Пыль (гет)

Аллан, не обращая внимания на недоумённые взгляды сидящих в общей гостиной когтевранцев, быстро поднялся в комнату, которую он вот уже сколько лет делил со Стивом Освальдом, бросил метлу около кровати, скинул мантию и кофту, осмотрел их: да, разрез хорош, Ранкорн постарался на славу! Но это не страшно, скорее всего, Аллан даже сможет их починить. Выправив футболку из штанов, он потянул было её вверх, но не вышло: разрезанные края пропитались кровью и прилипли к ране, вызывая скорее неприятные ощущения, чем боль.

Ну не идти же в Больничное крыло с такими глупостями? Тем более экстракт бадьяна — нет, не «усовершенствованный», а нормальный, аптечный! — точно был где-то в прикроватной тумбочке. Но очень хотелось удостовериться, что с Валери всё в порядке, и, хоть Аллан и понимал, что в заботливых руках мадам Помфри по-другому быть не могло, желание прямо сейчас отправиться в Больничное крыло только росло. Только вот зачем он туда пойдёт? Как это будет выглядеть? О них с Мией и так каких только слухов не ходит, причём не только по факультету, не хватало ещё, чтобы начали говорить…

Аллан подошёл к висящему на стене зеркалу, стараясь рассмотреть спину, снова потянул вверх полы, наблюдая, как края разреза медленно отдираюся от кожи.

— Аллан? Ты здесь?

— Господи, Миа! — Аллан быстро опустил футболку, повернулся, увидев стоящую в дверях Мию. — Что ты здесь делаешь?

— Пришла посмотреть, как ты. Давай помогу, — Миа подошла, потянулась к нему, но Аллан ловко увернулся.

— Я сам, спасибо!

— Ранкорн сказал, что мадам Трюк отстранила вас от матча за Кубок, — Миа села на его кровать, наблюдая, как Аллан, согнувшись, осматривал в зеркале свою спину. — Стив недоволен, — Миа вздохнула, опустила глаза в пол. — Мягко сказать, недоволен…

— О Боже, Миа, сейчас меня меньше всего интересует настроение Стива! — Миа вздрогнула от резкости его голоса, а Аллан грубо рванул футболку и, отдирая её от спины вместе с присохшей кровяной коркой, бросил к ногам, снова поворачиваясь к зеркалу. Да, Ранкорн — больной ублюдок! — видимо, был зол не на шутку: идеально ровный порез, протянувшийся диагонально от правого плеча почти до поясницы, снова начал кровоточить.

— У тебя есть бадьян? — наконец тихо спросила Миа, поднимая глаза.

Аллан посмотрел на неё в зеркало, кивнул, подошёл к тумбочке и, присев, начал перебирать разной формы пузырьки. Наконец найдя экстракт бадьяна, он выпрямился, сел на кровать спиной к Мие, через плечо передавая ей флакончик.

Миа вздохнула, взяв зелье, откупорила пробку, осторожно капнула на порез сверху; Аллан, сцепив зубы, зажмурился, сжав в руках одеяло, — рана в одно мгновение зашипела и, покрывшись мелкими кровяными пузырьками, начала медленно затягиваться. Миа, не придумав ничего лучше, аккуратно подула на неё, вызвав у Аллана улыбку, но не облегчение.

Капля за каплей Аллан сжимал одеяло всё сильнее, иногда с шумом выпускал воздух сквозь плотно стиснутые зубы, заставляя пульсировать венку, тянущуюся от левого глаза к виску. Миа наблюдала, как напрягался каждый мускул на его спине, когда очередная капля срывалась с горлышка флакона и касалась кровоточащей раны, как сантиметр за сантиметром порез затягивался, оставляя после себя толстый уродливый розовый рубец, да и тот рассасывался в течение нескольких секунд. Долгих и мучительных секунд…

Миа молча закупорила флакончик с бадьяном, а Аллан наконец выдохнул, расправляя спину.

— Спасибо, — он улыбнулся ей через плечо, встал, мельком глянул в зеркало — на месте раны остались лишь тонкая белая полоса, которая исчезнет со временем, и следы запёкшейся крови, — нашёл в шкафу другую форменную футболку, надел, повернулся, наблюдая, как Миа молча крутит в руках пузырёк с зельем. — Что-то не так?

— И она того стоила, да? — Миа подняла на него глаза, Аллан заметил, как дрогнули уголки её губ.

— О чём ты?

— Она стоила ссоры с Ранкорном — он, между прочим, вне себя от ярости, — отстранения от последней игры? Отработок, скорее всего, до самых экзаменов? Она стоила твоей спины, которая, на минуточку, и сейчас выглядит ужасно?!

— Миа, но ведь это всё такие мелочи, — Аллан, подняв с пола брошенную одежду и положив её на ближайший стул, серьёзно посмотрел на Мию. — Разве может — ладно, пусть не жизнь, — но здоровье человека сравниться с такими глупостями?

— И с каких пор тебя интересует её здоровье?

— Мы снова начинаем этот бессмысленный разговор... — Аллан вздохнул, чувствуя, что сегодняшнее утро явно входит во вкус, подкидывая всё больше и больше проблем.

— Не забудь в Больничное крыло сходить — осведомиться о её здоровье, — Миа как будто специально выделила голосом последнее слово, резко поднялась, выбежав из комнаты, намеренно громко хлопнув дверью, — а потом кто-то удивляется разговорам об их отношениях! Аллан, закатив глаза и цокнув языком, решил не догонять её. Перебесится… Ну что такого преступного он совершил, чем мог обидеть Мию?

Аллан сел на край кровати: да, утро прошло откровенно плохо, а если быть точным, то оно просто прошло по нему. Ладно Ранкорн, хотя даже для него это было слишком, но Миа…

Когда всё стало вот так непросто? В какой момент Аллан что-то сделал неправильно? Сколько ещё раз им придётся начинать бессмысленный и глупый разговор? Замечал ли он, что Миа испытывает к нему что-то большее, чем просто дружескую привязанность? Конечно, замечал… хотя до последнего старался закрывать на это глаза, делая вид, что он полный идиот. Но что ж ему теперь с собой сделать, если, по сути, ничего, кроме тёплых дружеских чувств, он к Мие не испытывал?

* * *

Миа вошла в их со Стивом мужскую компанию три года назад, почти сразу после отборочных в факультетскую команду. Никто до последнего не верил в её победу, особенно Стив, который откровенно считал, что девушкам не место в играх подобного рода. Аллан же сделал негласную ставку именно на Мию, ведь её старания и стремления на тренировках перед отборочными порой действительно восхищали. Каково же было удивление Стива, когда Миа показала себя не только хорошим игроком, без труда обойдя двух претендентов на место ловца, но и интересной в общении девушкой, способной поддержать почти любой разговор. Общие темы нашлись довольно быстро, учитывая, что объединял их не только магический мир, но и мир магглов. Для Аллана он был родным полностью, для Мии и Стива — наполовину: у Мии мать была волшебницей, а у Стива — отец.

В последние полтора года Миа тянулась к Аллану всё больше и больше, особенно когда Стив превращал трио в дуэт, время от времени, но всё чаще, оставляя их одних. И если сначала Аллан списывал это на увлечение Стива Амелией Боунс, то потом, ловя на себе странный взгляд Мии, замечая, что с каждым разом она сидит к нему всё ближе и как бы невзначай старается коснуться его руки или положить голову на плечо, он чувствовал, что граница, отделяющая дружбу от чего-то большего, со стороны Мии потихоньку стирается. Слухи, распространяющиеся по факультету с завидной скоростью, тоже делали своё дело, учитывая то, что Миа не спешила их опровергать, предпочитая многозначительно отмалчиваться; Аллан же на вопрос «Что у вас с Брамс?» раздражённо отвечал: «Ничего».

Он был уверен, что летние каникулы после шестого курса вернут всё на свои места, но вот незадача — Стив начал встречаться с Амелией, посвящая ей почти всё свободное время, а Аллан на Хэллоуинском пиру имел неосторожность сказать, что в школе осталась только одна красивая блондинка — это Нарцисса Блэк, — ведь Люциус Малфой уже выпустился. Крис же под гулкий смех когтевранцев не преминул добавить, что он, скорее, обратил бы своё внимание на Валери Брентхарт, ведь она «хоть и не блондинка, но очень интересный экземпляр», и Аллан, бросив быстрый взгляд в сторону слизеринского стола, согласился с ним выразительным кивком, сказав лишь «истинно валькирия». Тогда Аллан даже предположить не мог, что вечером следующего дня его будет ждать не очень приятный и, признаться, довольно странный разговор.

Весь день Миа вела себя откровенно странно: когда Стив и Аллан спустились в общую гостиную и не нашли там Мию, Эдди сказал, что она уже ушла. И действительно, она сидела за столом, когда они появились в Большом зале, а её «доброе утро» было больше похоже на «чтобы вы все подавились». Стив и Аллан только переглянулись и, пожав плечами, молча принялись за свой завтрак. За обедом Аллан всё-таки спросил, что у неё случилось, но в ответ получил короткое и недовольное «Ничего».

В течение дня Миа ни разу не зашла к Стиву и Аллану, да и в общей гостиной тоже не появилась. Ближе к вечеру Аллан не выдержал, встал и под одобрение собирающегося на встречу с Амелией Стива отправился к Мие.

Миа открыла дверь не сразу и, впустив его, молча села на кровать.

— Ты не заболела? — Аллан пристально смотрел в её покрасневшие, немного припухшие глаза.

— Не заболела… — снова односложный ответ, совершенно не характерный для неё.

Разговор не получался, ещё немного — и тишина, царящая в комнате, начала бы сдавливать виски до характерного гула в ушах.

— Просто… — наконец заговорила Миа. — Я не понимаю, что со мной не так.

— А что с тобой не так? — Аллан удивлённо вскинул брови.

— Вот именно! Что со мной не так, Аллан? — Миа усмехнулась — наконец-то хоть какая-то эмоция с её стороны.

— О чём ты?

— Ох, перестань! Строить из себя полного идиота — твоё хобби?

— На что ты обижена? — вздохнув, проговорил он, примерно догадываясь, о чём сейчас пойдёт речь, но решил гнуть свою линию до конца.

— Кто я для тебя, Аллан? — решительность в её голосе почему-то пугала.

— Что за вопрос?..

— Ответь, пожалуйста!

— Ты для меня друг, ну или подруга, если тебе так больше нравится, — на одном дыхании, но чётко выговаривая каждое слово, ответил Аллан.

— Как Стив? — чуть тише спросила она.

— Как Стив… — Аллан, заметив, как Миа отвернула голову к окну, прикусив губу, продолжил: — Миа, давай начистоту… — он говорил твёрдо, — нет, нужно сейчас, иначе дальше будет только хуже! — и от этой разности их голосов Миа вздрогнула, подняв на него глаза. — Я не испытываю к тебе ничего, кроме откровенной дружеской привязанности, — последние слова выговорились с трудом, но Аллан, не дрогнув, продолжал стоять и внимательно смотреть в лицо Мии, понимая, что если сейчас он не скажет правду, то подарит ей ложную надежду.

— Спасибо за честность, — едва слышно выговорила Миа, снова отвернувшись к окну и зажмурив глаза.

— А сейчас я должен убраться отсюда? — нет, не вопрос, скорее, утверждение.

Миа, не повернувшись, просто кивнула, а Аллан, громко вздохнув, заставил себя уйти. Конечно, он мог бы остаться, сесть рядом с ней на кровать, утешить её, рассказав, какая она прекрасная, добрая и хорошая девушка, только вот как объяснить, что, несмотря на всё это, его к ней не тянет. Притворяться, преследуя свои определённые интересы? Может быть, кто-то и считает это нормальным, и откровенно пользуется этим, но это как-то неправильно, как-то гадко, что ли…

Вернувшись в свою комнату, Аллан был уверен, что Миа, скорее всего, больше не захочет с ним общаться, а если и захочет, то неловкость ещё долгое время будет стоять между ними. Говорить Стиву истинную причину настроения Мии не хотелось — сама ему обо всём расскажет, если посчитает нужным, — поэтому пришлось соврать, что она плохо себя чувствует.

Каково же было удивление, когда следующим вечером, улучив момент, когда Стива не было в комнате, Миа сама пришла к Аллану и, пытаясь преодолеть ту самую неловкость, сказала, что не понимает, что на неё нашло вчера и было бы просто прекрасно, если бы они навсегда забыли об этом разговоре. Аллан кивнул, прекрасно понимая, что этому разговору быть снова, когда — это лишь вопрос времени. Стоит ли говорить, что он не ошибся?

Всё вернулось на круги своя, когда в первых числах ноября стало известно примерное расписание матчей по квиддичу — в этот раз открывать сезон выпало Гриффиндору и Пуффендую.

Ни одна из команд, играя почти на равных весь матч, не желала уступать друг другу, но гриффиндорский ловец Рик Ванс всё-таки вырвал победу, поймав снитч на исходе второго часа игры. А через две недели Миа увела снитч из-под самого носа Рика, завоевав победу для своей команды. Эта маленькая победа вернула прежнюю жизнерадостную и мечтательную Мию, а Аллан, наблюдая за ней, выдохнул с облегчением.

Стремительно приближались рождественские каникулы, с одной стороны, вселяя надежду, что Миа окончательно избавится от этих никому не нужных чувств, с другой же — напоминая, что пора бы и подготовкой к ЖАБА заняться, ведь, здраво оценивая свои силы на данный момент, Аллан мог рассчитывать на «Выше ожидаемого» по всем выбранным дисциплинам. Нужно подтянуть Зельеварение, Заклинания и Трансфигурацию до «Превосходно», с Травологией проблем точно не возникнет, а вот ЗОТИ… Да, когда преподаватель по предмету меняется каждый год, это, мягко говоря, плохо сказывается на освоении материала. Но кого это интересует?

Часы на сон сокращались, стопки учебников и исписанных, исчёрканных, изрисованных пергаментов росли, а голова просто хотела отдохнуть. Стив психовал, швыряя учебник в самый дальний угол комнаты, Аллан — разрывая эссе и ломая перья. Одна Миа сохраняла спокойствие — конечно, у неё ещё полтора года до экзаменов.

Третий матч между Слизерином и Пуффендуем в середине февраля был точно глотком свежего воздуха даже для Аллана. Слизеринские охотники мало того, что в пух и прах разбили пуффендуйскую команду, так ещё и снитч — точно в насмешку! — как будто сам прилетел в руки Филипа Булмана. Стив был уверен, что в этом сезоне именно его команда снова схлестнётся со Слизерином в игре за Кубок и, вероятнее всего, снова проиграет, потому что с каждой тренировкой, с каждым матчем Эммет, Итан и Валери отыгрывали всё слаженнее, упорнее, яростнее. Аллан молча кивал и, наблюдая за полётом Валери, мысленно соглашался со Стивом. Да, некоторым, чтобы летать, совсем не нужны крылья.

Аллан определённо что-то испытывал к Валери: что-то странное, что-то необъяснимое… Ей-то и ответить иной раз нормально не получалось: в голове вился рой мыслей, а с языка слетали только короткие «да», «нет», иногда к ним добавлялось её имя. Да и перекинуться парой слов удавалось разве что на тренировках и на совместных занятиях, иногда в библиотеке, иногда в Большом зале, иногда в «Трёх мётлах», но обычно их приветствия ограничивались коротким кивком головы и её улыбкой. Ох уж эта улыбка, сама Лилит бы позавидовала её улыбке!

В марте потерпел поражение Гриффиндор, оставляя безоговорочное право игры за Кубок школы за Слизерином. Покидая трибуны, Аллан усмехнулся: да, Стив был прав, ведь в каком ретрограде должен быть Меркурий, чтобы Пуффендуй выиграл у Когтеврана? Хотя расслабляться тоже не стоит — чем чёрт не шутит?

Но и в этот раз чёрту шутить не захотелось, и когтевранская команда всё-таки оставила за собой право на последнюю игру, во многом благодаря Стиву, Крису, Эдди и, конечно же, завершившей игру Мие.

— Поздравляю с победой, — сразу после матча, обращаясь к Мие, проговорила Валери и, повернувшись к Аллану и Стиву, улыбнулась: — Я была уверена, что вы справитесь. Желаю удачи на матче за Кубок!

— У вас нет шансов, — выделяя каждое слово, намеренно громко прошептал Эммет, похлопав Стива по плечу.

— Ты уверен, что вы братья? — спросил Аллан, провожая взглядом удаляющихся Валери и Эммета.

— Я задаю себе тот же вопрос вот уже семнадцать лет, — усмехнувшись, произнёс Стив.

До матча за Кубок оставалось две недели, до экзаменов — почти два месяца, за которые нужно доучить всё то, чего не выучили за семь лет. Нервы потихоньку сдавали: у Стива стадия торга переходила в депрессию, Аллан, нервно усмехаясь, скорее всего, от недосыпа, просто принял ситуацию — ведь он всегда сможет вернуться в родной Сент-Айвс, чтобы помогать отцу в мастерской, так? Радовало только то, что хуже уже быть не может. Но, как оказалось, может...

Давно забытый осенний разговор повторился снова, но уже на более повышенных тонах, когда Миа, перебирая разбросанные по столу конспекты Аллана в поисках эссе по способам комбинации магических растений и составных частей животного происхождения, нашла чёрно-белый карандашный набросок, изображающий высокую стройную девушку в доспехах с огромными, будто лебедиными крыльями, и копьём в правой руке. И всё бы ничего, если бы она не была так похожа на «истинно валькирию» Валери Брентхарт! В голове эхом отозвались слова Аллана: «…я не испытываю к тебе ничего, кроме дружеской привязанности», — и Миа не сдержалась:

— А к ней, значит, у тебя есть чувства, да? — громко спросила она, поворачиваясь к Аллану и демонстративно держа рисунок в руке.

— Я, пожалуй, пойду пройдусь, — переводя взгляд с Мии на Аллана и обратно, выпалил Стив, быстро надевая мантию.

— Положи, пожалуйста, туда, где взяла, — вздохнув, проговорил Аллан, дождавшись, когда дверь за Стивом закроется. — Миа, послушай...

— Чем она лучше? — Миа, ещё раз взглянув на рисунок, швырнула его на стол.

— Миа, у меня сейчас нет сил выяснять отношения, я всё сказал тебе ещё в прошлый раз; поверь, ничего не изменилось, — Аллан старался подбирать слова — не получалось. — Ты сама просила забыть этот разговор навсегда и сама же его начинаешь! Чего ты добиваешься?

— Ничего... — Миа, не выдержав его пристального взгляда, опустила глаза.

— Тогда, пожалуйста, давай больше не будем, — в его голосе звучала если не мольба, то откровенная просьба. — Я не хочу с тобой ссориться!

— Я тоже не хочу… — едва слышно выговорила Миа, выпрямившись и на мгновение заглянув в его глаза, быстро заморгала. — Обещаю, больше не будем, — натянуто улыбнулась и ушла.

Стив вернулся почти сразу, усмехнувшись, сказал только «Вовремя вы...», но, поймав уничтожающий взгляд Аллана, больше не вымолвил ни слова. Аллан тихо ругнулся, желая, чтобы эти два месяца пролетели как можно скорее, и надеясь, что Миа в этот раз сдержит своё слово.

И Миа сдержала, правда, хватило её всего на неделю...