ПРОБЛЕМА ВЫделенного БОльного РАзума (джен)

Аутоагрессия

Шар… Зиро… часть его самого была права — он действительно устал от того, реального мира, действительно раньше хотел прервать свою жизнь. Но тогда он был слаб духом…

Не как сейчас.

— Ха-ха, — печально усмехнулся Кирилл, — а я-то думал, что получил искупление грехов. За то, что спас ту девушку, понимаешь? Получил шанс на новую жизнь. Крутую жизнь. Прожить её как хочется хотелось, с драйвом, реализуя себя. И тут ты…

Кирилл вздохнул, чтобы затем набрать в лёгкие больше воздуха.

— Ты сказал, что всё, что я в чём жил последние месяцы, лишь глупая иллюзия, составленная моим жалким эго. Жалкий прах, куклы и картон. А я… я верил! Зачем?! Зачем ты порушил мой мирок?! Урод моральный… прямо как я. Ты — это ведь поганая часть поганого меня. А!

Шарик лишь моргнул единственным глазом.

— Теперь… теперь я не смогу тут жить больше, зная, что всё это неправда. Что меня окружает моя собственная ложь. И что мне делать? Я слишком жалок для мира внешнего, это уж я точно знаю. Слаб и неспособен каждый день перебарывать себя. Ленив. В этом мире… всё было так легко — я стал силён, харизматичен, умён и остроумен. Но это всё было ложью. Кроме одного.

Нехороший блеск появился в глазах парня.

— Я прожил здесь месяцы, сражаясь с монстрами, хоть и выдуманными. Выживая в передрягах. Мой дух… он куда сильнее, чем в те секунды, когда я неуверенно держал в руках у своей шеи кухонный нож.

Теперь и его улыбка стала злобной — руки перехватили меч и подняли его в воздух.

— Если я как следует поверю здесь в мою собственную смерть — то и реальное тело перестанет бороться.

И его собственное оружие прошло сквозь доспехи с небывалой лёгкостью, пронзив сердце.

Кирилл, простояв несколько секунд, свалился мёртвым на пол.

Воцарилась тишина.

Отрицание

Этот Зиро… он говорил так уверенно, так пронзительно, проникая своими словами прямо ему в мозг, ему в душу. Но… если бы шар сумел прочитать все его мысли — то и подход к нему подобрал бы с лёгкостью.

— Ха-ха. А я… я ведь почти тебе поверил. В твою наглую ложь. Я же тоже смотрел Матрицу, читал глупые фики о самовосхвалении и реализации собственных комплексов, знал, что и мне подобное не чуждо. Что мой разум ограничен и не сможет много понять и описать. Знаешь, почти как по Сократу: чем больше ты знаешь, тем больше понимаешь, как мало НА САМОМ ДЕЛЕ ты знаешь. Но твои слова всё равно задели что-то в моей душе. И знаешь почему? — спросил Кайл.

Шар лишь моргнул единственным глазом.

— Да потому что так и задумана последняя в этом хранилище гениальная система безопасности. В этом мире возможно чтение мыслей, их просмотр каким-то седьмым или восьмым чувством — но на сам мозг воздействовать нельзя. Поэтому последний рубеж обороны должен был прочитать за секунды разум вора — а затем, используя все полученные знания, сломать его. Морально и психически, подобрав ключик к душе, надавив на все кнопочки. Я почти… почти сломался.

Ответом распалившемуся Кайлу всё равно было молчание.

— Но мои друзья здесь, в этом мире… Оливия, Мира, Ария… они настоящие! Слышишь ты, они существуют на самом деле! Они поддерживали меня, развлекали своей самобытностью, стали мне близкими людьми. Я верю в них. Верю в то, что они спасли меня раньше, помогли стать лучше и найти смысл в жизни — и спасут сейчас!

Внезапно весь свет погас. Все кристаллы и… этот чёртов Зиро.

Раздался звук раздвигаемых вручную створок двери. В темноте загорелся ещё один алхимический факел — вдобавок к тому, что сейчас лежал на земле рядом с Кайлом, выпавший чуть раньше от потрясения.

— Эй, Кайл, ты там как — живой? Прости, что так долго — пока мы сообразили, как взорвать первую дверь, пока профессорша отрезала магическое питание самой сокровищницы, поскольку на вторую дверь взрывчатки уже не… Эй, что с тобой? — слегка пробасила вошедшая Мира.

Со слезящимися глазами Кайл обнял её.

— Эй-эй, ты чего с руками лезешь — траванули какой-то грибной вытяжкой? Совсем уже… Что с тобой, Кайл? — неожиданно в голосе воительницы прорезались беспокойные нотки.

— Здесь… была последняя ловушка. Голем — только без тела и очень, очень умный. Прочитал все свои мысли — и начал говорить. По самым больным местам прошёлся… очень больным. Я… я хотел уже… хотел… Я почти поверил! ПОЧТИ!

— Эй, что у вас тут случилось? Чего наш доходяга на тебе так повис, Мира? — заметила вошедшая Оливия. Ария, стоящая за ней, недобро прищурилась.

— Тут был какой-то искусственный телепат. И искусный… Я думаю… он пытался заставить Кайла покончить с собой, проехавшись по всем его слабостям. Последняя ловушка от Тойла Опасливого. Очень коварная.

— И что же такого страшного он мог… — внезапно прервала сказанную с усмешкой фразу Оливия, только взглянув в глаза Кайла, полные боли и ужаса.

Полуэльфийка, чуть раньше рассмотревшая выражение лица парня, присоединилась к объятью. Хмыкнув, это сделала и алхимик. Втроём девушки утешали парня в почти кромешной темноте, где с тихим шипением продолжали гореть лишь два алхимических факела.

— Так, на этом сеанс групповой психотерапии считаю оконченным, — сказала Оливия, первой оторвавшаяся от объятий. — Если кто не помнит, мы тут с вами большой куш всё-таки сорвали. Если что, наймём кучу дорогущих мозгоправов… или не наймём. Короче, с такой кучей денег можем сделать всё, что угодно. Так что взбодритесь.

Жизнь только начинается.

Компенсация

Шар, Зиро, Альтер-Эго. Существовала часть его, оставшаяся разумной даже в подобной ситуации. Часть его, что продолжила бороться, взывая к нему. Часть его — лучшая часть.

Значит, у него ещё есть шанс на искупление.

— Спасибо тебе, блин, чёртов Морфеус. Это… это был очень хороший сон. С приключениями, верными друзьями, опасными ситуациями и приятным досугом. Даже если это и была иллюзия моего разума — это была очень хорошая иллюзия.

Шар лишь моргнул единственным глазом.

— Но это всего лишь ложь. Ложь, о существовании которой, я теперь знаю — и никогда не смогу забыть. Даже если бы я сейчас вернулся в её объятья, попытавшись снова в неё поверить, то сомнения всё равно продолжили бы грызть меня. Будь я малодушнее, то отрицал бы твои слова — но я вижу, что ты прав.

Ответом разговорившемуся Кириллу всё равно было молчание.

— Молчишь. Больше не хочешь влиять на мой выбор. Благородно. Часть меня всегда была благородной. И той ещё язвой. Но если часть меня была способна бороться... Способна заставлять меня жить, несмотря ни на что… Может, эта часть поможет мне всё-таки найти своё место в реальном мире. Продолжать бороться и там. Если часть меня не хочет сдаваться — кто я такой, чтобы сказать ей нет?

Густая тишина была ему ответом.

— Ладно, хватит демагогий. Если это место — воплощение моей веры, как мне поверить в то, что я очнулся?

Шар погас, а на его месте возник портал. Круглый и оранжевый.

Опять отсылка к «Порталу». Вот неугомонный.

Не тратя лишних секунд, Кирилл шагнул в портал.

Тот тут же захлопнулся за ним.

Воцарилась тишина.

* * *

Лёжа на больничной койке, Кирилл открыл глаза.