Быть Драко Малфоем (гет)

Существует стереотипное мнение, что выходцам из семейства Малфоев работать не приходилось никогда. Однажды, в XVII веке, один Малфой чуть не растратил все семейное состояние. Благо, в таких древнейших династиях принято иметь запас сбережений именно на такие случаи, когда приходиться разгребать последствия самых страшных импульсов членов семьи. На протяжении тысячелетия, одна из важнейших вещей, которую знал каждый Малфой, было развитие и управление недвижимостью.

Люциус Малфой никогда особо сильно не напрягался. Впервые Драко спросил отца о том, чем тот занимается, и получил грубый ответ: «Слежу, чтобы все не покатилось ко всем чертям!». Нарцисса тогда так посмотрела на супруга, что после этого, одним ранним февральским утром, Люциус вызвал Драко к себе в кабинет.

Драко никогда прежде не бывал в отцовском кабинете. Он был большим и темным, справа от входа находился камин. Небольшая барная стойка с парой высоких стульев располагалась чуть дальше от камина, была выполнена из черного мрамора с красными прожилками. Огромное окно в конце помещения открывало вид на парадный вход поместья. В целом, помещение было грозным и устрашающим, но Драко оставил эту мысль при себе. Как-никак, его отец никогда не принимал и малейшие намеки на слабость.

Люциус сидел за столом, рассматривая свитки пергамента. Бывали моменты, когда Драко ненавидел или боялся его, но всегда, всегда, Драко хотел стать им. Когда он встал напротив отца, то сразу же понял, что нельзя показывать никаких эмоций под этим внимательным взглядом. Где-то глубоко внутри, молодой Малфой всегда знал, что в нем всегда будет что-то, что не оправдает отцовских ожиданий.

— Сын, — начал Люциус, — ты знаешь, зачем ты здесь?

Драко покачал головой.

— Мы с твоей матерью владеем собственностью в Лютном переулке, и один из наших арендаторов сильно задержал арендную плату. Я убежден, что настало время тебе узнать, как Малфои ведут дела и почувствовать власть, которой ты обладаешь по праву рождения.

Люциус жестом указал Драко на место рядом с собой за большим столом. Драко уселся и выпрямил спину. Он сощурил глаза и презрительно посмотрел на появившегося спустя несколько минут человека. И, несмотря на то, что эти движения уже стали привычными, Драко уловил, что отец посмотрел на него с еле уловимой гордостью. В конце концов, вполне возможно, Люциус узнавал в Драко себя. Драко же никогда не видел у отца такого взгляда прежде, но внимание Люциуса быстро переключилось на их гостя.

— Боргин.

— Ваш сын, полагаю? — спросил волшебник. Драко оглядел его: всклокоченная бородка и растрепанные волосы мгновенно вызвали у него отвращение. Он никогда еще не видел никого, кто позволил бы себе выглядеть хуже, чем великолепно при посещении поместья Малфоев.

— Не беспокойся о нем, — произнес Люциус, не предлагая посетителю присесть, — ты знаешь, зачем ты здесь.

— Да, продажи идут очень плохо. Расположение прекрасное, Лорд Малфой, уверяю Вас, но, понимаете, слишком мало людей нынче интересуется темными объектами, не сезон, и еще этот новый арендатор — слизняк, как по мне, — арендовал помещение рядом, но еще не открылся…

— Достаточно, — Люциусу даже не пришлось прерывать волшебника, он и так уже задыхался, — мы оба знаем, что магазин приносит немалую прибыль каждый месяц со дня своего открытия сто тридцать лет подряд. И ты, и я прекрасно знаем условия твоей аренды и то, что я могу с тобой сделать за их нарушения.

От того, как Боргин покачнулся на месте после слов Люциуса, у Драко от произведенного отцом впечатления даже рот открылся. Люциус, тем временем, улыбался так, словно хищник, поймавший добычу, и положил руки на стол, когда Боргин взахлеб пустился в объяснения:

— Н-нет, нет, я… В этом квартале все было не так хорошо, как планировалось, доход упал, Берк сильно завысили цены на артефакты, в итоге пришлось отдать их за копейки. Я… просто… деньги… я достану деньги. Они будут ко вторнику, лорд Малфой.

— Да, полагаю, лучше мы будем смотреть в будущее, нежели оглядываться назад, — кивнул Люциус. Он наклонился чуть вперед, тем самым сокращая дистанцию между ними, и понизил голос до угрожающего шепота, — как я могу тебе доверять?

— Пожалуйста, не беспокойтесь, я принесу Вам столько денег к среде, что Вы будете в них купаться!

Люциуса это не впечатлило, но Драко не сдержал смешок.

— Мы только что договорились, что долг будет возвращен ко вторнику, — прорычал Малфой-старший сквозь стиснутые зубы.

— Да, да, конечно, вторник, — Боргин протянул Люциусу руку, но тот лишь с отвращением посмотрел на нее.

— Добби! — прокричал Люциус и маленький домовой эльф появился с хлопком, чтобы выпроводить гостя.

— Отвали от меня! — громко возмутился Боргин, когда Добби потянул его за штанину по направлению к выходу.

— Это все? — спросил Драко, как только дверь за Боргином с громким хлопком закрылась. Его отец хмыкнул.

— А чего ты ожидал, сын? Проклятий? Криков? Ругани?

После того, как Драко с энтузиазмом закивал на каждое из предложенных вариантов, улыбка сошла с лица Люциуса.

— Нет, Драко. Все это годится лишь для людей гораздо более низкого уровня. У Малфоев слишком много власти, чтобы не прибегать к таким методам. Человеку, который унаследует семейные дела, дом и знания древнего рода, необходимо понимать свою ответственность. Твоя фамилия определяет твою судьбу.

— Я не понимаю, — сказал Драко, — как ты заставляешь людей подчиняться, не запугивая их?

— Драко, когда дело касается влияния, лишь две вещи по-настоящему важны: на что ты способен и на что, по мнению людей, ты способен. В прошлом, я совершал, скажем, достаточно жестокие поступки. Сейчас, учитывая пристальный контроль Министерства за нашей семьей, я не могу действовать как раньше, вот только Боргин этого не знает.

— Он думает, что ты можешь его убить? — открыв рот, спросил Драко, — но, ведь это одно и то же, разве нет? Ты ведь запугиваешь. Просто ты не используешь для этого магию, — с отвращением, закончил он.

— Нет, Драко, это не одно и то же! — ударив кулаком по столу, заявил Люциус, — я предоставил ему выбор. Я не проклял его, но заставил вывернуть карманы прямо мне на стол. Единственная причина, по которой люди прибегают к запугиванию других для того, чтобы добиться результата, это слабость. Я не слаб!

Драко вжался в стул, испуганный, что сейчас все, что отец планировал ему показать и рассказать, полетит к черту. Отец убивал. С одной стороны, Драко было интересно, скольких людей убил отец, но в глубине души также понимал, что не хочет этого знать. Он вспомнил Блейза, чья мать убивала ради денег и славы.

Он вспомнил, как мать рассказывала ему, что Темный Лорд убивал ради чистоты крови и власти. Но, разве его родители не были выше этого? Они не стали бы убивать. Не могли, ведь так? Только вот, Драко, на самом деле, всегда знал, кем были его родители.

Убийцами.

— Тогда, чем ты лучше магглов? — спросил Драко, — если тебе не нужна магия, что делает нас лучше них?

В кабинете стало слишком тихо. В следующий момент лицо Люциуса побледнело, как будто его хватил удар от глупости собственного сына. Он схватил Драко за руку и, прочертив линию на его ладони волшебной палочкой, прошипел:

— Секабис.

Драко выдохнул от внезапной боли, пронзившей руку, в том месте, где отец касался кожи палочкой, мгновенно образовался порез, и кровь хлынула из раны, заструившись вниз по запястью. Драко попытался выхватить руку, но Люциус слишком сильно сжимал ее.

— Вот, что отличает нас от магглов, сын. Чистая кровь — это магический фундамент всего и тебе следует хорошенько это запомнить.

Отец говорил тем же тоном, что и с Боргиным. Он потянул Драко со стула и, крепко держа за руку, потащил к стене справа от них. Драко заплакал, а Люциус закатил глаза. Он приложил кровавую ладонь сына к стене и внезапно из целого ее сегмента в форме дверного проема начали выпадать каменные осколки, исчезая, чуть коснувшись пола.

Драко вырвал свою руку из хватки отца и уставился в комнату, показавшуюся из-за стены.

— Твоя кровь имеет огромное значение, сын мой. Ни один другой человек не имеет доступа в эту комнату, даже твоя мать. Твоя кровь откроет тебе множество дверей, Драко, и ты должен научиться выбирать из них только нужные тебе. Малфоям принадлежит огромная часть истории волшебного мира, единственной истории, которая имеет значение, и в этом наша ценность.

Эта комната была похожа на музей, набитый разными экспонатами, освещалась несколькими парящими в воздухе желтоватыми шарами. На контрасте с темнотой и мрачностью отцовского кабинета, эта комната была похожа на сокровищницу, сияющую золотом. На столе лежала тиара, как Драко выяснил позже, некогда принадлежавшая Королеве Елизавете I. На стеллаже на дальней стене стоял сборник книг «Древнейшая Магия», страницы которой были выполнены из папируса, а корешки прекрасно сохранились, так бережно они охранялись. Справа от них на полке стояли рога всевозможных животных, от единорога до василиска.

Прямо в центре помещения стоял длинный большой стол, на котором располагались вещи незнакомые Драко. Он заметил что-то, напомнившее ему пузырек с кровью единорога, покоящийся рядом с безобидной на вид книжонкой в черном переплете. Это показалось ему странным. Настолько странным, что Драко решил узнать, почему. Что в этой книжке было особенного, раз она оказалась здесь? Он сделал несколько шагов по направлению к предмету и потянулся, чтобы взять ее, но внезапно был резко схвачен и откинут на пол, на который он приземлился с громким: «Ой!»

Когда Драко открыл глаза, его Жница склонилась над ним. Ее темно-каштановые кудряшки подсвечивались одним из ближайших шаров желтоватого света. Драко поднял голову, которая тут же отозвалась резкой болью, и заставил себя подняться с пола.

— Это лучше не трогать, — скептически произнес Люциус, — похоже, твой друг знает больше, чем ты думал.

Драко никогда не был склонен к превращению любых ситуаций в жизни в мелодраму, он посмотрел вниз на свою раненую ладонь, кровь все еще капала, затем перевел взгляд на своего отца, а затем на свою Жницу.

— Она никогда мне ничего не объясняет! — закричал он, и ему показалось, что он сходит с ума, — ты никогда ничего мне не объясняешь! Почему ты все держишь в секрете? Вы оба должны оберегать меня, но все, что вы делаете, это только причиняете мне боль! Это все, что вы делаете, и после всего этого проблемой все равно остаюсь я. Я слишком мал для этого! — он заплакал, — я многого не понимаю, но хочу понять, а вы мне мешаете!

Он выбежал из комнаты и из отцовского кабинета. Он почувствовал руку, попытавшуюся остановить его, но Драко развернулся и толкнул Жницу со всех силы, она упала. Всего на мгновенье, он удивился, что она позволила ему себя толкнуть. Она в ожидании смотрела на него снизу вверх своими большими карими глазами. Он развернулся и бросился в свою спальню. Когда Жница вновь последовала за ним, он лишь прошептал:

— Пожалуйста.

Потому что иногда ему больше нечего было сказать. Его переполняли эмоции. Иногда, его отец был увлечен идеей, что его сын продолжит род Малфоев, а иногда относился к Драко как к дурачку, не заслуживающему такой судьбы. В любом случае, это был дом его отца, а потому Драко казалось, что лучшее, что он мог сделать, это просто уйти.

.оОо.

Довольно часто Люциус замечал, что Драко слишком сильно похож на свою мать. Без сомнения, он выглядел, как Малфой. У него были острые скулы, платиновые волосы и серые глаза — все, как полагается. Все, кто встречал Драко, сразу понимали, что он Малфой еще до того, как он произносил свое имя. Но были у Драко и французские повадки с оттенком драмы, присущие только Нарциссе.

— Jai un gran creux[1]! — заныл Драко однажды перед ужином.

— Casse-toi[2], — прервала его Нарцисса. Когда он сложил руки на груди и недовольно задышал, она добавила:

— Pleure un coup, tu piss eras moins[3].

— C'est vraiment méchan de dire ça![4]

— Я не хотела тебя обидеть, mon loulou[5].

— Во имя Мерлина, вы двое можете говорить по-английски? — воскликнул Люциус, сидевший во главе стола.

Это было в марте, спустя почти месяц с открытия Драко тайной комнаты с сокровищами в отцовском кабинете. Драко избегал отца и Жницу столько, сколько мог, проводя почти все свободное время с матерью и набором для зельеварения. Панси с семьей была на каникулах в России, и Люциус жаловался, что «Драко слишком много времени проводит с этим отпрыском Забини». Поэтому Драко провел месяц один.

— Драко уверен, что если он жалуется на французском языке, то я сделаю так, чтобы ему быстрее подали еду, — ответила Нарцисса, сидевшая справа от мужа, — и что с того, что он говорит по-французки? Ты ведь все равно не сможешь ничего с этим поделать.

— Это раздражает.

— Разумеется, я всегда считала, что ему стоит выучить французский, поскольку он будет учиться в Шармбатоне.

— Нарцисса…

— Я знаю, Люциус. Компромисс. Хогвартс вполне подходящая школа, в которой Драко непременно сможет достичь успеха. Тем не менее, он должен продолжать обучаться французскому.

Н этом разговор был окончен. Домовые эльфы подали ужин, и Люциус уткнулся в «Ежедневный Пророк», Нарцисса тем временем открыла какой-то журнал. Драко посмотрел на родителей, переводя взгляд с одного на другого. Он не сказал им, что Жница открыла ему свое лицо. Ему казалось, это было что-то вроде секрета, словно подарок, который испортится, если о нем рассказать.

— О, Мерлин, — ликующе воскликнул Люциус. Это вырвало Драко из размышлений.

— Что такое, любовь моя? — не отвлекаясь от чтения журнала, спросила Нарцисса.

— Ну, — Драко заметил, что отец не смог сдержать подозрительную ухмылку, — похоже, что мракоборца Нэша нашли мертвым в одном из номеров в «Дырявом Котле».

— Как печально, — ответила Нарцисса незаинтересованным тоном, в котором явно звучали нотки сарказма.

— Здесь сказано, что он повесился на простынях.

— Неужели?

Люциус отложил газету и встал, чтобы подойти к стулу, на котором сидела Нарцисса, и положил руки ей на плечи, поцеловав в щеку.

— Я так люблю тебя, дорогая, — прошептал он ей на ухо. Что еще он шептал было слишком тихо, Драко не расслышал. И, скорее всего, это было к лучшему, поскольку его мать слегка покраснела и поцеловала Люциуса так страстно, что Драко заерзал на стуле от того, как некомфортно ему стало.

Он не успел понять, как родители уже, взявшись за руки, покинули обеденный зал.

— Не подглядывай, Драко! — бросил через плечо Люциус, уже находясь в дверном проеме.

Драко выпрямился, сидя на стуле, а Нарцисса добавила:

— Как мы говорим, сын?

— Никогда не преклоняйся, — на автомате ответил он. Мать улыбнулась ему, и в следующий момент Люциус утащил ее в сторону их спальни.

Драко отказался от десерта и домовики, убирая со стола, попутно шныряли вокруг него, но он даже не шевелился. Когда они спросили: «Готов ли господин Малфой ложиться спать?», Драко ответил:

— Я кое-кого ожидаю.

Лучшее, что было в домовых эльфах — они не задавали вопросов. Когда, наконец, появилась Жница, она заняла место, на котором до этого сидела Нарцисса. Драко посмотрел прямо ей в глаза и спросил:

— Ты обещаешь всегда говорить мне правду?

Она кивнула.

— Моя мать кого-то убила? — Жница лишь смотрела прямо на него, и он снова потребовал ответа, — моя мать убила человека?

Жница снова кивнула.

— Тетя Белла говорила, что ты здесь, чтобы направлять меня, я хочу, чтобы ты рассказала мне то, чего я не знаю и боюсь спрашивать кого-то еще.

Снова кивок.

— Она сделала это, потому что тот человек хотел убить меня. Она сделала это, потому что он напугал меня, и она предупреждала его. Отец не скажет мне, почему эти люди из Министерства ненавидят его, это потому, что он убивал людей, да?

Она снова кивнула.

— Значит, он убивал только тех, кого нужно было! Отец никогда не ошибается. Он не может ошибиться. Родители могут убить только если это необходимо, если это то, во что они верят, поэтому это правильно. Может быть, это были магглы, и тогда все в порядке…

Жница резко поднялась и стул, на котором она сидела, взорвался. Драко пригнулся потому, что щепки полетели во все стороны. Когда он снова поднялся корпусом, он увидел, как потемнели ее глаза, а волосы будто ожили от переполнявшей ее магии.

— Я не знал, что ты так можешь, — вслух заключил он. Выражение лица Жницы не изменилось, и он продолжил:

— Я не знаю, ясно? Мои родители — убийцы, и я не знаю, что чувствую по этому поводу. Я не хочу становиться убийцей. Не хочу убивать людей, и мне кажется, что родители будут от этого меньше меня любить. А сейчас я не знаю, что так расстроило тебя, а ты мне не говоришь! Почему ты так поступаешь? Почему ты всегда так поступаешь?

Вместо ответа, Жница направилась к выходу. Драко побежал за ней и попытался схватить за мантию, но его пальцы прошли сквозь нее. Он закричал:

— Я тебя ненавижу! Я ненавижу тебя и твое дурацкое молчание, и твою дурацкую мантию, которая всегда одна и та же, и твои волосы тоже! — она развернулась к нему, в глазах горел огонь, — ты обещала всегда говорить правду, но все равно не сказала ничего. Ты раздражающая и бесполезная, и я надеюсь, что умру довольно скоро, потому что я устал от тебя!

Она открыла рот от удивления, ее плечи дернулись. Было такое впечатление, будто она не знала, ответить ему или обнять.

— Я не хочу никого убивать, — признал Драко, — я просто хотел знать… — он замолчал, — я думал, что могу доверять тебе, потому что тетя Белла сказала… — он снова замолчал и вздохнул, — мои родители знают, что я не убью того, кто не сделал ничего плохого. Отец думает, что я слаб, а ты — единственная причина, почему моя мать не считает меня ошибкой своей жизни. Со мной что-то не так? Разве это плохо, что я не хочу быть таким, как они?

Драко развернулся в сторону своей спальни, готовый уйти, уверенный, что, как всегда, не получит ответа.

— Нет.

Ее голос был мягким, таким тихим, Драко не мог этого описать. Он не стал поворачиваться, не хотел, чтобы она знала, что он слышал ее. Возможно, она даже не хотела ничего говорить.

Драко ушел, думая о родителях. Они были убийцами. Они бы сказали, что он слишком мал, чтобы понять. Драко знал, что мать любит его, и это было важнее всего остального, что она делала.

Затем он поймал себя на мысли, что ненавидит свою Жницу.

Она относится ко мне так же, как отец.

Это осознание заставило его остановиться.

Драко был бременем своего отца. Был ответственностью, частью долга Люциуса перед своим родом — убедиться, что род не прервался. Жница же не вела себя, как наставник, наоборот, казалось, будто она отлынивает от своих обязанностей. Она была послана служить судьбе Драко, чтобы работать, а не любить. Справедливо было бы сказать, что Люциус любил Драко, но Нарциссу он любил больше, это было естественно. Драко же был чем-то, над чем Люциусу нужно было работать, и он напоминал себе его любить.

Люди любили Драко только если это было необходимо. Он был сыном своего отца и подопечным своей Жницы, живущий лишь для исполнения своего предназначения, которое он даже не понимал.

[1] Я очень хочу есть! (фр. — прим. переводчика)

[2] Угомонись (фр. — прим. переводчика)

[3] Побольше поплачешь, поменьше пописаешь (фр. — прим. переводчика)

[4] За что ты так со мной? (фр. — прим. переводчика)

[5] Мой хороший (фр. — прим. переводчика)