Тео. Теодор. Мистер Нотт (джен)

Событие на Хэллоуин потрясло до основания всю школу. Многие студенты, особенно мальчишки, не любили смотрителя Филча, да и к его кошке относились без особого уважения, но то, какая именно шутка была с ней сыграна, пугало студентов от мала до велика.

Тайная комната, ещё недавно служившая страшилкой первокурсников на Слизерине (Тео лично слышал, как в прошлом году жених Гринграсс пытался напугать девчонок рассказом о том, что он был в этой самой комнате и видел там жуткие вещи), вдруг стала реальной и материальной. Декан Снейп лично заявился в гостиную, взбудораженную от событий. Пусть только младшие курсы оказались в том злополучном коридоре, а мерзкий Малфой нагнал жути и ненависти по отношению к факультету (что иносказательно подтвердил и декан), причастными себя чувствовали все.

— Сегодня произошла ужасная по своей бездушной природе шалость, затронувшая невинное существо, — тихим, нагоняющим страх голосом не говорил, а шелестел Снейп. — Кошка не погибла. Она окаменела. Природа проклятья, наложенного на неё, неизвестна — и если кто-то хочет сознаться, пусть он сделает это сейчас.

Гостиная, куда набились совершенно все студенты, большинство из которых стояло за рядом кресел и диванов «аристократии», безмолвствовала.

— Так я и думал. У студентов Слизерина хватило бы духу не признаваться в открытую во всеуслышание, чтобы не навлечь на себя беду. Тем хуже, что некоторые из вас, — он повысил голос, скользя взглядом по студентам второго курса, в том числе и по Тео, — повели себя безрассудно и приумножили подозрения в сторону себя и своих товарищей.

Ещё одна пауза.

— Я настоятельно советую вам, господа студенты, не думать об этом происшествии слишком много. Мысли волшебников могут оказаться материальны, помните об этом. С этого дня отбой смещается на час раньше.

Взмахнув полами мантии, эффектно развернувшись, профессор Снейп вышел из гостиной.

* * *

Студенты галдели и обсуждали происходящее ещё несколько недель. Дамблдор изъял у Колина Криви кадры и негативы (чем бы это ни было) окаменевшей кошки, а все письма, как негласно объявили старосты, подвергались люстрации. Школьная администрация явно не хотела паники, преподаватели, чтобы занять студентов, выдавали увеличенные задания, а те, кто не успевал ими заниматься, отправились на многочисленные отработки.

Некстати Теодор подумал, что по тому злополучному коридору, где слизеринцы и хаффлпаффцы наткнулись на гриффиндорцев и кошку, он сам несколько раз ходил — в обратном направлении, к башням. «Надо же было лестницам перейти в такой режим именно тогда?!»

К концу второй недели страсти улеглись, сменившись разговорами о квиддиче. Первым матчем сезона стало противостояние Слизерина и Гриффиндора. В команде первого факультета все блистали на новых мётлах, о чём знала вся интересующаяся этим часть школы, а в команде второго были близнецы Уизли и Гарри Поттер. Исходя из этого считалось, что силы примерно равны.

Тео, спроси его, кто должен был бы победить, сказал бы вслух, что болеет за Слизерин, но втайне бы порадовался любому исходу — Малфой должен был заплатить за свой подкуп, и поражение в первом же матче от того же Поттера было достаточно неплохим вариантом.

На трибуне он первый раз смог, пока игроки летали за мячами, обсудить наконец-таки, что же именно они думают про эту тайную комнату.

Арчи был настроен скептически.

— Если и есть какая комната, то скорее бы это была комната Малфоя. А он не похож на Наследника. Вообще, кто такой Наследник, если прямых потомков Слизерина не осталось?

— В определённой степени, — слегка заикаясь, сказал Невилл с ряда выше, слушавший наш разговор, — каждый из чистокровных магов связан с потомками Слизерина.

— Отличный круг подозреваемых, — фыркнул Дин рядом с ним. — Подозреваю Крэбба. Не может человек быть нарочно таким тупым.

Засмеялись многие, даже сидевший в другой части трибуны Дигорри, очевидно, услышавший лишь отрывок разговора.

Меж тем, над полем происходило что-то странное — один из бладжеров преследовал конкретно Поттера, как заколдованный.

— Малфой подкупил бладжер? — громко спросил Арчи, наслаждаясь возможностью. — Смотрите, он не может выиграть сам даже с метлой, так использует грязные приёмы!

По трибуне прошло возмущение. Вдруг Поттер устремился куда-то вперёд, Малфой не сориентировался — а бладжер долетел. В крутом пике к земле Поттер с неестественно выгнутой, видимо, сломанной рукой оказался со снитчем один на один — и чудом ухватил его.

Трибуна Хаффлпаффа, где сидели и ребята, возликовала. Никто не любил слизеринцев, а в нынешних обстоятельствах — особенно. На Тео и так косились, лишь благодаря поручительству Артура его вообще пустили на трибуну барсуков.

Ребята, галдя, вернулись в замок, пока Поттера забрали в больничное крыло, затем отправились на ужин, а утром оказалось, что Колина Криви постиг тот же «розыгрыш», что и кошку мистера Филча.

* * *

Дуэльный клуб был сомнительной историей, если бы кто спросил Теодора. Учить студентов сражаться друг против друга в условиях, когда один факультет подвергается обструкции со стороны трёх других, было опрометчиво со стороны администрации школы — но в конечном итоге Локхарт, рассказывавший всем несколько недель, как же было бы здорово под рождество обучить студентов стоять за себя, вызываясь быть первым среди учителей, получил согласование.

Вместе с Локхартом на помосте были Флитвик и Снейп, которые рассказывали правила магических дуэлей. Это было не менее странно — по правилам Хогвартса, дуэли были запрещены. Впрочем, Флитвик упомянул этот факт.

Нотт скорее бы переживал за одиноких студентов. Ещё несколько раз он встречал расстроенную, растрёпанную Джинни Уизли в коридорах за прошедшее время, она всё время была одна. Дин сердито прокомментировал, что Джинни дружила с Колином, с которым они сошлись на почве обожания Гарри Поттера (у Тео в тот момент от этих слов закружилась голова), а после его окаменения она стала совсем не своя, и даже братья её были не в восторге от ситуации.

Тогда Тео едва не нагрубил коллективному Гриффиндору в лице Дина, но сдержался. Если девочке было плохо, а её сокурсницы с Гриффиндора не считали её ровней (дочери авроров и мелких дельцов, как озадаченно ответил Невилл на вопрос Нотта), то стоило проявить братскую заботу. Но… Персиваль был занят своими отношениями с райвенкловкой Пенелопой Клируотер, племянницей миссис Клируотер, что вспоминалась Нотту уже лишь как лёгкий морок из детства. Близнецы Уизли были заняты бесконечными проделками и розыгрышами, которые они мастерили и притаскивали из Хогсмида, а Рональд таскался за Поттером и Грейнджер.

Флитвик, меж тем, дал старт поединку Снейпа и Локхарта, и Тео с плохо сдерживаемым удовольствием лицезрел полёт Локхарта к стене, пока его палочка летела к Снейпу.

Наконец, профессора огласили разбиение по парам. Напротив Тео поставили Артура, который был изумлён этим распределением.

— Давай, Тео, — улыбнулся названный брат. — Покажи класс!

— Экспеллиармус! — сказал Теодор, не испытывая никакой злости. Тотчас же в его руку влетела палочка Артура, который не успел договорить своё заклинание.

Сделав шаг, Тео вернул палочку Гэмпу.

Вдруг кто-то закричал. Обернувшись на звук, парни увидели бледных Малфоя и Поттера — у первого дергалось веко, а второй еле-слышно открывал рот, издавая странные шипящие звуки.

— Он натравливает её на меня! — закричал в ужасе их сокурсник с Хаффлпаффа, магглокровка Финч-Флетчли. — Помогите! Поттер — наследник Слизерина!!!

В зале начался гомон. Теодор удостоверился, что это была плохая затея.

* * *

— Профессор, — обратился Нотт к декану, когда урок завершился. — Не считаете ли вы, что нужно запретить студентам ходить в одиночку? Чтобы пресечь нападения.

— Или увеличить число жертв, — ответил в том же тоне Снейп. — Природа окаменения нам ещё не ясна. Я уверен, что мы подберёмся к решению загадки, и мистер Криви расскажет, как именно его заколдовали близнецы Уизли.

— Вы не смеете! — крикнул кто-то из гриффиндорцев, тут же выскользнув из учебной лаборатории.

Снейп лишь ощерился.

Покинув кабинет, Теодор вскоре вернулся в гостиную. Приближались рождественские праздники — и если большинство студентов стремилось разъехаться, то и он, и Арчи вновь не могли надеяться на спокойные рождественские каникулы. Вряд ли дома их кто-то ждал.

Дин же, напротив, собирался уехать.

— Вы меня простите, парни, — гундосил он, испуская небольшие клубы дыма из ушей, пока они шли по галерее внутреннего дворика Хогвартса, укутанные в зимние плащи. — Говорят, что магглорождённые в зоне опасности. Макгонагалл настояла, чтобы я уехал, ведь это и ко мне относится… надеюсь, что Кинжал отошёл. Я написал им письмо, но не знаю, что и думать.

Тео не был уверен, что поехать в Лондон — хорошая идея для Дина, но ни он, ни Арчи не могли предложить более хорошего варианта.

— Тем более, меня будет защищать подаренный вами амулет, — улыбнулся Дин. Амулет ему вскладчину купили Нотт и Гэмп, заказав его через мать Забини. Артефакт предназначался для того, чтобы снижать конфликтность именно у магглов, и его предназначение как нельзя кстати подходило Дину.

Так и получилось. В замке не осталось практически никаких студентов. Уехали повально все первогодки (кроме бедняжки Джинни), выпускники, но, тем не менее, и Поттер со своими друзьями, и Малфой с Крэббом и Гойлом, и даже Блейз остались.

Поэтому для Теодора практически ничего не поменялось. Гэмп и Забини составляли ему компанию в библиотеке каждый день каникул. Собственно рождество началось с того, что Теодора завалило подарками — в ногах кровати было два десятка разных писем и посланий, коробок со сладостями, подарочных наборов и всего прочего.

Наиболее важного послания, впрочем, Теодор не нашёл. Джинерва Уизли не поздравила его с Рождеством (что тут же натолкнуло на другую мысль — Поттер подарок от неё наверняка получил!). Зато подарочную открытку прислала тётушка, приложившая вновь билеты на квиддич, отдарились Яксли, которым Теодор направил зачарованные детские ёлочные игрушки для их малыша, отец прислал скупое послание и сувенир из Египта — застывший в смоле листочек неизвестного растения, светившийся в темноте неярким магическим светом.

Закончив со своими подарками раньше всех, Нотт пошёл по замку куда глаза глядели. На самом деле, до завтрака оставалось, если верить часам, ещё порядка сорока минут по расписанию выходного дня, которые все студенты наверняка проведут, разбирая завалы. Ускорившись, он решил забраться на верхние, необжитые, полузаброшенные этажи замка.

Кое-где двери классов были открыты. Мебель в них была изрешечена чьими-то отрабатывавшимися заклинаниями, побита молью или другими вредителями. Встречались самые настоящие классы с танцевальными росчерками для обучения танцам — в детстве у Ноттов были компактные, собирающиеся в коробку и вылетающие по активации чар элементы разметки. Их пришлось продать.

Смахнув непрошенную слезу тоскливого настроения, Теодор продолжил осмотр былой роскоши.

Тяжёлые портьеры явно клубных помещений, где первёрнутые вверх дном парты и проплешины на полу свидетельствовали об экспериментах с зельями. Кабинеты, полные испорченных, потрескавшихся артефактов. Белёсые, подёрнутые вечным сном картины…

Он дошёл до развилки коридора. Огромное полотнище с неприятного вида танцором и троллями в балетных пачках тоже было подёрнуто белёсой дымкой запустения. Подойдя ближе, Теодор прочитал замшелую табличку, до которой никогда не добирался мистер Филч, и очистил её заклинанием. Варнава Вздрюченный… какой вздор.

Теодор читал об этом Варнаве, и фамилия его по семейным хроникам была Нотт. Средневековый маг, умалишённый с детства, но одарённый магически и физически, он возглавил отражение атаки на Хогсмид горных троллей. Видимо, это и легло в основу сюжета на гобелене.

Ему вдруг подумалось, есть ли место, куда попадают потерянные в Хогвартсе вещи — и если есть, то что с ними делает администрация замка. За его спиной скрипнула половица — резко обернувшись, он увидел ранее неприметную дверь.

Дверь сверкала магией, как хрустальный бокал, что было странно и страшно.

Открыв дверь, Тео оказался в огромном зале, до самого потолка заполненном кучей самой разной всячины. Книги, игрушки, сломанные мётлы, скелетики птиц, светящиеся опасной, фиолетовой магией артефакты… Это место завораживало и пугало. Теодор вздрогнул, когда дверь сзади захлопнулась, и спешно открыл её вновь, выйдя наружу. Как только дверь хлопнула вновь, обернувшись, он её не увидел — словно никакой двери и не было.

«Рождественское чудо, не иначе».

Спустившись обратным путём вниз, уже не изучая кабинеты, Теодор едва не лицом к лицу столкнулся с мисс Джинервой Уизли. Заспанная, немного растрепанная девочка чудом устояла на ногах, лишь потому что Тео успел схватить её за плечи.

— Привет, — только и сказал он, резко отпуская её и краснея от неловкости. — Счастливого Рождества, Джинерва!

— Д-да, — ответила ему Джинни невпопад, ошарашенная этим неожиданным столкновением. — Счастливого Рождества, Тео!

Она пошла дальше по своим делам, а Тео расплылся в глупой улыбке. Ему оставалось несколько месяцев до тринадцати лет, и такие моменты давали странную, неожиданную для него самого реакцию организма.

Спохватившись, что он не спросил её о подарке, Тео обернулся, но лишь увидел, как Джинни становится на движущуюся лестницу. И вдруг ему почудилось, что в руке у неё нечто жуткое, видимое им как фиолетово-чёрный темномагический артефакт.