Предел свободы. Часть вторая (джен)

Декабрь, 1993.

На время каникул Гарри отправился домой. Он был несказанно рад оказаться подальше от развернувшегося противостояния между Фаджем и Дамблдором, в которое он сам себя втянул. Не то, чтобы многочисленные интервью были слишком обременительными... Но постоянные фотосессии с директором, а главное, излишне покровительственное отношение последнего, заставляли Поттера чувствовать себя марионеткой.

Впрочем, противостояние подходило к очевидному концу, и последние дни в школе от Гарри ничего не требовалось. Тем не менее, возвращение на Тисовую он воспринял как передышку.

По приезде, он постарался отстраниться от реалий магического мира, однако отойти от политической жизни магического мира не удалось. Люциус Малфой настаивал на том, чтобы начать обучение как можно скорее.

Между тем самому Гарри хотелось провести больше времени со своим крестным.

Удивительно, но Сириус Блэк умудрился прижиться и в обычном мире. В настоящее время он работал помощником автомеханика в небольшой мастерской, куда его пристроил Вернон Дурсль.

Возня с механизмами доставляла беглому анимагу огромное удовольствие. Новые открытия делали его счастливей. Иногда он даже походил на восторженного щенка. Впрочем, этим сходство Сириуса с его анимагической формой не заканчивалось. Он снискал уважение коллег своей готовностью волочиться за каждой юбкой и, что важнее, успехами на этом поприще.

Сириус был искренне рад видеть своего крестника. Они часто устраивали посиделки в доме, в котором Блэка и Малфоя разместили после побега из Азкабана, и говорили обо всем.

В тот день они сидели в комнате Сириуса. Крестный Гарри в джинсах и простой клетчатой рубашке неспешно прихлебывал пиво и рассуждал вслух:

— Ты знаешь... Наверное, вся эта изоляция даже к лучшему. Словно того мира больше нет. Нет той ужасной войны... горьких утрат... — мужчина вздохнул. — Иногда просто хочется думать, что всего этого не было. Ни хорошего, ни плохого.

Гарри не знал, что можно сказать в такой ситуации.

— Единственное, мне очень не хватает Ремуса. Самый скромный Мародер... — Сириус усмехнулся. — Интересно, как он там...

— Пьет, — скупо ответил Гарри. Но тут же поспешил добавить: — Но он выдержит. Жил ведь как-то тринадцать лет...

— Тринадцать лет... — взгляд Сириуса затуманился. Он глубоко ушел в свои мысли.

Гарри молча поднялся и вышел из комнаты. Видимо, крестному нужно было многое обдумать.

Общение с Люциусом Малфоем выглядело совершенно по-другому. Волшебник не видел смысла обряжаться в маггловские тряпки, если нет нужды сохранять секретность, и потому он постоянно носил мантию.

Их уроки с Гарри проходили в виде бесед за чашечкой чая и обычно занимали не более двух часов.

Люциус объяснял, что влияние в волшебном обществе выражено вполне четко. Упрощенно — есть семьи, которые заседают в Визенгамоте по праву рождения, остальные борются за министерские позиции, которые позволят им занять «министерские места» в высшем законодательном органе магической Британии. Самые влиятельные рода возглавляют собственные фракции. Их внутренние отношения могут быть абсолютно любыми. Члены Визенгамота не могут в своем решении руководствоваться магическими клятвами или присягой по отношению к другим членам законодательного органа. Таким образом, если вывести магию за скобки, остается чистое влияние той или иной семьи.

Малфой просветил Гарри, что взаимоотношения внутри Министерства также не всегда просты. Так, представители влиятельных родов, занимающие ключевые должности и держащие «министерские места» в Визенгамоте, в первую очередь лоббировали интересы собственного рода, зачастую не считаясь с мнением Министра. Отсюда вывод — Фадж не такая уж и бездарность, ведь он умеет принудить имеющуюся министерскую команду делать то, что нужно ему.

— Знаете, мистер Поттер... бывают идиоты, которые, не обладая развитым интеллектом, имеют талант в определенной области. Скажем, умеют рисовать. Беда нашей страны в том, что нами правит идиот, единственная способность которого — цепляться за власть. Без ложной скромности скажу, что именно моя поддержка позволила ему в свое время стать Министром.

— Ваша репутация была разрушена, и тогда вы решили играть из-за сцены? — спросил Гарри.

— Именно, — кивнул Малфой. — Но за сценой оказалось тесновато. Тогда и началось наше противостояние с Дамблдором.

Гарри молчал, обдумывая услышанное. Люциус тем временем продолжил.

— Пожалуй, имеет смысл рассказать о фракции Поттеров... Если кратко, это пять семей, отстаивающих идеалы света. Добивались частичной интеграции экономики волшебного мира с маггловской. Отстаивали права нечеловеческих рас. Правда, не всех. Традиционно выступали за запрет некоторых ветвей магии. Впрочем, они отличались весьма взвешенным подходом к значимым вопросам нашего общества. Пожалуй, их девизом могло бы стать что-нибудь вроде «Магия не отменяет здравый смысл».

Гарри хмыкнул.

— Не стоит ухмыляться. Даже у магглов здравый смысл часто приносится в жертву сиюминутной выгоде. Итак, я продолжу... — Малфой на несколько секунд задумался. — У меня всегда было ощущение, что фракция Поттеров — весьма непрочное образование.

— Что вы имеете в виду?

— Я поясню. К примеру, взять Дормудов. Несомненно, темная семья. Присоединились к фракции Поттеров примерно в середине девятнадцатого века. Многие подозревают, что здесь замешан долг жизни или что-то в этом духе. Иначе подобную смену политических взглядов трудно объяснить. Что касается остальных, то, пожалуй, только Тсайерсы более-менее вписываются в классическую схему межродового союза. Насколько мне известно, они не одно столетие поставляли вашему роду все необходимое для производства артефактов. Что до остальных, то здесь я даже предполагать не берусь. Думаю, некая система отношений, в детали которой я не посвящен.

— Понятно, — тихо произнес Гарри. — Как вы считаете, мистер Малфой, насколько реально восстановление этого союза?

Люциус ответил, не задумываясь.

— Мне кажется, это маловероятно. Преемственность нарушилась уже при вашем отце. Из личного опыта могу сказать, что теперь эти семьи голосуют так, как скажет им Дамблдор. Впрочем, если вы желаете восстановить фракцию Поттеров, советую вам начать с Тсайерсов. Общие дела — хорошая основа для долгосрочного политического альянса.

Затем Люциус высказал довольно интересную мысль относительно коррупции в Министерстве. Он утверждал, что разделение по факультетам культивирует определенные качества, которые затем проявляются во взрослой жизни. Так, он поделился наблюдением, что чиновники, окончившие Слизерин, склонны идти по головам ради достижения карьерных целей, гриффиндорцы гребут взятки так, будто все им должны, дополнительные услуги оказывают с явной неохотой, а среди хаффлпафцев процветает кумовство и круговая порука. Выпускники Рэвенкло на их фоне выглядят образцами добропорядочности и профессионализма. На том их разговор и закончился.

* * *

Рождество прошло в тихой семейной обстановке. Сириус по приглашению Вернона праздновал Рождество в компании Дурслей и Гарри. Дурсль-старший снова попытался произвести впечатление своим волшебным костюмом, однако прежнего эффекта он не добился.

Гарри получил комплект одежды от Дурслей, боксерские перчатки от кузена и складной многофункциональный нож от крестного.

«Жаль, у меня не было его в тюрьме» — прокомментировал подарок Сириус под неодобрительным взглядом Петуньи.

Каникулы подходили к концу.

* * *

Аврорат, январь 1994.

Команда авроров, которую Руфус Скримджер привлек к расследованию дела Петтигрю, в очередной раз собралась в его кабинете. Итоги были неутешительны. Точнее, как раз таки итогов и не было... За время расследования удалось лишь приблизительно понять, что случилось в Хэллоуин 1981. В настоящий момент Петтигрю проходил по делу как свидетель. Однако учитывая обстоятельства и информацию, полученную от невыразимцев, Скримджер в нарушение всех правил приказал начать готовить дело против Петтигрю.

Очередное совещание показало, что в ближайшее время значительных сдвигов в деле не предвидится.

— Понятно, — задумчиво произнес Руфус. — На сегодняшний момент версия аврора Рэйли остается основной... Без показаний Петтигрю мы не можем двигаться дальше. Кстати, вам удалось убедить Министра?

Руфус обратился к находившемуся в этом кабинете представителю Отдела Тайн. Присутствовавшие понятия не имели, что он здесь делает, но знали, что задавать вопросы бесполезно. Тем временем невыразимец, отвечая на вопрос главы аврората, пояснил:

— Министр упрямится и не воспринимает никакие доводы. В то же время, мы не можем посвятить его в суть расследования.

Скримджер с сожалением покачал головой.

— У меня то же самое. Фадж упрям, как осел. Мы не получим разрешение на допрос Петтигрю. Его позиция такова: то, что случилось с Поттерами в восемьдесят первом, подробно описано в книгах и газетах. Любое другое мнение не только нежелательно, но и является угрозой для Министерства Магии.

Присутствовавшие в кабинете авроры были разочарованы. Это могло означать только одно — дело зашло в тупик.

— Придется идти на крайние меры, — произнес Руфус.

В кабинете воцарилась тишина. Все ждали продолжения.

— Старший аврор Уиллис, вы помните те статьи в Пророке по поводу Петтигрю и... как бишь его... Роланда Уизли, кажется...

Средних лет аврор хмыкнул:

— Разумеется, сэр. Вряд ли кто пропустил столь броский заголовок. Жаль пацана, трудно ему, наверное, в школе пришлось.

— Так вот, — Скримджер буквально припечатывал каждое слово. — Как глава аврората, приказываю вам задержать Питера Петтигрю по подозрению в совращении... этого Роланда... Поскольку он обвиняется в тяжком преступлении, я лично подпишу разрешение на применение веритасерума... сформулируем это так: «в связи с общественной опасностью совершенного деяния». Дальше все будет зависеть от его показаний.

— При всем уважении, сэр. Я не буду касаться законности подобных действий... но как на это посмотрит Министр? — осторожно поинтересовался Уиллис.

— Именно поэтому вы все сделаете быстро, — жестко ответил глава аврората. — Хватаете Петтигрю и тащите сюда. Сыворотка будет ждать здесь.

Ненадолго задумавшись, Скримджер продолжил:

— Задержание произведете двадцатого. В этот день созванная Дамблдором комиссия будет отчитываться перед Визенгамотом. Фадж будет там и, конечно же, прихватит с собой своего нового друга. На этом все. Подробные инструкции вы получите позднее.

* * *

Здание Визенгамота, январь 1994.

В широких кругах царило мнение, что нынешнее заседание будет, в какой-то мере, историческим — не каждый день высший законодательный орган указывает Министру Магии его место; и поэтому уже за час до заседания здание было наполнено журналистами, служащими Министерства и просто теми, кому посчастливилось туда попасть.

Приближалось время заседания, однако члены Визенгамота не спешили занимать свои места в зале. Они толпились в холле, разбившись на маленькие группы. Кто-то общался с прессой, другие же просто вели беседы между собой.

В толпе произошли изменения. Все журналисты начали стягиваться к находившемуся в холле камину. Многие члены Визенгамота потянулись следом.

Вскоре из камина вышел Корнелиус Фадж в сопровождении помощников и Питера Петтигрю.

— Господин Министр, пару вопросов!

— Господин Министр, как вы считаете, какими будут итоги этого заседания?

Министр остановился и, широко улыбаясь, произнес:

— Я уверен, что справедливость восторжествует. Все, что я делал и делаю, было на благо магической Британии.

— Скажите, почему мистер Петтигрю пришел на заседание с вами?

— Сегодня он выступит с речью. Не буду раскрывать детали, но мы должны уважать тех, кто сделал многое для нашей страны.

Внезапно пламя в транспортном камине колыхнулось, и из него вышел Руфус Скримджер в сопровождении нескольких авроров.

Печатая шаг глава аврората направился к Министру, охрана которого изрядно напряглась. Журналисты оживились, послышались сопровождаемые вспышками щелчки колдокамер.

— Руфус, что происходит? — взволнованно спросил Фадж.

Многие члены Визенгамота, наблюдавшие со стороны, усмехались, глядя на то, как Министр Магии очевидно испугался неизвестно чего.

«Публичную потерю лица Фадж мне не простит», — думал Скримджер. Тем не менее, он решительно выступил вперед и произнес:

— Прошу прощения, Министр. Я выполняю свой долг.

Глава аврората повернулся к Питеру.

— Мистер Петтигрю, вы задержаны по подозрению в совершении действий сексуального характера в отношении Рональда Уизли.

Послышались многочисленные охи. Щелчки камер практически не прекращались. Не обращая внимания на многочисленные вспышки, пара авроров направились к подозреваемому. Увы, Петтигрю стоял рядом с Министром, охрана которого преградила им путь. Фадж, чувствуя поддержку, немедленно воскликнул:

— Что за нелепость, Скримджер!

Питеру было очень страшно. И боялся он не авроров и Азкабана. Он даже не смотрел в их сторону. Невольно укрываясь за спинами охранников Министра, Петтигрю смотрел сквозь толпу. Там, у дальней стены, прислонившись к одной из колонн, стоял Ремус Люпин. Бывший однокурсник был очень бледен. Под глазами залегли темные круги. Коричневый капюшон потертого плаща частично скрывал лицо оборотня от посторонних глаз. Питер вспомнил, что полнолуние не за горами. Он никак не мог оторвать взгляд от своего бывшего друга.

Внезапно Люпин ухмыльнулся. Пожалуй, сейчас ему мог бы позавидовать даже Снейп, чья ухмылка всегда устрашала учеников независимо от возраста, половой или факультетской принадлежности.

Питер был буквально загипнотизирован. Не отрываясь, он смотрел на Люпина, который внезапно вскинул палочку.

Тем временем Скримджер продолжал спорить с Фаджем. Обстановка накалялась, но, пожалуй, никто из присутствовавших не ожидал того, что случилось.

«Авада Кедавра!» — холл обладал хорошей акустикой, и эти страшные слова эхом отразились от мраморных стен. Возникла паника. Зеленый луч миновал Петтигрю лишь чудом. Люпин был очень точен.

Смертельное заклятье, пролетевшее рядом с их подопечным, совсем не порадовало охрану Министра. Фаджа мгновенно повалили на пол. Один из секретарей принялся громко вопить «Покушение! Покушение на Министра!»

Охрана начала швыряться оцепеняющими заклятьями во все стороны. Часть досталась аврорам, которые оказались неготовы к такому развитию событий. Тем временем Питер Петтигрю решил воспользоваться удачным стечением обстоятельств и провернуть один раз уже сработавший финт. Он обернулся крысой и стремительно рванулся к выходу, стараясь миновать разбегающихся в панике людей.

Тем временем оставшиеся на ногах авроры кинулись вслед за нападавшим, который не пытался сбежать, а вместо этого бегал по залу и выискивал что-то на полу.

Завязалась схватка.

Четверо авроров, несмотря на наличие двух новичков, действовали четко и слаженно. Оцепеняющие заклятья сменялись наколдованными веревками. При всем при этом они не забывали прикрывать друг друга щитами.

Однако оборотни не зря считаются крайне опасными существами. В преддверии полнолуния рефлексы Люпина стали воистину звериными. Впрочем, он и без этого был хорошим бойцом. Ремус маневрировал среди колонн и разбегающихся людей, которые то и дело попадали под остолбеняющие авроров.

Время уходило стремительно, и Люпин не мог позволить себе бой с аврорами, тогда как главная цель — Петтигрю был еще жив. Ремус быстро разорвал дистанцию и, подпрыгнув, сбил с ног одного из авроров. Не теряя ни секунды, он ухватил его за ворот мантии и прикрылся его телом от остолбеняющего, которое выпустил его коллега.

Люпин с силой отбросил оцепеневшего аврора к другому противнику, выставившему щит, о который тот и ударился.

К чести аврора, тот попытался прикрыть остолбеневшего по его вине напарника, но стоило его щиту на мгновение опуститься, и он разделил судьбу своего коллеги.

Ремус метнулся влево, уклоняясь от заклятья, выпущенного молодой девушкой-аврором с разноцветными волосами. Ему было не до сантиментов, а потому он пригнулся, уклоняясь от очередного луча и, стремительно приблизившись, мощным апперкотом отправил девушку в нокаут.

Тут Ремус увидел Петтигрю. Маленькая серая тень стремглав мчалась к выходу из зала. Позабыв обо всем, Люпин кинулся в погоню. Ему удалось пробежать лишь пару метров.

В этот момент последний оставшийся на ногах аврор, не решаясь воспользоваться палочкой из-за боязни промахнуться по убегавшему преступнику, прыгнул на своего противника сзади. Не теряя времени, он обхватил голову убийцы руками и приложил его головой об пол. Затем еще раз. И еще.

Сэм Рэйли вымещал свой страх.