Запасной план (гет)

Гермиона

Утро встретило меня головной болью и отвратительным настроением. Несколько минут повалявшись в постели, я наконец-то встала и поплелась в ванну. Мои соседки — Полумна и сёстры Патил — ещё спали. Как всегда.

Ванная комната у слизеринцев была, надо сказать, роскошная. Мраморный пол с серебристыми прожилками, белоснежная, огромная ванна, стены отделаны таким же, чёрным с серебром, камнем. В зеркале отразилась копна непослушных волос. Надо уже сделать с ними хоть что-нибудь. Мешки под глазами плюс отпечаток подушки на щеке — стандартный утренний набор «А-ля Грейнджер». Прохладный душ великолепно взбодрил, хотя дурное настроение никуда не делось. Сегодня предстояло много дел — работа по восстановлению Хогвартса шла полным ходом.

Война закончилась вот уже как две недели назад, но это всё было формальностью. На самом же деле, самое трудное было впереди. Десятки Пожирателей Смерти сбежали — и теперь никто не мог их найти. Весь отдел мракоборцев стоит на ушах, да что там — всё Министерство! Повсюду проводятся массовые зачистки, ищут сбежавших, проводятся рейды в домах подозреваемых в связях с Волдемортом. Постоянное внимание журналистов, вызовы в суд, дача показаний — весь этот бесконечный калейдоскоп забот не давал продохнуть ни на минуту. В самые первые дни нас бесконечно фотографировали, задавали вопросы, пытались выяснить самые мельчайшие подробности наших жизней. Эйфория от победы пьянила и не давала в полной мере прочувствовать страшные последствия войны.

А потом накрыло с головой.

Похороны Фреда, Тонкс и Люпина заставили осознать всю ужасающую реальность. Разрушенные дома, семьи, сердца. Я плохо помню эти дни. Будто моё сознание специально пыталось оградить меня от этих потрясений. Слёз во мне не осталось совершенно. Я чувствовала пустоту, будто что-то важное и необходимое вынули из груди. Всё вокруг казалось пресным, лишённым смысла и невероятно глупым. Я держалась, как могла, поддерживала других, но в ушах стояли крики отчаяния миссис Уизли, когда она гладила по голове мёртвого Фреда, рыдания других участников битвы за Хогвартс — без сомнений, в этот момент одновременно разбивались от боли и потерь десятки человеческих душ.

Семейство Уизли, к которому я так привыкла за последние несколько лет, я не видела с самых похорон. Наверное, не совсем вежливо с моей стороны было ни разу не навестить их дом, но я просто не могла пойти туда. Здесь, в Хогвартсе, у меня было дело, которое помогало мне забыться и отвлечься от происходящего снаружи и хоть как-то помочь в восстановлении привычного мира.

Мы старались держаться все вместе — Гарри, Полумна, Невилл и другие ребята предпочли остаться в Хогвартсе. Никому не хотелось быть одному в это время. Рону было тяжело находится дома и он, проведя в Норе некоторое время после череды похорон, решил вернуться в школу и помогать нам. Джинни решила остаться дома. Что произошло с Джорджем — мне было страшно представить. Я так и не набралась смелости спросить Рона об этом. Гарри, по-видимому, тоже.

Восстановление замка немного заглушало боль, но находиться здесь было не просто. Хогвартс был сильно разрушен — будто гигантская раненая птица, распластавшаяся посреди леса и гор. Но кое-что всё-таки уцелело. Подземелья, например, практически не пострадали, и мы, кто решил остаться и помочь в восстановлении Хогвартса, временно поселились там.

Общежитие Слизерина было довольно мрачным местечком и странно было думать, что здесь жили и проводили время дети. Впервые попав в общую гостиную, у меня пробежали по спине мурашки, хотя холодно здесь не было. Зеленоватое мерцание зачарованных окон, через которые можно было наблюдать подводную жизнь обитателей Чёрного озера, мягко оттеняло массивную резную мебель, тёмные каменные стены и потолок, гладкий каменный пол. Свет пламени в огромном, будто вырезанном из гигантского куска мрамора, камине освещал лишь центр гостиной со стоящими перед ним кожаным диваном и креслами. Резные массивные столики, глянцевые кожаные кресла и пуфы с бархатными подушками будто попрятались от нас по углам комнаты в тень, до куда не доставал свет пламени камина, а лишь бросали бледные зеленоватые лучи зачарованные окна.

Каменные стены украшали вышитые с невероятным мастерством гобелены с символикой Слизерина и были зачарованы так, что змеи на них плавно скользили по кругу, или просто шипели, когда мимо них кто-то проходил. Многочисленные резные стеллажи и шкафы были набиты книгами в коричневых, зелёных, красных и чёрных кожаных переплетах. Везде были расставлены серебряные подсвечники с торчащими из них огарками, почерневшими и застывшими в самых причудливых формах.

В этой гостиной было неуютно, будто это был средневековый музей. Вся обстановка словно застыла и время здесь замерло, ожидая, когда вернутся хозяева и жизнь снова закипит в привычном русле. Осколки стекла, обгорелые куски ковриков, сломанные перья и чернильницы, книги, разбросанные тут и там, лишь слегка напоминали о прокатившейся волне хаоса и разрушения, но в остальном всё было цело.

Поразительно, насколько обстановка гостиной Гриффиндора отличалась от здешней. Наша башня была практически полностью разрушена — и теперь о ней напоминали только разломанная мебель с когда-то обитой алой тканью, порванные и обгорелые куски учебников, пергаментов и ещё Бог весть какого студенческого скарба, разрушенные лестницы, ведущие к спальням. Но в лучшие времена там всегда царил уют и дружеская атмосфера. Среди ало-золотых гобеленов, старинной мебели и выцветших ковриков я чувствовала себя как дома.

Сейчас, в этих руинах, среди которых гуляли промозглые горные ветра, можно было найти лишь останки тех вещей, что напоминали о прошлой, спокойной жизни. К примеру, в первое утро после окончания войны, когда мы поднялись туда, чтобы поискать хоть какие-то из остатков своих вещей, Парвати нашла свой альбом с колдографиями, который, к её неописуемой радости, был практически цел. Невилл нашёл черепки горшка от своего любимого кактуса и очень расстроился — ведь он был такой редкостью. Он собрал осколки горшка в кусок ткани и спрятал в кармане мантии. Со стороны может показаться довольно смешным, что человек может грустить о таких мелочах, пережив войну, но дело было совсем не в этом — все это понимали и никто не смеялся. Эти, своего рода, символы прошлой, беззаботной жизни были сейчас как нельзя кстати. Цепляться за что-то светлое и, будто давно забытое — естественно, как и желание начать с чистого листа, попытаться устаканить свою жизнь, оплакать потери или обнять близкого человека, который сражался с тобой плечом к плечу и выжил.

Я не нашла ничего из своих вещей, как и Гарри, и Рон, и Симус, и те немногие другие ребята с нашего факультета, которые остались. Лично меня потеря всех вещей совсем не расстроила, а наоборот, придала какое-то необъяснимое, дикое стремление поскорее начать всё сначала. Пройдя через все испытания, мы остались живы, и это было самым главным для меня. Живоглот так и не нашёлся, хотя я обшарила все окрестности замка. Может, он убежал в лес? Мне очень хотелось думать, что он просто убежал.

С невеселыми мыслями я закончила приводить себя в порядок. Волосы так и не улеглись в более или менее нормальную укладку, хоть я и применила к ним не одно заклинание. Сёстры Патил уже проснулись и как всегда крутились перед зеркалом. Я улыбнулась сама себе — ну хоть что-то в этом мире не меняется. Полумна сидела на кровати по-турецки и пыталась расчесать свои длинные белокурые волосы и, не моргая, глядела в пространство. По утрам я была не особо разговорчива, и девочки, зная мою новую особенность, со мной не заговаривали.

— Доброе утро, — ни к кому особенно не обращаясь, сказала я.

— Доброе утро, Гермиона, — протянула Полумна и внимательно посмотрела на меня, — ты в порядке?

Полумна, как всегда, чрезмерно наблюдательна. Даже слишком. Мне было неуютно, когда она вот так смотрела на меня, будто видит насквозь или читает мысли.

— Нормально, — отозвалась я, делая максимально приветливое лицо, — а ты как?

— Не очень хорошо, — ответила она, продолжая глядеть на меня своими выпуклыми глазами. Меня передёрнуло. Ощущение, будто она смотрит прямо мне в душу, усилилось.

— Понимаю, — кивнула я, — уверена, с ним всё будет хорошо.

Полумна, совершенно не удивленная моей проницательностью, медленно покивала и снова уставилась в пространство, расчесывая волосы.

Её отец, Ксенофилиус Лавгуд, сейчас был в больнице Святого Мунго — после похищения Полумны у него возникли проблемы с памятью, нервами и ещё Бог знает чем. Часто он не узнавал никого, в том числе и саму Полумну. Мне было искренне жаль его — ведь он пострадал за слишком рьяную поддержку Гарри и ордена Феникса. Но Полумна никого не осуждала и не плакала — она помогала в восстановлении школы не меньше, чем все остальные.

— Гермиона, ты ничего не знаешь про новичков? Куда их распределят? — спросила меня Парвати, и вопрос её неожиданно вернул меня на землю. Новички! Чёрт, про это я совсем забыла.

— М... — протянула я, лихорадочно придумывая ответ, — не знаю. А сегодняшние назначения можно будет узнать на собрании, которое, кстати, начнется через сорок минут.

Спустившись в общую гостиную, я обнаружила практически половину обитателей общежития за завтраком. Гарри и Рон, сидевшие в самом дальнем углу гостиной, о чём-то шёпотом переговаривались.

— Привет, — бросила я, усаживаясь в кресло рядом с друзьями, — о чём речь?

— Привет, — сникшим голосом ответил Рон и обняв подушку, уткнулся в неё лицом. Я вопросительно посмотрела на Гарри, и он протянул мне лист пергамента, который сжимал в руках.

«Рон,

Джорджу снова стало хуже, но опасности для жизни нет. Вчера ночью его увезли в Мунго. Надеюсь, ты приедешь в самое ближайшее время.

Мама».

Несколько секунд я не отрывала взгляда от записки. Что-то внутри сжалось и к горлу подступил ком. Я не могла оторвать глаз от этих строчек, потому что просто не знала, что сказать.

После смерти Фреда Джордж стал неузнаваем. Я не видела его с похорон — тогда он не пролил ни слезинки, не проронил ни слова. Странно было видеть его таким. Я даже представить не могла, каково это — потерять кого-то столь близкого, осознавая, что он никогда не вернётся. Он ни с кем не разговаривал, ничего не ел, а только лишь лежал на кровати и просто смотрел вперёд — на кровать, которая раньше принадлежала брату. Рон рассказал нам об этом сам, сразу после того как вернулся из Норы. После этого я не спрашивала Рона о Джордже или о ком-то конкретном. Я решила (и Гарри меня поддержал), что когда Рон будет готов поговорить — он даст нам знать. С одной стороны это выглядело, наверное, не очень по-дружески, но мы с мальчиками всегда прекрасно понимали и чувствовали друг друга. Меня успокаивала та мысль, что это решение я приняла не одна.

Мысли сами навели меня на самую неприятную для меня тему. Безопасным данное время назвать было нельзя — повсюду прятались Пожиратели Смерти, и неизвестно, каким образом будут развиваться события. Несколько раз горячее желание отправиться к родителям и вернуть им память одолевало меня настолько сильно, что пару раз я трансгрессировала к их дому, но какая-то неведомая сила тормозила меня. Пролив уже не одну порцию слёз и пережив несколько сильнейших истерик, я поклялась себе и заставила поклясться Гарри и Рона, что больше — ни я, ни они — не допустим подобного. Слишком нестабильна была ситуация в мире, а их подправленная память давала мне уверенность, что с ними ничего не случится. На всякий случай я поставила магическую защиту вокруг их дома в Австралии — такую сильную, что ни одно магическое существо не смогло бы к нему приблизиться. Заколдованный медальон, который я теперь ношу, не снимая, оповестит меня, если поблизости их дома будет твориться магия.

— Рон, — тихо позвала я его, но он лишь помотал головой, — если ты хочешь поговорить...

— Не хочу, — послышался приглушенный подушкой голос Рона. Он поднял голову и затуманенными глазами посмотрел сначала на Гарри, потом на меня — будто пытаясь сфокусировать взгляд. Я поджала губы и отвернулась. Мне было больно — за Фреда, за Джорджа, за Рона, за всю его семью. Но выразить словами свои чувства не представляла возможным. Всё-таки, наше решение подождать, пока друг сам решит нам открыться, оказалось правильным.

— Я пойду к Макгонагалл, скажу, что мне надо уехать на несколько дней, — поднимаясь с дивана, промямлил он.

— С тобой сходить? — спросил Гарри и тоже поднялся на ноги.

— Как хочешь, — уже от выхода из гостиной ответил Рон. Стена перед ним плавно отъехала, и он шагнул за порог. Гарри кивнул ему в след и посмотрел на меня многозначительным взглядом.

— Я не пойду, — поняв его без слов, ответила я, — у меня тут полно работы, ты ведь знаешь... так что...

— Понятно, — выдохнул он, — увидимся.

Я кивнула. Гарри вышел вслед за Роном.

Практически вся гостиная галдела и заканчивала завтрак. Я даже не заметила, как комната наполнилась голосами. Так и не успев позавтракать, я встала, продумывая в уме план своих действий. Нужно было успеть сходить к профессору Флитвику за списком сегодняшних назначений для работы, по пути заскочить к мадам Помфри за успокаивающей настойкой, а ещё встретить новичков, которые прибудут после обеда. Мда. Денёк снова предстоял нелёгкий. Я, как и в учебные годы, нагрузила себя работой под завязку — мне так было легче справляться со всем навалившимся.

Покинув гостиную, я медленно побрела в сторону лестниц из подземелий. В коридорах, как обычно, было прохладно, и я пожалела, что снова не взяла мантию — свитер с футболкой и джинсы не спасали от озноба. Очень быстро дойдя до нужной мне лестницы, я поняла, что впервые ни разу не ошиблась в поворотах и развилках — найти выход из гостиной было тем ещё приключением. Размышляя о Роне, и о том, правильно ли я поступила, отказавшись идти с ним и Гарри, чтобы хоть как-то поддержать его, я свернула совсем не тем коридором. Из мыслей меня вытянули чьи-то приглушенные голоса. Я остановилась и прислушалась. Один из голосов явно принадлежал Макгонагалл.

— Я не уверена, что это хорошая мысль, — проговорила она, голос был явно раздражённым, — это лишний повод для новых скандалов.

— Минерва, — начал другой, совершенно мне незнакомый женский голос, — не вынуждайте нас настаивать. Вы ведь понимаете, что это в наших силах.

Оба собеседника были напряжены. Не в моих правилах было подслушивать чужие разговоры, но любопытство взяло вверх. Я свернула в небольшой закуток, оканчивавшийся тупиком. Плохое освещение в этом коридоре давало мне отличную маскировку на случай, если они решат пройтись по этому коридору.

— Да, я поняла вас, — отрывисто проговорила Макгонагалл, — но не думайте, что ваша настойчивость как-то повлияет на моё мнение. Если возникнут какие-то проблемы...

— Я понимаю вас и ваши опасения, — перебил незнакомый голос, — но каким будет мнение общественности? Хогвартсу нужно восстанавливаться, и это займёт больше времени, если мы откажемся от этой идеи. Деньги на ремонт сейчас поступают в большинстве со счетов именно этих семей, сами понимаете. Не думаю, что кто-то из них собирается... но... но формальность нужно соблюсти.

— Хорошо, — сдержанно отозвалась Макгонагалл, — но в случае чего, ответственность ляжет на вас и на весь Попечительский Совет. Верно я понимаю, что это ваше единогласное решение?

— Всё верно. Я рада, что мы договорились.

Скрипнула дверь. Я вжалась в стену, как можно сильнее. Мне не удалось разглядеть незнакомку, но мне было понятно, откуда она пришла. Подождав, пока шаги стихнут, я потихоньку вышла из своего укрытия и тут же с кем-то столкнулась.

— Гермиона!

— Гарри!

— Ты что тут делаешь? — спросил он, подняв брови.

— А ты? — быстро спросила я, между тем придумывая оправдание своему неожиданному появлению.

— Ходили с Роном к Макгонагалл, но её там не оказалось. Спустились и встретили её в холле, когда она... — он внимательно посмотрел сначала на меня, а потом поверх моего плеча, — ты что, пряталась тут?

— С чего ты взял? — я отвела взгляд и поджала губы. Врать я не особенно умела, а врать Гарри — дело совсем бесполезное.

— Ты подслушивала, — догадался он, снова посмотрев через моё плечо.

— Да, — призналась я и к щекам хлынула кровь, — но не специально. Я просто шла, задумалась, и... это получилось само собой.

Гарри хмыкнул.

— Что-нибудь интересное? — поинтересовался он и кивнул в сторону холла, приглашая покинуть этот коридор.

— Да не особо, — отмахнулась я, — что-то там про ремонт школы. Плохо было слышно.

Я отвернулась. Если Гарри увидит мои красные щёки, то тут же обо всём догадается.

— Понятно, — отозвался Гарри, и к моему счастью, больше ничего не спрашивал.

— Ты к Флитвику? За списком? — сменил тему он.

— М-м-м... Да-да, к нему, — отозвалась я не слишком убедительно.

— Ты как вообще? — спросил он, останавливаясь.

— Да... не знаю, — покачала я головой. Разговаривать сейчас не хотелось.

— Сходить с тобой? — спросил он, наклонив голову. Я неопределённо пожала плечами.

— Как Рон? — спросила я и, сделав шаг в направлении нужного коридора, правильно истолковав его намерение пойти со мной.

— Совсем паршиво, — вздохнул Гарри, — я всё-таки думаю, что нам нужно съездить в Нору. Миссис Уизли передавала через Рона, что они нас ждут в любое время. Я забыл тебе сказать.

— Ну да, наверное, надо, — промямлила я, и тут же сзади раздался чей-то голос.

— Гарри! Эй, Гарри! — махал рукой Терри Бут и быстро направлялся к нам.

— Привет, Терри, — отозвался Гарри и остановился, — что случилось?

— Привет, Гермиона, — с одышкой проговорил он, и повернулся к Гарри, — мы там собрались сходить на поле для квиддича, посмотреть, сильно ли оно пострадало. Пойдешь с нами?

— М-м-м, — промычал Гарри и посмотрел на меня.

— Иди, — подтолкнула я друга и улыбнулась, — я сама справлюсь. Увидимся на собрании.

Он улыбнулся мне в ответ и пошёл вслед за когтевранцем. Что ж, так даже лучше — очень уж мне хотелось обдумать слова Макгонагалл и слова той незнакомки из Попечительского Совета. До восьмого этажа путь был не близким, но Гарри, так часто скрывавшийся от назойливых поклонников и журналистов, предпочитал передвигаться по замку потайными ходами, о чём в подробностях рассказал мне и Рону.

Исходя из подслушанного разговора, Макгонагалл чего-то очень не хочет, а Совет заставляет её сделать это. К тому же, речь идёт о ремонте школы, деньгах каких-то семей... Я резко затормозила. Неужели, речь идёт о детях Пожирателей Смерти? Тогда всё сходится — я понимаю желание директора не допустить подобных личностей в стенах школы. И да, конфликты, которые легко могут перейти во что-то большее, обеспечены.

Очнувшись уже на четвёртом этаже, я вышла из потайного хода — дальше путь лежал через лестницу, постоянно меняющую своё направление, по коридору налево, направо и сразу же за первым портретом возле поворота начинался второй потайной проход, который прямиком вёл к Западной башне. А если выйти чуть пораньше, через портрет дамы в синем чепчике, то остается всего один коридор до кабинета Флитвика. Избрав второй вариант, я стала подниматься по лестнице и размышлять.

Странно будет, если кто-то из старшекурсников-слизеринцев вернётся в школу. На несколько секунд я представила, как кто-то из них сидит за соседней партой и записывает очередную лекцию, например, по истории магии. Просто нелепо. Интересно, как отреагируют на это ребята, чьи семьи пострадали из-за их родителей или их самих?

А вот и тот самый выход из портрета леди в синем чепце. Несмотря на то, что потайными переходами мы пользовались довольно часто, здесь было невообразимо пыльно. Кое-где встречались и пустые бутылки из-под спиртного — вероятно, кто-то из старших студентов частенько пользовался переходами не совсем по назначению. Выбравшись из портрета, я без приключений добралась до кабинета Флитвика.

— А-а, мисс Грейнджер! — протянул скрипучим голосом он. — Вон там список работы на сегодня. Вы говорили с профессором Макгонагалл о том, что сегодня прибудут ещё люди для помощи в ремонте?

— Да, профессор, говорили, — ответила я и взяла пергамент с края стола. Преподаватель что-то искал на полках, не обращая на меня особого внимания.

— Хорошо, хорошо, — прокряхтел он, — вы ведь ещё не закончили работу по восстановлению Парадной лестницы? Мы вчера с третьей группой бросили все силы на Большой зал.

— Сегодня надеемся доделать, но думаю с помощью новеньких успеем всё запланированное, — ответила я, вчитываясь в список.

— Замечательно, — протянул он, — всего хорошего.

Покинув кабинет, я остановилась, чтобы внимательнее прочитать список. Работы на сегодня назначено больше, чем обычно. А это значит, что такими темпами к концу августа мы сможем почти полностью восстановить замок.

Тем же путём, через потайные переходы, я спустилась на второй этаж — чуть не забыла зайти к мадам Помфри за успокоительным зельем. Надо бы взять ещё парочку зелий для сна без сновидений, но в прошлый раз она мне уже отказала, сославшись на то, что я слишком много их пью. Они, как оказалось, вызывают привыкание, а слишком долгое их употребление — бессонницу. Испытаю удачу ещё раз.

Портрет с натюрмортом из постоянно хихикающих и меняющих своё положение фруктов вывел меня практически к самому входу в Больничное крыло. Передвигаться потайным переходами было значительно быстрее и удобнее, а главное — никто тебя не видел и не мог отследить. Я уже несколько раз предлагала Гарри нанести новые проходы на карту Мародёров, чтобы знать их все, но он только отмахивался. Я знала лишь несколько десятков из них, а Гарри — больше полусотни. Не удивлюсь, если при тщательном осмотре портретов, закоулков, тупиков и статуй, можно найти намного больше. Одни из них открывались только при помощи пароля, некоторых нужно было коснуться волшебной палочкой в конкретном месте, какие-то их них были доступны только в определённое время или день недели, а некоторые отпирались только при помощи заклинаний. Портрет с хихикающими фруктами, например, открывался только тогда, когда расскажешь ему смешную шутку. Кто определял степень весёлости шутки — мы так и не поняли. Но узнали про этот ход тогда, когда Рон сморозил что-то совершенно не смешное, а они с Гарри ржали ещё с полминуты. Фрукты на картине попрыгали со своих мест, пародируя их смех тонкими писклявыми голосками, и портрет открылся.

В Больничном крыле было пусто и тихо. Мадам Помфри тоже видно не было. Я шагнула в просторную комнату, заставленную кроватями и низенькими шаткими столиками возле них. Мои шаги отдавались гулким эхом от высоких белоснежных стен и потолка. Двери напротив бесшумно распахнулись.

— Мисс Грейнджер? — она внимательно и с опаской посмотрела на меня. — Всё в порядке?

— Разумеется, мадам, — отозвалась я, — я бы хотела взять ещё успокаивающего настоя и... зелья для сна без снов.

Она поджала губы и уставилась на меня строгим взглядом.

— Никак не могу позволить вам выпивать зелье для сна без снов больше, чем раз в неделю. В должны понять, литрами его пить нельзя! А вот успокоительное дать могу.

Она уже искала нужное мне зелье среди десятков пузырьков на полке. Я бесшумно вздохнула — не повезло. Остается только молиться, чтобы кошмары не посетили меня в ближайшие несколько дней.

Взяв пузырьки и попрощавшись, я покинула Больничное крыло в ещё более дурном настроении, чем было с утра. Взглянув на часы, я поняла, что уже на пять минут опаздываю на собрание, и бегом припустилась к подземельям.

«Дамблдор», — выдохнула я, и от бега закололо в боку. Стена отъехала, и я шагнула в гостиную, где уже полным составом сидели все двадцать шесть человек из числа студентов, находившихся на данный момент в Хогвартсе.

— Гермиона Грейнджер опоздала, — раздался насмешливый девичий голос с диванов перед камином, — наверное, снег пойдет!

Это была Лайза Турпин, когтевранка и наша однокурсница. По каким-то причинам Лайза не очень хорошо относилась ко мне, но по сути, мне было плевать. Я смерила её строгим взглядом, но она лишь усмехнулась.

— Заткнись, Турпин, — рявкнул Симус, — тебе лишь бы повыступать.

Лайза открыла рот, чтобы ответить, но я начала говорить. Скандалы мне было абсолютно не нужны. Тем более, с такой сомнительной личностью, как Лайза Турпин — неисправимой сплетницей и интриганкой.

— Итак, — начала я, откашлявшись, — сегодня к нам прибудут новички, которые помогут в работе над восстановлением. Пока поработаем прежними составами, а после обеда составим новые группы. Сегодня у нас с вами куча дел, поэтому слушайте внимательно. Первая группа!

Дин, Симус, Гарри и Полумна подняли руки.

— Отлично, мы с вами сегодня продолжим работу над Парадной лестницей.

Ребята, с довольным видов, закивали.

— Вторая группа, — Эрни Макмиллан, Джастин Финч-Флетчли, Захария Смит, Ханна Аббот Парвати, Падма и Сьюзен Боунс подняли руки, — хорошо, вы сегодня будете продолжать работать в Большом зале, после обеда к вам присоединится часть новичков и профессор Флитвик.

— Третья группа? — снова несколько ребят подняли руки и я рассказала об их задании. Для когтевранцев сегодня был знаменательный день — сегодня они начинали восстанавливать башню своего факультета. Ещё несколько человек должны были к ним присоединиться из новичков, а все остальные были разделены на две группы и отправлены в восточное крыло на пятый этаж, где зияла огромная дыра в потолке и в кабинет защиты от тёмных искусств, где отсутствовала часть стены и пола.

— Ну что, за дело! — хлопнула в ладоши я. — Всем удачи!

Раздав списки работы каждой группе, я присоединилась к Гарри, Симусу, Дину и Полумне. С нами должен был быть ещё и Рон, но видимо, он уже уехал в Нору.

— Как ваше поле для квиддича? — без особого интереса спросила я, и мальчики наперебой начали рассказывать о том, что они придумали для восстановления поля. Рассказывать Гарри о выводах, которые я сделала из подслушанного разговора, я не стала. Не дай Бог, побежит прямиком к Макгонагалл. Или хуже того — к Кингсли. Он, как и я, был бы в шоке от решения Попечительского Совета. Скандала точно не избежать.

Все разбрелись по своим рабочим местам, и работа шла в практически полном молчании, прерываемая разве что шепотом заклинаний или ругательствами Дина и Симуса. То и дело на них сыпалась каменная пыль или маленькие камешки от левитируемых частей Парадной лестницы.

* * *

Быстро пришло время обеда, и когда колокол оповестил о начале обеденного времени, ребята довольно быстро стекались в общую гостиную. Завтраки, обеды и ужины мы проводили здесь — ремонт в Большом зале и постоянная пелена каменной пыли пока не позволяли в перерывах собираться там. Когтевранцы радостно делились своими предвкушениями о скором возвращении в свою гостиную, остальные тоже вслух мечтали о своих уютных комнатах и гадали, когда же они смогут вернуться.

Башне Гриффиндора досталось больше всех — у неё полностью отсутствовала крыша, верхние этажи спален были разрушены практически полностью, как и лестницы, ведущие к ним. Стены, однако, стояли крепко, и решено было в первую очередь, когда дойдёт дело до нашей башни, восстановить крышу и гостиную. Я ела молча, вполуха слушая о новых изменениях, которые придумали ребята для квиддичного поля. Наручные часы показывали практически двенадцать тридцать, и я собралась на встречу с новичками, на этот раз не забыв прихватить тёплую мантию. Шепнув Гарри о своих планах, я выскользнула через отъехавшую стену в тёмный коридор подземелья.