Волны Времени (джен)

Когда Фредерик очнулся, то не смог пошевелить ни рукой, ни ногой. Оказалось, что он был прикован к какому-то креслу. Но даже без этого — его конечности жутко затекли. Очень хотелось встать, потянуться, сделать пару упражнений, чтобы привести себя в норму. Но сделать это не представлялось возможности.

Ещё он заметил, что его голову сжимает какой-то шлем. Даже думать не пришлось, чтобы понять, для чего он нужен. От ужаса хотелось закричать — но Фред смог издать только слабый стон.

Он ощущал чудовищную слабость. Голова гудела, а разум окутывал странный туман. Открыв глаза, он увидел, что находится в какой-то комнате. Разглядеть что-то было сложно, потому что изображение будто накладывалось кадрами. Это было очень странно.

Стены были когда-то покрашены в приятный бежевый оттенок, но краска кое-где уже облупилась. Напротив стояло старое промятое кресло. Фредерик понял, почему свет такой слабый — наверху висела всего одна слабенькая лампа накаливания. Лампа накаливания, чёрт возьми, в двадцать третьем веке!

Похоже, из современного здесь было только оборудование, которым он был обвешан. Да и то не факт. К правой руке был прикреплён катетер — от него шёл провод куда-то в сторону. С трудом повернув голову, Фред увидел капельницу. В пакете находилась какая-то странная коричневая жидкость. Кажется, именно она делала его таким слабым.

А прямо возле капельницы спиной к нему стоял человек. Неужели это дед? Нет, не похож. Этот крепко сложен. Явно поставлен, чтобы его охранять. Вот только зачем? Фредерик итак даже пальцем пошевелить не может. Только головой — и это уже странно.

Но присутствие этого человека упрощает задачу. Надо выбираться отсюда. И почему только Гийом оказался так глуп, что оставил человека прямо возле телепата? Нужно только внушить этому оболтусу освободить его, отключить капельницу, и тогда его слабость постепенно пройдёт. Хотя Фред понятия не имел, насколько долгое действие у этой жидкости. Плевать. Можно внушить человеку забаррикадировать дверь. Или просто держать её вечно. Тогда его дед сюда не сможет зайти. Силёнок не хватит. Столько возможностей, и всё из-за банального просчёта…

Фред посмотрел на человека и… сморщился от боли в голове. Что это? Одно небольшое умственное усилие отразилось жутким головокруженем. Толку от телепатии, если не можешь ей даже управлять? Даже запустить её не можешь?!

«Так, не паниковать», — подумал Фредерик. — «Надо хотя бы понять, где я. Что последнее ты помнишь, Фред?»

И он снова сморщился от боли. Не в голове — а во всём теле. Не реальной боли — а воспоминания о ней.

Когда его дед оказался у него в комнате — он схватил его за руку. А другой активировал какое-то устройство. И тогда всё тело прожгла мгновенная боль, которая тут же прошла — а открыв глаза, Фред обнаружил, что стоит в каком-то коридоре — но опомниться не успел, как дед воткнул ему в шею какой-то шприц. И тогда-то всё померкло.

Так. Его тело затекло до невозможного. Хотя, может быть Фред и преувеличивает — пошевелиться-то он не может только из-за действия жидкости в капельнице. Но в любом случае, такое чувство, что он лежит здесь уже целую неделю.

Неделя?! Так ли это? Зачем дед держит его? Судя по шлему на голове — а по другой причине он не мог ему его напялить — он знает, что Фред — телепат. И, как бы неутешительно это ни звучало, ему нужно серое вещество из его мозга.

Неужели его дед способен ему навредить? Хотя кто знает, на что он вообще способен… Ведь Фредерик уже знает, что Гийом натворил. На что пошёл, чтобы избавиться от недуга.

Наверняка, Фредерика уже ищут. Как и Гийома, впрочем. Он в бегах — и в бегах уже долго, судя по всему. Но его до сих пор не нашли… И найдут ли?

«Где я вообще?!»

И тут ему пришла в голову странная мысль:

«Почему Элиас всё не исправил?!»

И тут же понял, что это глупо. По всей видимости, у Гийома есть телепорт. А это значит, что он работал не только над лекарством от болезни памяти. И это в свою очередь значит, что он мог работать ещё чёрт знает над чем. И тузов в рукаве у него может быть полно. А это значит, что даже если бы Элай успел его предупредить, спасти, поставить охрану и т.д., Гийом бы в любом случае его выкрал, ведь телепорт — это мгновенное перемещение. Ведь Фредерик ему нужен. Нужен, чтобы оставаться в здравом уме…

А поскольку Гийом в бегах, подопытных для лекарства у него уже нет.

Кроме Фреда.

Он здесь надолго.

И вновь Фредерику захотелось закричать от ужаса.

Он уже не знает, что ожидать от деда. Он чувствует перед ним лишь страх и… вину?

Он до сих пор чувствует вину перед дедом, что сдал его. И ему по-прежнему хочется лезть от этого на стену. Почему? Он ведь понимает теперь, что за человек Гийом Эспри, осознаёт, что ему место в заключении — так почему вина пожирает его изнутри?

«Так, надо успокоиться».

И Фредерик начал себя успокаивать тем, что любой другой на его месте не размышлял столь много, верно, грандиозно, а только орал, ничего не понимая и не желая понимать, а желая только снова оказаться дома, в тёплой постельке, проснувшись от этого жуткого кошмара.

И Фредерик понял, что этого же хочет и он.

Тёплая постелька… Увидит ли он её когда-нибудь?

Увидит ли он… Веронику?

От мысли о ней комок встал поперёк горла. И явственно захотелось биться в конвульсиях, словно это поможет ему выбраться из пут и свалить отсюда.

Думает ли она о нём? Или целуется сейчас с Элиасом где-нибудь на Ньютерре, позабыв обо всём, включая и его?

Ненависть к Элиасу перешла все пределы. И что она в нём нашла? В этом несчастном идиоте, который ничего не может, кроме как ныть о том, что ничего не может…

Нет, надо выбираться отсюда.

— Эй, ты! — крикнул Фредерик мужику, стоящему рядом.

Тот нехотя повернулся.

— Чего тебе?

— Тебя сюда мой дед поставил?

— Ну да, а что?

— И что он тебе за это обещал?

— За что?

«Ты совсем тупой, что ли?» — оторопел Фредерик.

— Ну, ты здесь разве не сторожишь меня?

— Ну, да, сторожу.

— Молодец. Так что он тебе там наобещал? Ты в курсе, что он в бегах, и у него ничего нет? Ты знаешь вообще, что деньги исчезли два века назад?

— Ну, да.

— Ты вообще знаешь, что такое деньги? — не удержался Фредерик.

— Ну, да.

— Давай без «ну».

— Ну, ладно.

— Вот опять… — Фред закатил глаза. — Чувак, ты просто скажи мне честно, почему ты здесь стоишь?

— Потому что Гийом Эспри сказал мне здесь стоять.

— А тебе разве не хочется пойти куда-нибудь? Ну, не знаю, в музей какой-нибудь. Хотя, музеи тебе вряд ли по вкусу. А как насчёт бара?

— Нет, мне никуда не хочется.

— Почему?! — ошеломлённо спросил Фредерик.

— Потому что Гийом Эспри сказал мне стоять здесь.

Фред ещё какое-то время глядел на него с открытым ртом.

— То есть… А впрочем, плевать. Что-то я с тобой заболтался. Ты можешь меня освободить?

— Нет.

— Ты не можешь или не хочешь?

Мужик открыл рот — и сразу закрыл. Этот вопрос оказался для него слишком сложным.

— Короче, — не сдавался Фред. — Освободи меня. Реально, освободи меня, и я тебя награжу. Какой-нибудь учёной степенью, например — будешь жить, ни в чём не нуждаясь.

— Нет, — ответил мужик — и отвернулся.

— Да что с тобой не так?! — Фред почти кричал — если учесть, что на крик он сейчас был не способен.

— Просто он полностью повинуется мне.

Услышав до боли знакомый голос, Фредерик замер. Разговаривая с мужиком, он не заметил, как в комнату вошёл его дед. Гийом Эспри стоял и смотрел на него, улыбаясь.

— Почему? — просто спросил Фред.

— Ты что-нибудь слышал о наноботах? — спросил Гийом, проходя и садясь в кресло.

— Нет.

— Действительно. Да и откуда? — проговорил Гийом, наморщив лоб. — Это проект, над которым я работал, сколько себя помню. Тогда это была мечта — создать нанороботов, которые могли бы перестраивать ДНК. Переписывать код. Лечить наследственные болезни таким образом.

— Ты создал их? — спросил Фред только для того, чтобы поддержать разговор.

— Да, создал.

— Тогда почему ты не вылечил себя с их помощью? Или побоялся их вводить себе?

— Не побоялся, Фредди. Они уже давно во мне. Только по какой-то причине они оказались неспособны меня вылечить. Но, знаешь что? Оказалось, что можно прописать в коде ДНК и что-то другое. Повиновение, например. Лояльность какому-то одному человеку. Бесстрашие. Или страх перед чем угодно.

И от этих слов Фредерику стало страшно. Без всяких наноботов.

— То есть, ты ввёл их этому человеку?

— Да. Что бы ты ни говорил ему, как бы ни упрашивал освободить тебя, он этого не сделает.

— И ты не боишься говорить это при нём?

— А чего мне бояться? Ведь он генетически устроен так, что всегда беспрекословно будет доверять мне и слушаться только меня.

Фредерик невольно сглотнул.

— Зачем ты это делаешь, дедушка? Я всегда считал тебя хорошим человеком… Я до сих пор чувствую вину за то, что рассказал о тебе Гельмуту…

— Что ты рассказал? — Гийом наклонился.

— То, что увидел в твоих мыслях. Это ужасно. Зачем? Почему ты стал таким?

— Я всегда был таким, Фредди, — хрипло произнёс Гийом. — Всегда был способен на крайние меры, в отличие от всех моих коллег. Но ты должен знать кое-что. Понимать. Тебе не в чём себя винить. Гельмут Вестейр, этот неотёсанный ураган, как и все стражи, наверняка, глуп, и потому страдает от паранойи. Он уже следил за мной, когда ты рассказал ему об увиденном. И всё равно раскрыл бы мой секрет.

— Я знаю, — проговорил Фред с облегчением. Странно. Он больше не чувствовал вину перед дедом. Её груз, который никак не проходил, внезапно исчез. После того, как Гийом сказал ему, что он ни в чём не виноват. Это показалось Фредерику странным. И до ужаса логичным. — Ты… Ты и мне их ввёл, да?

— Так и знал, что ты догадаешься! — радостно воскликнул Гийом. — Как же приятно поговорить с действительно умным человеком! Ты весь в меня! Конечно, я ввёл их тебе. И прописал в коде, чтоб ты не мог причинить мне вред. Видимо, потому, что твой разум сильнее, чем у обычного человека, ты смог переступить через этот приказ. Но это отдалось в тебе болью. Поэтому я должен извиниться. Не волнуйся, повиновение и прочие подобные приказы я не буду тебе прописывать. Ты, как-никак, мой внук.

— Но при этом, ты всё равно копаешься в моей голове, — проговорил Фредерик одновременно с ужасом и ненавистью в голосе.

— Что поделать. Ты теперь мой единственный донор. Можешь не волноваться, это не принесёт вреда твоей умственной деятельности. Ну, может быть, незначительный.

Фредерик судорожно вздохнул.

— Ещё вопросы будут? — спросил Гийом, постукивая пальцем по подлокотнику.

Какие ещё вопросы? Фредерик только сейчас осознавал в полной мере, каким чудовищем оказался его дед. Ему даже говорить с ним не хотелось. Но вдруг не отвечать было бы опасно? Он не знал теперь, чего ожидать от Гийома Эспри.

— Где мы? На Ганимеде?

— Конечно нет, — усмехнулся Гийом. — Мне туда теперь путь заказан. Схватят сразу же, как только я там появлюсь. Если б я мог туда явиться, то я бы не стал тебя трогать. Там доноров у меня хоть отбавляй.

— Тогда где? И как? Как мы сюда попали? Я помню, как я и глазом моргнуть не успел, как мы оказались…

— Где мы, я тебе не скажу. Надо придерживаться конфиденциальности. А вот как… Ты, верно, решил, что у меня есть некая технология телепорта. Всё гораздо проще. Наноботы. Они есть в тебе, во мне, они витают здесь, в воздухе. А теперь догадайся сам, как мы здесь появились?

Появились. Не оказались. Не прибыли. Не переместились. А появились…

Фред до сих пор ощущал ту странную боль во всём теле. Её сложно забыть. И теперь он понял, откуда она взялась.

На его лице отразился истинный ужас.

— Вижу, ты понял, — обрадовался Гийом. — Наноботы полностью уничтожили наши тела на Ньютерре, рассеяв их на молекулы. И воссоздали здесь с точностью до кварка. Благо, материала здесь достаточно для воссоздания необходимых молекулярных связей. Это тоже своего рода телепортация, хоть и не самая гуманная. Но с другой стороны — мы по-прежнему здесь. Мы — живы. Так почему бы не использовать её? Весьма полезная ведь штука.

— Дедушка… — проговорил Фредерик в ужасе.

Это как клонировать человека. Будет два живых организма, каждый из которых имеет право на существование, на жизнь, каждый наделён мышлением, эмоциями, у каждого есть мечты, амбиции, желания… Но один из них заранее обречён на смерть.

Если подумать, на миг у Фредерика появился брат-близнец — и тут же был уничтожен.

— Ты, наверное, хочешь знать, какие у меня планы, — проговорил Гийом.

Но Фредерик не хотел ничего знать. Зная, на что способен его дед, что он уже совершил, он понимал, что планы эти не лучше. Если не хуже.

— Ты имеешь полное право знать обо всём, — продолжал Гийом. — Ты — мой внук, моя родная кровь, моё продолжение. И ты уже понимаешь, к чему конкретному я стремлюсь. Но я не скажу ни слова, пока не добьюсь от тебя доверия. Подлинного доверия. Понимания правильности того, что я говорю. Чем я одержим. Ты должен мыслить так же, как и я. Понимать всецело, что этот мир в действительности неправильно устроен и уже давно жаждет перемен.

— В смысле?

— Ты только оглянись вокруг! — воскликнул Гийом. — Мыслители превозносят разум, но в то же время соглашаются с тем, что конфликт нормален для общества! Сейчас, конечно, не двадцать первый век, но все по-прежнему делают, что хотят. Культ разума, правда, оказывает положительное влияние. Но преступность никуда не делась, пусть и стала меньше. Войн нет, деньги упразднены, но алчность, себялюбие и другие пороки по-прежнему процветают. Разве это не ужасно?

— Я… Я понимаю, — пробормотал Фредерик, надеясь, что это прокатит. Вот только его тоненький голос буквально исходил ужасом. И недоверием, ведь в его глазах дед проявлял все те же пороки.

Гийом помотал головой.

— Нет. Ты не понимаешь. И, вероятно, не поймёшь никогда до конца. Я лишь прошу следовать за мной. И я надеюсь, что однажды ты будешь готов.

— Но… мои друзья…

— Забудь о друзьях. Они для тебя никто. Подумай о семье, — подчеркнул Гийом, поднимаясь с кресла. — Мне нужно идти. Не беспокойся, у тебя останется прекрасный собеседник. — он указал на мужика, который всё стоял на том же месте.

— Ты куда? — осмелился спросить Фред.

— Это не должно тебя сейчас волновать, — Гийом подошёл к кровати, на которой лежал Фредерик. Тот инстинктивно вжался в спинку. — Мне нужно пополнить запасы…

— Дедушка, не надо…

— Не волнуйся, больно не будет. Ты сначала уснёшь, а затем этот шлем на твоей голове сделает всю работу.

— Пожалуйста! — кажется, Фреду удалось пошевелить пальцем. Но толку от этого никакого. Залезть в голову и внушить что-нибудь? На это он сейчас не способен. Если быть честным, он оказался в полной заднице. И выхода из этой ситуации не видел. На ум ничего не приходило. Оставалось только кричать и брыкаться.

Гийом повернул флажок на катетере — и коричневая жидкость потекла быстрее.

— Засыпай, — ласково произнёс он.

Постепенно силы покидали Фредерика. Веки тяжелели, глаза закрывались. Уже шёпотом он медленно продолжал просить его отпустить — пока совсем не замолчал. И только тогда Гийом нажал кнопку активации шлема.

— Ему правда не больно? — спросил мужик, когда игла прошла сквозь череп.

— Конечно, — проговорил Гийом. — Я бы никогда не причинил ему боль.