Cathartic Romance (джен)

Деревушка, на одной из пустынных улиц которой вдруг из воздуха возникли две высокие фигуры, расположилась очень далеко от Лондона. Но и до нее уже добрался лондонский туман, объяснения которому не мог найти ни один из ее жителей. Или, если говорить точнее, ни один из маглов, что эту деревушку населяли. На въезде болталась табличка, попорченная дождями и временем. Дерево почернело, а вырезанные на нем слова почти стерлись, и разобрать название поселения и его краткую историю, когда-то увековеченную предками, было почти невозможно. За последние десятилетия население непоколебимо уменьшалось.Чувствовалось веяние прогресса — молодые жители разъезжались по большим городам. Дома и фермы здесь издавна строились далеко друг от друга, но теперь к соседям пешком было не добраться, потому что между домами и фермами ветшали опустевшие строения, которые кто-то когда-то называл домом.

В одном из домов на камине тикали часы, и их стрелки показывали время еще не слишком позднее; но сумерки уже опустились над поселением.

— Мама, ты же обещала, что летом я смогу гулять допоздна! — плаксиво пропищал маленький мальчик в том самом доме, где тикали часы.

Его мама, Эмельда Кросс (она взяла фамилию мужа) пересекла гостиную, подошла к входной двери и закрыла все замки, задвинула щеколду и вставила цепочку в паз.

— Прошлым летом ты еще выпускала меня в это время, я точно помню! — не унимался малыш.

— Прошлым летом в это время еще было светло, — эхом отозвалась Эмельда и боязливо выглянула в окно. Дорогу перед домом было почти не видно — все кругом застлал туман, но Эмельда была почти уверена, что дорога пуста. Она долго вглядывалась вдаль через стекло, затем судорожно выдохнула и зашторила окно.

Гарри заплакал, гневно пнул ножкой стоящий у камина пуфик и бросился вон из комнаты, но в дверях налетел на отца. Герберт подхватил сына подмышки, поднял и прижал к груди.

— Что здесь происходит?

— Уложи его спать, — эхом отозвалась Эмельда.

— Мама не пускает меня гулять! — пуще прежнего разошелся в рыданиях Гарри.

— Дорогая, время еще детское… — начал было Герберт, но Эмельда глянула на него, и в ее взгляде он увидел страх, которого не видал даже в день, когда она привела его в дом своей семьи в первый и последний раз.

— Уложи его спать, — сухо повторила Эмельда и снова отвернулась к окну, чуть отодвинув шторку.

Ей показалось, что она заметила слабое движение где-то вдалеке, в гуще тумана. И движение это словно появилось из ниоткуда. Эмельда убеждала себя, что ей почудилось, но все равно выбежала из гостиной и быстро поднялась по лестнице. Когда она проходила мимо приоткрытой двери детской, до нее донеслось тихое пение Герберта, убаюкивающего их сына. В спальне Эмельда упала на колени рядом с их с мужем кроватью. Она отбросила в сторону старинный ковер, якобы доставшийся Герберту от его предков (Эмельда знала, что этот ковер ее муж купил на барахолке, чтобы показать ей, что его род не менее значим; она также знала, что никогда и словом об этом не обмолвится). Под ковром одна из деревянных панелей, которыми были устланы полы второго этажа, чуть отделялась от остальных. Эмельда подцепила ее длинными ногтями и потянула вверх, но деревяшка не поддалась. Тогда Эмельда встала, обошла комнату, но, не увидев ничего подходящего, вышла в коридор и направилась к кабинету мужа. Герберт не любил, когда кто-то входил в его кабинет, как и Эмельда не выносила посторонних на чердаке, отведенном под ее мастерскую, где она рисовала, как только у нее появлялось на это время.

Она все еще слышала тихие отголоски пения Герберта, доносящиеся из детской, когда выдвигала ящики стола один за другим, пока не увидела острый канцелярский нож, которым ее муж вскрывал письма. Она схватила нож и вернулась в спальню. Деревяшка поддалась моментально. Эмельда отбросила ее в сторону и опустила руку вниз, чувствуя, как паутина облепляет ее запястье. Она вытянула из тайника покрытый многолетней пылью и паутиной футляр и поставила его перед собой.

— Что ты делаешь?

Эмельда вздрогнула, но не обернулась. Она вставила деревянную панель на свое место и расправила ковер.

— Началось, — прошептала она, поднимаясь, и обернулась с футляром в руках.

В дверях стоял Герберт, на его лице застыло замешательство, он порывался улыбнуться, но тут же улыбка сползала с лица. В один момент ему начинало казаться, что его любимая жена сошла с ума, в другой — его одолевал страх.

— Что началось? — одними губами выговорил он, когда Эмельда бросилась к двери, обогнула его и направилась к лестнице. — Что началось?! — громко крикнул он, и тут же застыл, когда Эмельда резко обернулась и прижала палец к губам.

— Ты разбудишь Гарри, — прошептала она.

Она спустилась вниз и снова подошла к окну. Раскрытый футляр лежал на диване — Эмельда сжимала в правой руке волшебную палочку.

— Помнишь тот день, когда мы так долго спорили? — спросила Эмельда, услышав шаги на лестнице. — Когда выбирали имя нашему сыну.

— Теперь я люблю это имя, — отозвался Герберт. Он подошел к ней со спины, и Эмельда чувствовала, что ее муж улыбается.

За окном снова было тихо. Там, где Эмельда еще недавно разглядела две еле различимые фигуры, снова все замерло. Улица была пуста.

Эмельда развернулась и посмотрела в глаза мужа, ее рука скользнула по его щеке, а в следующий миг она прижалась к нему всем телом, утопая в его объятиях.

— Родной, ты ведь помнишь, почему это имя было для меня так важно? — прошептала она в его крепкую грудь.

— Ты говорила, что так звали мальчика, который спас ваш народ, — ответил Герберт, молясь, только бы ничего не напутать. — Он уничтожил вашего… этого… фюрера?..

Эмельда отстранилась и посмотрела на мужа, не сумев скрыть улыбку, которая сейчас была совсем не к месту. И кивнула.

— Тот-Кого-Нельзя-Называть исчез благодаря младенцу, которого звали Гарри Поттером, — сказала Эмельда.

Герберт закивал. Он не раз слышал это имя, когда его жена молилась, стоя на коленях у окна. Обращаясь к богу, она всегда молилась сразу за двух Гарри.

— Но Тот-Кого-Нельзя-Называть вернулся, — очень тихо произнесла Эмельда, снова отворачиваясь к окну и поддевая пальцем шторку.

— Но это же бред, дорогая, это… — заговорил Герберт, но Эмельда развернулась в его сомкнутых руках и посмотрела на него таким яростным и полным ужаса взглядом, что его язык будто прилип к небу.

— Ты видишь этот туман? — спросила Эмельда. Она не повернулась вновь к окну, но ее рука дернулась в сторону, отодвинув штору. — Ты видишь, как темно на улице? Это дементоры. Не выходи из дома.

* * *

Драко слабо покачнулся, но Нарцисса его удержала.Он даже обрадовался, что прежде родители не поддавались на его уговоры и предпочитали порталы и камины для перемещений. Трансгрессия оказалась опытом не из приятных. За те короткие минуты, превратившиеся для Драко в вечность, его несколько раз будто расплющило, а желудок и легкие выдавали такие финты, что Драко все удивлялся тому, как это они еще при нем.

— Давай, — сказала Нарцисса, протягивая руку, в которую Драко тут же вложил древко метлы.

— Может, ты лучше полетишь со мной? — неуверенно спросил Драко. Он не мог представить свою мать сидящей на метле.

Драко огляделся по сторонам. Туман был гуще, чем тот, что он видел вокруг их поместья. Где-то вдалеке, как ему показалось, он разглядел слабую вспышку света, который тут же погас и вновь возник.

— Нельзя было трансгрессировать сразу к особняку? — нетерпеливо спросил Драко.

— Нет, нельзя, — ответила Нарцисса. — На этом поселении чары. Темный Лорд не хочет, чтобы мракоборцы могли заявиться к нему на порог без предупреждения.

— А это не подозрительно? — спросил Драко, взбираясь на метлу.

— Нет, здесь живут одни маглы, — поморщившись на последнем слове, ответила Нарцисса и взмыла в воздух.

Драко ожидал, что мать будет неуверенно держаться на метле, но она рванула вперед с такой силой, что ему пришлось прорываться сквозь туман, только бы не потерять ее из виду. Казалось, Нарцисса получала удовольствие от полета. Несколько раз она взмывала вверх, Драко мог поклясться, что однажды он даже видел, как она делает «петлю». Но за несколько миль до поместья их метлы выровнялись, скорость спала; они летели бок о бок, поглядывая друг на друга, пока их ноги не коснулись земли.

Драко чувствовал в груди тревогу, но не мог понять, чем она вызвана: встречей с самым великим волшебником, рассказы о котором Драко впитывал, словно что с молоком матери, или… непониманием? Остаток дня перед отправлением он не мог думать ни о чем другом, только о Темном Лорде и о том, зачем тот его позвал. И чем больше Драко об этом думал, тем страшнее делались его догадки.

— Ничего не бойся, — будто услышав его мысли, сказала Нарцисса. Побелевшие губы на ее совсем бледном лице растянулись в некое подобие улыбки. — Я буду рядом.

Двери распахнулись. На какой-то миг все в его груди заледенело, но тут же Драко увидел перед собой знакомого скрюченного человечка с длинными передними зубами. Человечек им поклонился и жестом пригласил внутрь.

В то время, что они провели в полете, Драко различал внизу ветхие домишки, в некоторых из них горел свет. Но деревушка казалась ему настолько невзрачной, что глупо было предположить, что Темный Лорд может выбрать для своего пристанища подобное место. Теперь, стоя на крыльце высокого каменного дома, Драко старался отогнать прочь мысли о том, куда девались хозяева.

Когда Хвост вел их через холл, Драко морщил нос, в который бился запах мертвечины, исходящий из подвала.

Парадная освещалась множеством парящих в воздухе свечей («Как в Большом зале», — с неожиданной для себя ностальгией подумал Драко). Полукругом были расставлены стулья, на каждом из которых сидели знакомые и незнакомые Драко волшебники. В центре в высоком кресле с резной спинкой восседал Темный Лорд, вокруг его ног спала, свернувшись кольцами, змея Нагайна.

— Нарцисса. Драко, — высоким шипящим голосом проговорил Темный Лорд. Он сидел так неподвижно, что больше походил на статую.

Хвост быстренько приволок еще два стула и поставил их дальше прочих от кресла с резной спинкой. Стул Драко оказался напротив Темного Лорда, и Драко нерешительно, почти робко, уселся.

Он сидел с опущенной головой, рассматривая носы своих начищенных до блеска ботинок. Ему казалось, что, как только он посмотрит наверх, то тут же столкнется взглядом с Темным Лордом.Он мельком заметил почти плоское бледное лицо и красные прорези глаз, когда заходил в комнату. И решил, что пока что ему достаточно высокого шипящего голоса, заполняющего всю гостиную и будто проникающего под кожу.

— Итак… — задумчиво проговорил Темный Лорд. — На чем мы остановились? Яксли!

— Да-да, мой повелитель, — тут же поклонился мужчина с грубым лицом. Он сидел слева от Драко. — Мы нашли Эммелину Вэнс. Только скажите — и мы избавимся от нее!

Темный Лорд сложил перед собой руки, сплетя пальцы, и его безгубый рот исказился, как будто пытаясь изобразить улыбку. Когда он повернул голову к Яксли, тот поежился, словно желая уменьшиться в размерах.

— Вы должны ее загнать ближе к офису премьер-министра маглов, — наконец сказал Темный Лорд. — Им пора понять, насколько мы близко…

— Мы не можем добраться до премьер-министра маглов, его охраняет Кингсли Бруствер! — подал голос волшебник, сидящий по правую руку Нарциссы.

— Я знаю, Долохов, — спокойно ответил Темный Лорд, и Драко увидел, как все вокруг потупились, кроме Снегга, сидящего ближе всех к Темному Лорду. — Министерство приставило к магловскому министру свою охрану, — он усмехнулся, и его голос стал совсем ледяным. — Поэтому вы должны избавиться от Вэнс как можно ближе к нему. Маглы должны понять, что они больше не в безопасности. Что у нас с его замом?

— Миссия с Гербертом Чорли вышла из-под контроля, — взвизгнула со своего места Беллатриса, кинув беглый взгляд в сторону Снегга.

Снегг, в отличие от остальных, когда к ним обращались, выпрямил спину и посмотрел в упор на Темного Лорда.

— Я уже принес извинения за вверенных мне Пожирателей смерти. Их мастерство, к сожалению, не достало моих ожиданий. Герберт Чорли, заместитель премьер-министра маглов, был подвержен заклятию Империус, он должен был обойти приставленного к премьер-министру Кингсли Бруствера, но заклятие оказалось слабым.

— Слабым? — переспросил Темный Лорд. Вокруг послышалось шуршание, но на лице Снегга не дрогнул ни один мускул.

— Неумелым, — выдавил Снегг.

— Герберт Чорли веселил маглов, изображая утку! — снова подала голос Беллатриса, но Темный Лорд поднял вверх ладонь, и она тут же смолкла, опустив голову.

— Сотрудники Министерства быстро спохватились и отправили его в больницу святого Мунго. Говорят, там он попытался задушить троих, прежде чем его ввели в транс, — спокойно ответил Снегг.

Темный Лорд поднялся, переступив через лежащуюу его ног Нагайну. Та тут же дернулась и подняла голову, оглядывая всех вокруг.

«Просто прямая линия, просто я сижу по прямой линии», — вертелось в голове у Драко, когда он смотрел в глаза с вертикальными зрачками. Ему все казалось, что змея смотрит только на него.

Сидящие полукругом Пожиратели смерти поежились, вжимаясь в свои стулья, только Снегг не шелохнулся. Беллатриса поглядывала из-под гривы волос.

Драко глянул на мать. Нарцисса сидела с опущенной головой, ее пальцы вжимались в колени. Темный Лорд продолжал говорить, будто их здесь и не было. Не обратись он к ним, когда они вошли в комнату, Драко бы решил, что Темный Лорд даже не заметил их появления. От этого в голове снова стали всплывать картины его самых страшных предположений, и Драко гнал их прочь, вслушиваясь в шипящий голос.

Снегг встал, и Драко уловил мелькнувшую на лице Беллатрисы гримасу презрения.

Только теперь он заметил, как изменился его декан за те несколько недель, что они не виделись. Снегг выглядел уставшим, его лицо осунулось, будто он не спал все эти недели, его длинные волосы выглядели более сальными чем обычно, и безжизненно свисали, облепляя торчащие скулы.

— Министерство печется о маглах, мой повелитель, — говорил Снегг. — Мы должны показать им, что для нас это… — Снегг щелкнул пальцами.

— И что ты предлагаешь? — накинулась на него Беллатриса. — Устроим цунами на Темзе?

— Урагана хватит, — сухо ответил Снегг, даже не потрудившись на нее посмотреть. — И ваша идея с разрушением магловских построек…

— У них есть высокие дома! В сотню этажей! — выкрикнул Яксли.

— Мой повелитель, — перебил его Снегг, его голос был тихим, но Яксли тут же смолк. — Нам нужно что-то, что для маглов станет неожиданностью. Что-то относительно новое.

— С чем не могло возникнуть проблем, — кивнул Волан-де-Морт. — Я вижу, у тебя есть предложения, Северус?

— Брокдейлский мост, — сказал Снегг. — По этому мосту проезжают тысячи автомобилей, и для маглов он стратегически важен.

Волан-де-Морт обошел залу. Каждый из Пожирателей смерти покорно опускал голову, когда Темный Лорд проходил мимо него. Драко старался не смотреть. Он не решался смотреть и на Нагайну, которая больше не спала, а ползла по каменному полу за своим хозяином. Драко видел, как подрагивает коленка сидящей рядом матери. Он хотел взять ее за руку, но не мог заставить себя пошевелиться.

— Сейчас мы прервемся, — сказал Темный Лорд.

По зале пронесся недоуменный шепоток.

Темный Лорд остановился напротив Драко и протянул к нему свою ладонь с длинными, неестественно тонкими пальцами. Драко вспомнилась его Рука Славы. Он замялся, не зная, что ему делать. Он повернулся к матери — Нарцисса сверлила его взглядом и едва заметно мотнула головой в сторону Волан-де-Морта. Драко робко поднял голову и посмотрел в лицо волшебника, которому поклонялось несколько поколений его семьи. Затаив дыхание, он протянул руку, но Волан-де Морт покачал головой.

— Другую руку, Драко.

И все его страхи в миг исчезли. Все страшные догадки, что мучили его в этот день, рассеялись. Детали пазла сложились в картину.

Драко вложил свою ладонь в холодную ладонь Темного Лорда. Драко поднялся и расправил плечи, чувствуя, как пальцы великого волшебника сжимаются вокруг его левой руки, как длинные ногти впиваются в его кожу.

Они стояли друг напротив друга, и Драко с удивлением отметил, что они почти одного роста.

Волан-де-Морт оглядел залу, все взгляды были устремлены на них.

— Нам нужны такие, как ты, Драко, — сказал Темный Лорд.

Все, что случилось потом, Драко помнил как в тумане. Волан-де-Морт говорил о его крови, чистой, непорочной. Он говорил о Малфоях и Блэках. Заговорив о последних, он упомянул Андромеду, и пальцы крепче сжались на предплечье Драко, а рядом Нарцисса понуро опустила голову, вдалеке что-то взвизгнула Беллатриса.

— Хотел бы ты, Драко, стать одним из нас? — спросил Темный Лорд, но в интонации не было вопроса. Драко послушно кивнул.

Темный Лорд повел его к центру залы. Драко смотрел в лицо своему повелителю и старался идти уверенно, но не мог прогнать мысли о том, что где-то под ногами может быть змея. Пришлось сделать всего несколько шагов — и Темный Лорд остановился. Он задрал рукав мантии Драко, обнажив его левое предплечье, и дернул на себя. Драко испугался, что потеряет равновесие, вот только страх исчез моментально — его пронзила боль, заполнила всю его сущность целиком. Драко лишь успел заметить, как Темный Лорд поднес к его руке волшебную палочку… и встревоженный взгляд Снегга за его плечом. А рядом ликующий — Беллатрисы.

На ватных ногах Драко добрался до своего стула. Руку жгло, будто Адское пламя бушевало под его рукавом. Нарцисса побелела, как полотно. Темный Лорд, словно снова о нем забыв, вернулся на свое место и оглядел присутствующих.

— Яксли! — произнес он. — Эммелина Вэнс.

Драко заметил слабое движение по левую руку, но разобрать ничего не мог — глаза застилала белая пелена.

— Как можно ближе к премьер-министру маглов, — покорно закивал Яксли.

— Долохов, ураган на юго-западе. К тебе присоединятся великаны. Северус, — Темный Лорд повернулся к Снеггу, посмотревшему на него с учтивым удивлением. — Брокдейлский мост. Возьми столько людей, сколько тебе потребуется.

Снегг сдержанно кивнул, а Волан-де-Морт повернулся к Беллатрисе.

— Ты знаешь свое задание, Беллатриса, — сказал Темный Лорд. — Но есть некоторые изменения… Я хотел бы, чтобы ты взяла с собой Драко.

Беллатриса удивленно вскинула брови, Драко замер, рядом с ним ахнула Нарцисса.

— На этом все. Можете идти, — сказал Темный Лорд. — Беллатриса, тебе придется немного подождать за дверью. Мне нужно переговорить с Драко наедине. И, конечно же, ты, Нарцисса, можешь остаться.

Заскрипели стулья, Пожиратели смерти вставали со своих мест. Беллатриса игриво подмигнула Драко, выходя из комнаты. Последней прошуршала мантия Снегга.

Волан-де-Морт подставил свою руку Нагайне, змея тут же взобралась по руке и обвилась кольцами вокруг его шеи. В комнате повисла тишина, которую нарушила Нарцисса.

— Мой повелитель, я прошу прощения за…

— Не нужно, — перебил Волан-де-Морт. Нарцисса смолкла, а Темный Лорд посмотрелна Драко. — Ты ведь тоже хочешь получить задание? — сказал он, смотря на Драко. Драко не нашелся с ответом, только кивнул. Предплечье все еще горело болью.

— Драко, тебе подвластно то, что не сможет сделать ни один из нас, — сказал Темный Лорд. Нагайна сползла по его груди и снова обвилась вокруг его ног. — Сейчас твоя цель важнее всего, о чем я говорил недавно. Брокдейлский мост, ураган и неминуемая кончина Эммелины Вэнс не будут стоить и сикля, если ты не справишься со своей задачей.

Драко подался вперед, желая впитать в себя каждое слово. Он гнал прочь боль, что застилала глаза.

— Ты, как и многие, наверняка, думаешь, что наша главная преграда сейчас — Гарри Поттер. Еще бы! Все газеты пишут об этом! Ставят мальчишку на одну полосу с самим Мерлином! Нет.

Драко видел за окном мельтешащую тень мантии Беллатрисы, рядом сидела Нарцисса, вся — нетерпение. Волан-де-Морт смотрел только на него.

— Мы должны избавиться от Альбуса Дамблдора, — продолжал Темный Лорд. — Он заперся в стенах школы, а в ней десятки его людей, которые настолько ему верны, что забыли о важности чистой крови. У вас даже есть уроки, — Волан-де-Морт поморщился, — магловедения. Через несколько месяцев ты вернешься в Хогвартс, Драко. Я не хочу торопить тебя, я знаю, насколько сложна задача, особенно теперь. Но ты должен найти способ… Ты должен найти лазейку уже к концу учебного года. В этом году школа будет охраняться как никогда прежде. И ты должен найти нам дорогу в Хогвартс. Но прежде всего: тебе предстоит избавить волшебный мир от Альбуса Дамблдора.