Тень (гет)

Рок Ли устало зевнул, закончив писать рапорт. Отпив порядком остывший кофе, он оглянулся. Кабинет был пуст, кресла задвинуты, столы завалены папками, коробками и бумагами, а следователи куда-то испарились.

— Неужели ушли на собрание?! — спохватился Ли и, стянув пиджак со спинки стула, подорвался к выходу, налетев на мимо проходящего секретаря.

— Ох, слава богу, вы ещё не ушли, — с облегчением вздохнул парень, сжимая папку в руках.

— Ушёл? Куда? — непонимающе нахмурил густые брови Ли и подозрительно покосился на секретаря. С опаской взглянув на часы, следователь издал протяжный, в некотором смысле, угрожающий стон. Теперь настала очередь секретаря удивляться: он так же скосил брови и отошёл на два шага назад. Так, на всякий случай. Из-за наплыва странных и громких дел все в отделе с ума посходили, а Рок Ли был известен тем, что мог вырубить противника одним ударом.

— Майто Гай просит вас срочно зайти к нему, — Ли одобрительно кивнул и стал рыскать по карманам. Не обнаружив телефон, мужчина закатил глаза и вернулся в кабинет.

— Очень срочно! —напоследок крикнул секретарь и скрылся за дверью.

— Да понял я, понял, — пробурчал под нос Рок. Если Гай и вызывал его к себе, то это было чрезвычайно важно и надолго. Ли безмерно уважал начальника — тот был трудоголиком, днями напролёт торчал на работе, требуя такой же отдачи и от своих подчинённых. Раньше Рок Ли с радостью коротал здесь одинокие ночи, но сейчас дома ждет семья, а из-за его безалаберности Сакура будет сильно переживать. Найдя телефон под бумагами, он улыбнулся и тут же схватился за голову.

— Да вы издеваетесь! — взвыл мужчина, смотря на давно потухший экран. Он бы позвонил через стационарный, но Сакура, как назло, совсем недавно сменила номер, а он не успел выучить. «Сегодня она меня точно убьёт», — подумал старший следователь, обречённо идя по коридору.

Майто Гай разменял пятый десяток и на его суровом квадратном лице временами появлялась добрая широкая улыбка. Несмотря на возраст, его волосы были удивительно густыми и чёрными без единого седого волоска, в отличие от закадычного друга — Какаши Хатаке, который весь покрылся сединой.

«Это бюрократия тебя довела» — смеясь, говорил Гай, когда встречался с ним в воскресенье в баре. — «Остался бы следователем, был бы в форме. Вот нужно было тебе лезть в главное управление?». На самом деле Майто и сам хотел свалить с должности начальника и уйти на пенсию, только вот до пенсии ещё как до луны, а если и валить, то в главное управление. А там ещё хуже: ходить строго по струнке, следовать и отдавать приказы, будто ты тренированная собака. Здесь же хотя бы какая-никакая свобода. Иллюзорная, правда, но не удушающая.

При виде Ли на лице у Гая появилась та самая редкая улыбка. Этот некогда мальчишка напоминал ему себя в юности. Такой же упорный, не пасующий перед трудностями, любящий своё дело и отдающий всего себя ему. Однако у Ли было чистое и доброе сердце и здесь, в полиции, именно это мешало продвигаться вверх по карьерной лестнице. Если бы не внезапный уход Неджи, то должность старшего следователя ему бы никогда не светила. На Неджи Гай возлагал большие надежды — целеустремлённый, рассудительный и спокойный, обгоняющий по всем показателям своих коллег, он мог однажды занять его место. Но судьба сыграла с ним злую шутку, навсегда оставив его в рядовых следователях. Но, кажется, такая перспектива не особо волновала бывшего подчинённого. Несколько раз он пересёкся с ним в главном управлении, и в его глазах он не увидел ничего кроме холодной пустоты. Этот молодой человек больше походил на пустую оболочку, вынужденную проживать один день за другим. От этого сердце Майто обливалось кровью.

Жестом указав на свободный стул у рабочего стола, Гай вздохнул, предвкушая долгий и неприятный разговор. Ли был правдолюбом, как когда-то Наруто, но второй, однажды приняв неверное решение, навсегда остался в должниках у начальства. Ведь никто так и не поверил в историю о самообороне. И было бы желание, это можно было бы с легкостью доказать — провести более тщательную экспертизу, найти свидетелей. Но иметь при себе сотрудника, которым можно управлять, было намного выгоднее, поэтому все быстро замялось.

Однако с Ли дела обстояли иначе — у этого паренька, казалось, не было слабых мест, его идеальная репутация не давала рычажков, на которые можно надавить. Гай уже пожалел, что доверил это дело команде Рока, с другими подчинёнными было бы легче замять. Но кто же знал, что дело примет такой оборот.

— Что-то случилось? Ты куда-то торопишься? — спросил Гай, чувствуя напряжение следователя.

— Нет, — твёрдо ответил Ли и, сев на стул, положил руки на стол и сцепил их перед собой.

— Это хорошо, — задумчиво проговорил начальник, вытащив папку из выдвижного ящика и доставая бумаги. Ли закусил губу, представляя рассерженную Сакуру.

— Результаты экспертизы. Всё сошлось. Тело принадлежит Учиха Изуми, пропавшей два года назад.

— Так быстро?! — удивлённо произнёс следователь, забирая протянутое заключение. Обычно на такие вещи уходило больше месяца. — Она была жива шесть месяцев назад, — на выдохе сказал Ли, пробегаясь по строчкам судмедэкспертов. — Смерть наступила по причине травмы головы… тупым предметом, — Ли закрыл глаза рукой и положил бумаги на стол.

— Дело нужно закрыть… — умолкнув на полуслове, Гай посмотрел на Рока в предвкушении вопроса.

— Закрыть? — встрепенулся он, непонимающе смотря на начальника.

— На верху хотят быстрее судить «коллекционера», поэтому подослали подмогу, чтобы ускорить экспертизу. Суд состоится через неделю.

— Но это не «коллекционер». Вы же сами понимаете, что это не он! — возмутился следователь, привстав со стула.

— Почему ты так в этом уверен?

— Не его подчерк.

— По-твоему, он не мог убить эту девушку? — начал аккуратно Гай. — Да, её смерть необычна, но, как мы знаем, другие жертвы не имели никаких травм, кроме отрезанных частей тела. «Коллекционер» выкачивал из них кровь и создавал «мумии». Предположим, что девушка сопротивлялась, завязалась драка и он ударил её, от чего она и умерла. Разозлившись, что всё идёт не по плану, он мог сжечь тело как ненужный ему материал. Все улики были найдены у него в логове. Это о чём-то, да говорит.

— Но не забывайте, что «коллекционера» мы нашли по наводке. Этот кто-то и мог их подбросить. Возможно «коллекционер» работал не один. Я бы поверил в вашу версию, не будь у неё отрезаны пальцы. Отрезанные части говорят о том, что жертва в его коллекции. Если он разозлился, не логично ли было сжечь и пальцы? К тому же все жертвы были проститутками. Мне нужно ещё раз допросить подозреваемого.

— Больше никаких допросов. Дело нужно закрыть. Подозреваемый уже давно во всём сознался.

— Но я уверен, что если показать ему это, он будет отрицать свою причастность! — ткнув пальцем в ужасающие фото обгоревшего и иссохшего тела, сказал Рок. — Убийца на свободе и если мы закроем на это глаза, то скоро в новостях будет снова мелькать информация о пропавших девушках. Я понимаю, город напуган, и его надо успокоить хорошими новостями. За последний месяц слишком много громких дел, но это не лучшее решение. Я не могу закрыть дело. Даже не просите!

— Ли! — прикрикнул Гай, стукнув по столу, и под толстой кожей на лбу вздулась вена. — Сверху не просят, а приказывают! Если они хотят, то получат, с тобой или без тебя, понял?! Или мне объяснить более доходчиво?

— Это неправильно и вы это знаете, — проговорил сквозь зубы Рок, проведя рукой по лицу. Он собрал все листы в папку и протянул начальнику. В холодной комнате стало невыносимо душно. — Я закрою дело, если вы приказываете, но новая жертва будет не только на моей совести.

— Тело могут забрать завтра, свяжись с родственниками, — с облегчением сказал Гай, ощутив, как гора упала с его плеч. Он сделал, что от него требовали, не прибегая к угрозам. Бросив бумаги в ящик, он закрыл тот на ключ.

— Она сирота, — стоя у закрытой двери, вполоборота, промолвил Рок.

— Вот как. Сообщу в главное управление, они возьмут расходы на себя, организуют похороны. Всё-таки она была не чужой.

— По делу фигурировал некий Мадара — сосед, бывший уголовник. Кажется, они были близки. Может стоит сообщить ему?

— Какая ирония: бывший уголовник и следователь. Хорошо, свяжись с ним.

— Ирония заключается в том, что мы — следователи, ради выслуги перед начальством, попираем правду и скрываем факты, — выплюнул Рок, чувствуя подступающую тошноту. Ему был противен он сам и всё окружение.

— Подумай о будущем, Ли. О своём будущем! Девушка мертва, а у тебя вся жизнь впереди. Если память мне не изменяет, то скоро у тебя свадьба. Вот и займись подготовкой. Мёртвых нужно придать земле, и это единственное, что мы можем сделать.

Ли вышел из кабинета, чувствуя себя оплёванным. Схватив куртку, выбежал, на ходу одеваясь. Морозный, отрезвляющий ветер ударил в лицо, глаза заслезились от холода. Хотелось до скрежета зубов курить, но он дал слово Сакуре, что больше не притронется к этой отраве. Добежав до парковки, он ударил вечно заедающую дверцу и запрыгнул в салон, в котором было холоднее, чем в морозильной камере. Заводя мотор, поёжившись и потирая ладони друг о друга, Ли слушал, как двигатель протяжно гудел и прогревался. Постучав по рулю пальцами, он плавно вырулил направо и помчался подальше от места, где впервые в жизни поступил так, как выгодно начальству. Уже подъезжая к дому, он внезапно вспомнил, что Сарада сегодня утром просила купить киндер. Представив её радостный визг с утра, он дал назад, проехав две улицы, оставил машину на обочине, в надежде быстро купить шоколад.

Злосчастные яйца с сюрпризом внутри продавались у кассы, и это радовало, так как не нужно было обходить весь магазин. Встав в очередь, он схватил несколько. Перед ним стоял высокий мужчина в чёрном пальто, на ленте рядом лежали три киндера. Ли усмехнулся, подумав, что дочь или сын, скорее всего, тоже выклянчили подарок. Эти маленькие чертята умели добиваться своего. А всему виной была реклама, которая всплывала после просмотра мультфильма.

— Ваша карта не проходит, — сказала продавщица мужчине, что стоял перед ним.

— Не проходит? Почему не проходит? — голос его показался знакомым, хоть был сипловат. Где-то он уже его слышал.

— А я знаю?! — ответила кассирша, лопнув маленький розовый пузырь из жевательной резинки. Девушка смотрела на него с презрением, выгнув тонко выщипанную бровь.

— Может пин-код не тот ввели, а может карта не ваша, — незнакомец начал шариться по карманам в поисках налички и повернулся боком.

— Саске?

— Ли?

— Вы будете оплачивать или нет? — вмешалась продавщица, побарабанив по стойке длинными чёрными ногтями.

— Сейчас, — потянувшись во внутренний карман пальто, Саске вынул бумажник. На грязный пол упал значок следователя. Быстро нагнувшись, он поднял его, протерев рукой. Ли впервые видел его таким потерянным и несобранным.

— Ты к нам?

— Я не… Не знаю, если честно. Сакура навряд ли меня впустит… Но раз мы с тобой пересеклись, — Учиха замолчал, отводя взгляд, слова давались ему с трудом. Он глотал слюну, делая долгие многозначительные паузы. Девушка смотрела на них, нетерпеливо хмурясь. Кто-то позади Ли ткнул ему корзиной в спину и как-то трагически вздохнул.

— Не мог бы ты это передать моей дочери?

— Время, конечно, поздноватое, но Сарада может и не спать. Она часто поздно ложится. Особенно если Сакура разрешит посмотреть «Щенячий патруль», — широко улыбнулся Ли, положив руку на плечо бывшему одногруппнику.

По лицу Саске пробежала тень печальной улыбки, а в душе стало поганей некуда. Он понятия не имел, что такое «Щенячий патруль», во сколько его ребёнок ложится спать, во сколько просыпается; что любит, что не любит; чем занимается. Он в действительности не знал о дочери ровным счётом ничего, и между ними, кроме общих генетических данных, не было ничего общего. Но ему хотелось стать частью её жизни. Иронично, ведь когда Сакура сообщила ему о беременности Сарадой, он настаивал на аборте. Сейчас, смотря на Ли, такого открытого и добродушного, он почувствовал болезненный укол совести. Перед ним стоял человек, который вправе называть его дочь своей. Ему никогда не стать таким, он просто придаток, который должен исчезнуть со временем.

Продавщица закатила глаза, вдыхая, и недовольно заговорила:

— Может вы заплатите за своего друга? А то мы будем стоять тут три года!

— Не надо, я нашёл, — сказал Саске, передав крупную купюру.

— Мельче нет? У меня нет сдачи.

— Я оплачу, — вмешался Рок, вытаскивая карту.

— Не надо. Сдачу оставьте себе, — кассирша присвистнула, вздёрнув бровь.

— Может ещё что-нибудь возьмёте?

— Нет, — холодно ответил Саске, запихнув киндеры в карманы пальто.

— Я на машине. Оставил её там, — сказал Рок, указывая на дорогу и тут же замер, увидев, как эвакуатор погружает его старый автомобиль. — Да что за день! — крикнул он, прежде чем рвануть с места. Не успев пробежать и пяти метров, мужчина подскользнулся и больно ударился о мусорный бак. Когда Саске подошел к коллеге, тот сидел на холодной земле и печально смотрел в сторону уезжающего автомобиля.

— Ты как? — спросил Саске, помогая встать. — Если поедешь сейчас, сумма будет небольшая.

— Да чёрт с этими деньгами, — отряхивая брюки и потирая пятую точку, Ли болезненно поморщился. Прихрамывая, он сделал пару шагов. — Пошли домой. Тут недалеко, пятнадцать минут от силы.

— Я знаю.

— Прости. Забыл, что ты у нас уже бывал. Как работа? — спросил Ли, запустив руки в карманы и нащупав там раздавленные шоколадки. Он прикусил щёку изнутри и возвёл глаза к хмурому тёмному небу. Крупные снежинки размером с ватный диск упали на лицо. Он не знал, о чём говорить с Саске, как с ним себя вести, но понимал, что для будущего его семьи важно наладить с ним отношения. В академии они учились вместе в одной группе, но не общались. Учиха всегда держался особняком. Рок не считал его «зазнавшимся засранцем» или «золотым мальчиком», как считали многие, но и симпатии к нему не испытывал. Однако он уважал Саске за упорство, которое порой доходило до фанатизма, когда дело касалось экзаменов. Многие списывали его оценки на врождённый талант, который, несомненно, был, но он видел, как тот покидал библиотеку поздно вечером и оттачивал стрельбу в тире. Бесспорно, жизнь сильно потрепала Учиха Саске, но в нём всё ещё была холодная красота, которая отталкивала и притягивала одновременно. И Ли терялся, чувствуя себя не в своей тарелке. Он никогда не обладал давящим природным магнетизмом.

— Работается, — усмехнулся Учиха и смахнул с лица упавшую крупную снежинку.

— Как Наруто? Всё такой же непоседливый? — ему было интересно узнать о Неджи, но, посчитав это бестактным, Ли промолчал.

— Его и могила не исправит. Я слышал, что ты ведёшь дело «коллекционера», — решил попытать счастья Саске. Если не получится, то придётся в этом направлении поработать Неджи, они вроде с Ли были в хороших отношениях.

— Вёл.

— Значит, закрывают. Я так и предполагал. Ты согласен с этим?

— Нет, но я не могу ничего поделать. Его закроют со мной или без меня.

— Ли… Ты не мог бы передать материалы дела мне? — Рок резко остановился.

— В каком смысле передать? Не понимаю. Дело передают в третий отдел? Но мне сказали закрыть его.

— Никто ничего не передаёт. Я лично хочу докопаться до истины.

— Но это противозаконно! И зачем тебе это?

— А разве законно закрывать дело, когда там ни черта не сходится? — вспылил Саске, тут же пожалев о внезапной вспышке. — Извини, ты не виноват. Будь на твоём месте я, мне бы тоже пришлось закрыть. Честно, я не знаю, зачем это мне. Не знаю, куда меня всё это приведёт, но я чувствую что… что-то во мне кричит докопаться до истины.

Ли стоял напротив своего дома, обдумывая слова Саске. Кухонное окно, что выходило на улицу, залилось ярким жёлтым светом, а вскоре появилась Сакура, взяв тарелки, она двинулась к раковине. Сердце его забилось сильнее и обдало теплом. Он хотел бы видеть её счастливой и поэтому решил рискнуть всем, что у него было. Если обнаружат утечку информации, то его не просто понизят в должности, но и отберут значок, но если Саске пойдёт на его условия, то он облегчит её жизнь.

— Хорошо, я сделаю копию дела и передам тебе, только если ты согласишься забрать заявление об опекунстве. Я обещаю, что поговорю с Сакурой и ты сможешь видеться с дочерью чаще, не уверен, что без свидетелей. Но я постараюсь сделать всё возможное. Ни я, ни Сакура тебе не враги. Просто ей нужно свыкнуться с мыслью, что ты изменился. Таскаясь по судам, ты ничего не добьёшься, только травмируешь ребёнка и разозлишь её.

Саске прокашлялся и, прищурившись, посмотрел на коллегу. Ли заботился о некогда его семье и понимал ситуацию лучше, в отличии от него, и в нём не было ни капли эгоизма. Если его дочь будет воспитывать такой человек, то она непременно вырастет хорошим человеком.

— Ты действительно их любишь. Я буду работать аккуратно, никто не узнает об утечке. Спасибо, что заботишься о них, — сказал Саске, с грустью взглянув на дом. — Мне лучше уйти, передай ей, — вытащив из кармана три яйца, он вытянул руку вперед.

— Нет, Саске. Ты купил, ты и дари. Ты всегда будешь её отцом. Если она спит, то положи на тумбочку рядом с кроватью, а утром я скажу, что их принёс ты.

— Ты хороший человек, Ли, — проговорил Саске, глотая неожиданно появившийся ком в горле. Не хватало еще сопли пустить, совсем жалким выглядеть уже точно не хотелось.

— Мне бы хотелось им быть.

* * *

После долгого разговора с Цунаде, Неджи решил заехать к отцу. Он давненько у него не был, только созванивался, чтобы узнать о здоровье. Заехав в магазин, он купил фрукты, пирожное и жаренные крылышки. От последнего отец с ума сходил. А сам Неджи их люто ненавидел. От одного запаха его мутило. Помнится, после смерти матери они каждый день их ели, пока он не научился готовить. Поднимаясь по лестнице, Хьюга смотрел под ноги, чтобы не навернуться, ступеньки порядком обледенели. Позвонив в звонок, он услышал шарканье и тихое покашливание. Дверь распахнулась и на пороге возник высокий, но уже не такой крепкий отец. Седины в волосах стало больше, щёки впали, лицо озарила улыбка и мелкие морщины усеяли кожу. Его серые глаза, которые раньше отливали холодной сталью, поблёкли, стали почти тусклыми.

— Сынок, я так рад тебя видеть, — сказал он, обнимая и хлопая того по спине. — Ты так редко заезжаешь к своему старику, что на языке вертится вопрос: не случилось ли чего?

— Нет. Прости, уезжал в командировку. Не помню, говорил ли тебе, — спокойно ответил сын, ставя пакеты на пол. — А затем всё закрутилось…

— Упоминал. Какие дела, однако, творятся! Сколько живу здесь, ни разу не было такого кошмара. Ты случаем не был знаком с этой девушкой? — спросил Хизаши, смотря на сына.

— Совсем немного. Тен-Тен с ней работала в одном отделе.

— Вот как, — протянул отец и направился в зал. — Какое горе для родителей! Узнать, что твой ребёнок… — он умолк, заходя на кухню. — Я поставлю чайник.

— Отец, я ненадолго, — крикнул Неджи, сняв обувь.

— Ну хоть чай ты со мной выпьешь?

Хизаши жил скромно: на зарплату юриста по земельным вопросам в захудалой фирме особо не разживёшься. После трагической гибели жены он ничего не приобрёл в дом, кроме, пожалуй, нового телевизора. Старая квартира давно требовала ремонта, обои по углам потихоньку расходились, придавая дому неопрятный вид. Когда Неджи приходил к отцу, то чувствовал присутствие и запах матери. В шкафах до сих пор можно было найти её вещи, Хизаши всегда говорил, что она с ними и охраняет их от невзгод. В чём-то они с отцом были похожи — оба не умели отпускать прошлое.

— Ты расследуешь эти дела?

— Нет, я не отношусь к этому отделу, — ответил быстро Неджи и тут же замолчал, отвернувшись к окну. Взгляд его упал на сиреневый бархат фиалок, что цвели на подоконнике. Мать любила эти невзрачные цветы и, когда он случайно задел их и горшок разбился, отец долго сетовал на его криворукость. На следующий день весь подоконник был устлан этими цветами.

— Правда? Мне казалось, что твой относится к этому району, — с сомнением сказал Хизаши, настороженно смотря на сына.

— Забыл сказать, что меня перевели, — сглотнув и почесав нос, как нив чём не бывало, ответил Хьюга. У отца было слабое сердце, лишние тревоги были не к чему. Неджи не рассказывал о своём отстранении, переводе в другой отдел, о затяжной депрессии и убийстве восемнадцатилетнего мальчишки. Когда отец приезжал его проведать и заставал дома в ворохе вещей, которые принадлежали Тен-Тен, он лишь понимающе хлопал его по плечу, оставлял еду и уходил. Ему была хорошо известна эта поедающая изнутри боль утраты. — Как ты справился, пап?

— С чем?

— Когда мамы не стало, где ты взял силы жить дальше?

— У меня был ты, сынок, — с грустью ответил Хизаши, опустив глаза и поставив чайник на стол. — Мне было ради кого жить, — Неджи бездумно покрутил чашку. — И ты обязательно найдёшь человека, который даст тебе сил. У тебя впереди длинная жизнь и, прошу, не закрывайся от других. Не бойся полюбить снова.

— Ты же не смог, пап.

— О, я полюбил другую женщину. Ты тогда только поступил в академию, и я решил, что это не лучшее время для отношений. У тебя был такой трудный возраст и ты мог расценить всё как предательство. Я мог бы тебя потерять.

— Почему ты мне об этом не говорил? Я бы никогда так о тебе не подумал, отец.

— Зачем говорить о том, что не случилось? — Хизаши неспеша отпил чай и облокотился спиной о стену. — Твоя мать была удивительной женщиной и моей первой любовью. Я бережно храню о ней воспоминания и благодарен ей, что она подарила мне тебя. Но она была не последней моей любовью. Я более, чем уверен, что она хотела бы видеть меня счастливым. Тен-Тен тоже бы этого хотела.

— Папа, я так устал, — сказал Неджи, уронив голову на стол. — От удушающего одиночества.

Хизаши подошёл к нему и, обняв за плечи, поцеловал в макушку.

— Я знаю, сынок. Знаю.