История Лили Эванс в компании господ Мародеров и Принца-полукровки (гет)

Пролог.

Лили

Жили долго и счастливо. Умерли в один день.

Сказки всегда заканчиваются одинаково. Хорошие сказки.

В детстве мама читала мне сказки, и я мечтала быть принцессой. Моя мечта, как принято во всех хороших сказках, почти сбылась: у меня была своя крестная фея, принц со свитой верных друзей и жизнь полная волшебства… Но моя сказка получилась не такой, какой я всегда принимала истории, прочитанные мамой, ибо реальность выявляет подводные камни.

Бродяга

Осень. Уже наступила осень. Начало октября, лужи и противный запах мокрых листьев. Запах «дождя» и «осени», от которого так балдеет Эванс.

Мы все оказались на перекрестке и в нерешительности пожимали плечами, озадаченно глядели по сторонам, изучали безумие, ожидающее нас за поворотами, долго думали, куда пойти, вертелись и нервничали, кусали губы и ежились от одиночества и неизвестности. А потом просто взялись за руки. Взялись и остались стоять на месте. Все до единого. Возможно, это и была наша судьба.

Я не мастер красноречия. На этой роли у нас Сохатый. Я — всего лишь Сириус Блэк, прожигающий деньги, доставшиеся по наследству. Я в мельчайших подробностях запомню это лето. Это странное, веселое лето, словно поскриптум, поставленный к нашим школьным годам.

Глава 1. Начало

Сохатый

Обнаженные плечи, покрытые веснушками. Словно зачарованный, я протянул руку и коснулся гладкой кожи. Удивительно, словно фарфор, такие тонкие и светлые по сравнению с моими руками, покрытыми плотным слоем загара, будто я какой-нибудь фермер, а она аристократка. В «Ночном рыцаре» было душно, но кожа оказалась обжигающе-холодной, почти ледяной, я помедлил еще некоторое время, любуясь, а потом снял пиджак и накрыл плечи.

Ночь. Лето. И мы едем в «Ночном рыцаре». Прочти романтика. Только бы она не плакала. Какое ужасное зрелище: плачущая Лили Эванс, казалось, все в мире стоит на своих местах, пока Лили гордо держит голову. А начинает плакать и пол уходит из-под ног.

— Лили, — неуверенно позвал я. — Ну это же не конец света.

— Не конец света! — повторила она, вскинув голову. Теперь я видел полоски расплывшейся туши у нее на щеках. — Она сказала, что я — это позор для нее! Что подружкой невесты будет кто угодно, но такую, как я, в день свадьбы она рядом не вынесет.

— Хочешь, мы вообще не пойдем к ним на свадьбу?

— Она моя сестра, Джеймс, — Лили быстрыми движениями вытерла слезы, убрала от лица волосы, плотнее закуталась в пиджак. — Зачем ты стал рассказывать им про свою метлу?

Она всхлипнула и разрыдалась еще громче.

— И зачем ты стал рассказывать ему про свою метлу? — она вытерла слезы и выпрямилась, отбросив волосы назад.

— Ну это же тоже самое, что машина.

— Для них — нет. Ты разве не понимаешь?..

— Да понимаю я все, — я перебил ее неожиданно даже для себя. — Они же маглы до мозга костей. Скептики и зануды. Ну и чего тебе нужно? Ты хочешь, чтобы мы с ними подружились и ездили к ним на каждое рождество?

Она молча поглядела на меня и стала нервно теребить краешек мантии, лежащей на ее коленях.

Платье, которое мы купили специально для этого дня, отбрасывало на стены «Ночного рыцаря» миллион светящихся точек. Зеленые глаза сверлили меня взглядом, но не с укором, а как смотрит ребенок на отца, когда безумно хочет щенка. Я поднял руки в воздух в знак того, что сдаюсь.

— Я помирюсь с Верноном при первом удобном случае. Клянусь.

— Спасибо.

Кондуктор объявил «Годрикову впадину», и мы вышли из автобуса, направившись к дому, который этим летом внезапно стал не просто моим, а нашим. Однако, лето, проведенное там, не стало только нашим, поделенным на двоих, и я с трудом мог назвать этот дом «любовным гнездышком», как часто шутил Сириус. Не припомню ни одного дня, когда бы мы там были наедине. В тот день на кухне нас уже ждали остальные Мародеры.

— Как прошла встреча с мистером и миссис самые занудные маглы Англии? — тут же спросил Блэк.

Я поглядел на Сириуса, пытаясь вложить в свой взгляд как можно больше красноречия. Тот только высоко приподнял брови и вопросительно поглядел на меня в ответ. То же делали остальные, Ремус даже сложил газету, чтобы видеть мое лицо. Сириус только высоко приподнял брови и вопросительно уставился в ответ:

— Сохатый, прекрати строить мне глазки. Я требую историю.

— Сириус…

Но он не стал слушать и, указав на Ремуса, спрятавшегося за новым номером Вечернего Пророка, произнес:

— Все лучше, чем эта чушь, которой весь вечер меня пичкает Лунатик.

— Я говорил о ситуации в стране, — поправил Ремус, не меняя своего положения. — А у нас, напомню, идет война.

Поведя глазами, Блэк усмехнулся.

— Да, но об этом мы говорим целыми днями. А вот сегодняшнее событие засуживает…

— Встреча прошла ужасно, Сириус, — перебив Мародера, Лили поставила на стол тарелку с сэндвичами, за которые принялась, даже не переодевшись в домашнее, и присела на последний свободный стул рядом со мной. Взяв один из предложенных бутербродов, Сириус с интересом оглядел его и пожал плечами:

— Ну, чего и следовало ожидать? А что случилось? Ты превратил чайник в кошку?

— Жених Петуньи оказался удивительно невосприимчив к любому проявлению странностей. Словом, как и она сама, — Лили задумчиво закусила губу.

— О, ну теперь она совсем пропала. Я хочу сказать, она всегда казалась мне немного… —

Ремус пихнул Сириуса в бок, тот чуть нахмурился, пронзив друга испепеляющим взглядом, и добавил: — Петунье просто нужен был нормальный пацан, а она связалась со всякими…

— Так чего ты за нее не взялся, Бродяга?

— Мерлин, это же моя сестра! — Лили ошеломленно перебегала взглядом с одного на другого. Я мысленно проклял все на свете. — Если она ведет себя так паршиво, не значит, что и мы должны. Зачем нужно было рассказывать ему о Гринготсе, Джеймс? Нам ведь еще идти на их свадьбу!

Я только пожал плечами.

— Думаю, это будет незабываемо, — усмехнулся Блэк. Ремус тут же перегнулся через стол и ободряюще коснулся ее руки.

—Лили, все мы знаем, как тяжело сейчас вот так отказываться от родных.

— И еще хуже, когда они от тебя отказываются, — Сириус бросил это со всей непринуждённостью, на которую он был способен, однако все мгновенно провели аналогию с его историей. Наверное, именно поэтому он больше других рвался в бой: хотел разорвать каждого, кто сделал из его брата еще одну марионетку в руках Темного Лорда. Бродяга лишь усмехнулся, почувствовав затянувшееся молчание.

— Ладно, — протянул он, подмигнув мне. — Нам, наверное, уже пора.

Особая, летняя прохлада встретила нас на улице приветливыми объятьями. Сириус закурил и ярко-рыжий огонек, сверкающий в синеве ночи, еще раз обозначил его местонахождение.

— Так что там со встречей на самом деле? — спросил Ремус, отодвинувшись так, чтобы дым от сигареты не попадал на него. — Это все?

— Хуже не придумаешь, — отозвался я, вдруг со всей ясностью осознав, что вопреки моим недавним предположениям, мы почти не изменились с тех пор, как после СОВ подшучивали над Снейпом.

Лили ушла и она, как всегда, — моя проблема номер один. Сириус циничен и непоколебим, он курит, откинув с глаз челку; Ремус внимательно слушает, он и правда хочет помочь; только Питеру уже не так, как раньше, интересно ловить каждое мое движение, но это и к лучшему. А мои волосы все так же взъерошены, и я, чуть ссутулившись от холода, держу руки в карманах, немного неловко затягиваясь сигаретой Бродяги.

— Хотя это было даже забавно, — я вдруг засмеялся. — Я повеселился на славу. Ровно до того момента, пока Лили не расплакалась.

— Что случилось?

— Вернон не выдержал правды о магическом мире. Да к черту их! — провозгласил я и еще раз затянулся.

Бродяга выбросил сигарету за забор.

— А вот это правильно. Ты же помнишь, Джеймс, к черту всех, кто против нас, — протянул он, подмигнув мне. — Ладно, пойдемте, ему ведь еще ее успокаивать.

Я улыбнулся и, зевнув, запрокинул голову, глядя на свет в окне спальни. Мародеры медленно пошли к калитке, и я еще долго слышал их отдаленные голоса, пока они не аппарировали.

Я так хотел, чтобы она снова улыбалась, что даже не заметил, как согласился. Она долго просила меня на это первое и последнее, самое настоящее, самое крутое путешествие. Взять машину отца и умчать за горизонт.

— Я сама поведу, клянусь, это будет потрясающе! К морю! Ты был на море когда-нибудь?

И вот перед нами дорога до самого горизонта, Сириус, Ремус и Питер на заднем сидении. Рем серо-зеленый толи от того, что его укачало, толи еще не отошел после полнолуния, Питер спит у него на плече, а Сириус выдвинулся вперед и буквально втиснулся между мной и Лили, расставив локти на спинки наших сидений. Всю дорогу он ныл из-за тесной машины и из-за того, что «не мчит рядом на своем мотоцикле», попутно мешая мне разобраться в карте. Лили сидела за рулем. И когда она успела сдать на права? Ее волосы развевались на ветру, она улыбалась, и вместе с ней я чувствовал себя самым счастливым человеком на свете.

Мы претворялись маглами, делали вид, что войны не существует. Что все, что у нас есть — это мы, наша молодость и ящик медовухи в багажнике.

Мы поставили две, самые обычные палатки на самом обычном пляже и развели костер при помощи зажигалки.

Пока Лили ходила переодеваться, к нам подтянулись три девушки из соседнего лагеря, наперевес с гитарой. И, расстроенно встретив мою Лили, они, недолго думая, принялись за Сириуса, Ремуса и даже Питера. И Сириус влюбился. Но не в них, а в гитару. Мы с Лили считали звезды, сидя на песке и вспоминали наш первый поцелуй. Я обнимал ее в рассветных лучах, под переливы гитары.

— Люблю тебя, — перебирая мокрые волосы.

— А я тебя, — она поцеловала меня, и я почувствовал на ее губах соль и мед. Ее горячие руки лезли мне под футболку, и я не сопротивлялся.

Утром девушек из соседнего лагеря, как и самого лагеря и след простыл, Сириусу на память о них осталась гитара, Хвосту история о том, как добраться до скал, а скромняге Ремусу — засос на шее.

Днем мы прыгали со скал. Оттуда простирался потрясающий вид, вытянутые облака, с отблесками розовых и оранжевых пятнен, словно на них падает свет сквозь Хогвартсские витражи. Солнце клонилось к горизонту, оставляя переливающуюся дорожку на море, прохладный воздух, обдувал наши мокрые от моря плечи. И было так прекрасно, что казалось, я вот-вот проснусь.

— Вот бы остаться здесь навсегда, — сказала Лили, когда мы курили, свесив ноги со скалы.

Я подумал, что Сириус сейчас скажет что-нибудь, чтобы разрушить этот момент. Что-то вроде того, что мы бы сдохли от скуки, останься мы здесь навечно. Но он молчал, и видимо был согласен.

— Когда закончится война, — сказал он, после того, как Лили ушла спать. — Я буду путешествовать. Объеду весь мир на своем мотоцикле. Стану самым свободным человеком на свете, и никакие стены меня не остановят. Засыплю вас открытками из каждого нового города.

— А я бы хотел преподавать, — сказал Ремус.

Мы с Сириусом одновременно взглянули на него: и почему раньше нам не приходило это в голову.

— Дружище, да ты будешь лучшим!

Ремус улыбнулся:

— А когда мне станет совсем скучно, напишу про нас книгу.

— Преподавателям Хогвартса понравится это чтиво, — засмеялся Бродяга, выкидывая сигарету.

— И моей маме, — усмехнулся Питер.

— А ты, Пит?

— Не знаю, мне до сих пор не верится, что теперь мы все сами по себе, что школы больше не будет.

Наверное, Питеру и правда после школы пришлось тяжелее нас всех.

— А я бы хотел все-таки стать мракоборцем, — сказал я, чтобы перевести тему.

— Это можно сделать и не после войны.

— Тогда, — я закинул голову, глядя на звезды. — Хочу завести кошку. И научить своего сына кататься на метле.

— А что, до сына уже недалеко, а? — Сириус засмеялся, поглядев на меня.

— Да ну тебя.

— Да, — протянул он, ложась на песок. — Вот это мечты.

Следующим утром мы, как обычные маглы, собрали палатки, затушили костер и, сев в слишком маленькую для нас машину, поехали домой.

Магическое радио сообщило, что трое наших знакомых пропало прошлой ночью, и я подумал, что, может, и правда, стоило остаться там навсегда.

* * *

Этим летом были ночи, полные приключений, опасностей и безрассудства. Полные созерцания звезд, долгих дорог, кофе, игр во все подряд. Полные разговоров, алкоголя, сигарет, которые Джеймс каждый раз обещал бросить раз и навсегда. Были ночи, которые Лили и Джеймс проводили наедине. Полные поцелуев, объятий и любви.

А осень наступила стремительно.

Лили стояла в Косом переулке, изучая список покупок. Улица заметно опустела по сравнению с прошлыми годами, когда в сентябре здесь было особенно людно. Каждый раз, когда она была здесь она заходила в маленький магазинчик на пересечении Косого и Лютого переулка, где продавали ингредиенты для зелий. Ничего из этого ей было не нужно, и вместо лягушачьих лапок и корня мандрагоры, она покупала там шафран и гвоздику, и то только потому что Питер, который там работал, получал проценты от продаж. Джеймс ругался, когда она заходила туда одна, потому что там часто бывали обитатели Лютого переулка. Но Лили только крепче сжимала палочку и шла напролом. Сейчас можно бояться каждого шороха, но если и правда обходить любые опасности, можно всю жизнь просидеть дома.

Лили вздрогнула: кто-то позвал ее с другой стороны улицы. Судорожно нащупывая волшебную палочку в кармане, она обернулась и попала в объятья.

— Привет, — девушка широко улыбнулась. Спустя мгновение Лили узнала ее. Темные волосы были острижены еще короче, чем они были в школе, но улыбка осталась прежней.

— Алиса!

— И как Джеймс отпускает тебя одну?

Лили пожала плечиком:

— Ну, он как бы…

— Не знает? — Алиса засмеялась. — Ты как всегда, совершенно не заботишься о собственной безопасности.

— Ты ведь тоже одна? Фрэнк разрешает?

— Я имею официальное разрешение: мы с Фрэнком теперь мракоборцы, в этом году закончили обучение. Так что скучать не приходится,— она внимательно посмотрела на Лили. — А вы, разве не собирались поступать?

— Да, собирались.

Алиса поглядела по сторонам, словно опасалась, что кто-то их может услышать, и спросила:

— Давно видела нашего директора?

— Дамблдора? — переспросила Лили. — Не видела с выпускного. А что?

Алиса весело пожала плечами и улыбнулась:

— Да нет, ничего. Ну, ладно, мне пора. Будь осторожнее! И передавай привет Джеймсу!

Лили проводила ее завистливым взглядом и грустно выдохнула: в отличие от нее Алисе было куда спешить, она принимала участие в операциях, выступала против Пожирателей и могла похвастаться тем, что является частью этой войны.

Выслушав нравоучения от Джеймса, Лили на ходу сняла мантию, поставила на стол покупки, разобрала пакеты и даже успела приготовить блинчики. Только тогда Джеймс понял, что она его не слушает.

— Тебе все равно?

— Нет, — она поставила перед ним тарелку. — Просто, если я буду сидеть дома, пока ты развлекаешься, то сойду с ума. Ты посмотри, — она кивнула на календарь. — Уже осень! Почти полгода безделья. Да, летом было весело, но сейчас мы уже почти месяц ничего не делаем. Я скоро сойду с ума.

— Мы опоздали на набор мракоборцев, — сообщил Поттер.

Лили на секунду прикрыла глаза: этого она и боялась, но Джеймс запретил ей узнавать что-то самой, решив быть самостоятельным.

— Может можно сделать что-то? Неделя-две ничего не решают, им ведь нужны люди…

— Он был в июле, так что не думаю.

Лили молча покачала головой и села напротив Поттера.

— Честно говоря, я не сомневаюсь, ты сможешь валять дурака еще целый год.

Джеймс засмеялся:

— Наверное, это правда. А вот Сириус от скуки скоро полезет на стену.

— Я хочу найти работу.

— Знаешь же, сейчас с работой все нестабильно.

— Если деньги неважны, то какая разница? Я бы пошла даже бесплатно. Может, Министерство ищет каких-нибудь волонтеров?

Джеймс тихо засмеялся и прошел к ней и обнял, подбадривающе погладив ее по руке.

— Я так не могу, — застонала она, уткнувшись ему в грудь. — Вокруг такая суета, а мы просто сидим. Сегодня я встретила Алису, ты, наверное, знаешь, что они работают мракоборцами? Она выглядел такой… активной и даже счастливой.

В школе Лили не думала, что у нее возникнут такие проблемы, что она будет искать работу, чтобы спастись от безделья даже в военное время. Но сейчас у всех была проблема с работой: учиться пошли немногие, большинство просто не могло найти свободного места, где можно было задержаться надолго, из-за войны боялись, что все может рухнуть в одно мгновение, магазины и кафе закрывались, мест для работы становилось все меньше, многие страдали от безденежья. Но всем было гораздо легче, чем Лунатику.

— Мы уже давно не встречались, — произнесла Лили.

Джеймс откинулся на спинку стула и, изогнув брови, непонимающе поглядел на Эванс.

— Ты же только вчера с ней виделась.

— Нет, — отмахнулась она, поднимаясь со стула. — Я не об этом. Я про Мародеров.

— Ну, если неделя для тебя такой большой срок.

— Я соскучилась.

Он издал умиленное мычание, и Эванс рассмеялась, увидев, как он блаженно прикрыл глаза. Поттер улыбнулся, услышав ее смех и, взъерошив волосы, сказал:

— Мы вчера встречались с ними.

Лили оживилась:

— И как они?

Поттер пожал плечами:

— Ну. Сириус вчера жаловался на скуку, ему, как и тебе, надоело однообразие. Правда на работу он вряд ли устроится, рвал и метал по поводу упущенной возможности быть мракоборцем. Напился в хлам, причитая, что из-за этого был вынужден ходить на Зельеварение, а до следующего набора он, может, не доживет. Он готов ринуться в бой, если это потребуется. Честно говоря, — он усмехнулся. — Я тоже. Ну, а про Хвоста ты знаешь.

— А Ремус?

— Пока ничего, — Джеймс развел руками. — Ты же знаешь, он принципиальный. У нас с Сириусом деньги брать отказывается, а где найдешь работу, на которой будут терпеть его отсутствие по нескольку дней в месяц? Ему тяжело.

Лили кивнула, переведя взгляд на окно: ей показалось, там мелькнула какая-то тень, она прошла к окну и, отодвинув штору, оглядела сумеречную улицу, но там было пусто. Все еще размышляя о Ремусе, она произнесла:

— Нужно как-то ему помочь.

— Знаю, — ответил Поттер. — Мы вчера думали об этом. Проще всего придумать какую-то легенду, но он не хочет врать. Это замкнутый круг.

Он вдруг тихо засмеялся, привлекая внимание Лили.

— Знаешь, я вчера даже думал, пойти пробоваться в сборную по квиддичу.

— Что? — Лили удивленно улыбнулась. — Ты серьезно?

— Серьезно, — заверил он. — Но боюсь, что это не мое призвание.

Лили засмеялась:

— Ты что, не хочешь стать звездой квиддича? К тебе бы подходили на улице просили автографы, а школьники копировали бы твои приемы на Хогвартских матчах, твоя прическа стала бы хитом сезона. По-моему это как раз твое. Любимое дело… Внимание… — она насмешливо вздернула брови. — А я совсем забыла, еще фанатки, пускающие при виде тебя слюни. Они будут ходить на матчи только посмотреть на Джеймса Поттера и наряжаться, в такие коро-откие юбочки.

Джеймс указал на нее и кивнул:

— Почти слово в слово мне сказал Сириус. Но, знаешь, — он взъерошил волосы, поднял на нее виноватый взгляд. — Я не говорил тебе об этом. На прошлой неделе один мальчик, лет десяти закричал на улице, показывая в мою сторону: «Папа! Это тот самый Джеймс Поттер, про которого ты говорил! Когда-нибудь я стану капитаном, как он». Приятно, когда про тебя слагают легенды, а ты даже не играл дальше школьного поля. То есть, я думаю, это и есть настоящее признание.

— Но ты блестяще играешь. У тебя талант, разве не значит, что это точно твое?

— Нет, — сознался он, поднявшись с места. — Вот Брукс например сойдет с ума, если квиддичный матч отменят из-за военных действий. Может, он и неплохой волшебник, но все, что он умеет теперь — красоваться на поле и позировать для календарей. А я хочу стать частью этой войны, сделать что-то выдающееся, выступить в последней битве против Волдеморта и одержать победу, — он глубоко вздохнул, взяв ее руки в свои. — Иногда мне кажется, что я так много достиг за школьные годы, что впереди уже ничего не будет.

Лили потеряла улыбку, она вдруг серьезно посмотрела на Джеймса и покачала головой:

— Не говори так.

— Сама подумай, — он вскинул голову, не глядя на нее. — Люди всю жизнь проживают и не находят любви, настоящих друзей, не реализуют себя. А у меня есть уже так много! Друзья, знания, воспоминания, ты.

— Нам всего восемнадцать, — напомнила она. — Все еще впереди. Ты еще будешь сражаться против Волдеморта, твое имя будет украшать страницы учебников. Когда-нибудь, ты будешь учить нашего сына летать на метле, а потом второго сына или дочку… Возможно, кто-то из них будет так же, как ты, блестяще играть в квиддич и станет звездой или возглавит отдел мракоборцев в Министерстве. И мы умрем старые-старые, с огромным количеством воспоминаний и событий в прошлом. У нас будет много внуков и кошка, — сказала она.

Джеймс усмехнулся и кивнул.

— Ты права. Заведем кошку для начала?

Лили приподнялась на носочки и поцеловала его. Он крепко обнял ее, и она вдруг почувствовала: он думает о том же, о чем она: боится, что все, что он только что сказал, может оказаться правдой.

* * *

Лили смотрела на белое платье, все в рюшах и оборках, на длинную фату и цветы, которые сжимали руки ее сестры. Неужели это она стоит под аркой, рядом с этим невзрачным парнем в серо-бежевом костюме, увидев который Блэк непременно начал бы плеваться? Гости все, как один, такие же невзрачные, как жених, поголовно в скучных длинных платьях пастельных тонов и серых костюмах с белыми рубашками. Платье Лили было зеленым, а у Джемса была такого же цвета рубашка, и со стороны они, должно быть, смотрелись великолепно: яркие, молодые и по уши влюбленные, но только не для этой свадьбы. Подружки невесты в серо-сиреневых платьях пялились на них, словно они с другой планеты.

— Похоже, нам тут не рады, — шепнул Джеймс, взяв Лили за руку.

Ей и самой хотелось бежать. Но она только непонимающе смотрела на свою сестру. В детстве они были очень похожи, обожали сказки и мечтали однажды найти свои хрустальные башмачки в комплекте с прекрасным принцем. Они сражались с несуществующими драконами и даже убегали на болота, куда было строго-настрого запрещено ходить. Они хотели найти королеву всех самых ужасных легенд — болотную ведьму. Конечно, все это были сплошные выдумки. Но то, с каким рвением Петунья бросалась на авантюры, Лили не могла забыть. А потом Лили вдруг подросла и стала волшебницей. Она вдруг научилась летать и распускать бутоны ромашек одним прикосновением. Затем ее нашел Северус, она получила письмо с печатью Хогвартса, и их приключениям окончательно пришел конец. С тех пор Петунья все больше и больше зарывалась в серой массе, старалась не выделяться и не касаться того, что могло бы ее выделить из мира серых пальто и белых воротничков. И, похоже, ей удалось найти того, кто готов пойти по тому же самому пути. Вернон явно был из тех, кто не в состоянии примириться с существованием Санта-Клауса, не говоря уже о призраках, магии и целом волшебном мире, путевку в который можно получить по почте.

Джеймс протянул Вернону руку и тот, скривившись, все-таки пожал ее.

— Поздравляю.

— Уверена, ты будешь счастлива, — Лили поцеловала сестру в щеку и та натянуто улыбнулась.

Еще полчаса они неуверенно помялись с ноги на ногу и в конце концов сбежали со свадьбы под облегченные вздохи жениха и невесты.

В то же время в «Дырявом котле» их уже ждали друзья. Андромеда Тонкс, оказавшаяся в компании мародеров по приглашению Блэка, держалась удивительно спокойно в месте, контрастирующим с ней во всем, начиная от контингента и заканчивая большими пивными кружками. Тонкс, впрочем, ни секунды не размышляя, взяла себе стакан летней настойки и выпила ее всю за первые минуты разговора.

— Как дела, Меди? — спросил Сириус. — Что там слышно о Блэках?

— Мне б и самой хотелось знать, что там с нашими родственниками, — она взяла чашку и сделала несколько глотков. Чинно, словно все еще является аристократкой.

— Ты сейчас ближе к ним, чем я. Расскажи, что слышала.

— Ты и, правда, хочешь это обсуждать? — она приподняла брови, глядя на кузена поверх стакана. — Давай лучше обсудим Скитер, эту новую журналистку, о которой все галдят налево и направо. Или вот, — она вытащила из сумочки небольшую книгу с безвкусной позолоченной обложкой. — Новый роман. Такая дрянь, как это вообще читают. Но знаешь, все это и то лучше, чем сплетни про наших родственников. Не для этого я разорвала с Блэками связи, чтобы обсуждать за чаем мою семейку.

Сириус молча поглядел на нее. Она глубоко вздохнула и, закатив глаза, покачала головой:

— Не слышала я ничего о Регулусе уже очень-очень давно,— все-таки сказала она. — Я и о других слышу мало. Слышала о том, что Люциус Малфой работает в Министерстве магии и женился на Нарциссе Блэк, но об этом всем известно, да и было это уже давно, — она с иронией хмыкнула. — Почему о нас с Тедом не писали в газетах?

— Люциус Малфой работает в Министерстве? — переспросил Ремус.

— Наверное, его папаша подсуетился, чтобы устроить сына получше.

— Он же Пожиратель, — Сириус опустил кружку с таким стуком, что остальные опасно звякнули. — Как они могут брать таких людей?!

— Даже ты не можешь утверждать, что он Пожиратель, — заметил Ремус. — Никто ведь не видел его метку. А проверять каждого, кого они берут на работу, тем более из знатных семей — это просто смешно.

Сириус фыркнул, и откинулся на спинку стула, поставив его на две ножки.

— Если бы они ответственно подходили к набору сотрудников и не переживали из-за того, что могут обидеть чье-то самолюбие, то половина Пожирателей уже давно сидела бы в Азкабане, — выплюнул он, нервно постукивая пальцем по столешнице.

— Пустые надежды, — отозвался Ремус. — Министерство ни за что не пожертвует теплыми отношеньями с семьями, которые формируют цвет магического сообщества и являются главными спонсорами множества программ.

Сириус выругался, поставив стул на все четыре ножки.

— Это дерьмо, а не власть.

— Нет, Сириус, это всего лишь политика. Министерство делает все возможное. По крайней мере, пока может.

— Хваленое Министерство, похоже, в панике, — презрительно выплюнул Сириус.

— Да, я слышал, собираются ввести комендантский час, — кивнул Питер.

— И хорошо, странно, что этого не сделали раньше, — заметила Тонкс. — А вы что будете делать?

— Мы хотели пойти в мракоборцы, но…

— Но пропустили все сроки, — догадалась Андромеда. — Это на вас похоже. Но послушайте меня. Это уже не ваши разборки в школе, не сопротивление факультетов, это настоящая война. Обычные люди не знают, доживут ли они до вечера. Подумайте над тем, что чем больше вы высовываетесь, чем чаще вступаете в сопротивление, тем в большую опасность попадаете. Сейчас мы все в большой опасности, но если вы сами идете к опасности в руки, то риск, естественно, повышается. Я, например, стараюсь не вступать в сопротивление, пока от меня этого не потребуется.

— Но кто, если не мы? — спросил Сириус, глядя на волшебницу, она тем временем сделала последний глоток и принялась собирать вещи.

— А я и не надеялась, что вы меня послушаете. Мне пора, а то Тед сойдет с ума наедине с Дорой. А вот и ваши друзья. Привет! — она помахала Лили и Джеймсу, протискивающимся к ним сквозь толпу, которой кишела таверна, и с особой, присущей только ей грацией, выскользнула из помещения. Поттер уже нес в руках две пинты пива.

— Должно быть, это была самая унылая свадьба, которую только можно представить, — вместо приветствия сказал Сириус . — Я уже вижу эти серые ряды унылых клерков и снобов.

Лили сделала рукой жест, пресекающий всякие попытки противоречить:

— Даже спорить не буду.

— Все были такие чопорные, никто даже не явился в джинсах и не изъявил желания подраться, — продолжил свои предположения Блэк.

— Мне на секунду показалось, ты сказал «надраться».

— И этого, наверное, тоже.

— Надраться там мог только я, — бросил Джеймс, осторожно глянув на Лили, но она только усмехнулась:

— А подраться там могли только мы с Петуньей, но до этого слава богу не дошло. Зато Тунья, кажется счастлива.

— Ну, теперь она совсем пропала, — заключил Сириус, скривившись. — А тебе как, Джеймс?

— Я тихо сидел и ждал, когда все это закончится.

Мародеры засмеялись. В Дырявом котле было по-прежнему людно, здесь волшебники не чувствовали себя одинокими. Теплый свет, смех за соседним столом и бутылка согревали их лучше любого камина.

— Как с работой, Рем?

— Кажется, по популярности этот вопрос побил даже вопрос, нашел ли я себе девушку.

— Кстати, — Сириус пристально поглядел на друга. — А как с девушкой дела?

Ремус закатил глаза.

— Так же, как с работой. Ты-то сам нашел?

Сириус откинулся на спинку стула и кнопки на его новой кожаной куртке звякнули.

— О чем ты, я свободен, как ветер.

— Ну раз вы оба свободны, то можете, наконец, поддаться чувствам друг к другу. Смелее, мы не против, — предложил Джеймс, поглядев поочередно на одного и на другого. Сириус в свою очередь игриво приподнял брови.

— Как ты на это смотришь, Лунатик?

— Я думал, тебе хватило свидания со Свитсом, чтобы понять, что ты все-таки по девочкам, — ответил тот и так же поиграл бровями.

Все прыснули от смеха.

— Извините, — к ним незаметно подошла высокая смуглая официантка. — Я могу забрать это? — спросила она, указав на пустые кружки.

Сириус закинул голову и заинтересовано взглянул на девушку, та в свою очередь приподняла бровь, ожидая ответа.

— Да, заберите все это, — вмешался Ремус, почувствовав, что пауза затянулась. — Принесите нам еще. С имбирем.

— И мне, — Сириус остановил девушку.

— А вам что? — спросила она, вопросительно глядя на его недопитую пинту.

— А мне, — Блэк поднял на нее взгляд и очаровательно улыбнувшись, вышел из-за стола, сопроводив девушку до барной стойки.

— И почему я даже не удивлен? — спросил Ремус, наблюдая, как Сириус собирает кружи и вместе с ними возвращается за стол.

— Мне кажется, только что сюда зашел Дамблдор, — возбужденно произнес он, с грохотом оставляя кружки на столе.

— Дамблдор? — в один голос повторили остальные.

— Ну а почему нет? — спросила Лили. — Он же тоже человек.

— Ему уже лет сто, — напомнил Сириус. — К тому же у него есть орден Мерлина, и вообще он черт знает насколько важный человек.

— И в сто лет можно ходит по барам. Почему нет? — спросила Лили. — В конце концов, здесь еще и гостиница и вообще может у него здесь с кем-то встреча?

— Найдется у вас местечко для старого знакомого?

Они подняли головы и мгновенно замолчали. Одним движением волшебной палочки, Дамблдор придвинул себе новый стул и, поставив свое сливочное пиво рядом с остальными, как ни в чем ни бывало, сел между Сириусом и Джеймсом.

— Профессор? — после минутной паузы, позвал Ремус.

Дамблдор опустил кружку и вытер с бороды остатки сливочной пены.

— За что перестал любить сливочное пиво, так это пена. Но вы поймете это только лет через тридцать. Если мода не изменится, конечно, а то я помню время, когда и молодежь ходила вся поголовно с бородами. В то время как раз вышла новая биография Мерлина и все словно с ума посходили, — и он жестом руки изобразил объемную длинную бороду.

Ремус поглядел на всех друзей поочередно и, убедившись в том, что только он сохранил способность говорить, протянул неопределенное «э» после чего, спросил:

— Как ваши дела?

— Да что говорить о старике, лучше вы расскажите о себе. Помнится, вы хотели поступить на мракоборцев. И как, могу я вас поздравить?

— Нет,— ответил Джеймс, запустив руку в волосы. — Мы опоздали на набор, так что теперь как раз думаем, как скоротать год.

— О, вот так, — удивленно протянул он, хотя каждый из мародеров мог поклясться: он знал об этом заранее. — Ну, в таком случае мое предложение придется как раз кстати, нельзя ведь таким талантам тратить год на что попало. Особенно в такие темные времена.

Так они попали в Орден Феникса. Организацию, основанную Дамблдором автономно от Министерства магии для борьбы со злом, которая, как птица феникс, должна быть непобедимой и исцелять мир от ран своими слезами.