Берег моей надежды (гет)

Криминалист, приехавший вместе оперативниками, с интересом разглядывал анонимку.

— Боюсь, я уже отпечатками своими все залапал! — покаялся Штольман.

— Да мне пока отпечатки и не нужны! — с превосходством опытного человека над обывателем улыбнулся эксперт. — Лучше предоставьте мне документы о всех принтерах, установленных в вашей клинике. Если анонимку напечатали здесь, мы сможем в точности установить, на каком аппарате это было сделано, а дальше — дело техники.

— У нас в кабинетах практически одинаковые модели, — усомнился в его оптимизме Штольман.

— Но серийные номера то разные, — как-то непонятно хмыкнул эксперт.- Мало кто знает, но если вы распечатаете дома листок бумаги с какой-либо провокационной информацией, а потом при обыске у вас найдут принтер на котором вы это распечатали, — отвертеться не получится!

Вызванный в кабинет заместитель по хозяйственной части легко вошел в сеть клиники «Академии» и выудил папку с номерами на оргтехнику.

— Готово, Яков Платонович! — кивнул подчиненный.

— У большинства принтеров есть свой особый уникальный след и они намеренно оставляет желтые точки на документах, незаметные для невооруженного глаза. Это сделано как раз для индентефикации. Если взять лупу, а лучше микроскоп, то можно найти вот такие маленькие жёлтенькие крапинки, которые легче всего разглядеть, если подсветить бумагу фонариком, — объяснил другой оперативник Штольману.

— Сейчас мы изучим вашу бумагу. Качество печати прекрасное! — эксперт достал лупу. — Размещение данных точек не случайно и является одним из видов стеганографии. Видите?

— Вижу, но ничего не понятно! — посмотрев, признал Штольман.

— Так вот, эти малюсенькие крапинки содержат на самом деле, в себе достаточно много информации, при расшифровке которой становится известна марка, модель, серийный номер принтера, а так же дата печати информации на данном листке.

Штольман с немалым удивлением наблюдал, как спустя полчаса оперативники манипулировали уже полными данными оргтехники, выискивая в картотеке заместителя по хозяйственной части искомый принтер.

— Готово. Принтер то совсем новенький! Попался наш аноним! — хмыкнул один из полицейских.

— Яков Платонович, техника установлена на рабочем месте Мироновой А.В., — отчитался служащий.

— А теперь можно поговорить с вашей сотрудницей и установить, она ли печатала бумагу или у кого-то мог быть доступ к принтеру.

— Анна Викторовна сейчас на работе, но мне бы не хотелось, чтобы девушку допрашивали столько людей, — честно признался Штольман.

— Дело с убийствами подростков достаточно резонансное, и если у вашей работницы есть сведения, ей лучше поделиться ими с нами, — не согласился оперативник.

Анна легко нашлась в местном буфете. После четырехчасового дежурства она невозмутимо пила чай с блинчиками.

Девушка с некоторым недоумением посмотрела на группу подошедших к ней мужчин, включая Штольмана.

Промокнув губы салфеткой, Аня встала.

— Яков Платонович?! — с надеждой, что начальник ей все объяснит, спросила девушка.

Штольману не дали вставить ни слова.

— Скажите, это вы печатали? — поинтересовался самый главный оперативник.

— Я, — не стала отпираться Анна. — Хотела сообщить важную информацию не раскрывая имени.

— А откуда, позвольте узнать, у вас подобные сведения? — наседал полицейский.

— У меня нет точных сведений, — признала девушка, — так, догадки.

— Из-за своих фантазий вы устроили такой переполох? Потерпевший оценил данную анонимку в крайне негативном ключе! — обвинял ее оперативник.

— Мне хотелось просто помочь знакомой семье. Это что, преступление?

— Да как сказать, — замялся оперативник. — Вообще нет, если вы не уверены в достоверности сведений. А если уверены, то возможна ответственность за недоносительство.

— Вообще, я могу сообщить кое-что о преступнике, — решилась Анна.

— Лучше проехать в отдел, — сказал полицейский.- Жертвы наездов несовершеннолетние, нужно все оформить.

Штольман смотрел как несколько крепких мужчин обступают Анну и это ему совсем не понравилось.Девушку, в которую он тайно влюблен, могли напугать или обидеть.

— Мы можем поговорить в моем кабинете, — предложил Яков Платонович, заслоняя собой Анну.

— Нет, мы проедем в участок, — твердо сказал старший группы. — Лучше привезите сына в отдел. Если молодые люди знакомы, вдвоем они смогут сказать больше, чем по одиночке.

Штольман ясно видел, что Аня ехать в отдел опасается. Ее движения стали скованными, а большие глаза и вовсе огромными. Неужели она и вправду что-то знает?

— Я могу позвонить отцу? — поеживаясь, хмуро спросила Анна.

— Можете, по дороге позвоните, — согласился оперативник. Но искренне ли?

— Яков Платонович, позвоните папе как можно быстрее, — почувствовала неладное Анна.

Она вообще мало кому доверяла, и полицейским в том числе.

— Я с вами поеду, по дороге позвоню! — хмуро сказал Штольман.

— Лучше попросите сына приехать! — разозлился оперативник. — Вы просили следствие работать активнее, вот мы и работаем… Девушка, пройдемте!

Аня бросила укоризненный взгляд на Якова, гордо выпрямившись, пошла с оперативниками. Штольман проводил ее беспокойным взглядом. Он пошел следом, на ходу доставая телефон.

— Егор, немедленно приезжай в центральный отдел, по поводу аварии, — тутже набрал Штольман сыну.

Сам он поехал следом за Аней.

В машине Анну посадили на заднее сиденье, но ничего, ни плохого, ни хорошего не сказали. Пообещали только, что вести допрос будет женщина.

Аня ехала и думала о том, как ей все время удается попадать в такие дурацкие ситуации? Ей и так никто не верит, и эдак. Еще и духи очень настойчивы в этот раз.

Зачем она сделала все так по-дурацки?! Идея с анонимкой была глупой. Вот Яков Платонович едет сейчас за ней, и похоже, даже не злится, скорее просто растерян. Может быть, стоило попробовать объясниться? Но было уже поздно.

В следственном комитете Анне не понравилось. Шумно, грязно, неухоженно, на дверях и окнах решетки. Скорей бы папа приехал и забрал ее!

Следователь смотрела на нее хмуро.

— Ну давайте, рассказывайте, откуда вам известно о преступнике, охотящемся на подростков, — взялась за ручку женщина.

— Понимаете, мне точно ничего не известно. Мои источники можно назвать паранормальными…

Женщина в форме нахмурилась.

— Сказки рассказывать будем? — издеваясь, спросила она. — На кофейной гуще гадали?

Аня сильно напряглась. Вот поэтому она никогда предпочитала не афишировать дар. Чтобы не издевались!

— Ну почему, сразу сказки. У меня давно эта информация, мой знакомый юрист, Андрей Петрович Клюев, должен был передать сведения в следственный отдел.

— Деточка, я с самого начала занимаюсь этим делом, никто никакой информации не передавал! — ухмыляясь, ответила следователь

— Да? Я писала записки, чтобы Андрей Петрович обязательно отнес в полицию знакомому следователю. Значит, он отдал их кому-то другому.

Аня и помыслить не могла, что ее знакомый юрист мог и не передавать ничего.

— Значит некто Клюев просто выбрасывал ваши шедевры, не желая сойти за городского сумасшедшего, — прокомментировала рассказ Анны следователь.

— Тогда я вам расскажу, что знаю, если можно? — неуверенно уточнила Анна. Она не знала, будут ли ее слушать.

Штольман приехал в следственный комитет на несколько минут позже и теперь стоял у окна, нервно покусывая пальцы. Адвокат Миронов был в пригороде, он участвовал в судебном заседании, и на все звонки отвечал только его помощник.

Он же пообещал, что адвокат позвонит нужному человеку, и Аню отпустят.

Егор проехал минут через 20. Опять на байке! Штольман, глядя в окно на то, как сын лихо припарковался возле участка, подумал, что не так уж Аня и была неправа, когда попросила, пусть и в анонимной записке, временно запретить Егору вождение.

Но откуда она знает о намерениях преступника?

— Папа, объясни мне, что происходит? — взволнованно спросил Егор.

— Анна Викторовна дает показания по поводу сбитых мотоциклистов. Сотрудники полиции нас тоже попросили приехать, — уклончиво ответил Штольман.

— Странно, мне вчера показалось, что Анна избегает озвучивать свои видения, — покачал головой Егор.

— Озвучивать что? — изумился Штольман.

— Видения. Аня в некотором роде экстрасенс и видит больше, чем другие. Помнишь, она на своей машине в тебя въехала? Когда Аня что-то видит, она впадает в ступор, а потом еще какое-то время приходит в себя. А ты ее еще винил в той аварии!

— И сейчас Анна рассказывает оперативникам о своих видениях? — ужаснулся Яков Платонович.

Он мог представить, какой прием ждет девушку. Следователи, зачастую, очень циничные люди.

— Думаю, да, — простодушно согласился Егор, не найдя в этом ничего такого.

— Штольман? Заходите, — пригласил их в кабинет молодой полицейский.

Якову увиденное в кабинете очень не понравилось. Женщина-следователь и три оперативника сидели и противно ухмылялись, а Аня всхлипывала.

Хотелось увести ее подальше. Встать и уйти! Вот глупышка. Нашла, кому рассказывать свои теории.

— Что здесь происходит? Почему Анна Викторовна плачет? — сердито спросил Штольман.

— Садитесь. С вашего позволения, мы поговорим с вашим сыном.

Егор с готовностью кивнул.

— Как давно вы знаете Анну Миронову? — спросила следователь у подростка.

Штольман слушал четкие, аккуратные ответы сына и не понимал, какую мысль хочет донести до них женщина.

— То есть с разницей в несколько часов Анна Викторовна сначала произвела свой эффектный «деанон» перед вами, попросив не ездть на мотоцикле, а потом написала записку еще и папе?

— Выходит, что так, — спокойно подтвердил Егор.

— По-моему, все ясно, — сделала вывод следователь. — Анна Викторовна, не стыдно к себе столько внимания привлекать? Хотите, чтобы эти мужчины и все окружающие считали вас особенной?

Сотрудницу следственного отдела откровенно раздражала шикарная девица, с которой не спускали глаз ни оперативники, ни свидетели. Хотелось морально унизить девушку.

— Нет, я просто хотела помочь, — искренне сказала Аня

— Признайтесь, на чье внимание вы расчитывали? Папы или сына? — ухмыльнулась женщина, стараясь посильнее смутить допрашиваемую.

— Немедленно прекратите говорить с Анной Викторовной в подобном тоне, — тут же среагировал Яков Платонович.

— Почему вы просто не хотите проверить те сведения, что я сообщила? — никак не могла взять в толк Анна.

— Если бы полиция проверяла все теории людей, обладающих бредовыми фантазиями, то проводить реальное расследование было бы некому. Мы бы превратились в филиал сумасшедшего дома!

— Может, вы послушаете девушку? — возмутился Штольман

— Уже выслушали, — лениво протянул оперативник. — Бред какой-то. Первая примета — преступник служил в горной местности, похожей на Афганистан, был контужен. Вторая — был замечен в агрессии к детскому велотранспорту, который неоднократно давил. Этому предполагаемому деду, наверное, лет 60!

— Это же можно проверить? У вас в городе что, очень много ветеранов Афганистана? С пропиской или местом жительства в частном секторе или снт? У которого есть доступ к машине, на которую указали свидетели?

— Проверить можно, но мы сказали, что если след окажется ложным, я лично вызову Анне Викторовне психиатра! Вот девушка и засомневалась. Наверняка не без причины, — развеселилась следователь.

В кабинет быстро зашел дежурный:

— Личному составу построиться! Заместитель руководителя следственного управления полковник юстиции Русанов Юрий Сергеевич!

Оперативники и следователь переглянулись.

В кабинет быстро зашел полицейский в чине полковника. Вместе с ним зашел мужчина лет 45, одетый с иголочки в выдержанном классическом стиле.

Судя потому, как последний сделал успокаивающий жест в сторону Анны, это и был ее отец.

Штольмана поразило, как девушка посмотрела на отца — доверчиво, с глубокой благодарностью и радостью. Ему тоже бы хотелось от Синеглазки подобных проявлений чувств, но он, конечно же, не заслужил. Их, напротив, связывали одни неприятности

Сотрудники вытянулись, приветствуя начальство.

— Доложите о ходе следствия по делу мотоциклистов. Анна Викторовна с Виктором Ивановичем могут остаться, всех остальных прошу покинуть кабинет! Ожидайте в коридоре! — распорядился полковник.

За дверью Егор накинулся на отца чуть ли не с кулаками.

— Ты зачем полицию вызвал?! — раскрасневшись, обвинял сын отца.

— Мне пришла анонимка с утверждением, что вскоре ты попадешь в аварию. Что я должен был делать? — возмутился Штольман, хотя и ему было не по себе.

— Из-за тебя Анна сидела там и плакала, и если бы ее отец с этим полковником не приехал, ее никто и слушать бы не стал!

Щтольман вяло отбивался от словесных нападок сына. Черт возьми, он и сам был с Егором согласен.

— Домой пешком пойдешь. Здесь недалеко! — вдруг сменил тему разговора Яков.

— А байк?! — мотнул головой Егор.

— А мотоцикл я увезу, — резко сказал Штольман.

Больше они не разговаривали.

Через полчаса из кабинета вышла красная как рак Анна и добродушно улыбающийся отец.

— Спасибо, папа! — кинулась девушка на шею отцу.

— Ну хватит, хватит. Учудила ты, конечно, опять… — задумчиво сказал адвокат Миронов и цепко посмотрел на Штольмана-старшего.

Аня же отвернулась.

— Ну как ты, Аня?! — подбежал к ней Егор.

— Да все нормально! — успокоил подростка Виктор Иванович. — Преступника, я уверен, благодаря показаниям Анны, скоро найдут. Такое с ней не в первый раз.

— Яков Платонович, зайдите! — подошел к Штольману весьма удрученный взбучкой начальства оперативник.

Штольман вздохнул, смотря вслед удаляющемуся в компании адвоката Миронова сыну и Анне.

Ему хотелось быть рядом. Решать ее проблемы, быть тем рыцарем, который защитит Аню от всех бед и напастей, чтобы это на него, Якова, а не на своего отца, она смотрела благодарными, влюбленными глазами.

Но Анна удалялась вместе со своим отцом, а вместе с ними уходил сердитый Егор, даже не кивнувший отцу на прощание.

Штольман не знал, что уже перед самым выходом из здания Анна беспокойно обернулась, но никого не увидела…