Контракт (гет)

Встреча с мисс Марлоу протекала вяло и неинтересно. Та в очередной раз пыталась убедить Фелиса, насколько выгодно сотрудничество с ней, мол, отцы вели бизнес вместе, и им судьба предначертала это, и заглядывала при этом в его глаза. Только ее глаза ничего не выражали, абсолютно ничего. И о финансовой стороне дела мисс Марлоу не говорила, только о моральной выгоде.

Одна была радость от их встречи, что она протекала в ресторане, и Фелис смог, наконец, прилично пообедать. Он был неприхотлив в еде, порой обходился и обычным бутербродом, купленным в какой-нибудь забегаловке, и чашкой кофе, приготовленным Эдд. Его красотка-помощница была не только хороша в постели, куда она с завидной регулярностью забиралась к кому-нибудь из его менеджеров верхнего звена, но и отменно готовила. Завтрак, поданный ею в постель своему очередному любовнику, запоминался надолго. Если кто-то и смог бы заглянуть в красивую головку Эдд, то увидел бы там немного — киндер, кюхе, кирхе. Несчастная девушка спала и видела себя любящей женой в окружении кучи ребятишек, но, похоже, она и наяву этим грезила.

— Давайте выпьем шампанского за успех сделки! — восторженно предложила мисс Марлоу и нежно взяла руку Фелиса в свои, когда тот положил приборы на тарелку и потянулся за бокалом с соком.

Она перецеловала каждый его палец. Фелис не сопротивлялся, все же они находились в общественном месте, публики было предостаточно. Пусть они и сидели несколько в стороне, чтобы спокойно можно было поговорить, но все равно не хотелось привлекать к своим персонам лишнего внимания…

…Дверь в номер приоткрылась. Фелис не услышал, как щелкнул замок, скорее почувствовал кожей, что кто-то вошел. Он резко обернулся, но таинственный посетитель уже вышел, оставив после себя передвижной столик, видимо, со снедью. Кроме тарелок, на нем высилась бутылка водки и запотевший кувшин с томатным соком. Замок снова щелкнул, запирая дверь…

— Я не пью шампанское, — скривившись, ответил Фелис, пожалуй, несколько запоздало.

— Давайте тогда выпьем что-нибудь другое, вина, например, — сразу отозвалась мисс Марлоу, не выпуская его руку из своих ладоней. Фелису не было неприятно, просто ему было все равно...

…Девушка шумно вздохнула, видимо, запах еды дошел и до ее ноздрей. И у нее в животе не заурчало, а как-то жалобно пискнуло. Фелис улыбнулся, хоть ему и доставляло удовольствие гладить ее, ласкать, но если девчонка будет сытая, наверное, и ей будут приятны его ласки, а сейчас, похоже, ей все равно. Не раздумывая больше ни секунды, Фелис поднялся, взял одну из тарелок, поднял колпак, предохраняющий блюда от остывания, и нагрузил полную тарелку едой, что обнаружилась на столике. Молодая еще, все съест и добавки попросит. Сам недавно только из этого возраста вышел, когда жрать хотелось все время. Сейчас научился себя ограничивать.

Девушка продолжала лежать на постели не шевелясь. Фелис подошел к ней, рывком поднял, стараясь сделать это аккуратно: ласки в постели перед соитием — это одно, ласки в жизни — совсем другое. Он не хотел, чтобы она подумала, что чем-то, кроме секса, заинтересовала его. Сунул тарелку в руки девушки и мотнул головой в сторону душа, чтобы та поела нормально. Маску придется все же снять, пусть уж там спокойно это сделает. Девушка попыталась снова прикрыться полотенцем прежде, чем пойти в душ, но Фелис ей не дал, продолжая любоваться ее тощенькой фигуркой. Та внимательно взглянула ему в глаза, теперь ее глаза были глубоко-голубые, они не понимали, за что их хозяйка удостоена такой чести. Фелис кивнул, мол, иди уж, чего тянешь время. Девушка покачала головой, Феликс стукнул себя ладонью по лбу, мол, болван, приборы ей на тарелку не положил.

Когда, наконец, она удалилась в душ, он сделал себе «Кровавую Мэри», большой бокал, и быстро выпил буквально за несколько глотков…

— Я пью только крепкие напитки, но днем, кроме сока, ничего не употребляю, — равнодушно ответил Фелис.

К этой женщине у него не было никаких чувств — ни любви, ни ненависти. Полное равнодушие. Зато мисс Марлоу старалась привлечь его внимание и так и этак.

— Я готова вас пригласить ко мне домой на шикарный виски, — она прижала ладонь Фелиса к своей щеке, ожидая ответа.

Кто же отказывается от предложения молодой дамы провести вечер не только с ней, но и с виски, к тому же у Фелиса давно нормальных отношений не было. С Эдд не в счет, та больше играет, чем действительно получает удовольствие и дает, но с ней все равно приятно, хотя приходилось тоже играть по ее правилам.

«Надо сначала дождаться отчета аудитора, а потом завязывать более тесные отношения. Иначе может не совсем красиво получиться. Я уж лучше с Эдд», — решение Фелису далось с трудом, а вслух он сказал:

— Извините, но у меня запланирована встреча на сегодняшний вечер.

Госпожа Марлоу притворно громко вздохнула, что даже Фелису стало заметно. Плохая из нее актриса, у Эдд лучше получается. Но он сделал вид, что принимает ее разочарование за чистую монету. На самом деле у Фелиса не было назначено на вечер никаких встреч, но у него возникло спонтанное желание посетить заведение Теренса не потому, что хотел выпить чего-то более крепкого и выкурить кальян. У него была совсем иная цель…

Фелис переступил порог бара уже заполночь, просто он знал, что в этот час клиентов уже мало и у него будет возможность задать хозяину несколько вопросов.

— Как обычно? — поинтересовался Теренс.

Он, как законопослушный гражданин, уже в одиннадцать отпускал своих сотрудников, продолжая обслуживать засидевшихся посетителей самостоятельно. То, что он сам работал почти до утра, властей не беспокоило, главное, чтобы соблюдались права наемных работников — никаких переработок, никаких сверхурочных, никаких ночных.

— Как обычно, — выдохнул Фелис, опускаясь на мягкий диванчик.

Буквально спустя пять минут перед ним стоял бокал с «Кровавой Мэри», и Теренс, пристроившись рядом, настраивал кальян.

— Послушай, — после небольшого раздумья Фелис все же отважился на вопрос. — Ты, случайно, не помнишь, как звали ту девушку?

Хозяин заведения напрягся замерев.

— Какую девушку? Не знаю никакой девушки, — он не хотел вспоминать о том, что произошло почти пять лет назад, когда бизнес пришлось начинать почти что с самого начала — пока их держали в участке, кто-то разнес бар, в хлам разнес, камня на камне не оставил, только голые стены.

Донесли на него, сообщив властям, что Теренс содержит небольшой бордельчик. Полиция нагрянула неожиданно, сразу же после ухода Фелиса. Тому тогда повезло, несказанно повезло, не отмылся бы, если бы застали его тогда в номерах с этой девчонкой. Не винил его Теренс в том, что произошло, не он это сделал наверняка, тогда Фелис на три дня завис с той девушкой. Поесть-то забывал, не то чтобы куда-то позвонить. Кто-то другой это был. Бордельчик у него и сейчас есть, только все его девочки абсолютно официально оформлены сотрудницами бара и «отбывают по домам» ровно в одиннадцать, как и положено по закону. Вот только больше никаких посторонних девушек, ни под каким предлогом, ни за какие деньги.

Фелис тогда чеки оставил, на них было ровно столько денег, за сколько сторговались. Один чек с половиной суммы Теренсу, второй — девчонке. Когда нагрянула полиция, он успел ей сунуть пластиковый листок в руки со словами «если что, скажешь, нашла, мол», посетитель, мол, потерял, ей бы больше поверили, чем Теренсу, окажись у него на руках оба чека.

Его девочек отпустили сразу же — к ним не было никаких претензий, взрослые дамы, ничем не обремененные, чем хотят, тем и занимаются, тем более они ни словом, ни полусловом не обмолвились, почему в баре оказались в тот поздний час. Были как бы сами по себе, тоже посетители — повезло, клиентов в тот вечер не было.

А за ту девушку Теренсу сломали несколько ребер, пока выясняли, чья, откуда. Врач, осмотревший ее, заявил, что, судя по всему, она еще совсем недавно была девственницей и это ее первый сексуальный контакт.

Пробив по базе, прояснили, что о пропаже девушек в ближайшие несколько дней никто не заявлял. А сама девчонка молчала, как партизан на допросе, о том, кто ее лишил девственности, все равно ничего не знала. И, вообще, первый раз об этом слышала, что была с кем-то в номерах — не было ее там. Все, что с ней происходило или могло произойти, было до того, как оказалась в баре. Тогда Теренс сделал вид, что очень сильно обозлился на нее, мол, скрыла, что девственница, хотя не просто догадывался, а именно поэтому и предложил ее своему постоянному клиенту. А вот что чек сдуру ей отдал — припрятать надо было где-нибудь, обошлось бы — сильно пожалел несколько раз. А потом бы клиенту вернул, мол, ошибочка с девочкой вышла, никакая она не девственница, им всем показалось.

Но тот не приходил. Почти два года не приходил. И Теренс, осмелев, пустил деньги с чека на свои нужды, тогда ему они очень помогли, практически на них всю новую мебель в бар прикупил.

А потом клиент объявился и как ни в чем не бывало заказал «Мэри» и кальян. Ничего не говорил, ни о чем не спрашивал до сегодняшнего вечера.

Теренсу нечего было сказать своему постоянному посетителю, имени которого он не знал и никогда этим не интересовался. Даже когда покупал мебель по его чеку, не удосужился взглянуть на экран банкомата, чтобы узнать, кто его облагодетельствовал — не любопытен был. Меньше знаешь — крепче спишь. Вот и имени той девчонки не знал, по крайней мере, не помнил, то ли Роберта, то ли Амали, то ли Джейн. Его девочки, скорее всего, не забыли. Но время шло, шлюхи старели, и предыдущий состав своего бордельчика он давно сменил на новый. Даже не интересовался дальнейшей судьбой тех, кто когда-то работал на него, а зачем? Меньше знаешь — крепче спишь. А вдруг кто-то из них спился или кого-то убили, сердце одно, не выдержит всех переживаний.

Но что-то кольнуло внутри его. Совесть, что ли?

— Извините, но я, действительно, не знаю, как ее звали, и сам не видел ее с тех пор, как вы тогда ушли.

Тут Теренс не солгал, не покривил душой. Он не видел больше девушку. Более того, никогда не интересовался дальнейшей ее судьбой. Просто не у кого было спросить. Да и меньше знаешь — крепче спишь. А пока сидел в «обезьяннике» слышал, как начальник того участка громко кричал кому-то, что, мол, девочку следует сдать в приют или опекунам, так по правилам положено, раз у той нет документов, чтобы подтвердить возраст. А потом неожиданно Теренса отпустили, как ни в чем не виноватого, даже извинения принесли. И чтобы не будить лихо (don't trouble trouble until trouble troubles you — это было его девизом) он тихо ушел, не стал писать жалобу за сломанные ребра. Зачем ему судьбой какой-то бродяжки интересоваться?..

— А девочки твои не знают? — вяло спросил Фелис. Алкоголь и травка уже ударили в голову, он уже с трудом помнил, зачем пришел сюда, а спросил, потому что вопрос давно крутился на языке.

Теренс пожал плечами:

— Ни одной старенькой с тех времен не осталось.

И отошел, заметив, что его ответ уже неинтересен посетителю…

…Фелис покинул номер поздно ночью. Он с трудом оторвался от такого сладкого и нежного тела. Сколько же он не появлялся дома? Два? Три дня?

В заведении уже никого не было, и только хозяин суетился за барной стойкой, протирая и без того чистые бокалы. Фелис подошел к нему и кинул два пластиковых чека на предъявителя с суммами гораздо большими, чем просил тот первоначально. Один не солгал, вторая честно отработала, ни разу не отказалась от близости, не пожаловалась ни на что. Молчала, выполняя условия сделки. Даже не стонала во время оргазмов, с силой закусывая край подушки.

А вот он, Фелис, не сдерживался, и когда девушка лежала на животе, стягивал с себя маску и выцеловывал ее спину с крыльями лопаток, ягодицы, бедра, оставляя пятна засосов — метки поцелуев. Нескоро сможет хозяин ее подложить под следующего клиента — многие не любят осознавать, что кто-то товаром уже попользовался.

Он с наслаждением рассматривал бордовые пятна, которые будут проходить неделю, не меньше, и с рыком собственника ставил на спине девушки новые…

Фелис вышел из бара и, пошатываясь, побрел вдоль улицы. Приходя сюда, именно приходя, он никогда не пользовался машиной и телефоном, оставляя эти блага цивилизации дома — прогуляться никогда не помешает, а звонки от отдыха не отвлекают. Это место — его тайна, а теперь станет тайной вдвойне. Он не был пьян, хотя перед уходом допил водку с соком. Но он был пьян… Пьян близостью, такого секса у него никогда раньше не было и вряд ли будет. Это останется только в его воспоминаниях с идеальной девушкой, имени которой он не знал и вряд ли узнает, а лица не видел. Это ему не нужно. Он будет помнить только саму близость, а не партнершу. С ним еще останется запах, обалденный запах молодого тела той девушки. Все…

Докурив кальян, Фелис рассчитался и покинул заведение. Он прошел три квартала и свернул на узкую улочку, ведущую к широкому проспекту, где можно с легкостью взять такси на стоянке даже ночью. Он всегда ходил по этой дороге, не изменил привычке и сейчас, вот только ехать домой не хотелось. Да и огромную квартиру, где он жил один, съехав от родителей полгода назад, домом назвать можно было с трудом. Дом для него — это то место, где он родился, вырос, даже несмотря на то, что прежде, чем поселиться в уютном особняке за городом, его родители сменили несколько мест обитания, но везде был дом. Отец занимался бизнесом, а мать обеспечивала ему желание возвращаться каждый вечер туда, откуда он вышел утром. Там всегда вкусно пахло едой, свежезаваренным кофе, его отец-бизнесмен даже по вечерам выпивал чашку кофе, видимо, поэтому сердчишко и стало сдавать. А, может, оно и к лучшему, что Далтон-старший, сославшись на проблемы со здоровьем, больше времени стал проводить со своей супругой. Ведь Фелис вырос, стал самостоятельным, забота и внимание ему уже не требовались в той мере, что раньше, и его матери стало казаться, что она никому не нужна — все одна да одна. Так уж случилось, что детей у них больше не было, хотя оба очень хотели и мальчиков, и девочек. Но…

Сев в машину, Фелис назвал адрес Эдд. Он никогда не бывал у нее, но адрес знал, помощница несколько раз называла ему, хотя к себе домой ни разу не приглашала, в отличие от госпожи Марлоу. Фелис не приглашал и Эдд к себе. Они занимались несколько раз сексом в номерах заведений, подобных бару Теренса. На работе же девушке тоже вольностей не позволял, хотя та много раз намекала, что готова на все ради своего начальника. И завтраком утром Фелиса она никогда не кормила, хотя именно эти завтраки обсуждали все в офисе. А вот кофе… Кофе Эдд ему варила по нескольку раз в день, этой привилегией он пользовался, как ее начальник.

Машина быстро довезла его до указанного дома. Но Фелис не спешил выходить, в последнюю минуту он передумал. А вдруг Эдд нет дома? Или того хуже, она дома, только не одна, а с кем-то другим. Об этих других Фелис старался не думать, когда ложился с ней в постель. Секс с помощницей был хорош, а остальное неважно.

Он назвал другой адрес и поехал к себе. Сегодня ночью он будет один на один со своими воспоминаниями…

…Девушка вышла из душа и протянула ему пустую тарелку. Фелис мотнул головой в сторону еды, та отрицательно покачала головой, но рукой показала на сок, на его томатный сок, хотя на столике стояли и другие напитки. Фелис налил ей полбокала, та снова ушла в душ — выпить без маски не получалось. Вернулась она буквально спустя минуту, поставила пустой бокал на столик, а затем снова легла на кровать, раскинув ноги в стороны и чуть согнув в коленях.

Фелис улыбнулся под маской. Было заметно, что девушка осмелела и старалась вести себя развязно. Только у нее это плохо получалось, ее движения с замашкой на похабность таковыми не являлись, а были движениями уверенного в себе человека… Человека…

Фелис подошел к ней и снова перевернул на живот. Провел руками по спине, по ягодицам, раздвинул их и, не выдержав, с рыком уткнулся в расщелинку, а потом, скинув маску, стал вылизывать дырочку. Это была именно маленькая дырочка, а не раздолбанные зады шлюх, с которыми он имел до этого дело, когда хотелось именно такого секса…

А дальше он плохо помнил — все было, как в тумане… Он сорвал c себя одежду… Когда одевался, чтобы уйти, даже удивился, что одежда целая, и пуговицы все на месте, не верилось, в таком возбужденном состоянии и смог нормально раздеться…

А потом были бесконечные оргазмы...

Во время одного из них, когда девушка сжимала его естество внутри себя особенно сильно, и под ним не вздрагивала, как до этого, а крупно дрожала, Фелис впился ей в плечо зубами в порыве чувств, прокусив кожу. Он видел, как струйка алой крови, прочертив дорожку по ее телу, испачкала простыню. Это была уже третья простыня — их запас обнаружился в крошечной душевой вместе с запасом полотенец.

А потом он лежал расслабленно возле девушки, которая уснула от усталости, и зализывал, зализывал ранку на плече.

Шрам-метка останется, тогда подумалось ему…