Без безразличия (гет)

Больше трёх часов Гермиона потратила на написание эссе. Нет, не того, что Малфой (ох, простите, профессор Малфой) оценил на «Выше ожидаемого», а другого. Вернее, просто улучшенной версией той самой первоначальной работы.

Малфой, само собой, не задавал Гермионе никакой «работы над ошибками». Да и вообще не было гарантии, что он примет эссе на проверку, тем более − что поставит за него высокий балл. Но для Гермионы важно было понимать: в сложившихся обстоятельствах она сделала всё, что могла. Пусть даже весь её труд пропадёт впустую — неважно. Зато у неё появится возможность обвинить в этом кого-то другого. Например, Малфоя.

Поскольку основной учебной нагрузки студентам с лихвой хватало, переписывать эссе Гермионе пришлось вместо сна. Как результат − задремать ей удалось ближе к рассвету. Да и не то чтобы удалось… Организм не спросил её мнения на этот счёт. Так она и уснула: одна, сидя в полутёмной гостиной, с волшебной палочкой на коленях, с пером в руках и с ворохом исписанных листов пергамента... повсюду. Хорошо хоть чернильницу на себя не опрокинула − вот был бы смех.

Проснулась Гермиона чуть раньше привычного времени: видимо, затёкшая от неудобной позы шея дала о себе знать. Само собой, такая ночка не лучшим образом сказалась на расположении духа Очень-Упорной-Студентки. Кое-как прибрав свои записи, Гермиона запоздало направилась в спальню. Потом её вроде бы будили Джинни и Челси... Или нет? Сложно сказать. Правда в том, что проснулась Гермиона уже в обеденное время. Такого казуса с ней не случалось со времён использования Маховика времени.

Молниеносно приведя себя в порядок (если в такой сумбурной ситуации что-то, а в особенности торчащие во все стороны волосы, можно было назвать порядком), Гермиона ринулась в гостиную. Там от сокурсников узнала, что пару по Трансфигурации перенесли на другой день, так что пропустила она только... ЗОТИ. Прогулять занятие у Малфоя из-за того, что пытаешься переделать другую работу для Малфоя... Браво, Гермиона, браво!

Успеть на обед стало уже невыполнимой задачей, а потому с пустым желудком Гермиона направилась изучать Нумерологию. Хотя вряд ли профессору Вектор было дело до регулярности питания студентов. Главное на её парах — верные подсчёты. Только вот в тот день Гермиона не могла порадовать и этим.

Просто к сведению: ей было совершенно не до цифр. Поэтому, сидя на последнем ряду, Гермиона доводила до ума чёртово эссе, где размышляла о том, что тёмные маги в своё время сделали очень многое для волшебного мира. А параллельно корила себя за то, что не написала об этом сразу и дала повод для критики. Как будто заслуги волшебников, которые жили больше века назад, как-то влияют на нынешнее положение того же Малфоя. Он-то вроде не славится никакими научными открытиями... Разве что он мог бы написать книгу на тему «Как при наличии статуса в обществе и огромного состояния в банке потерять уважение всех жителей магической Британии».

«Вышел бы настоящий бестселлер», − думала Гермиона со злорадством, внося последние правки в теперь уже безукоризненно выполненную работу, которую вскоре собиралась вручить ненавистному профессору.

* * *

В тот же день после последнего урока Гермиона заявилась в кабинет Малфоя. Именно «заявилась» − потому что профессор её не приглашал и совершенно точно не ожидал увидеть. И не хотел. Это было видно по выражению его лица: немного удивления, но больше пресловутого недовольства. На сей раз − без безразличия.

− Не видел вас на сегодняшнем занятии, мисс Грейнджер, − начал он вместо приветствия. − Надеюсь, у вас имеется на это оправдание. Готов его выслушать.

− Профессор, я... У меня были личные причины для пропуска. Надеюсь, я смогу как-нибудь его восполнить. Подготовить исследовательскую работу? Или доклад? Может, что-то другое?

− Не смешите меня. Зачем классу ваш доклад? Отработаете как положено.

− А как положено? − тут Гермиона поняла, что ей ещё ни разу не приходилось оправдываться перед профессором из-за прогула. Но всё когда-то случается впервые.

− Вот и узнаете, мисс Грейнджер. Скажем, в эту пятницу. Позже я сообщу вам, куда подойти.

Ей ничего не оставалось, кроме как закрыть тему. Определённо, вести с этим человеком конструктивный диалог, рассчитывая на его лояльность, было бы до глупости бессмысленно. Всё общение с Малфоем − это своего рода битва. Пусть местечковая, без оравы союзников, серьёзного мощного оружия и значительных потерь, но битва. Или игра? Сейчас Гермионе казалось, что она пропустила не одно жалкое занятие, а один ход в сложной шахматной партии. Только вот шахматы ей никогда не давались − Рон бы подтвердил. И в том, что Малфой обладал в разы большим опытом в подобных играх, сомнений не было.

− Я ещё... написала эссе, − робко сообщила Гермиона.

− Я не задавал вашему курсу никакого эссе.

− Да, я переписала то, первое, − пояснила, протягивая Малфою пергамент.

− С чего вы взяли, что я стану его читать?

− Потому что я всю ночь над ним работала... И надеюсь, что в этот раз вышло лучше.

− Интересно.

Гермиона, конечно, сразу подумала, что вряд ли Малфою действительно интересно, что именно она исправила в своём эссе и сколько сил на это потратила. Тем более ему не интересно, что она думает о нём и его «профессионализме». И меньше всего на свете ему интересно, насколько она сейчас раздражена.

− Интересно... что? − спросила Гермиона, видя, что Малфой ничего пояснять не собирается.

− О... Это очень любопытно, мисс Грейнджер, что вы сочли допустимым самой себе дать задание, потратить на него личное время по своему усмотрению, а потом уверять меня, что я должен что-то там проверить. В своё личное время, возможно, даже в ущерб основной работе.

− Я вовсе не уверяю вас... Я лишь решила, что вас не затруднит....

Гермиона от всего сердца ненавидела ситуацию, в которой находилась и которую сама же и создала. Почему она должна сейчас стоять перед этим отвратительным человеком и о чём-то его просить? Почему он имеет право чувствовать своё превосходство? Она как будто вернулась на первый курс − вновь стала ребёнком, который не в состоянии постоять за себя, не может дать отпор и доказать кому угодно, что всё делает верно. Но сейчас было не лучшее время для того, чтобы устраивать сцены. Один раз Гермиона себе такое позволила − и к чему это привело?..

− Так и быть, давайте сюда ваше эссе... − с очевидным удовлетворением протянул Малфой. Так, что Гермиона даже не чувствовала, что добилась своего. В лучшем случае, это можно было назвать ничьёй, после которой главный приз не достался никому.

− Спасибо, профессор, − совершенно неискренне поблагодарила она.

− И не забудьте про отработку...

А Гермиона при всём желании не смогла бы про неё забыть. И вообще выбросить из головы образ профессора ЗОТИ…

Если раньше она непозволительно часто вспоминала о безразличии в глазах Малфоя, то теперь всё было как раз наоборот. Сейчас её выводили из себя как раз эмоции на его довольном лице. Потому что там по-прежнему не было ничего, хоть сколько-нибудь напоминающего сожаление. А если выбирать между пустым равнодушием и напыщенным самодовольством, то Гермиона, возможно, предпочла бы первое.

А ещё... Студентке, на которую плевать, профессор не станет занижать оценки. Да, лишними баллами её факультет он тоже не одарит, но хотя бы будет действовать по справедливости. А в нынешней ситуации (как, впрочем, и прежде) личность Малфоя и слово «справедливость» никак не могли стоять рядом. По крайней мере, так казалось Гермионе. И она, при желании, с лёгкостью нашла бы союзников, которые это мнение бы поддержали.

* * *

− Где ты пропадаешь весь день? — поинтересовалась Джинни за ужином. − Я тебя со вчерашнего вечера не видела. Да и то − ты сидела, уткнувшись в книги и пергамент, с тобой даже не поговорить по-человечески!

Гермиона не хотела делиться с подругой своими злоключениями, уж точно не в наполненном студентами Большом зале. И не сейчас. Казалось, что если сначала разобраться со всем (ну, хотя бы отработать пропущенное занятие и получить минимальное одобрение за написанное эссе), то потом уже можно и поделиться этой историей. Как чем-то интересным, над чем получится даже посмеяться. А не вываливать на подругу стопку проблем, сложенных одна на другую.

− У меня были... дела, − уклончиво ответила Гермиона.

− Что за дела такие вместо уроков? У тебя-то? Занятие у Малфоя пропустила, как будто мало тебе...

− Я неважно себя чувствовала. А пропуск отработаю.

− Ты заболела? − в голосе Джинни послышалось беспокойство.

− Я в порядке. Просто плохо спала.

− Мерлин, да что с тобой? То споришь с Малфоем прямо на уроке, то прогуливаешь исключительно его занятие, ещё и насчёт оценки что-то спрашивала…

− Он занизил мне балл!

− Да и пусть! — Джинни ничуть не прониклась тем же праведным негодованием, что всё разрасталось среди прочих эмоций Гермионы. − Зато после твоего возмущения у него будет повод занижать оценки и дальше. Или ты что, забыла, что для стажировки в Мунго нужно «Превосходно» по ЗОТИ? Что, передумала становиться колдомедиком?

− Даже если бы я считала, что действительно порчу отношения с Малфоем, это не помешало бы мне сдать ЖАБА на «Превосходно».

− Но на выпускных экзаменах он будет одним из членов комиссии.

− Именно. Одним из.

На самом деле − Гермиона немного переживала. Даже сейчас, в сентябре, когда до выпуска оставалась масса времени, грядущая Жутко Академическая Блестящая Аттестация вызывала одновременно и трепет, и волнение.

Правда, как бы Гермиона ни старалась убедить себя и окружающих в том, что мнение Малфоя для неё не значит ровным счётом ничего, это было не совсем так. Иначе бы она не стала переписывать то чёртово эссе, не стала бы вообще объясняться с Малфоем. Да если бы не это стремление всё и всегда делать лучше прочих, можно было бы вообще обойтись без ЗОТИ. Если уж на то пошло, её приняли бы на стажировку в Мунго и без оценки в аттестате. Всё же она − Гермиона Грейнджер, а не первый встречный человек с улицы. Но если бы Гермиона могла поступить так, то она и вовсе обошлась бы без полноценного седьмого курса. Нет, раз уж взялась − надо довести дело до конца и сделать это как можно лучше.

Чтобы вы понимали: Гермиона не привыкла отступать из-за каких-то там сложностей. А раз уж сложностью стал бывший Пожиратель Смерти − дело нужно было довести до конца ещё и из принципа.

* * *

На очередную пару по ЗОТИ Гермиона пришла не просто вовремя, а заблаговременно, как всегда, предварительно изучив параграф по новой теме. Эта привычка закрепилась за ней ещё с первого курса, когда она боялась услышать от профессоров о чём-то, чего совсем-совсем не знала из-за того, что росла среди магглов. Именно поэтому семь лет назад все учебники ею были изучены вдоль и поперёк ещё до наступления сентября. Позже, курсу к третьему, такая надобность отпала: все азы устройства магического мира Гермиона знала назубок. Но привычка осталась.

Теперь Гермиона читала не только учебники, но и дополнительную литературу. Так что, откровенно говоря, выпускные экзамены поддались бы ей и в сентябре. А лишние девять месяцев занятий стали чем-то вроде бонуса. Всё же большинство преподавателей были достойными уважения опытными волшебниками, которые делились массой полезных сведений. Уникальных − тех, что не прочтёшь в одной из книг даже такой огромной библиотеки, как библиотека Хогвартса.

Кстати, в случае с Малфоем Гермиона тоже надеялась узнать что-то эксклюзивное. Когда он сказал, что научить защищаться от тёмных сил может тот, кто когда-то выступал за эту сторону, то был прав. С этим утверждением не поспоришь. Оставался лишь один вопрос, которым и задавалась Гермиона: а нужно ли бывшему Пожирателю обучать молодое поколение трюкам, которые те смогут обернуть против него же? Конечно, вряд ли мир перевернётся, «тьма» обретёт силу, а Малфой вновь займёт противную установившейся власти позицию и начнёт проявлять агрессию. Но чисто гипотетически…

А если и нет — разве осознание того, что он знает секреты, которые доступны только единицам, не даёт Малфою чувство глубокого морального удовлетворения? Вряд ли для него что-то значит принцип, согласно которому нужно делиться тем, что имеешь. Малфой скорее похож на скрягу, который всё сгребает в охапку и прячет в самый дальний сейф. Знания — в том числе. Однако, несмотря на пессимистичный настрой, в глубине души Гермиона шла на каждое его занятие с надеждой на что-то интересное. В этот раз, всё ещё испытывая вину (перед самой собой, а не перед профессором) за пропущенную пару, она даже перечитала заданные параграфы ещё раз − на всякий случай.

Но эти усилия прошли впустую. Как высоко Гермиона ни тянула руку во время опроса, Малфой словно не замечал её. Он будто перенял манеру Снейпа со времени первого в жизни Гермионы урока Зельеварения, когда она ну очень хотела показать, как много знает, но учитель ей этого не позволил. На сей раз Гермиона желала продемонстрировать, что ей не обязательно посещать все лекции, чтобы отлично владеть материалом, но и тут ей не дали слова. Обиднее всего было то, что те студенты, кого Малфой соизволил спросить, отвечали очень скудно. Но и их факультетам он начислил по несколько баллов.

Баллы… Если бы дело было только в них.

После занятия Гермиона, чувствуя себя до ужаса неловко, подошла к Малфою. С одной стороны, не хотелось лишний раз обращать на себя внимание, а с другой стороны… хотелось. Должен же он понимать, что она прекрасно видит, что всё это делается намеренно.

− Простите, профессор… − начала она.

− Не уверен, что у меня есть причина вас прощать, − холодно отозвался Малфой.

− Я просто хотела спросить: почему вы не дали мне ответить в начале урока?

− А я должен был?

− Ну, я ведь поднимала руку.

− Верно. Вы так активно тянули свою руку вверх, что всем и безо всяких устных ответов было понятно, что вы в состоянии дать исчерпывающий ответ. Так какой смысл?

− Чтобы… убедиться? Я пропустила занятие и хотела показать, что самостоятельно изучила весь необходимый материал.

− Мисс Грейнджер, за пропуск занятия я уже назначил вам отработку. На которой сегодня и проверю все ваши знания. Вернее, те, что сочту нужным проверить. Так что в восемь вечера будьте добры появиться в кабинете Зельеварения.

− Профессор, но почему в... — Гермиона никак не могла взять в толк, зачем назначать отработку в подземельях, в чужом кабинете. Но поскольку раньше ей не приходилось расплачиваться за прогулы, она точно не знала, как это положено делать и есть ли вообще резон возмущаться.

− Я с удовольствием выслушаю все ваши претензии на отработке, мисс Грейнджер. Сегодня. В восемь, − отрезал Малфой. − Советую вам не опаздывать.

Бредя по пустому коридору к башне Гриффиндора, Гермиона чувствовала, что по-прежнему проигрывает. Чтобы вы понимали: Гермиона не собиралась пропускать ещё один ход в этой мудрёной партии. Соответственно, и опаздывать она не планировала. Выполнять впредь какие-то задания по ЗОТИ не на сто процентов − тоже. Нельзя было давать ни малейшего повода для придирки.

Пусть даже Малфой и не подозревал, что они играют. Пусть и при таком раскладе он умудрялся блокировать её ходы. Пусть желание сбросить все эти воображаемые шахматные фигуры с воображаемой шахматной доски росло с каждым днём. Но важность победы в этой игре была неоспоримой, и Гермиона ни за что не позволила бы себе сдаться.