Пыль (гет)

«Каким идиотом нужно быть, чтобы назначить тренировку на восемь утра в воскресенье? — думал Аллан Къюр, вратарь когтевранской команды по квиддичу, натягивая спортивную мантию поверх сине-серебристой форменной кофты. — Будто потом поле будет кем-то занято!»

Аллан вздохнул, сел на скамью, уставился в пол, подперев голову ладонями — до ЖАБА оставалось чуть больше месяца, а он плохо помнил, когда последний раз спал хотя бы положенный нормальному человеку минимум в шесть часов. Да что там в шесть! Хотя бы пять поспать…

А ведь именно в это воскресенье Аллан планировал наконец-то выспаться и хотя бы немного отдохнуть от разбора бесконечного завала из учебников; исписанных мелким, теперь уже небрежным почерком пергаментов, справочников по ЗОТИ, Зельеварению, Заклинаниям, Трансфигурации и Травологии, знания по которым, к слову, на данный момент больше походили на огромный ком под названием «Чёрт-те что», прогуляться до Хогсмида или хотя бы пару часов просто посидеть на берегу Чёрного озера и привести в порядок голову, может быть, немного порисовать или почитать что-то новое, необычное, так сказать, для себя — «Посторонний» Альбера Камю, присланный отцом ещё два месяца назад, так и остался лежать в стороне.

Но вчера утром Стиву Освальду, капитану когтевранской команды по квиддичу, пришла в голову гениальная идея — потренироваться на выходных вместе со слизеринской командой, — в этом году тренировки с командой-соперником перед матчем стали доброй традицией.

Нет, Аллан любил квиддич... До фанатизма, конечно, дело не доходило, но приятное тянущее мышечное напряжение после каждой тренировки, разливаясь по телу, пробуждало бодрость и желание что-то делать. Даже на ушибы и синяки Аллан не обращал особого внимания, ведь испытать на них какое-нибудь собственноручно сваренное зелье или найденное на самых дальних страницах справочника заклинание — дело чести для будущего целителя! Пока никаких особо серьёзных последствий не было, если не считать того случая, когда после последнего матча он, увидев припухшее красное пятно в месте ушиба на бедре, капнул на него улучшенной, по его мнению, версией Рябинового отвара и растёр пальцами. Красное пятно мгновенно побелело, припухлость исчезла, только вот спустя минуту полностью слезла кожа не только с места ушиба, но и с пальцев… По пути в Больничное крыло Аллан пришёл к выводу, что кора волшебной рябины, скорее всего, испортилась, именно поэтому зелье не удалось. Осмотрев сначала его пальцы, а потом и бедро, мадам Помфри только и спросила, какое зелье он попытался изобрести заново на этот раз, и, услышав ответ, призвала из шкафа настойку бадьяна.

Да, в тренировках определённо плюсов было больше, тем более в прикроватной тумбочке Аллана стоял ещё один экспериментальный образец — на этот раз Укрепляющего раствора…

— Аллан? — он резко вскинул голову, увидев стоящую в дверях Мию. — Идёшь?

Миа Брамс, маленькая, тоненькая светловолосая девчонка; иногда казалось, что Миа может встать за метлу и спрятаться, однако это не мешало ей вот уже три года занимать место ловца когтевранской команды, и не только занимать, но и неплохо справляться со своими обязанностями. Чаще всего именно она заканчивала игру: с Пуффендуем проблем не было вовсе, с Гриффиндором приходилось повозиться, Слизерин же — отдельный разговор, ведь там откровенно неважно было, кто поймал снитч — слизеринские охотники всегда действовали слаженно, быстро, умело. Но Миа старалась, причём всегда и во всём. Аллан тоже старался, но толку-то… взять бы парочку уроков у Марка Гейта, бессменного вратаря слизеринской команды, плотного, жилистого малого, сосредоточенность и реакция которого вызывали не то что удивление, а явную зависть.

Встав со скамьи и выпрямившись, Аллан кивнул, взял метлу, направился к выходу на поле вслед за Мией, предусмотрительно ускорив шаг, чтобы распахнуть перед ней дверь. Миа улыбнулась и, прищурившись от яркого света, ступила на зелёную, аккуратно подстриженную траву. Аллан глубоко вдохнул утренний свежий, пахнущий уже совсем по-летнему воздух и прибавил шагу: на поле не хватало только его и Мии.

— Ничего не меняется, правда, Аллан? — Альберт Ранкорн усмехнулся, наигранно скривив губы и закатив глаза. — Иногда мне кажется, что у тебя недостаток внимания.

— Не понимаю, о чём ты, — отмахнулся Аллан: отношения с Альбертом с самого начала напоминали холодную войну, только вот за что воевали — непонятно.

— Так, теперь все в сборе? — Стив, поставив на землю ящик с мячами, окинул взглядом присутствующих на поле. — Охотники здесь, — он бросил беглый взгляд на Криса Хейга и Эдди Лемана, — Аллан, Миа — вижу; загонщики? — Мейсон Кук и Альберт Ранкорн подняли руки вверх. — Эммет, — Стив обратился к капитану слизеринской команды и, по некоторому стечению обстоятельств лет эдак восемнадцать назад, своему брату, — мои все, твои?

— А мои только твоих и ждут! — усмехнулся Эммет, ещё раз на всякий случай оглядывая команду, заканчивающую последние приготовления к тренировке: Марк Гейт всегда появлялся на поле раньше остальных, молча настраивался, летал вокруг колец, будто очерчивая свои владения. Валери Брентхарт, одна из охотников команды, обычно приходила в сопровождении Эммета, капитана команды и охотника, следом за Марком, долго и старательно разминалась, приводя тело в готовность: ведь лучше разминка без тренировки, чем тренировка без разминки, не правда ли? Остальные члены команды — загонщики Терри Фишер и Роб Уилсон, ловец Филип Булман, охотник Итан Лэрд — приходили чуть позже, почти в одно время с командой-соперником.

— Отлично! Только давайте без глупостей! — Стив уже обращался ко всем, но смотрел исключительно на загонщиков своей команды. — Я не то что с трудом выпросил у мадам Трюк мячи, а вообще еле уговорил её на тренировку! Поэтому давайте не как в прошлый раз! Кук, я надеюсь, ты меня услышал?!

— Конечно, профессор Освальд! — Мейсон утвердительно затряс головой даже с большей силой, чем нужно было.

Аллан усмехнулся, вспомнив, как на прошлой тренировке Мейсон и Альберт заколдовали бладжеры так, чтобы они сбивали только игроков Пуффендуя, а квоффл сам вырывался из рук вражеских охотников. Да, тренировка не удалась, но посмеялись они знатно, а потом дружненько всей когтевранской командой до полуобморочного состояния отбывали наказание у мадам Трюк: он и Миа вручную убирали амбар для мётел, Стив, Крис и Эдди — игровое поле, а Альберт и Мейсон — трибуны болельщиков. Аллан думал, что они и до следующей игры не закончат, но ближе к полуночи, измученные и счастливые, они наконец разбрелись по своим комнатам.

— Вот и прекрасно! По мётлам! — скомандовал Стив, открыв ящик, и, взяв квоффл под мышку, выпустил остальные мячи.

— Что, Къюр, сегодня снова будешь ей подыгрывать? — усмехнулся Ранкорн, оседлав свою метлу и повернувшись в сторону Аллана.

— Конечно, как и в прошлый раз, и в позапрошлый, и в следующий, — неохотно ответил Аллан, наблюдая, как Валери, зажав метлу между ногами и перекинув собранные в высокий хвост волосы назад, медленно поднялась в воздух.

— Этот будет последним, — небрежно бросил Мейсон Кук, протирая краем футболки очки.

— Интересно, что ещё она может так же крепко зажать ногами? Я б посмотрел! — не унимался Альберт.

— А я б не только посмотрел… — мечтательно произнес Крис и засмеялся.

Аллан, закатив глаза, надел вратарские перчатки, оседлал метлу и взмыл к своим кольцам. Остальные игроки обеих команд постепенно поднялись в воздух, занимая исходные позиции. Свисток Стива означал только одно — тренировка началась!

«Вот она, Валери Брентхарт, истинно валькирия! Интересно, она родилась с метлой в руках или сразу сидя на метле? — Аллан усмехнулся, зевнул, наблюдая за развернувшейся борьбой за квоффл между Валери и Стивом. — Перехватила-таки! Летит! Соберись, Къюр!»

Валери стремительно приближалась к кольцам соперника, Аллан не спускал с неё глаз, резко подняла руки, передавая квоффл Эммету, бросок — и Аллан что есть сил срывается вверх к третьему кольцу, перехватывая мяч.

«На этот раз не вышло, дорогая», — Аллан улыбнулся, смотря ей в глаза и передавая мяч Крису. Она, держась одной рукой за метлу, лихо развернулась в сторону и, заметив, что Итан заходит на Криса слева, резко ушла вниз, обогнала его и, неожиданно вынырнув перед Крисом, добилась своего: он выпустил квоффл, хватаясь за метлу двумя руками, чтобы удержаться на лету и не врезаться лоб в лоб в Валери. Итан тут же подхватил мяч, Валери уже летела к нему, приняла подачу и снова устремилась к кольцам Аллана. Ловко уйдя в сторону от Стива, почти у самых колец, проходя по касательной, забросила мяч в последнее кольцо, рванула вниз между вторым и третьим кольцами, не давая Аллану сориентироваться, поймала квоффл и ещё раз отправила его в кольцо. Квоффл полетел вниз, где его уже ждал Эдди, который, перехватив мяч, устремился к слизеринским кольцам.

— Хватит пялиться! Начни играть уже, а! — пролетая перед Алланом чуть медленнее и чуть ближе, чем нужно, проговорил Альберт, окинув его презрительным взглядом.

«Осталось совсем немного: матч за кубок школы, и можно будет махнуть рукой и забыть о квиддиче навсегда, — думал Аллан, наблюдая за стремительно рванувшей к земле Мией. — Давай, детка! Поймай уже этот чёртов снитч! Лучше весь день слушать лекции профессора Бинса, чем играть со Слизерином! Особенно с Брентхарт... Чёрт возьми, ну разве можно не смотреть, как она летает!»

И снова Аллан пропустил тот момент, когда мяч, брошенный из рук Валери, стремительно вошёл в кольцо.

«Твою же мать!»

Валери на мгновение подняла руку вверх, изображая свою очередную маленькую победу, после провела ладонью по волосам, будто проверяя, не развязался ли хвост, склонила голову, подлетела ближе к Аллану, чтобы он мог её услышать, крикнула:

— Что-то ты сегодня не в форме. Всё в порядке?

— Да, — коротко ответил он, сам до конца не понимая, соглашается он с тем, что сегодня не в форме, или с тем, что всё в порядке.

Валери пожала плечами, собираясь развернуть метлу, Аллан, на секунду оторвав от неё взгляд, увидел, как Альберт с силой отбил бладжер, направив его точно ей в голову. Аллан только и смог открыть рот и крикнуть «Сзади!», но Валери даже не успела ничего понять. Получив оглушительный удар в голову, она слетела с метлы вперёд, грудью ударившись о верхнее кольцо так сильно, что сначала согнулась пополам, обхватывая телом его верх, и, отлетев, устремились вниз, грозясь упасть плашмя на спину.

Аллан ринулся вниз лишь с одной мыслью — только бы успеть схватить её за мантию. Нет, он вряд ли сможет затянуть Валери на свою метлу, но хоть немного смягчить падение ему удастся. Вот она, так близко, ещё немного — и он сможет, он дотянется. Аллан лёг на метлу, ногами покрепче опёрся об упоры, что есть силы зажал рукоять бёдрами, вытянул руки, ухватился за края её мантии, подтянул вверх — тяжело! — потянул ещё раз — победа! — обмотал их вокруг рук, молясь, чтобы мантия не расстегнулась и не порвалась. Земля близко, ткань неприятно сдавливала предплечья, но Аллан терпел и, сжав зубы, пытался замедлить полёт метлы.

Почти у самой земли он резко рванул держак вверх и, не удержавшись, перевернулся, цепляясь за рукоять ногами. Ещё раз обмотав мантию вокруг рук, так, чтобы Валери легла как можно ровнее на спину, он аккуратно опустил её на землю и наконец разжал сцепленные ноги, сам упал на спину, но в ту же секунду перекатился, зажмурился, пытаясь восстановить дыхание и избавиться от пульсации в висках, после открыл глаза и подполз к лежащей в нескольких дюймах Валери. Сняв перчатки, он быстро засучил рукав её формы и сжал запястье. Пульс есть — уже хорошо!

Опустив её руку, Аллан осторожно убрал с её лица выбившиеся из хвоста пряди, заметил кровоподтёк в уголке губ — скорее всего, она прикусила язык или щёку, когда получила удар, — расстегнул мантию, следом дёрнул замочек на кофте, развёл в стороны полы, едва касаясь, провёл пальцами сначала по левой ключице, потом по правой, задержавшись на ней чуть дольше, чувствуя, что на середине подушечка пальца как будто немного проваливается. Остальные игроки обеих команд, будто выйдя из оцепенения, один за другим спускались на землю.

«Чёрт возьми! Только б не оскольчатый…»

— Стив, беги за мадам Помфри! — проговорил Аллан, даже не смотря в окружающую их толпу. Бледный, точно мел, Стив молча кивнул и, бросив метлу, устремился в сторону Замка.

— Ранкорн, что ты натворил?! — Аллан, роняя перчатку, резко вскочил на ноги, развернулся и схватил стоящего рядом с ним Альберта за ворот мантии.

— Угомонись, Къюр! Ну не рассчитал чуть-чуть, с кем не бывает, — усмехнувшись, пожал плечами Альберт.

— А если бы ты её убил?

— Ну не убил же, — откровенно равнодушно ответил Ранкорн.

Аллан, всё ещё держа Альберта за грудки, пристально смотрел в его смеющиеся глаза, но уже через мгновение толкнул от себя со всей силой и злостью, которая кипела внутри. Альберт, потеряв равновесие и наступив на край собственной мантии, упал назад, но, мгновенно вскочив на ноги и выудив из мантии палочку, направил её на Аллана.

— Ты забываешься, Къюр! — прошипел Альберт, раздувая ноздри. Аллан хмыкнул, вплотную подошел к нему, так, что палочка упёрлась куда-то в его ребро, и расставил руки в стороны.

— Давай, чего ждешь? — Аллан, сам не понимая зачем, откровенно провоцировал Ранкорна. — Ну же?

— Ладно вам, заканчивайте! — первым не выдержал Крис, переводя испуганный взгляд то на Аллана, то на Альберта. — Аллан, брось, с кем не бывает; серьёзно, Альберт, опусти палочку!

В следующую секунду говорить начали все, перекрикивая друг друга: одни твердили, вспоминая правила игры, что ничего из ряда вон выходящего не произошло, другие же доказывали, что Альберт неправ и так играть нечестно, причём разделение это произошло отнюдь не по командам и факультетам.

— Не нужно сейчас, Альберт, — почти шепотом на ухо Ранкорну проговорил Мейсон, сжав предплечье Альберта, будто пытаясь его удержать.

Альберт резко сбросил руку Мейсона со своей, продолжая смотреть в теперь уже смеющиеся глаза Аллана и вжимать палочку в него так, что, казалось, ещё немного — и он проткнёт не то что кожу, но и лёгкое.

— Аллан, — Миа стояла почти рядом с ним, — оставь…

— Придурок, — проговорил Аллан, опуская руки, отвернулся, снова склонился над Валери — она всё ещё была без сознания, — заметил, что вокруг правой ключицы появилась припухлость, а от места перелома вверх расползалось синевато-красное пятно.

— Диффиндо! — неожиданно почти вскрикнул Альберт, и Аллан вздрогнул, почувствовав, как по спине будто полоснули чем-то острым. Он повернул голову, ощупал рукой место, куда ударило заклинание: мантия, и свитер, и футболка были разрезаны диагонально от правого плеча почти до пояса; пробравшись пальцами между идеально ровно рассеченными краями одежды, Аллан поморщился, нащупав неглубокий порез, взглянул на пальцы — кровь, — выпрямился, в шаг преодолел расстояние до ошарашенного от силы заклинания, но всё ещё державшего в вытянутой руке палочку Альберта и не раздумывая ударил его в лицо. Ранкорн пошатнулся, оступился, едва устоял на ногах и, закрыв ладонью нос и правый глаз, отвернулся. Аллан тряхнул рукой, повернулся, увидел приближающихся мадам Помфри и Стива. А за ними, след в след, мадам Трюк.

— Къюр, Ранкорн! Немедленно за мной! Оба! — голос мадам Трюк, всегда довольно строгий и громкий, сейчас больше походил на крик поющей во славу Брегди чайки.

Аллан подобрал перчатки, метлу и направился за мадам Трюк, краем глаза увидев, как мадам Помфри подняла в воздух тело Валери, левитируя её в Больничное крыло.

* * *

— Это возмутительно! Назовите мне хоть одну причину, которая помешает подать вас обоих на отчисление!

— Но, профессор… — Альберт, всё ещё закрывая рукой глаз, попытался ей возразить.

— Молчите, мистер Ранкорн! Всё равно стоящего ничего не скажете!

— Но ведь в правилах написано…

— В правилах много чего написано, только вот я не видела там строчку, что можно калечить другого игрока, — мадам Трюк не сводила с Альберта глаз. — Вы не должны приносить свои личные отношения на поле! Можете оставить их в своей комнате, в раздевалке, в коридоре, в своей голове, наконец, но никак не на поле! Мистер Къюр, вы считаете, что вы правы?

— Да… — Аллан смотрел куда-то сквозь неё. — То есть, скорее да.

— То есть вы считаете приемлемым устраивать петушиные бои на поле?

Аллан молчал, не зная, как правильно ответить на этот вопрос. Да, возможно, они перегнули палку и выглядело это всё весьма некрасиво, но ведь Ранкорн первым начал! Нельзя сказать, что это был первый случай, когда загонщик ловким ударом отправлял бладжер в соперника, но в голову, и с такой силой, да ещё и в девушку — это как-то неправильно, что ли!

— Я так понимаю, вам нечего сказать, мистер Къюр?

— К сожалению… — выговорил Аллан.

— Печально, от вас я такого не ожидала! — мадам Трюк так пристально смотрела на Аллана, будто намеревалась прожечь в нём дыру. — А вас, мистер Ранкорн, я даже спрашивать не хочу! То, что вы бросили заклинание в спину, уже о многом говорит! Вашими стараниями это была последняя совместная тренировка команд-соперников. К тому же я вынуждена написать о произошедшем вашим родителям и отстранить вас двоих от матча за Кубок школы!

— Но, профессор, — Альберт не верил своим ушам, — вы не можете!..

— Что вы сказали, мистер Ранкорн? — взгляд её ястребиных глаз переметнулся на Альберта.

— Пожалуйста, — казалось, ещё чуть-чуть — и Альберт упадёт перед ней на колени, — только не отстранение! Это же моя последняя игра в школе!

— Вот и прекрасно! Хороший урок для остальных. А теперь, — мадам Трюк указала рукой на дверь, — вы свободны. Ах да, минус двести очков — и я жду вас вечером на отработку!

Аллан и Альберт почти одновременно развернулись, направляясь к выходу, в дверях столкнулись с профессором Флитвиком и, получив строгое «Жду вас после обеда в своём кабинете!», вышли из тренерской.

— Чтоб ты сдох, Къюр! — бросил Альберт, наконец отнимая руку от глаза, кожа вокруг которого уже опухла и приобрела синевато-красный оттенок, и направился в сторону раздевалки.

— Взаимно, Ранкорн, — Аллан чуть склонил голову, развернулся, решив сначала вернуться в комнату, а потом отправиться в Больничное крыло.

— Филиус, когда-нибудь они меня доведут! — мадам Трюк тяжело опустилась в кресло, подперев рукой голову и закрыв глаза. — Ни одной тренировки, ни одного матча без происшествий!

— Ну-ну, Роланда, дорогая, то ли ещё будет! Они же подростки, это нормально. Снова Ранкорн?

— Снова… — мадам Трюк отняла руку ото лба, посмотрела Флитвику в лицо, поднялась. — В этот раз и Къюр отличился!

— А этот чем? — профессор Флитвик удивлённо посмотрел на неё. — Мистер Къюр на хорошем счету не только у меня. Что случилось?

— Благими намерениями, Филиус, благими намерениями… Пойдёмте в Больничное крыло, я должна знать, что там с мисс Брентхарт, — мадам Трюк уверенно направилась к двери.

— Да что случилось? — снова спросил Флитвик, стараясь не отставать от неё.

— Всё, что я поняла из слов Освальда, — Ранкорн то ли случайно, то ли специально сбил Брентхарт, та слетела с метлы, но Къюр не дал ей упасть; теперь она без сознания, Стив побежал за мадам Помфри, — мадам Трюк переходила почти на шёпот, стоило ей завидеть бредущих по коридору учеников, хотя осознание того, что произошедшее на поле всё равно разлетится по школе со скоростью молнии, не вызывало сомнений. — Я их встретила по пути на поле — вот как чувствовала, что нужно быть там во время тренировки! А что там у них с Ранкорном потом произошло, я не знаю, только видела, как Альберт Аллану заклинание в спину бросил, — на этих словах Флитвик открыл рот, посмотрев на мадам Трюк снизу вверх, — а тот ударил его в глаз, причём весьма метко ударил!

— Не может быть! — удивлённо вскрикнул он.

— Может, Филиус! Видели бы вы его глаз!

Она замолчала, поднявшись на второй этаж чуть быстрее профессора Флитвика, остановилась у двери в Больничное крыло, дождалась его, и они вместе вошли в обитель мадам Помфри.

Больничное крыло, что не могло не радовать, пустовало, только у одной постели, держа Валери парящей в воздухе, хлопотала мадам Помфри, а немного в стороне от неё мерил шагами комнату профессор Слизнорт.

— Как она, Поппи? — осторожно спросила мадам Трюк, осматривая девчонку с ног до головы.

— Да, как она, Поппи? — повторил её вопрос взбудораженный профессор Слизнорт, остановившись и подойдя ближе к кровати.

— Не отвлекайте, Гораций! Пока могу сказать только то, что она легко отделалась, к слову, во многом благодаря мистеру Къюру. Как Ранкорн мозги ей не вышиб — вот что действительно интересно! Филиус, помогите мне, пожалуйста!

— Всё, что угодно! — профессор Флитвик подошёл ближе к кровати.

— Не дайте ей упасть на кровать, пока я проведу осмотр.

Профессор Флитвик кивнул, достал палочку, тут же перехватывая заклинание левитации. Мадам Помфри взмахнула палочкой: мантия и кофта Валери быстро, но аккуратно слетели, укладываясь на соседний стул, тонкая ткань тёмно-зелёной футболки мгновенно разошлась от горловины до края, едва задевая руки, сползла и, оставляя Валери в плотном сером бра, срослась по пути к стулу и легла сверху остальной одежды, следом расшнуровались кеды и, соскользнув с ног, спрятались под стул. Мадам Помфри показала рукой вверх, и профессор Флитвик, поняв её без слов, поднял Валери чуть выше. Колдомедик ловким движением палочки сняла резинку с волос Валери, осторожно раздвинув волосы, ощупала затылок, хмыкнула, коснулась кончиком палочки виска девушки, покачала головой, махнула ладонью вниз — профессор Флитвик опустил Валери так, чтобы мадам Помфри могла без труда осмотреть её грудь.

Мадам Трюк и профессор Слизнорт переглянулись, последний так и не смог сдержать глубокого грустного вздоха, увидев, что синевато-красная припухлость не только расползлась от правой ключицы к шее и плечу, но и ушла вниз к груди, да и сама ключичная кость как будто переломилась пополам, причём одна половина выпирала из кожи и точно лежала на другой.

Мадам Помфри приложила кончик палочки к месту перелома, что-то прошептала, осторожно провела пальцами по здоровой ключице, плавно переходя к ушибленной.

— Впрочем, всё не так страшно, как может показаться на первый взгляд, — наконец проговорила она, убирая подушку с кровати. — Филиус, медленно опускайте её на постель, — профессор Флитвик кивнул, без лишних вопросов выполнив не то просьбу, не то приказ мадам Помфри, которая аккуратно повернула голову Валери на бок, следом над чашей с водой произнесла Замораживающее заклинание и, достав кусочки льда и завернув их в полотенце, приложила к затылку Валери.

— Удар пришёлся на затылочную часть головы, как следствие — обширная гематома и сотрясение, предположительно — средней тяжести; косой перелом правой ключицы со смещением, как видите, в сторону плеча. Повторюсь: мистер Къюр оказал нам услугу, не дав ей просто упасть на землю, в противном случае, боюсь, что повреждений было бы больше.

— Поппи, дорогая, насколько всё серьёзно? — как будто не услышав предыдущих слов мадам Помфри, переспросил профессор Слизнорт. — Мне стоит сейчас написать мистеру и миссис Брентхарт?

— Помилуйте, Гораций! Обещаю, что к утру она будет готова не только приступить к занятиям, но и сразиться за Кубок школы, — мадам Помфри улыбнулась, увидев облегчение на лицах окружавших её профессоров. — Но если вы так переживаете за здоровье мисс Брентхарт, можете освободить её от завтрашних занятий. Теперь же, пока она не пришла в себя, мне нужно… — мадам Помфри не успела закончить фразу, услышав вздох и шевеление в кровати. — Простите, я вынуждена попросить вас уйти, — быстро сказала она, направившись к шкафчику с зельями.

* * *

«Что ж так холодно…» — Валери вздрогнула, приходя в сознание, попыталась открыть глаза, но яркий белый свет не позволил ей это сделать. Правое плечо беспощадно горело, пульсирующая боль не то из плеча, не то из головы, отдавала в шею и, словно по тонкой ниточке, уходила куда-то в руку. Тошнота накрывала так стремительно, что хотелось ухватиться за простыни что есть силы, но пальцы правой руки почему-то не слушались. Валери громко застонала, стараясь повернуть голову и приподняться. Не получилось… От боли, которая с каждой секундой отбивала свой ужасный ритм всё сильнее, хотелось заплакать. И Валери не сдержалась, почувствовав солоноватый привкус во рту, постаралась глубоко вдохнуть, но и этого тоже не получилось: верхняя правая сторона тела точно онемела. Валери всхлипнула, не понимая, где она и что вообще происходит.

— Тише-тише, мисс Брентхарт, не шевелитесь! — голос мадам Помфри вернул в реальность, но облегчения не принёс.

— Больно… — проскулила Валери и наконец открыла глаза, выставив перед ними ладонь левой руки, чтобы защититься от света.

— Ещё бы не больно, дорогая, потерпите, — мадам Помфри говорила мягко и тихо, наливая в стакан прозрачную жидкость из странной формы бутылочки: Валери не удавалось до конца сфокусировать зрение, чтобы рассмотреть, что это. — Тошнит?

— Да… — еле слышно выговорила Валери.

— Давайте попробуем аккуратно повернуть голову и выпить Рябиновый отвар? — мадам Помфри отодвинула полотенце со льдом, наблюдая, как Валери, закрыв глаза, медленно выполнила её просьбу. — Вот так, хорошо! Он снимет боль и излечит ваше сотрясение, — она взяла со столика тонкую бутылочку, откупорила крышку, налила мерцающее зеленоватое зелье в мерный стакан, прислонила его к губам Валери. — Пейте, мисс Брентхарт.

Сладковатое на вкус и немного тёплое зелье, не вызывая неприятных ощущений, наполнило рот, и Валери без труда проглотила его. Болезненные пульсации в голове и плече постепенно утихли, позволяя собраться с мыслями и восстановить цепочку событий. Только вот, откровенно говоря, восстанавливать было нечего, ведь единственное, что Валери помнила, — так это испуганные глаза Аллана, устремлённые куда-то за её спину, и его крик, только вот что он кричал — разобрать она не успела.

— Что случилось? — наконец спросила Валери, понимая, что сама на этот вопрос она ответить не может.

— Сотрясение и перелом правой ключицы, — быстро ответила мадам Помфри, но, увидев, как удивлённо Валери подняла брови, поспешила добавить: — Кости не раздроблены, есть смещение в сторону плеча, но это не критично; сейчас я это поправлю и, думаю, к вечеру всё срастется, но придётся потерпеть, и самое главное — постарайтесь не двигаться.

— Поправите? Что поправите? — Валери испуганно посмотрела на неё: почему-то именно сочетание «смещение» и «сейчас я это поправлю» звучало страшнее всего.

— Лежите смирно, мисс Брентхарт, — приказала мадам Помфри, поставив стакан на столик и взяв палочку. — Сейчас не будет больно.

Мадам Помфри не обманула: Валери, немного напрягшись, проследила за лёгким взмахом палочки, даже попыталась вслушаться, какое заклинание прошептала мадам Помфри, тихо ойкнула, но не от боли, а скорее от глухого хруста у самого уха и растекшегося над правой грудью тепла, которое сразу же сменилось ощущением, как будто в это место ей только что ударили снежком, причём по голой коже.

Мадам Помфри улыбнулась, перевела взгляд на ключицы Валери: уродливый нахлёст исчез, кость встала на место, образуя идеально ровную поверхность, если б только не огромная синевато-красная гематома. Валери потянулась левой рукой к ключице, желая проверить, что там.

— Не шевелитесь! — строгий голос мадам Помфри заставил Валери быстро вытянуть руку вдоль тела.

Снова взмах палочкой: правая рука Валери сама согнулась в локте, ладонь прижалась к солнечному сплетению, и между рукой и рёбрами вмиг оказалось что-то мягкое, но плотное. Белая широкая лента, тянущаяся из кончика палочки, стремительно пролегла от левой подмышки, захватывая правую руку выше локтя, обернулась вокруг спины, переползла на надплечье, следом захватила предплечье правой руки, снова ринулась вверх по спине и наконец опустилась к согнутому локтю, заползла куда-то под него, срастаясь с первым слоем в единое целое.

— Повязка не позволит кости сместиться, я сниму её, как только ваша ключица срастётся, а потом и от синяка мы избавимся; но сначала — кости, — мадам Помфри отложила палочку, снова взяв стакан с прозрачным зельем. — Пейте, мисс Брентхарт!

Валери уже сама приподнялась с кровати, взяла левой рукой стакан и вмиг осушила его, тут же зажмурилась, закашлялась, всё ещё сжимая стакан и прикрывая рот тыльной стороной ладони. Язык горел, горло горело, обжигающая волна стремительно опустилась вниз, теперь уже бушуя где-то в желудке, в уголках глаз выступили слёзы.

— Какая мерзость! — только и смогла выговорить Валери, приходя в себя.

— А вы думали, сращивать кости — это приятно? — усмехнулась мадам Помфри. — То ли ещё будет, дорогая, то ли ещё будет! Вас ждут незабываемые часы, — проговорила она, забирая у Валери стакан. — Если будет совсем плохо, дайте мне знать. А сейчас, — мадам Помфри поднялась, вернула на кровать подушку, начала собирать бутылочки с зельями, — постарайтесь ни о чём не думать и отдохнуть.

«Легко сказать!» — Валери кое-как левой рукой натянула на себя одеяло, опустилась на подушку, повернув голову набок: лежать на затылке было небольно, но весьма неудобно. Обжигающее ощущение в желудке немного утихло, но чувство было такое, будто она залпом выпила чашку только что заваренного чая — очень крепкого чая без сливок, лимона и даже сахара.

«Но интереснее всего всё-таки то, что же произошло утром на поле. Бладжер? Скорее всего. Но куда смотрели Терри и Роб? И почему у Аллана глаза были такие, будто за моей спиной он увидел как минимум дракона? И как так можно было упасть? Потерять сознание? Эммет, чёрт тебя возьми, может быть, ты уже придёшь и объяснишь, что произошло?!» — Валери негодовала от неизвестности и какой-то странной обиды на команду. Хотя, возможно, это хорошо, что никто из них не пришёл — Валери не хотела бы, чтобы они застали её в таком беспомощном состоянии.

— Мадам Помфри, пожалуйста… — Валери открыла глаза, услышав знакомый голос, обрадовалась, приподнялась на кровати. — Всего на минуточку!

— Не больше! — строго ответила мадам Помфри.

Даже учитывая то, что Нарцисса, скорее всего, бежала всю дорогу из подземелий до Больничного крыла, выглядела она прекрасно: тонкая, изящная, точно вырезанная из белого камня рукой самого Бога, всегда — даже когда о чём-то просила — держалась прямо, чуть вздёрнув подбородок, только глаза — две голубые льдинки — выдавали её истинные чувства. Да, за семь лет Валери научилась читать их — сейчас они выражали тревогу и злость. Первое — понятно, а кому второе?

— Выглядишь жутко! — улыбнулась Нарцисса, усаживаясь на край кровати, и, посмотрев на переплетающиеся белые ленты-бинты, нежно взяла Валери за руку.

— Звучит приободряюще, — Валери постаралась удобнее устроиться на кровати.

— Эммет рассказал мне; это всё Ранкорн, никчёмный дурак! — Нарцисса выпрямилась — вот, значит, на кого она злилась! — и постаралась в деталях пересказать Валери утреннее происшествие на поле.

Закончив рассказ, Нарцисса выдохнула, Валери немного помолчала, а потом полным серьёзности и напускного страха голосом произнесла:

— У Ранкорна ничего не вышло, зато Миа меня теперь точно проклянёт!

Нарцисса фыркнула и, закрыв лицо руками, захохотала, Валери тоже не удержалась: она смеялась до тех пор, пока не почувствовала, как отголосок недавней боли запульсировал, но теперь уже в месте перелома. Должно быть, зелье начинает действовать… Нарцисса заметила, как улыбка сползла с лица Валери, уступив место странному болезненному выражению. Валери закрыла глаза левой рукой, чуть сдавливая виски большим и средним пальцами.

— Всё хорошо? — настороженно спросила Нарцисса. — Может быть, позвать…

— Нет-нет, — Валери убрала руку, открыла глаза, выдавила слабое подобие улыбки. — Я просто устала.

Нарцисса наклонилась, мягко коснулась губами лба Валери, встала с кровати, выпрямилась:

— Когда у меня родится сын, я ни за что не позволю ему играть в квиддич! — серьёзно проговорила Нарцисса.

— Тогда рожай скорее, я хочу на это посмотреть, — Валери усмехнулась, сползая на подушку.

Нарцисса, улыбнувшись, ушла почти бесшумно, и тишина Больничного крыла, нарушаемая разве что размеренным дыханием Валери, завораживала, навевая дремоту. Валери рассматривала идеально белый потолок, а из головы не выходил пересказ утренних событий.

«То есть во всём виноват Ранкорн?! А Аллан, значит, не позволил просто упасть и превратиться в груду переломанного тела? Неожиданно, признаться, очень неожиданно, но приятно», — Валери улыбнулась, стараясь вспомнить хоть что-то об Аллане Къюре. А вспоминалось немного: всегда спокойный и рассудительный, молча и уверенно выполняющий поставленные задачи. По крайней мере, именно таким он был на совместных уроках и тренировках. Когда четыре года назад Валери вступила в ряды охотников слизеринской команды, Аллан уже занимал место вратаря и, стоит отдать ему должное, неплохо справлялся со своими обязанностями. Да, до Марка ему ещё ловить и ловить, но почётное второе место Валери с радостью отдала бы ему, даже несмотря на то, что в последний год он почему-то начал сдавать позиции. Хотя и это немудрено, учитывая его учебную нагрузку. А ещё ходили слухи, что Миа Брамс — его девушка, некоторые даже поговаривали, что они чуть ли не помолвлены, но если первое Валери могла допустить, то второе звучало как полный бред.

Больше ничего толком Валери вспомнить не удалось, да и странное пульсирующее ощущение в ключице мешало думать; хотелось пошевелить правым плечом, постараться стряхнуть эту пульсацию, пока она ещё не приобрела болезненность, но как это сделать?

Валери глубоко — насколько позволяла довольно тугая повязка — вдохнула через нос, следом выдохнула ртом, повторила эти действия ещё несколько раз и, не придумав ничего лучше, положила левую ладонь на свою многострадальную ключицу, чтобы хоть как-то смягчить эти пульсации.

Аллан, не обращая внимания на недоумённые взгляды сидящих в общей гостиной когтевранцев, быстро поднялся в комнату, которую он вот уже сколько лет делил со Стивом Освальдом, бросил метлу около кровати, скинул мантию и кофту, осмотрел их: да, разрез хорош, Ранкорн постарался на славу! Но это не страшно, скорее всего, Аллан даже сможет их починить. Выправив футболку из штанов, он потянул было её вверх, но не вышло: разрезанные края пропитались кровью и прилипли к ране, вызывая скорее неприятные ощущения, чем боль.

Ну не идти же в Больничное крыло с такими глупостями? Тем более экстракт бадьяна — нет, не «усовершенствованный», а нормальный, аптечный! — точно был где-то в прикроватной тумбочке. Но очень хотелось удостовериться, что с Валери всё в порядке, и, хоть Аллан и понимал, что в заботливых руках мадам Помфри по-другому быть не могло, желание прямо сейчас отправиться в Больничное крыло только росло. Только вот зачем он туда пойдёт? Как это будет выглядеть? О них с Мией и так каких только слухов не ходит, причём не только по факультету, не хватало ещё, чтобы начали говорить…

Аллан подошёл к висящему на стене зеркалу, стараясь рассмотреть спину, снова потянул вверх полы, наблюдая, как края разреза медленно отдираюся от кожи.

— Аллан? Ты здесь?

— Господи, Миа! — Аллан быстро опустил футболку, повернулся, увидев стоящую в дверях Мию. — Что ты здесь делаешь?

— Пришла посмотреть, как ты. Давай помогу, — Миа подошла, потянулась к нему, но Аллан ловко увернулся.

— Я сам, спасибо!

— Ранкорн сказал, что мадам Трюк отстранила вас от матча за Кубок, — Миа села на его кровать, наблюдая, как Аллан, согнувшись, осматривал в зеркале свою спину. — Стив недоволен, — Миа вздохнула, опустила глаза в пол. — Мягко сказать, недоволен…

— О Боже, Миа, сейчас меня меньше всего интересует настроение Стива! — Миа вздрогнула от резкости его голоса, а Аллан грубо рванул футболку и, отдирая её от спины вместе с присохшей кровяной коркой, бросил к ногам, снова поворачиваясь к зеркалу. Да, Ранкорн — больной ублюдок! — видимо, был зол не на шутку: идеально ровный порез, протянувшийся диагонально от правого плеча почти до поясницы, снова начал кровоточить.

— У тебя есть бадьян? — наконец тихо спросила Миа, поднимая глаза.

Аллан посмотрел на неё в зеркало, кивнул, подошёл к тумбочке и, присев, начал перебирать разной формы пузырьки. Наконец найдя экстракт бадьяна, он выпрямился, сел на кровать спиной к Мие, через плечо передавая ей флакончик.

Миа вздохнула, взяв зелье, откупорила пробку, осторожно капнула на порез сверху; Аллан, сцепив зубы, зажмурился, сжав в руках одеяло, — рана в одно мгновение зашипела и, покрывшись мелкими кровяными пузырьками, начала медленно затягиваться. Миа, не придумав ничего лучше, аккуратно подула на неё, вызвав у Аллана улыбку, но не облегчение.

Капля за каплей Аллан сжимал одеяло всё сильнее, иногда с шумом выпускал воздух сквозь плотно стиснутые зубы, заставляя пульсировать венку, тянущуюся от левого глаза к виску. Миа наблюдала, как напрягался каждый мускул на его спине, когда очередная капля срывалась с горлышка флакона и касалась кровоточащей раны, как сантиметр за сантиметром порез затягивался, оставляя после себя толстый уродливый розовый рубец, да и тот рассасывался в течение нескольких секунд. Долгих и мучительных секунд…

Миа молча закупорила флакончик с бадьяном, а Аллан наконец выдохнул, расправляя спину.

— Спасибо, — он улыбнулся ей через плечо, встал, мельком глянул в зеркало — на месте раны остались лишь тонкая белая полоса, которая исчезнет со временем, и следы запёкшейся крови, — нашёл в шкафу другую форменную футболку, надел, повернулся, наблюдая, как Миа молча крутит в руках пузырёк с зельем. — Что-то не так?

— И она того стоила, да? — Миа подняла на него глаза, Аллан заметил, как дрогнули уголки её губ.

— О чём ты?

— Она стоила ссоры с Ранкорном — он, между прочим, вне себя от ярости, — отстранения от последней игры? Отработок, скорее всего, до самых экзаменов? Она стоила твоей спины, которая, на минуточку, и сейчас выглядит ужасно?!

— Миа, но ведь это всё такие мелочи, — Аллан, подняв с пола брошенную одежду и положив её на ближайший стул, серьёзно посмотрел на Мию. — Разве может — ладно, пусть не жизнь, — но здоровье человека сравниться с такими глупостями?

— И с каких пор тебя интересует её здоровье?

— Мы снова начинаем этот бессмысленный разговор... — Аллан вздохнул, чувствуя, что сегодняшнее утро явно входит во вкус, подкидывая всё больше и больше проблем.

— Не забудь в Больничное крыло сходить — осведомиться о её здоровье, — Миа как будто специально выделила голосом последнее слово, резко поднялась, выбежав из комнаты, намеренно громко хлопнув дверью, — а потом кто-то удивляется разговорам об их отношениях! Аллан, закатив глаза и цокнув языком, решил не догонять её. Перебесится… Ну что такого преступного он совершил, чем мог обидеть Мию?

Аллан сел на край кровати: да, утро прошло откровенно плохо, а если быть точным, то оно просто прошло по нему. Ладно Ранкорн, хотя даже для него это было слишком, но Миа…

Когда всё стало вот так непросто? В какой момент Аллан что-то сделал неправильно? Сколько ещё раз им придётся начинать бессмысленный и глупый разговор? Замечал ли он, что Миа испытывает к нему что-то большее, чем просто дружескую привязанность? Конечно, замечал… хотя до последнего старался закрывать на это глаза, делая вид, что он полный идиот. Но что ж ему теперь с собой сделать, если, по сути, ничего, кроме тёплых дружеских чувств, он к Мие не испытывал?

* * *

Миа вошла в их со Стивом мужскую компанию три года назад, почти сразу после отборочных в факультетскую команду. Никто до последнего не верил в её победу, особенно Стив, который откровенно считал, что девушкам не место в играх подобного рода. Аллан же сделал негласную ставку именно на Мию, ведь её старания и стремления на тренировках перед отборочными порой действительно восхищали. Каково же было удивление Стива, когда Миа показала себя не только хорошим игроком, без труда обойдя двух претендентов на место ловца, но и интересной в общении девушкой, способной поддержать почти любой разговор. Общие темы нашлись довольно быстро, учитывая, что объединял их не только магический мир, но и мир магглов. Для Аллана он был родным полностью, для Мии и Стива — наполовину: у Мии мать была волшебницей, а у Стива — отец.

В последние полтора года Миа тянулась к Аллану всё больше и больше, особенно когда Стив превращал трио в дуэт, время от времени, но всё чаще, оставляя их одних. И если сначала Аллан списывал это на увлечение Стива Амелией Боунс, то потом, ловя на себе странный взгляд Мии, замечая, что с каждым разом она сидит к нему всё ближе и как бы невзначай старается коснуться его руки или положить голову на плечо, он чувствовал, что граница, отделяющая дружбу от чего-то большего, со стороны Мии потихоньку стирается. Слухи, распространяющиеся по факультету с завидной скоростью, тоже делали своё дело, учитывая то, что Миа не спешила их опровергать, предпочитая многозначительно отмалчиваться; Аллан же на вопрос «Что у вас с Брамс?» раздражённо отвечал: «Ничего».

Он был уверен, что летние каникулы после шестого курса вернут всё на свои места, но вот незадача — Стив начал встречаться с Амелией, посвящая ей почти всё свободное время, а Аллан на Хэллоуинском пиру имел неосторожность сказать, что в школе осталась только одна красивая блондинка — это Нарцисса Блэк, — ведь Люциус Малфой уже выпустился. Крис же под гулкий смех когтевранцев не преминул добавить, что он, скорее, обратил бы своё внимание на Валери Брентхарт, ведь она «хоть и не блондинка, но очень интересный экземпляр», и Аллан, бросив быстрый взгляд в сторону слизеринского стола, согласился с ним выразительным кивком, сказав лишь «истинно валькирия». Тогда Аллан даже предположить не мог, что вечером следующего дня его будет ждать не очень приятный и, признаться, довольно странный разговор.

Весь день Миа вела себя откровенно странно: когда Стив и Аллан спустились в общую гостиную и не нашли там Мию, Эдди сказал, что она уже ушла. И действительно, она сидела за столом, когда они появились в Большом зале, а её «доброе утро» было больше похоже на «чтобы вы все подавились». Стив и Аллан только переглянулись и, пожав плечами, молча принялись за свой завтрак. За обедом Аллан всё-таки спросил, что у неё случилось, но в ответ получил короткое и недовольное «Ничего».

В течение дня Миа ни разу не зашла к Стиву и Аллану, да и в общей гостиной тоже не появилась. Ближе к вечеру Аллан не выдержал, встал и под одобрение собирающегося на встречу с Амелией Стива отправился к Мие.

Миа открыла дверь не сразу и, впустив его, молча села на кровать.

— Ты не заболела? — Аллан пристально смотрел в её покрасневшие, немного припухшие глаза.

— Не заболела… — снова односложный ответ, совершенно не характерный для неё.

Разговор не получался, ещё немного — и тишина, царящая в комнате, начала бы сдавливать виски до характерного гула в ушах.

— Просто… — наконец заговорила Миа. — Я не понимаю, что со мной не так.

— А что с тобой не так? — Аллан удивлённо вскинул брови.

— Вот именно! Что со мной не так, Аллан? — Миа усмехнулась — наконец-то хоть какая-то эмоция с её стороны.

— О чём ты?

— Ох, перестань! Строить из себя полного идиота — твоё хобби?

— На что ты обижена? — вздохнув, проговорил он, примерно догадываясь, о чём сейчас пойдёт речь, но решил гнуть свою линию до конца.

— Кто я для тебя, Аллан? — решительность в её голосе почему-то пугала.

— Что за вопрос?..

— Ответь, пожалуйста!

— Ты для меня друг, ну или подруга, если тебе так больше нравится, — на одном дыхании, но чётко выговаривая каждое слово, ответил Аллан.

— Как Стив? — чуть тише спросила она.

— Как Стив… — Аллан, заметив, как Миа отвернула голову к окну, прикусив губу, продолжил: — Миа, давай начистоту… — он говорил твёрдо, — нет, нужно сейчас, иначе дальше будет только хуже! — и от этой разности их голосов Миа вздрогнула, подняв на него глаза. — Я не испытываю к тебе ничего, кроме откровенной дружеской привязанности, — последние слова выговорились с трудом, но Аллан, не дрогнув, продолжал стоять и внимательно смотреть в лицо Мии, понимая, что если сейчас он не скажет правду, то подарит ей ложную надежду.

— Спасибо за честность, — едва слышно выговорила Миа, снова отвернувшись к окну и зажмурив глаза.

— А сейчас я должен убраться отсюда? — нет, не вопрос, скорее, утверждение.

Миа, не повернувшись, просто кивнула, а Аллан, громко вздохнув, заставил себя уйти. Конечно, он мог бы остаться, сесть рядом с ней на кровать, утешить её, рассказав, какая она прекрасная, добрая и хорошая девушка, только вот как объяснить, что, несмотря на всё это, его к ней не тянет. Притворяться, преследуя свои определённые интересы? Может быть, кто-то и считает это нормальным, и откровенно пользуется этим, но это как-то неправильно, как-то гадко, что ли…

Вернувшись в свою комнату, Аллан был уверен, что Миа, скорее всего, больше не захочет с ним общаться, а если и захочет, то неловкость ещё долгое время будет стоять между ними. Говорить Стиву истинную причину настроения Мии не хотелось — сама ему обо всём расскажет, если посчитает нужным, — поэтому пришлось соврать, что она плохо себя чувствует.

Каково же было удивление, когда следующим вечером, улучив момент, когда Стива не было в комнате, Миа сама пришла к Аллану и, пытаясь преодолеть ту самую неловкость, сказала, что не понимает, что на неё нашло вчера и было бы просто прекрасно, если бы они навсегда забыли об этом разговоре. Аллан кивнул, прекрасно понимая, что этому разговору быть снова, когда — это лишь вопрос времени. Стоит ли говорить, что он не ошибся?

Всё вернулось на круги своя, когда в первых числах ноября стало известно примерное расписание матчей по квиддичу — в этот раз открывать сезон выпало Гриффиндору и Пуффендую.

Ни одна из команд, играя почти на равных весь матч, не желала уступать друг другу, но гриффиндорский ловец Рик Ванс всё-таки вырвал победу, поймав снитч на исходе второго часа игры. А через две недели Миа увела снитч из-под самого носа Рика, завоевав победу для своей команды. Эта маленькая победа вернула прежнюю жизнерадостную и мечтательную Мию, а Аллан, наблюдая за ней, выдохнул с облегчением.

Стремительно приближались рождественские каникулы, с одной стороны, вселяя надежду, что Миа окончательно избавится от этих никому не нужных чувств, с другой же — напоминая, что пора бы и подготовкой к ЖАБА заняться, ведь, здраво оценивая свои силы на данный момент, Аллан мог рассчитывать на «Выше ожидаемого» по всем выбранным дисциплинам. Нужно подтянуть Зельеварение, Заклинания и Трансфигурацию до «Превосходно», с Травологией проблем точно не возникнет, а вот ЗОТИ… Да, когда преподаватель по предмету меняется каждый год, это, мягко говоря, плохо сказывается на освоении материала. Но кого это интересует?

Часы на сон сокращались, стопки учебников и исписанных, исчёрканных, изрисованных пергаментов росли, а голова просто хотела отдохнуть. Стив психовал, швыряя учебник в самый дальний угол комнаты, Аллан — разрывая эссе и ломая перья. Одна Миа сохраняла спокойствие — конечно, у неё ещё полтора года до экзаменов.

Третий матч между Слизерином и Пуффендуем в середине февраля был точно глотком свежего воздуха даже для Аллана. Слизеринские охотники мало того, что в пух и прах разбили пуффендуйскую команду, так ещё и снитч — точно в насмешку! — как будто сам прилетел в руки Филипа Булмана. Стив был уверен, что в этом сезоне именно его команда снова схлестнётся со Слизерином в игре за Кубок и, вероятнее всего, снова проиграет, потому что с каждой тренировкой, с каждым матчем Эммет, Итан и Валери отыгрывали всё слаженнее, упорнее, яростнее. Аллан молча кивал и, наблюдая за полётом Валери, мысленно соглашался со Стивом. Да, некоторым, чтобы летать, совсем не нужны крылья.

Аллан определённо что-то испытывал к Валери: что-то странное, что-то необъяснимое… Ей-то и ответить иной раз нормально не получалось: в голове вился рой мыслей, а с языка слетали только короткие «да», «нет», иногда к ним добавлялось её имя. Да и перекинуться парой слов удавалось разве что на тренировках и на совместных занятиях, иногда в библиотеке, иногда в Большом зале, иногда в «Трёх мётлах», но обычно их приветствия ограничивались коротким кивком головы и её улыбкой. Ох уж эта улыбка, сама Лилит бы позавидовала её улыбке!

В марте потерпел поражение Гриффиндор, оставляя безоговорочное право игры за Кубок школы за Слизерином. Покидая трибуны, Аллан усмехнулся: да, Стив был прав, ведь в каком ретрограде должен быть Меркурий, чтобы Пуффендуй выиграл у Когтеврана? Хотя расслабляться тоже не стоит — чем чёрт не шутит?

Но и в этот раз чёрту шутить не захотелось, и когтевранская команда всё-таки оставила за собой право на последнюю игру, во многом благодаря Стиву, Крису, Эдди и, конечно же, завершившей игру Мие.

— Поздравляю с победой, — сразу после матча, обращаясь к Мие, проговорила Валери и, повернувшись к Аллану и Стиву, улыбнулась: — Я была уверена, что вы справитесь. Желаю удачи на матче за Кубок!

— У вас нет шансов, — выделяя каждое слово, намеренно громко прошептал Эммет, похлопав Стива по плечу.

— Ты уверен, что вы братья? — спросил Аллан, провожая взглядом удаляющихся Валери и Эммета.

— Я задаю себе тот же вопрос вот уже семнадцать лет, — усмехнувшись, произнёс Стив.

До матча за Кубок оставалось две недели, до экзаменов — почти два месяца, за которые нужно доучить всё то, чего не выучили за семь лет. Нервы потихоньку сдавали: у Стива стадия торга переходила в депрессию, Аллан, нервно усмехаясь, скорее всего, от недосыпа, просто принял ситуацию — ведь он всегда сможет вернуться в родной Сент-Айвс, чтобы помогать отцу в мастерской, так? Радовало только то, что хуже уже быть не может. Но, как оказалось, может...

Давно забытый осенний разговор повторился снова, но уже на более повышенных тонах, когда Миа, перебирая разбросанные по столу конспекты Аллана в поисках эссе по способам комбинации магических растений и составных частей животного происхождения, нашла чёрно-белый карандашный набросок, изображающий высокую стройную девушку в доспехах с огромными, будто лебедиными крыльями, и копьём в правой руке. И всё бы ничего, если бы она не была так похожа на «истинно валькирию» Валери Брентхарт! В голове эхом отозвались слова Аллана: «…я не испытываю к тебе ничего, кроме дружеской привязанности», — и Миа не сдержалась:

— А к ней, значит, у тебя есть чувства, да? — громко спросила она, поворачиваясь к Аллану и демонстративно держа рисунок в руке.

— Я, пожалуй, пойду пройдусь, — переводя взгляд с Мии на Аллана и обратно, выпалил Стив, быстро надевая мантию.

— Положи, пожалуйста, туда, где взяла, — вздохнув, проговорил Аллан, дождавшись, когда дверь за Стивом закроется. — Миа, послушай...

— Чем она лучше? — Миа, ещё раз взглянув на рисунок, швырнула его на стол.

— Миа, у меня сейчас нет сил выяснять отношения, я всё сказал тебе ещё в прошлый раз; поверь, ничего не изменилось, — Аллан старался подбирать слова — не получалось. — Ты сама просила забыть этот разговор навсегда и сама же его начинаешь! Чего ты добиваешься?

— Ничего... — Миа, не выдержав его пристального взгляда, опустила глаза.

— Тогда, пожалуйста, давай больше не будем, — в его голосе звучала если не мольба, то откровенная просьба. — Я не хочу с тобой ссориться!

— Я тоже не хочу… — едва слышно выговорила Миа, выпрямившись и на мгновение заглянув в его глаза, быстро заморгала. — Обещаю, больше не будем, — натянуто улыбнулась и ушла.

Стив вернулся почти сразу, усмехнувшись, сказал только «Вовремя вы...», но, поймав уничтожающий взгляд Аллана, больше не вымолвил ни слова. Аллан тихо ругнулся, желая, чтобы эти два месяца пролетели как можно скорее, и надеясь, что Миа в этот раз сдержит своё слово.

И Миа сдержала, правда, хватило её всего на неделю...

Валери, спрятавшись под одеяло так, что были видны только разметавшиеся по подушке тёмные волосы, глаза и нос, старалась согреться: хотелось лечь на бок, подтянуть ноги ближе к груди и с головой укутаться в одеяло, точно в кокон, но нельзя. Повязка плотно фиксировала руку, сдавливала, не оставляя ни единого шанса пошевелиться, да и страх сделать какое-то неаккуратное движение, которое могло снова сдвинуть с места и без того ноющую кость, не позволял Валери улечься так, как ей хотелось бы, а плечо, рука и грудь с правой стороны, казалось, вовсе онемели. Хоть бы одним глазком заглянуть под повязку и оценить масштаб того, что сделал с ней Ранкорн. Да, мадам Помфри в любом случае поставит её на ноги в ближайшее время, но сейчас ощущение того, что рука уже не сможет нормально функционировать, прочно засело в голове. Скорее всего, от боли…

Валери старалась уснуть — считала овец, перепрыгивающих через низенький деревянный заборчик, мысленно пересказывала себе Историю магии, вспоминая тихий и монотонный голос профессора Бинса, но ничего не выходило. Место перелома пульсировало с новой силой, горело; иногда создавалось стойкое ощущение, будто что-то маленькое бьётся в агонии под кожей, пытается выбраться наружу, раздробить кость, разорвать плоть, на последнем издыхании цепляясь тонкими, точно мышиными, лапками за этот мир. Непрошенные, но вполне ожидаемые слёзы выступали в уголках глаз, и Валери быстро стёрла их пальцами, чтобы кто-нибудь, даже случайно забредший в обитель мадам Помфри, не увидел её слёз. Плакать нельзя, плакать — это плохо, плакать — это слабость, а она не слабая! Наверное...

Валери не помнила, когда в последний раз было так больно. Да, и на тренировках, и на матчах получить бладжером по любой части тела — дело обыденное, причём неважно, ты сам оказался на пути несносного мяча или же он был отправлен в тебя умелым и ловким ударом вражеского загонщика, — ушибы, синяки, растяжения от резкого уворачивания от бладжера были вечными спутниками Валери, а вот переломы… Этот перелом у неё был первым, и она надеялась, что последним.

Услышав скрип открывшейся двери, Валери немного откинула одеяло, приподняла голову, улыбнулась, увидев, как Эммет осторожно закрыл за собой дверь, оглянулся и, найдя глазами её кровать, тихо, чтобы не навлечь на себя гнев мадам Помфри, направился в сторону Валери.

За четыре года пребывания в команде у Валери и Эммета сложились вполне себе тёплые дружеские отношения, ведь на самом деле из всего окружения Валери Эммет был единственным, с кем она делила свою любовь к квиддичу: Нарцисса всегда только качала головой, наблюдая, как Валери в очередной раз растирает ушибленное место или массирует потянутую шею, повторяя, что «ничем хорошим это увлечение не кончится, да и девушкам их круга не пристало гоняться за мячами». Люциус Малфой довольно скептически относился к любым играм, особенно если это были игры не на деньги, однако в свой последний год в школе даже он не смог скрыть довольной улыбки, когда на заключительном праздничном пиру Кубок школы по квиддичу переходил из рук в руки среди игроков слизеринской команды.

Эммет же заряжал своей неиссякаемой энергией не только Валери, но и остальных членов команды, продумывал каждую игру, иногда даже подсказывал Тодду Норманну, тогдашнему капитану команды, как лучше расположиться охотникам в Паркинских клещах, когда действительно есть необходимость в сдвоенной защите, а когда лучше сделать обратный отбив. Тодд внимательно слушал, иногда смеялся и, похлопывая Эммета по плечу, говорил, что достойный кандидат на место капитана найден, главное — чтобы команда не была против. А команда была только за, ведь все прекрасно понимали, что в мае 1970 года в составе слизеринской команды Норманн сыграет в последний раз.

Сказать, насколько эти слова вдохновили Эммета, — ничего не сказать: он старался с каждым разом всё больше и, находя сильные стороны игроков своей команды, пытался максимально их использовать. Он знал, что Валери, например, всегда летала быстро и уверенно, метко забрасывала квоффл в кольцо, но, заигравшись, иногда забывала о бладжерах; Итан же был плох в дальних передачах, но быстро подхватить мяч, когда тот уже прошёл через кольцо, — это пожалуйста! У Роба получались меткие удары по соперникам, Терри же больше был нацелен на защиту игроков своей команды: ещё бы — с его-то силищей он точно вышиб бы кому-нибудь мозги!

В сентябре 1970 года мадам Трюк, проверяя составы команд, объявила, что капитаном сборной Слизерина назначается Эммет Освальд, а Стив Освальд, к слову, единогласно избран капитаном когтевранской команды.

— Главное — не перепутайте, где чей Освальд! — оглядев двух совершенно одинаковых внешне юношей и усмехнувшись, добавила она.

А ведь действительно, если поставить рядом Эммета и Стива Освальдов, перед этим сняв с них галстуки и значки факультетов, определить, кто из них Эммет, а кто Стив, вряд ли получится: высокие, худощавые, с тёмными, как будто специально одинаково коротко остриженными на висках и уложенными наверх чёлкой волосами, серыми глазами, Освальды точно созданы заклинанием умножения. Но Валери никогда в жизни не перепутала бы их, и даже не потому, что у Эммета была маленькая родинка чуть ниже правого глаза, а у Стива — над правым уголком губы. Нет, уж слишком разными были эти двое по характеру.

Эммет был импульсивным, взбалмошным, самоуверенным, немного самолюбивым, он редко думал о том, что и как говорил или делал; Стив же, если можно судить о нём по тому, как он вёл себя на тренировках и совместных занятиях, был сдержанным и осторожным не только в словах, но и поступках. Получил ли Стив хоть одну отработку за семь лет по своей вине? Прогулял ли хоть один урок, напившись рыгательного зелья? Попался хоть раз в коридоре после отбоя? Нет, нет и ещё раз нет! А Эммет? А Эммет был любимым студентом мистера Филча и головной болью профессора Слизнорта. Последний, к слову, сравнивая братьев, постоянно ставил Стива в пример Эммету, даже не замечая, что этим ещё больше выводит Эммета из себя.

Однако интереснее всего был тот факт, что Эммет, не раздумывая и не выбирая выражений, вмиг заткнёт любого, кто только посмеет сказать хоть одно нелестное слово в сторону Стива. Да, их отношения, их тихая война и в то же время необъяснимая, непонятная братская любовь, если это можно так назвать, вызывали у Валери немало вопросов, один из которых, наиболее волнующий её, она когда-то всё же задала Эммету.

— Как вы уживаетесь в одном доме два летних месяца?

— Скажешь тоже — в одном доме! В одной комнате, Валери! — Эммет усмехнулся, потрепав волосы на макушке, и, покачав головой, продолжил: — Дома мы паиньки, не приведи Мерлин, отец узнает, что мы с братом не особо ладим; он церемониться не станет: оторвёт головы обоим — и дело с концом! А мама скажет: «Я их рожала — так и было!»

И Валери смеялась, толкая Эммета плечом и в какой-то степени жалея, что у неё нет сестры или брата.

Однако после заявления мадам Трюк отношения Эммета и Стива, и так больше напоминавшие желание доказать, кто из них важнее, сильнее и лучше, превратились в открытое противостояние. Эммет не хотел мириться с тем, что Стив не меньше его был достоин капитанского места в своей команде, ведь выносливость и железное спокойствие, рассудительность и способность здраво оценивать сильные и слабые стороны не только своих игроков, но и игроков-соперников — а именно таким Валери видела Стива на тренировках и матчах — не могли не выделить его среди остальных членов команды. Ну не Мейсона же, в конце концов, выбирать капитаном! И точно не Мию! Аллан, возможно, справился бы, если бы захотел, но Валери была уверена, что квиддич — это не то, чем болеет мистер Къюр.

Валери, сделав над собой усилие, приподнялась, устроившись на подушке так, чтобы создать хоть какую-то видимость комфорта, и стараясь не подавать виду, что на самом деле она едва сдерживалась, чтобы не всхлипнуть от боли. Эммет, наколдовав блюдце из стоящей на прикроватной тумбочке чашки, положил на него зелёное яблоко и пачку желатиновых червячков, ещё раз посмотрел на Валери и, сказав лишь «Ах да...», развернул бумажный пакетик с червячками, повернув его открытым концом к ней.

— Спасибо, — тихо прошептала Валери, подарив Эммету полуулыбку.

— Перелом? — спросил он, не сводя глаз с красно-синего пятна, выглядывающего из-под повязки. Валери кивнула, Эммет вздохнул и присел на край кровати. — Мадам Трюк в бешенстве, но я всё равно вымолю у неё тренировку, обещаю! — немного помолчав, он добавил: — А ещё я убью Ранкорна и принесу тебе его голову!

— И что ты прикажешь мне с ней делать?

— Можешь использовать её вместо квоффла на тренировках, — Эммет склонил голову набок, усмехнулся, будто представляя, как прекрасно голова Альберта пройдёт через кольцо.

— Боюсь, она для этого слишком лёгкая, — Валери усмехнулась, но уже через мгновение серьёзно добавила: — Но знаешь, я никак не могу понять, зачем он это сделал? Ладно бы во время матча, но сейчас? Какой в этом смысл? Мадам Помфри до ужина поставит меня на ноги, — Эммет заметил, как Валери, выпрямляясь, чтобы сесть на кровати, поморщилась, — а завтра утром уже всё точно будет хорошо.

— Зависть — плохое чувство, Валери, — Эммет пожал плечами. — А некоторые ещё и не умеют проигрывать.

— Как будто ты умеешь! — не удержалась Валери.

— Нет, не умею, но я и не проигрываю, — медленно протянул Эммет и, заметив, как Валери, закрыв глаза, наклонила голову и немного повела плечами назад, почти вскрикнул: — Эй-эй! Не делай так!

— Тянет… — выдохнула Валери и, с надеждой заглянув в глаза Эммета, добавила: — Сможешь уговорить мадам Трюк на тренировку завтра? Пожалуйста…

— А ты точно справишься? — Эммет недоверчиво посмотрел в её глаза, но Валери уверенно кивнула. — Ладно, я придумаю что-нибудь.

— В середине июля отборочные. По сути, после экзаменов у меня будет чуть меньше десяти дней, чтобы потренироваться, а если я не пройду в команду, у меня только один путь…

— Убирать поле для квиддича и раздевалки? — Эммет усмехнулся, но только потом подумал, что шутка, скорее всего, не очень удачная.

— Хуже… замуж, — Валери закатила глаза.

Эммет засмеялся настолько громко, что мадам Помфри вышла из прилегающей кабинета и, строго посмотрев на него, проговорила:

— Мистер Освальд, вам не кажется, что сейчас не лучшее время для посещений? Мисс Брентхарт нужно отдохнуть и набраться сил.

— Да, мэм, простите, я уже ухожу, — очень быстро проговорил Эммет. — Не думай об этом, Валери, всё получится! Команды передерутся за тебя — это факт, — Эммет встал, взглянул на стоящую недалеко мадам Помфри, улыбнулся Валери и направился к выходу.

— Конечно, на смерть передерутся, как же, — тихо проговорила Валери, растянув губы в тонкую полоску.

Дверь за Эмметом закрылась, мадам Помфри вернулась в кабинет, а Валери, вздохнув и покачав головой, снова улеглась на кровать. Что ни говори, но она была рада, что Эммет ушёл, ведь боль не только с новой силой начала отдавать в плечо, но и медленно поднималась к голове.

* * *

Аллан слишком долго собирался, слишком долго шёл из когтевранской башни в Больничное крыло — хотя спуск с шестого этажа на второй мог занять от силы пять минут, — слишком долго просто стоял у двери, не решаясь открыть её и войти внутрь. Почему-то всё казалось проще, когда он только вышел из кабинета мадам Трюк, когда вернулся в свою комнату, когда, громко хлопнув дверью, ушла Миа. Теперь же мысль, что его приход явно будет лишним, крепко держалась в голове, не давая нажать на дверную ручку.

«Не будь трусом, Къюр!» — Аллану показалось, что эти слова слишком громко прозвучали в его голове, и он обернулся, как будто проверяя, не услышал ли их кто-нибудь ещё, но вокруг не было никого.

В очередной раз нервно взъерошив волосы, Аллан выдохнул и быстро распахнул дверь. Он тихо шёл к единственной занятой кровати, надеясь, что Валери спит и ему, убедившись, что с ней всё в порядке, удастся уйти незамеченным. Но стоило ему подойти ближе, как Валери, заметив какое-то движение, медленно подняла голову.

— Не нужно лежать на боку, лучше на спине, — Аллан сказал единственное, что в тот момент пришло в голову, и тут же мысленно поблагодарил всех известных ему богов — если бы не это, он бы понятия не имел, с чего начать разговор.

Валери, локтем упираясь в подушку, приподнялась, села, удивлённо посмотрев на Аллана.

— Я не ожидала, что ты придёшь, — Валери резко замолчала, — то есть… я рада, что ты здесь, — она старалась правильно подобрать слова, но выходило как-то не так, вздохнула, подняв на него глаза: — Почему нельзя?

— Теоретически кость может сместиться, — Аллан, взяв ближайший стул и поставив его около кровати, сел, быстрым взглядом пробежав по повязке. Идеальна! Ему обязательно нужно научиться делать такую же. — Но учитывая, что повязка наложена довольно туго, шанс сдвинуть кость очень мал, — на мгновение Аллан задумался: он всегда был таким занудой или только когда не знал, о чём говорить? Надо спросить у Стива… — Но я бы не рисковал.

— Хорошо, не буду, — Валери сначала улыбнулась, но потом серьёзно посмотрела на него, будто стараясь что-то понять. — Подожди, откуда ты знаешь? Ты встретил Эммета?

— Я же не слепой, Валери, — Аллан поднял брови, улыбнулся.

— Ну вспоминая сегодняшнюю тренировку, я бы так не сказала… — выпалила Валери и резко замолчала, не зная, как Аллан отнесётся к её словам.

— Справедливо, — усмехнувшись, проговорил Аллан, заметив, как Валери, на мгновение прикрыв глаза, вздрогнула, но через секунду, точно взяв себя в руки, выпрямилась, выдохнула, посмотрела на него.

— Прости, я совсем забыла, — Валери снова почувствовала резкую пульсацию, которая нарастала с каждой секундой, отдавая в плечо и руку, громко выдохнула, увидев, как Аллан нахмурился. — Я хотела сказать… — голова закружилась резко, в глазах на мгновение потемнело. — Спасибо… — Валери улыбалась через силу, стараясь контролировать себя настолько, чтобы ни один мускул не дрогнул на её лице, чтобы не дёрнулись уголки губ, выдавая её с головой. — Я, правда, не знаю, как… — Аллан заметил, как едва уловимая дрожь прошла по её скулам, — тебя благодарить… — маленькая капелька всё-таки не удержалась, скатившись по правой щеке, за ней последовала вторая, но уже из другого глаза. Валери закрыла лицо ладонями, быстро стирая пальцами двух солёных предательниц.

— Горит и пульсирует? — неожиданно спросил Аллан, и она просто кивнула, не отнимая ладоней от лица.

Аллан выпрямился, собираясь встать, но услышав, как открылась дверь, обернулся. Вошли двое: сначала Ранкорн, всё ещё в спортивной мантии, только без метлы, следом за ним Кук. Аллан быстро встал, повернулся спиной к Валери, сжав кулаки и шире расправив плечи, будто желал закрыть её от лишних глаз. Ранкорн бросил презрительный взгляд в их сторону, но учитывая, что его правый глаз был закрыт, а отёк распространился на щёку и нос, это выглядело скорее смешно, чем устрашающе. Ранкорн направился в кабинет мадам Помфри, Кук, точно собачонка, последовал за ним. Аллан выдохнул, понимая, что пришёл как раз вовремя; ну не самоубийца же Ранкорн, чтобы задевать Валери здесь, при мадам Помфри? Хотя почём знать…

— Ранкорн здесь? — прошептала Валери, подняв голову. Аллан снова сел на стул и, заметив, как болезненно блестят её глаза, кивнул. — Я надеюсь, ему также бо… — она осеклась, — неприятно.

— Не сомневайся, — Аллан слышал голоса из кабинета мадам Помфри, но разобрать, о чём они говорят, он не мог. Впрочем, догадаться было нетрудно: мадам Помфри, скорее всего, нанесёт на место ушиба или Укрепляющий раствор, или Рябиновый отвар, хотя Аллан не удивится, если в её арсенале найдётся что-то не только восстанавливающее, но и болеутоляющее. Кстати, о болеутоляющем… — Ещё терпится?

— Дальше хуже? — Валери не сводила с него глаз.

— Да… — не задумываясь, ответил он.

— Тогда я могу попросить тебя уйти, как только он?.. — Валери не успела договорить: Ранкорн, прикрывая рукой глаз и щеку, спешно вышел из прилегающего кабинета, следом за ним выскочил Кук, посмотрел в сторону Аллана и, что-то пробормотав себе под нос, ринулся вперёд, схватился за открытую Альбертом дверь и с силой захлопнул её.

— Конечно, — наконец проговорил Аллан, прекрасно понимая, почему она просит его об этом. — Только не лежи на боку, хорошо?

— Я попытаюсь… — Валери постаралась улыбнуться, и, кажется, слабое подобие улыбки у неё всё же получилось.

Аллан встал, поставил на место стул, ещё раз посмотрев в её лицо и на мгновение задумавшись, кивнул, но направился не к выходу. Уверенными шагами он пересёк палату, остановился у порога кабинета мадам Помфри и, постучав в открытую дверь, вошёл внутрь. Валери же, прикрыв глаза, опустилась на подушку.

— Мистер Къюр, что случилось? — мадам Помфри вполоборота стояла у открытого шкафчика с зельями, раздумывая, стоит ли его закрывать. — У вас тоже травма?

— Нет, я в порядке, — быстро проговорил Аллан и, собравшись с мыслями, на одном дыхании продолжил: — Мадам Помфри, простите, но, может быть, у вас есть настойка растопырника?

— Зачем она вам? — мадам Помфри прищурилась, повернулась, но шкафчик не закрыла.

— Я читал, что она помогает снять боль, — Аллан старался правильно подобрать слова. — Просто… губчатые кости срастаются полностью в течение четырёх-пяти часов, — мадам Помфри сначала серьёзно посмотрела на него, а потом её губы дрогнули в лёгкой улыбке, — ну плюс-минус, в зависимости от вида перелома, состояния костной ткани и...

— Возраста пострадавшего, — будничным тоном продолжила она. — Вы хотите пересказать мне справочник по колдомедицине?

— Нет, не хочу, — Аллан выдохнул, — просто я думаю, что мисс Брентхарт не заслуживает корчиться от боли следующие четыре часа.

Мадам Помфри выпрямилась, серьёзно посмотрела на Аллана: а ведь он, по сути, прав. Нет, конечно, она бы не позволила мисс Брентхарт сходить с ума от боли, но и прямо сейчас влить в неё ещё одно зелье не лучшая идея.

— Мистер Къюр, да будет вам известно, что переизбыток зелий в организме волшебника может вызвать побочные реакции.

— Мне это известно, мэм, но от пары капель настойки растопырника ведь ничего не будет, — нет, он не спрашивал, он знал, о чём говорил. — И их вполне хватит если не полностью снять боль, то хотя бы притупить её.

— Ваша настойчивость, ровно как и ваши знания, меня порой удивляют, — мадам Помфри повернулась к шкафчику и, переставляя флакончики какое-то время, вытащила тонкую длинную бутылочку с зельем фиолетового цвета.

— Спасибо, мэм, — Аллан улыбнулся и, развернувшись, направился к выходу из кабинета.

— Мистер Къюр? — мадам Помфри дождалась, когда Аллан повернулся, потом продолжила: — Вы всё ещё намерены после школы поступить стажёром в Мунго?

— Да, мадам, — не задумываясь ответил он.

— В таком случае, думаю, вам будет полезно вместо полировки мячей и уборки амбара для мётел помочь мне с сортировкой зелий и подготовкой ингредиентов для некоторых из них.

— Я не думаю, что мадам Трюк понравится эта идея.

— Я надеюсь, что эта идея нравится вам, — невозмутимо проговорила мадам Помфри. — А уж с мадам Трюк мы до чего-нибудь обязательно договоримся, поэтому жду вас после ужина.

— Спасибо, мэм, — улыбнувшись, ответил Аллан. — Я могу идти?

— Да, можете, — мадам Помфри проводила взглядом Аллана и, откупорив крышку, отмерила ровно три капельки настойки растопырника в стоящий на столе стакан.

Аллан, остановившись у двери, не удержался, чтобы не посмотреть на Валери: она лежала на спине, отвернув голову от кабинета мадам Помфри и прижав левую ладонь к месту перелома. Может быть, она наконец-то задремала? Аллан на это надеялся, хотя и прекрасно понимал, что это довольно сложно. Он осторожно закрыл дверь в Больничное крыло, но успел только повернуться, как тут же Мейсон схватил его за грудки и с силой прижал к стене, а Альберт, лицо которого постепенно приобретало знакомое презрительное выражение — отёк почти сошёл, только лопнувший сосуд на белке напоминал об утреннем происшествии, — снова вжал палочку Аллану в ребро.

— Теперь ходи и оглядывайся, Къюр! — шептал Ранкорн в самое ухо, кончиком палочки, казалось, пересчитывая нижние рёбра Аллана.

— А лучше наколдуй себе глаза на затылке, — ухмыльнулся Кук, — и подружке своей тоже.

— Простите, я опоздала? — мадам Помфри вошла в тренерскую и, обнаружив, что все, видимо, ждут только её, спешно прошла к единственному свободному стулу, услышав, как мадам Трюк сказала: «Поппи, наконец-то! Я уже подумала, что-то случилось!». Флитвик и Слизнорт встали со своих мест, встревоженно провожая её взглядом, и, дождавшись, пока мадам Помфри заняла свой стул, сели.

— Теперь все в сборе, — кивнула мадам Трюк, ещё раз обводя взглядом преподавателей. — Что ж…

— Роланда, не томите, дорогая! — первым не сдержался профессор Слизнорт. — Признаться, получив вашу записку, я не знал что и думать, — он нервно заёрзал на стуле, то ли стараясь удобнее сесть, то ли желая вскочить от нетерпения.

— Гораций прав, — профессор Флитвик серьёзно посмотрел на мадам Трюк, — в свете утреннего происшествия вы меня пугаете!

— Я надеюсь, что вы меня услышите и примите верное решение, — невозмутимо продолжила мадам Трюк. — А дело вот в чём: как известно, только своим волевым решением я не могу отстранить игрока от участия в матче за кубок школы: я должна заручиться поддержкой деканов факультета. Именно поэтому я обращаюсь к вам, господа: я считаю, что мистер Ранкорн не заслуживает участия в матче, причем не только потому, что он позволил себе на тренировке то, что иной благоразумный загонщик вряд ли позволит на игре, — да, откровенно говоря, мистер Ранкорн не нарушил правил, однако, судя по его действиям, он явно хотел причинить вред здоровью мисс Брентхарт, — мадам Трюк заметила, как профессор Слизнорт утвердительно покачал головой, — а я не хочу, чтобы это повторилось на матче. Кроме того, уж не знаю, что там у них за конфликт с Къюром, но заклинание было брошено… и оно было брошено в спину, — мадам Трюк серьёзно посмотрела на профессора Флитвика. — Впрочем, мистер Къюр тоже хорош…

— Побойтесь Мерлина, это вполне закономерная реакция, Къюр защищался, — уверенно сказал профессор Флитвик.

— Вы хотите оправдать его, Филиус? Не стоит! — мадам Трюк повысила голос. — Я не хочу, чтобы студенты устраивали драки! Поэтому, — немного успокоившись, продолжила она, — мистер Къюр также должен быть отстранён от матча за кубок школы.

— Роланда, вы лишаете команду моего факультета шанса на победу! Отстранить двух ведущих игроков за неделю до матча! — теперь голос повысил профессор Флитвик. — Ладно Ранкорн, он заслужил, но Къюр!

— Помилуйте, Филиус, — усмехнулся Слизнорт. — Къюр всё равно будет следить за Брентхарт, а не за мячами!

— И всё же я призываю вас к благоразумию! — выдохнула мадам Трюк. — Да, наивно полагать, что, если они захотят померяться силами, они не найдут места, но я уверена, что отработки охладят их пыл.

— Ох, Роланда, дорогая, некоторых даже отработками не охладишь, — усмехнувшись, покачал головой профессор Слизнорт.

— Роланда права, — наконец заговорила мадам Помфри, скрестив пальцы и окинув взглядом сидевших рядом с ней профессоров. — Как бы там ни было, мисс Брентхарт получила довольно серьёзные травмы, и, повторюсь, слава Мерлину, что мистер Къюр в тот момент следил не за мячами. Глаз мистера Ранкорна я подлечила — повреждения незначительные, но приятного мало, согласитесь. Но заклинание в спину, прошу меня простить, — это верх безрассудства, Филиус! Да, я так понимаю, что заклинание было несерьёзным и мистер Къюр сам справился со своей травмой: он приходил в Больничное крыло навестить мисс Брентхарт, — мадам Помфри невольно улыбнулась, — но сам факт!

— Я это прекрасно понимаю, Поппи! — вздохнул профессор Флитвик, опустив голову. — И то, что Аллан виноват, я тоже понимаю…

— Поэтому у нас нет другого выхода, господа, — продолжила мадам Помфри. — Они подростки, импульсивные, некоторые из них даже агрессивные. Кто знает, что придёт в их прекрасные головы на матче, а мы в первую очередь должны заботиться об их безопасности.

— Спасибо, Поппи, — мадам Трюк кивнула, одарив её благодарным взглядом.

— Конечно, — мадам Помфри серьёзно посмотрела на профессора Слизнорта, — мисс Брентхарт тоже стоило бы отстранить от матча...

— Это ещё почему? — перебивая, почти вскрикнул профессор Слизнорт.

— Не перебивайте, Гораций, я говорю «стоило бы», а не «отстранить и точка»! Подумайте, ведь сегодняшний конфликт произошёл не просто так. У девочки, бесспорно, талант, и я уверена, что она уже завтра будет рваться на поле, но ей бы поберечься…

— Вот пойдите и скажите ей об этом сами, Поппи! — выпалил профессор Слизнорт. — Тем более мистер Ранкорн в любом случае будет отстранен, что может пойти не так?

— Да, но ведь мистер Кук в команде. Откуда вы знаете, вдруг он додумается до чего-нибудь подобного? Это во-первых. Во-вторых, слишком много травм для одного раза; да, кости срастутся к вечеру, в этом даже не сомневайтесь, но сотрясение может напомнить о себе в любой момент, даже несмотря на то, что рябиновый отвар неплохо справляется с подобными травмами. В-третьих, — мадам Помфри немного склонила голову и снова улыбнулась, — мистера Къюра не будет на поле.

— Мы не имеем никакого морального права отстранить мисс Брентхарт, — наконец сказал профессор Слизнорт, едва сдерживаясь, чтобы не вскочить со стула. — Она в этой ситуации ни в чём не виновата. Не нужно лишний раз девчонку травмировать, ей и так сегодня досталось.

— Ваше беспокойство понятно, Поппи, но не стоит впадать в крайности. Отстранение мисс Брентхарт, несомненно, порадует игроков моей команды, но весомых аргументов для этого нам не найти, — проговорил профессор Флитвик. — А с мистером Ранкорном, будьте уверены, я проведу беседу.

— К тому же нам не нужны неприятности с мистером Брентхартом — мы все надеемся, что с выпуском мисс Брентхарт он не покинет Попечительский совет. Хватит с нас того, что Абраксас Малфой грозился не только сложить с себя полномочия председателя ещё в прошлом году, но и выйти из совета, — вздохнул профессор Слизнорт.

— Тем более теперь никаких совместных тренировок, никаких лишних лиц на поле, только игроки и я! — с жаром проговорила мадам Трюк. — И, если я увижу, что с мисс Брентхарт — да и с любым игроком — что-то не так, тренировка будет немедленно прекращена!

— Тогда смотрите в оба, Роланда, — спокойно ответила мадам Помфри.

— Я разрешу провести две тренировки команде вашего факультета, — мадам Трюк одной рукой указала в сторону профессора Слизнорта, — и три тренировки вашим, — она повернулась к профессору Флитвику, — я думаю, Стивену Освальду хватит времени, чтобы подготовить замену; в субботу — отдых, в воскресенье — игра! Дни тренировок мы распределим с капитанами — им виднее.

— Разумное решение, Роланда, — профессор Слизнорт, достав из кармана часы на цепочке, вскинул брови. — А теперь, если вопросов для обсуждения больше нет, — мадам Трюк отрицательно покачала головой, — прошу меня простить — мне необходимо как можно раньше попасть в «Дэрвиш и Бэнгз», — он встал, кивком прощаясь с каждым, и через считанные секунды скрылся за дверью.

— Филиус, я очень прошу вас донести наше решение до мистера Ранкорна и мистера Къюра, — мадам Трюк серьёзно посмотрела на него.

— Уж не сомневайтесь, Роланда, — профессор Флитвик резво встал со стула и направился к двери. — Всего доброго!

— Роланда?

— Да? — мадам Трюк, наконец выдохнув, откинулась на спинку стула, прикрыла глаза, сжав пальцами виски.

— Ты же назначила им отработки, верно? — спросила мадам Помфри.

— Да, назначила, — мадам Трюк помассировала виски, затем открыла глаза, встала, прошла к шкафу. — Выпьешь?

— Нет, что ты! Мисс Брентхарт пробудет у меня как минимум до ужина!

— А я, пожалуй, выпью… — мадам Трюк выудила из глубин шкафа начатую бутылку огненного виски, стакан и, плеснув в него добрую порцию напитка, спрятала бутылку, села, поставив стакан на стол. — Они меня доведут, честное слово…

— Я могу забрать у тебя мистера Къюра? В Больничном Крыле работы полно, мало ему не покажется, уж поверь мне, — мадам Помфри улыбнулась.

— Ох, Поппи, — мадам Трюк отпила огневиски, поморщилась, — можешь и мистера Ранкорна забрать, если тебе угодно!

— Нет, Роланда, дорогая, спасибо, его я оставлю тебе — я бы не хотела, чтобы они выясняли отношения в Больничном крыле.

— Что ж, — мадам Трюк покрутила в руках стакан, любуясь огненно-янтарным цветом виски, — у меня работы ему хватит до конца учебного года!

* * *

Аллан сидел на берегу Чёрного озера, прислонившись головой к дереву и прикрыв глаза. Лёгкий ветерок перелистывал страницы лежащего на ногах учебника по зельеварению, намеревался унести пергамент и перо, но Аллана это не беспокоило — с головой уйти в книгу не получалось, а на листе только и было написано: «Энергетические центры растительного происхождения». Этот безумный и, казалось, бесконечный день плавно близился к вечеру, и это не могло не радовать.

Слова Ранкорна не шли из головы, но за себя Аллан не боялся: на хитроумную, скрытую, продуманную подлость ни Альберт, ни Мейсон не способны — они могут только открыто, на виду, чтобы сразу было понятно, кто это сделал, а с этим уже проще. А вот за Валери… Да, Валери не выходила из головы ни на минуту, и он почему-то беспокоился за неё, за тренировку, за матч, за то, как она отыграет, хотя прекрасно понимал, что она в любом случае отыграет на высшем уровне, ведь талант не задушишь ни травмами, на переломами, ни завистью…

Однако, мысленно возвращаясь к словам Мейсона, Аллан пытался успокоить себя тем, что придумать что-то действительно стоящее этим двоим мозгов не хватит. Заколдовать мячи — дело пройденное, наложить заклятие на метлу — слишком сложно для них, да и в средстве для полировки мётел содержится антисглазовый лак. Ну, по крайней мере, так пишут на упаковке этого самого средства… Да и не рискнут они, не рискнут!

Даже утренняя стычка у Больничного крыла, где, кроме них, не было ни души, больше походила на сцену из дешёвой низкопробной киноленты: Ранкорн только и делал, что вжимал палочку в рёбра и нашёптывал угрозы под кивания и поддакивания Кука, но, когда Аллан, выудив из кармана мантии свою палочку, направил её кончик в живот Альберта, сказав лишь: «Давай сейчас, чего ждать?» — тот почему-то отступил, а Мейсон, удивлённо проследив за ним, резко отпустил ворот мантии Аллана. Аллан, не опуская палочки, смотрел прямо в лицо Ранкорна, Альберт же собирался было что-то сказать — его рот, открывшись всего на секунду, тут же закрылся, на скулах выступили желваки, — усмехнулся и, пряча палочку в карман мантии, развернулся, направившись к лестнице. Кук побежал за ним следом. Аллан точно знал, что он хотел сказать, но это слово волновало его не больше, чем шансы на победу Сборной Англии по квиддичу в этом году.

За обедом напряжение, царящее между игроками команды, кажется, можно было резать ножом и раскладывать по тарелочкам вместо десерта, однако открыто обсуждать утреннее происшествие при них никто не решался, хотя слухи о том, что Аллан и Альберт отстранены от последнего матча, уверенно заняли первое место среди самых обсуждаемых новостей. Но представлять, какими подробностями обрастёт это всё к ужину, не хотелось. Да и не всё ли равно?

Сидящий рядом Стив не вымолвил ни слова, только время от времени над чем-то серьёзно задумывался, но сразу же возвращался в реальность. Да, Стив откровенно злился, ведь напортачили они, а разгребать снова всей команде и капитану в первую очередь. Миа же отсела от них на добрых три места, расположившись рядом с Крисом и Эдди, и старалась даже не смотреть в сторону Аллана. Аллан не старался: он просто не смотрел. Вспомнилось, как отец говорил, что перед женщиной всегда нужно извиняться, причём не важно, виноват ты или нет, ведь проще один раз сказать «Прости, я виноват», чем потом разбираться с тем, во что выльется её обида. Но, чёрт возьми, Аллан не чувствовал за собой даже толику вины!

После обеда Аллан первым пришёл к кабинету декана, Ранкорн появился через несколько минут — один, без Мейсона, надо же! А Аллан был свято уверен, что спят эти двое тоже вместе… Альберт молча прожигал его ненавидящим взглядом, а Аллан спокойно смотрел в его лицо и мысленно считал до десяти, в который раз убеждаясь, что без Мейсона Альберт только и может, что тупо смотреть. Впрочем, как и Мейсон без Альберта.

Выдохнув и, казалось, досчитав до десяти по пятому кругу, Аллан постучал в дверь кабинета, удивляясь, куда делись смелость и нетерпение Альберта. Услышав короткое «Да, можно!», Аллан первым вошёл в кабинет декана, остановился напротив письменного стола — Альберт молча последовал его примеру, — бросил быстрый взгляд на профессора Флитвика: он, запечатав конверт сургучом, положил его на стол сверху другого конверта. Нельзя сказать, что декан был зол — нет, скорее, просто недоволен и разочарован.

Профессор Флитвик вздохнул, откинулся на спинку кресла, сцепив пальцы в замок; Аллан же перевёл взгляд на массивный деревянный шкаф для книг по левую руку от профессора, вчитываясь в названия на корешках, Альберт «с интересом» изучал глазами принадлежности на столе.

— Я хотел бы поблагодарить вас, господа, — начал профессор Флитвик, и Аллану показалось, что он ослышался, а Альберт и вовсе поднял голову, недоумённо посмотрев на декана. — Да! Ведь именно благодаря вам теперь у команды нет шансов на победу!

— Как будто они были… — опустив голову, пробубнил Ранкорн.

— И поэтому сегодня вы решили предоставить команде такой шанс, правильно я понимаю, Альберт? Оказали услугу, так сказать?

— Нет, но… — Ранкорн замолчал на мгновение, но потом поднял голову и с вызовом продолжил: — Профессор, всё было по правилам!

— Особенно брошенное вами заклинание!

— Но, сэр, — Альберт кивком указал на Аллана. — Он назвал меня «придурком»!

— А вы решили это незамедлительно доказать, верно?

— Нет, сэр, — Альберт снова опустил голову, а Аллан старался разобрать названия книг на нижних полках.

— Мистер Къюр, может быть, вы хотите что-то сказать? — профессор Флитвик перевёл взгляд на Аллана.

— Нет, не хочу, профессор, — Аллан поднял глаза. — Мне жаль, что я подвёл команду…

— Единственное, о чём вы жалеете?

— Да, сэр, — коротко ответил Аллан, стараясь не отводить взгляда.

— Что ж, — профессор Флитвик покачал головой, — а я ожидал чего-то другого. Да… — он на мгновение задумался. — Знаете, досаднее всего, что вы не просто учитесь на одном факультете — я не буду напоминать вам качества, которыми должен обладать истинный когтевранец, потому что сейчас они к вам неприменимы ни в какой степени! — вы однокурсники! Семь лет, три года в команде — почти плечом к плечу! Я разочарован, — профессор Флитвик, казалось, ждал хоть какой-нибудь реакции на свои слова, но ни Альберт, ни Аллан не вымолвили ни слова. — Наказание с сегодняшнего вечера. Можете идти, оба!

Альберт первым выскочил из кабинета, громко хлопнув дверью, Аллан, встретившись взглядом с Флитвиком, кивнул, развернулся и, у самой двери сказав: «До свидания, профессор!» — не спеша побрёл в Когтевранскую башню.

Факультетская гостиная была почти пуста — совсем неудивительно воскресным днём в мае, — Стива не было ни в гостиной, ни в комнате. Аллан ещё раз осмотрел разрез на мантии, хмыкнул, бросил её обратно на стул — да, теперь уже она вряд ли понадобится. Футболку и кофту можно выбросить сразу — даже если очень постараться их зашить, шов всё равно будет виден. И всё-таки жаль, что Репаро не чинит одежду!

Аллан сел за стол, сложил в аккуратную стопку учебники, вкладывая в них листы пергамента с недописанной домашней работой — своей и Стива, — выдохнул: невыносимо хотелось спать, хотя бы пару часов, но Аллан знал, что это ловушка и если он сейчас ляжет, то проспит до самого вечера. А времени на это уж точно нет!

Мысль, что свежий холодный воздух у Чёрного озера точно не даст уснуть, пришла сама собой, и Аллан, решив начать именно с зельеварения, вложил в учебник ещё и перо — хорошо бы до ужина разобраться не только с зельеварением, но и с заклинаниями! Однако за всё время, которое Аллан провёл у озера, на пергаменте, кроме темы, так ничего и не появилось, да и чтение главы дальше третьего абзаца не двинулось — мозг каждый раз возвращался к событиям сегодняшнего дня, не желая сосредотачиваться ни на чём.

— Что, от всех уже получил? — Аллан открыл глаза и резко поднял голову: он даже не услышал, как Стив подошёл и сел на траву рядом с ним.

— Думаю, да, — усмехнувшись, проговорил Аллан. — Хотя письмо от отца придёт, скорее всего, дней через пять…

— Чё-ёрт, — протянул Стив, невольно улыбнувшись. — Хорошо, что твой не может прислать тебе громовещатель.

— Лучше б мог…

— Знаешь, как твой друг, я тебя понимаю и поддерживаю при любом раскладе событий, — многозначительно проговорил Стив, смотря куда-то вдаль, — но, как капитану команды, мне хочется тебя прибить, честное слово!

— Ранкорн пытался — как видишь, не получилось.

— Плохо пытался, — усмехнулся Стив и сразу же получил лёгкий тычок локтём в бок. — Эй, просто шутка! Что, как Валери? — Стив подобрал маленький камешек, сжал его в руке.

— На матче разобьёт нас — точнее, вас — в пух и прах, — нехотя ответил Аллан.

— Ну это очевидно… Послушай, я не хочу лезть в твои дела… — начал было Стив.

— Тогда и не лезь, — отрезал Аллан.

— Не планируй ничего завтра после занятий, — спокойно проговорил Стив, поймав непонимающий взгляд Аллана. — А как ты думал? Я буду тебе замену искать на матч?

— Ну я на это рассчитывал, — усмехнулся Аллан.

— Конечно, мне бы с загонщиком вопрос решить! И надо ж было вам вот так вот… — Стив швырнул камешек в озеро, наблюдая, как по поверхности воды разошлись и тут же исчезли тонкие круги. — Нашли время…

— Не нагнетай! Кто знал, что так всё получится.

— Куда уж нагнетать? Миа бесится, разговаривает со мной сквозь зубы, как будто это я во всём виноват! Ах да, и тренироваться она не будет, если ты в это время будешь на поле! — Аллан невольно закрыл глаза рукой, не зная, что на это ответить. — Мейсон — идиота кусок! — видите ли, не хочет тренироваться ни с одним кандидатом в загонщики, — Стив, казалось, расходился не на шутку, но Аллан просто молча слушал, понимая, что если Стив сейчас не выговорится, то Амелии вот это всё придётся слушать весь вечер. Не самая романтичная тема, надо признать… — И как, скажи мне, нам выходить на игру? Учитывая, что мадам Трюк разрешила провести всего три тренировки — да и те, — Стив поджал губы, старательно копируя голос мадам Трюк, — «под моим чутким контролем»!

— Ты хочешь, чтобы я извинился? — выдохнул Аллан, стараясь тщательно подбирать слова: Стив был последним, с кем хотелось ссориться. — Перед тобой, перед Мией или, может быть, перед Ранкорном?

— Только не впутывай меня в свои разборки с Мией, хорошо? — резко ответил Стив. — А от твоих извинений мне проще не станет: замены сами собой не найдутся и матч не отыграется!

Стив замолчал, вглядываясь в линию, разделяющую гладь Чёрного озера и неба. Он мог бы психануть, послать всё к основателям — а может, ещё дальше, — подняться и просто уйти, но нет! Тогда бы это был не Стивен Освальд — и Аллан это прекрасно понимал.

— Стив, — Аллан наконец нарушил эту давящую, подстрекающую на глупости тишину, — мне действительно жаль, что всё так вышло, но ты пойми — я не мог по-другому, — он повернулся, стараясь понять настроение Стива. — Как бы поступил ты?

— Да так же, как и ты, — немного помолчав, наконец ответил Стив. — Сделал что-нибудь на завтра? — он указал на лежащий уже на траве учебник.

— Шутишь? У меня вся ночь впереди!

* * *

— Алохомора! — прошептал Альберт, приставив палочку к самому замку: перемещаясь, ригель два раза щёлкнул, отпирая дверь. Альберт хмыкнул, ухватился за ручку, открыл дверь, пропуская Мейсона вперёд.

— Чёрт, а я и не думал, что всё так просто! — усмехнулся Мейсон, всматриваясь в темноту класса зельеварений.

— Тише! — Альберт запер дверь изнутри. — Стой здесь и слушай! Нам не нужны гости.

Мейсон кивнул, крепче сжав в руке палочку. Альберт аккуратно, стараясь ничего не задеть, прошёл к полке за преподавательским столом: он не раз видел, как после урока профессор Слизнорт именно туда ставил флакончики с образцами зелий, которые нужно приготовить на занятии. Альберт медленно провёл пальцами по пузырькам, прищурился, стараясь прочитать названия, но тщетно: глаза прекрасно видели белые наклейки на флакончиках, а вот что на них было написано — ни за что не разобрать!

— Быстрее, Альберт, мать твою! — нервный шёпот Мейсона способности видеть в темноте не добавлял, и Альберт, мысленно обругав Мерлина, Моргану, а заодно и Мейсона, прошептал:

— Люмос!

Зажмурившись на мгновение, Альберт открыл глаза, стараясь сфокусировать зрение на названиях зелий, написанных мелкими кругленькими буквами.

— Отличная идея, да! — чуть громче проговорил Мейсон.

— Помолчи! Дьявол, если б я ещё что-то понимал в этих зельях! — едва слышно ругнулся Альберт, перебирая тонкие пузырьки.

— Если нас поймают, нас отчислят... — не унимался Мейсон, то и дело озираясь по сторонам и прислушиваясь к тишине, царившей за дверью. — И тогда мой старик меня прибьёт...

— Не поймают, — бурчал Ранкорн. — Вот! Кажется, это подойдёт! — он быстро схватил флакончик с тёмно-синей, отливающей на свету серебром жидкостью, и, не погасив света, уверенно направился к двери.

Мейсон бросил быстрый взгляд на пузырёк в открытой ладони, поднял брови, всматриваясь в лицо Альберта.

— А если она того... — Мейсон как будто боялся произнести это вслух.

— Не того! Угомонись, Мейсон! — шикнул Альберт. — Пошли отсюда! Нокс!

Аллан, поставив наконец точку, отложил перо, поднял голову, сжал пальцами глаза, просидел так какое-то время, потом взглянул на часы: 5:47. Если он уснёт прямо сейчас, то сможет... проспать всё к чертям собачьим! Стив, почти шесть часов назад громко хлопнув учебником и толкнув его в сторону, сказал лишь: «К дьяволу! Не сдам — буду мести пол в Министерстве всю оставшуюся жизнь! Ну или чистить совятни», — улёгся на кровать, закутался в одеяло почти с головой, продолжая едва слышно бурчать про то, в каком гробу он видел энергетические центры и животного, и растительного происхождения, причём вместе с профессором Слизнортом. В этот же гроб полетели профессор Макгонагалл с созданием предметов из ничего и профессор Стебль со своими «поганками». Аллан вздохнул, несколько раз позвал Стива, напомнил, что до экзаменов осталось меньше двух месяцев, но, получив в ответ гневное ворчание, из которого самым приличным было слово «Отстань!», оставил это бесполезное занятие до утра.

Пододвинув к себе учебники Стива, он разорвал чистый лист пергамента на мелкие кусочки и, пробегая глазами по текстам глав, сделал закладки там, где есть хоть какая-то информация по темам Стива, зевнул, потянулся, посмотрел на мирно сопящего Стива: если разбудить его сейчас, то он успеет переписать хоть что-то, чтобы не схватить «Тролля» по всем трём предметам. Да и ворчания Стива точно не дадут ему уснуть.

— Стив… — Аллан подошёл к кровати Стива, потряс его за плечо. — Стив!

— М? — сонно покопошившись в одеяле, Стив перевернулся на другой бок, так и не открыв глаза.

— Давай поднимайся! Метла не ждёт!

— Какая к чёрту метла? — Стив приоткрыл глаза, стараясь, видимо, понять, кто он, где он и какой сейчас год.

— Которой ты будешь мести совиный помёт, если не встанешь!

— Послать бы тебя, — просопел Стив куда-то в подушку, перевернулся, сонным взглядом посмотрел на Аллана, — да, вижу, ты оттуда… — зевнул, уселся на край кровати, обхватив лицо ладонями. — Ты давно встал?

— Вчера в семь утра, — усмехнулся Аллан, садясь на стул — на кровать нельзя, потому что сам не заметишь, как примешь горизонтальное положение и уснёшь. — Я сделал закладки по твоим темам, до завтрака успеешь переписать.

— Тебе кто-нибудь говорил, что от недосыпа мозг перестаёт работать? И не только мозг... — Стив усмехнулся, поднял голову, указывая взглядом куда-то в область пояса Аллана.

— Обязательно приму к сведению твой бесценный опыт, — Аллан намеренно отчётливо произнёс каждое слово. — И да, всегда пожалуйста!

Стив наконец-то встал с кровати, потянулся, подошёл к столу, пролистал учебник, присвистнул:

— Чё-ё-ё-ёрт, мне с этим и до завтра не управиться! Ладно… — уселся, достал чистые листы пергамента и перо, вздохнул, нащупал пару шоколадных конфет в первом, всегда открытом ящике стола, развернул их и не глядя отправил в рот обе.

Аллан пересел на подоконник, прислонившись затылком к холодному стеклу, прикрыл глаза. В этом году он сделал для себя открытие: стоило не поспать ночь, и к середине следующего дня появлялась противная ноющая боль под коленками, от которой не было спасения до тех пор, пока не поспишь хотя бы несколько часов. Вот и сейчас он вновь ощущал её — сегодня даже раньше, чем обычно, — ведь спать хотелось до одури. Животворящий эликсир в таких случаях работал безотказно — хоть и недолго, — но где его теперь взять? Последний пузырёк они со Стивом выпили в начале прошлой недели, и дай Бог, чтобы мистер Освальд прислал ещё парочку до экзаменов. Хотя, если Аллан ничего не путал, у Стива должен был остаться ещё один — на самый крайний случай.

Солнце едва проглядывало сквозь высокие деревья Запретного леса, но ощущения, что наступил новый день, не было. После завтрака — Заклинания, потом Зелья, следом Трансфигурация — и все спаренные! — а Аллан сидел и не мог посчитать, во сколько сегодня он будет свободен, да и будет ли вообще! На тренировке быть надо — если, конечно, мадам Трюк не будет против, — ведь Стив зачем-то на него рассчитывает. После ужина — к мадам Помфри, и если вчера он просто сверил со списком имеющиеся зелья, выписав на отдельном листе зелья, которые заканчивались, а на другом — составив список ингредиентов, необходимых в новом учебном году, то сегодня он точно так просто не отделается. Хорошо бы, например, разложить карточки студентов в алфавитном порядке, да и то он не был уверен, что к вечеру вспомнит правильный порядок букв.

Аллан очень надеялся, что когда он придёт вечером на отработку к мадам Помфри, то ещё раз увидит Валери, но она появилась почти под конец ужина, вызвав неподдельную радость у игроков слизеринской команды: Марк — и откуда в нём столько резвости? — подвинул Итана и Терри разом, чтобы она могла сесть между ним и Эмметом, а сидящий напротив них Филип наполнил её кубок тыквенным соком. Валери села и, улыбнувшись, поблагодарила Филипа. Эммет что-то шепнул ей на ухо, а она легонько ткнула его локтём в бок. Взяв приборы, Валери отрезала кусочек ростбифа, отправила его в рот и больше к нему не притронулась. К тыквенному соку, к слову, тоже.

Аллан, украдкой наблюдавший за их столом, встретился с ней взглядом: Валери кивнула ему, улыбнулась и опустила глаза. А он был просто рад, что с ней всё хорошо.

— Заклинания готовы, чёрт побери! — Стив резко захлопнул книгу, заставляя Аллана вынырнуть из дремоты. — Если получится, успею на втором уроке написать Зелья. Чего там по Трансфигурации, кстати?

— Создание предметов из ничего.

— Ты сделал?

Аллан приоткрыл глаза, взмахнул палочкой — на подоконнике рядом с ним появилась небольшая зелёная подушка; Стив хмыкнул, Аллан посмотрел на результат своих стараний, покачал головой:

— Ну будем считать, что сделал, — Аллан положил подушку под голову, закрыл глаза — наколдовать-то он хотел плакат с изображением Софи Лорен, который прошлым летом занимал видное место в кабинете отца…

Стив открыл учебник по Трансфигурации, ещё раз перечитал правила создания предмета из ничего, пересмотрел записи с последнего занятия, мысленно пожелал профессору Макгонагалл долгих лет жизни и директорское кресло Хогвартса и решил, что сегодня вечером обязательно потренируется в этом заклинании с Амелией.

Потренируется, как же! Сегодня вообще вряд ли получится встретиться с Амелией, ведь после занятий его ждёт тренировка, и всё бы ничего, но такого напряжения, которое вчера царило между игроками, не было ни разу за всё время. Может быть, сегодня что-то изменится? Стив очень на это рассчитывал. Ну не будет же он всю тренировку следить за тем, чтобы Мейсон в очередной раз не поцапался с Алланом, а Миа — пошли ей Мерлин благоразумия! — не капризничала: «хочу-не хочу», «буду тренироваться-не буду, если он будет на поле»! Да может, мадам Трюк дальше раздевалки Аллана не пустит! Стив вздохнул, стараясь взять себя в руки — тренировка ещё не началась, а он уже мысленно завёлся не на шутку. И это он ещё с запасными не определился…

— Ты чего задумался? — Аллан, удивлённый тишиной в комнате, резко открыл глаза.

— Как насчёт помириться с Мией? — неожиданно спросил Стив, откладывая в сторону учебник.

— Я с ней не ссорился, — ответил Аллан и, спрыгнув с подоконника и бросив на плечо полотенце, вышел из комнаты.

Стив покачал головой: и вот о чём с ними можно говорить?

* * *

— Тебе не кажется, что это уже слишком? — Мейсон протёр очки краем футболки и, посмотрев сквозь линзы, зачем-то подул на них перед тем, как водрузить на нос.

— О чём ты? — Альберт лежал на кровати, смотрел в потолок, крутя в руках флакончик с зельем.

— Просто не понимаю, зачем тебе это, — глухо проговорил Мейсон. — Одно дело, на игре, случайно, бладжером или взять в тиски, а другое… Нас отчислят к чёртовой матери, Альберт!

— Нас отчислят к чёртовой матери, Альберт! — передразнил его Альберт, поднимаясь с кровати. — Вчера ты был посмелее. Струсил?

— Да при чём тут струсил! — Мейсон резко поднял голову, удивлённо посмотрев на Альберта.

— А что тогда?

— А если она ненароком шлёпнется с метлы? Она ж убьётся!

— Ой, ну сломает пару рёбер, что с того? — отмахнулся Альберт, наблюдая за тем, как Мейсон снял очки и снова начал нервно тереть линзы футболкой. — На матче за Кубок будут присутствовать представители ведущих команд, и раз уж стараниями Трюк и декана я не смогу играть, я готов на всё, лишь бы она не получила ни одного приглашения на отборочные! Да и почему бы Къюру нервишки не потрепать перед экзаменами? Того и гляди, что-нибудь завалит, — казалось, Альберт получал удовольствие от одной только мысли об этом. — Тем более, мы этого делать не будем, всё сделает Миа.

— Ты что, говорил с ней? — Мейсон посмотрел на него, стараясь сфокусировать зрение.

— Нет, ты с ней поговоришь, — спокойно ответил Альберт.

— Да она и говорить со мной не станет!

— Конечно, станет, да и сам посуди, с кем ей ещё говорить: на Къюра она теперь обижена, Стив-идиот дальше квиддича и юбки Боунс ничего не видит, и, как ты думаешь, если она с Къюром не помирится до матча, кого из них выберет Освальд?

— Да не пойдёт она на такое! — полным негодования голосом выкрикнул Мейсон.

— Мейсон, что ты как маленький? Пойдёт, как миленькая пойдёт! Ты уж постарайся, а там, говорят, общая пакость сближает, — Альберт поднял брови, усмехнулся. — Да и в жизни на вас никто не подумает! На меня — могут, на вас — нет. А может, она после случайной травмы, за которую я, кстати, вчера, как проклятый, вручную каждый сантиметр тренерской мыл, не отошла, вот и не удержалась на метле.

— Не знаю, Альберт, не знаю, — Мейсон покачал головой. — Всё это очень дурно пахнет. Азкабаном пахнет.

— Конечно, авроров нагонят, дело заведут… — Альберт открыл шкаф и, завернув флакончик с зельем в носок, осторожно положил его между других вещей. — Нет, если ты боишься, я сам подойду к Мие, поговорю с ней — ей сейчас поддержка не помешает.

— Ещё чего, — глухо отозвался Мейсон.

— Ну вот, — улыбнулся Альберт. — Идём, опоздаем на завтрак.

* * *

Миа долго лежала в кровати, слушая возню Доркас Медоуз и не открывая глаз. Доркас сначала шелестела листами пергамента, потом громко прошлась от стола к окну, порылась в сумке, вернулась к столу, начала выдвигать ящики, пытаясь что-то в них найти.

Доркас Медоуз — высокая черноволосая девчонка с большими тёмными глазами и выступающими скулами — была на два года младше Мии и вот уже год жила с ней в одной комнате. Миа немного удивилась, когда в сентябре Доркас поселили именно с ней — студентов четвёртого курса не селили с шестым, да ещё и в комнату, где могли жить всего два волшебника — обычно такая привилегия была доступна лишь шестому и седьмому курсам, чтобы выпускники могли сосредоточиться на учёбе и предстоящих экзаменах. Но Миа особо не расстроилась — с однокурсницами она дружбы как таковой не водила, посвящая свободное время квиддичу и общению с игроками сборной факультета, именно так она сблизилась с Алланом и Стивом. Из предметов Миа интересовалась разве что Изучением древних рун, немного Травологией и Уходом за магическими существами, чего не скажешь о Доркас.

Медоуз, казалось, интересовало всё, особенно что было связано с защитой от тёмных искусств, трансфигурацией и заклинаниями. А её знания порой действительно восхищали, ведь при необходимости не Миа помогала Доркас с учёбой, а совсем наоборот. Поэтому жили они довольно мирно, не ссорились по пустякам, ничего не делили, в души друг к другу не лезли, и Мию это больше чем устраивало.

А вчера после ужина Доркас просто отодвинула полог кровати Мии, забралась к ней, осторожно погладила по голове свернувшуюся калачиком и обнимающую руками подушку Мию. Доркас утешала её, просила не плакать, а Миа не могла сдержаться: было так противно, больно, безнадёжно. Если так будет и дальше, то к чёрту эту взрослую жизнь — лучше бы она навсегда осталась ребёнком! Миа не могла понять, что же она делает не так, а Доркас слушала её всхлипы и несвязные причитания, гладила по голове и не могла объяснить. Миа клялась и божилась, что больше никогда не подумает, не посмотрит, не подойдёт, не заговорит, не сядет рядом, не станет играть на одном поле и прочие «не», а Доркас, слушая её, молча кивала. Так Миа, кажется, и уснула, тихо плача, сжимая подушку и чувствуя руку Доркас на своих волосах.

— Что ты шумишь? — Миа сонно отодвинула полог, потёрла глаза.

— Я точно помню, что вчера положила его на стол!

— Кого?

— Колесо жизненного баланса и успеха, — Доркас судорожно перебирала листы в последнем ящике. — Если сегодня сдам его Ваблатски, можно рассчитывать на дополнительные баллы.

— Ну если успеха, то я не брала! — Миа встала, потянулась, подошла к зеркалу. Да, вчерашний день это не просто показал.

Миа посмотрела в зеркало и едва не сказала себе: «Я тебя не знаю, но давай хоть расчешу». Ночь под кодовым названием «Больше никогда не…» плавно перетекла в утро с тем же названием. Хорошо, что после завтрака у Мии будет чуть больше полутора часов — переписать перевод рун начисто она точно успеет. Только вот у кого бы списать хотя бы своими словами эссе по трансфигурации? Квирелл, скорее всего, не даст, а Локонс сам будет искать, у кого списать. Хотя если порыться, то она сможет найти прошлогодние черновики Аллана — она старательно бережёт их, ведь они не раз её выручали.

Расчесывая волосы, Миа прекрасно понимала, что делать не хотелось ничего, хотелось просто лежать и ныть. Да, если бы каждый раз, когда было неприятно и больно, она бы садилась и делала домашнее задание, то сейчас была бы лучшей ученицей курса. Ведь лежать хныкать и жалеть себя, красиво обняв подушку и свернувшись калачиком, куда проще. Как будто на тебя сверху смотрит не просто кто-то, а именно он — единственный и неповторимый источник твоих страданий — и, сразу же поняв, как тебе плохо, бежит извиняться и признаваться в любви. Миа потрясла головой, засмеялась, заметив, как Доркас перестала рыться в столе, осторожно повернула голову, непонимающе посмотрев на неё, спросила:

— Ты как вообще?

— Сносно, — глухо ответила Миа.

— Хватит уже, Миа! — Доркас села на кровать, внимательно посмотрев на неё в зеркало. — Сколько можно себя изводить? На нём что, свет клином сошёлся?

— Может и сошёлся, — опустив глаза, едва слышно проговорила Миа. — Просто я не понимаю, что со мной не так?

— Да не с тобой, дурочка! — Доркас улыбнулась. — Это с ним не так. Давай помогу с волосами.

Миа подняла глаза, улыбнулась, кивнула. Доркас достала палочку, подошла к ней, прошептала какое-то заклинание, и волосы Мии заплелись в две тугие косы.

— Спасибо, — Миа повертела головой, рассматривая себя в зеркале, — только опухшие заплаканные глаза портили всю красоту. — Мне очень нравится.

— Вот и хорошо! Попробуй не думать о нём хотя бы немного.

Миа усмехнулась: как будто она не пробовала! Она заставляла себя не думать, старалась перевести мысли — и сразу же возвращалась к событиям вчерашнего дня. Точно кадры, в голове возникали отрывки: вот он несётся за ней вниз так, точно от её жизни зависит его собственная, вот он хватает Ранкорна, яростно, грубо, вот его спина, на которую Миа с огромным удовольствием смотрела бы при других обстоятельствах, но всё же именно она тогда капает на порез настойкой бадьяна, капает и морщится, потому что рана шипит так, словно во флакончике никакой не бадьян, а самая настоящая кислота! А вот он снова притворяется идиотом, говоря какой-то бред о жизни и здоровье этой… И как же хочется — хотя бы мысленно — обозвать её самыми грязными словами, но Мие кажется, что ни одно из этих слов не охарактеризует натуру мисс Брентхарт. Боже-Мерлин-Моргана и все остальные, в которых Миа никогда не верила, сделайте так, чтобы Валери просто исчезла, провалилась в ад-нифльхейм-тартар — да куда угодно! Докажите, что вы существуете!

Но хуже всего, думала Миа, умывая лицо, что факультет снова наполнится слухами, глумливыми шепотками, заинтересованными взглядами… Теперь у чёртовых сплетниц веселья до конца семестра! Миа вздохнула: когда дома ломался телевизор, мама от скуки начинала рассказывать папе, сколько стоило платье миссис Ринкл и кто на самом деле его купил. Здесь было то же самое, только постоянно, потому что телевизора не было.

— Акцио, колесо жизненного баланса и успеха! — громко сказала Доркас, взмахнув палочкой.

— Долго же ты думала, — улыбнулась Миа, наблюдая, как исчерченный лист пергамента вылетел из тоненького просвета между столом и стеной. — И как он туда попал?

— Мерлин его знает! — радостно ответила Доркас, пряча пергамент в сумку. — Идём?

— Идём, — выдохнула Миа, ещё раз посмотрев на себя в зеркало.

* * *

— Что читаешь? — Мейсон, перескочив через подлокотник, плюхнулся на диван рядом с Мией, улыбнулся. В общей гостиной Когтеврана было на редкость пусто.

— Чего тебе, Мейсон? — Миа, зажав пальцами страницу, закрыла книгу, повернула голову, но смотрела точно сквозь него.

— Ничего, просто стараюсь быть милым, — Мейсон заметил, как Миа недоверчиво приподняла бровь. — Слушай, — он наклонился вперёд, потянулся к разложенным на столике пергаментам, — ты уже сделала перевод по Рунам?

— Не трогай! — она легонько ударила его по руке, быстро собрала все пергаменты в стопку и убрала их подальше от Мейсона.

— Ох, ладно… Чёрт! — Мейсон на мгновение замолчал, будто раздумывая, что делать дальше, затем совершенно непринуждённо продолжил: — Как Аллан? Альберт сожалеет, что всё так вышло...

— Если тебе так интересно... — Миа не сдержалась, и Мейсон, заметив, как дрогнули её губы, самодовольно улыбнулся, но в следующую секунду его лицо приобрело самое сочувственное выражение, — спроси об этом у него! И оставь уже меня в покое...

— Прости, я не хотел… правда, — он медленно поднялся с дивана и едва слышно, ни к кому не обращаясь, проговорил: — И что ты в нём нашла?

— Что? — Миа подняла голову, отчётливо услышав только последнее слово.

— Что? — Мейсон обернулся, вопросительно вскинув брови.

— Что ты только что сказал?

— Я говорю, Стив просил передать, чтобы перед тренировкой ты за ним зашла.

— Нет, ты что-то другое сказал!

— Тебе послышалось, — пожимая плечами, произнёс Мейсон и быстро ушёл.

Миа глубоко вдохнула, выдохнула, открыла учебник по трансфигурации, но вместо текста домашней главы в голове вертелись, перебивая друг друга, вопросы. Зачем перед тренировкой заходить за Стивом? Уж не хочет ли он помирить её и Аллана? Может быть и хочет, вот только Мейсон — последний, кого бы Стив стал о чём-то просить. Да и виделись они за завтраком, и Стив, кроме как «Привет, ты как?», больше ничего не сказал. Нет, не будет она за ним заходить.

* * *

Стив в сопровождении мадам Трюк вышел на поле, держа в руках ящик с мячами, оглядел команду: на месте были все, даже запасные.

— Нет-нет, мистер Къюр, вы больше не играете! — строго сказала мадам Трюк, увидев Аллана с метлой в руке. — Я вообще не понимаю, что вы здесь делаете.

— Пожалуйста, мэм, — взмолился Стив, опуская ящик на траву, — хотя бы сегодня и в пятницу, я чисто физически не справлюсь с подготовкой двух запасных.

— Мистер Освальд, вы ставите меня в крайне неловкое положение!

— Профессор, — тут уже не выдержал Карадок Дирборн, которому «выпала честь» заменить Аллана на матче, — пожалуйста, мне действительно это необходимо.

— Что ж, — мадам Трюк немного помолчала, — если это вам так уж необходимо, но только сегодня!

— Спасибо, мэм, — в один голос ответили Стив и Карадок. Мадам Трюк вздохнула и направилась к трибунам, заняв место в середине последнего ряда, там, где ей было бы хорошо видно всё, что происходит в воздухе.

— Это не честно! — не сдержался Мейсон. — Альберту, значит, нельзя...

— Закрой рот! — выдохнул Стив, поворачиваясь к Мейсону. — Иначе…

— Иначе что? — усмехнулся Мейсон.

— Иначе придётся сделать ещё одну замену. — Крис грубо сжал плечо Мейсона, улыбнулся. — Пора начинать, капитан.

Мейсон постарался стряхнуть со своего плеча руку Криса, но тот вцепился в него намертво и отпустил только тогда, когда Стив открыл ящик, передавая ему квоффл.

— Поиграйте с Карадоком, — он обратился к Крису и Эдди, — сначала помягче, потом как положено. Аллан, побудь с ним на кольцах.

Он кивнул и, оседлав метлу, взлетел, Крис, Эдди и Карадок последовали за ним. Аллан крепче сжал метлу: колени отказывались слушаться, спать хотелось до одури, а тёплый майский ветерок не бодрил вовсе.

— В такой глубокой заднице мы ещё не были! Посмотри на них, — Мейсон указал на переминающихся с ноги на ногу запасных загонщиков, — нам ни за что не выиграть, Стиви!

— С таким настроем — конечно, Мейси! Я ставлю на Райана Корнера.

— Отдавай себе отчёт, капитан! Не в настроении дело, а в том, что Корнер никогда не сравнится с Альбертом.

— Альберт сам виноват, — резко произнёс Стив. — А Райан, в отличие от остальных, если ты не помнишь, играл за тебя год назад, когда ты три дня провалялся в Больничном крыле. Что там было? Не получилось покормить огнекраба? Или камешки на панцире покоя не давали? ⁽¹⁾

— Да помню я! — насупившись, ответил Мейсон. — Но тогда мы играли с пуффендуйцами.

— А сейчас со слизеринцами, — усмехнулся Стив. — Потренируй Райана, расскажи ему, покажи, как правильно — он сможет, просто дай ему понять, что ты видишь в нём достойную замену Альберту. Он, в отличие от Альберта, хорош на защите. Миа, чего стоишь? — крикнул он, выпустив снитч. Шарик взлетел, на мгновение задержался у лица Стива, потом покружил вокруг Мии, точно дразня её, и рванул вверх, скрывшись из виду. — Давай на метлу, снитч сам себя не поймает!

Миа фыркнула, но послушно оседлала метлу и, взмыв в воздух, пронеслась мимо колец, стараясь не обращать никакого внимания на Аллана, взлетела выше, внимательно оглядывая поле. Снитча и близко не было видно.

Стив наконец выпустил бладжеры, вскочил на метлу, резво взлетел в сторону охотников, вмиг нагнал Эдди, перехватил у него квоффл и что было силы отправил его в левое кольцо. Аллан, резко развернувшись, отбил мяч помелом. Мейсон, проводив его взглядом, вздохнул, помотал головой и направился к Корнеру.

— Корнер, играешь ты, остальные пока свободны. Битой себя не зашибёшь?

— Себя — нет, — равнодушно ответил Райан.

— Тогда полетели! — сказал Мейсон и рванул с места, Райан последовал за ним.

— Сегодня оба на защите, — крикнул Стив, подлетев ближе к Мейсону и Райану. — Смотрите в оба!

— Слушай, на матче нам нужно вывести из игры одного из охотников, — произнёс Мейсон, когда Стив оказался на достаточном от них расстоянии. — И логичнее всего, если им станет Эммет, — Райан бросил на него недоверчивый взгляд. — Без капитана команда теряется. Кстати, Стиву необязательно об этом знать.

Райан неуверенно кивнул, немного отлетев от Мейсона ближе к кольцам, где развернулась нешуточная борьба за квоффл между Крисом и Стивом. Видимо, сегодня Стив играл роль вражеского охотника по отношению к Крису и Эдди. Мейсон же держался на расстоянии от охотников, при этом выискивая глазами бладжер. А искать пришлось недолго: мяч летел по диагонали в его сторону, и Мейсон, повернувшись с силой отбил его. Бладжер пролетел в нескольких сантиметрах от уха Аллана, он, успев пригнуться, резко развернул метлу, увидев невдалеке Мейсона и внимательно наблюдавшего за ним Райана.

— Ой, прости, — усмехнувшись, Мейсон поднял руки вверх в извиняющемся жесте. — Я не специально!

Аллан хмыкнул, повернулся обратно, сонливость как рукой сняло: да, с такими «друзьями» и соперников не надо!

Мейсон нашёл глазами Мию, медленно облетающую поле, покружил на расстоянии от неё, высматривая бладжеры, в то время как Райан шустро отбил мяч, летевший прямо в спину Криса.

— Хорошо! — крикнул Стив, отправляя квоффл в среднее, в этот момент не защищённое кольцо, но Карадок, успев отлететь от правого кольца, отбил мяч рукой, отправив его точно в руки Эдди. Эдди сделал пас Крису, но Стив перехватил мяч и, уворачиваясь от Криса, атаковал левое кольцо, попав чётко в плечо заслонившего кольцо Аллана.

— Спасибо, друг! — кивнул Аллан, размяв плечо круговыми движениями.

— Жить будешь! — засмеялся Стив и громко добавил: — Освободи кольца! Пусть Карадок сам! — Аллан послушно отлетел в сторону. — А вы, ребятки, задайте ему! — обращаясь к Крису и Эдди, Стив махнул рукой в сторону Карадока.

Карадок посерьёзнел, приготовился отбивать удары по кольцам. Аллан внимательно наблюдал за ним: да, он неплохо справлялся. Может быть, нужно было уступить ему место вратаря ещё в сентябре? Может быть, подумал Аллан, но тут же мысленно возвратился к Валери. И всё-таки хорошо, что не уступил…

Аллан развернул метлу, увидев устремившуюся куда-то к соседним кольцам Мию, а за ней, держась на расстоянии, летел Мейсон.

Миа выставила вперёд руку, придвинулась ближе к держаку, крепче зажав рукоять коленями, спикировала немного вниз, уворачиваясь от бладжера, грудью почти легла на метлу и, ускорившись настолько, насколько могла, схватила снитч. Замедлившись, она подняла руку вверх, едва не получив удар бладжером в левый бок: Мейсон вовремя среагировал и просто снёс мяч битой, отправляя его в стремительный полёт куда-то в сторону. Миа кивнула ему, он улыбнулся.

— Мисс Брамс поймала снитч! — усилив голос сонорусом, объявила мадам Трюк. — Перерыв! Продолжим через десять минут! Всем спуститься на землю!

Оказавшись внизу, Стив похлопал по плечу Карадока, похвалил Райана, улыбнувшись, попросил Мию повторить свой успех в воскресенье и с чувством выполненного долга уселся на траву, выдохнул. Кажется, всё более-менее налаживается, по крайней мере у них есть шанс достойно отыграть матч.

— Я думаю, дальше мистер Дирборн справится сам, — подойдя ближе, сказала мадам Трюк и, обращаясь уже к Аллану, добавила: — Вы можете быть свободны, мистер Къюр.

— Но, мэм… — запротестовал было Стив, но мадам Трюк окинула его суровым взглядом. — В пятницу хотя бы можно?

— Не наглейте, мистер Освальд, — поджав губы, проговорила мадам Трюк. — Поживём-увидим.

— Слушай, — уходя, шепнул Аллан Стиву, — если вдруг я сейчас усну, разбуди меня хотя бы к ужину. — Стив молча кивнул.

Миа, услышав его слова, пристально посмотрела на него, хмыкнула, отвела глаза в сторону. Была ли она рада, что мадам Трюк, мягко говоря, попросила его уйти? В какой-то степени, да, потому что находиться рядом с ним не было сил. Она отвернулась, поймав торжествующий взгляд Мейсона.

Возвратившись в комнату, Аллан, не раздеваясь, рухнул на кровать, уткнулся лицом в подушку и просто уснул.

* * *

— Ты сегодня на высоте! — Мейсон будто специально поджидал её у двери в женскую раздевалку. — Вселяешь веру в победу.

— Снова ты… — Миа обернулась на мгновение, но, цокнув языком и закатив глаза, отвернулась, ещё раз проверив, все ли свои вещи она положила в шкафчик, захлопнула дверцу и быстрым шагом вышла из раздевалки, не обращая никакого внимания на Мейсона.

— Подожди, Миа, стой! — он потянулся к ней, пытаясь схватить её за руку, но понял, что не стоит этого делать, когда Миа развернулась, раздражённо посмотрев на него, и Мейсон, замешкавшись на мгновение, опустил взгляд и кое-как выговорил: — Прогуляемся? До ужина ещё около часа.

— Прогуляемся? С чего это вдруг?

— Просто, — Мейсон заломил руку за затылок, склонил голову, улыбнулся, — теперь наконец я могу хоть предложить тебе прогуляться.

— А раньше не мог? — Миа не смогла не усмехнуться.

— Это сложно, знаешь ли, когда рядом с тобой почти всегда… — Мейсон замолчал, поймав её взгляд. — Так что?

— Нет, — бросила Миа, развернулась, направляясь к двери, ведущей в холл школы.

— Почему? — Мейсон старался не отставать от неё.

— Ты меня бесишь, Мейсон!

— Я же тебя не на свидание зову! — выпалил он. — Нужно поговорить.

— Ладно, — сквозь зубы проговорила Миа, остановилась, повернулась, глядя на него в упор. — Ты же не отстанешь, да?

Мейсон кивнул, постарался улыбнуться, но уголки губ лишь нервно дёрнулись.

— Идём, — в этот раз он всё же взял её за руку чуть выше запястья и потянул за собой.

Быстро преодолев длинный коридор, они поднялись на пятый этаж, прошли к узенькой лестнице в середине холла, поднялись ещё на два этажа.

— Куда ты меня тащишь? — Миа наконец вырвала свою руку из его ладони, остановилась, сложив руки на груди.

— Туда, где нас никто не услышит. Почти пришли… — Мейсон остановился, осторожно приоткрыл дверь и, убедившись, что никого нет, вошёл в Астрономическую башню, стал напротив окна, обернулся, желая удостовериться, что Миа последовала за ним.

Мейсон присел на подоконник, жестом приглашая Мию сесть рядом, но она лишь подошла немного ближе, скептически подняла брови, сжав губы в тонкую полоску. Мейсон молча посмотрел на неё, хмыкнул, снял очки, зачем-то посмотрел сквозь линзы, протёр их краем футболки, водрузил на нос, снова посмотрел на Мию.

— И? — наконец не выдержала Миа.

— Да… — задумчиво произнёс Мейсон, прищурив глаза. — Каков шанс на победу, если команда лишится двух охотников?

— Что за вопрос!

— Так каков?

— Практически без шансов. Только если… — начала было Миа, но сразу же замолчала, удивлённо посмотрев на Мейсона.

— Продолжай!

— Только если ловец, например, поймает снитч до того, как команда-соперник начнём вести в счёте. Но ещё нужно учитывать суммарное количество очков за все матчи.

— Но ведь ты поймаешь снитч до того, как Слизерин начнёт вести?

— Я не пойму, к чему ты клонишь, и мне не нравится этот разговор, — Миа хотела было развернуться и уйти, но Мейсон, вскочив, успел схватить её за руку.

— Послушай, нам не выиграть этот матч в таком составе: Корнер — бездарь, который держит в руке биту и боится, что сам себя приложит ею по чём-нибудь; Дирборн — широкий, как библиотечный шкаф, и такой же неповоротливый! — он не выпускал её руку из своей ладони, сильнее сжимая её пальцы.

— Это просто матч, Мейсон! А вы носитесь с ним, будто от победы зависит ваша жизнь!

— И тебе не жаль своих стараний? Мы боремся за кубок только благодаря тебе! — с жаром сказал Мейсон.

— Хорошо, что ты предлагаешь? — Миа наконец вырвала свои пальцы из его руки. — Вырубить их всех бладжером?

— Зачем же так грубо? — усмехнулся Мейсон. — Есть множество способов: Эммета, например, я возьму на себя…

— От меня-то ты чего хочешь? Чтобы я невзначай, но с разгона влетела в Марка? — эта идея показалось настолько глупой, что Миа невольно усмехнулась.

— Даже представлять этого не хочу, — сквозь смех проговорил Мейсон. — Знаешь, у меня есть немного зелья рассеянности, и если бы как-нибудь напоить им, например, Валери…

Миа изменилась в лице, медленно повернула голову, посмотрев на него округлившимися глазами, стараясь понять, шутит он или говорит серьёзно.

— И об этом ты хотел поговорить?

— И об этом тоже.

Миа, покачав головой, засмеялась, громко, заливисто, до выступивших в уголках глаз слёз.

— Ох, не на тот факультет тебя распределили, Мейсон, не на тот! — Миа смеялась, вытирая слёзы тыльной стороной ладони. — Сам придумал или Альберт подсказал? Ну да не важно! Ты с этим как-нибудь сам, а я играю честно. И если мы не сможем победить, значит, такие уж мы игроки!

— И то верно, — грустно усмехнувшись, наконец проговорил Мейсон. — Да, ты права! Прости, голова кругом из-за этого дурацкого матча… — покачал головой, снова посмотрел на Мию, постарался улыбнуться — не получилось.

Миа вздохнула, направилась к лестнице и, спустившись на одну ступеньку, отчётливо услышала:

— Хотя, знаешь, я думаю, Дирборн справится — его ведь интересует игра, а не Валери!

— Какой же ты урод, Мейсон Кук! — повернувшись и посмотрев прямо в его глаза, произнесла Миа, отчётливо выговаривая каждое слово.

— Пусть так, — Мейсон выдержал её взгляд, — но я хотя бы не строю из себя святошу! Не подыгрываю соперникам! Я ненавижу твоего дружка за то… — Мейсон резко замолчал, подойдя к ней почти в упор.

— Ну, говори! — Миа продолжала смотреть в его глаза.

— За то, что он тебе нравится! — сквозь зубы проговорил Мейсон и, стараясь не задеть её, быстро спустился по ступенькам.

1) Огненный краб, также огнекраб, напоминает большую черепаху с панцирем, усыпанным драгоценными камнями. При нападении он извергает пламя из задней части туловища.

Вернуться к тексту

Миа ковыряла ложечкой овсянку, понимая, что эту безвкусную кашу не делает слаще даже апельсиновый джем. А ведь когда-то овсянка была её любимой кашей… Или просто мама как-то по-другому её готовила, с любовью, что ли?

Миа вздохнула и, отодвинув тарелку с кашей, принялась за тост с маслом, отпила какао. Мейсон зачем-то сел рядом, но, слава Мерлину, он даже не пытался заговорить с ней. Альберт сидел напротив Мейсона, жевал свой омлет с беконом и заметно нервничал: письмо, которое отправил профессор Флитвик, уже должно было дойти к его родителям, более того, уже и ответ должен прийти, но вчера он ничего не получал. Значит, сегодня точно получит и, судя по его лицу, не только письмо...

Миа вздрогнула, когда серая сова пролетела мимо неё, устремившись в сторону Аллана и Стива, и, ухнув, села около тарелки Аллана, протягивая ему небольшой квадратный свёрток. Аллан взял его, взглянул на адрес отправителя и, как будто колеблясь, открыть письмо сейчас или всё-таки потом, отломил сове кусочек тоста. Птица клюнула его в руку, схватила из тарелки ломтик бекона и улетела прочь. Аллан всё-таки распечатал письмо, пробежал глазами по кругленьким, немного пузатым буквам:

Здравствуй, дорогой сын!

Я получил письмо от профессора Филиуса Флитвика, в котором он подробно изложил твои злоключения в это воскресенье. Наверное, я должен тебя поругать, Аллан, но почему-то рука не поднимается. Да, когда ты наконец-то вернёшься домой, тебя ждет долгий разговор о том, как правильно реагировать на идиотов. Но к этому моменту я, скорее всего, остыну, так что напомни мне, чтобы я тебя поругал, хорошо? Опять же, если там замешана девушка и ты заступился за неё, то можешь не напоминать. Кстати, что это за девушка?..

Аллан быстро свернул письмо, решив дочитать его позже. Интересно, что же такого (а главное — зачем!) профессор написал о Валери? Теперь расспросов со стороны отца не избежать, а ведь рассказывать-то нечего!

Сразу же после первой совы в Большой зал ворвались ещё около десятка птиц. Пролетая над столами, они выискивали адресатов своих посылок. Две совы подлетели к слизеринскому столу: ястребиная сова на лету бросила конверт почти в тарелку Нарциссы, а огромная ушастая сова села около Валери, демонстрируя ей свою ношу.

Валери обрадовалась и, вынув из клюва веревочку, к которой была привязана небольшая коробочка, погладила сову, которая была совсем не против таких нежностей, каждый раз подставляя голову под её ладонь.

— Ты голоден, Дюрер? Ты можешь съесть всё, что тебе понравится, — Валери пододвинула тарелку ближе к птице, — ну же, мальчик. Что ты там мне принёс?

Валери сняла упаковочную бумагу, открыла коробочку, достала хрустальный шарик, и, как только он оказался на её ладони, тонкие молнии разошлись от стенок, сошлись в центре шарика, и через мгновение там появилась веточка с пятью бутонами. Один за другим они начали распускаться, превращаясь в розовые цветы в форме сердца. Валери улыбнулась, внимательно наблюдая, как лепестки сердечек раскрылись посередине, показывая второе, уже белое, сердечко.

— Как красиво, Валери, — выговорила Нарцисса, не отводя взгляда от шара. — Это бегония?

— Нет, это наша с папой дицентра, — ответила Валери, позволяя Нарциссе рассмотреть папин подарок, — мы посадили её на пасхальных каникулах, и я переживала, что не увижу, как она зацветет. — Валери поднесла шарик к лицу, надеясь вдохнуть аромат цветка.

— Смотри, в коробочке записка, — заметила Нарцисса.

Валери взяла записку, прочитав всего несколько строк:

Дицентра зацвела в воскресенье утром, и я не мог не прислать тебе её. Я верю в тебя, Mausi⁽¹⁾, всё будет именно так, как нужно. Люблю, папа.

Нарцисса, отломив кусочек тоста, положила его в рот и, вскрыв конверт, развернула письмо. Пробежав глазами по ровным строчкам, она быстро свернула письмо, встала из-за стола и, не сказав ни слова, ушла.

Валери даже опомниться не успела, как Нарцисса скрылась из виду. Быстро сложив папин подарок в коробочку, Валери встала, мельком взглянула на часы — до первого урока оставалось каких-то десять минут — и направилась за Нарциссой.

Миа, украдкой наблюдавшая за ними, повернула голову, в надежде вновь посмотреть на Аллана, но увидела только полуулыбающегося Мейсона. Интересно, Аллан всегда садился лицом к слизеринскому столу или она только сейчас стала это замечать?

— Идёшь на урок? — голос Мейсона прозвучал у самого её уха, заставив быстро посмотреть на часы — семь минут до начала занятий.

— Иду, — нехотя ответила она и, сделав ещё глоток какао, встала. Выйдя из-за стола, Миа накинула на плечо сумку с учебниками и направилась к выходу из Большого зала. Мейсон шёл следом, стараясь не отставать. Вдруг Миа резко остановилась, повернулась и, загадочно улыбнувшись, посмотрела на Мейсона.

— Что такое? — как-то несмело спросил он.

— Знаешь что, а я согласна, — как можно непринуждённее сказала она.

Мейсон, хмыкнув, склонил голову на бок, стараясь понять, шутит она или говорит серьезно.

— Или ты передумал? — быстро проговорила Миа.

— Отчего же? — он, посмотрев по сторонам, осторожно взял Мию под руку, направляя в сторону класса Трансфигурации. — Нет, конечно, сегодня и попробуем.

— Сегодня? — удивлённо переспросила Миа.

— Надо посмотреть, как поведёт себя зелье, — почти шёпотом ответил Мейсон.

Они вошли в класс Трансфигурации и впервые за долгое время сели за одну парту. Миа оглянулась по сторонам и, удостоверившись, что никому до них нет дела, скептически спросила Мейсона:

— И как же мы это проверим, умник?

— Никак не проверим! Твоё дело — влить зелье в её бутылку с водой перед тренировкой, — прошептал Мейсон, выкладывая на стол учебник и листы пергамента, — и быть в раздевалке после.

— О, нет ничего проще! — съязвила Миа. — Как я это сделаю?

— Я отвлеку её, но тебе придётся действовать быстро и тихо. Там же есть, где спрятаться?

— Найду, — пробурчала Миа, встав, чтобы поприветствовать вошедшую в класс профессора Макгонагалл.

* * *

— Что случилось? — Валери вбежала в комнату почти сразу после Нарциссы. — Тебя не догнать!

Нарцисса, бросив сумку с книгами на пол, протянула Валери распечатанное письмо и села на кровать, закрыв лицо руками. Валери быстро пробежала глазами по строчкам, выведенным витиеватым каллиграфическим почерком.

— И? Что не так?

— Ты серьёзно? Андромеда три дня назад не ночевала дома! Мама застала её, когда она влезала в окно утром, и это, как выяснилось, не в первый раз! Мама боится, что Меда влюбилась.

— Так это же замечательно! — удивлённо ответила Валери, но, увидев, что Нарцисса не отреагировала на её слова, нахмурилась: — Или нет?

— Замечательно, как же! Только вот в кого она влюбилась? Ты думаешь, Розье или Нотт назначали бы тайные свидания ночью? Или, может быть, Мальсибер всю ночь вздыхал с ней под звездами?

— Почему нет? Я бы посмотрела, как Люциус лезет в окно твоей спальни по дереву. И волосы развеваются на ветру, — она хохотнула, но, поймав на себе недовольный взгляд Нарциссы, подняла руки в извиняющемся жесте.

— Смешно, да? Рудольфус не звал Беллу на ночные свидания — он просто пришёл и попросил у отца её руки. И всё, и не нужно по деревьям лазать или у балкона вздыхать. Средневековье какое-то!

— Средневековье, да и только, — усмехнулась Валери, но Нарцисса не поняла её иронии. — Да уж… и что теперь? Я не дочитала.

— Теперь Меда под домашним арестом: мама заколдовала все окна и двери, чтобы Меда не могла покинуть дом без её ведома, отобрала у неё палочку и приставила эльфа, который ходит за ней по пятам.

— Напиши Меде! Может быть, тебе она всё расскажет?

— Не расскажет! Сама понимаешь, сову могут перехватить мама или отец, а если бы всё было так просто, разве она не сказала бы маме, где она пропадала ночами?

— А ты бы сказала? — неожиданно спросила Валери.

— А я бы не бегала на ночные свидания! О чём ты! — Нарцисса удивлённо посмотрела на Валери.

— А если связаться с ней через камин? Поговори об этом со Слизнортом, — предложила Валери, садясь рядом с Нарциссой на кровать — на урок они уже всё равно опоздали.

— Если только ночью… — на лице Нарциссы читалось откровенное облегчение. — И чтобы мамы не было рядом! Хотя эльф потом наверняка выдаст ей Меду с головой…

— Но попробовать стоит, — улыбнулась Валери, крепко сжав руку Нарциссы. — Идём, я не хочу отрабатывать пропуск.

Нарцисса, улыбнувшись, кивнула и, спрятав письмо под подушку, встала. Расправив свою прекрасную мантию, она схватила сумку и, посмотрев на Валери, сказала:

— И долго тебя ждать?

— Меня, как же… — Валери встала с кровати и последовала за Нарциссой. — Не забудь улыбнуться своей самой красивой улыбкой, чтобы профессор Флитвик не назначил нам отработки.

— И ты тоже! — повернувшись, уже вполне весело бросила Нарцисса.

* * *

Утренний разговор с Нарциссой никак не шёл из головы то ли потому, что Валери действительно беспокоилась за Андромеду — хотя Меда и отличалась некой рассудительностью, ничего не стоит попасть в плохую компанию или под дурное влияние (так всегда говорила мама), — то ли потому, что Нарцисса не находила себе места и откровенно не знала, как сделать так, чтобы Андромеда ей всё рассказала или как заставить время идти быстрее, чтобы скорее оказаться дома. А Валери ничем не могла ей помочь, и этот факт расстраивал сильнее остальных.

Переодевшись и накинув мантию, Валери вынула из шкафчика бутылку, наполнила её водой, поставила на шкафчик, расчесала волосы и начала затягивать их в хвост.

— Валери, э-э-э, ты здесь? — громкий голос раздался откуда-то из холла.

— Да, кто там? — Валери напряглась, стараясь понять, чей голос она услышала.

— Это Мейсон, Мейсон Кук. Прости, можно тебя на минутку?

Валери, быстро завязав волосы, застегнула мантию и направилась к выходу.

— Что ты хотел? — равнодушно спросила она у Мейсона, подходя к двери, но не переступая порог, — она помнила, что мальчик не может зайти в раздевалку к девочкам. Нет, она не испугалась, но испытывать судьбу не очень-то и хотелось, учитывая, что поблизости никого больше не было.

— Я хотел извиниться, точнее, Альберт хотел, и вот… собственно… извини его, пожалуйста, он правда не хотел, так получилось, — медленно говорил Мейсон, смотря куда-то сквозь неё.

— Почему ты пришёл? — удивлённо спросила она. — Ты ведь не должен, серьёзно.

— Альберту стыдно, поэтому он сам не может… ну, подойти к тебе, — проговорил Мейсон, опустив на мгновение голову.

— В таком случае, — Валери улыбнулась, — передай ему, что извинения приняты.

— Передам, конечно, он будет рад, потому что он правда сожалеет.

— У тебя всё? Просто у нас тренировка сейчас начнётся, — Валери нетерпеливо пожала плечами.

— Да, извини! — Мейсон, улыбнувшись, снова посмотрел куда-то вглубь раздевалки. — Альберт просил узнать, как ты себя чувствуешь?

— Передай Альберту, что даже лучше, чем вчера.

— Это хорошо! Правда, хорошо, — почти протараторил он. — Тогда удачной тренировки!

— Спасибо, — сухо ответила Валери.

Мейсон ещё раз улыбнулся, кивнул и ушёл. Валери вернулась к шкафчику, ещё раз посмотрела в зеркало, поправила волосы и, взяв бутылку с водой и метлу, вышла из раздевалки. Где, интересно знать, Эммет? И Терри с Итаном не видно — неужели все уже на поле?

Выйдя на поле, Валери поняла, что пришла первой. Может быть, перепутала время? Нет, такого ни разу ещё не было! Она положила метлу на траву, отпила из бутылки и, поставив её рядом с метлой, краем уха услышала шаги позади.

— Лови! — Валери обернулась на голос Эммета и, машинально вытянув руки, поймала что-то круглое, повернула, вскрикнула и выронила… голову Ранкорна.

— Эммет, ты сдурел?! — Валери вытерла руки о мантию, посмотрела на ладони, будто желая удостовериться, что они чистые. Она перевела взгляд за Эммета, увидев, что Терри, Итан и Филип, громко смеясь, вышли из холла. Даже Марк, держа в руках ящик с мячами, не мог унять хохот.

— Я старался, а ты… — Эммет наигранно обиделся, поднял голову Ранкорна, поставил её себе на плечо.

— Нравится? — он, точно демонстрируя новый аксессуар на подиуме, покрутился, заставив мальчишек снова рассмеяться. — Повесим её на двери в твою комнату?

— Чтобы кто-нибудь поседел, когда вот это увидит? — Валери подняла глаза и, втянув голову в шею, постаралась внимательно рассмотреть голову Ранкорна: кожа бледная, с синеватым отливом, широко распахнутые глаза затянуты лёгким туманом, губы почти бесцветные, обескровленные, с сухой, потрескавшейся кожицей. Валери вздрогнула, скривив губы. — Мерзость какая, Эммет! Убери это, пока никто не увидел!

— Брось! Трансфигурация — дело тонкое! Я полчаса потратил на глаза, Терри — на губы, Итан наводил последние штрихи. Это ты ещё место сруба не видела! Показать? — он перехватил голову так, чтобы продемонстрировать предполагаемый сруб.

— Я верю тебе на слово! — Валери скрестила руки на груди, чтобы ни в коем случае Эммет не всучил ей этот шедевр снова.

— Как думаешь, — не унимался Эммет, повернув голову лицом к себе, — Макгонагалл поставит нам «Превосходно»? Ты бы видела реакцию всех, кто по пути встретился, когда мы шли сюда.

— Мистер Эммет Джон Освальд! — громкий голос мадам Трюк вмиг стёр улыбку с лица Эммета. Он обернулся, а мальчишки затихли и постарались сделать серьёзные лица.

Мадам Трюк подошла ближе и, приглядевшись к «голове», возмущённо воскликнула:

— Вы в своём уме?! Что это ещё за шутки?

— Простите, мэм, всего лишь домашнее задание по Трансфигурации! Посмотрите, как натурально получилось, — важно ответил Эммет, протягивая мадам Трюк голову Ранкорна. — Поверьте, сделать из чашки человеческую голову совсем непросто! А если вы разрешите нам использовать это, — он, держа голову за волосы, потряс ею, улыбнулся, — на тренировке, я согласен на отработки до конца семестра!

— Шутите, мистер Освальд? Я могу назначить вам всем отработки и без вашего условия! Отдайте сюда немедленно!

Эммет с чересчур виноватым видом, чтобы это было правдой, молча передал мадам Трюк голову, она, даже не посмотрев, сунула её под мышку.

— Минус пятьдесят баллов за глупую шутку!

— А за успешную трансфигурацию?! — обиделся Эммет.

— Поговорите ещё, мистер Освальд! Где ваша метла?

— У Терри, — ответил Эммет, указывая на пытающегося не улыбаться и держащего по метле в руках Терри.

— Марш на поле! Немедленно, вы, все! — рявкнула мадам Трюк. — А это я сегодня передам вашему декану!

— Чёрт, но оно того стоило! — дождавшись, пока мадам Трюк отойдёт в сторону, гордо сказал Эммет и протянул Валери руку. Она сжала её, и Эммет неожиданно притянул Валери к себе, крепко обняв.

— Эммет, пусти, ты сломаешь мне рёбра! — Валери попыталась отстраниться, упёршись ладонями в его грудь.

— Ничего, мадам Помфри вырастит тебе новые.

— Нет уж, спасибо! — Валери наконец освободилась от его объятий, выдохнула, поправила мантию.

— Просто я рад, что ты снова в строю, — точно оправдываясь, выговорил он. — Слушай, нам по пути встретился Кук. Он чего тут забыл?

— Извинился за Альберта, — Валери подняла бутылку, сделала глоток, поморщилась — вода показалась ей солоновато-горькой.

— Ты же его не простила? — Эммет выгнул брови, но, увидев, что Валери пожала плечами, усмехнулся. — В любом случае это не поможет Ранкорну вернуться в игру. Ладно, идём!

Валери, сделав ещё глоток, оставила бутылку на траве и, взяв метлу, последовала за Эмметом. Времени на разминку уже не оставалось, поэтому, пока Эммет раздавал указания команде и выпускал мячи, Валери решила сделать хотя бы самое основное. Очертив головой полукруг вперёд и назад, она размяла шею, затем сделала вращения плечами, на мгновение почувствовав, как что-то кольнуло в ключице, но придавать этому значения было некогда.

Оказавшись в воздухе, Валери почувствовала лёгкое головокружение, но, прибавив скорости, закрыла глаза, позволяя ветру ласкать своё лицо. Пролетевший в сантиметре от головы бладжер привёл её в чувства, заставив забыть о головокружении и сосредоточиться. Валери остановилась, развернула метлу, пытаясь найти глазами Эммета — он, сидя на метле и держа в одной руке квоффл, а другой активно жестикулируя, что-то объяснял Терри и Робу, указывая в её сторону. Плечо снова заныло, потянуло, было странное ощущение, будто что-то тонкое, точно струна, натянулось внутри, проходя по руке и сразу же возвращаясь к шее. Это было похоже на судорогу, только вот судорога хоть и была куда болезненнее, но проходила обычно быстро. Валери закрыла глаза, помассировала шею, тряхнула плечами — вроде бы отпустило.

Валери подлетела к Эммету, он кивнул, передал ей квоффл, и вместе с Итаном она устремилась к скучающему, но не дремлющему ни на секунду Марку. Зачем летать без дела, если можно отработать с Итаном удары по кольцам, пока Эммет не дал других указаний?

Крепче сжав метлу, она прибавила скорость и, завладев вниманием Марка, передала мяч Итану. Марк повернулся было в его сторону, но Итан тут же отпасовал Валери, и она, соскочив с метлы, но крепко держась за неё рукой, другой рукой отбила мяч, отправив его точно в левое кольцо. Марк ахнул, Итал устремился вниз за квоффлом, а Валери, перехватив держак, чуть опустила метлу так, чтобы можно было легко и быстро оседлать её.

— Эй, поаккуратнее с этим! — крикнул Эммет, подлетая ближе к кольцам. — Делаешь комбо, только если я рядом, поняла?

Валери кивнула, не обращая внимания на стучащую в висках кровь, радуясь, что комбо-бросок наконец-то получился.

— Отлично! Марк, смотри в оба!

Марк жестом показывал «Окей», Эммет, отлетев в сторону, ещё раз оглядел поле: Терри и Роб держались на расстоянии, высматривая бладжеры, находящийся у колец соперника Филип внимательно осматривал поле в поисках снитча, Итан и Валери отрабатывали передачи.

Валери приняла пас Итана и снова устремилась к кольцам Марка. Эммет нагнал её и снизу ударил ногой по древку её метлы. Валери ахнула и, выпустив квоффл, двумя руками ухватилась за метлу, стараясь не потерять равновесие. Эммет перехватил квоффл, направившись к кольцам, Валери, заметив рядом Итана, догнала Эммета, опустилась грудью на метлу и, крепче сжав ногами держак, хотела дёрнуть помело Эммета, но промахнулась, едва не свалившись на бок. Выровняв метлу, она чуть замедлила полёт, стараясь сфокусироваться на Эммете, но перед глазами всё смазалось и поплыло. Тряхнув головой и нахмурившись, она устремилась за Эмметом и Итаном, стараясь догнать первого, чтобы попробовать снова.

Эммет почти у самых колец резко ушёл вправо, бросил мяч, но Марк, перехватив летящий квоффл, передал его Итану. Он отпасовал Валери, и она, поймав его двумя руками, подпрыгнула, желая забросить его в правое кольцо. Мяч, ударившись об обод, отскочил в сторону, где его схватил Эммет.

«Филип, поймай уже снитч! Мне очень нужны десять минут отдыха!» — мысленно взмолилась Валери, переводя дыхание и снова стараясь сфокусировать зрение. Головокружение переросло в непрекращающуюся пульсацию в висках и затылке, во рту чувствовался солоноватый привкус, начинало тошнить. Валери помассировала виски несколько секунд и, крепче ухватившись за метлу, полетела за Эмметом, стараясь глубже дышать, чтобы унять тошноту. Тревожные мысли мешали сосредоточиться, но она, стиснув зубы, нагнала Эммета, желая вырвать квоффл из его рук.

Громкий голос мадам Трюк, сообщивший, что мистер Булман поймал снитч, заставил Валери облегчённо выдохнуть. Команда, спустившись, расположилась на траве. Валери отдышалась и, чувствуя, что ей откровенно нехорошо, осушила бутылку почти наполовину. Набрав в ладонь немного воды, она протёрла лицо и виски, опустилась на землю, прикрыла глаза.

— Ты в норме? — подсев ближе, шёпотом спросил Итан. — Бледная как цветки Моли.

— Всё хорошо, — улыбнувшись, соврала Валери. — Мало поела.

— Лично прослежу за ужином! — вмешался непонятно откуда появившийся Эммет.

Валери хмыкнула, легла, закрыв ладонями глаза от солнца. Легче не становилось ни на йоту, но она собралась с силами, чтобы отработать тренировку.

Следующие сорок минут прошли словно в тумане: Валери, стараясь отработать передачи и броски по кольцам, несколько раз откровенно промахнулась, поймала на себе недоумённый взгляд Итана, и, впервые за долгое время получив нагоняй от Эммета, остановилась, чтобы унять головную боль или сфокусироваться на кольцах, не сразу понимая, чего именно хочет от неё Эммет. Он же списывал всё на воскресное происшествие и мысленно уговаривал себя не волноваться, ведь Валери ещё ни разу его не подводила.

Последние десять минут прошли более-менее гладко, Валери даже повторила комбо-бросок, правда, не успела увернуться от бладжера и получила удар в левое бедро. Тут уже досталось Терри, которого Эммет обласкал фразой: «Мать твою, куда ты смотришь?!»

По пути в раздевалку Эммет в очередной раз спросил, всё ли у Валери хорошо, и, получив утвердительный кивок и ослепительную улыбку, снова списал всё на усталость.

Валери вошла в раздевалку, захлопнув за собой дверь, дрожащими пальцами расстегнула мантию. Сил хватило ровно на то, чтобы убрать её в шкафчик. Стянув с волос резинку, Валери бросила её на пол, рванула к раковине и, склонившись, выплеснула в неё остатки обеда. Отдышавшись, она ещё какое-то время простояла, ухватившись руками за края раковины, потом ополоснула лицо водой и, почувствовав, что стало немного легче, села на скамейку, закрыв лицо руками.

А что, если мадам Помфри права? Что, если Ранкорн действительно почти вышиб ей мозги и именно поэтому ей так плохо? Да, но ведь утром такого не было! Она спокойно отзанималась все занятия: прекрасно справилась с заклинанием Редуцио и даже не получила отработку за опоздание; с лёгкостью продемонстрировала профессору Макгонагалл создание предметов из ничего, которое, между прочим, требует строгой концентрации внимания, даже ни разу не зевнула на Истории магии, пытаясь сосредоточенно слушать томный голос профессора Бинса.

«Ключевое слово «пыталась»!» — возразил внутренний голос. Хорошо, не пыталась, но и перед глазами ничего не сливалось и не плыло!

Валери осторожно встала, допила воду из бутылки и, ополоснув её, поставила в шкафчик, затем туда же отправила метлу. Голова снова немного закружилась, и Валери, крепко схватившись за дверцу одной рукой, глубоко вдохнула и выдохнула, чувствуя, как желудок снова дёрнулся в спазме. Задумавшись на мгновение, она взяла метлу, захлопнула шкафчик и направилась к выходу. В голове родилась совершенно безрассудная идея.

— Метла зачем? — Эммет ждал у двери в раздевалку.

— Надо же за ней поухаживать: рукоять начистить, прутики подравнять, — как можно непринужденнее ответила Валери.

— Давай я, — он потянулся за её метлой, но Валери отвела руку в сторону.

— Спасибо, но я сама, — она снова улыбнулась, и Эммету показалось, что далось ей это тяжело.

* * *

Миа осторожно вылезла из своего шкафчика, в котором просидела последние двадцать минут тренировки слизеринской команды и десять минут после того, как шаги Валери и ещё кого-то затихли. Расправив онемевшую спину и тряхнув затёкшими ногами, она хмыкнула: стало быть, всё получилось? Надо срочно найти Мейсона и рассказать ему!

Миа ринулась было к выходу, но на мгновение остановилась и села на скамью, закрыв лицо руками. Сердце всё ещё отбивало бешеный ритм, возомнив себя танцором чечётки, щёки пылали, в горле стоял ком. Что, чёрт возьми, она наделала? Зачем? Как же это низко! А если бы что-то пошло не так? А если бы эта упала и переломала себе все кости? Миа вздрогнула от одной только мысли об этом и почему-то заплакала. Дышать стало ещё тяжелее, слезы душили, точно перехватывая горло, голова кружилась. Она стёрла пальцами слезинки, стараясь выбросить из головы навязчивые картинки вымышленного падения Валери и реальные последствия своего глупого, необдуманного поступка.

Миа, услышав стук в дверь, вздрогнула и резко подняла голову. Сердце забилось чаще прежнего, а с языка едва не сорвалось «Кто там?», но она резко зажала рот ладонью, чтобы не выдать себя.

— Долго собираешься там сидеть?

Миа, услышав голос Мейсона, отняла руку от губ и, выдохнув, открыла дверь. Мейсон стоял на пороге с метлой в руке.

— Ты что здесь делаешь? — выдавила из себя Миа, стараясь не встречаться с ним взглядом.

— Метлу возьми.

— Зачем? — она всё-таки подняла голову, удивлённо посмотрев на Мейсона.

— А как ты объяснишь, что ты здесь делала, если тебя кто-то увидит? Так хотя бы скажешь, что пришла за метлой, чтобы подготовить её к завтрашней тренировке и матчу.

Миа кивнула, машинально подошла к шкафчику, достала метлу, вышла из раздевалки и, будто не замечая Мейсона, направилась в сторону факультета.

— Ну что? — нетерпеливо спросил Мейсон.

— Что?

— Как всё прошло?

— Знаешь что, — Миа резко развернулась, подошла к нему вплотную и продолжила дрожащим, но громким голосом: — Даже не смей больше подходить ко мне! Ни с этим, ни с чем другим! — Она бросила метлу и пошла прочь.

Мейсон опешил, но, не растерявшись, подобрал метлу, догнал Мию у самого выхода в Холл и, развернув её к себе лицом, всучил метлу. Миа, одарив его полным злости взглядом, крепко сжала рукоять и, еле сдержавшись, чтобы не приложить Мейсона помелом по чём придётся, наконец без препятствий вышла в Холл. Мейсон, постояв пару минут, последовал за ней.

* * *

Мадам Трюк вошла в учительскую сразу после тренировки и, подняв за волосы голову Ранкорна, произнесла:

— Полюбуйтесь, это сделал Освальд!

Профессор Флитвик обернулся и, широко раскрыв глаза и выронив чашку с чаем из рук, уставился на голову.

— Который из них? — пискнул Флитвик, старательно убеждая себя, что голова не настоящая. Получалось, однако, с трудом.

— Ваш Освальд! — мадам Трюк поставила голову на стол перед профессором Слизнортом и услышала, как Флитвик облегченно выдохнул: «Слава Мерлину!»

Профессор Макгонагалл и профессор Стебль с любопытством подошли к столу. Профессор Слизнорт оглядел творение Эммета, повертел, поднял и, изучив место среза, наконец усмехнулся:

— Поразительно! Как натурально вышло, коллеги! Минерва, вы просто обязаны поставить мистеру Освальду дополнительные баллы по Трансфигурации! — С этими словами он передал Макгонагалл голову.

— М-да уж, — только и смогла выговорить она, нехотя взяв в руки шедевр Эммета. Оглядев её, поморщившись, быстро поставила голову на стол и продолжила: — Это плохие шутки, Гораций!

— Клянусь Мерлином, я работаю последний год! — мадам Трюк рухнула в кресло. — Я больше не вынесу, они меня доведут. Это худший сезон.

— Роланда, дорогая, у них впереди ещё матч за Ку… — начал Слизнорт.

— Вот именно! — перебила его мадам Трюк.

— Знаете, — после недолгой паузы продолжил Слизнорт, — все говорят, что первые три года преподавания самые сложные, но я вынужден не согласиться. Я считаю их самыми прекрасными, потому что вы всё ещё остро реагируете на подобные, признаюсь, довольно неприятные выходки, вас есть чем удивить в этой жизни, и это замечательно! — профессор Слизнорт замолчал, подошёл к столику, налил две чашки чая.

— Скажите спасибо, дорогая моя, что ни Попечительский совет, ни знатоки из Министерства не лезут и не рассказывают вам, как правильно преподавать полёты. И не заставляют отчитываться за каждое действие на поле — ваше и ваших учеников. Наступит время, Роланда, когда полёты будут преподаваться на бумаге, потому что летать слишком опасно. А палочки будут выдаваться ученикам строго в конце учебного года. Вот тогда, будьте уверены, вы вспомните мистера Освальда и прослезитесь!

— Если переживу этот матч за Кубок!

— Куда ж вы денетесь, дорогая, — улыбнулся Слизнорт, подавая ей чашку с чаем. — И пусть мой мистер Освальд и мистер Ранкорн будут самой большой проблемой на вашем пути.

— Ранкорн подозрительно тихо себя ведёт: не спорит, не опаздывает, усердно отрабатывает наказание. Слишком наивно предполагать, что он осознал свою ошибку?

— Может быть, он рассчитывает, что вы смилуетесь и позволите ему сыграть?

— Зря, — холодно ответила мадам Трюк и сделала глоток чая.

* * *

Мейсон сидел в гостиной факультета, дожидаясь, когда Миа останется в комнате одна. Наконец спустя почти два часа — Мейсон за это время успел кое-как сделать задания по Трансфигурации и Рунам — Доркас с охапкой книг и пергаментов вышла из комнаты и, судя по всему, направилась в библиотеку. Как только она скрылась за дверью, он встал, осмотрелся по сторонам и, поняв, что никому до него нет дела, направился к комнате Мии. Он не мог понять, что же такого увидела Миа после тренировки, что, так бурно отреагировав на это, отшила его.

Мейсон постучался раз, но ответа не последовало, хотя возню за дверью он слышал. Снова постучался. Тишина. Ещё раз. Ответа нет.

— Миа, я знаю, что ты там. У тебя есть лак для полировки? Мой закончился.

Миа открыла дверь и, скрестив руки на груди, одарила его холодным взглядом.

— У Альберта тоже закончился? Он ему теперь без надобности.

— У Альберта его никогда и не было.

Миа хмыкнула и, не закрывая дверь, подошла к тумбочке. Найдя там баночку с лаком, она вернулась и чуть ли не бросила ею в Мейсона.

— Я надеюсь, это всё? — холодно процедила она.

— Миа, послушай, — Мейсон упёрся рукой в дверь, чтобы она не смогла её закрыть, — разреши мне войти, а там можешь хоть убить меня в своей комнате!

— Ладно, — с минуту подумав, ответила она, — заходи. Не хватало ещё, чтобы кто-то из девчонок тебя здесь увидел.

Мейсон вошёл и, закрыв за собой дверь, оглядел комнату: на письменном столе лежала пара учебников, пергаменты и перья, в небольшой прозрачной вазочке стояли пять веточек лаванды. Над прикроватной тумбочкой висел большой плакат сидящего на мотоцикле мужчины с зажатой в губах сигаретой, в кожаной куртке, широких брюках, чёрном берете и чёрных очках. А внизу тонкими иголочками крепились колдографии Мии и одна — фотография? — Къюра. Увидев её, Мейсон застыл, точно забыв, зачем пришёл.

— Я жду! — голос Мии вывел Мейсона из оцепенения, и он неожиданно спросил, указывая на плакат:

— Кто это?

— Ален Делон, — нетерпеливо ответила она.

«И этот на «А», — едва не вырвалось у Мейсона, но он быстро опомнился и, стараясь придать своему голосу твёрдости, наконец продолжил:

— Можешь объяснить, что случилось?

— Мейсон, ты идиот! Как ты меня вообще в это втянул?

— Ты сама согласилась!

— А если б мы её убили? Видел бы ты… — Миа резко замолчала, не желая рассказывать ему о том, что было после тренировки.

— Я видел тренировку.

— Что? Как?

— Парочка заклинаний, и очки работают не хуже бинокля, — он улыбнулся. — И поверь мне, так она ещё не играла! А Эммет? Он, бедный, в лице менялся каждый раз, когда она что-то делала не так.

Мейсон в красках пересказал ей всё, что ему удалось увидеть из происходящего на поле во время тренировки. Миа слушала, слушала и неожиданно для самой себя рассмеялась. Смех этот вышел каким-то нервно-торжествующим, но Мию это не смутило: ощущение, что эта может просто провалить матч, не свернув себе шею, грело изнутри.

— Видел бы ты, что было дальше, — усмехаясь, сказала Миа, когда Мейсон закончил свой рассказ.

— А что было? — с интересом спросил он.

— Её та-а-ак рвало, — растягивая слова, точно смакуя их, проговорила Миа.

— Качественное зелье попалось, — заключил Мейсон и, почти вплотную подойдя к ней, спросил: — Так что, продолжим эксперимент?

— Почему нет? — Миа улыбнулась в ответ. — А теперь бери лак и уходи, пока я не передумала.

Мейсон хмыкнул. Не отводя взгляда от серо-голубых глаз Мии, он заправил непослушную прядь волос ей за ухо и, засунув в карман баночку с лаком, вышел из комнаты.

* * *

Валери кралась по коридору, до конца не понимая, что она делает и зачем. Но, вспоминая сегодняшнюю тренировку, сейчас она просто хотела снова подняться в воздух, чтобы удостовериться, что всё хорошо, что это просто последствия травмы, от которых не осталось и следа. Ведь после тренировки она даже позволила себе поспать пару часов, да и на ужине съела больше половины ростбифа и целый один сэндвич!

Главное — пройти мимо Больничного крыла, а там она аккуратно вылетит в окошко между вторым и третьим этажом, направляясь прямиком на поле, ведь если её поймают по пути, можно соврать, что…

— А хорошо тебя Ранкорн приложил!

Валери от неожиданности подскочила, едва не выронив метлу из рук, но, быстро сориентировавшись, развернулась и, увидев стоящего перед ней Аллана, прислонила к своим губам указательный палец. Он, подняв руки вверх, кивнул.

— Как ты здесь оказался? — удивлённо прошептала Валери.

— Отрабатываю наказание... Ты что здесь делаешь? Да ещё и одна! — спросил Аллан.

— Я… — начала Валери, но ей в голову не приходила ни одна более-менее правдоподобная причина. — Мне нужно немного… полетать, — спокойно ответила она.

— Немного что? — ошарашенно переспросил он. — Ты в своём уме? Идём, я провожу тебя в подземелья.

— Нет! Я не пойду, мне правда нужно, — упрямо прошептала Валери.

— Сдать бы тебя Филчу…

— И что он мне сделает? Я скажу, что шла в Больничное крыло, потому что… потому что. А теперь прости, мне нужно идти.

— Да конечно! Ладно, давай ещё раз: ты хочешь полетать одна ночью на поле, где нет ни одного источника света. Я ничего не упустил?

— Почему ты такой зануда, Къюр? — не выдержала она, встретившись с ним взглядом.

— Пусть так, — спокойно ответил он. — Ты о кольца решила разбиться?

— Я знаю поле как свои пять пальцев!

— Тогда тем более не понимаю! — Аллан улыбнулся. — Что случилось?

Валери посмотрела в царившую за окном темноту, удивляясь, как ей пришло в голову то, что она собиралась сейчас сделать. Вздохнув, она на секунду задумалась, стоит ли ему всё рассказать, боясь, что Аллан будет первым, кто потащит её к мадам Помфри. Тем более тащить тут всего-ничего, она и пикнуть не успеет.

— Итак? — он ждал и уходить, видимо, не собирался.

— Сегодня на тренировке… — начала было она, но на мгновение замолчала, села на ступеньку, посмотрела на него и почему-то выдала всё разом: — Мне тяжело летать, я не могу сосредоточиться, не сразу понимаю, чего от меня хочет Эммет. А ещё эта постоянная тошнота! И голова кружится… сейчас куда легче, но на тренировке было просто невыносимо. Такого никогда не было! И я не знаю, что делать.

— Поэтому ты решила полетать, да? — не удержался Аллан, но, поймав её полный усталости взгляд, прошептал: — Ты говорила с мадам Помфри?

— Чтобы она меня от матча отстранила?

— Чтобы она тебя вылечила!

— Тише! Я всё равно не пойду к мадам Помфри!

— Эммет знает?

— Смеёшься? Нет конечно! Никто не знает.

Валери замолчала, а Аллан не знал, что сказать. Ситуация, с какой стороны ни посмотри, выходила паршивая. Мадам Помфри, прежде чем отпустить пациента, несколько раз проверяла его состояние чарами, и Аллан просто не мог поверить в то, что колдомедик ошиблась. Единственное, что радовало, — Валери спокойно сидит на ступеньке и больше не рвётся выйти в окно и полетать, значит, воспринимает голос разума. Вроде бы…

— Слушай, давай так, — после недолгого молчания заговорил Аллан, — сейчас я провожу тебя в подземелья, ты постараешься уснуть, а завтра мы найдём выход. Но мне нужно подумать, а тебе — в деталях вспомнить сегодняшний день: что делала, куда ходила, с кем говорила. Справишься?

Валери подняла голову, будто стараясь рассмотреть что-то в его лице, улыбнулась:

— Почему, — она замялась на мгновение, — ты хочешь мне помочь? В чём подвох?

— Хочу ещё раз посмотреть, как ты играешь, — соврал он первое, что пришло в голову.

— И только? — недоверчиво спросила она.

— И только. А теперь идём, отработка у Филча не вписывается в мой и без того плотный график отработок. — Аллан подал ей руку, она накрыла его ладонь своей, он крепко сжал её, помогая подняться, и сразу же, не задерживая ни на секунду, выпустил её руку.

Они тихо спустились по лестнице на первый этаж и, оглядываясь, побрели в сторону подземелий. Прощаясь, Аллан прошептал:

— Завтра после обеда приходи в библиотеку, я буду в секции зелий, там и поговорим.

Валери кивнула, улыбнулась, прошептала пароль — дверь в гостиную Слизерина отворилась.

— Спокойной ночи? — как будто спросила Валери.

— До завтра, — ответил Аллан, предчувствуя, что следующая спокойная ночь будет, видимо, ой как нескоро.

1) Отец называет Валери «Mausi», что в переводе с немецкого означает «мышка». Этим словом обращаются к любимым; в английском языке эту роль выполняет слово honey (дословно — мёд, в переносном смысле — родная, дорогая, любимая)

Вернуться к тексту