Приключения Bad Guys. Живые (джен)

Можно считать эту часть что-то вроде приквела к основной части, которая еще даде не написана. ) История о том, как сам Эррор, разрушитель миров, каким-то образом оказался в теле новорождённого Сириуса Блэка. При этом, каким-то образом его изначально имя сохранилось оно было вторым, ну а точнее третьим именем.

Сириус Орион Эррор Блэк.

Темнота. Она обволакивает меня, словно вязкая смола, проникая в каждую клеточку сознания. Я существую, но моё существование кажется неправильным, искажённым. Тело… оно чужое. Маленькое, хрупкое, беспомощное. Я пытаюсь пошевелиться, но могу лишь слабо дёрнуть рукой, словно марионетка с оборванными нитями.

«Что происходит?» — мысль острая, режущая, словно лезвие. — «Где мой привычный облик? Почему я заперт в этом теле?»

Попытка активировать привычные способности отзывается острой болью во всём теле. Магия этого мира сопротивляется, отторгает мои силы. Я чувствую, как трещит ткань реальности, словно рвётся старая ткань, но что-то удерживает меня от полного разрушения этого места.

Вокруг раздаются приглушённые голоса. Женский — резкий, властный, пропитанный нотками превосходства. Мужской — холодный, расчётливый, с нотками оценки. Они обсуждают меня, словно я вещь, словно я не более чем предмет интерьера.

Звуки кажутся оглушительными, словно кто-то выкрутил громкость мира до максимума. Запахи — слишком резкими, почти ядовитыми, они атакуют мои рецепторы, заставляя морщиться. Я чувствую каждую клеточку этого тела, и это вызывает почти физическую боль, словно тысячи иголок впиваются в кожу.

«Система перегружена», — мелькает мысль, но тут же растворяется в калейдоскопе ощущений. — «Ошибка. Перезагрузка…»

Но нет, это не глюк. Это реальность. Чужая реальность, где я заперт в теле младенца. Попытка пошевелиться вызывает лишь слабые дёрганья конечностями, словно я пытаюсь управлять не своим телом, а куклой с порванными нитями.

Я пытаюсь просканировать пространство вокруг себя, но привычные способности работают через раз. Магия этого мира подавляет мои силы, не даёт развернуться в полную мощь, словно невидимый барьер сдерживает мои возможности.

Постепенно я начинаю различать очертания комнаты. Тёмная мебель, тяжёлые шторы, приглушённый свет. Всё кажется чужим и враждебным, словно само пространство отторгает моё присутствие.

Ко мне наклоняется женщина. Её лицо размыто, словно кто-то размаза́л краски на холсте, но я чувствую исходящую от неё силу и властность. Вальбурга Блэк. Мать. Её аура пропитана древней магией и строгим воспитанием, словно она сама — воплощение традиций и правил.

Она берёт меня на руки, и я чувствую, как её магия касается моей кожи. Это… странно. Неприятно, но не опасно. Её прикосновения холодны, словно лёд, но в них чувствуется сила, способная как защитить, так и уничтожить.

Орион Блэк. Отец. Мужчина смотрит на меня холодным взглядом, в котором читается оценка, словно я — шахматная фигура на доске его планов. Он видит во мне потенциал, но пока не доверяет, словно ждёт, когда я проявлю себя. Его магия более сдержанная, но не менее мощная, словно затаённая буря под спокойной поверхностью.

* * *

Дни проходят в постоянной борьбе с собственным телом. Каждое движение требует колоссальных усилий, словно я пытаюсь сдвинуть гору голыми руками. Попытки использовать свои способности заканчиваются головной болью и приступами слабости, словно мой разум пытается разорвать границы возможного.

«Нужно найти баланс между моими силами и магией этого мира», — размышляю я, но мысли путаются, словно туман в голове. — «Но как это сделать в теле младенца?»

Постепенно я начинаю замечать, что некоторые базовые функции тела можно контролировать лучше: дыхание становится более ровным, мимика — более осознанной, простые движения — более плавными. Но это требует огромных усилий, словно я учусь ходить заново.

Постепенно я начинаю замечать странные вещи. Мои глаза видят то, что не должны видеть — едва заметные потоки магии, кружащиеся вокруг предметов, словно призрачные нити. Я чувствую магию в окружающих предметах, словно они пульсируют собственной энергией. Способность к регенерации работает, но медленно, словно ржавые шестерёнки старого механизма. Базовая магия этого мира откликается на мои команды, хоть и слабо, словно неопытный ученик пытается повторить действия мастера.

«Возможно, — думаю я, наблюдая за тонкими нитями магии, — это мой шанс. Шанс не просто выжить, но и понять, как вернуться домой».

Но пока что главная задача — выжить в этом теле и не выдать свою истинную сущность. Родители уже начинают замечать во мне необычные черты, и это требует особой осторожности. Их взгляды становятся всё более пристальными, словно они пытаются разгадать мою тайну.

* * *

Каждый день становится новым испытанием. Моё сознание разрывается между двумя мирами: привычным состоянием разрушителя и ограничениями младенческого тела. Я пытаюсь сосредоточиться, но мысли разбегаются, словно испуганные птицы.

Контроль. Это слово становится моим навязчивым стремлением. Я пытаюсь управлять дыханием, но тело делает это само. Пробую сфокусировать взгляд, но зрение размыто пеленой младенческой незрелости. Пытаюсь активировать свои силы — и каждый раз натыкаюсь на невидимую стену.

Магия этого мира течёт иначе. Она мягче, органичнее, но в то же время кажется более хрупкой. Мои попытки использовать привычные методы приводят к микроскопическим взрывам энергии, которые тут же гасятся естественными барьерами детского организма.

Я начинаю замечать закономерности. В определённые моменты, когда тело расслаблено, а сознание максимально сосредоточено, мне удаётся уловить слабые отголоски своих сил. Они похожи на эхо далёкого грома — едва слышные, но всё ещё пугающие.

Родители обращаются со мной по-разному. Вальбурга — с холодным расчётом, словно оценивает потенциал будущего наследника. Орион — с отстранённой заинтересованностью учёного, изучающего редкий экземпляр. Их магия переплетается вокруг меня, создавая невидимую сеть контроля.

Постепенно, миллиметр за миллиметром, я начинаю обретать контроль. Учусь управлять мимикой, превращая случайные гримасы в осознанные выражения. Тренирую голос, хотя пока могу издавать лишь нечленораздельные звуки.

Я понимаю, что моё тело — не просто тюрьма, а инструмент. Слабый, несовершенный, но всё же инструмент. И я должен научиться им пользоваться, если хочу выжить в этом мире.

Но вместе с успехами приходят и страхи. Страх быть обнаруженным. Страх потерять контроль над своими силами. Страх, что я никогда не смогу вернуться домой(если анти-пустоту вообще можно назвать домом). Эти мысли преследуют меня, словно тени, мешая сосредоточиться на насущных задачах.

Я чувствую, как время течёт медленно, словно патока. Каждый день приносит новые открытия и новые испытания. Но одно я знаю точно — я не сдамся. Даже в этом слабом теле я останусь собой. Эррором. Разрушителем миров, который нашёл новую цель — выжить и понять этот странный магический мир.

* * *

К концу первого месяца я понимаю главное: мне нужно затаиться. Скрывать свои способности, притворяться обычным ребёнком. Но в то же время я не могу не изучать этот мир, не пытаться понять его законы.

Мои наблюдения показывают, что семья Блэков — не просто богатая магическая семья. Они — хранители древних традиций, носители могущественной магии. И это может быть как угрозой, так и возможностью.

Я начинаю разрабатывать план. План выживания, адаптации и, возможно, возвращения домой. Но пока что он существует лишь в зачаточном состоянии, словно зародыш новой идеи в моём перегруженном сознании.

Первые шаги сделаны. Впереди — долгий путь, полный опасностей и открытий. Но я готов к нему. Готов учиться, адаптироваться и выживать. Ведь я — Эррор, и я не привык сдаваться.

Три года пролетели словно один миг. Для меня, существа, привыкшего существовать вне времени, этот период стал настоящей вечностью. Каждый день был наполнен борьбой — борьбой с собственным телом, с ограничениями мира, с необходимостью притворяться обычным ребёнком.

Прогресс был медленным, но неуклонным. Я научился ходить, говорить, контролировать базовые функции организма. Мои способности постепенно адаптировались к новой реальности, хотя процесс этот шёл болезненно и медленно.

Теперь я мог исследовать поместье более активно. Каждая комната хранила свои тайны, каждая тень могла скрывать что-то важное. Я учился быть внимательным, замечать детали, которые ускользали от взгляда обычных детей.

Магия этого мира оказалась сложнее, чем я предполагал. Она переплеталась с моими способностями странным образом, создавая неожиданные эффекты. Иногда казалось, что я на грани открытия чего-то важного, но каждый раз реальность отступала, оставляя лишь намеки.

Родители продолжали наблюдать за мной с холодным интересом. Вальбурга всё чаще говорила о моём будущем, о долге перед семьёй, о традициях. Орион же предпочитал молчать, но его взгляд говорил больше слов — он видел во мне потенциал, который пугал даже его.

Воспитание в семье Блэков было строгим. Каждый день расписан по минутам, каждое действие должно соответствовать правилам. Но я научился использовать эти правила в своих целях, маскируя свои исследования под обычные детские игры.

Постепенно я начал замечать, что могу влиять на реальность более осознанно. Небольшие манипуляции с предметами, контроль над некоторыми аспектами магии — всё это давалось с трудом, но давало надежду на будущее.

Тренировки стали частью моей повседневной жизни. Я учился контролировать свои способности, прятать их от посторонних глаз, маскировать необычные проявления под обычные детские шалости.

В воздухе витало ощущение грядущих изменений. Я чувствовал, как приближается момент появления моего младшего брата. Это событие должно было стать новым этапом в моей жизни, новым испытанием моих способностей к маскировке и адаптации.

Наблюдения за родителями становились всё более интенсивными. Я пытался понять их мотивы, предугадать их действия, подготовиться к появлению нового члена семьи.

Дни тянулись медленно, словно тесто под руками пекаря. Я чувствовал, как меняется атмосфера в поместье, как нарастает напряжение в ожидании нового события. И хотя я старался сохранять спокойствие, внутри меня бушевал вихрь эмоций и вопросов.

Готовность. Я должен быть готов к встрече с братом. Готов встретить нового члена семьи Блэков, который станет частью моей новой жизни. Готов использовать этот момент для дальнейшего изучения мира и своих возможностей.

* * *

День настал. В поместье царила особая атмосфера. Домовики суетились, родители были напряжены. Я чувствовал, как меняется энергетика дома. Вальбурга провела несколько дней в своих покоях, а когда вышла — её лицо светилось особым светом.

В тот вечер мне позволили заглянуть в детскую. Маленький комочек в колыбели казался таким хрупким и беззащитным. Регулус. Мой младший брат. Существо, которое станет частью моей новой жизни.

Наблюдая за малышом, я понимал, что он другой. В нём не было той силы, что жила во мне, но была своя особая магия — магия невинности и чистоты. Я чувствовал, как во мне пробуждаются странные эмоции, которых я раньше не испытывал.

Защита. Это слово стало для меня новым понятием. Я осознавал, что должен оберегать брата, хотя и не мог объяснить почему.

* * *

Родители начали привлекать меня к воспитанию Регулуса. Поначалу это было непросто — моё терпение иссякало быстрее, чем у обычной няньки. Но постепенно я научился находить подход к младшему брату, используя свои способности для понимания его потребностей.

Роль старшего брата оказалась сложнее, чем я предполагал. Пришлось учиться контролировать свои эмоции, маскировать необычные реакции, притворяться обычным ребёнком.

Пока все внимание было приковано к новорождённому, я начал исследовать поместье более активно. Старые книги в библиотеке, тайные ходы, скрытые комнаты — всё это манило меня, обещая новые открытия.

Магия дома оказалась древней и могущественной. Я чувствовал, как стены хранят тысячи историй, как предметы помнят прикосновения прежних владельцев.

Не всё шло гладко. Мои необычные способности иногда давали о себе знать, вызывая беспокойство у родителей. Особенно остро реагировала Вальбурга, замечая во мне черты, не соответствующие идеалу чистокровного волшебника.

Противостояние нарастало постепенно. Я понимал, что должен найти баланс между сохранением своей сущности и соответствием ожиданиям семьи.

В один из дней произошло нечто важное. Я смог соединить магию этого мира со своими способностями, создав нечто новое, уникальное. Это открытие дало мне надежду на то, что я смогу найти способ вернуться в свою мультивселенную, не теряя при этом контроля над ситуацией.

Осознание пришло внезапно: я не просто пленник этого мира — я его часть, пусть и особенная. И это давало новые возможности для развития.

К концу этого периода я разработал предварительный план действий. Он включал дальнейшее изучение магии этого мира, развитие контроля над своими способностями, укрепление позиций в семьи, поиск способов возвращения домой и защиту младшего брата.

Решение было принято: я останусь в этом мире, пока не найду способ вернуться, но при этом буду жить по своим правилам, сохраняя баланс между двумя сущностями.

Каждое утро в поместье начиналось одинаково. Первые лучи солнца едва касались окон, а домовики уже сновали по кухне, создавая неповторимую симфонию звуков: звон посуды, шёпот заклинаний, тихое бормотание.

Я наблюдал за всем этим из окна своей комнаты. Вальбурга появлялась в коридоре ровно в семь утра, её мантия шуршала при каждом шаге. Она обходила все комнаты, проверяя порядок, и её взгляд словно сканировал пространство на предмет нарушений.

«Доброе утро, госпожа», — почтительно склонял голову Кикимер, встречая хозяйку.

«Всё должно быть идеально», — строго отвечала Вальбурга, не замедляя шага.

Стены поместья были увешаны портретами предков. Они не просто висели — они жили. Перешёптывались между собой, иногда даже спорили.

«Орион, ты должен быть строже с детьми», — доносился голос с одного из портретов.

«Арктурус, они ещё слишком малы», — отвечал отец, не отрываясь от чтения.

Я подходил ближе к портретам, пытаясь уловить их разговоры. Некоторые из них рассказывали истории о прошлом рода, другие просто наблюдали за происходящим с лёгкой улыбкой.

Наблюдая за родителями, я начал замечать их истинные чувства. Вальбурга, готовя завтрак, иногда улыбалась, глядя на спящего Регулуса. Её строгость таяла, когда никто не видел.

«Он растёт таким же талантливым, как его отец», — говорила она однажды, наблюдая за моими успехами в магии.

Орион, казалось, был погружён в свои исследования, но я видел, как его глаза светились гордостью, когда мы обсуждали заклинания.

Домовики стали для меня неожиданной стороной жизни поместья. Кикимер, главный среди них, знал все тайны дома.

«Молодой мастер Сириус, вам нужна помощь?» — спрашивал он, появляясь в самый неожиданный момент.

«Нет, спасибо, Кикимер. Просто наблюдаю», — отвечал я, стараясь не выдать свой интерес.

Эльфы жили по своим правилам, но их преданность семье была безусловной.

Семейные обеды превратились в настоящее представление. Вальбурга следила за каждым движением, но в её глазах я видел не только строгость, но и заботу.

«Сириус, держи вилку правильно», — мягко поправляла она, хотя её голос всегда оставался твёрдым.

«Мама, Регулус опять играет с едой», — пытался я поддразнить брата, но она лишь улыбалась.

Орион начал обучать меня основам магии. Его методы были жёсткими, но эффективными.

«Концентрация — ключ к успеху», — повторял он, наблюдая за моими попытками сотворить простейшее заклинание.

Вальбурга же учила практическому применению магии. Её уроки были более требовательными, но именно они помогли мне развить контроль.

* * *

Регулус, как обычно, уселся рядом со мной у окна, его любопытные глазки уставились в ночное небо.

— Сириус, а почему звёзды светятся? — спросил он, таращась на россыпь огней над головой.

Я улыбнулся про себя. О, как же я люблю дразнить этого малыша! Особенно когда можно блеснуть своим «магловским» образованием.

— Ну что ж, братишка, слушай внимательно. Звёзды — это не просто светящиеся точки. Это огромные термоядерные реакторы, представляешь? — начал я, стараясь говорить как можно серьёзнее.

Регулус моргнул, явно не понимая половины слов.

— Это как? — спросил он, наклонив голову.

— Видишь ли, каждая звезда — это гигантский шар из газа, в котором происходят невероятные процессы. Там, внутри, водород превращается в гелий, и при этом выделяется столько энергии, что её хватает, чтобы светить миллиарды лет! — я говорил с таким важным видом, будто сам это всё придумал.

— Как это — превращается? — не унимался брат.

— О, это сложный процесс. Называется термоядерный синтез. Там ещё нейтроны, протоны… — я начал загибать пальцы, изображая учёного.

Лицо Регулуса стало таким растерянным, что я едва сдержал смех.

— А почему они не падают? — спросил он наконец.

— Потому что у них есть гравитация! — важно ответил я. — Это такая сила, которая держит всё на месте. Как твоя няня держит тебя, когда ты падаешь.

Регулус нахмурился, пытаясь осмыслить всё это.

— А почему они разные? — не сдавался он.

— Потому что у них разная масса, температура и спектральный класс! — я уже почти хохотал, глядя на его ошарашенное лицо.

— Что-что? — пролепетал брат.

— Ладно, шучу я, — не выдержал я и рассмеялся. — Просто звёзды — это волшебные огоньки, которые освещают наш путь. А всё остальное — просто взрослые глупости.

Регулус облегчённо выдохнул и улыбнулся.

— Ты всегда так шутишь? — спросил он, пихнув меня в бок.

— Только с тобой, малыш, — подмигнул я. — Ты же мой любимый брат.

С этими словами я потрепал его по голове, и мы ещё долго смотрели на звёзды, которые теперь казались Регулусу не такими уж и страшными.

* * *

Исследуя дом, я находил всё новые секреты. Тайные проходы, скрытые комнаты, древние артефакты.

«Здесь хранится история нашего рода», — шептал Кикимер, показывая мне тайную библиотеку.

Каждая находка раскрывала новые грани магии этого мира.

Вечера в поместье были особенными. Семейные собрания превращались в время, когда можно было увидеть истинную сущность родителей.

«Сегодня был хороший день», — говорила Вальбурга, улыбаясь.

«Согласен», — кивал Орион, глядя на нас с Регулусом.

К концу этого периода я многое понял о семье и поместье. Родители оказались не такими холодными, как казалось. Их строгость была способом защитить нас.

«Сириус, ты становишься настоящим Блэком», — сказал однажды отец, и в его голосе я услышал искреннюю гордость.

Я начал понимать, что этот мир может стать моим, если научиться принимать его правила. Но при этом я не собирался отказываться от своей сущности — просто научился лучше маскировать

* * *

Лежа в своей постели, я всё ещё улыбался, вспоминая разговор с Регулусом. Его наивные вопросы о звёздах невольно заставили меня задуматься о совсем других мирах. О тех, что остались где-то там, за гранью этого магического измерения.

«Звёзды…» — мысленно повторил я, глядя в тёмный потолок. В памяти всплыли образы другой вселенной, такой непохожей на эту. Outertale… Последняя в моем списке уничтожения.

Там космос был другим. Не просто набором светящихся точек, а живой, пульсирующей сущностью. Каждая звезда имела свою душу, свой характер. Они пели, общались друг с другом на языке гравитационных волн и электромагнитных импульсов.

Я помнил те бескрайние просторы, заполненные разноцветными туманностями. Помнил, как наслаждался этой вселенной, потому что она была красива. Настолько красива, что даже я, существо, чья суть — разрушение, не мог не восхищаться её величием.

«Может, поэтому я остановился?» — промелькнула мысль. — «Потому что она была слишком прекрасна, чтобы исчезнуть окончательно?»

В этой вселенной звёзды были просто источниками света. Здесь не было той магии, той живой энергии, что наполняла космос Outertale. Здесь всё было проще, понятнее, но в то же время… скучнее.

«Но, может, это и к лучшему», — подумал я, чувствуя, как сон начинает окутывать сознание. — «Может, именно здесь я найду то, что искал все эти годы».

Мысли о звёздах постепенно растворялись в темноте. Образ Регулуса, удивлённо слушающего мои рассказы о термоядерных реакторах, сменился воспоминаниями о далёких галактиках. И впервые за долгое время я уснул с мыслью о том, что, возможно, не всё в этом мире нужно разрушать.

«Может, иногда можно просто наблюдать», — последняя мысль перед тем, как сон окончательно поглотил меня. — «Наблюдать и учиться».

В Блэк-мэноре появились учителя. Мастер Альвар — сутулый старик с пронзительным взглядом и крючковатым носом, прибыл обучать нас с Регулусом магическим премудростям. Мадам Клотильда — чопорная дама в расшитом бисером платье, взялась за наше воспитание и этикет.

Вальбурга встретила их с присущей ей торжественностью:

— Мистер Альвар, мадам Клотильда, мы возлагаем на вас великую ответственность. Наши сыновья должны стать достойными наследниками рода.

Старик лишь кивнул, потирая свою длинную бороду, а мадам Клотильда присела в реверансе, прошелестев юбками.

Мадам Клотильда оказалась настоящим испытанием. Она часами мучила нас правилами поведения за столом:

— Молодой господин Сириус, вы держите вилку как простолюдин! — шипела она, наблюдая, как я пытаюсь разрезать мясо. — Представьте, что вы — сам лорд Блэк на приёме у министра!

Регулус хихикал, наблюдая за моими мучениями, пока мадам не замечала его улыбки.

Мастер Альвар начал с основ:

— Возьмите свои палочки. Сегодня мы изучим базовое заклинание левитации.

Я с недоверием смотрел на деревянную палочку. В моей прошлой жизни магия была проще — чистая сила и воля.

— А без этой штуки никак? — не выдержал я.

Мастер Альвар усмехнулся:

— Представьте, что вы художник без кисти. Как будете рисовать?

На следующем занятии я не выдержал:

— Но зачем все эти сложности? Почему нельзя просто использовать силу?

Мастер Альвар поднял бровь:

— Потому что магия — это не только сила, но и контроль. Представьте, что вы пытаетесь нарисовать картину без кисти — получится хаос.

Наблюдая за тем, как другие Рег легко управляется с бытовыми чарами, я чувствовал себя неуклюжим:

— Вингардиум Левиоса! — пытался я заставить перо взлететь.

Перо лишь покачнулось и упало. Регулус, стоявший рядом, уже виртуозно управлял своим.

Втайне я продолжал использовать свои способности. Когда никто не видел, я манипулировал предметами с помощью синих нитей телекинеза. Это было проще и привычнее.

Однажды, когда мадам Клотильда отвлеклась, я заставил перо парить в воздухе без палочки. Мастер Альвар, наблюдавший за мной, лишь усмехнулся:

— Впечатляет. Но почему вы не используете палочку?

Я пожал плечами:

— Старые привычки, мастер.

Постепенно я начал понимать, что могу объединить две магии. Однажды, экспериментируя в своей комнате, я попытался совместить местное заклинание с телекинезом. Результат превзошёл все ожидания — предмет не просто левитировал, а двигался с невероятной точностью.

К концу месяца я разработал собственную методику. Я начал изучать местную магию, но втайне продолжал практиковать свои способности.

«Возможно, — думал я, глядя на мерцающие звёзды, — именно в этом моё преимущество. Я могу стать первым, кто объединит две магии в одну».

Так начался мой путь к созданию чего-то совершенно нового, того, что могло изменить представление о магии в этом мире.

В тишине своей комнаты я наконец остался один. Никто не наблюдал за мной, никто не ждал объяснений. Пришло время проверить то, что беспокоило меня всё это время.«Душа», — прошептал я, концентрируясь на знакомой процедуре.Первая попытка закончилась неудачей. Ничего не произошло, словно я утратил эту способность. Паника начала подниматься внутри, но я заставил себя успокоиться.Глубокий вдох. Сосредоточенность. И снова попытка призвать то, что делало меня… мной.Вспышка света. Маленькое бело-синее сердечко появилось перед моими глазами, окутанное знакомыми нитями и глюками. Но что-то было не так.Оно было перевёрнуто.Я смотрел на свою душу и понимал — я всё ещё монстр. Человеческое тело, человеческие привычки, но внутри… внутри всё осталось прежним.«Так и должно быть», — прошептал я, пытаясь убедить себя.Но сомнение грызло изнутри. Смогу ли я когда-нибудь стать по-настоящему человечным?— Ты всё ещё Эррор, — сказал я своему отражению в зеркале. — Просто в другой оболочке.Зеркало ответило лишь тихим эхом моего голоса.Я понимал, что моё существование — это парадокс. Душа монстра в теле человека. Способности разрушителя в мире созидания.«Может, именно поэтому я здесь?» — промелькнула мысль.Нужно было решить, как жить дальше. Притворяться человеком? Или найти способ примирить две свои сущности?«Сначала изучи этот мир», — решил я. — «А потом уже думай о примирении».Это открытие многое объясняло. Моя неспособность полностью адаптироваться к местной магии, постоянное чувство чужеродности — всё имело смысл.«Ты всё ещё часть своего мира», — прошептал я, глядя на перевёрнутую душу.Я решил не бороться с собой. Вместо этого нужно было найти способ использовать свои особенности во благо.«Может, именно твоё отличие поможет тебе выжить здесь», — подумал я, глядя на мерцающее сердечко.Эта ночь стала поворотной точкой. Я принял свою природу, свою сущность. Теперь оставалось только научиться жить с этим знанием.Лежа в постели, я смотрел на свою перевёрнутую душу, парящую в воздухе. Она была частью меня, такой же неотъемлемой, как и всё остальное.«Ты всё ещё Эррор», — прошептал я в темноту. — «Но теперь у тебя есть шанс стать чем-то большим».С этими мыслями я закрыл глаза, готовясь к новому дню и новым открытиям.

В воздухе витало напряжение. Я чувствовал, как с каждым часом приближение гостей усиливает моё внутреннее беспокойство. Старые привычки давали о себе знать — психоз, который я считал давно похороненным, поднимал голову.

«Спокойно, — говорил я себе, наблюдая за суетой домовиков. — Просто ещё одни люди в твоём мире».

Они появились ближе к вечеру — леди Друэлла Блэк с дочерьми. Три девушки, три будущие легенды магического мира. Старшие, уверенные в себе, уже сформировавшиеся личности.

— Сириус, Регулус, познакомьтесь с вашими кузинами, — представила их мать, величественно улыбаясь.

Беллатриса окинула нас оценивающим взглядом, её глаза блеснули интересом. Андромеда улыбнулась сдержанно, но тепло. Нарцисса казалась воплощением грации и спокойствия.

— Приветствую вас, кузены, — произнесла она, приседая в реверансе.

Регулус, как всегда, держался скромно, спрятавшись за моей спиной. Я же… решил проявить характер.

— Привет, кузины! — воскликнул я, намеренно нарушая этикет. — Надеюсь, вы не такие зануды, как наши родители?

Беллатриса приподняла бровь:

— О, кажется, у нас появился интересный родственник. А вы, молодой человек, любите нарушать правила?

— Только если они глупые, — ответил я с ухмылкой.

Пока взрослые обсуждали свои важные дела в гостиной, мы с кузинами нашли укромный уголок в саду.

— А вы знаете, что звёзды — это на самом деле… — начал я, но Нарцисса перебила:

— Сириус, давай без твоих странных теорий. Лучше расскажи, как тебе живётся в поместье.

— Скучно, — честно ответил я. — Всё эти правила, этикеты…

Андромеда усмехнулась:

— Ты просто не привык. Со временем освоишься.

С Беллатрисой у нас сразу возникло своеобразное взаимопонимание. Она, как и я, любила нарушать правила и искать новые способы применения магии.

— Знаешь, — прошептала она, когда мы остались наедине в библиотеке, — в тебе есть что-то… знакомое. Как будто мы уже встречались раньше.

— Может, в прошлой жизни? — усмехнулся я.

— Возможно, — её глаза опасно сверкнули.

Андромеда оказалась самой закрытой из сестёр. Она держалась отстранённо, словно наблюдая за нами со стороны.

— Ты слишком эксцентричен, — заметила она однажды, когда мы гуляли по саду. — В нашем мире это может быть опасно.

— А кто сказал, что я собираюсь жить по вашим правилам? — ответил я, пожимая плечами.

Младшая сестра, Нарцисса, очаровывала своей утончённостью и умом. Она умела находить подход к людям, даже к такому, как я.

— Сириус, — сказала она однажды, когда мы остались одни в гостиной, — ты интересный, но слишком импульсивный. Это может сыграть с тобой злую шутку.

— А может, это моя особенность, — ответил я, глядя ей в глаза.

После отъезда гостей я долго сидел у окна своей комнаты, размышляя о встрече. Эти девушки были частью моего будущего, частью мира, в который я пытался вписаться.

«Интересно, как всё сложится», — думал я, наблюдая за звёздами.

Знакомство с кузинами показало мне, что в семье Блэков есть разные характеры и взгляды на жизнь. И, возможно, именно это разнообразие поможет мне найти своё место в этом мире.

Встреча с кузинами стала ещё одним шагом в моём пути адаптации. Они были зеркалом, в котором я видел отражение своего будущего — и не всегда это отражение мне нравилось. Но, как говорится, лучше знать правду, чем жить в иллюзиях.

«Что ж, — подумал я, засыпая, — будет интересно посмотреть, к чему приведёт это знакомство. Возможно, они станут моими союзниками… или врагами».

Одиннадцать лет… Казалось, только вчера я был маленьким мальчиком, изучающим тайны Блэк-мэнора, а теперь я стоял на пороге новой жизни. Вальбурга настояла на том, чтобы сопровождать меня в Косой переулок — первый шаг к моей новой судьбе. В её глазах читалась гордость, смешанная с тревогой. Она так долго готовилась к этому дню, продумывая каждую деталь моего будущего образования.

Я наблюдал за матерью, пока мы шли к камину. Её мантия развевалась при каждом движении, а шаги были твёрдыми и уверенными. Она казалась воплощением силы и власти, но я замечал, как слегка дрожат её руки, когда она доставала порошок для камина.

Переулок встретил нас привычной суетой. Маги торопились по своим делам, дети с восторгом разглядывали витрины, а их родители озабоченно проверяли списки необходимых покупок. Воздух был наполнен ароматами свежей выпечки из «Кафе Фортескью», запахом новых пергаментов и едва уловимым металлическим оттенком от лавки «Дэрвиш и Бэнгс».

Мы двигались сквозь толпу, и я ловил на себе любопытные взгляды. Некоторые кланялись Вальбурге, другие отводили глаза, словно боясь встретиться с ней взглядом. Мать держалась прямо, её осанка была безупречна.

В магазине «Мантии на все случаи жизни» меня заставили примерять бесчисленное количество мантий. Вальбурга придирчиво осматривала каждую, бормоча что-то о достоинстве рода. Портной, невысокий мужчина с бегающими глазами, постоянно извинялся и предлагал всё новые варианты.

— Эта слишком простая, — морщила нос мать, отбрасывая очередную мантию. — А эта слишком вычурная. Блэк должен выглядеть достойно, но без излишеств.

После часа мучений мы наконец нашли идеальный вариант — классическая школьная мантия с едва заметной вышивкой герба рода Блэк на груди.

В «Флориш и Блоттс» мы провели почти весь день. Вальбурга тщательно отбирала книги, проверяя каждую на наличие «недопустимых» тем. Она составляла список, отмечая галочками те книги, которые считала подходящими для наследника рода.

— Это недопустимо, — шипела она, откладывая книгу о магглах. — Блэк не должен знать об этих существах больше необходимого. А вот это… идеально. «Чистокровные семьи Британии» — именно то, что нужно молодому наследнику.

И вот мы в «Лавке Олливандера». Старик встретил нас с привычной улыбкой, которая, казалось, никогда не сходит с его лица. Его глаза блестели, словно он знал какую-то важную тайну.

— А, молодой Блэк… Давненько у меня не было представителей вашего рода. Последний раз палочка выбиралась для вашей кузины.

Он начал доставать коробки с палочками. Одна за другой они пролетали через мои руки, но ничего не происходило. Я чувствовал себя глупо, стоя посреди магазина, пока палочки отскакивали от моих пальцев.

Тридцать седьмая попытка оказалась удачной. Когда Олливандер протянул мне изящную палочку тёмно-бордового цвета, я почувствовал странное тепло, пробежавшее по руке. Палочка словно ожила в моей ладони.

— Вишневое дерево, — произнёс мастер, внимательно наблюдая за моей реакцией. — С сердечной жилой дракона. Тринадцать дюймов, упругая.

Палочка издала лёгкое жужжание, а я почувствовал, как по телу пробежала волна магии.

— Интересное сочетание, — задумчиво произнёс Олливандер, потирая подбородок. — Вишневое дерево выбирает тех, кто обладает сильным характером, но способен к состраданию. Сердечная жила дракона указывает на вашу внутреннюю силу и стремление к лидерству.

— А ещё… в этой палочке есть что-то необычное. Словно она чувствует в вас силу, выходящую за рамки обычного волшебства.

Мать внимательно слушала объяснения мастера, её губы тронула едва заметная улыбка — редкое явление для неё.

— Достойный выбор для наследника рода, — произнесла она, наконец. — Надеюсь, вы будете использовать эту палочку с честью.

В её голосе прозвучала гордость, которую она редко показывала открыто.

Остаток дня мы провели за остальными мелкими покупками: котёл, ингредиенты для зелий, пергамент, чернила, и прочее.

Когда мы вернулись в Блэк-мэнор, я не мог сдержать волнения. Впереди ждал Хогвартс — новая глава моей жизни. Палочка лежала в специальном футляре, и я чувствовал, как она пульсирует в такт моему сердцу. Каждый раз, когда я брал её в руки, по пальцам пробегала лёгкая искра магии.

Вальбурга, казалось, была довольна результатами дня. Она внимательно осмотрела все покупки, проверяя, чтобы каждая вещь соответствовала стандартам рода.

Вечером, сидя в своей комнате, я достал палочку и рассматривал её при свете свечей. Тёмно-бордовый цвет древесины переливался в пламени, узорные линии словно оживали, а рукоять удобно лежала в ладони.

Я пытался представить, какие чудеса смогу творить с её помощью. Вспоминал слова Олливандера о моём характере и силе. Возможно, эта палочка действительно чувствовала во мне что-то особенное.

Перед сном я достал футляр с палочкой и положил его под подушку. Завтра предстояло много дел — нужно было упаковать вещи, написать письма Регулусу и кузинам. Но сейчас я просто лежал и думал о том, что ждёт меня впереди.

«Хогвартс, — думал я, закрывая глаза. — Скоро я узнаю, на что способен с этой палочкой в руке».

И хотя страх перед неизвестностью иногда подкрадывался, я знал — это начало чего-то великого. Начало пути, который изменит не только мою жизнь, но, возможно, и весь этот мир.

Рассвет едва окрасил небо в нежные тона, когда я проснулся. Волнение переполняло меня, мешая спокойно лежать в постели. Сегодня тот самый день — день, когда я отправлюсь в Хогвартс.

Вальбурга уже ждала меня внизу. Её строгий взгляд и идеально уложенные волосы говорили о том, что она не спала всю ночь.

— Сириус, — произнесла она ледяным тоном, — помни, что ты представляешь род Блэк. Держи спину прямо и не забывай о манерах. Ты должен быть примером для других.

Она протянула мне запечатанное письмо от отца с наставлениями быть достойным рода.

В последний раз я окинул взглядом Блэк-мэнор. Величественные стены, старинные портреты предков, мрачная атмосфера — всё это останется позади на целый год.

Регулус, не скрывая зависти, наблюдал за моими сборами.

— Обещай писать, — прошептал он, когда мы прощались на пороге, — И береги себя.

* * *

Толпа учеников и их родителей заполняла платформу. Я чувствовал себя частью этого хаоса, но в то же время оставался отстранённым наблюдателем.

Родители обнимали своих детей, некоторые плакали. Я наблюдал за этой сценой с лёгкой иронией, пока не увидел приближающихся к поезду знакомых лиц.

В вагоне было шумно и людно. Я нашёл свободное купе у окна. Вскоре ко мне присоединились другие ученики.

Первым пришёл Мальсибер — высокий, худощавый мальчик с проницательным взглядом. Затем появились сестра и брат Кэрроу — Алекто и Амикус. Последним пришёл Снейп.

Мы разговорились. Мальсибер рассказывал о своих летних приключениях, Кэрроу делились семейными историями, а Снейп молча слушал, иногда вставляя короткие фразы.

— А вы знаете, что в Хогвартсе есть тайные ходы? — спросил Мальсибер.

— Конечно, — ответил я. — Каждый уважающий себя слизеринец должен их знать.

Поезд остановился у станции. Мы вышли на платформу, где нас встретили старшие ученики. Они проводили нас к лодкам, которые должны были переправить через Чёрное озеро.

Величественный замок возвышался перед нами, словно воплощение магии.

* * *

Профессор Макгонагалл вывела нас в центр зала. Когда она назвала моё имя, сердце забилось чаще.

Я сел на табурет, и Распределяющая шляпа опустилась на мою голову.

«Интересный случай, — прошептала она. — В тебе есть амбиции и хитрость, но также и стремление к разрушению. Слизерин будет лучшим выбором».

— Слизерин! — провозгласила шляпа.

Аплодисменты слизеринского стола были громкими и искренними. Я направился к своему новому дому.

Пир был великолепен. Столы ломились от блюд, а в воздухе витал аромат вкусной еды. Я наблюдал за другими факультетами, пытаясь запомнить лица.

Профессор Слизнорт подошел к нашему столу и поприветствовал нас. Его улыбка была тёплой, а взгляд проницательным.

— Добро пожаловать, юные слизеринцы! — произнёс он. — Надеюсь, вы оправдаете наши ожидания.

После банкета нас повели в подземелья. Путь был долгим и запутанным, но я запоминал каждый поворот.

— Пароль: «Чистая кровь», — произнёс префект, и стена отъехала в сторону.

Гостиная Слизерина оказалась именно такой, какой я её себе представлял — элегантной и таинственной. Зелёные бархатные диваны и кресла были расставлены вокруг большого камина, в котором уютно потрескивали поленья. На стенах висели старинные гобелены с изображениями великих волшебников прошлого, а в углу располагался небольшой книжный шкаф с магическими фолиантами.

— Здесь даже лучше, чем я думал, — поделился своими впечатлениями Амикус Кэрроу, оглядываясь по сторонам. — А я-то боялся, что будет мрачно и неуютно.

Алекто кивнула в знак согласия:

— Да, атмосфера располагает к размышлениям. И посмотрите на эти кресла — в них можно утонуть!

Я заметил, что в гостиной было несколько выходов: один в спальни мальчиков, другой — в спальни девочек, а также потайная дверь, ведущая, как я позже узнал, в тренировочный зал.

В центре комнаты стоял длинный стол, уставленный различными магическими играми — от волшебных шахмат до карт для гадания. На стенах мерцали магические светильники, создавая мягкое, приглушённое освещение.

— А где здесь можно заниматься? — поинтересовался Снейп, оглядывая помещение.

— Вон там, — я указал на небольшой уголок с удобными столами и стульями, — учебная зона. Думаю, там будет удобно делать домашние задания.

Мы ещё немного побродили по гостиной, изучая каждый уголок. Я обратил внимание на то, как тщательно всё продумано — даже вентиляция здесь была магической, наполняя воздух свежестью.

— Знаете, — сказал я, обращаясь к своим новым знакомым, — мне кажется, мы не зря попали сюда. Слизерин определённо подходит нам.

Мальсибер усмехнулся:

— Особенно тебе, Блэк. Ты же у нас из древнейшего рода.

— Не стоит об этом забывать, — ответил я с лёгкой улыбкой. — Но давайте не будем зазнаваться. Впереди нас ждёт много интересного.

В этот момент в гостиную вошли старшекурсники, которые приветливо поздоровались с нами и рассказали несколько забавных историй из жизни факультета. Атмосфера становилась всё более дружелюбной, и я начал понимать, что сделал правильный выбор, попав на Слизерин.

Вечер продолжался, и мы всё больше узнавали друг о друге, делясь историями из своей жизни и мечтая о будущих достижениях в Хогвартсе.

Нас провели в спальни. В моей оказалось пять человек. Мы начали распаковывать вещи, знакомясь друг с другом.

Лежа в кровати, я думал о прошедшем дне. Встреча с Распределяющей шляпой не давала мне покоя.

«Она знает больше, чем показывает, — размышлял я. — Но почему молчит?»

Первые месяцы в Хогвартсе пролетели незаметно. Я погрузился в изучение базовых дисциплин: зельеварения, трансфигурации, заклинаний. Особенно меня привлекали древние тексты, которые я находил в библиотеке.

Профессор Слизнорт заметил мой интерес к сложным зельям и часто давал дополнительные задания. Я проводил часы в лаборатории, экспериментируя с составами.

Вскоре я обнаружил тайный проход в запретную секцию библиотеки. Там хранились древние фолианты, полные знаний, недоступных обычным ученикам. Я начал изучать тёмные искусства, но делал это осторожно, не привлекая внимания.

* * *

На втором курсе я сосредоточился на развитии своих способностей. Пока другие увлекались квиддичем или создавали шалости, я изучал древние заклинания и ритуалы.

Мои однокурсники — Мальсибер, Кэрроу и Снейп — иногда присоединялись ко мне в исследованиях, но вскоре каждый пошёл своим путём.

* * *

Третий курс стал поворотным. Я начал серьёзно изучать тёмную магию, находя в ней ответы на свои вопросы. Библиотека стала моим вторым домом.

Профессор Слизнорт заметил мои успехи и иногда давал ценные советы.

* * *

На четвёртом курсе я начал проводить собственные эксперименты. Создавал новые заклинания, изучал древние руны. Мои успехи в учёбе были впечатляющими, особенно в зельеварении и защите от тёмных искусств.

* * *

Пятый курс я посвятил изучению древних пророчеств и ритуалов. Обрёл новых союзников среди старшекурсников, разделяющих мои интересы.

Мои исследования начали привлекать внимание преподавателей, но я всегда действовал осторожно, не выходя за рамки дозволенного.

* * *

К шестому курсу я стал одним из лучших учеников в своём потоке. Мои знания в области тёмной магии превосходили ожидания даже самых требовательных преподавателей.

Я начал обучать младших курсов некоторым аспектам магии, но только тем, кто проявлял истинный интерес к знаниям.

* * *

Последний год в Хогвартсе стал кульминацией моего обучения. Я завершил множество исследований, написал несколько научных работ.

Мои способности привлекли внимание не только преподавателей, но и некоторых влиятельных волшебников за пределами школы.

* * *

На выпускном я получил высшие оценки по всем предметам. Мои исследования в области тёмной магии были признаны значительными достижениями.

Прощание с Хогвартсом было горьким, но я знал, что впереди меня ждёт великое будущее.

* * *

Уходя из Хогвартса, я оставил после себя легенду о талантливом ученике, посвятившем себя знаниям. Мои исследования продолжали изучаться, а имя стало символом силы и мудрости.

Хогвартс дал мне всё необходимое для достижения моих целей, и я был готов к новым свершениям в мире магии.

Дни текли размеренно и спокойно. Я проводил большую часть времени в своей лаборатории, погруженный в создание артефактов. Магия текла через мои пальцы, словно музыка, а древние знания, добытые в Хогвартсе, помогали создавать поистине удивительные вещи.

Родительский дом стал моим убежищем. Здесь, среди древних стен и портретов предков, я чувствовал себя в безопасности, вдали от суеты внешнего мира.

Мои творения пользовались спросом. Некоторые артефакты даже попадали в коллекцию Министерства магии. Деньги исправно поступали на мой счёт в Гринготтсе, что позволяло мне не зависеть от родительской опеки.

Вальбурга гордилась моими успехами, хотя и не понимала моего нежелания участвовать в общественной жизни.

Я редко покидал поместье. Библиотека Блэк-мэнора хранила достаточно знаний, чтобы утолить мой исследовательский голод. Редкие визиты в Косой переулок ограничивались закупкой ингредиентов и встречами с заказчиками.

Всё изменилось в один обычный день. За завтраком я машинально развернул «Ежедневный пророк». Заголовок бросился в глаза, словно удар молнии:

«ПРИХОД ТЕМНОГО ЛОРДА. НОВАЯ УГРОЗА ВОЛШЕБНОМУ МИРУ»

Я вчитался в статью. Тёмный Лорд, Пожиратели Смерти, Орден Феникса… Имена и события, о которых я почти ничего не знал, заполнили страницы газеты.

«Что происходит в этом мире?» — подумал я, откладывая газету.

Постепенно я начал собирать информацию. Не открыто, не привлекая внимания, а через тайные каналы и доверенных лиц. Картинка складывалась мрачная.

Магический мир раскололся надвое. Одни следовали за Тёмным Лордом, за идею чистоты крови, другие противостояли ему. Нейтралитет становился роскошью, которую мало кто мог себе позволить.

Я оказался перед выбором. Продолжать жить в своём уютном мирке или вмешаться в происходящее? Мои знания и сила могли пригодиться любой из сторон, но какую выбрать?

Наблюдая за развитием событий, я понимал — оставаться в стороне больше не получится. Слишком многое было поставлено на карту.

Но прежде чем сделать выбор, нужно было узнать больше. Гораздо больше.

Я начал усиленно тренироваться. Совершенствовал свои навыки, создавал новые артефакты, изучал боевые заклинания. Время шло, а ситуация в стране становилась всё напряжённее.

Когда первые жертвы войны начали появляться на страницах газет, я понял — пора действовать. Но как? На чьей стороне? Эти вопросы требовали ответов, и времени на их поиск оставалось всё меньше.

Магический мир стоял на пороге великих перемен, и я должен был решить, какую роль сыграю в этих событиях.

* * *

В тот вечер лаборатория утопала в мягком свете зачарованных свечей. Пыльные фолианты шелестели страницами, словно делясь древними секретами. Внезапно я замер, осознав нечто важное — оставаться в Британии становилось всё опаснее. Война, словно тёмная волна, накатывала на магический мир, грозя захлестнуть каждого.

Мысли кружились в голове, словно осенние листья на ветру. Решение пришло неожиданно — Америка. Там, за океаном, можно будет укрыться от бури.

Дни превратились в лихорадочную суету. Я работал не покладая рук, словно паук, спешащий покинуть гибнущую паутину. Личные артефакты один за другим укладывались в зачарованные сундуки. Ценные книги, словно старые друзья, прощались со мной, обещая встретиться вновь.

Финансовые документы переводились в американские банки, средства распределялись по разным счетам. Защитные заклинания обновлялись, порталы настраивались для быстрого побега.

Вальбурга заметила мою спешку, но вопросов не задавала. Её проницательный взгляд, казалось, видел больше, чем она показывала. Когда я сообщил о своём решении, она лишь кивнула, приняв его как должное.

— Америка? — спросила она, и в её голосе прозвучала не тревога, а скорее понимание.

— Да, — ответил я, глядя в её строгие глаза. — Там сейчас спокойнее.

В ночь полнолуния всё было готово. Лунный свет заливал лабораторию, создавая причудливые тени. Я окинул прощальным взглядом Блэк-мэнор, его величественные стены, хранящие столько воспоминаний.

Портал мерцал синим светом, маня в неизвестность. Глубокий вдох — и я шагнул вперёд, оставляя прошлое позади.

Нью-Йорк встретил меня серым дождливым утром. Магический квартал оказался не менее впечатляющим, чем лондонский. Здесь царила особая атмосфера — смесь старого и нового, европейского и американского.

Я нашёл скромную квартиру в магическом квартале, сохранив своё инкогнито. Новые стены стали моим временным домом.

* * *

В Америке я обрёл новое призвание. Маленькая мастерская по созданию артефактов стала моим вторым домом. Частные уроки магии приносили не только доход, но и удовлетворение.

Я погрузился в изучение местной магической культуры, открывая для себя удивительные традиции и знания. Зашифрованная переписка с коллегами позволяла оставаться на связи с миром.

Америка дарила мне то, чего так не хватало в Британии: безопасность, словно кокон, окутывала мою жизнь, новые горизонты раскрывались перед моими исследованиям, свобода действий позволяла следовать своим путём, уникальные знания обогащали мой опыт.

Из своего укрытия я продолжал следить за событиями в Британии. Тревожные вести о войне доходили до меня, но я был благодарен судьбе за возможность оставаться в стороне от этого хаоса.

Иногда я задавался вопросом: правильно ли поступил, покинув Британию? Но каждый раз приходил к одному и тому же выводу — моё решение было верным. Пока там бушевала война, я мог сосредоточиться на развитии своих способностей и накоплении знаний.

Возможно, именно эта пауза вдали от событий поможет мне в будущем сыграть решающую роль в судьбе магического мира. Время покажет. А пока я продолжал свой путь, храня в сердце память о доме и надежду на лучшее будущее.

Всем известно, что мир Undertale бесконечен. Каждый раз, каждое мгновение появляется новая альтернативная вселенная по культовой игре Тоби Фокса и его спин-оффу Deltarune. И также все знают, что у этой мульивселенной есть своя темная и светлая сторона. Но сейчас речь пойдёт о темной стороне.

Bad Guys. В буквальном переводе — плохие парни. Те самые придурошные ребята со сломанной психикой и маниакальными наклонностями. Они склонны к негативу. Они все — выходцы из странных вселенных с агрессивной тематикой. На данный момент известны только четыре члены этой банды:

Найтмер(Nightmare!Sans). Тот, кто привел вселенную Dreamtale к плохой концовке, хранитель негатива.

Киллер(Killer!Sans). Выходец из вселенной Undertale: Something New. Очевидно, убийца. Правая рука Найтмера и его подчинённый.

Хоррор(Horror!Sans). Из незаконченной вселенной Horrortale. На самом деле просто психически нестабилен, и его мирровозрение вечно крутится то на светлую, то на темную сторону. Он лапочка. Но агрессивен. По

Темнота. Холод. И странное чувство… чужеродности. Я чувствовал себя так, будто меня разорвали на части и собрали заново, используя неправильные детали.

Последнее, что я помнил — ярость Тёмного Лорда, его крик, вспышка света… А потом — пустота. И теперь я здесь, в теле, которое не принадлежит мне.

Я пытался вспомнить, кто я. Найтмер. Да, точно. Но почему я чувствую… боль? Почему всё вокруг такое… неправильное?

Ребёнок. Я был ребёнком. Маленьким, беспомощным, чужим в этом теле. Магия текла по венам, но это была не та магия, к которой я привык. Она была… другой. Мягче, ограниченнее, словно в клетке.

Я слышал голоса. Они говорили о смерти, о жертве, о каком-то пророчестве. Пророчестве? Что за пророчество?

Старик пришёл. Альбус Дамблдор. Его присутствие давило на меня, словно тяжёлый камень. Он смотрел на меня с жалостью, с чем-то, что я не мог понять.

— Ты выживешь, — прошептал он. — Ты должен выжить.

Выжить? Для чего? Чтобы стать марионеткой в его игре?

Петуния. Вернон. Дадли. Они стали моей новой семьёй. Или, скорее, тюремщиками.

Петуния ненавидела меня за то, что я напоминал ей о сестре. Вернон презирал за то, что я был другим. Дадли… Дадли просто хотел сломать меня.

Но я не был обычным ребёнком. Я был Найтмером. Хранителем негатива. И даже в этом слабом теле я чувствовал, как моя сущность пытается пробиться наружу.

Дни тянулись медленно. Школа была адом. Одноклассники издевались, учителя игнорировали. Только иногда, в моменты отчаяния, я чувствовал… что-то. Что-то тёмное, знакомое.

Магия этого мира была ограничена правилами, законами, традициями. Но моя собственная сила… она была другой. Она не признавала этих ограничений.

Я наблюдал. Изучал. Ждал. И постепенно начал понимать — этот мир не сломит меня. Ни Дурсли, ни школа, ни их жалкие попытки подавить мою сущность.

Постепенно я начал замечать, что могу влиять на сны других людей. Не так, как раньше, но достаточно, чтобы понять — моя сила всё ещё со мной. Она просто… спит.

И тогда я принял решение. Я буду играть по их правилам. Буду притворяться слабым, беспомощным ребёнком. Но только до тех пор, пока не найду способ вернуть себе истинную мощь.

Потому что Найтмер не умирает. Он просто… меняет форму.

В ту ночь, лёжа в своей каморке под лестницей, я смотрел на звёзды через щель в занавесках. Они были такими же далёкими и холодными, как и в моём мире.

«Это только начало», — подумал я, чувствуя, как негатив медленно просыпается внутри. — «Скоро они узнают, кто я на самом деле».

Темнота. Холод. И странное ощущение… будто я нахожусь не в своём теле. Последнее, что я помню — пыль, тьма и отчаяние. А теперь… я маленький?

Открыв глаза, я увидел богато украшенный потолок. Резные узоры, золотые детали… Где я?

* * *

Малфой-мэнор. Так вот куда меня занесло. В тело избалованного наследника древнего рода. Интересно…

Люциус Малфой. Нарцисса. Они смотрели на меня с такой гордостью, словно я был их величайшим достижением. Но я-то знал правду — я не их сын.

Аристократическая жизнь оказалась… утомительной. Эти бесконечные правила этикета, требования к поведению, ожидания.

— Драко, ты должен держать спину прямо! — причитала Нарцисса, поправляя мой воротник.

— Драко, не смей пачкать мантию! — вторил Люциус, наблюдая за каждым моим движением.

Но что-то во мне сопротивлялось. То, что осталось от Даста, не могло просто так принять эту роль.

Я чувствовал, как две личности борются внутри. Драко хотел быть идеальным наследником, а я… я просто хотел покоя.

Постепенно я начал понимать — моё апатичное состояние идеально подходит для этой роли. Никто не заподозрит, что под маской безразличия скрывается нечто большее.

Магия этого мира была… иной. Не такой, как я привык. Но она была. И я учился её использовать.

Наблюдая за родителями, слугами, другими детьми, я собирал информацию. Изучал слабости, искал уязвимости.

Малфои были удивлены моей… сдержанностью. Обычно Драко был более эмоциональным, более требовательным. Но теперь…

— Наш сын становится более зрелым, — замечал Люциус, не подозревая о настоящей причине изменений.

Постепенно я начал чувствовать связь с магией этого мира. Она была ограничена, структурирована, но в ней была своя красота.

И я понял — здесь я могу стать сильнее. Использовать свои способности по-новому.

В своей комнате, глядя на звёздное небо через окно, я размышлял о своём положении. Быть Малфоем имело свои преимущества.

«Возможно, — думал я, — это не так уж плохо. По крайней мере, здесь у меня есть шанс выжить и, возможно, даже найти способ вернуться».

Но глубоко внутри я знал — апатия Даста никуда не делась. Она просто затаилась, ожидая своего часа.

Первое дыхание

Тёплый воздух наполнил лёгкие. Странные ощущения — я был маленьким, уязвимым, но в то же время… живым. Последнее, что я помнил — хаос, боль, а теперь… тишина.

Открыв глаза, я увидел строгую женщину в очках, внимательно изучающую меня. Бабушка?

Знакомство с новой реальностью

Августа Лонгботтом. Железная леди, хранительница рода. Она смотрела на меня с такой надеждой, что это почти… почти причиняло боль.

Фрэнк и Алиса. Родители, запертые в собственных телах. Их судьба давила на меня, словно тяжёлый камень.

Дом Лонгботтомов оказался не таким, как я ожидал. Здесь пахло травами, книгами и… надеждой. Бабушка учила меня всему: от правильного держания ложки до первых магических упражнений.

Моя сущность постоянно конфликтовала с личностью Невилла. Он был добрым, отзывчивым ребёнком, а я… я был другим. Но что-то в этой доброте притягивало меня.

Магия в этом мире была… мягкой. Она не кричала, как в моём прежнем, а шептала. И я учился её слушать.

Бабушка заметила мои способности к травологии. Она говорила, что это от матери, но я знал правду — это было частью меня.

Ночи были тяжёлыми. Воспоминания о прошлом мире прорывались сквозь сон, заставляя меня метаться в кровати. Бабушка, заметив это, начала рассказывать истории о храбрости и силе.

Постепенно я начал понимать — здесь я могу найти равновесие. Быть не только тьмой, но и светом. Использовать свои способности для защиты, а не разрушения.

В один из дней я почувствовал… связь. Связь с магией, с домом, с людьми вокруг. Они стали моими, а я стал их частью.

Сидя в саду и наблюдая за растущими травами, я понял — возможно, это именно то место, где я смогу найти свой путь. Где смогу стать кем-то большим, чем просто носителем тьмы.

«Может быть, — думал я, — здесь я наконец-то найду свой баланс».

Но глубоко внутри я знал — тьма никуда не делась. Она просто ждала своего часа, готовая проснуться, когда это будет необходимо.

Холодный воздух наполнил лёгкие. Я чувствовал себя чужим в этом теле — маленьком, хрупком, но в то же время полном потенциала. Последнее, что я помнил — ярость, боль, а теперь… новая жизнь.

В тускло освещённой комнате я открыл глаза. Они оказались чёрными, как беззвёздная ночь. А мои волосы… белые, словно первый снег. Необычная внешность сразу привлекла внимание.

Первое знакомство

— Он… он другой, — прошептала Беллатриса, склонившись надо мной. Её голос дрожал, что было совсем не похоже на ту безумную леди, какой её знали все.

Она смотрела на меня с трепетом, которого я не ожидал. Её пальцы, обычно такие жестокие, сейчас нежно касались моего лба.

— Киллиан… — прошептала она, словно пробуя имя на вкус.

Необычная особенность

То, что произошло дальше, поразило даже меня. В моей груди начало светиться красным — слабое, но отчётливое сияние, будто сама душа пыталась вырваться наружу.

— Что это? — ахнула Беллатриса, отступая на шаг.

Но быстро взяла себя в руки, натянув привычную маску строгости:

— Это знак. Ты особенный, Киллиан.

Поместье Лестрейнджей оказалось не таким мрачным, как я ожидал. Здесь пахло старыми книгами, воском и… домом. Беллатриса, несмотря на свою суровость, оказалась заботливой матерью.

— Ты должен быть сильным, — говорила она, обучая меня первым шагам. — Но также должен знать, что я всегда буду защищать тебя.

Магия в этом мире была… иной. Ограниченной, структурированной, но в ней была своя сила. Я чувствовал, как мои способности трансформируются, адаптируются к новым условиям.

Однажды, когда мне было три года, я случайно заставил свечу загореться одним лишь взглядом. Беллатриса заметила это и напряглась:

— Твоя сила… она не похожа на обычную магию.

Беллатриса пыталась воспитать во мне свои идеалы, но я видел её истинную сущность. Видел, как она заботится обо мне, несмотря на все свои убеждения.

— Ты не такой, как другие дети, — говорила она, глядя на моё свечение. — И это делает тебя особенным.

Постепенно я начал понимать — здесь я могу стать тем, кем хочу. Не просто убийцей, а чем-то большим. Мои тренировки с матерью становились всё интенсивнее.

— Ты должен научиться контролировать свою силу, — настаивала она. — Иначе она поглотит тебя.

В один из дней я почувствовал… связь с тёмной магией этого мира. Она манила меня, обещала силу, власть. Но теперь я знал — я не один. У меня есть союзник в лице матери, пусть и неожиданный.

Сидя в своей комнате и наблюдая за красным свечением внутри себя, я понимал — это только начало. Начало моего пути в новом мире, где я смогу использовать свои способности по-новому.

«Скоро, — думал я, — скоро они узнают, кто я на самом деле».

И в глубине души я улыбался. Улыбался той особенной улыбкой, которая была присуща только мне. Улыбкой, которая обещала перемены.

А Беллатриса… она продолжала наблюдать за мной, не подозревая о том, что её сын хранит в себе тайны, о которых она даже не догадывается.

* * *

Однажды вечером, когда Беллатриса читала мне сказку перед сном, я решился задать вопрос, который давно не давал мне покоя.

— Мама, — начал я, глядя в её пронзительные глаза, — а кто мой отец?

Её рука, гладившая мои белые волосы, замерла в воздухе. На мгновение в комнате повисла тяжёлая тишина.

— Это не тот вопрос, который следует задавать, — наконец произнесла она, но в её голосе не было привычной строгости.

— Но я должен знать! — настаивал я, чувствуя, как внутри нарастает напряжение. — У всех есть отцы, а у меня…

— Твой отец… — она запнулась, словно подбирая слова, — он был великим волшебником. Но его имя… его имя нельзя произносить.

Я заметил, как её пальцы слегка дрожат. Это было необычно для неё — показывать слабость.

— Почему нельзя? — не унимался я. — Он умер?

— Можно сказать и так, — уклончиво ответила она, отводя взгляд. — Но его дух живёт в тебе. В твоей силе, в твоей магии.

Я почувствовал, как красное свечение в моей груди стало ярче. Словно оно реагировало на её слова.

— Обещай мне, — тихо сказала Беллатриса, наклонившись ближе, — что никогда не будешь искать его. Что бы ты ни узнал, оставайся верным нашей семье.

Её слова прозвучали как предупреждение. Но я уже тогда понял — она что-то скрывает. Что-то важное, что может изменить всё.

В ту ночь я долго не мог уснуть. Мысли крутились вокруг её слов. Великий волшебник. Нельзя произносить имя. Умер, но жив во мне.

Кто же он? Тёмный Лорд? Родольфус? Или кто-то другой?

Красное свечение в моей груди пульсировало в такт моим мыслям. Оно словно знало ответ, но молчало.

«Я узнаю правду», — решил я, закрывая глаза. — «Даже если придётся нарушить обещание».

Когда первые лучи солнца проникли в комнату, я уже знал — этот вопрос не даст мне покоя. И однажды я найду ответ. Каким бы он ни был.

Беллатриса, как всегда, была строга в тренировках. Но теперь я видел в её глазах что-то новое — тревогу. Тревогу за меня и за то, что я могу узнать.

И это только усилило моё желание раскрыть тайну своего происхождения.

Быть Гарри Поттером в этом мире — всё равно что носить мишень на спине. Особенно когда ты не обычный ребёнок, а существо, пропитанное негативом до мозга костей.

Дадли Дурсль смотрел на меня с привычной насмешкой. Его банда мелких прихвостней хихикала, ожидая очередного представления.

— Эй, Поттер! — крикнул он, пиная мой рюкзак. — Опять собираешься прятаться под лестницей?

Я медленно повернулся к нему, чувствуя, как внутри поднимается волна негатива. Но нет. Не сейчас.

Нужно было действовать осторожно. Нельзя показывать свою истинную сущность слишком рано. Но и позволять себя унижать я не собирался.

Первым делом я начал наблюдать. Изучал привычки Дадли, его слабости, его страхи. Оказалось, что за маской самоуверенности скрывается обычный трус.

Началось всё с мелочей. Я перестал убегать, когда он приближался. Просто стоял и смотрел ему в глаза. Это сбивало его с толку.

— Что, Поттер, смелости набрался? — насмехался он, но в его голосе уже не было прежней уверенности.

Я начал тренироваться тайно. Использовал свои способности, чтобы усилить физическую форму. Магия этого мира была ограничена, но негатив давал мне преимущество.

Однажды на школьном дворе Дадли попытался толкнуть меня. Я поймал его руку, сжимая сильнее, чем нужно.

— Отпусти! — взвизгнул он, но я лишь улыбнулся.

— Знаешь, Дадли, — прошептал я, — у каждого есть свои слабости, — и резко повернул руку. Но не сломал ее, а резко отпустил и пошёл прочь.

Постепенно ситуация начала меняться. Другие дети заметили перемену во мне. То, как я держался, как смотрел на них.

Дадли всё ещё пытался сохранить лицо, но его влияние ослабевало. Теперь, когда он подходил ко мне, в его глазах читался страх.

Но главное — я учился контролировать свою силу. Не позволять негативу поглотить меня полностью. Здесь, в мире маглов, это было особенно важно.

По вечерам, лёжа в своей каморке, я практиковал техники концентрации. Учился направлять негатив в нужное русло.

К концу учебного года ситуация изменилась кардинально. Я больше не был жертвой. Не был тем, кого можно безнаказанно унижать.

Дадли держался от меня на расстоянии. Его банда начала прислушиваться к моему мнению. Даже тётя Петуния замечала перемены, хотя и не понимала их причины.

В тот день, стоя на школьном дворе и глядя, как солнце садится за крыши домов, я понял — это только начало.

«Здесь я научусь выживать», — думал я, чувствуя, как негатив пульсирует внутри. — «А потом вернусь туда, где моё место».

И в глубине души я знал — это лишь первый шаг к восстановлению моей истинной силы. К тому, чтобы показать этому миру, кто я на самом деле.

* * *

Я наблюдал за Дурслями, изучая их привычки, слабости, страхи. Они были предсказуемы, как часы. Особенно Петунья — её расписание можно было расписать поминутно.

Первые недели я действовал осторожно. Вставал на час раньше обычного, пока весь дом спал. Магия этого мира оставалась для меня загадкой, но я нашёл другой путь.

Кухня преображалась благодаря моей усидчивости и внимательности. Свежеиспечённые булочки, ароматный чай, идеально поджаренные тосты — всё это я научился делать, наблюдая за Петуньей.

Уборка требовала времени, но я нашёл способ оптимизировать процесс. Разработал систему, как быстрее справляться с домашними делами, используя только свои руки и обычные инструменты.

* * *

Этот мальчишка… что с ним случилось? С тех пор как он начал вести себя по-другому, дом словно преобразился. Каждое утро на столе появляется завтрак, который я даже не успеваю приготовить.

Вернон удивлён не меньше моего. Вчера он даже поблагодарил Гарри за идеально выглаженные рубашки. А Дадли… этот бездельник теперь ворчит, что ему приходится есть в чистой комнате.

Я не могу не признать — дом стал уютнее. Но что-то в поведении племянника настораживает. Слишком правильные поступки для него.

* * *

Библиотека стала моим убежищем. Здесь я мог изучать книги, не привлекая лишнего внимания. Магическая литература попадалась редко, но я находил способы извлекать пользу даже из обычных книг.

Наблюдая за реакцией Дурслей, я понимал — они начинают принимать меня. Не как члена семьи, но как полезного члена домашнего хозяйства.

* * *

Сегодня утром я заметила, как Гарри тихо напевает, убираясь в гостиной. Это было так… по-человечески. Словно он обычный ребёнок, а не тот странный мальчик, которого мы приютили.

Может, я была слишком строга к нему? Нет, нельзя позволять себе такие мысли. Он всё равно остаётся напоминанием о Лили, а значит, должен знать своё место.

* * *

План работал лучше, чем я ожидал. Дурслям нравилось, когда их дом сияет чистотой, а на столе всегда есть еда. Они не задавались вопросом, откуда берутся эти перемены.

Но я знал — это лишь временная маска. Как только появится возможность, я вернусь к своим истинным целям. А пока… пусть считают меня послушным племянником.

Я научился быть эффективным без магии. Организовал свой день так, чтобы успеть сделать всё необходимое. Использовал логику и наблюдательность, чтобы находить кратчайший путь к достижению целей.

К концу месяца ситуация изменилась кардинально. Дурслям было удобно иметь такого «послушного» племянника. Они не подозревали, что за маской идеального ребёнка скрывается нечто гораздо более тёмное и опасное.

Я продолжал изучать мир вокруг, накапливая знания и силу. Библиотека стала моим вторым домом, а Дурсли — временной семьёй, которую я терпел ради своей цели.

«Всё идёт по плану», — думал я, закрывая очередную книгу. — «Скоро они узнают, кто я на самом деле. Но пока… пусть наслаждаются иллюзией спокойствия».

И в глубине души я улыбался. Улыбался той особенной улыбкой, которая означала, что даже без магии я могу достичь своих целей. Просто другим путём.

В поместье Лонгботтомов царила тишина. Августа занималась травами в саду, а Невилл… Невилл чувствовал себя чужим в этом спокойном мире.

Хоррор тосковал по тем временам, когда они с друзьями устраивали хаос. По тем вечерам, когда вся кухня была в муке, а кот Киллера пытался украсть колбасу. По тем моментам, когда они собирались вместе, чтобы просто быть.

«Может, — подумал он, — немного хаоса не повредит?»

Решение пришло неожиданно. Если нельзя вернуть старых друзей, можно создать что-то новое. Что-то, что напомнит о тех временах.

— Домовики! — позвал он, входя на кухню. — Мне нужна мука, яйца, сыр, колбаса…

Маленькие существа переглянулись, но принялись выполнять приказы. Невилл никогда раньше не проявлял интереса к готовке, и они были заинтригованы.

Тесто раскатывалось под его руками. Хоррор вспоминал, как они с друзьями готовили вместе, смеясь и шутя. Колбаса нарезалась тонкими ломтиками, сыр тёрся на тёрке.

— Что ты делаешь, Невилл? — голос Августы раздался от двери.

— Это… пицца, бабушка, — ответил он, не оборачиваясь. — Магловский деликатес.

Вечер принёс неожиданности. Августа, скептически настроенная поначалу, не могла скрыть удивление, попробовав первый кусочек.

— Неплохо, — признала она. — Очень необычно.

Невилл улыбнулся. Впервые за долгое время он почувствовал, что делает что-то правильное.

С того дня приготовление пиццы стало своеобразной традицией. Августа даже начала интересоваться другими магловскими блюдами, а Невилл с удовольствием делился знаниями, которых у него, конечно же, не было, но он хорошо умел их выдумывать.

В поместье Лонгботтомов появилась новая атмосфера. Тишина всё ещё присутствовала, но теперь она была наполнена ароматом свежей выпечки и теплом семейных ужинов.

Хоррор понимал — это не то же самое, что было раньше. Но, возможно, это начало чего-то нового. Чего-то, что может стать таким же особенным.

И в глубине души он знал — друзья когда-нибудь вернутся. А пока… пока можно создавать новые воспоминания.

1987 год. Поместье Лестрейнджей тонуло в полумраке. Шестилетний Киллиан лежал в своей постели, ожидая привычной рутины перед сном. Но сегодня всё было иначе.

Беллатриса, как обычно, присела на край кровати, но вместо очередной истории о благородных волшебниках начала рассказывать совсем другое.

— Знаешь, мой маленький убийца, — прошипела она, наклоняясь ближе, — я сегодня расскажу тебе настоящую сказку. О том, как мы с твоими друзьями чистили мир от этих ебанных грязных маглов.

Её голос становился всё более вкрадчивым, пока она описывала рейды на магловские деревни. Киллиан слушал, затаив дыхание, впитывая каждое слово.

На следующий день Беллатриса решила преподать сыну новый урок.

— Настоящий воин должен уметь выражаться, — заявила она, доставая старый фолиант с заклинаниями. — Сейчас я научу тебя, как правильно посылать нахуй и крыть матом.

Киллиан внимательно следил за матерью, пытаясь повторить за ней. Но что-то странное начало происходить с его памятью. Фрагменты прошлого, словно осколки стекла, начали прорезаться сквозь туман забвения.

И тут случилось неожиданное. Мальчик выдал такой витиеватый поток мата, что даже видавшая виды Беллатриса замерла от удивления.

— Блядь, где ты этому научился?! — восхищённо спросила она, приподняв бровь.

— Не помню, — пожал плечами Киллиан, — просто вспомнилось.

Беллатриса расхохоталась, хлопая себя по коленям.

— Ёбаный в рот, мой мальчик! — промурлыкала она. — Ты превзошёл все мои грёбаные ожидания.

С этого дня их связь стала ещё крепче. Мать и сын проводили часы, обсуждая тактики убийств, совершенствуя искусство ругательств и планируя будущие подвиги.

В поместье Лестрейнджей воцарилась особая атмосфера. Два психопата нашли друг в друге родственные души. Беллатриса гордилась своим сыном, а Киллиан… Киллиан наконец-то нашёл того, кто понимал его истинную сущность.

И пусть весь этот ёбанный мир содрогнётся, когда они выйдут на охоту. Ведь нет ничего страшнее, чем союз двух безумцев, объединённых общей целью.

А пока… пока они просто наслаждались обществом друг друга, строя планы на будущее. Будущее, в котором магловский мир познает всю глубину их «заботы».

— Мы ещё покажем им, кто здесь главный, — прошептала Беллатриса, поглаживая сына по голове. — Мы ещё устроим такой пиздец, что они запомнят нас навсегда.

Пятилетний Драко Малфой, известный вам же как Даст, впервые оказался в саду поместья. Он неспешно прогуливался между клумб с белыми розами, наслаждаясь тишиной и спокойствием. Но всё изменилось, когда его взгляд упал на необычных птиц.

«Петухи?» — удивлённо подумал Даст, разглядывая грациозных созданий с пышными хвостами. В его мире таких существ не было, и он не знал, что это павлины. (А ведь в Undertale все знают — если существо красивое, значит, его надо изучать. Или на крайний случай… жарить.)

Недолго думая, юный исследователь решил поближе познакомиться с загадочными птицами. Он медленно подошёл к ближайшему «петуху», протягивая руку для знакомства. Но птица, видимо, имела другое мнение на этот счёт и с громким криком бросилась наутёк.

— Постойте! — воскликнул Даст, пускаясь в погоню. — Я же просто хотел… изучить структуру ваших перьев! (И, может быть, попробовать на вкус…)

Павлины, словно сговорившись, начали кружить по саду, уводя за собой наследника Малфоев. Даст, забыв о своём аристократическом достоинстве, носился за ними, спотыкаясь о клумбы и чуть не падая в пруд. (В его голове крутилась только одна мысль: «Если поймаю — точно сделаю жаркое!»)

Нарцисса Малфой, услышав странные звуки из сада, подошла к окну. То, что она увидела, заставило её прижать ладонь ко рту, чтобы сдержать смех.

Её сын, обычно такой сдержанный и спокойный, сейчас гонялся за павлинами, как обычный деревенский мальчишка. (А в его глазах читалось явное намерение приготовить из них ужин.)

Даст, окончательно увлёкшись игрой, не замечал ничего вокруг. Он уже не пытался поймать павлинов — теперь это была настоящая битва за территорию. Птицы разлетались в разные стороны, а мальчик с азартом преследовал каждую.

Один особенно смелый павлин даже попытался клюнуть его, за что получил в ответ возмущённое:

— Эй! Я же просто хотел с тобой подружиться! (Ну или хотя бы попробовать твой хвост на вкус…)

Нарцисса, не выдержав, вышла в сад. Увидев её, павлины тут же успокоились и вернулись к своим делам. Только Даст продолжал тяжело дышать, присев на корточки.

— Драко, — мягко начала Нарцисса, — это были павлины, а не петухи.

— Петухи, павлины… Какая разница? — отмахнулся мальчик. (— Главное, что они не попали в моё меню!)

С того дня в поместье Малфоев появилась новая традиция: каждый день после обеда юный наследник выходил в сад, чтобы поиграть с павлинами. (И больше ни разу не пытался их приготовить.)

А павлины, кажется, так и не поняли, почему этот странный маленький волшебник так любит гоняться за ними. (Но они были благодарны судьбе, что их перья остались при них.)

1 августа выдалось на удивление пасмурным. Тяжёлые свинцовые тучи нависали над Тисовой улицей, словно предвещая что-то необычное. Найтмер проснулся рано, чувствуя необъяснимую тревогу. Он знал — этот день станет поворотным в его жизни.

Вернон, как обычно, ворчливо потребовал принести почту. Найтмер нехотя поднялся с кровати, накинул халат и побрёл к входной двери. В почтовом ящике лежало несколько конвертов. Среди обычных счетов и рекламных листовок одно письмо выделялось — восковая печать с гербом Хогвартса переливалась в тусклом утреннем свете.

Когда письмо оказалось на кухонном столе, Петунья побледнела. Её руки дрожали, пока она разглядывала печать.

— Ты поедешь в эту вашу школу, — произнесла она наконец, её голос дрожал от напряжения. — И останешься там до следующего лета. Это твой шанс, Гарри, шанс избавиться от нашего общества.

К удивлению Найтмера, Петунья оказалась на удивление осведомлённой о магическом мире. Она рассказала ему о родителях, о том, как Лили училась в Хогвартсе, как она погибла. Её рассказ был сухим, лишённым эмоций, но в нём проскальзывали нотки горечи.

Получив деньги от тетки на дорогу до «Дырявого котла», Найтмер отправился в путь. Лондон встретил его дождливым утром. Паб «Дырявый котёл» оказался именно таким, как он его себе представлял — тёмным, прокуренным местом, место, о котором обычные люди даже не подозревали, не подозревали о существовании магического мира.

Через тайный проход он попал в Косой переулок. Узкие улочки, наполненные магией, заставили его сердце биться чаще. Здесь всё было иначе — яркие витрины магазинов, спешащие по своим делам волшебники, запах магии в воздухе.

Первым делом Найтмер направился в магическое отделение почты. Его письмо заместителю директора Хогвартса было кратким и деловым:

«Я согласен обучаться в Хогвартсе. Г. Дж. Поттер».

Банк Гринготтс встретил его холодом и строгостью. Голлум, проводивший проверку крови, лишь кивнул, подтверждая родство(так как ключа у Найтмера с собой не было). Сейф Поттеров оказался полон, и Найтмер с удивлением обнаружил, насколько состоятельны были его родители. Золотые галлеоны, серебряные сикли, бронзовые кнаты — всё это теперь принадлежало ему.

Но главное ждало впереди. В тот самый момент, когда он выходил из банка, произошло нечто невероятное.

Три фигуры появились словно из ниоткуда. Киллиан, Невилл и Драко — все они пришли за покупками в один и тот же день. Их магия, такая чуждая этому миру, но такая родная друг для друга, встретилась в воздухе.

Киллиан первым почувствовал знакомое присутствие. Его глаза расширились от узнавания.

— Босс! — воскликнул он, бросаясь к Найтмеру.

Память окончательно вернулась к нему, и мгновение спустя трое друзей уже обнимались, словно не виделись целую вечность.

Невилл, обычно робкий и неуверенный, сейчас сиял от радости. Драко, всегда гордый и надменный, сейчас казался почти счастливым. А Киллиан… Киллиан просто не мог сдержать эмоций.

— Мы снова вместе, — прошептал Найтмер, глядя на своих друзей. — И теперь у нас есть шанс вернуть всё.

В «Лавке Олливандера» каждый из них нашёл свою идеальную палочку. Найтмера выбрала грабовая палочка с сердечной жилой дракона — она отзывалась на его тёмную магию и лидерские качества с удивительной лёгкостью. Даст нашёл свою в каштановой палочке с волосом единорога, которая идеально подходила его холодному и сдержанному характеру. Киллиан стал обладателем палочки из вяза с волосом вейлы — она усиливала его природную харизму. А Невилла выбрала пихтовую палочку с волосом единорога, которая прекрасно подходила его природной "доброте".

После утомительных покупок они решили отдохнуть в кафе Фортескью. Пока остальные наслаждались мороженым, Найтмер заказал крепкий кофе — старая привычка из прошлой жизни.

— А я всё тут теперь знаю! — внезапно заявил Киллиан. — Я читал про этот мир! Поттериана!

Он начал увлечённо пересказывать события всех восьми книг, даже упомянул пьесу «Проклятое дитя». Его рассказ был настолько детальным, что друзья не могли скрыть своего удивления.

— А ещё, — добавил Киллиан с загадочной улыбкой, — я, возможно, сын самого Тёмного Лорда. Но это не точно.

Слова Киллиана повисли в воздухе, словно грозовые тучи над Косым переулком. Все четверо замерли, не в силах поверить услышанному.

— Что ты сказал? — первым опомнился Найтмер, его голос прозвучал холоднее обычного. — Ты утверждаешь, что твой отец — Сам-Знаешь-Кто?

Даст, до этого момента спокойно наслаждавшийся клубничным мороженым, подавился и закашлялся.

— Это невозможно, — прошептал Невилл, его глаза расширились от ужаса. — Тёмный Лорд мёртв… был мёртв.

Киллиан лишь пожал плечами, словно говорил о погоде.

— Я не говорю, что это точно. Просто… у меня есть некоторые подозрения. И воспоминания, которые я не могу объяснить.

В этот момент дверь кафе распахнулась, и в помещение вошли трое. Их появление было подобно взрыву в тихой гавани.

Первой вошла Беллатриса Лестрейндж. Её глаза, обычно горящие безумным огнём, сейчас были полны настороженности. За ней следовал Люциус Малфой, его лицо выражало смесь презрения и удивления. Последней появилась Августа Лонгботтом, прямая и строгая, как всегда.

— Киллиан! — воскликнула Беллатриса, её голос эхом отразился от стен. — Что ты себе позволяешь?

— Драко Люциус Малфой! — прогремел Люциус. — Как вы смеете сидеть в компании… этого?

Августа лишь приподняла бровь, окинув взглядом необычную компанию.

Напряжённый разговор

— Постойте, — вмешался Найтмер, поднимаясь из-за стола. — Прежде чем вы начнёте кричать, давайте проясним ситуацию.

Но Беллатриса уже не могла остановиться.

— Ты! — она указала на Киллиана дрожащим пальцем. — Как ты мог такое сказать? О Тёмном Лорде…

— Мама, — перебил Киллиан, впервые в его голосе прозвучала сталь. — Я знаю то, чего не должен знать. И у меня есть причины так говорить.

Люциус перевёл взгляд на Найтмера.

— Мистер Поттер, — произнёс он со скрываемым отвращением. — Что здесь происходит?

Найтмер оглядел собравшихся. Ситуация выходила из-под контроля, но он знал, что сейчас не время для конфликтов.

— Мы поговорим об этом позже, — твёрдо сказал он. — В более подходящей обстановке.

Августа, к всеобщему удивлению, поддержала его:

— Мистер Поттер прав. Не стоит устраивать сцену в общественном месте.

Беллатриса всё ещё кипела от гнева, но даже она понимала разумность этих слов.

Родители забрали своих детей, но напряжение между ними и Найтмером чувствовалось даже на расстоянии. Только Киллиан, казалось, не испытывал страха перед матерью, продолжая загадочно улыбаться.

Когда все разошлись, Найтмер остался сидеть за столом, потягивая остывший кофе. Он знал — этот день изменил всё. Их маленький кружок стал мишенью для внимания, которого они не желали. Но вместе с тем… вместе с тем они стали сильнее.

Потому что теперь у них была тайна, способная перевернуть весь магический мир. И они были готовы к тому, что последует дальше.

Ведь в конце концов, не каждый день узнаешь, что твой друг может быть сыном самого опасного тёмного мага в истории.

После событий в Косом переулке Киллиан не мог найти себе места. Слова, произнесённые в кафе Фортескью, эхом отдавались в его голове. «Возможно, я сын Тёмного Лорда» — эта мысль не давала ему покоя.

Вернувшись в поместье Лестрейнджей, он заперся в своей комнате. Книги, свитки, древние фолианты — всё полетело на пол в поисках ответов.

Киллиан начал с самого очевидного — родословной. Он перерыл все семейные архивы, но ничего не указывало на связь с Волан-де-Мортом. Однако интуиция подсказывала ему — ответ где-то рядом.

«Если это правда, — думал он, расхаживая по комнате, — то я не просто наследник Лестрейнджей. Я — наследник Слизерина!»

В один из вечеров Киллиан решил проверить свою теорию другим способом. Он спустился в подземелье, где содержались различные магические существа. Среди них была старая питонша, которую семья держала для экспериментов.

«Может, стоит попробовать?» — подумал он, приближаясь к террариуму.

Киллиан склонился над змеёй и зашипел на парселтанге:

— Выходи. Я хочу поговорить.

Змея замерла, а затем медленно подняла голову, словно прислушиваясь.

В этот момент дверь комнаты распахнулась. Беллатриса, услышавшая странные звуки, ворвалась внутрь.

— Что ты делаешь? — её голос дрожал от гнева.

Но Киллиан, заметив её реакцию, внезапно решил пойти ва-банк.

— Мама! — воскликнул он, не отрывая взгляда от змеи. — Ты что, трахалась с Тёмным Лордом?!

Лицо Беллатрисы исказилось от ярости. Она замерла, словно статуя, её палочка сама собой появилась в руке.

— Как ты смеешь! — прошипела она, но в её голосе проскользнула нотка паники.

Киллиан, почувствовав её слабость, продолжил наступление:

— Не надо делать вид, что ты не понимаешь! Я говорю на змеином, я знаю про мои способности… И я знаю, что ты что-то скрываешь!

Беллатриса медленно опустила палочку, её глаза метали молнии.

— Ты слишком много на себя берёшь, мальчишка! — процедила она. — Некоторые тайны не предназначены для детских ушей.

Отступление

Понимая, что сейчас не время для конфронтации, Киллиан решил отступить:

— Хорошо, мама. Но я всё равно узнаю правду. Рано или поздно.

Он повернулся к террариуму и снова заговорил со змеёй на парселтанге, словно ничего не произошло.

Следующие дни превратились в бесконечный поиск. Киллиан изучал древние руны, пытался расшифровать семейные тайны, искал любые упоминания о связи между Лестрейнджами и Слизерином.

«Если я действительно сын Тёмного Лорда, — думал он, листая пожелтевшие страницы, — то моё предназначение гораздо больше, чем я мог себе представить».

Однажды ночью, изучая старый семейный гобелен, Киллиан заметил нечто странное. Одна из ветвей родословного древа была заштопана, словно кто-то пытался скрыть часть истории.

Его пальцы дрожали, когда он начал распутывать нити. То, что открылось перед ним, могло изменить всё.

«Кажется, — прошептал он, глядя на обнаруженные символы, — я наконец-то нашёл то, что искал».

Киллиан понимал — он стоит на пороге великих открытий. Правда о его происхождении может как возвысить его до небывалых высот, так и уничтожить. Но он был готов к любому исходу.

Потому что теперь он знал одно — его судьба гораздо сложнее и опаснее, чем он мог себе представить. И он готов пойти до конца, чтобы узнать всю правду.

А вопрос о связи его матери с Тёмным Лордом так и остался висеть в воздухе, словно дамоклов меч, готовый упасть в самый неожиданный момент.

С того дня Киллиан словно одержимый начал преследовать мать своими вопросами. Каждый раз, когда они встречались за обедом, во время прогулок по саду или даже поздними вечерами в библиотеке, он находил способ завести разговор о Тёмном Лорде.

— Мама, — как-то раз начал он, сидя напротив неё за столом, — а каким он был? Ну, в смысле, когда не был… этим?

Беллатриса напряглась, её вилка застыла в воздухе.

— Не понимаю, о чём ты говоришь, — процедила она сквозь зубы.

Но Киллиан не унимался. Он словно почувствовал свою силу над матерью, её слабость в этой теме.

— Да ладно тебе, — протянул он, развалившись в кресле. — Ты же была одной из его самых преданных последователей. Должна помнить каждую деталь.

В другой раз, когда они были в библиотеке, он снова завёл свою песню:

— А как долго ты с ним… это… встречалась? Ну, знаешь, до того, как всё пошло не так.

Лицо Беллатрисы побагровело от гнева.

— Молчи! — прошипела она. — Не смей говорить о том, чего не понимаешь!

Киллиан, однако, был настойчив. Он использовал все доступные ему приёмы: от невинного любопытства до откровенных провокаций.

— Все в школе будут знать, что я его сын, — угрожал он. — Представь, какие слухи поползут.

— Ты не его сын! — крикнула Беллатриса, вскакивая с кресла. — Замолчи немедленно!

Дни превращались в недели, а Киллиан продолжал свою охоту за правдой. Он рылся в старых письмах, искал тайные записи, пытался найти любые упоминания о связи своей матери с Тёмным Лордом.

— Может, у тебя где-то есть его портрет? — как-то раз спросил он, листая семейный альбом. — Или что-то, что принадлежало ему?

Беллатриса молчала, её губы сжались в тонкую линию.

Однажды ночью, когда Киллиан снова пробрался в кабинет матери, он нашёл то, что искал — старый дневник, спрятанный за портретом предка. Страницы были пожелтевшими, чернила выцвели, но слова всё ещё можно было разобрать.

«Он приходил ко мне в полнолуние…»

«Его глаза… они словно проникали в душу…»

«Я готова на всё ради него…»

На следующий день Киллиан ждал мать в её кабинете. Он знал — пришло время финальной битвы.

— Я нашёл твой дневник, — спокойно произнёс он, держа в руках потрёпанные страницы. — Теперь я знаю правду.

Беллатриса побледнела. Её руки дрожали.

— Ты ничего не знаешь, — прошептала она. — И никогда не узнаешь.

Но Киллиан лишь улыбнулся. Он чувствовал — победа близка. Правда о его происхождении скоро будет раскрыта, и тогда всё изменится.

Потому что теперь он знал одно — его мать хранит страшную тайну, и он готов пойти на всё, чтобы её раскрыть.

Киллиан не собирался отступать. Теперь, когда в его руках оказались доказательства связи матери с Тёмным Лордом, он чувствовал себя почти победителем.

— Мама, — начал он за завтраком следующего дня, — ну чего ты боишься? Все признаки налицо. Я говорю на парселмут, у меня твои глаза, но характер… характер явно папин.

Беллатриса молчала, сжимая в руках чашку с чаем так сильно, что костяшки побелели.

Каждый день Киллиан находил новые способы вывести мать на чистую воду. Он изучал семейные портреты, сравнивал черты лица, искал сходства.

— Посмотри на меня, — настаивал он, стоя перед старинным зеркалом. — Тот же нос, те же скулы. Даже родинка на левой щеке — как у него.

— Ты говоришь глупости, — отрезала Беллатриса, но в её голосе проскальзывала неуверенность.

Киллиан начал использовать против матери её же оружие — манипуляции и психологическое давление.

— Если я действительно его сын, — рассуждал он вслух, — то имею право знать правду. Это моё наследие, моя судьба.

Он даже начал шантажировать её:

— Если ты не расскажешь правду, я сам пойду к нему. Представь, как он удивится, увидев своего сына.

Слухи о странностях в поведении Киллиана начали распространяться по поместью. Прислуга перешёптывалась, домовые эльфы прятались по углам, когда он проходил мимо.

Даже Люциус Малфой, изредка навещавший Лестрейнджей, заметил неладное:

— Белла, твой сын ведёт себя подозрительно. Не думаешь, что стоит обратиться к целителю?

Напряжение достигло предела, когда Киллиан устроил настоящий допрос в кабинете матери.

— Почему ты скрываешь очевидное? — кричал он, размахивая дневником. — Все признаки указывают на то, что я его сын! Почему ты боишься признать это?

Беллатриса наконец не выдержала:

— Потому что это неправда! — её голос сорвался. — Потому что ты не его сын!

Но в её глазах читалась такая боль, что Киллиан понял — она лжёт. Лжёт не ему, а себе.

— Ты не можешь вечно это скрывать, — тихо произнёс он. — Правда всегда выходит наружу.

И хотя Беллатриса продолжала отрицать очевидное, Киллиан знал — победа близка. Он чувствовал, как с каждым днём его власть над ситуацией растёт, а тайна становится всё более хрупкой.

Потому что теперь он был уверен — правда о его происхождении не только изменит его жизнь, но и может перевернуть весь магический мир с ног на голову.

Несколько дней прошли в напряжённом молчании. Беллатриса замкнулась в себе, а Киллиан, напротив, стал ещё более настойчивым в своих поисках. Он понимал, что мать скрывает нечто большее, чем просто факт родства.

Однажды ночью, когда поместье погрузилось в тишину, Киллиан решил действовать иначе. Вместо давления и угроз он решил проявить искренний интерес к прошлому.

Он нашёл мать в её спальне, где она сидела у окна, глядя на звёздное небо.

— Мама, — начал он мягко, — я не хочу тебя мучить. Я просто хочу понять. Почему ты так боишься правды?

Беллатриса повернулась к нему, и в её глазах впервые за долгое время не было ненависти.

— Потому что правда может быть опасной, — прошептала она. — Потому что некоторые тайны лучше оставить в прошлом.

Киллиан сел рядом с ней.

— Но я имею право знать, — настаивал он. — Я чувствую в себе силу, которая превосходит обычную магию. Я слышу шёпот змей, вижу то, что другие не замечают.

Беллатриса долго молчала, прежде чем заговорить.

— Ты прав, — наконец произнесла она. — Ты имеешь право знать. Но не сейчас.

В этот момент Киллиан понял, что прямое давление не принесёт результата. Он решил действовать иначе — через доверие и понимание.

— Хорошо, — согласился он. — Но я буду ждать. И когда ты будешь готова, я хочу услышать всю правду.

Пока Киллиан ждал, он начал исследовать другие аспекты своего происхождения. Он нашёл старые записи о ритуалах, связанных с кровью, о древних заклинаниях, которые могли раскрыть тайны рода.

Однажды, изучая библиотеку, он наткнулся на книгу, спрятанную за магическим барьером. Внутри были записи о пророчестве, связанном с наследником Слизерина.

«Когда кровь древнейшего рода соединится с силой тёмного мага, — гласило оно, — родится тот, кто превзойдёт своего отца во всём, но душа его умрёт, заменившись на чужую».

Киллиан замер, читая эти строки. Теперь он был уверен — его происхождение гораздо сложнее, чем казалось.

Когда Беллатриса узнала о находке сына, она поняла — больше нельзя скрывать правду. В тот вечер она рассказала ему всё.

О том, как встретила Тёмного Лорда, о их связи, о том, как боялась потерять его внимание. О том, как пыталась защитить сына от его судьбы.

Теперь, зная правду, Киллиан стоял на пороге новой жизни. Он понимал, что его судьба связана не только с наследием матери, но и с наследием отца. И он был готов принять эту судьбу, какой бы опасной она ни была.

Потому что теперь он знал — он не только наследник Лестрейнджей. Он — наследник куда более древнего и могущественного рода. И его путь только начинается.

В поместье Лестрейнджей воцарилось хрупкое перемирие. Но оба знали — это лишь начало. Начало новой главы в истории, которая изменит не только их жизни, но и весь магический мир.

И Киллиан был готов к этому изменению. Готов принять свою судьбу, какой бы она ни была. Потому что теперь он знал правду — и это знание давало ему силу.

Хмурое утро окутало платформу 9¾ лёгкой дымкой. Найтмер появился первым, его взгляд скользил по толпе, выискивая знакомые фигуры.

Киллиан, как всегда энергичный, заметил его первым:

— Босс! Думал, ты передумаешь?

Невилл и Драко подошли следом, обмениваясь сдержанными улыбками. В их компании не было места показной вежливости — только искренность и уважение.

Они нашли укромное купе в середине состава. Драко аккуратно расставил вещи, Невилл помог с тяжёлыми сумками, а Киллиан уже доставал свои изобретения.

— Что это у тебя? — поинтересовался Найтмер, разглядывая странные механизмы.

— Просто пара полезных штучек, — подмигнул Киллиан. — На всякий случай.

Их беседа отличалась от обычных разговоров первокурсников. Они обсуждали не только школьные дела, но и свои планы, стратегии, делились информацией.

— Я нашёл несколько интересных заклинаний, — поделился Драко. — Думаю, они могут пригодиться.

— У меня тоже есть пара идей, — кивнул Найтмер. — Но об этом позже.

За окном проносились пейзажи, а в купе царила особая атмосфера. Они играли в волшебные шахматы, рассказывали истории из своей жизни, делились планами.

— Знаете, — задумчиво произнёс Невилл, — иногда я думаю о том, как далеко мы зашли.

— И куда мы придём, — добавил Киллиан с ухмылкой.

К вечеру они устроили небольшой ужин. Драко достал изысканные закуски, Невилл — домашние сладости, Киллиан — свои любимые шоколадки.

— Помните наш первый день в Косом переулке? — улыбнулся Найтмер.

— Как такое забыть? — фыркнул Драко. — Особенно после твоих заявлений, Киллиан.

Все рассмеялись, вспоминая прошлое.

Перед прибытием они проверили свои вещи, обменялись контактами, обсудили дальнейшие планы.

— Надеюсь, нас не раскидает по разным факультетам, — вздохнул Невилл.

— Неважно, куда мы попадём, — ответил Найтмер. — Главное, что мы вместе.

Когда поезд замедлил ход, все четверо чувствовали лёгкое волнение. Впереди их ждал новый этап жизни, полный вызовов и возможностей.

— Ну что, — сказал Киллиан, глядя в окно, — готовы к новым свершениям?

— Всегда готовы, — хором ответили его друзья.

И в этот момент они знали — что бы ни ждало их впереди, они справятся. Потому что они не одни. Потому что у них есть друг друг.

Поезд остановился, и четверо друзей, обмениваясь понимающими взглядами, вышли навстречу своей судьбе. В их походке не было детской неуверенности — только твёрдая решимость и готовность к новым испытаниям.

Тяжёлые тени окутали водную гладь, когда первокурсники выстроились у берега. Осенний ветер играл с их волосами, а в воздухе витало предвкушение чего-то великого. Лодки покачивались на чёрной, словно чернила, воде, отражая огни приближающегося замка.

Найтмер, невозмутимый среди всеобщего волнения, первым шагнул в одну из лодок. Его взгляд скользил по лицам товарищей, и в его глазах читалась уверенность, которой так не хватало остальным.

— Не тряситесь, как желе, — бросил он, устраиваясь на сиденье. — Или вы боитесь проплыть пару метров по воде?

Киллиан, Невилл и Драко заняли места рядом, стараясь скрыть своё волнение за маской безразличия.

Величественный зал встретил их приглушённым гулом голосов. Свечи парили в воздухе, отбрасывая причудливые тени на стены. Профессор Макгонагалл, держа в руках Распределяющую Шляпу, казалась воплощением строгости и порядка.

Когда очередь дошла до Даста, в зале повисла особенная тишина. Казалось, даже свечи замерли в воздухе, ожидая решения древней Шляпы.

«О, какая необычная душа… — прошептала Шляпа, едва коснувшись головы юноши. — В тебе столько пустоты, но она не пугает, а манит. Ты словно холст, готовый принять любой цвет…»

Даст замер, затаив дыхание. Он никогда не думал, что кто-то сможет увидеть его таким — пустым, но готовым к переменам.

«Ты мог бы найти своё место в Когтевране, — размышляла Шляпа, — твоя любознательность достойна этого факультета. Но нет… В тебе есть что-то тёмное, что-то, что тянется к власти и знаниям. Слизерин даст тебе то, что ты ищешь».

«А что, если я не хочу быть таким? — мысленно спросил Даст. — Что, если я просто хочу быть собой?»

«Быть собой — это прекрасно, — ответила Шляпа. — Но иногда нужно принять свою природу, чтобы изменить её. Слизерин научит тебя этому».

— СЛИЗЕРИН! — прогремел окончательный вердикт, и Даст почувствовал, как что-то внутри него щёлкнуло, словно замок открылся, выпуская на свободу то, что долго было заперто.

Пока он шёл к столу своего нового факультета, он чувствовал на себе взгляды, но впервые за долгое время не пытался спрятаться. Он был тем, кем был, и, возможно, это было началом чего-то нового.

В его душе зародилось странное чувство — не страх и не надежда, а что-то среднее, что-то, что он ещё не научился понимать. Но одно он знал точно: этот выбор изменит его жизнь, и, возможно, к лучшему.

Когда Найтмер шагнул вперёд, в зале повисла тяжёлая тишина. Даже свечи, казалось, замерли в воздухе, чувствуя исходящую от него тьму. Его глаза горели необычным, почти нечеловеческим светом, а аура силы окутывала его словно плащ.

Профессор Макгонагалл помедлила, прежде чем водрузить Шляпу на его голову. И в тот момент, когда древняя ткань коснулась его волос, время, казалось, остановилось.

«О, сколько тьмы… — прошептала Шляпа, погружаясь в глубины его сознания. — Такая концентрация негатива редко встречается даже среди самых одарённых волшебников».

Найтмер не дрогнул. Его лицо оставалось бесстрастным, но внутри бушевала буря эмоций.

«Ты хранишь в себе силу, способную уничтожить целые миры, — продолжала Шляпа. — Но в тебе есть и контроль, невероятный самоконтроль».

«Я знаю, кто я, — мысленно ответил Найтмер. — И я принимаю свою природу».

«О, ты особенный случай, — признала Шляпа. — Твоя связь с негативом уникальна. Но ты не позволишь ей поглотить себя полностью. Слизерин научит тебя управлять этой силой».

«А если я не хочу учиться? — спросил Найтмер. — Если я просто хочу использовать её?»

«Тогда ты погубишь себя, — ответила Шляпа с неожиданной твёрдостью. — Но я вижу в тебе потенциал для большего».

Долгие секунды тянулись словно часы. Шляпа изучала самые тёмные уголки его души, а Найтмер позволял ей это, не отводя взгляда от дальнего конца стола преподавателей.

— СЛИЗЕРИН! — наконец провозгласила Шляпа, и её голос эхом отразился от стен.

Когда Найтмер шёл к столу своего факультета, его шаги были уверенными, а взгляд — холодным. Он знал, что это только начало его пути, и он готов был принять все испытания, которые ждут впереди.

В его душе не было сомнений — только решимость и предвкушение того, чему он научится в стенах Слизерина. Ведь он всегда знал, что принадлежит тьме, и теперь она приняла его как своего.

Когда Киллиан вышел вперёд, в зале повисло напряжённое ожидание. Свечи замерли в воздухе, словно предчувствуя нечто особенное. Профессор Макгонагалл водрузила Шляпу на его голову, и древняя ткань будто ожила.

«О, какая удивительная магия течёт в твоих венах… — прошептала Шляпа, погружаясь в глубины его сущности. — Я чувствую древнюю силу, наследие самого Салазара Слизерина».

Киллиан замер, затаив дыхание. Он знал о своём происхождении, но слышать подтверждение от древнего артефакта было неожиданно.

«В тебе течёт кровь великого волшебника, — продолжала Шляпа. — Твоя связь с наследием Слизерина неоспорима. Я чувствую в тебе талант, амбиции и жажду знаний».

«Я знаю, кто я, — мысленно ответил Киллиан. — Но я не хочу быть просто наследником. Я хочу доказать, что достоин этого наследия».

«О, ты более чем достоин, — признала Шляпа. — Твоя изобретательность, твой ум и твоя сила — всё это делает тебя истинным наследником. Но помни: с такой силой приходит и великая ответственность».

«Я готов к этой ответственности, — твёрдо ответил Киллиан. — Я готов учиться и расти».

«Ты станешь великим, — уверенно произнесла Шляпа. — Слизерин гордился бы таким наследником».

В зале повисла напряжённая тишина, пока Шляпа взвешивала все за и против. Каждый миг тянулся словно вечность.

— СЛИЗЕРИН! — наконец провозгласила Шляпа, и её голос эхом разнёсся по залу.

Когда Киллиан шёл к столу своего факультета, его шаг был твёрд, а взгляд полон решимости. Он чувствовал на себе взгляды всех присутствующих, но не отводил глаз. Теперь он знал: его судьба только начинается, и он готов принять все вызовы, которые она принесёт.

В его душе разгорался огонь амбиций, подогреваемый осознанием своего наследия. Наследник Слизерина. Эти слова эхом отдавались в его сознании, придавая ему ещё больше решимости.

Когда Невилл (Хоррор) шагнул вперёд, в зале повисла необычная тишина. Даже обычно болтливые призраки замерли, наблюдая за этим необычным моментом. Профессор Макгонагалл водрузила Шляпу на его голову, и древняя ткань словно насторожилась.

«О, какая интересная душа… — задумчиво произнесла Шляпа, погружаясь в его мысли. — Потомок древней магической семьи, воспитанный на идеалах света и добра…»

«Но я хочу в Слизерин, — твёрдо подумал Невилл. — Мои друзья там, и я хочу быть с ними».

«Любопытно… — протянула Шляпа. — В тебе нет той жажды власти, которая присуща слизеринцам. Но я вижу твою решимость».

«Я знаю, что не подхожу по обычным меркам, — мысленно ответил Невилл. — Но я готов учиться, меняться, становиться лучше».

Шляпа помолчала, изучая глубины его души.

«В тебе есть качества, которые ты сам в себе не замечаешь, — наконец произнесла она. — Твоя способность преодолевать страхи — это форма хитрости. Твоя верность друзьям — это проявление стратегического мышления. А твоя недавняя трансформация говорит о большой амбициозности».

«Но я всегда был… другим, — подумал Невилл. — Не таким, как все ожидают».

«Именно это делает тебя особенным, — ответила Шляпа. — Слизерин ценит индивидуальность. Ты можешь стать тем, кто изменит представление о том, каким должен быть слизеринец».

В зале повисла напряжённая тишина, пока Шляпа взвешивала все за и против.

— СЛИЗЕРИН! — наконец провозгласила она, и её голос эхом разнёсся по залу.

Когда Невилл (Хоррор) шёл к столу своего факультета, он чувствовал на себе недоуменные взгляды, но впервые за долгое время был уверен в своём выборе. Он знал, что этот путь будет непростым, но он был готов к испытаниям.

В его душе разгоралась новая искра — искра решимости доказать, что можно быть собой и при этом соответствовать ожиданиям факультета. И, возможно, именно он станет тем, кто изменит представление о том, каким должен быть истинный слизеринец.

Квиринус Квиррелл, нервно поправлявший свой тюрбан, почувствовал странное покалывание в затылке. Волан-де-Морт, скрывающийся в его сознании, насторожился, улавливая знакомую ауру силы, исходящую от Киллиана. Что-то в этом юноше пробуждало смутные воспоминания, но Тёмный Лорд не мог понять, что именно.

После завершения распределения Дамблдор поднялся, чтобы представить нового преподавателя Защиты от Тёмных искусств. Квиррелл вышел вперёд, кланяясь и извиваясь, а Волан-де-Морт в его голове не мог оторвать взгляда от новых учеников.

Начало новой главы

Праздничный пир прошёл в напряжённой атмосфере. Старосты провели первокурсников в подземелья Слизерина, где царил полумрак, наполненный обещаниями будущего.

— Добро пожаловать домой, — прошептал Найтмер, оглядывая своих соратников.

— Наконец-то мы все вместе, — улыбнулся Киллиан, и в его глазах зажглись озорные огоньки.

В коридорах замка эхом разносился их смех — смех тех, кто знал, что их путь только начинается. И пусть впереди ждали испытания, они были готовы встретить их лицом к лицу. Ведь теперь они были не одни.

А в учительской Северус Снейп всё ещё не мог прийти в себя от неожиданного распределения Поттера. Волан-де-Морт же обдумывал свои новые открытия, чувствуя, что этот год может принести неожиданные сюрпризы.

* * *

Полумрак кабинета окутывал фигуру Квиррелла, нервно расхаживающего перед зеркалом. Его тюрбан казался особенно громоздким в этот вечер, а в затылке пульсировала знакомая боль.

Волан-де-Морт наблюдал за происходящим через глаза своего жалкого носителя, погружаясь в размышления. Сегодняшний день принёс ему немало сюрпризов.

«Поттер в Слизерине… — размышлял Тёмный Лорд. — Необычная внешность, тёмная аура. Что-то в нём не так. Нужно будет проследить за ним внимательнее».

Его внимание вновь переключилось на Киллиана. Мальчик вызывал особый интерес. В нём Тёмный Лорд чувствовал что-то знакомое, какую-то едва уловимую связь, которую не мог точно определить.

«Кровь древнего рода… — думал он. — Изобретательность, амбиции. Он может стать полезным. Нужно будет выяснить его происхождение подробнее».

Остальные новички тоже не остались без внимания. Найтмер с его невероятной способностью управлять негативной энергией, Хоррор, проявивший неожиданную решительность… Все они были необычными.

«Интересно, — усмехнулся Волан-де-Морт. — Похоже, этот год будет куда занимательнее, чем я предполагал. Эти дети… Они могут стать либо моими союзниками, либо моими врагами. Нужно будет действовать осторожно».

Он обратил особое внимание на реакцию зельевара. Снейп явно был озадачен появлением Поттера в Слизерине. Это могло сыграть на руку.

«Используем это, — решил Тёмный Лорд. — Все эти неожиданности можно обернуть в нашу пользу. Нужно лишь правильно расставить фигуры на доске».

Квиррелл тем временем продолжал нервно теребить свой тюрбан, не подозревая о грандиозных планах, которые строятся в его голове. Тёмный Лорд улыбался. Он чувствовал, что этот год может принести ему то, чего он так долго ждал.

«О, да… — прошептал он про себя. — Этот год будет интересным. Очень интересным».

Его взгляд вновь обратился к двери, за которой скрывались новые возможности и потенциальные союзники. Или враги. Время покажет.

* * *

Звёздная ночь заглядывала в окна кабинета директора. Альбус Дамблдор сидел в своём кресле, задумчиво перебирая страницы древней книги. Его глаза, обычно излучающие тепло и мудрость, сейчас были холодными и расчётливыми.

Распределение Гарри Поттера в Слизерин стало первым звеном в цепи неожиданностей, нарушивших тщательно выстроенный план. Директор не мог скрыть своего разочарования.

«Мальчик должен был оказаться в Гриффиндоре, — размышлял Дамблдор. — Там, где его окружили бы верные люди, где он учился бы смелости и благородству. А теперь… Теперь он среди змей, среди тех, кто может научить его совсем другим вещам».

Невилл Лонгботтом — его запасной план, его страховка — тоже оказался в Слизерине. Это было ударом ниже пояса. Мальчик, которого он готовил как потенциального героя, теперь находился в самом неподходящем месте.

«Что пошло не так? — спрашивал себя директор. — Почему Шляпа приняла такое решение? Или это не случайность? Может быть, кто-то вмешался?»

Его взгляд упал на портрет Армандо Диппета. Старый директор, казалось, наблюдал за ним с осуждением.

Появление нового ученика — Киллиана — только усложняло ситуацию. Он несли в себе силу, которую было трудно предсказать и контролировать.

«Нужно перестроить план, — решил Дамблдор. — Нельзя допустить, чтобы эти дети попали под влияние Тёмных сил. Но как? Как сохранить контроль, когда всё идёт не по сценарию?»

Его пальцы машинально поглаживали бороду — признак глубокого беспокойства. Снейп, его верный шпион, тоже был озадачен появлением Поттера в Слизерине. Это могло сыграть как на руку, так и против.

«Мы должны адаптироваться, — прошептал директор. — Игра становится сложнее, но правила остаются теми же. Выживание сильнейшего. Защита того, что дорого».

В его голове рождался новый план, более сложный, более рискованный. Большая Игра только начиналась, и теперь в ней появилось больше переменных, чем он предполагал.

Часы пробили полночь, но Дамблдор не спал. Он знал: чтобы победить в этой игре, нужно быть готовым к любым неожиданностям. Даже если эти неожиданности нарушают все твои планы.

Подземелья Хогвартса наполнились густым ароматом трав и специй, когда первокурсники вошли в класс зельеварения. Профессор Снейп стоял у своего стола, его чёрные одежды словно поглощали свет, а глаза сканировали каждый угол класса.

— Сегодня мы будем изучать простейшее зелье от кашля, — начал он, его голос эхом отражался от каменных стен. — И я надеюсь, что даже самые безнадёжные из вас справятся с этой задачей.

Гарри Поттер внимательно слушал инструкции, его голубые глаза блестекали умом. Когда Снейп начал придираться к его работе, как он обычно делал с гриффиндорцами, Поттер удивил всех.

— Профессор, — произнёс он твёрдо, не отрывая взгляда от котла, — я заметил, что вы добавили измельчённый корень асфоделя вместо целого. Это может повлиять на консистенцию конечного продукта.

Снейп замер. Никто из первокурсников не осмеливался поправлять его, особенно так уверенно.

— И откуда же вы это знаете, Поттер? — спросил он, приподняв бровь.

— Изучал литературу по зельеварению летом, — просто ответил Гарри, не показывая ни капли страха.

Bad Guys сидели за одним столом, и если бы кто-то наблюдал за ними, то заметил бы, как они обмениваются понимающими взглядами. Для них эти уроки были детской забавой.

— Неужели это всё? — прошептал Киллиан, наблюдая за тем, как другие ученики борются с простейшими ингредиентами. — Мы могли бы варить что-то посложнее.

— Терпение, — ответил Найтмер, не отрывая взгляда от своего котла. — У нас будет шанс показать себя.

Невилл (Хоррор) молча работал, его руки двигались уверенно, хотя внутри он всё ещё удивлялся своим способностям. Он никогда не думал, что сможет так легко справляться с зельями.

Северус Снейп ходил между партами, его мантия шуршала при каждом движении. Он не мог не заметить необычную группу первокурсников. Их уверенность, их знания… Всё это было подозрительно.

Особенно Поттер. Его внешность, его манера речи, его знания — всё это не соответствовало тому, что Снейп знал о сыне Джеймса. Эти голубые глаза… Они были не такими, как у Лили.

— Мистер Поттер, — прервал он его размышления, — может быть, вы расскажете нам о свойствах полыни в зельеварении?

Гарри поднялся, его голос звучал уверенно:

— Полынь, профессор, используется для усиления магических свойств зелья. При правильном дозировании она может увеличить эффективность зелья на 30%. Однако её избыток может привести к…

Снейп слушал, и с каждым словом его удивление росло. Этот мальчик знал больше, чем показывал.

Когда урок закончился, Снейп собрал работы. Оценки были высокими, особенно у группы Bad Guys. Он не мог не отметить их талант, но что-то в них настораживало.

— Поттер, останьтесь, — произнёс он, когда остальные вышли.

Гарри остался, готовый к любому вопросу. Этот урок только начинался, и он знал, что впереди их ждёт много интересного.

Профессор Снейп медленно закрыл дверь класса, его чёрные глаза внимательно следили за тем, как последний ученик покидает помещение. Затем он повернулся к Найтмеру, который стоял у своего стола, невозмутимо глядя на преподавателя.

— Мистер Поттер, — начал Снейп, его голос был холоднее обычного, — я заметил вашу… необычную осведомлённость в некоторых вопросах.

Найтмер лишь приподнял бровь, не выдавая своих эмоций.

— Вы слишком уверены в себе для первокурсника, — продолжил Снейп, приближаясь к столу. — Ваши знания выходят далеко за рамки учебной программы.

— Я всегда считал, что подготовка — ключ к успеху, — ответил Найтмер, его голос оставался спокойным и ровным.

Снейп остановился напротив него, его глаза сверкнули.

— Не пытайтесь юлить, — произнёс он. — Я видел, как вы манипулируете другими учениками, как контролируете ситуацию в классе. Это не поведение обычного школьника.

Найтмер слегка улыбнулся, впервые проявляя эмоции.

— А вы проницательны, профессор, — признал он. — Но, возможно, я просто хорошо учусь?

— Не пытайтесь меня обмануть, — отрезал Снейп. — У вас есть какая-то цель здесь. И я намерен выяснить, какая именно.

Найтмер выдержал его взгляд, не отступая.

— У каждого есть свои цели, профессор, — ответил он. — И я уверен, что мы сможем найти общий язык.

Снейп наклонился ближе, его шёпот был почти угрожающим:

— Я не терплю тайн в своём классе. Если у вас есть что скрывать, лучше признайтесь сейчас.

— У меня нет тайн, — спокойно ответил Найтмер. — Только знания и амбиции.

Снейп отступил, обдумывая его слова.

— Мы ещё поговорим об этом, — пообещал он. — А пока… можете идти. Но помните: я наблюдаю за вами.

Найтмер кивнул, развернулся и вышел из класса, оставив Снейпа наедине с его мыслями. Профессор долго смотрел ему вслед, чувствуя, что этот ученик принесёт немало сюрпризов в этом учебном году.

В коридоре Найтмер позволил себе лёгкую ухмылку. Он знал, что игра только начинается, и первый раунд остался за ним.

В коридоре Bad Guys обсуждали прошедший урок.

— Неплохо для начала, — усмехнулся Найтмер. — Но это только начало. Скоро они поймут, с кем имеют дело.

И они были правы. Впереди их ждали новые испытания, новые открытия и, возможно, новые союзники. Или враги. Время покажет.

Прохладные октябрьские ветра трепали листья в Запретном лесу, а в стенах Хогвартса царила особая атмосфера. Киллиан знал, что время пришло. Он ждал этого момента с тех пор, как переступил порог школы.

После урока Защиты от Тёмных искусств большинство учеников поспешили покинуть класс. Киллиан остался, наблюдая, как профессор Квиррелл нервно поправляет свой тюрбан.

— Профессор, — начал Киллиан, подходя ближе, — могу я поговорить с вами наедине?

Квиррелл заметно занервничал, его руки дрожали.

— Д-да, конечно, мистер… э-э…

— Лестрейндж, — подсказал юноша, внимательно наблюдая за реакцией преподавателя.

Они остались одни в классе. Квиррелл нервно расхаживал, а Киллиан сохранял спокойствие, словно хищник перед прыжком.

— Я заметил, профессор, — начал Киллиан, — что вы носите тюрбан не просто так.

Лицо Квиррелла побледнело ещё больше.

— О чём вы говорите, юноша?

— Не притворяйтесь, — спокойно произнёс Киллиан. — Я знаю, кто скрывается под вашим тюрбаном. И я хочу поговорить именно с ним.

В этот момент что-то изменилось. Квиррелл застыл, а затем его голос стал другим — холодным, властным.

— Любопытно, — прошипел Волан-де-Морт. — Кто ты такой, чтобы знать о моём присутствии?

Киллиан не дрогнул.

— Я знаю многое, отец, — произнёс он, наблюдая за реакцией Тёмного Лорда.

Волан-де-Морт замер. Его глаза расширились от удивления.

— Что ты сказал? — прошипел он.

— Я знаю, кто мой настоящий отец, — спокойно ответил Киллиан. — И я пришёл к вам не как враг, а как сын.

В классе повисла тяжёлая тишина. Волан-де-Морт изучал юношу, пытаясь понять, говорит ли тот правду.

— Докажи, — наконец произнёс он.

Киллиан достал из кармана древний артефакт, завёрнутый в чёрную ткань. Развернув её, он показал крестраж — медальон Слизерина.

— Этот артефакт был передан мне через мать, — произнёс он. — Она нашла его в родовом поместье Блэков.

Волан-де-Морт отшатнулся. Его глаза пылали от узнавания.

— Невозможно… — прошептал он. — Как ты…

— Я храню его не для себя, — быстро добавил Киллиан. — Я знаю его истинную природу. И я принёс его вам.

Тёмный Лорд протянул руку, и медальон сам собой взлетел в воздух, направляясь к нему. Его пальцы дрожали от предвкушения.

— Как ты узнал? — спросил он, изучая артефакт.

— У меня были свои источники, — уклончиво ответил Киллиан. — Но главное — я знаю правду о нашем роде.

Волан-де-Морт молчал, обдумывая услышанное. Его планы могли измениться в одно мгновение.

— Ты рисковал, придя сюда, — наконец произнёс он. — Но ты доказал свою преданность.

Киллиан улыбнулся. Он знал, что этот разговор изменит всё.

— Я готов служить вам, отец, — ответил он. — Но не как пешка. Я хочу быть равным.

В этот момент они заключили негласный договор, который мог изменить ход всей истории. Киллиан сделал свой выбор, а Волан-де-Морт получил то, чего не ожидал — наследника, готового вернуть ему его же крестраж.

В самый разгар разговора дверь класса с грохотом распахнулась. Гарри Поттер, он же Найтмер, ввалился в помещение, словно разъярённый бык. Его глаза метали молнии, а аура негатива буквально искрила в воздухе.

— Киллер, ты что, совсем охренел?! — взревел он, игнорируя присутствие Волан-де-Морта. — Ты вообще в своём уме?!

Волан-де-Морт от такого поворота событий на мгновение потерял дар речи. Даже Квиррелл под тюрбаном затрясся от страха.

— Поттер, — прошипел Тёмный Лорд, пытаясь сохранить лицо, — кто ты такой, чтобы…

— Захлопни хлебало! — перебил его Найтмер, не сводя взгляда с Киллиана. — Я его командир, и я имею право знать, почему мой подчинённый решил поиграть в героя с самым опасным психопатом магического мира!

Киллиан стоял, поражённый такой бурной реакцией. Он не ожидал, что Найтмер так эмоционально отреагирует на его действия.

— Ты же поклялся мне в верности! — продолжал бушевать Найтмер. — Или память отшибло? А про безопасность ты не подумал? А если бы он тебя прикончил?

Волан-де-Морт наблюдал за этой сценой с нескрываемым интересом. Такого он точно не ожидал — чтобы кто-то смел так разговаривать с ним, да ещё и в присутствии его же сына.

— Успокойся, — наконец произнёс Киллиан, поднимая руки в примирительном жесте. — Я всё под контролем.

— Под контролем? — фыркнул Найтмер. — Да ты только что играл в русскую рулетку с самым опасным крестражем!

Тёмный Лорд не мог не признать — в словах этого мальчишки была логика. Но такое неуважение к своей персоне…

— Довольно, — наконец произнёс он, поднимаясь. — Уходите оба. И чтобы больше я не видел подобных выходок.

Найтмер бросил последний гневный взгляд на Киллиана и, развернувшись на каблуках, вышел из класса, утягивая за собой своего подчинённого.

— Мы ещё поговорим об этом, — прошипел он, когда они оказались в коридоре. — И поверь, тебе не понравится наша беседа.

Киллиан лишь усмехнулся. Он знал, что Найтмер прав в своей заботе, но игра стоила свеч. А разборки с командиром можно и потом пережить. В конце концов, не впервой.

— Да-да, грозный командир, — протянул он. — Только не куксись так, а то морщины появятся.

— Морщины? — взвился Найтмер. — Да я тебя сейчас сам в морщины превращу!

И они отправились в подземелья Слизерина, продолжая свой вечный спор, который, казалось, никогда не закончится.

Глава 12. Невольное напряжение

Октябрь в Хогвартсе

Последние дни октября выдались особенно напряжёнными для Киллиана. Найтмер не упускал ни единой возможности отчитать его за встречу с Волан-де-Мортом. Казалось, что его командир готов преследовать его даже во сне.

Столкновение в коридоре

Очередной выпад Найтмера застал Киллиана врасплох. Он был загнан в угол тёмного коридора, где эхо от голоса командира отражалось от стен, усиливая его гнев.

— Ты хоть понимаешь, насколько это было глупо?! — шипел Найтмер, нависая над Киллианом. — Ты мог погибнуть! Или, что ещё хуже, попасть под его влияние!

Киллиан стиснул зубы, пытаясь сдержать раздражение. Его руки непроизвольно сжались в кулаки.

— Я всё контролировал, — процедил он сквозь зубы. — И не нужно читать мне нотации.

— Контролировал он! — фыркнул Найтмер. — Ты хоть представляешь, как я волновался?

Внезапный звонок на урок прервал их перепалку. Найтмер резко отпрянул, словно обжёгшись, и отвернулся.

— Пошли, — бросил он, не глядя на Киллиана. — Опоздаем на трансфигурацию.

В классе трансфигурации

Они ввалились в класс последними, запыхавшиеся и взъерошенные. Профессор Макгонагалл окинула их строгим взглядом.

— Мистер Поттер, мистер… э-э… Лестрейндж, — произнесла она, приподняв бровь. — Что случилось?

— Простите, профессор, — выдавил Найтмер, стараясь сохранить серьёзное выражение лица. — Заблудились в коридорах.

Класс подавил смешки, а Макгонагалл лишь покачала головой, явно не поверив их объяснению.

Киллиан занял своё место, чувствуя, как напряжение между ним и Найтмером нарастает с каждой минутой. Он не мог отрицать, что забота командира трогает его, но гордость не позволяла признать это вслух.

Найтмер, усевшись рядом, продолжал бросать на него недовольные взгляды, словно пытаясь просверлить дыру в его черепе.

В воздухе витало нечто большее, чем просто недовольство. Нечто, что оба они пока не были готовы признать.

Урок тянулся медленно, а мысли Киллиана раз за разом возвращались к их столкновению в коридоре. И к тому, как близко они стояли друг к другу…

Тихий субботний день в Хогвартсе выдался на удивление спокойным. Киллиан и Найтмер, не имея особых планов, решили прогуляться по коридорам замка. Они не заметили, как за ними следят две любопытные гриффиндорские физиономии.

Рон Уизли и Симус Финниган, заметив слизеринцев в пустынном коридоре, решили подшутить над ними. Они дождались момента, когда Киллиан и Найтмер зашли в подсобку, и быстро захлопнули дверь.

— Готово! — прошептал Симус, закрывая замок.

— Отлично сработано! — ухмыльнулся Рон. — Теперь они там застрянут!

Подсобка оказалась крошечной комнатой, заставленной старыми партами и мелками. Найтмер первым пришёл в себя от шока.

— Отлично, просто замечательно, — проворчал он, пытаясь открыть дверь. — Эти идиоты даже не представляют, во что ввязались.

Киллиан молча осматривал помещение в поисках другого выхода.

— Расслабься, — сказал он наконец. — Мы выберемся.

Часы тянулись медленно. Найтмер нервно расхаживал по комнате, а Киллиан сидел на парте, пытаясь придумать план побега. Между ними снова возникло то странное напряжение, которое они пытались игнорировать.

— Знаешь, — неожиданно произнёс Киллиан, — ты слишком много волнуешься.

— А ты слишком много рискуешь, — парировал Найтмер.

Спустя секунду они оказались близко друг к другу. Найтмер склонился над ним, сияя своими голубыми глазами, и положил ему палец на губы, заставляя замолчать. Он долго поглаживал его губы пальцем, зарываясь носом в его белоснежные волосы, пока Киллер замер, парализованный от шока и приятных ощущений.

* * *

Профессор Флитвик, заглянувший в подсобку за мелом, замер на пороге. Перед ним предстала удивительная картина: два слизеринца, уставшие и сонные, спали, прижавшись друг к другу.

— О, мои юные друзья, — прошептал он, стараясь не разбудить их. — Что же с вами случилось?

Когда ребята проснулись, они обнаружили себя в гостиной Слизерина, а рядом — хихикающих первокурсников.

— Кажется, кто-то должен извиниться перед гриффиндорцами, — заметил Киллиан, потирая затылок.

— Даже не надейся, — фыркнул Найтмер. — Они это заслужили.

Но в глубине души оба понимали, что этот случай сблизил их ещё больше, хотя никто из них не был готов это признать.

Новость о том, что двух слизеринцев нашли спящими вместе, быстро разлетелась по школе. Но Киллиан и Найтмер лишь переглянулись и пожали плечами — им было всё равно, что думают другие.

Альбус Дамблдор медленно прохаживался по своему кабинету, погруженный в глубокие размышления. Его длинная борода слегка покачивалась в такт шагам, а глаза, скрытые за полукруглыми очками, словно видели что-то недоступное другим.

Неожиданное появление мистера Поттера на факультете Слизерин нарушило все его тщательно выстроенные планы. Директор понимал: необходимо действовать осторожно, не спугнув юношу излишней навязчивостью.

Дамблдор вызвал к себе профессора Макгонагалл.

— Минерва, — начал он, не оборачиваясь, — мне нужна ваша помощь в одном деликатном деле.

Декан Гриффиндора настороженно кивнула.

— Мистер Поттер проявляет незаурядный интерес к защите от тёмных искусств. Возможно, стоит организовать дополнительные занятия для одарённых учеников?

Макгонагалл понимающе улыбнулась.

— Я могу предложить это профессору Снейпу. Он всегда рад помочь талантливым ученикам.

Директор задумчиво кивнул. План начал складываться в его голове. Он решил использовать естественную конкуренцию между факультетами, чтобы привлечь внимание мистера Поттера к третьему этажу.

Через несколько дней в Хогвартсе объявили о проведении необычного конкурса. Ученикам предлагалось разгадать тайну древнего артефакта, спрятанного в школе. Приз — возможность провести час наедине с зеркалом Еиналеж.

Дамблдор знал: любопытство мистера Поттера обязательно возьмёт верх. Он также понимал, что юноша не пойдёт один — возьмёт с собой мистера Лестрейнджа. Это давало возможность наблюдать за их взаимодействием и лучше понять мотивы обоих.

К концу недели директор получил отчёт от профессора Флитвика о том, что оба юноши активно участвуют в подготовке к конкурсу. Их команда уже успела решить несколько загадок.

Дамблдор удовлетворённо улыбнулся. Его план работал лучше, чем он ожидал. Теперь оставалось только дождаться, когда нити его замысла сплетутся воедино, и главные действующие лица окажутся там, где ему нужно.

В глубине души он понимал: эта игра может иметь неожиданные последствия. Но ради высшего блага иногда приходится идти на риск. И Альбус Дамблдор был готов к этому риску.

Четверо друзей собрались в старом классе, где пыль толстым слоем покрывала парты. Гарри, Киллер, Драко и Невилл расположились вокруг стола, заваленного свитками пергамента и древними книгами.

— Ну что, — начал Найт, поправляя мантию, — рассказывай, что ты знаешь об этом камне.

Киллер усмехнулся, потирая руки.

— Знаете, у меня есть кое-какие… интересные сведения из книги, которую я читал в прошлой жизни.

Даст приподнял бровь.

— Что за книга?

— Это книга о нашем будущем, — осторожно произнёс Киллер. — О том, что произойдёт в этом году.

Хоррор с интересом подался вперёд.

— И что там написано?

Киллер начал свой подробный рассказ. Он описал, как в Хогвартсе появился философский камень — творение алхимика Николаса Фламеля, способный превращать металлы в золото и даровать бессмертие.

— Этот камень сейчас спрятан где-то в школе, — продолжал Киллер. — Его охраняет трёхголовая собака, а добраться до него можно только пройдя через ряд испытаний.

Найтмер внимательно слушал, иногда задавая уточняющие вопросы.

— А кто пытается его украсть?

— Тот, кого весь мир считает мёртвым, — тихо ответил Киллер. — Волдеморт. Он использует профессора Квиррелла как марионетку.

Даст задумчиво потёр подбородок.

— Если всё это правда, нам нужно быть осторожнее. Дамблдор что-то замышляет, и мы не можем позволить ему использовать нас.

Хоррор кивнул.

— Предлагаю действовать сообща. Если у нас есть информация о будущем, мы можем предотвратить то, что должно произойти.

Найтмер улыбнулся.

— Похоже, у нас появился новый план. И на этот раз мы будем на шаг впереди.

Четверо друзей вышли из заброшенного класса, готовые к новым приключениям. Они знали: теперь игра изменилась. И в этой игре они больше не будут пешками в чужих руках.

Киллер шёл последним, мысленно прокручивая в голове все детали своего плана. Он знал, что их ждёт непростое испытание, но теперь у них было главное преимущество — знание будущего. И они были готовы использовать его, чтобы изменить судьбу.

Утреннее солнце едва пробивалось сквозь окна Большого зала, когда Гарри сидел за столом Слизерина, погружённый в свои мысли. Внезапно тишину нарушил громкий хлопок крыльев — буро-серый филин опустился прямо перед ним, сбросив в руки конверт с тяжёлой восковой печатью.

Киллер, заметив герб на печати, резко выпрямился.

— Это герб рода Блэк, — тихо произнёс он. — Ты знаешь кого-то из этого рода?

Найт покачал головой, разрывая конверт. Его глаза расширились, когда он прочитал первые строки письма.

«Дорогой Мистер Поттер… или Найтмер? Как мне вас называть? Может, вообще «Босс»? Так вот. Я не думал, что кто-то ещё кроме меня появится в этом мире, но недавно я заметил изменение в коде. И, учитывая твою мартисьюшную особенность, предположил, что ты попал именно в это тело. Хотел поинтересоваться, вы случайно власть захватить над этим миром не собираетесь? Я был бы не против снова присоединиться к вам. С уважением, Сириус Орион Блэк, также известный вам как Эррор.

P.S. Передай Хоррору, чтоб он поменьше жрал жареного, а то пухлявым станет. LOL».

Гарри перечитал письмо ещё раз, не в силах поверить своим глазам.

— Это же… Эррор! — прошептал он. — То есть Сириус Блэк?

Киллер усмехнулся.

— Похоже на то. Кто бы мог подумать, что наш старый знакомый окажется одним из Блэков.

Драко и Невилл, заметив волнение Гарри, подошли ближе.

— Что там? — спросил Даст, заглядывая через плечо.

— Это от Сириуса Блэка, — ответил Гарри, всё ещё находясь под впечатлением. — Он знает о нас. О том, кто мы на самом деле.

Хоррор присвистнул.

— И что теперь?

Гарри задумчиво потёр подбородок.

— Нужно ответить. Но осторожно. Мы не знаем, кому ещё он мог рассказать о нас.

Киллер кивнул.

— Согласен. Но предложение о союзе звучит заманчиво. Особенно сейчас, когда Дамблдор плетет свои интриги.

В тот же вечер Гарри написал ответное письмо, тщательно подбирая слова. Он чувствовал, что это послание может изменить всё. Теперь в их игре появился новый игрок — могущественный и знающий об их истинной природе. И это могло стать как величайшим преимуществом, так и опасностью.

Будущее вновь окуталось завесой тайны, и только время покажет, к чему приведёт этот неожиданный союз.

США, Фресно, Калифорния.

Солнечный свет пробивался сквозь жалюзи просторной мастерской, наполняя помещение мягким золотистым сиянием. Сириус Орион Блэк, известный в магическом мире как талантливый артефактор, склонился над рабочим столом, изучая причудливые узоры на новом амулете.

Внезапное уведомление от совы отвлекло его от работы. Буро-серый филин, которого он сам обучал доставлять почту, приземлился на край стола, протягивая лапу с привязанным конвертом.

Разрывая конверт, Сириус заметил знакомый почерк. Внутри лежал ответ на его письмо:

«Уважаемый мистер Блэк,

Благодарю за ваше письмо и проявленный интерес. Должен признать, ваше обращение ко мне как к «боссу» несколько… неожиданно. Однако я ценю вашу прямоту и наблюдательность.

Что касается вашего вопроса о захвате власти — пока у меня другие приоритеты. Но ваше предложение о сотрудничестве не остаётся без внимания. В магическом мире происходят странные вещи, и дополнительная поддержка может оказаться полезной.

Относительно вашего PS — я передам Хоррору ваши пожелания, хотя сомневаюсь, что он прислушается. Он всегда был упрямым.

Предлагаю встретиться в нейтральной точке для обсуждения деталей возможного сотрудничества. Уверен, наши общие знания могут принести пользу обоим.

С уважением,

Найтмер»

Сириус перечитал письмо несколько раз, задумчиво потирая подбородок. Его глаза блеснули знакомым маниакальным огоньком.

— Ха! — воскликнул он, поднимаясь из-за стола. — Похоже, игра становится интереснее.

Он достал карту магических порталов и начал изучать возможные маршруты для встречи. Его пальцы нервно постукивали по столу, выдавая волнение.

В своей мастерской Сириус начал готовить необходимые артефакты для предстоящей встречи. Его руки двигались уверенно, создавая защитные амулеты и проверяя работоспособность различных устройств.

— Наконец-то что-то интересное, — пробормотал он, упаковывая вещи в специальный кейс. — Слишком долго было скучно.

Сириус знал — встреча с Найтмером может изменить многое. Его интуиция подсказывала, что этот союз может оказаться куда более значимым, чем кажется на первый взгляд. И он был готов использовать все свои знания и умения, чтобы добиться желаемого результата.

В воздухе витало предвкушение перемен. И Сириус Блэк был готов к ним как никто другой.

Воскресный вечер в Косом переулке был оживлённым. Маги спешили по своим делам, дети бегали между прилавками, а уличные торговцы зазывали покупателей. В этом хаосе кафе Фортескью оставалось островком спокойствия.

Сириус Блэк прибыл первым. Он занял столик в углу, откуда открывался отличный вид на вход. Его необыкновенная внешность притягивала взгляды: длинные кудрявые тёмные волосы, ниспадающие до середины спины, обрамляли лицо с резкими, благородными чертами. Тёмно-синие глаза с причудливыми бликами жёлтого и красного цвета словно проникали в душу.

Он был одет в длинную чёрную мантию, под которой виднелся красный магловский свитер и чёрные джинсы. Синий широкий шарф небрежно обвивал его шею, придавая облику некую загадочность.

Спустя полчаса дверь кафе открылась, и вошёл Найтмер. Его взгляд сразу нашёл Сириуса. Тот приветственно поднял чашку с кофе, не скрывая лёгкой усмешки.

— Ну надо же, явился, — произнёс Эррор, когда Найтмер сел напротив. — Думал, струсишь?

— Не в моих правилах избегать встреч, — ответил Найтмер, оценивая собеседника. — Особенно когда речь идёт о потенциальном союзнике.

Найтмер не мог не отметить, насколько эффектно выглядел Сириус. Его аристократическая внешность и небрежная элегантность в одежде создавали образ, который сложно было не заметить.

«Интересно, — подумал Найтмер, — как такой человек смог остаться незамеченным в магическом мире?»

Официант принёс заказ, и Сириус перешёл к делу:

— Итак, давай без предисловий. Что ты хочешь от меня? И чего я могу ожидать взамен?

— Мне нужны твои знания об этом мире, — прямо ответил Найтмер. — Ты давно здесь и знаешь многое. А я… скажем так, не всё понимаю в происходящем.

Эррор подался вперёд:

— А что ты можешь предложить мне? Власть над миром меня не интересует, это ясно.

— Информацию, — просто ответил Найтмер. — Знания о том, как всё устроено на самом деле. И возможно, совместные действия против общих врагов.

В этот момент в кафе вошла группа студентов. Среди них были Драко и Невилл, о чём-то оживлённо беседующие. Найтмер напрягся, но Сириус лишь усмехнулся:

— Вижу, вы давно встретились... Интересно…

Разговор продолжался ещё около часа. К концу встречи оба поняли — их союз может оказаться весьма плодотворным.

— Я согласен, — наконец произнёс Сириус. — Но помни: я работаю только на своих условиях.

— Разумеется, — кивнул Найтмер. — Уверен, мы найдём общий язык.

Когда Найтмер уходил, Сириус проводил его взглядом. В его голове уже рождался новый план. План, который мог изменить многое в этом мире.

В воздухе витало предчувствие перемен. И двое мужчин, сидящих в кафе, знали — это только начало чего-то большого. Чего-то, что может изменить не только их жизни, но и весь магический мир.

* * *

Мелкая сошка ушла, оставив после себя неприятный привкус. Ха! Как же он любит эти игры в вежливость. Снаружи — само благородство, внутри — ядовитая змея, готовая ужалить при первой возможности.

Сириус поднялся из-за стола, небрежно бросил несколько золотых монет на столик и направился к выходу. Его походка притягивала взгляды — кто бы мог подумать, что этот высокий красавец с аристократическими чертами лица — тот самый Сириус Блэк, исчезнувший тринадцать лет назад⁽¹⁾?

Косой переулок словно замер, провожая его взглядами. Девушки томно вздыхали, некоторые маги перешёптывались, узнавая в нём представителя древнего рода. Но никто не решался подойти — слишком уж аура силы и отчуждённости окружала его.

Дойдя до границы между Косым и Лютным переулками, Сириус достал серебряный брелок — древний портал, передающийся в роду из поколения в поколение. Сжал его в ладони, и мир вокруг расплылся в серебристой дымке.

Площадь Гриммо встретила его привычной тишиной. Дом номер тринадцать словно ожил при его появлении.

— Кричер! — голос Сириуса эхом разнёсся по коридорам.

Старый домовик появился мгновенно, кланяясь и бормоча что-то о возвращении хозяина.

— Приведи дом в порядок, — приказал Сириус. — И приготовь ужин. У меня много дел.

Следующие часы он провёл, разбирая семейные документы и восстанавливая связи. Род Блэк нуждался в возрождении, и кто, если не он, возьмётся за это дело?

На следующее утро весь магический мир содрогнулся. «Ежедневный Пророк» взорвался сенсацией:

«ВОЗВРАЩЕНИЕ ПОСЛЕДНЕГО МУЖСКОГО ПРЕДСТАВИТЕЛЯ РОДА БЛЭК!»

Фотография Сириуса украшала первую полосу. Магическая Британия наконец-то узнала о его возвращении. И это только начало…

Сириус лишь усмехнулся, читая заголовок. Игра только начинается, и он готов сделать свой ход.

1) Он уехал в Америку 1978 году, а вернулся только под конец 1991, следовательно 13-14 лет его не было в Британии

Вернуться к тексту

Министерство Магии гудело, словно растревоженный улей. Слухи распространялись быстрее, чем утренний чай разносили по кабинетам. Сириус Орион Блэк появился в стенах ведомства, и это событие вызвало настоящий переполох.

В главном зале Министерства Сириус предстал перед собравшимися чиновниками. Его появление вызвало волну шёпотков и переглядываний. Он держался с присущим роду Блэков достоинством, не обращая внимания на напряжённые лица некоторых присутствующих.

Зал заседаний Визенгамота наполнился напряжением. Корбан Яксли и Люциус Малфой переглянулись, чувствуя, как земля уходит из-под ног. Возвращение Блэка могло нарушить хрупкий баланс сил в магическом мире.

Корбан Яксли первым нарушил молчание:

— Лорд Блэк, ваше внезапное появление вызывает вопросы. Где вы были все эти годы?

— Занимался своими делами, — ответил Сириус, не отводя взгляда. — А теперь вернулся, чтобы заявить права на наследие.

Корнелиус Фадж, министр магии, вмешался:

— Мистер Блэк, ваше возвращение требует тщательного расследования. Мы не можем просто так принять вас в ряды Визенгамота.

— Министр Фадж, — Сириус позволил себе лёгкую усмешку, — мои права наследования неоспоримы. Или вы сомневаетесь в решениях древних законов?

Долорес Амбридж, сидевшая рядом с Фаджем, попыталась вставить слово:

— Но, господин министр, мы должны провести проверку его лояльности…

— Мисс Амбридж, — перебил её Сириус, — ваши попытки помешать мне смешны. Или вы забыли, что род Блэк всегда стоял выше подобных проверок?

Фадж нахмурился, понимая, что прямое противостояние может обернуться против него. Он знал — род Блэк обладает значительным влиянием и древними связями.

— Мы проведём расследование, — настаивал министр. — И только после этого…

— Расследование будет проведено по моим правилам, — отрезал Сириус. — Или мы можем обратиться к старейшинам магического сообщества.

После нескольких часов напряжённых дебатов и угроз со стороны Сириуса использовать древние права рода, Фадж был вынужден уступить. Но победа далась нелегко.

Чиновники пытались затянуть процесс, создавая искусственные препятствия. Долорес Амбридж рассылала анонимные письма с обвинениями, а бывшие Пожиратели плели интриги за спиной.

К вечеру все формальности были улажены. Сириус Блэк официально стал Лордом рода Блэк и членом Визенгамота. Магическая Британия получила нового влиятельного игрока на политической арене.

Фадж скрепя сердце подписал все документы, понимая — противостояние с родом Блэк может стоить ему должности.

В коридорах Министерства шептались о возвращении Блэка. Бывшие Пожиратели Смерти затаились, не зная, чего ожидать. А сам Сириус, покидая здание Министерства, лишь усмехнулся. Его возвращение только начало менять расстановку сил в магическом мире.

В воздухе витало предчувствие перемен. И Сириус Блэк был готов использовать своё положение для достижения целей, о которых пока знал только он.

* * *

Отдел магического правопорядка погрузился в хаос. На стол начальника упало письмо, от которого у всех перехватило дыхание. Сириус Орион Блэк подавал прошение об опеке над Гарри Поттером.

Корнелиус Фадж лично изучил документ, не веря своим глазам. Новость мгновенно разлетелась по Министерству.

— Блэк хочет заполучить Поттера? — шептали в коридорах. — Он что, сошёл с ума?

Долорес Амбридж, покраснев от гнева, пыталась найти лазейки:

— Это невозможно! Блэк не может получить опеку над мальчиком!

Юрист Министерства, изучив документы, вынужден был признать:

— У Блэка есть законные основания. Через линию прабабушки он действительно является дальним родственником Поттера.

Газеты взорвались заголовками:

«СИРИУС БЛЭК ТРЕБУЕТ ОПЕКУ НАД ГАРРИ ПОТТЕРОМ!»

«ВОЗВРАЩЕНИЕ БЛЭКА: НОВЫЙ ЭТАП ИЛИ ОПАСНАЯ ИГРА?»

Сириус, узнав о реакции Министерства, лишь усмехнулся журналистам:

— Я просто выполняю свой долг. Мальчику не место у маглов.

Фадж созвал экстренное совещание:

— Мы не можем допустить, чтобы Поттер попал под влияние Блэка. Это может разрушить всю нашу конструкцию!

Люциус Малфой, присутствовавший на встрече, холодно заметил:

— Блэк имеет право. И если мы будем противиться, это вызовет ещё больший скандал.

Через неделю Министерство было вынуждено признать: Сириус Блэк действительно имеет право на опеку. Более того, выяснилось, что пребывание Гарри у Дурслей нарушает несколько магических законов.

К концу месяца все формальности были улажены. Сириус Орион Блэк официально стал опекуном Гарри Поттера. Магическая Британия оказалась перед фактом: Избранный теперь находится под защитой человека, которого многие считали опасным.

В коридорах Министерства шептались о новом повороте событий. Фадж скрипел зубами, но ничего не мог поделать. Долорес Амбридж готовилась к новой атаке, затаив злобу.

Сириус Блэк, наблюдая за всем этим со стороны, лишь улыбался. Его план работал лучше, чем он ожидал. И теперь у него появился ещё один козырь в игре против тех, кто считал себя хозяевами магического мира.

* * *

Рождественские каникулы в самом разгаре. Большой зал украшен сверкающими гирляндами, в камине потрескивает огонь, а в воздухе витает аромат хвои и пряностей. Ученики оживлённо обсуждают предстоящие праздники, когда в зал влетает особая министерская сова.

Гарри который Найтмер спокойно завтракал, когда птица, игнорируя все обычные места для писем, уронила конверт прямо в сахарницу перед ним. На гербе красовалась печать Министерства Магии.

Киллер, заметив необычное поведение совы, насторожился:

— Что там у тебя?

Гарри, вытирая руки, вскрыл конверт. Его глаза расширились, когда он прочитал содержимое.

«Уважаемый мистер Поттер,

Настоящим уведомляем вас о том, что с сегодняшнего дня вы находитесь под опекой мистера Сириуса Ориона Блэка. Все необходимые юридические процедуры завершены.

С уважением,

Министерство Магии»

Найтмер медленно поднял взгляд на своих друзей. В его глазах читалось удивление смешанное с раздражением.

— Что за бред? — пробормотал он.

Даст подался вперёд:

— Что там написано?

Хоррор, заметив состояние друга, обеспокоенно спросил:

— Найт, что случилось?

Киллер, уже догадавшийся о содержании письма, усмехнулся:

— Похоже, у нас появился новый опекун. И это не кто иной, как наш старый знакомый — Сириус Блэк.

Большой зал наполнился шёпотами, когда новость начала распространяться. Профессор Макгонагалл, заметив необычное поведение Поттера, подошла к его столу.

— Мистер Поттер, с вами всё в порядке?

— Профессор, — Найтмер протянул ей письмо, — можете объяснить, что это значит?

Макгонагалл, прочитав документ, нахмурилась:

— Это… неожиданно. Но Министерство приняло решение. Вам придётся встретиться с вашим опекуном.

К концу завтрака весь факультет Слизерина знал о произошедшем. Одни шептались о возможном заговоре, другие — о неожиданном повороте судьбы.

Гарри сидел, погружённый в мысли. С одной стороны, появление Сириуса могло открыть новые возможности. С другой — это означало вмешательство в его жизнь человека, чьи мотивы оставались загадкой.

Киллер, заметив его раздумья, тихо произнёс:

— Знаешь, может, это и к лучшему. По крайней мере, теперь у нас есть союзник внутри системы.

Найтмер лишь кивнул, всё ещё не до конца осознавая масштаб произошедших изменений. Впереди их ждали новые испытания, и этот неожиданный поворот мог стать как благословением, так и проклятием.

Февраль.

Тёмный Лорд начал своё расследование. Он отправил своих шпионов следить за Гарри Найтмером, но каждый раз они возвращались ни с чем. Поттер словно чувствовал их присутствие и ускользал из-под носа.

Первые наблюдения.

Волдеморт заметил странности в поведении Поттера. Тот не боялся его, не проявлял обычного для волшебников страха перед его именем. Более того, он открыто игнорировал все попытки Тёмного Лорда установить контакт.

Март.

В коридорах Хогвартса начали появляться слухи о том, что Поттер общается с какими-то потусторонними силами. Волдеморт приказал усилить наблюдение, но все попытки оказались тщетными.

Апрель.

Библиотека Хогвартса была перерыта вдоль и поперёк. Лорд искал любые упоминания о существе, которое могло бы объяснить поведение Поттера. Но ничего не находилось.

Май.

Киллер стал связующим звеном между Поттером и Волдемортом, но каждый раз, когда Тёмный Лорд пытался получить информацию, Поттер исчезал или появлялся его двойник.

Июнь.

Волдеморт начал понимать, что имеет дело с чем-то необычным. Он заметил, что Поттер иногда появляется в двух местах одновременно, его тело словно течёт, как тень.

* * *

Тёмный Лорд собрал все имеющиеся данные:

Поттер не боится его.

Его называют Найтмером.

Он обладает странными способностями.

Его невозможно отследить.

Волдеморт пытался установить ментальную связь с Поттером, но каждый раз натыкался на невидимую стену. Словно кто-то или что-то защищало разум мальчика.

К концу июня Волдеморт пришёл к выводу, что имеет дело с существом, превосходящим его понимание. Он не мог понять природу сил, которыми обладал Поттер, и это раздражало его.

«Кто же ты на самом деле, Гарри-Найтмер Поттер?» — думал Тёмный Лорд, наблюдая за мальчиком через свои шпионские сети.

Поттер же продолжал свою игру, не подозревая, насколько глубоко погрузился Волдеморт в расследование его истинной природы. И только тьма знала, какие ещё сюрпризы готовит эта опасная игра.

* * *

Волдеморт проник в самую охраняемую часть библиотеки Хогвартса. Его красные глаза скользили по древним корешкам книг, пока он искал что-то особенное. Интуиция подсказывала — ответ где-то здесь.

Среди пыльных томов он обнаружил древний фолиант, написанный загадочными кельтскими рунами. Книга словно сама открылась на нужной странице, когда Тёмный Лорд коснулся её.

В тексте рассказывалась история о двух богах-братьях, хранителях эмоций. Один олицетворял свет и радость, другой — тьму и печаль. Они существовали в гармонии, поддерживая баланс между добром и злом.

Легенда повествовала о том, как тёмного брата отвергли, и его сердце наполнилось горечью. Он коснулся запретного плода и превратился в существо, способное манипулировать негативными эмоциями.

* * *

Волдеморт замер, читая описание тёмного брата. Способности, внешность, даже некоторые слабости совпадали с тем, что он наблюдал у Поттера.

«Не может быть… — прошептал он. — Этот мальчишка — воплощение древнего зла?»

Тёмный Лорд погрузился в чтение, изучая каждую деталь. Он узнал о способности существа манипулировать эмоциями, о его щупальцах, о нестабильной форме тела.

Волдеморт понял, что столкнулся с существом, превосходящим его по силе. Существо, способным контролировать целые временные линии, питаться негативом и превращать других в своих марионеток.

Впервые за долгое время Тёмный Лорд почувствовал настоящий страх. Но вместе со страхом пришла и решимость. Если Поттер действительно то, о чём говорится в легенде, то он станет либо величайшим союзником, либо самым опасным врагом.

Закрыв книгу, Волдеморт осознал масштаб угрозы. Теперь он знал, что имеет дело не просто с дерзким подростком, а с древним существом, способным уничтожить всё, что он построил.

«Гарри Найтмер… — прошептал он. — Теперь я понимаю, почему ты не боишься меня. Но даже тебе не устоять перед моей силой».

В его планах появились новые штрихи. Теперь он знал, как действовать. И эта информация только усилила его решимость заполучить власть над существом, которое оказалось куда опаснее, чем он предполагал.

* * *

Найтмер ощущал что-то неладное. Его интуиция, отточенная веками существования, подсказывала — что-то изменилось. Волдеморт больше не был тем неосведомлённым противником, каким казался раньше.

В коридорах Хогвартса начали происходить необъяснимые вещи. Тёмный Лорд словно знал его слабые места, избегал прямых столкновений, но при этом внимательно наблюдал.

Киллер, как обычно, делился своими наблюдениями:

— Знаешь, мне кажется, Волдеморт стал каким-то… другим. Более осторожным.

Найтмер лишь кивнул, уже понимая, к чему ведёт разговор.

Используя свои способности, Найтмер начал собственное расследование. Он прочёсывал воспоминания, проникал в мысли, искал следы. И нашёл.

В библиотеке он обнаружил следы своего присутствия. Точнее, не своего, а того, кем он когда-то был. Древняя книга, написанная кельтскими рунами, лежала на столе в Запретной секции.

Прочитав записи, Найтмер понял — Волдеморт теперь знает правду. Знает о его истинной природе, о его способностях, о слабостях.

«Интересно, — подумал он, — как долго он будет пытаться использовать эту информацию?»

Найтмер понимал — теперь игра изменилась. Тёмный Лорд стал более опасным противником, осознав, с кем имеет дело. Но и он сам получил преимущество — теперь он знал, что враг осведомлён о его истинной сущности.

В своей комнате он начал разрабатывать новый план. Теперь нужно было действовать осторожнее, но решительнее. Волдеморт больше не был просто угрозой — он стал серьёзным противником, достойным внимания.

Найтмер улыбнулся. Игра становилась интереснее. Теперь, когда обе стороны знали правду, противостояние обещало быть захватывающим. И он был готов к этому.

«Что ж, — подумал он, — пусть попробует справиться с существом, которое страшнее его самого. Посмотрим, кто кого».

В коридорах Хогвартса начали происходить странные вещи. Но никто, кроме Найтмера и Волдеморта, не понимал истинного значения этих событий.

* * *

Квирелл, как обычно бледный и дрожащий, стоял перед классом. Но сегодня в его поведении чувствовалась какая-то неестественная уверенность. Волдеморт, управляющий им изнутри, готовился к своему представлению.

Найтмер сидел в своём обычном месте, стараясь не показывать беспокойства. Он чувствовал — сегодня что-то будет. И не ошибся.

— Мистер Поттер, — голос Квирелла звучал неестественно чётко, — вы ознакомились с материалом прошлой лекции?

Найтмер поднял глаза:

— Да, профессор.

— А можете продемонстрировать практическое применение? — продолжал допытываться Квирелл.

— Готов показать, — спокойно ответил Найтмер, хотя внутри всё кипело.

Весь урок Волдеморт через Квирелла цеплялся к Найтмеру:

— А этот список литературы вы изучили?

— А дополнительные материалы просмотрели?

— А практическое применение освоили?

Однокурсники начали переглядываться. Такое пристальное внимание к Поттеру было непривычным. Даже Др и Киллер заметили неладное.

К концу урока Волдеморт перешёл к прямой провокации:

— Мистер Поттер, ваши оценки оставляют желать лучшего. Может, вы недостаточно серьёзно относитесь к моему предмету?

Найтмер сдержанно ответил:

— Я отношусь к каждому предмету со всей серьёзностью, профессор. Просто некоторые преподаватели не ценят мои старания.

После урока Волдеморт через Квирелла вызвал Найтмера остаться.

— Я буду внимательно следить за вашими успехами, мистер Поттер, — прошипел он.

Найтмер покинул класс с чувством, что это только начало. Волдеморт теперь знал больше, и его атаки станут изощрённее. Но он был готов. Готов к любой провокации, к любому испытанию.

В коридорах Хогвартса эхом отдавались шаги уходящего Найтмера. Он знал — это была лишь разминка перед настоящим боем. И он был готов встретить вызов лицом к лицу.

* * *

Квирелл стоял перед классом, нервно поправляя свой тюрбан. Он чувствовал — сегодня что-то будет. И не ошибся.

Найтмер поднял руку едва ли не в начале урока:

— Профессор, а можете объяснить принцип работы заклинания Обливиэйт?

Квирелл заикнулся:

— Но это же заклинание шестого курса…

— А я считаю, что базовые принципы важно понимать заранее, — невозмутимо ответил Найтмер.

Весь урок превратился в персональный ад для Волдеморта:

— Профессор, а как правильно применять Круцио? У меня не получается достичь нужной интенсивности воздействия.

— А можете показать технику невербального применения Империус?

— А почему при использовании Авада Кедавра иногда возникают побочные эффекты?

Другие преподаватели, проходя мимо класса, слышали странные вопросы и встревоженно переглядывались. Даже Макгонагалл не могла понять, что происходит.

К середине урока Найтмер перешёл к прямой провокации:

— Профессор, а почему вы так плохо объясняете материал? Может, стоит освежить свои знания по продвинутой тёмной магии?

Волдеморт внутри Квирелла едва сдерживался от ярости.

После основного материала Найтмер продолжил:

— А расскажите про древние ритуалы призыва душ? Я читал, что они очень эффективны.

— А как правильно подготовить ингредиенты для зелий усиления тёмной магии?

— А почему некоторые заклинания работают только в полнолуние?

Квирелл к концу урока буквально трясся. Волдеморт внутри него кипел от ярости, но не мог ничего сделать — любое проявление силы выдало бы его присутствие.

Найтмер покинул класс с довольной ухмылкой. Он знал — это только начало его маленькой войны против Волдеморта. И если Тёмный Лорд думал, что может безнаказанно изводить его на уроках, то он сильно ошибался.

В коридорах Хогвартса шептались о странном поведении Поттера на уроках ЗОТИ. Но только Найтмер и Волдеморт знали истинную причину этих изменений. И пока Тёмный Лорд планировал свои атаки, Найтмер готовил контрмеры, превращая каждый урок в настоящее испытание для терпения своего врага.

* * *

Педсовет начался как обычно — в кабинете директора, за длинным столом, уставленным чашками чая. Но сегодня атмосфера была напряжённой с самого начала.

Профессор Квирелл встал, нервно оправляя мантию:

— Уважаемые коллеги, я вынужден поднять вопрос о безопасности в нашей школе. Как преподаватель Защиты от Тёмных искусств, я обеспокоен тем, что некоторые артефакты находятся в свободном доступе для учеников.

Дамблдор поднял бровь, но промолчал.

Волдеморт через Квирелла продолжал:

— Взять хотя бы зеркало Еиналеж. Разве не опасно держать такой мощный артефакт там, где его могут найти ученики? Кто гарантирует, что кто-то из них не использует его силу во вред?

Макгонагалл попыталась вмешаться:

— Профессор Квирелл, зеркало находится под защитой…

— А трёхголовый пёс в запретном коридоре? — перебил её Квирелл. — Разве это не опасно для детей? Почему директор допускает такие риски?

Помона попыталась сгладить ситуацию:

— Но, Квирелл, замок всегда был…

— А как насчёт элементарных удобств? — не унимался Квирелл. — Почему в школе до сих пор нет нормального отопления? Почему ученики мёрзнут на занятиях?

Директор всё это время сохранял спокойствие:

— Профессор Квирелл, я ценю вашу заботу о безопасности школы. Однако позвольте напомнить, что все меры предосторожности тщательно продуманы.

Волдеморт внутри Квирелла чувствовал удовлетворение от того, как его слова вызывают напряжение в зале. Он продолжал давить:

— Но разве не лучше сделать всё более безопасным? Разве не стоит пересмотреть политику безопасности школы?

Педсовет закончился ничем. Дамблдор вежливо поблагодарил всех за участие, но было ясно — обвинения не остались незамеченными.

Волдеморт ушёл удовлетворённый. Он понимал, что хотя прямой конфликт с директором пока невозможен, можно действовать через косвенные методы.

В коридорах Хогвартса начали шептаться о конфликте между директором и профессором ЗОТИ. Но только Волдеморт и Дамблдор знали истинную причину этой конфронтации. И пока Тёмный Лорд думал, что одержал маленькую победу, директор лишь слегка улыбнулся, понимая, что игра только начинается.

Найтмер, наблюдавший за развитием событий издалека, удовлетворённо кивнул. Его план по отвлечению внимания Волдеморта работал как нельзя лучше.

Хогвартс постепенно пустел. Ученики сдавали последние экзамены, упаковывали чемоданы и готовились к отъезду. Найтмер наблюдал за суетой, чувствуя смешанные эмоции. Впереди его ждали первые каникулы под опекой Сириуса Блэка, который теперь официально являлся его опекуном.

Эррор лично прибыл в Хогвартс, чтобы сопроводить своего подопечного. Его обычно весёлое лицо сейчас было серьёзным, а в глазах читалась решимость.

— Готов к путешествию? — спросил он, проверяя, всё ли собрано. — Знаю, дом может показаться тебе мрачным, но поверь, в нём есть своя особая атмосфера.

Площадь Гриммо, 12 встретила их неприветливо. Заколдованный дом казался живым существом, не желающим принимать новых жильцов. Найтмер почувствовал, как по спине пробежал холодок, когда они аппарировали прямо к входной двери.

— Не обращай внимания на его характер, — усмехнулся Сириус, доставая ключ. — Этот старый дом просто любит показывать свой норов.

Сириус провёл подробную экскурсию по особняку. Тёмные коридоры, покрытые паутиной, портреты предков Блэков, неодобрительно смотрящие со стен, скрипучие полы — всё это создавало гнетущую атмосферу. Но в этой мрачности было что-то притягательное.

— Здесь много тайн, — прошептал Сириус, открывая дверь в комнату Найтмера. — И ещё больше проклятий. Будь осторожен, но не бойся исследовать дом. Он хранит множество секретов.

Первые дни в доме были насыщенными. Сириус старался создать домашнюю атмосферу, несмотря на мрачную репутацию места. Он показывал тайные ходы, рассказывал истории о семье, учил справляться с особенностями дома.

— Знаешь, — говорил он, заваривая чай в древней кухне, — этот дом может быть уютным, если заставить его. А заставить его можно только силой воли и магией.

* * *

Сириус установил строгий распорядок дня. Утренние тренировки по боевой магии, изучение древних заклинаний рода Блэк, уроки этикета — всё это входило в план подготовки будущего главы рода.

— Ты должен быть готов ко всему, — объяснял он. — Не только физически, но и ментально. Наш род требует особого внимания к деталям.

По ночам Найтмер часто бродил по дому, исследуя его тайны. Он чувствовал, что дом хранит множество секретов, и был намерен их раскрыть. Сириус не препятствовал этим исследованиям, лишь иногда появляясь в самых неожиданных местах, чтобы дать подсказку или предостеречь от опасности.

Эррор оказался не только опытным бойцом, но и талантливым учителем. Он обучал Найтмера не только боевым искусствам, но и тонкостям магического этикета, истории рода, древним ритуалам.

— Ты должен знать всё о нашем наследии, — говорил он. — Это не просто знания — это сила, которая может защитить тебя в самый неожиданный момент.

Дом сопротивлялся присутствию нового жильца. Портреты предков высказывали своё неодобрение, мебель иногда пыталась атаковать, а некоторые комнаты словно подстраивались под настроение Найтмера, создавая неприятные сюрпризы. Но постепенно дом начал признавать его.

Летние каникулы в доме Блэков оказались не такими, как ожидал Найтмер. Но постепенно он начал понимать, что это место может стать его настоящим домом. Здесь он не только учился магии, но и познавал себя, свои силы, свои возможности.

В стенах дома начали происходить странные вещи. Портреты оживали, когда Найтмер проходил мимо, а некоторые комнаты словно подстраивались под его настроение. Сириус наблюдал за всем этим, храня свои тайны и готовясь к новым испытаниям, которые ждали их впереди.

Найтмер понимал — эти каникулы станут поворотным моментом в его жизни. И он был готов встретить все вызовы, которые они принесут. А Сириус был рядом, готовый поддержать и направить его на верный путь, даже если для этого приходилось быть строгим наставником и суровым учителем.

* * *

Сириус Блэк лично контролировал каждую деталь подготовки к летнему балу. Поместье на морском побережье превратилось в настоящий дворец света и роскоши. Сотни домовых эльфов трудились день и ночь, чтобы всё было идеально.

Поместье сияло огнями. Гости начали съезжаться с раннего вечера. Малфои прибыли первыми — Люциус в безупречном костюме, Нарцисса в изысканном платье, а Драко с выражением скуки на лице.

Леди Лонгботтом появилась в своём традиционном строгом наряде, сопровождаемая внуком Невиллом, который заметно возмужал за прошедший год.

Беллатриса Лестрейндж прибыла с сыном Киллианом, который, несмотря на юный возраст, уже демонстрировал характер матери. Гринграссы, Макмилланы и Абботы также не заставили себя ждать.

Найтмер появился под руку с Сириусом. Его необычный внешний вид вызвал перешёпоты среди гостей. Тёмные одежды контрастировали с яркими нарядами аристократов, но он держался с достоинством, присущим роду Блэк.

Музыка наполнила залы. Гости кружились в танцах, обменивались любезностями и сплетнями. Найтмер наблюдал за происходящим, участвуя в беседах лишь изредка.

Сириус представил его наиболее влиятельным семьям. Люциус Малфой особенно внимательно изучал молодого подопечного Блэка, пытаясь понять его истинную природу.

Беллатриса не скрывала своего интереса к Найтмеру. Она чувствовала в нём силу, но не могла определить её природу. Гринграссы видели в нём потенциального союзника, а Макмилланы — угрозу своему влиянию.

Бал достиг своего пика, когда гости собрались в главном зале на ужин. Разговоры становились всё оживлённее, а интриги — тоньше.

Сириус умело направлял беседы, поддерживая атмосферу дружелюбия, хотя каждый знал, что за улыбками скрываются острые мечи.

Рассвет застал гостей за прощанием. Они разъезжались, унося с собой новые союзы и планы. Найтмер наблюдал за отъездом, понимая, что этот вечер изменил многое.

Сириус остался доволен результатом. Найтмер выдержал испытание светским обществом, не потеряв лица.

Найтмер же осознал, что магическое общество — это паутина интриг, где каждый шаг должен быть просчитан.

В опустевшем поместье Найтмер размышлял о прошедшем вечере. Он понимал, что это только начало его пути в мире большой политики.

Сириус подошёл к нему:

— Неплохо для начала, не правда ли? Теперь ты видишь, как работает настоящая политика.

Найтмер лишь кивнул. Он знал, что впереди его ждут более серьёзные испытания, но был готов к ним. Светская жизнь оказалась не менее опасной, чем поле битвы, а возможно, даже более коварной.

В воздухе витало ощущение предстоящих перемен. Бал закончился, но его последствия ещё долго будут давать о себе знать в магическом мире.

* * *

В конце учебного года профессор Квирелл собрал свои нехитрые пожитки и покинул Хогвартс. Он был рад уйти — не только из-за проклятия, висящего над должностью преподавателя Защиты от Тёмных искусств, но и потому, что больше не мог выносить постоянные нападки Поттера и давление Волдеморта.

В своём тайном убежище Волдеморт держал в руках философский камень, который отдал ему Киллер. Этот удивительный артефакт, похожий на обычный драгоценный камень, пульсировал в его ладонях, словно живое сердце. Он знал — с помощью камня можно не только превращать металлы в золото, но и обрести вечную жизнь.

Для полного возрождения требовалось провести сложный ритуал. Волдеморт знал, что ему понадобятся три важных компонента:

Кровь врага, забранная насильно.

Кости отца, взятые против его воли.

Плоть преданного слуги, принесённая в жертву.

Но тут возникла проблема — где взять кровь врага? Поттер, казалось бы, главный враг, на самом деле не испытывал к Тёмному Лорду настоящей ненависти. Более того, его кровь, как у Хранителя негатива, могла оказаться опасной даже для самого Волдеморта.

Несмотря на трудности, Волдеморт начал готовиться:

В глубоком подземелье он начертал сложный ритуальный круг древними символами, собрал редкие ингредиенты для особых зелий

Подготовил всё необходимое для проведения ритуала.

Среди своих последователей Волдеморт нашёл того, кто был готов пожертвовать своей плотью ради возрождения господина. Этот человек не знал всей правды о цене, которую придётся заплатить, но был готов служить.

Тёмный Лорд не спал ночами, размышляя над проблемой с кровью врага. Может быть, подойдёт кровь кого-то другого? Или есть способ обойти это требование? Он изучал древние книги, искал подсказки в старинных манускриптах.

Используя силу философского камня, Волдеморт создал временное тело. Оно было слабым и нестабильным, но позволяло ему существовать в материальном мире. Однако для полного возрождения требовалось нечто большее.

Тёмный Лорд чувствовал — что-то идёт не так. Найтмер словно следил за каждым его шагом, а его постоянные провокации намекали на то, что Хранитель негатива знает о планах Волдеморта.

Волдеморт решил изменить подход. Возможно, кровь врага не обязательно должна принадлежать главному противнику? Может быть, подойдёт кровь любого врага, даже незначительного? Он начал искать среди своих старых врагов того, кто подойдёт для ритуала.

Временное тело слабело с каждым днём. Силы утекали сквозь пальцы, а решение всё не находилось. Волдеморт понимал — если он не найдёт способ обойти требование ритуала, его планы по возрождению могут провалиться.

В темноте подземелья Волдеморт продолжал искать решение. Он понимал — это только начало его борьбы за возрождение, и впереди его ждут новые испытания и препятствия. Но он был готов идти до конца, чего бы это ни стоило.

* * *

Найтмер не обращал внимания на копошения Волдеморта. После утомительного учебного года его интересовали совсем другие вещи: тренировки с Эррором, изучение древних фолиантов в библиотеке Блэков и редкие прогулки по побережью.

Новые горизонты

В поместье на Гриммо он проводил часы за изучением магии рода Блэк. Сириус терпеливо объяснял тонкости семейных ритуалов, а Найтмер с увлечением погружался в новые знания.

Дни текли размеренно:

Утренние тренировки по боевой магии.

Изучение древних заклинаний.

Практика контроля над своими силами.

Редкие встречи с друзьями через каминную сеть.

Волдеморт? Кто это?

Слухи о передвижениях Тёмного Лорда доходили до Найтмера, но он относился к ним с полным равнодушием. Пусть Волдеморт занимается своими ритуалами — его это не касается.

Философский камень? Не слышал.

Когда до него донеслись обрывочные сведения о том, что Волдеморт заполучил какой-то там философский камень, Найтмер лишь пожал плечами. Его собственные исследования казались куда важнее.

В его списке приоритетов значились:

Совершенствование контроля над негативной энергией.

Изучение защитных рун.

Практика трансгрессии.

Освоение древних боевых искусств.

Отпуск по-блэковски.

Найтмер наслаждался редкой возможностью просто жить. Никаких погонь, сражений или противостояний — только спокойный отдых в стенах древнего поместья.

Даже Сириус, заметив отстранённость подопечного от политических интриг, не настаивал. Он понимал — иногда нужно дать человеку возможность просто быть.

Но это не значило, что Найтмер совсем не готовился к возможным неприятностям. Он просто выбрал свой путь подготовки — путь знаний и самосовершенствования, а не слежения за каждым шагом врага.

К концу лета Найтмер пришёл к выводу: пусть Волдеморт делает что хочет. Когда придёт время, он будет готов. А пока… пока есть более интересные занятия, чем беспокоиться о планах какого-то там Тёмного Лорда.

Найтмер выбрал путь отстранённого наблюдателя. Он знал — когда придёт время действовать, он будет готов. А пока… пока его ждали новые книги, новые тренировки и новые открытия. И это казалось куда более важным, чем интриги Волдеморта.

В своём тайном убежище Волдеморт наконец-то нашёл способ обойти ограничения ритуала возрождения. Он сидел в полутёмной комнате, освещённой лишь мерцанием свечей. На алтаре лежали два крестража — медальон Слизерина и кольцо Гонтов.

— Пришло время, — прошептал он, проводя над ними древними символами.

Ритуал длился несколько часов. Когда всё закончилось, Волдеморт посмотрел на своё отражение в зеркале. Его тело изменилось:

Безумие отступила, кожа приобрела более здоровый оттенок, хотя еще была бледной, хотя глаза оставались красными, это легко скрывалось иллюзией.

«Осталось собрать остальные крестражи», — подумал он, глядя на своё отражение. Особенно важной была диадема Ровены Рейвенкло, спрятанная где-то в Хогвартсе.

Волдеморт долго размышлял над своим новым обликом. Он решил назваться Томиарисом Гонтом. Это имя должно было скрыть его возвращение от любопытных глаз.

— Томиарис Гонт, — произнёс он вслух, пробуя имя на вкус. — Да, это подойдёт.

* * *

Пожиратели Смерти начали чувствовать изменения. Их метки темнели, пульсировали, но Волдеморт молчал. Он не хотел раскрывать своё присутствие раньше времени.

Гавайские каникулы

Беллатриса Лестрейндж и Киллиан сидели в уютном кафе на берегу океана. Шум волн и крики чаек создавали умиротворяющую атмосферу.

Киллиан заметил, как метка на предплечье матери начала темнеть и пульсировать.

— Мама, что случилось с твоей меткой? Она стала такой тёмной, — спросил он, внимательно наблюдая за изменениями.

Беллатриса на мгновение замерла, её глаза сверкнули торжеством.

— Наш господин вернулся, сын. Его сила вновь с нами, — тихо ответила она, накрывая метку рукавом.

Киллиан почувствовал, как по спине пробежал холодок. Он знал, кто скрывается за словами «наш господин», и это знание наполнило его гордостью.

* * *

В кабинете Альбуса Дамблдора лежало письмо. Старый волшебник внимательно изучал анкету нового преподавателя.

— Томиарис Гонт, — пробормотал он, разглядывая фотографию. — Посмотрим, что вы из себя представляете.

* * *

В этом году произошло нечто необычное. Невилл (Хоррор), Драко (Даст) и Гарри (Найтмер) достигли двенадцатилетия. Их тела начали меняться:

Невилл первым заметил изменения. Проснувшись утром, он увидел в зеркале свои белоснежные волосы.

— Что это? — прошептал он, касаясь прядей.

Драко обнаружил, что его глаза стали чёрными, как самая глубокая ночь.

— Отец, что происходит? — спросил он, встревоженно глядя на своё отражение.

Даст увидел в зеркале свои сине-красные глаза.

— Это… это невероятно, — прошептал он, не отрывая взгляда от своего отражения.

Найтмер заметил, как его глаза окончательно потеряли зелёные оттенки, став ярко-циановыми.

Сириус (Эррор) наблюдал за этими изменениями с тревогой. Он понимал их значение, но молчал.

Августа Лонгботтом и чета Малфоев списывали эти изменения на особую магию своих детей.

— У него всегда была сильная магия, — говорила Августа, любуясь белоснежными волосами внука.

Нарцисса восхищённо смотрела на сына:

— Его глаза… они прекрасны. Настоящая магия.

Волдеморт, скрываясь под личиной Томиариса Гонта, готовился к возвращению в Хогвартс. Он знал — скоро всё изменится.

В поместье Блэков Найтмер тренировался, не подозревая о планах своего врага. Хоррор и Даст тоже готовились к новому учебному году, не догадываясь о значении своих изменений.

Просто лёгкие прикалдесики и Pov'ы.

Первое сентября встретило учеников привычным шумом платформы 9¾. Найтмер, Хоррор и Даст стояли у вагона, прощаясь с родителями. Сириус крепко обнял своего подопечного:

— Береги себя, — прошептал он. — И помни — я всегда рядом, даже если не вижусь с тобой.

Нарцисса нежно поправила мантию сына:

— Драко, будь осторожен. И не забывай писать.

Августа Лонгботтом с гордостью смотрела на внука:

— Невилл, ты стал настоящим волшебником. Я горжусь тобой.

В стороне от основной суеты Беллатриса Лестрейндж обнимала своего сына Киллиана. Её объятия были крепкими, почти болезненными.

— Будь осторожен, мой мальчик, — прошептала она, её голос звучал непривычно мягко. — Помни всё, чему я тебя учила.

Киллиан кивнул, чувствуя тяжесть её слов. Он знал, что за внешней заботой скрывается нечто большее.

— Я не подведу тебя, мама, — ответил он, стараясь скрыть волнение.

* * *

Поезд медленно тронулся, унося учеников в сторону Хогсмида. За окном мелькали пейзажи, а в вагоне царила атмосфера предвкушения.

Когда поезд прибыл на станцию, учеников ждал сюрприз — кареты, запряжённые фестралами. Найтмер с интересом рассматривал мистических существ.

— Смотрите, — прошептал Хоррор, указывая на карету. — Они такие величественные.

Даст кивнул:

— После всего, что мы пережили, видеть их почти обыденно.

Ученики расселись по каретам. Фестралы плавно тронулись, унося их к замку. В темноте ночи их силуэты казались особенно загадочными.

* * *

В Большом зале царила привычная атмосфера. Дамблдор, как всегда, поднялся со своего места. Его длинная борода колыхалась в такт словам.

— Дорогие ученики! — начал он. — Прежде чем мы приступим к распределению, я хотел бы представить вам нового преподавателя Защиты от Тёмных искусств — Томиариса Гонта.

Томиарис встал и поклонился. Высокий мужчина с короткими вьющимися каштановыми волосами и пронзительно-тёмными глазами привлёк внимание всех присутствующих.

— Позвольте представить вам нашего нового коллегу, — продолжил Дамблдор. — Профессор Гонт имеет обширный опыт в области дуэльного искусства и защиты от тёмных сил.

* * *

Во вторник настал черёд первого урока ЗОТИ. Томиарис Гонт наблюдал за учениками, скрывая своё нетерпение. Он знал, что этот год станет поворотным моментом.

«Наконец-то я здесь», — думал он, обходя класс. — «Теперь у меня будет прямой доступ к диадеме».

— Сегодня мы начнём с основ дуэльного искусства, — объявил он, обводя класс внимательным взглядом. — Кто может сказать мне, что такое дуэль?

Найтмер поднял руку:

— Дуэль — это формальный поединок между двумя волшебниками, профессор.

«Чёртов Поттер», — отметил про себя Гонт. — «В нём есть сила, которую стоит изучить».

— Верно, — кивнул Гонт. — Но дуэль — это не просто сражение. Это искусство, требующее уважения к противнику и соблюдения определённых правил.

Он продемонстрировал технику исполнения Экспеллиармуса:

— Обратите внимание на движение палочки. Плавно, но решительно.

Гермиона Грейнджер не удержалась:

— Профессор, а почему мы не следуем учебнику?

Гонт улыбнулся:

— Потому что настоящая защита требует практических навыков, а не только теории.

«И это лишь начало», — думал он, наблюдая за учениками. — «Скоро вы узнаете истинную цену этих уроков».

* * *

Вечером, в спальне Слизерина, Найтмер поделился своими наблюдениями с друзьями:

— Я чувствую, что с ним что-то не так, — тихо произнёс он, глядя в окно. — От него веет… неполноценностью. И тьмой.

Хоррор нахмурился:

— Тьмой? Но ведь он кажется таким обычным.

Найтмер покачал головой:

— Для меня его тьма как капля в море. Но она есть. И она неправильная.

Даст задумчиво потёр подбородок:

— Может, ты просто паранойя?

Но Найтмер лишь покачал головой.

Сириус, известный также как Эррор, погрузился в привычную работу в своей мастерской. Артефакторика всегда успокаивала его, позволяя отвлечься от тревожных мыслей. Сегодня он работал над особым заказом — многоразовым порталом, требующим точности и мастерства.

Серебряная проволока послушно переплеталась в его руках, создавая изящное крепление для будущего браслета. Эррор был полностью поглощён процессом, когда внезапно заметил странное мерцание на своей руке.

Белое свечение промелькнуло перед глазами, словно призрак давно забытого прошлого. Сначала он подумал, что это просто игра света, но мерцание повторилось. И ещё раз. И ещё.

На его коже появилась едва заметная надпись: «ERROR». Буквы мерцали, словно неоновые огни в темноте. Сириус замер, чувствуя, как по спине пробежал холодок.

Его прежняя магия, магия разрушителя вселенных, начала прорываться сквозь ткань этого мира. Она была слабой, едва уловимой, но безошибочно узнаваемой. Вместе с ней пришли и другие признаки — знакомые, но давно забытые.

Тело начало давать сбои, словно старый компьютер. Глюки, когда-то естественные в его существовании, теперь казались одновременно чуждыми и до боли родными. Фрагменты реальности вокруг него начали искажаться, словно кто-то тронул настройки мироздания.

Эррор понимал — это только начало. Его сила возвращалась, медленно, но неумолимо. Он чувствовал, как внутри пробуждается нечто древнее и могущественное. То, что делало его тем, кем он был когда-то.

Вскоре вернутся и другие способности: синие нити, пронизывающие реальность, его уникальная способность перемещаться между мирами, а с ними… и его прежняя личность. Та, что была одновременно психопатом, эгоистом и мастером маскировки.

Сириус посмотрел на свои руки, всё ещё покрытые серебристой пылью от работы. Теперь он знал — его жизнь больше не будет прежней. Магия, которую он считал потерянной, возвращалась, принося с собой как возможности, так и опасности.

Он должен был быть готов к тому, что грядет. К тому, что его сила, когда-то разрушившая бесчисленное количество миров, может пробудиться вновь. И к тому, что его личность, спрятанная глубоко внутри, может вырваться на свободу.

В воздухе витало предчувствие перемен. Эррор чувствовал, как его судьба делает новый поворот, ведущий в неизведанные дали.

* * *

В один из обычных вечеров в Гриффиндорской башне Найтмер получил необычное письмо. Оно отличалось от обычных почтовых сов — конверт был сделан из плотной чёрной бумаги с серебряным тиснением.

Разрывая печать, Найтмер почувствовал странное покалывание в пальцах. Внутри лежала записка, написанная знакомым почерком Сириуса:

«Дорогой Найтмер,

У меня есть важные новости. Моя прежняя сила начинает возвращаться. Та магия, что делала меня тем, кем я был когда-то. Я подозреваю, что это может произойти и с вами.

Будьте осторожны. Возможно, скоро вы начнёте чувствовать изменения. Помните — то, кем мы являемся сейчас, может оказаться лишь маской. Внутри каждого из нас спит нечто большее.

С уважением,

Эррор»

Найтмер перечитал письмо несколько раз, чувствуя, как по спине пробегает холодок. Он знал о двойной природе своего опекуна, но новость о возвращении прежней силы застала его врасплох.

«Что это значит?» — прошептал он, сжимая пергамент в руке.

Недолго думая, Найтмер решил собрать остальных членов их группы. Хоррор и Даст прибыли в общую гостиную Слизерина, где их уже ждал мрачный Найтмер.

— Что случилось? — спросил Хоррор, заметив серьёзное выражение лица друга.

Найтмер молча протянул письмо. Пока Хоррор читал, Даст нервно ходил по комнате.

— Это серьёзно, — произнёс Хоррор, дочитав до конца. — Если силы Эррора возвращаются, значит…

— Значит, и наши тоже могут пробудиться, — закончил за него Даст. — Но что это значит для нас?

Каждый из них начал осознавать возможные последствия. Найтмер вспомнил свои ночные кошмары, в которых он видел себя совсем другим. Хоррор задумался о своей истинной природе, скрытой под маской добродушного мальчика. Даст почувствовал, как внутри него что-то шевелится, словно пробуждаясь от долгого сна.

— Мы должны быть готовы, — сказал Найтмер. — Если Эррор прав, то скоро всё изменится.

В воздухе повисло напряжение. Никто не знал, какие силы дремлют внутри них, но все понимали — письмо Эррора стало началом чего-то большего. Того, что изменит не только их жизни, но и весь магический мир.

Тем временем в поместье Блэков Эррор наблюдал за звёздами, зная, что его предупреждение только начало цепочки событий, которые изменят всё. Его магия продолжала пробуждаться, и он чувствовал, как мир вокруг него становится всё более хрупким и податливым.

«Скоро, — подумал он. — Скоро всё встанет на свои места».

Киллиан Лестрейндж чувствовал, как что-то меняется внутри него. Старые инстинкты, давно забытые эмоции и воспоминания начали пробиваться сквозь толщу новой жизни. Его тело реагировало на раздражители иначе, чем раньше.

В коридорах Хогвартса он всё чаще замечал, как его взгляд становится острым, почти хищным. Особенно когда мимо проходили гриффиндорцы, бросая на него презрительные взгляды.

* * *

Киллиан научился контролировать свои порывы. Он больше не мог просто игнорировать провокации — его природа требовала реакции. Но он сдерживался, пряча истинную сущность за маской высокомерного слизеринца.

Однажды в общей гостиной он едва сдержался, когда какой-то первокурсник случайно задел его книгу. Кости, готовые было вырваться из его рук, остались на месте.

* * *

Ночью его мучили странные сны. Сны о другом мире, о других правилах и о том, кто был ему ближе, чем кто-либо. Найтмер… Босс… Друг…

Эти воспоминания были размытыми, но от них на душе становилось теплее. Впервые за долгое время Киллиан почувствовал, что его прошлое не ограничивается магическим миром.

* * *

Урок ЗОТИ стал переломным моментом. Томиарис Гонт выбрал Киллиана в качестве примера для демонстрации дуэльного искусства.

В какой-то момент тренировка вышла из-под контроля. Гнев и ярость захлестнули Киллиана, и он, сам того не осознавая, призвал теневые ножи. Они материализовались без слов, без палочки — чистой силой воли.

Гонт успел уклониться, но один из ножей всё же задел его плечо. Профессор не показал ни боли, ни удивления.

— Впечатляет, мистер Лестрейндж, — произнёс он с улыбкой. — В бою все методы хороши.

* * *

Вечером Киллиан нашёл Найтмера в библиотеке. Слова давались с трудом, но он должен был рассказать.

— Я… я чувствую, как меняется, — начал он, глядя в сторону. — То, что было со мной раньше… оно возвращается.

Найтмер внимательно слушал, не перебивая. Когда Киллиан закончил, он лишь улыбнулся.

— Я знал, что это произойдёт, — сказал он, кладя руку на плечо друга. — Мы все меняемся. Это нормально.

Тёплое прикосновение Найтмера успокоило бурю внутри Киллиана. Впервые за долгое время он почувствовал, что не одинок в своих изменениях.

В тишине библиотеки они сидели рядом, и Киллиан понимал — его путь только начинается. Путь к тому, кем он действительно является.

Даст чувствовал, что что-то идёт не так. В последнее время его стали преследовать странные видения. Сначала он списывал это на усталость, но теперь понимал — дело серьёзнее.

В коридорах Хогвартса он всё чаще замечал Папируса. Призрак брата, которого не существовало в этом мире, появлялся в самых неожиданных местах.

— Эй, братишка, — шептал призрак, — ты опять собираешься всех убить?

Даст тряс головой, пытаясь избавиться от наваждения, но видения становились всё более реалистичными.

* * *

Его глаза начали меняться. Синий зрачок в левом глазу становился ярче, а красный правый глаз словно горел внутренним пламенем. Магия, которая всегда была частью рода Малфоев, теперь казалась чуждой.

Он чувствовал, как его истинная сущность пробивается сквозь наложенные заклинания. Даст понимал — его душа принадлежит другому миру.

* * *

Не в силах больше справляться в одиночку, Даст решил обратиться к Хоррору. Они встретились в заброшенном классе на пятом этаже.

— Слушай, — начал Даст, нервно сжимая палочку, — со мной происходит что-то странное. Я вижу… вещи, которых нет.

Хоррор внимательно слушал, не перебивая. Когда Даст закончил рассказ о видениях, он лишь кивнул.

— Я понимаю, — тихо произнёс Хоррор. — Мы все меняемся. Это часть нашего возвращения.

Хоррор сел рядом с другом, положив руку ему на плечо.

— Знаешь, — сказал он, глядя в глаза Дасту, — мы не одни. Все мы чувствуем эти изменения. Это нормально — бояться, но важно помнить, что мы команда.

Даст почувствовал, как напряжение отпускает. Слова Хоррора действовали успокаивающе.

— Ты прав, — прошептал он. — Но эти видения… они такие реальные.

— Мы справимся, — уверенно ответил Хоррор. — Вместе.

Вечером, лёжа в постели, Даст смотрел на свои руки. Его глаза окончательно изменились, став такими, какими были в прошлой жизни. Сине-красные, пронзительные.

Он знал — это только начало. Его прошлое возвращается, и он должен принять это. Принять себя таким, какой он есть.

В темноте спальни он услышал шёпот:

— Молодец, братишка. Ты справишься.

Но на этот раз он не обернулся. Он знал — это всего лишь эхо прошлого, которое теперь стало частью его настоящего.

* * *

Даст начал замечать, что его общение с призраком Папируса создаёт массу неудобств. Особенно на уроках.

Во время зельеварения Северус Снейп застыл как статуя, наблюдая, как Даст что-то яростно шепчет, наклонившись над котлом.

— Мистер Малфой, — процедил декан Слизерина, — с кем вы там беседуете?

Даст, отвлёкшись от спора с невидимым Папирусом о правильности добавления лунного камня, растерянно огляделся:

— Э-э… ни с кем, профессор.

— Тогда почему вы делаете такие странные жесты? — Снейп приподнял бровь.

* * *

На следующем уроке Макгонагалл застала Даста за попыткой превратить мышь в чашку, пока он одновременно пытался убедить Папируса, что серый цвет — это не обязательно траурный.

В результате мышь превратилась в чашку с усами и хвостом.

— Минус десять очков Слизерину за креативность, мистер Малфой, — сухо заметила профессор.

В Большом зале ситуация стала ещё хуже. Даст постоянно наклонялся к столу, будто что-то искал, а на самом деле пытался усадить Папируса, который, естественно, не мог сесть на стул.

— Может, ты уже определишься, что будешь есть? — не выдержал Хоррор, наблюдая, как друг в сотый раз меняет выбор блюд.

— Папирус говорит, что тыквенный сок вреден для костей, — серьёзно ответил Даст.

На ЗОТИ всё стало совсем плохо. Томиарис Гонт поставил Даста в пару с Гермионой Грейнджер.

— Экспеллиармус! — крикнула Гермиона.

Даст увернулся, но не от заклинания, а от невидимого Папируса, который, по его словам, решил полетать.

— Мистер Малфой, вы в порядке? — удивлённо спросила Гермиона.

— Да-да, просто… Папирус решил потренироваться в парении, — пробормотал Даст, поправляя мантию.

К концу недели Даст был на грани. Его успеваемость упала, а репутация «странного Малфоя» закрепилась окончательно.

Но однажды вечером, когда он в очередной раз спорил с Папирусом о правильности использования анимагических заклинаний на костях, Хоррор не выдержал:

— Слушай, может, тебе стоит обратиться к школьному психологу?

Даст задумался, а потом улыбнулся:

— Знаешь, может, ты и прав. Но только если ты пойдёшь со мной. Вдруг Папирус решит, что ты угроза, и начнёт кидаться костями?

Хоррор рассмеялся:

— Договорились. Но только если ты перестанешь разговаривать с воздухом на моих глазах.

Несмотря на все трудности, Даст начал принимать свои видения. А Папирус, кажется, даже начал получать удовольствие от школьных занятий, хотя и продолжал давать совершенно абсурдные советы.

В конце концов, может, не всё так плохо, когда у тебя есть невидимый брат, который считает, что все проблемы решаются костями и хорошим настроением?

Лонгботтом, известный в кругу близких как Хоррор, начал замечать странные изменения в себе. Левая сторона его волос, всегда безупречно белых, начала темнеть, приобретая глубокий чёрный цвет.

Он смотрел в зеркало и не узнавал себя: левый глаз стал ярко-красным, а правый — угольно-чёрным, словно бездна. Хоррор понимал — его прошлое возвращается.

На занятиях по зельеварению его тёмная сторона проявила себя впервые. Когда Снейп отчитал его за невнимательность, Хоррор ответил:

— Простите, профессор, я просто размышлял о том, как идеально ваши волосы подходят для зелья от облысения.

Томиарис Гонт оказался единственным, кто оценил новый характер Хоррора. На уроке ЗОТИ, когда Хоррор продемонстрировал особенно изощрённый способ обезвреживания противника, Гонт лишь улыбнулся:

— Наконец-то вы показываете свои истинные способности, мистер Лонгботтом. Ваш чёрный юмор весьма… занимателен.

Хоррор начал наслаждаться тем, как его мрачные шутки пугают окружающих. На обеде он поделился с однокурсниками:

— Знаете, почему скелеты не ходят на вечеринки? Потому что они всегда опаздывают… в морг.

Тишина была ему лучшим ответом.

Ночью Хоррор просыпался от собственных кошмаров, в которых видел прошлое. Воспоминания о брате, о Подземелье, о том, кем он был раньше.

Он записывал свои мысли в дневник:

«Мои кости помнят боль. Моя душа помнит тьму. И я… я наслаждаюсь этим».

К концу недели Хоррор полностью принял свою природу. Его магия становилась всё сильнее, а шутки — всё изощрённее.

На тренировке по дуэлям он сказал своему противнику:

— Знаешь, я предпочитаю убивать с юмором. Так веселее.

И его противник действительно испугался, почувствовав, что это не просто шутка.

Хоррор стоял перед зеркалом, рассматривая своё отражение. Сочетание белого и чёрного в волосах, контрастные глаза — он стал тем, кем всегда был.

«Добро пожаловать домой», — прошептал он своему отражению.

И в этой тишине прозвучал тихий смех — смех, который эхом отразился от стен его души.

Найтмер всегда гордился своим самоконтролем. В отличие от других, он оставался почти обычным — обычным Гарри Поттером, как его называли в школе. Но даже его стойкость имела пределы.

Всё началось с едва уловимых изменений. Магическая эмпатия, дремлющая внутри, начала пробуждаться. Сначала он чувствовал лишь слабые отголоски эмоций однокурсников, но с каждым днём радиус его восприятия расширялся.

Стоя под струями воды в душе, Найтмер почувствовал странное покалывание между лопаток. Когда он обернулся, то увидел их — четыре чёрных щупальца, растущих из его спины.

Он замер, чувствуя, как холодный пот стекает по лбу. Быстро спрятав их обратно, Найтмер понял — его прошлое настигло и его.

Дни становились всё мрачнее. Найтмер начал замечать, как его привлекает негатив. Чужие страдания, боль, отчаяние — всё это словно питало его, делая сильнее.

Позитивные эмоции вызывали у него отвращение. Он ловил себя на мыслях о том, как было бы прекрасно превратить этот мир в сплошной кошмар.

Каждую ночь его преследовали одни и те же сны. Травля, буллинг, отвержение — всё то, через что он прошёл в своём прошлом детстве. Эти воспоминания разрывали его душу на части.

Он просыпался в холодном поту, сжимая простыни руками, но понимал — это только начало.

Найтмер начал отдаляться от окружающих. Его холодность становилась всё заметнее, саркастичные шутки — всё ядовитее.

Он избегал близких контактов, пряча свою истинную сущность за маской безразличия. Только в темноте своей комнаты он позволял себе быть настоящим.

В его голове постоянно звучали два голоса. Один шептал о власти, о возможности править чужими страхами. Другой напоминал о том, кто он есть на самом деле.

«Ты не можешь контролировать это», — говорил первый.

«Ты сильнее этого», — отвечал второй.

Найтмер стоял у окна своей комнаты, глядя на звёздное небо. Его глаза светились в темноте — один синим, другой был скрыт тенью.

Он знал — это только начало его пути. Пути, который приведёт его к истинной сущности. Пути, который он должен пройти, чтобы не стать тем, кем он боялся стать.

Но пока он оставался в тени, скрывая свою истинную природу от мира, который ещё не был готов увидеть его таким, какой он есть.

Пэнси Паркинсон не могла скрыть своего удивления:

— Вы только посмотрите на Малфоя! Он же разговаривает с воздухом! И этот его взгляд… как будто сквозь тебя смотрит.

Блейз Забини пожал плечами:

— Может, это часть его нового имиджа? Раньше он был просто высокомерным, а теперь стал по-настоящему пугающим.

Минерва Макгонагалл встретилась с Северусом Снейпом в учительской:

— Северус, вы заметили изменения в поведении мистера Поттера? Его манера общения стала… иной.

Снейп холодно ответил:

— Мальчишка всегда был особенным. Теперь его таланты просто проявляются иначе.

Лаванда Браун шепталась с Парвати Патил:

— Ты видела Лонгботтома? Он теперь такой… пугающе умный на уроках зельеварения! И эти его мрачные шутки…

Гермиона Грейнджер не могла не заметить перемены:

— Невилл стал другим. Его чувство юмора стало… слишком острым.

Киллер часто пересекался с Дастом в коридорах:

— Знаешь, Дасти, твоя новая манера общения пугает даже меня.

Он лишь усмехнулся:

— Просто я наконец-то стал собой.

Мариэтта Эджкомб делилась с подругами:

— Вы слышали про Лестрейнджа? Говорят, он использует тёмную магию на тренировках по дуэлям!

Майкл Корнер добавил:

— А Поттер теперь такой отстранённый… будто смотрит сквозь время.

Профессор Гонт наблюдал за четвёркой:

— Ваши изменения не остались незамеченными. Но, возможно, это именно то, что нужно Хогвартсу.

Джинни Уизли поделилась с Полумной Лавгуд:

— Знаешь, Лаванда говорит, что Малфой теперь общается с призраками. А Полумна, ты что-нибудь об этом знаешь?

Полумна загадочно улыбнулась:

— О, призраки — это мелочи. Я вижу нечто более интересное в их аурах.

Хогвартс погрузился в атмосферу неопределённости. Ученики шептались о переменах, преподаватели обменивались обеспокоенными взглядами, а четвёрка второкурсников становилась всё более замкнутой.

Киллер, Драко, Невилл и Гарри всё чаще собирались вместе, поддерживая друг друга в моменты слабости. Их связь становилась крепче, а сила — ощутимее. И только время покажет, как эти изменения повлияют на судьбу школы и всего магического мира.

Полумна Лавгуд неторопливо шла по коридорам Хогвартса, рассеянно глядя перед собой. Её глаза, обычно устремлённые куда-то вдаль, сейчас были особенно внимательны.

«Интересно, — думала она, — мозгошмыги сегодня особенно активны вокруг некоторых учеников».

В библиотеке она заметила Гарри Поттера. Он сидел в углу, погружённый в свои мысли, и вокруг него кружились странные тёмные вихри.

«О, — подумала Полумна, — это же следы от кошмаров! Кто бы мог подумать, что они могут быть такими осязаемыми».

Драко Малфой привлёк её внимание в коридоре. Вокруг него танцевали серые пылинки, словно маленькие призраки.

«Пылевые феи, — определила Полумна. — Интересно, почему они так привязались к нему?»

Невилл Лонгботтом показался ей особенно занимательным объектом для наблюдений. Его аура переливалась чёрно-белыми оттенками, словно он балансировал между светом и тенью.

«Киллиан Лестрейндж… — размышляла Полумна, наблюдая за тем, как он рв очередной раз психует, — Наверное, он просто общается с морщерогами. Они любят прятаться в тенях».

Однажды вечером, сидя у окна башни, Полумна поняла:

«Они не просто меняются. Они вспоминают. Их прошлое возвращается, как забытый сон».

Она часто заговаривала с ними, но они не понимали её:

— Привет, Гарри! Твои кошмары сегодня особенно яркие.

— Драко, твои пылевые феи сегодня особенно активны.

— Невилл, твоя аура просто великолепна!

— Киллер, я видела, как ты разговаривал с морщерогами.

Полумна знала то, чего не видели другие. Она видела, как их души разрываются между прошлым и настоящим, как их истинные сущности пытаются пробиться сквозь маски.

«Они не злые, — думала она. — Они просто другие. И это нормально».

Когда другие боялись, Полумна наблюдала. Когда другие шептались, она записывала свои наблюдения в дневник. И только она знала правду о том, что происходит с этими четырьмя второкурсниками.

«Может быть, — думала она, глядя на звёздное небо, — именно они помогут нам избавиться от мозгошмыгов раз и навсегда».

Белая пустота поглотила всё. Ни звуков, ни запахов, ни даже намёка на существование. Только бесконечная белизна, простирающаяся до самого края мироздания.

Сириус Блэк — или то, что скрывалось под его личиной — стоял в центре этого небытия. Его глаза пылали безумным огнём, а губы кривились в жуткой усмешке.

— Наконец-то… — прошептал он, раскидывая руки в стороны. — Свобода разрушения.

Пять минут. Ровно столько длился этот краткий, но ужасающий момент. А потом… мир вернулся. Словно ничего и не было.

Мать-Магия в ярости сжимала свой посох. Её глаза сверкали от гнева.

— Что это было?! — прогремела она, обращаясь к своей вечной спутнице.

Вечная Невеста-Смерть появилась рядом с ней, её чёрные одежды развевались без ветра.

— Это было слишком близко, — произнесла она холодным голосом. — Слишком близко к краю. Даже во времена Мерлина такого не случалось.

— Но почему они молчат?! — Мать-Магия кивнула в сторону четверки Bad Guys. — Почему нет никакой реакции?

Смерть усмехнулась:

— Они знают. Они уже проходили через подобное. Для них это просто ещё один день в бесконечной череде разрушений.

— Но это недопустимо! — голос Матери-Магии дрожал от ярости. — Нужно что-то предпринять!

Они начали обсуждать дальнейшие действия. Мать-Магия понимала — нужно найти способ предотвратить подобное в будущем.

— Мы должны установить барьер, — решила она наконец. — Барьер, который защитит реальность от полного уничтожения.

Смерть покачала головой:

— Это нарушит баланс. Любое вмешательство может привести к непредсказуемым последствиям.

Эррор, вернувшись к своей работе в мастерской, даже не подозревал о том, какие силы сейчас обсуждают его действия. Он продолжал создавать свои артефакты, словно ничего не произошло.

А мир… мир продолжал жить, не подозревая о том, насколько близко он был к полному уничтожению.

Богини остались наблюдать. Их разговор был только началом. Впереди их ждали более серьёзные испытания, и они это понимали. Но пока… пока они могли только ждать и наблюдать.

И готовиться к тому дню, когда придётся вмешаться по-настоящему.

В это время в Хогвартсе жизнь шла своим чередом. Bad Guys продолжали свои занятия, не подозревая о том, какие силы следят за ними с высоты божественных престолов. Только иногда в их глазах мелькало что-то такое, что выдавало их истинную природу — природу существ, переживших не одну перезагрузку реальности.

А где-то в глубинах мироздания белая пустота всё ещё пульсировала, словно напоминание о том, что даже самый прочный мир может быть стёрт в одно мгновение.

* * *

Белая пустота расстилалась до самого горизонта. Ни звуков, ни движения, ни даже намёка на жизнь. Только бесконечное ничто и пятеро Bad Guys, застывших в шоке.

Эррор, стоя в центре разрушенного мира, наконец позволил себе торжествующую улыбку. Его глаза горели безумным триумфом.

— Вот и всё, — прошипел он, глядя на своих ошеломлённых товарищей. — Я сделал это.

Мать-Магия появилась первой, её обычно спокойное лицо исказилось от гнева.

— Ты… ты уничтожил всё! — прогремела она, её голос эхом отразился от пустоты.

Вечная Невеста-Смерть возникла рядом с ней, её чёрные одежды развевались без ветра.

— Этого не должно было случиться, — произнесла она ледяным тоном. — Даже я не ожидала такого исхода.

Найтмер шагнул вперёд, его глаза пылали от ярости:

— Что ты натворил, Эррор? Ты уничтожил всё!

Даст в ужасе отступил:

— Это… это невозможно исправить!

Хоррор и Киллер молча наблюдали, их лица выражали смесь шока и осознания произошедшего.

Э

Мать-Магия подняла свой посох:

— Вы заплатите за это преступление!

Смерть остановила её:

— Постой. Они должны понять последствия своих действий.

Магия создала вокруг Bad Guys невидимую тюрьму:

— Вы останетесь здесь. В этой пустоте. Навечно.

Смерть добавила:

— Ваше наказание — это вечность в пустоте, которую вы создали.

В бесконечной белой пустоте остались шестеро: пятеро Bad Guys и две богини.

Эррор, впервые в своей жизни, почувствовал страх:

— Но… что теперь?

Мать-Магия холодно ответила:

— Теперь вы будете существовать в пустоте, которую создали. И только время покажет, сможете ли вы найти путь к искуплению.

Белая пустота пульсировала вокруг них, словно живое существо. Bad Guys были заперты в ней, обречённые на вечное существование в месте, которое они сами создали.

И только две богини наблюдали за ними, зная, что даже в пустоте есть место для надежды… или для нового начала.

Но это уже другая история.

* * *

Неожиданное появление

В абсолютной тишине белой пустоты появилась тёмная фигура. Никто не заметил, как она возникла — просто в какой-то момент посреди пустоты стоял высокий скелет в чёрном плаще.

Инк огляделся вокруг, словно оценивая масштаб разрушений. Его кисть, материализовавшаяся в руке, казалась единственным цветным пятном в этом монохромном мире.

Первым движением он начертил тонкую линию на «холсте» пустоты. Линия засветилась, и из неё начали прорастать цвета.

Эррор, всё ещё находящийся в состоянии шока, наблюдал за происходящим:

— Что… что ты делаешь?

Инк не ответил. Его кисть порхала по пустоте, словно дирижёрская палочка, создавая целые галактики одним взмахом.

Постепенно пустота начала наполняться красками:

Появились звёзды

Сформировались планеты

Возникли магические потоки

Мать-Магия не могла поверить своим глазам:

— Но как… как ты это делаешь?

Смерть лишь молча наблюдала, признавая мастерство художника.

Когда мир был воссоздан в точности до мельчайших деталей, Инк наконец обратил внимание на Эррора.

Лёгким движением он щёлкнул того по лбу:

— Больше так не делай.

Не проронив больше ни слова, Инк растворился в воздухе, оставив после себя лишь лёгкое мерцание чернил.

Мир, созданный художником, начал оживать:

Зажурчали реки

Зашелестели листья

Засветило солнце

Bad Guys стояли в изумлении, глядя на возродившийся мир.

Мать-Магия и Смерть переглянулись. Они понимали — этот художник пришёл и ушёл, оставив после себя не только восстановленный мир, но и важный урок.

А где-то в глубинах вселенной Инк продолжал своё путешествие, готовый в любой момент прийти на помощь, когда мир снова окажется на грани уничтожения.

Жизнь в Хогвартсе продолжилась, но теперь каждый знал — существуют силы, способные не только разрушать, но и создавать.

Сириус Блэк сидел в своём кабинете в Министерстве Магии, разбирая документы. Внезапно на его стол с громким хлопком приземлилась странная записка.

«Твою ж мать!» — только и успел подумать он, как бумага начала разворачиваться, источая синее пламя.

— Эй, ты, кусок недоделанный! — прогремел голос Найтмера на весь кабинет. — Какого хрена ты устроил, а?! Весь мир чуть не угробил, идиот!

Даст подключается.

— Да ты охренел совсем, Эррор! — взвыл Даст. — Мы же договаривались! Никаких глобальных разрушений без согласования! А ты что учудил, дебил?!

Хоррор не молчит.

— Ты вообще в своём уме, придурок?! — рявкнул Хоррор. — Мы из-за тебя чуть не остались в той белой пустоте навечно! Ты хоть представляешь, какие последствия могли быть?!

Киллер заканчивает.

— Слушай сюда, дегенерат! — прошипел Киллер. — Если ты ещё раз выкинешь такой номер, я лично отправлю тебя в такое место, откуда даже Смерть не достанет! Ты нас всех подставил, идиот!

В Министерстве началась паника. Сотрудники выбегали из кабинетов, пытаясь найти источник криков. Даже в Отделе Тайн было слышно, как Найтмер орал:

— Чтоб ты провалился, придурок! Больше такого не повторится, я тебе обещаю!

Громовещатель зашипел и сгорел дотла, оставив после себя лишь пепел и оглушённого Сириуса Блэка.

Эррор сидел, потирая ушибленный лоб — след от щелчка Инка всё ещё давал о себе знать. Он впервые за долгое время почувствовал укол совести.

«Может, они и правы», — подумал он, глядя на пепел от письма. — «Но кто же знал, что они так разозлятся…»

А в Министерстве ещё долго ходили слухи о том, как какой-то сумасшедший устроил самый громкий разнос в истории магического правительства.

И только Bad Guys знали правду — иногда даже самым опасным существам нужен хороший нагоняй, чтобы вспомнить о границах дозволенного.

Блэк-мэнор встретил их скрипом старых половиц и запахом древних тайн. Эррор, в роли Сириуса Блэка, лично пригласил всех провести праздники в фамильном особняке.

Даст первым переступил порог:

— Фу, как тут пыльно… Хотя в духе Блэков.

Гостиная постепенно преображалась. Найтмер наколдовал светящиеся черепа, которые парили под потолком. Хоррор добавил к декору зачарованные паутины, которые мягко мерцали в темноте.

Киллер хмыкнул:

— Прямо как в старые добрые времена, когда мы только познакомились.

В столовой накрыли длинный стол. Эррор лично следил за сервировкой, стараясь не допустить прежних ошибок.

Даст, разглядывая меню, усмехнулся:

— И что, даже не будет попыток уничтожить сервиз?

Найтмер закатил глаза:

— Только если ты сам его не разобьёшь.

Эррор провёл небольшую экскурсию по особняку:

— Вот здесь хранилась коллекция тёмных артефактов моего дедушки… А тут моя комната.

Хоррор заинтересованно огляделся:

— Неплохо. Даже немного уютно.

Ночью Даст устроил представление с тенями на стенах. Они изображали забавные сценки из их жизни, заставляя всех хохотать.

Киллер достал старинную колоду карт:

— Кто хочет сыграть в «Смертельный покер»?

Подарки оказались продуманными:

Эррор получил зачарованные очки, помогающие контролировать силу

Найтмер — книгу древних ритуалов из библиотеки Блэков

Даст — набор для создания собственных теневых существ

Хоррор — редкий артефакт для усиления магии

Киллер — фамильный медальон Блэков

Тёплые моменты

В полночь все собрались в библиотеке. Найтмер заиграл на старой флейте, и тени начали танцевать под музыку.

Эррор, впервые за долгое время, почувствовал себя по-настоящему дома.

Когда пришло время уходить, Киллер произнёс:

— Знаешь, Эррор, может, ты и умеешь разрушать миры, но создать семью у тебя получилось.

Блэк-мэнор снова погрузился в тишину, но воспоминания о празднике остались в сердцах каждого. Даже в этом мрачном особняке нашлось место для тепла и уюта, а старые стены стали свидетелями того, как пятеро существ, связанных общей судьбой, создали нечто большее, чем просто союз — они создали семью.

И пусть их смех эхом отражался от древних стен, а шутки были острыми как бритва, но в эту ночь они были по-настоящему счастливы. А Блэк-мэнор, казалось, впервые за долгое время улыбнулся, принимая их как своих истинных хозяев.

Киллер застыл, держа в руках письмо от Беллатрисы. Новость о рождении сестры оглушила его, словно удар молнии. Как она могла скрыть от него беременность?

Не теряя времени, он бросился к Эррору, умоляя о портале в поместье Лестрейнджей.

Мерцающий круг портала перенёс его в мрачные залы родового гнезда. То, что он увидел, заставило его сердце пропустить удар.

Беллатриса сидела в кресле, держа на руках младенца. А рядом… рядом стоял профессор Гонт.

— Профессор? — голос Киллера дрогнул. — Что… что вы здесь делаете?

Беллатриса усмехнулась:

— Неужели ты не догадался, дорогой сыночек?

Всё встало на свои места. Теория Найтмера оказалась правдой. Гонт был Волдемортом. Но как? Когда?

— И когда же вы успели? — прошипел Киллер, с трудом сдерживая гнев. — Почему скрывали это от меня?

Волдеморт шагнул вперёд:

— У нас были свои причины, Киллиан. Не всё в этой жизни должно быть известно даже близким.

Беллатриса погладила ребёнка по голове:

— Твоя сестра — наследие нашей семьи. Она будет сильна.

Киллер не мог отрицать — в его душе боролись противоречивые чувства. Гнев, удивление, и… что-то похожее на гордость.

— И что теперь? — спросил он, наконец.

Волдеморт ответил:

— Теперь у тебя есть сестра. И ты будешь защищать её так же, как защищаешь своих друзей.

Глядя на спящего младенца, Киллер понимал — его жизнь снова изменилась. Появилась новая ответственность, новая тайна, которую придётся хранить.

И хотя вопросы всё ещё крутились в его голове, одно он знал точно: эта маленькая девочка станет частью его странной, тёмной, но настоящей семьи.

А где-то в глубине души он уже начал планировать, как будет защищать свою новую сестру от всех опасностей этого мира. Даже если для этого придётся пойти против самого Волдеморта.

Киллер больше не мог сдерживать свои эмоции. Его голос звучал холодно и насмешливо:

— Дайте угадаю, вы назвали её Дельфи? А, кстати, а частичная бездушность мужчины при акте… э-э… соития случайно не может негативно сказаться на ребёнке?

Волдеморт побледнел от ярости, но Беллатриса лишь рассмеялась:

— Какой острый язычок, сын. Видимо, книги Роулинг не прошли даром.

Киллер не отступал:

— Я задал вопрос. Каковы последствия вашего… эксперимента?

Беллатриса нежно погладила ребёнка по щеке:

— Наша девочка здорова. Магия защитила её.

Киллер прищурился:

— А если она унаследует ваши… особенности?

Волдеморт наконец заговорил:

— Магия крови сильнее любых проклятий. Она будет чистокровной наследницей рода.

Киллер молча смотрел на младенца. В его голове крутились тысячи вопросов, но он знал — сейчас не время для них.

— Хорошо, — произнёс он наконец. — Но я буду следить за ней. И если что-то пойдёт не так…

Беллатриса улыбнулась:

— О, дорогой племянник, мы рассчитывали на твою помощь.

Киллер покинул поместье, но теперь его мысли были заняты не только планами по защите друзей. В его голове крутились новые заботы — забота о маленькой сестре, о которой он даже не подозревал.

И хотя он всё ещё не доверял Волдеморту и Беллатрисе, одно он знал точно — он сделает всё возможное, чтобы защитить эту маленькую жизнь от любых опасностей, даже если придётся пойти против собственных родителей.

Где-то в уютном кабинете, окружённая стопками рукописей и чашкой чая, Джоан Роулинг застыла с открытым ртом. Её глаза расширились от шока, когда она добралась до этой части фанфика.

— Что… что это за безумие? — прошептала она, перечитывая сцену с Киллером и Волдемортом.

Её пальцы дрожали, перелистывая страницы, где её тщательно выстроенный мир рушился под натиском авторской фантазии:

Волдеморт в роли заботливого отца

Беллатриса — счастливая мать

Киллер — знающий канон лучше неё самой

«Это… это же полный абсурд! — думала она. — Как можно было так извратить мою историю? И эти диалоги… эти повороты сюжета!»

На мгновение она задумалась, не написать ли ей опровержение или даже сиквел, где она бы «исправила» все эти нестыковки. Но потом махнула рукой:

— Пусть будет. В конце концов, фанфик — это свобода творчества. Даже если эта свобода немного… альтернативная.

Вздохнув, она отложила фанфик и вернулась к работе над новыми проектами. В конце концов, если читатели наслаждаются этим «дерьмовым сюжетом» и «придурошными поворотами», кто она такая, чтобы их осуждать?

«Может, это и есть магия фандома, — подумала она. — Способность взять канон и превратить его во что-то совершенно неожиданное. Даже если это неожиданное немного… странное».

И с этой мыслью она вернулась к своему писательскому делу, оставив фанфик существовать в своей, особой реальности, где Волдеморт — счастливый отец, а Киллер знает канон лучше его создателя.