Гарри Поттер и книга-игра „Лабиринт времени” (джен)

В своей комнате я застал незнакомую нахохлившуюся серую неясыть с посланием от волшебника, чьё имя слышал впервые. Позволив мне отвязать с ноги почтовый цилиндрик, вынуть письмо и вернуть обратно приспособление, сова ухнула и вылетела через специально заколдованное оконное стекло в ночь.

Тааак-с, что у нас тут? Проверить сначала на неположенные воздействия… Ничего нет, чисто.

Уважаемый мистер Г.Дж.Поттер.

Меня зовут Роберт Марш, доктор медицины. Я магглорождённый волшебник, одна тысяча девятьсот пятьдесят девятого года рождения. Учился я на Рейвенкло, был на год старше ваших родителей. С вашей мамой — Лили Эванс — ходили на дополнительные занятия по Чарам у нашего декана, профессора Филиуса Флитвика. С вашим отцом, скажу честно, несколько раз ссорились из-за вашей мамы. Джеймс был ревнивым, высокомерным и не знал границ приличия в словесных высказываниях.

Я бы с радостью о нём забыл навсегда, если бы не случившийся недавно инцидент.

Из моего камина внезапно прибыла посылка — два флакона с воспоминаниями Альбуса Дамблдора. Последнего я с ученических лет недолюбливаю, всячески старался не попадаться в его поле зрения. Как оказалось, я правильно остерегался его.

У меня есть свой личный думосброс, куда я и вылил содержимое флаконов, посмотрел… Лучше бы я никогда этого не делал! Мистер Поттер, я хочу отдать вам эти воспоминания как можно скорее и забыть о них навсегда. То, что я увидел, не для глаз ребёнка! Поэтому, попросите профессора Флитвика связаться со мной, скажите ему, что дело не терпит. Он был моим деканом, всегда шёл навстречу своим подопечным, помогал и, если была такая необходимость, сопровождал нас, если у нас были какие-либо семейные дела.

Я передам вам всё полученное и, если не верите в мою искренность — ведь я совершенно незнакомый для вас человек — дам Клятву неразглашения, а если хотите — позволяю наложить на меня Обливиэйт.

С уважением: д-р Роберт Марш.

Ха!

Через окно влетели ещё три совы, сбросили свои посылки и улетели обратно.

В маленьких мешочках я нашёл пять флаконов с воспоминаниями. Без писем. Но с надписями — «Дж.К.П. — 3», «Дж.К.П. — 5», «С.О.Б. и Р.Дж.Л. — 2», «Дж.К.П. и П.Э.П. — 2», «Я и П.Э.П. — 7».

Джеймс Карлус Поттер, Сириус Орион Блэк… Так-так-так, понятно. Кто этот «Я», Я сразу догадался.

Я выбежал из гостиной и без стука влетел в кабинет Филиуса. Тот как раз одевался к ужину и затягивал на себе свой форменный, синий с бронзовыми вышивками пояс. Увидев меня, он замер, удивлённо вытаращившись.

— Гарри, что произошло? — воскликнул он.

Я молча протянул ему письмо доктора Марша, которое Филиус быстро прочёл.

— Вот как! — выдал он, быстро двигаясь к своему камину. Бросив щепотку летучего пороха, он выкрикнул вспыхнувшему зелёному пламени. — Дом доктора Роберта Марша.

Среди пламени возникло незнакомое мне мужское лицо.

— А-а-а, профессор Флитвик, рад видеть вас…

— Дай руку, Роберт! — приказал Филиус и из пламени появилась мужская рука.

Мигом позже в комнату нашего декана прибыл незнакомый мне мужчина в середине четвёртого десятка лет, с аккуратно подстриженными волосами и бородкой каштанового цвета. Он был ростом раза в два выше Филиуса.

— Роберт, давай по делу! — перебил Флитвик намерение гостя пообщаться с деканом. — Нам с Гарри надо спешить на ужин, сегодня приезжают после каникул ученики, будет нервно… Пообщаемся позже. Давай то, что надо мистеру Поттеру передать…

— Со мной нет ничего, вы застали меня врасплох. Но я мигом, — воскликнул незнакомец и бросился обратно в горящее зелёное пламя камина. Через две-три минуты он вернулся, неся с собой два закупоренных флакона с бледной жидкостью внутри. — Этот парень с вами, это мистер Поттер?

— Да. Это Гарри Джеймс Поттер, первокурсник Рейвенкло. У тебя к нему дело?

— Должен вернуть вам вот эти вещи, мистер Поттер, — не стал разводить политесы незнакомец. Я взял флаконы с воспоминаниями и стал ждать продолжения спектакля. Надписи на них обозначали инициалы моего отца. — А теперь… Я, доктор Роберт Марш, клянусь своей магией, что никому из живых и мёртвых не показывал воспоминания Альбуса Дамблдора!..

Ого, даже так? Интересно, о чём же эти воспоминания, что так взбудоражили этого незнакомого волшебника? Нехорошие мысли в моей голове сгущались и рисовали очень неприятную картину.

Тем временем, мужчина продолжал вещать.

— … Клянусь, что ничего из увиденного никому не расскажу. Клянусь, что добровольно соглашаюсь на устранение профессором Филиусом Флитвиком всех моих воспоминаний, связанных с полученной посылкой из Хогвартса несколько дней тому назад. Люмос. Нокс.

У доктора Марша был низкий баритон. Проговаривая слова Клятвы, он не шепелявил, не колебался и, видимо, ни о чём не сожалел. Прежде, чем мы смогли как-то среагировать, мужчина продолжил:

— Я помедлил с сообщением мистеру Поттеру потому, что, после получения мной этого «добра», — показал он на флаконы, — я кое-что заметил на следующий день. О разлетевшихся по каминной сети посылках написали в «Ежедневном пророке», не упоминая, впрочем, что это за предметы. Но вдруг среди обывателей, исподволь, началось некое брожение. Люди начали группками собираться в Косом, в Лютном, в банке, в магазинах и стали шёпотом обмениваться некоей информацией, передавали друг другу в руки какие-то свёртки. Все ходили, как в воду опущенные. И злые, злые!.. Я стал прислушиваться, насколько смог, чтобы узнать, о чём шепчутся и на кого злятся волшебники… Тема была одна и та же, общая для всех! Люди обсуждали самого Альбуса Дамблдора, Светоча… злодея, мерзкую тварь, который грязными лапами трогал их… Нет нужды перечислять небезызвестные в волшебном мире фамилии… — доктор Марш скосил глаза в мою сторону и воздержался от подробностей. Знал бы он. — Вкратце, профессор, люди готовы рвать тушку Дамблдора на куски и разметать её по всему Косому, как только этот тип там появится. Интересно, кто и как организовал этот сказочный дождь позорящих бородатого гомосека и педофила флаконов с воспоминаниями, папками с откровениями, сворованными вещами из разрушенных домов убитых якобы Пожирателями волшебников? Вся грязь всплыла на виду у всех…

— Обливиэйт! — выкрикнул Филиус, указывая палочкой на лоб незнакомого мужчины и тот резко замолк. — Роберт, привет! С чем пожаловал к своему старому декану?

Филиус побледнел, как простыня, его челюсти ходили желваками. Сам посетитель пошатнулся после заклятия забвения, оглянулся беспомощно, мазнул по мне глазами, а потом с удивлением уставился на маленького профессора Чар.

— Филиус, давно не виделись с тобой! — воскликнул он и опять начал вертеть головой. — Как я тут оказался? Я должен был забрать Клариссу из дома её родителей, наверно глюк каминной сети случился… Но я рад тебя видеть! Как дела? Как любимый факультет поживает?

— Роберт, давай я тебя провожу до дверей замка, поговорим по пути. Кларисса не будет против, что ты задержишься на десять-пятнадцать минут? — прервал череду его вопросов наш декан. Мне он сказал: — Гарри, ты иди и забери свои вещи, я не нашёл на них ничего зловредного. Там, в шкафу найдёшь предмет, о котором я тебе говорил. Можешь взять его с собой на ночь.

Я быстро сообразил и запихнул флаконы в карманы мантии. Повозился у шкафа некоторое время, пока Филиус уводил с собой своего бывшего ученика. Оставшись в одиночестве, я открыл дверцу и сразу увидел на нижней полке личный думосбор декана.

Взяв его, я убежал обратно в свою комнату. Запечатав наглухо каменной стеной вход, я немедленно занялся просмотром первого воспоминания о моём отце. Я не ожидал, что содержание флакона для меня будет таким тяжёлым ударом.

Лучше бы я ничего не смотрел. Лучше бы я не знал, что Альбус Дамблдор творил ТАКОЕ со своими учениками. Лучше бы не знал, не ведал об его предпочтениях. Хотел увиденное развидеть, раз и навсегда.

Но! Всё же это необходимо. Кто-то должен был копнуть эту грязную кучу, чтобы потом, когда возьмётся казнить преступную, низкую, низменную тварь за все его ужасные деяния, совесть не мучила.

А я — с высокомерной наивностью — думал… все свои жизни я думал, что только я один тут бегаю пострадавший от игрищ бородатого животного. О-о-о! Увидев, что он С МОИМ ОТЦОМ в собственном кабинете делал, под взглядом многочисленных предшественников — директоров и директрис Хогвартса, я взбесился до белого каления. Я жаждал обмотать его тощую шею его же длинной бородой и повесить на сторожевой горгулье у подножия директорской башенки…

«Мой мальчик», ха! Конечно, «мой мальчик»! По-до-нок!

По словам доктора Марша, флаконы с воспоминаниями подобного содержания прилетели многим в волшебном мире. То есть, мне не понадобится лично казнить Дамблдора. За меня отомстят другие пострадавшие, люди взрослые, умелые и озлобленные. Отцы и матери, чьи сыновья были… хм-м-м… Сами пострадавшие маги, их близкие родственники… Альбуса Дамблдора ждала судьба нелёгкая, но заслуженная. Я уверен, Аврорат не будет вмешиваться и препятствовать линчеванию нынешнего директора Хогвартса.

Я умыл лицо, шею и руки очень холодной водой, переоделся в чистую одежду и отправился искать Гермиону, чтобы предупредить её о грядущем. Она отыскалась сразу за вновь появившейся дверью в нашу с Голдстейном комнату, после того, как я отменил её трансфигурацию в монолитную стену.

— Профессор Флитвик предупредил меня, что тебе будет нужно какое-то время наедине, — сказала она, потрогав рукой древесину двери. — Я могла бы попросить у замка открыть мне доступ к тебе, но почувствовала твой гнев и воздержалась…

— Спасибо, что не стала этого делать, — прервал я невесту и поцеловал её в щёчку. — Филиус отправился провожать своего бывшего ученика, а я… Смотрел кое-какие воспоминания, совершенно не подходящие для девичьих глаз. Приготовься к необычно выглядящим во время ужина студентам.

— Необычно? Надо ли одевать на себя защитный жилет из кожи василиска?

— Думаю, что на ужине нет. Но завтра, будь готова к всему. Достанется кое-кому бородатому и зарвавшемуся. Возомнившему из себя самым хитрожопым… Не поправляй меня, я в ударе!

— Понимаю, — выговаривает Гермиона тихим голосом и её теплая ладошка ложится в мою.

В Большой зал входили группками не те ученики, которые отправились на Рождественские каникулы. Вернулись они ощетинившимися, полными холодной яростью магами. Молодые, неопытные, но готовые мстить с палочками наготове. Молчаливые, с ледяными глазами на оскалившимися лицами. Они, не обменявшись ни одним словом, сели на свои места, все, до единого, развернувшись корпусом к преподавательскому столу.

А за самим преподавательским столом тоже установилось странное напряжение. Профессора сидели с прямыми спинами на своих стульях, как на иголках. Ели молча, манерными движениями, не обмениваясь замечаниями, даже не смотря по сторонам. Я несколько раз задерживал взгляд на декане Флитвике, но тот тоже сидел с каменной физиономией, кивнув нам только раз.

Я стиснул ручку Гермионе и мы встретились глазами. Она медленно мне кивнула.

Рассказ идёт от третьего лица

Утром следующего дня из больницы для волшебников каминной сетью в свой кабинет прибыл слегка похудевший, но взбодрившийся после лечения Альбус Персиваль Вульфрик Брайан Дамблдор. Перешагнув через защитную решетку камина, он оторопел от представшей его взгляду картины.

Картины полностью обчищенного помещения.

Полки библиотеки пустовали. На них не было ни единого свитка, ни одного листочка бумаги.

Ящики рабочего стола темнели открытыми зевами, тоже пустыми. Старик, охнув, бросился к своему рабочему столу и дрожащими руками начал ощупывать его внутренности, задние стенки, скрытые тайники… Ничего. Ничего!

Взгляд Дамблдора стал метаться туда-сюда по шкафам, где он на виду у всех сохранял флаконы с некими особо щекотливыми воспоминаниями, различные тикающие устройства для слежки за определёнными лицами. Поттером, например. Магглорождёнными, такими доступными неумехами… Предметы специального предназначения, как хроноворот с хоркруксом Арианы. Полки блестели, начисто опустошённые!

Сердце у старика сжалось от плохих предчувствий. Он юркнул к тайникам в задних стенках библиотеки, где он скрывал отжатые у родовитых волшебных семей сокровища. Уничтоженных его же стараниями семей. В тайниках не нашлось ни одного предмета.

Весь его кабинет был обчищен проклятым одержимым придурком! И что ему взбрело в гнилую башку, чтобы сотворить ТАКОЕ? А что там с личного характера воспоминаниями? Если содержимое всплывёт среди обывателей… или среди аристократов!

Альбусу поплохело и он присел на первую ступеньку лестницы, ведь ни его позолоченного трона, ни кресел для посетителей нету, и опустил голову на руки. Массируя виски пальцами, он стал перебирать в голове возможности выхода из ситуации. Все возможности говорили об одном — хана трижды провозглашённому Победителю Тёмного лорда Гриндевальда, хана!

Конец рассказа от третьего лица

Завтрак затянулся дольше обычного. Ученики и преподаватели давно очистили — кому в глотку хоть кусок влез — тарелки, но уходить из Большого зала никто не собирался. Все ждали появления директора Дамблдора, чтобы устроить ему «жаркую» встречу и трибунал на месте преступления наследниками пострадавших и подчинёнными виновника.

Мы с Гермионой тоже устроились поудобнее, трансфигурировав нашу твёрдую деревянную скамью в мягкий диван. Невилл криво усмехнулся, поглядывая на нас. Хитрый он, хитрый и догадливый, знает откуда растут руки. Не из тазобедренного сустава однозначно.

Наконец дождались.

Альбус Дамблдор тихо подкрался, выйдя из двери непосредственно за спинами профессоров, сам надеясь наверное, что столы в этот час уже пусты. Ох, как разочаровали его мы все! Его встретил лес испускающих искр палочек в руках более чем трёх сотен разгневанных молодых волшебников. Я не стал ждать сигнал старта и крикнул:

— Экспеллиармус!

В мою руку прилетела ОНА, моя Старшая палочка. Я опять всеми фибрами почувствовал ЭТО — эффект воссоединения трёх Даров. Каждая моя клеточка затрепетала от возбуждения и, как ни странно, покоя.

Директор тем временем, взглядом проследив за полётом выигранной когда-то у любовника награды во время распиаренной битвы с ним полвека назад, недовольно воскликнул. Минерва Макгонагалл тоже попыталась что-то выкрикнуть следом за начальником, но сидящий рядом Филиус приласкал её невербальным Петрификусом и она проглотила свои возражения. С парализованной челюстью мало что выговоришь.

— Мис-тер Пот-тер, верните мою палочку! — сквозь зубы процедил Дамблдор.

Ага, щаз!

— Даже если я верну вам эту палочку, а я её не верну, она вряд ли будет у вас дальше работать, профессор! — отчеканил я. — Родовые артефакты переходят к новым владельцам только при добровольной отдаче. А я с родовой палочкой добровольно не расстанусь!

Глаза Маккошки норовили выскочить из орбит в её потугах вставить хоть пять копеек в разговор. Но, Петрификус! Зато Снейп, принимающий пищу на своём новом месте с самого края преподавательского стола, почувствовал себя в праве наконец высказаться в мой адрес:

— Опять этот жалкий щенок вылез из конуры в поисках стычек и отработок! Его дурной отец был таким же подонком, всегда лез на рожон, всегда шумно привлекал к себе внимание…

Я дал ему высказаться, хотел узнать, насколько глубже он погрузится в д — -о. Пусть выплюнет всё, что у него на уме. Но Дамблдор заткнул его выкриком:

— Северус, закрой свой рот! — а потом снова обернулся ко мне. — Мистер Поттер, следуйте немедленно за мной в учительскую!

Вдруг, со стороны Слизеринского стола прозвучал дрожащий от всплеска эмоций юношеский голос:

— Вы особо не спешите, профессор! Сначала вы с нами должны поговорить. Со всеми нами, — он сделал скупой жест испускающей зелёные искры палочкой, указывая на весь Большой зал. — У вас есть что нам сказать по поводу флаконов с воспоминаниями?

Прибывший через два часа экипаж целителей из Святого Мунго унёс на носилках кровавую массу, в которой едва теплилась жизнь. Я не позволил студентам совершить преступление, убив человека. Хоть и виновного со всех сторон. Во мне проснулся аврор из моей второй жизни и я призвал молодёжь не пачкать дальше определенной красной линии свои руки в крови подонка. Пусть с этим займутся взрослые — судьи, сидящие в зале Визенгамота.

* * *

Внезапно я почувствовал себя СВОБОДНЫМ. Словно почувствовал пересечение мной финишной ленту Игры. В моей голове зазвучали потусторонние фанфары победы и смех. Чей-то веселый, задорный смех, переходящий в хихиканье.

Я тоже посмеялся, встретив удивленный взгляд Гермионы. Вот так вот. Одним махом, почти без личного вмешательства, достичь победы! Какое везение, а? Как если бы — на моём первом курсе в моей первой жизни — мне не надо было преодолевать Полосу препятствий, устроенную профессорами, потому, что я, открыв дверь Пушка, моментально оказывался у зеркала Еиналеж. Но намного раньше Квирреллморта! Типа, старт-несколько шагов-финиш. Йе-е-е-а-а-а!

Не то, чтобы на этот раз мне поблажек не было. Там, в конце Полосы зеркала Еиналеж вовсе не было. Был постамент, а на нём лежала подделка Философского камня. Дамблдор тоже опоздал.

Я обнял свою молоденькую невестушку и с криком «Джерон-нимо-о-о-о!», поднял её в воздух и начал крутить её, смеясь со всей дури.

Мда-а-а, мне противопоказано быть счастливым. В тот самый момент в Большой зал через проём входной двери протиснулись трое — миссис Молли Уизли, Джиневра и Персиваль. Тааак-с, придётся всё-таки прилюдно наказать этих.

Я опустил Гермиону на пол и та, увидев изменившиеся эмоции на моём лице, развернулась на каблуках, закрыв меня собой.

— Уйди с моей дороги, грязнокровка! — визгнула миссис Уизли, поперев сквозь зал прямо к столу Рейвенкло. — У нас есть дело к Гарри Поттеру, незаконченное дело!

Некоторые из студентов после показательной порки ненавистного Альбуса Дамблдора, отправились восвояси по своим делам, но за обеденными столами оставалось немало учащихся и некоторые преподаватели.

— И что за дело такое важное у вас может быть, связанное с моим женихом, мадам? — тоненьким, даже я бы сказал невинным голоском спросила Гермиона.

— Женихом? — уже взревела, переходя частично в область ультразвукового диапазона, рыжая тётка. — Гарри Поттер ни с кем, кроме как с моей дочкой, женихаться не может. У него с моей Джинни давно брачный контракт заключен!

Гермиона демонстративно посмотрела на своё обручальное кольцо, потом — на обеих Уизли, затем повернула темноволосую головку ко мне и пропела:

— Я не знаю, с кем вы помолвили свою дочку, мадам, но кольцо леди Поттер — пока помолвочное, на мой пальчик надел сам Гарри, произнося положенную клятву. На его палец, — она подняла мою руку так, что кольцо на пальце было хорошо видно всем, — я надела второе помолвочное кольцо, всё как положено между молодыми, свободными от обетов людьми. И свидетель у нас был, Миртл Уоррен… Теперь все присутствующие здесь, в Большом зале, тоже становятся свидетелями нашей с Гарри Джеймсом Поттером помолвки…

— Свидетельствуем… свидетельствуем… — зазвучало со всех сторон.

— Не-е-е-ет! Нет-нет-нет! — закричали одновременно миссис Уизли и Джиневра.

Кто-то добросердечный заткнул их обеих Силенцио, чтобы не заложило нам уши от их визга. А потом Гермиона намерено взмахнула своей палочкой — невиданной и неведомо как в её руке оказавшейся. Не для меня, понятно, а для всех остальных неведомо. Палочка стала удлиняться, превратившись в посох. Сделав наконечником из испускающего зримые потоки лент магии красного камня круговой жест, она сделала волшебство, которое никто из ныне живущих людей не видел никогда.

Весь Большой зал стал искриться, меняться, трансформироваться. Образ небосвода исчез, предъявив скрытую за иллюзией фреску. В центре сияло изображение повзрослевшей, но вполне узнаваемой Гермионы. В белой богато украшенной одежде. С посохом в одной руке и моей рукой — в другой. Я был нарисован рядом, тоже повзрослевший, с тёмной бородкой и волосами до плеч. Вокруг нас летали ангелы… Ха-ха-ха, никакие это не ангелы, а те крылатые гуманоиды, которые встретились нам в той параллельной жизни, миллион лет тому назад.

Все присутствующие, затаив дыхание, разглядывали нарисованный потолок, так и не заметив, что из Большого зала исчезли некоторые визжащие совсем недавно особи женского пола, как и носатый патлатый вредный злюка за преподавательским столом.

— А Перси? — спросил я на ушко Гермиону.

— А он нам ничего плохого не сделал, — ответила она. — Пусть живёт.

Ну, ладно. Пусть живёт. Мы же не звери какие… Внезапно через мою головушку пролетела одна шальная мысль, которую я поспешил озвучить.

— Милая, а каким способом мы перенесёмся в центр Универсума, когда придёт время? Хроноворотом, ясное дело, невозможно этого сде…

— Зеркалом, дорогой, зеркалом. У меня для всех случаев жизни зеркало создано, — уверила меня Гермиона и клюнула меня в щеку.

Йе-е-е-е-е-а-а-а-а-а!

Короче.

— — К О Н Е Ц — —

Примечания:

Вот, ребята, завершающую цикла "Сказки многоликого Универсума" историю. Надеюсь, все ее части вам понравились.

Однажды, я сделаю это — добавлю в Аннотацию список, вошедших в цикле работ. Однажды, когда солнышко осветит нашу улицу...