Методы взаимодействий в экстренных ситуациях (джен)

Северус не думал, что будет так злиться. Он разгромил всю кухню. Гарри же тем временем благоразумно улизнул через камин к Уизли, едва завидев, как у зельевара начинают трястись мелкой дрожью руки, а глаза наливаются кровью.

Всему виной оказалось письмо от Дамблдора.

Шелудивая поехавшая шавка вышла на свободу, ввелась Директором в частичный курс дела относительно их занятного с Северусом Снейпом родства через Гарри Поттера, о котором, кстати, Блэк тоже был, оказывается, ни сном, ни духом, и теперь эта собака требовала ребенка себе.

Вполне правомерно, кстати. Он все же был (в том числе) его официальным Крестным.

Но да будь Северус проклят, если хоть когда-нибудь...

Замерев, зельевар посмотрел на камин. Смотрел он долго, оценивающе. Совсем, совсем некстати вспомнилось: «Решать, директор, все таки мне, в этот раз судьбами управляем мы, а не вы».

Гарри Джеймс Поттер не был наивным. Он был упрямым. И очень упрямо решил однажды хорошо жить, несмотря ни на что. Так что…

Пусть мальчик выбирает сам.

* * *

— А что случилось-то?

— Это важно?

— Да. Я очень переживал за плиту. Мы с ней подружились, было бы жаль найти её негодной к починке.

— Пересмотри на досуге свои критерии подбора друзей.

— Ага. Так все-таки?

Гарри был серьезен, настойчив и то, что при этом он наворачивал кусок пирога, принесенного от Молли, заливая сверху по полкружки чая за глоток, ему вовсе не мешало колебать душевное равновесие Северуса в поразительно отвратительной дружеской манере вопиющего дружелюбия.

— Директор Дамблдор — кисло скривился Северус, выталкивая на свет божий информацию — предложил либо окончательно принять в штат форменного клоуна, либо идти всем коллективом в горы, отлавливать тролля на место преподавателя ЗОТИ. В каком ещё настроении я должен быть?

Да, в письме было и это. Но основная суть была в куске мантикорьего гавна Сириусе Блэке.

— Воу… — Гарри задумчиво помотал ложечку в кружке — Что-то ещё?

Запоздало поняв, что, исходя из сказанного, он выглядит в глазах мальчика экзальтированной истеричкой, и сюжетная пауза как-то затянулась, Северус недобро поджал губы, стараясь, чтобы ответ его звучал как можно неохотней:

— Что-то ещё будет позже. На данный момент мне надо знать, останешься ли ты в последнюю неделю лета у друзей или же отправишься со мной в Хогвартс.

— Второе. — Пожал Гарри плечами так, будто это было само собой разумеющимся — Только мне надо будет на Косую сходить и купить учебники.

— Очевидно.

— Это из-за Сириуса?

— Что? — Северус сомневался, что разыгрывать удивление было к месту. С самого начала разговора казалось очевидным, что мальчик выпытывает из него… нечто определенное.

— Гермиона прислала мне газету. Она выписывает Пророк. Сразу хочу сказать: я рад тому, что он больше не в Азкабане.

Северус пораженчески вздохнул, неопределенно кивнув. Гарри смотрел твердо, и спорить было бесполезно. Но подобной цели Северус перед собой и не ставил. Его план заключался абсолютно в другом, и сейчас реализовывался, как по нотам.

Гриффиндорец тянет из него информацию с упорством барана, зельевар — поначалу великодушно отмалчивается, а затем сдержанно и мирно сообщает содержания ультимативных требований Блэка без личных оценочных суждений.

Привыкший отвечать за себя сам и не одобряющий чьих-то опосредованных решений в свою сторону, нужные выводы (нужные Северусу) Гарри сделает сам.

И до конца этого лета Блэк может хоть весь известись, но Крестника — не увидит.

* * *

Сентябрьское настроение у Северуса, благодаря тому, что Блэка на горизонте не наблюдалось, хотя он, как выяснилось, подавал заявку на должность профессора ЗОТИ наравне с Локонсом, ощущалось хорошим и бодрым, почти что жизнерадостным. Жаль только, что длилось оно не долго. Точнее, ровно до первого снега.

Слабоумие и отвага — девиз Гриффиндора, так всегда считал Северус, даже когда ещё не был профессором. Однако, Гарри в глубине души (очень, очень глубоко) был вовсе не таков, и Шляпа далеко не зря когда-то предлагала ему Слизерин. Тем не менее, мальчик упорно стремился соответствовать факультету Храбрых. Храбрых и тупых. К великому сожалению Северуса, у него хорошо получалось, и среда обитания тому способствовала с самого младенчества.

Дело было в том, что Петуния, сама того не ведая, спустя годы таки отомстила Северусу за идею превратить макароны в её тарелке в червяков.

Из-за воспитания тетушки, а точнее, его отсутствия, у мальчишки также отсутствовали некоторые элементарные базовые привычки, о которых, при всей своей сложной судьбе, имел представление даже Северус. И когда мальчику это высказывали, смотрел он на говорящего, как на подозреваемого в умственной отсталости. А таковым Северус себя и чувствовал, выступая в совершенно нехарактерной для себя роли «надень драклову шапку на драклову голову, драклов ты...»

И конечно же, мальчик ответственно брал её в руки под таким нечеловеческим напором, да вот только забывал о существовании шапки примерно эдак сразу, как выкатывался в сугробы. То, что его друзья очевидно одевались теплее все поголовно, парню ни о чем не говорило. Хотя, с точки зрения Северуса, оно не просто говорило, а кричало. Как и он сам. Но гриффиндорец был непробиваем, а ответные аргументы высказывал лишь под не менее нечеловеческим нажимом и по-кретински, мол, «если волосы густые, зачем нужна шапка?»

Сам же Северус, как и обычно, предусмотрительно закутывался аж в два шарфа.* С тем лишь отличием от прошлых лет, что один из них теперь неизменно оказывался (так или иначе, каждый раз по новым причинам) намотан на Гарри. Паршивец принимал это действие благосклонно, шарф ни разу не потерял, и видимо, считал традицию милой и забавной. А вот сам зельевар считал ни капельки не забавной перспективу варки бесконечных зелий от простуды сверх своей, и так уже не маленькой, рабочей нагрузки.

И главный трагизм заключался в том, что это наплевательское отношение к собственной безопасности касалось любой абсолютно сферы жизни Гарри, а не только шапки.

«Ты больной? Ну ты больной?»— Иногда хотелось спросить Северусу.

И постучать пальцем по виску ( не своему) для пущей убедительности, чтоб не оставалось сомнений, о каком именно здоровье речь. Но он молчал и делал вид, что всё идет по плану.

А как иначе! Ведь теперь, (с легкого-чтоб-он-сгнил-языка Альбуса), чуть что, так в преподавательской мигом заклюют свои же: мол, как же так, Северус, ты несешь за него ответственность и вдруг, как неожиданно, не справляешься?..

О, нет, такого унижения он бы не пережил. Любое другое, хоть бы и на профессиональном поприще — ладно. Он привык, видит Мерлин, привык слышать ежедневные обвинения от Минервы в собственной пристрастности и несостоятельности относительно студентов. Но в этом случае... нет уж.

А Гарри о страданиях Северуса тем временем не имел ни малейшего понятия, и продолжал У ВСЕХ НА ГЛАЗАХ радостно, энергично и ежедневно тыгыдыкать по снегу, обдуваемый лютыми шотландскими ветрами.

Северус вообще был уверен, узнав из редких откровений Гарри о его теперь-несвершившейся мыслесвязи с Темным Лордом, что, если бы тот, другой (о котором было стабильно тяжело вспоминать, и кого никогда уже не будет) дал себе труд создать трансляцию собственного мышления в голову Повелителя, тот бы заавадился сам. Потому что даже столь безумный волшебник сошел бы с ума — повторно — от банального отсутствия логики.

Это самое отсутствие, кстати, не мешало мальчику нормально учиться и вдумчиво повышать собственную успеваемость. Делал он это, в отличии от неуёмной и вездесущей Грейнджер, тихо и основательно, что, безусловно, грело Северусу сердце и избавляло от как минимум одного немаленького повода переживать испанский стыд.

Из всех тех, чья кровь текла в жилах Гарри, он вел себя, как единственная, кто во время учебы не выпендривался перед профессорами (Да, Северус грешил этим почти наравне с Мародерами, за что от последних частенько и огребал).

Гарри был похож в этом на Лили.

И… Кое в чём — немножко на него самого. Потому что нет-нет, да подсовывал Северусу с невероятно вопросительной мордочкой под руки табели, зачем-то решив сам себе, что мнение зельевара по поводу каких-то там баллов — значимо.

Много лет назад Северус тоже в это верил, и даже до самого третьего курса в этой вере продержался, исправно отсылая матери результаты совиной почтой…

О том, что достойные оценки Гарри обусловлены в том числе наличием у него обрывков знаний старшей версии, зельевар, конечно же, предпочитал очень удобно не помнить.

В конце концов, на его долю очень редко выпадала возможность кем-либо неподдельно гордиться.

* * *

— Я, право, не понимаю твоего выражения лица, Северус. — Минерва степенно вышагивала рядом с зельеваром и неодобрительно смотрела на своего невольного спутника, также, как и она, следовавшего в преподавательскую — У тебя проблемы со здоровьем? Может, мигрени? Или всё таки ты смущен моим утверждением, что Гарри очень рассудительный и милый мальчик? В таком случае…

— ДЖОКЕР-ПОКЕР, ФОКУС-ПОКУС, ФИГЛИ-МИГЛИ! — Угрожающие вскрики из-за поворота прервали бессмысленные попытки Минервы начать полемику.

— Ч-ч-что ты делаешь, Поттер?

Северус — напрягся, ощутив дежавю там, где его по определению не должно было быть. Историю о том, что подобным кретинским образом Гарри летом умудрился запугать кузена, зельевар от мальчика уже слышал. Но как-то не ожидал, что нечто схожее, более того, слово в слово, можно провернуть с кем-либо из волшебного мира. А уж тем более — с Драко Малфоем.

— Это ОЧЕНЬ страшные маггловские формулы, которые сделают тебя таким же магглом, если будешь долго слушать. А ты не знал?

— А-А-А-А-А-А-А!

Драко бежал по коридору прочь, Северус устало прятал лицо в ладонях, Минерва выглядела, как оскорбленное пуританство во плоти, а Гарри-который-каким-был-таким-и-остался — весело пожимал плечами и как ни в чем не бывало шел дальше, зрителей не замечая.

— Ты что-то хотела сказать, Минерва?

— Полагаю, это неактуально.

Минерва плотно сжимала губы. Северус — внезапно торжествовал. А еще он теперь абсолютно точно знал, что ничего не выскажет Гарри на тему его поведения.

Слишком уж вовремя тот провел наглядную демонстрацию.

* * *

Ещё по осени зельевара настигло занятное открытие, плавно переросшее в очередную тенденцию: Гарри не терял бессмысленных надежд победить в шахматы бескровно, и ради этого в кабинет к Северусу ему было ничуть не влом тащиться через ползамка. Северус ставил на то, что запал гриффиндорца быстро иссякнет, но иссякали почему-то только запасы чая и кофе в кабинете, а вот Гарри как раз был до отвращения стабилен и иногда — даже до жути общителен.

Первый семестр подходил к концу, близились рождественские каникулы, и тенденция стала уже походить на традицию. А Северус стал подозревать, что шахматы — это такой предлог, чтобы изощренно обанкротить Декана Слизерина с помощью еженедельных покупок новых партий чая, и войти в историю, как безусловный Герой факультета львов.

* * *

— …опоздал на урок?! И столько баллов? Да он же сам всегда опаздывает!

— А ты попробуй-ка успеть куда-нибудь в огромном замке, живя под ним.

— Это несправедливо! Знаешь, кто после этого Снейп?! Он…

— …прав он или нет, он прав в любом случае. — По-прежнему спокойно ответил Гарри.

— Ты не можешь так думать. Скажи, что тебя чем-то опоили, друг.

Надежда, звучавшая в голосе Уизли, вмиг сменилась испугом, как только студенты вышли из-за колонны и столкнулись с профессорами.

— Здравствуйте…

Уизли сделал шаг назад так, чтобы Гарри оказался впереди. Тот заметил рокировку и устало закатил глаза, лаконично пояснив:

— Мы на ужин.

— Так идите. — Прохладно ответил Северус.

Повторять дважды не пришлось. Схватив Гарри в охапку, рыжее недоразумение испарилось.

Альбус весело мерцал очками. Северус, заметив это, значительно приуныл, предугадывая очередное мудрое высказывание.

И — угадал.

— Недоверчивые дети, обретшие авторитет в чьем-то лице, доверяются ему с великим трудом. Но после — непререкаемы и абсолютны в своём выборе. Как ты считаешь, Северус?

— От Тролля до Превосходно. Журналы за семестр сдам утром Минерве.

— Хм…

Если так подумать — рассуждал зельевар, неторопливо вышагивая вниз по лестнице, была своя неизъяснимая прелесть в том, чтобы иногда отвечать на глубокие вопросы Директора также придурковато, как это обычно делал Гарри.

А если вдруг что, Северус всегда сможет заявить, что обширная кровопотеря необратимо сказалась на его разуме. И, скажем, сделать что-нибудь эпатажное и шокирующее в довесок.

Например, крепко обнять Хагрида.

* * *

Своих планов на праздники (которых особо и не было) Северус никак не обозначал (как показало недалекое будущее, очень зря), заняв выжидательную позицию и намереваясь выяснить, как именно мальчик отреагирует на приглашение Блэка. И — да, Северус о нём знал, Гарри поделился новостью сам, и даже занятий позорным шпионажем не понадобилось. Правда, делился Гарри, на вкус Северуса, уж слишком взахлеб и позитивно, (подкупленный новой дурацкой метлой от Крестного, не иначе) но… хотя бы не умолчал. Впрочем, в последние месяцы мальчик всё чаще и охотнее вел с зельеваром беседы, как только замечал, что его готовы слушать.

Нелепость, конечно… но мысль, что он оказался способен завоевать доверие этого тихушника (а Гарри, если вспоминать предыдущий год, как раз таким и оказался) несомненно, грела душу.

Иногда ребенок даже, спасибо Мерлину, решал посоветоваться со старшими, прежде чем что-то вытворить. Конечно, все равно в итоге делал по-своему, но Северус не сдавался. И с упорством безумца, повторяющего одно и то же действие с расчетом на иной результат, продолжал пытаться вложить рассудок в эту маленькую лохматую черепную коробочку.

Рано или поздно — сработает.

Правда… не в этот раз.

А в этот раз Гарри уже сам себе с энтузиазмом придумал программу мероприятий на Рождество, и сам же вписал туда Северуса. Гордился собой при этом гриффиндорец — вслух и громко, поскольку, очень по-своему поняв речи зельевара о систематизации и рационализации свободного времени, совместил в своих праздничных идеях великое множество пунктов, разрезав те строгими таймингами.

В резких выражениях сообщить донельзя довольному собой ребенку, что превращать каникулы в марафонский забег под девизом «Живем один раз» — идея дерьмовая, у Северуса почему-то не повернулся язык, что ожидаемо вогнало его в глубочайшую меланхолию.

Но трудностью Северусу казалось вовсе не то, что все три праздничных дня ему придется бегать и сверяться с часами, как керолловский кролик, чтобы всё успеть. В конце концов, он закрывал семестры приблизительно в подобном темпе, а иногда и вовсе — жил так жизнь. Нет, самое кошмарное заключалось в том, что Гарри придумал таки навестить Блэка. И придумал он сделать это с Северусом.

Возможно — тоскливо рассуждал зельевар, пристально вглядываясь в адрес на клочке бумаги, написанный лихим почерком одной некрещеной собаки — возможно, у него, Северуса, большие проблемы. И проблемы эти — прежде всего с головой. Возможно, у него отмерла именно та часть, которая отвечала за критическое мышление и здравый смысл.

Ну, действительно, никак иначе нельзя было объяснить то, что он — не просто не отказался, а даже не слишком долго сопротивлялся. А уж то, что он не наорал на мальчика, никак не дал тому понять, что тот слишком много на себя берет… Попустительство, вот как это называется. Северус слишком много ему позволял, и стал слишком часто практиковать полное принятие происходящего.

— Тебя кто-то подменяет под Оборотным? — Свирепо требовал ответа зельевар.

Зеркало, как и всегда, сердито молчало.

Северус не совсем понимал, как с этим бороться. Но зато точно знал, что близкие люди — источник постоянных тревог и беспокойств.

Возможно, если бы он хоть с кем-то поделился бы своими размышлениями, то ему бы тут же указали на достаточно простую причину перемен в нем: он действительно стал считать Гарри близким. Что, в его случае, становилось окончательным и бесповоротным фактом, несмотря ни на какие последующие события. Но, поскольку в душеспасительных беседах, как и в друзьях в целом, Северус не нуждался, то и сообщить ему эту неожиданную и поразительную информацию было некому. Как и некому было сказать ему, что «несет ответственность» и «искренне переживает» он заметно по-разному.

Северус Снейп также не верил в предсказания Сивиллы Трелони (Одно Пророчество — не в счет), иначе бы прислушался более внимательно к её замогильному голосу и путанным фразам, которые та взяла за моду иногда бормотать ему в спину.

«Гримм следует за черным человеком до конца дней его, незримой связью ведомый»

«По новым дорогам ступают новые люди»

«Избранный придет»

Примечания:

*Если внимательно приглядеться к кадрам из фильма «Гарри Поттер и Философский Камень», сцена на стадионе, то это можно углядеть.