Вечерние разговоры (гет)

О заговоре

Из Уолверкота Кристофер вернулся не то чтобы мрачный, а хмурый и задумчивый.

— Что выяснил? — с беспокойством спросила Милли — выражение его лица не нравилось ей совершенно.

— Много всего интересного, — Кристофер хмыкнул и наконец-то посмотрел на нее по-настоящему. — Оказывается, против меня готовится заговор. Некоторым гражданам не нравятся накладываемые на них ограничения в использовании магии.

Милли округлила глаза и осторожно поинтересовалась:

— Что-то серьезное?

Подобные недовольные появлялись с известной регулярностью, но чтобы дело дошло до заговора… Кристофер пожал плечами:

— Не уверен пока. Подробностей мне выяснить не удалось. Зато теперь я знаю, почему дорогая племянница вдруг решила мне написать — их план каким-то образом тесно связан с ее нахождением в Замке. Она главная фигура этого заговора и чуть ли не мозг операции. А уж как она ловко манипулирует взрослыми магами — я б восхитился в иных обстоятельствах.

Милли пораженно выдохнула:

— Такая маленькая девочка?

Кристофер кивнул и провел ладонью по лицу:

— Молодая да ранняя. И если остальные хотят просто получить свободу творить, что вздумается, Гвендолен стремится к власти. И это в двенадцать лет. Что с ней дальше-то будет при такой прыти?

Теперь Милли поняла, что на самом деле больше всего беспокоило Кристофера и послужило причиной его странного настроения. И нерешительно спросила главное:

— А… ее брат?

Кристофер вздохнул:

— Не знаю. В том-то всё и дело. Одно несомненно: Гвендолен использует его силы для своих целей. Вполне вероятно, что Эрик с ней заодно, хотя не могу утверждать на сто процентов. Сама понимаешь — кудесники с девятью жизнями на дороге не валяются. Но…

Он не договорил, но Милли поняла и так. Если юный Эрик Чант такой же, как его сестра, он не должен становиться Крестоманси. А значит, поиски преемника надо начинать заново. Неизвестно где.

Милли шагнула вперед и обняла Кристофера, стараясь выразить свою поддержку этим объятием. Кристофер притянул ее к себе еще ближе, задумчиво выводя большим пальцем круги на ее спине — признак неуверенности.

— Ладно, может, всё еще не так страшно, — наконец, произнес он. — Приедут в Замок, понаблюдаем за ними. Я бы не стал брать Гвендолен вовсе — тут с первого взгляда видно, что ничего хорошего из нее не выйдет, — но она для Эрика единственная семья, он не поехал бы без нее. А с другой стороны, возможно, будет полезно иметь ее под боком — посмотрим, на что она способна, может, даже удастся выведать подробности их плана.

Кристофер говорил бодрым тоном, но Милли чувствовала, как ему не нравится эта ситуация. Он не мог ничего сделать с заговорщиками сейчас — пока они не совершили ничего противозаконного — и вынужден был выжидать, затаившись. Терпение никогда не было его сильной стороной, Милли знала это как никто.

Она немного откинулась назад в его руках, чтобы посмотреть в лицо и ободряющее улыбнуться.

— Будь оптимистом. Будем надеяться, что Эрик окажется хорошим мальчиком.

Кристофер усмехнулся и кивнул:

— Действительно. Рано делать выводы.

О том, что сам по себе заговор может обернуться опасным делом, Милли старалась не думать.

 

Об опасных экспериментах

Милли едва дождалась окончания званого ужина. Кристофер, когда уходил, выглядел по-настоящему пугающим. Каким становился в тех редких случаях, когда кому-то удавалось довести его до белого каления. Но самое тревожащее заключалось в том, что, когда он вернулся, Милли никак не могла прочитать его настроение. И, естественно, ей не терпелось узнать, что там произошло. Однако пришлось терпеливо ждать, пока разъедутся высокие гости.

— Что на этот раз? — спросила Милли, как только они остались наедине в своей спальне.

Кристофер тяжело вздохнул и пересек комнату, чтобы присесть на подоконник. Теперь он выглядел просто до крайности вымотанным и опустошенным.

— На этот раз едва не угробила Эрика и себя заодно.

Милли не сдержала пораженное восклицание, прижав ладонь к губам.

— На мгновение я испугался, что приду слишком поздно, — продолжил Кристофер, прикрыв глаза и сжав пальцами край подоконника так, что побелели пальцы. — Хотелось прибить проклятую девчонку на месте.

Милли подошла, чтобы обнять его, пытаясь успокоить. И с радостью почувствовала, как напряжение оставляет его и он постепенно расслабляется. Кристофер в свою очередь обнял ее, прижавшись щекой к макушке.

— И я так и не смог понять, помогает ли ей Эрик добровольно, — устало добавил он. — И, пожалуй, был с ним слишком резок.

Милли вздохнула, подняв голову. Когда Кристофер злился, он становился прямо-таки жутким — до дрожи. Взрослые опытные маги в таких случаях бледнели и отступали. А уж бедняга Эрик, наверное, перепугался до полусмерти. И сейчас Кристофер явно жалел о своей вспышке.

— Что Гвендолен? — спросила Милли, чтобы не заострять на этом внимание.

— Мы лишили ее магии, — Кристофер, поджал губы и, явно ничего не видя, уставился вдаль. — Надеюсь, хотя бы теперь она задумается. Однако надежда эта слаба.

Милли невольно фыркнула на последнюю фразу, и Кристофер слабо улыбнулся, сфокусировав взгляд на ней.

— А кроме того, когда Гвендолен лишена магии и не может пользоваться силами Эрика, мы можем, наконец, посмотреть, будет ли он сам ими пользоваться. И если будет, то как.

Милли кивнула. Они до сих пор не могли с уверенностью сказать, насколько добровольно Эрик позволяет сестре использовать свою магию, поскольку сам он никак себя не проявлял. А его магический фон можно было определить, только когда он начнет действовать. Возможно, теперь ситуация прояснится. И не только эта.

— Может, сообщники Гвендолен зашевелятся, поняв, что она выведена из игры, — с надеждой предположила Милли. — И выдадут себя.

— Да, об этом я тоже подумал, — согласился Кристофер.

— Значит, по-прежнему наблюдаем?

— Значит, по-прежнему наблюдаем, — Кристофер слегка скривился, и Милли невольно улыбнулась.

— И будем надеяться, что ситуация скоро разрешится. В лучшую сторону.

— Всегда такая оптимистка…

Кристофер засмеялся, и Милли поздравила себя с маленькой победой — он окончательно успокоился, мрачное расположение духа рассеялось, сменившись привычной решимостью и уверенностью. И пусть самоуверенность Кристофера порой ее раздражала, она всё же была куда лучше растерянности и подавленности.

 

О мотивах

Практически сразу после разговора с Эриком Кристофер умчался в совет министров, а, вернувшись, еще долго был занят с очередными бумагами. Так что расспросить его, как всё прошло, Милли смогла лишь вечером.

— Я не понимаю, Милли, — Кристофер вышагивал взад-вперед по комнате, пока Милли, сидя за туалетным столиком, вынимала шпильки из волос. — Он почему-то боится учиться магии. До паники. До такой степени, что представил себя чуть ли не вселенским злом, чтобы убедить меня, что его не стоит обучать магии. Чего он так боится?

Милли задумчиво посмотрела в зеркало, опершись о столик локтями и положив подбородок в ладони.

— История с Юфимией создала у него впечатление, что он не сможет справиться со своими силами? — предположила Милли.

Кристофер покачал головой:

— Нет. Я ведь сказал, что его будут учить именно контролю, чтобы подобное не повторилось. По-моему, он после этого испугался еще больше.

— А не могут на него действовать те чары, подавляющие волю? — Милли отвернулась от зеркала, чтобы посмотреть на Кристофера. — Гвендолен не хотела, чтобы он обучался магии, и потому он сам не хочет.

Кристофер остановился, замерев посреди комнаты, а потом медленно кивнул:

— Возможно, отчасти. Но все-таки мне кажется, основная причина в чем-то другом. Он уже начал потихоньку сбрасывать с себя эти чары, они не должны были вызвать настолько бурной реакции.

— Хм, — Милли задумалась, машинально постукивая кончиком шпильки по столику.

Кристоферу надоело нарезать круги по комнате, и он сел в кресло, растянувшись в нем с крайне утомленным видом. Милли закатила глаза. Она верила, что он действительно устал, но прямо сейчас этот жест был явно игрой на публику.

Некоторое время они молчали, а потом Милли пришла в голову мысль.

— Слушай-ка, а что если Эрик думает, что он врал тогда?

Кристофер послал ей вопросительный взгляд.

— Ну, когда признался, что это он превратил Юфимию в лягушку.

Кристофер недоверчиво приподнял бровь:

— Все-таки думаешь, что он не подозревает о том, какими силами обладает?

— Ты тоже долго думал, что не можешь творить магию, помнишь?

— Мне мешало серебро, — возразил Кристофер. — А Эрику мало того, что ничто не мешает, но он уже несколько раз пользовался магией.

— И мог просто не заметить этого, — настаивала Милли. — И думать… что это Гвендолен?

— Гвендолен здесь больше нет — он не может думать на нее.

Милли пожала плечами:

— Мало ли что мог вообразить мальчик, ничего не знающий о теории. А если он убежден, что не обладает магией, он боится, что это раскроется, как только Майкл начнет его учить. Следовательно, всплывет, что он солгал насчет Юфимии, и ты заинтересуешься зачем.

Кристофер немного помолчал, обдумывая ее версию.

— Ладно, предположим. А кстати, если это так, действительно — зачем он наговорил на себя? Если он защищает Гвендолен — ее в любом случае уже нет в нашем мире, и никто ей ничего сделать не может.

— Но есть ее двойник, — заметила Милли. — Боится, что ты узнаешь, что она не Гвендолен?

Кристофер вздохнул и потер ладонями лицо.

— Вот это-то и беспокоит меня больше всего. Эрик молчит, потому что боится каких-то последствий для себя, или потому что прикрывает злодейские планы Гвендолен?

Милли едва заметно улыбнулась:

— Думаю, первое. Я ведь говорила уже: он тебя боится. Может, если бы ты сказал ему, что и так уже знаешь про двойника, Эрик открылся бы больше?

— Не уверен… — начал Кристофер, но Милли его перебила:

— Кристофер, не начинай этот спор заново. Ты ведь прекрасно знаешь, что нужно, чтобы ребенок начал тебе доверять.

— Я должен показать, что сам доверяю ему. Я знаю, но… — Кристофер снова вздохнул. — Могу ли я это сделать?

Прежде чем Милли успела что-либо сказать, он продолжил:

— Хорошо. Я поговорю с ним в воскресенье — завтра я буду слишком занят, чтобы начинать подобный разговор.

Милли улыбнулась. Упрямого Кристофера всегда было почти невозможно переубедить, коль скоро он что-то вбил себе в голову, но ей удавалось справляться с этой задачей. Она была уверена: Эрик того стоил.

 

О заклятиях

И опять Милли не могла дождаться, когда разъедутся гости. Ей пришлось держать оборону одной, поскольку Кристофер вернулся только под самый конец, чтобы проводить их.

— Что там случилось? — нетерпеливо спросила Милли, когда за последним гостем закрылась дверь.

Кристофер тяжело вздохнул:

— Эрик умудрился сжечь собственную жизнь.

Милли потрясенно распахнула глаза:

— Как?

Пока они поднимались по розовой мраморной лестнице, Кристофер рассказал о догадливой Дженет и реакции Эрика на ее откровения.

— Именно этой реакции я и пытался избежать, — устало заключил Кристофер, входя вместе с Милли в спальню. — Одна польза — чары Гвендолен окончательно спали с него. Хоть и слишком дорогой ценой.

Кристофер подошел к зеркалу на туалетном столике, и в нем отразилась спальня Гвендолен, где в голубой кровати своей сестры мирно спал Эрик.

— Ты поменял их комнатами?

Милли внимательно всмотрелась в отражение, пытаясь понять, насколько жестоким стал этот опыт для бедного мальчика. Сейчас Эрик выглядел вполне обычным, только немного бледным.

Кристофер кивнул:

— Хочу на всякий случай присматривать за ним в эту ночь. Он пережил тяжелое потрясение — и моральное, и физическое.

Он повернулся к Милли и, заметив напряженное выражение ее лица, успокаивающе улыбнулся.

— Сейчас он в порядке. Насколько это возможно после всего. Я начал рассказывать про его девять жизней и силы, которыми он обладает, но пришлось прерваться, когда пришла Юфимия с чаем. Да и Эрик слишком слаб сейчас для долгих серьезных разговоров. Продолжим завтра — после церкви.

Милли вздохнула и обхватила себя руками:

— Бедняжка. Я до сих пор помню, как ты кричал, когда сжег свою жизнь в мире Драйта. Это было так же ужасно?

Кристофер невесело усмехнулся:

— Не знаю. Я себя со стороны не видел. Но Эрик выглядел страшно.

Милли сжала его ладони. От одной только мысли об этой картине ее передернуло. Кристофер притянул ее в свои объятия, коснувшись губами макушки.

— Что ж, будем надеяться, что завтра мы сможем прийти к взаимопониманию. И останется только поймать заговорщиков.

 

О воспитанниках

Милли стояла возле окна на одной из башен Замка. Она всегда любила это место за открывавшийся отсюда потрясающий вид. Правда, сейчас было почти слишком поздно, чтобы разглядеть что-то вдали, зато парк в вечерних сумерках казался еще прекраснее и таинственнее. Милли пришла сюда побыть немного одной после суматошного дня, пока Кристофер еще занят делами.

Ее уединение прервали знакомые шаги, и в следующее мгновение она оказалась в кольце сильных рук, а к шее прижались теплые губы. Милли улыбнулась и слегка откинула голову назад.

— Так и знал, что найду тебя здесь.

Даже не видя сейчас его лица, Милли чувствовала, что Кристофер улыбается.

— Как прошел первый урок с Котом? — спросила она.

— Хорошо. Он любознательный и умный мальчик. Вначале, правда, держался скованно и напряженно. Но чем больше он увлекался темой урока, тем более открытым становился. Могу с уверенностью сказать, что мы нашли общий язык.

— Давно пора, — усмехнулась Милли.

Кристофер хмыкнул, но никак не прокомментировал ее подначку, вместо этого спросив:

— Как Дженет?

Милли вздохнула:

— Скучает по дому и родителям. Хотя она и сказала тогда, что хотела вернуться, это неизбежно. Ей тяжело освоиться здесь, где всё чужое, странное и непонятное. И я как никто понимаю, что она сейчас чувствует. Но я хотя бы сбежала сама, а бедняжку Дженет никто не спрашивал.

Кристофер чуть сильнее прижал ее к себе и с сожалением ответил:

— Да, я тоже беспокоился об этом. Во всей истории Дженет оказалась случайной жертвой. Как думаешь, стоит попробовать вернуть ее домой? Правда, тогда придется перемещать всю цепочку двойников и что-то делать с Гвендолен…

Милли немного поразмышляла и покачала головой:

— Нет. Дженет сама хотела остаться, а Коту она необходима, чтобы побыстрее забыть о Гвендолен. Она привыкнет со временем. Уж я-то знаю, — Милли задорно улыбнулась их отражению, которое появилось, когда за окном окончательно стемнело.

Кристофер кивнул, улыбнувшись ей в ответ:

— Значит, у нас теперь появилось еще двое детей.

Милли тихонько засмеялась:

— Всегда хотела больше детей.

— Всегда хотел по возможности исполнять твои желания.

Кристофер сказал это слегка насмешливым тоном, но Милли знала, что он говорит искренне. Она была бесконечно благодарна судьбе за то, что оказалась в этом мире. И надеялась, что Дженет со временем почувствует то же самое.

 

О поездке в Италию

Из Италии Кристофер привез с собой младшего сына Элизабет.

— У Тонино очень интересный дар, — сказал он, когда представлял мальчика детям. — Он способен усиливать чужие чары.

Тонино старался держаться непринужденно, но явно смущался. К счастью, дети встретили его радушно и немедленно принялись опекать. Все, кроме Кота.

— Тебе не кажется, что Кот ревнует? — спросила Милли Кристофера позже вечером, когда помогала ему разбирать письма, скопившиеся за время его отсутствия.

Кристофер кивнул и, отложив очередное письмо, откинулся на спинку кресла.

— Я бы даже скорее сказал: обижен тем, что кто-то занял его место младшего. Ничего, ему полезно почувствовать себя старшим и ответственным.

Милли хмыкнула, но не могла не согласиться. Коту стоит начать учиться отвечать за других уже сейчас. Она в свою очередь отложила очередное письмо и задала вопрос, который крутился у нее на языке с самого начала, но она приберегла его на время, когда они останутся одни:

— Как там Элизабет?

— Прекрасно, — Кристофер тепло улыбнулся. — Передавала тебе горячий привет и очень сожалела, что я приехал один.

— Мне тоже хотелось бы с ней повидаться, — вздохнула Милли. — А что там у них случилось?

Кристофер рассказал про Герцогиню, Ангела Капроны и героическое приключение Тонино и Анджелики.

— Они успели подружиться в процессе, — темные глаза Кристофера весело блеснули. — Будут теперь как Ромео и Джульетта. Хотя старшая дочь Элизабет их в этом опередила: умудрилась выйти замуж за парня из Петрокки, представив его родным под вымышленной фамилией.

Милли рассмеялась. Изобретательная девочка — вся в мать. На мгновение вспыхнула ностальгия по тем временам, когда они все еще учились в Замке. Милли скучала по подруге.

— И как же она решилась отпустить с тобой Тонино? — поддразнила она Кристофера.

Тот состроил оскорбленное выражение лица:

— Что за намеки? — а потом уже серьезнее ответил: — На самом деле, Элизабет больше расстраивалась из-за того, что не может поехать с сыном. Она тоже по тебе скучает.

Милли грустно улыбнулась.

— Чувствую, нам надо в ближайшее время выбраться в Италию, — будто между прочим заметил Кристофер.

— О, правда? Ты мог бы? — с надеждой спросила Милли.

— Приложу все усилия, — пообещал Кристофер. — И возьмем с собой детей — им тоже небольшое путешествие не помешает.

— Кристофер, ты лучший! — воскликнула Милли, резким взмахом руки чуть не опрокинув чернильницу.

Или даже опрокинула — просто Кристофер моментально среагировал, вернув всё в исходное положение.

— Я знаю, — с невероятно самодовольным видом заявил он.

Милли фыркнула и покачала головой, поймав веселый взгляд темных глаз.

 

О прощаниях

Милли зашла в кабинет Кристофера узнать, чем он занят и не может ли она помочь. Хотя она была почти уверена, что занимается он вовсе не работой. И действительно — он сидел в кресле у стола, но повернувшись к нему спиной и задумчиво глядя в темноту за окном. Видимо, он слышал, как она вошла, поскольку, не оборачиваясь, тихо произнес:

— Забавно. Кто бы мне сказал, когда я впервые попал в Замок, что я буду грустить из-за смерти Габриэля, я бы счел его сумасшедшим.

Милли обошла стол, чтобы присесть на подоконник перед Кристофером.

— А я всегда знала, что в глубине души ты его любишь.

Он слабо улыбнулся и потянулся, чтобы взять ее за руку и переплести их пальцы.

— Я даже после смерти отца не испытывал такого ощущения потерянности и пустоты.

— Ох, милый… — Милли сочувственно сжала его ладонь. — Мне тоже будет его не хватать. Конечно, Габриэль был стар и это было ожидаемо, но всё равно как-то странно.

Кристофер невесело усмехнулся:

— Да. Казалось, будто он вечен.

Милли тихонько фыркнула и согласно кивнула — у нее тоже было такое ощущение. Однако она подозревала, что смерть Габриэля — не единственное, из-за чего расстроен Кристофер. И, немного помолчав, она осторожно спросила:

— Мордехай отказался остаться?

Кристофер мрачно кивнул:

— Сказал, что хочет, наконец, побыть свободным.

— Его можно понять, правда?

— Можно. Более того — я понимаю его, как никто, — Кристофер поцеловал ее ладонь, а потом потянул на себя, так что Милли в итоге оказалась у него на коленях. — Но прощаться от этого не легче.

— Уверена, когда-нибудь он вернется, — Милли улыбнулась. — Насладится своей свободой и вернется. Не зря ведь Розали согласилась занять свою прежнюю должность.

Кристофер посмотрел на нее с легким удивлением, словно раньше ему эта мысль в голову не приходила, а потом улыбнулся. Не вымучено, как до сих пор, а своей настоящей — теплой задорной улыбкой.

— А ведь действительно. Ты права.

— Я всегда права, — Милли горделиво приосанилась, игриво улыбнувшись в ответ.

Кристофер засмеялся, и Милли ласково взъерошила ему кудри, радуясь, что смогла отвлечь от мрачных мыслей.

 

О переменах

После ужина дети вернулись к бассейну, где в настоящий момент весело плескались. Казалось, они готовы сутки напролет проводить в воде. Милли улыбнулась, наблюдая за ними с террасы, где они с Кристофером устроились в шезлонгах. От бассейна доносился смех и радостный визг.

— Я рада, что Кот с Тонино все-таки сумели подружиться, — задумчиво заметила Милли.

Оба мальчика в данный момент под руководством остальных пытались научиться плавать. Не слишком успешно, зато весело.

— Да уж, совместное приключение их сблизило, — немного помолчав, Кристофер добавил: — И пошло Коту на пользу: он учится принимать решения и отвечать за них. И думать не только о себе.

— Куда быстрее, чем ты в свое время, — Милли просто не могла не поддразнить его.

К ее удивлению, Кристофер согласился:

— Да, его способность быстро учиться порой поражает, — он усмехнулся и покачал головой. — Кот не перестает меня удивлять — будто шкатулка с множеством потайных ящичков, которые постепенно открываются. Ему бы еще немного побольше уверенности в себе…

— Придет со временем, — улыбнулась Милли. — Уже сейчас он гораздо увереннее, чем был вначале. Просто ему надо привыкнуть к тому, что его действительно ценят, — слегка нахмурившись, она тихо добавила: — Порой я задаюсь вопросом, как к нему относились родители, чтобы взрастить у него такие комплексы.

Кристофер пожал плечами:

— Скорее всего, никак особенно — просто почти не замечали, сосредоточившись на Гвендолен.

Милли подумала над этим и кивнула — вероятно, он прав.

Раздался очередной взрыв смеха и отчаянный визг, когда совместными усилиями Дженет столкнули с небольшого трамплина, и она шлепнулась в воду, подняв вокруг себя фонтан брызг.

— А еще я рада, что Дженет окончательно прижилась у нас, — улыбнулась Милли, наблюдая, как Дженет выныривает, отплевывается и пытается утопить прыгнувшую следом за ней Джулию.

Кристофер с улыбкой кивнул. Милли взяла его ладонь и сжала ее, переплетя их пальцы.

— Спасибо, что устроил эту поездку. Нам всем необходимо было развеяться.

У Кота все-таки получилось поплыть, и теперь он под подбадривающие крики остальных изо всех сил молотил по воде руками и ногами. Тонино ненамного отстал от него.

— Ну, мы заслужили немного отдыха, правда? — Кристофер поднес ее ладонь к губам, поцеловав пальцы.

Милли нежно улыбнулась ему. Определенно, заслужили.

 

О взрослении детей

Это был первый официальный прием, на котором присутствовали дети. Кот страшно нервничал и, похоже, боялся, что высокие гости немедленно начнут его оценивать и сравнивать с Кристофером. Однако ему удавалось держать страх в узде и поддерживать беседу — в данный момент с министром иностранных дел, которому Кристофер только что его представил.

Роджеру с Джо, кажется было всё равно, где обсуждать очередное изобретение — гостей они практически не замечали. Милли усмехнулась: Роджер, и внешностью, и характером пошедший в нее, когда начинал говорить о технике становился поразительно похож на Кристофера, когда тот говорил о крикете.

Марианна нервничала не меньше Кота. И Милли знала, что она чувствует себя неотесанной деревенщиной, по ошибке попавшей в высшее общество. Хотелось успокоить бедную девочку, но Милли понимала, что никакие слова сейчас не помогут — надо просто дать ей время, чтобы привыкнуть.

Зато Джулия и Дженет наслаждались. Возможно, оттого что они были старше и более уверенны в себе, а может, и по причине множества окружавших их поклонников. Милли невольно залюбовалась дочерью. Если раньше она проигрывала по сравнению с Дженет — красивой и изящной, словно фарфоровая статуэтка, — то теперь почти затмевала ее. Утратив детскую пухлость, Джулия еще больше стала похожа на отца, в полной мере унаследовав и его яркую внешность, и неотразимую харизму.

Милли с невольной тревогой наблюдала, как они с Дженет весело болтают и смеются с несколькими молодыми людьми. Выросшая в замкнутом мирке Замка, Джулия была чересчур доверчива и открыта, и Милли до дрожи боялась, что кто-нибудь сделает ей больно. Но понимала, что не может вечно закрывать ее от окружающего мира.

Кристофер оторвался от беседы с министром чего-то-там, чтобы бросить в сторону веселящейся молодежи хмурый взгляд. Хотя только Милли заметила, что взгляд был именно хмурым — для остальных он казался как всегда отсутствующим. Раскланявшись с министром, Кристофер подошел к ней.

— Не нравятся мне эти франты, — заметил он, по-прежнему глядя на смеющуюся компанию.

Милли фыркнула:

— Ты ведь не собираешься отгонять от Джулии каждого приблизившегося к ней молодого человека, а, Кристофер?

— Каждого — нет, — невозмутимо ответил он. — Но определенных — собираюсь.

Милли поняла, что он почти серьезно, и вздохнула:

— Не вздумай вмешиваться. Позволь ей решать самой — даже если это означает, что она может ошибиться в своем решении. В этом ведь и состоит взросление, правда?

Кристофер слегка нахмурился, но спорить не стал — сам прекрасно понимая ее правоту, хотя соглашаться ему и не хотелось. А потом тихо продолжил:

— Мне кажется, Дженет меньше подвержена риску ошибиться на поводу у эмоций — она более рациональна. И более проницательна.

Милли согласно кивнула.

— Роджер кроме своих механизмов вообще ничего не замечает. Не знаю, интересуют ли его люди в принципе?

Милли хитро ухмыльнулась:

— Знаешь, он напоминает мне в этом одного знакомого мальчика, который от одного слова «крикет» становился совершенно невменяемым.

— Есть такое, — весело согласился Кристофер и уже серьезно продолжил: — Меня беспокоит Кот. Ему настолько очевидно тяжело общаться с незнакомыми и каждый раз приходится делать над собой усилие… А ведь ему предстоит постоянно взаимодействовать с самыми разными людьми.

Да, асоциальность Кота могла стать немалым препятствием в той деятельности, что ждала его в будущем. А с другой стороны…

— Он учится это преодолевать, — Милли с улыбкой кивнула в сторону Кота, с виду спокойно поддерживавшего светскую беседу. — И у него неплохо получается.

— Да, если забыть, что его спокойствие сейчас одна видимость.

— Ну, твоя невозмутимость тоже зачастую напускная, — заметила Милли.

Кристофер засмеялся:

— Туше.

Некоторое время они молчали, продолжая наблюдать за детьми. Наконец, вздохнув, Кристофер обреченно спросил:

— Почему они выросли так быстро?

Милли невольно засмеялась, оттого насколько беспомощно это прозвучало, а потом сжала его ладонь.

— Тоже спрашиваю себя об этом.

К этому моменту дети успели собраться вместе и теперь что-то увлеченно обсуждали, став при этом неуловимо более… настоящими. Кот сбросил свою маску спокойствия и мягко улыбался, изредка что-то вставляя в общий разговор — он всегда говорил меньше всех. Марианна слегка подпрыгивала, как будто от нетерпения. Роджер и Джо, похоже, что-то доказывали, пытаясь убедить остальных. Джулия и Дженет теперь выглядели не юными красавицами, почувствовавшими свою власть над мужскими сердцами, а заботливыми старшими сестрами.

— Знаешь, — задумчиво произнесла Милли. — Мне кажется, даже если вдруг нас не окажется рядом, они прекрасно смогут позаботиться друг о друге.

Кристофер проследил за ее взглядом и кивнул, улыбнувшись.

— Нам это удалось, — удовлетворенно заметил он и улыбнулся еще шире на ее недоуменный взгляд, однако соизволил пояснить: — Удалось дать нашим детям ту семью, которой не было у нас с тобой.

 

О возрасте

Кристофер растянулся поперек кровати (благо ее ширина позволяла), положив голову Милли на колени, а она ласково перебирала пальцами его черные кудри.

Эту привычку они приобрели после одного случая много лет назад. Кристофер тогда вернулся с магической войны во Второй серии. С облегчением кинувшись в объятия мужа, Милли не сразу заметила в его темной шевелюре седые волосы. А заметив, пришла в ужас — Кристоферу на тот момент было двадцать шесть лет. Что же такое он пережил на этой войне? Рассказывать он, конечно же, отказался. Зато с удовольствием устроился головой у нее на коленях.

Прикусив губу, чтобы сдержать навернувшиеся на глаза слезы, Милли принялась перебирать черные пряди, чтобы осторожно убрать из них седину. Чарами, конечно. Но и здесь следовало быть осторожной — Кристофер мог почувствовать магию, особенно направленную на него. Однако он так устал, что моментально уснул — прямо у нее на коленях. Чтобы несколько минут спустя проснуться с криком.

Милли поежилась от этого воспоминания. Такое случалось и впоследствии — вызовы, которые добавляли Кристоферу седых волос, после которых его мучили кошмары. Но тот первый раз запомнился особенно ярко.

— Милли, — Кристофер перехватил ее руку, чтобы поцеловать ладонь. — Не стоит.

Милли удивленно моргнула:

— Не стоит что?

— Прятать от меня, что я тоже подвержен бегу времени.

Губы Кристофера изогнулись в лукавой ухмылке, которую страшно захотелось поцеловать, так что Милли только несколько мгновений спустя осознала смысл его слов.

— О, — немного смущенно произнесла она. — Ты знал?

В последнее время седина у Кристофера начала появляться не из-за ужасов, увиденных на некоторых вызовах, а просто от возраста. Прекрасно зная, как важно ему чувствовать себя молодым и сильным, Милли убирала и ее. И никак не ожидала, что Кристофер знал об этом.

— Догадался не так давно, — он послал ей еще одну улыбку. — Спасибо, дорогая. Но не беспокойся: я сумел смириться с мыслью, что не отличаюсь от прочих смертных.

Это было сказано настолько трагичным и одновременно самодовольным тоном, что Милли фыркнула, а потом, не выдержав, засмеялась.

— А если серьезно: действительно спасибо. Мне это было нужно — ты всё правильно поняла. Как и всегда, — теперь в улыбке Кристофера появилась нежность.

И Милли все-таки наклонилась, чтобы поцеловать его.

Да, время проходило неуклонно, унося их молодость. Но они по-прежнему были вместе — и это главное.

 

Об отставке

Новый особняк хотя и был довольно-таки роскошным, всё же до Замка Крестоманси ему было далеко. Однако Милли беспокоило не это. Она слишком привыкла к Замку за столько лет, он стал для нее настоящим домом — родным и знакомым до мелочей. Покидать его было грустно. Но Милли была согласна с Кристофером — когда новый Крестоманси вступил в должность, прежнему не стоит оставаться в Замке. Даже если Кот как раз-таки вовсе не возражал.

Милли прошлась по дому, знакомясь с ним, а заодно и с прислугой. Кристофер, который дом выбирал и уже успел его изучить, в ее походе не участвовал. Милли нашла его позже в гостиной. Он стоял возле окна, глядя в сад — небольшой скромный сад, не чета громадным угодьям Замка. Милли приблизилась, обняв его сзади.

— Тебе понравилось? — спросил Кристофер, развернувшись в ее руках, чтобы в свою очередь обнять ее.

Милли искренне улыбнулась:

— Да, здесь чудесно, — и после короткой паузы добавила: — Хотя я буду скучать по Замку.

Кристофер кивнул:

— Никогда бы не поверил, что скажу такое, но, кажется, я буду скучать по должности.

Милли тихо засмеялась:

— Я подозревала, что такое может случиться.

Кристофер вопросительно приподнял бровь, и она продолжила:

— Признай, в отличие от Габриэля, ты никогда не относился к работе Крестоманси лишь как к тяжелой повинности.

— Пожалуй, — согласился Кристофер. — А кроме того, у меня вдруг появилось огромное количество свободного времени. Я отвык от этого и, честно говоря, не знаю, как им распорядиться.

Милли задорно улыбнулась:

— Ну, для начала мы могли бы отправиться в путешествие. Мне всегда было интересно побывать в тех мирах, в которых ты бродил ребенком.

Кристофер улыбнулся в ответ и притянул ее ближе, поцеловав в лоб:

— Отличная мысль.

Некоторое время они стояли молча. Однако Милли знала, что на самом деле беспокоит его больше всего и о чем он не хочет говорить. Поэтому в конце концов тихо заметила:

— И дети прекрасно справятся и без нашего ежедневного надзора. Они достаточно взрослые.

— Я знаю, — Кристофер вздохнул. — Но…

Но дети всегда останутся для них детьми, сколько бы им ни было лет. И им обоим тревожно было оставлять Джулию, Роджера, Дженет, а особенно Кота, на которого отныне легло бремя Крестоманси, идти своим путем.

— Помнишь те игрушки, которые сделали как-то Роджер с Джо — планеры? — спросила Милли. — Весь Замок по ним с ума сходил.

Кристофер усмехнулся и кивнул — еще бы не помнить это всеобщее помешательство на запускании планеров.

— Помнишь, чтобы планер взлетел, необходимо два условия: сначала разогнать его, а потом отпустить? — после короткой паузы Милли многозначительно добавила: — Научиться вовремя отпускать было самым трудным.

Вопреки всем страхам, Кристофер уверенно улыбнулся:

— Думаю, наши планеры будут летать высоко и далеко.