Рассвет Марса (джен)

1965 год. Хогвартс.

Тёплая солнечная погода, нетипичная для позднего шотландского лета, отвлекала и манила маленького мальчика, скучавшего на подоконнике в кабинете директора Хогвартса. Отчаявшись овладеть вниманием своего вечно занятого седобородого опекуна, он решил прибегнуть к своему последнему и самому грозному оружию. Вытащив из кармана подобранный по пути в замок осиновый прутик, он закружил вокруг директорского стола:

— Крус-с-сио! Редукто! Люм-м-м-ос! Ав-в-вада Кедавра!

— Руби! — Дамблдор грозно посмотрел на маленького сорванца, но в уголках его рта пряталась улыбка. — Потише. Откуда ты вообще знаешь эти заклинания?!

— А меня дядя Дункан на работу с собой брал. Хочу к дяде Дункану! С дедушкой ску-у-учно!

Альбус Дамблдор тяжело вздохнул, поправил очки и продолжил писать обращение к Министру Магии Эфиопии. Очевидно, оставлять мальчишку на попечение члену Гильдии было не самой лучшей идеей, но деваться было некуда. Магическое завещание — штука серьёзная. Раз уж Ричард Хагрид хотел, чтобы его сын проводил как минимум полгода с Дунканом Россом — оставалось только пожать плечами и смириться с жестокой реальностью.

К тому же, оказалось, что Дункан приходится кузеном Минерве МакГонагалл, любимой ученице Дамблдора и свежеиспеченному профессору Трансфигурации. Директор надеялся, что эта связь станет хоть каким-нибудь рычагом давления на своенравного шотландца.

— Дедушка! Если мы сейчас же не пойдём гулять, я сбегу в Запретный Лес и буду жить там один!

Альбус отложил письмо в сторону и взглянул на своего названого внука. Темноволосый мальчуган с острым взглядом карих глаз был выше своих сверстников, но не настолько, чтобы кто-либо заподозрил в нём полувеликана. Гомункул, рождённый в результате эксперимента невыразимцев и спасённый вмешательством демона, являлся, по сути, уникальным существом для этого мира. Кровь волшебников открыла в нём магические способности, а кровь великанов — невероятную физическую силу и врождённую нечувствительность к этой самой магии. Каким образом это сочеталось в одном теле — одному Ваалу, ответственному за нынешнее состояние Рубеуса, известно. Дамблдор, как истинный учёный, уже успел поэкспериментировать с кровью внука, создав несколько интереснейших рецептов зелий.

Однако отношение директора к мальчику диктовали не только практический интерес и магическая клятва перед Ричардом Хагридом. Альбус, давно не занимавшийся воспитанием детей, внезапно обнаружил, что занятие это не настолько нудное и выматывающее, как ему помнилось. Возможно, сказывался возраст, но возиться с неожиданным воспитанником оказалось совсем несложно и даже увлекательно. К тому же, периодически юного Рубеуса забирал Дункан, и Альбус просто не успевал устать от родительских забот.

— Ладно, Руби, пора бы нам действительно немного прогуляться, — сказал Дамблдор, откладывая письмо и вставая из-за стола. Пора из политического деятеля превращаться в доброго дедушку.

Мальчик просиял и буквально слетел с подоконника, мигом оказавшись у двери. Он нетерпеливо пританцовывал, смотря, как директор выпускает Фоукса полетать. Наконец, Альбус взял его за руку и они вместе вышли из директорского кабинета.

— Гор-р-ргулья, никого не впускай, пока мы с дедушкой гуляем! Не то я скажу дяде Дункану и он скормит тебя дементорам! — отчаянно картавя, "страшным" голосом произнёс Рубеус.

— Руби! В Хогвартсе нет врагов, только друзья. Не нужно здесь никому угрожать. Даже горгульям, — укоризненно сказал директор, пряча улыбку. Определенно, шотландец не до конца осознавал степень своего влияния на характер мальчика.

— Ладно, — легко согласился мальчик.

Они шли по пустым коридорам школы, обсуждая изображённых на портретах волшебников. Изредка на их пути встречались понурые привидения, уныло приветствовавшие директора. Даже Кровавый Барон, без энтузиазма шаркавший цепями по полу, выглядел мрачнее обычного.

— Дедушка, а почему пр-р-ривидения такие грустные? Их кто-то обидел? — спросил Рубеус, обеспокоенно оглядываясь на Пивза, обреченно валяющегося посреди Большого Зала.

— Они скучают по ученикам, — ответил директор. Не будет же он объяснять ребенку, что без студентов магический фон школы упал, и теперь многострадальные фантомы держались на "сухом пайке" энергии самого Хогвартса.

Выйдя из замка, они направились к хижине лесничего Огга, который неделю назад прибыл в Хогвартс, чтобы начать подготовку к новому учебному году. На полпути мимо них пронеслось несколько фестралов и мальчик, к немому шоку директора, проводил их заинтересованным взглядом.

— Руби, ты их видишь? — обманчиво непринужденным голосом спросил Дамблдор.

— Лошадок? Конечно, я же не слепой, дедушка! Они ведь огромные, как их не заметить?

Решив про себя, что шотландец таки нарвался на допрос с пристрастием относительно методов воспитания ребенка, директор принялся рассказывать мальчику о существах, населявших Запретный Лес. Так, незаметно, они подошли к жилищу Огга, на крыше которого лежал здоровенный чёрный книззл. Он поприветствовал гостей, перевернувшись на другой бок и лениво потянувшись, и постучал немаленьким хвостом по крыше. Внутри дома послышалось кряхтение и через пару мгновений открылась дверь, из-за которой сначала показалась лысая макушка, а затем и её обладатель, высокий худой мужчина. Многочисленные шрамы на лице и руках сильно контрастировали с его живой, сердечной улыбкой.

— Здравствуйте, директор Дамблдор!, — радостно поздоровался Огг, вытирая руки серым полотенцем. — А вашего имени, молодой человек, я не знаю.

— Меня зовут Рубеус Росс, сэр! Приятно познакомиться! — важно надувшись, представился мальчик.

— И мне приятно, что такие славные волшебники посещают мой скромный дом! Зови меня Огг, приятель, будем друзьями. — он потряс протянутую руку Рубеуса. — Чего изволите, господа?

Лесничий с интересом рассматривал мальчика, пару раз взглядом послав безмолвный вопрос директору.

— Я хотел бы устроить Рубеусу небольшую экскурсию по Запретному Лесу. Мы уже гуляли по его краю, но практически ничего не видели.

— Правильно, нечего там делать без опытного проводника. Вы-то, директор, много наук знаете, и в политике разбираетесь, некогда вам по лесам расхаживать. А мы — народ простой, к чему с детства приучены, тем и живём. — сельский акцент Огга подчеркивал между волшебниками, придавая его словам веса.

Директор хмыкнул. Классовые предрассудки никогда не волновали сына маглорожденной иммигрантки.

— Нет нужды прибедняться, Огг. Вряд ли кто-то знает Лес лучше тебя, — не удержался от крошечной шпильки директор. Лесничий только улыбнулся:

— Никто не знает всего Леса, директор. Даже его обитатели. Гермес! — книззл грациозно спрыгнул с крыши и вопросительно уставился на Огга. — Проводи наших гостей до Перекрестка. Я вас скоро догоню, мне нужно собраться, — он обернулся к Дамблдору. — Гермес часто меня сопровождает, с ним не заблудишься.

— Как скажешь. Пойдём, Рубеус, — окликнул Дамблдор мальчика, с интересом рассматривающего небольшую стаю гиппогрифов, нежившихся под августовским солнцем на залитой светом опушке. Один из птенцов поднял голову и внимательно проводил взглядом удаляющиеся фигуры, пока те не скрылись в чаще Запретного Леса.

* * *

Волшебники, юный и не очень, шли следом за книззлом, уверенно ведущим их сквозь буйные заросли магических растений. Натоптанных дорожек в Лесу было мало, и Дамблдору то и дело приходилось расчищать непроходимые дебри заклинаниями. Наконец, они вышли на поляну, где книззл остановился, и, ловко забравшись на вековой дуб, улегся на широкой ветке, укрываясь своим роскошным белым хвостом.

— Видимо, это и есть Перекресток, — задумчиво промолвил Дамблдор, с интересом рассматривая окрестности.

— Дедушка, смотри! Там руны! — сказал Рубеус, показывая на заросший мхом валун неподалеку, покрытый потемневшими от старости символами.

— Действительно, руны. Сможешь прочитать, что тут написано? — спросил мальчика волшебник, когда они подошли к камню. Рубеус нахмурился и начал читать, водя пальцем по рунам.

— Это... Иса. А это... Кано. А это... — задумался Рубеус.

— А это Хагалаз, — подсказал Дамблдор. — Она означает "гибель", "разрушение".

— Точно, — просиял юный маг. — А потом снова Кано и Иса! — он недоуменно уставился на символы. — Но это ведь даже не слово!

— Правильно. Это заклинание, — пояснил Дамблдор. — Оно создаёт защитный барьер, отражающий любое магическое воздействие обратно.

— Дедушка, ты опять говоришь как учёный. Я ничего не понял!

— Ох, прости, Руби. Это значит, что...

Дамблдор прервался на полуслове. Рубеус встревоженно посмотрел на узловатую палочку своего опекуна, с которой сорвалось несколько красных искр. Лес вокруг них выглядел обманчиво спокойным, до них доносились только пение птиц и стрекот кузнечиков.

— Мы не собираемся причинять вред обитателям Леса. Здесь мы гости и будем вести себя соответствующе, — громко, но спокойным и ровным тоном произнёс Дамблдор.

Из-за деревьев на поляну медленно вышло несколько кентавров. Рубеус заметил, что Дамблдор несколько расслабился, но палочку не спрятал. На бедре у каждого из кентавров висел лук, что совершенно не встревожило мальчика. Они же не маглы какие-нибудь!

— Здравствуйте, Дамблдор. Извините, что напугали вас, — пробасил один из кентавров, слегка наклоняя голову и разводя руками. На нем была легкая броня из драконьей кожи, украшенная орнаментом и сложными символами. Очень немногие из волшебников были посвящены в секреты письменности кентавров, но Дамблдор знал их культуру достаточно хорошо, чтобы понимать, что перед ним представитель знати.

— Здравствуйте, Амон. Напротив, я рад, что это вы, а не какой-нибудь летифолд, — приветливо улыбнулся Дамблдор, возвращая поклон. — Я решил устроить своему воспитаннику небольшую экскурсию по Запретному Лесу.

— Лес не самое гостеприимное место, — укоризненно покачал головой Амон. Его спутники безмолвно стояли позади своего лидера, внимательно смотря по сторонам. Один из них достал из сумки какой-то диковинный плод размером с яблоко и бросил книззлу, отдыхавшему на ветке. Гермес без проблем поймал угощение и принялся есть, довольно мурлыкая.

— Нас будет сопровождать Огг, — сказал Дамблдор. Кентавры одновременно скривились, будто напились гноя бубонтюбера.

— Будьте осторожны. Огг стал слишком жаден, — неприязненно сказал Амон. — Раньше он уважал Лес.

Один из кентавров, всё это время смотревший на Рубеуса, окликнул Амона. Они начали негромко спорить, то и дело бросая беглые взгляды на юного мага. Мальчик потянул Дамблдора за рукав:

— Дедушка, они что, говорят обо мне?

— Не знаю, Руби. Но я никому не дам тебя в обиду. Дедушка самый сильный волшебник, забыл?

— Даже сильнее дяди Дункана? — с сомнением спросил мальчик, тем не менее, улыбаясь. Пока дедушка рядом, никакие лошадки с луками его не пугали. Даже такие большие и мускулистые.

Кентавры перестали спорить и Амон снова повернулся к волшебникам:

— Дамблдор, ваш юный спутник несёт на себе печать Хаоса, — сказал кентавр, смотря на мальчика со странной смесью неприязни и уважения. — Его аура может привлечь не самых дружелюбных обитателей Леса.

Альбус нахмурился, чувствуя, как напрягся Рубеус. Дети Посейдона владели собственной магией, позволявшей им бороться даже с василисками. Неудивительно, что они заметили темную природу мальчика.

— Мы не собираемся далеко заходить, Амон. Благодарю за предупреждение — спокойно ответил Дамблдор.

— Удачи. Прощайте, — Амон махнул своему отряду и они неторопливо покинули поляну, то и дело оглядываясь на Рубеуса.

— Дедушка, ты видел, как ловко Гермес поймал этот... А что они ему дали? — озадаченно спросил Рубеус. — Я думал, книззлы едят только мясо и рыбу.

— Это был плод дунака, волшебного растения, которое питается мелкими животными. Думаю, Гермесу понравилось, — усмехнулся Дамблдор.

Альбус смотрел в спину удаляющимся кентаврам, рассматривая их резные колчаны. Конечно, он всегда знал, что Рубеус не совсем обычный ребенок, но эта встреча подарила ему совершенно новое впечатление. В глазах гордых, могучих воинов, живущих бок о бок с самыми свирепыми существами магического мира он увидел нечто совершенно нехарактерное. Это был страх. Кентавры вели себя как маглы, случайно набредшие на маленьких медвежат. Хаос...

— Эй! — голос лесничего прервал размышления Дамблдора. — Надеюсь, вы не устали ждать? Я покажу вам место, где растет моли. Слыхали о таких цветках?..

* * *

Рубеус бежал за Гермесом, с восторгом рассматривая диковинные деревья и цветы вокруг. Его голова совершала противоположные обороты с угрожающей частотой, из-за чего мальчик чувствовал легкое головокружение. Но ведь тут было так интересно! Тут и там он замечал волшебных существ, вроде джарви или нюхлеров, которые тут же исчезали из поля зрения. Впереди всех, на некотором расстоянии, шел Огг, ни на секунду не ослаблявший своего внимания. Замыкал группу Дамблдор, восхищенный представавшими его взору картинами не меньше юного Рубеуса. Впрочем, постоянный поток невербальных сканирующих заклинаний говорил о том, что волшебник более чем начеку.

Через какое-то время Огг внезапно остановился и метнул серию заклинаний в сторону деревьев. Лесничий негромко свистнул, взывая к вниманию волшебников. Подойдя к лесничему ближе и проследив направление его взгляда, Рубеус увидел странную фигуру, застывшую на ветке ивы. Фигура оказалась гномом совершенно бандитской наружности, к тому же вооруженным острым на вид топориком.

— Ну и рожа, — пробормотал Огг, рассматривая оглушенного Ступефаем карлика. — Еще и с топором, паразит.

— Разве гномы опасны для волшебников? — спросил Рубеус, с некоторой жалостью глядя на остекленевшие глаза гнома.

— Местные гномы куда сообразительнее и сильнее своих обычных собратьев. Влияние Леса, — объяснил Огг, — Впрочем, они одни из самых безобидных существ здесь. Вот, например, химеры...

Волшебники двинулись дальше, с интересом слушая удивительную лекцию о малоизученных обитателях Леса. Никто не заметил, как Дамблдор, не оборачиваясь, взмахнул палочкой, освобождая гнома от чар лесничего. Малорослик, внезапно отмерев, с ненавистью посмотрел вслед волшебникам. Его пальцы до белых костяшек сжимали рукоятку топора, который он не почему-то не мог направить на уходящих в глубину Леса проклятых губителей его рода.

...Страх. Холод. Животный ужас. Внезапное чувство чужой, невероятной опасной ауры поразило и без того взвинченные нервы гнома. Оцепенев, совсем как от недавнего Ступефая, он завороженно смотрел на огромную тень, крадущуюся вслед за магами. Рот униженного гнома расплылся в предвкушающей улыбке, обнажая немногочисленные гнилые зубы. Сейчас волшебникам будет не до смеха!..