Канун Рождества (гет)

Суета, царящая вокруг, ужасно отвлекала и не давала сосредоточиться. А Гермиона старалась понять, каким образом профессор Снейп оказался между жизнью и смертью. Если предположить, что зелье, обезвреживающее смертельный яд крестража, все-таки удалось изготовить, почему оно подействовало только наполовину? Из каких компонентов состоит противоядие, и где хранится рецепт? Мысли вихрем вертелись в голове. Из последних сил она старалась держать себя в руках, когда очередной ряд логических рассуждений нарушался какой-нибудь незначительной банальщиной.

Едва дождавшись окончания суматошного дня, Гермиона поспешила в палатку, чтобы все хорошенько обдумать, но по дороге ее перехватил Рон.

— Привет, зайка! Как у тебя дела? Гарри сказал, что ты вернулась, так я места себе не находил, едва тренировка закончилась, тут же сюда сорвался. Почему ты мне сову не прислала? Как твои родители?

— Ну, они пока что решили остаться в Австралии.

— О-о-о, здорово!

Гермиона откинула полог, и как только они очутились в платке, Рон крепко прижал ее к себе.

— Я соскучился, зайка!

— Как тебе в Школе Авроров? Нравится?

— Школу обсудим потом…

Его горячее дыхание обжигало кожу. Задыхаясь, Гермиона попыталась высвободиться из объятий. Постепенно сопротивление угасло, на смену смущению и неловкости пришло равнодушие, и Рон тут же взял инициативу на себя. В висках назойливо стучало, что это так или иначе произойдет между ними, хотя момент был явно не подходящий, она не ощущала готовности сделать этот шаг и согласилась лишь из страха остаться в полном одиночестве.

На удивление, боли не было, лишь непомерное желание, чтобы эти нелепые телодвижения поскорее закончились.

— Зайка, какая же ты сладенькая! — оставив на щеке влажный поцелуй, Рон вскочил и принялся одеваться. — Я сбежал ненадолго. Успеть бы до двенадцати в Школу вернуться, а то дежурные сменятся, и хана. Не скучай! У меня выходной послезавтра, сможем весь день провести вместе.

Гермиона не могла дождаться, когда же он уйдет, ибо почувствовала себя невыносимо грязной. Соорудив себе душ из тазика и стакана, трансфигурированного в лейку, часа два терлась мочалкой, пока покрасневшая кожа не начала саднить. Испытывать такие ощущения после секса с любимым человеком было ненормально, или она совершила ошибку, придумав романтические чувства, и на самом деле между ними нет ничего, кроме дружбы. Оставалось надеяться, что со временем неприятные ощущения исчезнут.

Однако находиться в палатке было невыносимо. Высушив себя заклинаниями, она призвала Кричера и приказала переместить ее к профессору Снейпу.

Тот все так же неподвижно лежал на кровати, мертвенно бледный, с огромными синяками под глазами.

Гермиона постаралась успокоиться и начала перечитывать вслух утренний выпуск «Ежедневного пророка». В неверном пламени свечи казалось, что время от времени профессор пытается открыть глаза. И этот обман воображения приводил душу в еще большее смятение. Сосредоточиться на мыслях о противоядии так и не удалось, хотя монотонное чтение незатейливых статей и успокоило нервы. Утром, едва начал брезжить рассвет, пришлось возвращаться в Больничное крыло. Несмотря на бессонную ночь, на душе стало все же значительно легче.

Дни мелькали как сумасшедшие, и каждый был похож на предыдущий. Встречи с Роном по-прежнему причиняли душевный дискомфорт. Гермиона никак не могла понять, почему близость с ним не приносила удовлетворения ни морального, ни физического. Возможно, виной тому была ее неопытность. Но совета спросить было не у кого. На секунду перед внутренним взором промелькнуло лицо матери, но решиться на столь откровенный разговор она бы вряд ли посмела. Возможность выйти в интернет отсутствовала. Оставалась надежда на книги, но в магическом мире ничего похожего на глаза не попадалось, поэтому, судя по всему, ей придется посетить магловские магазины.

Единственными радостными моментами были нечастые визиты Гарри.

— Знаешь, мне не хочется тебя расстраивать, но выглядишь ты неважно. У тебя все в порядке?

— Конечно, я просто немного устала. Совсем скоро начало учебного года, а в Хогвартсе остаются еще двенадцать сирот. И я никак не могу отыскать для них родственников. Письма и запросы приходится писать в огромных количествах. Не хочется, чтобы их поместили в приют. Большинство раненых удалось отправить по домам, но необходимо заготовить впрок Костерост и антипростудное.

— Сочувствую. Слушай, пока не забыл. Тебе еще в Министерство нужно заглянуть. Всем участникам боевых действий выплачиваются денежные компенсации. Суммы пока что весьма символические, но это лучше, чем ничего. Тем более, в твоем положении… Ты уже решила, что будешь делать?

— Думаю, для начала нужно окончить Хогвартс. Профессор Макгонагалл сказала, что оплата за меня была внесена еще в прошлом году. В университет я вряд ли попаду, поскольку денег на обучение у меня нет. С работой пока совсем глухо. Никому не нужна маглорожденная ведьма без опыта работы и образования.

— Да, паршиво…

— Знаешь, я вот о чем подумала. Профессору Снейпу удалось разработать противоядие от укусов Нагини. В противном случае он бы погиб. Как думаешь, мог ли он у себя дома хранить записи об экспериментах?

— В Тупике Прядильщиков — определенно нет! Чтобы профессора от тюрьмы уберечь, я обыскал там все сверху донизу, прежде чем Министерство и Аврорат спохватились. Ничего не нашел!

— Значит, если записи об экспериментах существуют, они могут находиться исключительно в Хогвартсе.

— Так это же здорово! Идем, посмотрим!

— Хогвартс опечатан защитными чарами. Во время восстановительных работ в замке запрещено находиться.

— Заклинания не проблема! Если на свете есть что-то, что может спасти профессора, я это из-под земли достану. Я ему жизнью обязан. Так что… Идем!

Гарри решительно зашагал в сторону Хогвартса. Гермионе ничего не оставалось, как последовать за ним.

С защитой замка пришлось изрядно повозиться, наибольшие проблемы вызвали, как это ни странно, иллюзорные чары, которые скрывали истинное состояние здания. Когда Гарри и Гермиона проникли сквозь щит, в большинстве стен еще зияли пробоины. Внутри было весьма неуютно. Отовсюду слышались странные звуки, больше похожие на всхлипы. Коридоры заполнял полупрозрачный туман, от камней исходило мерцающее синее свечение. Воздух был влажным. Кругом чувствовалось напряжение. Время от времени замок наполнялся зловещим скрежетом, где-то далеко вверху ухал филин.

От всего этого у Гермионы захватывало дух. Страх и восторг кружили голову.

— Все-таки хорошо, что ты о противоядии подумала, — голос Гарри, отраженный многократным эхо, звучал как воронье карканье. — Заодно и темномагические артефакты поищем. Если Аврорат найдет хоть что-нибудь, тогда от Азкабана профессору будет не отвертеться! Думаю, директор не должен был просить его, ну… сама понимаешь... Эта просьба… она ведь окончательно жизнь ему перечеркнула. Он ведь теперь убийца, да не кого-нибудь, а самого светлого и наидобрейшего волшебника. Клеймо похлеще Темной метки! Подло это.

— Ты прав. Дамблдор немало судеб перекалечил. И чем больше я об этом думаю, тем меньше логики в его действиях нахожу. Если он так пекся о душе Малфоя, почему же он от Метки его не уберег? Зачем вообще нужно было эту вражду между факультетами поддерживать? Какой в этом смысл? Да и Тома он мог бы остановить, пока тот еще студентом был, разве нет?

— Теперь мы вряд ли получим ответы на эти вопросы.

Добраться до личных покоев профессора Снейпа труда не составило. Подземелья почти не пострадали. С помощью причудливой смеси поисковых чар Гарри удалось обнаружить двенадцать тайников, но вот чтобы открыть их, пришлось изрядно потрудиться. Гермиона с удивлением смотрела на его манипуляции.

— Откуда ты все это знаешь?

— Ну, часть премудростей мне Грозный Глаз рассказал. Кое-что узнал в школе. Но основное, конечно, в блэковской библиотеке вычитал. Там уйма полезного про тайники и не только.

— Неужели ты самостоятельно засел за книги? Поверить не могу!

— Это все ради профессора. Мне ведь необходимо было удостовериться, что у него дома чисто. Про Хогвартс я как-то не подумал даже. А тут столько всего!

— Книг по Темной магии здесь, пожалуй, на два срока в Азкабане хватит! Да и вот эти флаконы явно наполнены не антипростудной микстурой.

На верхней полке одного из потайных шкафчиков стояло несколько фиалов с зельями, три без опознавательных знаков, на четырех висели пустые бирки.

— Как думаешь, что это?

Гермиона взяла толстую тетрадь с нижней полки, пролистала несколько страниц.

— Тут руны. Шифр совсем не сложный. Судя по наличию дат, это журнал какого-то эксперимента. Смогу через пару дней точно тебе сказать. Возможно, это именно то, что мы искали. Давай упакуем содержимое всех тайников и спрячем в моей сумочке.

— А ты не боишься попасть в неприятности? Может, лучше на площадь Гриммо?

— Нет! Мы понятия не имеем, что там. Если у тебя вдруг найдут темномагические артефакты, это навредит твоей карьере. Как будущий аврор, ты должен быть кристально чист перед законом.

В тайниках в основном были тетради, пергаменты, книги и фиалы с зельями, также обнаружились причудливо инкрустированная шкатулка, в которой были письма от матери, небольшое зеркальце в серебряной оправе и два медальона. Находки излучали Темную магию, но, по всей видимости, Хогвартс не считал ее враждебной. Книг в личной библиотеке было на удивление немного, к тому же, ни одна из них не представляла интереса. В спальне тайников не было.

— Нам пора выбираться, — сказала Гермиона. — Скоро рассвет, нас могут обнаружить.

— Ты права, — согласился Гарри, но все же медлил, оглядываясь по сторонам.

— Думаешь, мы что-нибудь упустили?

— Я надеялся найти колдографии или… ну, не знаю… что о маме бы напоминало…

— Ох, может, оно и к лучшему, что не нашел. Ведь это слишком личное. Гарри, постой, ты слышишь?

— Ничего не слышу.

— Вот именно. Все звуки куда-то исчезли. Даже эхо.

От мертвенной тишины, воцарившейся в замке, по спине пополз неприятный холодок.

— Ладно, надо идти! — Гарри взял Гермиону за руку, и тут тишину прорезал отвратительный истерический смех.

Кажется, никогда в жизни они не бегали так быстро. Миновав охранные чары, установленные вокруг замка, они выскочили на поляну и едва смогли отдышаться.

— Как думаешь, что это было? — сбивчиво спросил Гарри.

— Уверена, это паршивец Пивз.

Гарри хихикнул, а Гермиона громко рассмеялась. В безопасности хогвартского парка их испуг казался совершенно нелепым.

— Слушай, а эти склянки не опасны? Ну, те, от которых фонит Темной магией сильнее всего?

— Ну, как тебе сказать... — задумчиво произнесла Гермиона. — Надеюсь, что там яд Нагини.

— Хоть бы это была правда. А ты сможешь в этом разобраться?

— Тетрадь, которая лежала в одном тайнике со склянками, должна все прояснить. Рунический шифр распознать не проблема.

— Чтоб профессор использовал простой шифр, как-то не верится, — Гарри по старой привычке потер шрам, что выражало степень крайнего сомнения.

— Обычно такие несложные комбинации рун используют для того, чтобы скрыть исследования от неопытных и малознающих глаз. Исследование не было тайным. Темный Лорд знал об этом. Получить яд без его ведома было бы просто невозможно.

— Да как такое могло быть?

— Наверняка профессор Снейп придумал для Лорда какое-то объяснение, — Гермиона пожала плечами. — Возможно, предложил Лорду использовать яд Нагини для пыток всех неугодных. Ради противоядия можно что угодно сочинить.

— Логично, — кивнул Гарри. — А в других склянках что?

— Думаю, те, что отмечены пустыми бирками — это и есть противоядие. Нужно показать все это господину Вердье. Он один из лучших медиков в Британии, и в зельеварении отлично разбирается, имеет несколько наград в обеих областях. Выступал консультантом в лечении последствий темномагических проклятий. Я читала сборник его статей, посвященный лечебным свойствам болотных трав. Его труды часто печатают в периодических научных изданиях.

— Умеют же Малфои пристроиться! — Гарри аж присвистнул. — Как они заполучили такого светилу в домашние лекари? С ума сойти можно.

— Да уж. И нам просто повезло, что такой специалист согласился лечить профессора Снейпа.

Гарри кивнул и бросил взгляд вдаль, где линия горизонта отделяла землю от начавшего светлеть неба.

— Уже утро, мне бежать пора, — спохватился он. — Скоро увидимся!

— Пока! Передавай привет Рону.

— У него сегодня дежурство. Знала бы ты, сколько страданий мне пришлось выслушать!..

Гарри театрально вздохнул и направился к тропинке, ведущей в Хогсмид.

А Гермиона вернулась к себе в палатку и сразу же стала перебирать находки. Записи, в основном, касались экспериментов в зельеварении и боевой магии. Пара тетрадей была неким подобием личного дневника, но и там было немало научных изысканий. На зеркале обнаружился герб семейства Малфой и инициалы Нарциссы. С его помощью можно было связаться с владельцем. В задней крышке обнаружился тайник с короткой прядью светлых волос, явно принадлежащих Драко Малфою. Оставалось только гадать, варилось ли с помощью них Оборотное зелье, или волосы использовались для защитных чар. Видимо, Малфои по-настоящему доверяли профессору Снейпу. Медальоны имели непонятное назначение, тайников в них не было, охранными свойствами они не обладали и, возможно, хранились просто в память о ком-то.

В шкатулке среди писем от матери обнаружилось то, что так искал Гарри. Колдография Лили Эванс, на которой ей было, наверное, лет двенадцать. Несколько ее карандашных портретов и клочок пергамента, на котором было написано домашнее задание по трансфигурации — по всей видимости, ее рукой. Увидев эти несколько строк, набросанных полудетским почерком, Гермиона прослезилась. Поскольку так и не смогла представить Рона, трепетно хранившего ее записки. Гарри она решила ничего не говорить из уважения к чувствам профессора Снейпа. Он и так поделился со всем миром самым сокровенным, что у него было, пусть хоть что-то останется в тайне. Аккуратно упаковав находки, она сложила их в сумочку. Ужасно хотелось взяться за перевод рун, но уже начинался новый день с очередной кучей дел и обязанностей, а причудливым рунам оставались лишь малочисленные свободные мгновения, которые выпадали между повседневными заботами.