Точка бифуркации (гет)

Расскажи мне о смерти,

мой маленький принц,

или будем молчать

всю ночь до утра,

слушая проколотых

бабочек крик

или глядя с тоской

мертвым птицам в глаза…

Мы не будем здесь

вместе никогда…

Это самое жестокое слово…

(Флер. «Никогда»)

Старая кровать скрипнула под весом тела. В сожженном особняке гуляли сквозняки. Деревянные панели сгорели, остались лишь камни. Это был их не первый секс, но последний. Лабиринт для крыс был построен. Эвр вошла в единственную спальную комнату. Она присела на край постели и начала медленно раздеваться. Джим следил за ней. На спинке кровати была заранее приготовлена ночная рубашка. Эвр стянула через голову черное трикотажное платье, вынула ноги из туфель и задвинула их под кровать, сняла лифчик и скромные трусики-слип. Сложила одежду и, плавно встав, отнесла ее на ближайший стул. Она не видела, как без нее уже разделся и лег в ожидании Мориарти, Эвр была тогда занята тем, что рассматривала себя в зеркале ванной, пытаясь отыскать что-то в мутном отражении. Она вернулась на место и стянула резинку, распустив темные тяжелые волосы. Посмотрела на ладонь: «Не та». Взяла с тумбочки расческу, которая лежала рядом со скрипкой, и принялась методично расчесывать пряди. Джим залюбовался гордой, прямой спиной с выступающими позвонками. «Я могу долго не есть, некоторые жизненные функции можно сократить до минимума», — как-то сказала Холмс. Он не удержался и провел указательным пальцем вдоль позвоночника. Эвр резко обернулась, Джим отвел руку. Когда она закончила, то откинула одеяло и легла обнаженной. От прохлады у Мориарти побежали по телу мурашки. Он перекатился и, опираясь на руки, навис над Эвр. Глаза в глаза. Ее губы слегка приоткрылись. Радужка казалась синей в полумраке и голубой, как небо, на свету, а не прозрачной, словно вода, как у ее братьев. За полгода на почти свободе кожа перестала быть нездорового землистого оттенка и стала просто бледной, но по-прежнему сухой. Мориарти перенес вес на правую руку и провел кончиками пальцев левой сначала по лбу, потом по щеке, обвел губы, подбородок. Холмс перехватила кисть и прижала ладонь к щеке. Потом они впервые поцеловались. До этого почему-то никому из них не приходила в голову столь очевидная человеческая ласка между мужчиной и женщиной. Может быть, потому, что они были больше, чем мужчина и женщина? Джим нежно прихватил верхнюю губу, затем нижнюю — без отклика. Провел языком, усиливая напор, но сопротивления не было. Углубил поцелуй. Оторвался. Прислонился горячим лбом к ее лбу и спросил:

— Ты чувствуешь?

— Это необходимо?

— Наверное.

Он потерся носом о щеку, зарылся в волосы. Кожа пахла кожей, волосы — волосами, женщина — женщиной. Возможно, она все-таки была особенной женщиной. Чем пахнет Шерлок? Его квартира пропитана запахом реактивов, пыли, пороха, никотина (один раз, последний затяг и пластырь), чая, молока и шерстяных свитеров. «Моран говорил, что я…»

— Ты пахнешь яблоками и нитроглицерином, — утверждение. Продолжения от Эвр не последовало.

Продолжил Джим. Стимулирование нервных окончаний должно приводить к возбуждению. Только вот с Холмс не знаешь, что именно вызывает в ней желание. Он гладил ее шею, плечи, обрисовал ключицы, ласково провел по впалому животу, вернулся выше. Чуть приподнял левую грудь и погладил большим пальцем сосок, приласкал и слегка сжал правую. Взглянул на выражение лица. Оно не отражало эмоций, но Эвр не останавливала его. Это очередной эксперимент — не стоит прерываться. Мориарти приподнялся, чтобы сменить положение. Он согрел стопы, пробежал кончиками пальцев по правой ноге, невесомо начертал иероглиф на бедре, потом так же медленно продвинулся снизу-вверх по левой. Когда Джим положил руку и попытался погладить внутреннюю часть бедер, Эвр очнулась, мягко толкнула любовника на подушки и села на колени перед ним.

— Я еще не приступил к поцелуям, — раздался возбужденный голос Мориарти.

— Слишком мокро, — так она решила для себя еще в прошлый раз.

Антрацитовые глаза Джима блестели. Холмс протянула руки и неловко начала повторять заученные движения. Было неуютно под ее взглядом, изучающим тело словно под микроскопом. Между ними сейчас не было безумной страсти, как в застенках Шерринфорда. Это было слияние двух сверхмассивных космических тел. На ноль умножать нельзя, но в их случае можно, и получается бесконечность внутри и снаружи.

Член Мориарти был приподнят. Эвр аккуратно обхватила его у основания, наклонилась и лизнула головку, вспомнив, что: «…головка полового члена является основной и главной эрогенной зоной мужчины и отличается исключительно высокой иннервацией». Владение языком было по части Джима, но он был не прочь, чтобы в этом умении упражнялся кто-либо еще. Кровь прилила к плоти. Холмс оторвалась и облизнула губы. «Солоноватый, с привкусом кофе». Она дотянулась до презервативов. Надорвала одну упаковку и расслаблено легла на спину, как-то беспомощно раскинув руки по обе стороны головы и раздвинув колени. В первый раз защиты не было — и как она не забеременела? Впрочем, оплодотворение не всегда происходит с одной попытки.

Джим облизал пальцы и удобно расположился между ног. Все же это был не спонтанный акт, и прелюдию обычно сменяет подготовка. Да, да, он помнил: без мокрых поцелуев и языков. Но не удержался и провел языком по складочкам промежности, отчего Эвр вздрогнула. После, плавно войдя, Джим остановился. Он сплел их пальцы и вжал руки в подушку. Следовало сконцентрироваться на амплитуде движений. Дыхание Эвр было ровным, сердцебиение — немного чаще обычного. Мориарти было горячо. Ближе к кульминации на лице Холмс появилась испарина. Вздох, потом веки закрылись, мышцы сократились, и Мориарти тоже вслед за ней отпустил себя в сексуальное наслаждение.

Чтобы не придавить, он скатился с Эвр. Она размяла пальцы. «Тактильные ощущения необходимы для полноценного осознания бытия». В этом мысли этих двоих странных астрономических объектов сходились.

Несколько позже Холмс лежала на животе, а Джим нежно массировал ее спину между лопаток сквозь ночную рубашку:

— Если бы я был в сердце Шерлока, ты бы убила меня? — проявилось сонливое любопытство.

— Что мне мешает это сделать сейчас? — голос Эвр звучал умиротворяюще спокойно.

— Потому что он в моем сердце, а не наоборот.

— Скоро будет по-другому. Расскажи мне что-нибудь, какое-нибудь дидактическое произведение, — попросила Холмс так, как могла, с ноткой искусственной заинтересованности.

«Она все равно не поймет, что значит эта сказка. Что это за сказка». Почти лишенная абстрактного мышления, Эвр вычленяла контекст и на этом строила выводы. Ему не хотелось после рассказа слышать точное определение характера притчи, но Джим начал:

— Когда мне было девять лет, я сочинил первую сказку. Она была для… — сглотнул, — брата. Он лежал в колыбели и тянул свои пухлые ручки. Про голодного ослика, — его родители тогда не оценили воображение сына. — Жил-был голодный ослик. День и ночь заставляли его крутить жернова. И вот он ходил, ходил по кругу, изнывая от жажды и голода, и некому было ему помочь. Он искренне завидовал другим ослам, что ходят с караванами по пустыням и горным дорогам, а он должен влачить жалкое существование, работая на мельника, и не знал он, что остальные ослы — просто ишаки и завидуют его размеренной жизни, потому что не видят смысла в своей. Ослик думал, что если он будет так дальше брести, то когда-нибудь протопчет яму. «Сначала меня не будет видно до середины, потом по макушку, и все будут думать, что жернова крутятся сами по себе».

В тот вечер ослик не спал. Служанка, недавно разродившаяся, ходила по двору с ребенком в платке за спиной, чтобы не мешал работать, и зашла в хлев. Она хотела насыпать овса и налить воды животным, но с ношей было тяжело. Вдруг ее позвали: «Смотри, Эсфирь! Звезда зажглась!». Служанка тяжко вздохнула, но больно любопытно было и отдохнуть хотелось. Развязала куль и положила сына в пустую кормушку, словно в ясли. Ну что случится?! Распрямилась и поспешила на зов. Голодный ослик просунул голову между досками стойла и склонился над младенцем. От него пахло молоком. Ослиная челюсть сжалась. И вместо молока потекло соленое и густое. На следующий день ослика вывели во двор и забили палкой. Он не понимал, почему люди кричали на него. В своей жизни он всего лишь хотел протоптать свою дорогу.

— Если кладете ребенка в кормушку, то не вините того, кто его съест, — тихо произнесла Эвр. Она прикрыла глаза.

Это не было моралью сказки, только следствием из видимых причин. Все мы — невидимки, и бегаем по кругу, и тянем ношу, а когда сбрасываем, то у нас оказываются руки в крови. Мориарти задремал и очнулся от звонка: «Staying alive…».

«Черт, забыл выключить звук!»

Холмс в это время грезился падающий самолет. Все пассажиры спят, и мама тоже. У нее ничего не осталось на память о семье, даже резинки для волос. Эвр кричит или смеется — она не понимает, но никто ее не слышит. Сквозь сталь кошмара пробивается голос: «Привет, я — Джим Мориарти…» — сладкий певучий, веселый.

Эвр свернулась на кровати, ее трясло. Джим положил трубку, прикрыл Эвр одеялом, но она сбросила его.

— Сколько тебе было?

— Шесть.

— Ты не спала.

— Я знаю.

В тот их первый раз Эвр была сверху, и она его душила. Еще они говорили о смысле жизни. Чего ни скажешь, когда в мозг перестает поступать кислород! Наверное, это и была эйфория.

«…Ich mochte auch mae was Schones sehen».

Сейчас в самый темный час перед рассветом они говорили о феномене счастья — сложном переплетении эвтихии и эвдемонии⁽¹⁾.

— Счастье? Что такое счастье? — беспристрастный голос Холмс гипнотизировал не хуже вокальных модуляций Джима. — Счастье должно происходить из осознанной самореализации, формируемой в течение всей жизни. А разве мне дали шанс на это?!

— Мне приходила в голову такая мысль, — лениво поддержал Мориарти.

— Ты был или стал счастливым?

Потолок ответил прокуренным голосом полковника: «Был». Себастьян всегда разбирался в состоянии Джима лучше него самого.

— Поправимо, — по-своему поняла молчание Эвр. — Физиология счастья связана с такими гормонами, как эндорфин, серотонин и дофамин.

— Аристотель считал, что друзья есть то благо, которым в числе прочих должен обладать счастливый человек, — с садомазохистским удовольствием Джим нажимал на свои и чужие болевые центры. Двери реанимации вновь захлопнулись перед ним. Его не вернуть. Он глянул на Эвр: ее брови нахмурились, будто она вспоминала урок.

Мориарти когда-то был хорошим преподавателем, он и сейчас им был в определенном смысле. Он лучше врачей и старшего брата истолковывал необъяснимые логикой понятия. Когда Холмс резала себя ножом, ей не было больно, но… «Боль — это когда Шерлок с тобой не играет, это то, чего больше всего не хочется, то, чего избегаешь, это реакция нервной системы на раздражитель, это одиночество, это ты зовешь на помощь, и никто не приходит. Больно».

И когда с первыми лучами солнца Джим оделся и ушел, Холмс стояла босиком лицом к окну и играла на скрипке «Pavane» Габриэля Фуре. Она широко улыбалась, как всегда путая эмоции. А может, и нет. Щеки были мокрыми.

Эвр знала, количество тетрагидроптерина⁽²⁾ в ее крови выросло на десять процентов. Синоптическая активность увеличилась на восемь. Теперь показатели будут медленно и неотвратимо расти.

I've got to break free,

I want to break free,

I want, I want, I want, I want to break free!

То, что сломалось, не может разбиться.

* * *

Май 2012 года

Майкрофт всегда доверял своей паранойе, одновременно веря и в свою сестру. Он догадывался, что одним разговором с преступником дело не обойдется, но разве цель не оправдывает средства? Когда Джим Мориарти покончил с собой, Майкрофт собственной персоной посетил Шерринфорд и допросил всех служащих на детекторе лжи. Все хоть и нервничали, но говорили правду. На пленках тоже ничего подозрительного обнаружено не было, кроме разговора начальника спецтюрьмы и Эвр, но директор отказался от помощи. Это было странно. Холмс подозревал, что пленка была поддельной. Приглашенные эксперты тоже ничего не выявили, разве что расстройства, которым подвержены все лица, работающие в подобных заведениях. «Нет такой тюрьмы, из которой не смог бы выбраться Холмс», — позже обронит Майкрофт, вспоминая о сестре. Эвр, уставшая от требовательных расспросов старшего брата, вздохнула: «Для того, чтобы качественно лгать, нужно говорить полуправду и короткими предложениями. Если даже обезьяну можно обучить подобию человеческого поведения, то уж самого человека… Особенно если на кону стоит его голова, особенно когда за спиной — монстр, особенно если объект внушаем в той или иной степени. Убеждение иногда сильнее страха, боли и наркотических веществ». Нейролингвистическое программирование не работало на самом Майкрофте, но обращаясь к шерринфордской аудитории, Эвр копировала его поведение и предугадывала его реакции. Ее брата боялись так же сильно, как его сестру. Майкрофт по-своему любил и оберегал Эвр, поэтому оставил все как есть. Ведь ничего плохого не случилось. Пока. А он будет следить за развитием событий. Но кидая прощальный взгляд на заключенную, Майкрофт все же сделал пометку пересмотреть один приоритет. Теперь он гласил: «Не всякие средства оправдывают цель».

Глядя в потолок камеры, Эвр прокручивала в голове беседу с Мориарти во время прогулки на кладбище.

Умная девочка — она исполнила желание Джима отомстить ее брату и одновременно устранила соперников в лице самого консультанта и доктора Ватсона. Шерлок точно не забудет теперь Мориарти. А Джон простит ли предательство и обман Шерлока, когда тот вернется? Когда брат увидит, как изменился за прошедшее время его верный блогер, он поймет, что потерял все. И вот тогда на сцену выйдет она. Надо только подождать. Холмс прищурилась. Ее внезапно посетило сомнение. Кем все-таки был сам Джим для Шерлока? Ведь врагом он издавна считал Майкрофта, хотя и забыл почему. Брат так легко стирает болезненные воспоминания или заменяет их. Кого же он видел в своем гениальном и чуточку безумном, по мнению ограниченного большинства, противнике? Сомнение сменили злость и раздражение на себя. Вдруг она проиграла? «Не может быть, я все просчитала! Но… Бедный брат, ты снова один и пока не знаешь об этом. Кем или чем ты заменишь утрату? Я все еще здесь, я жива. Значит, все-таки выиграла я, и Джим не стал бы помогать, если бы хотел перехитрить меня». Или она не уловила какие-то нюансы? Нелогичное, сверхэмоциональное поведение Мориарти не вписывалось в формат мышления Холмс. Сомнения, сомнения… И не у кого спросить. «О, Джим, я буду по тебе скучать».

Когда Майкрофт пришел к ней после четвертого мая и поблагодарил за работу, она равнодушно кивнула.

— Теперь ты приведешь Шерлока?

— Нет, прости, — эта просьба Эвр повторялась каждый раз.

— Тогда, если возникнут проблемы, больше никогда не обращайся ко мне. Брат мой.

Майкрофт сжал кулаки, но кивнул.

Спустя пять лет

…Квартиру, так похожую на квартиру Шерлока Холмса, отделанную в викторианском стиле, сносил ветер. Ураган сметал все. Краски блекли. Моран, такой родной со стрижкой ежиком и шрамом на щеке, сидел на корточках возле своего возлюбленного и печально смотрел на него.

— Что такое?! Почему вдруг стало холодно и темно? — запаниковал Джим.

Себастьян взял его лицо в свои руки и нежно с грустью произнес:

— Прости, но ты должен вернуться, Джимми. Тебе здесь не место, — Мориарти затряс головой, он не хотел терять Себастьяна снова. — Мы еще встретимся, обещаю. Поверь мне. А теперь очнись, Джим!

— …очнись, Джим!

Глаза заслезились от яркого света.

— Су… — узнав ровный властный голос, попытался прошептать Мориарти, но ему не дали.

— Если ты имеешь в виду особь женского пола, то да, она перед тобой. Оскорбительный контекст обращения неуместен. По крайней мере должно стоять множественное число. Я всего лишь вежливо попросила отключить криокамеру и приняла участие в повторной реанимации. Ты не мертв.

Озвучив факт, Эвр проверила капельницу с красной жидкостью, напоминающей кровь.

— Все дело в обстоятельствах. У меня не было выбора.

1) Эвтихия и эвдемония — это значит, что эвтихия — ценность, основанная на отношении вещей, а эвдемония — ценность блага, относящаяся к внутреннему состоянию.

Вернуться к тексту

2) Тетрагидроптерин (современное название — тетрогидробиоптерин ВН4) — кислота (кофермент), относящаяся к карбоксильной группе, часть аминокислот ДНК, отвечающих за формирование и развитие нервной системы, в частности мозга. Вырабатывается только на стадии первого триместра беременности, также участвует в процессах регенерации. Птерин — от слова «крыло», был впервые найден в крыльях бабочек. Во взрослом человеке в мозгу выделяется холин, который поддерживает нервную систему, но не восстанавливает и не формирует ее.

Вернуться к тексту