Пара слов о Джинни (джен)

Лот первый. Двойной. Который доказывает, что если погнаться за двумя зайцами, то вполне можно получить от обоих.

Фамильные делопроизводства аристократов, которые демонстративно презирали все маггловское, но тем не менее с удовольствием перехватили материковое слово «бизнес», Джинни всегда веселили.

Крэббы и Гойлы дружили много поколений, несколько раз за последние четыре века роднились, а уже при жизни нынешних глав родов слили два семейных дела в одно, предпочтя вместе отбиваться от конкурентов и налаживать новые контакты. Так что ничего удивительного, что по приезде на вызов ее ждали сразу два высоченных шкафообразных наследника. Справедливости ради стоило отметить, что ростом их не обделила природа, а вот мощные мышцы и ни капли лишнего жира явно служили доказательством немалых усилий самосовершенствования. Просто всего было... чересчур. Джинни едва доставала макушкой до плеча любого из этой пары. И это — учитывая любимые туфли на шпильках!

Несмотря на то, что встречающие являлись практически ровесниками Джинни, она их совершенно не помнила. Жизнь старшекурсников, да еще и с другого факультета, прошла мимо. Хотя нельзя сказать, что их имен она совсем уж не слышала: Грегори и Винсент грызли гранит науки на одном курсе с ее братом Роном. И если опираться на его описания, то даже стоявший на подоконнике в крохотной квартирке Джинни фикус был гораздо умнее. Но она решила подождать с окончательным вердиктом до вечера: честно говоря, Рон не особенно хорошо разбирался в людях.

Наследники были чрезвычайно галантны и предупредительны, как и полагается аристократам и вопреки пресловутому мнению Рона (на его воспитании Молли, так и не отошедшая от близнецов, сломалась, и о самом значении этого слова ее младший сын имел весьма относительное понятие).

Они даже старались не слишком пялиться на ножки Джинни, что, вообще-то, удавалось мало кому из мужчин. Подробно отвечали на все ее вопросы. И выполняли указания, быстро очистив офис от сотрудников по первому ее требованию и без комментариев.

Прямо душки, а не клиенты — все бы были такими!

Вместе с подписанным актом о проведенных работах Джинни получила приглашение на ужин. Письменное. В двух экземплярах.

На один и тот же ужин, но в двух экземплярах.

«То пусто, то густо», — философски заключила Джинни, изучая шкафообразные фигуры уже совершенно иным взглядом.

И... согласилась.

В конце концов, если ее бросили ради смазливого наследника древнего чистокровного

рода, то лучшие утешение и месть — это сразу два наследника не менее древних и не менее чистокровных родов, не так ли? Ну и как минимум — хороший ужин она уж точно заслужила!

Ужин был безукоризненным. Дорогой ресторан, отдельный кабинет, обставленный в стиле ампир, вышколенный персонал. Свечи, цветы, белая льняная скатерть. Приглушенный блеск серебра, матово светившийся фарфор и выложенные столовые приборы... в количестве восемнадцати штук — она подсчитала.

Грегори и Винсент развлекали ее беседой, мягко перехватывая внимание Джинни друг у друга. По очереди приглашали ее на медленный танец. Говорили комплименты и старались предугадать ее желания.

Она расслабилась, выпила пару глотков прекрасного вина. И с самым серьезным видом выбирала один из фирменных десертов, пытаясь понять, какой же ей хочется — шоколадный, ванильный или земляничный. Поскольку шоколад обещали бельгийский, ваниль — французскую, а землянику для разнообразия — дикую. В результате заказали все три десерта, решив уже потом разобраться, кому и что именно достанется.

Вот только вся в раздумьях о шоколаде, ванили и землянике Джинни как-то оказалась совсем не готова к предложению встречаться.

— С кем? — осторожно уточнила она.

— С нами, — Винсент бережно поймал ее руку и прижал к своей груди. — Мы с Грегом с самого детства вместе. Ближе чем братья. И все всегда делили на двоих.

— Нам просто еще не попадалась женщина, которая стала бы идеалом для нас обоих, — Грегори завладел второй ее рукой, зеркально скопировав жест. — Чтобы мы могли не расставаться. Быть вместе...

— Всегда...

— Потому что мы не можем друг без друга...

— Грег... — Крэбб запнулся, уставившись на «почти брата».

— Винс... — Гойл широко распахнул глаза.

Официант принес три вазочки с десертами на большом серебряном подносе, дав Джинни секундную паузу. Одарив всех присутствующих сияющей улыбкой, она независимо освободила свои руки, поднырнула под стол и вылезла с другой стороны, перехватив поднос у официанта.

— Вы пока поговорите, мальчики. А мы тут выйдем на минутку.

Вот только, кажется, ее уже не слышали.

— Ну, ты же хотела три десерта, дорогуша? Получи и распишись, — со вздохом сказала сама себе мисс Уизли, давно осознав, что желаний не надо бояться: необходимо смириться, ибо все равно они сбудутся — и в самой извращенной форме.

В кабинете что-то грохнуло так, что содрогнулся пол. Донесся громкий выдох, звук рвущейся ткани и совсем тихо — мычание, заглушенное поцелуем.

— Всегда вместе. По-моему, они прямо сейчас поняли, что девушка им не нужна, — философски заключила Джинни, присаживаясь на подоконник и пристраивая с боем отвоеванный поднос на колени. В утешение ей достались три порции десерта, которые она поочередно вяло ковыряла десертной вилкой.

— Вам не нравится десерт? — испугался официант. — У нас итальянский повар, чьи фамильные рецепты много веков...

— Отличный десерт. Просто потрясающий, — Джинни вернула поднос и встала, игнорируя полузадушенные стоны и глухие удары в кабинете. Стены там, кажется, еще держались. Нервы официанта обещали сдать раньше. — Всем буду рекомендовать.

— А...

— А счет — тем молодым джентльменам. Можете записать себе двойные чаевые. И мой совет — сразу включите в него сломанный диван: он вряд ли рассчитан на двух медведей в гоне, да?

Лот второй. Подтверждающий заключение, что даже созревшее до самостоятельности яблочко недалеко укатывается от семейного древа.

Работа Джинни вымотала, а бокал вина за ужином привел в меланхолично-сонное состояние. Так что вместо того чтобы всласть поплакать, попереживать, находя сотни признаков своего несовершенства, и предаться другим милым девичьему разбитому сердцу традициям, она банально упала на кровать и заснула, успев лишь сбросить туфли и стащить одежду.

Утро наступило внезапно — слишком ярко, слишком шумно и слишком быстро.

Джинни соскребла себя с постели, едва удержалась от того, чтобы не кинуть какое-нибудь мерзкое проклятие (палочки под рукой не оказалось), случайно увидев себя в зеркале — заспанную, опухшую физиономию в окружении вздыбленных спутанных волос. И поплелась на кухню — отпаивать себя крепким кофе и восстанавливающими зельями.

Спустя двадцать минут она способна была согласиться, что все же жизнь — не такая плохая штука. Еще через десять, замазав синяки под глазами и веснушки тональным кремом, выпив бодрящее зелье и кое-как пригладив волосы, — что она, кажется, готова к любым сюрпризам.

Но на сюрпризы жизнь в последнее время не особенно проявляла фантазию, явив очередной вызов — работа. И причем именно для Джинни, поскольку другой девушки в лондонском отделении Гринготтса не было, а вот проклятия, заточенные под поражение жертвы определенного пола — имелись, хоть и редко.

Присланный портключ привел ее к небольшому дому в дорогом магическом районе. И — чуть ли не в объятия смуглого высокого парня, стоявшего на ступеньках. От неожиданности Джинни отшатнулась, едва не потеряла опору, но ее подхватили сильные руки сбежавшего вниз молодого человека.

— Эм... спасибо.

— Даже лучше, чем я думал, — довольно сообщил он, оглядев ее с видом художника, нашедшего модель для нового шедевра. — Но почему так долго? Вечеринка уже началась, а я оформил заявку еще три часа назад!

— Я ошиблась адресом? — нелюбезно осведомилась Джинни, решительно убирая его руки со своей талии. — У меня вызов. И отнюдь не на вечеринку.

— Нет-нет, не ошиблись. Мисс Джиневра Уизли? Я — Блейз Забини. Мы вроде учились с вашим братом, не так ли? Так что почти знакомы и можем перейти на «ты». Ах, если бы я знал, что на Гриффиндоре учатся такие красавицы, то наплевал бы на семейные традиции и умолил бы Распределяющую шляпу отправить меня к красно-золотым. Зеленый тоже был ничего, симпатичным — к твоим волосам, кстати, очень бы пошел. Но...

— Мистер Забини, вы давали заявку на сложное проклятие, с усложнением на магов мужского пола?

— Ну... мы же так хорошо общались, Джинни! Обойдемся без «мистеров». И да — давал... иначе как бы я был уверен, что появится именно девушка?

— Пол разрушителя проклятий, Забини, помечается в случае, когда конкретная проблема имеет ярко выраженный вектор, указывающий на направленность мужской или женской силы. Или же в деле присутствует артефакт... с той же ярко выраженной направленностью. А не для того, чтобы истосковавшиеся по компании маги искали себе компаньона для досуга. За ложный вызов — штраф. И еще...

— Оплачу. Только поспешим в гостиную — там мама скоро придет. Обидится, если у камина не встретим. Я ей клялся, что буду ее ждать. И ждать непременно с девушкой!

— Забини, ты глухой? Я занимаюсь...

— Проклятиями. Поверь мне, самое неотвратимое из них вот-вот заглянет в гости.

Джинни проглотила пару слов, совсем не красящих девушку (но иногда без них — никак!), и со вздохом кивнула: заявку она обязана была проверить, даже в таких обстоятельствах. Убедиться, что по указанному адресу проклятий нет, и выписать штраф. Правила.

В квартире уже вовсю шло веселье. Правда, в отличие от вечеринок, на которых ей уже довелось побывать, гуляли чинно и без перегибов — никто не успел напиться, не танцевал на столе, не левитировал наперегонки с бьющимися предметами и не орал матерные частушки, заикивая слишком известные имена преподавателей Хогвартса.

Негромкая музыка, деликатный стук кубиков льда в бокалах, вежливые разговоры.

— Там есть для тебя платье. Новое и очень красивое. Если бы ты могла переодеться...

— Прокляну, — мрачно пообещала Джинни. — И оформлю потом как результат внезапно сдетонировавшего проклятия. Того самого — с вектором мужской силы.

— Ладно, — Забини нехотя отступил, оглядел рабочий наряд Джинни и вздохнул. — Будем надеяться, мама посчитает, что сейчас так модно.

— Я обойду квартиру. Затем я ухожу. Штрафной вопиллер получишь позже.

— А может, договоримся? — жалобно спросил Блейз. — Слушай, у меня проблемы. Мне позарез нужна девушка. Я серьезно!

Он вдруг привлек ее к себе и заглянул в глаза.

— Поверь, еще ни один человек в твоей жизни так не желал, чтобы ты была его девушкой, как я!

— Ага... никто, кроме твоей мамы. Мне надо в туалет. После — посмотрим.

— Отлично. У тебя как раз есть пять минут: в своих опозданиях мама всегда очень пунктуальна.

Джинни улыбнулась, рассчитывая, что эта гримаса похожа на улыбку, и спешно скрылась в комнате для размышлений. Ей просто необходимо было умыться и несколько мгновений побыть в тишине, потому что... ну, убивать людей — это же плохо, не так ли?

— Что-то на слизеринцев в последние дни потянуло... — мрачно проговорила Джинни, изучая себя в зеркале. — Не к добру.

Блейз Забини, как верный пес, ждал ее у двери, чтобы тут же деликатно ухватить за руку и, протащив по коридору, представить маме — ослепительно красивой черноволосой женщине. И именно в этот момент Джинни вспомнила, где уже слышала ее имя.

Следующие пятнадцать минут Джинни пила обезжиренный, без сахара и «такой полезный коктейль из ростков пророщенной пшеницы» («Девушкам же надо беречь фигуру, да, дорогая?»), утвердительно кивала и угукала в паузах, прикидывая, как ей сбежать. Голова болела, ноги болели... проще было сказать, что у нее не болело.

— ...слушаете меня, дорогая? Блейз подает очень большие надежды. И спутница ему нужна соответствующая. Особенная!

— Ага. А кем он подает надежды... — основную часть речи мамы Блейза Джинни пропустила, пытаясь придумать, как бы увеличить штраф за ложный вызов... раз так в сто. И теперь лишь хлопала глазами. — В смысле — кем он будет?

Судя по поджатым губам, отношения с потенциальной свекровью она только что испортила абсолютно и бесповоротно.

Мадам Забини оглядела мисс Уизли своими прекрасными черными очами и самым светским тоном произнесла:

— Он, как и его мама, будет вдовцом.

— Великолепно! — восхитилась Джинни. — Приятно знать, что у вас так поддерживаются семейные традиции. Редкость по нашим временам. А сейчас простите меня, пойду найду этого су... Блейза.

Забини нашелся быстро — он нес два бокала шампанского и сиял как золотой галлеон. Он почти силой всучил один ей и обнял свободной рукой за плечи.

Джинни расцвела улыбкой: идея по оформлению гигантского штрафа только что окончательно сформировалась в ее голове и так и просилась на пергамент.

— Ты такая чудесная! Будешь со мной встречаться? — с придыханием спросил Блейз. — Ты маме понравилась, и вообще... ты особенная!

— Прости, — Джинни скромно опустила ресницы и вздохнула. — Не могу. Работа, планы... Да и саваны мне не идут — бледнят.

Лот третий. Иллюстрирующий утверждение, что даже висящий в пределах досягаемости фрукт не всегда стоит употреблять по назначению.

— Джинни, ты же знакома с Невиллом Лонгботтомом…

— Знакома. Здравствуй, Невилл, — Джинни дружески кивнула и протянула руку высокому молодому человеку. — Или уже — профессор Лонгботтом?

— Лучше Невилл, — улыбнулся тот, пожимая ее руку. — Давно не виделись, Джинни.

— Да уж… старые добрые деньки. У меня как раз перерыв на кофе… — Джинни отрешенно прищурилась, размышляя над тем, что, возможно, зря она так с лету вычеркнула из планов гриффиндорцев. Один косяк — еще не повод клеймить всех. Слизеринцы, вон, вообще — те еще штучки! А Невилл хорош собой, с прекрасными карьерными перспективами… ну и просто он — лапочка! И почему Джинни сразу о нем не подумала?

— Позволишь угостить тебя чашечкой кофе? — тут же поймал намек Невилл.

— Позволю, — она усмехнулась. — И буду совсем не против, если в кофе окажется немного ликера.

С ликером вышла промашка. Но кто мог представить, что такой брутальный мужчина совершенно не умеет пить? Всего две чашки кофе и бокал вина! Ну и коньяка чуть-чуть…

В общем, Невилла развезло. И Джинни имела несчастье стать именно той жилеткой, которой первой предстояло узнать, что Невилл и Луна Лавгуд не только были постоянной парой, но теперь еще и расходились. А Невилл ее очень любил: Луна — просто исключительная, с восхитительными глазами цвета летнего неба, с волосами, пахнущими луговыми цветами, и самыми-самыми неповторимыми мозгошмыгами…

— Я так рад, что ты меня понимаешь, Джинни… — Невилл протянул руку, но вместо бокала ухватил Джинни за плечо. — У тебя красивые волосы… тебе ведь не сложно перекраситься в блондинку? А голубые глаза…

— Да-да, — кивнула Джинни и поднялась. — Мне на минуточку надо в комнату для девочек. Ну, знаешь — попудрить носик!

— Луна пудрит нос цветочной пыльцой…

Джинни, с трудом удерживая на лице напряженную улыбку, дошла до туалета и тщательно заперла за собой дверь, словно боясь, что сейчас Невилл ворвется за ней, чтобы схватить, опрокинуть ее на столешницу рядом с раковиной и… продолжить свое нытье.

Покопавшись в сумочке, она нашла на самом дне осколочек двустороннего зеркала и, постучав по стеклу, решительно зашипела:

— Луна Лавгуд, ты немедленно являешься в ресторан и забираешь своего мужчину, или клянусь, я его придушу и отправлю с нарочным морщерогим кизляком! А за то, что ты мне не рассказала, что у тебя такой классный роман с этим красавчиком — ты мне еще ответишь!

Лот четвертый. Частично опровергающий утверждение, что давнее проверенное знакомство качественно превосходит новое, даже в двойном экземпляре.

— Ба! Кого я вижу! Ее высочество Джиневра Уизли, собственной персоной! Краса и гордость факультета Гриффиндор, — невысокий темнокожий парень смешно тряхнул заплетенными во множество косичек волосами и в шутливом поклоне склонился к ее руке.

— Трепло и выпендрежник, — рассмеялась Джинни. После того как Луна забрала несчастного Невилла, она заказала себе еще бокал вина, чтобы проверить, насколько верно утверждение, что на его дне можно найти истину. — Привет, Ли! Давно не виделись. Как дела?

— О, дела делаются! — он закатил глаза. — А ты просто обязана составить мне компанию, раз уж твои неугомонные братцы увели у меня девушку. Правда, мою печаль от ее ухода периодически пытаются скрасить другие красавицы… но выходит только хуже. И, узрев тебя, я подумал: она — то что нужно, Ли! Клин клином вышибают и все такое: Уизли столкнули меня в омут отчаяния, похитив мой прекрасный цветок, так пусть восхитительная Уизли мне и возвращает вкус и цвет жизни…

Через пять минут Джинни готова была взвыть. Еще через десять — начать убивать. Ли Джордан являлся болтуном, и в собеседнике он нуждался лишь номинально, сам задавая и тут же самостоятельно отвечая на собственные вопросы. Рядом с ним даже вечно договаривающие друг за другом близнецы уже не казались столь раздражающими. Пожалуй, она теперь понимала, как после такой школы выживания Анжелине удавалось общаться с Фредом и Джорджем на равных.

Спасение пришло внезапно. В дверях отдельного кабинета, закрытого чарами, вдруг мелькнул знакомый силуэт — худая, закутанная в черную мантию фигура с длинными темными волосами и бледным носатым профилем. Как и любому ученику Хогвартса, Джинни достаточно было и мгновения, чтобы опознать профессора Северуса Снейпа.

— Прости, Ли, мне пора.

Кажется, Ли Джордан ее ухода вообще не заметил, продолжая разливаться соловьем о своем последнем эфире.

Лот пятый. Апеллирующий к мнению, что лучше воздержаться от попытки вхождения в источник, не имея точной информации о возможности его безопасного пересечения.

Чары были наложены качественно, но слишком стандартно — никакого воображения. Они явно относились к услугам заведения, поскольку — накладывай их бывший шпион, Джинни вряд ли удалось бы так просто проскользнуть между нитями заклятий, сколько бы она ни тренировалась на работе.

Понимание сформировалось молниеносно, как и бывает с озарениями: какого Мерлина она зациклилась на своих ровесниках? Уже состоявшийся зрелый мужчина — то, что нужно для хрупкой девушки. Характер Снейпа ее не пугал, его внешность она считала интересной… к тому же ходили слухи, что он неравнодушен к рыжеволосым особам женского пола…

Джинни дошла до двери в кабинет, чуть потянула на себя створку и застыла: профессор Снейп находился там не один. Второй мужчина стоял к ней спиной, но опознать роскошного светловолосого аристократа, с упоением целовавшего ее бывшего профессора зельеварения, оказалось несложно. Даже если не замечать прислоненной к столу трости с рукоятью в виде головы змеи.

— Чтоб мне провалиться…

— Неплохая мысль, моя дорогая, — промурлыкали ей в самое ухо. — Как жаль, что мама не научила вас, что подглядывать нехорошо.

Нарцисса Малфой окинула девушку холодным взглядом. И рядом со строгой, одетой в длинное закрытое платье женщиной Джинни на своих невозможных каблуках и с короткой юбкой почувствовала себя… не на месте. Что было удивительно: смутить уверенную в себе Уизли еще никому не удавалось.

— Я всего-навсего хотела…

— Здесь нет ничего… и никого, что вы могли бы хотеть. Возвращайтесь в зал и забудьте о том, что видели.

— Ой, ну вот не надо... — идея пришла внезапно, как приходят все гениальные мысли. Впрочем, дурацкие приходят точно так же, и одну от другой есть шанс отличить лишь по результатам и последствиям. Уйти так просто Джинни была не в состоянии, хотя и понимала, что делать своим врагом женщину, урожденную Блэк — как минимум глупо. Но рыжий — это не только цвет пламени, но и неудержимо огненный характер. — А ваш сын целуется с Поттером! — бросила она, с удовлетворением наблюдая, как расширились светло-голубые глаза.

— О, уже? Слава Мерлину! Я боялась, что они к этому еще год будут идти, — Нарцисса довольно кивнула. — Ну, значит, скоро Драко и помолвку разорвет. Если еще раз увижу кислую мордашку его невесты, у меня начнутся мигрень и разлитие желчи.

Миссис Малфой улыбнулась гораздо теплее.

— Что же, стоит порадовать всех... причастных. Идите, моя дорогая, пока, следуя наставлениям тетушки, я вас не прокляла... так, на всякий случай. И советую на этих мужчин больше не заглядываться... они мои. Оба.

Лот шестой. Заставляющий задуматься, что простота бывает хуже... просто — хуже.

Самое грустное состояло в том, что в этой ситуации она даже не имела возможности напиться. В любой момент мог случиться вызов на работу, где Джинни была дежурным разрушителем проклятий. А пьяный разрушитель — это «ой, все!».

Так она и сидела, цедя мелкими глотками безалкогольный коктейль, болтая на пальцах ноги туфлю и предаваясь мрачным размышлениям.

— Джинни Уизли! — с неповторимым акцентом вдруг воскликнули за спиной. — Здравствуй. Я ужасно рад тебя видеть!

Она развернулась, чувствуя, как губы совершенно непроизвольно растягиваются в улыбке, а настроение подскакивает вверх. О Мерлин, неужели ей наконец повезло на красивого, воспитанного мужчину, без мамы, без жены, без тараканов, но при этом не слизеринца, не гриффиндорца и вообще — не из Хогвартса?!

Виктор изменился. Немного отрастил волосы. Обзавелся короткой, стриженной под корень бородкой, которая ему невероятно шла, придавая бунтарский вид. И разительно обновил гардероб, отдав предпочтение маггловской кожаной куртке и тяжелым рокерским ботинкам.

— Виктор! — просияла Джинни. — Как я рада!

— А тебя не узнать. Ты и раньше была очень… англичане говорят «хорошенькая», да? А теперь стала настоящей красавицей.

Чего у Виктора было не отнять, даже самые банальные комплименты он делал от всей души.

— Раз не узнать — как тогда понял, что это я? — с кокетливыми нотками протянула Джинни, старательно хлопая ресницами, и указала на место рядом.

— Ловец ловца видит издалека! — пошутил Крам. — Что ты пьешь? Могу я тебя угостить?

— О, не верь, если тебе скажут, что девушка способна отказаться от такого предложения!

Через полчаса они уже были лучшими друзьями. Виктор искренне и сильно расстроился, услышав, что Джинни не захотела продолжать спортивную карьеру, поскольку всегда считал, что она обладала истинным талантом. Так же искренне (но совсем не так сильно) огорчился, когда, рискнув спросить об отсутствии обручального кольца, выяснил, что с Гарри Поттером Джинни рассталась «по обоюдному согласию».

Сам он по-прежнему был одинок, что, учитывая его блестящую спортивную карьеру, внешность и обаяние (не говоря уже о деньгах), представлялось невероятным. Виктор до сих пор с нежностью вспоминал Гермиону. И признался, что, будучи в Лондоне, попытался встретиться со своей бывшей любовью. Но Грейнджер оказалась не из тех, что в одну реку заходят дважды, так что увидеться не получилось.

— Хотя, знаешь, где-то я даже рад этому. Гермиона… она чудесная. Но очень уж увлечена карьерой. Наверное, было бы несправедливо требовать от нее уделять больше внимания семье. Но и мириться с тем, что жена будет приходить домой только ночевать, да и то не каждый день, — тоже не хочу. У нас чрезвычайно серьезно относятся к семье и браку.

— Все еще любишь ее?

— Честно? Думаю, что уже нет. Гермиона — светлая и грустная страница моей жизни. Я никогда не забуду ее, но теперь… наши дорожки разошлись безвозвратно. И, возможно, это испытание было послано мне, чтобы, пройдя его, я мог встретить женщину, с которой мы на самом деле созданы друг для друга.

— Ух ты!

— Да. Я понял, что пришло время… и что я нашел ту, кого всегда искал. Послушай, ты — свободна, я тоже… давай попробуем хотя бы встречаться?

— Действительно… — Джинни улыбнулась, растворяясь в теплой улыбке Виктора. Почему нет? — Может быть, это и правда — судьба?

* * *

Ночной Лондон был расцвечен огнями вывесок, яркими светлячками фонарей и сиянием витрин. Виктор набросил на плечи Джинни свою куртку, и они шли, болтая обо всем на свете. Со стороны Темзы дул легкий ветер, а полная луна серебрила город, превращая его в волшебную сказку.

Джинни остановилась под фонарем, закинула руки на шею Виктора и прижалась губами к его рту.

Поцелуя не вышло. Крам замер, а потом решительно ухватил девушку за талию и отодвинул от себя.

— В чем дело? — недовольно уточнила Джинни. — Ты же сам предложил встречаться!

— Встречаться, лучше узнать друг друга… но мы же еще не женаты для… такого!

— Ну, чтобы не спать на первом свидании — это я слышала, конечно. Но чтобы не целоваться? Открою тебе страшный секрет — для «такого» жениться не обязательно!

Виктор нахмурился.

— Нет. Это неправильно. Я начну ухаживать. Через шесть-семь месяцев мы объявим о помолвке, а еще через год — поженимся. Это самый короткий из приличных срок для помолвки. Я надеюсь, что уже через два с половиной года мы станем родителями. Хорошо бы, чтобы первым был мальчик.

«Ух ты, а я-то думала — что это Гермиона от Крама сбежала, как от пожара? Еще и осуждала ее…»

— А дальше что — раздельные спальни, график исполнения супружеского долга и встречи за завтраком? — уточнила Джинни вслух, шестым чувством осознавая, что с такими темпами секса в ближайшие полтора года у нее не предвидится.

— Ну… в общем — да. А тебе что-то не нравится?

— Тут рядом — очень милое заведение с отдельными кабинетами. И десерты у них были вкусные… Пойдем выпьем горячего кофе. А то что-то я замерзла.

* * *

Кого больше жалеть — официанта, попавшего уже второй раз (и с тем же набором десертов), или Виктора, у которого рушился привычный мир, — Джинни не знала. Так что она поступила так, как всегда стоит делать порядочной девушке в непонятной ситуации: вытащила зеркальце, помаду и накрасила губы.

— О Мерлин, что это было?! — пробормотал Крам, таращась на собственную ширинку, которую Джинни, наученная судьбой и горьким опытом, за собой честно застегнула.

— Всего лишь минет, — недовольно произнесла Джинни. — Моргана, зачем так нервничать-то?

— Я... я... после того как я лишил тебя невинности, я обязан на тебе жениться, да? Я немедленно сообщу родителям и…

— Кажется, невинности здесь лишилась не я, — вздохнула Джинни. — Вик, ты хороший парень. Но, прости, твои поиски идеальной девушки еще не закончены…

«Почему бы тебе не поискать в музее? Мраморная статуя — красивая, молчаливая и в сексе не нуждается. Ну, то что нужно!»

* * *

Когда Джинни под утро добрела до дома, держа туфли под мышкой, под дверью терпеливо ждал сюрприз.

Астория Гринграсс немного помялась, расправила складки безупречного платья, посмотрела на нее неуверенным взглядом и решительно произнесла:

— Ты обещала познакомить меня с братом.