Сага о благородных ворах (гет)

Первым, что увидел Лео после прибытия на место преступления, было обугленное человеческое тело.

Почерневшее, маленькое, лежавшее в позе эмбриона. Это было тело подростка, и сейчас сложно было определить, мальчика или девочки. Безволосое и тощее, оно источало запах палёной органики и жареного мяса. Труп лежал в центре большого чёрного круга, который выжгли на полу и посыпали серым прахом зверепоклонники.

Лео видел подобную сцену уже не в первый раз. О культе почитателей Зверя было известно с того самого дня, как стало известно о самом Звере, и их верования уходили вглубь веков. Они отличались жестокостью, любовью к насилию и огненными ритуалами с жертвоприношениями. В век высоких технологий эти люди оставались на низшей стадии эволюции, и их мышление ничем не отличалось от мышления первобытного человека. Они призывали Зверя, верили, что он является на их зов и у них считалось почётом сгореть от его руки.

— Капитан, — Лео коснулся пальцами виска. — Я нашёл тело.

Капитан не ответила, но Лео и не ждал от неё этого. Она всегда была немногословна, всегда спокойна и всегда хладнокровна. Она, хрупкая невысокая женщина, держала в своих загребущих руках и контролировала отряд, состоящий из сотен взрослых мужчин и женщин. Лео не мог понять, что именно служит причиной их (да и его) покорности: давящая аура этой женщины, её авторитет или же сверхъестественные способности.

Лео услышал за спиной негромкие шаги. Капитан прибыла. Эта женщина могла двигаться бесшумно, но сейчас в этом не было необходимости. Сделай она так — и Лео по неосторожности пустит пулю ей в лоб.

— Любопытно, — без каких-либо эмоций произнесла женщина. — Что скажешь, Драгвандиль?

Лео сглотнул. Говорить ему совершенно не хотелось, как и дышать удушливым смрадом сожжённой плоти. Но, если он сейчас даст слабину, капитан ему этого не простит. Она не терпела слабых людей в своих рядах, и запросто могла одним взмахом своей загребущей ладони лишить Лео работы, дома, жизни…

— Скажу… что я польщён. Вы, наконец-то, не искаверкали мою фамилию…

— Ближе к делу, Драгвандиль.

— Простите. Всегда несу чушь рядом с красотками.

Он скосил взгляд на капитана, но она не изменилась в лице. Лео не преувеличил. Несмотря на мужскую профессию, капитан была действительно по-женски красива. У неё бледное, бескровное лицо, чёрные низкие брови, чёрные короткие и идеально прямые волосы. У неё высокие скулы, прямой нос, тонкие губы. Она стройная, изящная, и на ней отлично сидел чёрный китель с серебристыми пуговицами. Её звали Антрис Петтенкофер, и, в отличие от своих подчинённых, она не носила оружия.

— Трупу больше суток. На этот раз нас вызвали слишком поздно.

— Как ты это понял?

— Здесь холодно. Чтобы… прожарить что-то настолько большое, нужна очень высокая температура. Стены удерживают тепло примерно восемь часов, здесь же тепла нет, — Лео прошёл внутрь помещения. — При этом здесь довольно чисто. Нет копоти на стенах, нет дыма в помещении. Если живого человека поджечь, он… даже зверепоклонник, не будет стоять на месте и молча терпеть боль. Он будет бегать, будет орать, попытается себя спасти. Он привлёк бы внимание, и мы бы успели его спасти.

— Продолжай.

— Когда они подожгли человека, он был уже мёртв, — он вздохнул. — Либо его сожгли изнутри.

Антрис прошла в комнату, держа руки за спиной. Она не была детективом, не была полицейским. Лео слышал, что, прежде чем занять должность капитана, Антрис работала хирургом в самой обыкновенной больнице на Земле. Для Лео по-прежнему оставалось загадкой, как в такое захолустье под названием Земля занесло истинного аристократа. Петтенкоферы, эти чёртовы богатеи с даром богов, всегда держались друг за друга, считали позорным даже мыслить о Земле и, более того, к окружающим относились с давящим высокомерием. Лео ненавидел свою начальницу. Ненавидел до того болезненно, что эта ненависть была способна перерасти в пылкую страсть. Антрис была недоступна, холодна, ей было безразлично, жив Лео или мёртв, да и, что более важно, из-за неё семья Лео погрузилась в беспросветную нищету.

Отец говорил, что счастливую, сытую и ленивую жизнь Лео с Колсоном разрушило одно слово этой высокомерной выскочки. Отец говорил, что люди, услышав это слово, заклеймили его позором и передали Антрис, абсолютному профану в военном деле, его звание капитана Кси. Отец говорил, что стоял на коленях перед этой женщиной и умолял её принять на службу Лео и Колсона, говорил, что их разговор длился целый вечер и целую ночь, и Антрис впервые в жизни проявила милосердие. Отец часто предавался воспоминаниям, когда был пьян до того состояния, что не мог себя контролировать.

Антрис склонилась к трупу и перевернула скрюченное в позе эмбриона тело. Лео почувствовал новый приступ тошноты, когда увидел лицо трупа. Его глаза были широко раскрыты, но глазницы были полны желтоватого гноя. Антрис не без усилия разжала мертвецу стиснутые и скованные трупным окоченением челюсти.

— Языка нет, — проговорила она. — Лопнул.

Лео заставил себя посмотреть на тело. Антрис — внимательная женщина, у которой за ненадобностью атрофировалось чувство отвращения, внимательная, но всё же не всевидящая. Что-то она могла упустить, чего-то не заметить, что-то оставить без внимания. От подобного никто не застрахован, поэтому в глазах таких людей, как Антрис и Лео, установлены камеры, которые можно разглядеть только в очень сильный микроскоп. Их тела подверглись частичной роботизации ещё в далёком детстве: в их вены ввели крохотных ДНК-роботов, которые активировались, если коснуться пальцами виска.

— И не только язык, — прохрипел Лео.

— Мягкие ткани первыми страдают от термического воздействия, — объяснила она. — Глаза, язык, половые органы, уши, нос... Эти части тела первыми съедают хищники.

— А мусорщики?

— Тоже. Но этих тварей больше всего интересует спинной мозг.

Антрис достала из внутреннего кармана кителя пластиковые пакеты, скальпель, шприц. Должно быть, не так уж плохо заниматься расследованием, если ты доктор с кое-каким стажем работы. Антрис аккуратно провела скальпелем по запястью трупа, сделала незаметный надрез. Лео не отрывал взгляда от её бледных, холодных рук. У мертвеца не текла кровь. Лео даже не видел мышц, лишь почерневшее, сгоревшее мясо, которое источало отвратительное зловоние.

Антрис срезала часть ткани и поместила её в герметичный пакет. Сжав пальцами шприц, она осмотрела тело придирчивым, дотошным взглядом доктора. Ей нужно было извлечь ДНК-роботов — последнее, что осталось от жертвы зверепоклонников.

— Капитан, — Лео вздохнул. — Проще сразу его в дезинтегратор.

— Лишним не будет, — она надавила на шею трупа и погрузила длинную острую иглу в сонную артерию. — Так мы сможем сделать предположение, как именно его сожгли.

— Не хочу умничать, капитан, но обычно сжигают огнём.

— Правильно, не умничай, Драгвандиль, — отрезала она. — Сжечь человека можно и электричеством, можно вскипятить его кровь, можно нагреть воздух вокруг него. Такие способности существуют, они объявлены вне закона, и скажем спасибо Ночной Поре, который ничего не собирается о них докладывать.

В существование Ночной Поры Лео верил с трудом. Некий бессмертный, способный изменять реальность; настолько отчаянный вор, что запросто украдёт даже память и жизнь человека; страшилка, которой пугают непослушных детей. Лео перестал верить в Ночную Пору ещё в десять лет, в то время как Колсон трясся от страха и был послушным до зубовного скрежета. Для Лео казалось сомнительным, что Ночную Пору, этого преступника вселенского масштаба, за миллионы лет так и не смогли поймать да и, более того, никто не мог описать, как он выглядел. Люди помнили трость, чёрный бархатный плащ и весёлость голоса. По такому размытому описанию невозможно составить ориентировку, невозможно кого-либо вычислить и превратить в национальный символ.

Однако Антрис верила в Ночную Пору. Более того, все сослуживцы Лео всерьёз верили, что Ночная Пора существует. Действительно, почему бы в их безумном мире, где человек сжигает человека, не поверить в существование Дьявола?

Лео почувствовал лёгкое давление в виске. Входящий вызов. Он ответил, легонько коснувшись на кожи у правого глаза.

— Капитан, Тюрвинг докладывает об активности Ночной Поры.

— Где?

— Земля. Сиэтл, штат Вашингтон.

— Плохо, — она поднялась и стянула с рук испачканные в частичках сожжённого тела белые перчатки. — Земляне. Тц. С безволосыми обезьянами всегда слишком много мороки.

Она протянула руку к мертвецу, и из её раскрытой ладони в комнату вырвался леденящий душу холод. Почерневшее тело заиндевело, стало твёрдым от слоя прочного прозрачного льда, сковавшим его плотной оболочкой. Лео знал, что если сейчас прикоснётся к трупу, его пальцы хрустнут и отвалятся. Тело заберут другие люди, транспортируют в морг, а после обратят в атомы в дезинтеграторе. Этот процесс, эти похороны пытались сделать красивыми: мёртвое, бескровное тело сияет изнутри, словно под его кожей зажглось второе солнце, а после медленно исчезает. Никаких запахов, никаких звуков, просто эффектное и спокойное исчезновение. Лео ненавидел это.

— Наша задача, — произнесла Антрис, коснувшись пальцами виска. — Не поймать Ночную Пору, а предотвратить последствия. Отряд, оцепить территорию. Драгвандиль, идёшь первым.

Лео коснулся пальцами виска, вновь активируя своих ДНК-роботов. Телепортация в другой мир, на планету Земля выглядела красочно, красиво, но от этого вызывала в Лео только большее отвращение. Он ненавидел красоту, не проникался ей, не чувствовал трепета в сердце, и потому не понимал щенячьего восторга людей, которые телепортировались в первый раз.

Мир перед его глазами рассыпался на миллионы ярких, разноцветных пикселей, эти пиксели перемешались, собрались вновь и стали отсталой, недоразвитой, серой Землёй. Земля. Должно быть, каждый с планеты Сирисо относился к этому месту, как к первобытному миру, в который не пришли технологии, прогресс, разумная мысль. Антрис Петтенкофер ненавидела Землю, Бранд Тюрвинг, его напарник, ненавидел Землю, Лео Драгвандиль ненавидел этих двоих и назло им испытывал к Земле милосердие.

Лео поёжился, оказавшись на безлюдной станции метро. Казалось, он должен был привыкнуть к сильному холоду, учитывая, какими силами обладает его начальница, но здесь ему по-настоящему стало зябко. Здесь гуляли сквозняки, в воздухе видал запах сырости, и от бледно-жёлтого освещения становилось дурно.

— О, — в звенящей тишине раздался женский голос. — Какая встреча.

Спиной к рельсам, на жёлтой линии стояла девушка. Невысокая, хрупкого телосложения, с длинными каштановыми волосами и в очках на половину лица. Красная татуировка в форме жгучих языков пламени на ключице выдавала в ней зверепоклонницу. Она курила. И она была спокойна. Спокойна, хотя ей, по мнению Лео, следовало бы хвататься за голову, ругаться, беситься, громко топать ногами, жестикулировать. Лео знал её, помнил её, да и сложно было забыть единственную девушку в Кси, которая всерьёз увлекалась культурой землян, которая выглядела, как землянка, да и, в конце концов, сбежала на Землю, на прощание взбунтовавшись в штабе. Все, кто был младше её по званию в Кси, опасались подходить к ней из-за вызывающего внешнего вида, да она и не расстраивалась на этот счёт. Она не любила людей, и единственное, что она к ним испытывала — смертельную скуку.

Её звали Юмелия Блутганг. И среди всех дезертиров, Юмелия дезертировала со страстью.

— Юми? — произнёс Лео. — Что ты здесь делаешь?

— Юми? — она хмыкнула. — Не думала, что запомнилась тебе, лейтенант, — Юмелия стряхнула пепел с сигареты. — Как поживаешь?

— Я не в земной одежде, не в розыске и меня не ждёт казнь после появления на Сирисо. У меня всё не так плачевно, как у тебя, Юми.

Она улыбнулась, искренне и нежно, робко опустив взгляд в пол, и от этой скромности после давящего высокомерия Антрис сердце Лео дрогнуло.

— Юми.

— Что?

— Бранд в порядке.

Лео не в первый раз сталкивался с женской злобой, не первый раз задевал человека за живое и видел его истинное лицо под маской спокойствия и безучастности. К тому же, Юмелия, в отличие от своих сослуживцев в Кси, не могла сдерживать эмоций. Лео видел, как она прыгала от радости, как пела от счастья, как плакала, как ругалась, как била кулаком по столу. Вот и сейчас, от одного имени Бранда Тюрвинга, Юмелия изменилась в лице: она покраснела, её руки задрожали, сигарета выпала из пальцев.

— А мне какая разница? — ответила она. — Лейтенант… ты пришёл за Ночной Порой. Ты, возможно, хочешь поймать его, грезишь об этом. Хочешь хотя бы короткой встречи с ним. Но сам не нужен Ночной Поре. Даже не видишь снов о прошлом.

Лео ответил ей натянутой улыбкой. Получив способности, встретив Ночную Пору, Юмелия стала совершенно другим человеком. Она научилась давать сдачи. Её голос, раньше робкий и нежный, стал грубее, её пухлое лицо осунулось, в её взгляде вспыхнуло пламя. Юмелия похорошела с того момента, как Лео видел её в последний раз три года назад. Что послужило катализатором превращения из скромной девочки в привлекательную женщину? Предательство? Бегство на Землю? Встреча с Ночной Порой?

Лео не отрывал глаз с пламенной татуировки на левой ключице Юмелии. Как это происходит? Когда преданный солдат Кси, присягнувший на верность Антрис, поклявшийся служить ей ценой своей жизни, предаёт вбиваемые ему в голову идеалы и превращается в зверепоклонника? Но, что более важно, почему зверепоклонник здесь? И как он оказался рядом с Ночной Порой раньше Кси?

— Юми, — прохрипел Лео. — А ты в порядке? Бранд беспокоится.

Последнее было лишним. Юмелия провела пальцами по кулону-гильзе у себя на шее, и из его золотистых недр вырвалось пороховое облако. Оно окутало тело Юмелии, бережно обняло его и собралось в чёрную шляпу с широкими полями, в длинный чёрный плащ с золотистым воротником и рукавами, в чёрный топ, в чёрные узкие брюки и высокие кожаные сапоги с золотыми носками. Воровская одежда. Воровская, потому что её вместе с кулоном отдаёт человеку легендарный вор — Ночная Пора. Верхнюю половину лица Юмелии закрывала золотая маска с сердечком на лбу.

Лео уже видел Юмелию в воровской одежде. В тот самый день, когда она со всей своей страстью дезертировала, взорвав одну из семи башен Кси.

— Мне бы такую верную девушку, Юми, — хмыкнул Лео. — И чем тебя привлекла такая замороженная вобла, как Бранд?

Сколько бы времени ни прошло, а некоторые вещи оставались неизменными. Юмелию так же легко было вывести из себя, так же просто было её спровоцировать. Вот только теперь Юми была опаснее, и об этом Лео не успел подумать.

— Доставай пистолет, — сквозь зубы процедила она.

— Зачем? Разве так общаются с сослуживцами?

Юмелия закрыла глаза и приказала себе успокоиться. От её ног в воздух поднимались серые струйки горючего пороха. Лео смотрел на неё и завидовал. Он смотрел на своего капитана и завидовал. Он слушал свидетельские показания людей, видевших Ночную Пору, и сходил с ума от зависти. Почему не он? Почему снова не он? Почему Ночная Пора охотнее дарит кулоны испуганным, беспомощным, слабым?

— Не бьёшь безоружного? — Лео улыбнулся. — Как благор…

— ЗАТКНИСЬ! — рявкнула она. Юмелия выдохнула и взяла себя в руки. — Лейтенант. Подкрепление не опаздывает?

Лео потянул пальцы к виску, не сводя пристального взгляда с Юмелии. Нет сигнала. Абсолютная тишина. Сеть, которая едва ли не всю жизнь наполняла мозг Лео данными, безмолвствовала, телепортация не работала, сообщения не отправлялись и не поступали. Сеть, распространившаяся на три обитаемых планеты, впервые за историю своего существования дала сбой.

Или же этот сбой тоже был вызван чьей-то уникальной способностью?

— Юми… сколько же вас здесь?

— Ты не представляешь, лейтенант, в скольких людях живёт тяга к разрушению, — она улыбнулась, и в её улыбке Лео увидел оскал хищника. — Сколько из вас, лицемерных и лживых солдат Кси, мечтают о жестоком насилии. Что скажешь, лейтенант? Чувствуешь это в себе?

Она собрала в кулаке серый пороховой шар и швырнула его на пол раньше, чем Лео успел выхватить из кобуры пистолет. Порох, едкий и удушающий, заполнил станцию облаком серого непроглядного тумана. Если Лео выстрелит, порох вспыхнет, и похоронит в пламени и Юми, и Лео, и Ночную Пору, и его новую жертву. Едкий порох резал глаза, жёг горло и лёгкие, оседал на коже.

Вдалеке Лео услышал стук каблуков Юми по металлическим рельсам.