Потерян и не найден (гет)

Несмотря на сравнительно небольшое количество занятий, шестикурсники не имели ни минуты свободного времени. Все отметили, что задавать им стали гораздо больше, чем даже на пятом курсе, перед СОВ. Северус еле справлялся с домашними заданиями, но успевал почитывать «Тайны наитемнейшего искусства», которые ему одолжил Эйвери, и редактировать собственный учебник по зельеварению. В результате большинство зелий у него получались лучше и быстрее, чем у однокашников, но иногда последствия отхода от инструкций были катастрофическими, что каждый раз язвительно подмечал Поттер. Северус не мог промолчать, и уже несколько раз их перепалки заканчивались драками. Из-за того, что Поттер избегал встречи один на один, Снейп редко выходил победителем из этих схваток. Но до Больничного крыла дело не доходило — не Поттер, так его дружки вовремя останавливали драку и уводили Джеймса подальше от обезоруженного, парализованного, лежащего на каменном полу Снейпа. Тот скрипел зубами от унижения, но никогда не отступал. На самом деле он был уверен, что в честной схватке размажет Поттера по стенке без труда, но против двоих он слишком быстро лишался волшебной палочки, после чего становился легкой добычей. Отчасти из-за этого он старался как можно скорее овладеть невербальными заклинаниями — тогда у него появилось бы хоть какое-то преимущество. Лили по-прежнему не смотрела на Северуса — тот взгляд на праздничном пиру по случаю начала учебного года был единственным. По-видимому, она решила, что их разрыв окончателен. Северус несколько раз пытался подойти к ней и еще раз попросить прощения, но она не желала слушать. Более того, практически каждый раз, как Снейпу удавалось поймать девушку наедине, вскоре появлялся Поттер, а за ним и вся его компания. Лили не обращала на них ни малейшего внимания и просто уходила, оставляя парней разбираться самостоятельно. «Вы оба мне одинаково отвратительны», — говорил ее взгляд. Постепенно Северус оставил попытки.

Стремясь заполнить образовавшуюся в душе пустоту, Северус более чем когда-либо увлекся темной магией. При этом он непрестанно чувствовал за это вину — он знал, что Лили не одобрила бы, если бы узнала. Одно время Северус думал, что готов бросить изучение темных искусств, лишь бы подруга вновь была рядом, но сейчас ему это казалось таким же невозможным, как оторвать часть себя. Другое дело, что Лили тоже за эти годы стала его частью... Он безумно скучал по ней, страдал, видя ее равнодушное лицо, злился, когда рядом с ней вертелся Поттер. Черт возьми, да он даже плакал по ночам, предварительно наложив на полог заглушающие чары. Северус очень не хотел, чтобы о его чувствах кто-нибудь узнал. Он даже радовался, что так и не нашел близких друзей, потому что они бы наверняка заметили, как часто он посматривает в сторону гриффиндорского стола. А его приятелям до этого не было дела.

Прошло два месяца, за которые Северус весьма поднаторел в темных искусствах и невербальных заклинаниях. Прочитав в редкие минуты досуга несколько книжек по созданию заклятий, Снейп сумел доработать несколько заклинаний, написанных матерью в учебнике по зельеварению. Одно из них заставляло очень быстро расти ногти на ногах, другое приклеивало язык к нёбу. И то, и другое Северус уже опробовал на Поттере, получив несколько приятных минут. Сколько Блэк не кричал потом про «проделки Нюниуса», доказать никто ничего не смог. Но Северусу по-прежнему не давало покоя то, так и не созданное проклятие. Темная магия — одна мысль о ней была приятна.

В день Хэллоуина ожидался первый в этом году поход в Хогсмид. Вся школа предвкушала посещение деревни, включающее в себя посещение «Сладкого королевства», посиделки в «Трех метлах» с бокалом-другим сливочного пива, а также обычную прогулку по осенним улицам. Северус не собирался туда идти — Лили в Хогсмид с ним не пойдет, а никого другого он видеть рядом не хотел. Однако за несколько дней до Хэллоуина, когда Северус сидел вечером в общей гостиной, бездумно глядя на огонь в камине, к нему подошел Эйвери и негромко сказал:

— В субботу приходи в «Кабанью голову» к двум часам.

— Я не пойду, — отозвался Снейп.

Эйвери усмехнулся:

— Ты не понял. Можешь не гулять по деревне, но мы тебя приглашаем в «Кабанью голову». Будет встреча, — со значением добавил Адам.

Северус начал что-то понимать.

— Встреча? — переспросил он.

— Да. Я, Розье, Мальсибер и некоторые знакомые Мальсибера. Мы, честно говоря, долго сомневались, приглашать ли тебя… Но решили, что тебе может быть интересно.

— Понятно, — задумчиво ответил Снейп, глядя на тлеющий уголек. И, с внезапной решимостью, произнес: — Я приду.

Эйвери хлопнул Северуса по плечу и отошел. А тот думал, что только что он отдалился от Лили еще на один шаг.

* * *

В день вылазки в Хогсмид погода была неожиданно хорошая, и многие ученики, планировавшие остаться в замке, решили насладиться последним солнечным днем. Северус тоже решил прогуляться.

Предъявив Филчу свое разрешение на посещение волшебной деревни, Снейп вышел из замка в одиночестве. Мимо прошел Ивэн с девушкой, подмигнул Снейпу и прошептал:

— Не забудь, в два часа!

Северус кивнул ему и продолжал свой путь. При первой же возможности он свернул с главной улицы и пошел узким переулком. Через двадцать минут он оказался на самой окраине Хогсмида, на небольшом холме, летом покрытом высокой травой, а сейчас увядшими растениями и палыми листьями. Добравшись до вершины холма, Северус сбросил мантию, постелил ее на землю, сел и закрыл глаза. Несмотря на все старания отвлечься, в голове, как всегда, возник образ Лили — такой, какой он ее помнил: приветливой, с улыбкой протягивающей руку. Уже не в первый раз Северус думал о любовном зелье, но каждый раз вспоминал слова Слизнорта о том, что это все искусственное. А настоящее расположение Лили он давно потерял...

Когда солнце начало припекать, Северус встал, подобрал с земли мантию и начал спускаться с холма. Спустя несколько минут он заходил в «Кабанью голову». Хотя маленькая стрелка часов едва достигла до цифры два, а большая еще не добралась до двенадцати, Северус увидел в полутемном баре своих знакомых: Эйвери, Розье, Рабастана и Родольфуса Лестрейнджей, Люциуса Малфоя, а также нескольких незнакомых мужчин и женщин. Он понял, что его догадки верны и это Пожиратели Смерти, которые пришли убеждать школьников примкнуть к Темному Лорду. «Что ж, посмотрим, что он может предложить», — подумал Северус, пожимая руки друзьям и усаживаясь рядом с Люциусом.

— Добрый день, Северус! — Люциус, как обычно, похлопал его по плечу. — Решил выбрать правильный путь?

— Посмотрим, — не стал ничего обещать Снейп.

— Хочешь сначала узнать, что собой представляет Темный Лорд? — понимающе спросил Малфой. — Учти, я мог бы поручиться за тебя при необходимости.

Северус не успел ответить, так как рядом полыхнула вспышка и все, сидящие вокруг стола, оказались под прозрачным колпаком. Снейп успел догадаться, что это какие-то чары от подслушивания, когда заговорила высокая молодая женщина, с густыми черными волосами и тяжелыми веками. Взгляд Снейпа случайно упал на Мальсибера, завороженно глядящего на женщину. Северус догадался, что это и есть Беллатриса Блэк, одна из самых верных сторонниц Темного Лорда.

— Темный Лорд приведет волшебный мир к расцвету! — жарко говорила она. — Разве не стыдно нам, имеющим безграничные возможности, дарованные магией, прятаться от магглов? Корни магического мира давно прогнили, Темному лорду остается лишь свалить его!

Школьники, немного напуганные таким пылом, молчали. Тогда слово взял Люциус:

— Не думаю, что здравомыслящие и достойные колдуны станут отрицать необходимость этих реформ. К сожалению, в Министерстве магии сейчас слишком много грязнокровок и глупцов, позорящих имя волшебника. Темному Лорду нужны верные люди. Именно поэтому мы здесь. Чтобы ответить на ваши вопросы и помочь вам принять правильное решение.

Северус собрал все свое мужество, чтобы задать давно интересующий его вопрос:

— Что именно предлагает Темный Лорд тем, кто за ним последует?

Однокашники Северуса зашептались, Беллатриса явно была возмущена, но Люциус спокойно ответил:

— Знания. Главное, что пытается сделать Темный Лорд и в чем находит мало поддержки, — это повышение культурного уровня магов. Заметь, в Хогвартсе не дают настоящего магического образования: здесь не учат волшебным традициям и культуре, а история магия в расписании стоит номинально. Огромный пласт магии составляют темные искусства — а директор их боится настолько, что пытается учить защищаться от них.

— Чтобы защищаться от темных искусств, надо их знать, — заметил невысокий коренастый мужчина (Северус подумал, что это отец кого-то из студентов). — Поэтому Дамблдор боится давать должность преподавателя настоящему компетентному магу.

Студенты закивали головами. Многие подозревали, что учителя по защите неспроста меняются так часто. А Северус глубоко задумался. Уже к пятому курсу он понимал, что больше всех остальных магических наук его привлекают темные искусства. Он любил и уроки защиты, но сами темные искусства ему нравились гораздо больше. Северус готов был круглосуточно изучать темную магию, даже просто теоретически. Однако Дамблдор был настолько против этого направления волшебства, что из библиотеки были изъяты многие книги. Северус не понимал, почему — ведь помимо того, что с их помощью можно нанести непоправимый вред, от них немало пользы! Например, темномагические проклятия снимались также при помощи темной магии, и как же важно было бы знать их все! Одно время Северус даже вел специальные записи по проклятьям и способам их ликвидации. Первый столбец неизменно получался больше. Стоило найти контрзаклятие на одно из темномагических проклятий, как оказывалось, что у этого же проклятия есть более сложная вариация, на которую предыдущее контрзаклинание не действует. После целых дней, проведенных за заполнением подобных таблиц и рисованием блок-схем и диаграмм, Северус ложился спать, и ему снились темномагические заклинания, которые люди пытаются уничтожить, но которые раз за разом появляются вновь, еще ужаснее, чем прежде. Северус читал все, что удавалось найти по подобным наукам, и отчаянно мечтал попасть в библиотеку древнего волшебного рода. Или хотя бы в ту страну, где разрешены темные искусства. И вот, оказывается, Темному Лорду нужны люди, готовые этим заниматься.

— Если Темный Лорд так хорош, то почему Министерство магии объявило его вне закона? — послышался очередной вопрос.

Беллатриса презрительно фыркнула:

— Потому что он собирается навести порядок в том хаосе, который Министерство создавало веками! — объяснила она. — Эти дураки предпочитают закоснеть в своих предрассудках, лишь бы ничего не изменилось!

— Министр магии боится за свое место. Поэтому все плохое, что происходит в волшебном мире, приписывают Темному Лорду, — добавил Малфой.

Студенты оживились, включаясь в обсуждение внутренней политики Министерства. По всему выходило, что причины быть недовольными есть у всех. А раз так, то почему бы не поддержать того, кто может привнести что-то новое?

Этот разговор продолжался и вечером, во время праздничного пира. Наблюдая, как Лили в очередной раз отмахивается от Поттера, Северус вспоминал зло, причиненное ему этим «светлым» магом и в очередной раз удивлялся глупости Министерства. Темный Лорд явно понимает больше.

* * *

В начале декабря профессор Слизнорт провел собрание учеников, на котором составил список тех, кто остается в школе. Северус впервые решил ехать домой. Раньше он всегда оставался в школе, даже когда Лили уезжала, но теперь ему не хотелось оставаться в замке. Вообще, с его курса разъезжались почти все: после напряженной учебы во время семестра всем хотелось вырваться из школьных стен. «Хогвартс-Экспресс» был наполнен радостно галдящими учениками, предвкушающими встречу с родными, праздник и долгожданный отдых.

Когда поезд стал замедлять ход, Северус приник лицом к окну, высматривая на перроне мать. «Хогвартс-Экспресс» уже проехал вдоль всей платформы, остановился, ученики потянулись к выходу, а Снейп так и стоял возле окна в недоумении. Может быть, мама не получила его письмо, в котором он сообщал, что приедет? Или он просто не заметил ее в толпе? Северус повторял себе, что поводов для паники нет, но в сердце стала постепенно закрадываться тревога.

— Снейп, ты так и будешь здесь стоять все каникулы? — весело окликнул его Розье.

— Нет, нет, я уже иду, — пробормотал Северус, снимая с багажной полки свой чемодан.

— А если бы я не напомнил? — хохотнул Ивэн, выходя из вагона.

Северус выдавил из себя кривую улыбку, оглядываясь по сторонам. Народу было гораздо меньше, чем первого сентября или после окончания учебного года, но все равно довольно много. Снейп попрощался с друзьями и отошел в сторону, выглядывая мать в толпе. Школьники со своими родителями подходили к стене, разделяющей мир магглов и магов, и исчезали в ней. Толпа редела, но Эйлин так и не было видно. Спустя еще минут двадцать Северус был вынужден признать, что ее действительно нет на платформе девять и три четверти. Конечно, он и сам без проблем доберется до дома, но что могло случиться, что мама не приехала его встречать?

Когда Северус появился на пороге дома в Паучьем тупике, первой, кого он увидел, была мать с черным платком на голове. Увидев сына, она издала приглушенный крик и кинулась к нему, по ее лицу текли слезы. Сам же Северус даже покачнулся от облегчения, обнаружив мать в полном порядке, но черный платок...

— Мама, что случилось? — почему-то он знал ответ еще до того, как Эйлин подняла залитое слезами лицо.

— Сев... Твой отец...

Северус обнял мать за плечи и повел вглубь дома, одновременно приводя собственные мысли в порядок. Он никогда не любил отца, но остаться равнодушным к такой новости не мог. Но и больших сожалений Северус не испытывал.

Усадив мать на продавленный диван, Северус сел рядом на корточки и сжал ее руку в своей.

— Когда это случилось?

— Не знаю, — Эйлин постаралась взять себя в руки. — Мне сообщили об этом два часа назад, попросили приехать на опознание. Я только тебя дождалась. Одной мне этого не выдержать...

— На опознание? — Северус не сразу сообразил, что ехать надо будет в маггловскую больницу. — Так может... Может, это не он?

— Он, — вновь заплакала миссис Снейп. — Его кто-то из друзей в больницу притащил, мертвого уже. Он же и медсестру привел к нам, сообщить, ведь у нас нет этого... телефона... А мне надо там появиться и тело забрать. И подписать документ, что это действительно он.

— Ясно, — Северус вздохнул. — У тебя ведь есть маггловские деньги? Сейчас я переоденусь, и поедем в больницу.

Эйлин закивала. Северус зашел в свою комнату и открыл шкаф в поисках наиболее приличной маггловской одежды. Одевшись и пригладив волосы рукой, он спустился к матери. Так, вдвоем, они и отправились в морг.

— Последний раз, когда я встречала Рождество не одна, был шесть лет назад, — задумчиво произнесла Эйлин. Похороны прошли тихо, и теперь, спустя почти две недели, Эйлин понемногу возвращалась к жизни.

Северус ошеломленно посмотрел на мать:

— Тогда? А потом? Что здесь, черт возьми, творилось, пока я был в Хогвартсе?

— Ничего особенного, — казалось, что Эйлин говорит для себя, не для сына. — Тобиас уходил к друзьям, а я оставалась одна.

— Как вообще получилось, что вы поженились? — задал Северус интересующий его с детства вопрос.

Эйлин слабо улыбнулась:

— Я познакомилась с ним случайно, еще в детстве. Мы с родителями поехали отдыхать в Испанию, и пока взрослые располагались в отеле, я убежала в маггловский район. Там я и увидела Снейпов.

Эйлин вздохнула и чуть улыбнулась воспоминаниям. Северус молчал. Ему казалось, что мать давно хотела рассказать кому-нибудь историю своей жизни, ее рассказ шел так гладко, будто его неоднократно репетировали.

— Тебе, наверное, это покажется странным, но у них была очень хорошая семья. Родители Тобиаса были людьми небогатыми, но и не нищими, — Эйлин оглядела свой дом, как будто видела эту вылезающую отовсюду бедность в первый раз. — Они очень любили друг друга и сына. И он платил им тем же.

Северус хотел сказать, что ему тяжело представить отца, который кого-то любит, но сдержался.

— Мы познакомились, но мне надо было вернуться к родителям, пока они не заметили моего побега. Тем не менее, я узнала, что он тоже живет в Ланкашире, и мы пообещали писать друг другу, когда вернемся в Англию. Такие обещания очень редко сдерживаются, однако я писала, и носила письма на маггловскую почту, и добивалась встречи, и приезжала в гости. Пока я училась в Хогвартсе, мы виделись только летом. Я прекрасно понимала, что нельзя ему говорить, кто я такая, поэтому рассказывала обычную среди магглорожденных историю о частной школе, которая находится так далеко, что даже письмо оттуда невозможно отправить. В Хогвартсе и дома я скрывала свои отношения с Тобиасом — я знала, что ни друзья, ни, тем более, родители, не одобрят дружбы с магглом, — Эйлин грустно улыбнулась. — Не знаю, что Тобиас во мне нашел, я об этом и не задумывалась никогда, но когда я окончила школу и вернулась в Ланкашир, сообщив ему, что я больше не уеду, он сразу же пригласил меня пожить у него немного. Я согласилась без колебаний, при этом прекрасно осознавая, что мне грозит со стороны родителей. Была жуткая ссора, после которой мне действительно было негде жить, кроме как у Снейпов. Так «недолго» растянулось на «всегда». Мистер и миссис Снейп приняли меня очень хорошо, но мне приходилось не использовать магию при них, избегать разговоров о моей школе и будущей профессии и вообще быть очень осторожной. Пожалуй, это были самые счастливые месяцы моей жизни, — лицо женщины прояснилось, и сейчас Северус никак не мог согласиться с утверждением, что его мать не красавица.

Эйлин вздохнула и продолжила:

— Сейчас, вспоминая то счастье, я думаю, что все испортилось в пятьдесят девятом, когда я сообщила Тобиасу, что беременна.

В результате несложных подсчетов Северус пришел к выводу, что именно он виноват в оборвавшемся счастье матери.

— Тобиас был недоволен, но под давлением родителей согласился на мне жениться. Зато его родители были рады и нашей свадьбе, и грядущему прибавлению. Они подарили нам этот домик, — Эйлин вновь обвела взглядом свое обиталище. — После свадьбы я рассказала Тобиасу о том, что я колдунья. Он сначала не поверил, принял все за дурную шутку, но потом ему пришлось смириться с тем, что это правда. Это был второй клин, воткнувшийся в наши отношения.

Эйлин помолчала, погрузившись в воспоминания.

— Беременность протекала тяжело, то и дело случались неконтролируемые выбросы магии, вроде тех, что происходят у детей. Это означало, что внутри меня растет сильный волшебник, — Эйлин улыбнулась настолько открыто, что стало понятно, как она гордится сыном. — Несколько раз это случалось, когда мы гостили у родителей Тобиаса, и мне потом приходилось помучиться, чтобы объяснить произошедшее, не открывая тайны.

Улыбка Эйлин неожиданно угасла, и Северус понял, что сейчас услышит что-то неприятное.

— Тебе был месяц, когда мы в очередной раз поехали их навестить. Миссис Снейп готовила на кухне, мистер Снейп помогал ей, а мы с Тобиасом решали, куда поставить твою кроватку, когда услышали жуткий грохот. Взрыв газа. Несчастный случай, в результате которого твои дедушка и бабушка погибли.

Северус сидел, потрясенный. Как случилось, что за всю жизнь он ни разу не поинтересовался, что произошло с его родственниками? Он знал, что бабушка и дедушка мертвы, но никогда не спрашивал, когда и как это случилось. Эйлин вытерла глаза и продолжила:

— Тобиас был в ужасном состоянии. Едва мы похоронили его родителей и вернулись домой, он стал обвинять меня в произошедшем. Он не верил, что мои выбросы магии закончились одновременно с беременностью, и утверждал, что именно я во всем виновата. Мне было тяжело доказать ему правду, тем более что он неоднократно становился свидетелем, когда в моем присутствии что-нибудь ломалось или взрывалось. Это и был конец нашего недолгого семейного счастья...

— Почему же вы не развелись? — тихо спросил Северус.

Глаза матери гордо блеснули.

— Не забывай, что я из рода Принц! Чистокровные не разводятся.

— Чистокровные и за магглов замуж не выходят.

— Да, ты прав, — вздохнула Эйлин. — При чем здесь глупые чистокровные традиции? Просто я любила его. Такого, каким он был. Любила всю жизнь и сейчас еще продолжаю.

— Сейчас? Когда он уже умер?

— Да. Ты еще молод, Северус, тебе трудно это понять.

Северус думал, что если бы не эта любовь, то его детство могло бы быть гораздо счастливее. Никто не называл бы его уродом за то, что он волшебник. Ему бы не приходилось плакать, видя синяки на материнских руках и лице.

Детская обида «мама меня не любит» всколыхнулась с новой силой.

— Жаль, что я так и не увиделась со своими родителями, — внезапно сказала Эйлин. — Когда они кричали мне, что не хотят меня видеть, я верила, что так оно и есть. Ушла и не приходила больше, смирилась с мыслью, что у меня больше нет родителей. Но может быть, они приняли бы меня потом... Ужасно, когда не можешь ничего исправить.

* * *

В последний день каникул за час до отправления «Хогвартс-Экспресса» Северус стоял, готовый к выходу, в прихожей и в последний раз осматривал дом. Всего через неделю он станет совершеннолетним, но что это изменит, пока он в школе, было непонятно. Мать рассказывала, что в ее время совершеннолетние ученики могли покидать Хогвартс по выходным, но сейчас ситуация в стране была слишком напряженной. Придется матери пожить в одиночестве. Впрочем, возможно, без отца ей будет легче. В этот момент в прихожую вышла Эйлин в глухом черном платье и надела черную теплую мантию.

— Ты готов? — спросила она.

Северус кивнул, и, взяв чемодан, вышел из дома. Стоял морозный зимний день, снег в лучах солнца сверкал так, что болели глаза. Северус вдохнул полной грудью и улыбнулся матери, та неуверенно улыбнулась в ответ. С неизвестно откуда взявшимся чувством, что, чтобы ни случилось в ушедшем году, теперь-то все будет хорошо, юный Снейп зашагал по дороге.

Когда Северус с матерью прибыли на вокзал, ярко-красный поезд уже стоял на платформе девять и три четверти, выпуская клубы дыма. Прощание было недолгим, и уже через несколько минут Северус стоял в вагоне и махал рукой в окно. Улыбаясь, Эйлин помахала в ответ. Издав гудок, поезд тронулся. Эйлин пошла по платформе рядом с поездом, не отрывая от сына взгляда. Ей предстояло остаться абсолютно одной на несколько месяцев.

Когда поезд набрал ход, Северус пошел искать друзей. Приятели о чем-то перешептывались и, услышав звук открываемой двери, подскочили, а Эйвери и Розье даже выхватили палочки, но увидев Снейпа, успокоились.

— А, Снейп, заходи! — покровительственно махнул рукой Адам. — Мы тут дела Темного Лорда обсуждаем, — закрыв дверь, прибавил он.

В этот момент Северус вспомнил, что не спросил у матери ее мнение о Лорде. В глубине души он уже знал, что хочет вступить в ряды Пожирателей Смерти, но если бы Эйлин высказалась категорически против, он бы отказался от этой мысли. Досада, должно быть, отразилась на лице, потому что Ивэн удивленно посмотрел на него и повторил:

— Заходи, садись.

Северус сел на свободное место.

— Северус, ты уже решил, на чью сторону ты встаешь в войне? — спросил его Эйвери.

— В войне? — переспросил Снейп. — Я не вижу никакой войны.

Друзья громко расхохотались.

— Не видишь, но она уже давно идет, а скоро станет открытой. Скоро ни один волшебник не сможет остаться в стороне.

— В самом деле?

Ивэну в этом деле можно верить, он от отца получает самые достоверные сведения. Когда Северус планировал принять Метку, он рассчитывал на тихое противостояние, при котором темных и светлых магов не будет разделять непреодолимая пропасть. Он и сейчас не трусил, но Лили, Лили-то примет сторону Дамблдора! Если при других обстоятельствах Снейп еще верил в шансы помириться с Лили, то при открытой войне... Но стоило ему представить, как он сообщает онемевшим от изумления товарищам, что он принимает сторону Дамблдора и уходит из купе, а потом в компании гриффиндорцев строит планы по противостоянию Темному Лорду, как ему хотелось смеяться и плакать одновременно.

— Я принимаю сторону Темного Лорда, — оказывается, он молчал всего несколько секунд.

И, слушая разглагольствования Мальсибера по очищению волшебного мира от грязнокровок, думал, что именно на этой стороне сможет спасти Лили.

«А то кто ей поможет? Поттер? — думал Снейп перед сном, уже лежа в постели. — Этот выскочка попадет под первую же Аваду. Он ведь толком ни на что не способен! А я буду в курсе событий и планов Лорда. Я смогу предупредить ее, в случае чего. К тому же, — была очень приятная мысль, — я отыграюсь на Поттере. Он еще пожалеет, что враждовал со мной».