Серия Полуночник-1: Опека Полуночника (джен)

Отдаленные голоса вырвали Гарри из объятий сна. Он чувствовал себя обессиленным, голова раскалывалась. Постепенно он осознал, что лежит на кровати, плотно укрытый одеялом, и что-то давит ему на грудь. Гарри, застонав, поднял руку, чтобы убрать это, и ощутил под пальцами такую знакомую шерсть. Полуночник. Положив руку ему на шею, Гарри расслабился, почувствовав, как вновь погружается в сон. Полуночник был в безопасности, чего ещё он мог сейчас пожелать?

Дверь внезапно открылась, наполнив комнату гамом. Было так много голосов, что разобрать что-либо не представлялось возможным. Однако дверь быстро закрылась, уменьшив, к облегчению Гарри, шум ― голоса теперь были слышны лишь как далекое перешептывание. Он не хотел никого видеть ― он хотел только спать.

― Вижу, Сириус нашел отличную подушку, ― радостно произнес кто-то голосом Дамблдора. ― Да, оба заслужили эти деньки спокойствия и мира после стольких лет. Могу только надеяться, что они не будут последними в их жизни.

Гарри почувствовал на лбу чью-то мягкую руку.

― Ну, похоже, Сириус решил самым первым поговорить с ним, ― добавил тихий голос профессора Люпина. ― Думаю, он переживает за Гарри, который так хочет иметь настоящую семью. Как считаете, сколько у нас времени, прежде чем министр заберёт его под стражу?

Профессор Дамблдор вздохнул.

― Сложно сказать, ― откровенно произнес он. ― Обвинения Гарри дали нам несколько дней, чтобы подготовиться к защите Сириуса на суде… ― Наступила тишина, но ненадолго. ― Это был просто выдающийся Патронус. Вы случайно не разглядели третью форму, какое-то непонятное домашнее животное?

― Я даже не могу объяснить сам себе, что я увидел, ― признался профессор Люпин. ― А как мне объяснить всё это Гарри? Никто не может создавать и двух форм, не говоря уж о трёх. Что всё это означает? Дамблдор, пожалуйста, скажите честно. Я должен знать, что ответить моему сынку на вопросы, которых у него должно быть немало. И я должен знать, что рассказать, если он спросит, как вообще могла произойти вся эта неразбериха с министерством.

Гарри шевельнулся, проверяя, не затекли ли у него мышцы, но тут же застонал и резко выдохнул: всего лишь простое движение головой отозвалось сильной болью во всём позвоночнике. Так, значит, шея затекла. Его движения потревожили Полуночника, который проснулся и соскочил с кровати, тут же с легким хлопком превратившись в человека. Гарри от этих действий Полуночника снова застонал и приоткрыл глаза, увидев перед собой три расплывчатых лица.

Профессор Люпин осторожно надел на Гарри очки, чтобы парень смог нормально видеть.

― Как ты себя чувствуешь, сынок? ― спросил он. ― Мы уже начали беспокоиться. Прошло два дня, как ты поругался с Фаджем.

Гарри понадобилось пару секунд, чтобы понять смысл сказанных ему слов. Невероятно, он спал два дня?! Как же так?! Ведь он думал, что прошло всего ничего?

― Извините, ― слабо откликнулся Гарри. Он решил, что нужно объяснить то, что он тогда сделал, но сил на это не было совершенно. ― Я… я не знал, что еще можно сделать. Я… я не мог дать им…

― Эй, притормози, Сохатик, ― встрял Блэк, сев на край кровати и схватив гаррину руку. Он выглядел более здоровым и счастливым, чем два дня назад, но Гарри заметил в его глазах боль, которая, казалось, никогда не уйдет оттуда. ― Мы не собираемся ругать тебя. Ты спас мне жизнь, за что я навеки твой должник… Ни о чем не беспокойся.

Гарри смущенно посмотрел на Блэка.

― Что? ― спросил он. ― Что происходит?

Блэк переглянулся с профессором Люпином и снова посмотрел на Гарри.

― Ничего такого, о чем стоит переживать, малыш, ― с широкой улыбкой ответил он. ― Ты и так много сделал. И сейчас уже наша забота всё уладить. ― Также с улыбкой Блэк потрепал волосы парня. ― Я так горжусь тобой, Гарри. Думаю, твои родители тоже бы гордились.

У Гарри возникло непонятное ощущение, что Блэк что-то скрывает. Тот вроде как прощался с ним, но зачем? Блэка будут судить и установят его невиновность. По-другому и быть не может. Взглянув на профессоров Дамблдора и Люпина, парень заметил, что на их лицах появилось настороженное выражение. О чём они умалчивают? Неужели из-за него дела стали еще хуже? Не возникло ли у Блэка еще больше неприятностей? Или у Дамблдора с Люпином?

― Что происходит? ― повторил Гарри, снова взглянув на Блэка. ― Почему ты прощаешься со мной?

Блэка вопрос, казалось, застал врасплох.

― Прощаюсь? ― переспросил он, прикасаясь к лицу Гарри. ― Я не собираюсь никуда уходить. Придётся, правда, побывать на суде, но главное, что ты знаешь правду и веришь мне. Я никогда даже и не надеялся на это. У меня появилось то, чего я буду с нетерпением ждать, пока вся эта неразбериха не разрешится. ― Блэк посмотрел на Люпина и лукаво улыбнулся. ― Если, конечно, твой опекун это позволит.

Профессор Люпин лишь усмехнулся.

― Посмотрим, Бродяга, ― ответил он. ― Ты же знаешь, я буду действовать в интересах Гарри.

Блэк хитро прищурился.

― В его интересах? ― усмехаясь, спросил он. ― По-твоему, не дать ему переехать к своему крестному отцу будет в его интересах? Ты ранил меня, Лунатик. Ранил в самое сердце.

Гарри слушал, а глаза медленно закрывались. Как же было приятно слышать профессора Люпина, в кой-то веки расслабленного и с охотой шутящего направо и налево. Гарри всегда хотел, чтобы у Ремуса был повод быть таким. Все лишения стоили того, чтобы видеть профессора Люпина и Блэка такими, какими они, возможно, были до смерти его родителей. Гарри лишь надеялся, что всё это однажды не прекратится.

Прошло еще два дня, и Гарри наконец позволили выйти из своего убежища. И в тот же день в Ежедневном Пророке сообщили о поимке Блэка и дате судебного заседания. Статья, однако, чрезвычайно расплывчато повествовала о задержании Сириуса и месте его пребывания в настоящее время, а также о причинах, побудивших министерство созвать суд, вместо того, чтобы сразу подвергнуть Блэка Поцелую дементора, как сообщалось сначала. Заседание, по словам Пророка, пройдет на следующей неделе и будет закрытым, поэтому прессу туда не пустят. К сожалению, Фадж настоял и на отсутствии посторонних свидетелей, что означало ― Гарри и профессора Люпина там также не будет.

Профессор Люпин, впрочем, не слишком этому обрадовался, точнее, совсем не обрадовался. Он хотел быть там и поддержать своего друга, как должен был сделать двенадцать лет назад. Однако профессор Дамблдор сказал, что им и так бы не удалось там побывать, поскольку заседание совпадет с экзаменами, но это не успокоило ни Гарри, ни Люпина. Они оба были готовы пожертвовать ими, чтобы поддержать третьего члена своей «семьи».

Пока Гарри восстанавливался в гостевых покоях профессора Люпина, Сириус Блэк не отходил от него. Они говорили обо всем, что приходило в голову, но большей частью о тех ночах, когда было полнолуние, и Мародеры, превратившись в животных, бродили по лесу и его окрестностям. Профессор Люпин мало чем мог помочь Блэку в этом, поскольку с трудом мог вспомнить хоть что-то: тело его, равно как и ум, в те ночи занимал волк. Блэк рассказал также подробнее о трансформациях Люпина, и Гарри понял, что они далеко не прогулки по парку, а, напротив, очень болезненны и мучительны.

Профессор Люпин не слишком обрадовался этому рассказу. Он, очевидно, хотел сохранить свои мучения при себе.

Атмосфера в Хогвартсе разительно изменилась с «поимки» Блэка. Все расслабились, узнав, что Блэк сейчас далеко от Хогвартса. И гриффиндорцы наконец сняли своё круглосуточное наблюдение за Гарри, дав ему возможность дышать и время от времени прокрадываться к своему опекуну или крестному отцу. Он ничего не скрывал от Рона с Гермионой, и они трое были единственными учениками, которые знали, что Блэк всё ещё в Хогвартсе. Иногда друзья даже приходили вместе с Гарри к Блэку и Люпину, горя желанием узнать побольше о двух столь дорогих для Гарри людях.

Со всеми последними событиями Гарри было очень трудно готовиться к экзаменам, но Блэк быстро вошел в роль репетитора, заменив Гермиону, которая и так была загружена по горло своими уроками. Занятия в августе теперь очень помогали Гарри в подготовке к Трансфигурации, Заклинаниям, Гербологии и Защите от Темных Искусств, но беспокойство вызывали Зельеварение, Астрономия, История Магии, Уход за Магическими Существами и Прорицания. Блэк, как репетитор, очень помог Гарри с Историей Магии, УЗМС и Астрономией, но признался, что он не специалист в Зельеварении и Порицаниях, оставив их крестнику повторять самостоятельно.

В понедельник утром Гарри и профессор Люпин пришли проводить Блэка и профессора Дамблдора в министерство, куда они отправлялись из кабинета директора по сети летучего пороха. Дамблдор предупредил их, что заседание может продлиться не один день, а это означает, что Блэку придётся остаться ночевать в тюрьме при министерстве. Гарри с Люпином тут же спросили, можно ли его будет навестить, но получили отрицательный ответ. Как только заседание начнется, единственным, кто сможет увидеть Сириуса, будет Дамблдор, который будет присутствовать на суде наблюдателем.

Гарри, у которого мысли о суде не выходили из головы, уже не мог толком думать об экзаменах. Но парень, однако, делал всё возможное. Первым экзаменом была Трансфигурация, а после обеда ― Заклинания. Когда они закончились, Гарри поспешил к кабинету Люпина, чтобы узнать последние новости, но их не было. Озабоченное состояние Гарри хорошо послужило ему на следующий день, когда он после обеда пришел сдавать Зельеварение. Он так волновался за Сириуса, что не обращал внимания на профессора Снейпа, то и дело нависавшего над ним сзади, пока парень варил зелье Рассеянности. В результате, зелье Гарри получилось не хуже, чем у Гермионы.

После Зельеварения Гарри пулей вылетел из класса, так что никто не успел его задержать. Вновь встретившись с профессором Люпином, Гарри не узнал ничего нового, так что ему снова пришлось собраться и сдать в эту же ночь Астрономию, на утро ― Историю Магии (помощь Сириуса оказалась тут, как спасательный круг), а после обеда ― Гербологию. Зайдя в замок после экзамена в теплицах, Гарри сразу увидел профессора Люпина, идущего к своему кабинету. По его взволнованному лицу парень понял, что новостей опять нет. Гарри должен был признаться себе, что уже начал волноваться ― неужели столько времени нужно, чтобы рассказать правду?

В четверг утром состоялся экзамен по Защите от Темных Искусств. Профессор Люпин подготовил для учеников полосу препятствий, где их поджидали гринлоу, красный колпак, древесный гнилюк и боггарт. Гарри успешно со всем справился, к своей радости не перегрузив Патронус в сражении с дементором-боггартом. С той ночи около озера Гарри стал очень осторожным в создании каких бы то ни было заклинаний. Он не мог позволить себе снова так вымотаться.

Последним экзаменом ― после обеда ― состоялись Прорицания. Подойдя вместе с Роном к люку, Гарри чуть не застонал от досады, когда вышедший Невилл сообщил ему, что заданием будет «смотреть в хрустальный шар». Он не разглядел там ничего за все прошедшие занятия и был уверен, что и сейчас там ничего не появится. Значит, ему оставался уже испытанный на множестве уроков Прорицаний в этом году способ ― что-нибудь выдумать.

Рона вызвали перед Гарри, и он пробыл там почти двадцать минут. Едва он успел пожелать другу удачи, как Гарри вызвали. Забравшись в чрезвычайно душный класс, Гарри прошел мимо пустых столов и стульев туда, где за отдельным столом с большим хрустальным шаром его поджидала профессор Треллони. Странный аромат, наполнявший комнату, вызвал у Гарри кашель, глаза заслезились.

― Добрый день, ― тихо проговорила профессор Треллони. ― Итак, посмотри в шар и скажи мне, что ты там видишь. И прошу, не беспокойся о времени, его у тебя предостаточно.

Гарри поступил, как его и просили, и всмотрелся в хрустальный шар. Вращающийся белый туман внутри него закружился сильнее, отчего голова у Гарри тоже закружилась. А еще через несколько секунд Гарри пришлось сесть, закрыть глаза и помотать головой. Такого еще не случалось, но Гарри тут же списал это на усталость: неделя была напряженной.

― Что такое, дорогой? ― поторопила Треллони. ― Ты что-то видишь?

Гарри открыл глаза и посмотрел на неё, а потом вновь взглянул в хрустальный шар. Скорость кружения стала прежней, но внутри тумана появилось что-то темное, похожее на черную тучу. Изображение было расплывчатым, но его форма всё же была довольно отчетлива.

― Э-э-э… это похоже на крысу, ― смущенно произнес он. ― Она неподвижна, но, кажется, она от чего-то пытается убежать.

Профессор Треллони тут же принялась строчить на своём пергаменте.

― Интересно! ― прошептала она. ― А вокруг неё есть еще что-нибудь? Другое животное? Может, человек?

Гарри помотал головой.

― Нет, только она, ― ответил он и откинулся на спинку стула, продолжая смотреть в хрустальный шар. Почему он увидел крысу? Петтигрю под стражей, а он единственная крыса, которую он лично знает. «Не забывай, всё это обман, ― тут же напомнил себе Гарри. ― Здесь нет ничего настоящего».

Профессор Треллони кивнула.

― Очень хорошо, ― произнесла она. ― Ну, тогда закончим. Просто помни ― иногда то, что мы видим, важно не само по себе, а как символ чего-то иного.

Гарри кивнул, поднялся со стула и направился к выходу. Было только одно желание: как можно быстрее убраться из этой парилки. Хрустальный шар заставил его нервничать. Гарри понял, что нужно поскорее поговорить с профессором Люпином. Убегающая крыса не может означать для них ничего хорошего. Он должен увериться, что Петтигрю по-прежнему под стражей в Министерстве.

Но тут резкий громкий голос нарушил ход его мыслей.

― ЭТО СЛУЧИТСЯ СЕГОДНЯ НОЧЬЮ.

Гарри резко развернулся и увидел, что профессор Треллони неподвижно сидит в своём кресле. Присмотревшись, он заметил её опустевшие глаза и перекошенный рот. Всё выглядело так, словно она находится в трансе.

― Профессор? ― неуверенно спросил Гарри.

Глаза Треллони закатились, и она вновь заговорила странным голосом, непохожим на её собственный:

― ТЕМНЫЙ ЛОРД СЕЙЧАС ОДИН, БЕЗ ДРУЗЕЙ, ПОКИНУТЫЙ СВОИМИ СТОРОННИКАМИ. А ЕГО СЛУГА БЫЛ ОТРЕЗАН ОТ НЕГО ДВЕНАДЦАТЬ ЛЕТ. НО СЕГОДНЯ НОЧЬЮ СЛУГА ОБРЕТЁТ СВОБОДУ И ОТПРАВИТСЯ К СВОЕМУ ХОЗЯИНУ. СЛУГА ПОМОЖЕТ, И ТЕМНЫЙ ЛОРД ВОССТАНЕТ ВНОВЬ, ЕЩЕ БОЛЕЕ ВЕЛИКИЙ И УЖАСНЫЙ. СЕГОДНЯ… ПЕРЕД ПОЛУНОЧЬЮ… СЛУГА… ОТПРАВИТСЯ… К СВОЕМУ-У… ГОСПОДИ-ИНУ-У-У…

Гарри медленно отходил от шока. Волдеморт? Вернется? Нет, это невозможно. Этого не может быть. Не сейчас. Не после того, как всё прошло, и кое-что начало налаживаться. Не после того, как он нашел профессора Люпина и Сириуса. Посмотрев на преподавательницу, Гарри заметил, как её голова бессильно свесилась, но уже через мгновение снова поднялась, глаза стали прежними и смотрели на него, как и всегда.

― Я, должно быть, отлетала ненадолго, ― произнесла она. ― Прошу прощения. Вы свободны, мистер Поттер.

Гарри не стал дожидаться второго приглашения и как можно быстрее покинул кабинет. Ему срочно нужно увидеть профессора Люпина. Тот должен знать, что случилось. Гарри не остановился, пока не добежал до кабинета профессора Люпина, но там никого не было. Опасаясь забыть то, что только что произнесла профессор Треллони, Гарри быстро вынул пергамент, перо и чернильницу, сел за стол Люпина и записал всё, что смог вспомнить. Гарри считал, что всё это бред сумасшедшего, но что-то в голосе Треллони сильно поразило парня. Как будто это говорила не она, словно она была одержима или что-то в этом роде.

Он как раз закончил, когда дверь открылась, и вошёл профессор Люпин в сопровождении профессоров Дамблдора и МакГонагалл. Все трое были чрезвычайно серьезны, отчего Гарри занервничал ещё больше. Профессор Люпин посмотрел вперед, увидел Гарри за своим столом и остановился. Его глаза тут же сказали Гарри, что что-то пошло не так.

Опомнившись, профессор Люпин подбежал к Гарри, присел около него и развернул к себе, так что они оказались лицом к лицу.

― Гарри, послушай… мы должны тебе кое-что рассказать, ― мягко произнес он. ― Заседание окончилось… сегодня рано утром. Но кое-что случилось, то, чего мы не могли никак предвидеть…

Гарри медленно затряс головой, а его глаза наполнились слезами.

― Нет! ― дрожащим голосом выкрикнул он. ― Он невиновен! Они не могли это сделать!

Он взглянул на профессоров Дамблдора и МакГонагалл, надеясь, что они скажут ему, что это неправда. Слезы потекли сильнее, когда они ничего не ответили на его немой вопрос. Это невозможно. Как министерство могло осудить его? Это нечестно! Несправедливо!

Профессор Люпин поднял голову Гарри, так что они снова смотрели друг на друга.

― Гарри, послушай меня, ― спокойно произнес Люпин. ― Сириуса оправдали по части поддержки Волдеморта и предательства твоих родителей, но возникли проблемы с обвинением в похищении ребенка. Обвинитель уж слишком сильно желал осудить Сириуса хоть за что-то, впрочем, как и министр. Нам ничего не оставалось делать, сынок. Мы привели настоящую причину, по которой Сириус забрал тебя от дяди с тётей. Нам пришлось рассказать, что с тобой плохо обращались.

― Оправдали? ― переспросил Гарри, открыв глаза и с облегчением вздохнув, хотя слезы всё ещё текли. Он дослушал только до второго предложения, а дальше его мозг отказался что-либо воспринимать. ― Его оправдали! ― повторил он сам для себя. ― Оправдали!

Люпин крепко обнял Гарри, оглянувшись на двух других преподавателей, присутствующих в комнате. Все троё вдруг поняли, насколько же крепко привязался Гарри к своему крестному. Профессора Дамблдор и МакГонагалл наколдовали себе кресла и уселись в них, вежливо дожидаясь, пока Гарри осознает, что ему сказал профессор Люпин и что ещё предстоит услышать.

Дверь открылась и тут же бесшумно закрылась. Гарри поднял голову, и его глаза расширились, когда он увидел вошедшего. Позади профессора Дамблдора в мантии цвета морской волны стоял Сириус Блэк. Приведший себя в порядок, он как никогда походил на того Сириуса, которого Гарри знал по фотографиям в своём альбоме. Его волосы были коротко пострижены, отчего он выглядел молодо и даже немного респектабельно.

― Сириус! ― закричал Гарри, отрываясь от Люпина и бросаясь к своему крёстному.

Сириус присел и крепко обнял крестника, смотря, однако, на профессора Люпина. Люпин поднялся и только тут заметил кусок пергамента на своем столе. Подняв его, Люпин прочитал несколько строчек и побледнел.

― Гарри, ― осторожно начал Люпин. ― Что это?

Гарри перестал обнимать Сириуса и обернулся.

― А, это, ― нервно произнес он. ― М-м-м… профессор Треллони повела себя странно, когда я сдавал экзамен, и произнесла вот это. Я хотел спросить вас, правда это или нет, но…

Не дослушав, профессор Люпин передал пергамент Дамблдору, который вместе с Сириусом, заглянувшим ему через плечо, тут же прочел его. Плечо Гарри сжала рука Сириуса, Гарри взглянул на него, но тот уже перевел взгляд на Люпина. Казалось, между ними двоими происходил безмолвный разговор. Профессор Дамблдор тем временем встал и кивком показал профессору МакГонагалл, чтобы она сделала то же самое.

― Знаю, вам троим есть о чем поговорить, ― весело произнес Дамблдор и посмотрел прямо на Гарри. ― Я проконтролирую это, Гарри. Это может быть на самом деле пророчеством. Такое не впервые у Сивиллы.

Гарри поднял брови, но Дамблдор вместе с МакГонагалл уже выходили. Профессор Треллони уже делала пророчества раньше? Кто же знал?

Гарри вырвала из мыслей рука Сириуса, взявшая его за плечо и усадившая в одно из освободившихся только что кресел. Посмотрев сначала на Сириуса, а затем на Люпина, Гарри понял, что они ещё не всё сказали.

Профессор Люпин обошел вокруг своего стола и встал рядом с Сириусом. Оба почему-то нервничали.

― Гарри, ты слышал, что я сказал насчет обвинений в похищении ребёнка? ― мягко спросил Люпин.

Гарри секунду подумал и вспомнил вторую часть сказанного Люпином. Его глаза в страхе расширились, когда до него дошел смысл тех слов. Сириусу ведь пришлось рассказать, что он увидел на Прайвет-драйв.

― Скоро все об этом узнают, ведь так? ― нервно спросил он, опуская взгляд. ― Все узнают, что я не мог даже перечить своему дяде-магглу?

Сириус присел на корточки, взял Гарри за подбородок и поднял его так, что их глаза встретились.

― Думаю, то, что дядя с тобой жестоко обращался, расскажут уже в завтрашнем Пророке, ― мягко произнёс он. ― Я не хотел говорить, Сохатик, но я был под действием сыворотки правды. И у меня не было выбора. Ты ведь понимаешь?

Гарри кивнул. Профессор Люпин рассказывал ему о действии этой сыворотки, поэтому Гарри знал: у Сириуса не было выбора. Но сразу смириться с тем, что его жизнь у Дурслей станет известной общественности, он не мог. Что все подумают? Рон и Гермиона уже знают, но они ― другое дело. Они вместе с ним за эти годы прошли через многое. И друзья знают также и то, что Дурсли отнюдь не были паиньками и в прежние года. Больше никто (разве что ещё остальные члены семьи Уизли) не имеет не малейшего понятия, каким было детство Гарри Поттера.

― Послушай, Гарри. Я знаю, тебе трудно будет со всем этим справиться, но, пожалуйста, не забывай, что у тебя есть мы, ― нежно произнес профессор Люпин. ― Ты больше не один. И ты останешься с нами, сколько захочешь.

― Правда? ― с надеждой спросил Гарри. ― Мы… мы будем семьёй?

И Сириус, и Люпин улыбнулись.

― Разумеется, ― ответил Люпин и растрепал парню волосы.

Взглянув на Люпина, Сириус кивнул и снова посмотрел на Гарри.

― Гарри, я хочу, чтобы ты знал, что я не собираюсь мешать вам с Лунатиком тут, но ведь есть определенные ограничения, которые не позволяют ему вот уже двенадцать лет сделать то, что он так хочет ― усыновить тебя. После суда у меня появилась возможность сделать одну замечательную вещь для вас двоих, так как мне позволили кое-что у них потребовать. И первое, что я потребовал, это предоставить мне опекунство над тобой, так что я теперь второй, после Люпина, твой опекун. Правда, они согласились не сразу, и потребовалось небольшое вмешательство Дамблдора.

Гарри расширившимися глазами смотрел то на профессора Люпина, то на Сириуса, пытаясь понять, не шутят ли они, и медленно осознавал эту новость.

― Ты хочешь сказать, что я никогда не вернусь к Дурслям? ― счастливо вопросил он. ― С этого времени я останусь с вами двоими?

― Если ты захочешь, Гарри, ― кивнув, подтвердил профессор Люпин. ― Мы не хотим принуждать тебя к чему-либо. Есть много семей, которые с радостью примут тебя к…

― Нет, ― не дал договорить Гарри. ― Я хочу остаться с вами. Другие семьи ― это другие семьи. А моя семья ― вы двое.

Гарри вскочил с кресла, подошел к Сириусу и теперь сам его крепко обнял.

― Моя семья, ― повторил он с широкой улыбкой на лице.

Люпин тоже присел рядом с Сириусом, и Гарри, не задумываясь, обнял обоих Мародеров, чувствуя себя полностью счастливым впервые в жизни.

* * *

Следующее утро в Хогвартсе стало, наверное, самым сумбурным за долгое время. Статья о суде над Блэком располагалась на первой странице Ежедневного Пророка и не только кричала, что Сириус Блэк оправдан по всем пунктам обвинения, но и то, что он отныне является новым опекуном Гарри Поттера. К облегчению Гарри, в Пророке лишь написали, что дядя с ним плохо обращался, не вдаваясь в подробности, о которых Сириусу пришлось упомянуть на суде. Хотя большинство школьников даже не увидело этих слов о жестоком обращении ― им хватило и невиновности Блэка. Кучки учеников то и дело пытались выяснить у Гарри подробности, но Рон с Гермионой везде сопровождали его и как могли разгоняли назойливых учеников.

В выходные после экзаменов состоялся поход в Хогсмид, и Гарри впервые было позволено туда пойти, правда, в сопровождении профессора Люпина и Полуночника. Но Хогсмид сам по себе не привлекал Гарри. Ему было просто приятно идти рядом с Полуночником. Смеха добавляло то, что половина людей, увидев рядом с ним большого черного пса, решали, что это Гримм, и бросались врассыпную. Полуночник также не гнушался играть с Роном и Гермионой, принося им откинутую палку, и даже профессор Люпин едва сдерживался, чтобы не рассмеяться. Что-что, а иногда Сириус был тот еще ребенок.

Но они не успели до конца насладиться этим прекрасным днём. Сразу после обеда Люпин получил с совой записку от профессора Дамблдора, который настаивал на немедленном возвращении в замок. Едва зайдя в вестибюль, они заметно встревожились: невдалеке стоял министр в компании двух авроров. Гарри, профессор Люпин и Сириус были немедленно сопровождены в кабинет директора. Там Люпина и Блэка сразу спросили, где они провели последние несколько дней. А еще через полчаса Сириус наконец потерял терпение и потребовал, чтобы им объяснили, что же все-таки произошло.

По словам министра магии, Корнелиуса Фаджа, Питер Петтигрю необъяснимым образом исчез сегодня из своей камеры. Услышав это, Сириус принялся браниться и обвинять министра в некомпетентности, но сразу успокоился, едва профессор Люпин напомнил ему о Гарри. А Гарри не мог поверить в это. Как Петтигрю смог сбежать? Всё должно было закончиться. Петтигрю должен был быть допрошен и признан виновным во всех преступлениях.

Сириус и Люпин больше ничего не сказали, а просто отвели Гарри в кабинет Люпина, где и скоротали остаток дня, пытаясь смириться с новыми обстоятельствами. Хотя само по себе бегство Петтигрю не столь сильно их беспокоило. Волнения вызывало вполне могущее быть настоящим пророчество профессора Треллони. Что, если оно подлинное?

Им оставалось только надеется, что оно таковым не окажется.

На следующее утро школа опять загудела. Оказалось, что один из авроров, сопровождавших Фаджа, как бы случайно высказал своё мнение о том, насколько позволительно «этому оборотню Люпину» обучать детей. Тайна профессора Люпина была раскрыта. К счастью, никто, кроме слизеринцев, не придал этому значения, так как Люпин был любимым преподавателем. Утешало только одно: никто уже ничего не мог сделать, ведь учебный год окончился.

На следующее утро все ученики уезжали домой на летние каникулы… все, кроме Гарри, который вместе с профессором Люпином и Сириусом оставался в Хогвартсе, на что профессор Дамблдор уже дал своё разрешение. Гарри не был в курсе всего, но знал, что его опекуны будут помогать персоналу школы готовить Хогвартс к следующему году.

Стоя на крыльце, Гарри провожал взглядом безлошадные кареты, увозящих остальных учеников на станцию. Это было необычно. Еще год назад Гарри со страхом думал о летних каникулах, а теперь он с нетерпением их ожидал. Поразительно, как много всего может измениться лишь за один год. Но он знал, что это лето выдастся трудным и напряженным. Сириус с Люпином уже обрадовали его. И парень сейчас с нетерпением ждал новых сложных задач.

Сириус!

Вспомнив о крестном, Гарри не смог сдержать улыбку. Вместо тети, дяди и двоюродного брата, презирающих его, Гарри обрел крестного, готового пойти на всё, чтобы защитить его, и нового «дядю», также готового ради него на всё. Ремус (или Лунатик, как Гарри теперь его называл) уволился из Хогвартса, чем Гарри был сильно расстроен. Лунатик не говорил ему о причинах, побудивших его на этот шаг, но Гарри был уверен, что это отчасти из-за опасений: никто не захотел бы, чтобы оборотень учил их детей, и сейчас, когда тайна Лунатика раскрыта, вряд ли кто захочет. Да еще немного повлияло на это решение и возвращение в его жизнь лучшего друга. Два Мародера теперь вместе и могут много чего сделать.

Гарри смотрел на кареты, пока последняя из них не пропала из виду. Мысли внезапно вернулись на две недели назад, когда он вырвал у министра магии свободу для Сириуса. Все думали, что он сумасшедший. Даже Сириус сомневался в его рассудке, но ведь всё сработало, и Сириус теперь свободен. Остальное не имеет значения.

Знакомая рука опустилась ему на правое плечо ― Сириус был легок на помине.

― Ну что, готов к настоящему Лету Мародеров? ― радостно спросил он.

Гарри улыбнулся в ответ.

― В любое время, Полуночник, ― ответил он.

Так они друг с другом шутили. Сириус то и дело начинал просить, чтобы Гарри звал его Бродягой, но это мало помогало. Для Гарри Сириус Блэк, его законный опекун, навсегда оставался Полуночником, единственным, кто спас его от дяди и от той лжи, в которую весь волшебный мир верил целых двенадцать лет. Полуночник, к тому же, не хотел отбирать его у Лунатика, вылечившего его искалеченную Дурслями душу. Гарри представить себе не мог, что бы с ним сейчас было, не окажись рядом Лунатика и Полуночника. И теперь Гарри уже не хотел быть ни с кем другим.