Табия Поттера (джен)

Это не его дом, но он готов на все, чтобы сделать его своим. Гарри закрыл глаза, прислушиваясь к тому, как шумит листва на деревьях. На мгновение он представил, как прошло несколько лет и этот дом стал для него всем. Но вместе с резким порывом ветра в Гарри врезается листок и волшебство рассеивается.

— Однажды, ты станешь частью меня, — грустно сказал Гарри дому и провел рукой по его крыше.

Он забирался сюда, на самый верх, уже третье утро подряд. А потом отправлялся на прогулку по дому, по его двору, по той части, что была спрятана под землей. Он ближе знакомился с Уильямом, с собаками и привыкал к тому, что теперь не один. И все эти ощущения растекались умиротворением по телу. Прошло даже чувство стыда за ту резкую открытость при знакомстве с Уильямом. Теперь было понятно, что рано или поздно все равно он бы высказался, потому что накипело.

Из всего дома, что внутри, что снаружи, он никак не мог собраться с силами, чтобы посетить три места: спальню родителей, кабинет отца и гараж. Свою детскую он проверил сразу же: там его ожидала пустота. Стены были окрашены темно синим цветом, потолок белел словно облака, а пол, покрытый темным паркетом, напоминал землю. Его старая комната эдакий островок тишины и спокойствия. Он с сожаление покинул эти стены, решив что еще не время заселять их мебелью. Так же быстро он прошелся и по остальным частям дома. Но время шло и углов в которые бы он не заглянул становилось меньше. Так что сегодня он решил начать со спальни родителей.

С крыши добраться туда было легко: через чердак по скрытой лестнице и в коридор. А там всего два пути: в кабинет или дальше — в смежную комнату. Сегодня он выбрал второй вариант.

Спальня оказалась волшебной, словно он попал в избушку. Вся мебель и стены были сделаны из дерева в теплых светлых тонах. Гарри так и замер посреди комнаты, не решаясь спугнуть затаившуюся по углам магию прошлого. Он очень четко представил как мама могла часами сидеть на кровати и читать разные книги. Нашлась и ее последняя — "Белый клык". Гарри провел рукой по обложке, вытирая неровный слой пыли и взял книгу с собой.

Он еще раз окинул взглядом комнату и стряхнул с себя нагрянувшую из ниоткуда ностальгию. Да, родители — это самое прекрасное, что есть у человека, но, в конце концов, они теперь всего лишь воспоминания давно минувших дней. Так что, справившись со своими чувствами, Гарри обошел всю комнату.

На тумбочке нашлись старые часы, остановившие свой ход. Гарри на автомате завел их заново. Теперь в комнате раздавался мерный тикающий звук бегущей стрелки. Еще тут стояли стеллажи с книгами, журнальный столик и комод с большим зеркалом. Осматривать было больше нечего, поэтому он просто сел на пол, скрестив ноги, и принялся читать книжку.

Отвлек его оклик дворецкого, который звал обедать.

— Сегодня я был в спальне родителей. — Гарри сказал это прежде чем сесть за стол. — Пообедаете со мной?

— Конечно, юный господин.

— Кстати об этом, — Гарри замер, так и не донеся ложку до рта, — я все хотел попросить, но как-то забывалось. Вам не сложно обращаться ко мне, мм, по имени?

Уильям сложил руки перед собой на столе и задумался.

— Думаю, что ни для одного из нас не станет затруднительным обращаться по имени, — тепло улыбнулся дворецкий, — вы согласны, Гарри?

— Да, конечно, Уильям.

* * *

Когда люди умирали, вместо них оставались призраки. Гарри убедился однажды и больше не сомневался в этой истине никогда. Но вот этот дом, его дом, не хранил в себе отпечатка ни одной из душ. Вариантов почему так — было не много. Или дом построил Джеймс, и раньше никто из Поттеров не жил в этих стенах, или же духи просто не показывались ему на глаза.

Например, на Тисовой улице в каждом из домов хранилось по душе, на кладбище они обычно устраивали небольшие призрачные пирушки. Только что умершие люди могли ходить за кем-то дорогим их сердцу по пятам.

Так или иначе, Гарри задумывался об этом чаще, чем ему хотелось бы. И в какой-то момент понял, что ответ может прятаться за закрытыми дверями отцовского кабинета. Преодолеть сегодня этот рубеж он не смог, и отложил попытку на завтра. Весь день Гарри провел за чтением, отвлекаясь лишь на еду и туалет. А ночевать решил в бывшей спальне родителей, а не как несколько дней до этого — в гостиной.

И уже утром стоял перед дверью в кабинет, готовый ко всему. Коснулся ручки, потянул ее вниз и переступил порог — получилось все легко. Встретила его тишина и темнота: окна были зашторены. Он быстро это исправил, да еще и открыл их нараспашку, проветривая помещение.

Не смотря на то, что кабинет был выполнен в том же стиле, что спальня, ощущения сказочности не окутывало комнату. Он казался строже. Над столом висела большая карта мира, а по бокам были две доски. Одна магнитная, а вторая — меловая, в ее же углу притаился рисунок. Там изображалась улыбающаяся мама.

На столе ворохом скопились бумаги и среди них — толстая тетрадка. Гарри сел за стол и открыл ее, гадая, что там может быть.

"Вести дневник — это удел слабых духом, так я считал всю свою жизнь. Но сейчас, когда отец умер, вскоре после моей матери, я понял, что, наверное, это мой единственный шанс сказать что-то моему еще не родившемуся сыну."

Гарри погрузился в чтение, не обращая ни на что внимание. Со страниц дневника к нему стремились мысли его отца. Он рассказывал о том, как тяжело пережил смерть родителей — ему только исполнилось шестнадцать. И как он боится прожить столь же мало. Если раньше Гарри и получалось отстранится от того, что родители жили и были реальны, то не сейчас. Слишком много мыслей Джеймс вложил в простую тетрадку.

Рассказывал он и о своих друзьях, больше, конечно, абстрактно, чем конкретно.

"Я еще не знаю кто будет та самая, не знаю как назову тебя, но просто знай — тебе всегда помогут Бродяга и Лунатик. Я все хочу раскрыть тебе их имена, но они бдят, чтобы до последней страницы это была тайна. Такие уж они, прости их!"

Гарри с улыбкой подумал, что один из них — это Сириус, тот самый крестный, что не смог навестить его. Тот самый крестный, что рос с его отцом и был ему верным другом.

Некоторые записи обрывались, интригуя своей недосказанностью.

"Ты, скорее всего еще не знаешь почему и как..."

Или:

"Я надеюсь, что ты сможешь добраться туда, как и Лиам Поттер, я тоже хотел, но..."

И еще много таких же записей, появляющиеся через раз, пока, наконец, он не встретил Лили. И все дальнейшие записи были уже о маме.

"Она! Меня! Ударила! Серьезно, такой пылкой девчонки я не встречал давно. Серьезно, я влюбился в нее с первого удара. И я буду не я, если не добьюсь этой огненоволосой валькирии."

Отец очень много писал о ней. О своей Лили. Как она не верила, что из такого как он может получиться нормальный человек, как она не хотела воспринимать его всерьез. Гарри с интересом читал историю их любви. С пометками мамы, видимо они появились уже после свадьбы.

"Да! Сегодня тот самый день, когда она сказала мне — да! Сын, запомни, пусть я и хочу прожить жизнь по полной, пусть я и хочу провести с Лили, твоей мамой, невероятно много времени, да. Я так же хочу почувствовать себя отцом. Я хочу держать тебя на своих руках, нянчить и петь колыбельные. Я люблю тебя и я хочу, чтобы Лили родила мне сына — тебя. "

И тут же слова мамы, дополняющие мысли отца: "Знай, я полностью разделяю желания твоего папы. И я знаю на что иду. Не вини меня, нас, дорогой."

Были вложены фотографии с их свадьбы: его мама в пышном белом платье и отец в строгом черном костюме. Гарри отвлекся на них, просматривая каждую, отмечая про себя все делали. Он пытался угадать кто же из них Сириус, а кто тот, второй друг.

Гости были самые разные: высокий старик с длинной бородой, до самой земли, девушки сестрички, похожие друг на друга как две капли воды, парень со шрамами на лице, толстый мужчина больше напоминающий пуфик. И многие, многие другие.

Гарри отложил фотографии, решив про себя, что поместит их все в альбом и продолжил чтение.

"Наверное, пришло время сказать почему я так уверен, что умру рано. Мой отец, твой дед, тоже прожил не долго. Последние пятьсот лет так происходит с каждым мальчиком, который рождается в нашей семье. Возможно, это последствия турнира. Никто не может найти ответа. Но правда в том, что каждый мужчина нашей семьи, каждый Поттер — умирает спустя какое то время, после того как появился наследник. Мой отец прожил 36 лет и вот это было чудо. Только чудо это ему далось очень не просто.

Гарри, я не знаю сколько времени я еще буду с тобой. Мне повезло знать и жить с родителями долгие шестнадцать лет. Но я боюсь, что эта удача обойдет стороной тебя.

И пока есть возможность я каждый день своей жизни буду говорить, что люблю тебя. Мы любим тебя, Гарри."

Ему было грустно читать те слова, что он втайне всегда хотел услышать. И вот — он их слышит, пусть и через столько лет, пуст и читая со страниц дневника своего отца.

Теперь каждое послание было и от папы и от мамы. Они рассказывали о том, что происходит с ними, с ним. Как он сделал свой первый шаг, как сказал свои первые слова. Каждое следующее сообщение читалось все тяжелее: между строк таился страх, что сегодня — последний день, когда вся семья вместе.

И на самом деле последнее сообщение было обычным:

"Сегодня в планах у нас прогулка в парке. Я хочу познакомить тебя с Сохатым. И даже попытаюсь уговорить его покатать на спине тебя. Лили меня полностью поддерживает. А вечером мы думаем уговорить Уилла на фейерверк! Это будет чудесно."

И еще много пустых страниц. Много не сказанных слов.

— Мама, папа. Я тоже очень люблю вас. — Гарри не расплакался, пусть его и переполняли эмоции, а глаза все же предательски слезились. Он был рад, что смог ближе узнать своих родителей и пусть так, читая, смог с ними прожить свои первые несколько лет жизни, что не мог помнить.

— Я просто... Хочу увидеть вас в первый и последний раз. Я же видел всех остальных людей. Так почему именно вы не задержались на этой земле чуть дольше?

Он прижал дневник к себе и вышел из кабинета в спальню. Сегодня он не отвлекался на обед и ужин, есть не хотелось. Да и день почти закончился, пока он был поглощен общением с родителями.

* * *

Следующую неделю Гарри разбирал кабинет отца: просмотрел бумаги, записные и отчетные книги. Он выяснил, что раньше у Поттеров был фармацевтический бизнес, но после смерти Джеймса акции перекупили, владельцы компании сменились и до Гарри дошли только деньги.

Гостиницы удалось удержать благодаря Боунс. В частности потому, что Эдгар договорился о получении частичной прибыли в случае смерти Джеймса. Сейчас ничего не поменялось, так как Гарри не принял управление гостиницами на себя, а оставил все как было последние восемнадцать лет.

Гарри просматривал все в кабинете, каждый шкафчик, ящик и стеллаж. Ему было интересно понять чем жил его отец, его семья. Он нашел письма его деда и дневники некоторых предков. Видимо это было традицией вести летопись своей жизни, хотя бы частично. До Джеймса это дошло в шестнадцать, до его отца в двадцать три.

Он как раз закончил читать записи одного из предков, когда заметил на столе шкатулку. В длину она была порядка полуметра, а в ширину не больше пятнадцати сантиметров. На ней был вырезан герб Поттеров и закрывался на защелку, а не ключ.

Гарри не раздумывая открыл ее и обнаружил внутри кинжал. Он был в ножнах, на которых сверкал рисунок льва, с позолоченным орнаментом по краям. Гарри никогда не доводилось держать в руках холодное оружие, поэтому он с большой аккуратностью взял его.

— Это реликвия Поттеров?

Гарри не сомневался, что шкатулку ему подкинул один из духов, поэтому терпеливо ждал пока ему ответят. Нож приятно холодил кожу, а его тяжесть не давала забыть, что он реален, что им можно убить. Это было новым для Гарри — чувствовать опасность в своих руках.

— Да, этот нож первым использовал Лиам Поттер, он жил лет пятьсот назад.

Гарри осмотрелся, но не увидел того кто с ним разговаривал. Его это не смутило — не впервой, когда призрак не хочет показываться.

— Лиам? Слишком часто именно это имя упоминались в разных дневниках. А дневник его самого найти не удалось.

Гарри облокотился на стол и закрыл глаза. В руках он все еще держал кинжал, который не становился теплее от прикосновений. Нож успокаивал, помогал настроиться на нужный лад.

Когда-то давно, для него это уже было давно, он так делал находясь в доме Дурслей. Закрывал глаза и пытался соединить ощущения себя с окружающим миром. Медитировал, отстранялся от всех. И лишь тогда, когда ему никто не мешал, не звал вниз, помогать готовить или идти убирать сад, лишь тогда у него получалось чувствовать правильно.

Он считал сколько их, духов, было в комнате, в доме. Растворялся в их призрачном миру, сливался с их мыслями. Наслаждался спокойствием, что они распространяли.

— Вас так много! — С восторгом воскликнул Гарри. — Но мои родители не тут.

— Да, Джеймс и Лили после твоего рождения жили каждый раз как в последний, поэтому они упокоились с миром.

Перед Гарри появился призрак. Это был мужчина средних лет, про таких иногда складывается впечатление, что они сразу родились с щетиной и взрослыми. И никогда не думаешь, что будучи ребенком он мог шалить или даже развлекаться.

— Мое имя Карлус, — призрак проплыл мимо Гарри и с удобством устроился на диванчике, что был в кабинете. — И кто как ни я расскажет тебе историю нашей семьи.

— А остальные духи?

— Это их отголоски. Они уже давно упокоились, оставив лишь воспоминания. В портретах, в сервизе, в книгах — вот где нашла приют их душа. Они растворились с домом, потому что лишь так они могут быть и тут и там одновременно.

И Карлус успел лишь начать рассказ: о самом первом Поттере, лекаре и зельеваре, чья фамилия была Стинчкомбский. Он — самый первый шаман в их семье.

— Шаман?

— Не перебивай. Это будет долгий разговор, — Карлус задумчиво посмотрел за окно: там солнце переваливало за горизонт. — Мне не нравится прерываться больше, чем один раз. Ты понимаешь?

— Да, хорошо, сэр.

Но как бы не любил Карлус при жизни прерывать начатый рассказ, уже после смерти ему пришлось идти на некоторые уступки. Гарри сходил на кухню, сделать несколько бутербродов и чай, принял душ, чтобы взбодриться. И только потом был готов слушать историю дальше.

Из слов Карлуса он узнал, что сам является шаманом. И то, как он может чувствовать и видеть других духов лишь подтверждало это.

— Шаман — это человек, который является частью двух миров. Он пропускает через себя духа, на какое-то мгновение становится им.

Благодаря записям самого первого Поттера им достались знания о том, как правильно лечить людей, какие травы необходимо смешивать. Именно этим они и занимались долгие годы и это предстоит со временем и Гарри.

Все дальнейшие предки только умножали знания, расширяя спектр умений.

— Джеймс умел сливать свое сознание с сознанием зверя. — Пустился в объяснения Карлус. — Кто-то из предков однажды решил, что можно не только пускать в свое тело или какой-то предмет духа, но и делать наоборот.

Гарри не стал перебивать, внимательно слушая и делая пометки в тетради. Так он записал, что помещение своей души в другое животное это не совсем точное определение. Получалось, что человек впадал в транс и соединял два сознания: свое и животного, но сам при этом был очень уязвим.

— Мне не понятно зачем. Но кто-то использовал это умение в промышленном шпионаже.

Карлус так же объяснил, что Поттеры — не единственные шаманы в мире, но они одни из самых древних семей. Остальные кланы он не счел за нужное упоминать.

— Много было Поттеров, многое они умели. Так всего и не припомнить сразу. Но каждый из нас владел своим холодным оружием. И тебе предстоит тоже самое.