Неожиданно (гет)

Глупо было ожидать немедленного ответа на ее последнее письмо. Она задала ему такой личный, такой сложный вопрос, что было вполне естественно, что он взял время, чтобы обдумать свой ответ. И все же она волновалась.

Как она посмела спросить его об этом? Какое право она имела? Она не была его сестрой, его возлюбленной, его женой, и их дружба была слишком новой, чтобы так безрассудно ее проверять; и так скоро после того, как она заставила его усомниться в ее прочности. Она была идиоткой.

Столовая была переполнена. Она заплатила за сыр, салатный рулет и теплый кофе и рассеянно села за столик с одним посетителем, прежде чем поняла, что это был Драко. Он мрачно выковыривал кусочки лука из спагетти болоньезе и бросал их на край тарелки, но он взглянул вверх, когда она села

— О, привет, — сказал он.

— Привет. Зачем заказывать, если не нравится?

Он пожал плечами.

— Наименее плохой вариант, я полагаю. Все остальное либо слишком сухое — как твой сэндвич — либо слишком жирное. — Он снова пожал плечами. — Я переживу.

— Ты можешь приносить еду с собой, — с сомнением предложила она.

— А ты почему так не делаешь?

— Слишком много забот с утра. К тому же булочки неплохие. — Она поморщилась. — Ну, не то чтобы прям плохие, — сказала она. — В хорошие дни. Когда салат не завял.

Она открыла булочку, чтобы проверить, хороший ли день. Сегодня нет.

— Не знал, что тебе нравится Северус, — сказал он, накручивая несколько макаронин на вилку и критически разглядывая их. — Когда это началось?

— После того, как я перестала быть его ученицей. — Она откусила кусочек и глотнула кофе. — Не то чтобы я когда-либо его не любила, в общем-то. Но ты же знаешь, как он относится к гриффиндорцам. Раньше он не уделял мне ни минуты внимания.

— Хм, — он прожевал, проглотил и накрутил еще спагетти.

— Ты ведь знаешь его уже давно, не так ли?

— Всю жизнь.

— Какой он был? — спросила она, наклонившись вперед.

Глаза его закрылись.

— В основном — неуютный.

— То есть, неловкий? Не уместный?

— Нет, хотя, могу предположить, что это он тоже чувствовал. — Он крутил и крутил спагетти. — Я имел в виду стулья в его кабинете. Ты знаешь, они не сломаются под тобой, но всегда найдется какая-нибудь шишка или край, торчащий в спину, как бы ты ни извивался.

— Я всегда думала, что он тебе нравится.

Он фыркнул.

— Как будто это имеет значение. Он семья. Все, что от неё осталось.

— Но у тебя есть и другая семья. Твоя тетя Андромеда, твоя кузина…

— Нет, Гермиона. Они не семья, они всего лишь родственники. Северус — семья. Единственный человек в мире, который не сомкнул бы глаз, если бы я пропал и меня больше никто не видел.

Она открыла рот, чтобы отрицать намек, и снова закрыла его. Его родители погибли, пытаясь защитить его, а его школьные друзья презирали его за то, что он перешел на другую сторону. Кто еще это мог быть?

— Я бы так и сделала, я думаю. В любом случае, я бы несколько минут не могла уснуть.

Он выдавил улыбку.

— Это потому, что ты — это ты, а не потому, что я — это я, — сказал он. — Но спасибо за попытку.