Тайны Древнейшего и Благороднейшего (джен)

На поиск информации ушло три дня. В отделе периодики было столько газет и журналов, а изучаемый период настолько неопределён, что Гарри искренне обрадовался, что всего трёх дней хватило, чтобы нащупать первую ниточку.

«Дейли Телеграф» от шестнадцатого июля семьдесят седьмого года. С первой страницы которого на Гарри смотрела она — владелица кулона со сломанной цепочкой.

Растерянно посмотрев на фото незнакомки, ради чьей истории он, собственно, и пришёл в библиотеку, Гарри убрал снимок в карман и принялся за чтение истории другой девушки из альбома.

«В четверг, четырнадцатого июля Стефани Грин в последний раз видели живой.

Пропажа девушки вызвала широкий резонанс, она стала уже шестой жертвой неизвестного злоумышленника…»

Гарри почувствовал, как волосы встали дыбом.

«Изуродованные останки Стефани были обнаружены на пустыре в Стратфорде…»

«По информации от пожелавшего остаться неизвестным сотрудника Скотланд-Ярда криминалисты не сумели обнаружить никаких следов, могущих пролить свет на произошедшее со Стефани Грин.

Сколько юных девушек должно погибнуть, прежде чем Скотланд-Ярд выйдет на след убийцы?»

Подшивки за семьдесят седьмой год лежали на столе, так что Гарри не составило труда найти статьи о предыдущих жертвах. Пять девушек… Чёрно-белые снимки не позволяли определить, какого цвета были их волосы, но Гарри это было и не нужно. Троих он узнал — их фото были в альбоме Сириуса.

* * *

Сколько он просидел, бездумно пялясь в пространство перед собой, Гарри не знал. Мысли были тягучими и вязкими, картина не складывалась. Встряхнувшись, он заставил себя прочитать статьи внимательно, и узнал о существовании такого понятия, как «трофей».

По спине снова промаршировала колонна боевых мурашек, он понял, что за коробка хранилась в тайнике спальни Сириуса, но поверить в напрашивающиеся выводы не смог.

Стефани могла быть девушкой Сириуса. Он мог взять кулон, чтобы починить порванную цепочку. Мог забрать собственный подарок после расставания, мог даже найти потерянное украшение на улице, Стефани сама могла подарить кулон… Гарри судорожно пытался придумать любые объяснения, опровергающие чудовищные подозрения, но лишь сильнее убеждался в виновности Сириуса.

Почему-то в памяти всплывали жестокие шутки Мародёров, их издевательства над Снейпом, пренебрежительное отношение последнего Блэка к магглам — хоть тот и ни за что не признал бы этого. Раньше Гарри казалось, что Сириус — большой ребёнок, импульсивный, горячий, смелый. Теперь эти качества представали в искажённом маггловской прессой свете. Сириус не умел реально оценивать собственные поступки. Сириус не видел границ между шуткой и травлей. Сириус считал магглов подходящими жертвами для розыгрышей.

Вот именно — жертвами.

Гарри содрогнулся.

Действуя больше механически, чем осознанно, он заказал копии заинтересовавших его статей и отправился в Нору. Говорить о том, что узнал, он не собирался даже под угрозой Авады, но оставаться наедине со своими мыслями и дальше больше не мог.

До промежуточной аттестации оставалось всего несколько дней, так что Рон ничего не замечал, без перерыва ноя о своей тяжёлой судьбе. Около часа Гарри провёл в обществе лучшего друга, выслушал стенания о нехватке времени и сложности заданий, посочувствовал, когда Рон принялся жаловаться на нежелание Гермионы помогать ему, и сбежал в тишину своего дома на Гриммо.

Знал бы Рон, с какими сложными вопросами приходится ему самому разбираться, постыдился бы ныть о трансфигурации.

Дома Гарри отложил копии статей и достал учебники. Расследование расследованием, а провалить аттестацию он не имеет морального права, всё же он Мальчик-Который-Выжил.

Гарри был уверен, что сосредоточиться не удастся, но ошибся: перенапряжённый мозг с радостью ухватился за возможность отвлечься и сосредоточиться на простых и понятных формулах чар и трансфигурации, на тщательно выверенных последовательностях рецептов зелий, и даже довольно нудные описания травологии запоминались после первого же прочтения. Уставший, но довольный собой Гарри отправился спать ещё до полуночи, и уснул, впервые с обнаружения связи между Сириусом Блэком и погибшими девушками, без промедлений и кошмаров.

Утром он вновь аппарировал в библиотеку, продолжив изучение периодики.

Седьмая жертва обнаружилась случайно. Гарри неловким движением смахнул со стола газету, та раскрылась где-то посредине, и на него глянул портрет строгой девушки под некрупными буквами «Разыскивается». Эвелина Хант была единственной дочерью профессора Оксфорда, поэтому её хватились сразу же — не прошло и получаса с момента пропажи. Гарри тщательно изучил объявление, отметив среди особых примет родинку на нижнем веке, и среди вещей — кольцо. Эвелина подходила под альбомный типаж: рыжая, зеленоглазая, двадцать один год, так что Гарри не стал засиживаться в библиотеке, сделал копию газеты и поспешил домой — листать альбом.

Эвелина была на тридцать второй странице.

Пять футов два дюйма. Второй размер груди. Любит клубнику со сливками. Предпочитает анальный секс.

Гарри сглотнул. Дочь профессора оказалась той ещё штучкой. Но это была ниточка, даже паутинка, что могла помочь распутать клубок тайн, — в более поздних газетах Гарри не встречались упоминания о том, что Эвелину нашли убитой, так что он возлагал немалые надежды, что девушка просто рассорилась с родителями и сбежала. Да хотя бы с тем же Сириусом! И теперь она наверняка уже степенная взрослая дама, которая вполне возможно не откажется рассказать Гарри о его крёстном и тем самым развеять отвратительные тучи, что сгустились над образом Бродяги за последнее время.

Далёкому от настоящего мира магглов Гарри Поттеру пришлось попотеть, что выйти на след Хантов — уж слишком распространённой была фамилия, однако профессорское звание старшей мисс Хант помогло… прийти в тупик. Азалия Хант скончалась более десяти лет назад, а других родственников у них не оказалось.

Едва не зарычав от разочарования, Гарри вновь зачастил в библиотеку. Промежуточная аттестация прошла мимо его внимания, он даже не понял, когда успел побывать в Хогвартсе и пообщаться с профессорами, но новый список заданий лежал на столе вместе с пергаментом с оценками. Сплошные «Превосходно» и «Выше ожидаемого».

«Наверное, Рон обзавидовался», — мимолётно усмехнулся Гарри по пути в спальню. Утром его снова ждали газеты.

Семьдесят пятый и начало семьдесят шестого оказались «пустыми» на трупы рыжеволосых и зеленоглазых девушек. Первое тело было обнаружено в мае семьдесят шестого и, судя по степени разложения, успело пролежать несколько недель. На купленной специально для этих целей карте Гарри сделал первую отметку.

За лето было ещё четыре трупа, а потом тишина до самого Рождества.

Подозрения в адрес Сириуса стали уже не просто сильными, а почти не вызывали сомнения: убийства совершались исключительно в те периоды, когда студенты Хогвартса были на каникулах.

В семьдесят седьмом году первое тело обнаружили в конце февраля — поход в Хогсмид на День Влюблённых прекрасно вписался в схему.

Гарри почти перестал есть, спал по четыре часа, но бросить расследование уже не мог. Он совсем позабыл о друзьях, а те, погруженные в собственные дела и проблемы, не навязывались. Ушли в прошлое встречи на выходных или совместные ужины на неделе; Гермиона строила карьеру и уже даже не извинялась за то, что не хочет тратить столь драгоценное время на пустую болтовню, а Рон обиделся. Письма Джинни приходили теперь дай Мерлин раз в несколько недель, но он даже не на каждое отвечал — все мысли были заняты убитыми девушками.

Гарри даже не заметил, что остался один.

* * *

Фотографии были не в каждой статье, но Гарри уже настолько изучил почерк убийцы — даже мысленно он запрещал себе использовать имя крёстного! — что без колебаний отделял зёрна от плевел. И тем не менее, несмотря на все его старания, на скрупулёзный разбор периодики, он смог обнаружить лишь одиннадцать жертв. Почти в два раза больше, чем Скотланд-Ярд. И почти в пять раз меньше, чем было в альбоме.

Долго ломать себе голову ему не пришлось, что было проще для волшебника, чем переместиться в любую точку острова по первой необходимости? Застонав в голос, Гарри заказал в библиотекаря газеты из нескольких случайных городов на разном удалении от Лондона за вычисленный период.

Сомнительная удача подстерегала его в первой же партии. «Саунтгемптон-ньюз» от девятнадцатого апреля семьдесят седьмого года. Девушка с четырнадцатой фотографии. Эшли Филиппс. Пять футов семь дюймов. Третий размер груди. Любит крепкий чай и непрожаренные стейки. В сексе покорна, любит имитацию насилия и аутоасфиксию. На снимке в газете чёлка Эшли была заколота той самой заколкой-бабочкой из шкатулки.

Гарри аппарировал на Гриммо, нанёс на карту новую информацию и застыл, обводя помещение расфокусированным взглядом. В шкатулке было штук двадцать трофеев. А фотографий пятьдесят. Это означало, что где-то в доме должны храниться ещё «шкатулки».

Досадливо поморщившись, поняв, что слишком рано забросил уборку, Гарри закатал рукава и приступил к обыску.

Снова выбрасывая старые ковры и рассохшиеся кресла, очищая воздух от пыли и вручную моя полы в освобождённых от хлама комнатах, Гарри не переставал думать о том, насколько мало информации по расследованию каждого из убийств было предоставлено журналистам. Даже фотографии жертв не везде были, не говоря уже о списке похищенных или пропавших вещей. С одной стороны он прекрасно понимал детективов из Скотланд-Ярда, не желавших вызывать панику у населения, с другой же, не мог отрешиться от мысли, что будь общественность в курсе грозящей рыженьким девушкам опасности, кто-то из них мог остаться жив. С третьей же, ему ужасно хотелось найти детектива Райли, который вёл расследование серии убийств, о которых было известно, и хотя бы накричать на него.

Внезапно Гарри осенило, что последнее ему вполне по силам. Конечно, в Ярде Конфундусами не поразбрасываешься, а без документов его не то что в здание не пустят, но вполне возможно, что и арестовать попытаются, однако получить информацию, как можно связаться с детективом, а потом и побеседовать с ним вне полицейского участка, это было не так уж трудно осуществить.

Немного повеселев, Гарри отложил уборку-обыск и в качестве отвлечения занялся хогвартскими заданиями.

Утром Гарри занял стратегическую позицию перед входом в новое здание Скотланд-Ярда, почти сразу же осознал свою ошибку и переместился обратно домой — без мантии-невидимки нечего было и думать подстеречь кого-то на площади перед зданием полиции.

Вторая попытка была более успешной. Присмотрев пожилого полисмена, Гарри тихо и незаметно «сел ему на хвост», довёл до машины, припаркованной почему-то в нескольких кварталах от офиса, и, убедившись, что несмотря на разгар дня, вокруг нет нежелательных свидетелей, стянул мантию-невидимку и упёр полисмену в спину кончик палочки:

— Без глупостей, я хочу задать пару вопросов и всё.

Мужчина спокойно кивнул, приподнял руки, показывая, что не намерен сопротивляться, и, без дополнительных просьб медленно и осторожно извлёк своё табельное оружие из кобуры и положил на капот.

Гарри облегчённо выдохнул, забрал пистолет и сел в машину на заднее сидение — в тех фильмах, что смотрел Дадли, преступники всегда так делали.

— Что вы хотели спросить? — напомнил о себе полисмен, без всякого выражения глядя на Гарри через зеркало заднего вида.

— Поехали, — занервничал тот. Уж слишком спокойно вёл себя заложник.

Мужчина также невозмутимо завёл машину, тронулся с места и лишь после этого повторил вопрос:

— Так что вам нужно?

— Информация по старому делу.

— Насколько старому?

— Семьдесят седьмой год.

— Вот как, — присвистнул он, тормозя на светофоре. — Могу я узнать, с какой целью вы интересуетесь? — и тут же, предвосхищая возможные возражения, пояснил: — Если вам нужны общие сведения, я могу помочь, но если интересуют детали, то их можно узнать только из архива или от тех офицеров, что непосредственно принимали участия в расследованиях.

— Серийные убийства рыжих девушек, — ничего не заподозрив, ответил Гарри.

И сам не заметил, как полисмен вытянул из него всю информацию. И про самостоятельное расследование, и про причины, побудившие его затеять, и даже о личности подозреваемого.

— Это многое объясняет, — задумчиво протянул полицейский, сворачивая в район доков. — Я помогу тебе, парень. Вижу, ты не преступник, а пистолетом размахивал от отчаяния.

— Да не было у меня никакого пистолета, — пристыженно пробурчал Гарри, коря себя последними словами за излишнюю откровенность.