Приключения Bad Guys. Живые (джен)

После событий в Косом переулке Киллиан не мог найти себе места. Слова, произнесённые в кафе Фортескью, эхом отдавались в его голове. «Возможно, я сын Тёмного Лорда» — эта мысль не давала ему покоя.

Вернувшись в поместье Лестрейнджей, он заперся в своей комнате. Книги, свитки, древние фолианты — всё полетело на пол в поисках ответов.

Киллиан начал с самого очевидного — родословной. Он перерыл все семейные архивы, но ничего не указывало на связь с Волан-де-Мортом. Однако интуиция подсказывала ему — ответ где-то рядом.

«Если это правда, — думал он, расхаживая по комнате, — то я не просто наследник Лестрейнджей. Я — наследник Слизерина!»

В один из вечеров Киллиан решил проверить свою теорию другим способом. Он спустился в подземелье, где содержались различные магические существа. Среди них была старая питонша, которую семья держала для экспериментов.

«Может, стоит попробовать?» — подумал он, приближаясь к террариуму.

Киллиан склонился над змеёй и зашипел на парселтанге:

— Выходи. Я хочу поговорить.

Змея замерла, а затем медленно подняла голову, словно прислушиваясь.

В этот момент дверь комнаты распахнулась. Беллатриса, услышавшая странные звуки, ворвалась внутрь.

— Что ты делаешь? — её голос дрожал от гнева.

Но Киллиан, заметив её реакцию, внезапно решил пойти ва-банк.

— Мама! — воскликнул он, не отрывая взгляда от змеи. — Ты что, трахалась с Тёмным Лордом?!

Лицо Беллатрисы исказилось от ярости. Она замерла, словно статуя, её палочка сама собой появилась в руке.

— Как ты смеешь! — прошипела она, но в её голосе проскользнула нотка паники.

Киллиан, почувствовав её слабость, продолжил наступление:

— Не надо делать вид, что ты не понимаешь! Я говорю на змеином, я знаю про мои способности… И я знаю, что ты что-то скрываешь!

Беллатриса медленно опустила палочку, её глаза метали молнии.

— Ты слишком много на себя берёшь, мальчишка! — процедила она. — Некоторые тайны не предназначены для детских ушей.

Отступление

Понимая, что сейчас не время для конфронтации, Киллиан решил отступить:

— Хорошо, мама. Но я всё равно узнаю правду. Рано или поздно.

Он повернулся к террариуму и снова заговорил со змеёй на парселтанге, словно ничего не произошло.

Следующие дни превратились в бесконечный поиск. Киллиан изучал древние руны, пытался расшифровать семейные тайны, искал любые упоминания о связи между Лестрейнджами и Слизерином.

«Если я действительно сын Тёмного Лорда, — думал он, листая пожелтевшие страницы, — то моё предназначение гораздо больше, чем я мог себе представить».

Однажды ночью, изучая старый семейный гобелен, Киллиан заметил нечто странное. Одна из ветвей родословного древа была заштопана, словно кто-то пытался скрыть часть истории.

Его пальцы дрожали, когда он начал распутывать нити. То, что открылось перед ним, могло изменить всё.

«Кажется, — прошептал он, глядя на обнаруженные символы, — я наконец-то нашёл то, что искал».

Киллиан понимал — он стоит на пороге великих открытий. Правда о его происхождении может как возвысить его до небывалых высот, так и уничтожить. Но он был готов к любому исходу.

Потому что теперь он знал одно — его судьба гораздо сложнее и опаснее, чем он мог себе представить. И он готов пойти до конца, чтобы узнать всю правду.

А вопрос о связи его матери с Тёмным Лордом так и остался висеть в воздухе, словно дамоклов меч, готовый упасть в самый неожиданный момент.

С того дня Киллиан словно одержимый начал преследовать мать своими вопросами. Каждый раз, когда они встречались за обедом, во время прогулок по саду или даже поздними вечерами в библиотеке, он находил способ завести разговор о Тёмном Лорде.

— Мама, — как-то раз начал он, сидя напротив неё за столом, — а каким он был? Ну, в смысле, когда не был… этим?

Беллатриса напряглась, её вилка застыла в воздухе.

— Не понимаю, о чём ты говоришь, — процедила она сквозь зубы.

Но Киллиан не унимался. Он словно почувствовал свою силу над матерью, её слабость в этой теме.

— Да ладно тебе, — протянул он, развалившись в кресле. — Ты же была одной из его самых преданных последователей. Должна помнить каждую деталь.

В другой раз, когда они были в библиотеке, он снова завёл свою песню:

— А как долго ты с ним… это… встречалась? Ну, знаешь, до того, как всё пошло не так.

Лицо Беллатрисы побагровело от гнева.

— Молчи! — прошипела она. — Не смей говорить о том, чего не понимаешь!

Киллиан, однако, был настойчив. Он использовал все доступные ему приёмы: от невинного любопытства до откровенных провокаций.

— Все в школе будут знать, что я его сын, — угрожал он. — Представь, какие слухи поползут.

— Ты не его сын! — крикнула Беллатриса, вскакивая с кресла. — Замолчи немедленно!

Дни превращались в недели, а Киллиан продолжал свою охоту за правдой. Он рылся в старых письмах, искал тайные записи, пытался найти любые упоминания о связи своей матери с Тёмным Лордом.

— Может, у тебя где-то есть его портрет? — как-то раз спросил он, листая семейный альбом. — Или что-то, что принадлежало ему?

Беллатриса молчала, её губы сжались в тонкую линию.

Однажды ночью, когда Киллиан снова пробрался в кабинет матери, он нашёл то, что искал — старый дневник, спрятанный за портретом предка. Страницы были пожелтевшими, чернила выцвели, но слова всё ещё можно было разобрать.

«Он приходил ко мне в полнолуние…»

«Его глаза… они словно проникали в душу…»

«Я готова на всё ради него…»

На следующий день Киллиан ждал мать в её кабинете. Он знал — пришло время финальной битвы.

— Я нашёл твой дневник, — спокойно произнёс он, держа в руках потрёпанные страницы. — Теперь я знаю правду.

Беллатриса побледнела. Её руки дрожали.

— Ты ничего не знаешь, — прошептала она. — И никогда не узнаешь.

Но Киллиан лишь улыбнулся. Он чувствовал — победа близка. Правда о его происхождении скоро будет раскрыта, и тогда всё изменится.

Потому что теперь он знал одно — его мать хранит страшную тайну, и он готов пойти на всё, чтобы её раскрыть.

Киллиан не собирался отступать. Теперь, когда в его руках оказались доказательства связи матери с Тёмным Лордом, он чувствовал себя почти победителем.

— Мама, — начал он за завтраком следующего дня, — ну чего ты боишься? Все признаки налицо. Я говорю на парселмут, у меня твои глаза, но характер… характер явно папин.

Беллатриса молчала, сжимая в руках чашку с чаем так сильно, что костяшки побелели.

Каждый день Киллиан находил новые способы вывести мать на чистую воду. Он изучал семейные портреты, сравнивал черты лица, искал сходства.

— Посмотри на меня, — настаивал он, стоя перед старинным зеркалом. — Тот же нос, те же скулы. Даже родинка на левой щеке — как у него.

— Ты говоришь глупости, — отрезала Беллатриса, но в её голосе проскальзывала неуверенность.

Киллиан начал использовать против матери её же оружие — манипуляции и психологическое давление.

— Если я действительно его сын, — рассуждал он вслух, — то имею право знать правду. Это моё наследие, моя судьба.

Он даже начал шантажировать её:

— Если ты не расскажешь правду, я сам пойду к нему. Представь, как он удивится, увидев своего сына.

Слухи о странностях в поведении Киллиана начали распространяться по поместью. Прислуга перешёптывалась, домовые эльфы прятались по углам, когда он проходил мимо.

Даже Люциус Малфой, изредка навещавший Лестрейнджей, заметил неладное:

— Белла, твой сын ведёт себя подозрительно. Не думаешь, что стоит обратиться к целителю?

Напряжение достигло предела, когда Киллиан устроил настоящий допрос в кабинете матери.

— Почему ты скрываешь очевидное? — кричал он, размахивая дневником. — Все признаки указывают на то, что я его сын! Почему ты боишься признать это?

Беллатриса наконец не выдержала:

— Потому что это неправда! — её голос сорвался. — Потому что ты не его сын!

Но в её глазах читалась такая боль, что Киллиан понял — она лжёт. Лжёт не ему, а себе.

— Ты не можешь вечно это скрывать, — тихо произнёс он. — Правда всегда выходит наружу.

И хотя Беллатриса продолжала отрицать очевидное, Киллиан знал — победа близка. Он чувствовал, как с каждым днём его власть над ситуацией растёт, а тайна становится всё более хрупкой.

Потому что теперь он был уверен — правда о его происхождении не только изменит его жизнь, но и может перевернуть весь магический мир с ног на голову.

Несколько дней прошли в напряжённом молчании. Беллатриса замкнулась в себе, а Киллиан, напротив, стал ещё более настойчивым в своих поисках. Он понимал, что мать скрывает нечто большее, чем просто факт родства.

Однажды ночью, когда поместье погрузилось в тишину, Киллиан решил действовать иначе. Вместо давления и угроз он решил проявить искренний интерес к прошлому.

Он нашёл мать в её спальне, где она сидела у окна, глядя на звёздное небо.

— Мама, — начал он мягко, — я не хочу тебя мучить. Я просто хочу понять. Почему ты так боишься правды?

Беллатриса повернулась к нему, и в её глазах впервые за долгое время не было ненависти.

— Потому что правда может быть опасной, — прошептала она. — Потому что некоторые тайны лучше оставить в прошлом.

Киллиан сел рядом с ней.

— Но я имею право знать, — настаивал он. — Я чувствую в себе силу, которая превосходит обычную магию. Я слышу шёпот змей, вижу то, что другие не замечают.

Беллатриса долго молчала, прежде чем заговорить.

— Ты прав, — наконец произнесла она. — Ты имеешь право знать. Но не сейчас.

В этот момент Киллиан понял, что прямое давление не принесёт результата. Он решил действовать иначе — через доверие и понимание.

— Хорошо, — согласился он. — Но я буду ждать. И когда ты будешь готова, я хочу услышать всю правду.

Пока Киллиан ждал, он начал исследовать другие аспекты своего происхождения. Он нашёл старые записи о ритуалах, связанных с кровью, о древних заклинаниях, которые могли раскрыть тайны рода.

Однажды, изучая библиотеку, он наткнулся на книгу, спрятанную за магическим барьером. Внутри были записи о пророчестве, связанном с наследником Слизерина.

«Когда кровь древнейшего рода соединится с силой тёмного мага, — гласило оно, — родится тот, кто превзойдёт своего отца во всём, но душа его умрёт, заменившись на чужую».

Киллиан замер, читая эти строки. Теперь он был уверен — его происхождение гораздо сложнее, чем казалось.

Когда Беллатриса узнала о находке сына, она поняла — больше нельзя скрывать правду. В тот вечер она рассказала ему всё.

О том, как встретила Тёмного Лорда, о их связи, о том, как боялась потерять его внимание. О том, как пыталась защитить сына от его судьбы.

Теперь, зная правду, Киллиан стоял на пороге новой жизни. Он понимал, что его судьба связана не только с наследием матери, но и с наследием отца. И он был готов принять эту судьбу, какой бы опасной она ни была.

Потому что теперь он знал — он не только наследник Лестрейнджей. Он — наследник куда более древнего и могущественного рода. И его путь только начинается.

В поместье Лестрейнджей воцарилось хрупкое перемирие. Но оба знали — это лишь начало. Начало новой главы в истории, которая изменит не только их жизни, но и весь магический мир.

И Киллиан был готов к этому изменению. Готов принять свою судьбу, какой бы она ни была. Потому что теперь он знал правду — и это знание давало ему силу.