Без жалости (джен)

Когда в дверь постучали более настойчиво Джордж открыл глаза и вздохнул. Была середина ночи, по окну стучали глухие капли, но этот звук его ни капли не убаюкивал. А тревога, окисляющая изнутри, даже прибавила бодрости.

Джордж вытащил из под подушки палочку, натянул на себя свитер и, чтобы не выглядеть совсем уж разбитым, пригладил волосы. Впрочем, это определенно не могло скрыть его красные глаза и темные круги под ними, так что было лишь самоутешением.

Распахнув дверь с палочкой наготове, Джордж поежился. Сырость осенней дождливой ночи быстро нырнула к нему за шиворот и потекла по коже. На крыльце, с огромным удивлением, он обнаружил насквозь мокрую Грейнджер. Она смотрела на него без улыбки, насупившись и немного дрожа, и молчала. Но тем не менее бежать в дом не торопилась, ожидая пока ее туда пропустят. На несколько секунд они застыли, смотря друг на друга, пока Джордж не очнулся и не почувствовал неловкий зуд во всем теле. Он отошел в сторону, без слов пуская Гермиону внутрь.

— Я по срочному вопросу, — вместо приветствия выдала она, пока Джордж запирал дверь. Гермиона дрогнула всем телом, и он аккуратно помог снять куртку, на которую девушка сразу же наложила осушающее заклинание. Затем она высушила волосы, и они, резко потерявшие влагу, топорщились во все стороны. Грейнджер не обратила на это никакого внимания.

Было странно видеть ее — впервые после похорон — такую сосредоточенную и спокойную. Джордж ожидал и даже заранее чувствовал по этому поводу какое-то внутреннее смирение, что сейчас она начнет спрашивать его, как он; сделает скорбную мину, которая преследовала его в лицах всех знакомых; начнет тяжко вздыхать или, еще чего не хватало, расплачется. Но Гермиона хоть и была тише, чем обычно, выглядела просто уставшей.

— Чай или кофе? — спросил Джордж. Он не был хорошим хозяином, они слабо слушали эти бесконечные мамины советы по поводу условностей этикета. Просто Гермиону хотелось немного согреть.

— Кофе, — выдохнула девушка, и с нее словно сошло какое-то едва уловимое напряжение, — и покрепче, если можно.

Он отправил Гермиону в гостиную, а сам, зевая во весь рот, пошел на кухню ставить турку. Джордж научился этому самостоятельно, буквально несколько месяцев назад. Первое время, завороженный ритуалом, он мог выпить кружек пять за час, а потом передраить все полы, полки и шкафы в магазине. Покупатели стали находить его утром дремавшим за кассой, и теперь он уже не злоупотреблял кофеином.

— Держи, — Джордж принес две огромных белых чашки и теплый плед, в который Гермиона оперативно укуталась, на секунду превратившись в ту маленькую девочку, которую он помнил еще с первого курса. Джордж даже поежился, когда она снова стала собой — с синяками, впалыми щеками и бесцветными губами. Грейнджер смотрела на пар, держа горячую кружку в маленьких ладонях и, кажется, приводила мысли в порядок.

Он сделал глоток и принялся рассматривать унылый серый рисунок на обоях в собственной гостиной. Джордж уже довольно долго жил тут, но не мог заставить себя сделать хоть что-то для того, чтобы дом выглядел обжитым или уютным. Возвращаясь из магазина, он наскоро принимал душ, брал с собой кружку ромашкового чая в спальню, ложился на холодную кровать и безуспешно пытался уснуть раньше четырех. Такая последовательность действий не была для него привычной и иногда давала сбои, но он работал над этим.

— Появились новости, — откашлявшись, начала Гермиона, и Джордж снова посмотрел на нее. Порозовевшие в тепле щеки только сильнее проявили общую болезненность лица. — О том, где находится одна из последних крупных групп Пожирателей. — Джордж напрягся, чувствуя, как непроизвольно сжалась челюсть, — Их человек пятьдесят, или около того, точно не знаем. Главное, что они занимаются изобретением магической бомбы. Хотят заложить ее в центре Лондона. И даже имеют наглость писать о своих планах напрямую в Министерство.

Джордж прикрыл глаза, пытаясь стряхнуть накатившую злость. Когда Гарри убил Волдеморта, большинству, и ему самому тоже, наивно казалось, что мир сразу придет в равновесие. Что враг повержен и времена полные боли и смерти, постоянного страха уже позади.

У Пожирателей были, кажется, свои планы. Джордж знал, что Гарри и еще несколько их друзей прячутся где-то из-за того, что на них все еще ведется охота. Да, вряд ли бы кто-то убил национального героя посреди улицы, но Пожиратели скрывались среди работников того же Минестерства, простых жителей Косого переулка… По окончанию бесконечного судебного процесса посадили не всех. Поймали тоже не всех.

Фанатичная ненависть продолжала жить.

— У них появился новый глава? — злоба отступила и усталость теперь ощущалась Джорджем как-то особенно сильно.

— Вероятно, но точно мы не знаем. — Гермиона печально вздохнула. — Это письмо пришло несколько дней назад, твой отец сообщил нам, что все на ушах стоят в Минестерстве.

— И…от меня Гарри что хочет..?

— Помощи. Ты имеешь огромный багаж практического опыта создания магических предметов. — быстро пролепетала девушка, сразу же смутившись. — Ну, Гарри считает именно так. Я его поддерживаю, а Рон…

— А вес мнения Рона составляет меньше половины от суммы, я понял, — Джордж хмыкнул. — Хорошо, я без понятия о каких таких моих уникальных навыках идет речь, но отказывать вам в помощи я не имею права, не так ли? — Гермиона широко улыбнулась и Джорджу вдруг пришел в голову один вопрос, — А почему ты? В смысле…здесь, сейчас, почему они тебя отправили?

Девушка, до этого расслабленно болтающая ступней, подобралась и уткнулась носом в чашку. Бинго. Джордж почувствовал как что-то вроде триумфа прокатывается по его телу.

Конечно, та ссора в Норе была безобразной и он, очевидно, повел себя слишком… просто слишком. Но с отцом, с которым они тогда сильнее и громче, чем он мог вообще когда-нибудь припомнить, кричали друг на друга, Джордж продолжал общаться, напившись вдвоем тем же вечером в Косом переулке. С Роном же все было куда сложнее. Кажется, его брат решил, что Джордж окончательно сошел с ума и теперь продвигал эту идею в массы. Рона не получалось винить за подобные умозаключения, но неприятный осадок не давал Джорджу наведываться в Нору уже довольно большое количество времени.

— Мда, встреча с Пожирателями его не пугает, а родной брат приводит в ужас. Настолько, что он решил отправить ко мне свою девушку. Вполне в духе Рона? — Гермиона сконфуженно улыбнулась. — Он думает, что у меня поехала крыша. Так что не в тебе дело.

Гермиона кивнула и откинулась глубже в объятия одеяла, словно этот разговор потребовал от нее больше сил, чем она была способна отдать. Джордж вслушался в стучащие по подоконнику капли. Выходка Рона расстроила куда сильнее, чем позабавила реакция Грейнджер на его подтрунивания. Рон был редкостным придурком временами, но сегодня это ощущалось неприятнее, чем обычно. Джордж понял, что не готов видеть брата прямо сейчас.

— Хочешь, мы останемся до утра? — сказал он, — Ну, или пока не закончится дождь, если тебя смущает моя компания. Кажется, там настоящий ад.

Гермиона зевнула и поправила сползающий с плеча плед.

— Спасибо, мы отправимся, как только погода позволит, — рассеянно кивнула она.

Джордж искренне в этом сомневался — девушка активно клевала носом и едва удерживала кружку в руках. Парень еще раз мысленно выругался на брата. Гермиона была совершенно не в том состоянии, чтобы разговаривать с ним, находящимся в здравом уме, не то, что с сумасшедшим. На что рассчитывал Рон, раз считал его неспособным проявить сострадание или сочувствие?

Джордж снова посмотрел на Грейнджер, которая, прикрыв глаза, устроила кружку у себя на коленях и наконец расслабилась. Парень прислушался. Сквозь грохот дождя он услышал тихое сопение и улыбнулся.

— Гермиона?

Девушка не отозвалась. Джордж подошел к ней, аккуратно забрал из рук кружку и поставил ее вместе со своей на стол, а затем подхватил спящую на руки. Она весила примерно, как Джини, до того как та начала активные спортивные тренировки, и потому Джордж легко донес ее до спальни и уложил на даже не разложенную кровать. Гермиона так и лежала комочком, пока Уизли искал себе белье, чтобы поспать на диване.

В гостиной все еще пахло кофе, когда он потер глаза, оторвавшись от очередной книги, и посмотрел на время. Четыре часа утра. Фантастика. Джордж положил пустой роман, которыми он забивал подобные ночи, на кофейный столик, и лег обратно. Он лежал, прикрыв лицо руками, уже не пытаясь считать овец, не принимая «самые удобные позы для сна», Джордж просто ждал, когда же его наконец вырубит.

Неожиданно для него, как по щелчку выключателя, началось утро. Началось с ощущения, что в доме он находится не один. Джордж так привык просыпаться в почти абсолютной тишине, что звуки шагов и перестановки предметов буквально разбудили его. Он резко сел на кровати, вытянув из-под подушки палочку. Потом вспомнил, что где-то наверху Гермиона, и ее вряд ли получится предупредить. Не факт, что даже разбудить выйдет.

И после этого картинка, наконец, сошлась.

В кухне было светло и пахло яичницей. Где Грейнджер откопала яйца, было не ясно, потому что такой роскоши в его собственном холодильнике точно не было. Возможно, и Джордж бы не удивился, она наложила заклинание расширения и на карманы своей куртки, чтобы таскать там какие-нибудь толстые фолианты, магические амулеты и тому подобное. Ну, и как оказывается, свежие яйца.

Освещенные солнечными лучами поверхности стола и кухонных тумб уже не казались Джорджу такими чистыми, как при при задернутых шторах или в тусклом мерцании лампы. Парень попытался вспомнить, когда в последний раз проводил здесь уборку, но это оказалось безуспешно. Гермиона устроилась на точно, несомненно ужасно пыльном подоконнике, уперевшись одной ногой в пол, и что-то неторопливо ела. Уизли не к месту подумал, что у него на кухне всего один стул и тот без четвертой ноги.

Он случайно выломал ее, когда пытался сделать так, чтобы тот больше не шатался.

— Доброе утро, — хрипло привлек к себе внимание Джордж. Его голос по утрам теперь всегда звучал слегка больным, а какую картину представляло из себя его лицо, Джордж предпочитал не думать. Девушка посмотрела на него, и подцепив что-то со своей тарелки, поздоровалась тоже.

— Доброе. Я проголодалась и вот. Советую тоже сытно позавтракать, нам сегодня предстоит долгий день.

Парень, заглянувший в сковородку и слегка разомлевший от запаха жареного бекона, замер с крышкой в руках.

— Что, прямо сейчас?

— Я уснула до того, как успела об этом сказать? — искренне удивилась Гермиона, и Джордж заметил, как покраснела ее шея, — Вообще, я должна была перенести нас сразу, после твоего согласия, но… Раз уж все вышло, так как вышло, то отправимся после того, как ты поешь и соберешься.

Уизли кивнул, активно забрасывая в себя завтрак прямо из сковородки. Он подумал о том, что надо написать письмо той нанятой в помощники девчонке, чтобы она присмотрела за всем в магазине без него. Возможно, даже дать какую-нибудь премию наконец.

Через полчаса они стояли в коридоре — Джордж быстро захватил с собой немного сменной одежды, документы, и всякую мелочь. Можно было наколдовать это все на месте, но он не видел проблем с тем, чтобы взять с собой небольшой рюкзак. Гермиона осмотрела его, положила свою руку на предплечье парня, мир вокруг рванул куда-то вверх и завращался.

Выбросило их в лесу, на поляне. Джордж попытался сориентироваться, чувствуя себя слегка выпотрошенным оттого, что давно никуда не трансгрессировал, но Гермиона потянула его за рукав в сторону небольшого просвета между деревьями.

— Далеко идти? — спросил Уизли, разгребая ногами влажную листву. Вид вокруг был похожим на угодья какого-нибудь чистокровного аристократа: сплошные зеленые холмы. Они вышли из леса и уже несколько часов двигались по едва заметной тропе среди высокой травы.

— Относительно, — отозвалась девушка, — Сейчас на холм, а дальше вниз и еще несколько километров вдоль реки. Гарри говорит, что для штаб-квартиры — это слишком красивое место.

И действительно, когда они взобрались на возвышение, внизу открылся невероятно умиротворяющий вид — петляющая речка, холмы, удаляющийся кусок темного леса, из которого они вышли. Даже тяжелые тучи, застилающие небо, не портили пейзаж.

Гермиона осторожно начала спуск вниз по склону, но в тот момент, когда Джордж уже хотел предложить ей помощь, поскользнулась на мягкой от влаги земле. Она жалобно пискнула и покатилась вниз, оставляя за собой неглубокий след. Джордж замер. Звук скольжения прекратился и повисла тишина

— Я в порядке! — донеслось снизу.

Джордж хмыкнул, а после тихо рассмеялся, когда увидел всю перемазанную в грязи девушку. Смех ощущался в груди чем-то инородным, но он не смог его удержать. Он спустился намного удачней, хотя и под тяжелым взглядом Гермионы, которая, безуспешно пыталась очистить свои штаны руками.

— Ты как всегда грациозна, — не удержался Уизли. Он давно уже не смеялся, а грязная и всклоченная Грейнджер, смотревшая на него не то сердито, не то обиженно, вызвала какое-то старое полузабытое чувство. В голове тут же вспыхнул такой похожий на его собственный голос. Фред бы, конечно, придумал что-нибудь более остроумное. От этой мысли привычно обожгло грудь, но Джордж с облегчением понял, что приступ за этим не последует.

Однако улыбка пропала моментально.

— Все нормально? — спросила Гермиона, лицо которой теперь было скорее озабоченным, чем сердитым. Она больше не обращала внимание на состояние своей одежды и одна из ее рук невольно потянулась к парню.

— Да, — коротко ответил он, все еще прижимая руку к солнечному сплетению. Грейнджер лишь слегка покачала головой, но ничего больше не спросила.

Легким движением палочки она очистила свою одежду и позвала Джорджа следовать за ней дальше.

Когда близнецы вошли в гостиную факультета, она была почти пуста. Только Грейнджер и ее грива волос нависали над книгой, а кончик языка девочка от усердия высунула изо рта. Уизли переглянулись и быстро подошли к Гермионе: Фред упал на соседнее с ней место, а Джордж встал за спинку дивана и подул прямо между кудрей. Девочка громко и нарочито мученически выдохнула.

Она одарила долгим, очень долгим взглядом Фреда, на лице которого, как и всегда, красовалась улыбка, и нахмурилась.

— Что вам нужно?

Под этим куполом из волос всегда происходило что-то такое, что не происходило больше ни у кого в голове.

— Мы бы очень хотели…

— …если тебе не составит труда…

— …попросить о помощи с подготовкой к С.О.В., — Фред улыбнулся еще шире, так, что разрез его глаз слегка сузился от натиска кожи щек.

Гермиона сощурилась, всматриваясь в лицо близнеца, затем задрала голову и посмотрела на Джорджа, дружелюбно ей кивнувшего. Сжав губы, девочка вновь вернулась глазами к учебнику и взяла в руку перо.

— Нет, — Фред и Джордж переглянулись. — Если вы собрались обманным путем заставить меня принять участие в очередном вашем розыгрыше — то это был глупый ход. И слишком очевидный.

— Гермиона, — Джордж обошел диван и сел на корточки сбоку, заглядывая в лицо. Грейнджер что-то упорно писала на листке, очевидно чрезмерно хмурясь от напряжения, — С одной стороны, меня оскорбляет, то что ты так думаешь о нас, —Джордж положил руку на грудь и возвел глаза к потолку.

Лицо девочки вытянулось, она приподняла одну бровь и бросила на него короткий, но крайне выразительный взгляд, из-за чего Джордж едва смог удержать серьезный настрой. Он мельком посмотрел на Фреда, который имел счастливую возможность не скрывать своего веселья, и продолжил:

— С другой же, я понимаю, чем вызвано такое недоверие, — Фред из-за плеча показал палец вверх. — Однако, в этот раз мы действительно ничего не задумали и нам действительно нужна помощь. И к кому за ней идти, как не к тебе?

Теперь Гермиона смотрела прямо на него, но улыбка на ее губах так и не тронула глаза. Лучики морщин от злого прищура заставили Джорджа поежиться, но взгляда он не отвел. Это было бы поражение, а поражения сегодня никак нельзя было допустить.

— Если вам нужны чьи-то мозги, то просите о помощи Перси, он старше, он ваш брат. Оставьте меня в покое. Не знаю, что пришло вам в голову, но я бы предпочла оказаться подальше ото всех ваших идей. И вам бы рекомендовала быть от них как можно дальше.

Фред фыркнул, театрально взмахнул руками и отвернулся, рассматривая противоположную стену. Скрип пера возобновился, на пергаменте поползла змейка букв, но Джордж продолжал сидеть перед Гермионой, хоть и перестал заглядывать в ее лицо.

Его взгляд заскользил по плечам, зацепился за край свитера, посчитал складки на юбке. Она же девчонка, обычная девчонка, неужели они не смогут ее уговорить.

— Может быть ты…. что-нибудь хочешь за это? — спросил он, неожиданно даже для самого себя.

Фред повернулся. Гермиона остановилась, и замерла над пергаментом. Бинго! Девочка убрала волосы от лица и серьезно произнесла, все еще не возвращаясь к письму:

— Я сомневаюсь, что есть нечто, что для меня оправдало бы нарушение школьных правил.

Джордж чувствовал как улыбка сама расползается по его лицу.

— Неужели? — Джордж придвинулся чуть ближе и понизил громкость голоса. Словно кроме Фреда в этой гостиной их кто-то еще мог услышать. — Именно поэтому в прошлом году вы так увлеченно варили оборотное из снейповских запасов?

Девочка подняла голову, но совсем не выглядела сконфуженно или смущенно — она смотрела на него сверху вниз и это не было связано с тем, что Джордж сидел возле ее ног. Парень тут же перестал улыбаться, чтобы все не полетело под мерлинов хвост.

Грейнджер кивнула сама себе. Ее лицо приобрело выражение, с которым она уезжала на рождественские каникулы на первом курсе после того, как намекнула Рону и Гарри о книге в Запретной секции. Джордж был уверен — с таким же лицом Гермиона обкрадывала запасы Снейпа. Оно принадлежало кому-то другому, кому-то, кого они с Фредом еще не знали, но с кем им, видимо, предстояло иметь дело

Джорджу стоило бы начать беспокоиться.

— Хорошо, — Гермиона смотрела прямо в глаза, без злобы и без усмешки. Она прижала перо ко рту, зажав его кончик между губами, пока не сформулировала мысль, — Я помогу вам. И придумаю, что именно попросить взамен. Но не прямо сейчас.

Фред и Джордж были первоклассными шутниками, любителями пользоваться лазейками и потайными ходами даже в таких пари, которые считались заранее проигранными. Поэтому Фред и Джордж прекрасно знали, что заключать какой-либо договор, не обговорив все условия — не лучше решение.

Но Гермиона была всего лишь маленькой девочкой, подругой их брата. Желание от нее не должно было пугать их, не так ли?

— Это нечестно! — возмутился Фред и вскочил на ноги. Теперь его фигура возвышалась над столом и диваном, и тем более над сидящей Грейнджер.

Но Гермиона смотрела только на Джорджа, который запустил ладонь в волосы и отстукивал пальцами по голове ровный ритм. Четыре пальца — четыре последовательных удара. Он взглянул на брата в поиске ответа, но тот лишь пожал плечами и засунул руки в карманы, как делал каждый раз, когда был недоволен. Ему это не нравилось

Но без помощи они бы потратили слишком много времени на поиск информации, а Перси… проще было самостоятельно предложить маме посадить их под домашний арест на все лето.

Грейнджер обыграла их, кажется, сама того не подозревая. Слава Богам, это была она, потому что кого-то другого их уязвленное самолюбие просто бы не пережило.

— Договорились, — на выдохе произнес Джордж, протягивая руку. Гермиона пялилась на нее, затем снова на близнеца, и снова на мозолистые от игры в квиддич пальцы, — Рукопожатие, Гермиона, рукопожатие. Не говори, что ты брезгуешь теми, чье айкью ниже твоего, я не поверю. Видел твои обнимашки с Роном.

Но щеки Гермионы стремительно налились красным не после этих слов, а когда ее маленькая ладонь скользнула в его большую и горячую. Джордж, заинтересованный такой реакцией, совсем слегка сжал руку в ответ и немного, почти понарошку, потряс. Он побоялся спугнуть это нечто слишком сильным напором или резким движением.

Он пожимал руки Анджелины и Алисии после хорошей игры, Джини, когда они втроем успешно разыгрывали Рона. Никто из них не краснел ни до, ни в процессе, ни после за все это время.

Джордж продолжал пялиться на свою, уже пустую руку, словно это она сама по себе запустила такую реакцию, когда Гермиона, все такого же цвета, быстро, почти суматошно собрала вещи и двинулась в сторону комнат. По дороге она задела бедром стол и тихо выругалась себе под нос. Лишь на самом верху лестницы девочка, уже нормального цвета, обернулась, замялась немного и добавила:

— Скажите, когда вы не заняты тренировками, и я попробую составить нам расписание занятий, — Гермиона осмотрела их еще раз и сощурив глаза, строго произнесла, — Спокойной ночи, мальчики.

Как только в гостиной стало тихо, Фред снова уронил себя на диван, развалившись, разбросав конечности по всей доступной поверхности. Он разглядывал задумавшегося и молчаливого Джорджа, а затем с усмешкой откинулся на спинку и выронил:

— Ну кто бы мог подумать…

Они шли еще, может быть, час или полтора, во взаимной тишине. Не то, чтобы не было каких-то общих тем для разговора, просто мозг Гермионы, как казалось Джорджу, теперь рассматривал его как подопытного кролика. И был так занят анализом увиденного, что в общении не нуждался.

Самого Джорджа это не смущало — он был безмерно рад отсутствию града вопросов и молчанию, благодаря которому его собственное состояние медленно приходило в норму.

Еще несколько месяцев назад он был на грани того, чтобы составить компанию Локонсу в Мунго, а сейчас способен даже пережить начало от приступа без самого приступа. Удивительно, как низки стали его стандарты по отношению к некоторым вопросам.

Джордж видимо тоже довольно глубоко ушел в себя, потому что не успел затормозить и чуть не сбил с ног Грейнджер, которая остановилась и перегородила путь.

— Ох, черт, извини, — Уизли сделал пару шагов назад, — Гравитация сегодня нас недолюбливает, да?

Гермиона только устало вздохнула в ответ и вытащила палочку. Она, шепотом произнесла что-то, коснулась кончиком древка воздуха перед собой, а затем тронула пространство ладонью — оно в ответ задрожало и поглотило кончики пальцев.

Девушка улыбнулась и потянула Джорджа за рукав.

— Пришли, — она сделала шаг и исчезла, захватив с собой часть его руки. Джордж почти точно видел место, в котором растворялась вязь натянутой ткани свитера, хотя пространство вокруг колыхалось волнами. Он осторожно шагнул следом.

Пейзаж почти не изменился. Уизли все еще слышал, как справа шумит речка, и чувствовал влагу воздуха всей поверхностью легких. Слева тонкой полоской простирался темный лес, а вокруг горбами из земли выступали холмы. Единственное значимое отличие, которое нельзя было проигнорировать — выросший в ста метрах от них дом. Черный, словно обуглившийся от пожара, но с целыми окнами, целыми ступенями на веранду и поднимающимся над крышей столпом дыма.

— Мы раньше не топили, — правильно интерпретировала его взгляд Гермиона, — Было тепло, да и боялись привлечь лишнее внимание. Но в округе ничего не происходит, так что с начала заморозков мы уговорили Гарри начать отапливать помещения не магией. Хотя он все равно ворчит.

Джордж в ответ на это тихо хмыкнул, поправил лямку на плече и двинулся вслед за девушкой, которая, не замечая этого, продолжала тянуть его за рукав. Он несколько секунд смотрел, как ее тонкие пальцы с ровными чистыми ногтями держат ткань и полным трагизма голосом произнес:

— Не хотелось бы тебя пугать, — Гермиона притормозила и обернулась, — Но, как твой друг, я просто обязан предупредить.

— О чем? — встревоженно спросила девушка.

— Если растянешь мамин свитер — тебе конец, — серьезно сказал Джордж, но тут же улыбнулся, и Грейнджер поспешно отпустила рукав.

Со спины не было видно, покраснела ли она — штора кудрей скрывала все участки кожи, которые можно было бы разглядеть, но Джордж был уверен, что да. Готов был поставить сто галеонов на то, что мочки ушей Гермионы сейчас нежного вишневого цвета, и что это зрелище могло бы даже отвлечь его от невеселых дум.

Краснеющая Гермиона — их любимое развлечение. Раньше казалось, что румянец на ее щеках может возникать лишь в моменты особого возмущения, когда она разгоряченно отчитывала Гарри или Рона. Но со временем Джорджу и Фреду стало доступно особое искусство по смущению Грейнджер. Он сам уже точно не помнил, в какой момент это так сильно озадачило его ум, но до сих пор ему нравилось видеть как она теряет весь свой запас слов и замирает, словно пришпиленная бабочка.

Они словно знали, что и как нужно сказать, чтобы Гермиона не кричала и не злилась, а стояла — помидор-помидором — с открытым ртом и не могла даже нормально дышать.

Джордж нагнал девушку. Но даже идя вровень, так ничего и не разглядел.

— Рон мне сказал, — внезапно тихо, но совсем не зло, выдавила она, — Что ты совсем плох. А ты ничего, шутки шутишь даже.

— Ну, Ронни любит драматизировать, — Гермиона повернула к нему голову и улыбнулась, но губы ее подрагивали, как от смешка, — Но, знаешь… мне кажется, что если относиться к человеку как сумасшедшему, то он, в конечном счете, и станет вести себя как сумасшедший. Вполне вероятно, что рядом с Роном я и был плох.

Девушка сжала губы и взглядом вернулась к изучению грязи на кроссовках. Когда она снова посмотрела на Джорджа, шагающего по левую руку, с этими его сосредоточенно сведенными бровями, этими голубыми глазами и этими потерявшими улыбку губами, то почувствовала, как холодный ветер пробирается глубже под ее куртку.

Они поднялись по ступенькам веранды, и Гермиона постучала в дверь. Стук. Пауза. Стук-стук. За дверью кто-то быстро приближался, затем долго возился с ключами, один раз уронил их и только потом из небольшой щели показался Долгопупс с палочкой наготове. В худом изнеможенном лице слабо угадывался здоровый пухлый мальчик из прошлого. Прежними остались только детские глаза и излом всегда немного удивленных бровей.

— Гермиона? — Невилл разглядывал девушку, закрыв от себя Джорджа широтой проема. Гермиона кивнула. Парень нахмурился, смотря поверх ее головы и сжимая губы, — Где… Где вы нашли меч, когда путешествовали?

— В замерзшем озере, — терпеливо отвечала Грейнджер.

— Кто его достал?

— Гарри и Рон, а потом мы разрубили им…

Невилл не стал дослушивать, а только распахнул дверь, чуть не врезав ей Джорджу по лицу, и обнял подругу так, что она тихо пискнула. Гермиона покосилась на Уизли, переминавшегося с ноги на ногу и делающего вид, что его тут вовсе нет, но все равно так же крепко прижалась к Долгопупсу. Как только она отстранилась, Невилл заметил Джорджа и с той же абсолютно счастливой улыбкой протянул ему руку. Они пожали предплечья почти по локоть, и Долгопупс даже неловко хлопнул Уизли по спине, отчего Джорджа захлестнула странная теплота.

— Добро пожаловать в наше скромное убежище. Надеюсь, тебе понравится, — как всегда немного сконфуженно сказал Невилл, а после впустил их в дом.

В холле было темно и тепло. Джордж бросил рюкзак куда-то, ориентировочно в сторону кресла, очертания которого едва ухватывали глаза.

Невилл что-то рассказывал Гермионе, когда они почти на ощупь двигались в сторону нужной двери и Джордж просто старался следовать за их голосами.

* * *

На видавшем лучшие годы кресле сидел Поттер, медленно помешивая что-то в чашке, и смотрел на Рона, который, словно попавший в клетку зверь, ходил из угла в угол, сложив руки на груди. Перед ними на столе стояла тарелка с печеньем, дымился чайник с облупившимся рисунком. Полумна прислонилась к левой стене и, меланхолично глядя в окно, что-то методично отковыривала от потускневших обоев.

— У нас нет времени разбираться с его тараканами! Как он может нам помогать, если ему самому нужна помощь?! — громыхал Рон, посылая волны гнева в Гарри. На его немного покрасневшем от эмоций лице даже веснушки перестали выделяться так ярко. Но Поттер просто продолжал мешать сахар, постукивая ложкой по стенкам чашки, и всматриваясь в пар, — Гарри! — еще громче воскликнул Уизли, — Почему ты молчишь? Почему ты вообще одобрил эту идею? И где теперь Гермиона — она должна была вернуться ещё ночью!

Парень молча отложил ложку и сделал глубокий глоток. Он проснулся десять минут назад от крика Рона, который продолжал говорить на повышенных тонах все это время. Головная боль, сошедшая на нет за ночь, грозила вернуться в ближайшее время, если это все не прекратится.

Вступать в очередной спор? Во-первых, это бесполезно. Во-вторых, Рон успокоится сам, если не начинать пререкаться.

В-третьих, они с Гермионой договорились о том, сколько времени они буду спокойно ждать ещё возвращения и не устраивать глобальные поиски, и сейчас переживать было не из-за чего.

Гарри посмотрел на Полумну, вздохнул и сделал еще один глоток. Чай этим утром был необычайно вкусным.

— Надо сказать Гермионе, чтобы она почаще делала заварку с бергамотом, — высказался Поттер, жмурясь от удовольствия. Рон рухнул в кресло напротив, и опустил голову, массируя пальцами виски. Он не знал, но его личная головная боль только что вошла в дверь дома.

— Гарри, попыткой избежать разговора ты ничего не решаешь, — сказал Уизли, не смотря на друга.

— Я не избегаю разговора, — Поттер поставил чашку на стол и задумчиво вертел печенье в руках. Интересно, эти темные пятна — изюм или шоколад? — Этот разговор уже состоялся, вчера, если ты забыл, и мы уже все решили. Зачем прогонять все это по второму кругу?

— Потому что я все еще не понимаю, какого черта мы зовем сюда Джорджа!

В этот момент дверь, разделяющая холл и комнату, открылась, и зашли пунцовый Невилл, хмурая Гермиона, смотрящая прямо на Рона, и Джордж, через лицо которого кривой трещиной прошла улыбка.

— Не поверишь, Ронни, я задаюсь тем же самым вопросом.

Рон покрылся неровными красными пятнами, а Гарри улыбнулся и подошел к Джорджу. Его мигрень, кажется, вернется не прямо сейчас. Поттер крепко обнял близнеца, а затем, задержав ладонь на его плече, ответил:

— Потому что МЫ, — он выделил это слово, — Мы решили, что нам необходима твоя помощь. По этой же причине здесь Невилл и Полумна. У нас очень мало информации. И Гермиона предположила, что ты способен несколько компенсировать это.

Джордж посмотрел на Гермиону, но та уже отошла в сторону и о чем-то тихо беседовала с Лавгуд, держа бледные ладони девушки в своих. Лицо Полумны не выражало ничего, но ее глаза цеплялись за Гермиону и ладонь сильнее впивалась в смуглую руку. Лишь на долю секунды она посмотрела на Джорджа.

Наверное мозгошмыги вокруг его головы говорили ей как всегда больше, чем говорил сам Джордж.

— Чаю? — спросил Гарри.

— Да, с удовольствием, — Уизли улыбнулся, ощущая неприятное и жаркое давление верхней одежды. Он снял куртку и, бросив ее на пол, уселся сверху, подняв в воздух облачко пыли и грязи, — У вас тут, я так смотрю, смесь минимализма с обветшалостью?

— У нас тут стиль «спасибо, что не палатка посреди леса», — все еще улыбался Поттер. Он подал парню чашку и сел обратно в кресло, надкусив, наконец, печенье. Все-таки шоколад. Джордж потянул носом аромат и отпил, чувствуя, как тепло разливается от живота по всему телу, — Так что, не жалуемся.

Некоторое время они молчали: Невилл куда-то ушел, Рон с совершенно точно не с обиженным видом рассматривал стену, Джордж пил чай, в котором угадывался вкус до боли знакомого зелья, а Гарри ел печенье, сбрасывая крошки с колен на пол. Гермиона продолжала держать Полумну за запястья, с тревогой осматривая зашившие повреждения. Они давно не виделись — Гермиона была здесь, а Лавгуд лежала в Мунго несколько месяцев. Кожа на ее левой руке была розовой, совсем новой, и все побрякушки перекочевали на здоровую, правую руку.

Гарри облизал губы, собрав оставшиеся вокруг рта крошки, сделал глоток чая и, удобнее устроившись в кресле, заговорил.

— От мистера Уизли мне стало известно, что в Министерство пришло письмо с угрозой. Об этом нигде не объявляли из-за того, что не смогли определить кто и откуда его отправил. Такое чувство, будто они не побрезговали использовать маггловскую почту.

— И в письме говорится про бомбу? — Поттер кивнул, — И ничего о том, где она будет заложена, когда?

Естественно. Указан Лондон, есть намеки на многолюдное место — так что, допустим, это где-то в центре… но что это дает? Слишком широкий круг для поиска.

— Гарри, — Джордж нахмурился, — А ты не думаешь, что это ловушка?

Поттер напрягся, чуть сильнее вцепившись в чашку, а потом вздохнул и словно обмяк. Опустились плечи и голова, и парень казался теперь словно меньше, чем он есть.

— Думаю, конечно, — ответил он все-таки, — И, честно говоря, даже могу предположить, для кого.

Рон с грохотом выпрыгнул из кресла, и Джордж скривился — скрежет проехавшихся по полу ножек оцарапал слух. Рон запустил руки в карманы, вся его фигура была пронизана глубоким напряжением и казалось, что рыжая голова вот-вот вспыхнет настоящим пламенем. Он снова ходил по комнате и громко топал.

— Не говори ерунды, Гарри, — выпалил, наконец, Рон, — То, что случилось в прошлый раз…

— То, что случилось в прошлый раз — урок для нас всех, — спокойным голосом отрезал Поттер. Его черты лица заострились, словно там никогда и не было улыбки и теплого взгляда. Рон остановился напротив камина и громко дышал.

В комнату внезапно вернулся Невилл, тут же подойдя к окну. Гермиона отпустила Полумну, и Долгопупс приобнял Лавгуд за плечи, слегка прижав к своему боку. Девушка прикрыла глаза, позволив своей голове завалиться на мягкую руку.

Грейнджер же подошла к Гарри и коснулась его волос рукой, не то приглаживая пряди, не то просто перебирая их. Поттер поднял на нее глаза и коротко улыбнулся.

— Все в порядке, — сказал он. Потом вздохнул, — Рон? Все в порядке?

Рон немного сдулся и уже не дышал так, словно ему приходилось проталкивать воздух в легкие через силу. Гермиона, отойдя от кресла Гарри, протянула Рону руку и, как только он за нее взялся, дернула за собой. Она усадила парня место, где он до этого сидел, а сама примостилась рядом на подлокотник, закинув руку на спинку.

Джордж молча наблюдал за всем этим, периодически отпивая чай. Он смотрел и чувствовал, словно упускает из внимания что-то и что-то довольно значимое.

— Так вот, — Гарри откашлялся и налил себе еще чая, — Мы не связываемся напрямую с Министерством, только через вашего отца. Сам понимаешь, там все еще много посторонних ушей.

— И тех, кто был и может остался по другую сторону, — добавила Гермиона.

— Поэтому все приходится делать самим.

Джордж допил чай и сложил ноги по-турецки. Он почесал подбородок, шурша трехдневной щетиной. В его голове было пусто, но это было почти нормальным состоянием, и Джордж бы искренне удивился любой зародившейся там мысли.

— Информации и правда… Я бы сказал, что ее вообще нет. Что вы хотите от меня? Я не способен на чудо, — близнец развел руками.

— Нужны твои знания о разных взрывчатых веществах, о бомбах, о необычных сочетаниях. Было бы хорошо понять, насколько серьезным может быть подобное оружие, какие там составляющие — может, где-то обнаружится пропажа необходимых ингредиентов. Это уже даст какую-то зацепку, — Гермиона заправила волосы за уши, — Я буду искать вместе с тобой, не беспокойся, только… вряд ли ты захочешь столько читать, — Джордж внезапно икнул смешком на веселый взгляд девушки, — Поэтому тебе достанется вся практика.

— Мерлин, Грейнджер, ты умеешь угадывать самые заветные желания, неудивительно, что Рон от тебя без ума, — довольно протянул Джордж. Рон выглядел застрявшим между возмущением и смущением. Сама Гермиона однозначно выбрала смущение, — Тогда нужна лаборатория, хотя бы та, что в магазине. Ничего такого мы там не делали, конечно, но это лучшее из того, что у меня есть… А ещё я бы хотел взглянуть на это письмо, если есть такая возможность.

Мысли ворохом закрутились в голове и даже руки задрожали. Его ждала работа, сложная и выматывающая работа, которой Джордж уже давно не занимался.

Он перестал изобретать. Заходил в лабораторию только чтобы пополнить запасы, но не касался старых наработок, не пытался, как это бывало раньше, создать новое сочетание с необычным эффектом, не искал редкие заклинания.

Тело было наполнено странным возбуждением.

— И лучше переправить твои вещи и лабораторию сюда, — Гарри поднялся с кресла и слегка потянулся. Было слышно, как хрустнули несколько позвонков, — Надо продумать, как это сделать максимально быстро и незатратно. И без лишних свидетелей. А сейчас располагайся, осмотрись, я думаю, тебе лучше занять комнату вместе с Невиллом. Сейчас ещё ничего, но позже одному будет просто холодно спать.

Гарри выразительно посмотрел на Долгопупса и тот вздохнул.

— Хорошо, я поставлю вазу с Мимблетонией в другое место.

— Зачем ты вообще притащил ее сюда?

— Она требует внимательного ухода, я не мог ее оставить!

— Твоя бабушка, разве, не могла бы позаботиться о ней? — спросил Джордж. Он хорошо помнил этот «чудесный» кактус и его просто сногсшибательный запах. Хотя Гарри, скорее всего, эти воспоминания травмировали еще больше.

Невилл опустил взгляд себе под ноги и пробубнил что-то себе под нос. Джордж попросил повторить.

— Она сказала, что если я собираюсь оставить ее наедине с «этим ужасным чудовищем», то могу сразу оплачивать похороны.

— Боже мой, — выдохнула Гермиона.

— Да не бабушкины похороны… а Мимблетонии.

Повисла секундная тишина, а затем комната наполнилась тихими смешками.

— Просто… просто переставь ее в коридор у черного входа, там достаточно света, чтобы она не зачахла, — устало, но все еще с весельем в голосе сказал Гарри. Невилл кивнул. — И займись уже книжками, что мы с Роном тебе принесли. Все уже в норме.

Поттер едва заметно кивнул в сторону Луны и Долгопупс покраснел ушами. Хотя сам Гарри после этого снова покраснел и Гермиона, как бы невзначай, предложила выпить еще чаю. Противников этой идеи не нашлось.

Гермиона тряслась от холода на трибуне рядом с Роном, который был настолько увлечен тренировкой, что ничего не замечал вокруг. Он радостно подпрыгивал на сидении и едва не поскуливал от восторга, пока девочка дрожащими руками пыталась открыть себе термос с чаем. Сегодня там было согревающее зелье, но она никак не могла справится крышкой, а просить о помощи Рона… Гермиона бросила на друга взгляд, вздохнула и продолжила свои попытки.

Погода была самая мерзкая. Шел мелкий снег, который таял, едва касаясь земли, поэтому все было сырым, грязным и холодным. Воздух, насыщенный влагой, жадно отвоевывал теплоту у тела. И почему-то именно в этот день Гриффиндор решил устроить свою тренировку по квиддичу (ну, то есть, понятно почему — он стоял в расписании и выбить себе другое время перед матчем было практически невозможно). Ярко-красные фигуры мельтешили перед глазами, и впервые в жизни Гермиона хотела присоединиться к ним. Уж наверняка, как и скачущему Рону, им не было холодно.

Она, наконец, справилась с крышкой, и быстро налив в нее же чай, сделала первый глоток. Жар рухнул в желудок, замер там и начал медленно отогревать все остальные части тела.

Гермиона достала из сумки книгу, не библиотечную, чтобы не портить страницы влагой, а свою, домашнюю и донельзя маггловскую, которую подарили ей родители на день рождения, и принялась читать.

Мелькающие ярко-красные фигуры, мячи, вопли и крики, как и всегда, нисколько не занимали ее.

Поэтому Джорджу потребовалось немного повисеть напротив их с Роном места, чтобы девочка обратила на него внимание. Брат осмотрел его недовольно, но не смог надолго выпасть из игры. Гермиона же подняла глаза один раз, вернулась к книге, а затем подняла второй, на этот раз уже куда более осмысленно. Затем она быстро покосилась на Рона, и придвинулась чуть ближе к Джорджу.

— Ты что-то хотел? — близнец кивнул, широко улыбаясь. Девочка почувствовала волнение от этой улыбки, и немного поерзала.

— Я хотел спросить, — тише, чем обычно говорил Джордж, тоже склонившись ближе. Гермиона видела, как много под ним воздуха, как далеко земля, и холод на секунду вернулся к ней. — Можешь ли ты встретиться с нами раньше, чем договаривались? Есть срочный вопрос.

Рон уже не был так увлечен игрой и открыто посматривал в их сторону, на что Гермиона едва не закатила глаза. Лучше бы он так опекал Гарри от носящегося в округе убийцы-психопата, чем ее от собственного брата.

— Мне кажется, ты выбрал не лучший момент, — шепотом ответила она.

— Не знал, где и когда еще найти столь занятую особу, — доверительно сообщил близнец, пожимая плечами.

«В библиотеке» — чуть не выплюнула девочка, но прикусила изнутри щеку, боясь, что он расценит это как грубость, или, что еще хуже, как правду.

—А потом, я не думаю, что у Рона хватит мозгов понять что к чему, — добавил парень, немного подумав.

Джордж заметил термос, зажатый между коленей девочки и протянул руку, чтобы достать его. Гермиона задумалась и от нее в этот момент ничего нельзя было добиться. Может, только ругани. Близнец налил себе чай, повернулся немного боком к трибунам и наблюдал за тем как Джонсон за что-то отчитывала Симуса. Ее красивое лицо исказилось гневом, а парень весь сжался, и чесал голову, словно это могло спасти его от летящих в него нравоучений.

Джордж снова посмотрел на Грейнджер, закусившую губу. Затем на Рона и на согревающий чай в своих руках. Девочка тронула близнеца за ногу, и он едва удержался от того, чтобы не вздрогнуть и не навернуться с метлы. Мадам Помфри была бы в восторге, увидев парня в больничном крыле в третий раз за эту неделю.

— Да, можно попробовать, — кивнула Гермиона, отбирая у Джорджа термос. Она смутилась. — Сомневаюсь, что тебе это нужно!

— Удивительно, что это нужно тебе, — в тон ей ответил парень. — Неужели всеведущая Гермиона не знает никаких согревающих заклинаний? Теплых рун для одежды?

Грейнджер надулась, выпятив губы и нахмурив брови. Джорджа рассмешило это. Она сжала тонкими пальцами крышку от термоса и недовольно смотрела на него, ожидая дальнейших подтруниваний. За те несколько недель, что они проводили втроем, Гермиона свыклась с мыслью, что близнецам необходимо издеваться над кем-то для поддержания тонуса. Временами ее это задевало, задевало даже сильнее, чем должно было. Но признаться — значит дать еще больше поводов для шуток.

Рон либо потерял интерес к происходящему рядом, либо решил, что спросит обо всем потом кого-нибудь из них двоих, и снова смотрел на тренировку. Джонсон, видимо, прервала свой нескончаемый поток придирок и указаний, и продолжила загонять команду до состояния полуживых овощей.

Вздохнув, Джордж стянул с себя верхнюю часть утепленной формы и молча протянул ее Гермионе. Ее синюшные руки мешали бы ему спокойно играть дальше, а желания получить по шее за невнимательность не было вовсе. За последние несколько недель он часто замечал синяки под глазами, подрагивающие от напряжения пальцы, но ничего не говорил.

Это вроде как…

Это вроде как не его дело?

Изумление на лице Гермионы было настолько ярким, что Джорджа едва не согнуло пополам от хохота. Метла под ним нетерпеливо дернулась. Боже. Неужели ни у Гарри, ни у Рона не хватало мозгов, чтобы проявить хоть немного заботы по отношению к подруге, которая так много для них постоянно делала? А он-то себя считал идиотом.

— Держи, — он взмахнул рукой, подталкивая мантию ближе к девочке. Та нерешительно взяла ее в руки и замерла, пунцовая, не зная, что делать с этим дальше. Джордж вздохнул и сказал на порядок громче, так, что Рон вздрогнул. — Мой брат отвратительный друг, раз позволяет тебе тут мерзнуть.

И, с чувством выполненного долга, близнец улетел обратно, прибившись боком к Фреду и две их рыжие макушки умчались в сторону бладжера, который нацелился на Гарри. Рон сопел и пыхтел от злости, то сбивчиво извиняясь перед Гермионой, то ворча на своего брата.

Девочка покрутила в руках мантию, боясь что та с минуты на минуту раствориться в воздухе, просунула руки в рукава, голову в горловину и потянула вниз, рассыпая кудри по фамилии на спине. Ладони спрятались под тканью, кожу перестал терзать ветер, и ворчание Рона вовсе не бесило.

Гермиона была уверена, что не сделала больше ни единого глотка согревающего чая. Но теплота по всему телу все равно расползалась.

Словно по волшебству.

Поттер уже второй день писал какие-то письма, поэтому, когда Гермиона решила навестить его в их общей с Роном комнате, весь пол вокруг стола был усыпан скомканными листами пергамента. Здесь было так же пусто, как и во всем доме, несмотря на вываливающиеся вещи из шкафа и взрыв подушек и одеял на кроватях. Кажется, на прошлой неделе она пыталась заставить их убраться, но ничего не вышло. Гарри большую часть времени был сам в себе, а Рон мог не делать что-то просто из вредности или потому что «ну Гарри то ничего не убрал».

Она на свой страх и риск оставила Уизли и Уизли в гостиной. Учитывая висевшее между ними напряжение, рассчитывать приходилось лишь на два варианта: либо они разгромят комнату, искалечив друг друга, либо так и останутся сидеть молча. Гермиону, естественно, больше устраивало последнее.

Гарри даже не услышал, как она вошла, поэтому Гермионе пришлось положить руку ему на плечо, чтобы привлечь внимание. Спина под ладонью чуть дрогнула, но уже через секунду Гарри накрыл ее пальцы своей рукой и развернулся, тепло улыбаясь.

— А, это ты, — он отпустил ее. — Прости, не заметил, как ты пришла, — Гермиона улыбнулась тоже и мотнула головой.

Она присела на край стола, за которым Гарри работал. Он развернулся, продолжая что-то быстро писать, но, судя по хмурому лицу и залегшей между бровей складкой — и это письмо отправится в утиль.

— Что-то случилось, пока меня не было? — спросила Гермиона, радуясь тому, что Гарри не Рон. Тот мог часами ворчать, бухтеть, даже кричать и обвинять всех и во всем, но на вопрос о том, все ли в порядке, отвечать утвердительно. Их проблемы, во многом, вытекали именно из этого. Но не только.

Гарри хмыкнул.

— Пришло письмо от Андромеды, — он кивнул на распечатанный конверт на столе. — Они сейчас в Норе.

— О, — все, что смогла выдавить из себя Гермиона. Она вспомнила длинное гневное письмо от Джинни с изобилием разнообразных ругательств.

Они все давно не были в Норе. Примерно с того момента, как перебрались сюда. На это было несколько причин: официальная — это опасно, Джин, почему ты не желаешь понять, и неофициальная. Неофициальная сидела у них в гостиной и пила чай. Точнее, часть этой причины пила чай.

Гермиона была гриффиндоркой, олицетворяющей храбрость, смелость и безрассудство, но не могла заставить себя переступить порог этого тёплого и радостного места теперь, когда от теплоты и от радости там не осталось ничего. Заплаканная Молли все еще приходила к ней иногда, в особенно плохие ночи, смотрела прямо в душу и на глазах превращалась во Фреда с застывшей на лице улыбкой и серой как асфальт кожей.

— Может, это хороший повод привести все в норму? — предположила она, хотя сама слабо верила в то, что говорила. Джинни игнорировала их письма уже несколько недель, и, если бы не связь с мистером Уизли, это был бы серьезный повод для беспокойства.

Гарри пожал плечами и уставился в окно. Он так делал в минуты глубокой задумчивости, которой обязательно предшествовал эмоциональный раздрай. У Гермионы все сжалось внутри. Не от жалости, а от сожаления за все, что продолжало мучить Гарри даже после того, как они, вроде как, победили.

Никто, почему-то, не потрудился объяснить трем малолетним волшебникам, что смерть Волдеморта — еще не конец.

— Что думаешь о Джордже? — спросил Гарри внезапно. Он все еще смотрел в окно, и было неясно, что его подтолкнуло спросить именно об этом. Гермиона одернула край кофты и вздохнула.

Потемки чужой души для нее всегда оставались тайной. А Джордж вел себя так, словно все в порядке. Но дом человека, у которого все в порядке, не выглядит таким тусклым и заброшенным, смех человека, у которого все в порядке, не обрывается, не разбивается о хмурый взгляд. И уж конечно, “все в порядке” не предполагает криков по ночам от кошмаров.

Те крики, которые разбудили ее в доме у Джорджа, не были столь пугающими и замораживающими кровь в жилах, как крики Гарри, но менее тревожно от этого не становилось.

— Не знаю, — ответила Гермиона честно. — Готова к любым сюрпризам.

— Ты все еще уверена, что позвать его было хорошей идеей? — Гарри смотрел прямо в глаза, но так, что казалось — перед ним все еще просторы холмов.

— Я думаю, ему нужно чем-то себя занять, — Грейнджер пожала плечами, чувствуя неприятное ощущение, схожее с тем, что она испытывала все время их скитаний в лесах, только намного слабее, — После того, что рассказал Рон… Разве Джорджу не нужна помощь?

Гарри неприятно усмехнулся, и Гермиона знала почему. Помощь нужна была всем: самому Гарри, потому что чувство вины внутри него росло с каждым днем и медленно душило, Рону, потому что его семья находилась на грани своего существования, Гермионе потому что теперь у нее вообще не было семьи.

Она провела руками по бедрам и негромко хлопнула по ним ладонями, от чего Гарри еще раз вздрогнул. Он немного рассеяно посмотрел на нее, словно был без очков. Тиски, едва отпустившие внутренности, сжались снова.

— Я тут подумала над тем, как нам помочь Джорджу с транспортировкой, — не то, чтобы Гермиона считала этот план действительно хорошим, учитывая, сколько магических следов они наоставляют. Нет. Но она считала его единственным доступным. — Возможно, нам стоит переместить все это в моей сумочке?

Гарри почесал затылок, но на состояние того воробьиного гнезда, которое уже было у него на голове это никак не сказалось.

— Даже если лаборатория влезет в твою сумку, она же станет неподъёмной, — он снова хмурился, но уже совсем не так как раньше. Теперь шестерни вращались в голове Гарри, заставляя думать.

— Да, — Гермиона улыбнулась. — Но мы же можем просто взять и все уменьшить.

Взгляд, которым наградил ее Гарри, был таким же восхищенным, каким она его помнила еще со второго курса. От этого взгляда в ней самой загоралось что-то такое, что можно было бы назвать гордостью, самодовольством, но Гермионе нравилось думать, что это просто осознание собственной полезности. Ну, да, и немного самодовольства, может быть.

На следующий день, как только солнце тронуло стеклянные витрины магазина Всевозможных вредилок, Гермиона, Джордж и Гарри были уже в Косом переулке. Каждый раз, оказываясь здесь Уизли надеялся увидеть жизнь в заброшенных и забытых магазинчиках. Но до сих пор лишь их вывеска выглядывала ярким пятном из-за угла, придавая соседним домам еще более унылый вид.

Сколько сил ушло на то, чтобы все восстановить. Джордж теперь действительно понимал, что он трудился в нездоровом режиме, забывая о еде и сне, пытаясь не столько отремонтировать здание, сколько отремонтировать себя. Тогда он искренне раздражался волнением мамы, приходам Джинни, наставлениям отца. Все, что было нужно — занять руки и голову. И если Вредилки он восстановил полностью, то в себе самом, кажется, поправил только фасад.

Гермиона, как оказалось, была здесь впервые после войны и выглядела подавленной. А про Гарри сказать что-то наверняка было невозможно. Джордж уже сомневался, что привести их в Косой переулок было хорошей идеей, но все равно шел, ориентируясь на цветной цилиндр куклы над входом. Рыжий красавец с козырька снял перед ними шляпу и поклонился, как только Джордж ступил на небольшой помост перед входом. Уизли починил его первым.

Внутри было свежо и чисто. Видимо девчонка, нанятая в спешке, старалась выполнить все его поручения и произвести впечатление. Стоило бы ее похвалить за такую инициативность, пока он совсем не увлекся новым делом — ей предстояло некоторое время работать тут в одиночестве.

Джордж уже направился в сторону лаборатории, когда заметил, что, Гарри и Гермиона разбрелись по пустому, тихому залу первого этажа. Они впервые были в магазине близнецов до его открытия, когда шум и гам не заполнял все пространство вокруг. Склянки, колбочки, конфетные фантики, игрушки и приколы, освещенные ярким утренним солнцем, блестели, и разноцветными пятнами роняли «зайчиков» на пол и стены. Находясь здесь каждое утро, Джордж уже перестал замечать, насколько волшебное место создали они с братом. В привычке ли дело или в чем-то другом — он старался не задумываться.

Яркое, непередаваемое детское любопытство на лице Гермионы — приоткрытый рот, распахнутые глаза и легкий румянец — заставило Джорджа почувствовать почти забытую гордость за свое, за их детище. Он почему-то вспомнил синяк под глазом, который оставил девушке вредноскоп за ее неуемное любопытство. Грейнджер взяла какой-то флакончик и поднесла его к лицу, всматриваясь в разноцветные слои жидкости.

Гарри был более сдержан, прятал руки в карманах, оглаживая полки взглядом. Можно было подумать, что он изображает вежливый интерес, но что-то в его лице, глубокое и тихое, выдавало, что это не так. Близнец не мог быть уверен, но ему казалось, что где-то под завалами всего пережитого, в Поттере все еще живет мальчик, которого не баловали игрушками.

Джордж с грохотом отодвинул фиолетовую штору, отделяющую зал от спуска в лабораторию, и этим привлек к себе внимание. Гермиона смущенно, но осторожно поставила флакончик обратно, а Гарри, вытащив руки из карманов, внимательно уставился на близнеца.

Шутливо изобразив мудреный карикатурный поклон, Джордж излишне торжественно улыбнулся.

— Добро пожаловать в мою обитель, — Гермиона замерла, а потом тихонько рассмеялась, Гарри же только улыбнулся, но это словно отняло у него все силы. Джорджу подумалось, что вчера тот выглядел лучше, но спрашивать о чем-то он прямо сейчас не стал.

Лабораторию они расположили глубже, в подвале, обосновав это хорошей шумоизоляцией и попыткой уменьшить опасность от некоторых экспериментов. Но Фред никогда не мог удержаться от сравнения этого помещения с кабинетом зельеварения и мрачными подземельями. Очевидные сходства были.

Никогда не знаешь — говорил Фред — В какой момент жизнь повернется к тебе Снейпом. Интересно, насколько теперь бы ему показались уместными такие шутки, после всего того, что рассказал об их мрачном и нелюдимом профессоре Гарри.

Пахло внизу скверно. Джордж уже и не помнил точно, чем закончился его последний эксперимент, но судя по запаху, здесь кто-то умер и разложился. Никаких форточек не предусматривалось, поэтому вонь, огревшую его по носу на входе, пришлось оставить в покое. Судя по скривившемуся Гарри и зеленой Гермионе, те тоже не были в восторге.

— И…- Грейнджер брезгливо осмотрелась. — Что из этого тебе будет нужно?

Глаза действительно разбегались от огромного количества, нет, не интересных и полезных вещей, а всякого хлама, который скапливался тут уже очень долгое время. Джордж откладывал уборку на потом, и теперь чувствовал себя немного неловко за то, что так и не разобрался с этим.

— Э, все? — лицо Гермионы стало еще более зеленым. — Шучу. Но на самом деле, достаточно многое, — он вытащил из кармана список, который быстро начеркал вчера перед сном и протянул его девушке. — Вот, это то, что нужно достать из кладовки. Там всякие ингредиенты, баночки, скляночки — мелочь. Справишься?

Гермиона недовольно фыркнула, скривив губы, но листок забрала и направилась в сторону неприметной двери. Гарри проводил ее взглядом и почесал голову.

— Мог бы сказать ей, что посылать за этим меня — гиблое дело, — Джордж отмахнулся от него, и прошел вглубь помещения, за серую, местами прожжённую ширму. Поттер отправился следом и обомлел — хлама тут было еще больше.

— Зазнается еще, — Гарри улыбнулся. — Нам же с тобой нужно кое-что отыскать, помимо парочки котлов. К сожалению, на нем охранные чары, поэтому призыв не сработает. Ищи такую… Фиолетовую коробку, не очень большую, только не пытайся ее открыть! — Поттер кивнул и закатал рукава. Он как никто другой знал, что с зачарованными, неважно чем и кем, вещами нужно быть максимально осторожным.

Джордж уже призвал котел, несколько мензурок и прочую мелочь, в которой Гарри ни черта не смыслил. Несколько позвякивающих мешочков, перья, разноцветные камушки, какие-то невообразимые конструкции — Поттер ни за что бы не отделил все это от остального мусора, каким ему казалось было заполнено все пространство. Сам он критически рассматривал ближайший к нему шкаф с полками, прикидывая с чего бы начать. Проблема решилась сама собой — очередным Акцио Джордж сбил что-то с верхней полки, отчего часть вещей посыпалась на пол, и именно на них решил остановиться Гарри. Близнец же выбрал полки напротив.

Они работали в тишине, шурша, роняя и стукая вещи друг об друга, но Джордж как никогда был рад занять руки. Его всегда — и в хорошие, и в плохие минуты — тянуло к работе. Фред часто уходил в себя, делился самым важным только с ним, а Джордж увлекал его в какую-нибудь незамысловатую деятельность. Можно сказать, что именно с этого они и начали придумывать всякие приятные и не очень мелочи.

Воспоминания нахлынули волной, и Уизли был готов начать задыхаться. Мир немного покосился, и расплылся по краям — верный признак того, что что Поттеру придется в срочном порядке искать успокаивающее зелье, но перед самым пиком, когда грудь еще не сжало железными прутами, Гарри тронул его за руку.

— Кажется, нашел, — Поттер сунул ему под нос коробку, и Джордж почувствовал, как кризис миновал, — Эй, все в норме? — парень энергично закивал и показал большой парень вверх, хотя не мог произнести ни звука. Джордж попытался сфокусировать взгляд на коробочке, хотя и так знал, что это она — ничего похожего он здесь не держал. — Что это хоть?

— Я думал, что ты спросишь раньше, — смог произнести Джордж, беря коробку в свои руки. Охранные чары расступились под его ладонями, и крышка почти сама съехала вбок. Внутри лежала небольшая записная книжка — выглядела она не лучшим образом, было видно, что ей часто пользовались. — Здесь некоторые идеи и эксперименты… Ничего такого, но вдруг будет что-то полезное.

Гарри посмотрел на гору перебранного им хлама, и глубоко задумался о том, стоило ли «ничего такого» всех приложенных усилий. Из кладовки, наконец, вышла притихшая Гермиона. Она аккуратно похлопала по своей сумочке, и гордо улыбнулась, отдавая листок обратно Джорджу.

— Вы закончили? Я бы хотела зайти еще кое-куда, пока еще нет толпы людей…

— Гермиона, хочу заметить, что в книжном толпы людей нет никогда, — девушка от чего-то даже не надулась, а лишь слегка улыбнулась, и покачала головой на замечание Джорджа. Тот почти почувствовал себя оскорбленным, если бы не тихий смешок Поттера за его спиной.

— В книжный мне надо тоже, но вообще-то я говорила про продуктовый, — со вздохом ответила Грейнджер. — в доме совсем нет еды.

Живот Джорджа, в память о пропущенном завтраке, издал какой-то неопределенный звук, и они с Поттером переглянулись.

— Да, еда — это очень важно, — закивал Гарри

— Мы обязаны тебе помочь с покупками! — воскликнул Уизли, и подхватив Гермиону под руку, потащил ее наверх. Грейнджер не отбивалась, хотя вполне могла обойтись и без этой помощи.

Фолиант, который присмотрела Гермиона, был тяжелый. Может даже слишком тяжелый. Она несла его к столу, прижав плашмя к себе и выгнувшись в пояснице, и немного заваливалась на поворотах. Мадам Пинс, которая относилась к Гермионе нежно настолько, насколько вообще была способна относиться нежно к чему-то, у чего не было страниц и переплета, строго настрого запретила применять к книге какие-либо заклинания.

Если бы Фред и Джордж не задерживались где-то, они бы, конечно, помогли, но сегодня, впервые, в назначенное время близнецов все еще не было на месте. Гермиона вовсе не переживала по этому поводу и не придумывала худшие варианты причины их задержки у себя в голове. Совсем нет. Ну, быть может, самую малость.

«Впрочем» — подумалось ей. — «Может оно и к лучшему. Напишу эссе по трансфигурации сегодня, а завтра тогда…»

В библиотеке было хорошо. Сколько бы Гарри и Рон, а с недавнего времени еще и Фред, и Джордж, не подтрунивали над Гермионой из-за ее любви к этому месту, она все равно никогда не перестала бы приходить сюда. Грейнжер, в какой-то степени, могла понять своих друзей — они имели дело с библиотекой только перед экзаменами. Однако, когда над головой дамокловым мечом не висели никакие отчетности, среди тысячи пыльных полок было тихо, спокойно и уединенно.

Не было Малфоя с его дружками и вечными издевками. И с тихим, брошенным сквозь зубы вместо приветствия — «грязнокровка».

В общем, книги были куда приятнее некоторых людей.

Когда напротив кто-то сел, Гермиона вздрогнула и подняла глаза от пергамента. Судя по тому, что уже половина от эссе для Макгонагалл была готова, прошло достаточно времени, как минимум полчаса.

Фред, что сидел напротив выглядел странно: был взлохмаченный, с немного раскрасневшимся лицом и лихо перекинутым через плечо ослабленным галстуком. Улыбался еще более… по-фредовски, чем всегда. Джордж появился буквально через несколько секунд — почти вывалился из-за угла, чуть не врезавшись в шкаф, такой же взъерошенный и довольный. Уселся рядом с братом, осмотрел его и удовлетворенно хмыкнул.

— А я уже решила, что вы не придете, — сказала Гермиона, задумчиво сворачивая пергамент. Она сдвинула учебники ближе к стене, и перетащила на центр фолиант.

— Зато мы были уверены, что застанем тебя на месте, — Фред положил голову на сложенные лодочкой ладони и прикрыл глаза.

Гермиона посмотрела на него, вздохнула и снова вернулась к книге.

— Здесь то, что вы просили найти.

— И ты даже не спросишь, почему же мы задержались? — спросил насмешливо Джордж, приподняв брови. Фред, тем временем, обнаружил положение своего галстука и безуспешно пытался что-то с ним сделать.

Гермиона осмотрела их обоих еще раз и покраснела ушами.

— Я не уверена, что хочу знать, — почти вопросительно ответила она.

Фред отвлекся от галстука и метнул взгляд сначала на Джорджа, а затем на Гермиону.

— Вот и правильно, — подытожил он.

Повисла неловкая тишина, и Грейнджер, неожиданно для себя самой, почувствовала крайнюю степень смущения и дискомфорта. Не то, что это было какое-то непривычное для нее состояние в компании этих двоих, но в последнее время ей казалось, что она почти научилась не реагировать так остро на все, что близнецы говорят и делают. Гермиона нахмурилась и раскрыла книгу на первой закладке.

— Здесь и здесь, — она указала на еще одну закладку. — Много информации про зачарование. Как предугадать, что получится, если пытаешься придумать что-то свое и не сотворить случайно что-то… опасное, — девочка подняла глаза от книги. — Или сотворить нарочно, но не пострадать при этом самим, ясно?

Джордж, доставший пергамент, прикрыл усмешку ладонью и начал делать пометки при помощи закорючек, которые они с братом использовали и в качестве тайного языка, и в качестве сокращений. Временами мысли скакали так быстро, что только таким способом можно было хоть немного их ухватить. Фред стянул галстук через голову и смотрел на увлеченную Гермиону, резво перелистывающую книгу и абсолютно не обращающую внимания на то, что за ней кто-то что-то записывает. Он размял шею, пару раз стукнул пальцами по столу, и когда Джордж сделал перерыв на то, чтобы обмакнуть перо, положил ладонь поверх страницы, привлекая внимание обоих. И кашлянул — для уверенности.

— Гермиона, мы хотели кое-что узнать, не по учебе. Скоро Рождество и…

— И мы никак не можем придумать подарок для Гарри, — подхватил Джордж

— У тебя, случайно, нет идей? — Грейнджер открыла рот, но Уизли синхронно ее перебили. — Книгу подаришь сама, — девочка насупилась, на что Фред только улыбнулся. — Не обижайся, просто от нас такой подарок будет выглядеть или странно, — он пошевелил бровями. — ну или опасно.

Гермиона задумчиво поправила рукава и аккуратно почесала крыло носа. Она искренне считала книгу — лучшим подарком и не понимала, почему другие всегда отбрасывали первой именно ее.

— Ну… он никогда сам ни о чем не попросит. Может быть, если бы Гарри мог выходить в Хогсмид, он бы что-нибудь для себя и выбрал…

— А он не выходит? — удивился Джордж. — Столько веселухи пропускает почем зря, хотя бы в том же «Зонко».

— Его дядя и тетя не подписали разрешение.

— Это из-за того происшествия с надуванием, да? — рассмеялся Фред, но тут же осекся.

Гермиона строго взглянула на него сверху вниз, хотя Фред мог поклясться, что в действительности она никогда бы не смогла так сделать без помощи табуретки.

— И вовсе это не смешно, все могло плохо закончиться для Гарри…

— Фред! — завопил Джордж, перебив Гермиону на полуслове, и схватил брата за предплечье. — У меня есть идея! О, тебе понравится! Гарри ведь еще лежит в больничном крыле, правда? — девочка рассеянно кивнула, ошеломленная внезапной активностью со стороны Уизли настолько, что даже не шикнула на него за поднятый шум. — Скорее, пойдем к нему. Я все объясню, просто. не здесь.

Джордж захлопнул книгу, подхватил ее подмышку, словно она ничего не весила и рванул из библиотеки. Фред пожал плечами на удивленный взгляд Грейнджер и побежал вслед за братом. Дверь хлопнула ровно в тот момент, когда мадам Пинс, приблизилась к столу, за которым сидела Гермиона. Библиотекарь осмотрела Грейнджер так, словно она могла таить источник шума где-то внутри себя, а потом зашагала вглубь рядов, скрипом обуви напугав жующих что-то первогодок.

Гермиона осмотрела рабочий стол, зацепилась глазами за свернутый пергамент с эссе, но так и не притронулась к нему. Пришлось собрать учебники в сумку и уйти из библиотеки. Сегодня она доделает домашнее задание в гостиной.

Кухня была темной и по-утреннему холодной, когда Гермиона спустилась вниз. До рассвета было еще далеко, но снова уснуть все равно бы не вышло. Хотя образы оставшиеся в памяти были нечеткими, но мерзкого тяжелого ощущения прямо посреди груди и нервного подергивания пальцев хватало с лихвой.

Грейнджер зажгла плитку, наколдовала воду в чайник и поставила его на огонь, спрятавшись в ткань пледа. Нужно было согреться, пока эта отвратительная дрожь желудка не захватила всю ее целиком. Она могла бы разбудить Рона, или Гарри, или даже Полумну, но не хотела. Не было никаких сил снова подниматься по темной лестнице. Вдруг шаги помешают спать кому-то еще?

Она могла бы разбудить… Джорджа? После тех звуков, что Гермиона слышала в его доме — это было бы непозволительной блажью с ее стороны. Каков шанс того, что сейчас он наконец спит, а она нарушит этот короткий момент спокойствия собственными глупыми страхами? Как будто ему мало своих.

Чайник засвистел и Грейнджер от души насыпала сухих листьев, по привычке добавила немного трав, которые купила в магловском магазине года три назад, залила кипятком и обхватила ладонями, пытаясь выжать из этого крохотного источника все возможное тепло. Где-то в спальне, среди всего прочего, лежало согревающее зелье, но в его вкусе и запахе было столько болезненных воспоминаний, что оно вполне могло усилить дрожь, а не успокоить ее.

В коридоре скрипнул пол и в дверной проем темной расплывчатой тенью вплыла чья-то фигура. Гермиона одним слитным движением выхватила палочку и зажгла Люмос. В его холодном свете загорелись веснушки и волосы Рона, так же сжимающего палочку подрагивающими от напряжения пальцами. Он на секунду напрягся еще сильнее, нахмурил брови, а после выдохнул и смущенно опустил руку от груди.

— Фух, это ты, — нервно рассмеялся Уизли и почесал затылок. Рыжие вихры были примяты с одной стороны, у края рта виднелась засохшая слюна. — Я услышал какой-то шум в доме и решил сходить проверить.

Гермиона покачала головой.

— Хорошо, что я не швырнула в тебя заклинание, — она убрала палочку и потерла глаза. Короткий выброс адреналина угомонил мерзкую дрожь, и усталость вместе с облегчением навалились с двойной силой.

Рон заулыбался. Он встал рядом и, пробежавшись рукой поперек ее спины, обхватил за плечо.

— Почему не спишь?

Рон был теплый, гораздо теплее чашки с чаем или влажного и холодного одеяла, которое лежало на ее кровати. По телу побежали приятные мурашки от соприкосновения с чужими крепкими руками и Гермиона прижалась ближе.

— Кошмары, — вздохнула она, ощущая как Рон прижимается челюстью к макушке. В теплоте объятий даже самые темные углы комнаты больше не пугали Гермиону. — Ты знаешь, как всегда — психологический триллер с примесью реальности.

Парень рассмеялся, Грейнджер буквально почувствовала этот смех всем телом и тепло родилось уже внутри. Рон был, пожалуй, единственным из них, кого почти не мучили плохие сны. Ну, разве что извечные пауки.

— Рассказывать не будешь? — спросил он, и так зная ответ на вопрос.

Гермиона бы никому не рассказала. Как никому не рассказывал Гарри и, скорее всего, никому не рассказывал Джордж. Все было понятно и без этого. Ко всему прочему, кошмары — дело личное.

Полные беспомощного неузнавания глаза мамы, ее извиняюще искривленные губы — подсознание создавало ее образ именно таким. Бьющим прямо в самое больное. Лицо папы было чаще всего было спрятано за газетой, но лучше от этого не становилось.

«Уходите, Вы… Вы наверное, нас с кем-то путаете.»

— Нет, нет, не буду. Не сейчас. Может, лучше, еще чая?

— Или еще обнимашек, — Рон поцеловал Гермиону в висок и обнял уже обеими руками. Девушка уткнулась носом в его майку и закрыла глаза. — Просто, ты же знаешь? Я отвратительно завариваю чай.

Под тихий смех Гермионы за окном начинало светать.

Когда Гарри вошел на кухню, там уже кипела жизнь. Невилл готовил завтрак, судя по количеству заляпанной чем-то непонятным все доступные поверхности, сразу на всех; Рон и Полумна напряженно играли в магические шахматы и за ними увлеченно наблюдала Гермиона, хотя и делала вид, что читает что-то; Джордж стоял у стены с чашкой в руках, но не пил, просто смотрел в хорошо знакомое Поттеру никуда.

Вообще именно сейчас кухня, которая, конечно, никогда не казалась Гарри большой, проявила себя в своем истинном обличии. А именно: как малюсенькая комнатушка, которая едва вмещала в себя пятерых взрослых, как минимум по размерам (особенно, если смотреть на Рона), с нехваткой мебели, а особенно поверхностей для сидения. Обычно, из-за различий в режиме сна и временном разрыве в приемах пищи, они тут даже втроем никогда не собирались, а если и ели все вместе — то в гостиной. Но, несмотря на тесноту, это утро Гарри был готов внести в список неплохих. Даже, может быть, хороших.

Прежде чем спуститься, Гарри долго лежал в кровати, пытаясь привести мысли в порядок. Этим утром ему в голову пришла совершенно сумасшедшая идея. Невероятно глупая. Конечно, он сразу же отмел ее, объяснив самому себе, почему все это будет крайне опасно, неразумно и не приведет ни к чему хорошему. А потом мысль вернулась снова, и вот, он здесь.

Хочет рассказать об этой чепухе своим друзьям.

Гарри повел носом, в ответ его желудок громко заурчал и все обратили на него и на Гарри внимание. Поттер вздохнул.

— Доброе утро?

— Гарри! Отлично, я уже думал, что придется звать тебя, — воскликнул Невилл, возвращаясь к сковородке. Он был в голубом фартуке с утятами и выглядел еще более нелепо, чем обычно. — Садись, все почти готово, — Долгопупс взмахнул лопаточкой и капля, сорвавшаяся с нее, прилетела прямо в книгу Гермионе. Впрочем, та пока что этого не заметила.

Гарри, из-за отсутствия других мест, сел на подоконник. Он поздоровался еще раз — с оказавшимся рядом Джорджем, но тот только кивнул и промычал что-то нечленораздельное.

Теперь желания рассказать вообще кому-то о посетившей его идее у Гарри было еще меньше.

Как оказалось, Невилл готовил оладьи, и они, на удивление, даже оказались съедобными. Конечно, сразу вспомнилось пышное и воздушное волшебство, которое творили руки Молли Уизли. Причем из магии там была только ее любовь. Нельзя было сравнивать те оладьи и эти, но Гарри не мог с собой ничего поделать.

Когда последний из оладьев исчез в бездонном желудке Рона, Поттер чувствовал себя немного умирающим. И уж кто, как не он, мог приводить подобные сравнения.

— Всемилостивый Мерлин. Невилл, зачем ты наготовил столько еды? — икнул пришедший в себя Джордж.

— Меня больше интересует, зачем вы всю ее съели? — ответил Долгопупс, хотя сам откинулся на стуле, положив руку на живот. Джордж посмотрел на него и хмыкнул. — Ладно. Зачем мы ее всю съели.

— Ну, не пропадать же добру, — отозвался Рон. Он, видимо, ощущал себя лучше них, так как уже продолжал прерванную игру в шахматы. Судя по его напряженному лицу — пока дела шли не слишком хорошо.

Наваливалась нега и Гарри даже подумалось, что разговор можно перенести на вечер. Или на завтра. Или вообще не говорить никогда.

Он вздохнул и сел, чувствуя, как его желудок недоволен сменой положения. Пришлось поправить ремень, чтобы тот не давил так сильно. И, так как больше срочных занятий не нашлось, самое время было начать говорить.

— Я, — Гарри откашлялся и снова оказался центром внимания. — Я хочу наведаться в Нору. Один.

Гермиона закатила глаза и убрала книгу, которую до этого снова положила себе на колени, Рон просто таращился, Невилл сказал бы что-то, но из-за притекающей к желудку крови ни одна мысль не приходила в голову. Джордж выглядел достаточно нейтрально, хотя и смотрел прямо на Поттера, а Полумна, наверное, вообще его не слушала.

— Гарри, — начала Гермиона, тем тоном, из которого сразу становилось понятно, что ты идиот, но сейчас тебе объяснят, почему именно. — Ты сам неоднократно говорил, что за нами может быть слежка. Ты сам заставил нас здесь прятаться! А теперь, мало того, что придумал себе самоубийственную вылазку. Так еще и решил идти один — хотя именно этот пункт меня уже даже не удивляет.

— Я понимаю, что это звучит как полный бред…

— Ты это верно понимаешь, — кивнул Рон.

— Но! Но… дайте мне договорить, я все объясню. Во-первых, пора уже выяснить — есть эта чертова слежка или нет. Прошло много времени. Может, Пожиратели теперь так заняты своей бомбой, что им вообще нет никакого до нас дела? Во-вторых, в Норе сейчас Андромеда и Тедди, и в письме она… достаточно однозначно дала понять, что хочет поговорить со мной на счет мальчика. И в-третьих…

Гарри тяжело вздохнул и сжал переносицу под дужкой очков.

— Джинни, да? — догадалась Грейнджер. Гарри кивнул.

— Да. Последнее письмо, которое я отправил, вернулось даже не распечатанным.

— Ладно, это все, конечно, все еще крайне… опасно. И неразумно. Откровенно идиотская идея. Но почему ты решил, что мы отпустим тебя одного? — Гермиона взмахнула руками. — Опять?

— Поэтому и решил? — растерянно ответил Гарри. — Я не хочу, чтобы вы рисковали собой из-за глупости, которая пришла мне в голову.

— Необязательно рисковать, — внезапно сказал Джордж. Он провел руками по волосам и, обнаружив, что все теперь смотрят на него, пожал плечами. — В смысле, это все еще будет небезопасно, но можно использовать вылазку Гарри в своих целях.

— Например? — Гермиона хмурилась и Уизли почувствовал себя как перед Макгоногалл на сдаче ЖАБА. Словно он уже в чем-то оплошал: превратил лягушку не в нож, а в ложку с раздувающимся зобом.

— Можно устроить засаду. Если никто не придет — ну и хорошо, если же кто-то появится, то попробовать оглушить его. Сможем допросить. О бомбе. О… Обо всем вообще. Мы же ничего толком не знаем, а так — возможно — хоть какой-то информацией завладеем.

— Засаду можно устроить в Косом переулке, — предложил Рон. Он, наконец, сделал ход и теперь смотрел на Полумну с злобным торжеством.

— Гарри нужно будет там засветиться, побыть какое-то время, — Гермиона стучала пальцами по корешку книги. — А оттуда через «как бы» порт ключ переместиться в Нору. У него и ждать, пока кто-нибудь решит проверить, куда же ключ ведет.

— То есть пока я буду в Норе, вы будете ждать прихода Пожирателей, и, возможно, с ними сражаться? Мне не нравится такой план.

— О, потрясающе! — Грейнджер встала со стула, и с громким хлопком положила книгу на стол.

— Гарри, — Рон улыбался. — Ты обычно не слишком учитываешь наше мнение в подобный вопросах, так что извини, если мы в этот раз не слишком учтем твое.

Поттер не знал, что сказать, поэтому постарался как можно больше своего недовольства выразить взглядом. Впрочем никому особо до этого не было дела.

Джордж потянулся и его долговязая фигура вытянулась во весь рост. Он долго смотрел на Гарри со странным выражением лица, а затем спросил.

— Собственно, а почему Джинни не здесь?

Стало подозрительно тихо. Гермиона кивнула в сторону Гарри и открыла книгу, уткнувшись в нее чуть ли не носом.

— У него спроси, — пробубнила она.

— Ну, да, — Гарри потер переносицу. — Я был против. Не хочу втягивать ее в это все. Она находится в тени — пусть так и будет.

Джордж удивленно склонил голову в бок.

— Гарри, я не думал, что ты такой дурак.

Поттер уставился на Джорджа. Посмотрел на Рона, но тот только развел руками, мол, я же говорил, мой брат не в себе.

— Я дурак?

— Ага, и я это тебе как друг говорю.

— Уже звучит диковато, не находишь?

Джордж отошел от стены и подошел к тумбе с чайником. Он плеснул внутрь заварки, долил горячей воды и снова повернулся к Гарри.

— Здесь, в этом доме, у Джинни находятся два брата и ты в придачу. Если ты думаешь, что она все еще не вовлечена — ты как минимум дурак. А если вспомнить, чем может закончится для нее незапланированное и неизвестное тебе — а как ты узнаешь, что она там что-то придумала, если она черт знает где — желание помочь тебе, то ты уже круглый дурак, — Джордж сделал глоток и прикрыл глаза. — Так что да, как друг говорю: прежде чем пойдешь в Нору подумай трижды о том, что ты собираешься сказать Джинни? И зачем ей это?

Гарри молчал. Джордж был старше его всего ничего, но прямо сейчас он чувствовал себя так, словно его за похищением шкурки бумсланга поймал Снейп у своей каморки и отчитывает теперь перед деканом факультета. На глазах у всей школы.

Лучше бы Гермиона продолжала просто его пилить взглядом каждый раз, когда они поднимали эту тему.

— И, Гермиона, — снова заговорил Джордж и Грейнджер оторвалась от книги с таким облегчением, что оно даже проступило на ее лице. — Чай просто великолепный, спасибо тебе.

Если Гермиона и раскраснелась до неприличия, то никто кроме Джорджа этого не заметил. А он заметил лишь потому, что этого то и добивался.

Гермиона перечитывала одно и то же предложение уже десятый раз, но смысл все еще будто проскальзывал мимо нее, ни за что в итоге не цепляясь. Словно глаза застилала красная пелена — сродни той, что видят быки перед тем как бросится на тореадора. Гермиона злилась и злилась очень сильно.

По крайней мере достаточно сильно, чтобы не думать о том, что Рон может оказаться прав.

Господи, а ведь только все начало налаживаться! После этой глупой ссоры из-за новой метлы Гарри — хотя тут она была права, пусть и не могла предвидеть, что Макгонагалл разберет «Молнию» до последнего прутика — мальчики, видимо, снова были готовы общаться. Так нет — Рон вбил себе в голову, что это именно Живоглот сожрал его несчастную крысу!

Гермиона закрыла глаза, сделала несколько глубоких вдохов и снова посмотрела на страницу учебника по нумерологии. Как бы сильно она не была очарована этим предметом, за него, все же, стоило садиться с ясной головой. В таком состоянии она могла бы ошибиться и в том, сколько будет два плюс два, не то, что в предстоящих сложных вычислительных операциях.

Закрыв книгу, Гермиона оглядела стол и почувствовала как ком подкатывает к горлу, а в глазах начинает щипать: ей казалось, что эта тянущая и тянущаяся череда заданий никогда не закончится. Даже если совсем перестать спать. Возможно, Гарри был прав, и пора отбросить что-то ненужное? Те же предсказания, например… в голове всплыл знакомый стрекозиный образ и Гермиону передернуло от ощущения, похожего на раздражение и отвращение одновременно.

Сегодня утром, когда Гарри, метла и свита гриффиндорцев, окружающая их, направились на завтрак, Поттер пытался поговорить с Гермионой, но она была слишком занята, а Гарри… в конце концов, его просто вынесло толпой в коридор. Но, он же попытался, верно?

Еще бы Рон, наконец, одумался.

Гермиона достала свиток, решив, что напишет эссе о технологиях магглов, чтобы потом, с более светлой головой, приступить к работе с таблицами.

Поэтому Джордж, который пришел в гостиную только из-за того, что перед завтраком они с Фредом перебрасывались в спальне вещами (своими и спящего Ли) и он забыл свою форму где-то под кроватью-на люстре-в шкафу, нашел Гермиону в крайне задумчивом состоянии. Он не удивился именно ее состоянию, потому что задумчивость была очень характерна для Гермионы. Он удивился тому, что застал ее здесь в это время.

— Грейнджер!

Гермиона отвлеклась от пергамента, осмотрела комнату и, наконец, заметила Джорджа. И, на радость близнецу, сделала такое недовольное выражение лица, что он чуть не покатился по полу от хохота.

— Ну, Гермиона, — Джордж присел рядом, вскользь осматривая нагромождения учебников, свитков и схем. — Ты настолько не рада меня видеть? Ни за что не поверю.

По его мнению, хотя вряд ли бы кто-то спросил его мнения на этот счет, девочка стала выглядеть совсем плохо. После той встречи в библиотеке Гермиона временно отменила их «занятия», сославшись на занятость, и теперь Джордж собственными глазами мог убедиться, что она не преувеличивала.

— Мда, Грейнджер, — он присвистнул, подтянул к себе один свиток и раскрыл его. — Ты вообще что-нибудь кроме учебников видишь?

Гермиона, наконец, действительно обратила на него внимание и резко выхватила свиток из рук, сворачивая его обратно.

— Прямо сейчас я вижу твое лицо. — прошипела она, прищуриваясь, — И что-то не испытываю на этот счет какой-то особенной радости.

Джордж поднял руки вверх и улыбнулся, но с места не сошел, завороженный этой злостью. Гермиона вернулась к эссе, а так как глаза ее скорее блуждали по листу, чем что-то перечитывали, Джордж продолжил.

— Странно, обычно при виде меня люди приходят в неописуемый восторг, — Гермиона показательно зевнула и обмакнула перо в чернильнице. — Пока не понимают, что перепутали меня с Фредом.

— Что за чепуху ты несешь? — Гермиона все еще звучала недовольно, но при этом прятала улыбку в поджатых губах.

-А что? Тот факт, что ты безошибочно нас угадываешь…

-О, да это не сложно, требуется немного внимательности…

— Угадываешь, — надавил Джордж. — Все еще составляет главную загадку магического человечества, так что не меряй других по себе. Ты аномалия, Гермиона, смирись.

Девочка отложила свиток в сторону, переставая делать вид, что она чем-то занята.

— Если я аномалия, то кто вы с Фредом? — улыбаясь, спросила она.

— Мы… — Джордж приложил указательный палец к подбородку и картинно задумался. — Мы Н.Б.Я.

— Вы что!?

— Н.Б.Я. — Неопознанное Близнецовое Явление, — гордо объяснил Уизли.

И Грейнджер, чуть прыснув сначала, наконец рассмеялась. Джордж ощутил удовольствие от этого смеха, даже несколько большее, чем обычно. Они с Фредом, как бы то ни было, привязались к этой девчонке. Может поэтому, когда Гарри и Рон обижались на нее или забывали про проблемы, с которыми ей приходится иметь дело — Джордж чувствовал себя обязанным что-то с этим сделать?

— Как у тебя дела с…? — близнец неопределенно махнул рукой.

Грейджер тут же перестала улыбаться и Джордж мысленно дал себе подзатыльник.

— Ну… а почему ты спрашиваешь?

— Рон жаловался, — Джордж почесал голову. — Сначала из-за метлы, потом вот из-за крысы. Изнылся весь. Мне показалось, что…

— На самом деле, — Гермиона робко улыбнулась и убрала пряди волос от лица. — Я очень рада, что проверка метлы ничего не показала. Было бы куда хуже, если бы я оказалась права. А Короста…

— Короста — очень старая крыса. Не знаю, чего Рон так печалится: она ведь уже давно должна была умереть. А в последнее время выглядела так плохо, что смерть от лап кота можно даже считать милосердием.

— Глотик ее не трогал, — нахмурилась Гермиона. Джордж от неожиданности даже онемел на несколько секунд — а такое приключалось с ним не часто.

— Ага, — хмыкнул он в ответ. — У нее просто кровь пошла носом. Она застеснялась этого факта и теперь прячется от нас всех. Гермиона, не глупи!

— Я так и думала! — воскликнула Грейнджер, и теперь ее лицо искажала настоящая ярость. — Так и думала, что ты примешь сторону Рона! Никто не хочет мне верить…

Джордж спокойно встал на ноги и отошел на пару шагов от стола.

— Ты меня вообще не слушаешь, — он покачал головой и продвинулся по направлению к спальням мальчиков. — Я же не говорил, что Рон прав, Гермиона. Но ты тоже, кажется, не готова признать очевидное.

Гермиона, закусив губу, снова склонилась к эссе и совсем завесила лицо волосами. Джордж дошел до лестницы и обернулся. Ему показалось, что плечи у девочки подрагивают, но он, поднявшись на ступеньку лишь произнес:

— Ну, я пошел.

Которое так и осталось без ответа.

Сухая высокая трава вокруг шуршала от ветра, а под ногами, на протяжении всей длинной тропы, была такая грязь, что Гарри целенаправленно не смотрел на свои ботинки — лишь бы не видеть ни их, ни нижнюю часть джинс. Как минимум до середины щиколотки. Несмотря на то, что дождя недавно, вроде как, не было, земля была настолько наполнена влагой, что уже не просыхала. Когда Нору окружали охранными чарами, никто не задумался о том, как сочетаются друг с другом пустое невспаханное поле и плохая погода.

Что же, Гарри теперь точно знал — сочетаются они ужасно.

Рано утром он был в Косом переулке, ровно как они и договорились накануне вечером. Только именно здесь он обнаружил первый просчет их с Гермионой и Джорджем плана — Косой переулок все еще был полупустым. Конечно, Гарри сам видел буквально недавно, но у него это совсем вылетело из головы. Как оказалось, не только у него.

Поэтому, для того чтобы привлечь хоть чье-нибудь внимание к собственной персоне, Гарри пришлось полтора часа расспрашивать продавщицу в магазине магических животных, чем отличается один вид совы от другого. Ничего не купить, естественно, и пойти в соседний книжный, разбудить продавца только для того, чтобы спросить у него, не бакалейная ли это лавка. И, в конце концов, дойти до муляжного порт-ключа, который Рон поместил сюда до этого ночью.

Они решили, что сапог — это слишком очевидно, поэтому трансгрессировал Гарри от старой соломенной шляпы, которая лежала посреди переулка. Если бы она была настоящим порт-ключом, то ветер или дождь были бы ей не страшны. Но это была просто шляпа, найденная Полумной на чердаке дома, и ее пришлось прижать за торчащие соломинки изнутри кирпичом.

И вот, теперь он был здесь. Грязный и расстроенный от посещения магазина с животными — он все же немного чувствовал себя предателем по отношению к Букле.

В отличии от тех чар, что окружали дом приютивший Орден, чары вокруг Норы были не столько для незаметности, сколько для защиты. Поэтому купол над кривой фигурой дома переливался как мыльный пузырь и задрожал при приближении Поттера. Пустил несколько больших волн по поверхности, когда Гарри дотронулся до него рукой. И расступился.

Нора все еще выглядела как… как Нора. Каждый раз при виде этой нелепой, но внушительной постройки, которая буквально олицетворяла собой удивительность магии (по крайней мере, для Гарри), Поттер испытывал легкое приятное волнение. Истинное волшебство, которое он имеет право

лицезреть.

Во дворе перед домом никого не было, только на качалке, которая стояла справа от двери, Гарри увидел детскую книжку «Джигери Покери и Хокус покус», раскрытую и уложенную обложкой вверх. Только по обложке Гарри ее и узнал — как-то раз Рон показывал им с Гермионой детские книги волшебников для, так сказать, восполнения упущенного. Грейнджер очень заинтересовалась ими после всей этой историей со сказками барда Бидля.

Гарри постучал и, на всякий случай, толкнул дверь. Она поддалась и Поттер вошел в уютную, сейчас немного темную из-за пасмурного неба гостиную семьи Уизли. Здесь почти ничего не изменилось с последнего его визита. Только на одном из кресел висел сильно выбивающийся из общего потрепанного временем облика дома красивый изумрудный и явно новый плед.

Скрипнули половицы и из кухни показалась Молли Уизли. Она была одета в одну из своих домашних мантий, которая, кажется, была ей великовата теперь, и вытирала руки о кухонное полотенце. Лицо волшебницы словно немного сдулось и обвисло — впали щеки и на коже проявились характерные для возраста морщины. Палочка Молли, как заметил Гарри, была, как всегда, заткнута за пояс для легкодоступности.

— О, Гарри! — воскликнула миссис Уизли. Она подошла ближе и, повесив полотенце на плечо, крепко обняла его. Поттер с огромным удовольствием обнял эту прекрасную женщину в ответ, впервые не чувствуя смущения от ее материнской ласки.

Когда миссис Уизли отпустила Гарри, она внимательно осмотрела его лицо и одежду, широко при этом улыбаясь.

— Я безумно рада тебя видеть, — а потом, внезапно, словно мысль ударила ее по голове нахмурилась и просила. — Что-то случилось?

Гарри замялся, пытаясь придумать такой ответ, который можно было назвать честным, но при этом, чтобы он не выдавал некоторые волнующие подробности.

— Андромеда прислала письмо — просила приехать. А еще Джини… — он недоговорил, смущаясь, но женщина понимающе улыбнулась и похлопала Гарри по плечу.

— Ах, ходит, надутая — как мышь на крупу, но, я думаю, будет рада твоему приезду. Она у себя, вроде как. А Андромеда с Тедди в бывшей комнате Рона. Помнишь, где она?

Гарри кивнул и, еще раз приобняв Молли, направился на лестницу. Знакомо скрипели половицы, знакомо пахло — немного деревом, немного пирогами и немного старой одеждой. Все было таким родным, что Гарри показалось, словно он никогда и не покидал Нору.

Добравшись до второго этажа, Поттер постучал в левую дверь, а затем вошел.

Первое, что бросилось в глаза Гарри — отсутствие на стенах любимых плакатов Рона, по которым постоянно носились на метлах его любимые игроки в квиддич — Пушки Педдл. Зато появилась небольшая детская кроватка вместо той, второй, на которой неоднократно ночевал сам Поттер, и большое глубокое кресло с цветочным узором. Именно в этом кресле и сидела Андромеда.

Женщина почти не изменилась внешне с их последней встречи — может только пара седых волос затесалась в аккуратной прическе. Гарри все еще поражался (но никогда вслух) ее внешнему сходству с сестрой — Белатрисой и не вздрагивал при ее внезапном появлении только усилием воли.

Прямо на коленях у Андромеды сидел маленький мальчик, возрастом чуть больше года, с розовыми, а, нет, уже желтыми волосами и что-то лепетал на человечье-малышовом языке. Тедди был повернут затылком к двери, поэтому, когда Андромеда подняла свои смеющиеся глаза на Гарри, мальчик чуть не упал, пытаясь развернуть к гостю не только голову, но и туловище.

— Здравствуйте, — Гарри подошел ближе и улыбнулся, чувствуя себя немного неловко.

— Здравствуй, — Андромеда подхватила мальчика на руки и тот коротко рассмеялся. Однако, быстро смутился, видимо из-за того, что присутствие малознакомого человека тревожило его. Андромеда посмотрела на Тедди и шутливо-серьезным голосом произнесла. — Ну-ка, милый, что мы должны сказать Гарри?

— Пливееет, — неуверенно протянул Тедди и прижался щекой к бабушкиному плечу.

— Привет, Тедди. Я Гарри, помнишь меня?

После прямого обращения малыш совсем смутился и полностью спрятал лицо в складках мантии Андромеды. Она лишь цыкнула языком и тихо рассмеялась, баюкая внука на руках.

— Давай я посажу тебя в кресло, к игрушкам, а мы с Гарри пока поговорим, хорошо? — мальчик кивнул, и Андромеда аккуратно поместила его на подушечку, которая до этого была у нее под спиной. Женщина расправила темно-синюю мантию и, наконец подошла ближе к Гарри.

— Он очень подрос, — понизив голос, сказал Поттер.

Андромеда осмотрела его, хмыкнула, чем-то недовольная, и немного насмешливо произнесла:

— Ты мотаешься по лесам-полям уже пол года, конечно он подрос.

— Вы же знаете, что я не могу подвергать вас такой опасности… — взволнованно прошептал Гарри, но Андромеда, словно не слушая его, продолжила.

— Синяки под глазами, серая кожа — вместе с мотаниями ты еще и не спишь, я так понимаю? — Тонкс вздохнула. — Ладно, Гарри, я позвала тебя сюда, не чтобы отчитывать. Ты взрослый и неглупый мальчик — сам все должен понимать.

Гарри вспомнил упреки Джорджа на счет Джини и решил, что это утверждение можно ставить под большой знак вопроса.

— А пока кажется, что именно отчитывать, — заметил он вслух и получил от женщины легкий подзатыльник.

— Не дерзи, — Андромеда улыбалась, так что Гарри лишь пригладил волосы в том месте, куда пришелся «воспитательный эпизод» и постарался не выглядеть слишком довольным. — В общем то, я хотела посоветоваться с тобой, поскольку мне кажется, ты сможешь достаточно здраво оценить, насколько моя идея… благоразумна.

— Миссис Тонкс, идея прийти в Нору была и остается крайне неблагоразумной, однако я здесь. Все еще считаете меня хорошим советчиком по таким вопросам?

— Да, даже лучшим, чем думала изначально, — кивнула Андромеда. Уголки ее губ опустились и появилась складка между бровей — она приняла достаточно серьезный вид. — Мне кажется, нам с Тедди стоит перебраться обратно в Лондон.

— Что? — Гарри был сильно удивлен. — Почему? Миссис Уизли устала от вашей компании?

— Нет, что ты, Молли… замечательная женщина. Думаю, даже если мы стесняем ее — она никогда не скажет об этом, — Андромеда вздохнула. — Мне самой немного совестно здесь находится, но, прежде чем ты начнешь возражать, скажу что это далеко не основная причина. Основная причина — Тедди. Он особенный ребенок и ему требуется особенное обучение. Нимфадора начала работать со своими способностями в достаточно позднем возрасте, частично по моей вине, что, в итоге, привело к сложностям. Я бы не хотела, чтобы эта история повторялась. Но… — миссис Тонкс, до этого смотревшая на Тедди, наконец, перевела взгляд на Гарри и устало улыбнулась. — Я не знаю, подходящее ли сейчас время.

Гарри почувствовал тревогу и кое-что еще, кое-что, что постоянно висело на нем, но теперь было так отчетливо, что он бы, наверное, смог бы даже описать вкус этого. Неприятное слово на букву «о». Гарри поправил чуть съехавшие очки и посмотрел на малыша, ковыряющегося с большим игрушечным драконом, который выдыхал совершенно не обжигающий огонь.

— Скажу Вам честно, время не подходящее. В Лондоне сейчас совсем небезопасно, я бы всех оттуда эвакуировал, не то, что вас с Тедди не пустил.

— Боже, — ахнула Андромеда. — Там что-то происходит, да? Я подумала, что что-то не так. Из-за Артура — он очень рано уходит и поздно возвращается в последнее время. Но я как-то не решилась просить…

— Да, но и я не могу рассказать Вам, что — это министерские дела. Так что для подробностей все же придется спросить мистера Уизли, он расскажет, если, конечно, им разрешено это разглашать.

Плечи Андромеды опустились, она крепко сжала одну руку в другой и снова посмотрела на Тедди. Гарри хотелось чем-то помочь, хотя бы немного унять те внутренние метания, которые тревожили эту женщину, но он не мог сказать ничего, что могло бы ее успокоить. Хотя…

— Я не думаю, — задумчиво протянул Гарри, до конца не уверенный в своих словах и сам. — что это продлится долго. Если все разрешится хорошо, уже скоро Вы сможете заняться обучением Тедди, — он улыбнулся и добавил. — И я с удовольствием Вам помогу.

Миссис Тонкс коротко кивнула и, слабо ответив на улыбку, потрепала Гарри по волосам.

— Я очень рада, что ты пришел,- тихо сказала Андромеда. — Но, я думаю, ты пришел не только ко мне. И точно не к Тедди, — женщина подмигнула покрасневшему Гарри. — Иди к ней.

— Да, я только… — смущенный, он похлопал себя по карманам и, наконец, извлек из-под куртки небольшую, немного потрепанную книгу. Он потратил много времени вчера вечером убирая все следы и заметки, которые они оставили во время поиска крестражей. — Вот, это для Тедди. От нас с Гермионой.

— Сказки барда Бидля… я бы удивилась, если бы это было от тебя и Рона, — Андромеда взяла книгу и погладила ее по обложке. — Наследство Дамблдора. Мы с Тедди будем ее беречь. Спасибо, Гарри.

Оказавшись за дверью, Поттер застыл, прикрыв глаза. Что же, теперь ему предстоял еще один разговор, который вряд ли бы вышел таким же приятным. Гарри поднялся на еще один этаж и постучал теперь в дверь, на которой была целая куча неаккуратно оторванных наклеек. Звуки, которые до этого доносились из комнаты и были смутно похожи на пение, сразу же прекратились, и теперь стояла оглушительная тишина. Гарри вздохнул и прижался виском к двери.

-Джинни, — позвал он. Никто не ответил. — Я знаю, что ты там. Я пришел…поговорить. Если захочешь — выгонишь после этого, можешь даже из окна выкинуть, просто…

Дверь внезапно открылась и Гарри влетел внутрь, чуть не свалившись на пол. Обретя равновесие и поправив очки, он, между кроватью с зеленым покрывалом и шкафом, из которого торчал рукав формы для квиддича, нашел глазами Джинни. Она стояла у окна спиной к нему, скрестив руки на груди, с палочкой наготове. Гарри сглотнул и закашлялся. Разве можно чувствовать одновременно столько нежности к человеку и бояться его до дрожи? Руки прямо тянулись подойти и обнять тонкие плечи, уткнуться в рыжие, пахнущие цветами, волосы и стоять так пока мир не рухнет. Или хотя бы Молли не зайдет их проверить. Он даже и не думал, что настолько соскучился.

— Ну и? — голос Джинни заставил вздрогнуть. — Если будешь молчать, я действительно выкину тебя из окна.

— Ты не отвечаешь на письма, — Гарри достал из кармана последнее письмо, то, которое к нему вернулось. — А теперь их даже не читаешь. Я знаю, что ты обижена на меня, но это все заставляет меня думать о…

Джинни развернулась к нему, полыхающая яростью: ее лицо было даже немного розоватым от напора крови, что обычно было характерно для ее брата, но не для самой Джинни. Гарри внимательно вглядывался в красивые родные черты, в попытках понять — знает она сама, на что похоже ее поведение или же нет?

-…думать о том, что наше воссоединение, после того, как я вернулся, тебе в тягость…

— Ты непроходимый кретин! — взорвалась Джинни. — Все это время, у меня было ощущение, словно это ты не читаешь мои письма, игнорируешь то, о чем я тебе там говорю, вот я и решила — а зачем оно все? Если ты не хочешь меня услышать, зачем мне слушать тебя?

— Но я читал! — Гарри подошел на пару шагов ближе. — Не мог же я каждый раз на твои эти намеки про Орден, отвечать отказом.

— Так ответил бы хоть раз согласием!

Они оба переводили дыхание. Гарри подошел еще чуть-чуть, хотя каждый шаг под этим строгим взглядом давался ему с трудом, и оказался совсем рядом. Он взял Джинни за руку и с облегчением понял, что она не собирается ее отнимать.

— Когда я уходил с Гермионой и Роном, ты же не была против нашего расставания. Я все так же беспокоюсь о тебе, и не знаю, правда не знаю, как и чем все может обернуться. Не могу гарантировать твою безопасность. Почему сейчас ты не хочешь держаться в стороне?

— Потому что, — вздохнув, начала Джини. — Потому что тогда мы с тобой оба думали, что ты можешь не вернуться. Сейчас все не так. Да, это все нельзя назвать уроком от темных искусств в стенах школы, но… на кону больше не стоит целый мир. Зато может стоять твоя жизнь, — она посмотрела прямо в глаза Гарри и коротко улыбнулась. — Я не хочу думать, если что-то случиться, что я могла помочь, но не сделала этого.

Гарри провел рукой по ее щеке, притянул к себе и поцеловал. Нежно и глубоко, как хотелось с того самого момента, как он вошел в комнату.

— Я бы хотел сказать тебе, что ты не права и заверить, что тебе будет лучше здесь, а мне там и без тебя, но это, кажется, не правда, — выдохнул он прямо в губы Джинни. — Ко всему прочему, тогда придется оставить тебя здесь, а я пришел не за этим.

Гарри почувствовал ее изумленный взгляд, хотя его глаза были закрыты. Руки уперлись ему в грудь и чуть оттолкнули и только из-за этого он вынырнул из темноты пахнущей цветами. Джинни требовала объяснений.

— Не смотри на меня так. Рон и Гермиона давно пытались меня переубедить, а недавно еще и Джордж устроил разнос. Сама понимаешь, это заставило меня задуматься.

Джинни продолжала смотреть на него, чуть приподняв правую бровь, а потом рассмеялась.

— Мерлин всемогущий, тебя переубедил Джордж. Джордж! В жизни бы не поверила, — отсмеявшись произнесла она, а затем сильно ткнула пальцем Гарри в бок, прямо под ребра.

— Ай! За что?

— За то, что даже нашего немного поехавшего братца ты позвал на помощь раньше, чем меня! — Джинни откровенно веселилась, так что Гарри решил не принимать эти слова всерьез. Он просто поймал ту руку, которая так самонадеянно на него напала, потянул за нее и, ошалело улыбаясь, снова поцеловал Джинни.

Зная, наконец, точно, что она тоже поцелует его в ответ.