Око за око, зуб за зуб (джен)

Ну, этого я допустить не могу. Мнимая смерть мнимой смертью, но Альбуса резать я не позволю. Он должен умереть перед моими глазами, никак иначе. Так что, его никто не должен вспарывать. Делаем внушение врачам не проводить вскрытие директора, а просто укрыть его белой простыней.

А духа надо привлечь к нам сюда, в мою „Немезиду”. У меня к нему большие планы.

Так. Уже хорошо.

Врачи из Отделения реанимации ушли, позабыв зачем они вообще сюда спускались. Через две минуты, когда поднимутся на собственный этаж, они забудут даже то, что когда-то приходили в морг.

* * *

Альбус проснулся от холода.

Холодные пальцы в синих перчатках дотрагивались до его век и поднимали их вверх. Темный силуэт навис над Альбусом, вглядываясь в его глаза, светя в них какой-то крохотной, но очень раздражающе яркой лампочкой.

— Гарри! Ты меня слышишь?

Это к нему обращаются? Не может быть! Как его назвал этот олух? Он не Гарри — двенадцатилетний мальчишка, а стослишним-летний профессор Альбус Дамблдор с кучей почетных титулов, директор Хогвартса! Другого никак не может быть.

Внутренний протест прервался, когда в желудке будто что-то взорвалось и горькой желчью хлынуло вверх по кровеносным сосудам, окутывая его сознание плотным черным туманом...

— Саймон, связь сознания с манекеном теряется! ... — Зови Босса, надо поколдовать, иначе потеряем привязку!

* * *

Альбус проснулся во второй раз, опять от холода.

На этот раз он был в сидячем положении и видел какие-то спешащие и хлопочущие вокруг него бледные силуэты. Он их видел как в тумане, вне завимости от яркого белого света, льющегося сверху.

Вдруг, близко перед его глазами возникло чье-то бледное, более четкое лицо, и Альбус сузил глаза, в попытке рассмотреть его получше. Лицо было мужское, с квадратной, гладко выбритой челюстью, с поджатыми в ленточку губами под правильным прямым носом. Сведенные над светлыми, — то ли голубыми, то ли серыми, — глазами брови скрывала копна из густых темных волос с длинной челкой, слегка причесанной вправо. Лицо обычное, знакомое или нет, Альбус не мог определить точно, потому что видел он слишком плохо и не был уверен.

Владелец лица со своей стороны, хорошенько разглядев его, Альбуса, внезапно отпрятнул назад, окутавшись туманом, как все остальные объекты из окружения, превратившись в бледное пятно.

— Мне все нравится, Питер, шрам у него как у меня в детстве, надеюсь ты потрудился сделать его таким же болезненным.

Невидимый Альбусом Питер пробурчал что-то утвердительное и губы на лице мужчины разомкнулись в предвкушающей улыбке.

— Глаза тоже выглядят как надо, а очки уже приготовил? — Лицо повернулось профилем, а через пару секунд на носу Альбуса появились оптические очки. Двигающиеся силуэты стали более контрастны и различимы. Он мог бы уже и разглядеть их, если бы сидящий напротив мужчина не приблизился опять, загородив своим лицом все поле зрения Дамблдора.

— Гарри! Слышишь меня?

К нему опять же обращаются именем его будущего одноразового оружия. Повторения этого вопроса в сочетании с чужим именем, именем мальчика, назначенного Альбусом Дамблдором в герои магического мира и его спасителя в частности, он не ожидал.

И эти тоже посмели общаться с ним без должного уважения!

— Отвечай, я приказываю!

Что-то внутри него заставило подчиниться.

— Да, я хорошо слышу, — сказал Альбус и моментально заткнулся, потому-что его голос был детским. Слишком тонким.

— Но я не Гарри ...

— Гарри ты, Гарри, не переживай, — прервали его.

— Теперь слушай сюда. — Через несколько минут, после того, как тебя оденут в соответствующую одежду, хех, тебя усыпят. — Потом ты проснешься в чулане под лестницей и хочешь-не хочешь, нравится тебе или нет, в дальнейшем будешь Гарри Поттером — уродом и ненормальным, несносным нахлебником у почтеннейшей семьи Дурсль.

— Но я не хо...

— Будешь, будешь. — Тебя никто спрашивать не станет, как и ты ни разу не прислушался к словам настоящего Гарри Поттера, настаивающего, что у магловских родственников ему плохо, очень плохо живется.

— На некоторое время воцарилась тишина, и Альбус представил себе, что ему предстояло пережить.

— И воплотишь свой грандиозный план, который ты сам для него сочинил. — Каждый год для тебя будет подготовлена полоса препятствий, часто несовместимых с жизнью. ..

Альбус возмущенно прервал незнакомца, продолжающего нависать над ним так, чтобы его лицо оставалось в тени:

— Я ничего такого угрожающего не придумывал, я лишь хотел, чтобы мой герой достаточно подготовился к последней битве и встретил свою судьбу, не колеблясь, с гордо поднятой головой.

— Вот и классно! — Будешь сам проходить через эту подготовку, сам встретишь в лоб прощальную Аваду, я это тебе обещаю. — Но, „Гарри”, хехе, одного я тебе никак не могу позволить. — Знаешь чего?

— Нееет?... — запоздало прозвучал мальчишеский голос, и в который раз Альбус содрогнулся, поняв, что он исходил из его же горла.

— У тебя не будет никакой мантии-невидимки, никакой Старшей палочки ...

— Незнакомый мужчина издевательски хихикнул, и Альбус совсем пал духом.

— А в конце, когда все образуется и тебе покажется, что уже все плохое для тебя позади, что тебя ждет полный золотом сейф Поттеров и все высшие посты Министерства магии ждут только твоего появления, ты поймешь, что тебя ждет только горькая участь в лице дорогой Джинниверы с ее оравой братьев, невесток и племянников до кучи. — А, если на некотором этапе сценария, придуманного мной, споткнешься и отдашь концы раньше времени, то вернешься в самое начало и тебе придется снова и снова проходить свою жизнь.

— Когда это кончится?

— Когда осознаешь, Альбус, насколько ты был неправ, возомнив себя Богом и Сатаной в одном лице.

— Значит — никогда ... — обреченно вздохнул старик в детском теле.

— Увидим, увидим ... — Вот, Петуния, например, почти в конце испытания, Вернон тоже подает надежд. Дадли, однако, в самом начале, но первый виток пережил. — Не то что ты.

— К сожалению, он почти ничего не осознал. — Самый трудный этап для него еще впереди и переживет он его много, много раз, как и ты.

Примечание к части

Это не конец.