Мы - Воин Дракона (джен)

Тигрица чинно готовилась к очередной совместной тренировке с По, неторопливо расставляя тренажеры и проверяя надежность креплений цепей, которые планировались на очередном занятии. Внезапно в ее голове раздался вежливый стук, и прозвучал голос панды:

— Сестра, я вынужден тебе кое-что сказать. Я иду с отцом и твоей матерью в Нефритовый Дворец.

Тигрица ударила одну из деревянных лопастей тренировочного снаряда, и та разлетелась в щепки:

— Во-первых, она мне не мать. Во-вторых — По, я не желаю видеть мадам Лань в Нефритовом Дворце.

— Да, да, Тигрица, я не дурачок и прекрасно понимаю твои мысли. Но ты же готова видеть Ли Шаня в Нефритовом Дворце?

— Допустим, но к чему ты клонишь, брат?

— Ты можешь сколь угодно ненавидеть Си Лань — это твое право, которое я не собираюсь оспаривать. Тебе лучше знать, кто она и что она. Но если ты готова впустить Ли Шаня — то ты не можешь прогнать его жену, верно? Отец не вступит под своды Нефритового Дворца в одиночестве.

К удивлению По, Тигрица осталась совершенно спокойной и не стала отрицать очевидное:

— Это звучит разумно, По. Я ненавижу Си Лань как свою так называемую «мать», но я спокойно отношусь к ней как к супруге Ли Шаня. Как его жена, она не сделала мне ничего плохого. Но ведь я же не могу одновременно и уважать, и ненавидеть одного и того же зверя, не так ли?

— Верно. Так как в итоге мы поступим, Тигрица?

Полосатая на некоторое время задумалась, после чего вынесла вердикт:

— Хорошо, я не буду против Си Лань в Нефритовом Дворце. Но я не желаю ее видеть. Пусть занимается всем, чем только взбредет ей в голову — хоть шьет, хоть поет, хоть гуляет, хоть на голове стоит. Предупреди мадам Лань, что в ее интересах не попадаться мне на глаза.

После паузы панда ответил ей:

— Я передал твои слова папе и твоей ма… мадам Лань. Они тебя услышали, и она приложит все усилия, чтобы ты ее не видела.

— Вот и чудненько. Поторопись на тренировку, брат, нельзя нарушать график!

* * *

После тренировки По и Тигрицу навестил мастер Шифу, который был в курсе того, что на пороге Нефритового Дворца появились родители частей Воина Дракона:

— Итак, я принял решение позволить мистеру Шаню и мадам Лань остаться здесь, пока он не построит в Долине Мира кузницу. Я не могу позволить им ночевать на улице без крыши над головой, особенно в связи с тем, что они пережили по пути сюда. Тигрица, я знаю, как ты относишься к Си Лань, и я не собираюсь читать тебе нотации. Также я ничего не имею против твоего желания не видеть мадам Лань. Однако же, — Шифу поднял палец. — Я не потерплю склоки внутри нашего дома. Ты хочешь, чтобы Си Лань не попадалась тебе на глаза — я хочу, чтобы ты сохраняла контроль и достоинство, полагающиеся воину. И если я услышу хотя бы слово ссоры, Тигрица — я спрошу с тебя по всей строгости, как наставник. Нельзя только требовать чего-либо от других, не будучи готовым заплатить за это цену. Больше я поднимать этот вопрос не буду.

Не дожидаясь ответа, Шифу покинул додзе, оставив Тигрицу и По одних. Полосатая села на пол и положила голову на сложенные колени, обхватив их лапами:

— Нравится мне это или нет, но мастер Шифу прав. Я слишком поддалась эмоциям… но По, я не могу заставить себя относиться к Си Лань лучше!

По сел рядом с Тигрицей:

— Ты лучше расскажи, как ты относишься к своему отцу, Чжоу Циню. Помнишь, мадам Лань рассказывала о нем?

Не меняя позы, Тигрица вздохнула:

— Двойственно. Если моя «матушка» не врала, рассказывая о том, как поступил мой отец, то, с одной стороны, его поведение вызывает у меня уважение. Он правильно проклял Си Лань и правильно сделал, что ушел от такой тигрицы, которая бросила родную дочь. Я бы тоже не простила того, кто сказал бы такое. Но, с другой стороны, Чжоу Цинь не лучше Си Лань. Если он проклял ее за то, что мадам Лань собиралась отдать меня в приют — кто мешал ему отобрать меня и забрать себе? Кто мешал ему самому прийти в приют Бао Гу и забрать меня оттуда? Я ничего не знаю об этом, и все, что я думаю о Чжоу Цине, основано лишь на одном рассказе Си Лань.

По заметил:

— У меня есть одна теория, почему Чжоу Цинь не забрал тебя. Возможно, он боялся за тебя.

Полосатая подняла голову и воззрилась на панду:

— Это как?

— Помнишь, мадам Лань упоминала, что Си Бао обещал настоящий ад Чжоу Циню, если дочь не согласится отдать тебя в приют? Может быть, Чжоу Цинь боялся, что если он заберет тебя, то Си Бао из чувства мести испортит жизнь и ему, и тебе? Может, Чжоу Цинь полагал, что лучше уж детский приют, чем навредить тебе?

Тигрица медленно поднялась и принялась ходить взад-вперед по залу, нервно дергая кончиком хвоста:

— Не понимаю, это какой-то бред. Как можно желать счастья детенышу, обрекая его на жизнь в каждодневном аду? Выходит, он предпочел, чтобы я страдала?

По поспешно встал и выставил ладони перед собой:

— Нет, нет, Тигрица, я не это имел в виду! Я… я не знаю, как это объяснить, ведь я пытаюсь описать чужие действия. Чжоу Цинь и так пошел на огромный риск. Ты сама знаешь, что в Китае дочь мандарина не может просто так общаться с простыми зверями. И то, что Чжоу Цинь стал отцом ее тигренка, говорит о многом. Ради любви к Си Лань он пошел на это — они вдвоем пошли на риск ради любви друг к другу. И потом, когда речь зашла о тебе и о твоем будущем, Чжоу Цинь мог испугаться, что если он заберет тебя у Си Лань, это может грозить смертью и тебе, и ему. Да, твоя жизнь в Бао Гу была адом, пока не появился мастер Шифу — но разве Чжоу Цинь мог знать заранее об этом? Мог ли он знать заранее, обрушит ли Си Бао гнев на него и тебя? Я не могу осуждать отца, который не желает смерти своей дочери и предпочитает оставить ее в живых. Может быть, то, что он исчез из твоей жизни, было единственным для него способом показать свою любовь к тебе? Я не хочу его оправдывать, Тигрица. Но вдруг, у него не было другого выбора, в отличие от твоей матери?

Остановившись, Тигрица медленно повернула голову в сторону По, словно оценивая его слова, после чего медленно кивнула:

— Возможно. По, если у тебя нет ко мне никаких иных важных разговоров, я хотела бы побыть одна ближайшие часа три. Мне нужно очень многое обдумать. Не ищи меня, не спрашивай меня и не пытайся связаться со мной, только если тут не случится всемирный потом.

По с готовностью закивал, соглашаясь с просьбой названной сестры, и Тигрица покинула додзе, закрыв за собой двери.

* * *

Однако вместо медитации в одиночестве Тигрица предпочла разыскать Ли Шаня в Нефритовом Дворце, так как ей нужно было многое узнать для лучшего понимания ситуации. Отца По Тигрица обнаружила в одиночестве во дворе Нефритового Дворца, когда тот с интересом рассматривал стойку с оружием для тренировок, трогая лезвие и внимательно вглядываясь в поверхность полированного металла. Заслышав шаги позади, Ли Шань неловко дернулся, опрокинув стойку и виновато улыбнулся:

— Простите, мастер, я думал, никто меня не увидит.

Тигрица мысленно улыбнулась, глядя на панду — тот вел себя совсем как По, а Ли Шань бросился ставить стойку на место, прилаживая лезвия и клинки:

— Хорошее у вас оружие в Нефритовом Дворце, качественное, говорю как кузнец! — Ли Шань неловко свел лапы вместе. — Как мне следует обращаться к вам? Мастер Тигрица? Ли Мэй? Просто Мэй? Я не знаю, нравится ли вам звучание вашего настоящего имени, но вы вправе выбрать любой из этих вариантов.

Ли Шань сел на одну из скамеек рядом со стойкой, и Тигрица ответила ему:

— Мистер Шань, если вам удобно называть меня Ли Мэй — называйте. Я хотела поговорить с вами о По, о Си Лань и вообще вашей жизни. Вы не будете против? — Тигрица села рядом с пандой.

Ли Шань замотал головой:

— Что вы, конечно нет, мисс Мэй!

Помолчав несколько секунд, Тигрица начала:

— Я немного завидую По. Хотела бы я, чтобы у меня был такой отец, как вы.

Медведь недоуменно наклонил голову:

— Какой?

— Вы рассказали о том, как вы искали Нин-Нин и По в лесу после резни в долине — и я испытывала искреннее восхищение вашим упорством, настойчивостью и несгибаемой надеждой. Вы показали, что по-настоящему любите своего сына, и готовы были пройти огонь и воду, чтобы разыскать его. Это… это достойно похвалы и одобрения. По очень дорог мне, как названный брат, и я только рада тому, что он в итоге нашел своего настоящего отца, достойного зверя.

Ли Шань усмехнулся, перейдя на «ты»:

— Названный брат? Ну ты понимаешь, Ли Мэй, что теперь вы с Лотосом брат и сестра не только по духу, но и по закону? Если Си Лань — моя жена, то выходит, что наши дети — сводные брат и сестра! Видишь, все было предопределено! — панда рассмеялся, и Тигрица улыбнулась вместе с ним.

— Действительно, совпадение, ничего не скажешь. А вы… вы можете рассказать больше о Си Лань? Что она говорила обо мне в прошлом, что делала, что думала.

Панда задумчиво почесал пухлую голову:

— Но ты же не хочешь ее видеть, Ли Мэй. Зачем мне тебе это рассказывать?

Тигрица медленно покачала головой:

— Ненависть, неприязнь — это одно. Но понимание полной картины происходящего — это иное. Я хочу понять ее мотивы. Я хочу понять, почему она поступила так, а не иначе. Возможно, я упускаю из вида какую-то важную деталь, и кроме вас мне никто это не расскажет.

Ли Шань крякнул:

— И то правда. Си Лань упоминала тебя очень часто. Я знаком с ней почти тридцать лет, и не было и месяца, чтобы она не вспомнила твое имя. Последний раз она говорила о тебе буквально вчера, когда мы еще не пришли в Долину Мира.

— И что она упоминала при этом?

— Мне сложно сказать, Ли Мэй. Всякий раз разное, но все сводилось к одному — решение отдать тебя в приют Бао Гу она называла худшим в своей жизни и сожалела о нем каждый раз, когда об этом вспоминала. И чем больше лет она жила, тем сильнее она горевала, что ее заставили так сделать.

— Горевала? Но если она так переживала — почему она меня не забрала? Почему не вернулась? Почему не послала ни одной весточки?

Ли Шань опустил голову:

— Я… я не знаю. Мне хочется защитить свою любимую жену и показать ее лучше в твоих глазах, ведь я знаю ее, как никто другой, и она очень добрая, любящая и хорошая тигрица. Поверь, Ли Мэй, во мне говорят не только чувства ее мужа — во мне говорит тот, кто не сидел бы сейчас перед тобой, если бы не Си Лань. Я помню, какой была Нин-Нин, и я вспоминаю о матери Лотоса с теплотой и слезами на глазах даже спустя столько лет. Си Лань — другая, но именно она дала отдых моей истерзанной душе после того, как я потерял все, что имел.

Ли Шань продолжил после паузы:

— Си Лань не любила об этом говорить, и я редко у нее об этом спрашивал, но мне кажется, она испытывала невероятное чувство стыда перед тобой, и она боялась… боялась, что окажется на пороге приюта, а ты не захочешь видеть ее. Ведь ты оказалась в Бао Гу еще совсем маленьким котенком, когда помнила маму лишь по запаху, но не умела отличать ее визуально от остальных. Си Лань стыдилась своего решения и постоянно корила себя за то, что сделала, но увы, чувство ее стыда перед тобой оказалось сильнее желания изменить неверное решение. Слабость победила ее душу. Ты вправе винить ее за это, Ли Мэй. Но знай, что твоя мама не была безучастным куском камня, который не думал о тебе.

Тигрица замолчала, обдумывая сказанное, после чего задала новый вопрос:

— А Чжоу Цинь? Вы знаете что-то о нем, мистер Шань?

Панда медленно кивнул:

— Да, но не так много. Мне кажется, если в этом мире и существовало нечто, что вызывало у Си Лань большее чувство стыда, чем сдача тебя в приют, то это мог быть только Чжоу Цинь. Я никогда не встречался с ним и знаю о нем лишь по рассказам жены. Кажется, он был кузнецом, как и я — я еще шутил, что Си Лань, видимо, имеет слабость к тем, кто умеет обращаться с металлом, — Ли Шань хохотнул. — Я думаю, что ее отношение к Чжоу Циню можно сравнить с моим отношением к Нин-Нин, но не настолько трагичным. Си Лань чувствовала себя предательницей, обманувшей Чжоу Циня, и поэтому, если заходил разговор о нем, жена всегда говорила «Я это заслужила — и плевок, и презрение».

— Но ведь и Чжоу Цинь не забрал меня из приют, хотя мог!

— Могу предположить, что он боялся гнева Си Бао и не решился подвергать риску твою жизнь. Большего сказать не могу — Си Лань нечасто упоминала его имя, и если упоминала, то сильно грустила. Где он сейчас, чем занимается и жив ли — мне неизвестно. Не думаю, что и он сам знает, что стало с Си Лань и тобой.

— У меня последний вопрос к вам, мистер Шань. Вы говорили, что панды из той долины, где вы жили, были большими мастерами управления ци, но вы сами этим даром не овладели. А что это была за сила?

Ли Шань улыбнулся, словно вспомнил что-то очень приятное:

— Я никогда не спрашивал об этом своих сородичей, потому что у меня хватало дел в кузнице, но я видел, что панды могли делать, управляя ци. Их способности помогали расти цветам, они могли исцелять тяжело раненных, а однажды я даже был свидетелем того, как к пандам принесли одного бойца кунг-фу, практически при смерти после тяжелого боя, и пятеро панд-старейшин, призвав всю свою силу ци, пробуждали его к жизни. Мне тогда казалось, что еще немного — и они мертвых воскрешать научатся.

Тигрица подняла лапу со светящейся серо-черной ладонью, вызвав появление в воздухе рыбки своей Инь-половины:

— У По есть такая же часть, только белая с черной точкой. Что я, что он — уникальные создания, являющиеся лишь половинами полного рисунка Инь-Ян. И вот уже не первый год я задаюсь вопросом, как мы стали такими и что на нас повлияло. Возможно, я стала Инь-частью из-за моего детства, многолетних тренировок или чего-то такого. Но По… я не знаю, почему он Ян.

Ли Шань пожал плечами:

— Прости, Ли Мэй, я не разбираюсь во всех этих ваших кунг-фу, ци, течениях и прочих непонятных вещах. Я кузнец, и мое дело — молотом махать, тут таких знаний не требуется! Знаешь, у меня тоже есть один вопрос к тебе, Ли Мэй. По… он… он когда-нибудь спрашивал раньше про меня?

Тигрица медленно прищурила глаза:

— По — очень простой и непосредственный зверь, и он долгие годы был уверен, что он сын гуся. Помнится, он даже удивился, когда я ему сказала, что Пинг — не его отец. Он думал, что я какая-то колдунья. Но когда мистер Пинг показал По ящик, в котором он нашел По, мой брат захотел узнать, кто он на самом деле и кто его настоящие родители. Но сами понимаете, как можно искать то, о чем ничего не знаешь? По, уверен, до сегодняшнего дня вообще ни одной панды не видел за всю свою осознанную жизнь. Но мне кажется, ваше появление его обрадовало — во время нашей тренировки он говорил о вас очень уважительно и с улыбкой на морде.

Ли Шань склонил голову:

— Большое спасибо, что рассказала это все, Ли Мэй. С твоего позволения, на сегодня мне хватит. Пора ложиться спать — старикам, вроде меня, сон очень необходим. Завтра начну обустраивать кузню в Долине Мира. Доброй ночи, — вместо ответа Тигрица лишь склонила голову перед Ли Шанем, после чего направилась обратно в Нефритовый Дворец