Последняя симфония (джен)

Классическая симфония обычно состоит из четырёх частей:

3-я часть — скерцо, в сложной трехчастной форме.

Скерцо — часть симфонии в живом, стремительном темпе, с острохарактерными ритмическими и гармоническими оборотами, в трёхдольном размере.

Moderato — умеренно, сдержанно.

Воздух имел привкус тревоги и подсвечивался отчётливыми фиолетовыми тенями. Объяснить, что не так, я не могла, а вкусов и теней Перекрестка больше никто не ощущал. Ванда предположила, что я расстроилась из-за Железного Быка, Кальперния заметила, что после всего случившегося немудрено относиться к окружающему миру настороженно, а Зевран молча проверил, как выходят из ножен кинжалы. Только Сэндал не придал моим словам значения, будто бы и не услышал их. На Перекрестке он всегда впадал едва ли не в прострацию — даже с кулоном, который Кальперния отдала гному.

Повод расстроиться у меня действительно был. Сражение с тварью в Хоссберге наглядно показало, что нашему маленькому отряду не хватает кого-нибудь бронированного и устойчивого. Я по старой памяти поинтересовалась, не хочет ли кунари снова записаться в мои телохранители…

— Босс, помнишь Виддасалу? — серьезно посмотрев на меня одним глазом, поинтересовался Бык. Он сидел в лагере своего отряда и явно собирался уходить вместе с ними, паковал походную скатку. В ответ я кивнула и присела рядом. Приятель чуть подвинулся, уступая место, и продолжил: — Я бы убил тебя по ее приказу.

— Но ведь не убил, — пожала плечами я. В скатке блеснуло чёрное стекло, и я пригляделась получше. Антиванский бренди.

— Благодаря Крэму, — мрачно отозвался кунари. Вытащил примеченную бутылку и протянул: — Отдай. Мне не место в вашем отряде. Информация от Бен Хазрат мне больше не приходит, да и телохранительница твоя вернулась. Без обид, босс.

— Какие уж тут обиды, — я вздохнула, но бутылку не взяла. — Оставь, если бы Зевран не хотел угостить, он бы ее не отдал. Но мы ведь все ещё друзья?

— Подальше от кунари можешь на меня рассчитывать, — кивнул Бык. — Но и одним глазом вижу, что пока что гарантий ты не дашь. И я не дам.

Прощание с командором тоже вышло скомканным. Каллен все ещё сердился — кажется, на обстоятельства, а не на меня, но жаркому примирению это не способствовало. Посмотреть с его точки зрения на эту операцию тоже не получалось: я до сих пор не могла понять, что чувствую по поводу всего случившегося… Серые Стражи слишком глубоко проросли в сердце, и предательство слишком ранило. Я даже отказалась пообщаться с выжившими. Так мы и разошлись, с недомолвками и невнятными претензиями. Только напоследок, уже перед элувианом, муж притянул меня к себе и крепко стиснул в объятиях, больше не скрываясь ни от кого и молчаливо обещая прийти на помощь.

Этот короткий разговор и расставание меня несомненно расстроили. С магистрессой я тоже была согласна: с такой жизнью паранойя становилась не недостатком, а другом, товарищем и телохранителем. Но было что-то ещё…

В Киркволл я планировала идти через Перекресток, и Хелена без возражений подбросила нас до элувиана, ведущего в Минратос — пройти через зеркала тевинтерской столицы выходило быстрее, чем возвращаться с войском в Скайхолд и добираться оттуда. Сама племянница отправилась развозить солдат под руководством дядюшки перед тем, как вернуться к Драконам Тени. Хотелось надеяться, что Дориан и Маркус переживут без помощи лишние сутки.

И вот этот островок Перекрестка, на котором нас ждал элувиан, тонул в фиолетовой тени и тревоге. Стоило нам отойти от причала Смотрителя, как и Ванда замолчала, внимательно осматриваясь по сторонам. Вокруг царила тишина: тихий плеск, шуршание песка и гравия под ногами, шелест ветра, запутавшегося в листве — ничего, что выбивалось бы из привычных звуков этого места. Запахи, смазанные, щедро разбавленные железистым ароматом Тени, тревогу подогревали, но опознать их у меня не получалось. А вот Зевран то ли проникся моим настроением окончательно, то ли что-то знакомое учуял — оружие достал.

Мои дурные предчувствия, может, и не спасли нам жизнь, но здоровье уберегли точно. Стоило свернуть в сторону нужного элувиана, как на нас из ниоткуда набросились кунари — только что их не было, и вот… На мгновение мне показалось, что время как-то странно вывернулось наизнанку, и мы снова преследуем Виддасалу, но противник быстро развеял это дежавю: уворачиваться и отбиваться пришлось отчаянно, выбросив любые мысли из головы. Врагов было куда больше, скоростью и силой они нас превосходили, и пока спасала только магия. К тому же приходилось прикрывать Сэндала, который драться не умел вообще. Если бы я успела подумать и оценить ситуацию, то впала бы в уныние; к счастью, возможности не было.

В какой-то момент гном, послушно стоявший за нашими спинами, вдруг удивлённо сообщил:

— Бум?

Я шарахнулась в сторону, слишком хорошо помня эти его “бум”. Кальперния выстроила барьер, Зевран уйти не успел, но Сэндал на удивление аккуратно метнул очередную руну под ноги кунари, и та с хлопком выдала облачко ледяной метели. Пятерых противников мы лишились, и шансы стали казаться уже не такими исчезающими.

Ванда рассмеялась, с двух рук запустила молнию и мурлыкнула:

— За леди Инквизитор!

Я только фыркнула в ответ и нарисовала перед Вороном в воздухе руну отталкивания. На этот раз она сработала не так хорошо, видимо, в чем-то я ошиблась, но, главное, кунари до Зеврана не дотянулись.

Будто бы в ответ на это из-за ближайшего валуна выскочил ещё один великан, но бросился на помощь не своим соплеменникам, а нам. Я не сразу это разглядела, так что неожиданному спасителю едва не досталось моим шестом по плечам.

Сражался он молча, лицо прятал под густым витааром, но опознала я его довольно быстро: не так уж много среди кунари было безрогих. Лично я только одного и знала, хотя и слышала, что есть другие. Так что, когда последний противник упал и оружие моих спутников развернулось против внезапного союзника, первой опустила шест, подавая пример.

— Ст… Ари… Кадан! — выбрала я обращение, которое точно не могло измениться от должности. Кунари повернулся, и я уверилась в своих мыслях: это и правда был он. Прическа снова сменилась, дреды оказались плотно заплетены в косу, а вот сережки, которые я видела в прошлый раз, так и болтались в ухе. Черты лица все же под витааром не опознавались, но этого уже не требовалось. Особенно при виде доспеха, того самого, в котором мой друг собирался входить в Минратос. Доспех Джаггернаута. — Какими судьбами?

Особенно в полном вооружении. Я помнила слова Железного Быка о том, что кунари в доспехе — верный признак начавшегося завоевания. Оно началось и провалилось, но Аришок все ещё цеплялся за доспехи.

Он повернулся, опустил оружие и приветственно кивнул, эхом отозвавшись:

— Кадан. Я рад, что мы встретились на поле боя по одну сторону.

И, не выдержав, на этот раз я не постеснялась его обнять. Бывший Аришок явно удивился, но вырываться не стал: то ли кунари все же не были такими холодными, как казалось со стороны, то ли он помнил мои детские привычки…

— Неожиданная встреча, — усмехнулся Зевран. — Как нам тебя называть теперь, amigo? Аришок, насколько я помню ваши привычки, уже не подходит?

Старый друг отстранил меня и несколько мгновений молчал. Потом, явно пересиливая себя, отозвался:

— Можешь называть Стэн. У меня больше нет имени, но осталась душа воина.

И коснулся меча, давая понять, что речь идёт о вполне приземленных материях. Я не сразу, но вспомнила, что у этого меча было имя — Асала, что и значило “душа”. Было все же что-то поэтичное в практичных до полной приземленности последователях Кун.

Зевран кивнул и повторил мой вопрос:

— Так откуда ты здесь?

Я огляделась вокруг, на всякий случай подмечая, куда нас оттеснили за время боя. Но радикально ничего не поменялось: мы не прошли незаметно для себя сквозь элувиан, не провалились в Тень, где весь бой вообще мог бы быть наваждением демонов… Появление кунари на Перекрестке в принципе было удивительным для меня событием, но одного конкретного кунари, который до этого не жаловал магию — особенно.

Стэн помолчал, явно размышляя, стоит ли отвечать на этот вопрос, но все же решил в нашу пользу.

— Вы знаете, что Аришока больше нет, — он не спрашивал, констатировал факт. — Антаам распался, и мне не осталось место в Кун.

— Я слышала, ты перешёл в Бен Хазрат, — не удержалась я от комментария. Стэн кивнул и уточнил:

— Это не мое место. Тамассран не могли оставить меня без работы, но я не подхожу для Бен Хазрат. Я был Аришоком, и я должен вернуть Антаам в Кун.

— Не поздновато вы спохватились? — Зевран хмыкнул. — Из вашей чудной религии они сбежали, решив поживиться вином и сокровищами Антивы и Ривейна. Правда, я слышал, в Тевинтере кто-то ещё воюет, но не под твоим началом.

Старый друг не обиделся, да и я не была уверена, что он умеет обижаться. Кивнул:

— Я должен был заметить раньше. Но сожаления ничего не решат, в отличие от дел. Карастэн, Катабан и Китшок забыли Кун и стали тал-васготами, но солдаты остались верны дисциплине и последовали за своим командиром. Для них ещё есть шанс.

— И сюда ты явился за этими ребятами, — Ванда хмыкнула и кивнула на мертвецов. — Не очень им шансы помогли.

— Мародёры, — с презрением бросил Стэн.

А мне вдруг подумалось, что вот он — наш вариант сильного бронированного спутника. Не Кассандра или Каллен со щитами, не Железный Бык, чья уверенность в себе пошатнулась, и не чужак, которому я не готова доверить спину. С моим кадан разных мнений по поводу эванурисов у нас быть не может, а если какие-то разногласия и появятся, то в спину он никогда не ударит. Надо всего лишь разобраться, чем мы можем ему помочь, и попросить о помощи в ответ. Он не должен отказать.

— У тебя есть план, как возвращать своих солдат обратно? — на всякий случай уточнила я.

— Убить предателей, — тут же отозвался Стэн. — Без их влияния убедить Антаам вернуться смогут тамассран. Возможно, я смогу помочь им как-то ещё.

Зевран коротко глянул на меня, судя по всему, уловил, куда я клоню, и с лёгкой усмешкой поинтересовался:

— И как успехи?

На этот вопрос кунари отвечать не стал, но этого и не требовалось: громких убийств среди предводителей захватчиков не было, иначе мне доложили бы. И это немного воодушевило.

— Знаешь, мы можем помочь друг другу, — вкрадчиво начала я и тут же сбилась. С кунари такой тон был лишним, да и Стэн посмотрел на меня с заметным недоумением. Вздохнув, продолжила уже обычным тоном: — Нам нужна помощь, кадан. Всему миру нужна, и, может быть, мы как-то сможем на это повлиять, если нас в процессе не убьют. А мы можем помочь тебе с предателями, убийцы в команде у нас есть.

Он молчал довольно долго, я даже успела заволноваться. Но в итоге все же спросил:

— Помощь в чем?

— Долго рассказывать, а мы торопимся. Если ты в принципе готов помочь, может, пойдем в нужную сторону, и я пока расскажу?

* * *

Воздух в Киркволле полнился шепотом, вздохами, едва слышным шелестом — всеми теми звуками, что я слышала в Казематах сквозь их истончившуюся Завесу. И было что-то ещё… что-то смутно знакомое, но угадать сходу лишний ингредиент я не могла. Однако на улицах никаких изменений больше не было — все как обычно, ни разрывов, ни демонов, небо привычно-голубое с пушистыми облачками, настраивающими на легкомысленный лад. Единственное, что выбивалось из привычной картины — улицы Верхнего города были безлюдны. Совсем — ни торговок, ни стражи, ни нищих, которых обычно гоняли, но они так и норовили просочиться поближе к богатым горожанам. Не было даже бродячих животных и птиц, но тут я не была уверена, странность ли это — Киркволл не Денерим, здесь и раньше ничейную собаку было не встретить.

— Здесь Аришок отошёл от Кун? — поинтересовался Стэн, с заметным интересом оглядываясь по сторонам. Он старался делать это незаметно, но пытливое любопытство все равно ощущалось — качество, которого я давно не видела у Аришока, но помнила по его жизни Стэном.

— Ага, — задумчиво отозвалась я. Вроде все как обычно, даже шепот из-за Завесы можно было списать на особенности Города Цепей, но все же что-то царапало изнутри. Безлюдность? Можно было и этому придумать причину — в прошлый раз на улицах мы тоже не встретили никого; правда, сейчас было значительно позднее четырех утра. Но у меня действительно могла разгуляться паранойя.

На этот раз ухватить причину беспокойства не выходило.

— Только тогда здесь не было так тихо, — добавила Ванда. Покосилась на меня и на этот раз поддержала: — Это не паранойя.

— Ваш предусмотрительный друг не упомянул, что там у него случилось? — поинтересовался Зевран. К моим подозрениям он отнёсся серьезно ещё на Перекрестке, и теперь снова положил ладони на рукояти кинжалов.

Я покачала головой, и Кальперния в свою очередь напомнила:

— Красный лириум содержали в этом городе. Возможно, проблема связана с ним.

— Это Киркволл, — невесело отозвалась я. — Проблема может быть связана с красным лириумом, с неустойчивой Завесой, демонами, малефикарами, работорговцами… любая проблема, которая вам в принципе может прийти в голову, здесь вечно оборачивается катастрофой.

Но после слов Кальпернии я узнала тот самый “ингредиент” звуков и беспокойства. Шепот красного лириума вплетался в звуки Завесы, и от этого по коже пробегала дрожь. К счастью, ни одного оскверненного кристалла в округе заметно не было, и хотелось надеяться, что проблема связана всё-таки не с ним. Пусть бы какое-нибудь чудовище, что ли… чудовищ убивать правильно, совсем не драматично, чудовища не вызывают моральных терзаний. Заодно, глядишь, и о Гилан'найн что-то узнали бы — отвлекшись на титана в Орлее и скверну в Андерфелсе, об эванурисах я… не забыла, но отодвинула их на задний план. А ведь после всего случившегося их молчание должно было настораживать вдвойне.

— Идём, — решила я. — Толку гадать, если через полчаса нам и так все расскажут.

В этот раз я снова сделала небольшой крюк, чтобы оценить настроение города. Завернула к церкви, прошли мимо знакомых особняков, в том числе семейства Хоук-Амелл, но везде нам встречались только запертые двери и ставни. Даже церковь, так и не отделанная до конца, была закрыта, и двери неприятно напомнили мне своих предшественников — те же барельефы, те же шипы… Хотелось надеяться, что хотя бы внутри их больше не было.

Тишина улиц раздражала. Шаги гулко отдавались от каменной мостовой, метались между зданий и замолкали, только вырвавшись вверх, в синее небо, где их подхватывал лёгкий ветер и уносил вдаль. Поникшая листва деревьев и квелые, почти увядшие цветы в городских вазах уныло молчали, не шевелясь, даже когда ветер спускался к ним сам. Казалось, что город вымер — причем как-то разом и без сопротивления, будто из него просто мгновенно вытянули жизнь. От этого становилось не по себе, и я начинала всерьез волноваться за Варрика, Авелин и других жителей этого несчастного, беспокойного города.

Впрочем, запахи утешали. Пыль, нагретый камень, железистый привкус Тени разбавлялись ароматами свежего хлеба и жареного мяса — едва слышными, далёкими, как будто жизнь всё-таки где-то осталась, но спряталась подальше от улиц. К счастью, чем ближе мы подходили к крепости виконта, тем сильнее пахло едой, так что страх за друзей развиться до паники не успел. Да и за закрытыми дверями домов все ярче и ярче ощущалась жизнь — то неуверенный дымок из трубы выдаст, то негромкое мурлыканье под звон посуды. Похоже, не все жители исчезли в неизвестном направлении.

Но и окончательно успокоиться и убедить себя, что все в порядке, я не могла, особенно когда увидела ворота крепости. До сих пор об их существовании я даже не подозревала: длинная лестница перед крепостью виконта всегда была открыта, да и внутренний двор с галереями тоже — я не раз видела там людей, обсуждающих свои личные дела, к городским властям отношения не имеющие, или даже просто гуляющих. Сейчас перед лестницей заслоном стояли спаянные из мечей звезды, а её верхние ступени упирались в кованую решетку ворот, за которой отчётливо просматривались и дубовые, явно тяжёлые и прочные, створки. Здесь люди были — если не вся городская стража, то уж пара отрядов точно дежурила у входа. А ещё за их спинами виднелись палатки, возле которых суетились пропавшие жители города. Что ж, по крайней мере, они пропали в известном направлении, паниковать рано.

Я приготовилась доказывать, что мы — благонадежные посетители и вообще пришли по приглашению главы города, даже руку в сумку сунула, решив заранее вытащить письмо, но не понадобилось. Ворота начали открывать, едва мы подошли к стальным “звёздам”, и Зевран негромко заметил:

— Значит, врагов они знают в лицо. Уже неплохо.

— Или это не люди, — я все ещё надеялась на обычных чудовищ. Спорить со мной Ворон не стал.

Кальперния тихо предупредила:

— На металле чувствуется какая-то магия.

Я пригляделась, вчувствовалась, и что-то такое тоже ощутила, но наверняка сказать, что за заклинание, не смогла бы. Хотя раз уж хорошо образованная Кальперния не опознала, да и Ванда предпочла промолчать, мне с моими куцыми способностями и ловить было нечего. Зато в приоткрытые ворота я вошла достаточно решительно, чтобы на нас не кинулись с вопросами сразу — стражнику явно хотелось, да и по должности наверняка полагалось. Но мой вид, натренированный на гостях Скайхолда, сбил ему настрой, а после я взяла инициативу в беседе в свои руки:

— Где я могу найти виконта Тетраса?

— Здесь, — напряжённо отозвался стражник и окинул меня подозрительным взглядом, который ощущался даже сквозь его закрытый шлем. — А вы?..

— Инквизитор, — коротко отрекомендовалась я. Этого оказалось достаточно: всякий интерес и подозрительность мужчина тут же утратил. Махнул рукой в сторону главного входа и пояснил:

— Вас ждут в кабинете.

И принялся командовать подчинёнными, которые не торопились закрывать ворота. Я на мгновение затормозила, надеясь из его ругани понять, что за проблема приключилась в Киркволле на этот раз, но увы — ругался мужчина изобретательно, но слишком общими фразами. Пришлось идти выяснять у того, кто меня и пригласил.

Дорогу до кабинета виконта я помнила прекрасно, а остановить нас больше никто не пытался; наоборот, внутри здания кое-кто из постовых меня даже узнал и отдал честь. Увы, лица были скрыты шлемами, но я все же приветливо кивала в ответ — выживем и вспомним былые встречи.

Варрика узнать так легко тоже не получилось. Всего месяц, если не меньше, прошел с нашей последней встречи, но я скорее угадала приятеля в седоватом, роскошно одетом мужчине с короной на голове. Ещё и в очках — такого поворота от арбалетчика я вообще не ждала.

Но первое же слово разрушило эту непривычную картину:

— Перчинка, вот и ты! А мы только что тебя вспоминали. Я же говорил, что старому другу моя девочка не откажет.

Только после этого я обратила внимание, что в кабинете он был не один: Бран Кавин, Авелин и — кто бы мог подумать! — Бьянка Даври. Отправить ей письмо я поручила Жозефине, но ответа мы так и не дождались; я уж думала, он затерялся, или гномка решила отказаться от Варрика, или, ещё хуже, погибла — ее мастерская была где-то в Орлее, может, и в Вал Руайо. Но нет, она все же приехала в Киркволл и теперь сверлила меня мрачным взглядом. Вспомнились ее последние слова, сказанные на прощание после нашего недолгого знакомства: если с Варриком что-то случится, она выдавит мне глаза — или как-то так. Угроза меня не испугала и десять лет назад, а сейчас и подавно, так что в ответ я бросила такой же мрачный взгляд, а потом повернулась к приятелю.

Сидел он не в виконтском кресле, больше похожем на трон — оно стояло у стены и явно ждало своего часа, — а на том летающем, в котором посетил Скайхолд. Подлокотники теперь были одинаковой высоты, и руками Варрик орудовал обеими, хоть и заметно берег. Кожа перестала напоминать пергамент, появился румянец, вернулась привычная теплая насмешка в глазах. А ещё стала заметна некоторая властность — не чувство собственного величия, скорее, осознание размеров своих владений и своей ответственности. Правда, проявилась она тоже только во взгляде, потому что корона, словно смирившись с характером нового виконта, сидела кривовато.

— Ты бы не стал звать меня из-за ерунды, — согласилась я. Кивнула остальным: — Доброго дня, дамы, мессир Кавин. Так что в Киркволле снова случилось?

— Не поверишь, — кривовато усмехнулся приятель. — Опять Мередит нанюхалась красного лириума и рехнулась.

В первый момент мне показалось, что я ослышалась. В конце концов, Мередит была давно и надёжно мертва, когда мы видели ее в последний раз, она была статуей. Правда, из красного лириума — и это очень плохая характеристика…

— Это не та храмовника, которую вы так бодро гоняли по Кругу магов пятнадцать лет назад? — уточнил Зевран. Ванда согласно возмутилась:

— Она же дохлая!

Варрик в ответ только пожал плечами.

…А красный лириум меняет цвет из-за скверны. Скверна — живая, лириум, в общем-то, тоже — кровь титанов вряд ли могла считаться обычным минералом. Проснувшегося титана мы видели своими глазами, изменившуюся скверну тоже. Что, если и красным лириум… изменился?

— Жопа, — Ванда откинула возмущение, как шелуху, и посмотрела на меня. — Мы её и в прошлый раз еле загнали.

А мне вдруг подумалось другое, и сдержать смешок не удалось:

— Надеюсь, хоть Аришок не оживет. Иначе для Защитника Киркволла это будет настоящей катастрофой. Кстати, где он?

— Кто бы знал, — поморщился Варрик. — Маргаритка в один прекрасный день заявила, что ее помощь нужна каким-то эльфам, и пропала. Шарада сейчас возглавляет ополчение Тантерваля, а там, как я слышал на твоём совете, не слишком спокойно. Старкхэвен, где живут его матушка и Солнышко, на осадном положении.

Я кивнула: при таком раскладе искать Хоука можно до посинения — и это тоже проблема. Всё-таки в одиночку он, при всей его удаче, не сможет ни отбить чудовищ у Тантерваля, ни защитить Старкхэвен, ни найти Мерриль… хотелось надеяться. И ещё больше хотелось, чтобы ее позвала Морриган: на лице нашей эльфийки до сих пор красовался валласлин Митал, вряд ли она бы отправилась к противникам своей богини. Ещё лучше, если бы это была Бриала, но у маркизы Долов подобных сил не было.

Посетило острое желание собрать всех дорогих моему сердцу людей и посадить их под замок в Скайхолде. Или отправить в Маяк, наверняка у Хелены нашелся бы какой-нибудь угол для беженцев. Или… куда угодно, лишь бы подальше от проблем. Увы, среди родни и друзей все через одного были героями, а если не героями, так гиперответственными правителями. Таких если и спрячешь, то только силком, и потом в жизни не оправдаешься.

— Откуда ты знаешь про Мередит? — решила я вернуться к практическим вопросам. — Что вообще произошло?

— На город напала армия красных храмовников, — ответила Авелин. — Вела их рыцарь-командор Мередит, ее многие видели и узнали…

— С трудом узнали, — уже без усмешки поправил Варрик и тяжело вздохнул. Сейчас, без вечной улыбки, на его лице проявились глубокие морщины, а в глазах промелькнула усталость. Меня кольнула совесть: последние годы он провел в дороге, хотя мог бы уйти на отдых, и это произошло с моей подачи. — Красный лириум ее перекроил знатно. Но это точно она, можешь поверить.

— Нам удалось отбиться, — капитан стражи неодобрительно глянула на своего номинального начальника, но замечаний делать не стала. — За храмовниками мы проследили: после нападения они вернулись в Казематы. С тех пор пытаются атаковать каждую вторую ночь. Иногда чаще, иногда реже.

Я прикрыла глаза. С моего прошлого посещения Киркволла прошло… сколько там, два месяца? Около того, кажется. И за это время здесь образовалась целая армия красных храмовников. Впрочем, может, она и раньше была, внутрь Казематов мы не заглядывали. Что-то мне подсказывало, что стража, да и Хоук, тоже.

— Я с отрядом, — я кивнула в сторону своих спутников. — Но нас немного. Давайте обсудим, чем мы можем помочь против армии красных храмовников.

Наверно, стоило бы снова позвать Каллена — даже не с армией, с ещё одним отрядом. Снова встретиться с бывшей начальницей он бы наверно пожелал. Или счёл бы своим долгом. Но мне не хотелось: по велению желания или долга, но такая встреча точно расстроит моего мужа, а ему и так нелегко приходилось. Лучше пусть расстроится постфактум, что эту проблему решили без него. Главное, действительно решить, а не создать ещё одну. Для полноценной атаки, у которой есть шансы стать успешной, нас и правда было слишком мало.

Варрик глянул на Авелин и Брана Кавина, и капитан кивнула:

— Я принесу карту Казематов. И нам лучше поговорить где-то в другом месте, здесь тесно.

Сенешаль вздохнул и согласился:

— Я распоряжусь.

Оба ушли. Пару минут мы молчали, потом Варрик преувеличенно бодро поинтересовался:

— Что у нас нового, Перчинка? До меня вести доходят с запозданием, а ты вечно в авангарде.

— В авангарде проблем, — тихо буркнула Бьянка Даври. Я сделала вид, что не услышала.

— Вал Руайо разрушен, выжившие собираются перебраться в Вершиль. Архидемон Разикаль мотается где-то в Морозных горах, а порождения тьмы прут на Ферелден и Орлей. Архидемона Лусакана пока не видно, и это скорее пугает. Мы разрушили поросший скверной Вейсхаупт, — на последней новости голос всё-таки дрогнул. Вот и ещё один символ пал… — В Тевинтере венатори едва не захватили дворец архонта. А наши дорогие оппоненты по-прежнему себя никак не проявляют.

— Даже не знаю, радоваться этому или наоборот, — кривовато улыбнулся приятель. И я кивнула.

— А с тобой-то что? — вмешалась Ванда. — Тебя ж этот магистр Как-его-там лечил, лучший из лучших.

— Кстати, да, — я чуть оживилась, потому что этот вопрос меня тоже давно интересовал. — Здесь ещё и Андерс должен был за тебя взяться. Что случилось?

Варрик вздохнул.

— Солас случился, девочки. И его волшебный ковыряльник. Теперь меня магия не берет, так что лечить приходится какими-то зверскими путями. Блондинчик, кажется, и не лечит, а скорее добивает. Так что в этом походе я вам не помощник, без кресла ковыляю как больная ферелденская собака. Зато у вас есть уникальный шанс. Я готов отдать Бьянку, если это поможет вам избавиться от Мередит.

— Она выдержит всего пару выстрелов, — предупредила Бьянка-изобретательница.

— Иногда и одного достаточно, — возразил приятель. — Ладно, идёмте, что ли. Думаю, все уже готово. Заодно посмотрите, как тут жили виконты.

Роскошно. Прошлые виконты жили роскошно, и теперь их наследием пользовались сбежавшие из собственных домов местные аристократы. Нам достался небольшой кабинет, лишь ненамного больше приемного. Но карта, вернее, план крепости уже лежал на столе и Авелин нетерпеливо вышагивала из угла в угол.

И правда, все готово.

* * *

Передо мной расходились три дороги, и были они как в старой сказке из прошлого мира: направо пойдешь — доверие одного друга потеряешь, налево пойдешь — другого друга потеряешь, прямо — и вовсе жопа. У этого заманчивого выбора были вполне наглядные, материальные ориентиры: справа от моего наблюдательного пункта к стене прислонился мрачный как смерть Хоук, слева поигрывал ножичком насмешливо улыбающийся Зевран, а впереди, за кровавым в свете заката заливом алел остров из красного лириума, в который превратились Казематы.

Хоук объявился едва ли час назад — просто пришел в крепость виконта, вломился в кабинет этого самого виконта, плюхнулся на стул и выговорился. Для начала кратко, но настолько эмоционально и трехэтажно, что Варрик удивлённо раскашлялся, а Зевран присвистнул. Впрочем, через десять минут некоторые из его пассажей я захотела повторить: следы Мерриль вели в лес Арлатан, но пробиться туда через завесу магии Хоук не смог, чему я изрядно порадовалась; но вернулся он из-за сестры. Старкхэвен и правда перешёл на военное положение — его регулярно атаковали чудовища разной степени омерзительности. И когда одно каким-то образом сумело прорваться во дворец правителя и напасть на юного наследника, его мать, так не любящая собственную магию, поддалась уговорам демона. Принц и большая часть солдат успели уйти, но слуги и юный Малькольм остались под властью одержимой Бетани. И теперь никто не знал, что делать: убить демона можно было, только убив принцессу, а на это Себастьян не был готов. Как и Хоук.

Поэтому, увидев нас, он обрадовался, насколько вообще мог радоваться в такой ситуации. И я бы с радостью ему помогла, в конце концов, Бет была моей подругой…

Но буквально за час до этого нас нашел Антиванский Ворон. К счастью, союзный, вернее, даже подчинённый — его прислал заместитель Зеврана с письмом. Восемь старших когтей Антиванских Воронов планировали избрать нового главу вместо пропавшей сеньоры Катерины Делламорте. Восьмой Коготь небрежно отбросил письмо в камин и отпустил курьера, даже не поинтересовавшись, как он нас нашел, но я видела, что новость его встревожила. Видимо, некоторые дела своей гильдии Зевран не мог переложить на заместителя. И, как назло, времени у нас оставалось четко на дорогу до Тревизо — сходка намечалась именно там. Отпустить его одного я не могла: мало ли, чем их выборы закончатся.

Такие совпадения напрягали. Мне не верилось, что Хоука случайно принесло в Город цепей именно в тот момент, когда туда явились и мы; явление Ворона и вовсе выглядело странным. В прошлый раз, во время войны с Корифеем, Вера повторяла мне, что Создатель указывает нам путь — как умеет, учитывая его истинную природу. Мне казалось, что тропинки и дороги мира все же неизменны, так что если кто и подыгрывал мне — то сама Вера. Но с момента нашего прощания я ее больше не видела, подозрительных совпадений не встречала и уверилась, что с ролью избранной покончено. Больше не Белый Страж, больше не Инквизитор…

Сейчас Инквизиция вернулась. Возвращения Веры я и жаждала, и боялась.

Впрочем, думать об этом было преждевременно. Алые блики не оставляли шансов забыть о Казематах и Мередит, и у нас были вполне явные шансы сложить голову на этой дороге. Уйти, даже не попытавшись разобраться с этой проблемой, я не могла, уж больно удачный момент выпал — двое суток красные храмовники не высовывали носа из своей цитадели, но в то, что они успокоились, не верил никто. Так что шанс на нападение этой ночью был очень большим. Для нас это тоже был шанс: после первой атаки Мередит войска лично в бой больше не водила, а отбивать атаки самих тварей, теперь уже мало походящих на рыцарей Церкви, городская стража худо-бедно наловчилась. Если войска уйдут с острова, у нас появится возможность пробраться в Казематы и не сражаться со всей этой ордой.

Шансы против Мередит у нас тоже были большие. Варрик и впрямь отдал Бьянку — с болью в глазах, ласково проведя по прикладу рукой напоследок, словно прощался; ее забрал Хоук. Мы с Вандой обе хотели быть на его месте и обе отказались добровольно: я не умела стрелять из арбалета, а Ванда, прикарманив где-то несколько пузырьков лириума, решила снова использовать свой Неро. И, если уж начистоту, на лириумный пулемет, который уже видела в деле, я рассчитывала больше, хоть и любила Бьянку.

— Ну что там? — угрюмо прервал мои размышления Хоук.

Я послушно вгляделась вдаль, но среди гигантских кристаллов лириума, которыми заросла вся крепость, бывшая раньше Кругом, движения заметно не было.

“Ничего, — кисло передала я. Потопталась по шлему каменного Защитника Киркволла и решила: — Слетаю ещё раз, посмотрю”.

Ванда кивнула, и я сорвалась со своего места, уже в третий раз направляясь к Казематам. Закатное солнце играло на гранях алых кристаллов, просвечивало сквозь них, раскидывая кровавые блики по воде, и картина эта завораживала — и пугала своим апокалиптичным настроем. Казалось, под крыльями плещется целое море крови, и это даже не выглядело диким, учитывая сколько крови видел Киркволл за свою историю. Учитывая последние события на берегах Недремлющего моря.

Но в этот раз кое-что всё-таки изменилось. Я пролетела высоко над Казематами, стараясь разглядеть сквозь заросли оскверненных кристаллов внутренний двор, и засекла движение. Что-то внутри происходило, и вряд ли построение для поддержания дисциплины. Пусть предстоящая вылазка напрягала, если не сказать хуже, я всё-таки обрадовалась: до темноты было не так далеко, ещё от силы полчаса — и видеть я перестану. Вовремя они собрались, сюрпризом не станут. Сделав ещё один круг над островом, я развернулась к городскому порту, на ходу отчитываясь Ванде. С нами дежурил один из солдат, ему информацию следовало передать как можно скорее, чтобы ополчение приготовилось.

И все же подождать пришлось. Закат отгорел, и красный лириум потух вместе с ним; на небе зажглись первые звёзды, вторые, третьи, набежали облака, практически на глазах превратившиеся в тучи — и только тогда атакующие всё-таки ударили. Сразу в городские ворота со стороны Рваного берега, так что в воды залива я вглядывалась напрасно. Но поудивляться не успела, Хоук отбросил вонючую сигарету, которую то курил, то жевал все это время — впервые видела его за таким занятием, — и резко скомандовал:

— Взлетаем.

Ванда, к которой он и обращался, спорить даже не попыталась. Молча взмыла в небо, и следом за ней воспарили остальные наши спутники: кто-то молча и привычно, кто-то — Стэн — с каким-то невнятным словом на кунлате. Я подозревала, что нецензурным, очень подходило под ситуацию, но наверняка утверждать бы не взялась, подобные реакции были совсем не в характере моего кадан. К нему на плечо я и плюхнулась, заставив на мгновение напрячься: чтобы подбодрить и чтобы не лететь самой.

Пробраться сквозь острые кристаллы было задачей нетривиальной, но за полдня я успела облететь Казематы не один раз, изучить как следует оскверненную поросль и найти всё-таки несколько вариантов прохода внутрь. Нам повезло со временем атаки ещё и в том, что на море был отлив, и вокруг крепости образовалась узкая полоска пляжа — когда-то мы прогуливались по ней с тогда ещё рыцарем-капитаном Калленом, а сейчас собирались штурмовать каменные стены. Вернее, скрытно пробираться, для штурма нас все ещё не хватало — даже если защитник там остался всего один. Хотелось надеяться, что один.

Найти в темноте и с земли узкую щель между двумя кристаллами, которую я обнаружила днём в полете, оказалось не так просто. Но я все же справилась, и через двадцать минут после первого удара в киркволльские ворота мы уже стояли внутри красного кристаллического лабиринта. Хвала Создателю, что, распрощавшись с Верой и перестав реагировать на обычный лириум, я и к красному стала не так восприимчива, иначе поход против Мередит для меня закончился бы не начавшись.

Посмотреть и правда было на что: бывшая тюрьма преобразилась радикально. Статуи рабов, которые было видно с нашей позиции, теперь не закрывали лица, символизируя отчаяние — их насквозь прошивали иглы красного лириума, а металлические тела замерли в агонии боли. Шипы на решётках, и до того казавшиеся хищными, выросли втрое и казались окровавленными. Впрочем, весь камень теперь словно был покрыт тонкой пленкой крови — обычные вкрапления кварца и слюды заменил красный лириум. Складывалось впечатление, что он пророс во всю крепость целиком, и теперь уничтожить их можно будет только вместе.

— Надеюсь, Казематы нам разрушать не придется, — пробормотала я, зябко передёрнув плечами. От Вейсхаупта я стояла на значительном расстоянии, но все же картина его крушения отпечаталась в памяти. Обновлять впечатления, стоя в центре происходящего, не хотелось.

— Не уверена, что нам хватит на это сил, — заметила магистресса. Ванда поддакнула:

— Вряд ли тут все рухнет из-за одной мерзкой бабы.

Однажды уже рухнуло, хоть и не в буквальном смысле, хотела ответить я, но промолчала. Сейчас воспоминания были несвоевременной роскошью, и напомнил об этом Зевран:

— Делаем ставки, где она может прятаться. Времени на обыск у нас нет.

— В подвале, — буркнул Хоук, не поддерживая легкомысленный тон. И первым двинулся куда-то вправо.

— Думаешь, она так и сидит там, где мы её в последний раз видели? — неуверенно поинтересовалась я. И бросилась догонять, шел приятель быстро. Ванда, кинув на него возмущённо-сочувственный взгляд, обернулась кошкой и побежала вперёд, на разведку.

Хоук, заметив ее, всё-таки чуть притормозил, явно призывая здравый смысл в компаньоны, и огрызнулся:

— А ты думаешь, она опять в кабинете бумажки перебирает? Лириум внизу значит, и она тоже.

Я так не думала, потому что в принципе не знала, чем занимаются злые злодеи, у которых поехала крыша от скверны, которым не нужно есть, пить, мыться… у Мередит, в отличие от Корифея, даже лаборатории не было, чтобы там что-то злодейски изобретать. Или, вернее, привычки в ней работать — всё-таки лабораторий в Круге должно было быть навалом.

Хоук, очевидно, решив, что я с ним согласна — или наплевав на это согласие, — снова прибавил шагу. Пришлось догонять.

Как он ориентировался в бывшем Круге, я не представляла. Лучше всего мне помнился внутренний двор у самых ворот — место, где маги свободно могли гулять, общаться, даже что-то продавать, стояла в самом углу лавка трав и зелий. Возможно, внутри были и другие места для прогулок, в конце концов, в последние годы жизни Мередит и без лириума потихоньку сходила с ума и запирала всех в пределах крепости, а даже самым увлечённым обитателям лабораторий надо было где-то гулять. Как минимум тут точно был плац для тренировок храмовников, его мы проходили несколько раз — когда я ходила к Каллену в кабинет, в Тени и уже после всего случившегося, когда ловили красных храмовников. Но найти эти дворы я бы не взялась, недостаточно ориентировалась во внутренних помещениях. Тем более ночью, когда все повороты казалось одинаковыми, а взгляд цеплялся разве что за блеск решёток. Пресловутый лириум тоже не помогал, заплетая смутно знакомые двери и окна кровавым льдом.

Шли мы быстро, не отвлекаясь на излишнюю осторожность — Ванда, оббежав наскоро все окрестные коридоры, порадовала нас отсутствием стражи. Поначалу это показалось мне подозрительным — всех подчинённых Мередит отправила на штурм, что ли? — но, подумав, я решила, что логика в это есть. Казематы она знала как свои пять пальцев, нрав городской стражи тоже, а получить новости о нашем появлении ей было неоткуда. Так что вряд ли бывшая рыцарь-командор Круга могла предположить, что на нее кто-то нападет прямо в этом самом Круге. А зацепившись за тонкий и длинный, как игла, кристалл, я подумала, что и беззащитной ее даже в одиночку не назовешь.

К тому моменту, как Хоук довел нам до нужного прохода вниз, я все же смогла немного сориентироваться. Толку в этом особо не было: если выживем, то уж как-нибудь выйти сумеем, если нет, то и не понадобится. Вот только проверить свою живучесть сходу не вышло: в подвале нас ждала непроницаемая тьма, густая как магия в Источнике Скорби. Мне она неприятно напомнила ловушки храмов Думата — пусть магии и не ощущалось, но воспоминания все равно заставили насторожиться. Впрочем, проснувшаяся паранойя не шла ни в какое сравнение с реальной проблемой: в этой луже тьмы мы не сможем разглядеть даже собственный нос, что уж говорить о Мередит.

— Если мы запалим хоть самый маленький светляк, выдадим себя сразу, — озвучила я очевидную проблему. Пока что нашим единственным преимуществом была скрытность, и терять его очень не хотелось. Но и идти слепыми кротами, натыкаясь на стены… самоубийство.

Хоук глянул вниз, в темноту, и тихо, но с чувством, выругался, стукнув кулаком по стене. Видимо, у него идей сходу тоже не возникло.

Мы помолчал, стоя через черным провалом. Стоило предусмотреть такой вариант, но лично мне и в голову не пришло: мы шли воевать с рыцарем-командором, человеком, пусть и отравленным красным лириумом. Человеку нужен свет, ведь не спала же она во время нападений. Но, видимо, с предположением мы ошиблись: человеком Мередит Станнард больше не была.

Или всё-таки спать завалилась в своих покоях, а мы собирались исследовать пустой подвал с красным лириумом. Приятный вариант, но неудобный. Но я бы на ее месте так и поступила.

— Вы знаете, где точно находится враг? — поинтересовался наконец Стэн.

— Да хер ее знает, — буркнул Хоук. Но я с надеждой повернулась к кунари — Аришок ведь, целой армией управлял! — и ответила подробнее:

— Внизу вереница залов, семь или восемь, точно не помню. Дверей нет. Противник предположительно в последнем, но наверняка, сам понимаешь, неизвестно.

Стэн помолчал, потом покачал головой:

— Факел, даже зажженный у входа, выдаст нас.

Значит, идей все же не было. Заявлять о себе раньше времени ужасно не хотелось, но не возвращаться же… Зевран пробормотал:

— В Антиве остались амулеты, помогающие видеть ночью. Знать бы заранее…

— С собой нет?

Он пожал плечами. Ну да, глупый вопрос... Как и вся ситуация.

Ванда задумчиво покосилась на темноту, привычно накрутила локон на пальчик и нерешительно — обольстительно мурлыкая, но я чуяла ее нерешительность, — предложила:

— Может быть, у меня есть подходящий вариант. Но у него так много ограничений…

— Рабочий? — тут же воспрял Хоук. Демонесса кокетливо пожала плечиком, и он рыкнул не хуже демона: — Мохнатая!

— Более-менее, — всё-таки ответила она. И заколебалась уже явственно. Но продолжила: — Видеть вы будете не так, как привыкли, в основном магию и скверну, но тут столько красного лириума, что света хватит. Зато я останусь совсем беззащитной и бесполезной.

— Как ты будешь потом стрелять, mi bella? — Зевран тоже подпустил насмешки в голос, но обеспокоился, кажется, всерьез. Но Ванда равнодушно отмахнулась:

— Неро не требует магии, Неро требует лириума. Хуже другое…

Она снова заколебалась, и Хоук поторопил:

— Ну?!

— Вам придется довериться мне, — всё-таки проговорила подруга и дернула за прядку так, что кудряшка вырвалась из пальцев и пружинкой взлетела вверх. Но Ванда не заметила и уточнила: — Полностью довериться. Впустить в ваш разум. Одержимость на полставки. Зато сможете посмотреть, как видят демоны.

— Нет, — тут же отрезал Стэн. Но кроме него возражать никто не торопился, только Ворон глянул на кунари, чуть помедлил, а потом стянул с шеи амулет и протянул:

— Как знал, что пригодится. С ним и сам всё увидишь.

Стэн помедлил, но потом кивнул в знак благодарности и амулет взял. Ванда нервно вздохнула и уточнила:

— Все, больше возражений не будет?

— Валяй, — буркнул Хоук. Зевран заботливо поинтересовался:

— Сил-то на всех хватит? Тогда вперёд, я весь твой.

Ванда нахмурилась, словно фраза покоробила, но отвлекаться не стала. Вопросительно посмотрела на Кальпернию.

— Я… — магистресса растерянно взглянула на темный провал подвала, на Ванду, на меня. Она побледнела, показалось даже, что пальцы чуть дрогнули в растерянности. Ей, кажется, решиться было сложнее всего: у меня в разуме демонесса и так поселилась двадцать лет назад, мужчины знали ее и доверяли… я порадовалась, что мы не взяли с собой Сэндала. Сжалившись, предложила:

— Вы можете отказаться. Я помогу вам дойти.

Она снова глянула на тьму, нервно дернулась, и я заметила капельку пота на виске. Кажется, Кальперния боялась даже больше, чем любой из известных мне магов. Впрочем, после планов Корифея и после рабства — неудивительно. Ванда, похоже, поняла, потому что мягко добавила:

— Я отпущу вас, как только дойдем до Мередит, обещаю. Меня не интересует чужая магия и чужой разум.

Я думала, что магистресса все-таки откажется. С нами она была знакома слишком мало — не считать же за знакомство старые встречи во времена прошлой войны. Но Кальперния, так и не произнеся ни слова, коротко, едва заметно кивнула Ванде.

…Видеть мир глазами демона оказалось… странно. Даже по сравнению с тем зрением, что давала мне когда-то Вера — то ли она, как особо древняя душа и вообще почти создательница, видела оба мира, и физический, и магический, то ли специально научилась этому ради тех, кого призывала себе в помощники… У Ванды такого опыта не было. Мир физический пропал из моего поля зрения: ни текстуры камня, ни уродливых статуй, ни огрызка луны на небе больше не было. Лишь мутная лавандовая дымка колыхалась на грани сознания.

Зато багровые кристаллы стало видно даже чётче, чем обычными глазами, как и клубящуюся в них скверну — она билась в оковы кристаллической решетки, сворачивалась водоворотами, выпускала щупальца. Воздух вокруг замерцал еле ощутимой зеленью — не иначе как завесной, причем дырявой, как и говорили про Киркволл. Меня это даже обеспокоило, слишком уж ненадёжно выглядело это мерцание, слишком ритмично и амплитудно, словно вот-вот прорвется. По небу поплыли “облака” магии, в основном белесые и голубые, но иногда попадались золотистые, алые и лиловые полосы.

Мои спутники тоже изменились. Стэн походил на клетку из ребер и светящихся ячеек, напоминающих чешую, внутри которой билась яркое пламя — и мне вспомнилось, что Коул называл Железного Быка Железным драконом. Зевран мерцал травяной зеленью и остротой стального лезвия, под которыми прятались золотистые искры нежности и заботы. Сама демонесса превратилась в клуб лавандового дыма, сквозь который то и дело проскакивали зелёные искры, то болотного оттенка, то травянистого. Кальперния пряталась за уже знакомым мне коконом личной силы — плотным, сложным, светящимся так, что резало глаза. Сейчас я отчётливо разглядела в нем зеленоватые оттенки, какие бывали у целителей и эльфов. Вторым ярким пятном оказался браслет на моей руке, от него било золотистым светом Веры. А вот Хоук на фоне этого великолепия почти терялся.

— Потом поразглядываете, — нетерпеливо проговорила Ванда. Голос ее тоже воспринимался как-то иначе, хотя со слухом она вроде как не должна была ничего делать. И все же он отдавался во всем теле, проходя мелкой дрожью по костям. — Вас четверых держать не так просто.

— Я могу обернуться птицей, — предложила я. Хотя отказываться от такого зрения было жалко: столько всего интересного было вокруг! Но дело прежде всего. — Доеду на плече Стэна, а на месте обернусь.

— Да ладно, — чуть смущенно проворчала подруга. — Дойдем. Только потом от меня магии не ждите.

Внизу кристаллы сияли еще ярче, вытеснив любую другую магию. Ванда была права, найти дорогу оказалось проще простого: нас вела самая настоящая тропинка, подсвеченная легкой багровой дымкой — видимо, следы прошедших здесь красных храмовников. Да и стены, арки и колонны, даже остатки бочки — все поросло проклятым минералом и легко узнавалось в свете магии.

А вот звуки пропали — или так казалось поначалу. Шаги наши звучали приглушенно, будто ступали мы по мху, хотя откуда ему взяться посреди этого царства скверны? Разговаривать не хотелось, слишком необычным казался мир — и к этому следовало для начала привыкнуть. Впрочем, мне было проще, чем остальным, магию я уже когда-то видела. Оставалось привыкнуть, что, кроме нее, больше ничего нет.

Но тишина Казематов оказалась обманчивой. Стоило пересечь арку, разделяющую первый и второй залы, как ветерком по коже пробежал шепот. Не тот, что я слышала в Круге магов всегда, это были не духи из-за Завесы — нас снова сопровождала песня красного лириума, теперь более… не громкая, нет. Пробирающая. Шепот отдавался в костях, как и голос Ванды, и теперь я уже не сомневалась, что и скверна говорит чьими-то голосами. Оставался только вопрос: случайными, древними, незнакомыми — или в этот раз все же именно голосом той, кого мы искали? Распознать ее среди общего хора не получалось, но в интонациях чудилось что-то такое…

Хоук снова вырвался вперед, словно жаждал расквитаться с проблемой — восставшей из мертвых после того, как он лично отправил ее туда, да еще отвлекающей от действительно важных дел вроде спасения сестры. Приходилось едва ли не бежать, чтобы не отстать, но возмущения эта пробежка не вызывала: кто знает, как долго красные храмовники будут пытаться штурмовать Киркволл, отбиваться от них здесь не хотелось. Особенно если окажется, что Мередит в подвале все-таки нет.

Но хотя бы эта проблема решилась просто: заросли лириума становились все гуще, так что его искаженное пение начинало давить на мозг, пока полностью не сменили собой невидимый сейчас камень стен. А потом дорога окончилась тупиком — прохода вперёд не было, зато кристальная стена раздалась вправо, туда, где когда-то мы видели подобие алтаря. И там же сияла багровым безумным светом Мередит, её я, как и сказал Варрик, узнала сразу. К счастью, она нас не заметила: обе руки бывшего рыцаря-командора вросли в лириум, и сама она не шевелилась, будто все ещё была статуей. Зато лириум вокруг нее разросся сильнее, чем где бы то ни было, переплелся не то в алтарные украшения, не то в кокон, и словно дышал скверной и магией. Шепот стал еще громче, но различить отдельные слова так и не удавалось — да и не сказать, что я пыталась. Стоило прислушаться, как голова начинала кружиться.

“Отпускаю”, — прошелестел среди собственных мыслей голос Ванды. Снова искаженно, многоголосо, словно отдаваясь эхом, и это было не слишком приятное ощущение. А потом, к своему изумлению, я услышала новый, знакомый-незнакомый, голос. Зевран предложил:

“Стреляем сразу? Может, и тратить время не придется”.

“Я обойду с другой стороны”, — мрачный голос Хоука узнавался только по интонациям. Больше я услышать никого не успела, демонесса рявкнула:

“Идите вы оба… думаете, это просто? Зажигайте свет!”

Мир тут же стал непроглядно черным, магия исчезла, будто храмовник поработал. Я тут же вскинула руки, выпуская светящийся шарик, и начала рисовать воображаемую защитную руну. Кальперния тоже отозвалась на команду, и ее шар оказался куда больше и ярче, а на кончике посоха засияла сжатая до воронки метель, готовая обрушиться на врага. Но Хоук выстрелил первым, и очередь из Бьянки отбила триумфальный ритм ее последней битвы.

Увы, Мередит болты повредили не больше, чем осенний ветер. Было странно видеть, как статуя из красного лириума, выросшая на голову с последней нашей встречи, глубоко и гулко вздыхает, как кристаллические руки медленно, но без натуги, отделяются от точно таких же алых кристаллов. Мередит не вросла в них, напротив, кажется, именно она командовала всем этим противоестественным ростом.

К нам она повернулась уже значительно быстрее, как человек, которого внезапно разбудили.

— Вот и ты, — пророкотала она. Голос, как ни странно, почти не изменился, разве что стал немного глуше. — Я все ждала, когда же ты вернёшься спасать этот город, Защитник. Раз уж не дал спасти его мне.

— И теперь ты решила его разрушить? Не твой, так и ничей?— Хоук выстрелил снова. Явно метил в глаза, но на втором выстреле Бьянка жалко хрупнула и развалилась прямо в руках. Болты ушли выше, выбивая острые осколки из потолка.

Мередит льдисто рассмеялась. Ни веселья, ни злорадства в этом смехе не было, кажется, в этой женщине осталась только одна эмоция, та самая, что свела ее когда-то в могилу. Превосходство.

— Все приходит в упадок без твердой руки, верно, Хоук? Даже главные врата города. Пали, как и эта игрушка.

Приятель сжал зубы, так что делает заходили, но на провокацию не поддался. Вместо Бьянки он вытащил меч, но атаковать не спешил, словно зачем-то тянул время. Я вмешиваться тоже не торопилась, но шепнула стоящей рядом Ванде:

— Кажется, я привыкла быть главной. Как-то неуютно теперь, без внимания противника.

Демонесса, все это время возившаяся с чем-то темным, отозвалась мысленно:

“Зато удобно. Неро готов, обходим ее? Отвлечешь, а я расстреляю. Только близко не подходи”.

Я вспомнила жуткие раны на груди Андерса, которые оставил когда-то собрат этого пулемета, и судорожно кивнула — на линию огня такой дряни я бы ни за что не сунулась и без предупреждения. И скользнула вправо, смещаясь за спинами спутников и надеясь, что Хоук достаточно отвлечет Мередит. Ванда повторила мой маневр, только отправилась влево.

Рыцарь-командор презрительно усмехнулась. Она не шевельнулась, не отдала никаких команд, но в нас с демонессой прямо из лириумных стен выстрелили красные шипы. Попади хоть один — и стало бы одним Инквизитором меньше; я с перепугу обернулась птицей и рухнула на пол. Одна из игл всё-таки зацепила крыло, но, к счастью, обломала только пару маховых перьев. Наскоро осмотревшись, я увидела Ванду в кошачьем облике; Неро валялся чуть поодаль.

Мередит улыбалась, но не нам. Это, пожалуй, и правда было обидно: в этот раз все внимание досталось Хоуку, как будто не я тут Инквизитор. Не то чтобы очень хотелось, конечно, но отвыкнуть от подобного я успела.

“Хоук вечно перетягивает все внимание”, — с усмешкой согласилась кошка и едва увернулась от отколовшейся от потолка сосульки. Пусть врагом номер один тут был Защитник Киркволла, об остальных рыцарь-командор тоже не забывала. Да и не стоило этого ожидать, Каллен говорил, что настолько продуманных людей, как его бывшая командирша, встречал нечасто. Воински продуманных.

Шипы полетели второй волной, только вдоль пола, с учётом нашего размера. Мы обе, не сговариваясь, рванули обратно, и Кальперния сразу выставила барьер.

— Маг, — нехорошо прищурилась лириумная статуя. Смотрелось это странно. — Киркволл станет чище без магов.

Теперь она наконец-то зашевелилась, и как-то слишком шустро перешла от неподвижности к бою. Рука, продолжением которой вырос алый кристаллический клинок, метнулась в сторону Кальпернии, и ее едва успел оттолкнуть Хоук. Увернуться сам Защитник Киркволла уже не успел, и Мередит пропахала ему плечо, разрывая доспехи.

Но отвлекаться на раны не пришлось. С потолка обрушился ливень алых иголок, стены снова вспухли шипами, даже из-под пола в ноги пытались вцепиться лириумные отростки. Барьер Кальпернии лопнул как мыльный пузырь еще на первой атаке, моя руна не сработала вообще — то ли я ошиблась, то ли против лириума руническая магия была бессильна. Пришлось снова уворачиваться, разбегаться в разные стороны, скакать, как безумным зайцам.

Немного спасало то, что главным противником Мередит явно назначила Защитника Киркволла — похоже, насолить ей Хоук успел знатно, раз даже мага храмовница атаковала не так яростно. Сама она так и не двинулась с места, но шипы из красного лириума заменяли целый отряд.

— Бесполезно сопротивляться, Хоук! — ее голос гремел, заполняя зал. — Ты всегда был помехой. Символом хаоса, который я поклялась уничтожить!

Очередной шип вырос прямо над головой Защитника, и я попыталась прикрыть его руной отталкивания. Магия вновь не сработала, но Хоук, к счастью, на нее не слишком-то и рассчитывал — успел отскочить, едва не попал под следующую атаку, а потом Мередит пришлось отвлечься. Зевран и Стэн ринулись в атаку с флангов, давая нам секунду передышки. Увы, и правда всего секунду: я едва успела выпустить огненный шарик, не причинивший красной храмовнице никакого вреда, Кальперния восстановила барьер — сомнительная защита, но все же лучше, чем ничего.

Мередит даже не взглянула на нападающих, просто махнула свободной рукой. С потолка обрушился ливень алых игл, вынудив их уворачиваться и думать о своей безопасности.

Как эта лириумная статуя могла контролировать свои владения, я не понимала. Если бы здесь были храмовники — кто-то, кто наделён разумом и подконтролен ей, — было бы проще, можно было бы снова списать все на Зов и лириумную песнь. Но управлять мертвым камнем на расстоянии?

С другой стороны, сумела же она оживить бронзовые статуи — и двадцать лет назад, и сейчас. Жаль, разбираться в способностях рыцаря-командора было не с руки, увернуться бы от атаки. Из-под очередного летящего шипа меня вытолкнул Стэн, и я успела заметить кровь на его щеке.

— Сопротивляетесь, — заметила она не без удовольствия. — Ты всегда сопротивлялся, Хоук. Это тебя и погубит.

— Посмотрим, — я скорее додумала его ответ, чем действительно услышала. Зато отлично разглядела, как приятель совершил какой-то невероятный кульбит, уходя от очередной атаки, и бросился прямо на Мередит. Вместо павшей Бьянки в его руках сверкнул меч, и Хоук от души ударил… позади противницы.

Яростный крик, который она издала, можно было бы сравнить с ревом подбитого дракона, если бы у нас было время сравнивать. Весь лириум — на стенах, потолке, полу — взорвался мелким стеклянистым крошевом, уже явно без чужой воли, но увернуться от него оказалось в разы сложнее. Я и не увернулась, только прикрыла лицо руками, надеясь, что сразу заражение не пойдет. Опять же, доспех…

— Вниз, — резко приказала Ванда, и мне словно подсекло ноги кнутом. Реальность едва заметно дернулась, мигнула изумрудным светом, изрядно меня напугав, но твердый камень пола вышиб воздух из легких и посторонние мысли из головы. Едва ли не прямо надо мной раздались странные гудящие звуки, а следом за ними воздух уже знакомо рассекло мелкими снарядами. Пулями. Неро наконец выстрелил.

А потом все кончилось. Рискнув всё-таки открыть глаза — почти через минуту, когда лириумное крошево уже наверняка улеглось, — я осмотрелась и первым делом нашла глазами Мередит. Статуя оказалась раздроблена на три крупных куска и неизвестное количество мелких — хотелось надеяться, что уж теперь-то не оживет. Хоук, с посеченным осколками лицом, но в остальном, кажется, целый, сидел на полу рядом с бывшей статуей и ошарашенно смотрел на ее останки, даже мрачность отступила. Зевран, Кальперния и Стэн нашлись вместе: кунари явно прикрывал менее бронированных спутников.

— Что это нахрен было? — Защитник Киркволла пришел в себя первым и довольно быстро.

Ванда, стоявшая рядом со мной, победно усмехнулась и, демонстративно погладив по стволу свой… автомат? пулемет?.. спрятала его в свой карман за Завесой. Довольно сообщила:

— Неро. Единственный и неповторимый. Ты же не против, что я не стала оставлять ее тебе? Вы бы тут долго бегали.

Повисла тишина, на этот раз настоящая, без гнетущего гула. Кристаллы лириума все еще мерцали в свете наших светящихся шаров, но как-то так… жизни в них больше не чувствовалось. Исчез потусторонний шепот — весь сразу, так что в какой-то момент мне даже показалось, что пропали слух или магия. Но первый вполне улавливал наше тяжелое дыхание, металлическое позвякивание доспехов, шум прибоя, доносящийся откуда-то из-за стен. Магию я тоже проверила сразу, подпитав светящийся шарик. Все было в порядке, но привычный шепот из-за Завесы пропал. А ведь в Казематах я слышала его всегда.

Но больше тишина никого не взволновала. Ребята поднимались с пола, Зевран оглядывался — кажется, я видела его летящий кинжал, когда уворачивалась от очередного осколка. Кальперния, чуть сжав губы, изучала надломленный посох и наверняка вспоминала тот, который я заставила выкинуть.

Загадка повисшей тишины никого не заинтересовала,и пришлось и мне отложить этот вопрос.

Ванда, не дождавшись ответа, подошла поближе к Хоук у, но тот только отмахнулся от нее, рассматривая груду обломков, что секунду назад была рыцарем-командором Мередит Станнард. Судя по лицу, его явно больше заботил результат, чем сомнительная честь всё-таки лично снести голову рыцарю-командору. Остатки лириума он осмотрел особенно тщательно, словно что-то понимал в оживших статуях, но в итоге отвернулся и вздохнул.

— И “чтоб ты сдохла” не скажешь.

— Надо будет потом показать ее знакомому некроманту, — пробормотала я, вспомнив профессора Волькарина. Может быть, он сам или вся команда Хелены найдут время заглянуть в Казематы. И тут же встрепенулась: — Хоук, а куда ты бил? Я думала, ты по ней ударишь.

— Издеваешься? — хмыкнул слегка повеселевший приятель. — Ее болты Бьянки не взяли, а меч у меня не чета твоему ножику. Там сзади лириум на полу был, тянулся к ней как корень или пуповина. Я подумал, если долбануть по ней, то хотя бы стрелять в нас эта лириумная тварь перестанет.

Я посмотрела на заросли кристаллов, что поначалу напомнили мне кокон. Сейчас вдруг показалось, что это была скорлупа или даже плацента, только питали они с храмовницей друг друга взаимно… какое чудовище должно было выйти из этого места? И как вовремя мы явились…

Но теперь чудовище лежало несколькими кусками, которые нестерпимо захотелось растащить в разные стороны — как бы не склеились обратно. И отказывать себе в этом желании я не стала: шестом подпихнула булыжник, бывший головой лириумной статуи, подальше. Вряд ли, конечно, что-то случится, скверна внутри… умерла? Кажется, теперь уже по-настоящему. Навсегда.

— Да, стрелять перестала, — согласился Зевран. Помолчал и выругался: — Mierda!

Я оглянулась на друга: у него царапин было меньше, чем у Стэна, но все же были. И у Кальпернии, и у Хоука, даже у меня. Стоило их проверить и вычистить от лириума, если осколки найдутся, и уж точно не здесь.

— Идём наружу, — предложила я. — Хоть царапины залечим.

— И в город, — безапелляционно добавил Хоук. — Я хоть и хреновый, но Защитник Киркволла. Надо от этой заразы избавиться окончательно.

Дорога обратно показалась неожиданно длиннее, словно лабиринт Казематов разросся, не желая отпускать нас наружу. Иллюзия, конечно: просто сил снова спешить уже не было. Зато никаких шепотков, никакого давления — Казематы, пусть и все еще устрашающие внешне, теперь ощущались удивительно мирно. Когда мы добрались до ворот — лириум с них осыпался, стоило ударить как следует, — солнце уже показалось над горами, бросая первые робкие лучи на залив. Вода окрасилась нежно-розовым, спокойным цветом, совсем не напоминающим вечернее кровавое золото.

Шум битвы повисшую тишину не нарушал. С такого расстояния рассмотреть подробности не получалось, но армию красных храмовников мы, пожалуй, не пропустили бы… вот только ее не было. Киркволл казался спящим. В Казематах, к счастью, нашлась лодка, тоже побитая лириумом, но еще держащаяся на воде, так что вскоре мы уже шли по дороге в Верхний город, к Варрику.

…Ворота красные храмовники и впрямь преодолели, да не выбили — их открыли изнутри. К счастью, подозревать жителей в предательстве не пришлось: красные тени проникали в город и раньше, именно из-за них все жители и сбились в крепость наместника и Церковь — оставаться в домах было небезопасно. Нижний город храмовники захватили, но сложности это особой не представляло — уже неделю как жители ушли отсюда, бросив дома. Порт тоже простаивал — ни один корабль не мог пройти мимо Казематов. А на лестнице к Верхнему городу тварей всё-таки задержали. В момент смерти Мередит они и вовсе замерли на пару мгновений, и защитники успели этим воспользоваться. Осталось только прочесать город в поисках выживших и затаившихся противников… но этим, к счастью, заниматься предстояло не нам.

До дома, принадлежащего Инквизиции, мы добрели той же компанией: Хоук решил вернуться в Старкхэвен через элувиан, надеясь подобраться к сестре поближе. Зевран шел в Антиву, чтобы оттуда на корабле отправиться в Тревизо — времени впритык, но хватало на такое путешествие. Я шла больше по инерции, так и не сумев выбрать дорогу. Прямо мы уже сходили — и выжили. Даже победили. Направо или налево?

Возле элувиана мы дружно притормозили.

— Ты поможешь? — Хоук спросил спокойно. Только я видела, что это спокойствие готово рассыпаться льдом от любого дуновения.

Ответ мог быть только один, но это означало — отпустить Зеврана в одиночку. И решиться я никак не могла.

Ванда приобняла меня за плечи и мурлыкнула:

— А зачем нам всем идти туда? Мальчики ничего не понимают в демонах, ты разве что со стороны видела… изгнать мелкую зажравшуюся тварь, лезущую не в свое дело, я могу и сама. Кальперния, составишь мне компанию?

Хоук посмотрел на нас с Вандой и мрачно уточнил:

— Точно справишься, мохнатая?

— Ты мне не веришь? — оскорбилась она.

Я же смотрела на магистрессу. Отпускать подругу в одиночку не хотелось так же, как и Зеврана, и Кальперния действительно могла бы стать ей отличной напарницей на этом задании. Вот только после нашего похода через Казематы женщина не проронила за всю ночь ни слова, хоть и помогала в бою. Тогда было не до этого, но сейчас я задним числом осознала, что что-то в команде не в порядке.

— Кальперния? — позвала я. — Как вы?

Она подняла голову и посмотрела на меня — не в глаза, но хотя бы в мою сторону. Помолчала, но все же ответила:

— Это был… интересный опыт. С вашего позволения, я бы не хотела его обсуждать.

— Вы можете отправиться в Тревизо, — предложила я. — А я пойду с Вандой. Всё-таки Бетани моя подруга.

Но женщина покачала головой:

— Я помогу. И… спасибо. Леди Ванда, я подстрахую вас.

Демонесса улыбнулась и стремительно подскочила к зеркалу.

— Ну так идём, чего ждать?

Хоук секунду колебался, но кивнул.

— Будьте осторожны, — велела я, с тревогой глядя на соратниц. Может быть, даже подруг. Кальперния отвела взгляд, но кивнула, Ванда с той же интонацией отозвалась:

— И вы тоже! Иначе я этим птенчикам все перья повыщипываю и сожрать заставлю.