Вечерние разговоры (гет)

О победе

Милли была охвачена множеством разнообразных эмоций. Триумф и облегчение от победы в Одиннадцатой серии. Восторг от мысли о скором отъезде в школу, где она испытает уже сама всё то, о чем читала в книгах. Беспокойство за Кристофера, который оставался один в этом громадном Замке. Сожаление от того, что она бросает его здесь. Хотя де Витт обещал, что пригласит на обучение других детей, всё равно Милли чувствовала себя немножко предательницей.

И когда суматоха в Замке улеглась — хотя взрослые продолжали улаживать какие-то дела, детей отпустили отдыхать, — Милли вместо того, чтобы пойти к себе (теперь ей выделили собственную комнату), пошла к Кристоферу. Несмотря на то, что она жутко устала от всех испытаний и переживаний и мечтала просто заснуть.

Кристофер сидел на подоконнике, задумчиво глядя куда-то в сад и совершенно не выглядел победителем. Только бледным, уставшим и очень несчастным.

— А я думала, ты сейчас торжествуешь победу, — заметила Милли, прикрыв за собой дверь. — Ты отлично справился.

— Угу, — кивнул Кристофер, даже не повернувшись к ней.

— Больно было сжечь свою жизнь? — сочувственно поинтересовалась Милли.

Кристофер небрежно пожал плечами:

— Ерунда. Уже всё прошло.

Милли покачала головой. Она знала, что он врет. Это вовсе не ерунда. В тот момент на него было страшно смотреть. И еще страшнее слышать болезненный крик. Но он ведь никогда не признается в своей слабости. Поэтому она просто подошла и положила ладонь ему на плечо.

Кристофер улыбнулся и наконец-то посмотрел на нее:

— Слушай, Милли, ты точно хочешь в эту школу? Ты ведь могла быть учиться здесь…

Милли вздохнула:

— Наверное, могла бы. Но мне правда хочется узнать всё то, о чем я читала. Я сбежала в этот мир именно с целью попасть в школу.

Кристофер хмыкнул, но больше ничего говорить не стал — просто легонько сжал ее ладонь, снова уставившись в окно. Милли подумала, что до сих пор поглощенная собственными проблемами она не задумывалась, насколько тяжело дались Кристоферу последние события. И в первую очередь — предательство его дяди. А хуже всего, что и никто не задумывался — все обманывались его вечно самоуверенным и бодрым видом. Да, он наслаждался своей ролью командира, но это не отменяло того, что победа дорого ему стоила.

— Я буду приезжать на каникулы, — сказала она, просто чтобы прервать угрюмое молчание. — И де Витт обещал, что в Замке появятся другие дети, так что тебе не будет скучно. И ты правда молодец.

Кристофер наконец-то ухмыльнулся и спрыгнул с подоконника, взяв ее ладони в свои и легонько сжав.

— Я буду ждать твоего возвращения, Богиня.

 

О школе

Милли удобно устроилась в единственном кресле в этой комнате, которая сильно изменилась за время ее отсутствия. Кристофер явно усиленно тренировался в магии. Ну или ему просто надоело изначальное оформление в скучных коричневых тонах. Теперь здесь преобладали сине-зеленые цвета, на полу появился пушистый ковер, а пустое пространство заполнилось книжными полками, какими-то устройствами (Милли подумала, что надо будет позже изучить их подробнее) и коробками неизвестно с чем. Хозяин комнаты с довольным видом растянулся на кровати, слушая ее восторженный рассказ о школе.

— У меня в первый же день появилась подруга, — радостно сообщила Милли. — Она такая замечательная! — и поспешно добавила, заметив, как Кристофер слегка нахмурился: — Но, конечно, ты всегда будешь моим лучшим другом.

Он довольно ухмыльнулся:

— Да, у меня тоже появились новые друзья. Знаешь, со всеми этими детьми в Замке теперь куда веселее.

— Рада, что ты не скучал тут без меня.

— С чего ты взяла, что я не скучал? — оскорбленно вопросил Кристофер с немного слишком театральной интонацией, в которой всё же проскальзывала искренность. — Да я каждый день тебя вспоминал!

Он, как всегда, играл на публику. И в то же время Милли знала, что это правда. Она засмеялась и была вознаграждена довольным взглядом темных завораживающих глаз.

— И знаешь, там всё совсем как в книгах, — восторженно продолжила она свой рассказ. — Единственное — я думала, еда будет вкуснее. Какая-то она… никакая. Пресная.

Милли скривилась. Ей на самом деле сложно было привыкнуть к местной пище — даже сложнее, чем к тесной, неудобной одежде. И каждый раз приходилось прилагать невероятные усилия, чтобы глотать безвкусную овсянку или пудинг, который лишь с большой натяжкой можно было назвать сладким.

— Пресная, говоришь? — Кристофер резко сел, расплывшись в хитрой ухмылке. — Я знаю, как тебе помочь.

Милли слегка занервничала: она знала это выражение лица. Ни к чему хорошему оно обычно не приводило.

— Что бы ты ни задумал, лучше не надо, — на всякий случай попросила она, впрочем, без особой надежды.

И, конечно же, Кристофер проигнорировал предупреждение.

— Всё будет хорошо — не бойся. Завтра — ну, в крайнем случае, послезавтра — тебя ждет сюрприз.

— Кристофер… — вздохнула Милли.

— Успокойся, Милли, — ответил он с той самоуверенной и слегка высокомерной интонацией, что всё чаще появлялась в его голосе. — Я же сказал: всё будет хорошо.

Она снова вздохнула и махнула рукой. Кристофер никогда не сдается. И если он что-то задумал, остановить его невозможно — это она уже прекрасно поняла. А кроме того, Милли было любопытно. И когда он вскочил, чтобы невозможно театральным жестом поцеловать ей руку, не могла не засмеяться. Да, ей очень понравилось в школе, но это не отменяло того факта, что она была счастлива вернуться в Замок.

 

О специях

Стоило открыть резную деревянную коробочку, как по комнате растекся пряный острый запах. Такой знакомый и вызывающий ностальгию. Милли с наслаждением втянула его и аккуратно провела пальцами по другим коробочкам, выстроившимся в ряд на столе. Карри. Имбирь. Корица. Кориандр. Мускатный орех. Куркума. Перец. Милли едва могла поверить своим глазам.

Оторвавшись от разглядывания своего сокровища, она перевела восхищенный взгляд на Кристофера, стоявшего рядом и с любопытством наблюдавшего за ее реакцией.

— Где ты их добыл так быстро?

— На твоей родине, конечно, — ответил он, пожав плечами с таким видом, будто нет ничего проще, как между делом побывать в Десятых мирах и принести оттуда специи.

Однако его губы подрагивали, так и норовя расплыться в торжествующей довольной улыбке. Как ни была Милли тронута и благодарна, ответ Кристофера заставил ее встревожиться.

— Де Витт убьет тебя, если узнает, что ты опять бродишь по другим мирам.

— Он не узнает, — беспечно отмахнулся Кристофер. — Никто из них так и не понял, как я попадаю в Везделки.

— Считаешь себя очень умным, да? — сердито прищурилась Милли — его самоуверенность порой прямо-таки выводила из себя.

Кристофер кивнул, нисколько не смутившись. Захотелось стукнуть его чем-нибудь тяжелым по дурной голове. Вместо этого Милли просто передернула плечами и отвернулась.

— Милли? — позвал Кристофер — теперь в его голосе не осталось ни капли самодовольства, только растерянность и разочарование. — Тебе не понравилось? Я подумал, ты могла бы брать их с собой и добавлять в еду.

Милли вздохнула и снова повернулась к нему. Кристофер смотрел на нее с таким обиженным непониманием, что всё раздражение немедленно улетучилось. Ну вот как на него злиться? Милли улыбнулась и потрепала его по черным кудрям.

— Мне очень понравилось, — искренне ответила она. — Это чудесный подарок. Спасибо тебе большое. Но я не хочу, чтобы ты так рисковал. Поэтому обещай, что больше не будешь срываться в Десятые миры, чтобы принести мне оттуда сувенир.

— Но… — начал возражать мгновенно воспрянувший духом Кристофер, однако замолчал и пожал плечами: — Хорошо. Обещаю.

Поддавшись порыву, Милли обняла его, снова прошептав:

— Спасибо.

Ошарашенный Кристофер не успел отреагировать, когда она быстро отстранилась и, пытаясь скрыть смущение, вернулась к изучению своего подарка. Широкую довольную ухмылку Кристофера она постаралась проигнорировать.

 

О шлафроках

— И что это было? — сурово спросила Милли, скрестив руки на груди и замерев возле двери.

— Что ты имеешь в виду? — с самым невинным видом поинтересовался Кристофер, не отвлекаясь от сортировки своего гардероба, который значительно пополнился за то время, что Милли провела в школе.

Она раздраженно фыркнула и угрожающе нахмурилась:

— Кристофер!

Милли только что вернулась в Замок на каникулы, и первое, что она услышала по возвращении: сердитые причитания горничной Мейбл, вылетевшей из комнаты Кристофера:

— Что за ребенок, честное слово! Он меня с ума сведет!

А когда обеспокоенная Милли поинтересовалась, что случилось, чуть ли не рявкнула:

— Ничего особенного! Просто его высочеству жизненно необходимо иметь по шлафроку на каждый день недели. Да не абы каких, а самых лучших. Если б еще знать, что для него самое лучшее!

С этими словами Мейбл вихрем унеслась вниз по лестнице, оставив Милли удивленно моргать ей вслед. Но, взяв себя в руки, Милли пошла к Кристоферу выяснять, в чем дело.

И вот теперь он в ответ на ее угрожающий тон тяжело вздохнул и состроил несчастнейший вид. Театр одного актера, честное слово.

— Чем ты так довел бедняжку Мейбл? — неумолимо поинтересовалась Милли, проигнорировав попытки разжалобить ее.

— Мне просто нужна пара новых шлафроков. Это настолько неисполнимо? — теперь Кристофер надулся, будто это его обидели.

Милли обреченно закатила глаза:

— Чем тебя старые не устраивают?

— Тем, что их недостаточно.

— О, во имя Ашет, Кристофер! — взорвалась Милли. — Зачем тебе столько шлафроков? Кого ты здесь пытаешься впечатлить?

Ей показалось, или он сейчас слегка покраснел? Пока Милли ошарашенно моргала, Кристофер уже состроил величественно-отстраненное выражение лица и небрежно ответил:

— Никого я не пытаюсь впечатлить. Просто хочу прилично выглядеть.

Милли вздохнула и сделала еще одну попытку вразумления, не слишком надеясь на успех:

— Для этого вовсе не обязательно сводить окружающих с ума.

У Кристофера хватило совести выглядеть виноватым. Слегка. Поняв, что большего ей не добиться, Милли позволила себе улыбнуться и шагнула вперед, обнимая его.

— Хотя временами ты бываешь ужасным идиотом, я скучала.

Она не видела в этот момент лица Кристофера, поскольку тот в свою очередь крепко обнял ее, но была уверена, что он тоже улыбается.

 

О книгах

— Милли, да отвлекись ты на секунду!

Милли не обратила внимания, жадно пролистывая книгу.

— Ну, честное слово, — возмутился Кристофер. — Я не для того покупал тебе эту книгу, чтобы ты меня потом игнорировала.

— Ш-ш! — велела Милли, не отвлекаясь от своего сокровища. — Подожди.

Кристофер тяжело вздохнул, но замолчал, видимо, смирившись с тем, что она потеряна для общества на какое-то время. Милли невольно улыбнулась — но только на мгновение, тут же снова погрузившись в книгу. Она давно мечтала заполучить продолжение историй о Милли. Однако попросить не решалась, хотя Кристофер и уверял, что его долг за Трогмортена неоплатен.

Каково же было ее удивление и радость, когда однажды вечером, когда она уже по ставшей обычаем привычке пришла поболтать в его комнату, Кристофер вручил ей эту книгу с небрежным:

— Я тут искал почитать что-нибудь для себя и наткнулся на это. Подумал, тебе понравится.

Со счастливым визгом Милли практически выхватила книгу у Кристофера из рук и порывисто обняла его. А потом, не дав ему опомниться, устроилась на широком подоконнике, принявшись лихорадочно листать подарок. Элизабет как-то сказала, что никогда не заглядывает в конец книги, чтобы не портить себе впечатление. Однако Милли была слишком любопытна и не могла сдержаться. Когда она еще дотуда дочитает, а узнать хочется прямо сейчас!

Милли вернулась к началу, чтобы приняться уже за более вдумчивое чтение, когда Кристофер заявил:

— А меня ругаешь за помешанность на одежде. Сама-то такая же — только на другом помешана.

Милли фыркнула, но в глубине души вынуждена была признать, что в чем-то он прав. С сожалением закрыв книгу — здесь ее в покое не оставят, лучше позже почитать в тишине собственной спальни, — она подняла взгляд на Кристофера. Он в небрежно-изящной позе (иногда Милли думала, что он специально отрабатывает эти позы) сидел на кровати, откинувшись к стене.

— Книги гораздо более достойное увлечение, — важно заявила она.

— Да неужели? — Кристофер заломил бровь, и Милли почти восхитилась, как это у него эффектно получается. — И чем же это?

— Тем, что из них можно почерпнуть много нового.

— Зато встречают по одежке, — процитировал Кристофер пословицу. — А Крестоманси должен производить впечатление с первого взгляда.

Они принялись препираться на эту тему, получая от своего спора немало удовольствия. В итоге договорились до того, что Кристофер согласился прочитать те книги, которые выберет ему Милли, а Милли исправит свой стиль в одежде, руководствуясь советами Кристофера.

И даже под пытками она не смогла бы объяснить, каким образом умудрилась заключить подобный договор.

 

О разлуке

В тот вечер они играли в снэп, усевшись по-турецки на кровати Кристофера. Перед отъездом Милли в школу Кристофер всегда мрачнел, поэтому она решила отвлечь его игрой. Кристофер был азартен, к тому же терпеть не мог проигрывать, поэтому полностью погружался в игру, внимательно следя за выпадавшими картами.

Милли поздравляла себя с удачной идеей, пока он вдруг не спросил, будто между прочим:

— Почему бы тебе не остаться учиться в Замке, как все остальные?

Милли страдальчески вздохнула, подняв глаза к потолку — этот вопрос он неизменно задавал перед каждым ее отъездом. И как только не надоело еще? Кристофер тут же воспользовался тем, что она отвлеклась, хлопнув ладонью по картам и выкрикнув:

— Снэп!

— Эй! — возмутилась Милли. — Ты жульничаешь!

— Вовсе нет! — возразил Кристофер. — Я не виноват, что ты отвлеклась.

— Ты отвлек меня специально.

— Я просто задал тебе вопрос. На который ты, кстати, так и не ответила.

— С последнего семестра ответ не изменился. Что еще ты хочешь от меня услышать?

— Что ты передумала?

Милли раздраженно фыркнула, но Кристофер произнес это таким тоном, что весь запал внезапно исчез.

— Кристофер…

— Нет, ну правда. Здесь ты научишься всему, чему только можно научиться. Здесь у тебя друзья.

— Там тоже, — тихо вставила Милли.

— Но там нет меня, — самодовольным тоном заявил Кристофер, одарив ее своим лучшим пронзительным взглядом.

— А почему ты считаешь, что твое общество — такое великое преимущество? — хитро усмехнулась Милли.

— Эй! — с крайне оскорбленным видом воскликнул Кристофер.

На этот раз Милли воспользовалась тем, что он отвлекся, и хлопнула по уже приличной стопке карт:

— Снэп!

— И кто теперь жульничает? — прищурился Кристофер.

Милли невинно улыбнулась, состроив непонимающее выражение лица. Кристофер усмехнулся и вдруг очень серьезно сказал:

— Я буду скучать по тебе.

Милли почувствовала, как потеплели щеки, и поспешно опустила взгляд, едва слышно ответив:

— Я тоже.

 

О наказании

Когда Милли открыла глаза, в комнате царили сумерки — то ли вечер, то ли раннее утро. Она чувствовала ужасную слабость и последнее, что помнила: возвращение из Седьмой серии и устроенный Кристоферу Габриэлем нагоняй. Всё дальнейшее терялось в тумане. Комната была ее, но как она здесь оказалась, Милли совершенно не помнила.

Она немного приподнялась — сразу закружилась голова, и Милли легла обратно.

— Лежи, тебе нельзя вставать, — раздался рядом тихий голос, и Милли чуть не подпрыгнула, резко повернув голову.

Только сейчас она заметила, что рядом с ее кроватью сидит Кристофер — слегка побледневший и уставший.

— Что случилось? — недоуменно спросила Милли, собственный голос прозвучал до странности хрипло и тихо.

— Ты заболела. Я думал, тебе просто холодно в этих горах с непривычки, а оказалось, у тебя грипп. Ты была без сознания два дня.

— О, — это объясняло ощущение слабости.

— Пить хочешь?

Милли кивнула — в горле пересохло так, чтобы было больно глотать. Она и моргнуть не успела, как Кристофер помог ей сесть, удобно подложив под спину подушку, и всунул в руки чашку с ароматным чаем. После чего шагнул к дверям:

— Я позову доктора Симонсона.

— Подожди, — Милли поймала его за руку, заставляя сесть обратно. — Расскажи сначала, что было, пока я тут валялась.

Кристофер тихонько фыркнул на ее формулировку и принялся рассказывать, пока Милли потягивала чай:

— Габриэль уже нашел тебе новую школу. Но ты поедешь туда, только когда окончательно поправишься. Доктор Симонсон говорит, не раньше Рождества. Все ужасно за тебя волнуются. Элизабет так вовсе ведет себя как наседка, и доктору Симонсону приходилось постоянно выгонять ее отсюда, чтобы не поднимала панику.

Теперь уже фыркнула Милли, подумав, что с Кристофером доктор Симонсон, видимо, не справился и решил, что проще смириться с его присутствием.

— Грант почти освоился в Замке, подружился с ребятами. Он, кстати, тоже за тебя беспокоится. В остальном — всё как всегда.

— А ты? — спросила Милли, поняв, что больше он ничего рассказывать не собирается.

— Что я? — недоуменно переспросил Кристофер, хотя явно прекрасно поняла, что она имела в виду.

Милли немного раздраженно вздохнула и с нажимом уточнила:

— Сильно тебе влетело от Габриэля?

Кристофер слегка помрачнел, но тут же состроил беззаботное выражение лица и заявил:

— Ничего такого, с чем я бы не справился.

Милли снова вздохнула — на этот раз огорченно. Раз хорохорится, значит, у него были по-настоящему серьезные неприятности. На самом деле, Милли считала, что Габриэль был неправ, спустив всех собак на Кристофера. Да, он поступил импульсивно, подвергнув себя опасности. Но он всего лишь хотел помочь Милли. Если бы Габриэль сразу прислушался к ним, а не отмахивался, ничего бы и не случилось. Так что Кристофер вправе был злиться и обижаться.

Тем не менее, она не хотела раздувать конфликт, а напротив — хотела, чтобы они, наконец, помирились.

— Извинился бы ты…

Кристофер одарил ее взглядом: «И ты, Брут?» Милли закатила глаза, но продолжила предельно мягким тоном:

— Да, я тоже считаю, что Габриэль был не во всем прав. Но тебе не кажется, что уже пора заканчивать с этим?

Кристофер упрямо нахмурился и отвернулся, всем своим видом демонстрируя, что сдаваться он не собирается. Милли одним глотком допила чай и устало прикрыла глаза — безнадежно. Мало того, что он в принципе жутко упрямый, так еще когда считает себя правым, переубедить его просто невозможно. Остается надеяться, что Габриэль будет умнее и пойдет на компромисс. Иначе Замок может не выдержать дурного настроения Кристофера.

— Милли? Тебе плохо? — отвлек ее от этих мыслей встревоженный голос Кристофера. — Я все-таки схожу за доктором Симонсоном.

И раньше, чем Милли успела открыть глаза, он уже вылетел из комнаты. Милли улыбнулась и покачала головой, поставив пустую чашку на туалетный столик. Он несомненно беспокоился о ее здоровье, но не в последнюю очередь и хотел избежать этого разговора. Ничего, они вернутся к нему позже.

 

О ревности

Доктор Симонсон по-прежнему не позволял Милли выходить из комнаты, что было бы ужасно неприятно, если бы не постоянно навещавшие ее друзья. Все они по очереди, а иногда и вместе, заходили к ней поболтать. И чаще всех — Кристофер. Милли даже подозревала, что он прячется у нее от Габриэля. С другой стороны, когда Габриэль сменил гнев на милость, и жизнь в Замке вернулась к обычному течению, визиты Кристофера реже не стали.

Но в тот день Кристофер не показывался. Так что Милли даже забеспокоилась, не случилось ли чего-нибудь еще, и спросила об этом у Конрада. Но тот заверил ее, что ничего необычного не происходило и Кристофер с Габриэлем не ругался.

Кристофер появился поздно вечером, когда разошлись все друзья, и Милли уже почти собралась ложиться спать. И был непривычно тихий и какой-то поникший.

— Что случилось? — удивленно спросила Милли.

Кристофер пожал плечами с деланно равнодушным видом:

— Ничего. Почему ты спрашиваешь?

Может, кто другой и обманулся бы, но Милли слишком хорошо его знала и видела, что его что-то беспокоит. Однако она также знала, что в подобном настроении он ничего ей не расскажет. Поэтому она только вздохнула и постаралась завести разговор на нейтральную тему.

К еще большему удивлению — и беспокойству Милли — Кристофер в нем практически не участвовал. А потом вдруг спросил ни с того, ни с сего:

— Тебе нравится Грант, Милли?

Милли ошарашенно моргнула, не зная, что и думать о таком вопросе, и машинально поправила:

— Его зовут Конрад, Кристофер, сколько можно?

Кристофер никак не отреагировал — и это уже было странно, — просто продолжал пристально смотреть на нее, ожидая ответа.

Милли закатила глаза:

— Конечно, он мне нравится. Конрад — прекрасный друг. Я рада, что мы познакомились с ним, — и после короткой паузы добавила: — Я думала, ты тоже так считаешь?

Кристофер кивнул, немного повеселев. И тут Милли, наконец, поняла:

— Постой-ка… Ты что, ревнуешь?

Кристофер вздрогнул, слегка покраснел, но тут же напустил на себя величественный самоуверенный вид.

— С чего ты взяла? — спросил он с великолепно естественным недоумением.

Однако его короткого замешательства было достаточно. Для Милли достаточно, во всяком случае.

— Дурак, — ласково произнесла она и, не успел Кристофер возмутиться на такую характеристику, подалась вперед, чтобы поцеловать его.

Всего лишь мгновенное целомудренное прикосновение к губам, однако вызвавшее у обоих бурю эмоций. Некоторое время они не отрываясь смотрели друг на друга, замерев и почти не дыша. Милли почувствовала, как неудержимо начинает краснеть под изумленно счастливым взглядом пронзительных черных глаз. А потом Кристофер лучезарно улыбнулся и в свою очередь наклонился поцеловать ее.

С тех пор тема ревности в их разговорах никогда не поднималась.

 

О браке

Милли наконец-то позволили передвигаться по Замку, но не выходить на улицу. Впрочем, она не особенно и стремилась, несмотря на то, что давно уже чувствовала себя совершенно здоровой. Наступил ноябрь — не самый приятный месяц в Англии, всегда вызывавший у Милли желание завернуться в плед с чашкой горячего шоколада в руках.

Собственно, именно так она в данный момент и сидела, устроившись на кровати Кристофера — как только она выздоровела, их вечерние встречи переместились обратно в его комнату. Сам Кристофер растянулся на кровати, положив голову Милли на колени.

За окном шуршал мелкий моросящий дождик — наверняка ледяной и очень противный. Тем приятнее было находиться в теплой комнате, освещенной лишь настольной лампой. Милли с наслаждением потягивала горячий шоколад, свободной рукой рассеянно перебирая черные кудри Кристофера. На этот раз они почти не разговаривали, но уютное молчание в обществе друг друга было ничуть не хуже.

— Милли, а ты выйдешь за меня замуж? — вдруг спросил Кристофер, подняв на нее взгляд.

Милли чуть не подавилась шоколадом.

— Тебе не кажется, что нам немного рано задумываться об этом? — осторожно поинтересовалась она.

Даже если сама она так не думала: в ее родном мире девочка считалась готовой к замужеству уже в двенадцать лет. Но в этом мире всё иначе.

— Я и не говорю, что мы поженимся прямо сейчас, — возразил Кристофер. — Я спрашиваю на будущее, — он на мгновение прервался, а потом неловко заключил: — Просто хотел убедиться…

Милли улыбнулась, поставила чашку с недопитым шоколадом на туалетный столик и без тени сомнения ответила:

— Конечно, я выйду за тебя, Кристофер Чант.

Кристофер лучезарно улыбнулся в ответ и сел, чтобы поцеловать ее. Милли счастливо вздохнула, обвив его руками за шею и отвечая на поцелуй.

— Я люблю тебя, Кристофер, — прошептала она, когда они немного отстранились друг от друга.

— И я люблю тебя, моя богиня, — ответил он, притянув ее к себе в нежном объятии.

Милли положила голову ему на плечо, чувствуя, что нет на свете места надежнее и уютнее, чем кольцо рук Кристофера. Она уже с тоской представляла, как уедет в школу и лишится этого удовольствия на долгий-долгий семестр.

— Знаешь, я тут подумал, — Кристофер откинулся назад, прислонившись спиной к стене и прижавшись подбородком к макушке Милли. — До твоего совершеннолетия еще шесть лет⁽¹⁾ — как раз достаточно времени, чтобы в деталях распланировать нашу свадьбу.

Милли сдавленно фыркнула:

— Шесть лет на планирование свадьбы? Во что ты собираешься превратить это мероприятие?

Явно в нечто грандиозное. И, зная любовь Кристофера к театральным эффектам, Милли даже предположить боялась, до чего он может додуматься.

— О, но наша свадьба должна быть совершенно особенной, — заявил он.

И хотя Милли не видела в этот момент его лица, она чувствовала в его голосе довольную ухмылку.

— Даже не сомневаюсь, — со смешком ответила она, подумав, что стоит найти что-нибудь, чтобы отвлечь Кристофера от слишком тщательного планирования.

 

О приличиях

Кристофер сердито вышагивал взад-вперед по комнате. Милли давно заметила, что когда он злится, магия искрит от него почти на видимом уровне. Неудивительно, что стены Замка начинали дрожать.

— Можно подумать, мы преступление какое совершили! — фыркнул он.

На этот раз Милли была с ним согласна — выговор Габриэля она считала нелогичным и несправедливым.

Всё началось вчера, когда Милли вернулась в Замок на каникулы. Радостно приветствуя и обнимая встречавших ее друзей, она с разочарованием обнаружила, что Кристофера среди них нет. На ее нетерпеливый вопрос Генриетта объяснила, что Габриэль отправил его с миссией в Двенадцатый-Д. Милли вздохнула. Она была рада видеть всех своих друзей и с удовольствием проболтала с Генриеттой и Элизабет несколько часов, делясь с ними новостями. Но все-таки без Кристофера всё было не то.

Он так и не вернулся до самого вечера, и Милли решила подождать в его комнате. Прихватив с собой книгу, чтобы занять время, она устроилась в своем любимом кресле у окна.

Кристофер появился так поздно, что к тому моменту Замок почти полностью погрузился в ночную тишину. Милли и сама практически заснула прямо в кресле, уронив книгу на колени. Но моментально проснулась от звука открывшейся двери.

Кристофер выглядел бесконечно уставшим и, прикрыв за собой дверь, явно собирался, даже не раздеваясь, рухнуть на кровать, но тут заметил вскочившую ему навстречу Милли. Усталость с его лица моментально смыло широкой сияющей улыбкой, а в следующую секунду Милли уже оказалась в его объятиях. Наконец-то почувствовав себя по-настоящему дома.

Не размыкая уютных объятий, они проговорили до поздней ночи. И в итоге сами не заметили, как уснули. Так — мирно спящих в обнимку на кровати Кристофера — их утром и обнаружили. И разразился скандал.

Габриэль прочитал им длинную и нудную — Милли показалось, они провели в его кабинете несколько часов — лекцию о приличиях и морали.

— Подумаешь, уснули вместе! — продолжил возмущаться Кристофер, вернув мысли Милли в настоящий момент.

— Скажи спасибо, что нас не заперли каждого в своей комнате в качестве наказания, — немного нервно усмехнулась Милли.

— Путь только попробовали бы! — Кристофер сверкнул глазами, резко остановившись посреди комнаты. — Я всё еще могу сбежать отсюда в Везделки.

Милли покачала головой и подошла, чтобы обнять его, прижавшись щекой к груди.

— Меня это тоже раздражает, — тихо произнесла она. — Но за то время, что я провела в этом мире, я поняла одну важную вещь: выглядеть здесь значит не меньше, чем быть. А то и больше. Никого не волнует, какой ты на самом деле, если ты следуешь принятым в обществе нормам.

Кристофер хмыкнул. Искрившая вокруг него магия начала постепенно успокаиваться. Уже некоторое время назад Милли взяла на вооружение этот способ его успокаивать — обнять, а потом поцеловать. Что она и сделала.

— Не думаю, что мы можем что-то здесь изменить, — продолжила она некоторое время спустя. — Так что лучше постараться приспособиться.

— Ага, — ухмыльнулся Кристофер, — в следующий раз будем осторожнее. Можно, например, поставить на дверь охранные чары, чтобы никто не мог зайти без предупреждения.

Милли засмеялась. Да, у него всегда были оригинальные представления о том, что значит приспособиться к накладываемым обществом требованиям.

 

О крикете

— Хуже, чем Флавиан, играть просто невозможно! — с пафосом заявил Кристофер, заходя в комнату, и драматично рухнул на кровать, будто бы в полном бессилии.

Драматический эффект немного подпортило то, что по пути он успел заботливо положить свою биту в шкаф, чуть ли не погладив ее при этом.

Милли тихонько хихикнула, аккуратно закрывая за собой дверь.

— Надеюсь, ему ты такого не говорил? — с подозрением поинтересовалась она.

— За кого ты меня принимаешь?! — возмутился Кристофер, тут же принимая вертикальное положение и одарив ее полным упрека взглядом.

— За бестактного болвана, коим ты являешься, — парировала Милли, скрестив руки на груди.

Кристофер сделал оскорбленное лицо, тем не менее упрямо заявив:

— Мы проиграли только из-за него!

Милли устало вздохнула, опустившись на стул рядом со столом, заваленном книгами и бумагами. Если и есть что-то, из-за чего Кристофер сходит с ума больше, чем из-за одежды, так это — крикет.

— Это всего лишь игра, Кристофер.

— Всего лишь игра?! — он аж подпрыгнул, будто его подбросило пружиной. — Это не «всего лишь» игра, Милли, это крикет!

Милли обреченно закатила глаза. Теперь ей предстоит длинная лекция о важности крикета. Сама виновата. Знала же, как Кристофер на нем помешан. И что когда-то он собирался стать профессиональным игроком, из-за чего яростно отказывался становиться Крестоманси. Свои жизненные цели он с тех пор пересмотрел, но страстная любовь к крикету никуда не делась.

Милли перестала слушать подробное описание сегодняшней игры и сетования на то, что они были в двух шагах от победы, уже через пару слов. Отчасти Кристофер был прав в своем возмущении: проиграли они из-за Флавиана.

Милли снова вздохнула и посмотрела на Кристофера, который, к этому моменту забыв о проигрыше, увлеченно расписывал новую тактику, которую они с Мордехаем отрабатывали в последнее время. И тут ей пришла в голову мысль. Озорно улыбнувшись, Милли встала, осторожно подобралась к погруженному в собственный рассказ Кристоферу и поцеловала его.

Помогло. Он замер и замолчал. Милли довольно ухмыльнулась. Но когда Кристофер, очнувшись от удивления, резко притянул ее к себе и уже сам поцеловал — куда более жарко, чем мгновение назад она, — все мысли тут же вылетели у нее из головы.

 

О выпускном бале

Теплый летний ветерок шевелил слегка растрепавшиеся волосы. Обычно Милли не любила возиться с ними, ограничиваясь простой косой, но выпускной бал — другое дело, пришлось постараться с прической. И судя по восхищенному взгляду Кристофера, который в этот момент аккуратно заправил выбившуюся прядку, слегка коснувшись пальцами щеки Милли, старания были не напрасны.

Милли улыбнулась, любуясь начавшими зажигаться звездами. Бал был замечательным. Тем более замечательным, что выпускницы имели право пригласить на него любых кавалеров. И Милли могла весь вечер наслаждаться обществом Кристофера, по которому сильно соскучилась за семестр.

Но в какой-то момент ей захотелось уйти из яркого, полного нарядных и счастливых пансионерок зала в тихий сад, где едва слышно шумела листва деревьев и стоял густой аромат цветов. Они с Кристофером устроились на скамейке возле дорожки, по которой Милли сотни раз гуляла с подругами по пансиону.

— О чем задумалась? — спросил Кристофер, взяв ее за руку и переплетя их пальцы.

Милли пожала плечами:

— О выпускном, наверное.

— Наверное? — в голосе Кристофера отчетливо слышалась ирония, и Милли слегка толкнула его плечом.

Он засмеялся и поцеловал ее ладонь, а потом спросил уже серьезным тоном:

— И все-таки? Я же вижу, тебя что-то тревожит.

Милли мягко улыбнулась, покачав головой, и слегка запрокинула лицо к звездам. Порой она поражалась, насколько тонко они научились за эти годы чувствовать друг друга.

— Не то чтобы тревожит… Просто, знаешь, такая странная смесь эмоций. С одной стороны, я рада, что возвращаюсь в Замок, к тебе, — Милли почувствовала, как на этом моменте Кристофер чуть сильнее сжал ее пальцы, и даже не глядя на него, знала, что он улыбается. — С другой стороны, мне жаль расставаться с девочками, которых я, скорее всего, больше никогда не увижу. Они были хорошими подругами, мы провели вместе много времени, — Милли немного помолчала и заключила: — Такое чувство, будто целая эпоха моей жизни подошла к концу. И я стою перед неизвестностью, расстилающейся передо мной. И мне немного страшно.

— Так всегда бывает, когда заканчиваешь школу, — тоном многоопытного старца заявил Кристофер.

Милли засмеялась:

— Тебе-то откуда знать? Ты в нее почти не ходил.

— Мне достаточно теоретического понимания, моя дорогая, — важно произнес Кристофер.

Милли снова засмеялась — безотчетная грусть и тревога, сжимавшие ее сердце, волшебным образом растворились. Кристофер вскочил со скамейки и с обворожительной улыбкой протянул ей руку:

— Потанцуем?

Милли улыбнулась в ответ, вкладывая свою ладонь в его. Музыка прекрасно доносилась до них из раскрытых окон пансиона, в которых мелькали танцующие силуэты.

Пожалуй, это был самый волшебный танец в ее жизни. Таинственность ночного парка, приглушенная музыка, звезды над головой. И Кристофер — бережно, но твердо ведущий ее в танце. Страх и неуверенность, о которых Милли только что говорила, окончательно сменились радостным предвкушением новой жизни.

 

О должности

— Так что там случилось в Третьей серии?

Милли осторожно коснулась плеча Кристофера, который стоял возле окна, бездумно глядя в парк, но явно ничего там не видя. Из своей миссии в Третью серию он вернулся не просто уставшим — а с таким нечитаемым выражением лица, что сразу становилось ясно: случилось что-то по-настоящему жуткое.

— Извини, я не хочу об этом говорить, — тихо ответил Кристофер таким тоном, что Милли не решилась настаивать.

Однако он повернулся к ней и едва заметно улыбнулся, взяв ее руку и поцеловав ладонь. Свободной рукой Милли ласково откинула упавший ему на лоб локон черных волос, невольно вспомнив недавний разговор с Элизабет. Кристофер был на этом задании дольше обычного. Достаточно долго, чтобы Милли начала беспокоиться.

— Привыкай, подруга, — сказала тогда Элизабет. — Тебе это предстоит постоянно.

Милли кивнула. Она знала, прекрасно знала, что такое жизнь Крестоманси. И тяжелее всего было смириться не с почти круглосуточной занятостью и неожиданными вызовами, а с ожиданием. Когда Кристофер, вполне возможно, находился в смертельной опасности, а она ничего не могла сделать, только ждать. Это убивало.

— Знаешь, — снова заговорил Кристофер, притянув Милли к себе в осторожном объятии, — мне нравится работа Крестоманси. Правда нравится. Но иногда — после вот таких случаев — я боюсь, что она раздавит меня, как когда-то раздавила Габриэля.

Милли вздрогнула и с беспокойством заглянула ему в лицо. Кристофер смотрел в пространство поверх ее головы с редким для него выражением задумчивой меланхолии. Обычно он прятался за величественной маской, с годами научившись прекрасно контролировать свой темперамент. И только рядом с Милли позволял себе быть настоящим, не думая о производимом впечатлении.

— Помнишь того жизнерадостного озорного мальчика, которого мы видели в мире Драйта? Иногда я спрашиваю себя, куда он пропал. Как Габриэль стал таким… ну, таким как сейчас. Должность ли сломила его или то, что ему пришлось нести это бремя в одиночестве? — Кристофер невесело усмехнулся и после небольшой паузы продолжил: — Я уже чувствую, как она давит, а я ведь даже еще не принял ее. И при всем уважении, я не хочу становиться таким, как Габриэль.

Милли сокрушенно покачала головой и провела ладонью по его щеке, заставляя посмотреть на нее.

— Ты таким не станешь, — убежденно произнесла она, и Кристофер улыбнулся непререкаемости ее тона. — Потому что я всегда буду рядом, чтобы разделить с тобой эту ношу.

В темных глазах Кристофера вспыхнули благодарность и нежность, и он крепче обнял Милли, поцеловав ее в макушку.

— Ты права: вместе мы справимся с чем угодно.

Милли обняла его в ответ, прижавшись щекой к груди. Она чувствовала, что Кристофер начал успокаиваться, и ужасы, которые он встретил в Третьей серии, понемногу исчезают из его сознания. Если раньше она порой спрашивала себя, может ли она чем-то помочь в его нелегком предназначении, то теперь точно знала, что может сделать.

 

О друзьях

Милли задумчиво наблюдала за Элизабет, танцевавшей со своим новоиспеченным мужем. Элизабет всегда была красавицей — длинные пепельные волосы, большие голубые глаза, тонкие черты лица, — но сейчас выглядела особенно очаровательно. Она нежно улыбалась на какие-то слова Антонио, который, со своей стороны, выглядел гордым и счастливым. Свадьбу праздновали в саду на открытом воздухе, и волшебная иллюминация в наступающих сумерках создавала поистине волшебную атмосферу.

— Что за печальное лицо для столь радостного дня? — вдруг раздался рядом голос Кристофера.

Милли повернулась к нему, когда он сел рядом с ней за длинный стол, заставленный изысканными блюдами и не менее изысканными напитками. И хотя Кристофер насмешливо улыбался, в его темных глазах читалось искреннее беспокойство.

Милли пожала плечами:

— Знаю, глупо. И я очень рада за Элизабет — они с Антонио прекрасная пара. Но как же мне не хочется с ней расставаться… Больше не будет дурацких, но таких веселых авантюр и ночных посиделок с болтовней обо всем.

Кристофер понимающе кивнул, сжав ее ладонь.

— Понимаю. Я тоже буду по ней скучать. И жаль, что она уезжает в Италию: какую прекрасную кудесницу теряет Замок…

Милли тихонько фыркнула на последнюю фразу. Кристофер улыбнулся, довольный тем, что сумел ее насмешить, но тут же снова посерьезнел. И, немного помолчав, заключил:

— Но Элизабет не единственная, кто покинет нас рано или поздно.

Милли обвела взглядом друзей, собравшихся здесь. Кто-то танцевал, как молодожены, кто-то общался, собравшись небольшими группками. То и дело раздавались веселые возгласы и взрывы смеха.

Конрад, которому совсем скоро предстоит вернуться в Седьмую серию. Джейсон, который мечтает о путешествиях по другим мирам в поисках редких растений. Генриетта, которая собиралась уехать в родительское поместье в Девоншире. Конечно, покинут Замок не все. Милли была уверена, что Бернард точно останется. И всё же их дружная компания юных магов, обучавшихся в Замке Крестоманси, уже не будет прежней. Им предстоит еще немало прощаний.

Однако даже ярче, чем собственную печаль, Милли ощущала тоску Кристофера. Ему еще в детстве пришлось много потерять, и он ненавидел расставаться с теми, кто ему дорог. Милли улыбнулась ему, ласково растрепав тщательно уложенные волосы. Кристофер слегка поморщился — с годами он стал еще больше придавать значение безупречной внешности, — но на удивление не возмутился.

— Да, многие наши друзья разъедутся, — решительно произнесла Милли. — Но это не значит, что мы перестанем с ними общаться. Да, больше не будет, как сейчас, но кто сказал, что будет хуже? Просто… по-другому.

Кристофер моргнул, а потом лучезарно улыбнулся и, быстро наклонившись, мимолетно поцеловал Милли в губы.

— Милли, я говорил, что ты невероятная? — восхищенно произнес он. — Я ведь собирался утешать тебя, а в итоге ты утешаешь меня.

Милли засмеялась и собиралась уже поцеловать его в ответ, но их прервали. Друзья решили, что самое время вернуть их в свою компанию.

— Неприлично на чужой свадьбе выглядеть счастливее молодоженов, — с лукавыми искрами в глазах заявил Конрад, вызвав всеобщее веселье. — Поэтому мы решили немного спустить вас на землю.

Милли отвесила ему шутливый подзатыльник, в то время как Кристофер одарил угрожающим взглядом, который не произвел на Конрада ни малейшего впечатления. И Милли снова засмеялась, подумав, что друзья навсегда останутся друзьями, как бы ни раскидала их судьба.

 

О Конраде

Когда Кристофер с Конрадом исчезли с пентаграммы, переносясь в Седьмую серию, Милли ушла в комнату Кристофера, чтобы подождать его там. Она знала, что вернется он в самом мрачном настроении и наверняка не захочет никого видеть, сразу сбежав к себе. Конрад был его лучшим другом. И хотя они всегда знали, что рано или поздно Конрад вернется в родной мир, прощание от этого не стало менее тяжелым.

Милли сидела на подоконнике, рассеянно глядя на поляну снаружи, похожую на гладкий кусок зеленого бархата, и думала, что Кристофер как-то уж слишком долго не возвращается, когда, наконец, дверь открылась. Милли поспешно повернулась, спрыгнув с подоконника, чтобы увидеть замершего в дверях очень удивленного Кристофера.

— Я тебя по всему Замку ищу, — заявил он, — а ты здесь, оказывается.

Теперь настала очередь Милли удивленно моргать.

— Ты меня искал?

Она-то думала, он сейчас постарается избежать любого общества — в том числе и ее. Понять, что она ошибалась в этом, было настолько приятно, что в груди разлилось счастливое тепло, вопреки грусти от расставания с другом.

— Конечно, — ответил Кристофер само собой разумеющимся тоном и, больше ничего не объясняя, просто подошел, чтобы обнять ее.

— Тогда мог бы и догадаться, что я буду ждать тебя здесь, — поддразнила его Милли, в свою очередь обвив его руками за талию и подняв к нему лицо.

Кристофер хмыкнул, и его мрачное выражение впервые сменилось едва заметной улыбкой.

— Это ведь не значит, что мы больше его не увидим, — тихо произнесла Милли. — Мы всегда можем отправиться в Седьмую серию. Да и Конрад может время от времени навещать нас.

— Да, — кивнул Кристофер, — но…

— Тебе будет не хватать его рядом каждый день, — понимающе закончила за него Милли. — Мне тоже.

— Помнишь, ты говорила на выпускном балу, что целая эпоха твоей жизни заканчивается? У меня сейчас такое же ощущение.

— Я знаю, — улыбнулась Милли. — Мы давно уже не дети, но кажется, будто детство закончилось именно сейчас, да?

Кристофер улыбнулся в ответ и крепче сжал объятия, коснувшись губами ее макушки. А потом вдруг тихо произнес:

— Есть одна вещь, за которую я благодарен своему дяде. За встречу с тобой.

Милли прижалась к его груди, стараясь в объятии выразить то, как ее тронуло это признание. Кристофер редко говорил: «Я люблю тебя». Зато порой выдавал вот такие откровения, которые, по мнению Милли, были гораздо красноречивее.

 

О доверии

Еще ни разу Милли с таким нетерпением не ждала окончания празднования собственного дня рождения. А всё потому, что, когда друзья преподносили ей подарки, Кристофер сказал, что свой вручит позже — наедине. Милли разбирало любопытство: что такое особенное он приготовил, что не хочет дарить при всех.

И вот сейчас, едва зайдя в его комнату, Милли с ожиданием посмотрела на Кристофера. Он усмехнулся, заметив, что от нетерпения она чуть ли не подпрыгивает, и тут же захотелось его стукнуть или что-нибудь съехидничать. Но Милли благоразумно подавила оба желания. Если они сейчас устроят перепалку, подарка она еще долго не увидит.

А Кристофер уже посерьезнел и снял с шеи цепочку, на которой висело золотое кольцо. Милли пораженно уставилась на него, затаив дыхание, не смея поверить.

— Милли, — Кристофер вздохнул, нервно улыбнулся и, сняв кольцо с цепочки, протянул ей, — этим кольцом я вручаю тебе свою жизнь. Прими его как обручальное.

Никогда еще слова обручения не звучали настолько буквально. Он доверял ей свою жизнь. Свою жизнь.

— Кристофер… — Милли не знала, что ответить, поэтому просто взяла у него кольцо, на мгновение зажав в ладони, чувствуя, как оно едва заметно пульсирует, будто сердце, а потом надела на палец.

— Уверен, у тебя оно будет в безопасности, — уже гораздо более веселым тоном добавил Кристофер.

Милли почувствовала, как на глаза навернулись слезы, и часто заморгала, пытаясь их прогнать. Горло сжало, и ей пришлось несколько раз глубоко вздохнуть, прежде чем она смогла сдавленно спросить:

— Ты настолько мне доверяешь?

— Всецело, — просто ответил Кристофер.

Милли порывисто обняла его и прошептала, уткнувшись носом в шею:

— Я никогда не предам твое доверие.

И когда Кристофер мягко обнял ее в ответ, слезы все-таки брызнули из глаз. Счастливые слезы, в которых смешались благодарность, нежность, восхищение и любовь.

---

1) Я предположила, что совершеннолетие у них считается в 21 год. Кстати, путем несложных вычислений можно понять, что именно столько было Милли, когда они поженились.

Вернуться к тексту

О любви

Затухающие волны обжигающего наслаждения пробегали по телу, вызывая чувство сладкой истомы. Милли счастливо вздохнула и немного повернулась так, чтобы, обняв Кристофера, положить голову ему на плечо. Он немедленно обнял ее в ответ, притянув к себе еще ближе.

Милли улыбнулась, вспомнив свои недавние страхи. Она так боялась сделать что-нибудь не так и испортить их первую брачную ночь. Судя по тому, как дрожали пальцы Кристофера, когда он расстегивал ее платье, он боялся не меньше. Однако реальность превзошла все ее ожидания. И сейчас Милли было так хорошо, что она готова была замурлыкать, как Праудфут.

— Милли? — тихо позвал Кристофер.

— Мм? — лениво отозвалась она.

— Спасибо.

Милли достаточно удивилась, чтобы поднять голову и посмотреть ему в лицо.

— За что?

Кристофер широко улыбнулся, заметив ее удивление, а потом серьезно ответил:

— За то, что ты есть. И за то, что ты со мной.

Милли несколько раз быстро моргнула, прогоняя непрошеные слезы, и нежно улыбнулась в ответ:

— То же самое могу сказать о тебе.

Кристофер провел пальцами по ее щеке, отбрасывая назад упавшие на лицо волосы, и посмотрел ей в глаза так, будто заглядывал прямо в душу.

— Я редко это говорю, но я люблю тебя.

— Я знаю, дорогой, — Милли потянулась вперед, чтобы поцеловать его. — И я тебя.

А потом снова свернулась в его объятиях, чувствуя, что уже начинает засыпать. Кто бы мог подумать, что на Кристофере спать удобнее, чем на подушке, мелькнула веселая мысль, прежде чем Милли окончательно погрузилась в сон.

 

Об обязанностях

Пытаясь успокоиться, Милли прошлась несколько раз взад-вперед по спальне — гораздо более просторной комнате, чем та, к которой она привыкла. С изящным туалетным столиком, резным дубовым бюро и кроватью такой широкой, что на ней можно было спать поперек.

Милли вздохнула и села на эту самую кровать. Реальность жестко напомнила о себе, едва они с Кристофером вернулись из медового месяца. Реальность в виде многочисленных обязанностей будущего Крестоманси. Впрочем, теперь уже не будущего, а настоящего, напомнила себе Милли. Как раз сегодня Габриэль передал титул Кристоферу. Торжественная часть была невероятно пышной и не менее трогательной. Но надо же было именно в тот день, когда Кристофер только принял титул, чтобы его куда-то призвали!

Стояла уже глубокая ночь, а он всё еще не вернулся с вызова.

— Я знала, за кого выходила замуж, — пробормотала Милли.

Разумное напоминание не очень-то помогло. Она чувствовала себя ужасно одинокой в этой большой комнате, где так не хватало Кристофера. Решительно настроенная дождаться мужа во что бы то ни стало, Милли переоделась в ночную рубашку и устроилась в кровати с книгой. Она надеялась, что книга поможет отвлечься от беспокойства и глухой тоски, но надежда не оправдалась. Чтение, которое всегда поглощало Милли с головой, заставляя напрочь забыть о реальности, на этот раз и близко не завладевало вниманием.

Кристофер вернулся, когда она уже готова была разрыдаться. И выглядел уставшим, но одновременно невероятно довольным собой. Однако улыбка, которой он приветствовал ее, исчезла, когда он подошел ближе. Милли обреченно вздохнула: она должна была догадаться, что Кристофер почувствует ее настроение.

— Милли? — обеспокоенно спросил он. — Что случилось?

Она не хотела нагружать его своими переживаниями — он не был виноват в сложившейся ситуации. Но знала, что если промолчит, Кристофер только больше будет беспокоиться.

— Ничего, любовь моя, — вздохнула она, когда Кристофер сел рядом, внимательно вглядываясь в ее лицо. — Просто я беспокоилась. И скучала. И мне было ужасно одиноко.

Теперь Кристофер смотрел на нее с виноватым выражением — этого-то Милли и боялась. И не дав ему возможности ответить что бы то ни было, она поспешно добавила:

— Нет, не вздумай извиняться. Ты ни в чем не виноват. Я всегда знала, что значит быть Крестоманси. Просто… как-то очень резкий получился переход после медового месяца.

— Да, для меня тоже, — Кристофер вдруг усмехнулся. — Я даже подумывал попросить Габриэля отложить немного церемонию, но потом подумал: он так давно жаждал сбросить это бремя со плеч… У меня не хватило духу заставлять его ждать еще дольше.

Милли засмеялась, покачав головой. Дурного настроения как не бывало. Кристофер довольно улыбнулся и коротко поцеловал ее.

— Я не могу тебе обещать, что не буду задерживаться допоздна. И даже, что не буду задерживаться слишком часто. Как и что меня не вызовут в самый неподходящий момент.

Кристофер на мгновение замолчал, и Милли уже собиралась сказать, что знает и не собиралась ставить ему такие условия, но не успела.

— Знаю, ты и не потребуешь этого от меня, — будто прочитав ее мысли, продолжил Кристофер. — Но я могу обещать всегда находить время для тебя — хотя бы несколько минут. Ты не должна чувствовать себя одинокой, это неправильно.

Милли обняла его, положив голову на плечо, и подумала, что, наверное, все-таки заплачет — только по совсем другой причине. Ей достался самый невероятный муж на свете, она всегда это знала.

Кристофер провел ладонью по ее спине, а потом немного отстранил от себя, чтобы горячо поцеловать.

— И я тоже соскучился по тебе, — прошептал он между двумя поцелуями.

Милли зарылась пальцами в его волосы, жарко целуя в ответ. И всё остальное забылось.

 

О приемах

— Это было невероятно скучно! — Милли со вздохом бросила сумочку в кресло. — Я думала, что усну прямо посреди речи лорда Колдвелла.

Она с облегчением принялась стягивать тяжелое парчовое платье, чтобы переодеться в более удобную одежду. Что она там в детстве думала о стесняющих дыхание платьях Двенадцатого-А? Она тогда не знала, что такое наряд для великосветских приемов!

— Угу, — согласился Кристофер, окидывая ее фигуру, теперь облаченную только в нижнюю сорочку, взглядом ценителя. — Но без тебя было бы еще хуже.

— Так вот зачем ты берешь меня с собой! — лукаво усмехнулась Милли, запахивая халат и устраиваясь перед зеркалом, чтобы распустить сложную прическу. — А я-то думала, потому что это требования этикета…

Кристофер широко улыбнулся и, встав сзади, оперся руками о спинку ее стула:

— И это тоже. Но главное — потому что без тебя я бы там умер от тоски.

Милли фыркнула, вынимая шпильки из волос:

— Уверена, те очаровательные дамы, без конца флиртовавшие с тобой, не позволили бы этому случиться.

Кристофер прищурился, поймав ее взгляд в зеркале:

— Это что, ревность?

К этому моменту он успел скинуть пиджак и развязать пышный галстук. И в расстегнутой на несколько верхних пуговиц рубашке выглядел невероятно привлекательно.

Милли секунду подумала над вопросом, прежде чем ответить:

— Нет. Потому что я доверяю тебе. Просто поведение этих дам жутко раздражает. Мне постоянно хотелось наслать на них какие-нибудь неприятные чары.

Кристофер ухмыльнулся и, наклонившись, поцеловал ее в макушку.

— Могу себе представить. Я на твоем месте, пожалуй, не сдержался бы.

Милли озорно улыбнулась его отражению в зеркале. Раздражение, вызванное откровенным заигрыванием светских львиц с ее мужем, окончательно исчезло.

— В следующий раз так и поступлю, — принявшись расчесывать волосы, пробормотала Милли — но уже с весельем, а не злостью. — Что-нибудь незаметное, но чувствительное. Когда там нам предстоит очередной прием? Надо будет подготовиться.

Кристофер засмеялся:

— Как минимум две недели на планирование у тебя есть.

Сев рядом, он забрал у Милли гребень, чтобы самому расчесать ей волосы. Он часто так делал — говорил, что ему нравиться чувствовать под пальцами их шелк. Милли зловеще усмехнулась:

— Отлично. Как раз достаточно.

Кристофер покачал головой с одновременно позабавленным и восхищенным видом:

— Главное, постарайся не устроить дипломатический скандал.

— То есть сама по себе идея у тебя возражения не вызывает? — с ласковой насмешкой поинтересовалась Милли, повернувшись к нему.

— Сама по себе — нет, — очень серьезно, но со смешинками в глазах подтвердил Кристофер.

Милли лучезарно улыбнулась. Пожалуй, можно устроить, чтобы официальные приемы проходили не так скучно.

 

О детях

Милли всегда любила библиотеку в Замке Крестоманси. Мягкий приглушенный свет, расставленные тут и там столики с удобными креслами, а главное — бесконечные ряды книг, уходящие вглубь громадного помещения с высокими потолками. Еще более бесконечные, чем казалось на первый взгляд, поскольку немалая часть книг была спрятана в пространственном кармане. Милли любила временами побродить здесь вдоль рядов, порыться в той или иной секции, выбирая, что почитать.

Но сегодня вечером она, стоя, возле одной из полок, читала вовсе не художественную книгу и даже не теорию магии — она листала книгу имен. Сзади раздались легкие шаги, и Милли улыбнулась, когда сильные руки обняли ее за талию, а теплые губы коснулись шеи.

— Привет, дорогой, как прошла встреча?

— На удивление быстро и успешно, — Кристофер положил ей подбородок на плечо, явно пытаясь понять, что она читает. — Мне надо еще заняться документами, но я решил сначала зайти к тебе.

Милли отложила книгу на полку и мягко развернулась в его объятиях.

— Кристофер, а тебе нравится имя Джулия?

Он моргнул, явно не понимая, к чему этот вопрос, и Милли прикусила губу, чтобы не засмеяться. Наконец, Кристофер пожал плечами:

— Имя как имя. Почему ты спрашиваешь?

— Просто я выбирала имя для нашей дочери.

— Для нашей… Что?!

Тут уж Милли не выдержала и расхохоталась. С этим недоверчиво-потрясенным выражением лица Кристофер был невероятно забавен. Он тряхнул головой, явно пытаясь осознать и привести мысли в порядок. А потом очень тихо спросил:

— Милли, ты хочешь сказать…

Он не договорил, и Милли весело кивнула с широкой улыбкой:

— Да. У нас будет ребенок.

Кристофер еще пару раз моргнул, пронзительно глядя на нее, а потом его лицо озарила сияющая улыбка.

— Ребенок, — чуть ли не шепотом произнес он и вдруг с такой силой стиснул Милли в объятиях, что она чуть не задохнулась.

— Я так понимаю, это значит, что ты рад? — весело спросила она.

— А ты сомневалась? — Кристофер немного отстранил ее от себя, чтобы взглянуть в лицо, и теперь в его глазах сиял восторг. — Но почему ты ищешь именно женские имена?

— Уверена, будет девочка — чувствую.

Кристофер прищурился, а потом лукаво улыбнулся:

— А если все-таки мальчик?

Милли пожала плечами:

— Тогда придумаем что-нибудь. Но будет девочка. Спорим?

— Нет уж, — Кристофер состроил выражение ужаса на лице. — Один умный человек сказал: никогда не спорьте с беременной женщиной.

Милли возмущенно стукнула его кулачком по плечу — не сильно, просто для профилактики. Кристофер только рассмеялся и, поймав ее руку, поцеловал пальцы.

— Я думаю, Джулия — отличное имя, — и после короткой паузы добавил: — Но для сына имя выбираю я.

— Договорились, — Милли широко улыбнулась.

И вдруг Кристофер посерьезнел, в его глазах появилось сомнение.

— Что такое? — встревожилась Милли.

Ведь вроде только что всё было прекрасно, и он явно был счастлив.

— Милли, — Кристофер глубоко вздохнул и с видом человека, прыгающего в омут, продолжил: — А вдруг у меня не получится быть хорошим отцом? То есть... Я рос не в самой нормальной семье, и мои собственные родители…

Милли не дала ему договорить, приложив ладонь к губам.

— Уверена, ты станешь прекрасным отцом, милый. Ты не обязан повторять ошибки своих родителей. И даже более того — можешь взять их на вооружение: в плане того, как не надо делать.

Кристофер мгновение смотрел на нее, а потом тихо засмеялся и снова притянул к себе в крепком объятии. Милли чувствовала, что его страхи и сомнения не исчезли до конца — ведь ее терзали те же самые страхи. Но их перекрывала решимость сделать всё, чтобы их дети никогда не узнали то одиночество, что сопровождало их собственное детство.

 

О страхе

Кристофер не возвращался с вызова уже пятый день. И хотя он сразу же отправил Милли вестника, сообщив, что может задержаться надолго и чтобы она не волновалась, не волноваться она не могла. Днем ее спасали многочисленные обязанности жены Крестоманси — в отсутствие Кристофера она оставалась за главную и занималась всеми делами. Да и маленькая Джулия требовала много внимания.

Но вот вечера и ночи — когда Замок погружался в тишину, и даже Джулия засыпала — были ужасны. Тем более в последнее время Джулия стала спокойнее и практически не просыпалась по ночам. И тогда уже нечем было занять голову, чтобы отвлечься от беспокойства. А больше всего Милли убивала мысль, что случись что серьезное, она даже не знала, где Кристофера искать.

Милли прошлась по комнате, пытаясь успокоиться — все-таки спать тоже надо, иначе она скоро рухнет от истощения. Как вдруг услышала за спиной звук открывающейся двери. Резко развернувшись, Милли увидела Кристофера, и сердце подпрыгнуло до горла. А в следующее мгновение рухнуло вниз, поскольку выглядел он изможденным и едва держащимся на ногах.

Он слабо улыбнулся ей — явно желая успокоить. И Милли, разрыдавшись, кинулась ему на шею, изо всех сил стиснув в объятиях.

— Что случилось? — прошептала она, замирая от ужаса, поскольку, обняв его, почувствовала, как он мелко дрожит. — Тебе плохо?

Кристофер зарылся лицом в ее волосы и глубоко вздохнул.

— Сбой дипломатии, — и голос его был напряженным. — И нет, я в порядке, просто устал.

Милли окинула его внимательным взглядом, пытаясь понять, правда ли это, или он скрывает что-то более серьезное. Видимых повреждений не нашла и облегченно выдохнула.

— Голодный?

Кристофер кивнул, и Милли отступила, легонько подтолкнув его к ванной:

— Иди пока прими душ, а я принесу поесть.

Кристофер улыбнулся — на этот раз по-настоящему — и провел ладонями по ее лицу, стирая слезы, прежде чем последовать совету.

Когда Милли вернулась с подносом, заставленным едой, Кристофер, уже переодетый в шлафрок, сидел в кресле. На его лицо вернулись краски, влажные после душа волосы закручивались сильнее обычного, и, кажется, он успел заснуть.

Милли поставила поднос рядом на столик и легонько коснулась плеча Кристофера, проверяя. Он открыл глаза — все-таки не спал — и выпрямился, перехватив ее руку и поцеловав ладонь.

— Спасибо, дорогая.

Милли устроилась рядом, и пока Кристофер уплетал свой поздний ужин, наблюдала за ним с задумчивой нежностью. Наконец-то он дома. Живой, здоровый. Пусть и сильно измотанный.

— Кристофер, а можно установить какие-нибудь чары, чтобы я всегда знала, куда тебя вызвали?

Милли обдумывала этот вопрос все пять дней его отсутствия. Кристофер слегка нахмурился, размышляя, и кивнул:

— Можно попробовать. А зачем?

— Болван, — надулась Милли — неужели так сложно понять, что она волновалась?

— Ну, что я опять не так сказал? — вздохнул Кристофер, отодвинув пустую тарелку.

Видимо, он действительно сильно устал — обычно он соображал гораздо быстрее. Милли на мгновение прикрыла глаза.

— Затем, что я чуть с ума не сошла, гадая, где ты и что с тобой. И думая, что даже не знаю, где тебя искать, если что.

— О, — на лице Кристофера появилось понимание и сожаление. — Прости. Я не подумал. Уверен, это легко можно сделать. Завтра и займусь.

И поскольку Милли смотрела всё еще слегка обиженно, он вдруг резко притянул ее к себе, схватив за руку — так что Милли практически упала на него — и поцеловал. Горячо и жадно, без слов передавая, как скучал по ней. И Милли забыла и о недовольстве, и о страхах, целуя, целуя, целуя, чтобы почувствовать, что он по-прежнему здесь, с ней. Она даже не заметила, когда оказалась у него на коленях, обвив руками за шею и прижавшись всем телом.

— Вау, — выдохнул Кристофер, когда они тяжело дыша, немного отстранились друг от друга. — Мне стоит пропадать почаще.

Милли возмущенно шлепнула его плечу — ну что за человек!

— Только попробуй!

Кристофер засмеялся, а потом уже серьезно произнес:

— Прости. Мне жаль, что тебе приходится беспокоиться. Хотел бы я избавить тебя от этого…

Милли понимающе улыбнулась:

— Но ты не можешь отменить вызовы. Я понимаю. Я просто хочу знать, где ты — мне так будет спокойнее.

— Сделаю всё возможное, — пообещал Кристофер. — Завтра.

И снова поцеловал ее.

 

Об именах

— Может, Арчибальд?

— Ты издеваешься?

Милли с недоверчивым возмущением посмотрела на Кристофера, изучавшего книгу имен и одновременно развлекавшего разноцветными волшебными пузырями сидевшую у него на коленях Джулию. Вторая беременность протекала тяжело, и Милли большую часть дня вынуждена была проводить в постели. И уже готова была взвыть от тоски, но рекомендаций врачей ослушаться не смела, да и самочувствие не очень-то позволяло.

— Да, — Кристофер оторвался от вдохновенного просмотра книги и посмотрел на нее с легкой улыбкой.

Джулия с радостным смехом хлопнула ладошками, лопая очередной пузырь.

Милли впала в ступор. Последние полчаса, что они выбирали имя для ребенка, Кристофер предлагал варианты один чуднее другого с невероятно серьезным видом. И вот теперь так просто признается, что делал это нарочно.

— Но зачем? — спросила она.

Кристофер пожал плечами:

— Чтобы повеселить тебя. Ты сейчас хоть ожила.

Раздражение тут же сменилось таким умилением, что Милли едва не заплакала. Дурацкие гормоны — эти перепады настроения утомляли не меньше физического недомогания. Поморгав, она спросила:

— Я производила настолько плохое впечатление?

Кристофер кивнул:

— Я бы пригласил тебя куда-нибудь развеяться, но в твоем состоянии это невозможно. А так ты отвлеклась немного. Даже если для того, чтобы испепелять меня взглядом, — он лукаво улыбнулся и подмигнул Милли.

Она засмеялась. Невозможный человек, она всегда это знала. Однако надо признать, его тактика оказалась действенной.

Кристофер пощекотал пухлую щечку Джулии, и та недовольно нахмурилась, отталкивая ладонь отца, мешавшую ей ловить пузыри. Кристофер фыркнул и наколдовал новую порцию. Невероятно трогательная картина.

— Ну, а если серьезно? — спросила Милли, усилием воли возвращаясь к теме имен. — Ты что-нибудь выбрал?

— Если серьезно, у меня три варианта — не знаю, на каком остановиться. Эдриан, Роджер и Стивен. Что думаешь?

Милли поразмышляла, пробуя звучание, примеривая, как ей будет обращаться одним из этих имен к своему ребенку.

— Пожалуй, мне нравится Роджер, — наконец, решила она.

— Значит, Роджер, — согласился Кристофер, его глаза озорно сверкнули, прежде чем он добавил: — Хотя еще не поздно поменять на Горацио… или Эмброуз.

Милли в ответ швырнула в него подушкой, не забыв прицелится так, чтобы снаряд не попал по Джулии. Кристофер расхохотался.

Совершенно невозможный. Но такой любимый.

 

О счастье

Джулия с Роджером увлеченно рисовали на громадном листе, разложенном прямо на полу игровой. Время от времени они принимались спорить, что следует нарисовать еще или какую краску использовать. Как правило, последнее слово оставалось за Джулией. Милли едва сдерживала смех, наблюдая за этой картиной — командирский тон у нее явно от Кристофера. Иногда они поворачивались к ней, чтобы она их рассудила.

Но как бы горячо они ни спорили, по-настоящему не ссорились. Почти никогда.

Когда дети затеяли очередной спор — на этот раз по поводу синей или зеленой башенки, — позади Милли раздался веселый голос:

— И кто побеждает?

Милли с улыбкой обернулась, встретившись взглядом с незаметно подошедшим Кристофером. Он только что вернулся с саммита в Четвертой серии и не успел переодеться. Милли невольно хихикнула на его экстравагантный костюм с длинными широкими рукавами, скрывавшими кисти, и расклешенными брюками. Однако и в этом наряде он умудрялся выглядеть элегантно.

— Дружба, — ответила Милли, и Кристофер усмехнулся.

— Папочка! — заметив отца, оба спорщика забыли о разногласиях — их измазанные в краске мордашки радостно засветились.

— Что рисуем? — поинтересовался Кристофер.

— Заколдованный замок! — гордо ответила Джулия.

Кристофер обошел вокруг, чтобы посмотреть на их творение. Милли с улыбкой наблюдала, как он на полном серьезе обсуждает с детьми возможность синих и зеленых башенок и вносит предложения по дальнейшему оформлению. Когда дети снова погрузились в творчество, Кристофер сел на диван рядом с Милли, устало откинувшись на спинку.

— Тяжелые переговоры? — спросила она.

— Не столько тяжелые, сколько нудные, — Кристофер взял ее за руку, переплетя их пальцы. — Иногда я спрашиваю себя, зачем трачу на это время, а потом вспоминаю, что это вроде как входит в мои обязанности.

Милли покачала головой и сочувственно сжала его пальцы.

— Зато дома меня ждал заколдованный замок, — с невероятно серьезным видом продолжил Кристофер, наблюдая за раскрашивавшими пресловутую башню детьми — синим и зеленым одновременно. — Одно это стоило возвращения.

Милли расхохоталась, и Джулия с Роджером даже оторвались от работы, с любопытством посмотрев на родителей. Но, быстро оценив обстановку, поняли, что ничего интересного для них не происходит, и вернулись к своему занятию.

— Как думаешь, стоит сделать его действительно заколдованным? — спросил Кристофер.

— Пожалуй, — согласилась Милли, — когда они закончат.

— Да, я тоже так подумал.

Некоторое время они молча наблюдали за детьми — с головы до ног перемазавшимися в краске, так что их одежда (а также лица и руки) сияла всеми цветами радуги, зато бесконечно довольными. И Милли вдруг остро почувствовала, как давно не держала на руках младенца.

— Хочу еще ребенка, — задумчиво произнесла она.

Кристофер бросил на нее слегка обеспокоенный взгляд:

— Но врачи…

— Да, я знаю, — вздохнула Милли, не дав ему договорить.

Пару мгновений Кристофер молчал, а потом широко улыбнулся:

— А ведь врачи тоже могут ошибаться. Так что кто знает…

Милли удивленно моргнула и в свою очередь улыбнулась. Действительно. Кто знает.

 

О потере

Последнее, что Милли помнила — она разговаривала с Майклом, как вдруг ей стало так плохо, что потемнело в глазах, а потом пустота. Очнулась она уже в своей кровати, обнаружив рядом доктора Симонсона.

— Что случилось? — спросила Милли, с отвращением отметив, насколько слабо звучит ее голос.

Но больше всего беспокоило ощущение тошноты и боли в животе.

Доктор Симонсон вздохнул и отвел взгляд, что уже настораживало.

— Доктор Симонсон? — встревоженно позвала Милли.

Он взял ее за руку, будто заранее стараясь успокоить, и неохотно ответил:

— Ты потеряла ребенка, Милли.

— Что? — она попыталась убедить себя, что ослышалась, неправильно поняла, но в глубине души уже появилось отчаянное осознание, что она услышала всё правильно.

Доктор Симонсон сочувствующе погладил ее по руке, и от этого простого жеста захотелось завыть. Милли изо всех сил прикусила губу, пытаясь сдержаться. Она так радовалась, узнав о беременности, и вот теперь… А ведь она как раз сегодня вечером собиралась сообщить Кристоферу.

И стоило подумать о нем, как он материализовался прямо посреди комнаты с крайне встревоженным выражением лица. Его появление словно прорвало плотину.

— Кристофер… — всхлипнула Милли, протянув к мужу руки.

Он тут же оказался рядом, сжав ее в объятиях, и Милли разрыдалась, отчаянно вцепившись в него, как в последний оплот стабильности. Краем уха она слышала, как Кристофер что-то спросил у доктора Симонсона, но сознание не уловило что именно.

Кристофер крепче обнял ее, ласково поглаживая по спине и что-то шепча на ухо. Милли опять же не улавливала смысла слов, но его голос действовал успокаивающе. И когда поток слез иссяк, она замерла в руках Кристофера, прижавшись щекой к его груди.

Физическая боль почти прошла, но душа болела куда сильнее. Врачи еще после рождения Роджера говорили, что вряд ли ей удастся родить снова. Но Милли так хотелось еще одного ребенка. И она уже поверила, что мечта сбылась, а потом всё рухнуло.

Кристофер слегка отстранил ее от себя, чтобы заглянуть в глаза и ласковым жестом вытереть слезы. Краем сознания Милли отметила, что доктор Симонсон успел когда-то уйти. А она и не заметила.

— Я с тобой, любовь моя. Мы справимся с этим вместе, — тихо произнес Кристофер, ободряюще улыбнувшись ей.

Милли прерывисто вздохнула и кивнула, после чего положила голову ему на плечо.

— Я собиралась сказать тебе сегодня, — тихо произнесла она.

Кристофер едва заметно вздрогнул и крепче сжал объятия, прижавшись губами к ее виску.

— Не думай об этом, — прошептал он, слегка покачивая ее в своих руках, будто маленького ребенка.

И Милли почувствовала, что может дышать свободнее. Нет, боль не исчезла, но теперь она могла с ней жить.

— Спасибо, дорогой, — произнесла она, подняв голову.

Вместо ответа Кристофер мягко поцеловал ее в лоб. Вопреки всему, Милли не могла не улыбнуться этому жесту. Он прав: они справятся с чем угодно. Вместе.

 

О матери

Милли яростно наматывала круги по спальне, пытаясь успокоиться. Она, конечно, знала, что леди Миранда Чант не самый приятный в общении человек, но не думала, что ее приезд станет таким испытанием. Она появилась в Замке после скоропостижной кончины мужа, изображая (Милли была уверена, что именно изображая) глубокое горе и требуя сочувствия, заботы и постоянного внимания. И умудрившись за пару дней весь Замок поставить на уши.

Неизвестно сколько бы Милли так металась, если бы Кристофер не перехватил ее на лету, мягко прижав к себе. Милли глубоко вздохнула, прикрыв глаза.

— Извини, Кристофер, но твоя мать сводит меня с ума.

Кристофер невесело усмехнулся:

— Не извиняйся. На меня она действует точно так же. Что она сделала на этот раз?

Милли помрачнела, вспомнив растерянное выражение лиц своих детей, когда бабушка этак печально и ласково заявила им: «Ваш отец не оправдал моих ожиданий — такое разочарование… Но вы-то, дорогие, ведь станете великими людьми, которыми бабушка будет гордиться?»

Повторять это Кристоферу не хотелось — что бы там ни было, Миранда оставалась его матерью, и Милли как никто знала, насколько его ранит ее холодное отношение к нему, — поэтому она просто покачала головой:

— Да ерунда. Мне надо бы научиться просто не обращать на нее внимания.

Кристофер рассмеялся:

— О, это не так уж просто. Я бы даже сказал — невозможно.

Милли скептично приподняла брови, не веря его веселью. Последние дни стали для него нелегким испытанием. Мать буквально вытягивала из него все соки своими капризами и нелепыми требованиями, которые не считались ни с его занятостью как Крестоманси, ни с его чувствами. Не говоря уже о том, что Кристофер не успел еще пережить известие о смерти отца.

Милли хотела увести разговор в другое русло, но Кристофер со свойственным ему упрямством все-таки заставил ее рассказать, что случилось. И пожал плечами:

— Да, я знаю, что всегда был для нее разочарованием. Я привык.

Вопреки показному равнодушию, в его голосе проскользнула нотка горечи, и Милли крепче обняла его и слабо улыбнулась:

— Пожалуй, можно считать компенсацией выражение лица Миранды, когда Джулия, оправившись от шока, заявила ей: «Папочка и есть великий человек. Ты должна им гордиться».

На этот раз Кристофер засмеялся гораздо искреннее. И Милли видела: он тронут словами дочери. Оставалось надеяться, что Миранда не останется у них надолго и не успеет окончательно растоптать сердце своего сына.

 

Об отце

Милли вздохнула с облегчением, когда свекровь наконец-то покинула Замок. Однако облегчение длилось недолго. Ровно до того момента, когда вернулся Кристофер, провожавший мать на вокзал. Если все две недели, что Миранда гостила у них, он умудрялся сохранять непрошибаемое спокойствие с отстраненным выражением лица, то теперь он выглядел настолько убитым, насколько Милли, пожалуй, не видела его еще ни разу.

— Кристофер… — Милли приблизилась, осторожно взяв его лицо в ладони, чтобы заставить посмотреть на нее. — Ты как?

Он пожал плечами и молча притянул ее к себе, уткнувшись лицом в плечо. Некоторое время они просто стояли обнявшись.

— Знаешь, это странно, — наконец, заговорил Кристофер. — Я ведь не видел отца уже пятнадцать лет, если не больше. Да и не сказать, чтобы я его в детстве так уж часто видел. Я должен бы уже привыкнуть жить без него. Почему же теперь…

Он замолчал, не договорив, но Милли остро почувствовала то, что он так и не сказал: почему же теперь так больно? Она немного отстранилась, снова взяв его лицо в ладони, заглянув в глаза.

— Потому что он твой отец, милый. Несмотря ни на что. Это нормально — горевать по родителям. Даже если они и не были настоящими родителями.

Кристофер слабо улыбнулся и прикоснулся своим лбом к ее, проведя ладонью по спине. Милли чуть не добавила: «А тут еще мать тебя с ума сводила две недели — тоже душевного равновесия не добавляет», — но вовремя сдержалась. Не стоит сыпать соль на рану, тем более такую свежую.

— У тебя на завтра есть срочные дела? — вместо этого спросила она.

Кристофер немного отстранился, заинтересованно приподняв бровь.

— Ничего такого, что я не мог бы отложить.

Милли лучезарно улыбнулась:

— Тогда как насчет того, чтобы устроить матч по крикету?

Кристофер удивленно моргнул, а потом широко улыбнулся в ответ:

— От такого предложения я просто не могу отказаться, — и перед тем, как поцеловать ее, тихо добавил: — Спасибо, дорогая.

О заговоре

Из Уолверкота Кристофер вернулся не то чтобы мрачный, а хмурый и задумчивый.

— Что выяснил? — с беспокойством спросила Милли — выражение его лица не нравилось ей совершенно.

— Много всего интересного, — Кристофер хмыкнул и наконец-то посмотрел на нее по-настоящему. — Оказывается, против меня готовится заговор. Некоторым гражданам не нравятся накладываемые на них ограничения в использовании магии.

Милли округлила глаза и осторожно поинтересовалась:

— Что-то серьезное?

Подобные недовольные появлялись с известной регулярностью, но чтобы дело дошло до заговора… Кристофер пожал плечами:

— Не уверен пока. Подробностей мне выяснить не удалось. Зато теперь я знаю, почему дорогая племянница вдруг решила мне написать — их план каким-то образом тесно связан с ее нахождением в Замке. Она главная фигура этого заговора и чуть ли не мозг операции. А уж как она ловко манипулирует взрослыми магами — я б восхитился в иных обстоятельствах.

Милли пораженно выдохнула:

— Такая маленькая девочка?

Кристофер кивнул и провел ладонью по лицу:

— Молодая да ранняя. И если остальные хотят просто получить свободу творить, что вздумается, Гвендолен стремится к власти. И это в двенадцать лет. Что с ней дальше-то будет при такой прыти?

Теперь Милли поняла, что на самом деле больше всего беспокоило Кристофера и послужило причиной его странного настроения. И нерешительно спросила главное:

— А… ее брат?

Кристофер вздохнул:

— Не знаю. В том-то всё и дело. Одно несомненно: Гвендолен использует его силы для своих целей. Вполне вероятно, что Эрик с ней заодно, хотя не могу утверждать на сто процентов. Сама понимаешь — кудесники с девятью жизнями на дороге не валяются. Но…

Он не договорил, но Милли поняла и так. Если юный Эрик Чант такой же, как его сестра, он не должен становиться Крестоманси. А значит, поиски преемника надо начинать заново. Неизвестно где.

Милли шагнула вперед и обняла Кристофера, стараясь выразить свою поддержку этим объятием. Кристофер притянул ее к себе еще ближе, задумчиво выводя большим пальцем круги на ее спине — признак неуверенности.

— Ладно, может, всё еще не так страшно, — наконец, произнес он. — Приедут в Замок, понаблюдаем за ними. Я бы не стал брать Гвендолен вовсе — тут с первого взгляда видно, что ничего хорошего из нее не выйдет, — но она для Эрика единственная семья, он не поехал бы без нее. А с другой стороны, возможно, будет полезно иметь ее под боком — посмотрим, на что она способна, может, даже удастся выведать подробности их плана.

Кристофер говорил бодрым тоном, но Милли чувствовала, как ему не нравится эта ситуация. Он не мог ничего сделать с заговорщиками сейчас — пока они не совершили ничего противозаконного — и вынужден был выжидать, затаившись. Терпение никогда не было его сильной стороной, Милли знала это как никто.

Она немного откинулась назад в его руках, чтобы посмотреть в лицо и ободряющее улыбнуться.

— Будь оптимистом. Будем надеяться, что Эрик окажется хорошим мальчиком.

Кристофер усмехнулся и кивнул:

— Действительно. Рано делать выводы.

О том, что сам по себе заговор может обернуться опасным делом, Милли старалась не думать.

 

Об опасных экспериментах

Милли едва дождалась окончания званого ужина. Кристофер, когда уходил, выглядел по-настоящему пугающим. Каким становился в тех редких случаях, когда кому-то удавалось довести его до белого каления. Но самое тревожащее заключалось в том, что, когда он вернулся, Милли никак не могла прочитать его настроение. И, естественно, ей не терпелось узнать, что там произошло. Однако пришлось терпеливо ждать, пока разъедутся высокие гости.

— Что на этот раз? — спросила Милли, как только они остались наедине в своей спальне.

Кристофер тяжело вздохнул и пересек комнату, чтобы присесть на подоконник. Теперь он выглядел просто до крайности вымотанным и опустошенным.

— На этот раз едва не угробила Эрика и себя заодно.

Милли не сдержала пораженное восклицание, прижав ладонь к губам.

— На мгновение я испугался, что приду слишком поздно, — продолжил Кристофер, прикрыв глаза и сжав пальцами край подоконника так, что побелели пальцы. — Хотелось прибить проклятую девчонку на месте.

Милли подошла, чтобы обнять его, пытаясь успокоить. И с радостью почувствовала, как напряжение оставляет его и он постепенно расслабляется. Кристофер в свою очередь обнял ее, прижавшись щекой к макушке.

— И я так и не смог понять, помогает ли ей Эрик добровольно, — устало добавил он. — И, пожалуй, был с ним слишком резок.

Милли вздохнула, подняв голову. Когда Кристофер злился, он становился прямо-таки жутким — до дрожи. Взрослые опытные маги в таких случаях бледнели и отступали. А уж бедняга Эрик, наверное, перепугался до полусмерти. И сейчас Кристофер явно жалел о своей вспышке.

— Что Гвендолен? — спросила Милли, чтобы не заострять на этом внимание.

— Мы лишили ее магии, — Кристофер, поджал губы и, явно ничего не видя, уставился вдаль. — Надеюсь, хотя бы теперь она задумается. Однако надежда эта слаба.

Милли невольно фыркнула на последнюю фразу, и Кристофер слабо улыбнулся, сфокусировав взгляд на ней.

— А кроме того, когда Гвендолен лишена магии и не может пользоваться силами Эрика, мы можем, наконец, посмотреть, будет ли он сам ими пользоваться. И если будет, то как.

Милли кивнула. Они до сих пор не могли с уверенностью сказать, насколько добровольно Эрик позволяет сестре использовать свою магию, поскольку сам он никак себя не проявлял. А его магический фон можно было определить, только когда он начнет действовать. Возможно, теперь ситуация прояснится. И не только эта.

— Может, сообщники Гвендолен зашевелятся, поняв, что она выведена из игры, — с надеждой предположила Милли. — И выдадут себя.

— Да, об этом я тоже подумал, — согласился Кристофер.

— Значит, по-прежнему наблюдаем?

— Значит, по-прежнему наблюдаем, — Кристофер слегка скривился, и Милли невольно улыбнулась.

— И будем надеяться, что ситуация скоро разрешится. В лучшую сторону.

— Всегда такая оптимистка…

Кристофер засмеялся, и Милли поздравила себя с маленькой победой — он окончательно успокоился, мрачное расположение духа рассеялось, сменившись привычной решимостью и уверенностью. И пусть самоуверенность Кристофера порой ее раздражала, она всё же была куда лучше растерянности и подавленности.

 

О мотивах

Практически сразу после разговора с Эриком Кристофер умчался в совет министров, а, вернувшись, еще долго был занят с очередными бумагами. Так что расспросить его, как всё прошло, Милли смогла лишь вечером.

— Я не понимаю, Милли, — Кристофер вышагивал взад-вперед по комнате, пока Милли, сидя за туалетным столиком, вынимала шпильки из волос. — Он почему-то боится учиться магии. До паники. До такой степени, что представил себя чуть ли не вселенским злом, чтобы убедить меня, что его не стоит обучать магии. Чего он так боится?

Милли задумчиво посмотрела в зеркало, опершись о столик локтями и положив подбородок в ладони.

— История с Юфимией создала у него впечатление, что он не сможет справиться со своими силами? — предположила Милли.

Кристофер покачал головой:

— Нет. Я ведь сказал, что его будут учить именно контролю, чтобы подобное не повторилось. По-моему, он после этого испугался еще больше.

— А не могут на него действовать те чары, подавляющие волю? — Милли отвернулась от зеркала, чтобы посмотреть на Кристофера. — Гвендолен не хотела, чтобы он обучался магии, и потому он сам не хочет.

Кристофер остановился, замерев посреди комнаты, а потом медленно кивнул:

— Возможно, отчасти. Но все-таки мне кажется, основная причина в чем-то другом. Он уже начал потихоньку сбрасывать с себя эти чары, они не должны были вызвать настолько бурной реакции.

— Хм, — Милли задумалась, машинально постукивая кончиком шпильки по столику.

Кристоферу надоело нарезать круги по комнате, и он сел в кресло, растянувшись в нем с крайне утомленным видом. Милли закатила глаза. Она верила, что он действительно устал, но прямо сейчас этот жест был явно игрой на публику.

Некоторое время они молчали, а потом Милли пришла в голову мысль.

— Слушай-ка, а что если Эрик думает, что он врал тогда?

Кристофер послал ей вопросительный взгляд.

— Ну, когда признался, что это он превратил Юфимию в лягушку.

Кристофер недоверчиво приподнял бровь:

— Все-таки думаешь, что он не подозревает о том, какими силами обладает?

— Ты тоже долго думал, что не можешь творить магию, помнишь?

— Мне мешало серебро, — возразил Кристофер. — А Эрику мало того, что ничто не мешает, но он уже несколько раз пользовался магией.

— И мог просто не заметить этого, — настаивала Милли. — И думать… что это Гвендолен?

— Гвендолен здесь больше нет — он не может думать на нее.

Милли пожала плечами:

— Мало ли что мог вообразить мальчик, ничего не знающий о теории. А если он убежден, что не обладает магией, он боится, что это раскроется, как только Майкл начнет его учить. Следовательно, всплывет, что он солгал насчет Юфимии, и ты заинтересуешься зачем.

Кристофер немного помолчал, обдумывая ее версию.

— Ладно, предположим. А кстати, если это так, действительно — зачем он наговорил на себя? Если он защищает Гвендолен — ее в любом случае уже нет в нашем мире, и никто ей ничего сделать не может.

— Но есть ее двойник, — заметила Милли. — Боится, что ты узнаешь, что она не Гвендолен?

Кристофер вздохнул и потер ладонями лицо.

— Вот это-то и беспокоит меня больше всего. Эрик молчит, потому что боится каких-то последствий для себя, или потому что прикрывает злодейские планы Гвендолен?

Милли едва заметно улыбнулась:

— Думаю, первое. Я ведь говорила уже: он тебя боится. Может, если бы ты сказал ему, что и так уже знаешь про двойника, Эрик открылся бы больше?

— Не уверен… — начал Кристофер, но Милли его перебила:

— Кристофер, не начинай этот спор заново. Ты ведь прекрасно знаешь, что нужно, чтобы ребенок начал тебе доверять.

— Я должен показать, что сам доверяю ему. Я знаю, но… — Кристофер снова вздохнул. — Могу ли я это сделать?

Прежде чем Милли успела что-либо сказать, он продолжил:

— Хорошо. Я поговорю с ним в воскресенье — завтра я буду слишком занят, чтобы начинать подобный разговор.

Милли улыбнулась. Упрямого Кристофера всегда было почти невозможно переубедить, коль скоро он что-то вбил себе в голову, но ей удавалось справляться с этой задачей. Она была уверена: Эрик того стоил.

 

О заклятиях

И опять Милли не могла дождаться, когда разъедутся гости. Ей пришлось держать оборону одной, поскольку Кристофер вернулся только под самый конец, чтобы проводить их.

— Что там случилось? — нетерпеливо спросила Милли, когда за последним гостем закрылась дверь.

Кристофер тяжело вздохнул:

— Эрик умудрился сжечь собственную жизнь.

Милли потрясенно распахнула глаза:

— Как?

Пока они поднимались по розовой мраморной лестнице, Кристофер рассказал о догадливой Дженет и реакции Эрика на ее откровения.

— Именно этой реакции я и пытался избежать, — устало заключил Кристофер, входя вместе с Милли в спальню. — Одна польза — чары Гвендолен окончательно спали с него. Хоть и слишком дорогой ценой.

Кристофер подошел к зеркалу на туалетном столике, и в нем отразилась спальня Гвендолен, где в голубой кровати своей сестры мирно спал Эрик.

— Ты поменял их комнатами?

Милли внимательно всмотрелась в отражение, пытаясь понять, насколько жестоким стал этот опыт для бедного мальчика. Сейчас Эрик выглядел вполне обычным, только немного бледным.

Кристофер кивнул:

— Хочу на всякий случай присматривать за ним в эту ночь. Он пережил тяжелое потрясение — и моральное, и физическое.

Он повернулся к Милли и, заметив напряженное выражение ее лица, успокаивающе улыбнулся.

— Сейчас он в порядке. Насколько это возможно после всего. Я начал рассказывать про его девять жизней и силы, которыми он обладает, но пришлось прерваться, когда пришла Юфимия с чаем. Да и Эрик слишком слаб сейчас для долгих серьезных разговоров. Продолжим завтра — после церкви.

Милли вздохнула и обхватила себя руками:

— Бедняжка. Я до сих пор помню, как ты кричал, когда сжег свою жизнь в мире Драйта. Это было так же ужасно?

Кристофер невесело усмехнулся:

— Не знаю. Я себя со стороны не видел. Но Эрик выглядел страшно.

Милли сжала его ладони. От одной только мысли об этой картине ее передернуло. Кристофер притянул ее в свои объятия, коснувшись губами макушки.

— Что ж, будем надеяться, что завтра мы сможем прийти к взаимопониманию. И останется только поймать заговорщиков.

 

О воспитанниках

Милли стояла возле окна на одной из башен Замка. Она всегда любила это место за открывавшийся отсюда потрясающий вид. Правда, сейчас было почти слишком поздно, чтобы разглядеть что-то вдали, зато парк в вечерних сумерках казался еще прекраснее и таинственнее. Милли пришла сюда побыть немного одной после суматошного дня, пока Кристофер еще занят делами.

Ее уединение прервали знакомые шаги, и в следующее мгновение она оказалась в кольце сильных рук, а к шее прижались теплые губы. Милли улыбнулась и слегка откинула голову назад.

— Так и знал, что найду тебя здесь.

Даже не видя сейчас его лица, Милли чувствовала, что Кристофер улыбается.

— Как прошел первый урок с Котом? — спросила она.

— Хорошо. Он любознательный и умный мальчик. Вначале, правда, держался скованно и напряженно. Но чем больше он увлекался темой урока, тем более открытым становился. Могу с уверенностью сказать, что мы нашли общий язык.

— Давно пора, — усмехнулась Милли.

Кристофер хмыкнул, но никак не прокомментировал ее подначку, вместо этого спросив:

— Как Дженет?

Милли вздохнула:

— Скучает по дому и родителям. Хотя она и сказала тогда, что хотела вернуться, это неизбежно. Ей тяжело освоиться здесь, где всё чужое, странное и непонятное. И я как никто понимаю, что она сейчас чувствует. Но я хотя бы сбежала сама, а бедняжку Дженет никто не спрашивал.

Кристофер чуть сильнее прижал ее к себе и с сожалением ответил:

— Да, я тоже беспокоился об этом. Во всей истории Дженет оказалась случайной жертвой. Как думаешь, стоит попробовать вернуть ее домой? Правда, тогда придется перемещать всю цепочку двойников и что-то делать с Гвендолен…

Милли немного поразмышляла и покачала головой:

— Нет. Дженет сама хотела остаться, а Коту она необходима, чтобы побыстрее забыть о Гвендолен. Она привыкнет со временем. Уж я-то знаю, — Милли задорно улыбнулась их отражению, которое появилось, когда за окном окончательно стемнело.

Кристофер кивнул, улыбнувшись ей в ответ:

— Значит, у нас теперь появилось еще двое детей.

Милли тихонько засмеялась:

— Всегда хотела больше детей.

— Всегда хотел по возможности исполнять твои желания.

Кристофер сказал это слегка насмешливым тоном, но Милли знала, что он говорит искренне. Она была бесконечно благодарна судьбе за то, что оказалась в этом мире. И надеялась, что Дженет со временем почувствует то же самое.

 

О поездке в Италию

Из Италии Кристофер привез с собой младшего сына Элизабет.

— У Тонино очень интересный дар, — сказал он, когда представлял мальчика детям. — Он способен усиливать чужие чары.

Тонино старался держаться непринужденно, но явно смущался. К счастью, дети встретили его радушно и немедленно принялись опекать. Все, кроме Кота.

— Тебе не кажется, что Кот ревнует? — спросила Милли Кристофера позже вечером, когда помогала ему разбирать письма, скопившиеся за время его отсутствия.

Кристофер кивнул и, отложив очередное письмо, откинулся на спинку кресла.

— Я бы даже скорее сказал: обижен тем, что кто-то занял его место младшего. Ничего, ему полезно почувствовать себя старшим и ответственным.

Милли хмыкнула, но не могла не согласиться. Коту стоит начать учиться отвечать за других уже сейчас. Она в свою очередь отложила очередное письмо и задала вопрос, который крутился у нее на языке с самого начала, но она приберегла его на время, когда они останутся одни:

— Как там Элизабет?

— Прекрасно, — Кристофер тепло улыбнулся. — Передавала тебе горячий привет и очень сожалела, что я приехал один.

— Мне тоже хотелось бы с ней повидаться, — вздохнула Милли. — А что там у них случилось?

Кристофер рассказал про Герцогиню, Ангела Капроны и героическое приключение Тонино и Анджелики.

— Они успели подружиться в процессе, — темные глаза Кристофера весело блеснули. — Будут теперь как Ромео и Джульетта. Хотя старшая дочь Элизабет их в этом опередила: умудрилась выйти замуж за парня из Петрокки, представив его родным под вымышленной фамилией.

Милли рассмеялась. Изобретательная девочка — вся в мать. На мгновение вспыхнула ностальгия по тем временам, когда они все еще учились в Замке. Милли скучала по подруге.

— И как же она решилась отпустить с тобой Тонино? — поддразнила она Кристофера.

Тот состроил оскорбленное выражение лица:

— Что за намеки? — а потом уже серьезнее ответил: — На самом деле, Элизабет больше расстраивалась из-за того, что не может поехать с сыном. Она тоже по тебе скучает.

Милли грустно улыбнулась.

— Чувствую, нам надо в ближайшее время выбраться в Италию, — будто между прочим заметил Кристофер.

— О, правда? Ты мог бы? — с надеждой спросила Милли.

— Приложу все усилия, — пообещал Кристофер. — И возьмем с собой детей — им тоже небольшое путешествие не помешает.

— Кристофер, ты лучший! — воскликнула Милли, резким взмахом руки чуть не опрокинув чернильницу.

Или даже опрокинула — просто Кристофер моментально среагировал, вернув всё в исходное положение.

— Я знаю, — с невероятно самодовольным видом заявил он.

Милли фыркнула и покачала головой, поймав веселый взгляд темных глаз.

 

О прощаниях

Милли зашла в кабинет Кристофера узнать, чем он занят и не может ли она помочь. Хотя она была почти уверена, что занимается он вовсе не работой. И действительно — он сидел в кресле у стола, но повернувшись к нему спиной и задумчиво глядя в темноту за окном. Видимо, он слышал, как она вошла, поскольку, не оборачиваясь, тихо произнес:

— Забавно. Кто бы мне сказал, когда я впервые попал в Замок, что я буду грустить из-за смерти Габриэля, я бы счел его сумасшедшим.

Милли обошла стол, чтобы присесть на подоконник перед Кристофером.

— А я всегда знала, что в глубине души ты его любишь.

Он слабо улыбнулся и потянулся, чтобы взять ее за руку и переплести их пальцы.

— Я даже после смерти отца не испытывал такого ощущения потерянности и пустоты.

— Ох, милый… — Милли сочувственно сжала его ладонь. — Мне тоже будет его не хватать. Конечно, Габриэль был стар и это было ожидаемо, но всё равно как-то странно.

Кристофер невесело усмехнулся:

— Да. Казалось, будто он вечен.

Милли тихонько фыркнула и согласно кивнула — у нее тоже было такое ощущение. Однако она подозревала, что смерть Габриэля — не единственное, из-за чего расстроен Кристофер. И, немного помолчав, она осторожно спросила:

— Мордехай отказался остаться?

Кристофер мрачно кивнул:

— Сказал, что хочет, наконец, побыть свободным.

— Его можно понять, правда?

— Можно. Более того — я понимаю его, как никто, — Кристофер поцеловал ее ладонь, а потом потянул на себя, так что Милли в итоге оказалась у него на коленях. — Но прощаться от этого не легче.

— Уверена, когда-нибудь он вернется, — Милли улыбнулась. — Насладится своей свободой и вернется. Не зря ведь Розали согласилась занять свою прежнюю должность.

Кристофер посмотрел на нее с легким удивлением, словно раньше ему эта мысль в голову не приходила, а потом улыбнулся. Не вымучено, как до сих пор, а своей настоящей — теплой задорной улыбкой.

— А ведь действительно. Ты права.

— Я всегда права, — Милли горделиво приосанилась, игриво улыбнувшись в ответ.

Кристофер засмеялся, и Милли ласково взъерошила ему кудри, радуясь, что смогла отвлечь от мрачных мыслей.

 

О переменах

После ужина дети вернулись к бассейну, где в настоящий момент весело плескались. Казалось, они готовы сутки напролет проводить в воде. Милли улыбнулась, наблюдая за ними с террасы, где они с Кристофером устроились в шезлонгах. От бассейна доносился смех и радостный визг.

— Я рада, что Кот с Тонино все-таки сумели подружиться, — задумчиво заметила Милли.

Оба мальчика в данный момент под руководством остальных пытались научиться плавать. Не слишком успешно, зато весело.

— Да уж, совместное приключение их сблизило, — немного помолчав, Кристофер добавил: — И пошло Коту на пользу: он учится принимать решения и отвечать за них. И думать не только о себе.

— Куда быстрее, чем ты в свое время, — Милли просто не могла не поддразнить его.

К ее удивлению, Кристофер согласился:

— Да, его способность быстро учиться порой поражает, — он усмехнулся и покачал головой. — Кот не перестает меня удивлять — будто шкатулка с множеством потайных ящичков, которые постепенно открываются. Ему бы еще немного побольше уверенности в себе…

— Придет со временем, — улыбнулась Милли. — Уже сейчас он гораздо увереннее, чем был вначале. Просто ему надо привыкнуть к тому, что его действительно ценят, — слегка нахмурившись, она тихо добавила: — Порой я задаюсь вопросом, как к нему относились родители, чтобы взрастить у него такие комплексы.

Кристофер пожал плечами:

— Скорее всего, никак особенно — просто почти не замечали, сосредоточившись на Гвендолен.

Милли подумала над этим и кивнула — вероятно, он прав.

Раздался очередной взрыв смеха и отчаянный визг, когда совместными усилиями Дженет столкнули с небольшого трамплина, и она шлепнулась в воду, подняв вокруг себя фонтан брызг.

— А еще я рада, что Дженет окончательно прижилась у нас, — улыбнулась Милли, наблюдая, как Дженет выныривает, отплевывается и пытается утопить прыгнувшую следом за ней Джулию.

Кристофер с улыбкой кивнул. Милли взяла его ладонь и сжала ее, переплетя их пальцы.

— Спасибо, что устроил эту поездку. Нам всем необходимо было развеяться.

У Кота все-таки получилось поплыть, и теперь он под подбадривающие крики остальных изо всех сил молотил по воде руками и ногами. Тонино ненамного отстал от него.

— Ну, мы заслужили немного отдыха, правда? — Кристофер поднес ее ладонь к губам, поцеловав пальцы.

Милли нежно улыбнулась ему. Определенно, заслужили.

 

О взрослении детей

Это был первый официальный прием, на котором присутствовали дети. Кот страшно нервничал и, похоже, боялся, что высокие гости немедленно начнут его оценивать и сравнивать с Кристофером. Однако ему удавалось держать страх в узде и поддерживать беседу — в данный момент с министром иностранных дел, которому Кристофер только что его представил.

Роджеру с Джо, кажется было всё равно, где обсуждать очередное изобретение — гостей они практически не замечали. Милли усмехнулась: Роджер, и внешностью, и характером пошедший в нее, когда начинал говорить о технике становился поразительно похож на Кристофера, когда тот говорил о крикете.

Марианна нервничала не меньше Кота. И Милли знала, что она чувствует себя неотесанной деревенщиной, по ошибке попавшей в высшее общество. Хотелось успокоить бедную девочку, но Милли понимала, что никакие слова сейчас не помогут — надо просто дать ей время, чтобы привыкнуть.

Зато Джулия и Дженет наслаждались. Возможно, оттого что они были старше и более уверенны в себе, а может, и по причине множества окружавших их поклонников. Милли невольно залюбовалась дочерью. Если раньше она проигрывала по сравнению с Дженет — красивой и изящной, словно фарфоровая статуэтка, — то теперь почти затмевала ее. Утратив детскую пухлость, Джулия еще больше стала похожа на отца, в полной мере унаследовав и его яркую внешность, и неотразимую харизму.

Милли с невольной тревогой наблюдала, как они с Дженет весело болтают и смеются с несколькими молодыми людьми. Выросшая в замкнутом мирке Замка, Джулия была чересчур доверчива и открыта, и Милли до дрожи боялась, что кто-нибудь сделает ей больно. Но понимала, что не может вечно закрывать ее от окружающего мира.

Кристофер оторвался от беседы с министром чего-то-там, чтобы бросить в сторону веселящейся молодежи хмурый взгляд. Хотя только Милли заметила, что взгляд был именно хмурым — для остальных он казался как всегда отсутствующим. Раскланявшись с министром, Кристофер подошел к ней.

— Не нравятся мне эти франты, — заметил он, по-прежнему глядя на смеющуюся компанию.

Милли фыркнула:

— Ты ведь не собираешься отгонять от Джулии каждого приблизившегося к ней молодого человека, а, Кристофер?

— Каждого — нет, — невозмутимо ответил он. — Но определенных — собираюсь.

Милли поняла, что он почти серьезно, и вздохнула:

— Не вздумай вмешиваться. Позволь ей решать самой — даже если это означает, что она может ошибиться в своем решении. В этом ведь и состоит взросление, правда?

Кристофер слегка нахмурился, но спорить не стал — сам прекрасно понимая ее правоту, хотя соглашаться ему и не хотелось. А потом тихо продолжил:

— Мне кажется, Дженет меньше подвержена риску ошибиться на поводу у эмоций — она более рациональна. И более проницательна.

Милли согласно кивнула.

— Роджер кроме своих механизмов вообще ничего не замечает. Не знаю, интересуют ли его люди в принципе?

Милли хитро ухмыльнулась:

— Знаешь, он напоминает мне в этом одного знакомого мальчика, который от одного слова «крикет» становился совершенно невменяемым.

— Есть такое, — весело согласился Кристофер и уже серьезно продолжил: — Меня беспокоит Кот. Ему настолько очевидно тяжело общаться с незнакомыми и каждый раз приходится делать над собой усилие… А ведь ему предстоит постоянно взаимодействовать с самыми разными людьми.

Да, асоциальность Кота могла стать немалым препятствием в той деятельности, что ждала его в будущем. А с другой стороны…

— Он учится это преодолевать, — Милли с улыбкой кивнула в сторону Кота, с виду спокойно поддерживавшего светскую беседу. — И у него неплохо получается.

— Да, если забыть, что его спокойствие сейчас одна видимость.

— Ну, твоя невозмутимость тоже зачастую напускная, — заметила Милли.

Кристофер засмеялся:

— Туше.

Некоторое время они молчали, продолжая наблюдать за детьми. Наконец, вздохнув, Кристофер обреченно спросил:

— Почему они выросли так быстро?

Милли невольно засмеялась, оттого насколько беспомощно это прозвучало, а потом сжала его ладонь.

— Тоже спрашиваю себя об этом.

К этому моменту дети успели собраться вместе и теперь что-то увлеченно обсуждали, став при этом неуловимо более… настоящими. Кот сбросил свою маску спокойствия и мягко улыбался, изредка что-то вставляя в общий разговор — он всегда говорил меньше всех. Марианна слегка подпрыгивала, как будто от нетерпения. Роджер и Джо, похоже, что-то доказывали, пытаясь убедить остальных. Джулия и Дженет теперь выглядели не юными красавицами, почувствовавшими свою власть над мужскими сердцами, а заботливыми старшими сестрами.

— Знаешь, — задумчиво произнесла Милли. — Мне кажется, даже если вдруг нас не окажется рядом, они прекрасно смогут позаботиться друг о друге.

Кристофер проследил за ее взглядом и кивнул, улыбнувшись.

— Нам это удалось, — удовлетворенно заметил он и улыбнулся еще шире на ее недоуменный взгляд, однако соизволил пояснить: — Удалось дать нашим детям ту семью, которой не было у нас с тобой.

 

О возрасте

Кристофер растянулся поперек кровати (благо ее ширина позволяла), положив голову Милли на колени, а она ласково перебирала пальцами его черные кудри.

Эту привычку они приобрели после одного случая много лет назад. Кристофер тогда вернулся с магической войны во Второй серии. С облегчением кинувшись в объятия мужа, Милли не сразу заметила в его темной шевелюре седые волосы. А заметив, пришла в ужас — Кристоферу на тот момент было двадцать шесть лет. Что же такое он пережил на этой войне? Рассказывать он, конечно же, отказался. Зато с удовольствием устроился головой у нее на коленях.

Прикусив губу, чтобы сдержать навернувшиеся на глаза слезы, Милли принялась перебирать черные пряди, чтобы осторожно убрать из них седину. Чарами, конечно. Но и здесь следовало быть осторожной — Кристофер мог почувствовать магию, особенно направленную на него. Однако он так устал, что моментально уснул — прямо у нее на коленях. Чтобы несколько минут спустя проснуться с криком.

Милли поежилась от этого воспоминания. Такое случалось и впоследствии — вызовы, которые добавляли Кристоферу седых волос, после которых его мучили кошмары. Но тот первый раз запомнился особенно ярко.

— Милли, — Кристофер перехватил ее руку, чтобы поцеловать ладонь. — Не стоит.

Милли удивленно моргнула:

— Не стоит что?

— Прятать от меня, что я тоже подвержен бегу времени.

Губы Кристофера изогнулись в лукавой ухмылке, которую страшно захотелось поцеловать, так что Милли только несколько мгновений спустя осознала смысл его слов.

— О, — немного смущенно произнесла она. — Ты знал?

В последнее время седина у Кристофера начала появляться не из-за ужасов, увиденных на некоторых вызовах, а просто от возраста. Прекрасно зная, как важно ему чувствовать себя молодым и сильным, Милли убирала и ее. И никак не ожидала, что Кристофер знал об этом.

— Догадался не так давно, — он послал ей еще одну улыбку. — Спасибо, дорогая. Но не беспокойся: я сумел смириться с мыслью, что не отличаюсь от прочих смертных.

Это было сказано настолько трагичным и одновременно самодовольным тоном, что Милли фыркнула, а потом, не выдержав, засмеялась.

— А если серьезно: действительно спасибо. Мне это было нужно — ты всё правильно поняла. Как и всегда, — теперь в улыбке Кристофера появилась нежность.

И Милли все-таки наклонилась, чтобы поцеловать его.

Да, время проходило неуклонно, унося их молодость. Но они по-прежнему были вместе — и это главное.

 

Об отставке

Новый особняк хотя и был довольно-таки роскошным, всё же до Замка Крестоманси ему было далеко. Однако Милли беспокоило не это. Она слишком привыкла к Замку за столько лет, он стал для нее настоящим домом — родным и знакомым до мелочей. Покидать его было грустно. Но Милли была согласна с Кристофером — когда новый Крестоманси вступил в должность, прежнему не стоит оставаться в Замке. Даже если Кот как раз-таки вовсе не возражал.

Милли прошлась по дому, знакомясь с ним, а заодно и с прислугой. Кристофер, который дом выбирал и уже успел его изучить, в ее походе не участвовал. Милли нашла его позже в гостиной. Он стоял возле окна, глядя в сад — небольшой скромный сад, не чета громадным угодьям Замка. Милли приблизилась, обняв его сзади.

— Тебе понравилось? — спросил Кристофер, развернувшись в ее руках, чтобы в свою очередь обнять ее.

Милли искренне улыбнулась:

— Да, здесь чудесно, — и после короткой паузы добавила: — Хотя я буду скучать по Замку.

Кристофер кивнул:

— Никогда бы не поверил, что скажу такое, но, кажется, я буду скучать по должности.

Милли тихо засмеялась:

— Я подозревала, что такое может случиться.

Кристофер вопросительно приподнял бровь, и она продолжила:

— Признай, в отличие от Габриэля, ты никогда не относился к работе Крестоманси лишь как к тяжелой повинности.

— Пожалуй, — согласился Кристофер. — А кроме того, у меня вдруг появилось огромное количество свободного времени. Я отвык от этого и, честно говоря, не знаю, как им распорядиться.

Милли задорно улыбнулась:

— Ну, для начала мы могли бы отправиться в путешествие. Мне всегда было интересно побывать в тех мирах, в которых ты бродил ребенком.

Кристофер улыбнулся в ответ и притянул ее ближе, поцеловав в лоб:

— Отличная мысль.

Некоторое время они стояли молча. Однако Милли знала, что на самом деле беспокоит его больше всего и о чем он не хочет говорить. Поэтому в конце концов тихо заметила:

— И дети прекрасно справятся и без нашего ежедневного надзора. Они достаточно взрослые.

— Я знаю, — Кристофер вздохнул. — Но…

Но дети всегда останутся для них детьми, сколько бы им ни было лет. И им обоим тревожно было оставлять Джулию, Роджера, Дженет, а особенно Кота, на которого отныне легло бремя Крестоманси, идти своим путем.

— Помнишь те игрушки, которые сделали как-то Роджер с Джо — планеры? — спросила Милли. — Весь Замок по ним с ума сходил.

Кристофер усмехнулся и кивнул — еще бы не помнить это всеобщее помешательство на запускании планеров.

— Помнишь, чтобы планер взлетел, необходимо два условия: сначала разогнать его, а потом отпустить? — после короткой паузы Милли многозначительно добавила: — Научиться вовремя отпускать было самым трудным.

Вопреки всем страхам, Кристофер уверенно улыбнулся:

— Думаю, наши планеры будут летать высоко и далеко.