Кровь Бога Смерти (гет)

Мэ­ри-Энн*, од­на из гор­ничных при особ­ня­ке Найт, ос­то­рож­но сту­пала по крас­но­му ков­ру с длин­ным вор­сом, рас­ши­тому по кра­ям зо­лотис­ты­ми ни­тями, и прис­лу­шива­лась к каж­до­му шо­роху, до­носив­ше­муся из-за де­ревян­ных две­рей с кра­сивы­ми таб­личка­ми «billiard room», «portrait», «music room». Она ис­ка­ла дочь гра­фини* Эк­липтии, Элис, не­дав­но вер­нувшу­юся, как до­ложил один из па­жей, вмес­те со сво­им дво­рец­ким с клад­би­ща.

В ас­сам­блей­ной ком­на­те, — ес­ли го­ворить про­ще, то па­рад­ной за­ле, — ки­пела ра­бота по при­готов­ле­нию к праз­дно­ванию дня рож­де­ния ма­лень­кой ви­коне­тес­сы*, но здесь, в от­да­лен­ной от при­ем­ных по­меще­ний особ­ня­ка час­ти, бы­ло прак­ти­чес­ки ни­чего не слыш­но. Толь­ко лишь из­редка ла­кей или паж мог не­ожи­дан­но вып­рыгнуть из ка­кой-ни­будь ком­на­ты с круг­лы­ми от ужа­са гла­зами, что он ни­чего не ус­пе­ва­ет. Не­уди­витель­но: гра­финя всег­да все ос­тавля­ет на са­мый пос­ледний мо­мент.

Гор­ничная с тру­дом ве­рила, что де­воч­ке ис­полня­ет­ся один­надцать лет, ведь, ка­жет­ся, еще сов­сем не­дав­но она бы­ла ма­лень­ким ми­лым ко­моч­ком из оде­ял, ко­торый всех уми­лял и ве­село сме­ял­ся, ес­ли скор­чить ей смеш­ную ро­жицу. «Как же быс­тро ле­тит вре­мя!» — ду­мала жен­щи­на, заг­ля­дывая в гар­де­роб­ную в на­деж­де, что там на­ходит­ся пред­мет её по­ис­ков. Но в ней ни­кого не бы­ло, по­это­му, тяж­ко вздох­нув, Мэ­ри-Энн вста­ла по­сере­дине ко­ридо­ра, раз­мышляя о сво­их даль­ней­ших дей­стви­ях. Взгляд её ос­та­новил­ся на по­золо­чен­ной над­пи­си на оче­ред­ной две­ри, — «library 3» — и гор­ничная фыр­кну­ла се­бе под нос. И как же она сра­зу же не до­гада­лась?

По­мед­лив се­кун­ду, Мэ­ри-Энн на­жала на мед­ную руч­ку и вош­ла, с по­доз­ре­ни­ем ог­ля­дывая книж­ные шка­фы. Вздох­нув за­пах го­рело­го мас­ла, сме­шан­но­го с бла­го­уха­ни­ями плав­ленно­го вос­ка и ста­рых, дав­но пы­лящих­ся на по­чер­невших от вре­мени пол­ках, книг, она по­мор­щи­лась, так как не лю­била биб­ли­оте­ки, счи­тая их пыль­ны­ми и скуч­ны­ми. Но, воз­можно, её мне­ние бы из­ме­нилось об этих чу­дес­ных ком­на­тах тайн, на­учись на­ша Мэ­ри чи­тать.

Пов­сю­ду: на по­лу, пол­ках, по­косив­шихся сто­лах — сто­яли све­чи и кан­де­ляб­ры, от ог­ня ко­торых ис­хо­дил мяг­кий жел­то­вато-оран­же­вый свет. Што­ры ог­ромных окон бы­ли за­дер­ну­ты, и их из­редка ше­велил сквоз­няк, про­ника­ющий сквозь ще­ли в окон­ной ра­ме. Под но­гами ва­лялись оде­яла и по­душ­ки с вы­шиты­ми на них чуд­ны­ми узо­рами, а шка­фы, — ох, ка­кие же это ста­рые шка­фы! — бук­валь­но тре­щали от тя­желен­ных книг.

— Ви­кон­тесса Найт! — поз­ва­ла гор­ничная, скрес­тив ру­ки на гру­ди. Ей хо­телось пос­ко­рее вер­нуть­ся к сво­ей ра­боте и за­кон­чить стир­ку до на­чала обе­да.

— Да? — раз­дался то­нень­кий го­лосок из-за со­сед­не­го шка­фа.

Жен­щи­на тут же пос­пе­шила ту­да, ста­ра­ясь не за­деть по­долом хлоп­ко­вого платья стоп­ки бу­маг и свит­ков, сто­ящих на по­лу. За­вер­нув за угол, гор­ничная ос­та­нови­лась и её ли­цо, уже дав­но пок­ры­тое мор­щи­нами, ми­гом оза­рила улыб­ка уми­ления. Де­воч­ка, — нет, ка­жет­ся что ей лет семь, но точ­но не один­надцать, — с зап­ле­тен­ны­ми чер­ны­ми пу­шис­ты­ми во­лоса­ми и пре­лес­тном свет­ло-го­лубом платье си­дела на од­ной из са­мых боль­ших по­душек, дер­жа в ру­ках здо­ровен­ный фо­ли­ант, об­ложка ко­торо­го бы­ла рас­пи­сана раз­ны­ми цве­точ­ны­ми ор­на­мен­та­ми. (Ви­кон­тесса не выг­ля­дела на свой воз­раст, ве­ро­ят­но, из-за очень ма­лень­ко­го рос­та и ог­ромных чер­ных глаз, ко­торые всег­да смот­ре­ли на мир очень на­ив­но и по-дет­ски.) А ря­дом с ней, прис­ло­нив­шись спи­ной к эта­жер­ке, си­дел, за­вер­нувшись в клет­ча­тый плед, её дво­рец­кий, тем­но­воло­сый па­рень лет сем­надца­ти, Ми­ха­ил, ко­торый слу­шал то, как она чи­та­ет.

— Прос­ти­те, что от­вле­каю вас, — про­гово­рила Мэ­ри-Энн, в ко­торый раз удив­ля­ясь та­ким «се­мей­ным» от­но­шени­ям гос­по­жи и её слу­ги, — вас поп­ро­сила поз­вать гра­финя Эк­липтия, поз­воль­те вас соп­ро­водить до неё.

Элис, скор­чив не­доволь­ное ли­чико — она яв­но хо­тела про­дол­жить чте­ние и ни­куда не хо­дить, — от­ло­жила кни­гу и под­ня­лась, от­ря­хивая свое из­рядно по­мяв­ше­еся платье. Ми­ха­ил прив­стал, со­бира­ясь сле­довать за сво­ей ле­ди, но де­воч­ка мах­ну­ла ру­кой, как бы по­казы­вая, мол, си­ди, я без те­бя справ­люсь. Дво­рец­кий на­дул­ся, но ос­тался на сво­ем мес­те. А ви­кон­тесса прос­ле­дова­ла за гор­ничной, ко­торая при­вела её в ди­ван­ную ком­на­ту, где гра­финя Найт важ­но рас­пи­вала чай, ко­торый на­лива­ла ей ка­мерис­тка*.

Эк­липтия бы­ла ши­кар­ной жен­щи­ной, ко­торую, как мно­гим ка­жет­ся, ста­рение обош­ло сто­роной. Она обо­жала шик и блеск, лю­била ста­рин­ную ме­бель и платья прош­ло­го ве­ка, но при этом гра­финя счи­тала се­бя очень сов­ре­мен­ной и пе­редо­вой: не но­сила син­те­тичес­ко­го белья, не пи­ла, не ку­рила, всег­да дер­жа­ла ок­на от­кры­тыми, да­же зи­мой, и раз­ре­шала сво­ей до­чери на­зывать се­бя толь­ко по име­ни, не от­зы­ва­ясь на прос­тое че­лове­чес­кое «ма­ма».

Элис, опус­тив го­лову, что­бы слу­чай­но не встре­тит­ся с ма­терью взгля­дом, по­дош­ла к ней:

— Здравс­твуй­те, Эк­липтия, я приш­ла. Вы же­лали ме­ня ви­деть?

Жен­щи­на по­вер­ну­лась к до­чери, по­ложив но­гу на но­гу. Ли­цо её ос­та­валось бе­зэмо­ци­ональ­ным и ни­чего не вы­ража­ющим — Эк­липтия очень бо­ялась мор­щин и всег­да хо­дила как буд­то в мас­ке, что, по­рой, при­води­ло к не­до­уме­нию ок­ру­жа­ющих при об­ще­нии. А мо­жет быть она прос­то не уме­ла улы­бать­ся.

— Ах, Элис, — том­но про­из­несла гра­финя, ста­вя об­ратно на под­нос ма­лень­кую фар­фо­ровую ча­шеч­ку, — со­из­воль на­учит­ся со­об­щать мне, ку­да ты у­ез­жа­ешь! Я не зна­ла где ты на­ходишь­ся! — она ог­ля­нула свою дочь ко­лючим взгля­дом.

Де­воч­ка еще боль­ше скло­нила го­лову, что сде­лало её по­хожей на знак воп­ро­са. Мэ­ри-Энн же, ко­торая так и не уш­ла, ос­тавшись в ком­на­те — ведь её ник­то не от­пускал, — с удив­ле­ни­ем смот­ре­ла на свою хо­зяй­ку: ви­кон­тесса у­ез­жа­ет на клад­би­ще каж­дый день в те­чении вот уже трех лет, об этом все зна­ют, и ник­то не бес­по­ко­ит­ся, по­тому что к де­сяти ча­сам она всег­да бы­ла уже в особ­ня­ке.

— Та­кая же, как и отец, — зло про­из­несла гра­финя Эк­липтия, поч­ти вып­ле­вывая сло­ва. — Сту­пай, не ме­шай под­го­тов­ке к праз­дни­ку, поз­же я приш­лю за то­бой ко­го-ни­будь, что­бы те­бя пе­ре­оде­ли, — она смор­щи­ла нос, уви­дев силь­но из­мя­тое платье и по­вер­ну­лась к толь­ко что во­шед­ше­му уп­равля­юще­му име­ни­ем Джо­ну, на­чав с ним раз­го­вор о фи­нан­сах.

Элис мол­ча сто­яла и смот­ре­ла на рез­ную де­ревян­ную нож­ку ди­вана. Не то что­бы она ей пон­ра­вилась или выг­ля­дела ин­те­рес­ной, но де­воч­ке нуж­но бы­ло дож­дать­ся, по­ка ма­ма за­кон­чит го­ворить, что бы кое-что поп­ро­сить. Мэ­ри-Энн так же сто­яла и жда­ла окон­ча­ния раз­го­вора: про неё все еще ник­то не вспом­нил и поз­во­лил уй­ти.

Де­воч­ка под­ня­ла гла­за на уп­равля­юще­го и на­чала бу­равить его взгля­дом, на­де­ясь, что он об­ра­тит на неё вни­мание. По­чувс­тво­вав не­лад­ное, Джон при­нял­ся кру­тить го­ловой, ища то­го, кто по­жира­ет его гла­зами, а уви­дев, с ка­кой на­деж­дой смот­рит на не­го Элис, быс­тро за­вер­шил раз­го­вор и ушел ис­кать глав­но­го дво­рец­ко­го То­маса, у ко­торо­го бы­ли клю­чи от пог­ре­ба. Гра­финя Эк­липтия же, сов­сем не­удов­летво­рен­ная раз­го­вором, скрес­ти­ла ру­ки на гру­ди и ус­та­вилась на свою дочь:

— Ты еще не уш­ла? — жен­щи­на пе­реве­ла взгляд на Мэ­ри-Энн. — Иди, за­нимай­ся сво­ей ра­ботой.

Гор­ничная пок­ло­нилась и выс­коль­зну­ла из ком­на­ты, в глу­бине ду­ши ис­пы­тывая не­веро­ят­ное об­легче­ние, по­тому что на­ходит­ся в ком­па­нии стро­гой и злой гра­фини бы­ло ну очень неп­ри­ят­но. Пе­реве­дя ды­хание, жен­щи­на нап­ра­вилась к лес­тни­це в пра­чеч­ную, но стол­кну­лась с не­весть от­ку­да-то взяв­шей­ся но­вень­кой гор­ничной, ко­торую Мэ­ри-Энн рань­ше ни­ког­да не ви­дела.

— Ох, из­ви­ни по­жалуй­ста. Да­вай я по­могу, — Мэ­ри-Энн тут при­нялась со­бирать вы­пав­шие из рук де­вуш­ки по­лотен­ца, — те­бя ког­да при­няли?..

Элис в это вре­мя, скром­но по­тупив гла­за, спра­шива­ла у гра­фини, мож­но ли ей до на­чала праз­дни­ка по­ехать в Лон­дон, на от­кры­тие выс­тавки кар­тин. Де­воч­ка с Ми­ха­илом уже дав­но пла­ниро­вали эту по­ез­дку, но у ма­мы ви­кон­тесса ре­шилась спро­сить толь­ко сей­час.

— Нет, — гра­финя сно­ва взя­ла ча­шеч­ку с уже нем­но­го ос­тывшим ча­ем, — зав­тра, все зав­тра. Не пос­ледний день жи­вешь.

Элис кив­ну­ла и ти­хонеч­ко выш­ла, ста­ра­ясь не шар­кать но­гами и не шур­шать по­долом, — Эк­липтия это­го не лю­била. Мол­ча встав пос­ре­ди ко­ридо­ра, де­воч­ка сна­чала пос­мотре­ла на­лево, за­тем нап­ра­во, раз­ду­мывая, взять ли Ми­ха­ила на «сла­бо», что­бы сбе­жать, или все же и вправ­ду схо­дить зав­тра. Ре­шив, что бе­зопас­нее для сво­его мо­раль­но­го здо­ровья бу­дет по­ехать на выс­тавку зав­тра, ви­кон­тесса, нек­ра­сиво на­дув­шись, по­топа­ла по ко­ридо­ру к биб­ли­оте­ке, не­понят­но за­чем не­силь­но сту­кая по каж­дой по­пада­ющей­ся ко­лон­не. Слу­чай­но про­пус­тив од­ну, Элис вер­ну­лась к ней, стук­ну­ла и пош­ла даль­ше, нев­нятно про­бор­мо­тав что-то вро­де «Я же не хо­чу сго­реть». Ви­димо, это у неё та­кая иг­ра, ти­па то­го, ког­да мы пры­га­ем по плит­ке, не нас­ту­пая на тре­щины и сты­ки меж­ду ни­ми.

Вер­нувшись к Ми­ха­илу, де­воч­ка усе­лась на свою по­душ­ку, ди­ко злясь на весь мир. Она сгор­би­лась и на­чала буб­нить про «нес­пра­вед­ли­вость» и «гад­кое от­но­шение», не об­ра­щая вни­мания ни на что дру­гое. Дво­рец­кий же зев­нул и лег пря­мо на пол, пы­та­ясь, не вста­вая, до­тянут­ся до кни­ги, ко­торую чи­тала Элис до ухо­да. Вы­тянув­шись до смеш­но­го не­ес­тес­твен­но, Ми­ха­ил все же схва­тил фо­ли­ант и, при­тянув к се­бе, рас­крыл его где-то по­сере­дине. Про­лис­тав еще нес­коль­ко стра­ниц, он при­нял­ся чи­тать вслух но­вый рас­сказ, из­редка под­ни­мая взгляд на свою хо­зяй­ку, про­веряя её нас­тро­ение. Элис очень быс­тро от­влек­лась от сво­их проб­лем — нас­толь­ко ин­те­рес­ной бы­ла ис­то­рия и нас­толь­ко ув­ле­катель­но чи­тал Ми­ха­ил, хоть он и час­то пре­рывал­ся, что бы уб­рать ле­зущие в гла­за во­лосы.

Эта гла­ва бы­ла о жив­шем не­ког­да ве­ликом доб­ром ма­ге, ко­торо­го на­зыва­ли Мас­те­ром Вре­мени за его спо­соб­ность ме­нять са­мо рус­ло те­чения жиз­ни. Мас­тер счи­тал­ся ве­ликим, ве­личай­шим в сво­ем ро­де, и его все ува­жали и лю­били. Он жил счас­тли­во, по­ка од­нажды на его стра­ну не на­пал страш­ный дра­кон, по­губив­ший мно­гие на­роды. Не по­бо­яв­шись, Мас­тер сра­зил­ся с ним, что­бы за­щитить тех, кто был ему до­рог, свою семью и дру­зей. Бит­ва бы­ла труд­ной, монстр был мо­гуч и си­лен, но Мас­тер смог его по­бедить. Ед­ва стих пред­смертный крик дра­кона, лю­ди в той стра­не воз­ли­кова­ли и ус­тро­или пир. Но, неж­данно для всех, Мас­тер на сей пир не явил­ся. Ког­да же его семья приш­ла к не­му в дом, она об­на­ружи­ла, что маг ис­чез, не ос­та­вив ни од­ной, да­же са­мой ма­лень­кой, за­пис­ки. Вмес­те с Мас­те­ром, из ми­ра ис­чезли и тай­ны ве­лико­го Вре­мени, ко­торые ни­кому, кро­ме это­го ма­га, не уда­лось раз­га­дать. И лю­ди до сих пор ищут его, в на­деж­де, что Мас­тер ис­пра­вит их гре­хи, по­вер­нув вре­мя вспять.

— Та­кая се­бе ис­то­рия, — Ми­ха­ил от­ло­жил кни­гу. — Вер­но, да?

Де­воч­ка, уже пол­ностью вер­нувша­яся в свое преж­нее ве­селое сос­то­яние, при­нялась бол­тать о сво­их до­гад­ках. Дво­рец­кий с ви­димым ин­те­ресом её слу­шал, — в этом и зак­лю­чалась за­дача это­го про­из­ве­дения, чи­тать его нуж­но вдво­ем, и рас­ска­зывать друг дру­гу о сво­их ва­ри­ан­тах раз­ви­тия со­бытий, а за­тем уз­на­вать, кто же все-та­ки был прав. Кни­га бы­ла чу­дес­ная, но Ми­ха­ил не по­нимал, по­чему же она хра­нилась в под­ва­ле, где он её и на­шел, а не в биб­ли­оте­ке. А еще он не по­нимал, по­чему у кни­ги та­кое мрач­ное наз­ва­ние «Тем­ные тер­ри­тории», ведь в ней не бы­ло ни­чего страш­но­го и тем­но­го. Дет­ская книж­ка со стран­ным наз­ва­ни­ем.

— Те­бе ког­да-ни­будь бы­ло ин­те­рес­но, по­чему ав­тор ни­ког­да не опи­сыва­ет сво­их пер­со­нажей? — спро­сила Элис за­дум­чи­во, заб­рав у дру­га фо­ли­ант и при­няв­шись рас­смат­ри­вать кар­тинки по кра­ям стра­ниц, что­бы отыс­кать пор­тре­ты ге­ро­ев, но там бы­ли лишь рас­писные цве­ты и стран­ные пят­на, буд­то ав­тор про­лил здесь ко­фе, а за­тем, уви­дев что нат­во­рил, про­рыдал три дня. Не­уди­витель­но, что часть стра­ниц сни­зу с рас­плыв­ши­мися бук­ва­ми.

-Ну, мо­жет, это у не­го за­дум­ка та­кая, — дво­рец­кий за­дум­чи­во по­чесал нос и сно­ва при­нял­ся за­вора­чивать­ся в плед. — Но, ес­ли по­думать, то все пер­со­нажи ведь пред­став­ля­ют­ся са­ми со­бой, да? Нап­ри­мер, ты что, дра­кона не мо­жешь пред­ста­вить? — он улег­ся на по­душ­ки и зак­рыл гла­за.

— Мо­гу. А как выг­ля­дит Мас­тер? Я не знаю… — Элис расс­тро­ен­но при­нялась лис­тать «Тем­ные тер­ри­тории», ища от­вет, что же ста­ло с Мас­те­ром. — Не мо­гу пред­ста­вить.

Ми­ха­ил по­жал пле­чами и при­нял­ся стро­ить свои пред­по­ложе­ния:

— Я ду­маю, что раз это маг, зна­чит, это муж­чи­на, ина­че она бы­ла бы вол­шебни­цей. Ну и ещё Мас­тер же, он же Мас­тер, а не Мас­те­рица. Он ско­рее все­го мус­ку­лис­тый, ведь ему нуж­но мно­го сил, что­бы убить дра­кона, — па­рень при­от­крыл один глаз и взгля­нул на ви­кон­тессу, про­веряя, слу­ша­ет ли она его или нет. Она слу­шала, — а еще я поч­ти уве­рен, что у не­го есть бо­рода и усы, и он хо­дит и тря­сет ими, пу­гая сво­их со­пер­ни­ков.

Элис зас­ме­ялась и с улыб­кой про­дол­жи­ла ис­кать от­ве­ты на свои воп­ро­сы, ше­бур­ша стра­ница­ми.

Неж­данно-не­гадан­но из-за шка­фа по­яви­лась мо­лодень­кая гор­ничная, ко­торая, как бы­ло из­вес­тно всем, кро­ме Ми­ха­ила, бы­ла влюб­ле­на в лич­но­го дво­рец­ко­го ви­кон­тессы. Ед­ва в по­ле её зре­ния по­пал все еще ва­ля­ющий­ся на по­лу па­рень, она ми­гом ста­ла крас­ной как по­мидор и на­чала за­икать­ся. Кое-как Мэ­ри-Энн все же со­об­щи­ла, что она бы­ла пос­ла­на, что­бы под­го­товить Элис к праз­дни­ку.

Де­воч­ка, смеш­но по­качи­ва­ясь, под­ня­лась и, ед­ва удер­жи­вая кни­гу, ки­нула её пря­мо на ни­чего не по­доз­ре­ва­юще­го дру­га. Тот вскрик­нул и ста­щил здо­ровен­ный фо­ли­ант с се­бя, при­няв­шись ощу­пывать свои реб­ра в на­деж­де, что они не сло­мались. Как вы­яс­ни­лось, сло­мать­ся им не уда­лось, по­это­му Ми­ха­ил с серь­ез­ной ми­ной сел и, рас­крыв кни­гу, уг­лу­бил­ся в чте­ние, яв­но оби­дев­шись на ви­кон­тессу. А ей, в об­щем-то, бы­ло все рав­но: хмык­нув, Элис, ши­роко вы­шаги­вая, нап­ра­вилась в ту­алет­ную ком­на­ту. Гор­ничная же, ста­ра­ясь быть как мож­но бо­лее не­замет­ной, нап­ра­вилась за ней.

Ед­ва де­вуш­ки скры­лись в двер­ном про­еме, как дво­рец­кий скри­вил­ся так, буд­то бы прог­ло­тил сра­зу же пять ли­монов, при­чем вмес­те с ко­журой, и нах­му­рил­ся. Зак­рыв «Тем­ные тер­ри­тории», Ми­ха­ил глу­боко вздох­нул и под­нялся, за­сунув фо­ли­ант под мыш­ку.

У две­рей биб­ли­оте­ки пос­лы­шал­ся звон: что-то раз­би­лось. Вздрог­нув, па­рень быс­тро пих­нул кни­гу под шкаф, ку­да она ед­ва по­меща­лась, а за­тем, сту­ча каб­лу­ками не­удоб­ных ту­фель по пар­ке­ту, по­дошел ко вхо­ду. Там од­на из гор­ничных, с крас­ны­ми ще­ками, со сле­зами на гла­зах, со­бира­ла ос­колки раз­бившей­ся вдре­без­ги хо­зяй­ской чаш­ки.

— Джон бу­дет злить­ся, — над­менно про­гово­рил па­рень, ог­ля­дывая на­несен­ный до­рого­му фар­фо­ру ущерб. — Та­кое не­замет­но не по­чинить.

Эта но­вень­кая гор­ничная ра­бота­ла от си­лы па­ру дней, Ми­ха­ил еще хо­рошо пом­нил, как уп­равля­ющий при­нимал её, сгор­блен­ную и ма­лень­кую рос­том. Выг­ля­дела она неп­ри­меча­тель­но — ко­рич­не­вые во­лосы, тем­ные гла­за и смуг­лая ко­жа, — дво­рец­кий сом­не­вал­ся, что за­метил бы её в тол­пе. Дро­жащи­ми ру­ками бед­ня­га со­бира­ла ос­колки, не прек­ра­щая ры­дать в три ручья.

— Те­бя кто в праз­дник пос­та­вил, ес­ли ты еще ни­чего не уме­ешь? — па­рень взял под­нос с ос­тавшим­ся сер­ви­зом, сто­яв­ший на ко­моде, и с от­вра­щени­ем пос­мотрел на де­вуш­ку, — при­бери тут и схо­ди умой­ся, смот­реть тош­но.

Гор­ничная за­кива­ла, вы­тирая тыль­ной сто­роной ла­дони гла­за и про­дол­жи­ла убор­ку. Фыр­кнув, дво­рец­кий вы­шел и нап­ра­вил­ся в сто­рону ка­бине­та гра­фини Эк­липтии, где она на­вер­ня­ка си­дит вмес­те с уп­равля­ющим, как обыч­но за­нятая день­га­ми.

По­пасть ни­щему, без­домно­му че­лове­ку в слу­ги бо­гатой семьи — это зна­чит на­чать нор­маль­ное су­щес­тво­вание. Есть нор­маль­ную еду, а не ог­рызки, спать на нор­маль­ных кро­ватях, а не на кам­нях, мыть­ся в ван­ной, а не в ре­ке и то­му по­доб­ное. За это те­бе нуж­но пре­дан­но и вер­но слу­жить то­му, кто заб­рал те­бя из гря­зи и дал на­деж­ду на луч­шее. Ми­ха­ил так и по­пал в семью Найт — Элис его слу­чай­но уви­дела в пе­ре­ул­ке, ког­да сы­новья тор­говца фрук­та­ми на­чали из­би­вать тог­да еще де­сяти­лет­не­го маль­чиш­ку за кра­жу од­но­го яб­ло­ка. С поз­во­ления от­ца, де­воч­ка спро­сила у Ми­ха­ила, не хо­чет ли он стать её слу­гой. Слу­гой и дру­гом. Ни­чего не умев­ший кро­ме во­ровс­тва, маль­чик со стран­ным для Ан­глии име­нем Ми­ха­ил, ко­торое все, кро­ме Элис, ко­вер­ка­ли «Май­кл», уз­нал, что, ока­зыва­ет­ся, он мо­жет быть нуж­ным. Ког­да он раз­бил свою пер­вую чаш­ку, он то­же пла­кал, бо­ясь, что его вы­гонят, а Джон, — тог­да он еще был дво­рец­ким гра­фа Сай­мо­на, — ус­по­ка­ивал его. Кста­ти, Ми­ха­ила все же выг­на­ли, по­тому что Эк­липтия воз­не­нави­дела его до глу­бины ду­ши, но ви­кон­тесса за­кати­ла та­кую ис­те­рику, что се­мей­ство Найт ли­шилось двух тре­тей стек­лянной по­суды, по­это­му маль­чи­ка пос­пе­шили вер­нуть в особ­няк.

Ми­ха­ил стал частью семьи. Да­же гра­финя сми­рилась с его су­щес­тво­вани­ем, за­метив, что Элис ста­ла ку­да спо­кой­нее и пос­лушнее, не бе­гала по особ­ня­ку, сра­жа­ясь со злоб­ны­ми монс­тра­ми и не стро­ила из се­бя пи­рат­ку, ка­та­ясь на што­рах. Но Эк­липтия не зна­ла, что её дочь все рав­но ос­та­лась та­кой же не­посе­дой, прос­то Ми­ха­ил, ко­торый умел чи­тать, на­чал рас­ска­зывать ей ис­то­рии. Это ока­залось для де­воч­ки ку­да ин­те­рес­нее, чем убе­гать от оз­лоблен­ной ма­тери за не вы­учен­ный урок. Те­перь они вдво­ем си­дели по биб­ли­оте­кам, чи­тая сказ­ки и ис­то­рии, пред­став­ляя се­бя на мес­те глав­ных ге­ро­ев, и сра­жа­ясь длин­ны­ми де­ревян­ны­ми указ­ка­ми. А ког­да к ним при­со­еди­нилась Ева, у ко­торой бы­ло в за­пасе не­веро­ят­ное ко­личес­тво ин­те­рес­ней­ших рас­ска­зов, иг­рать ста­ло еще бо­лее ин­те­рес­но. Прав­да, по­том…

Опус­тив под­нос на ко­фей­ный сто­лик, Ми­ха­ил пок­ло­нил­ся. Эк­липтия про­дол­жа­ла си­деть, пе­реби­рая бу­маги, и не об­ра­щала вни­мание на во­шед­ше­го дво­рец­ко­го.

Так как Джо­на в ка­бине­те не бы­ло, па­рень бес­шумно вы­шел, — ему поз­во­лялось, в от­ли­чие от гор­ничных, вы­ходить без раз­ре­шения, — и при­нял­ся ис­кать уп­равля­юще­го. Он ока­зал­ся в са­ду, спра­шивал у са­дов­ни­ков как об­сто­ят де­ла с уро­жа­ем.

— Джон! — Ми­ха­ил, пре­неб­ре­гая пра­вила­ми, пе­ремах­нул че­рез ог­ра­ду и со все­го ду­ху пом­чался к ста­рику. — Джон!

Уп­равля­ющий име­ни­ем от­влек­ся и за­мотал го­ловой, а уви­дев пар­ня, ко­торый ос­та­новил­ся ря­дом, пе­рево­дя ды­хание, рас­плыл­ся в улыб­ке, по­доз­ри­тель­но хо­рошо сох­ра­нив­шей­ся. По­рой па­рень спра­шивал сам у се­бя, что же блес­тит яр­че — лы­сина Джо­на или его улыб­ка:

— Май­кл? Что-то слу­чилось?

Дво­рец­кий за­каш­лялся от боль­шо­го ко­личес­тва не­весть от­ку­да взяв­шей­ся пыль­цы по­лыни — у не­го бы­ла ал­лергия на это рас­те­ние. Об­ма­хивая се­бя ла­донью, Ми­ха­ил на­конец на­чал го­ворить:

— По­чему ты пос­та­вил се­год­ня ра­ботать но­вень­кую гор­ничную? Не пом­ню как её зо­вут, но её при­няли вро­де дня два на­зад, та­кая, с ко­рич­не­выми во­лоса­ми, — па­рень за­чем-то на­чал по­казы­вать как выг­ля­дит её при­чес­ка, ви­димо за­быв, что она оди­нако­вая у всех гор­ничных.

Ис­крен­не уди­вив­шись, Джон по­жал пле­чами:

— Прос­ти, что? Май­кл, ты что-то пу­та­ешь, у нас не бы­ло по­пол­не­ния уже с год, с тех пор, как в пос­ледний раз при­ез­жал граф Сай­мон, — дво­рец­кий пох­ло­пал пар­ня по пле­чу, — а те­перь из­ви­ни, мне по­ра, нуж­но най­ти То­маса и уз­нать как об­сто­ят де­ла с про­веде­ни­ем праз­дни­ка.

— Н-но Джон… — Ми­ха­ил выг­ля­дел очень оша­рашен­но, — но я же точ­но пом­ню…

А уп­равля­ющий, уже ни­чего не слы­ша, нап­ра­вил­ся к хо­зяй­ствен­но­му крыль­цу, что-то счи­тывая с ма­лень­ко­го блок­но­тика и нас­висты­вая.

Дво­рец­кий на мгно­вение встал в сту­пор, — он не сов­сем по­нимал, что про­ис­хо­дит, — а по­том, все еще пре­бывая в не­до­уме­нии, по­шел об­ратно в биб­ли­оте­ку. Под­нявшись по лес­тни­це на тре­тий этаж, Ми­ха­ил от­крыл дверь с таб­личкой «library 3» и ог­ля­дел­ся. Гор­ничной уже не бы­ло, как и ос­татков фар­фо­ровой чаш­ки. Ре­шив, что Джон прос­то по ста­рос­ти за­был про эту но­вень­кую, па­рень об­легчен­но вздох­нул и по­дошел к шка­фу, где спря­тал «тем­ные тер­ри­тории», при­сел на кор­точки и су­нул в от­вер­стие ру­ку, ста­ра­ясь на­щупать ко­решок. Но его сер­дце про­пус­ти­ло удар: кни­ги не бы­ло. Встав на чет­ве­рень­ки, Ми­ха­ил при­нял­ся об­ша­ривать тай­ник, но там бы­ла толь­ко пыль, по­ка дво­рец­кий не­ожи­дан­но не нат­кнул­ся на что-то ос­трое и тон­кое, мгно­вен­но по­резав па­лец. До­сад­ли­во цок­нув, па­рень сли­зал выс­ту­пив­шую ка­пель­ку кро­ви и про­дол­жил по­ис­ки, на этот раз то­го, что его по­рани­ло. Паль­цы на­щупа­ли лист бу­маги.

Па­рень дос­тал его и от­ряхнул — лист был не силь­но пыль­ный, ско­рее все­го, его по­ложи­ли ту­да сов­сем не­дав­но, он прос­то ис­пачкал­ся, — но на­писа­но ни­чего не бы­ло. Тог­да Ми­ха­ил ре­шил пос­мотреть, что бу­дет, ес­ли под­нести лист к ог­ню, не зря же он чи­тал де­тек­ти­вы вмес­те с Элис. Это по­мог­ло — на­чали прос­ве­чивать­ся бук­вы, но их бы­ло труд­но ра­зоб­рать. Пе­ревер­нув на­ход­ку, дво­рец­кий яс­но по­нял, что он ду­рак, и что нуж­но бы­ло сра­зу же ос­мотреть лист с двух сто­рон.

Над­пись бы­ла не­чет­кая, сде­лан­ная в спеш­ке, но ра­зоб­рать мож­но: «Не ло­жись спать се­год­ня ночью». Па­рень ту­по ус­та­вил­ся на бук­вы, по­том ском­кал лист и ки­нул в му­сор­ное вед­ро. Те­перь он окон­ча­тель­но ре­шил, что это шут­ка Элис, и что в бли­жай­шие нес­коль­ко дней нуж­но ус­тро­ить ей что-то по­доб­ное, но не сей­час, уже поз­дно и по­ра ид­ти пе­ре­оде­вать­ся к праз­дни­ку. Прав­да, чуть поз­же он вспом­нил, что де­воч­ка очень ма­лень­кая и хруп­кая, и она ед­ва под­ни­ма­ет ог­ромный фо­ли­ант, не что­бы ку­да-то его та­щить.

Спус­тя час, мо­жет, чуть мень­ше, на­чали при­бывать гос­ти. Ви­кон­тесса уже уми­рала от же­лания что-ни­будь съ­есть, как и Ми­ха­ил, по­тому что они оба про­пус­ти­ли обед, за­сидев­шись за кни­гой, а зав­тра­кали в рань-ран­нюю, еще до то­го, как прос­ну­лась гра­финя Эк­липтия. Но по­ка все гос­ти — Элис по­нятия не име­ла кто они все, по­тому что гос­тей приг­ла­шала ма­ма, — не при­были, есть бы­ло нель­зя, по­это­му па­роч­ка дру­зей сто­яли вда­леке от праз­днич­но­го шу­ма, в угол­ке ас­сам­блей­ной за­лы, об­суждая за­гадоч­ное ис­чезно­вение «тем­ных тер­ри­торий», про ко­торое Ми­ха­ил ко­неч­но же (!) рас­ска­зал под­ру­ге. Не мог­ла же кни­га ис­чезнуть не­из­вес­тно ку­да, или прев­ра­тить­ся в лист бу­маги! Но все ва­ри­ан­ты свер­шивших­ся со­бытий бы­ли очень стран­ны­ми, мож­но ска­зать фан­тасти­чес­ки­ми, и ча­ще все­го свя­зан­ны­ми с приз­ра­ками, по­это­му ни один из них не под­хо­дил.

На­конец, праз­дник на­чал­ся. Взрос­лые ве­сели­лись и тан­це­вали, и каж­дый счи­тал сво­им дол­гом по­дой­ти к де­воч­ке и поз­дра­вить её с один­надца­тиле­ти­ем. Гос­тей бы­ло так мно­го, и они го­вори­ли та­кие длин­ные и па­фос­ные ре­чи, что уже че­рез двад­цать ми­нут Элис на­чала зе­вать, из-за че­го Ми­ха­илу при­ходи­лось пе­ри­оди­чес­ки щи­пать под­ру­гу. Но ког­да нах­ва­ливать ви­кон­тессу всем на­до­ело, она на­конец-та­ки смог­ла отой­ти к сто­лу, где, скры­ва­ясь от оз­лоблен­ных глаз сво­ей ма­мы, тай­ком во­рова­ла пи­рож­ные и кек­сы. Ми­ха­ил ото­шел, по­тому что его поз­вал дво­рец­кий То­мас, ка­жет­ся, что­бы по­мочь при­нес­ти еще нес­коль­ко бу­тылок с ви­ном. Это обыч­ный праз­дник, та­кой бы­ва­ет каж­дый год. И каж­дый год де­воч­ке бы­ло не­имо­вер­но скуч­но на­ходит­ся сре­ди взрос­лых нез­на­комых дя­дей и те­тей, ко­торые, ка­жет­ся, бы­ли го­раз­до бо­лее ра­ды праз­дни­ку, чем она са­ма.

Уп­ле­тая уже -дца­тый по сче­ту кекс, Элис вдруг по­чувс­тво­вала на се­бе чей-то взгляд. Се­кун­ду она прис­таль­но ос­матри­вала всех гос­тей, по­ка не за­мети­ла бе­лые во­лосы. Это её нап­рягло. Ста­ра­ясь не упус­тить об­ла­дате­ля столь ред­ко­го цве­та ше­велю­ры, де­воч­ка обош­ла стол и по­бежа­ла пря­мо сквозь тол­пу. Но пе­ред ней бук­валь­но из ни­от­ку­да выс­ко­чил маль­чик-ла­кей, же­лая ей что-то ска­зать, но де­воч­ка, на миг по­теряв­шая бе­лово­лосо­го, рас­серди­лась и от­тол­кну­ла его, по­бежав даль­ше, а тот че­ловек уже ис­чез. Рас­те­рян­но стоя сре­ди ве­селой и пь­ющей тол­пы, Элис ог­ля­дыва­лась. Та­кие во­лосы она в жиз­ни ви­дела толь­ко у од­но­го че­лове­ка, у Евы Лис­тер. Од­на­ко её здесь быть ни­как не мо­жет.

Чуть не пла­ча, де­воч­ка все так же про­дол­жа­ла ис­кать бе­лос­нежные во­лосы сре­ди тол­пы жен­ских раз­ноцвет­ных шля­пок и за­чесан­ных на­зад ко­рот­ких муж­ских при­чесок. Но вне­зап­но она уви­дела пар­ня лет двад­ца­ти трех в бе­лом кос­тю­ме с чер­ной ру­баш­кой, и у не­го бы­ли не­ряш­ли­вы, за­чесан­ные в хвос­тик, бе­лые во­лосы. Элис ми­гом пом­ча­лась к лес­тни­це, где он сто­ял, раз­го­вари­вая с ка­ким-то злоб­но выг­ля­дящим муж­чи­ной в крас­ном пид­жа­ке.

— Прос­ти­те, сэр! — де­воч­ка ко­го-то слу­чай­но тол­кну­ла и выс­ко­чила из тол­пы. — Мис­тер!

Па­рень то ли с ис­пу­гом, то ли ра­дос­тно пос­мотрел на неё — бы­ло слож­но по­нять, а муж­чи­на в пид­жа­ке скри­вил­ся, по­тому что Элис яв­но пе­реби­ла его. Де­воч­ка при­жала ру­ки к гру­ди, рас­смат­ри­вая бе­лово­лосо­го, муж­чи­ну же она слов­но не за­мети­ла.

Впро­чем, её мож­но по­нять: па­рень был очень кра­сив. У не­го бы­ло оваль­ное ли­цо, боль­шие си­ние гла­за и пух­лые гу­бы при­меча­тель­но­го неж­но-крас­но­го от­тенка, а ко­жа бы­ла очень блед­ная, ка­кого-то зе­фир­но­го цве­та. Бро­ви та­кого же цве­та, что и во­лосы, впро­чем, они бы­ли нем­но­го под­ве­дены чем-то тем­ным. И взгляд у не­го был доб­рый-доб­рый, как у вра­чей и учи­телей би­оло­гии.

— Ма­лень­кая ле­ди! — па­рень рас­плыл­ся в улыб­ке. — Вам что-то нуж­но?

Элис за­меш­ка­лась, ре­ша­ясь, спро­сить или все-та­ки не сто­ит, но все же от­ва­жилась:

— А вы зна­ли Еву Лис­тер?

В гла­зах бе­лово­лосо­го по­яви­лось по­нима­ние, по край­ней ме­ре так по­каза­лось де­воч­ке, но он от­ри­цатель­но по­качал го­ловой и от­ве­тил «Нет». Тог­да ви­кон­тесса грус­тно вздох­ну­ла, и уже сде­лала ша­жок на­зад, что­бы уй­ти, но сно­ва под­ня­ла го­лову:

— А вы то­же аль­би­нос, да? Ева бы­ла аль­би­носом, у неё во­лосы бы­ли бе­лые.

— Да, ма­лень­кая ле­ди, я аль­би­нос, — он сно­ва улыб­нулся. — Ме­ня зо­вут Ра­фа­эль, а вас Элис, вер­но? Вы ви­нов­ни­ца тор­жес­тва? — Ра­фа­эль под­мигнул Элис, от че­го та ми­гом счас­тли­во за­улы­балась и да­же пок­расне­ла.

Муж­чи­на же в крас­ном пид­жа­ке про­дол­жил сто­ять мрач­нее ту­чи, яв­но не­нави­дя весь мир, но он так бу­равил сво­его бе­лово­лосо­го со­бесед­ни­ка взгля­дом, что мож­но бы­ло по­думать, что в дан­ный мо­мент вся его не­нависть сос­ре­дото­чена толь­ко на Ра­фа­эле. Де­воч­ка бы­ла нем­но­го удив­ле­на нас­тро­ени­ем это­го муж­чи­ны: ка­залось бы, ря­дом с та­ким че­лове­ком, как Ра­фа­эль прос­то не­воз­можно ос­та­вать­ся хму­рым.

— Эй, За­хар, хва­тит дуть­ся. Ес­ли те­бе здесь не нра­вит­ся, то мы ско­ро уй­дем, не вол­нуй­ся, — па­рень хо­тел ска­зать что-то еще, но муж­чи­на не­ожи­дан­но поч­ти про­рычал, что ему на все пле­вать. Ра­фа­эль выг­ля­дел очень не­доволь­ным, но по­вер­нулся к Элис, — из­ви­ните его, он не в ду­хе. Сер­дится на ме­ня, увы, увы, — он выг­ля­дел нем­но­го рас­те­рян­но и пос­то­ян­но ог­ля­дывал­ся на За­хара, — так что мы, вер­но, ско­ро пой­дем, что­бы не ме­шать праз­дни­ку. Но все же, не ска­жете ли вы мне, ма­лень­кая мисс, по­чему на дет­ском дне рож­де­нии сов­сем нет де­тей? Где ва­ши друзья?

Де­воч­ка тот час пог­рус­тне­ла и сдви­нула бро­ви к пе­рено­сице, силь­но пом­рачнев:

— У ме­ня нет дру­зей. Бы­ла под­ру­га Ева, это про неё я спра­шива­ла, но она умер­ла три го­да на­зад, её сбил ав­то­мобиль. И всё, — Элис пе­рес­та­ла смот­реть на Ра­фа­эля, а при­нялась рас­смат­ри­вать узо­ры рез­ной лес­тни­цы. Ей ста­ло очень не­удоб­но, и де­воч­ке за­хоте­лось пос­ко­рее уй­ти ку­да-ни­будь, лишь бы не ви­деть та­кое ве­селое ли­цо бе­лово­лосо­го пар­ня.

— Оу, ну, да, — Ра­фа­эль рас­те­рял­ся, — из­ви­ните, что под­нял эту те­му. А ва­ша мать раз­ве не мо­жет от­пра­вить вас в Лон­дон, там вро­де не­дав­но от­кры­лась час­тная шко­ла для де­вочек, вы мог­ли бы най­ти се­бе но­вых дру­зей.?

За­хар не­ожи­дан­но на­чал что-то буб­нить, ог­ля­дыва­ясь на ок­ру­жа­ющих. Бе­лово­лосый схва­тил его за ру­ку и мяг­ко на­чал пог­ла­живать, пы­та­ясь, ви­димо, ус­по­ко­ить или что-то в этом ро­де. Элис бы­ла удив­ле­на, нас­коль­ко же эти двое не­похо­жи меж­ду со­бой, пря­мо-та­ки ко­лос­саль­ная раз­ни­ца.

Но, по сек­ре­ту, я ска­жу вам, что на са­мом де­ле есть то, что их точ­но свя­зыва­ет да­же не­во­ору­жен­ным, не­опыт­ным гла­зом обыч­но­го че­лове­ка. И Ра­фа­эль, и За­хар — они го­рячие. Зна­ете, есть го­рячая ра­дость, го­рячая ярость, го­рячая злость, есть го­рячая лю­бовь, прав­да, пос­леднее обыч­но на­зыва­ют страстью. Лю­бовь не дол­жна при­носить боль, я знаю, по­это­му она дол­жна быть ед­ва теп­лой, веч­но тле­ющей. Клю­чевое сло­во — веч­но.

— Нет, — ви­кон­тесса улыб­ну­лась, — она не хо­чет. Го­ворит, что там за мной бу­дет не­кому приг­ля­дывать и я там что-ни­будь по­дож­гу. Не знаю, с че­го она это взя­ла, — де­воч­ка скор­чи­ла на­иг­ранно-за­дум­чи­вую гри­мас­ку.

Ра­фа­эль зас­ме­ял­ся:

— Лю­бите ба­ловать­ся с ог­нем? — па­рень выг­ля­дел очень до­воль­ным, хо­тя его спут­ник бук­валь­но по­жирал его бе­шеным взгля­дом хо­лод­но­го убий­цы.

— Нет, нет, что вы, — де­воч­ка за­маха­ла ру­ками. Со сто­роны это выг­ля­дело очень смеш­но, слов­но бы она от­го­няла мух, — я не знаю, по­чему она так ре­шила! — Элис за­дум­чи­во по­чеса­ла под­бо­родок, — впро­чем, на­вер­ное, я бы и са­ма не у­еха­ла от­сю­да. У ме­ня здесь… — она зап­ну­лась, — брат. Я ни­ког­да и ни­куда без не­го не вы­ез­жа­ла. Он приг­ля­дыва­ет за мной, что бы ни­чего пло­хого не слу­чилось.

Бе­лово­лосый по­нима­юще кив­нул, но За­хар при­нял­ся ры­кать на ми­мо про­ходя­щих ла­ке­ев, из-за че­го Ра­фа­эль пос­пешно поп­ро­щал­ся и ушел, бук­валь­но зас­тавляя груз­но­го муж­чи­ну то­пать за ним, к сло­ву, до­воль­но то­щим, в тол­пе. Элис с ми­нуту сто­яла, рас­суждая о том, ка­ких же стран­ных лю­дей приг­ла­ша­ет в особ­няк её ма­ма. В гла­зах у де­воч­ки уже ря­било от этих плать­ев всех цве­тов ра­дуги и сюр­ту­ков, ко­торые друг от дру­га во­об­ще ни­чем не от­ли­чались.

И вдруг, как чер­тик из ко­робоч­ки, из тол­пы, — по­ряд­ком по­редев­шей, по­тому что мно­гие уш­ли тан­це­вать в центр за­ла, — выс­ко­чил Ми­ха­ил. Он был нем­но­го взъ­еро­шен­ный, по­хоже, что То­мас зас­та­вил его но­сить не толь­ко бу­тыл­ки с ви­ном.

Кое-как приг­ла­див свои лох­мы, дво­рец­кий ука­зал на уда­ля­юще­гося Ра­фа­эля и спро­сил кто же этот чу­дик. Элис по­жала пле­чами, — чу­диком она его ни­как не счи­тала, впол­не обыч­ный че­ловек, — но от­ве­тила:

— Ра­фа­эль. Ес­ли чес­тно, я сов­сем не ус­пе­ла о нем ни­чего уз­нать, а все из-за За­хара, то­го стран­но­го муж­чи­ны, что был с ним.

— Это тот, ко­торый в крас­ном пид­жа­ке что ли? — уточ­нил Ми­ха­ил, — ну и ну, как же он кис­ло выг­ля­дит. Луч­ше не под­пускать его к сто­лам с едой, а то все про­кис­нет.

Де­воч­ка зас­ме­ялась и пок­ру­тила паль­цем у вис­ка, яв­но по­казы­вая свое от­но­шение к За­хару.

— По­хоже, мы сде­лали в этой ла­воч­ке все, что смог­ли, и мож­но со спо­кой­ной ду­шой ид­ти спать, — дво­рец­кий по­тер гла­за. — Мы вста­ли очень ра­но, так что нуж­но се­год­ня лечь по­рань­ше. На нас уже ник­то не смот­рит, так что пой­дем.

— За­то мы поз­дра­вили Еву с днем рож­де­ния, — ти­хо ска­зала ви­кон­тесса, сле­дуя за сво­им дру­гом.

В спаль­не бы­ло ти­хо. Слы­шалось толь­ко ти­кание ча­сов, да нев­нятное ше­бур­ша­ние за ок­ном. Па­рень за­жег лам­пу, а за­тем и све­чи, что­бы бы­ло не так тем­но.

Элис тут же скры­лась в ту­алет­ной ком­на­те — Ми­ха­илу с не­дав­них пор ста­ло ту­да нель­зя, впро­чем, по впол­не по­нят­ным при­чинам, — но да­же трех ми­нут не прош­ло, как она выс­ко­чила об­ратно жут­ко рас­тре­пан­ной и в ми­лой бе­лос­нежный со­роч­ке и тут же зап­рыгну­ла на ди­ван, пря­чась под оде­яло. Дво­рец­кий за­дер­нул што­ры и при­сел на край гро­моз­дкой кро­вати, смот­ря на то, как де­воч­ка пы­та­ет­ся ус­тро­ит­ся по­удоб­нее.

— А ты ког­да спать? — на­конец спро­сила она, на­тянув оде­яло до под­бо­род­ка. Это выг­ля­дело так смеш­но и так ми­ло, что Ми­ха­ил не прек­ра­щал улы­бать­ся.

— По­поз­же, ког­да праз­дник за­кон­чится и все разъ­едут­ся, — па­рень нем­но­го пок­раснел, но в тем­но­те это бы­ло пло­хо вид­но. — Вдруг что-ни­будь слу­чит­ся.

Ви­кон­тесса за­улы­балась и страш­ным за­могиль­ным го­лосом с под­вы­вани­ями на­чала го­ворить:

— А мо­жет ты бо­ишь­ся приз­ра­ка гор­ничной? — за что не­мед­ленно по­лучи­ла щел­бан в нос. — Эй!

— Нет ни­каких приз­ра­ков, и ты это зна­ешь. Не глу­пи. Я прос­то не очень силь­но хо­чу спать, — па­рень под­нялся и по­шел за­дувать све­чи. Не­ожи­дан­но раз­дался страш­ный вой, от­че­го Ми­ха­ил вздрог­нул и в стра­хе обер­нулся. За ка­кие-то па­ру се­кунд с не­го семь по­тов сош­ло, за­то Элис на­чала хо­хотать, бук­валь­но за­рыва­ясь в по­душ­ку в сле­зах. — Ах ты ма­лень­кая по­ган­ка! — дво­рец­кий ра­зоз­лился и от­пра­вил пря­мо де­воч­ке в ли­цо ди­ван­ную по­душ­ку. Ви­кон­тесса ус­пе­ла её пой­мать и про­дол­жи­ла сме­ять­ся, уми­рая от ис­пу­ган­но­го вы­раже­ния ли­ца её дру­га, ко­торое еще мож­но бы­ло раз­гля­деть при све­те све­чей.

Но вско­ре она ус­по­ко­илась и сно­ва лег­ла под оде­яло:

— Так ты не бу­дешь спать всю ночь из-за той за­пис­ки, да?

— Да нет же! Что ты за глу­пый ре­бенок! — вос­клик­нул Ми­ха­ил, все еще злясь за ду­рац­кую шут­ку, — го­ворю же, за­кон­чится праз­дник и пой­ду спать! А ес­ли ты пря­мо сей­час не зас­нешь, то я те­бя по­душ­кой за­душу, по край­ней ме­ре, я точ­но бу­ду знать, что этой ночью ник­то не при­дет ко мне и не нач­нет выть на ухо!

От та­ких слов де­воч­ка расс­тро­илась. Шмыг­нув но­сом, она за­вер­ну­лась как гу­сенич­ка в оде­яло и за­тих­ла, пре­бывая в ос­кор­блен­ном сос­то­янии. Дво­рец­кий и сам тут же скук­сился, по­няв, ка­кую глу­пость он толь­ко что ска­зал, по­это­му, за­дув пос­леднюю све­чу и нем­но­го уба­вив све­та в лам­пе, Ми­ха­ил по­дошел к кро­вати и об­нял свою под­ру­гу.

— Ты злой! — Элис отод­ви­нулась. — Злой и вред­ный!

— За­то я ни­ког­да не го­ворю твой ма­ме обо всех тво­их под­лень­ких свер­ше­ни­ях, вер­но? — хит­ро спро­сил дво­рец­кий и про­дол­жил смеш­ным го­лосом дик­то­ра из ра­дио, — гос­по­жа Найт, как вы счи­та­ете, ку­да же ис­чез Мас­тер из все­ми лю­бимой кни­ги «Тем­ные тер­ри­тории»? Уве­рен, у вас есть свои до­гад­ки!

Па­рень знал ку­да бь­ет. Ви­кон­тесса обо­жала пе­ред сном рас­ска­зывать о том, что она ду­ма­ет про кон­цовки ис­то­рий из кни­ги, по­это­му де­воч­ка тут же се­ла и при­нялась ба­лабо­лить:

— Я ду­маю, что Мас­тер ушел в дру­гую стра­ну сра­жать­ся с дру­гим дра­коном! Он же мог уз­нать о но­вом на­паде­нии и уй­ти за­щищать дру­гих лю­дей!

— Прек­расная вер­сия! — Ми­ха­ил вер­нул се­бе преж­ний го­лос, — а вот я ду­маю, что дра­кон пе­ред смертью по­делил­ся с Мас­те­ром ка­кой-ни­будь ве­ликой тай­ной, от­че­го Мас­тер ушел в от­шель­ни­ки раз­мышлять о жиз­ни.

— Нет, это слиш­ком не­ин­те­рес­но!..

Де­баты прод­ли­лись ча­сов до де­вяти, по­ка Элис не зас­ну­ла у дру­га на ру­ках, слу­чай­но зак­рыв гла­за. Дво­рец­ко­го это по­ряд­ком по­весе­лило, и он ти­хо уло­жил де­воч­ку в кро­вать, нак­рыв оде­ялом и по­цело­вав в ло­бик. Он с улыб­кой за­тушил лам­пу и уже по­дошел к две­ри, что­бы пой­ти спать, но вдруг пе­реду­мал и, зак­рыв дверь спаль­ни на ключ, сел на ва­ля­ющу­юся на по­лу по­душ­ку, об­ло­котив­шись на стол­бик кро­вати. Ми­ха­илу все не да­вала по­коя эта стран­ная за­пис­ка, и он чувс­тво­вал во всем этом ка­кой-то под­вох, но не до кон­ца по­нимал ка­кой имен­но.

* * *

Тем­но. Ни­чего не вид­но, да­же собс­твен­ных рук.

На ощупь я дос­та­ла ма­лень­кий сталь­ной ша­рик с раз­ны­ми стран­ны­ми знач­ка­ми и на­жала на пер­вую по­пав­шу­юся кноп­ку. Ша­рик мгно­вен­но зас­ве­тил­ся и по­казал мне го­лог­рамму ге­не­ало­гичес­ко­го де­рева Элис Найт. Здесь был и граф Сай­мон, ны­не по­кой­ный, умер­ший во вре­мя ко­раб­лекру­шения у авс­тра­лий­ских бе­регов, и Эк­липтия, прав­да, здесь её ли­цо выг­ля­дело ку­да ми­лее и доб­рее, и все ба­буш­ки и де­душ­ки с пра­бабуш­ка­ми и пра­дедуш­ка­ми.

— Что ж, да про­дол­жится эта ис­то­рия, — про­бор­мо­тала я, в не­яр­ком све­те го­лог­раммы рас­смат­ри­вая сте­ну, ря­дом с ко­торой сто­яла.

Примечания:

Итак, я вернулась с больницы. Я знаю, что тут уже в меня не особо-то верят, но, все же, смею вас заверить, я не разочарую вас. Новая история пО кРаЙнЕй МеРе не зайдет в тупик. Надеюсь, что я смогу наверстать упущенное и мой навык писательства вернется на прежний уровень.

А теперь сноски:

Мэри-Энн* — горничные раньше не имели своих личных имен, их называли просто "Мэри-Энн".

графини Эклиптии* — Эклиптия является женой графа Саймона, что автоматически сделало её графиней

маленькой виконетессы* — дочь графа является виконтессой, сын — виконтом

камеристка* — личная горничная