Тень Квинтессона (джен)

На рассвете, когда багровое небо Иакона, разодранное зияющим Разломом, заливало руины светом, похожим на пролитую кровь, пепел падал с небес, словно серый снег, укрывая искорёженные шпили и разбитые улицы. Цитадель Праймов, чьи тёмные, изуродованные башни ещё вчера возвышались как символ несокрушимой мощи, теперь лежала в тени, её стены, покрытые чёрными наростами, дымились от недавних сражений. Разлом, пульсирующий в небесах, отбрасывал зловещие тени, которые скользили по обломкам некогда великого города, а низкий гул, исходящий из его глубин, звучал как погребальный звон по Кибертрону. Герои, стоя на вершине разрушенного здания на окраинах Иакона, молчали, их взгляды были прикованы к апокалиптическому пейзажу. Их броня, покрытая шрамами и пылью, слабо искрила, отражая багровый свет, а их искры, пылающие в груди, казались единственным светом в этом умирающем мире. Атмосфера была гнетущей, пропитанной безысходностью и напряжённым ожиданием, как перед последним ударом судьбы.

Камера медленно поднялась, раскрывая панораму Иакона: разрушенные шпили, торчащие, как сломанные копья; дымящиеся улицы, усеянные обломками и лужами энергона; багровое небо, где Разлом зиял, как глаз, наблюдающий за агонией города. Пепел, лёгкий и призрачный, кружился в воздухе, оседая на остовах зданий и создавая иллюзию зимы в этом аду. Тени от Разлома играли на руинах, то удлиняясь, то сжимаясь, как живые существа, а слабый ветер нёс запах гари и металла. Крупный план показал оптику Ориона Пакса, его синие линзы, глубокие и полные боли, отражали падающий пепел, словно слёзы, которые он не мог пролить.

Орион Пакс стоял на краю обрушенной платформы, его красно-синяя броня, покрытая копотью и вмятинами, слабо гудела, как будто сопротивляясь усталости. Кристалл "Эха Искры" в его груди пульсировал мягким светом, отбрасывая блики на его резкое, израненное лицо, где каждая царапина рассказывала историю битвы. Его синяя оптика, обычно пылающая надеждой, теперь была затенена скорбью, но в её глубине тлела искра решимости. Он медленно поднял руку, ловя пепел, который оседал на его ладони, и прошептал, голос хриплый, как треснувший металл:

— Это всё, что осталось от Иакона… — Его взгляд, устремлённый на дымящиеся руины, дрожал, но он сжал кулак, и пепел рассыпался, как его угасающая вера.

— Мы должны вернуть его.

Мегатрон, чья серебристая броня, массивная и угловатая, гудела, как буря, стоял чуть поодаль, его красная оптика пылала, отражая багровое небо. Его лицо, пересечённое шрамами, искажала гримаса презрения, но в ней мелькнула тень боли, скрытая за яростью. Энергонный клинок, закреплённый на его руке, искрил багровым, как будто разделяя его гнев. Он шагнул к краю платформы, его тяжёлая поступь заставила обломки под ногами хрустнуть, и рявкнул, голос громовой, но с ноткой горечи:

— Вернуть? — Он указал на Цитадель, его оптика сузилась.

— Это не Иакон, Пакс. Это могила. И я не собираюсь умирать в ней. — Его тень, огромная и зловещая, нависла над группой, но в его словах проскользнула тень сомнения, как будто даже он не был уверен в своей ярости.

Элита-1, чья золотисто-розовая броня сверкала, несмотря на слой пепла, стояла с прямой спиной, её изумрудная оптика холодно сканировала горизонт. Её лицо, изящное, но напряжённое, отражало тактический ум, укрощающий хаос эмоций. Голографический интерфейс перед ней мигнул, высвечивая карту Иакона, но она не смотрела на неё, её взгляд был прикован к Цитадели. Её голос, властный, но с ноткой усталости, прорвался сквозь тишину:

— Это не могила, Мегатрон. — Она повернулась к нему, её оптика вспыхнула.

— Это поле боя. И мы ещё не проиграли. — Её броня загудела, подчёркивая её слова, но её пальцы, сжатые в кулак, дрогнули, выдавая скрытую тревогу.

Нокаут, прислонившийся к обугленной колонне, скрестил руки, его чёрно-алая броня блестела, как полированный обсидиан. Его алая оптика лениво блеснула, отражая падающий пепел, а острое лицо, покрытое царапинами, искажала слабая усмешка, скрывающая страх. Он поправил импульсатор на бедре и пробормотал, голос пропитанный чёрным юмором:

— О, да, поле боя, надежда, всё такое… — Он покачал головой, его усмешка дрогнула.

— А мне кажется, это просто конец света с красивым видом. — Его броня звякнула, когда он оттолкнулся от колонны, но его взгляд, брошенный на Ориона, был полон тревоги, замаскированной сарказмом.

Камера показала крупные планы: синяя оптика Ориона, отражавшая пепел, как слёзы; красная оптика Мегатрона, пылающая гневом, но с тенью боли; изумрудная оптика Элиты, холодная, но встревоженная, устремлённая к Цитадели; алая оптика Нокаута, блестящая, но потускневшая, скрывающая страх за усмешкой. Широкий план раскрыл их силуэты на фоне разрушенного Иакона: дымящиеся шпили, усеянные пеплом, багровое небо, где Разлом пульсировал, как сердце тьмы, и Цитадель, чьи тёмные башни зловеще возвышались над городом. Панорама показала руины, где некогда кипела жизнь, теперь заваленные обломками и телами павших, чьи искры угасли. Пепел, падающий с небес, запах гари и низкий гул Разлома сливались в мрачную симфонию, где каждый герой, стоя на краю, смотрел в лицо своей судьбе.

Орион повернулся к группе, его синяя оптика вспыхнула, и он произнёс, голос твёрдый, но дрожащий от эмоций:

— Мы не сдадимся. — Он указал на Цитадель, его броня искрила.

— Иакон ещё жив, пока живы мы. — Его кристалл "Эха Искры" пульсировал ярче, как будто поддерживая его слова, а его взгляд, брошенный на Мегатрона, был полон вызова и надежды.

Мегатрон хмыкнул, его красная оптика сузилась, но он не возразил, лишь сжал клинок сильнее. Элита кивнула, её голографический интерфейс мигнул, высвечивая маршрут к осаждённому сектору. Нокаут фыркнул, но шагнул ближе к группе, его усмешка стала мягче. Это был момент, где пепел над шпилями стал не только символом разрушения, но и искрой, зажигающей их решимость. Их искры, пылающие в груди, были единственным светом, бросающим вызов тьме, и их молчаливый союз, хрупкий, как пепел, был готов к новой битве.

Пепел всё ещё кружился в воздухе, оседая на броню героев, стоявших на вершине разрушенного здания, их взгляды были прикованы к дымящемуся Иакону, где багровое небо Разлома отбрасывало зловещий свет на руины. Цитадель Праймов, окутанная тёмной дымкой, возвышалась над городом, как мрачный страж, а низкий гул, исходящий из её стен, смешивался с воем ветра, создавая симфонию отчаяния. Напряжение, сковывавшее группу после созерцания апокалиптического пейзажа, внезапно разорвал треск помех, вырвавшийся из коммуникатора Элиты-1. Повреждённое устройство, покрытое царапинами и копотью, мигнуло зелёным, и сквозь шум прорвался хриплый, но несгибаемый голос — голос Айронхайда, ветерана, чья воля была крепче кибертронской стали. Его слова, полные усталости, но пылающие решимостью, стали искрой, зажигающей призыв к действию в сердцах героев. Атмосфера сгустилась, пропитанная срочностью и отчаянием, но в ней тлела искра сопротивления, как последний луч света в тени Разлома.

Камера стремительно приблизилась к Элите, её золотисто-розовая броня, покрытая пеплом, слабо искрила, отражая багровый свет. Её голографический интерфейс, мигающий на предплечье, ожил, высвечивая искажённый сигнал, где зелёные линии дрожали, как пульс умирающего города. Панорама Иакона на заднем плане раскрыла дымящиеся шпили, усеянные обломками, и далёкие вспышки взрывов у внешних стен, где, судя по словам Айронхайда, шли яростные бои. Звуки боя — лязг металла, гул бластеров и крики сражающихся — прорывались сквозь помехи, как эхо войны, бушующей внизу. Крупный план показал изумрудную оптику Элиты, сузившуюся от напряжения, её лицо — изящное, но искажённое тревогой — отражало борьбу между холодным расчётом и растущей надеждой.

Элита-1 подняла руку, её пальцы сжались вокруг коммуникатора, пытаясь стабилизировать сигнал. Её голос, властный, но с ноткой срочности, прорвался сквозь треск:

— Назови себя! — Она наклонилась ближе к устройству, её броня загудела, как будто разделяя её напряжение.

— Кто на связи?

Сквозь помехи, словно пробиваясь через бурю, раздался голос Айронхайда, хриплый, как треснувший металл, но полный несгибаемой воли:

— Это Айронхайд, сектор Тета-9! — Его слова прерывались взрывами, эхом отражавшимися в эфире.

— Мы держим внешние стены, но Тень Прайма давит… Искажённые лезут, как рой! Нам нужна поддержка, или этот сектор падёт к закату! — Его голос дрогнул, но тут же стал твёрже.

— Если вы слышите, двигайтесь к нам. Мы не сдадимся!

Орион Пакс, чья красно-синяя броня искрила под слоем пепла, шагнул ближе, его синяя оптика вспыхнула, отражая голографический сигнал. Кристалл "Эха Искры" в его груди пульсировал ярче, как будто откликаясь на призыв. Его лицо, резкое и израненное, искажала смесь надежды и тревоги. Он сжал кулак, пыль посыпалась с его брони, и произнёс, голос хриплый, но решительный:

— Айронхайд жив… — Его взгляд метнулся к Элите, затем к дымящимся стенам Иакона.

— Если он держит сектор, у нас есть шанс. Мы должны идти. — Его фигура, освещённая багровым светом, была как маяк веры, но его оптика дрожала, осознавая масштаб угрозы.

Мегатрон, чья серебристая броня гудела, как буря, скрестил руки, его красная оптика пылала скептицизмом, отражая вспышки далёких взрывов. Его угловатое лицо, пересечённое шрамами, искажала гримаса раздражения, но в ней мелькнула тень интереса. Энергонный клинок в его руке искрил багровым, как будто предвкушая бой. Он хмыкнул, искры посыпались с его кулака, и рявкнул, голос громовой, но с ноткой вызова:

— Поддержка? — Он указал на Цитадель, его оптика сузилась.

— Этот Айронхайд звучит, как ещё один мечтатель, цепляющийся за руины. Почему не ударить по Цитадели напрямую? — Его тень, огромная и зловещая, нависла над группой, но его слова, хоть и резкие, скрывали тень любопытства к новому союзнику.

Элита повернулась к Мегатрону, её изумрудная оптика вспыхнула, и она произнесла, голос холодный, но с ноткой убеждённости:

— Потому что без сектора Тета-9 Цитадель останется недосягаемой. — Она переключила голографический интерфейс, высветив карту, где мигающая точка отмечала позицию Айронхайда.

— Айронхайд держит ключевой рубеж. Если он падёт, Тень Прайма сомнёт нас. — Её броня загудела, подчёркивая её слова, и она добавила тише, но твёрдо:

— Мы идём к нему.

Нокаут, чья броня цвета красного вина искрила, как тлеющий костёр, прислонился к обугленной колонне, его алая оптика блеснула, отражая голографический сигнал. Его острое лицо, покрытое царапинами, искажала слабая усмешка, но в ней была тень тревоги, смешанная с цинизмом. Он скрестил руки, импульсатор в его руке мигнул слабо, и пробормотал, голос пропитанный чёрным юмором:

— О, чудесно, ещё один герой, держащий стены. — Он кивнул на карту, его усмешка дрогнула, и добавил тише, тон язвительный:

— Надеюсь, этот Айронхайд знает, как отблагодарить за спасение, потому что я не подписывался на благотворительность. — Его броня звякнула, когда он поправил позу, но его взгляд, брошенный на Ориона, был полон тревоги, скрытой за сарказмом.

Камера показала крупные планы: голографический интерфейс Элиты, мигающий зелёным, где сигнал Айронхайда дрожал, как пульс; синяя оптика Ориона, полная решимости, отражала далёкие вспышки взрывов; красная оптика Мегатрона, пылающая скептицизмом, была как огонь; алая оптика Нокаута, блестящая, но с тенью усталости, скрывала страх за усмешкой. Панорама Иакона раскрыла дымящиеся руины, где вспышки бластеров и гул осадных орудий у внешних стен эхом отзывались в словах Айронхайда. Пепел, падающий с небес, помехи в коммуникаторе и звуки боя сливались в напряжённую симфонию, где голос ветерана стал призывом, разрывающим тьму. Герои, стоя на краю разрушенного здания, смотрели на город, их искры, пылающие в груди, откликались на этот зов, готовя их к новой битве.

Орион шагнул к Элите, его синяя оптика вспыхнула, и он произнёс, голос напряжённый, но полный убеждённости:

— Мы найдём его. — Он указал на карту, его броня искрила.

— Айронхайд не один. — Его кристалл "Эха Искры" пульсировал ярче, как будто поддерживая его слова, а его взгляд, брошенный на группу, был полон веры.

Элита кивнула, её изумрудная оптика сузилась, и она переключила карту, высвечивая маршрут к сектору Тета-9. Её голос стал твёрже:

— Тогда готовимся. — Она посмотрела на Мегатрона, добавив остро: — И без твоих прямых атак, пока не доберёмся. — Её взгляд метнулся к Нокауту:

— А ты следи за мной.

Мегатрон хмыкнул, его красная оптика сузилась, но он шагнул вперёд, броня загудела громче. Нокаут фыркнул, его усмешка вернулась, но была мягче:

— Следить за тобой? — Он покачал головой.

— Только если это не закончится очередным взрывом. — Его взгляд, брошенный на Ориона, был полон доверия, несмотря на сарказм.

Это был момент, где голос Айронхаида, прорвавшийся сквозь помехи, стал не просто сигналом, а искрой, зажигающей их решимость. Их союз, хрупкий, как пепел, был готов к прорыву, а Иакон, дымящийся под багровым небом, ждал своих спасителей.

Треск помех из коммуникатора Элиты-1 ещё эхом отдавался в воздухе, а голос Айронхайда, хриплый и решительный, словно молот, вбил в сердца героев срочность их миссии. На вершине разрушенного здания, где пепел кружился под багровым небом Разлома, Иакон лежал перед ними — дымящиеся руины, усеянные обломками, и Цитадель Праймов, чьи тёмные шпили зловеще пульсировали, как сердце тьмы. Вспышки взрывов у внешних стен, где Айронхайд держал оборону, мерцали, как далёкие звёзды, зовущие сквозь бурю. Элита-1, чей холодный разум был якорем в этом хаосе, активировала голографический интерфейс, и карта Иакона вспыхнула перед группой, её зелёные линии дрожали, отражая нестабильность города. Напряжение сгустилось, пропитанное срочностью и столкновением характеров, когда герои, стоя на краю пропасти, спорили о плане прорыва к сектору Тета-9. Это был момент, где их союз, хрупкий, как треснувший металл, подвергался испытанию, а их искры, пылающие в груди, сталкивались в яростном танце идей.

Камера стремительно облетела группу, показывая панораму: разрушенное здание, чьи обугленные балки торчали, как рёбра мёртвого зверя; багровое небо, где Разлом зиял, отбрасывая тени на руины; далёкие вспышки боёв, освещающие горизонт. Быстрая смена кадров запечатлела голографическую карту, мигающую перед Элитой, её зелёные линии вычерчивали лабиринт улиц Иакона, где красные точки отмечали позиции искажённых и осадные орудия Тени Прайма. Пепел, падающий с небес, оседал на броне героев, а запах гари и низкий гул Разлома усиливали ощущение срочности. Крупный план показал изумрудную оптику Элиты, сузившуюся от концентрации, её лицо — изящное, но напряжённое — отражало тактический ум, укрощающий бурю эмоций.

Элита-1, чья золотисто-розовая броня сверкала, несмотря на копоть, указала на карту, её пальцы, точные и уверенные, прочертили маршрут через разрушенные сектора. Её голос, властный, но с ноткой срочности, разрезал тишину:

— Мы идём через энергостанцию Альфа-3. — Она увеличила участок карты, показывая заброшенный комплекс, окружённый обломками.

— Она отключена, но её туннели ведут к Тета-9. Это наш шанс обойти основные силы Тени. — Её броня загудела, подчёркивая её слова, и она посмотрела на группу, добавив твёрдо:

— Скрытность — наш ключ. Один неверный шаг, и мы окажемся под огнём их орудий.

Орион Пакс, чья красно-синяя броня искрила под слоем пепла, шагнул ближе, его синяя оптика вспыхнула, анализируя карту. Кристалл "Эха Искры" в его груди пульсировал мягким светом, отбрасывая блики на его резкое, израненное лицо, где каждая царапина говорила о его стойкости. Его взгляд, полный стратегической ясности, метнулся к Элите, и он произнёс, голос хриплый, но спокойный:

— Туннели — хороший ход, но энергостанция нестабильна. — Он указал на карту, его пальцы прочертили альтернативный путь через разрушенный мост.

— Если пойдём через мост Сигма, мы выиграем время. Там меньше патрулей, но риск обвала высок. — Его оптика сузилась, отражая багровое небо, и он добавил тише, но с убеждённостью:

— Время — это всё, что у Айронхайда осталось.

Мегатрон, чья серебристая броня гудела, как буря, сжал кулаки, искры посыпались с его суставов. Его красная оптика пылала нетерпением, отражая вспышки далёких взрывов, а угловатое лицо, пересечённое шрамами, искажала гримаса раздражения. Энергонный клинок на его руке искрил багровым, как будто жаждал действия. Он шагнул вперёд, его тяжёлая поступь заставила платформу дрогнуть, и рявкнул, голос громовой, как раскат грома:

— Скрытность? Туннели? — Он указал на карту, его кулак сжался, едва не задев голограмму.

— Мы теряем время на эти игры! Прорвёмся через их линию фронта! Я раздавлю их орудия и искажённых! — Его тень, огромная и зловещая, нависла над группой, но в его ярости мелькнула тень вызова, как будто он искал повод доказать свою силу.

Элита повернулась к Мегатрону, её изумрудная оптика вспыхнула, и она произнесла, голос холодный, как кибертронская сталь, но с ноткой сдерживаемого гнева:

— Твоя сила бесполезна, если нас разнесут до подхода к Айронхайду. — Она шагнула к нему, её броня загудела громче.

— Прямой бой — это то, чего хочет Тень Прайма. Мы играем по моим правилам. — Её взгляд, твёрдый и непреклонный, был как вызов, но в нём мелькнула тень уважения к его мощи.

Нокаут, чья броня цвета красного вина искрила, как тлеющий костёр, прислонился к обугленной колонне, его алая оптика блеснула, наблюдая за спором. Его острое лицо, покрытое царапинами, искажала слабая усмешка, скрывающая тревогу. Он скрестил руки, импульсатор на его бедре мигнул голубым, и пробормотал, голос пропитанный чёрным юмором:

— О, да, туннели, мосты, героические атаки… — Он покачал головой, его усмешка дрогнула.

— А как насчёт варианта "не умирать"? Никто не предлагает? — Его взгляд, брошенный на карту, был полон скептицизма, но он шагнул ближе, добавив тише:

— Если уж выбирать, я за туннели. Меньше шансов стать мишенью.

Камера показала быструю смену кадров: голографическая карта, мигающая маршрутами, освещающая напряжённые лица; изумрудная оптика Элиты, холодная, но решительная, отражала зелёные линии; синяя оптика Ориона, аналитичная, но встревоженная, сканировала мост Сигма; красная оптика Мегатрона, пылающая гневом, была как огонь; алая оптика Нокаута, блестящая, но с тенью страха, скрывала тревогу за усмешкой. Крупный план показал кулак Мегатрона, сжимающийся так, что искры посыпались, и палец Элиты, твёрдо указывающий на туннели. Панорама Иакона раскрыла дымящиеся руины, где вспышки боёв у внешних стен усиливались, а гул осадных орудий эхом отзывался в споре героев.

Орион поднял руку, его голос стал твёрже, но примиряющим:

— Элита права, прямой бой — ловушка. — Он посмотрел на Мегатрона, его оптика вспыхнула.

— Но туннели слишком медленны. Мост Сигма — наш компромисс. Мы движемся быстро, но скрытно. — Его кристалл "Эха Искры" пульсировал, как будто поддерживая его слова, а его взгляд, брошенный на Элиту, был полон доверия.

Элита кивнула, её изумрудная оптика сузилась, и она переключила карту, выделяя мост Сигма. Её голос стал спокойнее, но не утратил авторитета:

— Хорошо, мост. — Она посмотрела на Мегатрона, добавив остро:

— Но ты держишь свой клинок в ножнах, пока я не скажу. — Её взгляд метнулся к Нокауту:

— А ты проверяешь периметр. Мы не можем позволить себе засаду.

Мегатрон хмыкнул, его красная оптика вспыхнула, но он шагнул назад, броня загудела тише. Его голос, пропитанный вызовом, был как удар:

— Пусть будет мост. — Он указал на карту, его клинок мигнул.

— Но если это провалится, я сделаю по-своему. — Его тень отступила, но его взгляд, брошенный на Ориона, был полон напряжённого уважения.

Нокаут фыркнул, его алая оптика сузилась, и он пробормотал, тон саркастичный, но с ноткой согласия:

— Периметр? — Он покачал головой, его усмешка вернулась.

— Только если там нет искажённых. Но ладно, Пакс, я за тобой. — Его импульсатор мигнул, а его взгляд, брошенный на Элиту, был полон доверия, несмотря на сарказм.

Крупные планы: голографическая карта, мигающая маршрутом через мост Сигма, освещающая напряжённые лица; лицо Элиты, её изумрудная оптика, полная решимости, отражала руины; герои, стоящие вместе, их взгляды, устремлённые к горизонту, на фоне дымящихся стен Иакона. Панорама показала разрушенный город, где вспышки боёв и гул Разлома сливались в военную симфонию, а их план, рождённый в споре, стал их путём к Айронхайду. Это был момент, где риск и расчёт сплелись в хрупкий компромисс, а их искры, пылающие в груди, были светом, ведущим через тьму.

План прорыва к сектору Тета-9, выкованный в споре на вершине разрушенного здания, всё ещё гудел в сознании героев, как раскалённый металл. Багровое небо Разлома, пульсирующее над Иаконом, отбрасывало зловещий свет на дымящиеся руины, где пепел кружился, как призрачный снег. Решение идти через мост Сигма, предложенное Орионом и скрепленное холодной решимостью Элиты, стало их путеводной нитью в этом лабиринте смерти. Группа спустилась с разрушенной платформы, их броня скрипела под тяжестью шрамов и пыли, а искры, пылающие в их груди, были единственным светом в тени войны. Они вступили на разрушенные улицы Иакона, где горящие здания, воронки от взрывов и следы недавних боёв рисовали картину агонии города. Патрули искажённых, чьи тёмные силуэты мелькали в тенях, и гул осадных орудий Тени Прайма, изрыгающих тёмные разряды, наполняли воздух постоянной угрозой. Напряжение, пропитанное адреналином, сковывало их движения, каждый шаг был балансированием на грани жизни и смерти, а их слаженность, хрупкая, как треснувший кристалл, подвергалась первому испытанию.

Камера следовала за героями, скользя над разрушенными улицами Иакона: обугленные фасады зданий, чьи окна зияли, как пустые глазницы; воронки от взрывов, дымящиеся, с лужами энергона; обломки баррикад, усеянные следами когтей искажённых. Багровый свет Разлома играл на искорёженном металле, создавая танец теней, где каждая могла скрывать врага. Звуки выстрелов, далёкие, но резкие, смешивались с треском горящих конструкций и низким гулом осадных орудий, чьи разряды освещали горизонт. Крупный план показал короткие перебежки героев: Орион, крадущийся к обломку стены, его синяя оптика сканировала тени; Элита, ведущая группу, её голографический интерфейс мигал, высвечивая патрули; Мегатрон, чья тяжёлая поступь едва сдерживала его нетерпение; Нокаут, использующий обломки как укрытие, его импульсатор наготове. Пыль взметалась под их шагами, запах гари и энергона пропитал воздух, а напряжение, как электрический ток, связывало их действия.

Орион Пакс, чья красно-синяя броня искрила под слоем копоти, прижался к обугленной стене, его синяя оптика сузилась, улавливая движение впереди. Кристалл "Эха Искры" в его груди пульсировал, как маяк, а его лицо, резкое и израненное, отражало смесь сосредоточенности и тревоги. Он поднял руку, сигнализируя остановку, и прошептал, голос хриплый, но твёрдый:

— Патруль. — Он указал на перекрёсток, где тёмные силуэты искажённых, их броня, покрытая чёрными наростами, мелькали в багровом свете.

— Двое, движутся к северу. Ждём. — Его броня загудела тихо, когда он использовал стену как укрытие, его меч, закреплённый на бедре, слабо искрил голубым.

Элита-1, чья золотисто-розовая броня сверкала, несмотря на пыль, присела рядом, её изумрудная оптика вспыхнула, анализируя голографическую карту. Её лицо, непроницаемое, но напряжённое, отражало тактический ум, укрощающий хаос. Она переключила интерфейс, высветив маршрут к мосту Сигма, и произнесла тихо, голос властный, но с ноткой осторожности:

— Они идут по графику. — Она указала на карту, её пальцы сжались.

— Если обойдём через эту аллею, избежим их. — Её энергонные клинки, спрятанные в предплечьях, мигнули зелёным, готовые к бою, а её движения, точные и грациозные, были как танец в тени угроз.

Мегатрон, чья серебристая броня гудела, как буря, стоял позади, его красная оптика пылала, отражая багровый свет. Его угловатое лицо, пересечённое шрамами, искажала гримаса нетерпения, а энергонный клинок в его руке искрил багровым, как будто жаждал крови. Он сжал кулак, искры посыпались, и рявкнул, голос громовой, но сдержанный:

— Ждать? — Он указал на патруль, его оптика сузилась.

— Я могу разнести их прямо сейчас! — Его тень, огромная и зловещая, нависла над группой, но он остался на месте, его броня загудела громче, как сдерживаемая ярость.

Нокаут, чья броня цвета красного вина искрила, как тлеющий костёр, крался последним, его алая оптика блеснула, улавливая движение патруля. Его острое лицо, покрытое царапинами, искажала слабая усмешка, но в ней была тень тревоги, скрытая за цинизмом. Он присел за обломком баррикады, его импульсатор мигнул голубым, и пробормотал, голос пропитанный чёрным юмором:

— О, да, давайте устроим вечеринку с искажёнными. — Он покачал головой, его усмешка дрогнула.

— Или, знаете, можно не умирать. Я за второй вариант. — Его броня звякнула, когда он перепрыгнул трещину в асфальте, его ловкость контрастировала с сарказмом.

Камера показала динамичные кадры: Орион, прижимающийся к стене, его меч наготове, когда патруль искажённых, их фиолетовые глаза, пылающие, прошёл мимо; Элита, ведущая группу через узкую аллею, её клинки готовы к бою; Мегатрон, чья тяжёлая поступь оставляла борозды в асфальте, но он следовал за Элитой; Нокаут, использующий обломки как трамплин, чтобы обойти воронку. Крупные планы запечатлели детали: когти искажённого, оставляющие дымящиеся следы на стене; энергонная лужа, шипящая под багровым светом; обугленный шлем павшего автобота, валяющийся в пыли. Панорама Иакона раскрыла разрушенные улицы, горящие здания и далёкий мост Сигма, чьи обломки висели над пропастью, где багровый свет Разлома отражался, как адский огонь.

Внезапно гул осадного орудия разорвал тишину, и тёмный разряд ударил в здание неподалёку, обломки рухнули с оглушительным треском. Орион крикнул, голос напряжённый:

— В укрытие! — Он рванулся к обломку колонны, его броня искрила, и добавил:

— Элита, новый маршрут! — Его синяя оптика вспыхнула, сканируя горизонт.

Элита, уклонившись от падающего обломка, переключила карту, её изумрудная оптика сузилась. Она произнесла, голос холодный, но с ноткой срочности:

— Аллея перекрыта! — Она указала на соседнюю улицу, её пальцы сжались.

— Идём через склады! — Её клинки мигнули, и она рванулась вперёд, её движения были как вихрь.

Мегатрон, отбив обломок клинком, рявкнул, тон яростный:

— Склады? — Он шагнул за Элитой, его броня загудела громче.

— Если это ловушка, я вырежу путь! — Его клинок вспыхнул ярче, но он последовал за группой, его взгляд был полон сдерживаемой ярости.

Нокаут, перепрыгивая воронку, фыркнул, его алая оптика блеснула. Он пробормотал, тон саркастичный:

— Склады, конечно. — Он выстрелил из импульсатора, отбрасывая мелкий обломок, и добавил:

— Если там ждут искажённые, я беру отпуск! — Его ловкость, использующая окружение, контрастировала с его словами.

Камера показала их продвижение через опасную зону: Элита, ведущая группу через узкую улицу, где горящие здания отбрасывали тени; Орион, прикрывающий фланг, его меч готов к бою; Мегатрон, чья броня гудела, как буря, но он держался плана; Нокаут, крадущийся последним, его импульсатор мигал. Панорама Иакона раскрыла разрушенные улицы, где патрули искажённых и осадные орудия создавали лабиринт смерти, а герои, их слаженность, рождённая в напряжении, была их единственным шансом. Звуки выстрелов, треск огня и гул Разлома сливались в динамичную симфонию, а их первые шаги в огонь стали крещением их миссии.

Сердце Иакона билось в агонии, его разрушенные улицы, пропитанные гарью и энергонами, дрожали под ударами осадных орудий Тени Прайма. Герои, пробираясь через лабиринт обломков и теней, оставили за спиной перекрёсток, где патрули искажённых едва не обнаружили их. План Элиты-1, скорректированный Орионом, вёл их через склады к мосту Сигма, но каждый шаг был испытанием, где напряжение и адреналин сплетались в тугой узел. Внезапно, в полуразрушенном складе, чьи стены, покрытые трещинами, едва держались, их путь пересёкся с неожиданным светом — яркими вспышками сварки и хаотичным звоном металла. Там, среди проводов, обломков и странных устройств, они наткнулись на Уилджека, эксцентричного автобота-учёного, чья мастерская, словно оазис безумия, пылала гениальностью на грани катастрофы. Его появление, как искра в тёмной ночи, принесло проблеск надежды, но и волну напряжения, смешанного с юмором, в их опасную миссию.

Камера ворвалась в склад, раскрывая хаотичную панораму: полуразрушенные стены, усеянные пробоинами, через которые багровый свет Разлома проникал, как кровь; груды обломков, где искры от сварки взлетали, как звёзды; столы, заваленные проводами, чертежами и мигающими устройствами, чьи экраны излучали нестабильный свет. В центре этого хаоса возвышалась древняя оборонительная турель, её ствол, покрытый ржавчиной, был разобран, а вокруг неё суетился Уилджек. Яркие вспышки от его сварочного инструмента освещали помещение, создавая танец света и тени, а звон металла и шипение проводов сливались в какофонию, заглушая далёкий гул осадных орудий. Крупный план показал мастерскую: чертежи, нацарапанные на обрывках металла, мигающие энергоячейки, и странное устройство, похожее на прототип оружия, чьи провода искрили, как живые.

Уилджек, чья броня, бело-красно-зелёная, была покрыта копотью и следами сварочных искр, двигался с лихорадочной энергией. Его угловатая фигура, с массивными плечами и тонкими манипуляторами, казалась воплощением хаотичного гения. Его оптика, ярко-голубая, блестела безумным энтузиазмом, а лицо, с острыми чертами и лёгкой асимметрией от старых шрамов, отражало одержимость. Он что-то бормотал, перескакивая с темы на тему, его голос, высокий и быстрый, звенел, как перегруженный процессор:

— Энергия, энергия, вот в чём дело! — Он ударил гаечным ключом по турели, искры посыпались. — Если стабилизировать ядро, она даст залп! Или взорвётся… Ха, да, взорвётся! Но это тоже вариант! — Его манипуляторы мелькали, соединяя провода, а его броня гудела, как будто разделяя его возбуждение.

Элита-1, чья золотисто-розовая броня сверкала, несмотря на пыль, вошла первой, её изумрудная оптика сузилась, оценивая хаос. Её лицо, изящное, но напряжённое, отражало смесь настороженности и любопытства. Она подняла руку, сигнализируя группе остановиться, и произнесла, голос властный, но с ноткой удивления:

— Назови себя! — Она шагнула ближе, её энергонные клинки, спрятанные в предплечьях, мигнули зелёным.

— И объясни, что ты делаешь в этом… бедламе. — Её голографический интерфейс мигнул, сканируя Уилджека, но её взгляд был прикован к его суетливым движениям.

Уилджек, не отрываясь от турели, бросил взгляд на Элиту, его голубая оптика вспыхнула, и он выпалил, слова сыпались, как искры:

— Уилджек, гений, изобретатель, спаситель Кибертрона, если хотите! — Он указал на турель, его манипулятор дрожал от возбуждения.

— Это малышка может пробить искажённых, если я найду… где же этот кристалл?! — Он нырнул под стол, провода загремели, и добавил, голос приглушённый:

— Вы кто? Друзья? Враги? Если враги, то я… ну, я придумаю что-нибудь!

Орион Пакс, чья красно-синяя броня искрила под слоем копоти, вошёл следом, его синяя оптика вспыхнула, анализируя мастерскую. Кристалл "Эха Искры" в его груди пульсировал, отбрасывая блики на его резкое, израненное лицо, где тревога смешивалась с надеждой. Он шагнул к Уилджеку, его голос, хриплый, но спокойный, прозвучал:

— Мы автоботы. — Он указал на группу, его броня загудела тихо.

— Идём к Айронхайду в сектор Тета-9. Ты можешь помочь? — Его оптика сузилась, улавливая хаос вокруг, но его взгляд, брошенный на Уилджека, был полон доверия.

Мегатрон, чья серебристая броня гудела, как буря, ввалился в склад, его красная оптика пылала, отражая вспышки сварки. Его угловатое лицо, пересечённое шрамами, искажала гримаса раздражения, а энергонный клинок в его руке искрил багровым. Он сжал кулак, искры посыпались, и рявкнул, голос громовой:

— Помочь? — Он указал на турель, его оптика сузилась.

— Это рухлядь не остановит Тень Прайма! Нам нужно оружие, а не игрушки! — Его тень нависла над мастерской, но в его ярости мелькнула тень любопытства к изобретениям Уилджека.

Нокаут, чья броня цвета красного вина искрила, как тлеющий костёр, вошёл последним, его алая оптика блеснула, осматривая хаос. Его острое лицо, покрытое царапинами, искажала слабая усмешка, скрывающая тревогу. Он скрестил руки, импульсатор на его бедре мигнул голубым, и пробормотал, голос пропитанный чёрным юмором:

— О, да, мастерская мечты. — Он кивнул на груду проводов, его усмешка дрогнула.

— Если это взорвётся, я хочу быть подальше. Кто этот псих? — Его взгляд, брошенный на Уилджека, был полон скептицизма, но и лёгкого восхищения.

Камера показала динамичные кадры: Уилджек, мелькающий между устройствами, его сварочный инструмент, изрыгающий искры; Элита, стоящая у входа, её клинки готовы к бою; Орион, осматривающий чертежи, его меч наготове; Мегатрон, чья тень заполнила мастерскую, его клинок искрил; Нокаут, крадущийся вдоль стены, его импульсатор мигал. Крупные планы запечатлели детали: чертежи, нацарапанные на металле, с изображением турели; энергоячейка, мигающая нестабильным светом; лицо Уилджека, его голубая оптика, пылающая гениальностью. Панорама склада раскрыла хаос лаборатории, где багровый свет Разлома проникал через пробоины, а далёкий гул осадных орудий напоминал о войне снаружи.

Уилджек вынырнул из-под стола, держа треснувший кристалл, и выпалил, его голос звенел от восторга:

— Айронхайд, да? Сектор Тета-9? Отлично! — Он указал на турель, его манипуляторы мелькали.

— Если эта малышка заработает, она пробьёт их линию! Но нужен стабилизатор… или энергия Разлома! Ха, это идея! — Он замер, его оптика вспыхнула, и добавил, тон внезапно серьёзный:

— Но если вы идёте к Айронхайду, я с вами. Эта война не выиграется в одиночку.

Элита кивнула, её изумрудная оптика сузилась, и она произнесла, голос твёрдый:

— Если твоя турель работает, ты с нами. — Она указала на устройство, её пальцы сжались.

— Но без взрывов. — Её взгляд, брошенный на Ориона, был полон доверия.

Орион шагнул к Уилджеку, его синяя оптика вспыхнула, и он сказал, тон примиряющий:

— Покажи, что она может. — Он указал на турель, его броня искрила.

— Если это даст нам шанс, мы возьмём риск. — Его кристалл "Эха Искры" пульсировал, как будто поддерживая его слова.

Мегатрон хмыкнул, его красная оптика сузилась, но он шагнул ближе, броня загудела тише. Он пробормотал, тон скептический:

— Если эта штука не развалится, я подумаю. — Его взгляд, брошенный на Уилджека, был полон вызова.

Нокаут фыркнул, его алая оптика блеснула, и он пробормотал, тон саркастичный:

— Гениально. — Он покачал головой.

— Если мы взлетим на воздух, я виню тебя, Пакс. — Его усмешка вернулась, но была мягче, а его взгляд, брошенный на турель, был полон любопытства.

Камера показала мастерскую Уилджека, где искры от сварки и гул устройств сливались в симфонию гениальности. Панорама Иакона за стенами напомнила о войне, но здесь, в хаосе лаборатории, зародилась искра надежды. Уилджек, гений на грани, стал их неожиданным союзником, а его турель — ключом, который мог изменить ход их миссии.

В полуразрушенном складе, где хаос Уилджека превратился в очаг гениальности, искры от сварки ещё тлели в воздухе, а звон металла и шипение проводов создавали какофонию, заглушающую далёкий гул осадных орудий Иакона. Багровый свет Разлома, проникающий через пробоины в стенах, отбрасывал зловещие тени на груды обломков и странные устройства, а древняя оборонительная турель, над которой трудился Уилджек, стояла, как памятник его одержимости. Герои, окружившие учёного, переглядывались, их броня искрила под слоем пыли, а искры в их груди пульсировали, отражая смесь надежды и тревоги. Встреча с Уилджеком, его безумной энергией и обещанием присоединиться к миссии, зажгла искру веры, но его следующий шаг — раскрытие плана, связанного с нестабильным ЭМИ-устройством — окутал их атмосферой напряжённой интриги, где надежда боролась со скептицизмом. Это был момент, когда их путь к Айронхайду стал ещё опаснее, а изобретение Уилджека, названное им "Судным Днём", могло стать либо спасением, либо катастрофой.

Камера стремительно облетела мастерскую, раскрывая её хаотичную панораму: столы, заваленные чертежами и мигающими энергоячейками; провода, свисающие, как лианы, искрящие при каждом касании; стены, покрытые следами взрывов, где багровый свет Разлома смешивался с голубыми вспышками от устройств. В центре стоял прототип ЭМИ-устройства — угловатый металлический цилиндр, высотой по пояс, чья поверхность, покрытая трещинами, излучала нестабильное сине-зелёное свечение. Его ядро, видимое через разломанную панель, пульсировало, как сердце, испуская низкий гул, от которого дрожал пол. Голографический экран, активированный Уилджеком, ожил, показывая схему устройства: волны импульса, расходящиеся по Иакону, парализующие искажённых и ослабляющие щиты Цитадели. Визуализация была завораживающей, но её края дрожали, как предвестие нестабильности. Крупный план показал чертежи, нацарапанные на обрывках металла, с хаотичными пометками Уилджека, и его манипуляторы, мелькающие над устройством, как руки безумного дирижёра.

Уилджек, чья бело-красно-зелёная броня, покрытая копотью и сварочными искрами, гудела от возбуждения, стоял перед устройством, его ярко-голубая оптика пылала одержимостью. Его лицо, с острыми чертами и следами старых шрамов, отражало

лихорадочный энтузиазм, а его голос, высокий и быстрый, сыпал словами, как искры:

— Это, друзья мои, Судный День! — Он хлопнул по цилиндру, и тот мигнул, испуская сноп искр.

— Электромагнитный импульс такой силы, что искажённые просто… пфф, отключатся! Как игрушки без батареек! — Он указал на голограмму, его манипуляторы дрожали.

— А щиты Тени Прайма? Треск, и они слабеют! Но… — Он замер, его оптика мигнула, и он добавил небрежно:

— Нужен редкий кристалл стабилизации. Или активация через Разлом. Мелочи! — Его усмешка, кривая и безумная, не замечала опасности.

Элита-1, чья золотисто-розовая броня сверкала, несмотря на пыль, шагнула ближе, её изумрудная оптика сузилась, сканируя устройство. Её лицо, изящное, но напряжённое, отражало холодный расчёт, борющийся с тревогой. Она скрестила руки, её энергонные клинки, спрятанные в предплечьях, мигнули зелёным, и произнесла, голос властный, но с ноткой сомнения:

— Мелочи? — Она указала на цилиндр, её пальцы сжались.

— Это устройство выглядит, как бомба, готовая разнести нас всех. Какой риск, Уилджек? — Её голографический интерфейс мигнул, анализируя голограмму, но её взгляд, брошенный на учёного, был полон настороженности.

Уилджек махнул рукой, его голубая оптика вспыхнула, и он выпалил, тон беззаботный:

— Риск? Пфф, ну, может, небольшой бум! — Он указал на ядро, его голос ускорился.

— Без стабилизатора импульс может… скажем, перегрузить нас самих. Или взорваться. Но это пятьдесят на пятьдесят! Хорошие шансы! — Он нырнул под стол, вытаскивая чертеж, и добавил, голос приглушённый:

— Кристалл лежит в энергостанции Бета-7. Или мы черпаем энергию Разлома. Выбирайте!

Орион Пакс, чья красно-синяя броня искрила под слоем копоти, стоял у голограммы, его синяя оптика анализировала схему. Кристалл "Эха Искры" в его груди пульсировал, отбрасывая блики на его резкое, израненное лицо, где надежда боролась с тревогой. Он шагнул к устройству, его голос, хриплый, но спокойный, прозвучал:

— Если это даст нам шанс прорваться к Айронхайду, риск оправдан. — Он указал на голограмму, его пальцы сжались.

— Но нам нужны детали, Уилджек. Как далеко импульс? И что с перегрузкой? — Его оптика сузилась, улавливая нестабильное свечение цилиндра, но его взгляд, брошенный на учёного, был полон доверия.

Мегатрон, чья серебристая броня гудела, как буря, сжал кулак, искры посыпались. Его красная оптика пылала скептицизмом, отражая сине-зелёное свечение устройства, а угловатое лицо, пересечённое шрамами, искажала гримаса раздражения. Его энергонный клинок искрил багровым, как будто жаждал действия. Он рявкнул, голос громовой:

— Это безумие! — Он указал на цилиндр, его оптика сузилась.

— Ты предлагаешь доверить наши жизни этой… игрушке? Я скорее раздавлю искажённых сам! — Его тень нависла над мастерской, но в его ярости мелькнула тень интереса к мощи устройства.

Нокаут, чья броня цвета красного вина искрила, как тлеющий костёр, прислонился к стене, его алая оптика блеснула, осматривая цилиндр. Его острое лицо, покрытое царапинами, искажала слабая усмешка, скрывающая тревогу. Он скрестил руки, импульсатор на его бедре мигнул голубым, и пробормотал, голос пропитанный чёрным юмором:

— Судный День, да? — Он кивнул на устройство, его усмешка дрогнула.

— Звучит как мой худший день рождения. Если это взорвётся, я требую компенсацию. — Его взгляд, брошенный на Уилджека, был полон скептицизма, но и лёгкого восхищения.

Камера показала динамичные кадры: Уилджек, мелькающий у устройства, его манипуляторы, соединяющие провода; голограмма, показывающая волны импульса, парализующие искажённых; Элита, анализирующая чертежи, её клинки готовы; Орион, стоящий у цилиндра, его меч наготове; Мегатрон, чья тень заполнила мастерскую, его клинок искрил; Нокаут, крадущийся вдоль стены, его импульсатор мигал. Крупные планы запечатлели детали: нестабильное свечение ядра, испускающее искры; чертежи с пометками "Опасно!" и "Не трогать!"; лицо Уилджека, его голубая оптика, пылающая гениальностью. Панорама мастерской раскрыла хаос лаборатории, где багровый свет Разлома смешивался с сине-зелёным свечением устройства, а далёкий гул осадных орудий напоминал о войне.

Элита шагнула к Уилджеку, её изумрудная оптика вспыхнула, и она произнесла, голос твёрдый:

— Энергостанция Бета-7 ближе, чем Разлом. — Она указала на карту, её пальцы сжались.

— Мы идём за кристаллом. Но если это провалится, Уилджек, ты ответишь. — Её взгляд, брошенный на Ориона, был полон решимости.

Орион кивнул, его синяя оптика вспыхнула, и он сказал, тон примиряющий:

— Кристалл — наш лучший шанс. — Он указал на устройство, его броня искрила.

— Уилджек, ты идёшь с нами. Мы защитим тебя. — Его кристалл "Эха Искры" пульсировал, как будто поддерживая его слова.

Мегатрон хмыкнул, его красная оптика сузилась, но он шагнул ближе, броня загудела тише. Он пробормотал, тон скептический:

— Если эта штука работает, я признаю. — Его взгляд, брошенный на цилиндр, был полон вызова.

— Но если нет, я разнесу её сам.

Нокаут фыркнул, его алая оптика блеснула, и он пробормотал, тон саркастичный:

— За кристаллом? — Он покачал головой.

— Только если там есть выходной. — Его усмешка вернулась, но была мягче, а его взгляд, брошенный на устройство, был полон любопытства.

Камера показала голограмму, где импульс устройства парализовал искажённых, а затем переключилась на мастерскую, где нестабильное свечение цилиндра отражалось в оптике героев. Панорама Иакона за стенами напомнила о войне, но здесь, в хаосе лаборатории, зародилась надежда. Изобретение Уилджека, его "Судный День", стало их рискованным шансом, а путь за кристаллом — новым испытанием их хрупкого союза.

Хаос мастерской Уилджека, где нестабильное сине-зелёное свечение ЭМИ-устройства, прозванного "Судным Днём", всё ещё отражалось в оптике героев, сменился мрачной решимостью. Решение отправиться за редким кристаллом стабилизации в энергостанцию Бета-7, ближайший источник надежды для активации устройства, повисло в воздухе, как раскалённый металл, готовый обжечь. Багровое небо Разлома над Иаконом пульсировало, отбрасывая зловещий свет на дымящиеся руины, где гул осадных орудий и крики искажённых напоминали о войне, не знающей пощады. Герои, их броня, покрытая копотью и шрамами, искрила, а искры в их груди горели, как вызов судьбе. Разделившись на две группы для скорости и скрытности, они шагнули в разрушенные сектора Иакона, где склады, энергостанции и транспортные узлы стали лабиринтом опасности. Это была гонка со временем, где каждый шаг проверял их навыки и хрупкий союз, а яростные стычки с патрулями и ловушками Тени Прайма закаляли их решимость сквозь огонь и сталь.

Камера стремительно облетела Иакон, раскрывая его разрушенные сектора: склады, чьи обугленные стены зияли пробоинами, усеянными следами когтей; энергостанция Бета-7, чьи дымящиеся трубы возвышались, как сломанные копья; транспортные узлы, заваленные искорёженными вагонами и обломками мостов. Багровый свет Разлома играл на металле, создавая танец теней, где каждая могла скрывать врага. Быстрый монтаж показал две группы: Элита-1 и Уилджек, пробирающиеся через склады, и Орион, Мегатрон и Нокаут, идущие через транспортный узел к энергостанции. Вспышки бластеров, лязг металла и шипение ловушек сливались в динамичную симфонию, а запах гари и энергона пропитал воздух. Крупные планы запечатлели атрибуты: редкий кристалл, мерцающий в чертежах Уилджека; энергоячейки, мигающие нестабильным светом; детали древних механизмов, валяющиеся среди обломков.

Элита-1, чья золотисто-розовая броня сверкала, несмотря на пыль, кралась через тёмный склад, её изумрудная оптика сканировала тени. Её лицо, изящное, но напряжённое, отражало тактический ум, укрощающий хаос. Её энергонные клинки, спрятанные в предплечьях, мигали зелёным, готовые к бою. Голографический интерфейс на её руке высветил карту, отмечая склад, где могли быть энергоячейки. Она шепнула, голос властный, но с ноткой срочности:

— Уилджек, держись за мной. — Она указала на груду обломков, её пальцы сжались.

— И без лишнего шума. — Её броня загудела тихо, когда она перепрыгнула трещину в полу.

Уилджек, чья бело-красно-зелёная броня, покрытая копотью, искрила от возбуждения, суетился за ней, его голубая оптика пылала. Его манипуляторы сжимали сканер, мигающий, как его мысли. Он бормотал, голос высокий и быстрый:

— Шум? Я? Ха! — Он споткнулся о провод, искры посыпались.

— Эти ячейки где-то здесь! Если найду, бум, импульс готов! Или… небольшой взрыв. — Его усмешка, кривая и безумная, мелькнула, но он пригнулся, следуя за Элитой.

Внезапно ловушка Тени Прайма — энергетическая сеть, спрятанная в полу, — ожила, испуская багровые разряды. Элита рванулась в сторону, её клинки вспыхнули, разрубая сеть. Она крикнула, голос резкий:

— Уилджек, вниз! — Она толкнула его за обломок, её броня искрила от близкого разряда.

Уилджек, рухнув на пол, выхватил сканер, его оптика мигнула. Он выпалил, тон восторженный:

— Гениально! Энергия Разлома в ловушке! — Он указал на сеть, его манипуляторы мелькали.

— Я могу перенаправить её в ячейку! — Не дожидаясь ответа, он рванулся к панели управления, провода искрили под его пальцами.

Камера показала их стычку: Элита, грациозно уклоняющаяся от разрядов, её клинки, как зелёные молнии; Уилджек, суетящийся у панели, его сканер, мигающий хаотично. Крупный план запечатлел энергоячейку, найденную в обломках, её нестабильное свечение, как пульс. Панорама склада раскрыла багровые тени, где патрули искажённых приближались, их фиолетовые глаза пылали.

Орион Пакс, чья красно-синяя броня искрила под слоем копоти, вёл группу через транспортный узел, где искорёженные вагоны и обломки мостов создавали лабиринт. Его синяя оптика сканировала тени, а кристалл "Эха Искры" в его груди пульсировал, как маяк. Его лицо, резкое и израненное, отражало решимость, но тревога тлела в глубине. Он шепнул, голос хриплый, но твёрдый:

— Нокаут, ищи детали. — Он указал на вагон, его меч, закреплённый на бедре, искрил голубым.

— Мегатрон, прикрывай. — Его броня загудела, когда он крался к укрытию.

Нокаут, чья броня цвета красного вина искрила, как тлеющий костёр, скользнул к вагону, его алая оптика блеснула, осматривая обломки. Его острое лицо, покрытое царапинами, искажала слабая усмешка, скрывающая напряжение. Он выхватил импульсатор, его пальцы ловко рылись в деталях. Он пробормотал, голос саркастичный:

— Детали? В этой свалке? — Он вытащил ржавую шестерню, его усмешка дрогнула.

— Если найду кристалл, я герой. Если нет, виню Пакса. — Его ловкость, использующая окружение, была как танец.

Мегатрон, чья серебристая броня гудела, как буря, стоял у обломка моста, его красная оптика пылала, улавливая движение. Его угловатое лицо, пересечённое шрамами, искажала гримаса нетерпения, а энергонный клинок искрил багровым. Он рявкнул, голос громовой:

— Патруль! — Он указал на искажённых, чьи силуэты мелькали в тенях.

— Я беру их! — Его броня загудела громче, когда он рванулся вперёд, клинок вспыхнул, разрубая первого врага.

Стычка вспыхнула, как пожар: Мегатрон, яростный, как буря, разрывал искажённых, их чёрные наросты шипели под его клинком; Орион, прикрывающий фланг, его меч, как голубая молния, отбивал атаки; Нокаут, стреляющий из импульсатора, его выстрелы, точные и быстрые, поражали врагов. Крупный план показал кристалл стабилизации, найденный Нокаутом в вагоне, его мерцающее свечение, как звезда в тени. Панорама узла раскрыла разрушенные слова, где багровый свет Разлома отражался в лужах энергона, а обломки моста дрожали под ударами.

Группы встретились у энергостанции Бета-7, чьи дымящиеся трубы возвышались над руинами. Элита держала энергоячейку, её изумрудная оптика вспыхнула, увидев кристалл в руках Нокаута. Она произнесла, голос твёрдый:

— Вы сделали это. — Она указала на станцию, её пальцы сжались.

— Теперь внутрь. Время Айронхайда истекает. — Её броня искрила, но её взгляд, брошенный на группу, был полон решимости.

Орион кивнул, его синяя оптика вспыхнула, и он сказал, тон спокойный:

— Мы сильнее вместе. — Он указал на кристалл, его кристаллёнок "Эха Искыры" пульсировал.

— Уилджек, готовь устройство. — Его взгляд, брошенный на Мегатрона, был полон доверия.

Мегатрон хмыкнул, его красная оптика сузилась, но он шагнул вперёд, клинок мигнул. Он пробормотал, тон скептический:

— Этот кристалл лучше работать. — Его взгляд, брошенный на Нокаута, был полон вызова.

Нокаут фыркнул, его алая оптика блеснула, и он пробормотал:

— Герой дня, да? — Он покачал головой, его усмешка.

— Только не ждите, что я это повторю. — Его взгляд, брошенный на Элиту, был полон уважения.

Камера показала их продвижение к станции: Элита, ведущая группу, её клинки готовы; Орион, прикрывший фланг, его мех искрил; Мегатрон, чья броня гудела, как буря; Нокаут, сжимающий кристалл; Уилджек, суетящийся с ячейкой. Панорама Иакона раскрыла дымящиеся мишу, где патрули и ловушки ждали, а их охота за компонентами, сквозь огонь и сталь, закала их союз.

Пылающий ад Иакона, где багровое небо Разлома отбрасывало кровавый свет на дымящиеся руины, всё ещё дрожал от гула осадных орудий Тени Прайма. Герои, закалённые стычками и ловушками, воссоединились у энергостанции Бета-7, сжимая в руках кристалл стабилизации и энергоячейку — ключи к активации ЭМИ-устройства Уилджека, их хрупкой надежды на прорыв к Айронхайду. Их броня, покрытая копотью и шрамами, искрила, а искры в груди горели, как вызов судьбе. Но тени Иакона скрывали не только искажённых — в транспортном узле, среди искорёженных вагонов и обломков мостов, группа Мегатрона и Нокаута столкнулась с новой угрозой, окутанной интригой. Старскрим, чья тёмная фигура, словно призрак, выскользнула из теней, принёс с собой ветер предательства, его хитрые слова и двусмысленные улыбки сеяли недоверие, как яд. Это был момент, где их союз, и без того хрупкий, подвергся новому испытанию, а тень

Старскрима, как предвестник раскола, нависла над их миссией.

Камера стремительно нырнула в транспортный узел, раскрывая его мрачную панораму: искорёженные вагоны, усеянные следами когтей искажённых; обломки моста, свисающие над пропастью, где багровый свет Разлома отражался в лужах энергона; дымящиеся обломки, где тени плясали, как живые. Игра света и тени создавала зловещую атмосферу, где каждый шорох мог быть врагом. Внезапно из темноты, с лёгким гулом турбин, выскользнул Старскрим, его силуэт, напоминающий истребитель, был одновременно грациозным и зловещим. Его броня, тёмно-серая с алыми и чёрными акцентами, была покрыта тёмными прожилками, словно заражённая энергией Разлома, а крылья, острые, как клинки, дрожали от сдерживаемой энергии. Крупный план показал его лицо: узкое, с острыми чертами, искажённое хитрой усмешкой, и алая оптика, пылающая амбицией, но с тенью трусости. Его голос, скользкий, как масло, прорезал тишину, пропитывая сцену напряжением и интригой.

Старскрим, паря над обломками, скрестил руки, его крылья слегка дрогнули, испуская искры. Он заговорил, тон вкрадчивый, но с ноткой насмешки:

— Ну-ну, какая встреча! — Его алая оптика блеснула, оглядывая Мегатрона и Нокаута.

— Мегатрон, всё ещё таскаешь свои клинки по руинам? И… — Он кивнул на Нокаута, его усмешка стала шире.

— Твой лакей? Как мило. — Он опустился ниже, его броня загудела, и добавил, тон притворно дружелюбный:

— Я слышал, вы ищете что-то… ценное. Может, я помогу? — Его взгляд, скользнувший к сумке Нокаута, где лежал кристалл, был хищным.

Мегатрон, чья серебристая броня гудела, как буря, шагнул вперёд, его красная оптика пылала гневом, отражая багровый свет. Его угловатое лицо, пересечённое шрамами, искажала гримаса презрения, а энергонный клинок в его руке вспыхнул багровым, как будто жаждал действия. Он рявкнул, голос громовой, как раскат грома:

— Старскрим! — Он указал клинком на фигуру в тенях, его броня загудела громче.

— Твоя помощь? Я скорее доверю искажённому! Назови свою цену, предатель. — Его тень, огромная и зловещая, нависла над узлом, но в его ярости мелькнула тень настороженности.

Нокаут, чья броня цвета красного вина искрила, как тлеющий костёр, стоял чуть позади, его алая оптика сузилась, улавливая двусмысленность Старскрима. Его острое лицо, покрытое царапинами, искажала слабая усмешка, скрывающая тревогу. Он сжал сумку с кристаллом, его импульсатор на бедре мигнул голубым, и пробормотал, голос пропитанный чёрным юмором:

— О, да, помощь от Старскрима. — Он покачал головой, его усмешка дрогнула.

— Это как доверить мне операцию на искре. Что тебе нужно, крылатый? — Его взгляд, брошенный на Мегатрона, был полон напряжения, но он держался небрежно, скрывая

тревогу.

Камера показала крупные планы: хитрая усмешка Старскрима, его алая оптика, блестящая, как у хищника; красная оптика Мегатрона, пылающая гневом, но с тенью сомнения; алая оптика Нокаута, скрывающая тревогу за сарказмом. Игра теней усиливала напряжение: багровый свет Разлома отражался на крыльях Старскрима, создавая иллюзию, будто он растворяется в темноте. Панорама узла раскрыла дымящиеся обломки, где шорохи патрулей искажённых звучали, как эхо, а далёкие вспышки взрывов напоминали о войне. Звуки гула турбин Старскрима, лязга брони Мегатрона и шипения энергона сливались в зловещую симфонию.

Старскрим плавно опустился на обломок вагона, его крылья сложились, но броня гудела, готовая к рывку. Он развёл руками, его голос стал слаще, но яд в нём был явным:

— Предатель? Как грубо, Мегатрон! — Он приложил руку к груди, его оптика мигнула притворной обидой.

— Я лишь… выживаю. А вы несёте что-то, что может изменить игру. — Его взгляд скользнул к сумке Нокаута, и он добавил, тон заговорщический:

— Отдайте мне кристалл, и я проведу вас через патрули. Или… — Его усмешка стала острее.

— Я могу рассказать Тени Прайма, где вы. Выбор за вами. — Его крылья дрогнули, как будто готовясь к бегству.

Мегатрон шагнул ближе, его клинок вспыхнул ярче, искры посыпались с его кулака. Он прорычал, голос пропитанный яростью:

— Ты смеешь угрожать мне? — Он указал на Старскрима, его оптика сузилась.

— Один шаг, и я разрублю твои крылья! Назови причину, почему я не должен разнести тебя прямо сейчас! — Его броня загудела, как буря, но его взгляд, брошенный на Нокаута, был сигналом готовности.

Нокаут, отступив на шаг, сжал импульсатор, его алая оптика вспыхнула. Он пробормотал, тон саркастичный, но с ноткой тревоги:

— О, да, давай устроим вечеринку. — Он кивнул на Старскрима, его усмешка вернулась.

— Но если он знает о кристалле, кто-то проболтался. И это не я. — Его взгляд, брошенный на Мегатрона, был полон вызова, но он держал сумку крепче, готовый к рывку.

Камера показала напряжённую сцену: Старскрим, парящий над обломками, его крылья, как тени, дрожали; Мегатрон, чья фигура, как монолит, излучала ярость; Нокаут, крадущийся, как хищник, его импульсатор наготове. Быстрый монтаж запечатлел детали: когти Старскрима, оставляющие борозды на вагоне; кристалл в сумке Нокаута, его мерцающее свечение, как звезда; обломки моста, дрожащие от далёкого взрыва. Панорама узла раскрыла багровые тени, где патрули искажённых приближались, их фиолетовые глаза пылали, добавляя срочности.

Внезапно Старскрим рассмеялся, его голос, резкий и скользкий, разрезал тишину:

— Спокойно, Мегатрон! — Он поднял руки, его оптика блеснула.

— Я не враг… пока. — Он указал на горизонт, где Цитадель Праймов возвышалась, как тёмный страж.

— Но Тень знает о вас. И я могу… замедлить её. За кристалл. — Его усмешка стала шире, но его броня дрогнула, выдавая трусость.

Мегатрон хмыкнул, его красная оптика сузилась, и он шагнул ближе, клинок опустился, но остался наготове. Он прорычал, тон ледяной:

— Ты получишь ничего. — Он указал на Старскрима, его голос стал тише, но угрожающим.

— Проводи нас через патрули, или я вырву твою искру. — Его взгляд, брошенный на Нокаута, был сигналом следить за Старскрима.

Нокаут фыркнул, его алая оптика блеснула, и он пробормотал, тон саркастичный:

— Отличный план, босс. — Он кивнул на Старскрима, его импульсатор мигнул.

— Но если он дёрнется, я стреляю первым. — Его усмешка вернулась, но была острой, а его взгляд, брошенный на кристалл, был полон решимости.

Камера показала крупный план: хитрая усмешка Старскрима, его алая оптика, скрывающая страх; Мегатрон, чья тень заполнила узел, его клинок, как багровый огонь; Нокаут, сжимающий сумку, его импульсатор, готовый к бою. Панорама Иакона раскрыла дымящиеся руины, где патрули приближались, а тень Старскрима, как предвестие предательства, стала их новым испытанием. Это был момент, где недоверие и интрига сплелись, а их миссия, и без того опасная, обрела нового врага — или союзника, чья верность была тоньше пепла.

Багровое небо Разлома над Иаконом пульсировало, как открытая рана, отбрасывая зловещий свет на дымящиеся руины энергостанции Бета-7. Герои, сжимая кристалл стабилизации и энергоячейку, стояли на пороге последнего шага к активации ЭМИ-устройства Уилджека — их единственной надежды пробить осаду Тени Прайма и спасти Айронхайда. Напряжение встречи с двуличным Старскримом всё ещё тлело в их оптике, но тени транспортного узла остались позади, сменившись мрачной громадой станции, чьи искры и гул энергона напоминали о войне. Внутри, среди лабиринта труб и мигающих панелей, их ждала последняя преграда: ядро станции, где хранился финальный компонент — резонаторная катушка, необходимая для стабилизации "Судного Дня". Но цена этого компонента оказалась выше, чем они могли представить. В момент, когда патрули искажённых и ловушки Тени Прайма сомкнулись вокруг них, один из автоботов, новоприбывший союзник, сделал выбор, который навсегда изменил их путь, оставив в сердцах скорбь, но и героическую решимость идти вперёд.

Камера медленно облетела энергостанцию Бета-7, раскрывая её суровую панораму: дымящиеся трубы, пробитые взрывами, возвышались, как сломанные кости; стены, покрытые трещинами, испускали искры от перегрузки; ядро станции, окружённое мигающими панелями и гудящими энергоячейками, излучало сине-зелёное свечение, как сердце машины. Багровый свет Разлома проникал через пробоины, смешиваясь с тенями, где силуэты искажённых мелькали, как призраки. Звуки гула энергона, лязга металла и далёких взрывов сливались в трагическую симфонию, а запах гари и энергона пропитал воздух. Крупный план показал ящик с резонаторной катушкой, её металлический корпус, покрытый пылью, мерцал, как последняя надежда. Быстрый монтаж запечатлел героев: Элита, ведущая группу через лабиринт; Орион, прикрывающий фланг; Мегатрон, чья ярость сдерживалась; Нокаут, сжимающий кристалл; Уилджек, суетящийся с ячейкой; и новоприбывший автобот — Праул, чья броня, чёрно-белая, с золотыми акцентами, искрила решимостью.

Праул, чья броня, покрытая шрамами от битв, отражала его стойкость, шагал рядом с Элитой. Его угловатое лицо, с чёткими чертами и синими оптиками, излучало спокойствие, но в них тлела тень усталости. Его кибертронский бластер, закреплённый на плече, мигнул голубым, а голос, глубокий и ровный, звучал, как якорь в хаосе. Когда группа достигла ядра, ловушка Тени Прайма ожила: энергетические барьеры вспыхнули, отрезая путь, а патрули искажённых, их фиолетовые глаза пылая, хлынули из коридоров. Праул, первым заметив панель управления барьером, понял: кто-то должен остаться, чтобы деактивировать её и дать другим уйти с катушкой.

Элита-1, чья золотисто-розовая броня сверкала, несмотря на пыль, повернулась к группе, её изумрудная оптика сузалась от срочности. Она крикнула, голос властный, но с ноткой тревоги:

— Уилджек, бери катушку! — Она указала на ящик, её клинки вспыхнули зелёным, отражая атаку искажённого.

— Мы прорываемся! — Её броня искрила, но её взгляд, брошенный на Праула, дрогнул, уловив его решимость.

Праул шагнул к панели, его синяя оптика вспыхнула, и он произнёс, голос твёрдый, но с тенью грусти:

— Я останусь. — Он поднял бластер, отстреливая искажённого, и добавил,

— Барьер отключится, но только если кто-то удержит ядро. — Его взгляд, устремлённый на Элиту, был полон спокойствия.

— Идите. Спасите Айронхайда. — Его броня загудела, как будто разделяя его решимость.

Орион Пакс, чья красно-синяя броня искрила, шагнул к нему, его синяя оптика вспыхнула тревогой. Кристалл "Эха Искры" в его груди пульсировал, а его резкое, израненное лицо отражало борьбу. Он крикнул:

— Праул, мы найдём другой путь! — Он указал на панель, его меч уже искрил голубым.

— Ты не должен… — Его голос дрогнул, но Праул перебил его.

— Нет времени, Пакс. — Праул улыбнулся, его оптика мягко блеснула.

— Это мой бой. Сделайте так, чтобы он стоил того. — Его рука легла на панель, активируя её, и барьер начал мигать.

Мегатрон, чья серебристая броня гудела, как буря, рубил искажённых, его красная оптика пылала. Его угловатое лицо исказила гримаса раздражения, но в ней мелькнула тень уважения. Он рявкнул, голос громовой:

— Не трать его жертву! — Он указал клинком на выход, его броня загудела громче.

— Двигайтесь! — Его взгляд, брошенный на Праула, был полон признания.

Нокаут, чья броня цвета красного вина искрила, сжимал сумку с кристаллом, его алая оптика блеснула, скрывая скорбь за сарказмом. Он пробормотал, голос дрожал:

— Чёрт, Праул… — Он покачал головой, его усмешка исчезла.

— Ты слишком хорош для этого ада. — Его взгляд, брошенный на Элиту, был полон боли, но он рванулся к выходу.

Уилджек, чья бело-красно-зелёная броня искрила, сжимал катушку, его голубая оптика мигнула, полная вины. Он выпалил, голос высокий и ломкий:

— Праул, я… я могу перепрограммировать! — Он указал на панель, его манипуляторы дрожали.

— Должен быть способ! — Но Праул покачал головой, его взгляд был твёрд.

— Уилджек, сделай так, чтобы это работало. — Праул кивнул на катушку, его голос стал тише.

— За Кибертрон. — Его синяя оптика вспыхнула в последний раз, устремлённая на товарищей, как маяк.

Камера замедлилась, показывая момент жертвы в слоу-мо: Праул, стоящий у панели, его броня, окружённая искрами, сияла; его бластер, изрыгающий голубые вспышки, отбивал искажённых; барьер, исчезающий с яркой вспышкой энергии, открывая путь. Крупный план запечатлел его лицо: синяя оптика, полная решимости, и лёгкая улыбка, как прощание. Панорама станции показала искажённых, накатывающих, как волна, их когти, тянущиеся к Праулу, и взрыв ядра, поглощающий его фигуру в ослепительном свете. Звуки выстрелов, криков и гула энергона стихли, оставив лишь эхо его последних слов.

Элита, ведя группу к выходу, остановилась, её изумрудная оптика дрогнула, отражая свет взрыва. Она шепнула, голос ломкий:

— Праул… — Её кулак сжался, но она рванулась вперёд, её броня искрила.

— Мы не подведём. — Её взгляд, брошенный на Ориона, был полон скорби, но и решимости.

Орион, чья броня дрожала, сжал меч, его синяя оптика потемнела. Он произнёс, голос хриплый:

— Его искра с нами. — Он указал на катушку, его кристалл "Эха Искры" пульсировал.

— Идём. — Его взгляд, устремлённый вперёд, был полон гнева и чести.

Мегатрон, шагая позади, хмыкнул, его красная оптика сузилась. Он пробормотал, тон суровый:

— Он был воином. — Его клинок мигнул, но его взгляд, брошенный на руины, был полон уважения.

Нокаут, сжимая кристалл, фыркнул, его алая оптика блеснула, скрывая слёзы. Он пробормотал:

— Чёртов герой… — Его усмешка вернулась, но была горькой.

— Лучше бы ты выжил, Праул. — Его взгляд, брошенный на Уилджека, был полон вызова.

Уилджек, сжимая катушку, дрожал, его голубая оптика потемнела. Он шепнул:

— Я сделаю это, Праул. — Его манипуляторы сжались, и он рванулся за группой, его броня искрила.

Камера показала их отход: Элита, ведущая группу через дымящиеся коридоры; Орион, прикрывающий тыл; Мегатрон, чья тень заполнила проход; Нокаут, сжимающий кристалл; Уилджек, несущий катушку. Панорама Иакона раскрыла руины станции, где свет взрыва Праула ещё тлел, а его жертва, как искра, зажгла их решимость. Это был момент скорби и героизма, где цена войны стала невыносимо ясной, но их миссия, ради которой Праул отдал искру, стала их путём вперёд.

Тени скорби, оставленные жертвой Праула, всё ещё цеплялись за искры героев, но их решимость, закалённая огнём и сталью Иакона, вела их вперёд. Энергостанция Бета-7 осталась позади, её дымящиеся руины стали могилой для одного и маяком для других. В руках Уилджека, чья броня дрожала от напряжения, лежала резонаторная катушка — последний компонент для активации ЭМИ-устройства, прозванного "Судным Днём". Кристалл стабилизации, добытый Нокаутом, и энергоячейка, спасённая Элитой, были их трофеями, оплаченными кровью. Группа, израненная, но не сломленная, собралась в полуразрушенной башне наблюдения на краю сектора Тета-9, где багровое небо Разлома пульсировало, как живое, а гул осадных орудий Тени Прайма напоминал о времени, истекающем, как песок. Здесь, среди обломков и проводов, Уилджек готовился активировать устройство, а Орион и Нокаут, их оптика пылающая надеждой и скептицизмом, стояли рядом, готовые к триумфу — или катастрофе. Это был момент, где искра надежды могла либо осветить Иакон, либо стать началом конца.

Камера медленно облетела башню наблюдения, раскрывая её мрачную панораму: стены, пробитые взрывами, зияли, как раны; обломки платформ, усеянные следами когтей искажённых, скрипели под ветром; панорама Иакона, дымящиеся руины и горящие здания, простиралась до горизонта, где Цитадель Праймов возвышалась, как тёмный страж. Багровый свет Разлома смешивался с сине-зелёным свечением ЭМИ-устройства, стоящего в центре башни — угловатого цилиндра, чья поверхность, покрытая трещинами, пульсировала, как сердце. Его ядро, теперь стабилизированное кристаллом и катушкой, издавало низкий гул, от которого дрожал пол, а провода, змеящиеся вокруг, искрили, как живые. Крупный план показал детали: резонаторная катушка, вставленная в устройство, её металлический корпус, мерцающий; энергоячейка, мигающая нестабильным светом; чертежи Уилджека, разбросанные по полу, с пометками "Активация!" и "Не взорвать!". Звуки гула устройства, шипения проводов и далёких взрывов сливались в напряжённую симфонию, а запах энергона и гари пропитал воздух.

Уилджек, чья бело-красно-зелёная броня, покрытая копотью и искрами, дрожала от возбуждения, стоял у устройства, его голубая оптика пылала смесью триумфа и страха. Его угловатое лицо, с острыми чертами и следами шрамов, отражало лихорадочный энтузиазм, но его манипуляторы, соединяющие провода, дрожали. Он бормотал, голос высокий и быстрый, перескакивая с темы на тему:

— Это оно, друзья мои! — Он указал на устройство, его оптика мигнула.

— Импульс вырубит искажённых, щиты Цитадели — треск! — Он замер, его голос дрогнул.

— Или… ну, небольшой бум. Но шансы хорошие! — Его усмешка, кривая и нервная, мелькнула, когда он подключил катушку, и устройство загудело громче.

Орион Пакс, чья красно-синяя броня искрила под слоем копоти, стоял рядом, его синяя оптика светилась надеждой, отражая свечение устройства. Кристалл "Эха Искры" в его груди пульсировал, как маяк, а его резкое, израненное лицо отражало веру, укрощающую тревогу. Он положил руку на плечо Уилджека, его голос, хриплый, но твёрдый, прозвучал:

— Ты сделал это, Уилджек. — Он указал на устройство, его пальцы сжались.

— Праул верил в нас. Айронхайд ждёт. Активируй. — Его броня загудела тихо, а его взгляд, устремлённый на Иакон, был полон решимости.

Нокаут, чья броня цвета красного вина искрила, как тлеющий костёр, прислонился к обломку стены, его алая оптика блеснула скептицизмом, но с тенью любопытства. Его острое лицо, покрытое царапинами, искажала слабая усмешка, скрывающая напряжение. Он сжимал импульсатор, его пальцы барабанили по рукояти, и пробормотал, голос пропитанный чёрным юмором:

— Судный День, да? — Он кивнул на устройство, его усмешка дрогнула.

— Если это взорвётся, я требую реванш. Уилджек, ты уверен, что не спалишь нас? — Его взгляд, брошенный на Ориона, был полон вызова, но он шагнул ближе, готовый к действию.

Элита-1, чья золотисто-розовая броня сверкала, стояла у входа, её изумрудная оптика сканировала горизонт, где патрули искажённых приближались. Её лицо, изящное, но напряжённое, отражало холодный расчёт. Она крикнула, голос властный:

— Уилджек, времени нет! — Её клинки, спрятанные в предплечьях, мигнули зелёным.

— Активируй сейчас, или мы все станем пеплом! — Её голографический интерфейс мигнул, показывая приближение врагов.

Мегатрон, чья серебристая броня гудела, как буря, стоял у окна, его красная оптика пылала, улавливая движение в тенях. Его угловатое лицо, пересечённое шрамами, искажала гримаса нетерпения, а энергонный клинок искрил багровым. Он рявкнул, голос громовой:

— Делай, учёный! — Он указал на устройство, его броня загудела громче.

— Или я сам разнесу эту рухлядь! — Его взгляд, брошенный на Уилджека, был полон давления, но в нём мелькнула тень веры.

Камера показала напряжённую сцену: Уилджек, суетящийся у устройства, его манипуляторы, подключающие последние провода; Орион, стоящий рядом, его кристалл "Эха Искры", пульсирующий; Нокаут, сжимающий импульсатор, его усмешка, скрывающая тревогу; Элита, готовая к бою у входа; Мегатрон, чья тень заполнила башню. Крупный план запечатлел руку Уилджека, дрожащую над кнопкой активации — простой металлической панелью, мигающей красным. Его голубая оптика вспыхнула, и он шепнул, голос ломкий:

— За Кибертрон… за Праула. — Его палец нажал кнопку.

Время замедлилось. Камера показала слоу-мо: кнопка, вдавленная с щелчком; ядро устройства, вспыхнувшее ослепительным сине-зелёным светом; волна энергии, вырвавшаяся из цилиндра, как ударная волна, расходящаяся по башне. Звуки гула нарастали, превращаясь в оглушительный рёв, заглушивший всё. Панорама Иакона ожила: импульс, как сияющее кольцо, пронёсся по городу, гася фиолетовые глаза искажённых, заставляя их броню искрить и падать; щиты Цитадели, багровые и непробиваемые, задрожали, их энергия мигнула, ослабев. Крупные планы показали реакцию окружения: здания, чьи огни погасли; патрули искажённых, замершие, как сломанные машины; обломки, дрожащие от импульса. Но в башне устройство задрожало, его ядро испустило тревожный красный свет, а трещины на корпусе расширились.

Уилджек, отшатнувшись, крикнул, голос полный триумфа и паники:

— Оно работает! — Его голубая оптика вспыхнула, но он указал на ядро.

— Но… перегрузка! Нужно стабилизировать, или бум! — Его манипуляторы рванулись к панели, но искры сыпались, как дождь.

Орион, чья броня искрила, шагнул к устройству, его синяя оптика пылала надеждой. Он крикнул, голос твёрдый:

— Держи его, Уилджек! — Он указал на ядро, его кристалл "Эха Искры" сиял ярче.

— Мы сделали это! Айронхайд получит шанс! — Его взгляд, брошенный на Нокаута, был полон веры.

Нокаут, уклонившись от искры, фыркнул, его алая оптика блеснула, но усмешка стала шире. Он пробормотал, тон саркастичный, но с ноткой восхищения:

— Чёрт, оно реально работает! — Он кивнул на устройство, его импульсатор опустился.

— Но если взорвёмся, я виню тебя, гений. — Его взгляд, брошенный на Уилджека, был полон уважения.

Элита, отстреливая искажённого у входа, обернулась, её изумрудная оптика вспыхнула, увидев импульс. Она крикнула, голос властный:

— Уилджек, удержи его! — Она указала на выход, её клинки мигнули.

— Мы идём к Айронхайду! — Её взгляд, брошенный на Ориона, был полон решимости.

Мегатрон, чья броня гудела, хмыкнул, его красная оптика сузилась, но он шагнул ближе, клинок опустился. Он пробормотал, тон скептический:

— Неплохо, учёный. — Его взгляд, брошенный на устройство, был полон интереса.

— Но кристалл лучше не подведи. — Его ухмылка мелькнула, редкая и острая.

Камера показала кульминацию: импульс, расходящийся по Иакону, как волна света, гасящая тьму; устройство, дрожащее, его ядро, мигающее красным; Уилджек, борющийся с перегрузкой; Орион, чья надежда сияла; Нокаут, чей скептицизм сменился восхищением. Панорама Иакона раскрыла город, где искажённые падали, а щиты Цитадели слабели, но красное свечение устройства намекало на нестабильность. Это был момент триумфа, но и неизвестности, где искра надежды могла стать либо спасением, либо началом конца.

Башня наблюдения в секторе Тета-9 дрожала от эха ЭМИ-импульса, который, как волна света, пронёсся по Иакону, оставив за собой зловещую тишину. "Судный День" Уилджека, чьё ядро всё ещё мигая красным, угрожало перегрузкой, выполнил свою задачу: искажённые, чьи фиолетовые глаза тлели в тенях, замерли, их броня искрила, как сломанные машины, а багровые щиты Цитадели Праймов, возвышавшейся на горизонте, задрожали, теряя свою непробиваемую мощь. Герои, чьи искры горели смесью триумфа и тревоги, стояли среди обломков башни, их броня, покрытая копотью и шрамами, отражала багровый свет Разлома, пульсирующего в небе, как открытая рана. Краткая передышка, дарованная импульсом, была хрупкой, как стекло, и каждый знал: эффект не вечен, а путь к Айронхайду, теперь открытый, требовал скорости и решимости. Это было затишье перед бурей, где надежда боролась с напряжением, а Иакон, впервые за месяцы, вздохнул свободнее — но лишь на миг.

Камера медленно поднялась над башней, раскрывая панораму Иакона: дымящиеся руины, усеянные обломками зданий, искорёженными вагонами и лужами энергона, отражали багровое небо Разлома. Искажённые, чьи чёрные, покрытые наростами фигуры ещё недавно сеяли хаос, лежали неподвижно, их броня шипела, испуская искры, а фиолетовые глаза гасли, как угли. Цитадель Праймов, тёмный монолит на горизонте, была окутана мерцающими багровыми щитами, чьи края дрожали, как мираж, теряя стабильность. Панорама сектора Тета-9 показала башню: её пробитые стены, свисающие провода, и ЭМИ-устройство, чьё сине-зелёное свечение угасало, сменяясь тревожным красным. Звуки гула осадных орудий стихли, оставив лишь шорох ветра и шипение искр, а запах гари и энергона пропитал воздух. Крупные планы запечатлели детали: упавший искажённый, чья когтистая рука застыла в рывке; щиты Цитадели, испускающие багровые искры; лицо Уилджека, его голубая оптика, пылающая триумфом и страхом.

Уилджек, чья бело-красно-зелёная броня искрила, суетился у устройства, его манипуляторы мелькали, пытаясь стабилизировать ядро. Его угловатое лицо, покрытое следами шрамов, отражало лихорадочный энтузиазм, но его голос, высокий и дрожащий, выдавал тревогу:

— Оно сработало! — Он хлопнул по цилиндру, и тот мигнул, испуская искры.

— Искажённые — пфф, как лампочки вырубились! Щиты слабеют! Но… — Он замер, его оптика сузилась, глядя на красное свечение ядра.

— Импульс временный. Час, может два. Потом они очнутся. — Его усмешка, кривая и нервная, мелькнула, когда он рванулся к панели, бормоча:

— Надо удержать ядро, или бум!

Орион Пакс, чья красно-синяя броня искрила под слоем копоти, стоял у окна, его синяя оптика светилась надеждой, отражая ослабевшие щиты Цитадели. Кристалл "Эха Искры" в его груди пульсировал, как маяк, а его резкое, израненное лицо отражало веру, укрощающую тревогу. Он повернулся к группе, его голос, хриплый, но твёрдый, прозвучал:

— Уилджек, ты дал нам шанс. — Он указал на Иакон, его пальцы сжались.

— Айронхайд близко. Мы идём сейчас. — Его броня загудела, а его взгляд, брошенный на Элиту, был полон решимости.

Элита-1, чья золотисто-розовая броня сверкала, несмотря на пыль, стояла у входа, её изумрудная оптика сканировала руины, где неподвижные искажённые лежали, как сломанные статуи. Её изящное, но напряжённое лицо отражало холодный расчёт, но её голос, властный, дрожал от облегчения:

— Впервые Иакон затих. — Она указала на Цитадель, её клинки, спрятанные в предплечьях, мигнули зелёным.

— Но Тень Прайма не спит. Мы должны ударить, пока щиты слабы. — Её голографический интерфейс мигнул, показывая маршрут к Айронхайду, и её взгляд, брошенный на Ориона, был полон доверия.

Мегатрон, чья серебристая броня гудела, как буря, стоял у обломка стены, его красная оптика пылала, улавливая мерцание щитов Цитадели. Его угловатое лицо, пересечённое шрамами, искажала гримаса нетерпения, но в ней мелькнула тень удовлетворения. Он сжал кулак, искры посыпались, и рявкнул, голос громовой:

— Щиты падают, а я ещё не размялся! — Он указал клинком на горизонт, его броня загудела громче.

— Если эта игрушка нас не убьёт, я разнесу Цитадель сам! — Его взгляд, брошенный на Уилджека, был полон вызова, но с ноткой уважения.

Нокаут, чья броня цвета красного вина искрила, как тлеющий костёр, прислонился к обломку платформы, его алая оптика блеснула смесью скептицизма и восхищения. Его острое лицо, покрытое царапинами, искажала слабая усмешка, скрывающая облегчение. Он скрестил руки, импульсатор на бедре мигнул голубым, и пробормотал, голос пропитанный чёрным юмором:

— Ну, Уилджек, не думал, что скажу это, но… браво. — Он кивнул на устройство, его усмешка стала шире.

— Только не взорви нас, пока я наслаждаюсь тишиной. — Его взгляд, брошенный на Ориона, был полон лёгкой насмешки, но он выпрямился, готовый к маршу.

Камера показала их реакции: Уилджек, суетящийся у устройства, его манипуляторы, борющиеся с перегрузкой; Орион, стоящий у окна, его кристалл "Эха Искры", пульсирующий надеждой; Элита, анализирующая маршрут, её клинки наготове; Мегатрон, чья тень заполнила башню, его клинок искрил; Нокаут, чья усмешка скрывала тревогу. Крупные планы запечатлели детали: ядро устройства, мигающее красным, испускающее искры; неподвижный искажённый, чья броня шипела; щиты Цитадели, дрожащие, как мираж. Панорама Иакона раскрыла город, где тишина была хрупкой, а обломки дрожали от далёких шагов — знак, что эффект импульса тает.

Элита шагнула к группе, её изумрудная оптика вспыхнула, и она произнесла, голос твёрдый:

— Мы идём к Айронхайду. — Она указала на карту, её пальцы сжались.

— Щиты слабы, но Тень восстановится. Праул дал нам этот шанс. Не теряем его. — Её взгляд, брошенный на каждого, был полон решимости.

Орион кивнул, его синяя оптика вспыхнула, и он сказал, тон спокойный, но с силой:

— За Праула. За Кибертрон. — Он указал на устройство, его броня искрила.

— Уилджек, держи его в строю. Мы защитим тебя. — Его кристалл "Эха Искры" пульсировал, как будто поддерживая его слова.

Мегатрон хмыкнул, его красная оптика сузилась, но он шагнул к выходу, клинок мигнул. Он пробормотал, тон скептический, но с намёком на азарт:

— Если щиты падут, я хочу первый удар. — Его взгляд, брошенный на Цитадель, был полон вызова.

— Двигайтесь, или я оставлю вас в пыли.

Нокаут фыркнул, его алая оптика блеснула, и он пробормотал, тон саркастичный:

— Тишина хороша, но бой лучше. — Он покачал головой, его усмешка вернулась.

— Уилджек, если это взорвётся, я тебя найду. — Его взгляд, брошенный на Элиту, был полон уважения, и он двинулся за группой.

Уилджек, сжимая сканер, кивнул, его голубая оптика потемнела от давления. Он шепнул, голос ломкий:

— Я удержу его… надеюсь. — Его манипуляторы сжались, и он рванулся за группой, устройство гудело за его спиной.

Камера показала их уход: Элита, ведущая группу через руины, её клинки готовы; Орион, прикрывающий фланг, его меч искрил; Мегатрон, чья броня гудела, как буря; Нокаут, сжимающий импульсатор; Уилджек, несущий сканер, его броня искрила. Панорама Иакона раскрыла город, где искажённые лежали неподвижно, а щиты Цитадели слабели, но далёкий гул шагов напоминал: буря близко. Это было затишье, где надежда и тревога сплелись, а их путь к Айронхайду стал гонкой со временем.

Хрупкое затишье, дарованное ЭМИ-импульсом, начало трещать по швам, как тонкий металл под ударами войны. Иакон, чьи дымящиеся руины ещё хранили следы парализованных искажённых и мерцающих щитов Цитадели Праймов, пробудился от зловещего звука — низкого, синтезированного гула, прокатившегося по разрушенным улицам. Герои, ведомые Элитой-1, пробирались через сектор Гамма-4, лабиринт обрушенных мостов и горящих складов, их броня искрила под багровым небом Разлома, а искры в груди горели решимостью достичь Айронхайда. Но внезапно системы связи — древние динамики, встроенные в стены, и уцелевшие голографические панели — ожили, изрыгая холодный, безэмоциональный голос Саундвейва, мастера информации и теней. Его слова, как яд, сеяли сомнения, манипулировали их страхами, а помехи, вплетённые в его трансляцию, искажали реальность, заставляя героев оглядываться в поисках невидимого врага. Это была игра Саундвейва, где каждый шаг становился ловушкой, а правда — иллюзией.

Камера стремительно облетела сектор Гамма-4, раскрывая его мрачную панораму: обрушенные мосты, чьи обломки свисали над пропастью, усеянной лужами энергона; горящие склады, чьи стены, пробитые взрывами, изливали чёрный дым; уличные динамики, покрытые ржавчиной, но внезапно мигающие красным, как глаза пробуждающегося хищника. Багровый свет Разлома отражался от искр, сыплющихся с проводов, а далёкий гул Цитадели, чьи щиты всё ещё дрожали, напоминал о надвигающейся буре. Визуализация звуковых волн, исходящих из динамиков, прорезала воздух — пульсирующие зелёные и синие линии, извивающиеся, как змеи, и искажающиеся помехами. Голографические панели, встроенные в стены, вспыхивали, показывая мелькающий силуэт Саундвейва: угловатая фигура, чёрно-синяя броня с неоновыми акцентами, и его лицо, скрытое за бесстрастным визиром, излучавшим багровый свет. Звуки его голоса — синтезированного, холодного, с металлическим эхом — смешивались с шипением помех и обрывками знакомых голосов, как будто павшие товарищи шептали из тьмы. Запах гари и энергона пропитал воздух, усиливая тревогу.

Голос Саундвейва, впервые прозвучавший, был как удар:

— Автоботы… — Его слова, лишённые эмоций, но тяжёлые, как сталь, разнеслись по сектору.

— Ваш импульс — тщетен. Айронхайд пал. Цитадель непобедима. — Помехи вплели голос Праула, искажённый и полный боли:

— Вы… бросили меня… — Динамики загудели, и Саундвейв продолжил:

— Сдайте устройство. Или ваши искры угаснут.

Элита-1, чья золотисто-розовая броня сверкала, несмотря на пыль, замерла, её изумрудная оптика сузалась, улавливая источник звука. Её изящное, но напряжённое лицо отражало холодный расчёт, но её голос, властный, дрожал от гнева:

— Саундвейв! — Она крикнула в воздух, её клинки, спрятанные в предплечьях, мигнули зелёным.

— Твои игры нас не сломят! — Она повернулась к группе, её голографический интерфейс мигнул, сканируя сигнал.

— Не верьте ему. Он хочет нас разделить. — Её взгляд, брошенный на Ориона, был полон решимости, но помехи, повторяющие голос Праула, заставили её кулак сжаться.

Орион Пакс, чья красно-синяя броня искрила, шагнул вперёд, его синяя оптика пылала смесью гнева и надежды. Кристалл "Эха Искры" в его груди пульсировал, как маяк, а его резкое, израненное лицо отражало борьбу с манипуляцией. Он сжал меч, его голос хриплый, но твёрдый:

— Саундвейв лжёт! — Он указал на Цитадель, его клинок искрил голубым.

— Айронхайд жив, и мы идём к нему! — Его броня загудела, но его взгляд, брошенный на динамик, дрогнул, когда голос Праула снова вплёл:

— "Орион… зачем…" Он стиснул зубы, его оптика вспыхнула.

— Праул с нами, а ты — тень!

Мегатрон, чья серебристая броня гудела, как буря, рубанул клинком по динамику, искры посыпались, но голос Саундвейва лишь усилился. Его красная оптика пылала яростью, а угловатое лицо, пересечённое шрамами, исказила гримаса презрения. Он рявкнул, голос громовой:

— Хватит этой болтовни! — Он указал на голограмму Саундвейва, его клинок вспыхнул багровым.

— Покажись, трус, или я вырежу твою искру! — Его тень, огромная и зловещая, заполнила улицу, но его взгляд, брошенный на Нокаута, был сигналом следить за тенями.

Нокаут, чья броня цвета красного вина искрила, как тлеющий костёр, крался вдоль стены, его алая оптика блеснула скептицизмом, но с тенью тревоги. Его острое лицо, покрытое царапинами, искажала слабая усмешка, скрывающая напряжение. Он сжал импульсатор, его голос пропитан чёрным юмором:

— О, Саундвейв, мастер радиопьес! — Он кивнул на динамик, его усмешка дрогнула.

— Но если хочешь меня напугать, попробуй что-то новенькое. — Его взгляд, брошенный на Уилджека, был полон вызова, но он замер, когда помехи вплели голос, похожий на его собственный:

— "Я всегда был один…"

Уилджек, чья бело-красно-зелёная броня искрила, сжимал сканер, его голубая оптика пылала паникой. Его угловатое лицо отражало лихорадочный страх, но он суетился, сканируя сигнал. Он выпалил, голос высокий и ломкий:

— Это он! Саундвейв! — Он указал на сканер, его манипуляторы дрожали.

— Он в наших системах, как вирус! Я могу заглушить, но… — Он замер, когда голос Саундвейва вплёл его собственный:

— "Устройство взорвётся…" — Уилджек крикнул, тон отчаянный:

— Это ложь! Я удержу его!

Камера показала напряжённую сцену: Элита, ведущая группу, её клинки наготове; Орион, сжимающий меч, его кристалл "Эха Искры" пульсирует; Мегатрон, рубящий динамик, его клинок искрит; Нокаут, крадущийся, его импульсатор готов; Уилджек, борющийся со сканером, его броня дрожит. Крупные планы запечатлели детали: звуковые волны, извивающиеся в воздухе, как призраки; голограмма Саундвейва, его визр, пылающий багровым; помехи, искажающие голоса павших. Панорама сектора Гамма-4 раскрыла руины, где тени двигались — кассетники Саундвейва, Рэведж и Лазербик, мелькали в темноте, их глаза, как алые угли, следили за героями.

Внезапно голос Саундвейва сменился, став ещё холоднее:

— Орион Пакс… твоя искра слаба. — Голограмма показала мелькающий образ Айронхайда, падающего под ударами искажённых.

— Элита-1… твои планы раскрыты. — Помехи вплели координаты их маршрута.

— Мегатрон… твоя ярость — твоя клетка. — Голос стал тише, но зловеще:

— Сдайте устройство, или ваши слабости станут вашим концом.

Элита, её изумрудная оптика вспыхнула, рванулась к голографической панели, её клинок разрубил её, искры посыпались. Она крикнула, голос резкий:

— Игнорируйте его! — Она указала на маршрут, её броня искрила.

— Он хочет задержать нас! К Айронхайду, сейчас! — Её взгляд, брошенный на группу, был полон силы, но её кулак дрожал от гнева.

Орион, чья броня дрожала, сжал меч, его синяя оптика потемнела. Он произнёс, голос хриплый:

— Саундвейв играет с нашими страхами. — Он указал на Цитадель, его кристалл пульсировал.

— Но мы сильнее. Идём. — Его взгляд, брошенный на Мегатрона, был полон доверия.

Мегатрон хмыкнул, его красная оптика сузилась, и он шагнул вперёд, клинок мигнул. Он прорычал, тон яростный:

— Пусть говорит! — Он указал на тени, где мелькали кассетники.

— Я раздавлю его марионеток! — Его взгляд, брошенный на Нокаута, был сигналом готовности.

Нокаут, уклонившись от тени Рэведжа, выстрелил из импульсатора, его алая оптика блеснула. Он пробормотал, тон саркастичный:

— Саундвейв, ты скучный! — Он кивнул на тени, его усмешка вернулась.

— Но твои кошки? Плохая идея. — Его взгляд, брошенный на Элиту, был полон решимости.

Уилджек, сжимая сканер, крикнул, его голубая оптика вспыхнула:

— Я глушу его! — Его манипуляторы мелькали, сканер мигнул.

— Но он близко! Его сигнал… в Цитадели! — Его взгляд, брошенный на Ориона, был полон тревоги.

Камера показала их продвижение: Элита, ведущая группу через руины, её клинки рубят тени; Орион, прикрывающий фланг, его меч искрит; Мегатрон, чья броня гудит, как буря; Нокаут, стреляющий по кассетникам; Уилджек, сжимающий сканер. Панорама Иакона раскрыла город, где динамики продолжали гудеть, а тени Саундвейва, как призраки, следили за каждым шагом. Это была игра психологической войны, где тревога и манипуляция сплелись, но их решимость, как искра, вела их к Айронхайду.

Психологическая игра Саундвейва, чей холодный голос всё ещё эхом отдавался в их системах, закалила решимость героев, превратив страх в топливо для их миссии. Сектор Гамма-4, с его обрушенными мостами и горящими складами, остался позади, а впереди, под багровым небом Разлома, возвышалась Цитадель Праймов — тёмный монолит, чьи ослабевшие щиты мерцали, как угасающий огонь. ЭМИ-импульс Уилджека дал им окно, но время сжималось, как пружина, готовая лопнуть. Перехваченный сигнал, вырванный из сетей Саундвейва благодаря отчаянным усилиям Уилджека, раскрыл уязвимость: южный фланг Цитадели, защищённый лишь тонкой линией искажённых, был их шансом. Герои, ведомые Элитой-1, с Орионом, Мегатроном, Нокаутом и Уилджеком в авангарде, ворвались в центральный Иакон, где улицы превратились в поле боя, а крики сражающихся смешались с рёвом взрывов. Это был штурм Цитадели — яростный, героический и отчаянный, где каждая искра могла стать последней, но их цель, Айронхайд, была ближе, чем когда-либо.

Камера взмыла над центральным Иаконом, раскрывая эпическую панораму: разрушенные площади, усеянные дымящимися баррикадами из искорёженного металла; горящая техника, чьи остовы пылали, отбрасывая багровые тени; улицы, превращённые в лабиринт обломков, где лазерные лучи прорезали воздух, как раскалённые клинки. Цитадель Праймов возвышалась над хаосом, её чёрные шпили пронзали небо, а мерцающие щиты, пробитые трещинами, испускали багровые искры. Багровый свет Разлома смешивался с голубыми и алыми вспышками выстрелов, а звуки взрывов, лязга брони и криков сражающихся сливались в оглушительную симфонию войны. Крупные планы показали детали: разорванная баррикада, чьи края дымились от плазменного удара; искажённый, чья чёрная броня, покрытая наростами, искрила, падая под выстрелом; лужи энергона, отражающие пламя. Запах гари, энергона и раскалённого металла пропитал воздух, усиливая ощущение яростного боя.

Элита-1, чья золотисто-розовая броня сверкала, несмотря на копоть, вела атаку, её изумрудная оптика пылала решимостью. Её изящное, но напряжённое лицо отражало холодный расчёт, а клинки, выдвинутые из предплечий, вспыхивали зелёным, разрубая искажённого. Она крикнула, голос властный, перекрывая рёв боя:

— Держать строй! — Она указала на южный фланг Цитадели, её голографический интерфейс мигнул, показывая маршрут.

— Орион, Мегатрон, зачистите баррикады! Нокаут, прикрывай Уилджека! — Её броня искрила, когда она уклонилась от плазменного луча, и её взгляд, брошенный на группу, был полон силы.

Орион Пакс, чья красно-синяя броня искрила под слоем шрамов, рубил искажённых своим мечом, чей голубой клинок сиял, как надежда. Кристалл "Эха Искры" в его груди пульсировал, а его резкое, израненное лицо отражало героизм, укрощающий отчаяние. Он крикнул, голос хриплый, но твёрдый:

— За Айронхайда! — Он врезался в баррикаду, его меч разрубил металл, искры посыпались.

— Мы прорвёмся! — Его броня загудела, а его взгляд, брошенный на Мегатрона, был полон доверия.

Мегатрон, чья серебристая броня гудела, как буря, ворвался в толпу искажённых, его энергонный клинок, пылающий багровым, разрубал врагов, как молния. Его красная оптика пылала яростью, а угловатое лицо, пересечённое шрамами, исказила гримаса боевого азарта. Он рявкнул, голос громовой:

— Слабые щиты — слабая защита! — Он ударил кулаком по баррикаде, металл смялся, и он указал на Цитадель.

— Я разнесу их стены! — Его тень, огромная и зловещая, заполнила площадь, но его взгляд, брошенный на Элиту, был полон уважения.

Нокаут, чья броня цвета красного вина искрила, как тлеющий костёр, прикрывал Уилджека, его импульсатор изрыгал голубые вспышки, сбивая искажённых. Его острое лицо, покрытое царапинами, искажала слабая усмешка, скрывающая напряжение. Он пробормотал, голос пропитан чёрным юмором:

— Уилджек, держись за мной, гений! — Он выстрелил в тень, где мелькнул кассетник Саундвейва, и фыркнул.

— Саундвейв подкинул нам вечеринку, да? — Его алая оптика блеснула, а его взгляд, брошенный на Ориона, был полон вызова.

Уилджек, чья бело-красно-зелёная броня дрожала, сжимал сканер, его голубая оптика пылала смесью страха и решимости. Его угловатое лицо отражало лихорадочный энтузиазм, но его манипуляторы, сканирующие сигналы, дрожали. Он крикнул, голос высокий и ломкий:

— Щиты на юге — почти падают! — Он указал на Цитадель, его сканер мигнул.

— Но искажённые восстанавливаются! Мы должны спешить! — Его броня искрила, когда он уклонился от обломка, и его взгляд, брошенный на Элиту, был полон тревоги.

Камера показала яростный бой: Элита, ведущая атаку, её клинки рубят искажённых; Орион, разрубая баррикаду, его меч сияет; Мегатрон, чья броня гудит, как буря, крушит врагов; Нокаут, стреляющий из импульсатора, прикрывает Уилджека; Уилджек, сканирующий сигналы, его броня дрожит. Крупные планы запечатлели детали: лазерный луч, прорезающий воздух, оставляющий дымный след; взрыв, разрывающий баррикаду, искры и обломки летят; рукопашная схватка, где когти искажённого скользят по броне Ориона, оставляя борозды. Панорама Иакона раскрыла масштаб: сотни искажённых, чьи фиолетовые глаза вспыхивали, наступали из теней; горящая техника, чьи взрывы освещали площадь; Цитадель, чьи щиты трещали, открывая путь.

Внезапно голографический сигнал, перехваченный Уилджеком, ожил, показывая координаты южного входа. Элита крикнула, её голос перекрыл взрыв:

— Южный фланг! — Она указала на ворота Цитадели, её клинки мигнули.

— Орион, Мегатрон, прорубайте путь! Нокаут, держи тыл! — Её броня искрила, когда она рванулась вперёд, разрубая искажённого.

Орион, уклонившись от когтей, врезался в толпу, его меч сиял, как звезда. Он крикнул, тон героический:

— Мы близко! — Он указал на ворота, его кристалл "Эха Искры" пульсировал.

— Айронхайд, держись! — Его взгляд, брошенный на Мегатрона, был полон силы.

Мегатрон рассмеялся, его клинок разрубил двух искажённых, искры посыпались. Он прорычал, тон яростный:

— Это мой бой! — Он ударил по воротам, металл задрожал, и он указал на Цитадель.

— Тень Прайма падёт! — Его красная оптика пылала, а его взгляд, брошенный на Элиту, был полон азарта.

Нокаут, отстреливая кассетника Лазербика, фыркнул, его алая оптика блеснула. Он пробормотал, тон саркастичный:

— О, да, штурм века! — Он выстрелил в тень, прикрывая Уилджека.

— Только не взорви нас, гений! — Его взгляд, брошенный на ворота, был полон решимости.

Уилджек, сжимая сканер, крикнул, его голубая оптика вспыхнула:

— Щиты на 10%! — Он указал на ворота, его манипуляторы мелькали.

— Ещё удар, и мы внутри! — Его броня дрожала, но его взгляд, брошенный на Ориона, был полон надежды.

Камера показала кульминацию: взрыв, разрывающий ворота, багровый свет щитов гаснет;

Элита, ведущая рывок, её клинки сияют; Орион, рубящий искажённых, его кристалл пульсирует; Мегатрон, чья броня гудит, крушит баррикаду; Нокаут, прикрывающий тыл, его импульсатор искрит; Уилджек, сканирующий путь, его броня искрила. Панорама Иакона раскрыла Цитадель, чьи стены дрожали, а крики сражающихся внутри — возможно, Айронхайда — эхом отдавались в ночи. Это был штурм, где героизм и отчаяние сплелись, а их прорыв к сердцу Иакона стал битвой за всё.

Ворота южного фланга Цитадели Праймов рухнули под натиском героев, их броня, искрящая от яростного штурма, отражала багровый свет Разлома, пульсирующего в небе Иакона. Площадь перед Цитаделью, усеянная дымящимися обломками баррикад и горящей техникой, осталась позади, а впереди, в тени чёрных шпилей, раздавались звуки отчаянного боя — лязг металла, рёв бластеров и крики сражающихся. Перехваченный сигнал Саундвейва указал путь, и герои, ведомые Элитой-1, с Орионом, Мегатроном, Нокаутом и Уилджеком, ворвались в сердце Цитадели, где Айронхайд, легендарный воин, и его израненные бойцы держали последний рубеж. Полуразрушенное укрепление, окружённое ордами искажённых, стало ареной их встречи — моментом, где отчаяние сменилось проблеском надежды, а объединённые силы автоботов зажгли искру героизма в тёмной ночи войны.

Камера облетела внутренний двор Цитадели, раскрывая суровую панораму: полуразрушенное здание, чьи стены, пробитые взрывами, едва держались, а укрепления из искорёженного металла и энергоячеек дрожали под натиском искажённых. Багровый свет Разлома проникал через пробоины в потолке, смешиваясь с голубыми вспышками бластеров и багровыми лучами врагов. Баррикады, усеянные следами когтей, дымились, а лужи энергона отражали пламя горящих обломков. В центре обороны стоял Айронхайд, его тёмно-красная броня, покрытая глубокими бороздами и копотью, искрила, но его массивная фигура, с широкими плечами и угловатыми формами, излучала несокрушимую силу. Его лицо, грубое, с резкими чертами и шрамами, освещалось алыми оптиками, пылающими решимостью. Вокруг него сражались выжившие — горстка автоботов, чья броня, израненная, но гордая, отражала их стойкость. Звуки выстрелов, лязга брони и рёва искажённых сливались в симфонию отчаянной обороны, а запах энергона, гари и раскалённого металла пропитал воздух.

Айронхайд, сжимая тяжёлый плазменный карабин, вёл огонь, его броня дрожала от отдачи. Крупный план показал его лицо: алая оптика, сузившаяся от напряжения, и челюсть, сжатая, как сталь, отражали его несгибаемый дух. Он рявкнул, голос грубый, но полный силы, перекрывая рёв боя:

— Держать линию! — Он выстрелил, плазменный заряд разнёс искажённого, искры посыпались.

— За Кибертрон! Ни шагу назад! — Его броня, покрытая трещинами, загудела, когда он отбил когти врага прикладом, и его взгляд, брошенный на баррикаду, был полон яростной решимости.

Элита-1, чья золотисто-розовая броня сверкала, ворвалась во двор, её клинки, пылающие зелёным, разрубили искажённого, открывая путь группе. Её изумрудная оптика вспыхнула, увидев Айронхайда, и её голос, властный, но с ноткой облегчения, прозвучал:

— Айронхайд! — Она рванулась к укреплению, её клинки мигнули, отражая атаку.

— Мы здесь! Держись! — Её изящное, но напряжённое лицо отражало радость встречи, и её голографический интерфейс мигнул, сканируя позиции врагов.

Орион Пакс, чья красно-синяя броня искрила, прорубался через орду, его меч, сияющий голубым, разрубал искажённых. Кристалл "Эха Искры" в его груди пульсировал, а его резкое, израненное лицо светилось надеждой. Он крикнул, голос хриплый, но твёрдый:

— Брат, ты жив! — Он врезался в баррикаду, его меч разнёс когти врага.

— Мы идём к тебе! — Его броня загудела, а его взгляд, брошенный на Айронхайда, был полон веры.

Айронхайд, заметив Ориона, хмыкнул, его алая оптика блеснула, а грубое лицо исказила слабая усмешка. Он рявкнул, тон прямой, но с теплотой:

— Пакс, чёрт возьми, ты опоздал! — Он выстрелил, сбив искажённого, и указал на баррикаду.

— Элита, тащи своих сюда! Эти твари не сдаются! — Его броня искрила, но его стойка, как скала, не дрогнула.

Мегатрон, чья серебристая броня гудела, как буря, ворвался во двор, его энергонный клинок, пылающий багровым, разрубил двух искажённых. Его красная оптика пылала, а угловатое лицо, пересечённое шрамами, отражало боевой азарт. Он прорычал, голос громовой:

— Старик, ты ещё держишься? — Он ударил кулаком по баррикаде, металл смялся, и он указал на Цитадель.

— Пора кончать это! — Его взгляд, брошенный на Айронхайда, был полон вызова, но с тенью уважения.

Нокаут, чья броня цвета красного вина искрила, прикрывал тыл, его импульсатор изрыгал голубые вспышки, сбивая кассетников Саундвейва. Его острое лицо, покрытое царапинами, искажала усмешка, скрывающая напряжение. Он фыркнул, голос пропитан чёрным юмором:

— Айронхайд, ты выглядишь, как мой старый сканер! — Он выстрелил в тень, прикрывая Уилджека.

— Но держись, мы тут не для экскурсии! — Его алая оптика блеснула, а его взгляд, брошенный на Элиту, был полон решимости.

Уилджек, чья бело-красно-зелёная броня дрожала, сжимал сканер, его голубая оптика пылала паникой и надеждой. Он крикнул, голос высокий и ломкий:

— Айронхайд, мы пробились! — Он указал на сканер, его манипуляторы мелькали.

— Но искажённые идут! У нас мало времени! — Его броня искрила, а его взгляд, брошенный на Ориона, был полон тревоги.

Камера показала яростную оборону: Айронхайд, ведущий огонь, его карабин изрыгает плазму; Элита, разрубая искажённых, её клинки сияют; Орион, прорубающийся к укреплению, его меч искрит; Мегатрон, крушащий врагов, его клинок пылает; Нокаут, прикрывающий тыл, его импульсатор мигает; Уилджек, сканирующий сигналы, его броня дрожит. Крупные планы запечатлели детали: лицо Айронхайда, его алая оптика, пылающая решимостью; взрыв, разрывающий баррикаду, искры летят; когти искажённого, скользящие по броне Элиты, оставляющие борозды. Панорама двора раскрыла масштаб: орды искажённых, чьи фиолетовые глаза вспыхивали, наступали, но автоботы, объединённые, держали рубеж.

Элита, добравшись до Айронхайда, встала рядом, её клинки мигнули. Она произнесла, голос твёрдый, но с теплотой:

— Мы с тобой, Айронхайд. — Она указала на Цитадель, её оптика вспыхнула.

— Веди нас внутрь. Пора остановить Тень Прайма. — Её броня искрила, а её взгляд, брошенный на Ориона, был полон надежды.

Айронхайд хмыкнул, его карабин мигнул, и он кивнул, тон грубый, но искренний:

— Чёрт, Элита, я знал, что ты не подведёшь. — Он указал на вход в Цитадель, его броня загудела.

— Там, внутри, их гнездо. Но они лезут, как тараканы. — Его взгляд, брошенный на Ориона, был полон доверия.

— Пакс, готов?

Орион, сжимая меч, кивнул, его синяя оптика вспыхнула. Он сказал, тон героический:

— Всегда, Айронхайд. — Он указал на вход, его кристалл "Эха Искры" пульсировал.

— За Кибертрон. Вперёд! — Его броня искрила, а его взгляд, брошенный на группу, был полон силы.

Мегатрон, разрубив искажённого, прорычал, его красная оптика пылала:

— Хватит болтать! — Он указал на вход, его клинок мигнул.

— Я хочу их ядро! — Его тень заполнила двор, а его взгляд, брошенный на Айронхайда, был полон азарта.

Нокаут, отстреливая кассетника, фыркнул, его алая оптика блеснула:

— Старик, ты танк! — Он кивнул на Айронхайда, его усмешка вернулась.

— Но давай внутрь, пока нас не завалило! — Его взгляд, брошенный на Уилджека, был полон вызова.

Уилджек, сжимая сканер, крикнул, его голубая оптика вспыхнула:

— Сигнал внутри! — Он указал на вход, его манипуляторы дрожали.

— Но там… что-то большое! — Его броня искрила, а его взгляд, брошенный на Элиту, был полон тревоги.

Камера показала объединение: Айронхайд, ведущий группу к входу, его карабин гудит; Элита, прикрывающая фланг, её клинки сияют; Орион, идущий рядом, его меч искрит; Мегатрон, чья броня гудит, как буря; Нокаут, прикрывающий тыл; Уилджек, сканирующий путь. Панорама Цитадели раскрыла тёмный вход, где тени искажённых мелькали, а крики сражающихся эхом отдавались внутри. Это был последний рубеж, где героизм и надежда сплелись, а их путь к сердцу Тени Прайма стал битвой за судьбу Иакона.

Встреча с Айронхайдом, чья несгибаемая стойкость зажгла искру надежды, сплотила героев, превратив их в единый кулак, готовый пробить сердце Цитадели Праймов. Тёмный вход, зиявший, как пасть зверя, поглотил их, и объединённые силы — Элита-1, Орион Пакс, Мегатрон, Нокаут, Уилджек и Айронхайд с горсткой выживших автоботов — шагнули в лабиринт ужаса, где влияние Разлома исказило саму реальность. Коридоры Цитадели, пропитанные багровым свечением, кишели ловушками и засадами элитных воинов Тени Прайма, чьи тени мелькали, как призраки. Каждый шаг был испытанием, каждый поворот — угрозой, а клаустрофобия, смешанная с ужасом, сжимала их искры. Но цель — ядро Тени Прайма — манила их вперёд, и герои, используя свои уникальные способности, пробивали путь через тьму, где свет их решимости боролся с кошмаром Цитадели.

Камера медленно скользила по внутренним коридорам Цитадели, раскрывая их зловещую панораму: стены, покрытые чёрными, пульсирующими наростами, словно живые вены, излучали багровое свечение, от которого тени извивались, как змеи. Потолки, пробитые трещинами, сочились энергона, капли которого шипели, падая на пол. Коридоры, узкие и извилистые, создавали клаустрофобное ощущение, а внезапные обвалы обломков и вспышки энергетических полей, перекрывающих путь, усиливали угрозу. Скрытые турели, встроенные в стены, мигали алыми сенсорами, готовые изрыгать плазму. Элитные воины Тени Прайма — массивные фигуры в чёрно-фиолетовой броне, с когтями, пылающими энергией, и глазами, как раскалённые угли — мелькали в тенях, устраивая засады. Звуки низкого гула Разлома, шипения ловушек и далёких криков сливались в зловещую симфонию, а запах энергона, гари и сырости пропитал воздух. Крупные планы показывали детали: багровый свет, отражающийся в лужах энергона; когти элитного воина, скребущие по стене, оставляя искры; энергетическое поле, вспыхивающее с треском, отрезающее путь.

Элита-1, чья золотисто-розовая броня искрила, вела группу, её изумрудная оптика сканировала тьму. Её изящное, но напряжённое лицо отражало холодный расчёт, а клинки, выдвинутые из предплечий, мигали зелёным, готовые к бою. Она шепнула, голос властный, но с ноткой тревоги:

— Держитесь ближе. — Она указала на коридор, её голографический интерфейс мигнул, анализируя ловушки.

— Уилджек, сканируй путь. Эти твари знают, что мы здесь. — Её броня загудела, когда она уклонилась от падающего обломка, а её взгляд, брошенный на Ориона, был полон доверия.

Орион Пакс, чья красно-синяя броня искрила, шёл за ней, его меч, сияющий голубым, освещал тьму. Кристалл "Эха Искры" в его груди пульсировал, как маяк, а его резкое, израненное лицо отражало решимость, укрощающую страх. Он крикнул:

— Турели впереди! — Он рванул вперёд, его меч разрубил сенсор, искры посыпались.

— Нокаут, прикрывай! — Его броня загудела, а его взгляд, поймавший тень воина Тенига, вспыхнул гневом.

Айронхайд, чья тёмно-красная броня, покрытая бороздами, гудела, шёл рядом, его плазменный карабин изрыгал огонь. Его грубое лицо, с алыми оптиками и шрамами, исказила гримаса упрямства. Он рявкнул, голос грубый, но твёрдый:

— Чёрт, это место — могила! — Он выстрелил, плазма разнесла турель, и он указал на коридор.

— Но я не лягу, пока не разнесу их ядро! — Его взгляд, брошенный на Мегатрона, был полон вызова.

Мегатрон, чья серебристая броня гудела, как буря, шагал позади, его энергонный клинок, пылающий багровым, рубил наросты на стенах. Его красная оптика пылала, а угловатое лицо, пересечённое шрамами, отражало ярость. Он прорычал:

— Ловушки? Ха! — Он ударил кулаком по стене, обломки посыпались, и он указал вперёд.

— Пусть лезут, я раздавлю их всех! — Его тень заполнила коридор, а его взгляд, брошенный на Элиту, был полон нетерпения.

Нокаут, чья броня цвета красного вина искрила, прикрывал тыл, его импульсатор изрыгал голубые вспышки. Его острое лицо, покрытое царапинами, искажала усмешка, скрывающая тревогу. Он фыркнул, голос пропитан чёрным юмором:

— Коридоры, ловушки, монстры — романтика! — Он выстрелил в тень, где мелькнул воин Тенига, и кивнул на Уилджека.

— Гений, не отставай, или станешь декором! — Его алая оптика блеснула, а его взгляд, брошенный на Айронхайда, был полон уважения.

Уилджек, чья бело-красно-зелёная броня дрожала, сжимал сканер, его голубая оптика пылала паникой. Его угловатое лицо отражало лихорадочный страх, но он сканировал ловушки. Он крикнул, голос высокий и ломкий:

— Энергетическое поле впереди! — Он указал на коридор, его манипуляторы мелькали.

— Я могу отключить, но нужен отвлекающий манёвр! — Его броня искрила, а его взгляд, брошенный на Элиту, был полон тревоги.

Камера показала напряжённый бой: Элита, ведущая группу, её клинки разрубили воина Тенига; Орион, разрубающий турель, его меч сияет; Айронхайд, ведущий огонь, его карабин гудит; Мегатрон, крушащий обломки, его клинок пылает; Нокаут, прикрывающий тыл, его импульсатор искрит; Уилджек, отключающий ловушку, его сканер мигает. Крупные планы запечатлели детали: багровое свечение, играющее на броне Элиты; когти воина Тенига, скользящие по щиту Ориона; энергетическое поле, трещащее, когда Уилджек его деактивировал. Панорама коридора раскрыла лабиринт: тени воинов Тенига, мелькающие в боковых проходах; падающие обломки, едва не раздавшие Нокаута; багровые наросты, пульсирующие, как сердце.

Внезапно коридор содрогнулся, и элитный воин Тени Прайма — массивный, с чёрно-фиолетовой броней и когтями, пылающими энергией — вырвался из тени, его глаза, как раскалённые угли, уставились на группу. Элита крикнула:

— Засада! — Она рванулась вперёд, её клинки скрестились с когтями, искры посыпались.

— Орион, Айронхайд, фланги! Уилджек, отключи поле! — Её броня искрила, а её взгляд, брошенный на Мегатрона, был сигналом.

Орион, уклонившись от удара, рубанул мечом, его кристалл "Эха Искры" сиял. Он крикнул:

— Держись, Элита! — Его меч разрубил броню воина, искры полетели.

— Мегатрон, бей! — Его взгляд, брошенный на Айронхайда, был полон доверия.

Айронхайд, вскинув карабин, выстрелил, плазма ударила в воина, заставив его пошатнуться. Он рявкнул:

— Чёртова тварь! — Он шагнул вперёд, его броня загудела.

— Нокаут, не зевай! — Его алая оптика пылала, а его взгляд, брошенный на воина, был полон ярости.

Мегатрон, рассмеявшись, врезался в воина, его клинок разрубил когти. Он прорычал:

— Это всё, что у вас есть? — Он ударил кулаком, воин отлетел к стене.

— Слабак! — Его красная оптика вспыхнула, а его взгляд, брошенный на Элиту, был полон азарта.

Нокаут, отстреливая второго воина, фыркнул:

— О, да, вечеринка! — Он выстрелил в тень, прикрывая Уилджека.

— Гений, поторопись, или мы — металлолом! — Его алая оптика блеснула, а его взгляд, брошенный на Айронхайда, был полон решимости.

Уилджек, сжимая сканер, крикнул:

— Готово! — Его манипуляторы отключили поле, оно исчезло с треском.

— Путь открыт! Но… там впереди что-то хуже! — Его голубая оптика вспыхнула, а его взгляд, брошенный на Ориона, был полон ужаса.

Камера показала их продвижение: Элита, ведущая группу через коридор, её клинки сияют; Орион, прикрывающий фланг, его меч искрит; Айронхайд, ведущий огонь, его карабин гудит; Мегатрон, чья броня гудит, как буря; Нокаут, прикрывающий тыл; Уилджек, сканирующий путь. Панорама Цитадели раскрыла лабиринт, где тени воинов Тенига мелькали, а багровое свечение усиливалось, намекая на близость ядра. Это был кошмар, где клаустрофобия и ужас сплелись, но их решимость, как свет, вела их к цели.

Лабиринт ужаса Цитадели Праймов, с его клаустрофобными коридорами, ловушками и засадами, остался позади, но каждый шаг героев через тьму лишь приближал их к сердцу кошмара. Кровь энергона, пролитая в боях с элитными воинами Тени Прайма, всё ещё шипела на их броне, а багровое свечение Разлома, проникающее через трещины, вело их к финальной цели. Элита-1, Орион Пакс, Айронхайд, Мегатрон, Нокаут и Уилджек, израненные, но не сломленные, прорвались к массивным вратам, покрытым чёрными наростами, за которыми пульсировала зловещая энергия. Врата содрогнулись, открывая тронный зал — огромный, полуразрушенный чертог, где Тень Прайма, искажённое воплощение Альфы Триона, восседал на троне из обломков, окружённый своими верными стражами. Это была встреча с воплощением хаоса, где угроза и отчаяние сгустились, как буря, а их искры горели предчувствием решающей схватки, от которой зависела судьба Иакона.

Камера медленно облетела тронный зал, раскрывая его мрачное величие: огромный сводчатый потолок, пробитый трещинами, через которые багровый свет Разлома лился, как кровь, заливая всё зловещим сиянием. Стены, покрытые чёрными, пульсирующими наростами, словно дышали, а обломки древних статуй Праймов, расколотые и осквернённые, валялись в тенях. Пол, усеянный лужами энергона и дымящимися остовами машин, отражал свет, создавая иллюзию бездонной пропасти. В центре зала возвышался трон — грубая конструкция из искорёженного металла, проводов и костей механизмов, окружённая багровым энергетическим полем, испускающим низкий гул. Тень Прайма восседал на нём: его броня, некогда величественная, как у Альфы Триона, теперь искажённая — чёрно-фиолетовая, с багровыми прожилками, пылающими, как вены Разлома. Его лицо, скрытое за треснувшим визиром, излучало алый свет, а глаза, как два раскалённых угля, пронзали тьму. В его груди пульсировал артефакт — тёмный кристалл, усиливающий его мощь, испускающий волны энергии, от которых дрожал зал. Элитные стражи — массивные воины в чёрной броне, с когтями и клинками, пылающими энергией, — стояли вокруг, их глаза, как алые искры, следили за каждым движением героев. Звуки гула артефакта, шипения энергии и далёкого рёва Разлома сливались в зловещую симфонию, а запах энергона, гари и тлена пропитал воздух.

Тень Прайма, чья броня гудела, как буря, медленно поднялся с трона, его движения были тяжёлыми, но полными зловещей грации. Его голос, низкий и искажённый, как эхо из бездны, разнёсся по залу:

— Вы пришли… жалкие искры, цепляющиеся за свет. — Он указал когтистой рукой на героев, его визр вспыхнул алым.

— Иакон падёт. Разлом принесёт порядок — истинный, вечный хаос. — Его слова, пропитанные безумием, но с тенью убеждённости, резали, как клинок.

— Сдайте свои искры, или они угаснут в моей тени.

Элита-1, чья золотисто-розовая броня искрила, шагнула вперёд, её изумрудная оптика пылала решимостью. Её изящное, но напряжённое лицо отражало гнев, а клинки, выдвинутые из предплечий, мигали зелёным. Она крикнула, голос властный и твёрдый:

— Твой хаос — ложь, Тень! — Она указала клинком на артефакт, её голографический интерфейс мигнул, сканируя его.

— Мы остановим тебя, как остановили твоих пешек! — Её броня загудела, а её взгляд, брошенный на Ориона, был полон веры.

Орион Пакс, чья красно-синяя броня искрила, сжал меч, его синяя оптика светилась надеждой. Кристалл "Эха Искры" в его груди пульсировал, как маяк, а его резкое, израненное лицо отражало стойкость. Он произнёс, голос хриплый, но полный силы:

— Альфа Трион не стал бы этим! — Он указал мечом на Тень Прайма, его клинок сиял голубым.

— Ты — искажение, и мы очистим Иакон от тебя! — Его броня загудела, а его взгляд, брошенный на Айронхайда, был полон решимости.

Айронхайд, чья тёмно-красная броня, покрытая шрамами, гудела, вскинул плазменный карабин, его алая оптика пылала яростью. Его грубое лицо, с резкими чертами, исказила гримаса презрения. Он рявкнул, голос грубый, но твёрдый:

— Похваляешься, урод? — Он указал карабином на Тень Прайма, его броня искрила.

— Я разнесу твой трон и тебя вместе с ним! — Его взгляд, брошенный на Мегатрона, был полон вызова.

Мегатрон, чья серебристая броня гудела, как буря, шагнул вперёд, его энергонный клинок, пылающий багровым, искрил. Его красная оптика пылала, а угловатое лицо, пересечённое шрамами, отражало ярость. Он прорычал, голос громовой:

— Порядок? Хаос? — Он указал клинком на Тень Прайма, его тень заполнила зал.

— Я сокрушу тебя, чтобы доказать свою силу! — Его взгляд, брошенный на Элиту, был полон азарта, но с тенью уважения.

Нокаут, чья броня цвета красного вина искрила, сжимал импульсатор, его алая оптика блеснула скептицизмом, но с тревогой. Его острое лицо, покрытое царапинами, искажала слабая усмешка. Он фыркнул, голос пропитан чёрным юмором:

— Трон? Серьёзно? — Он кивнул на трон, его импульсатор мигнул.

— Ты выглядишь, как мой старый клиент с плохим вкусом! — Его взгляд, брошенный на Уилджека, был полон вызова, но он шагнул ближе, готовый к бою.

Уилджек, чья бело-красно-зелёная броня дрожала, сжимал сканер, его голубая оптика пылала страхом и решимостью. Его угловатое лицо отражало панику, но он сканировал артефакт. Он крикнул, голос высокий и ломкий:

— Этот кристалл… он питает его! — Он указал на артефакт, его манипуляторы мелькали.

— Если уничтожим его, он ослабнет! Но… он защищён! — Его броня искрила, а его взгляд, брошенный на Ориона, был полон тревоги.

Тень Прайма рассмеялся, его голос, как раскат грома, сотряс зал. Он поднял руку, и багровая энергия артефакта вспыхнула, заставив стражей шагнуть вперёд. Он произнёс, тон зловещий:

— Вы — пыль перед Разломом. — Он указал на Ориона, его визр вспыхнул.

— Твой свет слаб, Пакс. Элита, твоя вера — иллюзия. Мегатрон, твоя ярость — моя сила. — Его когти сжались, и зал задрожал.

— Погрузитесь в хаос… или сгиньте.

Камера показала напряжённую сцену: Тень Прайма, восседающий на троне, его артефакт пульсирует; Элита, ведущая группу, её клинки сияют; Орион, сжимающий меч, его кристалл "Эха Искры" горит; Айронхайд, готовый к огню, его карабин гудит; Мегатрон, чья броня гудит, как буря; Нокаут, прикрывающий тыл, его импульсатор искрит; Уилджек, сканирующий артефакт, его броня дрожит. Крупные планы запечатлели детали: багровый свет, играющий на визре Тени Прайма; когти стража, скребущие по полу, оставляя борозды; артефакт, испускающий волны энергии, от которых дрожат стены. Панорама зала раскрыла масштаб: трон, окружённый стражами; обломки статуй, валяющиеся в тенях; багровый свет Разлома, заливающий всё.

Элита, её изумрудная оптика вспыхнула, крикнула:

— Уилджек, цель — кристалл! — Она рванулась к стражу, её клинки скрестились с когтями.

— Орион, Айронхайд, держите их! Мегатрон, бей Тень! — Её броня искрила, а её взгляд, брошенный на группу, был полон силы.

Орион, уклонившись от когтей, рубанул мечом, его кристалл сиял. Он крикнул:

— За Кибертрон! — Его меч разрубил стража, искры полетели.

— Мегатрон, вместе! — Его взгляд, брошенный на Тень Прайма, был полон решимости.

Айронхайд, вскинув карабин, выстрелил, плазма ударила в стража. Он рявкнул:

— Жри огонь, тварь! — Он шагнул вперёд, его броня загудела.

— Нокаут, не зевай! — Его алая оптика пылала, а его взгляд, брошенный на трон, был полон ярости.

Мегатрон, рассмеявшись, рванулся к Тени Прайма, его клинок пылает. Он прорычал:

— Твоя тень — ничто! — Он рубанул, энергия артефакта отразила удар, искры посыпались.

— Пади! — Его красная оптика вспыхнула, а его взгляд, брошенный на Ориона, был полон азарта.

Нокаут, отстреливая стража, фыркнул:

— О, да, тронный бой! — Он выстрелил, прикрывая Уилджека.

— Гений, не взорви нас! — Его алая оптика блеснула, а его взгляд, брошенный на Элиту, был полон решимости.

Уилджек, сжимая сканер, крикнул:

— Я могу пробить защиту! — Его манипуляторы мелькали, сканер мигнул.

— Но мне нужно ближе! — Его голубая оптика вспыхнула, а его взгляд, брошенный на Нокаута, был полон отчаяния.

Камера показала начало схватки: Тень Прайма, чья броня гудит, шагает с трона; Элита, разрубая стража, её клинки сияют; Орион, сражающийся рядом, его меч искрит; Айронхайд, ведущий огонь, его карабин гудит; Мегатрон, атакующий Тень, его клинок пылает; Нокаут, прикрывающий Уилджека; Уилджек, пробирающийся к артефакту. Панорама зала раскрыла эпическую битву: багровый свет Разлома, заливающий трон; стражи, наступающие, как волна; трон, дрожащий от энергии. Это было сердце тьмы, где эпическая схватка и отчаяние сплелись, а их борьба с Тенью Прайма стала битвой за свет Иакона.

Тронный зал Цитадели Праймов, пропитанный багровым светом Разлома, стал ареной судьбоносной битвы, где тени прошлого и искры надежды столкнулись в яростном вихре. Тень Прайма, чья искажённая броня гудела от мощи тёмного кристалла, шагнул с трона, его алые глаза пылали, как звёзды хаоса, а когти, пылающие энергией, разрывали воздух. Элита-1, Нокаут и Айронхайд бросились на элитных стражей, их клинки, бластеры и карабин создавали стену огня, чтобы дать Ориону Паксу и Мегатрону шанс сразить главного врага. Несмотря на их разногласия — вера Ориона в свет против ярости Мегатрона, жаждущей силы, — они объединились против Тени Прайма, чья мощь грозила сокрушить всё. Тронный зал дрожал от взрывов, обломки статуй и стен рушились, а энергетические волны разрывали реальность. Это была битва титанов, где героизм, отчаяние и яростный бой сплелись в эпическую схватку за судьбу Иакона.

Камера стремительно облетела тронный зал, раскрывая его разрушающуюся панораму: багровый свет Разлома, льющегося через пробоины в потолке, заливал всё зловещим сиянием, смешиваясь с голубыми и алыми вспышками энергетических атак. Стены, покрытые чёрными наростами, трескались, осыпаясь обломками, а пол, усеянный лужами энергона, дрожал от ударов. Трон, окружённый багровым полем, искрил, его металлические шипы ломались, как кости. Тень Прайма возвышалась, его чёрно-фиолетовая броня, испещрённая багровыми прожилками, гудела, а тёмный кристалл в груди испускал волны, от которых воздух дрожал. Его стражи — массивные воины с когтями, пылающими энергией, — наступали, их алые глаза сверкали в тенях. Звуки взрывов, лязга брони и рёва энергетических атак сливались в оглушительную симфонию, а запах энергона, гари и раскалённого металла пропитал воздух. Крупные планы показывали детали: трещины на визре Тени Прайма, излучающем алый свет; обломки статуи, разлетающиеся от взрыва; лужи энергона, отражающие сияние клинков.

Орион Пакс, чья красно-синяя броня искрила, рванулся к Тени Прайма, его меч, сияющий голубым, рассёк воздух. Кристалл "Эха Искры" в его груди пульсировал, как сердце, а его резкое, израненное лицо отражало героизм, укрощающий отчаяние. Он крикнул, голос хриплый, но твёрдый:

— Мегатрон, фланг! — Он уклонился от когтей Тени, его меч скрестился с её энергией, искры полетели.

— Мы берём его вместе! — Его броня загудела, а его взгляд, брошенный на Мегатрона, был полон решимости, несмотря на их разногласия.

Мегатрон, чья серебристая броня гудела, как буря, врезался в Тень Прайма с другой стороны, его энергонный клинок, пылающий багровым, рубанул по её броне, оставляя борозду. Его красная оптика пылала, а угловатое лицо, пересечённое шрамами, исказила гримаса ярости. Он прорычал, голос громовой:

— Пакс, не командуй! — Он ударил кулаком, Тень пошатнулась, и он рассмеялся.

— Эта тварь — моя добыча! — Его тень заполнила зал, но его взгляд, брошенный на Ориона, мелькнул тенью уважения.

Тень Прайма, чья броня искрила, выпустила багровую волну энергии, отбрасывая обоих. Его голос, как раскат грома, сотряс зал:

— Ваши искры — ничто! — Он поднял когти, и кристалл вспыхнул, испуская лучи, что разнесли колонну.

— Разлом поглотит вас! — Его визр, треснувший, пылал, а его движения, тяжёлые, но стремительные, были подобны буре.

Элита-1, чья золотисто-розовая броня сверкала, сражалась со стражами, её клинки, пылающие зелёным, разрубали их броню. Её изумрудная оптика пылала, а изящное, но напряжённое лицо отражало решимость. Она крикнула, голос властный:

— Держите стражей! — Она уклонилась от когтей, её клинки скрестились с врагом.

— Орион, Мегатрон, бейте кристалл! — Её голографический интерфейс мигнул, сканируя поле, а её взгляд, брошенный на Айронхайда, был полон доверия.

Айронхайд, чья тёмно-красная броня, покрытая шрамами, гудела, вёл огонь из плазменного карабина, разнося стражей. Его грубое лицо, с алыми оптиками, исказила гримаса упрямства. Он рявкнул, голос грубый:

— Чёрт, их слишком много! — Он выстрелил, плазма разнесла стража, и он указал на Тень.

— Пакс, кончай его, или я сам полезу! — Его броня искрила, а его взгляд, брошенный на Нокаута, был полон вызова.

Нокаут, чья броня цвета красного вина искрила, прикрывал фланг, его импульсатор изрыгал голубые вспышки. Его острое лицо, покрытое царапинами, искажала усмешка, скрывающая напряжение. Он фыркнул, голос пропитан чёрным юмором:

— О, да, тронный бой мечты! — Он выстрелил в стража, уклонившись от когтей.

— Уилджек, не сиди, гений! — Его алая оптика блеснула, а его взгляд, брошенный на Элиту, был полон решимости.

Уилджек, чья бело-красно-зелёная броня дрожала, прятался за обломком, его голубая оптика пылала паникой. Он сжимал сканер, его манипуляторы мелькали, пытаясь пробить защиту кристалла. Он крикнул, голос высокий и ломкий:

— Я почти у кристалла! — Он указал на трон, сканер мигнул.

— Но защита сильна! Отвлеките его! — Его броня искрила, а его взгляд, брошенный на Ориона, был полон отчаяния.

Камера показала яростную хореографию боя: Орион и Мегатрон, атакующие Тень Прайма, их клинки — голубой и багровый — сияют в тандеме; Элита, разрубая стражей, её клинки танцуют; Айронхайд, ведущий огонь, его карабин гудит; Нокаут, прикрывающий фланг, его импульсатор искрит; Уилджек, пробирающийся к трону, его сканер мигает. Крупные планы запечатлели детали: багровая волна Тени, разрывающая пол; искры, летящие от клинка Мегатрона, рубящего броню; голубое сияние кристалла "Эха Искры" Ориона, пульсирующее в такт бою. Панорама зала раскрыла разрушение: колонны, рушащиеся в пыль; трон, трескающийся от энергии; багровый свет Разлома, заливающий всё.

Тень Прайма, схватив Ориона за плечо, швырнул его в стену, обломки посыпались. Он рявкнул, голос зловещий:

— Твой свет гаснет, Пакс! — Он выпустил луч из кристалла, Орион уклонился, луч разнёс статую.

— Прими хаос! — Его когти вспыхнули, нацеливаясь на Мегатрона.

Мегатрон, отбив когти, рубанул клинком, его броня искрила. Он прорычал:

— Хаос? Я — буря! — Он ударил кулаком, Тень пошатнулась, и он крикнул Ориону:

— Пакс, вставай, или я один его порву! — Его красная оптика пылала, а его взгляд, брошенный на трон, был полон азарта.

Орион, поднявшись, рванулся к Тени, его меч сиял. Он крикнул:

— Уилджек, сейчас! — Он рубанул по кристаллу, защита треснула, искры полетели.

— Мегатрон, держи его! — Его кристалл "Эха Искры" вспыхнул, а его взгляд, брошенный на Элиту, был полон надежды.

Элита, разрубив стража, крикнула:

— Уилджек, пробей защиту! — Она уклонилась от когтей, её клинки мигнули.

— Айронхайд, Нокаут, держите их! — Её броня искрила, а её взгляд, брошенный на трон, был полон силы.

Айронхайд, вскинув карабин, выстрелил в стража, плазма разнесла его. Он рявкнул:

— Давай, гений, не тормози! — Он шагнул вперёд, его броня загудела.

— Пакс, кончай эту тварь! — Его алая оптика пылала, а его взгляд, брошенный на Мегатрона, был полон уважения.

Нокаут, отстреливая стража, фыркнул:

— Уилджек, если ты облажаешься, я тебя пристрелю! — Он выстрелил, прикрывая тыл.

— Пакс, Мегатрон, не дайте ему встать! — Его алая оптика блеснула, а его взгляд, брошенный на Элиту, был полон решимости.

Уилджек, добравшись до трона, крикнул:

— Защита падает! — Его сканер мигнул, багровое поле треснуло.

— Ещё удар, и кристалл наш! — Его голубая оптика вспыхнула, а его взгляд, брошенный на Ориона, был полон надежды.

Камера показала кульминацию: Орион и Мегатрон, рубящие Тень Прайма, их клинки сияют; Элита, сражающаяся со стражами, её клинки танцуют; Айронхайд, ведущий огонь, его карабин гудит; Нокаут, прикрывающий Уилджека; Уилджек, пробивающий защиту кристалла. Панорама зала раскрыла эпическую битву: трон, рушащийся в пыль; багровый свет Разлома, дрожащий от энергии; Тень Прайма, чья броня трещит, но когти всё ещё бьют. Это была битва титанов, где яростный бой и героизм сплелись, а их удар по Тени Прайма стал спасением Иакона.

Тронный зал Цитадели Праймов, превращённый в арену разрушения, дрожал от ярости битвы титанов. Багровый свет Разлома, льющегося через пробоины, заливал обломки колонн и лужи энергона, а трон, расколотый энергетическими волнами, дымился, как павший гигант. Тень Прайма, чья чёрно-фиолетовая броня трещала под ударами Ориона Пакса и Мегатрона, всё ещё стояла, её тёмный кристалл пульсировал, питая её нечеловеческую мощь. Элита-1, Айронхайд и Нокаут сражались с элитными стражами, их клинки и бластеры создавали барьер, защищающий Уилджека, чьи манипуляторы отчаянно пытались пробить защиту кристалла. Но в хаосе боя, среди искр и рёва, Орион, чей кристалл "Эха Искры" сиял ярче, чем когда-либо, заметил нечто — слабость тирана, пульсирующую в самом сердце его силы. Это был момент истины, где надежда, смешанная с риском, зажгла путь к победе, а их борьба против Тени Прайма достигла переломного мига.

Камера медленно приблизилась к тронному залу, раскрывая его разрушенную панораму: стены, покрытые чёрными наростами, осыпались, обнажая искры проводов; пол, усеянный обломками статуй и дымящимися лужами энергона, дрожал от ударов. Багровый свет Разлома, проникающий через трещины в потолке, смешивался с голубым сиянием клинка Ориона и багровым пламенем клинка Мегатрона, создавая зловещую игру теней. Тень Прайма возвышалась, её броня, испещрённая багровыми прожилками, гудела, а тёмный кристалл в груди испускал волны энергии, от которых зал содрогался. Его визр, треснувший, излучал алый свет, а когти, пылающие энергией, разрывали воздух. Элитные стражи, чьи чёрные доспехи искрили, наступали, их алые глаза сверкали, как угли. Звуки лязга брони, взрывов и низкого гула кристалла сливались в симфонию войны, а запах энергона, гари и раскалённого металла пропитал воздух. Крупные планы показывали детали: трещины на броне Тени Прайма, испускающие багровый пар; искры, летящие от клинка Ориона, рубящего воздух; лужи энергона, отражающие сияние кристалла "Эха Искры".

Орион Пакс, чья красно-синяя броня искрила, уклонился от когтей Тени Прайма, его меч, сияющий голубым, отразил энергетический луч. Кристалл "Эха Искры" в его груди вспыхнул ярче, и его резкое, израненное лицо отражало напряжение, но глаза, синие, как звёзды, сузились, уловив нечто. Крупный план показал его оптику, расширяющуюся, когда он заметил слабость: багровые прожилки, ведущие к кристаллу, пульсировали неравномерно, а вокруг них мерцала тонкая трещина, испускающая слабый белый свет — разрыв в связи с Разломом. Внезапно его разум пронзило видение: флешбэк, где Альфа Трион, ещё не осквернённый, говорил о свете, способном очистить тьму. Орион крикнул, голос хриплый, но полный надежды:

— Элита, кристалл — его слабость! — Он указал мечом на трещину, его броня загудела.

— Если мы разорвём связь, он падёт! — Его взгляд, брошенный на Мегатрона, был полон решимости.

Элита-1, чья золотисто-розовая броня сверкала, разрубала стража, её клинки, пылающие зелёным, танцевали в бою. Её изумрудная оптика вспыхнула, уловив слова Ориона, и её голографический интерфейс мигнул, анализируя кристалл. Её изящное, но напряжённое лицо отражало тактический расчёт, и она крикнула, голос властный:

— Орион, бей по трещине! — Она уклонилась от когтей стража, её клинки скрестились с врагом.

— Уилджек, усиливай сигнал! Айронхайд, Нокаут, держите стражей! — Её броня искрила, а её взгляд, брошенный на трон, был полон надежды.

Мегатрон, чья серебристая броня гудела, как буря, рубанул клинком по Тени Прайма, его красная оптика пылала яростью. Его угловатое лицо, пересечённое шрамами, исказила гримаса азарта, но слова Ориона заставили его хмыкнуть. Он прорычал, голос громовой:

— Слабость? Ха! — Он ударил кулаком, Тень пошатнулась, и он указал на кристалл.

— Я разнесу его в пыль, Пакс! Не отставай! — Его тень заполнила зал, а его взгляд, брошенный на Ориона, мелькнул тенью уважения.

Тень Прайма, чья броня трещала, выпустил багровую волну, отбрасывая Ориона и Мегатрона. Его голос, как раскат грома, сотряс зал:

— Вы не разорвёте мою связь! — Он поднял когти, кристалл вспыхнул, испуская лучи, что разнесли обломки.

— Разлом — моя сила, ваша гибель! — Его визр пылал, а трещина у кристалла, замеченная Орионом, начала затягиваться.

Айронхайд, чья тёмно-красная броня, покрытая шрамами, гудела, вёл огонь из плазменного карабина, разнося стражей. Его грубое лицо, с алыми оптиками, исказила гримаса упрямства. Он рявкнул:

— Пакс, не тяни! — Он выстрелил, плазма разнесла стража, и он указал на трон.

— Я держу этих уродов, бей! — Его броня искрила, а его взгляд, брошенный на Нокаута, был полон вызова.

Нокаут, чья броня цвета красного вина искрила, прикрывал фланг, его импульсатор изрыгал голубые вспышки. Его острое лицо, покрытое царапинами, искажала усмешка, скрывающая напряжение. Он фыркнул:

— Орион, ты и твой светлый бред! — Он выстрелил в стража, уклоняясь от когтей.

— Но давай, гений, порви его! — Его алая оптика блеснула, а его взгляд, брошенный на Уилджека, был полон нетерпения.

Уилджек, чья бело-красно-зелёная броня дрожала, сжимал сканер, его голубая оптика пылала решимостью. Он крикнул:

— Я усиливаю сигнал! — Его манипуляторы мелькали, сканер мигнул, посылая импульс к кристаллу.

— Орион, бей по трещине, она открыта! — Его броня искрила, а его взгляд, брошенный на Элиту, был полон надежды.

Камера показала переломный момент: Орион, рванувшийся к Тени Прайму, его меч, сияющий голубым, нацелен на трещину; Мегатрон, атакующий с фланга, его клинок пылает багровым; Элита, разрубая стражей, её клинки танцуют; Айронхайд, ведущий огонь, его карабин гудит; Нокаут, прикрывающий Уилджека, его импульсатор искрит; Уилджек, усиливающий сигнал, его сканер мигает. Крупные планы запечатлели детали: синяя оптика Ориона, пылающая надеждой; белый свет трещины, расширяющийся под ударом; багровый кристалл, дрожащий от импульса Уилджека. Панорама зала раскрыла хаос: обломки, летящие от взрывов; багровый свет Разлома, меркнущий; трон, рушащийся в пыль.

Орион, сжимая меч, рубанул по трещине, его кристалл "Эха Искры" вспыхнул, испуская голубую волну. Он крикнул:

— За Кибертрон! — Его меч вонзился в трещину, белый свет хлынул, и Тень Прайма взревела, её броня треснула.

— Мегатрон, сейчас! — Его взгляд, брошенный на трон, был полон силы.

Мегатрон, рассмеявшись, рубанул клинком, его удар усилил трещину, багровый кристалл заискрил. Он прорычал:

— Пади, тварь! — Он ударил кулаком, кристалл треснул, и он крикнул:

— Пакс, добей его! — Его красная оптика пылала, а его взгляд, брошенный на Ориона, был полон азарта.

Тень Прайма, чья броня рушилась, взревела, её когти вспыхнули, но кристалл начал гаснуть. Она рявкнула, голос слабеющий:

— Разлом… не отпустит… — Она швырнула луч, Орион уклонился, луч разнёс стену.

— Вы… сгинете… — Её визр потускнел, а трещина расширилась, испуская белый свет.

Элита, разрубив последнего стража, крикнула:

— Уилджек, последний импульс! — Она рванулась к трону, её клинки мигнули.

— Орион, держись! — Её броня искрила, а её взгляд, брошенный на кристалл, был полон веры.

Айронхайд, вскинув карабин, выстрелил в Тень, плазма ударила в кристалл. Он рявкнул:

— Кончай его, Пакс! — Он шагнул вперёд, его броня загудела.

— Мы почти у цели! — Его алая оптика пылала, а его взгляд, брошенный на Мегатрона, был полон уважения.

Нокаут, отстреливая остатки стражей, фыркнул:

— Давай, Орион, не подведи! — Он выстрелил, прикрывая Уилджека.

— Гений, жми! — его алая оптика блеснула, а его взгляд, брошенный на Элиту, был полон решимости.

Уилджек, сжимая сканер, крикнул:

— Импульс готов! — Его сканер выдал финальный разряд, трещина вспыхнула, кристалл начал рушиться.

— Орион, бей! — Его голубая оптика вспыхнула, а его взгляд, брошенный на трон, был полон надежды.

Камера показала кульминацию: Орион, рубящий кристалл, его меч и кристалл "Эха Искры сияют; Мегатрон, усиливающий удар, его клинок пылает; Элита, прикрывающая фланг, её клинки танцуют; Айронхайд, ведущий огонь, его карабин гудит; Нокаут, прикрывающий Уилджека; Уилджек, посылающий импульс. Панорама зала раскрыла перелом: кристалл, рушащийся в белом свете; Тень Прайма, падая на колени; багровый свет Разлома, гаснущий. Это был момент истины, где надежда и риск сплелись, а их удар по слабости тирана стал спасением Иакона.

Тронный зал Цитадели Праймов, истерзанный яростной битвой, стал свидетелем переломного мига, где надежда героев, зажжённая открытием уязвимости Тени Прайма, столкнулась с жестокой реальностью войны. Багровый свет Разлома, меркнущий под сиянием кристалла "Эха Искры" Ориона Пакса, отражался в трещинах разрушенного трона, а тёмный кристалл в груди Тени Прайма, пробитый трещиной, испускал нестабильные волны, грозящие разорвать зал. Орион и Мегатрон, чьи клинки сияли голубым и багровым, готовились к финальному удару, поддержанные Элитой-1, Айронхайдом и Нокаутом, сдерживающими последних стражей. Уилджек, чей сканер пробил защиту кристалла, стоял у трона, его броня дрожала от перегрузки. В этот момент истины герои, объединённые общей целью, нанесли отчаянный удар, но победа над Тенью Прайма потребовала трагической цены, оставив шрамы не только на их броне, но и в их искрах.

Камера облетела тронный зал, раскрывая его агонизирующую панораму: стены, покрытые чёрными наростами, рушились, обнажая искрящие провода; пол, усеянный обломками статуй и лужами энергона, трескался под ногами. Багровый свет Разлома, проникающий через пробоины в потолке, угасал, уступая голубому сиянию кристалла "Эха Искры" и вспышкам оружия. Трон, расколотый, дымился, его металлические шипы торчали, как сломанные кости. Тень Прайма, чья чёрно-фиолетовая броня трещала, стояла, её тёмный кристалл испускал багровые искры, а визр, треснувший, пылал алыми глазами. Её когти, пылающие энергией, дрожали, но она всё ещё излучала угрозу. Последние стражи, чьи чёрные доспехи искрили, наступали, их алые глаза сверкали в тенях. Звуки взрывов, лязга брони и низкого гула кристалла сливались в симфонию финальной битвы, а запах энергона, гари и раскалённого металла пропитал воздух. Крупные планы показывали детали: трещины на кристалле Тени, испускающие белый свет; искры, летящие от клинка Ориона; лужи энергона, отражающие сияние его кристалла.

Орион Пакс, чья красно-синяя броня искрила, сжал меч, его синяя оптика пылала решимостью. Кристалл "Эха Искры" в его груди сиял, как звезда, а его резкое, израненное лицо отражало героизм, смешанный с болью. Он крикнул, голос хриплый, но твёрдый:

— Вместе, сейчас! — Он рванулся к Тени Прайма, его меч, сияющий голубым, нацелился на треснувший кристалл.

— Мегатрон, Элита, бейте! — Его броня загудела, а его взгляд, брошенный на Уилджека, был полон тревоги.

Мегатрон, чья серебристая броня гудела, как буря, рубанул клинком, его красная оптика пылала яростью. Его угловатое лицо, пересечённое шрамами, исказила гримаса азарта. Он прорычал, голос громовой:

— Это конец, тварь! — Его энергонный клинок, пылающий багровым, вонзился в трещину, искры полетели.

— Пакс, не тормози! — Его тень заполнила зал, а его взгляд, брошенный на Ориона, был полон вызова, но с тенью уважения.

Элита-1, чья золотисто-розовая броня сверкала, разрубала последнего стража, её клинки, пылающие зелёным, танцевали. Её изумрудная оптика вспыхнула, а изящное, но напряжённое лицо отражало решимость. Она крикнула, голос властный:

— Уилджек, финальный импульс! — Она рванулась к Тени, её клинки нацелились на кристалл.

— Айронхайд, Нокаут, прикрывайте! — Её голографический интерфейс мигнул, а её взгляд, брошенный на Ориона, был полон веры.

Айронхайд, чья тёмно-красная броня, покрытая шрамами, гудела, вёл огонь из плазменного карабина, разнося стражей. Его грубое лицо, с алыми оптиками, исказила гримаса упрямства. Он рявкнул:

— Жри плазму, урод! — Он выстрелил, плазма ударила в Тень, и он указал на трон.

— Пакс, кончай его! — Его броня искрила, а его взгляд, брошенный на Нокаута, был полон вызова.

Нокаут, чья броня цвета красного вина искрила, прикрывал фланг, его импульсатор изрыгал голубые вспышки. Его острое лицо, покрытое царапинами, искажала усмешка, скрывающая тревогу. Он фыркнул:

— Уилджек, не взорви нас! — Он выстрелил в стража, уклоняясь от когтей.

— Пакс, давай, герой! — Его алая оптика блеснула, а его взгляд, брошенный на Элиту, был полон решимости.

Уилджек, чья бело-красно-зелёная броня дрожала, сжимал сканер, его голубая оптика пылала смесью страха и решимости. Его угловатое лицо отражало отчаяние, но он крикнул, голос высокий и ломкий:

— Импульс максимум! — Его манипуляторы мелькали, сканер выдал разряд, и кристалл Тени вздрогнул, трещина расширилась.

— Бейте, сейчас! — Его броня искрила, но внезапно багровый луч Тени ударил в него, и он с криком рухнул, сканер выпал из манипуляторов.

Тень Прайма, чья броня рушилась, взревела, её когти вспыхнули, но кристалл начал гаснуть. Она рявкнула, голос слабеющий:

— Вы… не остановите… хаос… — Она швырнула волну энергии, но Орион и Мегатрон, объединив удары, вонзили клинки в кристалл, белый свет хлынул, заливая зал.

Камера показала кульминацию: Орион и Мегатрон, их клинки, сияющие голубым и багровым, разрывают кристалл; Элита, наносящая удар, её клинки пылают; Айронхайд, ведущий огонь, его карабин гудит; Нокаут, прикрывающий фланг, его импульсатор искрит; Уилджек, лежащий у трона, его броня дымится. Крупные планы запечатлели детали: белый свет, хлынувший из кристалла, заливающий трон; трещины, расползающиеся по броне Тени; голубая оптика Ориона, пылающая надеждой. Внезапно кристалл взорвался, энергетическая вспышка, смешанная из багрового и белого, разнесла трон, стены зала рухнули, а Тень Прайма, издав последний рёв, рухнула, её броня рассыпалась в пыль.

Зал содрогнулся, потолок начал обваливаться, обломки падали, как метеоры. Элита крикнула, её голос перекрыл гул:

— Уходим! — Она рванулась к Уилджеку, её клинки мигнули, отбивая обломок.

— Нокаут, помоги! — Её броня искрила, а её взгляд, брошенный на Ориона, был полон тревоги.

Орион, опустив меч, бросился к Уилджеку, его синяя оптика потускнела, увидев дымящуюся броню друга. Он крикнул, голос дрожал:

— Уилджек, держись! — Он поднял его, кристалл "Эха Искры" мигнул, но броня Уилджека трещала, энергон сочился.

— Мы вытащим тебя! — Его взгляд, брошенный на Элиту, был полон боли.

Мегатрон, чья броня искрила, хмыкнул, но шагнул к выходу, его клинок потух. Он прорычал:

— Победа наша, Пакс. — Он указал на руины.

— Но шевелись, или нас похоронит! — Его красная оптика блеснула, а его взгляд, брошенный на Уилджека, был полон холодного уважения.

Айронхайд, вскинув карабин, прикрывал тыл, его алая оптика пылала. Он рявкнул:

— Чёрт, гений, ты сделал это! — Он выстрелил в падающий обломок, плазма разнесла его.

— Тащите его, я держу! — Его броня гудела, а его взгляд, брошенный на Нокаута, был полон силы.

Нокаут, подбежав к Уилджеку, схватил его сканер, его алая оптика потускнела, увидев раны. Он пробормотал, голос без сарказма:

— Ты, гений, не смей гаснуть! — Он помог Ориону нести Уилджека, его импульсатор мигнул.

— Двигай, Элита! — Его взгляд, брошенный на руины, был полон горечи.

Уилджек, чья оптика мигала, прохрипел, голос слабый:

— Кристалл… уничтожен… — Его манипуляторы дрогнули, броня искрила.

— Иакон… спасён… — Его голубая оптика потухла, и он затих, оставив тишину в сердцах героев.

Камера показала бегство: Орион и Нокаут, несущие Уилджека, их броня искрит; Элита, ведущая группу, её клинки отбивают обломки; Айронхайд, прикрывающий тыл, его карабин гудит; Мегатрон, шагающий впереди, его тень огромна. Панорама зала раскрыла разрушение: трон, рассыпавшийся в пыль; стены, рушащиеся, как карточный дом; багровый свет Разлома, гаснущий. Крупный план показал лицо Ориона, его оптику, полную боли, и руку, сжимающую меч, как последнюю опору. Это был триумф, смешанный с горечью потерь, где цена победы над Тенью Прайма оставила Иакон свободным, но героев — израненными.

Руины тронного зала Цитадели Праймов, пропитанные эхом яростной битвы, затихли, оставив лишь пепел, оседающий на обломках, и слабый гул угасающего Разлома. Тень Прайма, чья броня рассыпалась в пыль под объединённым ударом героев, исчезла, поглощённая белой вспышкой, что разорвала её связь с тёмным кристаллом. Орион Пакс, Элита-1, Айронхайд, Нокаут и Мегатрон стояли среди разрушенного зала, их броня, израненная и покрытая копотью, отражала усталость и скорбь. Тело Уилджека, чья искра угасла, спасая Иакон, лежало у разрушенного трона, его сканер, всё ещё тёплый, был сжат в манипуляторах Нокаута. Багровый свет Разлома, некогда всепоглощающий, слабел, и сквозь пробоину в потолке, где рухнули шпили Цитадели, пробился первый луч кибертронского рассвета — серебристый, чистый, как обещание нового начала. Это был рассвет над руинами, где триумф смешался с горем, а хрупкое перемирие героев предвещало раскол, чьи тени уже маячили на горизонте.

Камера медленно скользила над тронным залом, раскрывая его опустошённую панораму: стены, некогда покрытые чёрными наростами, обрушились, обнажая искры проводов; пол, усеянный обломками статуй и лужами энергона, был покрыт слоем пепла, оседающего, как снег. Трон, расколотый, дымился, его металлические шипы торчали, как кости павшего зверя. Пробоина в потолке, зияющая, как рана, пропускала серебристый луч рассвета, который разрезал тьму, отражаясь в лужах и создавая контраст с угасающим багровым свечением Разлома. Воздух дрожал от утихающего гула, а звуки падающих обломков и далёкого ветра, несущего пепел, создавали меланхоличную симфонию. Запах энергона, гари и холодного металла смешивался с новым, едва уловимым ароматом — свежим, как будто Кибертрон впервые вдохнул после долгой ночи. Крупные планы показывали детали: пепел, оседающий на броне Ориона; серебристый луч, играющий на треснувшем визре Элиты; лужи энергона, отражающие рассвет, как зеркала.

Орион Пакс, чья красно-синяя броня искрила, стоял у разрушенного трона, его меч, потухший, был опущен. Кристалл "Эха Искры" в его груди слабо пульсировал, а его резкое, израненное лицо, покрытое шрамами, отражало усталость и скорбь. Его синяя оптика, поймавшая луч рассвета, вспыхнула надеждой, но в ней мелькнула тень сомнения. Он произнёс, голос хриплый, но мягкий:

— Уилджек… ты спас нас. — Он опустился на одно колено рядом с телом друга, его манипулятор коснулся сканера.

— Иакон свободен… но какой ценой? — Его взгляд, брошенный на Элиту, был полон боли, а затем медленно переместился на Мегатрона, молчаливый и тяжёлый.

Элита-1, чья золотисто-розовая броня, покрытая копотью, всё ещё сверкала, стояла рядом, её клинки, сложенные, мигнули зелёным. Её изумрудная оптика, поймавшая рассвет, отражала смесь облегчения и скорби, а её изящное, но напряжённое лицо смягчилось. Она шагнула к Ориону, её голос, властный, но тёплый, прозвучал:

— Мы выстояли, Орион. — Она коснулась его плеча, её голографический интерфейс потух.

— Но это только начало. Разлом ещё здесь… и его тень в нас. — Её взгляд, брошенный на руины, был полон решимости, но в нём мелькнула тревога, когда она посмотрела на Мегатрона.

Мегатрон, чья серебристая броня гудела, стоял в стороне, его энергонный клинок, потухший, был сжат в манипуляторе. Его красная оптика, поймавшая рассвет, пылала, но не яростью, а чем-то глубже — амбицией, смешанной с разочарованием. Его угловатое лицо, пересечённое шрамами, исказила слабая гримаса. Он прорычал, голос низкий, но сдержанный:

— Победа? — Он указал на руины, его тень легла на обломки.

— Это лишь пауза, Пакс. Кибертрон слаб, и свет твой не спасёт его. — Его взгляд, брошенный на Ориона, был полон вызова, но в нём мелькнула тень уважения, быстро сменившаяся холодом.

Айронхайд, чья тёмно-красная броня, покрытая бороздами, искрила, стоял у выхода, его плазменный карабин опущен. Его грубое лицо, с алыми оптиками, отражало усталость, но его челюсть была сжата, как сталь. Он хмыкнул, голос грубый, но искренний:

— Чёрт, мы сделали это. — Он кивнул на Уилджека, его оптика потускнела.

— Но гений заслужил больше, чем эти руины. — Его взгляд, брошенный на Элиту, был полон доверия, но, посмотрев на Мегатрона, он сузился, предчувствуя раскол.

Нокаут, чья броня цвета красного вина искрила, сжимал сканер Уилджека, его алая оптика, поймавшая рассвет, потускнела от скорби. Его острое лицо, покрытое царапинами, лишилось привычной усмешки, и он пробормотал, голос без сарказма:

— Ты был мозгом, гений. — Он опустил сканер, его манипуляторы дрогнули.

— А мы… что теперь? — Его взгляд, брошенный на Ориона, был полон вопроса, но, посмотрев на Мегатрона, он напрягся, чувствуя бурю.

Камера показала героев среди руин: Орион, стоящий у тела Уилджека, его оптика отражает рассвет; Элита, касаясь его плеча, её клинки сложены; Мегатрон, в стороне, его тень огромна; Айронхайд, у выхода, его карабин опущен; Нокаут, сжимающий сканер, его лицо скорбное. Крупные планы запечатлели детали: серебристый луч, играющий на синей оптике Ориона; пепел, оседающий на зелёных клинках Элиты; красная оптика Мегатрона, пылающая амбицией; алая оптика Айронхайда, полная усталости; алая оптика Нокаута, полная скорби. Панорама зала раскрыла масштаб: разрушенный трон, обрушенные стены, угасающий багровый свет Разлома, уступающий серебристому рассвету.

Орион поднялся, его меч мигнул, возвращаясь в броню. Он произнёс, голос твёрдый, но с тенью меланхолии:

— Мы заплатили слишком много. — Он указал на Уилджека, затем на руины.

— Но Иакон жив. Мы отстроим его… вместе. — Его взгляд, брошенный на Мегатрона, был полон надежды, но в ответ встретил лишь холод.

Мегатрон хмыкнул, его клинок вернулся в броню. Он шагнул к выходу, его голос, как раскат, резанул тишину:

— Вместе? — Он остановился, его тень легла на Ориона.

— Твой свет слепит, Пакс. Кибертрону нужна сила, не мечты. — Он повернулся, его красная оптика вспыхнула, и он ушёл, оставив эхо шагов.

Элита, её оптика сузилась, шагнула к Ориону, её голос был тихим:

— Он уходит своим путём. — Она посмотрела на рассвет, её лицо смягчилось.

— Но мы пойдём своим. За Уилджека. За Иакон. — Её взгляд, брошенный на Ориона, был полон силы.

Айронхайд, подойдя, кивнул, его голос грубый, но тёплый:

— Старик бы гордился. — Он хлопнул Ориона по плечу, его карабин мигнул.

— Но война не кончена. Готов, Пакс? — Его взгляд, брошенный на выход, был полон решимости.

Нокаут, сжимая сканер, фыркнул, возвращая слабую усмешку:

— Если Мегатрон хочет свою бурю, пусть. — Он кивнул на Уилджека.

— Но я за гениальность, а не за хаос. — Его взгляд, брошенный на Элиту, был полон верности.

Камера медленно отъехала, показывая маленькие фигуры героев среди руин: Орион, стоящий в центре, его кристалл сияет; Элита, рядом, её оптика отражает рассвет; Айронхайд, у выхода, его броня искрит; Нокаут, сжимающий сканер, его лицо сурово; тень Мегатрона, исчезающая вдали. Панорама Иакона раскрыла разрушенный город, но серебристый рассвет заливал его, обещая новый горизонт. Это было хрупкое перемирие, где горечь потерь смешалась с надеждой, а предчувствие раскола вело к новой главе — Расколу.