Поединок со сфинксом (джен)

Вскоре после ухода Скруджа к Антиплащу явился Черныш.

Брезгливо стряхнул пыль с покрытого темным чехлом дивана, отвернул край брезента и опустился на потертое кожаное сиденье. Закинул ногу на ногу и водрузил на колено плотную картонную папку. Достал из кармана шариковую ручку, а из папки — увесистую пачку документов, выбрал из неё нужное "дело" и неторопливо пролистал пухлую подшивку бумаг.

Наконец поднял голову и взглянул на заключенного. Лицо его было холодно и непроницаемо, точно замшелая каменная стена.

— Сука, — глухо сказал Антиплащ. — Я тебе этого никогда не прощу. Никогда. Не. Прощу. Я надеюсь, ты это понимаешь?

Черный Плащ устало облокотился на диванный валик с видом человека, вынужденного в сотый раз смотреть одно и то же предсказуемое, унылое, уже порядком набившее оскомину представление.

— Это что — угроза? Предупреждение? Вызов? Ты хочешь меня напугать? Деморализовать? Разжалобить? Или — что?

— Нет. Я просто хочу дать тебе информацию к размышлению. У каждого из нас, знаешь ли, есть крючочки, за которые можно зацепить. Такие вот маленькие крепенькие крючочки: друзья, семья, родичи… близкие, родные… любимые. Невидимые ниточки, за которые можно потянуть и добиться, чтобы… чтобы задергалась подвешенная на них марионетка.

Дрейк небрежно крутил в пальцах блестящую, глянцевито-черную, хвастливо декорированную позолотой шариковую ручку. Задумчиво пощелкал кнопкой на колпачке.

— Да, есть. И мне, представь себе, известно об этом уже давно, — негромко, очень спокойно сказал он. — В отличие от тебя. А вот ты, я вижу, наконец-то открыл для себя Америку… Даже не знаю, порадоваться за тебя или посочувствовать.

— Издеваешься, мразь?

— Ну, немного. Просто хочу, чтобы ты вел себя серьёзно и адекватно, как это подобает взрослому и разумному человеку, а не как разобидевшемуся на весь белый свет малышу в песочнице, у которого сломали любимый совочек. У меня много врагов, и мне часто угрожают, Антиплащ… если бы я обращал внимание на все эти угрозы и запугивания, мне бы пришлось уже давным давно сложить лапки, залечь на дно и зарыться поглубже в ил. Но я, видишь ли, привык к риску… так же, как и ты. И всегда знаю, на что иду.

Это было сказано очень невозмутимо и просто, без малейшего хвастовства и рисовки — и Антиплащ понял, что, как ни странно, но его двойник действительно вот именно так и думает — и своих взглядов на жизнь менять отнюдь не намерен. Он из тех убежденных идиотов, кто будет до последнего докапываться до правды и отстаивать справедливость ради самой справедливости, чем бы ему самому это ни грозило, и какой бы ущерб ему это ни нанесло. Такой вот честный и неподкупный глашатай правосудия, м-дэ… или, скорее — безумный оголтелый фанатик?

Антиплащ закрыл глаза. Ему не хотелось ни спорить, ни настаивать на своем. Пропади оно всё пропадом, сказал он себе — и Мамаша, и Гавсы, и герениты, и вся прочая мушиная суета, мне сейчас нужно только одно — чтобы все эти отбросы цивилизации провалились ко всем чертям и оставили меня наконец в покое.

— Чего ты от меня хочешь? Ты же все знаешь, дефектив.

— Не все. Хотелось бы уточнить кое-какие детали. — Черныш задумчиво водил ручкой по бумаге перед собой, то ли подчеркивал наиболее важные вопросы в протоколе, то ли просто рисовал чертиков на полях. — Каким образом, к примеру, вам удалось вывести из строя аварийный генератор в подвале Хранилища? Эксперты до сих пор не могут найти вразумительную причину поломки. В какой-то момент он просто перестал работать — и все.

— Это не моя тайна. Я не могу тебе её открыть.

— Ладно, спросим у Мегавольта. Где он, кстати? Куда смылись твои дружки?

— Я сам хотел бы это узнать… — Антиплащ угрюмо смотрел в пол. — Мы повздорили.

— Из-за добычи?

— В какой-то мере…

— А-а. Из-за твоей девчонки? Они не захотели отдавать герениты Дровосеку?

Антиплащ пожал плечами. Ему не хотелось об этом говорить. Да, по большому счету, и не моглось. Это было все равно что воткнуть кинжал в открытую рану — и медленно, с садистским смаком там поворачивать.

— Дай закурить.

Дрейк со вздохом порылся по карманам, извлек початую сигаретную пачку и зажигалку и перебросил двойнику через всю комнату. Антиплащ поймал на лету то и другое… Закурил — и наконец немного расслабился. Не то, чтобы полностью пришел в себя — но, по крайней мере, собрался с мыслями и вновь почувствовал себя человеком.

— Что еще ты хочешь узнать?

— Состав того вещества, которым вы пробили стену Хранилища.

— Это тоже не ко мне.

— Где вы спрятали угнанный вами фургончик «Даксбург энерго»?

— Спрятали? На дне речушки рядом с окружной дорогой...

— Каким образом ты намеревался связаться с ВАОН, чтобы договориться о продаже геренитов?

— Я рассчитывал вернуться в Сен-Канар. А там, уж поверь, нашел бы способ.

— Где находится ваше логово?

— А это тебе зачем?

— Для полноты картины.

— В Блэк-оук-плейс. Это в пригороде Даксбурга. У Гавсов там что-то типа штаб-квартиры…

Дрейк поднял голову от бумаг.

— Странно. Что-то ты уж больно быстро раскололся, паря… Водишь нас за нос, как Мамаша?

Антиплащ криво усмехнулся.

— Сволочи Гавсы попытались нас кинуть и удрать, прихватив всю нашу добычу. Какого черта, спрашивается, я теперь должен относиться к ним с пиететом?

— Ах, вот оно что. — Дрейк как будто не удивился такому ответу. — Понимаю. Вижу, в вашей шайке царили весьма здоровые, братские и доверительные отношения.

Антиплащ стряхнул пепел в стоявший на подоконнике цветочный горшок.

— Мы сугубо ради дела сплотились, а не для того, чтобы предаваться друг с другом страстной любви на коврике перед камином.

— Ладно, всё ясно. Проверим... Значит, Блэк-оук-плейс, говоришь? — Черный Плащ достал из одной из папок и развернул на столе подробную карту Даксбурга и окрестностей. — Хм, это на другом конце города… Ну, ничего, за час, я думаю, доберемся.

* * *

«Где вы спрятали голубую папку, Антиплащ? В вашем логове?»

«Я вам скажу, Макдак. Если вы поможете мне сбежать».

«Сбежать? Чтобы вы опять взялись за старое? И потянули ваши длинные лапы к моему Хранилищу?»

«Ну, вам теперь известно о моём существовании, а, как говорится, кто предупрежден, тот вооружен. Это во-первых. А во-вторых… Будем откровенны, Скрудж. С ШУШУ вы еще можете договориться… но, если папка попадет в хваткие руки ребят из полиции или, того хуже — въедливых и вездесущих журналистов, то у этой дотошной братии неминуемо возникнут к вам кое-какие настойчивые вопросы. И тогда вам будут грозить куда более серьёзные и конкретные неприятности, нежели некая эфемерная угроза нового ограбления. Боюсь, в таком случае вам придется понести значительные убытки и без моего, гм, непосредственного участия, Макдак… если, конечно, вы не решите остаток дней провести в тюрьме».

«Ну-ну, вижу, я в вас не ошибся, голубчик… хватка у вас поистине крокодилья. Хорошо, дайте мне подумать… немного».

 

Заполнив протокол, Черныш наконец удалился — а Антиплащу, к его непомерному изумлению, внезапно принесли более чем скромный ужин, который состоял из слегка помятого гамбургера и стакана несладкого, чуть теплого мутноватого чая. «Макдак прислал, — сухо пояснил Ричардс. — Велел тебя накормить — прежде, чем мы поедем на объект. Похоже, старик боится, как бы у тебя силы раньше времени не закончились». Ну, спасибо, дорогой Скруджи, разорился на вчерашний бутерброд из «Макдональдса», старый скряга… Впрочем, увидев еду, Антиплащ внезапно понял, что проголодался, как волк, и потому не стал особенно привередничать: взял гамбургер с тарелки, откусил порядочный кусок — и едва не переломал себе половину зубов.

В гамбургере был спрятан ключ от наручников.

— Что с тобой? — подозрительно, но без особого интереса спросил Ричардс, заметив, как пленник внезапно поперхнулся. — Подавился, зек, а? На слишком большой кусок пасть разинул? — Он посмеивался, весьма довольный своим нехитрым юморком — и весело подмигнул напарнику, предлагая ему оценить эту незамысловатую шутку.

Антиплащ, с осторожностью пережевывая то, что было у него во рту, перегнал крохотный ключик языком за щеку.

— Нет. Просто аппетит пропал от созерцания ваших кислых тоскливых рож. Похлопайте меня по спине, уроды!

— Полицейской дубинкой? — Ричардс ухмыльнулся. — С радостью! Жуй быстрее, нас ждут.

…Серый фургон с решетками на окнах действительно уже стоял у дверей черного хода. Скрудж и Черныш прохаживались неподалеку; взгляд, которым Макдак искоса, словно бы украдкой наградил заключенного, показался Антиплащу более чем выразительным… Впрочем, во дворе было темно: время уже подбиралось к полуночи, и Антиплащ был сейчас абсолютно не в настроении расшифровывать все тайные и многослойные значения богатой скруджевской мимики.

— Полезай, — перед Антиплащом распахнулись крепкие стальные двери автозака. Главарь надеялся, что останется в фургоне один, но не тут-то было: вслед за ним в глухую железную коробку взобрался Черныш.

— А ты куда? Решил составить мне компанию, сыщик? — злобно процедил раздосадованный главарь. — И развлечь меня по дороге шутками, танцами и непринужденной светской беседой? Мальчик из службы эскорта из тебя никакой...

— Ты предпочитаешь девочек? — язвительно отозвался Дрейк. — Ну извини. Уж придется тебе довольствоваться моим унылым обществом. Пока ты не окажешься за прочной решеткой в изоляторе ШУШУ, я ни на минуту не спущу с тебя глаз. — Он небрежно положил руку на висевшую на поясе кобуру. — Слишком уж ты зубастая и опасная добыча, чтобы оставлять тебя без присмотра даже в железной клетке.

— Ну-ну. Откуда такое несусветное рвение? Рассчитываешь на хвалебную статейку в "Криминальной хронике"?

Черныш не ответил, опустился на откидную лавку напротив Антиплаща — и замолчал, точно набрал в рот воды... нахохлился, сомкнул створки, словно устрица, и за всю дорогу не произнес больше ни единого слова. К чему-к чему, но к «непринужденным светским беседам» он был сейчас явно не расположен.

* * *

Дом Гавсов был погружен во тьму — лишь пятно света от фонарного столба лежало в углу заросшего травой и всяким хламом грязного двора. Где-то в конце улицы вновь то включалась, то выключалась визгливая шавка, словно время от времени в ней срабатывал сломанный датчик. Створы старого сарая были распахнуты настежь, обширный сад — погружен в дремоту, от покинутого деревянного здания веяло запустением и тоскливой неприютностью...

Скрудж поежился — с наступлением ночи дневная духота явно сдала свои позиции. И даже сменилась знобкой прохладой, а то и (по временам) мелко дрожащим в воздухе летним, почти невесомым дождичком, который тихохонько, словно бы украдкой шелестел в темноте по листьям, точно стесняясь собственной неуместности и робко, едва слышно шепча: простите-извините, я только чуть-чуть на вас побрызгаю — и исчезну...

— Вам следовало бы остаться дома, мистер Макдак, — вполголоса обронил Черный Плащ. — В вашем присутствии, собственно, никакой особой необходимости нет. А то, знаете ли, ночная сырость…

— Ничего страшного со мной не случится… Я не сахарный, не растаю, — сердито отрезал Скрудж. — И никакого значительного ущерба «ночная сырость», я полагаю, мне тоже не нанесет.

— Ну, дело ваше. — Чернышу, в сущности, было наплевать, хотя он, наверно, предпочел бы работать без излишней публики. — Пошли!

Следственная группа уже осматривала дом. Метался по столовой фотограф со штативом. Ричардс и его команда шныряли на втором этаже, чем-то там гремели и шелестели, топали по полу крепкими армейскими берцами. Макдак смотрел на Антиплаща строго и выжидательно, царапал его острым неприятным взглядом, точно иголкой:

— Ну?

— Сюда, — буркнул Антиплащ. Крохотный ключик холодил ему щеку — с внутренней стороны. Откуда Макдак его взял, Антиплащ не знал — да и не слишком-то жаждал это выяснять. Мне нужно остаться одному, сказал он себе, хотя бы ненадолго… хоть на три минуты. Но как избавиться от конвоиров? Черныш действительно не отступал от заключенного ни на шаг, словно чуял, нюхом чуял подвох и повисшую в воздухе угрозу… А чутьё у него, старого и опытного полицейского пса, было, к сожалению, поистине безошибочным…

В доме все оставалось точно так же, как и раньше, полдня назад, когда Антиплащ возвращался сюда за пистолетом. Тот же беспорядок, те же пластиковые бутылки, пинками разбросанные Мегавольтом по полу в столовой, те же разноцветные стикеры, наляпанные Квагой на дверцу буфета, тот же пустой полиэтиленовый пакет, брошенный на лестнице и зацепившийся за столбик перил. Видимо, за прошедшие несколько часов здесь никто так и не появлялся. Впрочем, ничего удивительного в этом не было… кого, собственно, Антиплащ ожидал здесь увидеть?

Под конвоем двух суровых охранников он направился к своему «кабинету». Впереди конвоиров в комнату ужом скользнул коп с портативной видеокамерой в руках, ведущий оперативную съемку.

— Здесь, — Антиплащ кивнул на шкаф. Сам он к шкафу приближаться не мог — один из досмотрщиков распахнул хлипкие ДСП-ешные дверцы и принялся вытряхивать на пол содержимое: какие-то мамашины шмотки, юбки, блузки, старые кофты… Наконец на свет появилась и злосчастная голубая папка.

— Вот она! — Скрудж радостно вскрикнул. Схватил папку и торопливо просмотрел то, что хранилось внутри.

— Да. Это она. Отлично! Все на месте…

— Мистер Макдак! — Черный Плащ требовательно протянул к нему руку. — Позвольте эту папку сюда… Мы должны приобщить её к следственным документам.

Скрудж сердито поправил пенсне.

— Хм! Действительно? Должны? А почему бы не сделать вид, что её и вовсе не было?

— Потому что она фигурирует в материалах дела. Увы, мистер Макдак.

— Постойте, Дрейк, — Скрудж как будто замялся. Отступил в коридор и оглянулся через плечо. — Можно вас… на минуточку?

— Хорошо. Ричардс, этого, — Черныш кивнул в сторону Антиплаща, — в машину. Он здесь больше не понадобится… Я сейчас буду.

* * *

Без долгих проволочек Антиплаща вывели во двор и вновь втолкнули в бронированный фургон. Захлопнулись железные створы, залязгали замки и засовы… Пленник остался один.

Один!

Вот он, шанс! Несколько минут, которые дадут Антиплащу возможность освободиться от наручников. И Черныша, когда он, ничего не подозревая, снова явится сопровождать пленника к месту заключения, будет, хе-хе, ждать весьма неожиданный и неприятный сюрприз…

Цепь наручников была такой короткой, что Антиплащ не мог толком развести руки, поэтому, чтобы вставить крохотный ключик в не менее крохотную замочную скважину, ему пришлось зажать ключ в зубах. Он напряженно прислушивался к звукам, доносящимся снаружи: чьи-то шаги, голоса, звуки подъезжающих/отъезжающих машин, мягкий шорох дождя по крыше… Черныша как будто не слышно… Надо торопиться! Но Антиплащу было неудобно: руки его дрожали от волнения, маленький ключик постоянно соскальзывал и явно не собирался попадать в крошечную и узкую замочную скважину… По́лно! Да тот ли это ключ?

Антиплащ похолодел. Что, если Макдак его обдурил? С этого старого хрыча вполне станется… Откуда у него вообще мог взяться ключ от наручников?..

Громко скрежетнул замок, и Антиплащ вздрогнул от неожиданности. Ключик выпал из его рта и с негромким звяканьем упал на железный ребристый пол.

Дверь кузова распахнулась, в машину вскарабкался Дрейк — разгоряченный спором, нервный, потный, взъерошенный и сердитый… Антиплащ живо наступил на злосчастный ключик ногой — прежде, чем Черныш успел заметить его в мутной желтоватой полутьме фургона.

...Интересно, отдал наш бравый сыщик Макдаку злополучную папку или нет? Судя по его измочаленному виду, они со Скруджем здорово-таки поцапались... И кому все-таки удалось одержать победу? Минутку внимания, дамы и господа, впервые на арене: старый и наглый изворотливый лис против принципиального и упертого рогом молодого барана…

Черныш был мрачен. Как будто не обращая на Антиплаща никакого внимания, он подошел к смотровому окошку, соединяющему автозак с шоферской кабиной, и постучал согнутым пальцем в толстое мутноватое стекло. Пластмассовая шторка отдернулась, в окошке появилось круглое полное лицо второго охранника. Дрейк устало произнес в серую решётку динамика внутренней связи:

— Поехали, Уиллис. Группа Ричардса останется здесь, закончит обыск.

Уиллис кивнул и, закрывая шторку, что-то сказал сидевшему за рулём усатому шоферу. Взревел мотор, машина рывком тронулась, неуклюже вырулила со двора, подскакивая на кочках, выкатилась на асфальтовую трассу. От Блэк-оук-плейс до города было минут двадцать езды — по пустынному ночному шоссе, пролегающему через пригороды Даксбурга, по кукурузным полям, травянистым холмам и небольшим перелескам, рассеченным затейливой сетью пешеходных троп, узких проселков и грунтовых дорог. Антиплащ сидел на откидной лавке, прислонясь спиной к стенке фургона, и в зарешетченное окошко над головой ему был виден лишь маленький клочок ночного неба — и болезненно-бледная молодая луна, порой застенчиво проглядывающая сквозь расходящиеся дождевые тучи. А ещё — бесконечно тянущаяся вдоль трассы линия высоковольтных проводов, в которых, словно в причудливом рыбацком неводе, запутывались редкие далекие звезды.

— Куда мы едем? — хрипло спросил Антиплащ. — В участок?

Черныш секунду помолчал, словно раздумывал, стоит ли отвечать, наконец неохотно процедил:

— Да. Перекантуешься там до утра, потом тебя отправят в ШУШУ.

— Это далеко?

— Через полчаса будем на месте… А тебе-то какая разница?

— Никакой, — пробормотал Антиплащ. — Я просто… устал.

Он действительно устал — не спал толком уже третью ночь подряд, и сейчас голова у него была будто набита мокрой губкой — тяжелой и разбухшей, невыносимо неповоротливой. Он сидел, с нарочитым смирением опустив голову на грудь и прикрыв глаза, бессильно сложив руки на коленях, чувствуя лежащий под подошвой кроссовки маленький ключик… Полчаса! У него всего лишь полчаса в запасе, чтобы отстегнуть наручники и попытаться удрать… в полицейском участке сделать это будет намного труднее… Но проклятый Черныш по-прежнему не убирал руку с кобуры и держался начеку, исполненный решимости не дать застать себя врасплох... Ненароком подняв глаза, Антиплащ поймал на себе его внимательный и мрачный, очень прямой и серьёзный взгляд.

— Скажи, — спросил Дрейк негромко, — на что ты рассчитывал, когда в одиночку явился на «сделку», а?

— Что? — Антиплащ не ожидал такого вопроса.

— В тот момент ты думал, что твоя девчонка-докторша в руках Дровосека, так? И ты всерьёз полагал, что в обмен на герениты он сохранит ей — и тебе — жизнь?

— Нет, — помолчав, сказал Антиплащ. По совести говоря, в тот момент он вообще ни о чем не думал — но признаваться в этом Чернышу был сейчас абсолютно не намерен. — Но у меня не было другого выхода. Я должен был… рискнуть и хотя бы попытаться… — Он тут же пожалел о своем внезапном приступе откровенности и замолчал, сообразив, что в глазах собеседника наверняка выглядит этаким «благородным рыцарем», самоотверженно-пустоголовым персонажем сопливой детской сказки. Добавил отрывисто: — Это не было ни безумием, ни ослеплением, Черныш. Я прекрасно знал, на что иду.

Он взглянул на двойника — но в этот момент по щеке Черныша скользнула тень от оконной решетки, и Антиплащ не увидел его лица. Впрочем, голос Дрейка прозвучал насмешливо и слегка скептически:

— Правда? Знал, на что идёшь? И все-таки шёл, да? Как-то это на тебя не похоже…

— Неужели? — Антиплащ невольно усмехнулся. — А ты думаешь, что знаешь обо мне всё?

Видимо, его усмешка получилась уж очень зловещей, потому что Черныш как-то подобрался… И в этот момент фургон сильно тряхнуло.

Водила резко нажал на тормоза… За стенкой, в шоферской кабине, раздались вопли не то изумления, не то ужаса, какие-то потрескивания, звон стекла, хруст разбитой фары… Фургон развернуло и протащило по дороге боком, Антиплащ и Дрейк, не удержавшись на месте, повалились друг на друга… Злосчастный ключик выскользнул из-под кроссовки Антиплаща и исчез в густой плотной темноте под ближайшей скамьей.

— Какого черта там происходит? Авария? — Черныш вскочил, прислушиваясь, судорожно хватаясь за рукоять пистолета. Бросил взгляд на подследственного, который, сбитый с ног, все еще неуклюже возился под откидной лавкой… О том, что случилось, Антиплащ не имел ни малейшего представления, но это было ему на руку; если бы ему теперь удалось незаметно достать закатившийся в угол ключик…

В шоферской кабине меж тем воцарился невнятный переполох, пронизанный сумятицей, тревогой и короткими взволнованными репликами. Динамик внутренней связи разразился потрескиваниями:

— О, черт! Провод!

— Откуда он взялся? Обрыв линии?

— Еще бы немного — и поджарились бы, как цыплята гриль…

— Надо звонить в ремонтную службу…

— Что происходит? Что у вас там? Ребята? — Дрейк постучал в окошко кабины. Шторка приотворилась: за пуленепробиваемым стеклом показалась встревоженная пухлощекая физиономия Уиллиса.

— Провод… оголенный… упал прямо на дорогу… Вот засада… Взгляни сам!

Действительно: в окошке мелькали голубоватые сполохи — провод, черный и гибкий, точно змея, лежал на мокрой дороге и рассыпал вокруг себя искры, молнии и светящиеся зигзаги — яркие, смертоносные, ослепительно красивые, беспорядочно прыгающие по асфальту. Антиплащ увидел все это мельком, едва выбравшись из-под лавки, бросив взгляд в узенькое смотровое оконце шоферской кабины. Заветный ключик был зажат у него в кулаке.

— Здесь не проехать, — пробормотал водила. — Надо поворачивать… Через Клайпхем-хилл можно попробовать, там есть развилка в сторону Даксбурга… но придется сделать небольшой крюк…

— Ладно, — сказал Черныш. — Разворачивайтесь, только поживее. И сообщите в участок… — Он быстро, через плечо, бросил подозрительный взгляд на Антиплаща.

Фургон вздрогнул и тронулся — задним ходом, пятясь, точно испуганный кот перед глубокой лужей. И тут…

Ба-бах!

Гулкий взрыв сотряс воздух, и что-то — там, снаружи — яростно, с надрывом заскрежетало, обрушилось с ужасающим треском, царапнуло по зарешетченному окну, сильно ударило по крыше фургона… Машину рвануло в сторону, Антиплащ, не удержав равновесия, упал на колени — и чертов ключ выпал из его потных ладоней, со звоном заскользил по полу…

И попался на глаза Чернышу.

И тот, конечно, сразу все понял.

— Сволочь! — прохрипел Дрейк. Больше он ничего сказать не успел, потому что в следующий миг Антиплащ размахнулся и изо всех сил припечатал его в подбородок острым стальным краем наручников.

Это был очень отчаянный, очень яростный и, по-видимому, очень болезненный удар, Черныш с хриплым криком отшатнулся и повалился спиной на стенку фургона. Антиплащ схватил ключ, зажал его в зубах… Быстрее! Черт побери! Крохотный ключик упрямо не желал попадать в замочную скважинку, и Антиплащ, безуспешно пытаясь вставить его в микроскопическое, поистине булавочного размера отверстие, пять раз успел окончательно убедиться в том, что это не тот ключ, не тот, не тот!.. Неужели все — напрасно?! Неужели Макдак его все-таки нагрел?! Чертов Макдак, старый прохиндей, плут, проклятый обманщик! Ну же! Ну! Давай, открывайся!!!.. И чудо внезапно свершилось, неведомым образом бородка наконец скользнула в скважину, ключик повернулся… щелк! Наручники с коротким глухим бряканьем упали на пол.

Антиплащ был свободен.

Снаружи доносилась какая-то суета, крики, топот ног, выстрелы… Выстрелы?! Что за чертовщина там творится?

Черныш без движения лежал на том же месте, где упал, не подавая признаков жизни — был оглушен, убит, потерял сознание, умер от сердечного приступа? Где его пушка? Боевая она или травматическая? Удастся ли Антиплащу парой выстрелов вышибить замок на дверях?..

Что же все-таки происходит, а?

Сначала — оголенный провод… Потом — взрыв. Что это был за внезапный камуфлет? Что там обрушилось — телеграфный столб? Кто-то, пожелавший остаться неизвестным, устроил диверсию, чтобы повалить столб поперек шоссе и преградить фургону дорогу? Кто?

Через секунду Антиплащ получил ответ на свой вопрос.

Потому что шторка в окошке шоферской кабины опять приотворилась, но за стеклом показалось отнюдь не круглое щекастое лицо Уиллиса — а бледная носатая физиономия с невыразительными и бесцветными, часто помаргивающими близорукими глазками…

Мегавольт!

Над головой Антиплаща торопливо простучали чьи-то башмаки — кто-то пробежал по крыше фургона и спрыгнул позади, возле дверей. Залязгали замки и засовы, дверцы кузова распахнулись… В проеме нарисовался рыжий взлохмаченный человек в голубой, изгвазданной мокрой землей футболке и немыслимого фасона фиолетово-красных полосатых штанах.

— Давай живее, шевелись! — крикнул он главарю. — Надо удирать! Эти гады успели вызвать подмогу!

Квага! А где же Репей? Это, конечно, он организовал взрыв… Значит, антиплащовские дружки взяли и устроили тут засаду… Как? Зачем? Почему?

У Антиплаща не было времени задаваться этими вопросами — издалека, отчетливо слышимые в прозрачном ночном воздухе, уже доносились пронзительные завывания полицейских сирен. Квага и Мегавольт исчезли — так же внезапно, как и появились — видимо, освободив главарю дорогу, они считали свою миссию в достаточной мере выполненной, и дожидаться копов вовсе не входило в их планы… Антиплащ бросился за ними — но остановился.

Чтобы добраться до выхода, ему требовалось переступить через навзничь лежащего на полу Черныша.

Где, черт побери, его пистолет?..

Надо забрать у него оружие, мелькнуло в голове Антиплаща, оно еще может мне пригодиться. Все равно Черныш до сих пор без сознания… Главарь живо подскочил к двойнику и потянулся к его кобуре…

И получил крепкий пинок под колено — Черный Плащ был вовсе не оглушен! Антиплащ, не ожидавший нападения, рухнул на пол, как подрубленный; Дрейк вскочил, преграждая двойнику дорогу — и пушка оказалась у него в руке… Но торжествовать победу ему было рано: Антиплащ резко катнулся по полу и весом своего тела сбил противника с ног. Черныш повалился на него, и Антиплащ, перехватив его руку с пистолетом, рывком вывернул её в сторону, пытаясь выдернуть, выдавить, выцарапать оружие из ладони врага… Тщетно! Дрейк взвыл от боли, но вцепился в пистолет мертвой хваткой; секунду-другую противники бешено ломали друг друга, катаясь по полу, пыхтя и задыхаясь, и ни один, ни другой не мог одержать победу…

— Отпусти, сука! — хрипел Антиплащ. — Убью!

— Черта с два! — шипел разъяренный Дрейк. — От меня не убежишь!

Вой полицейских сирен слышался все яснее, громче, приближался, накрывал с головой…

Бах! Выстрел. Случайный или целенаправленный?! Струя горячего воздуха обожгла Антиплащу висок, пуля с визгом чиркнула по стене фургона…

От неожиданности он ослабил хватку — и, воспользовавшись его замешательством, Дрейк тут же откатился в сторону и вскочил на одно колено. Пистолет был у него в руке — и его черное дуло мрачно и угрожающе смотрело Антиплащу в лоб.

Антиплащ отшатнулся.

Это было поражение — полное и бесповоротное... Он опять проиграл!

А ведь спасение было уже так близко!

Главарь кое-как шарахнулся в угол: стоять под дулом пистолета ему было далеко не впервой — но вид у Черныша был такой отчаянный, такой решительный и яростный, что Антиплащ понял: он с трудом удерживается от того, чтобы не нажать на спуск…

— Не сбежишь, тварь! Только через мой труп, ясно?

Уж что-что, а это Антиплащу было вполне ясно. Тяжело дыша, он трудно, с усилием поднялся, держась рукой за стену. Медленно выпрямился. Нервно потрогал пальцем ожог на виске. Взглянул двойнику в голубовато-серые, твердые, как гранит, абсолютно непроницаемые глаза.

— Ну, стреляй. Чего ты ждешь? Давай, стреляй, ну?! — Антиплащ застонал — хрипло втянул воздух сквозь сжатые зубы. Провел тыльной стороной ладони по разбитым губам. — Сволочь! Мало ты надо мной поизмывался? Мало меня подергал за ниточки? Мало полюбовался на моё отчаяние и беспомощные конвульсии, да? Мало, гад?! — Ни о чем уже не думая, ни на что уже не надеясь, он — не помня себя от гнева, с подергивающимся лицом, слепо и невидяще, точно незрячий — шагнул вперед, прямо на Черныша.

Дрейк молчал. Подбородок его распух и кровоточил, всклокоченные волосы стали дыбом, лицо было перекошено от боли и ярости, зубы стиснуты, а в прищуренных глазах горело что-то странное, неожиданное, трудноуловимое... ненависть? омерзение? желание мести? Или — непонятная досада? Страх допустить ошибку? Сильная, с трудом сдерживаемая подспудная злость, которая охватывает человека, сомневающегося в своей правоте?

— Стой на месте, — сказал он хрипло и угрожающе.

— Да пошел ты! — Антиплащ сделал к нему еще один шаг. Дрейк не дрогнул, не опустил оружия и не отвел взгляда, не отступил — даже не собирался отступать. Но — молчал. Кусал губы. Страдальчески хмурил брови. И Антиплащ вдруг понял…

Он не выстрелит.

Не спустит курок — что бы ни случилось.

Потому что одно дело — брать на прицел опасного сопротивляющегося врага, и совсем другое — безоружного и, в сущности, слабого, поверженного, уже уложенного на обе лопатки человека. Потому что лежачего — не бьют. И стрелять в беззащитного — несправедливо. Подло, неблагородно и по-предательски. И вообще — противоречит твердокаменным чернышовским принципам.

Наверное.

С замирающим сердцем Антиплащ сделал еще один шаг вперёд. И еще. Потом повернулся к двойнику спиной и решительно шагнул к выходу из фургона.

— Стой! — свирепо сказал Черныш ему вслед.

— Стреляй! — равнодушно бросил Антиплащ ему через плечо. — Вот так — в спину, как всегда… Как последний подлец и трус. Напишешь потом в рапорте, что пристрелил опасного преступника при попытке к бегству.

Молчание. Громкий, судорожный вздох позади. Щелчок взводимого курка... Антиплащ секунду помедлил — и выпрыгнул из фургона на асфальт. Каждое мгновение ожидая пули в затылок.

— Не могу. Не могу. Гнида! — негромко, яростно, тяжело переводя дыхание, даже как будто с надрывом в голосе сказал ему вслед Черныш. — Знаешь ведь, паршивец, на чем надо сыграть… за какую ниточку стоит потянуть. Пристрелил бы тебя с удовольствием, мразь, если бы мы стояли лицом к лицу... а вот так, побитого и безоружного, в загривок… не могу, нет. Не могу, черт побери! Поэтому — проваливай! Слышишь? Напишу в рапорте, что ты меня саданул наручниками и смылся… Ну?!

Антиплащ, застыв возле дверей фургона, на секунду обернулся. Наверное, внезапной пуле между лопаток он и то удивился бы куда меньше.

— Ты это того... что ли... всерьез?

— Пошел вон, кому сказано! Пока я не передумал...

И Антиплащ решил, что не стоит и дальше испытывать далеко не ангельское терпение своего двойника. К тому же из-за дальнего поворота шоссе уже показались яркие огни приближающихся полицейских машин…

* * *

…Они сидели в каком-то овраге под кустами мокрой от ночного дождя сирени и потягивали из термоса жидковатый остывший кофе, передавая друг другу единственную пластиковую кружку.

Квага, потирая друг о дружку озябшие ладони и то и дело передергивая плечами, нервно хихикал:

— Мы сначала хотели вернуться в Сен-Канар… Только все вокзалы были у копов под колпаком, и мы не стали туда соваться… Сидели в какой-то кафешке и услышали сообщение о том, что тебя загребли в ШУШУ… Мы решили вернуться в дом Гавсов, у Балбеса там мопед полуразобранный стоял в сарае, Мегс сказал, что попробует его починить. Но только мы туда пробрались, как неожиданно копы нагрянули, ха-ха… мы едва успели улизнуть через садовую калитку. Но увидели тебя… и поняли, что тебя повезут обратно в город... и решили перехватить вас по дороге, благо у Репья осталось немного нитропина… А Мегс залез на столб, перерубил резаком высоковольтный провод и бросил его на дорогу… Не знаю уж, что копы там подумали, только один, круглолицый такой, рожа как тарелка, с перепугу начал палить… Пришлось погладить его дубинкой по загривку и оттащить в кювет... И водилу тоже, ага — за компанию… И вытащить у него ключи от фургона... А ты... того... как здесь оказался-то, а? Что там вообще за мутная история приключилась с этим похищением?

Антиплащ сдержанно мотнул головой, глотая из липкой чашки чуть подслащенную, неопределенного серовато-коричневого цвета горьковатую жидкость.

— Не было никакого похищения. Это Черныш блефовал, хотел подловить меня на живца… П-падла…

— Ага, мы так и поняли. — Мегавольт поджал губы и яростно потряс в воздухе кулаком. — Вот мерзавец!

Антиплащ криво улыбнулся: кажется, его дружки вовсе не держали на него зла — впрочем, как обычно. Их обиды, в общем-то, всегда хватало очень ненадолго — как правило, до тех пор, пока главарь им за каким-то чертом не требовался опять... Ну, тем лучше. Как бы там ни было, они оказались в подходящее время в весьма подходящем месте — и Антиплащ был им за это сказочно благодарен.

— Слушай, Мегс… ну ты это… извиняй, что я тебе тогда вломил, ладно? Я был того… малость не в себе…

— Да ладно, проехали. — Мегавольт невольно потрогал сломанный зуб. — Мы тоже вели себя как идиоты… Просто, ну… у меня была кое-какая мечта... я уже мысленно купил себе адронный коллайдер в личное пользование и воплотил в жизнь некую любопытную идейку, а тут — такие дела… Но вообще-то мы рады, что с твоей девахой все в порядке.

— Ага…

— Только… — Мегавольт приуныл. — Досадно как-то… Все побрякушки снова вернулись к Скруджу… А герениты — в ШУШУ. Эх, жизня!.. Остались мы, парни, опять ни с чем…

Антиплащ расхохотался. Ничего смешного в словах Мегавольта не было — но нервное напряжение, в котором главарь пребывал последние несколько часов, настоятельно требовало выхода и эмоциональной разрядки.

— Ну, эта беда невелика! Вернулись к Скруджу? В ШУШУ? Ерунда какая — украдем их снова! Ну что нам стоит, парни, а?

— Угу, разумеется, — внезапно подал голос до сих пор молчавший Бушрут. — Если раньше проклятый Черныш не схватит нас всех за задницы...

— С чего это вдруг? — вскинулся Квага. — Черныша боишься, зеленорожий?

Бушрут снисходительно улыбнулся.

— Не боюсь. Просто, согласно моим жизненным наблюдениям, возникновение данной ситуации имеет наиболее выраженную вероятность. А если рассматривать данную проблему с точки зрения естественной эрудиции, то каждый явно выраженный индивидуум метафизической абстракции не может игнорировать критерии некоторых флюктуаций, построенные на основе утопического субъективизма.

— Чего? — Квага испуганно замолчал, явно сраженный наповал таким количеством заумных слов в одном предложении.

— Да ладно вам, не грызитесь. Главное, мы теперь снова вместе, а скруджевские побрякушки и прочая хрень — это дело наживное. Верно? — Антиплащ ткнул Мегавольта кулаком в плечо — почти по-дружески. Оглянулся на скуластую, растянутую в усмешке физиономию Кваги, на улыбающееся лицо Бушрута, который, скрестив "по-турецки" ноги, скромно восседал на траве чуть поодаль и, поглядывая на озадаченного Квагу, лукаво посмеивался себе под нос. — Держите хвост топориком, парни! Живем, черт возьми! Нет, вы просто не представляете, до чего же я рад снова видеть ваши мерзкие протокольные рожи!

— Ага. — Мегавольт шмыгнул носом. — А мы — твою. Белобрысый ты наш урод! Чё мы теперь делать-то будем, а? Ни на железнодорожный, ни на автовокзал сейчас, поди, и не сунешься, копы все пути перекроют так, что и мышь не проскочит…

— Ничего. Помните мамашин катер? Он у неё спрятан в лодочном сарае где-то на Лунном Мысу... Старая ржавая посудина — но для того, чтобы добраться до Сен-Канара, вполне сойдет. — Антиплащ выплеснул под куст густую кофейную гущу и решительно поднялся, потягиваясь и разминая затекшие руки-ноги, отряхивая с джинсов крупицы мокрой земли. Обвел взглядом пригорюнившихся дружков. — Ну что, пошли, парни, что ли, пока совсем не рассвело? Нам пора.

— Куда пора? — вздыхая, вяло пробормотал Квага, уныло разглядывая ладони и пошевеливая длинными, испачканными землей голубовато-бледными пальцами.

И главарь устало улыбнулся ему в ответ:

— Домой.