↓
 ↑
Регистрация
Имя/email

Пароль

 
Войти при помощи
Временно не работает,
как войти читайте здесь!
Размер шрифта
14px
Ширина текста
100%
Выравнивание
     
Цвет текста
Цвет фона

Показывать иллюстрации
  • Большие
  • Маленькие
  • Без иллюстраций

В лабиринте тьмы (гет)



Авторы:
Фандом:
Рейтинг:
PG-13
Жанр:
Драма, Детектив, Романтика, Экшен
Размер:
Макси | 1 588 430 знаков
Статус:
В процессе
 
Не проверялось на грамотность
" В лабиринте тьмы" – история о Мелиссе, пленнице Рэя, чья страсть и сила пугают и манят. В глуши лесов и гор Айдахо их противостояние перерастает в запретное влечение. Она борется со страхом и прошлым, он – с желанием обладать и защитить. Нежность и необузданность сплетаются в их близости, где каждое прикосновение – шаг к свободе или глубже в плен. Это лабиринт чувств, где любовь и тьма идут рука об руку, обещая спасение или падение.
QRCode
Предыдущая глава  
↓ Содержание ↓

↑ Свернуть ↑
  Следующая глава

Глава 20: Танец на льду

От лица Рея

Предрассветный мрак висел над горами Айдахо, тяжёлый и холодный, как мокрый брезент. Снег скрипел под ботинками, пока я тащил последнюю коробку к внедорожнику, чёрному зверю, что урчал на холостом ходу, прогревая движок. Мороз кусал кожу, пахнущий хвоей и льдом, и я видел, как дыхание клубится передо мной, белое, как призраки, что кружились в этом чёртовом лесу. Дом стоял позади, старый, с запахом смолы и наших вечеров у камина, его окна темнели, как глаза, что провожают нас в никуда. Я хлопнул дверью, проверяя замок в третий раз, скрип петель резанул тишину, густую, как смола, и я бросил взгляд на сарай, на гараж, где я часами возился с машиной, пахнущей бензином и металлом. Этот уголок стал нашим, и я знал: Мелли чувствует то же самое. Она стояла у машины, кутаясь в куртку, и её силуэт в этом ледяном тумане казался мне чем-то из сна, хрупким, но живым.

— Готова, оленёнок? — бросил я, открывая пассажирскую дверь. Мой голос хрипел от мороза, но я добавил в него лёгкую насмешку, чтобы прогнать её грусть. Она кивнула, слабо улыбнувшись, и её глаза, тёмные, как кофе, что я варил ей в первые дни, блеснули в свете фар. Она забралась в салон, и я почувствовал запах её шампуня —лаванда и ваниль, когда она прошла мимо. Я захлопнул дверь, обошёл машину, хлопнув по капоту, холод металла обжёг ладонь, и сел за руль. Тепло салона обняло меня, пахнущее кожей и бензином, и я бросил взгляд на неё. Она не расстегнула куртку, сидела, вцепившись в края, как будто это был её щит. Я знал, что творится в её голове: тревога, как рой ос, жужжала там, и я не винил её. Сегодня всё решится: документы, граница, новая жизнь. Или чёртов полицейский участок, если судьба решит подложить нам свинью.

Я выжал сцепление, и машина тронулась, плавно, как зверь, что крадётся по снегу.

Лес вокруг спал: ели и сосны, укутанные инеем, стояли, как стражи, их ветки гнулись под тяжестью снега, пахнущего морозом и тишиной. Фары выхватывали дорогу — узкую, засыпанную голубоватым снегом, что казался не настоящим, а вырезанным изо льда.

Несколько дней назад тут бушевала метель, я помнил, как ветер выл, как волк, и швырял снег в окна, но теперь всё стихло, только туман стелился меж деревьев, как вуаль, цепляясь за вершины. Звук мотора был единственным живым в этой глуши, низкий и ровный, и я вёл машину аккуратно, никаких рывков, никаких пробуксовок. Не хотел будить этот лес. Он знал меня, а я знал его, каждый поворот, каждый сугроб. Навигатор мне не нужен — карта этого места сидела в голове, выжженная годами, когда я скрывался тут от лишних глаз.

— Не засни там, Миранда, — поддел я, заметив, как её голова клонится к окну. Новое имя слетело с языка легко, и я ухмыльнулся, видя, как она вздрогнула, открывая глаза.

— Не могу…- пробормотала она, и её голос, мягкий, с лёгкой дрожью, был как шорох снега под колёсами.

— Глаза сами закрываются.

— Ну и спи,- сказал я, пожав плечами. — Дорога длинная, спешить не будем. Зима, лёд, горы — не место для гонок.

Она попыталась выпрямиться, уставившись на мелькающие деревья, но я видел, как её веки тяжелеют. Тепло салона, уютное, с запахом прогретой кожи и чуть-чуть кофе, что я пролил вчера, тянуло её в сон, и я не стал её тормошить. Пусть отдыхает. Её тревога и так висела в воздухе, как запах сырости после дождя, и я знал: она боится. Боится полиции, документов, границы. Боится, что я влипну из-за неё. Чёрт, да я сам бы волновался, если б не привык держать всё под контролем. Но ей этого не понять — она видит во мне скалу, а я… я просто парень, который знает, как выкрутиться.

Мы ехали час, может больше, спускаясь по лесной дороге, бесконечной, как чёртова спираль. Снег скрипел под шинами, фары выхватывали тени деревьев, что тянулись к небу, как руки, застывшие в мольбе. Я бросал взгляды на Мелли, она дремала, её дыхание было тихим, едва заметным, и я чувствовал, как что-то тёплое разливается в груди. Эта девчонка… она моя слабость, мой смысл, и я не дам ей пропасть. Впереди ждала встреча — мой старый кореш, Джек, должен был передать документы где-то на выезде из Айдахо, у старой заправки, что пахла ржавчиной и дешёвым бензином. Я знал его с тех времён, когда мы гнали чипы через границу, грубый мужик с голосом, как наждачка, и руками, что воняли табаком. Он не подведёт. Но Мелли… ей лучше не видеть его. Пусть спит, пока всё не кончится.

Дорога вынырнула из леса, и я вырулил на открытый участок: асфальт, узкий, как лента, тянулся меж скал, покрытых снегом. Горы вставали по бокам, молчаливые и суровые, их вершины терялись в тумане, пахнущем льдом и вечностью. Я вдохнул глубже — холодный воздух врывался в салон через щель в окне, острый, с привкусом хвои, и подумал:

"Айдахо, ты чертовски красив, но я готов тебя оставить."

Ради неё. Ради нас. Мелли шевельнулась во сне, пробормотав что-то про полицию, и я положил руку на её колено, тёплое, под слоем джинсов, чтобы успокоить.

— Всё будет в порядке, малышка, — шепнул я, хоть она и не слышала.

— Мы проскочим. Обещаю.

От лица Мелиссы

Тепло салона обволакивало меня, как старое одеяло, пахнущее кожей и чуть-чуть бензином, что въелся в сиденья внедорожника Рэя. Я сидела, вцепившись в края куртки, чувствуя, как меховая оторочка воротника щекочет подбородок, и смотрела в окно — туда, где лес растворялся в предрассветном мраке. Снег лежал на ветках сосен, голубоватый, как лунный свет, и туман стелился меж деревьев, мягкий и холодный, словно дыхание гор. Морозный воздух просачивался через щель в окне, острый, с запахом хвои и льда, и я дышала им, пытаясь прогнать сонливость, что тянула меня вниз, как река камешек. Я не хотела спать. Не могла. Сегодня всё решится — документы, граница, наша свобода, и тревога грызла меня изнутри, как мышь старую ткань.

Рэй вёл машину плавно, его руки, сильные, с мозолями, что я чувствовала, когда он обнимал меня, лежали на руле, уверенные и спокойные. Звук мотора был низким, почти убаюкивающим, и я слышала, как шины шуршат по снегу, мягко, как шаги зверя в лесу. Он не говорил ничего, только иногда бросал на меня взгляд, тёплый, с лёгкой насмешкой в уголках губ, и я знала: он видит, как я борюсь с собой. С этой дорогой, с этим днём, с этими мыслями, что крутились в голове, как снежинки в ветре. Мы оставили дом позади — наш дом, с его скрипящими полами, запахом смолы и тихими вечерами у камина, — и я шептала себе: "Мы вернёмся весной." Это было как заклинание, как якорь, чтобы не утонуть в грусти, что подступала к горлу, горькая и холодная, как утренний воздух.

— Не засни там, Миранда, — сказал он вдруг, и его голос, хриплый, с тёплой ноткой, вырвал меня из дрёмы. Новое имя прозвучало легко, как шутка, и я вздрогнула, открывая глаза. Он ухмылялся, и свет фар отразился в его зрачках, сделав их похожими на звёзды в этом ледяном лесу.

— Не могу…- пробормотала я, чувствуя, как веки тяжелеют.

— Глаза сами закрываются.

— Ну и спи, — ответил он, пожав плечами, и его тон был небрежным, но мягким.

— Дорога длинная, малышка. Зима, лёд, горы -спешить не будем.

Я хотела возразить, сказать, что должна быть начеку, но тепло салона, уютное, с привкусом кофе, что Рэй пролил вчера, побеждало меня. Лес за окном мелькал — ели, укутанные инеем, стояли, как стражи сказки, их ветки гнулись под снегом, и запах хвои, свежий и чистый, долетал до меня, смешиваясь с запахом его куртки, дым, лес, чуть-чуть бензина. Я любила этот запах. Он был как Рэй — сильный, живой, мой. Но тревога не отпускала. Мы ехали к чему-то важному, к встрече, о которой он почти не говорил. Документы. Человек, которого я не знаю. И граница впереди, как линия судьбы, что может либо открыть нам новую жизнь, либо захлопнуться, как капкан.

Я выпрямилась, глядя на дорогу, узкую, тёмную, с сугробами по краям, и вдруг спросила, не сдержавшись:

— А если нас остановит полиция? До того, как мы получим документы? Что мы скажем? У нас ведь ничего нет…

Мой голос дрожал, как ветка на ветру, и я сжала кулаки, чувствуя, как ногти впиваются в ладони. Рэй бросил на меня быстрый взгляд, и на его губах мелькнула усмешка, лёгкая, но тёплая.

— Нас не остановят, — сказал он уверенно, и его голос был как камень, на который я могла опереться.

— Не переживай, малышка. Если что, мне сообщат заранее, что впереди копы, и мы либо переждём, либо найдём объезд.

— Кто сообщит? — вырвалось у меня, и я удивлённо моргнула, глядя на него.

— Из ФБР позвонят, — подмигнул он, и я фыркнула, не удержав улыбки.

Его шутки всегда приходили вовремя, как глоток воздуха, когда я задыхалась от страха. Но я знала: за этой насмешкой что-то есть. Связи, о которых он не говорит. Люди, которых я не увижу. И эта мысль — кто он такой, откуда эта уверенность? — неотступно крутилась в голове.

Мы выехали из леса, и дорога открылась: длинная, как лента, что тянется меж скал. Горы вставали по бокам, величественные и молчаливые, их вершины скрывались в тумане, пахнущем льдом и вечностью. Я смотрела на них, чувствуя, как они стали частью меня за эти месяцы, их тишина, их сила, их запах хвои и снега. Айдахо вцепился в мою душу, и я шепнула про себя:

"Прощай." Но тут Рэй сбавил скорость, и я напряглась, заметив впереди огни — тусклые, жёлтые, как глаза зверя в ночи. Заправка. Старая, с облупившейся вывеской, что едва читалась в тумане. Запах бензина и ржавчины ударил в нос, когда он приоткрыл окно, и я услышала, как он пробормотал:

— Сиди тихо, Мелли. Сейчас вернусь.

Он вылез из машины, хлопнув дверью — звук резкий, как выстрел в тишине, — и я увидела фигуру у заправки. Высокую, в тёмной куртке с капюшоном, что скрывал лицо. Запах сигаретного дыма долетел до меня, горький и резкий, и я щурилась, пытаясь разглядеть его, но свет фар выхватывал только тень. Рэй подошёл к нему, они обменялись парой слов — низких, как гул мотора, и что-то перешло из рук в руки. Конверт. Документы. Мой новый паспорт, его тоже. Сердце заколотилось, как пойманная птица, и я сжала край сиденья, чувствуя, как пот холодеет на шее. Это было оно — наш билет в Канаду. Но что-то в этой сцене — тень мужчины, запах дыма, тишина гор, шептало мне об опасности.

Рэй вернулся, сел за руль, и я услышала шорох бумаги, когда он сунул конверт в бардачок. Его куртка пахла морозом и сигаретами, и я шепнула, не сдержавшись:

— Это он?

— Не твой типаж, Мелли, — хмыкнул он, заводя мотор.

— Спокойно, всё в порядке.

Машина тронулась, и я выдохнула, чувствуя, как тепло его голоса прогоняет холод. Но тревога осталась — липкая, как туман за окном. Я смотрела на горы, на дорогу, что вела нас к границе, и думала:

"А если нас остановят? Если полиция уже знает?"

Рэй был спокоен, как всегда, но я… я не могла отделаться от мысли, что всё может рухнуть. И что я — его слабое место.

От лица Рея

Лес остался позади, и дорога вынырнула на открытый участок: узкая лента асфальта, что вилась меж скал, покрытых снегом, как белым саваном. Фары выхватывали сугробы, голубоватые и холодные, а туман стелился над горами, пахнущий льдом и вечностью. Я вёл машину плавно, чувствуя, как шины цепляются за снег, и звук мотора — низкий, ровный, был единственным, что нарушало эту чёртову тишину. Мелли дремала рядом, её голова клонилась к окну, и я слышал её дыхание, тихое, еле уловимое, пока она боролась со сном. Тепло салона, уютное, с запахом кожи и пролитого вчера кофе, тянуло её в дрёму, и я не стал её будить. Пусть спит. Её тревога и так витала в воздухе, как запах сырости после метели, и я знал: она боится. Боится всего, что впереди — документов, границы, копов. Но я держал это под контролем. Всегда держал.

— Не засни там, Миранда, — бросил я, поддев её новым именем, и уголок губ дёрнулся в ухмылке, когда она вздрогнула, открывая глаза. Её взгляд ,тёмный, как кофе без молока, был мутным от сна, но я видел в нём искры страха.

— Не могу…- пробормотала она, и её голос — мягкий, дрожащий — был как шорох снега под колёсами.

— Глаза сами закрываются.

— Ну и спи, малышка, — сказал я, пожав плечами.

— Дорога длинная. Зима, лёд, горы — спешить не будем.

Она выпрямилась, пытаясь сфокусироваться на мелькающих деревьях, но я знал: она сдаётся. И тут она спросила, тихо, но с ноткой паники:

— А если нас остановит полиция? До того, как мы получим документы? Что мы скажем? У нас ведь ничего нет…

Я бросил на неё взгляд: быстрый, острый, и почувствовал, как её слова цепляют меня, как шипы. Она сидела, сжав кулаки, и я видел, как её ногти впиваются в ладони под тканью куртки. Чёрт, она правда боится. Я выдавил усмешку, лёгкую, чтобы прогнать её страх:

— Нас не остановят, — сказал я твёрдо, глядя на дорогу.

— Если что, мне сообщат заранее, что впереди копы. Переждём или найдём объезд.

— Кто сообщит? — вырвалось у неё, и её удивлённый голос был как ветер в соснах.

— Из ФБР позвонят, — подмигнул я, и она фыркнула, улыбнувшись против воли. Эта улыбка — слабая, но живая — грела меня сильнее, чем движок под капотом. Но я не врал. Ну, почти. У меня были люди — старые кореша из Орегона, что следили за дорогами, за патрулями. Джек, тот, что ждал впереди с документами, был одним из них. Грубый мужик с голосом, как наждачка, и руками, что воняли табаком и порохом. Он не подведёт. Никогда не подводил.

Мы ехали ещё минут двадцать, и тут впереди замаячили огни, тусклые, жёлтые, как глаза зверя в ночи. Заправка. Старая, с облупившейся вывеской, что едва читалась в тумане: "Последняя Остановка". Последняя остановка перед Монтаной. Запах бензина и ржавчины ударил в нос, когда я приоткрыл окно, и я сбавил скорость, чувствуя, как сердце стукнуло чуть сильнее. Это было оно — место встречи. Я бросил взгляд на Мелли, она смотрела на меня, сонливость сменилась тревогой, и я сказал, тихо, но твёрдо:

— Сиди тихо, Мелли. Сейчас вернусь.

Я вылез из машины, хлопнув дверью — звук резанул тишину, как выстрел, — и холод вцепился в меня, острый, с привкусом хвои и металла. У заправки стоял пикап — старый, с потёкшей краской, и рядом фигура в тёмной куртке с капюшоном. Джек. Я узнал его по осанке, сутулой, как у волка, что принюхивается к добыче, и по запаху сигарет, что тянулся от него, горький и резкий. Он шагнул навстречу, и свет фар выхватил его руки — грубые, в пятнах масла, с дымящейся сигаретой между пальцами.

— Рэй,- прохрипел он, и его голос был как треск льда.

— Всё чисто?

— Пока да,- ответил я, сунув руки в карманы куртки, что пахла лесом и бензином.

— Документы?

Он кивнул, вытаскивая из-под куртки конверт, толстый, с запахом свежей бумаги и чуть-чуть пота. Но тут я заметил движение, фары вдали, слабый свет, что мелькнул на повороте. Чёрт. Машина. Не патруль, но кто-то едет. Джек тоже увидел, его глаза сузились, и он бросил:

— Быстрее, Бреннан. Не хватало, чтоб нас тут засекли.

Я выхватил конверт, чувствуя, как бумага холодит пальцы, и сунул его за пазуху.

— Если что, ты меня не знаешь, — бросил я, отступая к машине. Он хмыкнул, сплюнул в снег — плевок замерз на лету, и растворился в тени пикапа, как призрак. Я рванул к внедорожнику, сердце колотилось, но лицо оставалось каменным. Фары приближались, медленно, слишком медленно, и я успел нырнуть за руль, хлопнув дверью. Мелли смотрела на меня, её глаза — огромные, блестящие от страха, — и шепнула:

— Это он?

— Не твой типаж, Мелли, — хмыкнул я, заводя мотор. Руки чуть дрожали — не от страха, от адреналина, и я сунул конверт в бардачок, слыша шорох бумаги. Запах сигаретного дыма Джека прилип ко мне, смешиваясь с морозом и её лавандой, и я выжал газ, уводя машину с заправки. Свет фар позади мигнул и пропал — просто какой-то дальнобойщик, наверное, но я чувствовал, как пот холодеет на спине. Чёрт, близко. Слишком близко.

— Спокойно, всё в порядке, — сказал я, глядя на дорогу. Она выдохнула, и я почувствовал её тепло рядом — живое, настоящее. Документы были у нас. Осталось только граница. Но я знал: этот длинный день ещё не окончился.

Дорога тянулась вперёд, узкая и тёмная, как ствол винтовки, меж скал, что вставали по бокам, молчаливые и суровые, с шапками снега на вершинах. Фары выхватывали асфальт — мокрый, с пятнами льда, что блестели, как стекло, — и я вёл машину ровно, чувствуя, как шины цепляются за поверхность. Запах бензина и сигаретного дыма от встречи с Джеком всё ещё лип ко мне, смешиваясь с теплом салона — кожей, пролитым кофе и её лавандой, что витала рядом. Мелли сидела тихо, её дыхание было слабым, почти неслышным, и я знал: она на грани сна, но тревога держит её, как капкан. Документы лежали в бардачке: конверт, пахнущий бумагой, наш билет в Канаду. Осталось только проскочить границу. Но я чувствовал: этот день не отпустит нас так легко.

Мы ехали минут сорок, горы вокруг становились ниже, а туман гуще, когда я заметил свет в зеркале заднего вида — слабый, но настойчивый, как глаз зверя в лесу. Фары. Чёрт. Я прищурился, сжимая руль — холодный, с запахом кожи и металла, — и свет стал ярче, ближе. Машина. Не дальнобойщик, не случайный путник — слишком быстро нагоняет. Патруль? Сердце стукнуло, но я держал лицо каменным, бросив взгляд на Мелли. Она выпрямилась, её глаза — тёмные, блестящие от страха — поймали моё отражение в зеркале.

— Рэй? — шепнула она, и её голос дрожал, как ветка на ветру.

— Спокойно, малышка, — сказал я тихо, но внутри всё напряглось, как пружина.

— Просто держись.

Свет мигнул, красный и синий, чёрт возьми, и сирена взвыла, коротко, как собака, что лает в ночи. Полиция. Я выругался про себя, сбрасывая скорость, и свернул к обочине — снег скрипнул под шинами, запах хвои влетел в салон через щель в окне.

Патрульный джип остановился позади, его фары слепили зеркала, и я увидел силуэт — высокий, в форме, с фонариком в руке. Мелли сжала кулаки, её ногти впились в ладони, и я положил руку на её колено — тёплое, дрожащее под джинсами.

— Дыши, Мелли, — шепнул я.

— Я разберусь.

Дверь хлопнула, и коп подошёл — молодой, с запахом дешёвого кофе и пота на форме, лицо красное от мороза. Фонарик ударил мне в глаза, резкий, как выстрел, и я прищурился, держа руки на руле.

— Доброе утро, сэр, — сказал он, и его голос был сухим, как треск льда.

— Документы, пожалуйста.

Я кивнул, медленно потянувшись к карману куртки, пахнущей лесом и сигаретами, и достал свой старый паспорт. Не тот, что в бардачке. Тот был для Канады. Мелли затаила дыхание, её страх был осязаем, как запах сырости в воздухе, и я бросил ей быстрый взгляд — "молчи". Коп взял паспорт, листая его под светом фонарика, и я заметил, как его брови нахмурились.

— Куда направляетесь? — спросил он, глядя на меня.

— В Монтану, к друзьям, — ответил я небрежно, с лёгкой хрипотцой, как будто это было обычное утро.

— Ранний старт, чтоб пробки обойти.

Он хмыкнул, возвращая паспорт, но не отошёл.

— А ваша спутница? — кивнул он на Мелли.

— Документы?

Я почувствовал, как её колено дрогнуло под моей рукой, и выдавил улыбку, холодную, но спокойную.

— Она забыла кошелёк дома, офицер. Устала, всю ночь собирались. Всё в порядке?

Коп прищурился, свет фонарика скользнул по лицу Мелли, бледному, с тенями под глазами, и она сжалась, как зверёк в ловушке. Я знал, что он видит: девчонка, явно нервничающая, без документов. Чёрт. Он выпрямился, постучав фонариком по ладони.

— Выйдите из машины, оба, — сказал он твёрдо.

— Надо проверить.

Сердце заколотилось, но я кивнул, открывая дверь. Холод ударил в лицо, острый, с привкусом хвои и выхлопов, и я вышел, хлопнув дверью, звук резкий, как выстрел в тишине. Мелли замешкалась, но я обошёл машину, открыв её дверь, и шепнул:

— Всё нормально, малышка. Делай, как он скажет.

Она выбралась, её куртка пахла лавандой и страхом, и я видел, как её руки дрожат, пока она стояла рядом. Коп махнул фонариком в сторону багажника.

— Откройте, — бросил он, и я почувствовал, как адреналин вскипает в крови. Документы в бардачке, старый пистолет под сиденьем, спрятан, но не идеально. Если он решит копаться… Я открыл багажник, и запах картона от коробок ударил в нос — её вещи, мои инструменты, ничего подозрительного. Пока.

Он рылся там минут пять, светя фонариком, шорох его перчаток по картону смешивался с воем ветра в горах. Мелли стояла рядом, её дыхание клубилось в морозном воздухе, и я видел, как она кусает губу, чувствуя вкус крови. Я держал руки в карманах, небрежно, но внутри всё кипело. Коп закрыл багажник, повернулся к салону, и я понял: он не закончил.

— Проверим внутри, — сказал он, и его голос был как лёд. Он открыл пассажирскую дверь, светя в бардачок, и я почувствовал, как пот холодеет на спине. Конверт лежал там, толстый, белый, как маяк в этой тьме. Если он его откроет… Я шагнул ближе, бросив небрежно:

— Там только перчатки да карта, офицер. Ничего интересного.

Он хмыкнул, но потянулся к бардачку, и я услышал, как Мелли тихо выдохнула — звук, как треск ветки. Его пальцы коснулись защёлки, и я сжал кулаки в карманах, готовый к любому повороту. Адреналин бил в виски, как молот, и я подумал:

"Чёрт, Джек, если ты меня подставил…"

Это был наш шанс, и он висел на волоске.

От лица Мелиссы

Дорога тянулась вперёд, бесконечная и тёмная, как нитка, что вьётся в тумане, а горы по бокам молчали, укутанные снегом, их вершины терялись в ледяной дымке. Я дремала, чувствуя, как тепло салона — уютное, с запахом кожи, бензина и чуть-чуть кофе, обнимает меня, утягивая в сон. Звук мотора был ровным, как дыхание спящего зверя, и я цеплялась за него, чтобы не провалиться в тревожные мысли, что кружились в голове, как снежинки за окном. Рэй вёл машину молча, его руки — сильные, тёплые, с запахом леса и металла, лежали на руле, и я знала: он всё держит под контролем. Но тревога не отпускала, липкая, холодная, как морозный воздух, что просачивался через щель в окне, острый, с привкусом хвои и льда.

Я открыла глаза, когда свет мелькнул в боковом зеркале — слабый, но настойчивый, как маяк в ночи. Фары. Машина позади. Я выпрямилась, сердце стукнуло, и посмотрела на Рэя: его лицо было спокойным, но я заметила, как он прищурился, сжимая руль чуть сильнее.

— Рэй? — шепнула я, и мой голос дрогнул, как лист на ветру, тонкий и хрупкий.

— Спокойно, малышка, — ответил он тихо, и его голос — низкий, с тёплой хрипотцой — был как якорь.

— Просто держись.

Свет мигнул — красный и синий, яркий, как кровь и небо, — и сирена взвыла, коротко, резанув тишину. Полиция. Я сжала кулаки, чувствуя, как ногти впиваются в ладони, и холод пробежал по спине, липкий и острый, как запах сырости в воздухе. Рэй сбавил скорость, свернув к обочине — снег скрипнул под шинами, как стекло под ногами, — и я увидела патрульный джип позади, его фары слепили, отражаясь в зеркалах. Дверь хлопнула, и коп подошёл — высокий, в форме, с фонариком, что резал темноту, как нож. Запах дешёвого кофе долетел до меня, когда он постучал в окно, и я затаила дыхание, глядя на Рэя.

— Доброе утро, сэр, — сказал коп, и его голос был сухим, как треск льда под ботинками.

— Документы, пожалуйста.

Рэй кивнул, медленно потянувшись к карману куртки, я уловила запах леса и сигарет, что прилип к нему после заправки, — и достал паспорт. Старый, не тот, что в бардачке. Мой лежал там, в конверте, пахнущем бумагой и чужими руками, и я почувствовала, как горло сжимается. Коп взял паспорт, листая его под светом фонарика, и я видела, как Рэй бросил мне взгляд — быстрый, твёрдый, говорящий:

"Молчи." Я сжалась, чувствуя, как страх вьётся вокруг меня, как туман за окном.

— Куда направляетесь? — спросил коп, и его глаза — холодные, как лёд на скалах,

— скользнули по мне.

— В Монтану, к друзьям, — ответил Рэй небрежно, с лёгкой улыбкой, и его голос был как всегда — уверенный, чуть насмешливый.

— Ранний старт, чтоб пробки обойти.

Коп хмыкнул, вернув паспорт, но не отошёл.

— А ваша спутница? — кивнул он на меня.

— Документы?

Я замерла, чувствуя, как сердце колотится в груди, как птица в клетке, и посмотрела на Рэя. Он улыбнулся — холодно, но спокойно, — и сказал:

— Она забыла кошелёк дома, офицер. Устала, всю ночь собирались. Всё в порядке?

Свет фонарика ударил мне в лицо, резкий и слепящий, и я сжалась, как зверёк, попавший в ловушку. Мои руки дрожали под курткой, пахнущей лавандой и страхом, и я кусала губу, чувствуя вкус крови: солёный, тёплый. Коп прищурился, постучав фонариком по ладони, и я поняла: он не поверил.

— Выйдите из машины, оба, — сказал он твёрдо, и его голос был как удар.

— Надо проверить.

Я задохнулась, но Рэй кивнул, открывая дверь. Холод ворвался в салон, острый, с запахом хвои и выхлопов, и он вышел, хлопнув дверью, звук резкий, как выстрел в тишине. Я замешкалась, пальцы вцепились в сиденье, но он обошёл машину, открыл мою дверь и шепнул:

— Всё нормально, малышка. Делай, как он скажет.

Его голос был тёплым, как свет камина в нашем доме, и я выбралась наружу, чувствуя, как мороз кусает кожу, смешиваясь с запахом его куртки — дым, лес, сигареты. Я стояла рядом, дрожа, пока коп махнул фонариком в сторону багажника.

— Откройте, — бросил он, и я увидела, как Рэй напрягся — едва заметно, но я знала его слишком хорошо. Он открыл багажник, и запах картона от наших коробок ударил в нос — книги, одежда, инструменты. Ничего страшного. Но документы… они были в бардачке, и пистолет — я знала, что он где-то там, спрятан под сиденьем. Если коп найдёт их…

Он рылся в багажнике, шорох его перчаток смешивался с воем ветра, что гнал снег по дороге. Я смотрела на горы — величественные, молчаливые, — и молилась про себя, шепча:

"Пожалуйста, пусть он не заметит."

Мое дыхание клубилось в воздухе, белое и дрожащее, и я чувствовала, как слёзы жгут глаза, но сдерживала их. Рэй стоял рядом, руки в карманах, небрежный, как будто это была шутка, но я видела, как его пальцы сжимаются внутри. Коп закрыл багажник, повернулся к салону, и я услышала его голос — холодный, как лёд на стекле:

— Проверим внутри.

Он открыл мою дверь, светя фонариком в бардачок, и я почувствовала, как сердце остановилось. Конверт лежал там — белый, толстый, как маяк в этой тьме. Если он его откроет… Рэй шагнул ближе, бросив небрежно:

— Там только перчатки да карта, офицер. Ничего интересного.

Но коп хмыкнул, его рука потянулась к защёлке, и я выдохнула — тихо, как треск ветки, — чувствуя, как страх сжимает горло. Его пальцы коснулись бардачка, и я посмотрела на Рэя — его лицо было каменным, но глаза сверкнули, как сталь. Всё висело на волоске, и я знала: если он найдёт документы, если он найдёт пистолет, наша мечта о Канаде рухнет прямо здесь, под этим ледяным небом.

От лица Рея

Холод вгрызался в кожу, острый и злой, с запахом хвои и выхлопов, пока я стоял у машины, глядя, как коп лезет в салон. Его фонарик резал темноту, выхватывая сиденья, что пахли кожей и бензином, и я чувствовал, как адреналин бьёт в виски, как молот по гвоздю. Мелли дрожала рядом, её дыхание клубилось в морозном воздухе, белое и рваное, и я видел, как она кусает губу, сдерживая слёзы. Запах её страха — тонкий, с ноткой лаванды — смешивался с сыростью тумана, что стелился над дорогой, и я знал: она на грани. Коп открыл бардачок, и свет фонарика упал на конверт — белый, толстый, как маяк в этой чёртовой ночи. Документы. Наш билет в Канаду. И под сиденьем — мой старый "Глок", завёрнутый в тряпку, пахнущую маслом. Если он найдёт хоть что-то из этого, нам конец.

— Там только перчатки да карта, офицер, — бросил я небрежно, шагнув ближе, и мой голос был ровным, с лёгкой хрипотцой, как будто это была шутка. Но внутри всё кипело. Его пальцы — в перчатках, пахнущих резиной и кофе, — коснулись защёлки, и я услышал щелчок — тихий, но громкий, как выстрел в этой тишине. Бардачок открылся, и конверт лежал там, нагло белея в свете фонаря. Чёрт. Я сжал кулаки в карманах куртки — пропахшей лесом, сигаретами и её теплом, — и почувствовал, как ногти впиваются в ладони. Мелли выдохнула — слабый, дрожащий звук, как треск ветки, — и я бросил ей взгляд: "Молчи."

Коп потянулся к конверту, и время замедлилось — снег скрипел под его ботинками, ветер выл в горах, запах хвои и льда бил в нос. Я шагнул ещё ближе, чувствуя, как пот холодеет на спине, и сказал, чуть громче:

— Это просто бумаги, офицер. Расписки за бензин. Ничего интересного.

Он замер, его рука зависла над конвертом, и я увидел, как его глаза — холодные, как лёд на скалах, — сузились.

— Расписки, значит? — хмыкнул он, и в его голосе был намёк на подозрение.

— Давай глянем.

Чёрт возьми. Я кивнул, держа лицо каменным, но внутри всё орало:

"Докажи, что это не то, что ты думаешь."

Он взял конверт, толстая бумага шуршала в его руках, и я почувствовал, как Мелли напряглась рядом — её колено дрогнуло, почти коснувшись моего. Коп начал открывать клапан, и я понял: надо действовать. Быстро. Я кашлянул, резко, как будто мороз в горло попал, и сказал:

— Осторожно, там старые чеки. Мусор, честно говоря. Не хотелось бы, чтоб вы руки испачкали.

Он хмыкнул, но замедлился, глядя на меня. Я выдавил улыбку — холодную, чуть насмешливую, — и добавил:

— Устали мы, офицер. Дорога долгая, сами видите. Может, отпустите нас, а?

Мелли стояла, как статуя, её дыхание было почти неслышным, и я знал: она молится. Коп постучал пальцем по конверту, задумчиво, и я почувствовал, как секунды тянутся, как резина. А потом он сунул его обратно в бардачок, хлопнув крышкой — звук резкий, как затвор пистолета.

— Ладно, — буркнул он, выпрямляясь.

— Но в следующий раз без документов не катайтесь. Повезло, что я сегодня добрый.

Я выдохнул, медленно, чтобы не выдать облегчения, и кивнул.

— Спасибо, офицер. Учтём.

Он прошёлся фонариком по салону ещё раз, свет скользнул под сиденье — туда, где лежал "Глок", — и я замер, чувствуя, как кровь стынет в венах. Но он не нагнулся, не полез дальше. Просто хмыкнул, выключил фонарь и махнул рукой:

— Езжайте. Осторожнее на льду.

Я открыл дверь для Мелли, помогая ей забраться — её руки дрожали, пахнущие лавандой и морозом, — и захлопнул её, обойдя машину. Коп вернулся к своему джипу, его фары мигнули, и я сел за руль, хлопнув дверью. Холод салона ещё не выветрился, запах выхлопов и хвои висел в воздухе, но я завёл мотор, чувствуя, как он урчит подо мной, живой и тёплый. Мелли смотрела на меня, её глаза — огромные, блестящие от слёз, что она сдерживала, — и шепнула:

— Рэй… мы…?

— Всё в порядке, малышка, — сказал я, сжимая руль, и моя ухмылка была шире, чем я хотел.

— Проскочили. Этот парень просто скучал на дежурстве.

Она выдохнула, резко, как будто сдерживала это целую вечность, и её рука — маленькая, холодная — легла на мою. Я почувствовал её тепло сквозь дрожь, и адреналин, что кипел во мне, начал стихать, сменяясь чем-то другим — гордостью, что ли. Мы справились. Я завёл машину, выруливая на дорогу, и свет патрульного джипа растаял в зеркале, как призрак в тумане.

— Чёрт, Мелли, — хмыкнул я, бросив на неё взгляд.

— Ты чуть не выдала нас своим лицом. Надо поработать над покером, а?

Она фыркнула, слабо, но с улыбкой, и её голос был тихим, но живым:

— А ты… ты как будто родился для этого.

— Может, и родился, — ответил я, и мой голос стал мягче.

— Но теперь я живу ради тебя.

Дорога впереди была тёмной, снег скрипел под колёсами, и я знал: граница близко. Мы вырвались из этой ловушки, но ночь ещё не отпустила нас совсем. Я сжал её руку, чувствуя, как её пальцы переплетаются с моими, и подумал:

"Пусть попробуют нас взять. Я не отдам её никому."

От лица Мелиссы

Холод обжигал кожу, острый и колючий, с запахом хвои и выхлопов, пока я стояла у машины, дрожа в своей куртке, что пахла лавандой и морозом. Свет фонарика копа резал темноту, скользя по салону, и я чувствовала, как страх сжимает горло, липкий и холодный, как туман, что стелился над дорогой. Рэй был рядом, его руки в карманах, небрежный, как будто это была игра, но я видела, как его пальцы напряглись, сжимая ткань куртки — пропахшей лесом, сигаретами и его теплом. Коп открыл бардачок, и свет упал на конверт — белый, толстый, как маяк в этой ночи. Наши документы. Наша надежда на Канаду. А где-то под сиденьем — я знала — прятался пистолет, завёрнутый в тряпку, с запахом масла и металла. Если он найдёт хоть что-то… Я сжала кулаки, чувствуя, как ногти впиваются в ладони, и мой взгляд метнулся к горам — молчаливым, величественным, как свидетели нашей судьбы.

— Там только перчатки да карта, офицер, — сказал Рэй небрежно, шагнув ближе, и его голос — низкий, с лёгкой хрипотцой — был как всегда уверенным. Но я слышала в нём тень напряжения, тонкую, как треск льда. Коп щёлкнул защёлкой, и бардачок открылся — звук резкий, как выстрел в этой тишине. Конверт лежал там, нагло белея, и я выдохнула — тихо, как шорох снега, — чувствуя, как сердце колотится в груди, как птица в клетке. Рэй бросил мне взгляд — быстрый, твёрдый, говорящий:

"Молчи," — и я прикусила губу, чувствуя вкус крови, солёный и тёплый.

Коп потянулся к конверту, и время растянулось — снег скрипел под его ботинками, ветер выл в скалах, запах хвои и льда смешивался с резиной его перчаток. Я смотрела, как его пальцы — грубые, пахнущие кофе и потом — касаются бумаги, и молилась про себя, шепча:

"Пожалуйста, не открывай." Рэй кашлянул — резко, как будто мороз попал в горло, — и сказал:

— Осторожно, там старые чеки. Мусор, честно говоря. Не хотелось бы, чтоб вы руки испачкали.

Его голос был лёгким, с насмешкой, но я знала: он тянет время. Коп замер, его рука зависла над конвертом, и я увидела, как он прищурился, глядя на Рэя.

— Расписки, значит? — хмыкнул он, и в его тоне был холодный намёк.

— Давай глянем.

Я задохнулась, чувствуя, как слёзы жгут глаза, но сдерживала их, сжимая кулаки сильнее. Он начал открывать клапан, бумага шуршала, как сухие листья, и я посмотрела на Рэя — его лицо было каменным, но глаза сверкнули, как сталь в свете фар. Он улыбнулся — холодно, чуть насмешливо, — и добавил:

— Устали мы, офицер. Дорога долгая, сами видите. Может, отпустите нас, а?

Его слова повисли в воздухе, как дым, и я затаила дыхание, чувствуя, как мороз кусает щёки. Коп постучал пальцем по конверту, задумчиво, и я видела, как его взгляд скользит между нами — подозрительный, острый, как лезвие. Моя нога дрогнула, почти коснувшись Рэя, и я подумала: "Если он найдёт документы, если он найдёт пистолет…"

Но тут коп сунул конверт обратно, хлопнув бардачком — звук ударил по нервам, как молоток, — и буркнул:

— Ладно. Но в следующий раз без документов не катайтесь. Повезло, что я сегодня добрый.

Я выдохнула — резко, как будто лёгкие держали этот воздух вечность, — и мои колени подогнулись, но я осталась стоять. Рэй кивнул, спокойно, как будто это ничего не значило, и сказал:

— Спасибо, офицер. Учтём.

Коп прошёлся фонариком по салону ещё раз, свет скользнул под сиденье — туда, где прятался пистолет, — и я замерла, чувствуя, как кровь стынет в венах. Он нагнулся чуть ниже, и я услышала шорох — тихий, но громкий в этой тишине, — как будто что-то задело тряпку. Мое сердце остановилось, и я посмотрела на Рэя — его рука в кармане сжалась, но лицо осталось каменным. Коп выпрямился, хмыкнул и выключил фонарь, махнув рукой:

— Езжайте. Осторожнее на льду.

Рэй открыл мою дверь, и я забралась в салон, чувствуя, как тепло обнимает меня, смешиваясь с запахом его куртки: дым, лес, сигареты. Он захлопнул дверь, обошёл машину, и я услышала, как он садится за руль, хлопнув своей дверью. Мотор заурчал, живой и тёплый, и я посмотрела на него, мои глаза — мокрые, блестящие — нашли его.

— Рэй… мы…? — шепнула я, и мой голос дрожал, как лист на ветру.

— Всё в порядке, малышка, — ответил он, сжимая руль, и его ухмылка была шире, чем я ожидала.

— Проскочили. Этот парень просто скучал на дежурстве.

Я выдохнула, чувствуя, как слёзы всё-таки скатываются по щекам — горячие, солёные, — и моя рука нашла его, холодная, но живая. Он сжал мои пальцы, и его ладонь была такая тёплая и сильная, ено уверенность и спокойствие передавались мне через это касание, и я фыркнула, слабо, но с облегчением:

— Ты… ты как будто родился для этого.

— Может, и родился, — хмыкнул он, и его голос стал мягче, как свет камина в нашем доме.

— Но теперь я живу ради тебя.

Машина тронулась, снег скрипел под колёсами, и свет патрульного джипа растаял в зеркале, как тень в тумане. Я смотрела на дорогу — тёмную, бесконечную, — и чувствовала, как страх отпускает, сменяясь чем-то новым — надеждой, гордостью, любовью. Мы вырвались. Граница была близко, и я знала: с ним я пройду через всё.

От лица Рэя

Дорога стелилась вперёд, тёмная и гладкая, как река подо льдом, а горы Монтаны отступали, растворяясь в тумане, что пах морозом и хвоей. Фары выхватывали асфальт — мокрый, с пятнами снега, что блестели, как осколки стекла, — и я вёл машину ровно, чувствуя, как шины шуршат, цепляясь за поверхность. Запах бензина и сигарет от встречи с Джеком всё ещё витал в салоне, смешиваясь с её лавандой и теплом кожи сидений, прогретых долгой дорогой. Мелли сидела рядом, её рука — маленькая, тёплая — лежала в моей, и я чувствовал, как её пальцы чуть дрожат, но уже не от страха, а от чего-то другого — надежды, усталости, любви. Обыск остался позади, как тень в зеркале, и теперь впереди была граница — Sweetgrass, маленький пункт, где я бывал раньше, гоняя чипы через Канаду. Я знал его как свои пять пальцев: сонные пограничники, формальные проверки, запах кофе и дешёвого пластика в будке. Наш шанс.

Свет впереди замаячил — тусклый, жёлтый, как фонарь в ночи, и я сбавил скорость, видя знак: "Граница между США и Канадой, Сладкая Трава." Туман расступился, открывая будку — облупившуюся, с красной полосой и кленовым листом на вывеске, — и я почувствовал, как адреналин снова стукнул в грудь, лёгкий, как старый друг. Мелли выпрямилась, её дыхание стало глубже, и я бросил на неё взгляд — её глаза, тёмные, как кофе без молока, блестели в свете фар, огромные и живые.

— Готова, Миранда? — спросил я, сжимая её руку, и мой голос был хриплым, но тёплым, с лёгкой насмешкой.

— Да, — шепнула она, и её улыбка — слабая, но яркая — была как луч солнца в этой ледяной ночи.

— А ты?

— Всегда, малышка, — хмыкнул я, выруливая к шлагбауму. Пограничник вышел — невысокий, с запахом табака и прогретой формы, лицо усталое, красное от мороза. Я опустил окно, холод ворвался в салон, острый и чистый, с привкусом снега, и протянул наши новые паспорта — "Рэймонд Кокс" и "Миранда Кокс", свежие, пахнущие бумагой и чернилами. Его пальцы — грубые, в шерстяных перчатках — взяли их, листая под светом фонаря, и я услышал, как Мелли затаила дыхание, её колено дрогнуло рядом.

— Куда едете? — буркнул он, и его голос был как треск дров в камине.

— Калгари, к семье, — ответил я небрежно, откинувшись на сиденье. — Новый год встречать.

Он кивнул, светя фонариком в салон — быстрый взгляд, ленивый, без интереса. Я знал: тут не ищут беглецов, только контрабанду, да и то спустя рукава. Его глаза скользнули по Мелли, по коробкам в багажнике, и я почувствовал, как её рука сжала мою сильнее, но я держал лицо каменным, с лёгкой ухмылкой. Он вернул паспорта, хлопнув по ним ладонью, и махнул:

— Проезжайте. Добро пожаловать в Канаду.

Шлагбаум поднялся, скрипя, как старые кости, и я выжал газ, плавно, но твёрдо. Надпись "Добро пожаловать в Канаду" выросла из тумана — белая, с красным кленовым листом, — и я услышал, как Мелли выдохнула, резко, как будто сбросила цепи. Машина пересекла линию, снег зашуршал под колёсами, и запах хвои стал гуще, чище, как обещание новой жизни. Я посмотрел на неё — её лицо озарилось, слёзы блеснули в уголках глаз, и она шепнула:

— Рэй… мы сделали это.

— А ты сомневалась, оленёнок? — хмыкнул я, и моя ухмылка была шире, чем дорога впереди. Я сжал её руку, чувствуя, как её тепло проникает в меня, и добавил:

— Добро пожаловать в новую жизнь, Миранда Кокс.

Она рассмеялась — тихо, но светло, как ручей в оттепель, — и я почувствовал, как что-то внутри отпускает, как лёд, что тает под солнцем. Дорога впереди была пустой, сосны вставали по бокам, их ветки гнулись под снегом, и я вдохнул глубже — воздух был холодным, свежим, с запахом свободы. Мы ехали минут десять, когда она заговорила снова, её голос был мягким, но с тенью задумчивости:

— А что, если бы он открыл конверт? Там, на дороге? Что бы мы сделали?

Я бросил на неё взгляд, прищурившись, и пожал плечами.

— Импровизировали бы, малышка. Сказал бы, что это подарок на Рождество — семейные фото или типа того. Коп был ленивый, поверил бы.

Она фыркнула, но её глаза были серьёзными.

— А если бы нашёл пистолет? — спросила она тише, и её пальцы сжали мои чуть сильнее.

Я замолчал, глядя на дорогу — тёмную, бесконечную, — и запах её страха, тонкий и знакомый, снова мелькнул в воздухе.

— Тогда пришлось бы драться, — сказал я наконец, и мой голос стал ниже, жёстче. — Или бежать. Я бы не дал им забрать тебя, Мелли. Никогда.

Она посмотрела на меня, её взгляд, глубокий, как озёра в Мичигане, о которых она рассказывала, был полон чего-то, что я не мог назвать.

— А если бы нас поймали? — шепнула она, и её голос дрогнул.

— Если бы всё рухнуло?

Я сжал руль, чувствуя, как кожа скрипит под пальцами, и ухмыльнулся — дерзко, как в старые времена.

— Тогда я бы выкрутился, малышка. Сбежал бы из их чёртова участка, нашёл тебя и увёз куда подальше. Может, в Мексику, греться на пляже вместо этого снега. Но знаешь что?

Я повернулся к ней, и мой голос смягчился, как свет камина в нашем доме.

— Это "что если" не случилось. Мы здесь. Вместе.

Она улыбнулась, ярко, как звезда в ночи, и её рука сжала мою, тёплая и живая.

— Вместе, — повторила она, и её голос был как ветер в соснах, мягкий и чистый. — Я бы не хотела иначе.

Я кивнул, глядя на дорогу, что вела нас в Канаду — пустую, заснеженную, с запахом хвои и свободы. Мы молчали, но её тепло рядом было громче слов, и я подумал:

"Чёрт, ради этого стоило рисковать."

Граница осталась позади, как призрак прошлого, и впереди была новая жизнь — с ней, с её смехом, с её глазами, что видели во мне больше, чем я заслуживал. Я сжал её руку, чувствуя, как её пульс бьётся в такт с моим, и шепнул, почти себе:

— Теперь ты мой дом, Мелли. И я твой.

Дорога уходила в ночь, снег кружился в свете фар, и я знал: мы свободны. Впервые по-настоящему.

Глава опубликована: 31.03.2025
Отключить рекламу

Предыдущая главаСледующая глава
20 комментариев из 89 (показать все)
5ximera5 Онлайн
Приветствую, дорогие авторы!
Необыкновенно красивая глава! Мы видим то, как воспринимает жизнь Мелисса. Не просто физически, но на очень тонком плане. Она действительно талантлива и это касается не только искусства. Мелисса талантлива в том, что умеет понимать мир. Видеть его совершенно особенным, в ярких красках счастья, которые нет-нет, но проявляются тенями мрачного прошлого по краям картины. Увы, но это неотъемлемая часть жизни. Без света нет и тени. Но прямо сейчас, думаю, Мелиссе нравится вновь и вновь возвращаться из воспоминаний и раздумий в сад, где можно любоваться на мир и любимого мужчину. Переброситься с ним парой шутливых реплик и знать точно — прошлое навсегда закопано в сырой яме в лесу. И не вернется, чтобы сделать ей больно. Да, еще тяготят ошибки, стыд перед родителями, но... Это пройдет, обиды забудутся, ссоры сменятся прощением.
Очень понравилось то, как тонко авторы чувствуют природу вещей. Это те самые мелочи, из которых складывается наша жизнь и порой мы их не замечаем, а зря. Красоту маленьких моментов, в которые так и хочется потом вернуться.
Спасибо огромное за ваш труд!
Harriet1980автор
5ximera5


Спасибо огромное за отзыв! Вы правы: талант Мелиссы не ограничивается искусством, он проявляется в её способности видеть жизнь во всей её полноте, со всеми яркими красками счастья и неизбежными тенями прошлого. Это действительно неотъемлемая часть жизни, где свет не может существовать без тени.
Думаю, именно из-за того, что Мелисса такая неделя, творческая натура, именно поэтому Джастин смог иметь над ней такую власть. Будучи по природе доброй и светлой, Мелисса не могла сразу распознать в Джастине тёмную, жестокую сторону.
Но эти страшные времена сделали её сильнее
5ximera5 Онлайн
Приветствую, дорогие авторы!
Какая чудесная глава! Здесь столько ожидания, тепла и любви... А потом — чудесная весть про двойню! Пожалуй, это и есть награда для Мелиссы и Рэя за все печали, горести и лишения. Отныне у них будет совершенно особенный мир, в центре которого два малыша. Лучшая из возможных наград! И в этот новый мир как раз и ведет тот самый Биврест.
Мне понравилось, как Рэй пошутил про краски и молотки. Это так трогательно и забавно... Он будет очень хорошим отцом для крошек!
В самом начале главы и всю дорогу до города Мелисса беспокоилась, все ли в порядке. Это то самое беспокойство, что отличает искренне любящих родителей. Это чувство знакомо каждой женщине, что стала матерью.
Я очень рада, что Рэй и Мелисса получили свой шанс на счастливую жизнь, пусть им и пришлось за это побороться. Пусть знак в виде радуги будет означать конец горестей!
Огромное спасибо за трогательную главу, наполненную любовью и заботой!
Harriet1980автор
5ximera5
Спасибо за такой добрый, тёплый отзыв 😍


Мы очень рады, что глава Вам так понравилась и вызвала такие тёплые эмоции!
Да, дети это награда за пережитое для Мелиссы и Рэя, которую они заслужили после всех испытаний. Это начало совершенно нового мира, который они будут строить вместе, в центре которого будут эти два маленьких чуда. И, как Вы правильно заметили, Биврест — тот самый мост, который ведёт их в это новое, светлое будущее.
Рэ действительно будет прекрасным отцом, ведь его любовь к Мелиссе и желание оберегать её теперь распространятся и на их детей.

Мелисса так волновалась, после всего, что было в её жизни, она боится поверить в счастье. И тут такая двойная радость 🙂
5ximera5 Онлайн
Harriet1980
Мне знакомо это чувство: когда ты боишься радоваться или смеяться, потому что если позволишь себе это, то вскоре придётся плакать. Наверное, это пройдёт, если рядом будет такой надежный мужчина, как Рэй. И Мелиссе придется научиться чувствовать себя счастливой просто так))) глава просто чудесная, ну а малыши просто счастье вдвойне!
Harriet1980автор
5ximera5
Понимаю! Тоже проходила такое, а вдруг счастье исчезнет, вдруг это сон. И Вы правы, когда рядом надёжный, верный мужчина страх постепенно отступает, на смену приходит уверенность и покой
5ximera5 Онлайн
Приветствую, дорогие авторы!
Блин, Джастин даже из могилы приветы шлет! Вот что за поганый человек? Этот мерзавец еще и кредитов набрал на имя Мелиссы?! Прошлое имеет свойство догонять и давать пинка в самый неожиданный момент. Казалось бы, виновник всех несчастий надежно прикопан в лесу, но он и оттуда умудряется достать!
Джек молодца, прямо ангел хранитель! И клинику найдёт и предупредит об опасности. Уже люблю его)))
Ну а Мелиссе и впрямь нужно довериться мужу и позаботиться в первую очередь о себе и малышах — здесь я полностью разделяю точку зрения Рэя. Иногда мужчина должен решать дела без особой огласки. Особенно такие, что касаются неудобного прошлого. И я даже не сомневаюсь, что Рэй отлично расправится с неожиданной проблемой. С его-то навыками и желанием оградить семью от опасностей! Мне кажется, в данной ситуации Мелиссе не стоит знать об угрозе. Она очень впечатлительная, а беременность двойней и впрямь сложная, нужны все силы!
Огромное спасибо за главу!
Harriet1980автор
5ximera5


Большое спасибо за отзыв 😍
Джастин: Злодей "из могилы"
Да, Джастин настоящий кошмар, даже после смерти умудряется напомнить о себе. Про него ещё будет отдельная глава, немного мистическая и жуткая, которая ещё лучше показывает весь ужас, через который прошла Мелисса в прошлом.
Джек это да, ангел-хранитель на страже молодой семьи 😍 Суровый и ворчливый, но бесконечно преданный

Полностью разделяю Вашу точку зрения насчет того, что Мелиссе действительно нужно довериться мужу и в первую очередь подумать о себе и детях. Рэй прав: иногда мужчина должен решать такие дела без лишней огласки, особенно когда речь идет о таком "неудобном" прошлом, как с Джастином.

Спасибо за отзыв 😍
5ximera5 Онлайн
Приветствую, дорогие авторы!
Ух, это было очень сильно. Гневом, ненавистью и страстью пропитана каждая строчка. Иногда становилось тяжело читать, потому что тьма и злоба Джастина уже перешагнули порог, за которым заканчивается все человеческое. И если сравнивать двух мужчин в жизни Мелиссы, то это Рэй — человек под маской чудовища. И Джастин — чудовище, прикинувшееся человеком.
Однако посмотреть на историю глазами Джастина было интересно. Чтобы понять, насколько сильно исковеркало его душу. Что и как вело его по следам снова и снова пытающейся сбежать Мелиссы. Здесь даже не может быть любви. Это одержимость, нечто болезненное и тяжёлое, как могильный камень. И никто не может наперед сказать, что избежит знакомства с таким вот Джастином. Сыном тьмы и жестокости. Потому что это видно не сразу, а потом — уже поздно. Мелиссе повезло, как это ри странно, что Рэй, сам того не зная, похитил ее у монстра. И могу представить, как она боялась, что из одной клетки угодила в другую... Но, к счастью, все обошлось.
Зло должно быть наказанным, а в небе — сиять благим знаком радуга!
5ximera5 Онлайн
И снова здравствуйте!
Ох, нелегко сбежать от прошлого и это касается не только Мелиссы и ее тайн. У Рэя этих секретов еще больше и теперь его основной работой будет избавить свою семью от новых охотников за его счастьем.
Жаль, что буря надвигается теперь, когда Мелиссе и Рэю почти удалось основать свою тихую гавань. Шторм грозит смести все это в одночасье, а ведь близок тот день, когда на свет появятся двойняшки! Да, не в самое простое время суждено им родиться. Впрочем, никто и не обещал легкой жизни, верно?
Хватит ли стойкости Мелиссе и Рэю, чтобы противостоять новым опасностям? У них есть союзник — Джек, но они стоят против целого мира!
Мелиссе стоит довериться своему мужчине без лишних вопросов. Просто верить в него и он сделает все, чтобы спасти их всех!
Очень тревожная глава, дорогие авторы! Ощущение накатывающей опасности просто до мурашек!
Harriet1980автор
Спасибо за такой глубокий отзыв! Вы правы, это временами тяжело, пропускать через себя такие эмоции, мировоззрение такого человека, как Джастин!
А для меня очень актуальна такая тематика, у моей мамы была такая ситуация во втором браке, дошло до физического насилия. Причём моя мама это Снежная Королева, волевая и хлалнокровная женщина. И она много лет не могла выйти из этих отношений.


Ваше наблюдение о Рэе и Джастине как о "человеке под маской чудовища" и "чудовище, прикинувшемся человеком" абсолютно точно отображает суть их натур!

Нам было важно показать, как одержимость может исказить душу и как тяжело бороться с такой тьмой. Вы верно подметили, что для Мелиссы это было попадание из одной клетки в другую, и её страх вполне оправдан. Очень ценю, что вы смогли прочувствовать всю тяжесть её положения и справедливость, которой она заслуживает.


Было непросто писать о таком персонаже, как Джастин, и мы рады, что Вы смогли прочувствовать всю глубину его тьмы и одержимости. Ваше сравнение Джастина с "сыном тьмы и жестокости" и Рэя как того, кто, сам того не зная, спас Мелиссу, очень точно передаёт нашу задумку.
Огромное спасибо за отзыв 😍
Показать полностью
Harriet1980автор
Спасибо за такой эмоциональный отзыв! Мы старались передать это ощущение надвигающейся бури и тревоги. Да, прошлое всегда настигает, и не только Мелиссе, но и Рэю предстоит лицом к лицу столкнуться со своими секретами, чтобы защитить то, что им дорого.
Действительно, очень жаль, что все это происходит именно сейчас, когда они так близки к своей тихой гавани и ждут двойняшек. Но даже в самых отчаянных обстоятельствах доверие и стойкость играют решающую роль.


Рэя ждут сложные времена, ему понадобятся все силы, чтобы защитить свою семью, и что появление двойняшек добавляет трагичности и напряжения этой ситуации.

Верный Джек всегда рядом, он уже становится частью их семьи .
5ximera5 Онлайн
Приветствую, дорогие авторы!
Очень психологически сложная глава! При чтении просто душу вынимает, настолько эмоции зашкаливают в этих сценах! Сначала допрос о прошлом Рэя, который долго не решался исповедаться в грехах, потому что мужчина. Потому что слишком горд и уже взял на себя ответственность за свою женщину и нерожденных пока малышей... Ему крайне трудно смириться с тем, что он уже не контролирует ситуацию, что враг опережает и представляет реальную угрозу. И резкая реакция Мелиссы. Да, она эмоциональная женщина, беременность и гормоны не помощники в рациональном мышлении, но... В этот момент стало жаль беднягу Рэя. Ведь он думал, что все делает правильно, но у Мелиссы на это своя точка зрения. Джек в этот момент просто мог попасть под раздачу, но перевесил все новый расклад, ибо Миллер уже в городе и намерен действовать. Бежать поздно, прятаться — тоже. Остается дать бой. Здесь, как ни странно, я поддерживаю Мелиссу, хотя первый порыв именно спрятать ее, пока буря не уляжется. Но это и ее бой тоже. Потому что, как бы ни была она зла и разочарована в Рэе, она намерена сражаться за будущее их семьи. Уважаю её.
Просто потому что бежать бесконечно, меняя паспорта и страны не выход. Дракона нужно уничтожить здесь и сейчас.
Огромная благодарность за отменную встряску и волнующую главу!
Показать полностью
Harriet1980автор
5ximera5
Большое спасибо за эмоциональный отзыв! И спасибо соавтору за эту главу, это полностью его творчество, его умение передавать глубину, напряжение, дрмаматизм ситуации.
Мне тоже здесь очень жаль Рэя, он искренне хочет для Мелиссы и детей самого лучшего, но прошлое догоняет его. И понимаю также реакцию Мелиссы. Жаль их обоих, им приходится проходить такие сложности .... Про Джека абсолютно точно, думаю, он где-то себе думал: хоть бы не попасть Мелиссе под руку 😊

Будем надеяться, что герои смогут справиться и с этим вызовом, они заслуживают счастья.
Эта глава очень оптимистична и это замечательно. Рэй и Мелисса учатся жить вместе, теперь в любви и доверии. Рэй по привычке, которую заимел в прошлой жизни, сомневается, не обманывает ли его Мелисса, и сам себя убеждает, что этого не может быть. Мол, она искренняя, вот, улыбается, не отводит глаза. Но, сомнение всё равно остаётся, ведь в городе его судьба будет в руках Мелиссы. Вдруг она всё-таки сдаст его шерифу? И он вновь и вновь убеждает себя, что этого не случится.
Сэм, друг из прежней, криминальной жизни, проверяет город для Рэйя. И пока всё чисто - здесь Мелиссу не ищут. Могу предположить, что друзья Рэйя появятся в этой истории и будут помогать ему и Мелиссе. Возможно, и не только друзья. Но пока ещё всё хорошо, прошлое не напомнило о себе.
Мелисса понимает и принимает свою любовь к Рэю и больше не думает о побеге. Она вполне счастлива настоящим.
И можно только порадоваться за них обоих, что нашли друг друга, что влюблены по уши и спрятались от всего мира в лесу, в надёжном, деревянном доме.🥰
Очень понравился язык в этой главе: яркий, образный. Я вспомнила и сосны, и горы, и леса, которые видела в разных местах. Ещё ощутила запахи кофе, корицы и пригоревших оладьев, всё это очень знакомо и даёт возможность погрузиться в текст, делает его очень реальным.
Спасибо за такую чудесную, романтическую и оптимистичную главу. 🥰
Показать полностью
Harriet1980автор
Шайна Фейрчайлд
Большое спасибо за тёплый отзыв!
Вы очень точно уловили все нюансы и эмоциональные слои главы - постепенное развитие доверия между Рэем и Мелиссой, внутренняя борьбу Рэя между желанием верить Мелиссе и старыми привычками — ключевой момент. И да, Вы верно заметили, что его судьба действительно будет в её руках, Рэй осознанно идёт на этот риск.

И мировозрение Мелиссы тоже меняется, она принимает свою любовь и находит счастье в настоящем, что делает их связь ещё крепче. Их уединение в лесу, в надёжном доме, действительно создает ощущение безопасного убежища.
И отдельное спасибо за оценку языка главы! Для нас очень важно, чтобы читатель мог погрузиться в текст и ощутить атмосферу — запахи, образы, эмоции. Ваши слова о соснах, горах, кофе и корице — лучшее подтверждение того, что это получается 🙂🥰
5ximera5 Онлайн
Приветствую, дорогие авторы!
Каждая новая глава — это клубок из интриг и страстей. Все напряжение здесь из недомолвок, теней прошлого и эмоциональности героев. Мелисса, Рэй, Джек и даже Елена как заложники своих мыслей, чувств, планов... С самого начала, с появления Елены тогда, перед Мелиссой, ее предупреждение об опасности — уже тогда были подозрения о ее интимной связи с Рэем в прошлом. И да, это были два хищника, наслаждающиеся острой игрой на грани. О душевности или уюте в таких отношениях не имеет смысла даже говорить. Они словно боролись друг с другом, выясняя, кто круче. Разумеется, век такой любви короток и не мог развиться в нечто большее, как это случилось с Мелиссой. Поэтому мне кажется, что презрительные и уничижительные взгляды Елены в сторону Мелиссы — просто обычная женская ревность.
Да, она пришла с информацией, но намеренно тянула с выкладкой всех карт, чтобы полюбоваться мужчинами, зависящими от ее решений. Властная и очень красивая женщина. Впрочем, рассказать обо всем пришлось. Все же, бизнес есть бизнес, ничего лишнего. И для Елены все присутствующие в комнате просто пешки в какой-нибудь остроумной игре.
И вот они уже начали строить другие планы, а Мелисса... Ее ревность немного запоздала, потому что Рэй сразу дал понять, кто для него важнее всего на свете и нет причин сомневаться в его словах.
Что ж, кажется, наметился робкий путь к решению общей проблемы и мне крайне интересно узнать, чем же все закончится!
Показать полностью
phsquadавтор
5ximera5
Это будет самое яркое завершение первого акта в твоей жизни. Я говорю как соавтор этого произведения и надеюсь, что оно затронет тебя так же, как и весь сюжет.
5ximera5 Онлайн
phsquad
О, надеюсь на грандиозную развязку и буду ждать новой главы!
Harriet1980автор
5ximera5
Большое спасибо за отзыв 😍
Да, Вы абсолютно точно поняли характер Елены, очень сильная, волевая, красивая и хитрая женщина. Такая Снежная Королева. Думаю, она не ожидала, что Рэй будет испытывать такую сильную привязанность к другой женщине, это действительно вызывает в ней ревность, задевая самолюбие. Не зря она никогда не нравилась Джеку 😀

Посмотрим, что будет происходить дальше с нашими героями.
Чтобы написать комментарий, войдите

Если вы не зарегистрированы, зарегистрируйтесь

Предыдущая глава  
↓ Содержание ↓

↑ Свернуть ↑
  Следующая глава
Закрыть
Закрыть
Закрыть
↑ Вверх