Как найти своего дракона (джен)

Я проснулась от кошмара, неожиданно и резко, в холодном поту. Сердце отбивало дробь, с каждым ударом причиняя еще большую боль, и она росла, крепла, сжав грудь будто в тисках, словно намеревалась раздавить ее. Перед глазами так и стояло это кошмарное видение — черное на алом…

Боги, он сожрал его!.. Он просто сожрал его!..

Перевернувшись на спину, я закрыла лицо руками и стиснула зубы, чтобы не разрыдаться в голос. Пальцы с силой впились в волосы, грозя вырвать их с корнем; слезы стекали по щекам, заливали уши, но я не обращала на это внимания. Кошмар завладел мной целиком. Он вытеснил из моего сознания все, оставив только это — черное на алом…

Вдруг что-то прижалось к моему боку и тихонько заскулило. Отняв руки, я взглянула на малыша, в его огромные, бездонные глаза, полные сочувствия и той же боли, что терзала меня сутки напролет, не оставляя в покое ни на минуту, лишь изредка утихая, но после обязательно возвращалась с удвоенной силой, безжалостно напоминая о себе. Глядя на него, такого маленького и беспомощного, нуждающегося в заботе и защите, я заставила себя улыбнуться, а затем крепко обнять, шепча что-то утешительное, сама не разбирая собственных слов. Малыш прижался ко мне плотнее, зарывшись мордочкой в волосы, и горестно вздохнул, разделяя со мной мою потерю, ведь для нас обоих она была одинаково болезненна и ценна.

Так, поглаживая его по шипастой головке, глядя в никуда слезящимися глазами, вновь и вновь прокручивая в голове один и тот же момент, мы пролежали где-то около часа, а может, и меньше… а может, и больше… Я не следила за временем, позабыв, что оно вообще существует…

И очнулась только тогда, когда луч восходящего солнца ненавязчиво ударил в лицо, пробившись сквозь щель в приоткрытой двери, и прочертил полоску все еще бледного света, но уже наполняющего прохладное помещение теплом. Моргнув, я уставилась на нее широко распахнутыми глазами, любуясь пылинками, что лениво кружились в воздухе, поднимая взгляд все выше и выше, к потолку. Этот свет, внезапно ворвавшийся в темноту, что оплетала со всех сторон невидимыми путами, пробудил меня от кошмара, напомнив о реальном мире, что существует за пределами воображаемых мной стен, которые держат меня взаперти. Моргнув еще раз, я все-таки пересилила себя и плотно зажмурилась. Перед глазами тут же заплясали световые пятна.

Глубоко вздохнув, я села и отбросила волосы с лица, куда более короткие, чем раньше. Теперь они едва прикрывали поясницу, и с левой стороны были немного длиннее, чем с правой.

Такова была цена моего спасения.

Мама вряд ли обидится.

Подняв голову, я огляделась по сторонам, скользя усталым взглядом по викингам, что спали тут же, в Большой зале, такие же раненые и изможденные, как и я. Нас всех разместили здесь для удобства, и за каждым очень рьяно ухаживали, не позволяя иногда даже есть самим, если в этом была необходимость.

Нас было не так уж и много, всего около двух десятков человек, и то, половина уже покинули Большой зал, вернувшись домой, целые и относительно невредимые. Остались только те, кто пострадал больше остальных, и я была в их числе.

Откинув тонкое одеяло, я посмотрела на свои ноги. Правая была сломана, левая опухла в зоне лодыжки, я неудачно подвернула ее, когда приземлилась на палубу. Так или иначе, на обеих наложены шины и мне строго-настрого было запрещено ходить, даже пытаться. Впрочем, за неделю тщательного ухода отек спал, и я уже могла делать более или менее сносные шаги, хоть они и причиняли мне сильную боль.

И сегодня я намеревалась побить свой собственный рекорд, спустившись с лестницы. Вчера мне этого не удалось, но я уверена, что получится сегодня. Ну, или на крайний случай, завтра.

Кто бы знал, насколько мне осточертело сидеть здесь сутками напролет, без возможности нормально двигаться.

Отыскав под складками одеяла костыли, ободряюще улыбнувшись малышу, забеспокоившемуся, едва увидев меня, покидающую свое насиженное место, я с огромным трудом встала, успев облиться потом, просто совершая это, казалось бы, обыденное действие, и заковыляла к двери, приближаясь к свету, что так манил меня к себе. Приложив чуть меньше усилий, чтобы открыть тяжеленную дверь, я закрыла лицо рукой, на мгновение ослепленная солнечным светом. А как только привыкла, тут же опустила ее, возвращая пальцы на костыль, зажатую подмышкой, и оглядела Олух настолько, насколько хватало глаз.

Над островом медленно, будто нехотя, занимался рассвет. Прохладный воздух наполнял легкие, заряжая бодрость, и прогонял остатки сна. Глаза заслезились, но уже от легкого, колючего ветерка, что тормошил ветви и зеркальную гладь застывшего океана. Вокруг царила безмолвная тишина и, казалось, само время застыло, прекратив отсчитывать, сколько еще лет осталось всему сущему.

Пустынный Олух выглядел иначе, казался безжизненным. Хотя о чем это я… Еще слишком рано, все спят и видят десятый сон.

Это только я вижу одно и то же, стоит мне закрыть глаза.

Отступив от двери, я подошла к самому краю и глянула вниз, на ступени, которые намеревалась преодолеть именно сегодня, просто потому, что мне так захотелось. Но, скорее всего, эту цель придется отложить еще на день или даже на два. Одного взгляда достаточно, чтобы понять, что это препятствие мне не преодолеть. Если я окончательно не хочу все себе переломать, конечно.

Тяжело вздохнув, я еще раз осмотрела Олух тоскливым взглядом и уже хотела было поковылять обратно, но тут услышала взмахи крыльев и вскинув голову, рассмотрела своих драконов, парящих над островом. Скупо улыбнувшись, я махнула им рукой. Увидев меня, они спикировали вниз, приземляясь прямо на лестнице.

— Доброе утро, — сказала я, потрепав по голове сначала одного, а потом другого. Глядя им прямо в глаза, видя в них собственное отражение и горечь утраты, я прошептала: — Мне тоже его не хватает…

Обняв обоих за шею, я почувствовала как слезы снова потекли по щекам, а затаенная боль вырвалась из-под оков.

Мы были очень близки, вместе с самого начала… Я воспитывала их как своих братьев и сестер, и относилась к ним точно так же. После того, как я покинула родной край, они стали для меня всем, и потерять одного из них… Это слишком.

Это тоже самое, что пережить смерть мамы и Дреки заново.

Я поклялась оберегать их и заботиться, поклялась собственной жизнью… Ради этого я пересекла целый океан, отвернулась от собственной семьи, пошла против воли отца и принципов клана… Сделала все, что было в моих силах… Но этого оказалось недостаточно… Я не справилась.

Перед внутренним взором вновь предстала эта жуткая картина… Я зажмурилась, чтобы отогнать ее, но это не помогало.

— Заберите меня отсюда, — глухо попросила я вдруг, крепко цепляясь за них. — Заберите куда-нибудь, пожалуйста… Хотя бы к утесу… Туда… — Я указала дрожащей рукой на пустое пространство справа от Большого Зала.

Драконы прекрасно поняли мою просьбу и повиновались без колебаний. Один из них пригнулся, а второй подсадил, и я смогла залезть почти без затруднений и боли, даже не смотря на свои покалеченные конечности. Подобрав малыша, я усадила его перед собой, успокаивающе погладив по голове, а потом, цепко ухватившись за драконьи рога, сжала его бока бедрами покрепче и, кивнув, приготовилась взлететь.

Дракон отступил назад, чуть не врезавшись в дверь и подавшись вперед, ринулся вниз, а затем вверх, рассекая воздух своими огромными крыльями. От давно позабытого ощущения свободы я ахнула, ветер стер слезинки с щек, унося их с собой, отнюдь не ласково обдувая лицо. Убедившись, что с малышом все хорошо, я посмотрела вперед, на бесконечный горизонт, и на какое-то мгновение мне показалось, что не существует больше ничего — только небо и вода.

Но как только мы приземлились, это ощущение единства с миром исчезло, и я вернулась в серую реальность, к собственным кошмарам, обязанностям и страхам, вытеснившими все остальное.

Жаль, что полет был таким коротким.

Хотя надеяться на большее в моем положении чревато последствиями, а я не настолько безрассудна… Так что хватит пока и этого.

Чувствуя растущее сожаление, с поддержкой драконов, я спустилась на землю, и тут моя нога подогнулась. Тихо вскрикнув, я резко села, морщась от острой, пульсирующей боли, и схватившись за лодыжку, зашипела, стискивая зубы. Надо было спускаться медленнее… Теперь уже поздно. Придется терпеть.

— Со мной все хорошо, — сконфуженно улыбаясь, заверила я своих драконов, но они все равно косили недоверчивым глазом, а потом и вовсе разлеглись каждый по бокам от меня, явно решив составить мне компанию до той поры, пока я не надумаю вернуться обратно.

— Могли бы полетать, — проворчала я, — потом бы я вас позвала…

Драконы фыркнули и отвернулись, словно эти мои слова были для них какой-то несусветной чушью, которую они и слушать не станут.

— Ну, как хотите, — со вздохом сдалась я, решив, что так даже лучше. Костыли-то я с собой все равно не взяла.

Аккуратно выпрямив ноги, все еще немного морщась, я положила ладонь на малыша, привычно забравшегося мне на колени и так, в окружении трех драконов, молча, без единой мысли в голове, уставилась на горизонт, что каким-то чудесным образом исцелял меня от боли и потерь, подарив успокоение моей измученной душе и разуму.

Далекая вода как будто уносила все печали, поглощая их без следа, а небо, такое голубое и бледное, заполняло пустоту чем-то легким и приятным. Чем-то знакомым…

Не знаю, сколько мы так просидели. Я вновь потеряла счет времени, даже голода не чувствовала. Лишь одна мысль все четче и яснее звучала в моем опустевшем сознании, принося тоску давно минувших дней, навевая воспоминания о том, чего уже не вернуть…

Я хочу домой…

В этот раз в реальность меня вывел испуганный голос Иккинга, от неожиданности заставивший вздрогнуть и обернуться.

— Рапика! Вот ты где! Мы тебя потеряли!.. — выпалил он скороговоркой и оперся руками о колени, тяжело дыша. — Ох, Боже…

— Иккинг… — пробормотала я несколько растерянно, не зная, что и сказать. Его появление застало меня врасплох. Он что, бежал сюда… ко мне?..

Отдышавшись, он грозно наставил на меня палец и наказал:

— Больше так не делай! Мы весь остров перерыли, пока тебя искали!

Я мягко улыбнулась. Грозный Иккинг выглядел совсем не грозным, а скорее забавным.

— Прости, — покаялась я, чувствуя, как от смущения и легкого стыда покраснели щеки. — Просто мне захотелось на свежий воздух, — я вновь повернулась к горизонту, — надоело сидеть в четырех стенах…

Иккинг вздохнул и присел рядом, скрестив ноги.

— Понимаю… Когда я лишился ноги, то тоже сначала не мог ходить нормально, пришлось учиться… Да и чувствовал себя не очень… Но со мной был Беззубик, — произнес он с улыбкой, почесав своего любимого дракона под подбородком.

Беззубик довольно заурчал, вклиниваясь между нами, а затем, приметив малыша, тут же бухнулся наземь, играясь с ним в гляделки. Дракончик отреагировал моментально, вскочил и сполз с моих коленей, включаясь в игру, устроенную великовозрастным ребенком, как мысленно успела я окрестить Беззубика в течение этой недели, поскольку он постоянно затевал такие вот простенькие игры с моим малышом, а тот и рад. На острове он пока один такой маленький, с кем-то же ему надо дурачиться…

— Кстати, ты так и не придумала ему имя? — спросил Иккинг, так же как и я отвлекшись на этих двух, теперь уже устроивших догонялки, слегка раздражая этим Теневиков, разбуженных шумными соседями.

— Нет, — призналась я, опираясь на ладони и подставляя лицо ветру. — У этих тоже имен нет, — добавила чуть позже, вспомнив о такой незначительной, как мне казалось, детали, — раньше даже как-то не задумывалась об этом… — Я обернулась на двух почти-что-взрослых драконов. — Да и их, по-моему, все и так устраивает.

Поняв, что речь идет о них, драконы подняли головы, внимательно взглянув на меня, но осознав, что ничего важного не происходит, вновь вернулись ко сну. Вернее, попытались, потому что то малыш, то Беззубик всячески их отвлекали, начиная не на шутку раздражать. Будет неудивительно, если они не выдержат и улетят.

В который раз повернувшись к горизонту, я перевела разговор в другое русло, не желая больше обсуждать несколько неприятную для меня тему имени, просто потому, что моей фантазии не хватало даже для такой мелочи, и спросила:

— Как там поиски? Нашли что-нибудь?

Услышав мои вопросы, Иккинг тут же подобрался, выпрямился и улыбка спала с его лица. Он прекрасно понял, что я имею ввиду.

— Нет, он погиб. В этот раз по настоящему. Папа проверял.

Я каждый день задавала этот вопрос. И каждый день получала на него один и тот же ответ.

С той самой ночи, которую на Олухе окрестили Красной, прошла уже целая неделя, и каждый день в течение этой недели, все кто мог прочесывали местность в поисках выживших и… не выживших тоже. Часть кораблей уцелела и охотники, что пережили эту ночь, сбежали на них под покровом ночи… Если честно, им это просто позволили. В основном потому, что тогда было просто не до преследования и добивания врагов — все были заняты Кровожадным Теневиком и его уничтожением.

Что до последнего… Что ж, отныне он действительно мертв. Его останки в самом деле покоятся на дне океана, раз даже Стоик сам лично в этом убедился. Теперь сомнений у меня нет.

Больше он не воскреснет и не объявится нежданно-негаданно спустя пару-тройку лет. Никогда. Наконец-то мой клан отомщен, как и многие другие до него. И после тоже… Это правда хорошая новость. И самое приятное в ней то, что я сделала это своими руками. Даже не верится…

— А Виктор? Вы нашли его? — задала я следующий вопрос.

Иккинг снова вздохнул, опуская взгляд. Я понимала его, понимала как никто другой. Когда дело касалось этого человека мы оба чувствовали одинаковый страх — страх за наших драконов и за себя.

— Нет.

— Думаешь, он тоже погиб?

— Не знаю… — чуть поколебавшись ответил Иккинг, облокотившись о свои колени. — Его тело не нашли… Но он мог сбежать вместе с остальными, — добавил нехотя.

Я снова лишь кивнула, и мысленно напряглась. Мы оба прекрасно понимали, что если Виктор выжил, то он попытается напасть на нас снова. Он потерял в этой битве слишком многое… И он не из тех, кто отступается от своей цели. То, с каким упорством и терпением он преследовал меня, это подтверждало, так что… Он объявится. Рано или поздно. Если выжил, конечно.

Это, наверное, первый раз, когда я всерьез желала смерти кому-то. Человеку, я имею ввиду. Право слово, если Виктор выжил, это доставит нам кучу проблем. Вплоть до войны. А этого хотелось бы избежать.

Но, как бы то ни было, если этот помешанный все-таки уцелел, мы будем наготове. Один раз он уже застал нас врасплох, больше не выйдет. Мы будем ждать. Олух будет ждать. Эти викинги, как я уже успела убедиться, очень даже терпеливы и упорны, когда это действительно нужно.

В общем, чтобы не произошло после… Это будет после. Сейчас же нам нужно отдохнуть и набраться сил… Тем более что главная угроза в лице Кровожадного Теневика уничтожена, а Виктор… Пусть приходит. Как я уже говорила, мы будем готовы… Да и к слову, мне показалось, он не слишком то и умен, иначе уже давным-давно приручил бы драконов, но, видимо, считал это ниже своего достоинства… Что ж, ему же самому это вышло боком… И побега этой твари он не предусмотрел… Хотя должен был, зная его историю…

Действительно, дурак. Горделивый, напыщенный, самовлюбленный дурак.

Единственное, что мне искренне жаль в этой истории помимо своих потерь — это только тех драконов, которые остались заточенными у него в Саду, в неволе…

— Вот вы где! — услышали мы за спиной голос Астрид, и одновременно вздрогнув, так же одновременно обернулись. Она грозно возвышалась над нами, уперев руки в бока. Ее гневный взгляд был направлен на меня. — Рапика, ты должна быть в постели, что ты делаешь здесь?

— Любуюсь горизонтом, — ответила я как ни в чем не бывало. Меня кольнула привычная ревность, а следом и неприятие к Астрид, как к предполагаемой сопернице. Я покосилась на Икинга, словно чего-то ожидала от него, каких-то действий… Осознав это, я торопливо отогнала прочь эти странные мысли. И чего только в голову не взбредет…

— Как ты вообще добралась сюда? — продолжала гневаться Астрид и, оглянувшись на моих драконов, получила свой ответ. — О, ясно…

— Ой, точно, как твои ноги? — с беспокойством поинтересовался Иккинг, посмотрев на мои конечности, которые, в действительности, выглядели не очень. Учитывая высоту, мне еще очень повезло, что я отделалась лишь переломом и вывихом, а так могли сойти суставы и тогда я бы осталась калекой до конца своей жизни. И были бы мы с Иккингом, на пару, с протезами… Он на одну ногу, я на две…

— Нормально, — ответила я сухо, осторожно потрогав сломанную ногу.

— Идти сможешь? — снова спросила Астрид.

— Вряд ли, — честно призналась я.

Мы молча уставились друг на друга. Иккинг переводил взгляд с нее на меня, явно не понимая, что между нами происходит. Да и спроси он, мы бы ничего не ответили…

— Ой, вы здесь, — произнес кто-то еще и этим кто-то оказался Рыбьеног, неспешно сползающего со своей Сардельки. — А мы вас обыскались…

— Какого вы здесь забыли?! — нагло и весьма эмоционально вмешался Сморкала, не нарочно сбивая и своего товарища, и его дракона с ног. — Ой, Рыбьеног, я тебя не заметил!..

— О, куча-мала! Налетай! — вклинились в эту гущу вовремя подоспевшие Близнецы, и тут началось…

Узрев тот беспредел, что учинили эти четверо, мои драконы окончательно потеряли терпение и своевременно подхватив малыша, взмыли в небо. Растерявшийся Беззубик, потеряв своего друга по играм, был безжалостно сметен толпой дерущихся драконов и их всадников, тщетно пытающихся понять, кто в этой потасовке виноват, и совершенно не обращали на нас внимания. Благо, хоть не задевали.

Мы же втроем наблюдали за всем этим в некой прострации. Уж не знаю, что чувствовали Иккинг с Астрид, но лично от себя скажу, что сидеть к драке практически спиной очень неудобно. Шея уже болит.

По мере того, как эта недодрака продолжалась, у меня в голове зрела мысль, что ее стоило было уже прекратить, а еще я вдруг вспомнила, как так же легко, с полоборота, начинали драться Липучка со Скрягом… Отвлекшись на воспоминания, я упустила момент и инициативу перехватил Иккинг. Поднимаясь с земли, он произнес:

— Надо бы их остановить. Беззубик, окажи мне услугу, — обратился он к своему дракону и бесстрашно вошел прямо в в эту кучу-малу, каковой обозвали ее Близнецы, чем вызвал мое глубочайшее восхищение им. Вот это смелость…

Глядя на то, как он и Беззубик разнимают эту гурьбу, я почувствовала легкое сожаление, желая помочь ему в этом деле, но поскольку была практически обездвижена, мне оставалось только молча наблюдать, даже не повышая своего знаменитого голоса. Толку кричать, если даже стоять не можешь…

— Рапика, — вдруг очень мягко обратилась ко мне Астрид, немало удивив.

Подняв на нее взгляд я удивилась еще больше — обычно хмурая и вечно чем-то недовольная девушка выглядела донельзя смущенной и, кажется, даже пристыженной.

— Д-да… — пробормотала я, ошарашенная такой разительной переменой в ней.

Явно собираясь с силами, она решительно посмотрела мне в глаза и произнесла:

— Я должна извиниться.

— За что? — опешила я, окончательно растерявшись.

Она посмотрела на меня как на дуру, на мгновение вновь став привычной собой, но тут же смягчилась и пояснила, сложив руки на груди, будто защищаясь от возможной агрессии с моей стороны:

— Я считала тебя засланцем, думала ты пришла за Иккингом или Беззубиком… И думала, что этот Виктор все подстроил вместе с тобой и Охотниками… Но я ошиблась… Ты сама пострадала больше нас всех… Мне жаль, Рапика… Я очень сожалею о твоих потерях… Ты… Простишь меня?

Когда Астрид закончила свою искреннюю и проникновенную речь, я молча смотрела на нее во все глаза, не имея ни малейшего понятия, что думать и что делать… Она была такой открытой, такой честной в своих словах… Я опустила голову, на глазах выступили слезы… Сморгнув их, я снова взглянула ей в лицо и улыбнувшись, так же искренне ответила:

— Прощаю… — И следом впопыхах добавила: — И ты ни в чем не виновата, Астрид, на твоем месте я подумала бы точно так же… Я знаю, что ты не со зла, так что… — Я закусила губу, чтобы не расплакаться от внезапно нахлынувших чувств.

— Так значит… Мир? — с явным облегчением предложила она мне и протянула руку.

— Мир, — я охотно приняла ее ладонь, мы пожали друг другу руки и тут же отвернулись, сделав вид, будто ничего и не было, слишком смущенные этой минутной слабостью.

Астрид демонстративно уставилась на кучу-малу, которую Иккинг наконец смог разнять, а я обоперлась кулаком о подбородок и тяжко вздохнула. И о каком соперничестве может идти речь, спрашивается? Вот серьезно, о каком? Будь Астрид какой-нибудь злыдней, еще куда ни шло, но в том то и дело, что это не так… Я издала очередной за сегодня тяжкий вздох.

Рядом на землю плюхнулся Иккинг, Беззубик улегся следом, что-то ворча на своем драконьем языке, оба выглядели запыхавшимися. Я ободряюще улыбнулась им, почему-то не найдя подходящих слов, хотя, казалось бы, и придумывать тут нечего…

— Я проголодался, — сказал он и переглянулся с Беззубиком. — Может, поедим? — предложил он уже мне. — Сейчас как раз готовят завтрак.

— О, да, наверное, ты прав, — охотно откликнулась я и завозилась, пытаясь встать, но тут вспомнила о своих ногах и разочарованно прекратила бесполезные попытки. Затем с немым укором посмотрела в небо, ища там своих драконов и закономерно не найдя, повернулась к Иккингу, беспомощно разводя руками, мол, я сделала от себя все зависящее.

Иккинг засмеялся и встал, бросаясь мне на помощь.

— Сейчас помогу, Беззубик, давай с другого бока.

Вместе они помогли мне подняться, я благодарно, смущенно улыбнулась.

— О, и вот твои костыли, — спохватился он и отцепив их от седалищной сумки на спине Беззубика, подал мне. — Чуть не забыл.

— Спасибо большое, — моя благодарная улыбка стала вдвое шире, а лицо краснее.

— Ну, что, идем, потихонечку, пока Астрид вправляет им мозги? — он оглянулся на четверых пристыженных товарищей и одну, строго им что-то выговаривающую. Поглядев туда же, я снова заулыбалась, как последняя идиотка и только кивнула, принимая руку Иккинга. Блин, да прекращай уже, рот треснет ведь…

И пока мы не торопясь, шаг за шагом поднимались по склону к Большой Зале, Астрид закончила читать нотации и пятерка отставших товарищей, и их драконы, поспешили за нами следом.

— Эй, куда это вы без нас собрались?

— Готова поспорить, на завтрак…

— На завтрак?.. Чур, я первый!

— Эй, не толкайся!

— А ты не стой на пути!

— Ах, ты!.. Сейчас ты у меня получишь!

— Ну вот, опять, — слушая эту перепалку обреченно пробормотал Иккинг.

— Ага, — счастливо и совершенно по-дурацки улыбаясь, поддакнула я, мысленно надавав себе уже кучу затрещин, но это не возымело совершенно никакого действия.

Ребята уже давно обогнали нас и лишь Астрид держалась с нами наравне и время от времени поглядывала в нашу сторону, видимо, беспокоясь за мои ноги, поскольку ее взгляд уж слишком часто на них задерживался. Преодолев почти половину пути, я, неожиданно для самой себя, обернулась на горизонт, над которым уже давно возвышалось солнце, и глядя как оно освещает мир, обращая холодное утро в теплый день, почувствовала острую тоску по дому…