Войд Волопаса (гет)

Для атмосферы рекомендую: Ingrid Olava — George, Fred and Me (да-да, есть такая песня 😏, найдётся 🤭)

Снова мало "джомионы", но ей тут и не место, честно говоря 🤷‍♀️

---

 

— Кто-то должен с этим разобраться, не находишь?

— Чёрт побери, мне конец. Кто меня за язык тянул?

— Он что-то рассказал тебе? Долго он собирается там сидеть?

— Ничего не сказал. Я теперь окончательно его не понимаю и даже не хочу предполагать, что будет дальше.

— Тогда и мы ничего им не скажем! С меня хватит этих унылых писем и глупого самообмана!

— Она не настроена возвращаться к этой теме, ты же знаешь.

— Нытик.

— Почему мне кажется, что первому попадёт обязательно мне?

* * *

Конец апреля, дом Грейнджеров

— Ну вот, милый. Ты и дома.

В тёмную прихожую проник уличный свет из медленно открывшейся входной двери. На пол осторожно приземлилась большая корзинка для пикника. Её притихший обитатель не издавал ни звука и не торопился покинуть уютное убежище.

— Ладно тебе! Давай-ка, выбирайся оттуда! — умилённо позвала хозяйка дома.

Из открытой крышки корзины показался розовый нос, он активно зашевелился, принюхиваясь к обстановке. Затем показалась рыжая пушистая голова с ушами-кисточками.

— Ну что ты? Забыл родной дом? — девушка наклонилась над корзинкой.

Нехотя, рыжий кот, одетый в цветастую попону, выполз из своего укрытия. Он сделал пару неуверенных шагов, тряхнув лапами и всем видом показав, как недоволен своим вынужденным нарядом.

— Придётся потерпеть, Живоглот. Это временная мера, ради твоего же блага! — назидательно вымолвила Гермиона, вешая плащ на вешалку.

Питомец вяло осмотрелся, затем медленно вошёл в гостиную и, пройдя пару футов, обернулся на хозяйку. Ведьма могла бы поклясться, что прочитала в его взгляде немой вопрос и осуждение. Остановившись, кот уселся на месте, словно демонстрируя, что отказывается здесь находиться.

— Знаешь что, дорогой? Мы дома! И тебе придётся смириться с тем фактом, что мы будем жить вдвоём! Вдвоём! В спокойной и тихой обстановке! Наконец-то! — нетерпеливо воскликнула она, чувствуя подступающее раздражение.

Живоглот издал недовольное мяуканье и отвернулся. Фыркнув, шатенка прихватила с прихожей увесистый куль с покупками и потащила его в кухню.

— И да! Больше никакого паштета! Теперь мы переходим на диетический сублимированный корм! — мстительно усмехнулась она. — Хочешь ты того или нет!

Не находя поддержки во взгляде любимца, волшебница, сердито нахмурившись, принялась разбирать покупки и заполнять пустующий холодильник. Отточенный план каждодневной рутины помогал держаться на плаву. Вставать в шесть утра, варить кофе, завтракать, пробежаться глазами по свежему «Ежедневному пророку», свериться с ежедневником — всё это вернуло её к той реальности, где не было места лишним эмоциям.

Вечером, возвращаясь домой после изнурительной работы в Министерстве, в которую трудолюбивая девушка закапывалась с головой, она автоматически выполняла привычные действия: ужинала, проверяла документы, составляла отчёты, отвечала на письма, погружалась в домашние дела. Иногда до поздней ночи засиживалась за бумагами, лишь бы не оставаться наедине со своими мыслями. Гермионе нужно было подумать. Эта необходимость настойчиво стучала в голове маленькими молоточками, пробуждая в памяти болезненные воспоминания, из-за чего всегда храбрая ведьма трусливо пряталась в тени собственных убеждений, казавшихся единственно верными.

В доме царил идеальный порядок — всё стояло на своих местах, каждая вещь имела своё предназначение. Но в душе царил хаос, который волшебница пыталась замаскировать под безупречную организованность.

— Отлично выходит, — пробубнила она себе под нос, глянув на висевший на холодильнике календарь. — Очередной день без срывов, ссор и чёртовых слёз. То, что надо!

Заново воссозданный ею идеальный мир, где не было места ошибкам и разочарованиям, привлекал своим ровным течением жизни, спокойным сном без кошмаров и преобладанием рационального суждения над эмоциями. У Гермионы Грейнджер всегда всё получалось.

— Просто прекрасно. И ты привыкнешь! — довольно вымолвила она.

«Ты себя убедить пытаешься или своего кота?»

Живоглот, её нынешний пушистый компаньон, наблюдал за хозяйкой с немым укором.

— Постыдился бы! Я навещала тебя все эти недели! — сварливо воскликнула шатенка, подходя к стопке корреспонденции.

Отточенными движениями она отсортировала рабочие и рекламные письма от личных, которых было два. От родителей и от Рона.

Письма от Рона приходили почти каждый день. Он деликатно интересовался её делами, рассказывал о себе, о магазине. Друг намеренно не касался болезненной темы. О Джордже в письмах не было ни слова, словно его и вовсе не было в их прежней совместной жизни. Забота приятеля была ненавязчивой, но ощутимой, и это немного согревало её одинокие вечера. У ведьмы не было в планах наглухо изолироваться от внешнего мира, и Рон был тем связующим мостиком, который позволял не отдаляться от близких и преданных людей. Джинни написала дважды. Без лишних расспросов и советов подруга призвала лишь к одному. Подумать. Оставив письмо рыжей без ответа, Гермиона дала себе обещание, что обязательно вернётся к этому завтра. Но ни завтра, ни послезавтра, ни через неделю умнейшая волшебница столетия так и не смогла выполнить своё обещание. Дни сливались в одно монотонное полотно, где не было места размышлениям. Она снова превратила свою жизнь в бесконечный марафон, где каждый шаг был рассчитан, каждый вздох -взвешен, каждое движение — подчинено строгому расписанию. Только так она могла не думать о том, чего избегала.

С Гарри они встречались редко, но бегло переговариваясь с другом в коридорах Министерства, девушка видела в его глазах тревогу и беспокойство, вызванные новостями о её текущих обстоятельствах. С присущей ему робостью парень сдержанно жал руку подруги, вкладывая в этот жест всю свою готовность принять и выслушать её откровения тогда, когда она этого захочет.

В доме зазвонил телефон. Гермиона дёрнулась от неожиданности и подскочила к аппарату.

— Алло? Эрни! Ну, привет! Да, конечно! Порядок! А ты там как? Ого! Здорово! И не поспоришь! Удобнее, чем совы! — она усмехнулась. — Освоил? Следующим этапом будет тостер! Ну-ну! Всё у тебя получится! Да? Я рада поболтать! Книга замечательная! Я пришлю тебе кое-что похожее, тебе понравится!

Эрни исправно звонил раз в три дня. Освоив телефон в своей магловской квартире, блондин не помедлил поделиться такой торжественной новостью с подругой и ненароком узнал, что теперь имеет возможность общаться с ней через телефонные провода, а не исписанные листы пергамента. Первый телефонный разговор друзей продлился три часа. Узнав о внезапном отъезде шатенки из квартиры Уизли, парень долго винил себя за причастность к сложившейся ситуации. «Не стоит, Эрни! Ты просто помог мне решиться действовать! А без тебя бы я не решилась и сделала бы себе только хуже! Неизвестно, чем бы это тогда закончилось!» — успокаивала тогда друга девушка, а заодно и себя.

Об одном Гермиона не жалела точно. Она обрела нового надёжного друга, бескорыстного и заботливого.

Заваленный рабочими документами стол её комнаты казался символом новой или временно забытой старой жизни. Сидя за ним, словно у намоленного места, волшебница рассматривала запачканные чернилами пальцы. Пакс, её личная сова, шуршал крыльями из-под плотной чёрной ткани, наброшенной на его клетку. Возня птицы и тиканье комнатных часов нарушало наполнявшую пустой дом тишину. Шатенка перевела недовольный взгляд на двигающуюся стрелку.

Она думала, что убежала, не замечая, как этот день неумолимо приближался. Можно было сделать вид, что это больше тебя не трогает, что ты стала сильнее, мудрее, что научилась жить без того, что когда-то показалось необходимым для счастья, но проклятые часы доказывали обратное, несясь вперёд и безжалостно возвращая назад, в прошлое.

* * *

2 мая

Сегодня всё казалось особенно мрачным — и небо, и ветер, и мысли. Сегодня каждый шорох напоминал о том, что нельзя было изменить, каждая тень становилась отражением утрат, каждая капля дождя — слезой по невозвратному.

Гермиона стояла у окна своей комнаты, глядя на то, как мир за стеклом погружается в серую мглу. Часы продолжали неумолимо отсчитывать минуты до начала официальной церемонии. Она знала, что должна быть там — среди тех, кто выжил, среди тех, кто помнит. Должна отдать дань уважения тем, кто не вернулся из последней битвы. Но каждая клеточка её существа противилась этому дню, этому месту, этим воспоминаниям. Она знала, что должна собраться. Должна надеть маску стойкости, которую так хорошо научилась носить за эти годы. Но в глубине души всё ещё жила надежда, что этот день пройдёт незаметно, мимо неё. Пожалуй, она, как никогда, могла понять Джорджа, который все эти годы игнорировал подобные мероприятия и нисколько не мучился угрызениями совести за такое неуважение к прихоти важных министерских шишек.

Их не вернуть. Это простое утверждение каждый год снова и снова прорастало в сознании ядовитым ростком, отравляющим сад надежд и светлой веры.

В ушах звенело от тишины — непривычно тихо для дома, где раньше звучали голоса родителей. Теперь только надоевшее тиканье часов нарушало эту гнетущую тишину, отсчитывая секунды до неизбежной встречи с прошлым. В одно мгновение девушке представилось, будто бы родители покинули её навсегда, и эта мысль неприятно отозвалась тянущим чувством в грудной клетке. Гермиона провела рукой по подоконнику, чувствуя, как его холод проникает сквозь ткань рукава.

Стоя перед зеркалом и поправляя позолоченные пуговицы строгой чёрной мантии, ведьма предвзято осмотрела стянутый на затылке пучок, отмахнулась от тёмных кругов под глазами и, наконец, покинула комнату.

Ноги отяжелели. Шагая навстречу пронизывающему ветру, шатенка прятала нос в вороте плаща, прижимая к себе маленькую сумочку. Отработанный издавна маршрут привёл её на двор почтового отделения, и через минуту по серой улице эхом раздался хлопок.

Волшебница искала в толпе знакомые лица и рыжие макушки. Она прибыла первой и, пожалуй, единственным знакомым лицом была смуглая физиономия Кингсли Бруствера, старавшегося держаться в стороне. Мужчина устало перебирал пергаментные листы, исписанные торжественной речью.

— Мерлина ради. Кто всё это придумал? Какой бред, — бормотал он себе под нос.

— Доброго дня! — обратила на себя внимание Гермиона.

— А! Гермиона! Ну, хоть какое-то приятное лицо, которое я рад увидеть! — он вежливо улыбнулся. — Как ты?

— Как видите, Министр, — нервно хихикнула ведьма.

— Да уж. Всю ночь не мог уснуть. И ни черта не запомнил. И даже не собираюсь читать этот бред, — сварливо возмутился Кингсли.

Уединившись, девушка неторопливо прошагала к мосту, ведущему через огромный ров к месту, пробуждающему в памяти самые радостные и самые страшные сцены прошлого одновременно. Мост казался бесконечным. Его арки отражались в серой воде рва, создавая иллюзию разорванных цепей времени.

Она медленно перевела взгляд на замок, который выглядел величественно и печально. Его башни, когда-то казавшиеся неприступными, теперь словно склонили головы в знак уважения к ушедшим. Взгляд скользил по окнам, в которых когда-то горел тёплый свет. Сколько жизней оборвалось за этими стенами? Сколько судеб было переписано кровью? Серые тучи сгустились над замком и цеплялись за шпили, словно пытаясь скрыть его от мира, который так и не научился ценить жертву павших героев.

Ветер трепал выбившиеся из пучка волосы, принося с собой запах мокрого камня и горечи. Шатенка сильно зажмурилась. Она знала, что никогда не сможет забыть эти места, как никогда не сможет забыть тех, кто остался здесь навсегда. Слишком много смерти для этих стен, видевших столько счастливых моментов.

— Это словно путь в прошлое, — раздался сбоку голос Гарри Поттера.

Гермиона грустно улыбнулась и повернулась к стоявшему рядом другу, который не сводил задумчивого взгляда с выложенного камнем полотна моста.

— Готов?

— Да. Как бы то ни было, какому-нибудь первокурснику или потерянному старшекурснику, возможно, потребуется жизнеутверждающий посыл от самого Избранного, — он тихо усмехнулся.

— Ты справишься. Ты всегда это делал.

— Без вас я бы ни черта не сделал.

— А мы бы без тебя…

— Узнаю твоё бесконечное благородство.

— Не спал?

— Не-а.

— Чёртовы дементоры.

— Да, это тоже. Но хотя бы в этом случае есть свет в конце тоннеля.

— А именно?

— Мистер Уизли. Артур. Поделился идеей. Что-то типа ловушек, знаешь.

Гермиона напряглась и всем вниманием обратилась к парню.

— Ловушек? Чтобы отлавливать дементоров?

— Ага. Джордж на днях передал экспериментальный образец.

— Как? — она почувствовала, что необходимо за что-то ухватиться, и вовремя взяла под руку друга.

— Ну, знаешь, такой Патронус, отложенный во времени, — с восторгом ответил Гарри.

— Мерлин, — тихо прошептала волшебница, часто заморгав. — Он смог, — голос предательски дрогнул, а сердце защемило.

— Смог? — переспросил друг. — Смог, мы уже проверили. Сработало. И это гениально, — кивнул он.

Ком в горле мешал говорить. Ведьма не могла растолковать эмоции, которые переполняли и распалялись с новой силой. Джордж Уизли «починил» свой Патронус. Пожалуй, это можно было назвать светлой новостью этого тяжёлого дня. Новостью, которая должна была принести облегчение, но теперь казалась отравленным подарком.

«Он вернулся к жизни? Научился жить дальше?»

«А ты что думала? Стыдливо заперся в своей комнате после твоего сопливого признания и позорного побега?»

«Конечно, ему было смешно! Ещё бы! Ведьма, которая всегда всё знала и всем командовала, вдруг потеряла контроль над своими эмоциями и растеклась перед ним, как растаявшее мороженое! Лёгкая добыча! К такому быстро пропадает интерес!»

«Конечно, он справился без меня. Его счастье никогда не зависело от моих чувств».

«А с чего вообще должно, дурочка?»

«Его Патронус вернулся, потому что он нашёл способ жить дальше! Не из-за меня, не из-за моих нелепых признаний. Просто потому, что нашёл тот свет, который искал, к которому стремился!»

Осколки разрушенных иллюзий окончательно развеялись порывистым ветром, неприятно ударившим в лицо. Ей придётся принять этот факт и двигаться дальше, как это сделал Джордж. Только вот сможет ли она когда-нибудь обрести такой же внутренний свет, как он?

— Чего стоите, как немые статуи? — раздался слева голос Рона.

— Привет, — тихо промямлила Гермиона и сжала руку друга.

Парень улыбнулся извиняющейся улыбкой.

— Уже соскучился, — усмехнулся он. — Я слишком к тебе привык. А письма мне даются тяжело, сама знаешь. Но я переживаю за тебя. Понимаешь, о чём я?

— Порядок! Размеренная и монотонная жизнь приносит полезные плоды. Никаких стрессов и спокойный сон.

Девушка отвела взгляд. Гарри покачал головой, слушая диалог друзей.

— Всё в порядке? — спросила она, не глядя на Рона.

— Да как сказать…

— У тебя, Рон? Я спрашиваю про тебя, — резко перебила подруга.

— Ах. Да, вот, сегодня магазин не работает…И я тут…А Дж…

— А где Джинни? — нервно опомнилась шатенка и огляделась.

— Да вон. С родителями, — задумчиво ответил Гарри.

Ведьма обернулась, ища в толпе рыжие головы. Рон смиренно поджал рот и переглянулся с растерянным другом. Гарри нахмурился, задавая взглядом немой вопрос. Рыжий еле заметно махнул рукой.

— Не сейчас, приятель, — тихо шепнул он, глядя в спину удаляющейся волшебнице.

— Привет, Джин, — сдержанно вымолвила Гермиона, обнимая подругу. — Миссис Уизли! Мистер Уизли!

— Здравствуй, милая, — тихо ответила Молли, нежно погладив её по плечу.

Девушка заметила, как под глазами женщины залегли аналогичные тени, а сама она была сильно бледна.

«Этот балаган никому не принесёт облегчения», — подумала она.

— И что ты себе думаешь, леди? Отвечать лучшей подруге на письма, конечно же, никто не собирался? — сердито пробурчала ей на ухо Джиневра.

— Ты же просила меня подумать, вот я и думаю! — проворчала тихо ведьма.

— Готова поспорить, что даже и не начинала, — не унималась рыжая.

— Ох, прошу. Можем мы хотя бы сегодня это не обсуждать? — закипала подруга.

Джинни закатила глаза.

— О чём шепчетесь, милые? — мать попыталась лучезарно улыбнуться.

— Да так, ма. Зову Гермиону на наш семейный обед!

— Обед? — Гермиона задрала брови.

— Да, дорогая. Мы так давно не собирались всей семьёй. Джинни подала здравую идею. Это было бы уместным. Жизнь продолжается, и мы с Артуром так хотим видеть вас чаще. Скажем, на следующей неделе, в субботу? Мерлин сжалится и пошлёт нам, наконец, тёплую погоду, — тихо вещала Молли, а затем легонько ткнула мужа локтем в поиске поддержки.

Артур только активно закивал и беспорядочно пробормотал: «Да-да, пожалуй, да, всё так».

— Ух, скорее бы уже это всё закончилось, а! Мне мрак как тошно! — встрял подошедший Рон, недовольно морщась.

— Ох! А вот и Билл с Флёр! Артур, идём-ка! — спохватилась мать и развернула мужа, растворившись в толпе.

— И что же? Неужели, соберутся все-все? — опомнилась Гермиона, продолжая разговор. В её голосе проскакивали язвительные нотки, а карие глаза многозначительно смотрели на Рона и подругу, недобро сверкая.

— А? — рыжий открыл рот в удивлении.

— Обед, Рон. Разве может наша подруга нам отказать? — Джинни ехидно ухмыльнулась брату.

— Пожалуй, в этот раз сделаю исключение! — процедила шатенка, сердито хмурясь на подругу.

Та цокнула и взмахнула огненным шёлком волос, отворачиваясь.

— Ладно вам. Джинни, дай я объясню. Гермиона, погоди-ка, — друг осторожно приобнял ведьму за плечо и отвёл в сторону.

— Нечего обсуждать, Рон. Я не готова с ним видеться. Что непонятного? — бурчала она, стараясь выглядеть спокойной. В действительности же по спине пробежали мурашки, а во рту пересохло.

— С Джорджем. Я знаю. Поясню. Ты считаешь меня настолько бессердечным? Он не придёт. Это будет для тебя аргументом, чтобы согласиться? — лаконично пояснил рыжий.

— А почему? — вырвалось у девушки, но она резко осеклась. — Впрочем! Какое мне до этого дело!

Рон тихо прыснул, но тут же принял серьёзный вид под возмущённым взглядом подруги.

— Ну, даже если тебе это вовсе не интересно, я всё равно скажу. Он занят открытием третьего филиала магазина. У нас по горло работы, — он с трудом сдерживал улыбку, стараясь казаться деловым и важным.

— Как? Третий филиал? — волшебница округлила глаза.

— Да, уже нашли помещение, — также важно ответил парень. — И это не в Лондоне! А в Бирмингеме! Расширяем влияние! На всю следующую неделю Джордж отправится туда!

— Надо же, — растерянно промямлила она и уставилась перед собой.

«А ты всё голову ломала, глупая! Он счастлив, что его дело процветает! Фред был бы счастлив! Джордж верит в это и ни за что не упустит такую возможность! Наивная плакса! Думала, он всё ещё размышляет над твоими словами? Взрослые люди этим не страдают! Они ищут в жизни новые цели!»

— Пожалуй, и тебе стоит поучиться этому! — прошипела себе под нос шатенка.

— Что? Чему поучиться? — не расслышал друг.

— Такому упорству! — опомнилась она и громко хихикнула. — Что ж! Это и правда, здорово! Вы молодцы! Ты молодец, Рон!

Он пожал плечами, отведя взгляд.

— Так что, придёшь?

— Конечно, приду. Отличная идея — устроить такой обед, — ведьма старалась говорить уверенно и убедительно.

Рон примирительно кивнул и потрепал подругу по безнадёжно испорченной причёске.

— Как твой кот?

— Ругается. Жалуется на свой наряд и вечно пытается его снять, — угрюмо перечисляла она. — Недоволен, что вернулся домой и своим урезанным пищевым рационом. Кажется, ещё чуть-чуть, и он вернётся к ловле мышей.

— Ещё бы! У нас он жил райской жизнью! — захихикал рыжий и тут же замолк под очередным осуждающим взглядом.

— Кое-кто откормил его до необъятных размеров втихаря от меня, — буркнула девушка.

— О! Нашёл! Привет! — за спиной раздался бодрый голос Эрни Макмиллана.

— О! Привет, Эрни, — растерянно отозвался Рон, пожимая тому руку. — Так. Хм. Ладно, я пойду, поздороваюсь с Биллом, пожалуй.

Друг быстро ретировался, оставив парочку.

— Привет, — тихо вымолвила шатенка. — Как ты?

— Для начала, предлагаю обняться! — добродушно воскликнул блондин и первый заключил её в объятия.

— Ох, Эрни! Я скучала, правда, — грустно улыбнулась она.

— Рад тебя видеть. Не лучший день для тёплых бесед, но я тоже скучал, — он смущённо ухмыльнулся. — Что нового?

— С нашего последнего созвона — ничего.

— Даже не знаю, как это расценить.

— Исключительно положительно, — Гермиона уткнулась взглядом в ворот парадной мантии парня. — Стабильность — это хорошо.

Эрни скривил рот.

— А он…Тут?

— О. Нет, что ты. Подобные мероприятия уже который год проходят мимо него. Что и понятно, — осторожно говорила волшебница, оглядываясь.

Она встретилась взглядом с Ли Джорданом, который переговаривался с Роном и заинтересованно следил за их беседой. Заметив, что обнаружен, он натянуто улыбнулся и небрежно махнул рукой в приветственном жесте.

— Что ж. До начала осталось всего ничего. Скорее бы это закончилось, — тяжело вздохнул блондин.

Ведьма попыталась улыбнуться, что получилось больше похоже на болезненную гримасу.

— Нужно идти. Нам предстоит возглавить шествие.

— Не теряйся. Я постараюсь поймать тебя после, если ты не против.

— До скорого, — она кивнула, оправляя плащ.

В толпе мелькнул Невилл Долгопупс, одетый в профессорскую мантию. Гермиона хотела его окликнуть, но старый друг был тут же отвлечён разговором с каким-то высоким и очень худым министерским сотрудником.

— Гм. Ты совсем выросла, хех. Настоящая леди, хех! — раздалось сверху.

— Хагрид! — радостно воскликнула она, оборачиваясь. — Привет!

Девушка счастливо заулыбалась, вкладывая обе ладони в его огромную руку. Душа затрепетала от созерцания улыбающегося лица, которое всегда олицетворяло преданность и добродушие. Хагрид был символом их детских надежд, их веры в искренность и чистоту человеческих душ.

— Вот. Ну, сейчас пойдём. А я, пожалуй, пойду в конце, хех. А то закрою обзор! — он усмехнулся.

— Здорово, что ты решил поучаствовать.

— Мог разве я вас оставить с этим цирком, ребятки, хех?

Шатенка поджала губы, мысленно соглашаясь с ним.

Шествие по мосту было долгим. Создавалось ощущение, что они идут целую вечность. Гарри, Рон и Гермиона, которым "посчастливилось" оказаться в первых рядах пешей колонны, неторопливо шагали за ряжеными в чёрные мантии волшебниками, которые несли перед собой длинный узкий венок, сплетённый из живых белых цветов.

Девушка почувствовала, что её мутит. Словно считывая её состояние, Гарри своевременно обхватил её запястье своей тёплой рукой и ободряюще подмигнул.

Толпа вошла во двор перед главными воротами замка. Раздались громкие перешёптывания и оханья. Под чёрной плотной тканью таилось что-то высокое и громоздкое. На подготовленный пьедестал вышел Министр и группа высших чиновников Министерства.

Голова кружилась, волшебница сильно жмурилась. Она не запомнила ни слова, что произнёс в своей речи Кингсли. Помнила лишь редкие аплодисменты из толпы пришедших почтить память. Смутно в памяти отразилось и вынужденное выступление Гарри. Его слова сопроводились звонкими хлопками и радостными воплями вышедших на акцию учеников школы. Это заметно расслабило парня, и он спустился с импровизированной сцены уже с более оптимистичным видом. Когда Избранный подошёл к скрытому под чёрной вуалью мемориалу, толпа замерла в ожидании. Под знак Министра, парень потянул на себя ткань, и общественности открылся возвышающийся символ победы жизни над смертью.

Огромная статуя феникса, возносящегося ввысь. Его крылья, выполненные из прозрачного хрусталя, казались объятыми пламенем, которое никогда не гасло. Вокруг статуи располагались небольшие мраморные плиты, каждая из которых несла на себе имена павших героев. Плиты были выстроены в форме круга, символизируя единство и бесконечность жизни. Имена были высечены золотом.

Толпа громко застонала и воскликнула. Где-то раздались сдерживаемые рыдания, где-то искренний восторг.

Волшебники с длинным венком предстали перед величественным фениксом и, наконец, возложили его у снования статуи.

Гермиона всмотрелась в позолоченные плиты и нашла имя, которое отдало в груди тяжестью.

«Хорошо, что его здесь нет, — промелькнула мысль. — Это просто невыносимо».

Она услышала рядом сдавленные всхлипы и обернулась. Миссис Уизли, безвольно склонив голову, крепко сжимала в кулаке носовой платок. Джинни, обнявшая мать, положила голову той на плечо и смотрела перед собой, не поднимая глаз на мемориал.

До шатенки донёсся приторный запах белых цветов, от которого замутило ещё сильнее, вызывая рвотные позывы. Она осторожно просочилась сквозь оглядывающихся на неё людей и, выйдя за пределы двора, старалась глубоко дышать. Виски ломило. Хотелось бежать далеко и долго, чувствуя, как навязчивый цветочный запах, запах смерти, преследует её. Мысль возникла спонтанно. Не имея конкретного аргумента и логического объяснения, чем обычно отличалась умнейшая ведьма, она быстро зашагала через мост к дороге, ведущей в Хогсмид. Смотря исключительно вперёд, Гермиона бодро шагала навстречу ветру. Пройдя мимо висевшего на деревянном столбе указателя деревни, девушка без лишней заминки растворилась в воздухе.

Деревенское кладбище встретило очередным порывом ветра с мелкой и редкой моросью, ударившим в лицо. Подходя к старым воротам, ведьма осторожно пролезла в приоткрытый зазор, стараясь не скрипеть ржавыми петлями. Идя по протоптанным дорожкам, она осторожно оглядывалась, а, миновав заброшенные могилы с покосившимися камнями, свернула по тропинке к небольшой кладбищенской роще, шумевшей первой листвой.

«Где-то там, за рощей».

На могиле Фреда Уизли она была единожды, когда в солнечный майский день всё рыжее семейство провожало своего родственника в последний путь. Гермиона плохо помнила тот день. Похороны друзей шли одни за другими, они смешались в памяти в одно чёрное и депрессивное пятно. Она обошла толстые стволы, перепрыгивая через сырую грязь. Будто шпионка, девушка подскочила к широкому дереву и осторожно выглянула из-за него.

«Конечно. Здесь».

По телу предательски растеклась тягучая тоска. Волшебница прислонилась щекой к шершавой коре и закусила губу. Джордж сидел, облокотившись спиной к надгробию брата, и вёл разговор с невидимым собеседником. Он вёл себя так обыденно, словно вместо каменной плиты за его спиной находилась спина Фреда, надёжная и преданная. Слов не было слышно из-за продувающего насквозь ветра, который нещадно трепал рыжие вихры парня.

Ведьма увидела, как он сорвал травинку и задумчиво её пожевал. Такой простой жест заставил ведьму улыбнуться.

«Как тебе не стыдно? Где твоя совесть? Это его время! Он должен провести его с братом!»

Гермиона слышала, как Джинни обсуждала с Биллом поход сюда, а значит, Джордж хочет вдоволь наговориться. Нога затекла и, осторожно переступая, шатенка не заметила сухой сук, наступив на который, издала громкий треск, напугавший притаившихся на дереве грачей. Стая тут же взметнулась вверх, шумно хлопая крыльями, а девушка резко подалась назад, прижимаясь спиной к стволу. Чертыхнувшись про себя и задержав дыхание, она зажмурилась, ожидая последствий.

«Представь его лицо, если он тебя сейчас здесь обнаружит!»

И волшебница представила. Этот насмешливый и полный жалости взгляд. А затем снова аккуратно высунула нос с другого бока, наблюдая, как Джордж, стоя перед камнем, активно жестикулирует.

— …издеваешься! Это сраная шутка, братец! Сраная! В буквальном смысле! — донёсся до неё возмущённый возглас.

Она недоумённо нахмурилась и разглядела, как рыжий, стянув с себя куртку, принялся колдовать над ней волшебной палочкой. Спустя ещё несколько мгновений, парень развернулся и неторопливо двинулся по другой тропинке, ведущей к кладбищенским воротам.

Гермиона неслышно выбралась из рощицы на тропинку и уставилась в удаляющуюся спину Джорджа.

«Ничуть не соскучилась, говоришь?»

Опомнившись, она глянула на часы и поспешила к месту откровений.

Нервно кусая губы, волшебница разглядывала вырезанные в камне буквы и думала, с чего начать.

— Хм… Привет, Фред, — дрожащим голосом произнесла она и неловко улыбнулась.

Ветер остервенело трепал выбившиеся пряди и заставлял глаза щуриться.

— Наверное, странно, что я здесь. Я плохо помню тот день, прости. Знаю, мы не были близкими друзьями. Но вот, я здесь. Я бы тоже никогда не подумала, что приду просить совета у самого сумасбродного человека в мире! Ох, прости! — шатенка стыдливо засмеялась.

— Тебе, как никому, должна быть известна его истина, Фред? Он её нашёл? Теперь он счастлив? Только не подумай, что я стала подобна ревнивым собственницам, которые не прощают мужчинам неверного выбора! Фред, я не ищу способа вернуться в его жизнь. Правда. Я просто… Хочу понять. Хочу знать, что ты думаешь об этом. Ты всегда понимал Джорджа лучше всех. Ты знал, чего он действительно хочет. Что с ним происходит?

Она прижала ладонь к груди, словно пытаясь удержать рвущееся наружу сердце.

— Мне нужно это знать. Я не ищу твоего благословения, Фред. Просто я хочу знать, что поступаю правильно. Что не совершаю ошибку, оставаясь в стороне. Что моё сердце не обманывает меня.

Девушка опустила глаза на молодую траву, пробившуюся из-под холодного камня. «Всё заново, всё сначала». Посреди тонких травинок она увидела одиноко лежавшую конфетку в цветной обёртке. Те самые конфеты, от которых Джордж зеленел, дорабатывая рецептуру. Гермиона постаралась проглотить надоедливый ком в горле.

— Если сможешь, Фред, дай мне знак. Это будет лучшим советом.

Ведьма задумалась.

— И ещё я надеюсь, что ты горишь желанием наподдать своему брату под зад за его отвратительное поведение! И уж, поверь на слово, его шутки просто никуда не годятся! — проворчала она.

Гермиона резко обернулась, услышав в отдалении говорящие в разнобой знакомые голоса.

— Что ж. Вот и остальные пришли. Мне пора вернуться. Рон постесняется признаться, но я тебе скажу. Он просто молодчина! До свидания, Фред!

Она сделала шаг назад, ещё раз взглянув на имя, высеченное в камне. Повернувшись к роще, шатенка быстрым шагом двинулась окольным путём к воротам кладбища, унося с собой тяжесть неразделённых чувств.

* * *

Середина мая, «Нора»

Под белым воздушным шатром расположился уже знакомый семейный стол Уизли. Льняная скатерть колыхалась под дуновением лёгкого ветерка, а невесомые сервировочные салфетки норовили улететь за огородную изгородь. Вовремя подоспевшая хозяйка расставила на них тяжёлые керамические тарелки, прилагая к тем столовые приборы. Старинный серебряный кувшин с домашним лимонадом, возвышавшийся в центре стола, отбрасывал солнечные зайчики, играя с лучами весеннего солнца.

Сегодня погода благородно предоставила все шансы для успешного проведения семейного обеда. Воздух прогрелся, и сейчас на солнце было по-летнему жарко. В пространстве витали ароматы свежеиспечённого хлеба и пряных трав, доносившиеся из приоткрытого окна кухни. Всё вокруг дышало уютом и домашним теплом, создавая идеальную атмосферу для семейного обеда.

— Джинни! Чего расселась! Давай-ка, помогай! — весело прикрикивала скакавшая вокруг стола Молли Уизли.

Женщина принялась подсчитывать необходимое количество стаканов и кубков, водя указательным пальцем по периметру стола.

— Иду, ма-а-ам! — лениво промычала Джиневра, расположившаяся на скамье у крыльца.

Девушка задирала к солнцу своё узкое лицо, жмурясь и довольно улыбаясь.

— Скорее! Скоро начнут прибывать первые гости!

— Гости? Да тут же все свои, ма! — нехотя отозвалась дочь и, наконец, сползла со скамьи.

— Свои тоже помогут! — со стороны огородов раздалось тихое хихиканье Гермионы.

— Гермиона! — рыжая подскочила на месте и рванула к подруге.

Крепко обнимая девушку, Джинни язвительно бурчала той на ухо.

— Пропащая душа! Рон смог! Наконец-то, выбралась из бумажного плена! Ничего, мы тебя вернём к жизни!

— Джинни! — рассмеялась шатенка, возмущаясь её словам.

— Гермиона, дорогая! Располагайся! Ты первая! — запричитала подскочившая миссис Уизли.

— Поэтому я и пришла раньше! Чтобы вам помочь! — уверенно кивнула ведьма.

— Идём, нужно вытащить из печи хлеб и пироги! — Джиневра потащила подругу в дом.

Спустя час стали прибывать первые гости. Билл и Флёр с дочерью торжественно прошествовали мимо огородов и бодро замахали суетящимся у стола девушкам.

— Привет, красавицы! — весело воскликнул Билл.

Гермиона повернулась в сторону явившейся пары. Такому сочетанию красоты можно было сочинять стихи. Высокий и яркий Билл прекрасно дополнял лёгкую и обворожительную утончённость своей жены. Флёр, казалось, стала ещё красивее, пройдя этап материнства. Они вдвоём олицетворяли всю суть сумасшедшей любви, которая не может иметь границ и предрассудков. То, как парень смотрел на супругу и то, каким боготворящим взглядом одаривала его в ответ вейла, вызывало внутри Гермионы настоящую зависть. Она усердно гасила в себе это чувство, которое ставило под сомнения все устоявшиеся принципы и убеждения. Да, ведьме хотелось также. Ей хотелось, чтобы рядом был человек, который смотрел бы на неё так, как смотрел Билл на Флёр, а она за это отдавала бы ему всю себя, преданно любя и следуя за ним куда угодно. Подтверждение такой большой любви сейчас топало по дворовой тропинке в маленьких лакированных туфельках. Белокурая кудрявая девчушка расплылась в счастливой улыбке при виде своей любимой тётки.

Гермиона тряхнула головой, отгоняя странные мысли. «Ты и семья? Ну да, расскажи это своим отчётам!»

Джинни закружила на руках племянницу, а потом, поставив ту на ноги, одновременно обхватила двумя руками Билла и Флёр, из-за чего все они столкнулись лбами.

— Гегмиона? — вейла отошла от шумных Уизли и мягко заулыбалась шатенке. — Как ты? Давно не видела тебя! Как же ты похогошела! Только посмотги, ты настоящая кгасавица!

— Ох, ну что ты, брось, — девушка нервно рассмеялась, бегло осмотрев свою простую сиреневую блузку из жатого хлопка и излюбленные джинсы.

— Не спогь! — кокетливо помахала пальцем Флёр, улыбаясь. — Женихи стоят в очегеди?

— Ко мне стоит очередь только из непроверенных отчётов, — скептически захихикала волшебница.

— Ух! Глупости! Тебе нужно отвлекаться от габоты!

Гермиона ощутила, как что-то легко потянуло её за штанину.

— Ох, как же ты выросла! Ну, какая же ты куколка! — она обратилась к стоявшей около матери Мари-Виктуар.

Девочка с восторгом рассматривала шатенку и смущённо заулыбалась. Ведьма взяла её за маленькую ручку и присела на корточки, разглядывая кукольное лицо ребёнка. Она приложила ладошку к своей щеке, чувствуя тепло и трепет. «Хочешь себе такую же, да?» Гермиона почувствовала, как покраснела. Она умилённо захихикала и снова посмотрела на вейлу.

— Она просто прелесть. Это невероятно!

— Привет, Гермиона! — Билл заинтересованно присоединился к диалогу девушек. — Здорово выглядишь!

— А я что говогила! — Флёр многозначительно повела бровями.

— Ох, да прекратите вы! — окончательно раскрасневшись, шатенка смешно нахмурилась.

Подхватив на руки смеющуюся дочь, Билл прошёл к крыльцу дома.

— Поздоговаемся с годителями! Поможем мама́, — быстро отчиталась вейла и последовала за мужем.

Джинни уставилась им вслед мечтательным взглядом, который Гермиона тут же прочитала. Через мгновение из дома раздалось счастливое оханье миссис Уизли.

— Эй, ты чего? Гарри точно придёт?

— Да…К вечеру. Он не сможет не прийти! — ехидно улыбнулась подруга.

Вскоре огромный стол ломился от угощений и аппетитных блюд, которые ответственная хозяйка и её помощницы старались уместить на его площади. Подоспевший Рон, который не постеснялся взять с собой Кэти, с азартом разглядывал заставленный стол и, пока никто не видит, стиснул с блюда румяный пирожок. Молли, которая, наконец, познакомилась с возлюбленной своего младшего сына, с восторгом разглядывала Кэти и смотрела на ту умоляющим взглядом.

Следом подоспели Ли с Анджелиной, которых миссис Уизли встретила как родных детей, журя молодого человека и нахваливая девушку. Последними явились Андромеда с Тедди, который моментально приметил белые кудри Мари-Виктуар, и Перси, который на удивление всей большой компании пришёл под руку с незнакомой девушкой, представившейся Одри. Сдерживала загадочную улыбку, пожалуй, только Гермиона, которая не раз видела эту парочку, бегавшей вместе на обед. Перси горделиво расправлял плечи, когда неугомонная мать расцеловывала его пассию в щёки, а также смущённо краснел, когда наступил его черёд получать материнское благословение.

Мистер Уизли робко наблюдал за всем этим из садового кресла, но когда эмоциональная жена бросила терзать своего сына, поднялся и сдержанно пожал руку Перси и его спутнице. Его неперестававшее улыбаться лицо выдавало всю гамму эмоций и впечатлений от происходящего.

Застолье гудело от непрекращающихся разговоров и восклицаний. Гермиона, устроившаяся между Джинни и Роном, осмотрелась. У торца стола, где они расположились, пустовали три стула.

— Хм, Джинни?

— А?

— Мы ждём еще гостей, кроме Гарри? — шатенка кивнула на стулья, внимательно уставившись на подругу.

Рыжая отвлеклась от разделывания куриной ножки и посмотрела туда же.

— А! Нет. Ма по привычке ставит стулья на всех…Ну, ты понимаешь, — сказала тише она и продолжила увлечённо заниматься курицей.

Ведьма понимающе кивнула и потупила взор, усмиряя свою излишнюю бдительность.

Нахваливая кулинарные шедевры матери семейства, гости с удовольствием налегали на мясной пирог, тушёные овощи, печёную утку и прочие изыски.

Джинни, дорвавшись до стряпни Молли, соревновалась с Роном по скорости поедания всего, что оказывалось в их тарелках.

— Вот это аппетит, Джинни, — хмыкнула Гермиона, наблюдая за подругой. — Квиддич забирает у тебя все силы!

— Тебе бы тоже не мешало налегать на пюре — пара килограммов тебе не помешает! — тут же нашлась рыжая, вызвав у мисс Грейнджер досадный смешок.

Шатенка снова осмотрелась, наблюдая, как переговаривается подруга с сидевшим напротив Перси, который параллельно подливал лимонад в кубок Одри, как спорит о чём-то Рон и Ли, а Кэти смеётся над их репликами. От обилия рыжего слепило глаза. В свете дневного солнца волосы всех сидевших за столом Уизли казались красными, словно праздничные китайские фонарики. Было легко и не тягостно, сознание, наконец-то, позволило себе расслабиться от непрерывной мыслительной деятельности и самоконтроля. Девушка уткнулась в свою тарелку, ощущая, что последний кусок пирога был лишним.

— Ох, как же я объелась. И как в тебя столько влезает, Джин…

Послышался хлопок трансгрессии где-то сзади, со стороны сарая.

— О. Вот, кажется, и Гарри пожаловал, — тихо хмыкнула Гермиона, не оборачиваясь.

Молли, Анджелина, Кэти и Ли не сдержали радостного вопля, встречая гостя.

— Наконец-то-о-о! — восклицала миссис Уизли.

— А то! Всем привет!

Вилка Гермионы рухнула из рук со звоном, заглушенным разрозненными возгласами. Таким же звоном отразился на перепонках низкий с хрипотцой и нотками усмешки голос, который девушка старательно пыталась забыть. Она не отрывала глаз от бликовавшей в солнечных лучах вилки, нервно теребя её в руках.

— Наконец-то?! — тихо прошипела ведьма, быстро бросив суровый взгляд исподлобья на подругу.

Джинни, сделав непонимающее лицо, пожала плечами и скрыла нос в кубке с соком.

— Наконец-то, Рон?! — также прошипела шатенка, повернув к другу своё сердитое лицо.

Рон, который увлечённо говорил что-то Кэти, не расслышал шипения волшебницы и сидел, отвернувшись. Но Гермиона быстро раскусила игру друга, увидев его покрасневшие уши.

Джордж торжественно и звонко расцеловал сидевшую за столом мать в обе щёки, похлопал отца по плечам и, проходя вдоль параллельной стороны стола, приветственно пожал руки Биллу и Ли. Он подошёл к свободной части стола, где пустовали три стула, осмотрелся, задумавшись, и склонился над Перси.

— Персиваль, братишка, подвинься-ка на другой стул, — нахально пробормотал парень, настойчиво хлопая брата по плечу.

— Эм. Нет, я не могу, — растерялся Перси, растерянно глянув на Одри.

— Можешь, можешь, давай-ка, — тихо настаивал Джордж и, уверенно ухватившись за плечи старшего брата, помог тому пересесть на соседний пустующий стул.

Гермиона осторожно пробежалась глазами по сторонам, стараясь не смотреть на происходящее напротив. Её взгляд наткнулся на любопытный взгляд Ли, который тот переводил с неё на своего друга.

«Что за цирк тут происходит?»

Ведьме хотелось сиюминутно соскочить с места и убежать как можно дальше. Она сделалась ещё меньше, вжав голову в плечи и ссутулив спину, стараясь слиться с пёстрым ассортиментом заставленного стола.

Тем временем Джордж, удовлетворённо кивнув, вальяжно плюхнулся на стул, не замечая недовольный взгляд сидевшего справа брата и затаившейся слева Одри, которая осторожно выглядывала из-за парня в сторону своего ухажёра.

Как ни в чём не бывало, Джордж показательно оглядел гостей и, в конце концов, бесцеремонно уставился на сидевшую прямо напротив девушку.

— Милый, поешь! — раздался сквозь гул общения голос Молли с другого конца стола.

— Угу, — ответил он, подперев подбородок рукой и продолжая пялиться в одном направлении.

Гермиона ничего не слышала, кроме своего учащённого пульса, который отбойным молотком отдавался в ушах. Лицо, шея и уши предательски запылали с ощущением изучающего взгляда. Справа продолжал что-то весело рассказывать Рон, а Джинни растерянно поглядывала на часы. В горле сильно пересохло, и шатенка очень осторожно, будто боясь, что любым лёгким движением столкнёт лавину неизвестно чего, заправила выбившуюся из хвоста прядь и медленно потянулась к своему стакану с лимонадом. Она остудила накативший жар парой больших глотков и уставилась на дно стакана.

«Нет, это невыносимо!» — возмущалась она про себя.

На секунду замявшись, волшебница резко отставила стакан и, наконец, подняла тяжёлый взгляд из-под нахмуренных бровей. Встречаясь с внимательными и насмешливыми синими безднами, она почувствовала, как свело дыхание, и кислород отказывался наполнять лёгкие. Не выдержав и пары секунд, девушка пристыженно отвела глаза и была готова поклясться, что расслышала тихий ехидный смешок.

«Конечно, ему смешно! Тебе не хватает клоунского носа, Гермиона! Но, Мерлин! Как он хорош!» — простонала про себя Гермиона, мысленно лупя себя по лбу за такую слабохарактерность. Возникло острое желание спрятаться под столом от такого возмутительного поведения сидящего напротив парня.

Джордж почувствовал физически всю тяжесть взгляда, который бросила на него девушка. Словно на него упала тяжёлая плита или же сбил отцовский Форд. Он почувствовал, как закипела кровь от раздражения и волнения одновременно.

«Конечно, смотрит, как на дерьмо! А ты что думал? Святые гиппогрифы! Но как же она хороша!» — ему показалось, что он даже не сдержал тихого стона.

Раздался очередной хлопок трансгрессии, и по тропинке уже взволнованно бежал Гарри Поттер.

— Наконец-то, ну! — фырчала Джинни, стукнув кулаком по столу.

Гермиона расслабленно выдохнула, мысленно благодаря Гарри за своевременное появление. Внимание всех гостей переключилось на Избранного, который, извиняясь и жалуясь на что-то, поочерёдно жал руки и похлопывал по плечу каждому сидевшему за столом. Потрепав по голубым волосам сидевшего на коленках Андромеды Тедди, Гарри подскочил к свободному стулу и уселся рядом с женой.

— Три тысячи лет! — возмутилась тихо рыжая, бросив на мужа сердитый взгляд, а потом посмотрела на Гермиону, словно ища поддержки. — Никогда не был пунктуальным! Правда?

Шатенка, ещё не до конца проглотившая обиду на подругу, холодно поджала губы и, злобно хмыкнув, отвернулась. Послышался жалобный всхлип, которым Джиневра обычно старалась разжалобить и расположить к себе любого. Но железная Гермиона была неприступна: она уставилась суровым взглядом куда-то в горизонт, к которому медленно ползло майское солнце.

Оживлённая беседа достигла пика. Отвлёкшийся на явление Избранного Джордж снова осмотрелся и, наконец, увидел сидевшую слева от себя темноволосую незнакомку.

— О…Привет, красавица, — растерянно пробормотал он. — Не заметил тебя. А ты кто?

Девушка снова бросила сконфуженный взгляд на маячившего за братом Перси.

— Вообще-то, она со мной, — процедил Перси, с иронией наблюдая из-под своих очков за непонимающим Джорджем.

Парень окончательно принял глупый вид и почесал макушку.

— А! О! — он энергично помотал головой с Одри на брата, а потом расплылся в ехидной улыбке. — А-а-а-а! Да не может быть! Я что же, рассадил вас, голубки? Что же ты молчал, Персиваль!

Наблюдавшая искоса за происходящим Гермиона еле сдержала ухмылку, вызванную очередным представлением рыжего балагура.

Рыжий подскочил со своего стула и воссоединил обратно влюблённую парочку. Он расслабленно уселся полубоком сразу на два свободных стула, откуда открывал себе обзор на каждого сидевшего за большим столом. Проворно ухватив с блюда любимый пирожок, Джордж задумчиво его жевал.

— Ладно вам! Послушайте-ка лучше вот такую новость! — звонко встряла в общий гул Анджелина.

Девушка ухватилась за руку Ли и мягко сжала её. Джордан еле сдерживался, нервно ёрзая на стуле, когда все обратили на них взоры.

— Мой ненаглядный сделал мне предложение! — взвизгнула Анджелина, вызвав очередной взрыв восторга у сидящих.

Молли чуть не свалилась со своего стула, охая и что-то причитая сквозь моментально накатившие слёзы.

— Да ну? Не может быть! Ну и ну! — наигранно округлил глаза Джордж, указывая на парочку пирожком. — Вот это новости! И что же ты сказала, Анджи? — он состроил ошарашенное лицо.

Гермиона снова с трудом удержала рвущийся наружу смешок, продолжая скромно улыбаться услышанным новостям.

— Хорош кривляться! — Анджелина показала ему язык. — Конечно же, да! Да!

Она демонстративно выставила вверх руку, на пальце которой красовалось аккуратное колечко. А потом, игриво повертев ладонью, упала в объятия своего жениха. Смущённый Ли только глупо хихикал, принимая поздравления от остальных. Джордж отсалютовал ему тем же пирожком, покачал головой и, усмехнувшись, отправил его в рот.

Джинни, которая одновременно с этим шепталась о чём-то с Гарри, наконец, быстро оглядела стол, оценивая настроение гостей. Она постучала вилкой по кубку, стараясь привлечь к себе внимание.

— Послушайте! Послушайте же, ну! — рыжая встала со стула. — Здорово же, что мы все тут сегодня собрались! Ма! Спасибо, что собрала нас всех!

Миссис Уизли послала дочери со своего края стола тёплый воздушный поцелуй. Гермиона, сидевшая подле подруги, следила за той снизу и замечала, как сильно она волнуется.

— Это отличная возможность, чтобы продемонстрировать нашу сплочённость и преданность друг другу!

— Ну, сестрёнка, тебе бы за трибуной стоять! — выдал Джордж.

— Отличная возможность доказать это! — не слушала его сестра. — И мы это сделаем! Да, Гарри? Ведь жизнь продолжается!

Гарри робко улыбнулся и тоже встал, взяв жену за руку.

— Мам? Пап? — голос рыжей дрогнул. — Вы снова станете бабушкой и дедушкой!

Она неуверенно подняла глаза в сторону родителей, до которых всё ещё доходил смысл услышанных слов.

Неотрывно следившая за подругой Гермиона округлила глаза, чувствуя, как в них защипало. Она шумно вдохнула носом воздух, ощущая, как задрожал подбородок. Вся глупая обида тут же растворилась, оставив вместо себя только трепет и безграничную любовь.

— У нас с Гарри будет ребёнок. Я беременна, — покраснев, вымолвила Джиневра.

— Ох, ты ж! — послышалось от Джорджа, который чуть не повалился со своих двух стульев.

Парень раскрыл в удивлении рот, уже совершенно искренне тараща глаза. Он чему-то грустно усмехнулся, а потом одобрительно кивнул сестре.

Молли приложила руки к лицу, но снова не сдержав эмоций, затрясла ими в воздухе, разразившись в счастливом вопле. Это послужило сигналом для остальных, которые, придя в себя, подскочили со своих мест и захлопали в ладоши, наперебой вопя. Мать подбежала к Джинни с Гарри, обхватив тех в свои объятия, и громко зарыдала.

— Ой, ну, мам! Ну что ты! — дочь уткнулась ей в плечо.

Артур в свойственной себе манере утёр скупую слезу и ещё долго держал за руку свою любимую дочь.

— Ай да Гарри! — Рон, весело улыбаясь, подошёл к другу и интенсивно потрепал по непослушной шевелюре.

Парни бодро похлопали друг друга по плечам, а Гарри окончательно раскраснелся, не переставая улыбаться.

Джинни приземлилась на свой стул и, наконец, смущённо посмотрела на Гермиону. Шатенка жалобно глядела на подругу огромными глазами, а потом, издав всхлип, крепко сжала ту в объятиях. Девушки на пару шмыгали носами друг другу в плечо и старались успокоиться. Отстранившись, волшебница посмотрела на слезливое лицо рыжей, и они синхронно захихикали. В этот момент Гермиона во всём своём растроганном виде снова встретилась взглядом с Джорджем, который внимательно следил за эмоциональным порывом подруг. Она опять потупила взор и увидела, что Рон умилённо рассматривает её покрасневший нос.

— Да ну тебя! — фыркнула на него ведьма, но не сдержала улыбки.

Угомонившись, заплаканная миссис Уизли села на стул, жалуясь на переизбыток эмоций за один день, и при помощи Андромеды трансфигурировала из салфетки объёмный веер, которым обмахивала лицо.

— Ох! Радость за детей даётся всё тяжелее! — она истерично засмеялась, стараясь прийти в себя.

Солнце коснулось горизонта, и застолье медленно близилось к завершению. Артур на радостях изрядно заправился сидром и вяло хихикал над чужими шутками. Разговорившись с Кэти, Гермиона упустила момент, когда между ней и Джинни возникла склонившаяся голова Джорджа, который весело журил свою сестру.

— Что же получается, сестрёнка? Теперь ты ешь за двоих? Ну и ну! На тебя не запасёшься! — авторитетно язвил он, качая головой.

Шатенка моментально уловила ударивший в нос знакомый запах его парфюма, который снова заставил колени дрогнуть. Радуясь, что сидит, девушка перестала дышать, чтобы избежать помутнения и головокружения от соблазнительного аромата. Не смея обернуться, она пристально смотрела в лицо Кэти, не понимая ни слова и слушая весёлую болтовню сбоку.

— Гермиона? Ты меня услышала? Так что скажешь? — переспросила собеседница.

— А? Да-да, — заикаясь, ответила ведьма. — Скажу, что нам надо помочь миссис Уизли!

Не в силах больше удерживать воздух, она громко выдохнула и ощутила, как дурманящий воздух, наполненный пьянящими нотками, моментально просочился в лёгкие. Гермиона судорожно вздохнула, хватая ртом кислород. А в этот момент в воображении возникали запретные фантазии. Вот она резко поворачивается к мило болтающим Джорджу с Джинни, хватает парня за лицо и неистово прижимается к его губам. А вот он хватает её крепкими руками и, наплевав на разбросанную посуду и кучу свидетелей, заваливает прямо на стол, нависает сверху и жадно целует.

«Мерлиновы кальсоны! Что ты творишь?» — пропищала она в мыслях.

Не выдержав, ужасаясь собственным мыслям, волшебница резко соскочила с места и, взяв первые попавшиеся блюда и тарелки, ринулась с ними в дом.

Суетившаяся на кухне миссис Уизли зачаровывала губки и щётки, которые послушно натирали грязную посуду в большой раковине.

— Здорово! — впечатлилась шатенка.

— Упростим себе задачу! — усмехнулась женщина.

Следом в кухню вошёл Рон, державший в руках высокую стопку тарелок.

— А вот и я!

— Умница, Рон, — спешно похвалила его мать и выбежала из кухни.

Друг поставил посуду на стол и выжидающе уставился на Гермиону, которая увлечённо скидывала в ведро остатки еды с тарелок.

— Так и будешь дуться?

— Ещё немного, — фыркнула она.

— Гермиона, чёрт побери…

Ведьма шумно отставила тарелку и упёрла руки в боки.

— Вот так, Рон? Лучшие друзья так поступают? Теперь буду знать! Бирмингем говоришь? — обиженно воскликнула она.

— Послушай…Ничего же не произошло… Мы просто хотели…

— Что? — девушка шагнула ближе, её глаза сверкали от гнева. — Помочь мне разобраться в чувствах? Так вот, я сама разберусь, спасибо большое!

— Но ты же страдаешь, — тихо произнёс Рон, отводя глаза. — Я же видел, как ты мучаешься. А Джинни, она…

— Тоже видела и знала! И из этого вы сделали самый идиотский вывод — обманом заманить меня сюда, чтобы заставить помучиться ещё? Очень здравомысляще! Невероятно заботливо! — она злорадно рассмеялась.

В кухне повисла тяжёлая пауза. Слышно было только, как щётки продолжают натирать посуду.

— Ты просто боишься. Но это очевидно, что вам необходимо поговорить и всё прояснить,- спокойно произнёс друг.

Ведьма развернулась к раковине, делая вид, что занята посудой, но внутри всё ещё кипела от обиды.

— Неужели ты не видишь, что происходит? — спросил он следом.

— А что происходит? Пытаетесь свести нас, как будто мы какие-то дети? Это не нужно ни мне, ни, тем более, ему!

— Да, он не умеет проявлять чувства! Я сам такой же болван! Но неужели ты не видишь, как он смотрит на тебя? Открой глаза! — не выдержал рыжий.

Гермиона покачала головой, не желая принимать его слова.

— Рон! Он сам ещё недавно уверял меня, что не способен на что-то серьёзное, что не готов потратить свою фривольную жизнь на какие-то там отношения, которые подведут его под венец! Это разве новость для тебя? — с ироничной усмешкой парировала подруга.

— Я знаю его лучше, чем ты думаешь. Теперь… — настаивал Рон. — И видел многое, Гермиона. Чёрт! Мне влетит за этот разговор! Я обещал…

— Да? Что-то я не заметила, что он стремился завести со мной разъяснительную беседу! Только смотрит своим насмешливым взглядом и ухмыляется, как болван! Ах, сопливая Грейнджер! Угораздило же тебя, бедняжка! — дразнилась ведьма, кривляясь лицом и размахивая руками. — Но и я больше не позволю себе ошибаться! У меня нормальная жизнь! Я отлично сплю! Никто не рушит мои планы и не лезет с идиотскими шутками! У меня всё хорошо!

— Ты меня убедить пытаешься? Или сама себя? — хмыкнул друг.

— На этом достаточно, Рон, — волшебница упёрлась руками об раковину.

— Ему нужно было подумать. Впрочем, что не мешало бы сделать и тебе, — парень устало вздохнул.

Гермиона вспомнила последнее письмо Джинни, в котором подруга призывала её подумать, а не принимать необдуманных решений. Обида закипела в ней с новой силой. Шатенка швырнула тарелку в раковину и повернулась к другу.

— Прекратите выстраивать мою жизнь по придуманному сценарию. У меня всё отлично! Просто замечательно! — вскрикнула она.

В кухню ворвалась шумная женская компания, состоявшая из Молли, Флёр, Анджелины, Одри и Кэти. Девушки активно перебирали грязную посуду, громко переговариваясь.

— Ох, милая! Прекрати это немедленно! — подскочила к Гермионе хозяйка, указывая на пенную губку в её руках.

Волшебница медленно кивнула, растерянно глянув на свою руку, а потом бросила взгляд на стоявшего в дверях Рона, смотревшего на неё с досадой и грустью. Развернувшись, она прошла через гостиную к главному входу дома и, взяв с вешалок свою ветровку, шагнула на крыльцо. Солнце почти скрылось за горизонтом, окрашивая ясное небо в кроваво-вишнёвые тона и даря прощальные лучи. А по другую сторону неба, очень далеко, клубилась чернеющая синева грозовых облаков, угрожающе приближаясь в сторону деревни. Девушка огляделась.

 

«Отвечаю на твой вопрос! Жить в своё удовольствие! Очевидно, я был рождён не для этих историй!»

 

Это уверенное заявление она слышала ровно на этом месте. Не в силах больше находиться тут, ведьма сорвалась и двинулась прочь по тропинке, ведущей к полю. Пройдя приличное расстояние, она почувствовала тяжесть в боку и остановилась. Усиленно потерев глаза, шатенка снова посмотрела на заходящее солнце и издала полный отчаяния стон.

«Подумать, подумать, подумать, подумать, — маячило одно и то же слово. — Разучилась?»

Гермиона опустила взгляд на простиравшееся перед ней поле, поросшее зацветающими васильками. В свете закатного солнца их синева ослепляла и напоминала терзавшие память насмешливые глаза. Казалось, они заполонили собой всё видимое пространство, издеваясь и дразнясь.

— Подал бы ты мне уже знак, Фред! — простонала она, чувствуя, как становится трудно дышать.

Через мгновение в кусте репейника, росшего на обочине просёлочной дороги, раздался шорох. Волшебница напряглась. «Может, ёж?»

Из-под молодого лопуха показалась кошачья морда. Рыжий тощий одноухий кот выбрался на дорогу и осторожно огляделся. Он хрипло мяукнул, посмотрел на девушку и, обогнув ту, торопливо побежал в сторону «Норы».

— Это не смешно, Фред. Это отвратительная шутка! Чёртовы игры? Я знаю их наизусть, — промямлила Гермиона, сквозь участившиеся всхлипы. Укусив себя за запястье, чтобы сдержать слёзы, она издала судорожный вздох и, в конце концов, тихо зарыдала, сильно жмуря глаза.

«Подумать, подумать, подумать! Опять рыдаешь? Опять всё заново! Наслаждайся!»

Ведьма издала последний всхлип и резко крутанулась на месте. Посреди раздавшегося в вечерней тишине хлопка послышались запоздалые бегущие по пыльной дороге шаги. Они шумно затормозили ровно на том месте, где только что стояли ноги самой запутавшейся волшебницы столетия.

 

---

Благодарю вас за прочтение! 🧡

Фред Уизли поможет?)