Без жалости (джен)

Гермиона тряслась от холода на трибуне рядом с Роном, который был настолько увлечен тренировкой, что ничего не замечал вокруг. Он радостно подпрыгивал на сидении и едва не поскуливал от восторга, пока девочка дрожащими руками пыталась открыть себе термос с чаем. Сегодня там было согревающее зелье, но она никак не могла справится крышкой, а просить о помощи Рона… Гермиона бросила на друга взгляд, вздохнула и продолжила свои попытки.

Погода была самая мерзкая. Шел мелкий снег, который таял, едва касаясь земли, поэтому все было сырым, грязным и холодным. Воздух, насыщенный влагой, жадно отвоевывал теплоту у тела. И почему-то именно в этот день Гриффиндор решил устроить свою тренировку по квиддичу (ну, то есть, понятно почему — он стоял в расписании и выбить себе другое время перед матчем было практически невозможно). Ярко-красные фигуры мельтешили перед глазами, и впервые в жизни Гермиона хотела присоединиться к ним. Уж наверняка, как и скачущему Рону, им не было холодно.

Она, наконец, справилась с крышкой, и быстро налив в нее же чай, сделала первый глоток. Жар рухнул в желудок, замер там и начал медленно отогревать все остальные части тела.

Гермиона достала из сумки книгу, не библиотечную, чтобы не портить страницы влагой, а свою, домашнюю и донельзя маггловскую, которую подарили ей родители на день рождения, и принялась читать.

Мелькающие ярко-красные фигуры, мячи, вопли и крики, как и всегда, нисколько не занимали ее.

Поэтому Джорджу потребовалось немного повисеть напротив их с Роном места, чтобы девочка обратила на него внимание. Брат осмотрел его недовольно, но не смог надолго выпасть из игры. Гермиона же подняла глаза один раз, вернулась к книге, а затем подняла второй, на этот раз уже куда более осмысленно. Затем она быстро покосилась на Рона, и придвинулась чуть ближе к Джорджу.

— Ты что-то хотел? — близнец кивнул, широко улыбаясь. Девочка почувствовала волнение от этой улыбки, и немного поерзала.

— Я хотел спросить, — тише, чем обычно говорил Джордж, тоже склонившись ближе. Гермиона видела, как много под ним воздуха, как далеко земля, и холод на секунду вернулся к ней. — Можешь ли ты встретиться с нами раньше, чем договаривались? Есть срочный вопрос.

Рон уже не был так увлечен игрой и открыто посматривал в их сторону, на что Гермиона едва не закатила глаза. Лучше бы он так опекал Гарри от носящегося в округе убийцы-психопата, чем ее от собственного брата.

— Мне кажется, ты выбрал не лучший момент, — шепотом ответила она.

— Не знал, где и когда еще найти столь занятую особу, — доверительно сообщил близнец, пожимая плечами.

«В библиотеке» — чуть не выплюнула девочка, но прикусила изнутри щеку, боясь, что он расценит это как грубость, или, что еще хуже, как правду.

—А потом, я не думаю, что у Рона хватит мозгов понять что к чему, — добавил парень, немного подумав.

Джордж заметил термос, зажатый между коленей девочки и протянул руку, чтобы достать его. Гермиона задумалась и от нее в этот момент ничего нельзя было добиться. Может, только ругани. Близнец налил себе чай, повернулся немного боком к трибунам и наблюдал за тем как Джонсон за что-то отчитывала Симуса. Ее красивое лицо исказилось гневом, а парень весь сжался, и чесал голову, словно это могло спасти его от летящих в него нравоучений.

Джордж снова посмотрел на Грейнджер, закусившую губу. Затем на Рона и на согревающий чай в своих руках. Девочка тронула близнеца за ногу, и он едва удержался от того, чтобы не вздрогнуть и не навернуться с метлы. Мадам Помфри была бы в восторге, увидев парня в больничном крыле в третий раз за эту неделю.

— Да, можно попробовать, — кивнула Гермиона, отбирая у Джорджа термос. Она смутилась. — Сомневаюсь, что тебе это нужно!

— Удивительно, что это нужно тебе, — в тон ей ответил парень. — Неужели всеведущая Гермиона не знает никаких согревающих заклинаний? Теплых рун для одежды?

Грейнджер надулась, выпятив губы и нахмурив брови. Джорджа рассмешило это. Она сжала тонкими пальцами крышку от термоса и недовольно смотрела на него, ожидая дальнейших подтруниваний. За те несколько недель, что они проводили втроем, Гермиона свыклась с мыслью, что близнецам необходимо издеваться над кем-то для поддержания тонуса. Временами ее это задевало, задевало даже сильнее, чем должно было. Но признаться — значит дать еще больше поводов для шуток.

Рон либо потерял интерес к происходящему рядом, либо решил, что спросит обо всем потом кого-нибудь из них двоих, и снова смотрел на тренировку. Джонсон, видимо, прервала свой нескончаемый поток придирок и указаний, и продолжила загонять команду до состояния полуживых овощей.

Вздохнув, Джордж стянул с себя верхнюю часть утепленной формы и молча протянул ее Гермионе. Ее синюшные руки мешали бы ему спокойно играть дальше, а желания получить по шее за невнимательность не было вовсе. За последние несколько недель он часто замечал синяки под глазами, подрагивающие от напряжения пальцы, но ничего не говорил.

Это вроде как…

Это вроде как не его дело?

Изумление на лице Гермионы было настолько ярким, что Джорджа едва не согнуло пополам от хохота. Метла под ним нетерпеливо дернулась. Боже. Неужели ни у Гарри, ни у Рона не хватало мозгов, чтобы проявить хоть немного заботы по отношению к подруге, которая так много для них постоянно делала? А он-то себя считал идиотом.

— Держи, — он взмахнул рукой, подталкивая мантию ближе к девочке. Та нерешительно взяла ее в руки и замерла, пунцовая, не зная, что делать с этим дальше. Джордж вздохнул и сказал на порядок громче, так, что Рон вздрогнул. — Мой брат отвратительный друг, раз позволяет тебе тут мерзнуть.

И, с чувством выполненного долга, близнец улетел обратно, прибившись боком к Фреду и две их рыжие макушки умчались в сторону бладжера, который нацелился на Гарри. Рон сопел и пыхтел от злости, то сбивчиво извиняясь перед Гермионой, то ворча на своего брата.

Девочка покрутила в руках мантию, боясь что та с минуты на минуту раствориться в воздухе, просунула руки в рукава, голову в горловину и потянула вниз, рассыпая кудри по фамилии на спине. Ладони спрятались под тканью, кожу перестал терзать ветер, и ворчание Рона вовсе не бесило.

Гермиона была уверена, что не сделала больше ни единого глотка согревающего чая. Но теплота по всему телу все равно расползалась.

Словно по волшебству.

Поттер уже второй день писал какие-то письма, поэтому, когда Гермиона решила навестить его в их общей с Роном комнате, весь пол вокруг стола был усыпан скомканными листами пергамента. Здесь было так же пусто, как и во всем доме, несмотря на вываливающиеся вещи из шкафа и взрыв подушек и одеял на кроватях. Кажется, на прошлой неделе она пыталась заставить их убраться, но ничего не вышло. Гарри большую часть времени был сам в себе, а Рон мог не делать что-то просто из вредности или потому что «ну Гарри то ничего не убрал».

Она на свой страх и риск оставила Уизли и Уизли в гостиной. Учитывая висевшее между ними напряжение, рассчитывать приходилось лишь на два варианта: либо они разгромят комнату, искалечив друг друга, либо так и останутся сидеть молча. Гермиону, естественно, больше устраивало последнее.

Гарри даже не услышал, как она вошла, поэтому Гермионе пришлось положить руку ему на плечо, чтобы привлечь внимание. Спина под ладонью чуть дрогнула, но уже через секунду Гарри накрыл ее пальцы своей рукой и развернулся, тепло улыбаясь.

— А, это ты, — он отпустил ее. — Прости, не заметил, как ты пришла, — Гермиона улыбнулась тоже и мотнула головой.

Она присела на край стола, за которым Гарри работал. Он развернулся, продолжая что-то быстро писать, но, судя по хмурому лицу и залегшей между бровей складкой — и это письмо отправится в утиль.

— Что-то случилось, пока меня не было? — спросила Гермиона, радуясь тому, что Гарри не Рон. Тот мог часами ворчать, бухтеть, даже кричать и обвинять всех и во всем, но на вопрос о том, все ли в порядке, отвечать утвердительно. Их проблемы, во многом, вытекали именно из этого. Но не только.

Гарри хмыкнул.

— Пришло письмо от Андромеды, — он кивнул на распечатанный конверт на столе. — Они сейчас в Норе.

— О, — все, что смогла выдавить из себя Гермиона. Она вспомнила длинное гневное письмо от Джинни с изобилием разнообразных ругательств.

Они все давно не были в Норе. Примерно с того момента, как перебрались сюда. На это было несколько причин: официальная — это опасно, Джин, почему ты не желаешь понять, и неофициальная. Неофициальная сидела у них в гостиной и пила чай. Точнее, часть этой причины пила чай.

Гермиона была гриффиндоркой, олицетворяющей храбрость, смелость и безрассудство, но не могла заставить себя переступить порог этого тёплого и радостного места теперь, когда от теплоты и от радости там не осталось ничего. Заплаканная Молли все еще приходила к ней иногда, в особенно плохие ночи, смотрела прямо в душу и на глазах превращалась во Фреда с застывшей на лице улыбкой и серой как асфальт кожей.

— Может, это хороший повод привести все в норму? — предположила она, хотя сама слабо верила в то, что говорила. Джинни игнорировала их письма уже несколько недель, и, если бы не связь с мистером Уизли, это был бы серьезный повод для беспокойства.

Гарри пожал плечами и уставился в окно. Он так делал в минуты глубокой задумчивости, которой обязательно предшествовал эмоциональный раздрай. У Гермионы все сжалось внутри. Не от жалости, а от сожаления за все, что продолжало мучить Гарри даже после того, как они, вроде как, победили.

Никто, почему-то, не потрудился объяснить трем малолетним волшебникам, что смерть Волдеморта — еще не конец.

— Что думаешь о Джордже? — спросил Гарри внезапно. Он все еще смотрел в окно, и было неясно, что его подтолкнуло спросить именно об этом. Гермиона одернула край кофты и вздохнула.

Потемки чужой души для нее всегда оставались тайной. А Джордж вел себя так, словно все в порядке. Но дом человека, у которого все в порядке, не выглядит таким тусклым и заброшенным, смех человека, у которого все в порядке, не обрывается, не разбивается о хмурый взгляд. И уж конечно, “все в порядке” не предполагает криков по ночам от кошмаров.

Те крики, которые разбудили ее в доме у Джорджа, не были столь пугающими и замораживающими кровь в жилах, как крики Гарри, но менее тревожно от этого не становилось.

— Не знаю, — ответила Гермиона честно. — Готова к любым сюрпризам.

— Ты все еще уверена, что позвать его было хорошей идеей? — Гарри смотрел прямо в глаза, но так, что казалось — перед ним все еще просторы холмов.

— Я думаю, ему нужно чем-то себя занять, — Грейнджер пожала плечами, чувствуя неприятное ощущение, схожее с тем, что она испытывала все время их скитаний в лесах, только намного слабее, — После того, что рассказал Рон… Разве Джорджу не нужна помощь?

Гарри неприятно усмехнулся, и Гермиона знала почему. Помощь нужна была всем: самому Гарри, потому что чувство вины внутри него росло с каждым днем и медленно душило, Рону, потому что его семья находилась на грани своего существования, Гермионе потому что теперь у нее вообще не было семьи.

Она провела руками по бедрам и негромко хлопнула по ним ладонями, от чего Гарри еще раз вздрогнул. Он немного рассеяно посмотрел на нее, словно был без очков. Тиски, едва отпустившие внутренности, сжались снова.

— Я тут подумала над тем, как нам помочь Джорджу с транспортировкой, — не то, чтобы Гермиона считала этот план действительно хорошим, учитывая, сколько магических следов они наоставляют. Нет. Но она считала его единственным доступным. — Возможно, нам стоит переместить все это в моей сумочке?

Гарри почесал затылок, но на состояние того воробьиного гнезда, которое уже было у него на голове это никак не сказалось.

— Даже если лаборатория влезет в твою сумку, она же станет неподъёмной, — он снова хмурился, но уже совсем не так как раньше. Теперь шестерни вращались в голове Гарри, заставляя думать.

— Да, — Гермиона улыбнулась. — Но мы же можем просто взять и все уменьшить.

Взгляд, которым наградил ее Гарри, был таким же восхищенным, каким она его помнила еще со второго курса. От этого взгляда в ней самой загоралось что-то такое, что можно было бы назвать гордостью, самодовольством, но Гермионе нравилось думать, что это просто осознание собственной полезности. Ну, да, и немного самодовольства, может быть.

На следующий день, как только солнце тронуло стеклянные витрины магазина Всевозможных вредилок, Гермиона, Джордж и Гарри были уже в Косом переулке. Каждый раз, оказываясь здесь Уизли надеялся увидеть жизнь в заброшенных и забытых магазинчиках. Но до сих пор лишь их вывеска выглядывала ярким пятном из-за угла, придавая соседним домам еще более унылый вид.

Сколько сил ушло на то, чтобы все восстановить. Джордж теперь действительно понимал, что он трудился в нездоровом режиме, забывая о еде и сне, пытаясь не столько отремонтировать здание, сколько отремонтировать себя. Тогда он искренне раздражался волнением мамы, приходам Джинни, наставлениям отца. Все, что было нужно — занять руки и голову. И если Вредилки он восстановил полностью, то в себе самом, кажется, поправил только фасад.

Гермиона, как оказалось, была здесь впервые после войны и выглядела подавленной. А про Гарри сказать что-то наверняка было невозможно. Джордж уже сомневался, что привести их в Косой переулок было хорошей идеей, но все равно шел, ориентируясь на цветной цилиндр куклы над входом. Рыжий красавец с козырька снял перед ними шляпу и поклонился, как только Джордж ступил на небольшой помост перед входом. Уизли починил его первым.

Внутри было свежо и чисто. Видимо девчонка, нанятая в спешке, старалась выполнить все его поручения и произвести впечатление. Стоило бы ее похвалить за такую инициативность, пока он совсем не увлекся новым делом — ей предстояло некоторое время работать тут в одиночестве.

Джордж уже направился в сторону лаборатории, когда заметил, что, Гарри и Гермиона разбрелись по пустому, тихому залу первого этажа. Они впервые были в магазине близнецов до его открытия, когда шум и гам не заполнял все пространство вокруг. Склянки, колбочки, конфетные фантики, игрушки и приколы, освещенные ярким утренним солнцем, блестели, и разноцветными пятнами роняли «зайчиков» на пол и стены. Находясь здесь каждое утро, Джордж уже перестал замечать, насколько волшебное место создали они с братом. В привычке ли дело или в чем-то другом — он старался не задумываться.

Яркое, непередаваемое детское любопытство на лице Гермионы — приоткрытый рот, распахнутые глаза и легкий румянец — заставило Джорджа почувствовать почти забытую гордость за свое, за их детище. Он почему-то вспомнил синяк под глазом, который оставил девушке вредноскоп за ее неуемное любопытство. Грейнджер взяла какой-то флакончик и поднесла его к лицу, всматриваясь в разноцветные слои жидкости.

Гарри был более сдержан, прятал руки в карманах, оглаживая полки взглядом. Можно было подумать, что он изображает вежливый интерес, но что-то в его лице, глубокое и тихое, выдавало, что это не так. Близнец не мог быть уверен, но ему казалось, что где-то под завалами всего пережитого, в Поттере все еще живет мальчик, которого не баловали игрушками.

Джордж с грохотом отодвинул фиолетовую штору, отделяющую зал от спуска в лабораторию, и этим привлек к себе внимание. Гермиона смущенно, но осторожно поставила флакончик обратно, а Гарри, вытащив руки из карманов, внимательно уставился на близнеца.

Шутливо изобразив мудреный карикатурный поклон, Джордж излишне торжественно улыбнулся.

— Добро пожаловать в мою обитель, — Гермиона замерла, а потом тихонько рассмеялась, Гарри же только улыбнулся, но это словно отняло у него все силы. Джорджу подумалось, что вчера тот выглядел лучше, но спрашивать о чем-то он прямо сейчас не стал.

Лабораторию они расположили глубже, в подвале, обосновав это хорошей шумоизоляцией и попыткой уменьшить опасность от некоторых экспериментов. Но Фред никогда не мог удержаться от сравнения этого помещения с кабинетом зельеварения и мрачными подземельями. Очевидные сходства были.

Никогда не знаешь — говорил Фред — В какой момент жизнь повернется к тебе Снейпом. Интересно, насколько теперь бы ему показались уместными такие шутки, после всего того, что рассказал об их мрачном и нелюдимом профессоре Гарри.

Пахло внизу скверно. Джордж уже и не помнил точно, чем закончился его последний эксперимент, но судя по запаху, здесь кто-то умер и разложился. Никаких форточек не предусматривалось, поэтому вонь, огревшую его по носу на входе, пришлось оставить в покое. Судя по скривившемуся Гарри и зеленой Гермионе, те тоже не были в восторге.

— И…- Грейнджер брезгливо осмотрелась. — Что из этого тебе будет нужно?

Глаза действительно разбегались от огромного количества, нет, не интересных и полезных вещей, а всякого хлама, который скапливался тут уже очень долгое время. Джордж откладывал уборку на потом, и теперь чувствовал себя немного неловко за то, что так и не разобрался с этим.

— Э, все? — лицо Гермионы стало еще более зеленым. — Шучу. Но на самом деле, достаточно многое, — он вытащил из кармана список, который быстро начеркал вчера перед сном и протянул его девушке. — Вот, это то, что нужно достать из кладовки. Там всякие ингредиенты, баночки, скляночки — мелочь. Справишься?

Гермиона недовольно фыркнула, скривив губы, но листок забрала и направилась в сторону неприметной двери. Гарри проводил ее взглядом и почесал голову.

— Мог бы сказать ей, что посылать за этим меня — гиблое дело, — Джордж отмахнулся от него, и прошел вглубь помещения, за серую, местами прожжённую ширму. Поттер отправился следом и обомлел — хлама тут было еще больше.

— Зазнается еще, — Гарри улыбнулся. — Нам же с тобой нужно кое-что отыскать, помимо парочки котлов. К сожалению, на нем охранные чары, поэтому призыв не сработает. Ищи такую… Фиолетовую коробку, не очень большую, только не пытайся ее открыть! — Поттер кивнул и закатал рукава. Он как никто другой знал, что с зачарованными, неважно чем и кем, вещами нужно быть максимально осторожным.

Джордж уже призвал котел, несколько мензурок и прочую мелочь, в которой Гарри ни черта не смыслил. Несколько позвякивающих мешочков, перья, разноцветные камушки, какие-то невообразимые конструкции — Поттер ни за что бы не отделил все это от остального мусора, каким ему казалось было заполнено все пространство. Сам он критически рассматривал ближайший к нему шкаф с полками, прикидывая с чего бы начать. Проблема решилась сама собой — очередным Акцио Джордж сбил что-то с верхней полки, отчего часть вещей посыпалась на пол, и именно на них решил остановиться Гарри. Близнец же выбрал полки напротив.

Они работали в тишине, шурша, роняя и стукая вещи друг об друга, но Джордж как никогда был рад занять руки. Его всегда — и в хорошие, и в плохие минуты — тянуло к работе. Фред часто уходил в себя, делился самым важным только с ним, а Джордж увлекал его в какую-нибудь незамысловатую деятельность. Можно сказать, что именно с этого они и начали придумывать всякие приятные и не очень мелочи.

Воспоминания нахлынули волной, и Уизли был готов начать задыхаться. Мир немного покосился, и расплылся по краям — верный признак того, что что Поттеру придется в срочном порядке искать успокаивающее зелье, но перед самым пиком, когда грудь еще не сжало железными прутами, Гарри тронул его за руку.

— Кажется, нашел, — Поттер сунул ему под нос коробку, и Джордж почувствовал, как кризис миновал, — Эй, все в норме? — парень энергично закивал и показал большой парень вверх, хотя не мог произнести ни звука. Джордж попытался сфокусировать взгляд на коробочке, хотя и так знал, что это она — ничего похожего он здесь не держал. — Что это хоть?

— Я думал, что ты спросишь раньше, — смог произнести Джордж, беря коробку в свои руки. Охранные чары расступились под его ладонями, и крышка почти сама съехала вбок. Внутри лежала небольшая записная книжка — выглядела она не лучшим образом, было видно, что ей часто пользовались. — Здесь некоторые идеи и эксперименты… Ничего такого, но вдруг будет что-то полезное.

Гарри посмотрел на гору перебранного им хлама, и глубоко задумался о том, стоило ли «ничего такого» всех приложенных усилий. Из кладовки, наконец, вышла притихшая Гермиона. Она аккуратно похлопала по своей сумочке, и гордо улыбнулась, отдавая листок обратно Джорджу.

— Вы закончили? Я бы хотела зайти еще кое-куда, пока еще нет толпы людей…

— Гермиона, хочу заметить, что в книжном толпы людей нет никогда, — девушка от чего-то даже не надулась, а лишь слегка улыбнулась, и покачала головой на замечание Джорджа. Тот почти почувствовал себя оскорбленным, если бы не тихий смешок Поттера за его спиной.

— В книжный мне надо тоже, но вообще-то я говорила про продуктовый, — со вздохом ответила Грейнджер. — в доме совсем нет еды.

Живот Джорджа, в память о пропущенном завтраке, издал какой-то неопределенный звук, и они с Поттером переглянулись.

— Да, еда — это очень важно, — закивал Гарри

— Мы обязаны тебе помочь с покупками! — воскликнул Уизли, и подхватив Гермиону под руку, потащил ее наверх. Грейнджер не отбивалась, хотя вполне могла обойтись и без этой помощи.