Дело о преследуемом муже (гет)

С трудом дождавшись утра, Гермиона позвонила в детективное агентство, где работал Гарри.

— К сожалению, мы не даем никакой информации о наших работниках, — ответили ей приятным женским голосом.

— Я ведь не прошу у вас его домашний адрес, — не унималась Гермиона. — Я всего лишь хочу знать, появлялся ли он вчера в агентстве.

— Мне очень жаль. Единственное, что я могу сделать, — принять заявку на встречу с нужным вам детективом.

— Нет, спасибо, — пробормотала Гермиона и отложила телефон.

— Гермиона? — в комнату вошла мама. — Ты с кем-то разговаривала? Гарри нашелся?

— Нет, — она вздохнула. — Я звонила в агентство, но они не дают никакой информации о своих работниках, — она чуть скривилась, передразнивая секретаря.

— Согласись, это правильно.

— Я не спорю, но... — она покачала головой. — По-другому мне никак его не найти. Хотя, — она резко вскинула голову. — Ты помнишь, как звали инспектора полиции, который помогал Гарри искать меня?

— Нет, милая, — с горечью ответила мама. — Но спроси у отца, он как раз еще не уехал в клинику.

— Пап! — Гермиона выскочила из комнаты и застала отца у входной двери. — К какому инспектору полиции обращался Гарри? Как его звали?

Отец сначала слегка опешил от вопроса, но потом задумчиво нахмурился.

— Да, да, он называл его несколько раз. Кажется, Бруствер.

— Отлично! Спасибо, — просияла Гермиона и бросилась в свою комнату, чтобы переодеться.

— Гермиона! — крикнул ей вслед отец. — Я надеюсь, дальше полицейского участка ты не пойдешь? Расследование — не твоя специальность.

— Не беспокойся, пап, — отозвалась Гермиона.

А спустя сорок минут она уже взбегала по ступенькам полицейского участка.

— Извините, — обратилась она к первому попавшемуся полицейскому, — где я могу найти инспектора Бруствера?

— Второй этаж, четвертая дверь справа, — ответил тот, даже не подняв взгляд от стопки бумаг.

— Спасибо, — уже на ходу бросила Гермиона и, поднявшись на второй этаж, замерла у двери, на табличке которой было написано «инспектор Кингсли Бруствер». Раздраженно вздохнув, вспомнив, что Гарри при ней несколько раз произносил это имя, Гермиона постучала и толкнула дверь. Бруствера она сразу же узнала и смело шагнула в кабинет.

— Мисс Грейнджер? — удивленно протянул он. — Рад видеть вас в здравии.

— Спасибо, — смутилась она.

— Что могло привести вас ко мне? — он мягким, плавным жестом предложил ей присесть.

— Вы не могли бы мне сказать, видели ли вы вчера Гарри? Или может, хотя бы разговаривали с ним?

— Гарри? — Бруствер вдруг улыбнулся. — Последний раз я разговаривал с ним позавчера, довольно поздно вечером. Но могу я узнать, почему вы спрашиваете?

— Мы должны были встретиться на днях, но он вдруг пропал. Вчера я весь день так и не смогла до него дозвониться. Пыталась узнать что-то в его агентстве, но они отказали.

Бруствер покивал.

— Сегодня тоже не дозвонились? — спросил он, беря в руки телефон.

— Да, — тихо ответила Гермиона.

— Выключен, — снова кивнул Бруствер, убирая телефон от уха, и набрал какой-то номер. — Да, Сэм, снова я, — заговорил он. — Нет, никаких требований по клиенту. Скажи мне лучше, что там с Гарри?.. Третий день уже? Да, да, я понял, хорошо, — он отложил телефон и посмотрел на Гермиону. — Он дома,

слег с температурой.

— Слава богу, — выдохнула Гермиона и тут же добавила: — Я имела в виду, что думала о чем-то куда более ужасном.

— Я понял вас, — улыбнулся Кингсли. — Теперь вам не стоит беспокоиться. Как только ему станет лучше, он сразу вам позвонит.

— Спасибо, что помогли, — она уже поднялась, собираясь уйти, но остановилась, взволнованно взглянув на Бруствера. — Но если ему нужны какие-нибудь лекарства или что-нибудь еще?

— Не беспокойтесь, о нем есть кому...

Он вдруг резко смолк, а Гермиона застыла в ожидании. Что он хотел сказать? О Гарри есть кому позаботиться? И кто же это? Та, кто забросала его машину своими вещами?

— Может, я дам вам его адрес? — почти сразу продолжил Бруствер.

— Адрес? — удивленно переспросила Гермиона. О таком она даже не смела мечтать. — Конечно!

Площадь Гриммо выглядела не особо гостеприимной. Закопченные фасады стоящих вокруг высоких, обветшалых домов, некоторые из окон разбиты, краска на дверях облупилась. Возле нескольких домов у ведущих к ним ступеней за сломанными воротами и вовсе кучами лежали горы переполненных мешков с мусором. Отыскать двенадцатый дом было не сложно — белая машина ярко выделялась на фоне серых домов. Проходя мимо нее, Гермиона искоса глянула в салон — или она не заметила, или очков с конфетами на панели действительно не было. Окна в доме Гарри разбиты не были, и дверь была словно свежепокрашенной, но все равно у Гермионы Гарри — улыбчивый и жизнерадостный — никак не ассоциировался с этим мрачным местом.

Она поднялась по ступенькам и приложила палец к кнопке дверного звонка. Конечно, заставлять болеющего человека лишний раз вставать с постели — не лучшая идея, но Гермиона твердила себе, что она сейчас стоит под дверью дома Гарри вовсе не из-за того, что хочет снова его увидеть, а для того, чтобы предложить ему свою помощь. Убедив наконец себя, что она все делает правильно, Гермиона коротко нажала на кнопку звонка. Она быстро перебирала мысленно фразы, выбирая более подходящую для данного момента, и когда щелкнул замок, замерла, но дверь ей открыл не Гарри. На пороге стояла девушка. Светлые волосы с пепельным оттенком доходили ей до пояса, а большие светло-серые глаза придавали ей удивленный вид. А может, она действительно удивилась визиту Гермионы и потому так на нее смотрела.

— Простите, — заговорила Гермиона, — я могу увидеть Гарри?

— К сожалению, он приболел и сейчас спит. Вы хотели поговорить с ним о чем-то по поводу его работы? Я могу ему что-то передать?

— Нет, нет, работа здесь не причем, — Гермиона решила не упоминать их назначенную встречу. В конце концов, она не знала, кто эта девушка. — Свяжусь с ним позже. Извините за беспокойство.

— А как вы узнали этот адрес?

Гермиона уже успела спуститься на пару ступенек, когда услышала этот вопрос.

— Мне его сказал инспектор Бруствер.

Глаза девушки вдруг распахнулись еще шире, придавая ей совсем уж сумасшедший вид. Она что-то пробормотала, но Гермиона не расслышала.

— А вас случайно не Гермиона зовут? — громче спросила она.

— Да, — настороженно ответила Гермиона.

— Боже, Гарри меня убьет, — девушка скорчила виноватую мину и замахала рукой. — Зайдите!

Гермиона вновь поднялась, не сводя глаз с этой странной незнакомки. Она запоздало поняла, что не знала о Гарри совершенно ничего, кроме места его работы. И то, что она постепенно узнает о нем, ее немного пугало. Жуткий мрачный дом в далеко не самом благоприятном районе Лондона, странная подружка, или кто она ему...

— За что же он должен вас убить? — спросила Гермиона, перешагивая порог.

И здесь ее ждал уже приятный сюрприз. Внутри дом вовсе не был мрачным. Светло, просторно, чисто — совсем не похоже на место обитания холостяка.

— Он просил меня позвонить вам и предупредить, что встречу придется отложить из-за его болезни, но я решила, что он слегка бредит — в тот момент у него была чудовищная температура, и связно мыслить он не мог. Теперь же я понимаю, что ошиблась. Буду признательна, если вы не расскажете ему об этом, — девушка слегка улыбнулась.

— Хорошо, — улыбнувшись в ответ, произнесла Гермиона.

— Ох, я же даже не представилась, — спохватилась та и жестом позвала Гермиону идти за ней. — Я Луна. Мы с Гарри знакомы со школы.

Гермиона зашла вслед за ней на кухню. Конечно, в этом доме явно отсутствовала мебель времен Людовика, но его простота понравилась Гермионе, в нем было уютно.

— Надеюсь, моя оплошность не стоила вам дополнительных хлопот?

— Нет, — тут же ответила Гермиона. — Честно говоря, новость о том, что Гарри заболел, немного меня успокоила — я думала о куда более худшем. С его-то работой...

— Да, — тихо отозвалась Луна. — Бывали неприятные моменты. Помню его забинтованные руки после того кошмара, что с вами случился, — она неожиданно улыбнулась. — Но зато с какими искорками в глазах он рассказывал, что сумел спасти замечательную девушку.

Гермиона опустила голову, чувствуя, что краснеет.

— Жаль, что он спит, — продолжала Луна. — Уверена, он был бы рад вас увидеть.

— А что с ним? Может, надо в больницу?

— Гарри терпеть не может больницы. Поэтому его больница — это я.

— А я могу чем-то помочь?

— Вообще... — Луна запнулась и, бросив взгляд в коридор, продолжила: — Было бы здорово, если бы вы побыли с ним. Я здесь уже два дня, но мне пришлось оставить дома мужа одного с трехмесячным ребенком, и там уже караул, что творится.

Гермиона застыла, глядя на Луну. Остаться в этом доме на ночь? Нет, она не боялась Гарри, но эта просьба была слишком неожиданной. Но с другой стороны — глупо упускать такой шанс быть столь близко к Гарри и узнать о нем больше. К тому же он ночевал в ее доме. Теперь, видимо, ее очередь.

— Конечно, я могу остаться, — кивнула она.

— Это замечательно! Тогда одну минуту, сейчас я покажу вам, какое лекарство надо будет дать Гарри.

Она быстро вышла из кухни и вернулась буквально через минуту, держа в руках несколько пластин с таблетками и один коричневый пузырек.

— Это, — она указала на красно-желтые капсулы, — надо будет дать ему в шесть вечера и примерно в три часа ночи. К этому времени предыдущая таблетка уже перестанет действовать, и температура быстро поползет вверх. Здесь, — она подвинула ближе стоящую на столе яркую банку, — его любимый фруктово-травяной чай. Его Гарри выпьет в любом состоянии, поэтому я, чтобы впихнуть в нашего упрямца еще лекарство, завариваю ему чай и добавляю в него вот эту таблетку, — Луна постучала ногтем по пузырьку. — Она быстро растворяется и незаметна на вкус. Приготовьте это Гарри утром, как проснется. Но если вдруг ему к завтрашнему вечеру не станет лучше, позвоните мне, — она быстро набросала на блокнотный лист номер своего телефона.

— Хорошо, — покивала Гермиона и посмотрела на капсулы. — Но если Гарри не проснется посреди ночи.

— Да, забыла сказать, — спохватилась Луна, — вам придется его разбудить.

Когда за Луной закрылась входная дверь, Гермиона некоторое время просто стояла в коридоре. Прислушивалась к звукам и по-прежнему пыталась найти оправдание своему столь спонтанному решению. В доме было тихо, только где-то вдалеке глухо тикали часы. Пройдя вглубь дома, Гермиона заметила лестницу и вспомнила, что снаружи насчитала четыре этажа. Правда, лестница отличалась от остальной обстановки — тесная, обшарпанная, застеленная выцветшим истертым ковром. Ну и судя по тому, что перед лестницей стоял большой комод, полностью загораживая проход, Гарри вряд ли поднимался наверх. Это показалось Гермионе странным.

Гарри был в гостиной — не в спальне, как Гермиона изначально предполагала. Спал на диване, накрытый толстым пушистым пледом. Гермиона медленно, бесшумно прошла в комнату и присела на краешек кресла, стоящего почти напротив дивана. На журнальном столике лежала книга, лекарства, разложенные Луной, пульт от телевизора, стоял стакан с водой. Гарри был бледен, дышал часто и довольно тяжело. Гермиона осторожно коснулась его лица; лоб был горячий, но щеки — прохладными.

Просидев минут тридцать, Гермиона сходила на кухню, чтобы позвонить матери и сообщить, что она у Гарри, и вернулась в комнату. Положив телефон на столик, предварительно выключив звук, Гермиона вздохнула и снова опустилась в кресло.

Постепенно комната все больше погружалась в темноту, и Гермиона, увлекшаяся чтением книги, что лежала на столе, уже едва могла разглядеть буквы. Включив стоящий рядом торшер, она переставила его подальше, чтобы он не светил Гарри в лицо, и вернулась к чтению. Но вскоре ей пришлось подняться, чтобы хоть немного размять затекшую спину. Гермиона потянулась и огляделась, только сейчас в свете торшера заметив камин у дальней стены. На полке над ним стояла одна фотография в красивой резной рамке. Рассмотреть людей на снимке в той темноте было невозможно, и Гермиона, осторожно взяв рамку в руки, подошла к свету. На фотографии была изображена совсем молодая пара, их счастливые улыбки завораживали, но Гермиону взволновало другое — парень был почти точной копией Гарри.

За спиной вдруг послышался тихий вздох, и Гермиона резко обернулась, едва не выронив фотографию. Быстро вернув ее на каминную полку, она подошла к Гарри — он чуть шевельнулся и снова затих, а Гермиона посмотрела на часы. До шести часов оставалось совсем немного, Гарри заметно становилось хуже. Дыхание стало еще более частым и глубоким; он немного нахмурился и еще пошевелился. Гермиона быстро достала одну капсулу и, опустившись на колени возле дивана, тронула Гарри за плечо. Он никак не отреагировал на прикосновение, и тогда она чуть потрясла его.

— Гарри? — тихо позвала она. — Проснись. Надо принять лекарство, и тебе станет легче.

Она еще слегка потрясла его и выжидающе замерла, когда он, глубоко вздохнув, стал приоткрывать глаза. Правда, тут же вздрогнул и зажмурился.

— Подожди секунду, — спохватилась Гермиона, — сейчас я уберу свет.

Она подскочила на ноги и хотела уже выключить торшер, но тогда в комнате будет полнейшая темнота. Увидев на втором кресле маленький тонкий плед, она схватила его и накинула на торшер. Свет стал намного тусклее, и Гарри смог открыть глаза. Потирая одной рукой лоб, он взял из руки Гермионы таблетку и стакан воды, выпил и рухнул обратно на подушку. А Гермиона вернула стакан на стол и опустилась на краешек кресла; губы тронула легкая улыбка — Гарри не посмотрел на нее, он еще не знает, что его разбудила не Луна.

Спала Гермиона в кресле. Выключив торшер, она сняла с него плед и накрылась им, завела будильник на половину третьего ночи и, свернувшись калачиком, прижала телефон к груди, чтобы его вибрация разбудила ее. Ночью все прошло так же, как и вечером — приглушенный свет, мягкая попытка разбудить Гарри и его полубессознательная реакция.

Когда Гермиона открыла глаза, сквозь неплотно задернутые шторы пробивалось несколько полос света, довольно забавно освещая комнату. Спина затекла из-за неудобной позы, и Гермиона, поморщившись, поднялась из кресла. Быстро сходила в ванную, умылась и вернулась на свой «наблюдательный пост», чтобы уже через несколько минут взволнованно замереть, заметив, что Гарри начал просыпаться. Потирая глаза, он медленно сел, сбрасывая с себя тяжелый плед.

— Доброе утро, — тихо сказала Гермиона. — Тебе получше?

Гарри кивнул. Она видела, что он вдохнул, чтобы ответить, но замер и медленно убрал руки от лица.

— Гермиона? — удивился Гарри. Его голос был непривычно глухим.

— Да, — она улыбнулась.

Гарри прижал пальцы к вискам и покачал головой.

— Я же просил Луну просто позвонить.

— Ну... Она... — Гермиона не знала, что ответить. Она не могла понять реакцию Гарри.

— Она звонила?

Гермиона уже собиралась исполнить просьбу Луны, но взгляд Гарри, даже несмотря на его плохое самочувствие, был на удивление пронзительным. «Кого я пытаюсь обмануть?» — подумала Гермиона и вздохнула.

— Нет, мне никто не звонил. Твой телефон больше дня был выключен, и я пошла к твоему знакомому, Кингсли. Он дал мне твой адрес. Немного поиграла в детектива, — со смешком закончила Гермиона.

Гарри обвел взглядом столик, потом огляделся.

— Мой телефон выключен? Наверное, разрядился. Черт, да я даже не знаю, где он.

Гермиона быстро поднялась из кресла и села к Гарри на диван.

— Это все неважно, — тихо заговорила она и коснулась ладонью его лба. — Скажи лучше, как ты себя чувствуешь?

— Немного лучше, чем вчера. А где Луна?

— Дома. Она сказала, что там уже кошмар что творится.

Гарри усмехнулся, проведя ладонью по лицу.

— Невилл отличный отец, но иногда он ужасно рассеян, — он посмотрел на настенные часы. Было девять часов утра. — Ты сегодня была у Кингсли?

— Вчера, — ответила Гермиона, наблюдая за ним. Она знала, что Гарри понадобится совсем немного времени, чтобы понять, что она просидела с ним всю ночь.

Он снова скользнул взглядом по столику, потом посмотрел на кресло, на стоящий в стороне торшер и повернулся к Гермионе.

— Ты что, пробыла здесь всю ночь? Я убью Луну.

— Она сказала то же самое, — улыбнулась Гермиона. — Не надо никого убивать, Гарри. Я волновалась за тебя и с удовольствием помогу поскорее выздороветь. Хочешь, я приготовлю твой любимый чай?

Гарри удивился еще больше, а она засмеялась.

— Луна мне рассказала. Хочешь?

Гарри ответил не сразу. Некоторое время он просто смотрел на Гермиону и, когда она уже не знала, куда себя деть от смущения, наконец кивнул.

— Да, спасибо.