Я не буду целовать холодных рук... (гет)

На небе только-только занималась заря, прожилками крови проступая сквозь тонкую пелену лёгких предрассветных облаков. Вот уже расплывчатые желтоватые пятна поползли по светлым обоям, то и дело попадая на лица спящих, тревожа их сон...

Гермиона лежала на кровати, плотно закутавшись в одеяло, и смотрела в потолок. Вчера поздним вечером пришло письмо из Министерства, и это означает...

Прежде вся её жизнь была расписана на несколько лет вперёд: достижение максимального успеха в учёбе, первые шаги к блестящей карьере… С появлением Рона всё стало значительно проще: весь мир свернулся до размеров небольшой лаборатории в Лондонском Исследовательском Институте. Никаких неожиданностей. Теперь же...

Гермиона перевернулась на бок: лицо её бывшего профессора теперь было прямо перед ней. Прошло чуть меньше трёх недель, чудовищно малый срок, но у девушки не было никаких сомнений относительно её чувств к этому человеку. Почему?.. Неужели всё дело лишь в том, что он оказался первым мужчиной за последние десять лет, кто проявил к ней какие-то чувства?.. Слишком больно было признаться себе в этом, слишком… жестоко по отношению к ним обоим. Но с каждой новой минутой раздумий девушка всё больше и больше убеждалась, что, возможно, как раз этот обоюдный эмоциональный голод привёл их друг к другу.

Она придвинулась к нему поближе и в который раз пробежала взглядом по острым скулам, крупноватому носу, отметила про себя, какая болезненно-бледная у него кожа, тонкие губы... И в который раз Гермиона убедилась, что вряд ли во всём мире найдётся кто-нибудь, кто скажет, что Северус Снейп – красивый мужчина. Но... её сердце снова и снова замирало, когда ей представлялась возможность взглянуть на профессора, пока он спит, пока его рот не кривится в усмешке, а в глазах нет холодной надменности... Гермиона улыбнулась: наверное, он рассердился бы, если б узнал, сколько нежности рождают в её сердце эти мысли… Она всё-таки любила его, каким бы странным это ей до сих пор ни казалось. Любила за эту его слизеринскую гордую напыщенность, за доходящее до смешного упрямство. Любила и за неуклюжее проявление чувств, и за нередкую в последнее время нелогичность в словах и действиях. Любила его колкости и язвительность, его быстрые поцелуи, вечно холодные кончики пальцев и даже тот тюльпан с помятым бутоном… И белый воротник рубашки, выглядывающий из-под чёрного сюртука, и эту проклятую мантию!

– Ты плачешь? – внезапно спросил он.

Гермиона вздрогнула от неожиданности: она задумалась и не заметила, как он проснулся. Немного подрагивающей рукой девушка провела по лицу, с удивлением обнаруживая, что щёки, действительно, влажные...

– Что-то случилось? – Его голос был сонным и немного хриплым.

– Нет, – прошептала она.

Северус недоверчиво сощурил глаза, немного приподнимаясь на подушках.

– Ты только что обливалась слезами и утверждаешь, что всё в порядке?

Гермиона на несколько секунд задержала дыхание, после чего тихо пробормотала:

– Завтра слушание по разводу – вчера я получила оповещение.

– Но... Ты ведь хотела этого, разве нет?

– Да... – кивнула она и задумалась.

Профессор отвёл глаза в сторону и скучающим тоном произнёс:

– Вот видишь: ты будешь свободна, уедете с Крисом в Оксфорд, никакого Уизли...

Девушка почувствовала, что глаза начинает нестерпимо щипать.

– А ты? – едва слышно спросила она.

– Я? – немного удивлённо протянул он. – Не за горами первое сентября... Мне нужно быть в Хогвартсе.

– Ясно, – сдавленно сказала Гермиона, запоздало понимая, что по лицу уже вовсю катятся горячие капли...

Он перевёл на неё взгляд лишь через минуту, если не больше, – по крайней мере, девушке эти мгновения показались вечностью. Увидев её слёзы, Северус опешил и неожиданно растерянно пробормотал:

– Гермиона, ты... – Он замолчал, не зная, что ему делать. – Я сказал что-то не то?

– Ты только что дал мне понять, что всё кончено, – всхлипнула она.

– Я не говорил этого! – возмущённо воскликнул Северус.

– Ты сказал, что уедешь в Хогвартс.

– Но я там работаю!

– Прекрати! Ты прекрасно знаешь, что я имею в виду. – Она резко перевернулась на другой бок и зарылась лицом в подушку.

Несколько минут оба молчали, пока профессор со вздохом не произнёс:

– Если мои слова прозвучали как желание расстаться с тобой, то мне жаль... Прости, – он задумался ещё на мгновение, после чего с явной неохотой выдавил: – Я не думал, что ты...

– Что я хочу быть с тобой? – перебила его Гермиона; из-за подушки её голос звучал немного глухо.

– Да, – после небольшой паузы ответил он. – Я полагал, что...

– Ты ужасный человек, Северус! – воскликнула она, резко поднимаясь в кровати. – Одной ничтожной фразой ты способен убивать! Как только тебе в голову пришло, что после всего я захочу уйти?

– Это вполне логичная мысль, – ядовито произнёс он.

– О, Боже, всё сначала, – простонала Гермиона. – На пятом курсе ты учил Гарри окклюменции, так что у тебя должны быть хорошие познания в этом разделе магии... И теперь посмотри мне в глаза и скажи, что ты там видишь.

Некоторое время он сидел неподвижно, даже не глядя на девушку, а её сердце в это время, бешено колотясь, отсчитывало секунды. Наконец Северус ответил:

– Мне не нужно проникать в твой разум, чтобы знать, что я просто не заслуживаю твоих слёз.

– О, прекрати, – вяло отмахнулась она, стараясь не хлюпать носом.

– Тшш… Не говори ничего, – профессор покачал головой и откинулся на подушки, устало закрывая глаза.

Гермиона понимала, что он чувствует. Ну, или, по крайней мере, догадывалась. Как только они затронули эту бывшую прежде под негласным запретом тему, так тут же остро стала новая проблема, к которой ни один из них не был пока готов. Это была даже не проблема, а скорее вопрос, ответ на который Гермиона знала прекрасно. Но пока ещё рано, слишком рано…

– Оставим всё, как есть, хорошо? – осторожно предложила она чуть погодя.

Он просто коротко кивнул.

– Сменим тему? – дождавшись очередного кивка, девушка спросила его о том, что тревожило её ещё со вчерашнего дня, но просто сомнения, которые принесло сегодняшнее утро, почти вытеснили это из её памяти. – Ты вчера поговорил с Гарри?

– О, да, – Северус коротко и немного горько усмехнулся.

– Ох… И как… как всё прошло?

– Могло быть хуже. – Профессор всё-таки открыл глаза. – Хотя, полагаю, бурную реакцию он решил припасти на потом: видимо, понял, что зрителем я буду неблагодарным.

– То есть Гарри воспринял всё спокойно? – с выражением явного облегчения на лице уточнила Гермиона.

– Я бы сказал, что даже слишком. Это или шок, или, действительно, желание сыграть на публику.

– Перестань искать во всём подвох.

– Зачем же искать очевидное? – с иронией заметил он.

…Они препирались ещё с минуту, пока девушка всё-таки не решилась на несколько нечестный ход: просто перевела их противостояние в несколько иное русло.

Когда некоторое время спустя она лежала в его объятиях, всё ещё восстанавливая дыхание после очередного поцелуя, к ней запоздало пришло осознание того, что больше нет тайн, а маски сняты. Единственным, что вызывало опасение, был развод, но сейчас это казалось такой мелочью!.. И значит, всё скоро вновь вернётся к своему привычному течению. Разве что в её жизни теперь будет человек, которого она по-настоящему любит, какой бы ни была причина этой нечаянной любви.

– Кофе? – вдруг спросил он, и Гермиона невольно вздрогнула.

– А?

– Будешь кофе? – с некоторым раздражением повторил Северус свой вопрос.

– О… Конечно, – девушка улыбнулась, и он с лёгкой усмешкой осторожно убрал её руку со своего плеча, поднимаясь с кровати.

Когда дверь за ним закрылась, Гермиона тихо прошептала:

– Боже, только не дай мне всё испортить…

* * *

Маггловской электронной машинкой для приготовления кофе Северус пользоваться не умел, поэтому был несказанно рад обнаружить в одном из шкафчиков с посудой блестящую начищенным боком джезву.

Сосредоточенно отмеряя необходимое количество ароматного порошка, он снова и снова в мыслях возвращался к их с Гермионой недавнему разговору. По правде говоря, ему уже порядком надоела это проклятая схема, которой они следовали день ото дня: его сомнения, её слёзы, объятья, поцелуи и, наконец, долгожданное примирение. Судя по всему, дело было в том, что они оба не были до конца уверены в правильности своих действий…

Да Северус и не умел по-другому: в его жизни кроме Лили и теперь уже Гермионы больше не было женщин. Он не был романтичен, выглядел, мягко говоря, непривлекательно и амурам всегда предпочитал науку. И неудивительно, что прежде не находилось представительниц женского пола, жаждущих с ним общения. Да и он не особо к этому стремился, старательно поддерживая образ заносчивого ублюдка. Если же он искренне хотел чего-то, то добивался желаемого со всем возможным упорством, со всей страстью.

Северус резким движением бросил в джезву щепотку корицы и стал составлять баночки с пряностями обратно в шкаф.

Чёрт! Да он просто захотел её тогда, и всё!

В горле образовался неприятный комок, когда в голову профессора пришла мысль, что все их нынешние отношения – это лишь жалкие отголоски его давнего бесконтрольного поступка, а чувств здесь и нет… Это как искать редкий цветок в каменных джунглях маггловских городов. Любовь и страсть несовместимы, ибо первая жаждет искреннего порыва, в то время как вторая просто сжигает тебя заживо. Чтобы на пепелище выросли цветы, нужно время… А его в достаточном объёме у них пока просто не было.

С силой захлопнув полированную дверцу, Северус потянулся за палочкой, чтобы разжечь огонь, и только тогда вспомнил, что у Поттеров газовая плита. Когда он был ребёнком, в доме тоже была такая, но как ей пользоваться, профессор помнил плохо, поэтому только яростно зашипел, засовывая бесполезную палочку в рукав. Он, конечно, мог попытаться воздействовать на плиту магией, но примерно представлял себе последствия взрыва газа и рисковать не хотел…

– Бывают дни, когда думаешь, что лучше бы не просыпался... – с раздражением прошептал он.

– Совершенно согласен, – раздался рядом голос Поттера.

Северус быстро развернулся и взглядом встретился с парой опасно сверкавших зелёных глаз: было очевидно, что их обладатель не на шутку взбешён.

В два шага Гарри преодолел разделявшее их расстояние и швырнул на стол прямо перед озадаченным профессором небольшой мятый конверт…