Потерян и не найден (гет)

У закрытой дверцы я блуждаю ночь и день,

Но ключ от этого сердца потерян и не найден.

У закрытой дверцы, у высоких белых стен,

Но ключ от этого сердца потерян и не найден.

В.Меладзе «Потерян и не найден»

Темноволосый подросток сидел за партой, установленной в Большом зале школы чародейства и волшебства Хогвартс. Шел экзамен по защите от темных искусств уровня СОВ. Вокруг располагалось множество таких же парт, и за каждой сидели мальчишки и девчонки, быстро пишущие что-то на своих пергаментах, напряженно размышляющие или задумчиво покусывающие кончик пера. Но у темноволосого парня явно не было никаких проблем с написанием этой работы: он быстро строчил на пергаменте, низко склонившись к столу, и его длинные сальные волосы закрывали написанное. После окончания экзамена он вышел, не оглядываясь: его внимание по-прежнему было приковано к экзаменационному билету и своим черновикам. Он продолжал изучать листы пергамента, двигаясь к выходу из зала, при этом совершенно не глядя, куда идет. Толпа вынесла его во двор Хогвартса, где он, на секунду подняв глаза, подошел к раскидистому кустарнику и сел в его тени. День стоял солнечный и теплый, многие ученики вышли подышать свежим воздухом. Возле озера сидели девочки, весело болтая и смеясь, но парень не замечал даже их. Дочитав, наконец, свой билет, он встал, спрятал свои листки в сумку и уже шагал по лужайке, когда перед ним появились двое, тоже черноволосые, но их шевелюры были гораздо более ухоженными. Один, с взлохмаченными волосами, громко спросил:

— Как дела, Нюниус?

Тот, кого назвали Нюниусом, среагировал мгновенно: отбросив сумку, он уже почти достал волшебную палочку, но немедленно был обезоружен лохматым парнем. Второй отрывисто рассмеялся:

— Браво, Джеймс! Импедимента!

Парень, бросившийся было за своим оружием, упал.

— Сириус, отлично, — одобрил Джеймс, оглянувшись на девушек, сидевших возле самой кромки воды.

Гуляющие стали оборачиваться в их сторону. Некоторые ученики, сидевшие неподалеку, поднимались на ноги и подходили ближе. Встал и приятель Джеймса и Сириуса — невысокий Питер Петтигрю по прозвищу Хвост — и подошел к друзьям, чтобы лучше видеть происходящее.

Сириус и Джеймс с палочками наготове приблизились к своей жертве. Тот лежал на траве, тяжело дыша и мучительно краснея. Он тоже увидел девочек у озера...

— Как прошел экзамен, Нюнчик? — спросил Джеймс, глядя сверху вниз на «собеседника», лежащего у его ног.

— Я смотрел на него — он возил носом по пергаменту, — злорадно сказал Сириус. — Наверное, у него вся работа в жирных пятнах, так что ни слова не разберешь!

Кое-кто из зрителей засмеялся, Хвост пронзительно захихикал. Нюниус пытался встать, но заклятие еще действовало, и он корчился, будто связанный невидимыми веревками. На лице появилась гримаса ненависти:

— Вы у меня дождетесь! — выпалил он. — Дождетесь!

— Дождемся чего? — хладнокровно сказал Сириус. — Что ты хочешь сделать, Нюнчик, — вытереть о нас свой сопливый нос?

Тот, безоружный, сдерживаемый чарами помех, от души выругался.

— Ну и грязный же у тебя язык! Экскуро! — под всеобщее веселье продолжал Джеймс упиваться своей властью.

Изо рта Нюниуса полезла розовая мыльная пена, она покрыла его губы, он задыхался в ней... Школьники, окружившие эту компанию, реагировали по-разному: кто-то хихикал, кто-то смотрел с неодобрением, но никто не вмешивался. Никто, кроме…

— Оставьте его в покое! — раздался голос одной из девочек, сидевших у озера.

Последующий диалог не остался в памяти Нюниуса. Он был сосредоточен на том, чтобы преодолеть чары помех и добраться до палочки. Само то, что за него заступается девчонка, был ужасен. Он изо всех сил старался не думать, что всегда сам мечтал заступаться за нее. Воспользовавшись тем, что его враги отвлеклись, он вскочил с волшебной палочкой в руках, применив режущее заклинание. Расплата пришла немедленно: вспышка — и он уже висел вверх тормашками, а Джеймс, запачканный кровью, хохотал, глядя, как мантия свалилась на голову его жертве, обнажив застиранные подштанники. Многие в маленькой толпе разразились ликующими криками; Сириус и Хвост чуть не захлебнулись от хохота.

— Опусти его! — закричала девушка.

— Пожалуйста, — сказал Джеймс и взмахнул палочкой.

Нюниус шлепнулся на землю, точно груда тряпья. Выпутавшись из подола мантии, он быстро вскочил на ноги с палочкой наготове, но Сириус сказал: «Петрификус тоталус!» — и тот снова упал плашмя, как доска. Больше всего он сейчас хотел исчезнуть отсюда. Он слышал, как за него вновь вступилась рыжеволосая девушка, и проклял все на свете. По требованию девочки Джеймс расколдовал Нюниуса, но не преминул заметить:

— Тебе повезло, что Эванс оказалась поблизости, Нюнчик…

— Мне не нужна помощь от паршивых грязнокровок! — выпалил тот, не успев подумать, что говорит.

Девочка вздрогнула как от удара, но спокойно ответила:

— Прекрасно. В следующий раз я не стану вмешиваться. Кстати, на твоем месте я бы постирала подштанники, Нюниус.

После короткой перепалки Джеймса и вступившейся за Нюниуса девушки, Джеймс вновь повернулся к своей жертве, которую до этого держал на прицеле волшебной палочки Сириус:

— Кто хочет посмотреть, как я сниму с Нюнчика подштанники? — с какой-то веселой обидой сказал он, вновь перевернув его вниз головой.

Висящий вверх ногами между небом и землей, Нюниус едва не плакал от унижения. Его спас звонок колокола, возвещающий о скором начале устного экзамена по защите от темных искусств. Мучители небрежно бросили его на землю и вернулись к своим друзьям. Подобрав сумки, они ушли в замок, весело переговариваясь, а Нюниус, вытирая злые слезы, отправился на поиски своей волшебной палочки. К нему постепенно приходило понимание произошедшего. Поднимая с земли свою палочку, парень мечтал наложить на себя Обливиэйт.

Наскоро очистив заклинанием одежду от грязи и мыла, он поплелся в замок. Остановившись в вестибюле среди других учеников, ожидающих своей очереди сдавать экзамен, он погрузился в свои невеселые мысли. Они были даже не о том, что его имя вовсе не Нюниус, а Северус Снейп, и не о том, что на протяжении пяти лет он подвергался унижениям и издевательствам со стороны своих однокурсников-гриффиндорцев — Джеймса Поттера и Сириуса Блэка. Все его думы вертелись вокруг рыжеволосой девочки, вступившейся за него.

Лили Эванс. Он был знаком с ней с детства и очень дорожил этими отношениями, но последний год между ними пробежала черная кошка. Они постоянно спорили, Лили была недовольна его увлечениями и друзьями, возмущалась, что он общается с людьми, которые однажды напали на ее подругу; его раздражало, что возле нее вертится Поттер. Северус мечтал о ситуации, когда он понадобится девушке, она будет нуждаться в его помощи и поддержке, а вместо этого... Вместо этого она увидела, как над ним издевались однокашники, и вынуждена была сама защищать его. От гнева, унижения и обиды он назвал ее этим мерзким словом... Северус в ярости стукнул кулаком по каменной стене. Простит ли она его теперь?

— Петтигрю, Питер! Поттер, Джеймс! Пруэтт, Фабиан! Пруэтт, Гидеон! — послышался голос старенькой профессорши из комиссии магов.

Снейп мрачно смотрел, как двое самых ненавистных ему людей заходят в Большой зал. К своей немалой досаде, он был уверен, что Поттер справится на «Превосходно». У него и Блэка никогда не было проблем с учебой, хотя они в жизни не сидели за книгами, а домашнее задание списывали у Люпина — еще одного своего дружка. Северус, отдавая должное их таланту, никогда не понимал всеобщей любви к этим двум смутьянам. Оба красавцы, баловни судьбы, выросшие в благополучных обеспеченных семьях, оба ходили по школе с видом «Хогвартсу-повезло-что-мы-учимся-здесь» и презирали остальных. Снейп был не единственным, кому доставалось от них, но над ним измывались особо часто и жестоко. В последнее время причиной были его тесные отношения с Лили, каких сам Поттер добивался уже не первый год. Что ж, похоже, он достиг цели: вряд ли после того, что случилось сегодня, Лили хоть раз посмотрит в его сторону. Северус видел ее среди гриффиндорцев — она уже сдала экзамен и, судя по лицу, вполне успешно, но сразу же убежала из холла. Северус закусил губу. Он подумает об этом позже, а сейчас надо сконцентрироваться для экзамена.

— Снейп, Северус! Соммерсет, Дана! Стеббинс, Уилл! Стюарт, Уэйт!

Северус, тяжело вздохнув, вошел в большой зал. Он был полон решимости сдать экзамен на высшую оценку, несмотря на раздрай в душе. Он не позволит Поттеру и Блэку настолько вывести его из состояния равновесия. Только не сегодня, только не на экзамене по его любимому предмету.

Но и защита от темных искусств была теперь не в радость. Конечно, Снейп без труда отразил летевшие в него заклинания профессора Тофти, наглядно продемонстрировал, как нужно справляться с ползучими водяными. К счастью, ему не пришлось сражаться с боггартом — Северус опасался, что не сможет быстро совладать со своим страхом, и Лили Эванс вновь бросит на него презрительный взгляд.

Справившись с заданиями, Снейп вышел из зала и побрел в сторону подземелий, по-прежнему погруженный в невеселые раздумья.

Его ненависть к Блэку обострилась месяц назад, когда тот посоветовал ему пробраться под Гремучую Иву и даже рассказал, как это сделать. Северус, уже давно пытавшийся разгадать, куда уходит вся их компания каждое полнолуние, воспользовался советом врага. В тоннеле под Ивой он услышал страшное рычание и заметил волка, направляющегося в его сторону. Было ясно, что он не сможет быстро выбраться сквозь корни Гремучей Ивы. Гибель казалась неминуемой. Не успел Снейп как следует испугаться, как был вытащен наружу кем-то, при ближайшем рассмотрении оказавшимся Джеймсом Поттером. Тот чуть ли не за волосы выволок Северуса в безопасное место, а потом упал без сил, тяжело дыша.

— Убью... Сириуса... — прерывисто говорил он. — Даже ты, Нюнчик, такой смерти не заслуживаешь...

Возможно, после этого их отношения могли бы улучшиться, но образ Лили Эванс всегда стоял между ними, заставляя при каждой встрече хвататься за палочки. Поттер убил зачатки благодарности Северуса на следующий же день, завопив за завтраком «Нюниус!» и взмахом палочки перевернув на него кувшин с тыквенным соком. Блэк же в это время сидел рядом и мерзко хихикал над человеком, в чьей смерти он мог быть повинен. Масла в огонь добавило то, что Блэк избежал всякого наказания, хотя за покушение на жизнь однокашника должен был быть как минимум исключен из школы. На фоне этого не радовало даже то, что Снейп оказался прав на счет Люпина — тот действительно оборотень. Северус попытался рассказать об этом Лили, но она не захотела слушать, более того, упомянула насчет того, что Северус теперь обязан жизнью Поттеру. Снейп едва не зарычал громче пресловутого оборотня, когда это услышал. У него было такое чувство, что они с Лили говорят на разных языках.

Поглощенный воспоминаниями, Северус сам не заметил, как оказался в общей гостиной Слизерина. Его однокурсники сидели у камина и обсуждали праздник в честь окончания экзаменов. Эйвери обещал достать бутылку огневиски, Мальсибер клялся выбраться в Хогсмид за ящиком сливочного пива. В углу гостиной сидели в креслах старшекурсники. Один из них рассказывал товарищам о том, как едва не проклял какую-то пуффендуйку:

— МакГонагалл поймала меня, когда я уже начал произносить заклятие. Она не услышала, что я хотел сделать, и решила, что я просто пугаю эту малявку. Вы не поверите, что она заставила меня сделать в качестве наказания!

— Что же? — послышались заинтересованные голоса.

— Извиниться! Вы представляете, как я, Рабастан Лестрейндж, говорю «Извини» пуффендуйской грязнокровке с третьего курса?

Ответом был хохот. Северус, которого передернуло при слове «грязнокровка», снова задумался. Мысль о том, чтобы попросить у Лили прощения, не покидала его с того самого момента, как он осознал, что натворил. Но как это сделать, она ведь теперь даже не взглянет на него? Неужели кричать ей извинения на виду у всех? Снейп вспомнил презрительный взгляд Лили и понял: чтобы избежать этого, он будет стоять перед ней на коленях и вымаливать прощение, пусть хоть вся школа соберется посмотреть на него. Пусть гогочут Поттер и его шайка. Лишь бы Лили его простила.

Остаток дня прошел в попытках разыскать подругу детства. Ее не было ни во внутреннем дворе, ни возле озера, ни на ужине в большом зале. «Возможно, она так расстроена из-за моих слов, что не хочет выходить из комнаты?» — подумал Северус, направляясь к Гриффиндорской башне. Поднявшись, он обнаружил, что стоит перед портретом толстухи в розовом платье.

— Пароль? — строго спросила она.

— Я не знаю пароля, — пробормотал Снейп. — Но я и не хочу заходить. Я бы только хотел поговорить с одним человеком...

— Без пароля входа нет, — отозвалась дама на портрете.

Северус вздохнул. Что ж, попытка не пытка.

— А вы не могли бы позвать одну девушку? — с несвойственной ему вежливостью спросил он у нарисованной женщины.

— Нет, — отрезала та и отвернулась.

Вздохнув еще раз, Северус отошел в сторону. Остается только ждать, пока Лили войдет в гостиную или выйдет из нее. Забившись в угол и вытащив волшебную палочку, Снейп сел на пол. Мимо проходили гриффиндорцы, возвращающиеся с ужина или прогулки. Большинство проходило мимо, не замечая у своей гостиной слизеринца, некоторые одаривали его взглядами, полными отвращения. Вскоре Снейп услышал знакомые голоса и вскочил, сжимая в руке палочку.

— Вот что со мной не так? — громко спрашивал Джеймс Поттер. — Я красив, умен, богат, лучший игрок в квиддич в этой школе! Да и вообще я лучше остальных!

— Возможно, не стоит нападать на Снейпа при ней? — предположил Люпин. — Он все-таки ее друг еще с дошкольных времен.

— Но вряд ли теперь он им останется, — послышался злорадный голос Блэка. — Удачно он сегодня на ней сорвался. Удачно для Сохатого, я хочу сказать. А насчет друга — не смеши меня, Лунатик. Никак не по-дружески он на нее смотрит.

До затаившегося Северуса донеслось угодливое хихиканье коротышки Петтигрю. Вся четверка друзей уже прошла мимо Снейпа и стояла в пол оборота к нему. Северус молил Мерлина о том, чтобы они не заметили его — ему не нужна была очередная стычка, из которой, учитывая соотношение сил, он вряд ли выйдет победителем. Это даже не считая того, что они находятся в Гриффиндорской башне.

Мерлин молитвы не услышал.

— А это что у нас? Нюниус... — рот Блэка растянулся в ухмылке.

— Нюнчик? — изумленно переспросил Поттер, поворачиваясь в ту же сторону, что и его друг. — Что ты здесь забыл?

— Не вас, это точно, — огрызнулся Снейп, оценивая обстановку. Петтигрю и Люпин как всегда не будут вмешиваться, а у Поттера и Блэка нет в руках волшебных палочек.

— Тебе жить стало скучно? — небрежно поинтересовался Поттер, подходя ближе. — Можем повеселить.

— Пойдемте в гостиную, — неуверенно предложил Люпин.

— Послушайся друга, Поттер, иди отсюда.

— Он-то пойдет, но тебе от этого не лучше, — хмыкнул Блэк. — Он будет рядом с Эванс, а ты останешься здесь один, слизеринский неудачник.

Кровь бросилась в лицо Снейпу. Он хотел броситься на недругов, но те уже с последними издевательскими смешками негромко сказали пароль и исчезли за портретом. Сгорбившись, Северус вернулся в свой наблюдательный пункт. Скажут ли Мародеры (как они себя называют), кто топчется у них перед гостиной? Узнает ли об этом Лили? Если да, то выйдет ли к нему? Минуты текли одна за другой, прошло уже несколько часов, как он сидит здесь, а Лили так и нет. Что ж, если придется, он просидит здесь до утра и даже дольше. Она не сможет не выйти из гостиной завтра. Он услышал шаги на лестнице и повернулся с надеждой, что идет Лили. Но это оказалась ее подружка, Мэри Макдональд, та самая, из-за нападения на которую Лили невзлюбила Мальсибера.

— Снейп? — удивленно спросила она, увидев посетителя Гриффиндорской башни.

— Да. Ты можешь позвать Лили?

— Зачем? — настороженно поинтересовалась Мэри.

— Мне надо с ней поговорить. Очень надо.

— Не думаю, что она этого хочет.

— Тогда ей придется просидеть в башне до конца жизни. Я не уйду отсюда, пока не поговорю с ней.

Мэри неприязненно посмотрела на него.

— Я скажу Лили, что ты здесь, — наконец, произнесла она.

Мэри скрылась в портретном проеме. Северус с надеждой смотрел ей вслед. Через несколько долгих минут проем вновь открылся, и вышла Лили в халате.

— Лили! — кинулся к ней Северус, но был остановлен строгим взглядом девушки. — Прости меня!

— Нет.

— Мне так жаль!

— Отвяжись.

— Прости!

— Можешь не трудиться, — Лили обхватила себя руками. Замерзла? Или пытается защититься? — Я пришла лишь потому, что Мэри сказала мне, будто ты грозишься проторчать здесь до утра.

— Да, я так и собирался. Лили, я не хотел называть тебя грязнокровкой, это просто...

— Вырвалось? — безжалостно закончила девушка.

Снейп судорожно вздохнул.

— Северус, я слишком долго придумывала для тебя оправдания. Никто из моих друзей не понимает, почему я общаюсь с тобой. Все твои дружки — Пожиратели Смерти. Видишь, ты ведь даже не отрицаешь этого! Ты даже не отрицаешь, что сам собираешься стать таким же. Вы все не можете дождаться, когда же наконец-то присоединитесь к Сам-Знаешь-Кому!

Северус пропустил ее упреки мимо ушей.

— Лили, умоляю, прости меня. Я не хотел...

— Я больше не могу закрывать глаза. Ты выбрал свою дорогу, я — свою.

— Нет… послушай, я не хотел…

— Обзывать меня грязнокровкой? Но ведь всех, кто родом из таких семей, ты именно так и зовёшь, Северус. Почему же я должна быть исключением? — Лили повернулась спиной к бывшему другу.

Северус бессильно смотрел ей вслед. Ему хотелось плакать.

Когда вход в гриффиндорскую гостиную закрылся, Северус медленно развернулся и побрел вниз. Известно, что Мерлин благоволит к пьяным и влюбленным — возможно, поэтому Северус никого не встретил до самых подземелий. В спальне он задернул полог и долго смотрел в темноту.

Оставшуюся до каникул неделю Северус старался не выходить из спальни. Многие были свидетелями случая у озера, и теперь три четверти школы при виде Северуса принимались хихикать. Слизеринцы, конечно, не смеялись, но презрительно поглядывали в его сторону: они все ненавидели Поттера и теперь не могли понять, как Снейп, знаменитый даже среди старшекурсников своим знанием заклятий, допустил такое.

Некое подобие поддержки и даже обещание помочь отомстить Северус получил от однокурсников, но после фразы Ивэна Розье «Жаль, что так вышло… Но ты молодец, наконец-то поставил грязнокровку на место!» Северус спрятался и от них.

Пятый курс Северус заканчивал, будучи одиноким как никогда.

Он с детства был слаб, он познал униженье,

Изгой в этом мире, искал силы суть.

И в книгах волшебных найдя утешенье

Ступил на извилистый магии путь.

Эпидемия «Черный маг»

Северус сидел за столом в своей комнате в Паучьем тупике. Он слышал, как орет отец в соседней комнате: кажется, мама опять воспользовалась магией, что ему не понравилось. Северус ненавидел отца, зато его любила мама — и любила больше всех на свете. По крайней мере, она прощала и оскорбления, и рукоприкладство, чего сам Северус не прощал уже несколько лет. В прошлом году он впервые заступился за маму, оттолкнув отца в тот момент, когда тот уже замахнулся. Отец много кричал о неблагодарных щенках, которых надо было топить в младенчестве, но потом все же немного поутих. А мама попросила Северуса не вмешиваться в отношения родителей. Ну, вот он и не вмешивается. Тем более что сейчас он занят: пишет письмо.

Прошло уже три недели летних каникул, и не было ни дня, чтобы Северус не написал Лили. Первую неделю письма содержали мольбы о прощении, затем Северус стал писать так, как будто каждый раз получал ответ. Он рассказывал Лили о своем времяпровождении, о том, что он прочитал в той или иной книге; он спрашивал ее совета при выборе художественной литературы. Северус не получил ни одного ответа на свои письма, но не сдавался. Он ходил к ее дому, стоял под окнами, ждал у забора. Он хотел поговорить, но ни разу даже не видел Лили. Возможно, она вообще уехала на все лето, и даже писем его не читала.

Сейчас он сидел в своей маленькой комнате, уставленной шкафами с книгами, и думал, что написать в этот раз. За прошедшие сутки он ничего не прочитал, ничего не узнал и ничего нового не захотел. Вздохнув, он обмакнул перо в чернильницу. «Здравствуй, Лили!» — вывел он и остановился: поведать было решительно нечего. Разве что рассказать, какая тоска сжимает сердце, когда он думает об их ссоре?

Его мысли прервал сильный стук в окно. Обернувшись, Северус увидел, что на карнизе сидит большая сова. Сердце дернулось и забилось сильнее обычного. Неужели? Северус подскочил к окну и стал спешно его открывать. Он так надеялся, что это письмо от Лили, что впервые в жизни огорчился, увидев печать Хогвартса. Секунду спустя до него дошло, что пришли оценки за экзамены по стандартам обучения волшебству. Северус слегка дрожащими руками распечатал конверт, откуда выпал сложенный лист пергамента. Развернув его, парень увидел следующее:

СТАНДАРТЫ ОБУЧЕНИЯ ВОЛШЕБСТВУ

РЕЗУЛЬТАТЫ ЭКЗАМЕНОВ

Проходные оценки:

П — превосходно

В — выше ожидаемого

У — удовлетворительно

Непроходные оценки:

С — слабо

О — отвратительно

Т — тролль

СЕВЕРУС ТОБИАС СНЕЙП ПОЛУЧИЛ СЛЕДУЮЩИЕ ОЦЕНКИ:

Астрономия В

Уход за магическими существами У

Заклинания П

Защита от темных искусств П

Нумерология В

Травология В

История магии С

Зельеварение П

Трансфигурация В

Северус несколько раз перечитал пергамент и почувствовал, как по лицу расползается улыбка. Он великолепно справился с экзаменами, получил три «превосходно», да и все остальные оценки были проходными! Ну, кроме истории магии, но кому она нужна? А Лили-то наверняка стала отличницей по всем предметам! Северус вновь уселся за стол. Теперь ему было, что рассказать Лили и что у нее спросить.

Больше ему не с кем было поделиться своим успехом. Отец всегда ненавидел магию, а мать уже давно перестала чем-либо интересоваться. Он, конечно, расскажет ей, но что толку? С каждым годом Эйлин все меньше обращала внимания на сына. Северус еще помнил детство, когда мама заступалась за него перед отцом при выбросах стихийной магии, и отец даже иногда соглашался. Но с тех пор, как Северусу пришло письмо из Хогвартса, отец словно сорвался. Северуса он называл «отребьем» и «уродцем», обвинял жену, что она произвела на свет такое… Дальше обычно следовало какое-нибудь бранное слово. А мама перестала заступаться за Северуса, чтобы не разгневать отца еще больше. Она утешала сына потом, потихоньку, чтобы отец не услышал. И Северус не мог отделаться от горькой мысли, что для матери он всегда будет лишь на втором месте.

Письмо, написанное Лили после получения результатов СОВ, как и все предыдущие и последующие, осталось без ответа.

* * *

Первого сентября вокзал Кингс-Кросс был окутан туманом. Хмурые тучи нависли над землей, но дождя не было. Серость, уныние и мрачная неопределенность невольно проникали в сердца спешащих по своим делам людей.

Платформа девять и три четверти была, как обычно, забита учениками Хогвартса. Заметно нервничающие первокурсники прощались с печально улыбающимися родителями — тем не хотелось отпускать свое чадо так надолго. Особенно в толпе выделялись магглорожденные студенты — их родители были одеты не в мантии и смотрели на все как на какую-то диковинку. Магглорожденные первокурсники раскрывали рты от самых простых вещей вроде совы в клетке или передвигающегося по воздуху чемодана, который направлял волшебной палочкой семикурсник. Кто-то уже успел залезть в вагон и теперь махал в окно своим родителям. Повсюду слышались возбужденные разговоры соскучившихся за лето приятелей.

Все это Северус видел уже в шестой раз и не обращал внимания: он искал взглядом Лили Эванс. То и дело до него доносились приветственные выкрики от слизеринцев, Северус лишь вяло кивал в ответ. Мать стояла рядом и слабо улыбалась, глядя по сторонам. С тоской, от которой щемило сердце, Северус повернулся к ней. Ему казалось, что только здесь, вспоминая школьные годы, она слегка оживает.

Поезд издал предупреждающий гудок, и ученики спешно стали заскакивать в вагоны. Эйлин легко прикоснулась губами к щеке Северуса.

— Удачи тебе, сынок. С такими баллами за СОВ ты можешь продолжать практически все предметы, какие тебе нравятся. Ты не представляешь, как я горжусь тобой.

Северус удивленно взглянул на мать и неуверенно обнял ее в ответ. Когда-то в детстве он очень любил маму, но потом не смог простить ей, что она перестала защищать его перед отцом. Детский мозг воспринял это как предательство и доказательство правоты отца: он уродец, раз даже собственная мать его не любит.

Над платформой разнесся еще один гудок, заставляя Северуса отойти от матери и залезть в вагон. Стоя в тамбуре, он махал ей до тех пор, пока поезд не тронулся и не набрал ход. С тяжелым вздохом Северус пошел искать место. Он с осторожностью шел по вагону — не хватало еще выбрать место рядом с гриффиндорцами. Наконец, заглянув в очередное купе, он обнаружил там своих сокурсников — Адама Эйвери и Эдвина Мальсибера. Те поприветствовали его, и Северус сделал вид, что тоже рад их видеть. Войдя в купе, он закинул на багажную полку свой чемодан, и сел, прислушиваясь к разговору: квиддич, учеба, прочая чепуха… Почему Северус готов обсуждать все это с Лили часами, а с однокашниками ему хватает пяти минут, чтобы устать от разговора? Он прожил с ними пять лет в одной комнате, учился в одном классе, но они не стали ему близкими людьми. Более того — первый год они травили его, издевались из-за сомнительного происхождения. Северусу пришлось постараться, показать, на что он способен, чтобы его приняли в коллектив. Уже на первом курсе он знал больше заклинаний, чем большинство семикурсников, и в итоге заставил уважать себя. Но только на пятом курсе они стали приятелями. Тем более жестоким был ультиматум Лили в тот момент: или она, или будущие Пожиратели Смерти. Северус до одержимости ценил Лили, но не хотел терять новых (и первых в его в жизни!) друзей. Которые, впрочем, все равно не смогут заменить ему подругу детства.

От невеселых мыслей его отвлекла прозвучавшая фамилия «Поттер». Северус резко выпрямился и обернулся к товарищам. От Эйвери не укрылась его реакция, и он усмехнулся:

— Что, уже не терпится опробовать, да, Сев?

— Я не услышал, что ты сказал, — ответил Снейп. — Понял только, что вы с Поттером что-то хотите сделать.

— Именно, — согласился Мальсибер. — А еще мы думаем, что ты нам в этом поможешь. Только надо действовать серьезно: всякие там фурункулы на неудобносказуемых местах уже не актуальны.

— Детский лепет, — согласился Снейп. — Я и сам думал о заклятии посерьезней, но на каникулах не мог колдовать.

— Могу подкинуть пару идеек, — заговорщицки подмигнул Эйвери. — Почему бы не вывернуть его наизнанку?

— Зелье такое есть, — буркнул Снейп, хотя идея ему определенно понравилась.

— Или не выкрутить ему все суставы? — предложил Мальсибер.

— Или не приклеить к потолку в Большом зале заклятьем вечного приклеивания, — фантазия Эйвери порой поражала его самого.

— Нет, последнее не то... — задумчиво проговорил Северус. — А с чего вдруг вы какую-то месть затеяли?

— Поттер предатель крови, — зло ответил Эйвери. — Чистокровный волшебник, а бегает за грязнокровкой!

Северус поморщился. Годы на Слизерине не прошли даром: слово «грязнокровка» плотно присутствовало в обиходе, но называть так Лили казалось мерзким. Несмотря ни на что.

— И Блэк такой же! — добавил Мальсибер. В ответ на недоумённый взгляд Северуса он добавил: — Сириус Блэк, конечно же. Бедняга Регулус. Я был у них этим летом — на его родителей смотреть было больно, хотя они неплохо держатся. А Регулус даже спускаться в гостиную отказался.

— А что случилось? — Северус подосадовал на свою оторванность от магического мира.

— Сириус решил, что предатели крови и грязнокровки ему дороже семьи, — выплюнул Мальсибер. — И сбежал из дома. А ведь родители хотели выдать за него Оливию!

Северус неоднократно видел Оливию Мальсибер — симпатичную, но высокомерную девушку, которая училась на курс младше.

— Ну, так есть еще Регулус, — подал голос Эйвери.

— Конечно, я слышал, что и родители обсуждали это между собой, — согласился Мальсибер. — Но Оливия определенно засматривалась именно на Сириуса. И до августа родители ничего не имели против. А теперь, конечно, объявили, что помолвка состояться не может.

— Оливия расстроилась? — сочувственно спросил Северус.

— Да не очень, — равнодушно ответил Мальсибер. — Она прекрасно понимает, к чему ее обязывает такое имя и положение в обществе. И предатели крови вызывают у нее отвращение, как у всех приличных чистокровных.

Дальнейший разговор был посвящен вопросам чистоты крови и волшебнику, называющему себя Темным Лордом. Мальсибер шепотом поделился, что летом познакомился с ним. Северус больше слушал, думая, может ли он там найти то, чего так жаждет — уважение окружающих, возможность изучать то, что ему интересно, развитие и успех в своем деле. А что до чистоты крови — так Мальсибер упомянул, что среди Пожирателей Смерти есть и полукровки. Темный Лорд ценит в первую очередь талант.

Когда поезд прибыл на станцию Хогсмид, уже темнело. Небо было ясное, но днем прошел дождь: земля была мягкой, кое-где виднелись лужи. Эйвери и Мальсибер вышли раньше; Северус в одиночестве двигался к карете, когда что-то ударило его по ногам. Негромко вскрикнув, Северус потерял равновесие и рухнул в грязь. Он услышал хохот, и, вставая на ноги, заметил, как позади него Поттер убирает в карман волшебную палочку. Блэк и Петтигрю смеялись рядом, Люпина же неожиданно заинтересовало содержимое карманов мантии.

— Добрый вечер, Нюниус, — издевательски кивнул Поттер и прошел мимо со своими подпевалами.

Северус, отойдя в сторону, достал волшебную палочку, чтобы очистить руки, лицо и мантию от подтеков жидкой грязи. Произнося заклинание, он увидел, что в компании врага происходит что-то необычное: Люпин и Петтигрю отправились к одной карете, а Поттер и Блэк к другой. Загадка разрешилась через несколько секунд: ко второй карете подошли Лили Эванс и Мэри Макдональд. Парни с деланно джентльменскими улыбками помогли девушкам забраться внутрь и залезли сами, после чего дверца захлопнулась и карета покатилась по дороге. Северус невольно опустил палочку, а словесная формула заклинания превратилась в непонятное бормотание. В результате подол мантии, на который указывала палочка, оказался разорван. Снейп в замешательстве смотрел на дыру, пытаясь понять, что сейчас произошло. Перед глазами по-прежнему стояла Лили, опирающаяся на руку Поттера. Северус ощупывал испорченную мантию и понимал, что он мечтает проделать такую же дыру в Джеймсе Поттере.

— Наконец-то! Что так долго? — спросил Мальсибер, когда Снейп забрался в карету.

— Да так, — уклончиво ответил Северус, не желая признаваться, что опять стал мишенью гриффиндорцев, — над созданием заклятия задумался.

— О-о-о, — уважительно протянул Эдвин.

Северус и впрямь старался вспомнить, что невольно сорвалось у него с языка и палочки, попутно разглядывая дыру в мантии. Видимо, он произнес какое-то другое заклинание, которому подошел совершенный пасс. Он попытался починить ее с помощью магии, но эффекта не было. Странно, обычно магической починки хоть и ненадолго, но хватает. Заклинания на одежде не держатся, например, профессор Стебль всегда зашивала свою шляпу вручную. Но пару часов Репаро обычно действует.

Постаравшись сесть так, чтобы дырку не было видно, Северус выглянул в окно: они уже подъезжали к школе, Северус мог разглядеть статую вепря у ворот. Громыхая, карета въехала на территорию Хогвартса. Северусу на глаза опять попался Поттер, выпрыгивающий из кареты и подающий кому-то руку. Неуверенный, что сможет спокойно перенести это зрелище, Северус отвернулся и зашагал к замку. Мальсибер и Эйвери следовали за ним. Так получилось, что эти трое одни из первых вошли в Большой зал. Усевшись за стол Слизерина, они разглядывали входящих, периодически отвлекаясь, чтобы поздороваться с кем-то из товарищей по факультету. Северус рассеянно оглядывал зал, его взгляд зацепился за темно-рыжие волосы. Он с постепенно нарастающим раздражением смотрел, как Лили с подругой входят в зал в компании Поттера и Блэка, при этом оба парня выглядят необычайно довольными собой. Северус проследил за ними взглядом и с облегчением увидел, что девушки сели в самом начале стола, тогда как Поттер показал Блэку на кого-то в дальнем конце, и они направились туда. Северус не сводил с Лили взгляда, понимая, как сильно он соскучился: он не видел девушку целых два месяца! Он не слушал песню Распределяющей Шляпы и лишь краем глаза следил за распределением первокурсников. Лили о чем-то оживленно беседовала с подругами, иногда (сердце сладко екнуло) кидая взгляд на слизеринский стол. Найдя, наконец, Северуса, она встретилась с ним взглядом. Лили явно не ожидала, что он смотрит на нее, и, вздрогнув, отвела глаза в сторону.

Наконец, ученики были распределены по факультетам, и с места поднялся директор Хогвартса.

— Всем ученикам — добро пожаловать! — пронесся над залом голос Дамблдора. — Я рад приветствовать первокурсников в нашей школе и надеюсь, что каждому из вас Хогвартс станет родным домом. Также я рад представить вам нашего нового преподавателя по защите от Темных искусств — Маргарет Ричардсон!

Из-за стола с улыбкой поднялась миловидная женщина лет сорока, ее каштановые волосы были распущены по плечам. Кивнув в ответ на аплодисменты, которыми традиционно награждали каждого нового учителя, она села на место. Дамблдор тем временем пожелал всем приятного аппетита, пообещав позже рассказать всем о правилах поведения в школе.

В блюдах на столах появилась еда, зал наполнился разговорами и бряцанием столовых приборов. Северус положил себе жареной картошки и пару куриных ножек и вступил в разговор с пятикурсником Амикусом Кэрроу, случайно оказавшимся рядом. Сестра Амикуса Алекто училась на одном курсе с Северусом. Кэрроу расспрашивал о том, как сдаются экзамены СОВ, строгие ли преподаватели в комиссии, много ли нужно знать и уметь. Последний вопрос не удивил Северуса — он знал, что оба Кэрроу глуповаты, хотя Алекто вроде бы справилась с испытаниями. Рассказывая Амикусу об экзаменах, Снейп краем глаза следил за Лили и видел, что она посматривает на него. Настроение Северуса постепенно улучшалось — она тоже скучает, ей тоже непросто пережить их разрыв. Может, еще не все потеряно? Но почему тогда она не ответила ни на одно из отправленных ей писем?

Блюда опустели, но на них тут же появился десерт. Северус налил себе тыквенного сока и смотрел, как Лили накладывает в тарелку самые разные шарики мороженого. Да, мороженое — ее слабость с детства. Северус помнил, как еще до школы на чудом сэкономленные деньги покупал ей рожки мороженого в ближайшем магазине. Постепенно бряцанье столовых приборов стихло, сытые студенты повернулись друг другу, позабыв о десертах.

Когда блюда вновь опустели, поднялся Дамблдор:

— Теперь, когда вы все наелись, я хотел бы дать небольшую информацию для первокурсников о правилах поведения в нашей школе. Впрочем, многим старшекурсникам тоже будет полезно послушать, — Дамблдор усмехнулся, и за гриффиндорским столом так же усмехнулись Блэк и Поттер. — Во-первых, все прогулки по замку и, тем более, вне его после отбоя запрещены. Во-вторых, не следует вынуждать мистера Филча, нашего завхоза, назначать вам наказания за запрещенные предметы, какими являются практически все, продающиеся в хогсмидской лавке «Зонко». В-третьих, напоминаю о запрете на использование заклинаний в коридорах школы.

Дамблдор замолчал, но никто из учеников не сказал ни слова. Все чувствовали, что директор собирается мыслями перед следующей фразой.

— Также я хотел поговорить с вами об еще одной проблеме. Как, без сомнения, известно всем, в магическом мире назревает война. Некий темный волшебник, называющий себя лордом Волдемортом, — по залу пронесся испуганный шепот, кто-то даже вскрикнул, — терроризирует Великобританию. Он призвал к себе множество темных тварей, которые могут стать угрозой для мирных жителей. Его армия грозна и многочисленна. Наша же сила в нашем единстве. Поэтому я настоятельно прошу каждого из вас не сеять вражду друг между другом, а лучше — примириться совсем.

— Ага, Снейп, иди, поцелуй Поттера, — прошептал Мальсибер, и все, кто слышал эти слова, засмеялись.

Неизвестно, донесся ли их смех до Дамблдора, но он невозмутимо продолжал:

— Я надеюсь, что каждый из вас прислушается к моим словам. Теперь о делах более насущных: отборные испытания в команды по квиддичу состоятся на следующей неделе. Желающие попробовать свои силы — подавайте заявки деканам факультетов. Расписание получите завтра утром за завтраком. А сейчас — всем спокойной ночи! Старосты, не забудьте проводить первокурсников в спальни.

Началась обычная суета, когда первокурсники смущенно подходили к старостам факультетов, а остальные пытались выбраться из зала. Бросив очередной взгляд на гриффиндорский стол, Северус увидел, как старосты пятого курса выстраивают первокурсников, Люпин и Лили контролируют происходящее. Рядом, конечно же, вертелся Поттер, и каждому было понятно, что его целью является не помочь другу проводить детей в гриффиндорскую башню, а покрасоваться перед Лили. Та не обращала на него ни малейшего внимания, занятая подсчетом первокурсников. Изредка она обращалась к Люпину, очевидно, за помощью. Зал постепенно опустел, и старосты Гриффиндора в сопровождении Джеймса Поттера повели детей к себе в башню. Северус с тоской проводил глазами девушку и сам направился к выходу из зала.

Северус любил подземелье, ведущее к их общей гостиной, любил каменные стены, низкие потолки, ярко горящие факела. Ему нравилось, что слизеринские помещения скрыты обычной на вид стеной, о назначении которой не сможет догадаться посторонний. Лишь слизеринцы знали, где вход в гостиную. Пробормотав пароль, который ему сообщил Эйвери прежде чем увести первокурсников, Северус вошел внутрь. Гостиная была полна народу, девчонки, хихикая, передавали друг другу последние сплетни, а парни, развалившись в креслах, внимательно прислушивались к их разговорам, делая, однако, вид, будто им совсем не интересно.

Пройдя через гостиную, Северус зашел в спальню, где однокурсники, разбирая чемоданы, активно что-то обсуждали.

— Он невероятен! Сила чувствуется в каждом его движении!

Северус догадался, что Мальсибер опять описывает свои впечатления от Темного Лорда.

Почти сразу за Северусом вошел Ивэн Розье, капитан слизеринской команды по квиддичу.

— Рад всех видеть, всех с первым сентября! — громко воскликнул он.

Это был веселый светловолосый парень, с постоянной улыбкой на добродушном лице, составлявший яркий контраст с вечно угрюмым Снейпом.

— Обсудили уже идеи Темного Лорда? Да, Эдвин, я знаю, что ты был представлен ему.

— Откуда? — с неудовольствием спросил Мальсибер. Он-то хотел поэффектнее преподнести товарищу эту новость.

— Ты забываешь, что мой отец Пожиратель Смерти. Так когда ты получишь Метку?

— Только после окончания школы, — недовольно ответил Эдвин.

— Ты боишься, что к тому времени Темный Лорд добьется своих целей, и ты ничем не успеешь ему помочь? — проницательно заметил Розье. — Не волнуйся, даже если он и станет к тому моменту министром магии, то верным ему людям будет, чем заняться. Грязнокровок сейчас столько, что чистокровные традиции забыты напрочь. Воскресить их, дать чистокровным то, что они заслуживают — это гигантская работа. Мне, может быть, даже следующим летом Метку поставят.

— Круто, — восхищенно присвистнул Эйвери.

— Да, если все пойдет по плану, то скоро я официально присоединюсь к Лорду! — Ивэн явно гордился этим фактом.

Все, кроме Северуса, завистливо присвистнули. Северус единственный не знал, хочет ли он быть Пожирателем Смерти. Однокурсники уверяли, что у Темного Лорда он получит доступ к таким знаниям, каких не найдет нигде больше. С другой стороны, Северус был практически равнодушен к идеям Лорда. Он ненавидел магглов, считая, что все они похожи на его отца, но против магглорожденных ничего не имел, просто не обращая на них внимания. Его интересовала лишь одна магглорожденная, которая точно не одобрит подобного решения. Зато стать Пожирателем Смерти было хорошим способом заставить Поттера пожалеть о том, что он издевался над Северусом в школе. Поттер увидит, что зря он прозвал его Нюниусом, после того, как испытает на себе весь арсенал темных заклятий.

Северус слабо представлял себе, чем он хочет заниматься после школы, однозначно было ясно лишь то, что это должно быть связано с темными искусствами. Что ж, у него есть еще два года на раздумья. Возможно, в будущем он попросит одноклассников замолвить за него словечко перед Лордом.

* * *

Следующее утро оказалось тяжелым практически для всех. Привыкшие за лето спать до обеда ученики весьма неохотно выбирались из уютных постелей и угрюмо смотрели на всех, идя на завтрак. Потолок в большом зале отражал настроение студентов: на небе хмуро клубились серые тучи, вчерашнего голубого неба не было и в помине. Северус кидал взгляды на гриффиндорский стол, где сидела, мрачно помешивая овсянку, Лили Эванс.

После завтрака профессор Слизнорт раздал всем, кроме шестикурсников, расписания уроков. Когда младшие и седьмые курсы ушли на первый урок, он занялся составлением персональных расписаний для шестикурсников. На каждого ученика уходило по несколько минут, потому что декану надо было посмотреть, соответствуют ли полученные баллы за СОВ требуемым. Северус без труда получил разрешение на продолжение курса заклинаний, зельеварения, нумерологии, трансфигурации, травологии и защиты от темных искусств и отправился на трансфигурацию. Возле кабинета его нагнали Эйвери и Розье.

— Ну вот, начались трудовые будни, — говорил Ивэн, заходя в класс. — Я смотрел по программе, у нас в этом году ужас что будет.

— Например? — заинтересовался Адам.

— Например, трансфигурация человека. Это какой-то кошмар! Там такие заклинания...

— Спасибо, что беспокоитесь предупредить своих однокурсников, мистер Розье, — раздался за спиной язвительный голос профессора МакГонагалл, преподавателя трансфигурации. — Но трансфигурация человека будет лишь в конце семестра. Начало мы посвятим вещам более простым.

Несмотря на обещание профессора, первое занятие было необычайно трудным. Когда, наконец, прозвенел колокол, возвещающий об окончании урока, ученики едва ли не бегом устремились к выходу.

— Вот это урок, — устало проговорил Адам. — Правильно Эдвин сделал, что не стал брать трансфигурацию, у него бы мозги расплавились.

— Скажи уж, что ему баллов не хватило, — отозвался Снейп, который, несмотря на все свои предыдущие успехи, сегодня так и не добился результата.

— И это тоже, — согласился Эйвери. — Хуже него только Алекто. Уж не знаю, сколько СОВ она набрала, но только она договаривалась со Слизнортом и Дамблдором, чтобы ей позволили продолжать обучение.

— И что она теперь изучает? — поинтересовался Ивэн.

— Защиту от темных искусств, заклинания, зельеварение и травологию. Насчет этого я точно уверен. Вроде бы ей предлагали еще маггловедение, ускоренный курс, но она та-а-ак возмутилась! — Эйвери распахнул глаза и покачал головой, как бы изображая возмущение.

Представив реакцию спесивой Кэрроу на предложение изучать быт магглов, Северус усмехнулся. Пожалуй, сложно представить человека, которому бы настолько не подходил этот предмет. Разве что Малфой... Но у Люциуса было достаточно чувства собственного достоинства, чтобы не верещать в ответ даже на столь непристойное предложение.

Северус достал расписание и увидел, что у него сейчас свободный урок. Попрощавшись с приятелями, которые ушли на древние руны, он свернул к библиотеке. МакГонагалл задала им объемную работу, которую надо было написать к среде, но Снейп хотел почитать не про это. У него из головы не выходило случайно сказанное им вчера заклинание, в результате которого новая мантия пришла в негодность. Проблема была в том, что он понятия не имел, что он пробормотал, и даже не знал, существует ли это заклятие. Северусу уже случалось выводить новые заклинания, например, невербальное Левикорпус, переворачивающее противника вверх тормашками. Именно его использовал Джеймс Поттер в тот памятный июньский день. Да, это заклинание быстро стало популярным в школе, а все из-за того, что Северус не смог сдержать своего ликования, когда понял, что у него получилось, и рассказал о своем изобретении Мальсиберу. Тот, едва ли не впервые услышав о существовании невербальных заклинаний, был впечатлен и поделился с Алекто Кэрроу. Та немедленно решила испробовать его на первом попавшемся первокурснике, но по своей тупости завопила заклинание вслух. Мальчонка-когтевранец, внезапно обнаруживший себя висящим посреди коридора вверх ногами, тем не менее, запомнил формулу заклятия. Северус не знал, как относиться к тому, что уже через неделю Левикорпусом владела вся школа. Его, безусловно, радовало, что его изобретение так понравилось окружающим, но внезапно обнаруживать себя повисшим вниз головой было неприятно. Теперь же, наученный горьким опытом, он никому не собирался рассказывать о своих возможных открытиях. В мамином учебнике по зельеварению были наброски каких-то заклинаний, но, как она сама упоминала, до конца ни одно из них не было доведено.

В течение часа Северус изучал тома о режущих заклинаниях, но не нашел ничего похожего. Везде было написано, что разрезанная заклинанием вещь должна поддаваться магической починке, пусть и с недолгим эффектом. Когда разочарованный Северус уже собирался закрыть последний том, его взгляд зацепился за строчку: Заклинание Секо является условно темным: раны, нанесенные им живому существу, практически не лечатся магией.

Северус начал постепенно понимать, что случилось. Он помчался к себе в комнату, нашел там вчерашнюю испорченную мантию, направил на нее палочку и произнес:

— Секо.

В мантии немедленно появилась дыра.

— Репаро.

Дырка частично исчезла, но было очевидно, что заклинание продержится недолго.

Северус присел на кровать, лихорадочно соображая. Эффект заклятия Секо очень похож на тот, что получился от его вчерашнего заклинания, хотя и слабее. Неужели он случайно изобрел темномагическое проклятие? По всему выходит, что да, но надо теперь вывести четкую формулу и движение палочкой. И еще необходимо подумать над залечивающим заклинанием. Просто на всякий случай. Ведь обычная колдомедицина в темной магии бессильна.

Услышав звон колокола, Северус внезапно осознал, что опаздывает на заклинания. Примчавшись в кабинет к Флитвику, он с облегчением увидел, что опоздал несильно — ученики еще только рассаживались по местам. Северус сел за последнюю парту и вытащил пергамент, перья и учебник. Крошечный профессор Флитвик уже взгромоздился на большую стопку книг, чтобы его было видно и начал урок. Тема урока была «Невербальные заклинания», и профессор рассказывал то, что Северус уже давно знал и даже тренировал. В конце концов, он создавал Левикорпус так, чтобы заклинание заведомо было невербальным, и его не приходилось специально отрабатывать.

Рассказав теорию, Флитвик дал задание тренировать заклинание левитации, не издавая ни единого звука. Ученики достали волшебные палочки и положили перед собой перья. Совсем как пять лет назад, перо совершенно не реагировало на взмахи палочкой, а ученики так же, как и на первом курсе, сидели понурые и раздраженные собственной неудачей. Северусу было проще, так как он давно начал тренировку в невербальных заклятиях. К концу урока перо начало двигаться всего у нескольких человек, остальные же получили дополнительное домашнее задание — отрабатывать невербальное Вингардиум Левиоса — вдобавок к написанию большой работы по невербальным заклинаниям.

Когда прозвенел колокол, уставшие ученики двинулись на обед. По дороге в большой зал Северус нагнал Мальсибера и Эйвери.

— Ужас, нам теперь что, всегда столько задавать будут? — с довольно-таки испуганным видом спросил Эдвин.

— По всей видимости да, — Северус вертел головой в поисках Лили, мысли о которой, несмотря ни на что, не оставляли его все утро. На глаза попались Поттер и компания. Блэк, завидев Снейпа, уже готов был закричать какую-нибудь гадость, но передумал, увидев его окружение. — Адам, у тебя есть с собой что-нибудь по темной магии, из семейной библиотеки?

Северус знал, что некоторые из его товарищей привозят с собой книги, которые не приветствуются в Хогвартсе, но традиционно входят в образовательную программу древних родов.

— Есть. А тебе что, домашних заданий мало? — изумился Эйвери. — Не волнуйся, нам сегодня еще что-нибудь зададут.

— Неважно. Просто дай, — просить Северус не любил.

За обедом, обсуждая неимоверно сложный первый день занятий и гадая, будет зельеварение таким же сложным или декан их все-таки пощадит, парни уплетали за обе щеки, не обращая внимания на Северуса, чей взгляд вновь оказался прикован к гриффиндорскому столу. Лили сидела спиной к нему, болтая с подружками. Через некоторое время к ним присоединились их однокурсники. Северус только скрипнул зубами, глядя, как Поттер садится едва ли не напротив Лили. Та, впрочем, не обратила на него ровно никакого внимания, продолжая рассказывать о чем-то МакДональд. В зал вошла толпа пуффендуйцев и на несколько секунд скрыла девочек от Северуса. Когда они расселись, Снейп увидел, как Лили вскакивает из-за стола, хватает сумку и пересаживается на другое место. Судя по поведению остальных, виноват в этом был Поттер. Настроение Северуса поднялось, правда, ненадолго: доев, Лили вышла из зала, не удостоив слизеринский стол ни единым взглядом.

После обеда в расписании стояло только сдвоенное зельеварение. Пройдя через вестибюль и спустившись вниз, Северус услышал ненавистные голоса. Значит, у них общее занятие с гриффиндорцами. Интересно, а Лили выбрала для дальнейшего изучения зельеварение? И, не думая больше о Поттере, Северус еще больше заторопился к кабинету. Да, Лили была там, единственная гриффиндорская девушка, выбравшая этот предмет. Она стояла возле закрытой двери в кабинет, бросая хмурые взгляды на Поттера, который якобы просто разговаривал с Блэком и Люпином, а на самом деле выпендривался изо всех сил. Северус подумал, что Петтигрю, очевидно, нужных баллов не набрал, и подошел ближе к Лили, встав неподалеку. Та мрачно посмотрела на него и отвернулась. Сердце Северуса заныло. Несмотря ни на что, он надеялся, что все будет по-старому. Зато Поттер стерпеть этого уже не смог.

— Посмотрите, а вот и Нюниус! Мне страшно, вдруг он запачкает все котлы?

Северус сжал в кармане волшебную палочку, но счел за лучшее игнорировать глупые восклицания. Искоса поглядывая на гриффиндорцев, он не сводил взгляда с Лили. Та почувствовала, что он смотрит на нее, покраснела, но не обернулась. Северус чувствовал, как немеет где-то в груди. Как ему хотелось, чтобы она обернулась, сказала что-нибудь, улыбнулась!

Эта немая сцена не укрылась от Поттера, который не преминул воспользоваться тем, что противник не смотрит на него. Выхватив палочку, он произнес заклятие, но Северус невербально выставил щит, и луч распался, словно ударившись о невидимую преграду. Гриффиндорцы, у которых тоже сегодня был урок с Флитвиком, выглядели потрясенными. Даже Лили забыла о своем равнодушии и повернулась к Снейпу. Северус же был настороже. Он понимал, что то, что ему удалось беззвучно поставить щит такой мощи, было чистой воды везением, и еще раз рассчитывать на это глупо. Что до Поттера и Блэка, то, когда изумление прошло, они были в бешенстве, что какой-то Нюниус превзошел их в первый же учебный день. Всем троим сейчас было наплевать, что они устраивают драку прямо возле учебного класса, откуда вот-вот выйдет слизеринский декан; Поттер готов был проклясть Северуса за то, что тот произвел впечатление на Лили, Блэк, как всегда, составлял компанию Поттеру, а Снейп просто ненавидел их обоих. Такие ситуации не были редкостью, но никогда еще на памяти всех присутствующих воздух не был настолько пропитан взаимной ненавистью. Лили явно занервничала, оглядываясь на Люпина в поисках поддержки. Тот прокашлялся и громко сказал:

— Эй, ребята, давайте без этого.

Те не отреагировали и направили на Северуса свои волшебные палочки. Тот вполголоса пробормотал заклинание и окружил себя щитом. Казалось, от напряжения в воздухе вот-вот появятся искры. Никто не начинал первым, потому что было ясно, что сейчас все Левикорпусом не обойдется.

— Хватит! — громче сказал Люпин.

Лили молчала, видимо, в ней еще живы были воспоминания о последней попытке заступиться за Снейпа. Люпин, опасаясь появления Слизнорта, делал все возможное, чтобы не дать друзьям заработать взыскание и штрафные баллы в самом начале учебы.

— Уберите палочки! Ну же! Зачем вам отработка в первый день? — надрывался он, готовый разоружить всех, если понадобится.

Поттер начал опускать палочку, по-прежнему не сводя взгляда с Северуса. Блэк как всегда последовал его примеру. Северус же свою еще даже не поднимал. Люпин подошел к друзьям и, решительно обхватив их за плечи, развернул в другую сторону. Лили облегченно выдохнула, напряжение спало.

С лестницы послышались голоса слизеринцев, и несколько секунд спустя в коридоре появились Эйвери, Розье и Алекто Кэрроу.

— Что, кабинет еще закрыт? — недовольно спросила Алекто, бросив сначала презрительный взгляд на Лили, затем, кокетливый, на Блэка и Поттера.

— Закрыт, — подтвердил Северус, подавив усмешку. Кэрроу с самого первого курса мечтала заполучить богатого чистокровного мужа, но природа явно посмеялась над девушкой, не дав ей ни красоты, ни ума, ни приятного характера.

— Ну ладно, подождем, — бросила Алекто и прислонилась к стене.

Через минуту дверь открылась и показался улыбающийся профессор Слизнорт, приглашая всех на урок. Кабинет выглядел немного необычно: помимо привычных атрибутов зельеварческого дела, в кабинете стояло несколько котлов с разнообразными зельями. Северус, окинув их мимолетным взглядом, узнал сыворотку правды и оборотное зелье, еще одно сходу определить не удалось, но Северус был уверен, что при ближайшем рассмотрении узнает и его. Все слизеринцы сели за один большой стол, гриффиндорцы направились к другому. Северус видел, как Лили заколебалась, куда ей сесть, Поттер призывно махнул рукой, приглашая присоединиться к ним. Девушка презрительно фыркнула и села в одиночестве за отдельную парту. Очень скоро подошли ученики с других факультетов, и рядом с Лили сели две когтевранки. Когда все собрались, Слизнорт начал урок:

— Рад приветствовать всех, кто выбрал мой предмет для дальнейшего изучения! Сегодня у нас будет несколько необычное начало урока: я хотел бы показать вам несколько зелий. Они сложны в приготовлении, но зелья именно такого уровня вы должны будете уметь варить к выпуску из школы для аттестации ЖАБА. Кто может сказать, что это за зелье? — Слизнорт указал на первый котел.

Поднялось несколько рук, в том числе руки Лили, Северуса и Поттера.

— Да, мисс Эванс, — ни для кого не было секретом, что Слизнорт очень хорошо относился к этой ученице.

— Это оборотное зелье, — ответила Лили. — Помогает принять облик другого человека.

— Отлично, пять очков Гриффиндору! — радостно воскликнул профессор. — Кто определит следующее зелье?

Опять поднялось несколько рук, и Слизнорт вновь спросил свою любимицу. К большому неудовольствию студентов собственного факультета, он начислил Гриффиндору еще пять баллов. Осталось одно зелье, то самое, которое Северус узнать не смог. Зато к всеобщему удивлению руку подняла Алекто Кэрроу. Слизнорт немедленно обратился к ней:

— Да, мисс Кэрроу?

— Это Амортенция! — уверенно ответила та.

— Верно! И вы знаете, как оно действует?

— Это самое мощное приворотное зелье в мире!

Северус выпрямился и стал внимательно слушать. От него не укрылось, что за гриффиндорским столом так же внимательно прислушивается Поттер.

— Конечно, любовь нельзя ни сфабриковать, ни сымитировать, — вещал тем временем Слизнорт. — Но Амортенция вызывает сильное увлечение, вплоть до одержимости. Однако помните, что это все ненастоящее, — учитель оглядел притихших подростков. — Если вы на самом деле любите человека, отпустите его и не поите приворотным зельем.

Последняя фраза заставила Северуса настолько глубоко задуматься, что он чуть не пропустил задание Слизнорта: сварить напиток живой смерти. Открыв «Расширенный курс зельеварения» и найдя нужную страницу, Северус достал ингредиенты и принялся за работу. В этом учебнике были некоторые комментарии к зельям, сделанные Эйлин в свое время; теперь Северус продолжал исправлять книгу, делая пометки тонким почерком, так похожим на материнский. Автор учебника утверждал, что напиток живой смерти надо помешивать строго против часовой стрелки, но Северус знал, что при помешивании в обратном направлении примерно один раз из семи обмен веществ протекает быстрей. Но до этой стадии он еще не дошел, в данный момент Северус пытался нарезать дремоносные бобы. Он кромсал их, едва ли не плача от нетерпения, настолько долго это получалось. Может, серебряным ножом будет легче? Северус достал серебряный ножик и попробовал резать им. Особой разницы он не ощутил, но, когда решив вытереть вспотевший лоб, случайно придавил боб лезвием повернутого плашмя ножа. Сок потек гораздо лучше и с гораздо меньшими усилиями. Северус тяжело вздохнул. Интересно, остальные рецепты в этом учебнике тоже можно упростить?

Когда до конца урока осталось меньше десяти минут, Слизнорт начал обходить класс. Некоторые зелья удостаивались его одобрительного кивка, но чаще всего содержимое котлов вызывало лишь сочувственную улыбку. Зелье же Северуса оказалось безупречным, за что Слизнорт наградил Слизерин двадцатью баллами.

— Эх, Нюнчик, жаль, что ты не утонул в своем котле, — негромко посетовал Поттер, проходя к выходу из класса. И тут же закричал: — Эванс, проводить тебя до Гриффиндорской башни?

— Я сама найду дорогу, — резко ответила девушка, на миг заставив Северуса улыбнуться.

Ученики выходили из класса, обсуждая планы на вечер. Северус, не говоря никому ни слова, пошел по направлению к общей гостиной. Уже через несколько минут он входил в свою спальню. Как был, в форме и обуви, он лег на кровать и взмахом палочки задернул полог. Ему не хотелось никого видеть. Тоска по Лили, снедающая Северуса все лето, ничуть не стала меньше. Стоило закрыть глаза — и он видел девушку перед собой. Кажется, он никогда не любил ее сильнее, чем сейчас, когда она была так далека и недоступна. Он вспоминал ее лицо, темно-рыжие волосы, ее зеленые глаза и задорную улыбку. Неужели он потерял ее навсегда?

Несмотря на сравнительно небольшое количество занятий, шестикурсники не имели ни минуты свободного времени. Все отметили, что задавать им стали гораздо больше, чем даже на пятом курсе, перед СОВ. Северус еле справлялся с домашними заданиями, но успевал почитывать «Тайны наитемнейшего искусства», которые ему одолжил Эйвери, и редактировать собственный учебник по зельеварению. В результате большинство зелий у него получались лучше и быстрее, чем у однокашников, но иногда последствия отхода от инструкций были катастрофическими, что каждый раз язвительно подмечал Поттер. Северус не мог промолчать, и уже несколько раз их перепалки заканчивались драками. Из-за того, что Поттер избегал встречи один на один, Снейп редко выходил победителем из этих схваток. Но до Больничного крыла дело не доходило — не Поттер, так его дружки вовремя останавливали драку и уводили Джеймса подальше от обезоруженного, парализованного, лежащего на каменном полу Снейпа. Тот скрипел зубами от унижения, но никогда не отступал. На самом деле он был уверен, что в честной схватке размажет Поттера по стенке без труда, но против двоих он слишком быстро лишался волшебной палочки, после чего становился легкой добычей. Отчасти из-за этого он старался как можно скорее овладеть невербальными заклинаниями — тогда у него появилось бы хоть какое-то преимущество. Лили по-прежнему не смотрела на Северуса — тот взгляд на праздничном пиру по случаю начала учебного года был единственным. По-видимому, она решила, что их разрыв окончателен. Северус несколько раз пытался подойти к ней и еще раз попросить прощения, но она не желала слушать. Более того, практически каждый раз, как Снейпу удавалось поймать девушку наедине, вскоре появлялся Поттер, а за ним и вся его компания. Лили не обращала на них ни малейшего внимания и просто уходила, оставляя парней разбираться самостоятельно. «Вы оба мне одинаково отвратительны», — говорил ее взгляд. Постепенно Северус оставил попытки.

Стремясь заполнить образовавшуюся в душе пустоту, Северус более чем когда-либо увлекся темной магией. При этом он непрестанно чувствовал за это вину — он знал, что Лили не одобрила бы, если бы узнала. Одно время Северус думал, что готов бросить изучение темных искусств, лишь бы подруга вновь была рядом, но сейчас ему это казалось таким же невозможным, как оторвать часть себя. Другое дело, что Лили тоже за эти годы стала его частью... Он безумно скучал по ней, страдал, видя ее равнодушное лицо, злился, когда рядом с ней вертелся Поттер. Черт возьми, да он даже плакал по ночам, предварительно наложив на полог заглушающие чары. Северус очень не хотел, чтобы о его чувствах кто-нибудь узнал. Он даже радовался, что так и не нашел близких друзей, потому что они бы наверняка заметили, как часто он посматривает в сторону гриффиндорского стола. А его приятелям до этого не было дела.

Прошло два месяца, за которые Северус весьма поднаторел в темных искусствах и невербальных заклинаниях. Прочитав в редкие минуты досуга несколько книжек по созданию заклятий, Снейп сумел доработать несколько заклинаний, написанных матерью в учебнике по зельеварению. Одно из них заставляло очень быстро расти ногти на ногах, другое приклеивало язык к нёбу. И то, и другое Северус уже опробовал на Поттере, получив несколько приятных минут. Сколько Блэк не кричал потом про «проделки Нюниуса», доказать никто ничего не смог. Но Северусу по-прежнему не давало покоя то, так и не созданное проклятие. Темная магия — одна мысль о ней была приятна.

В день Хэллоуина ожидался первый в этом году поход в Хогсмид. Вся школа предвкушала посещение деревни, включающее в себя посещение «Сладкого королевства», посиделки в «Трех метлах» с бокалом-другим сливочного пива, а также обычную прогулку по осенним улицам. Северус не собирался туда идти — Лили в Хогсмид с ним не пойдет, а никого другого он видеть рядом не хотел. Однако за несколько дней до Хэллоуина, когда Северус сидел вечером в общей гостиной, бездумно глядя на огонь в камине, к нему подошел Эйвери и негромко сказал:

— В субботу приходи в «Кабанью голову» к двум часам.

— Я не пойду, — отозвался Снейп.

Эйвери усмехнулся:

— Ты не понял. Можешь не гулять по деревне, но мы тебя приглашаем в «Кабанью голову». Будет встреча, — со значением добавил Адам.

Северус начал что-то понимать.

— Встреча? — переспросил он.

— Да. Я, Розье, Мальсибер и некоторые знакомые Мальсибера. Мы, честно говоря, долго сомневались, приглашать ли тебя… Но решили, что тебе может быть интересно.

— Понятно, — задумчиво ответил Снейп, глядя на тлеющий уголек. И, с внезапной решимостью, произнес: — Я приду.

Эйвери хлопнул Северуса по плечу и отошел. А тот думал, что только что он отдалился от Лили еще на один шаг.

* * *

В день вылазки в Хогсмид погода была неожиданно хорошая, и многие ученики, планировавшие остаться в замке, решили насладиться последним солнечным днем. Северус тоже решил прогуляться.

Предъявив Филчу свое разрешение на посещение волшебной деревни, Снейп вышел из замка в одиночестве. Мимо прошел Ивэн с девушкой, подмигнул Снейпу и прошептал:

— Не забудь, в два часа!

Северус кивнул ему и продолжал свой путь. При первой же возможности он свернул с главной улицы и пошел узким переулком. Через двадцать минут он оказался на самой окраине Хогсмида, на небольшом холме, летом покрытом высокой травой, а сейчас увядшими растениями и палыми листьями. Добравшись до вершины холма, Северус сбросил мантию, постелил ее на землю, сел и закрыл глаза. Несмотря на все старания отвлечься, в голове, как всегда, возник образ Лили — такой, какой он ее помнил: приветливой, с улыбкой протягивающей руку. Уже не в первый раз Северус думал о любовном зелье, но каждый раз вспоминал слова Слизнорта о том, что это все искусственное. А настоящее расположение Лили он давно потерял...

Когда солнце начало припекать, Северус встал, подобрал с земли мантию и начал спускаться с холма. Спустя несколько минут он заходил в «Кабанью голову». Хотя маленькая стрелка часов едва достигла до цифры два, а большая еще не добралась до двенадцати, Северус увидел в полутемном баре своих знакомых: Эйвери, Розье, Рабастана и Родольфуса Лестрейнджей, Люциуса Малфоя, а также нескольких незнакомых мужчин и женщин. Он понял, что его догадки верны и это Пожиратели Смерти, которые пришли убеждать школьников примкнуть к Темному Лорду. «Что ж, посмотрим, что он может предложить», — подумал Северус, пожимая руки друзьям и усаживаясь рядом с Люциусом.

— Добрый день, Северус! — Люциус, как обычно, похлопал его по плечу. — Решил выбрать правильный путь?

— Посмотрим, — не стал ничего обещать Снейп.

— Хочешь сначала узнать, что собой представляет Темный Лорд? — понимающе спросил Малфой. — Учти, я мог бы поручиться за тебя при необходимости.

Северус не успел ответить, так как рядом полыхнула вспышка и все, сидящие вокруг стола, оказались под прозрачным колпаком. Снейп успел догадаться, что это какие-то чары от подслушивания, когда заговорила высокая молодая женщина, с густыми черными волосами и тяжелыми веками. Взгляд Снейпа случайно упал на Мальсибера, завороженно глядящего на женщину. Северус догадался, что это и есть Беллатриса Блэк, одна из самых верных сторонниц Темного Лорда.

— Темный Лорд приведет волшебный мир к расцвету! — жарко говорила она. — Разве не стыдно нам, имеющим безграничные возможности, дарованные магией, прятаться от магглов? Корни магического мира давно прогнили, Темному лорду остается лишь свалить его!

Школьники, немного напуганные таким пылом, молчали. Тогда слово взял Люциус:

— Не думаю, что здравомыслящие и достойные колдуны станут отрицать необходимость этих реформ. К сожалению, в Министерстве магии сейчас слишком много грязнокровок и глупцов, позорящих имя волшебника. Темному Лорду нужны верные люди. Именно поэтому мы здесь. Чтобы ответить на ваши вопросы и помочь вам принять правильное решение.

Северус собрал все свое мужество, чтобы задать давно интересующий его вопрос:

— Что именно предлагает Темный Лорд тем, кто за ним последует?

Однокашники Северуса зашептались, Беллатриса явно была возмущена, но Люциус спокойно ответил:

— Знания. Главное, что пытается сделать Темный Лорд и в чем находит мало поддержки, — это повышение культурного уровня магов. Заметь, в Хогвартсе не дают настоящего магического образования: здесь не учат волшебным традициям и культуре, а история магия в расписании стоит номинально. Огромный пласт магии составляют темные искусства — а директор их боится настолько, что пытается учить защищаться от них.

— Чтобы защищаться от темных искусств, надо их знать, — заметил невысокий коренастый мужчина (Северус подумал, что это отец кого-то из студентов). — Поэтому Дамблдор боится давать должность преподавателя настоящему компетентному магу.

Студенты закивали головами. Многие подозревали, что учителя по защите неспроста меняются так часто. А Северус глубоко задумался. Уже к пятому курсу он понимал, что больше всех остальных магических наук его привлекают темные искусства. Он любил и уроки защиты, но сами темные искусства ему нравились гораздо больше. Северус готов был круглосуточно изучать темную магию, даже просто теоретически. Однако Дамблдор был настолько против этого направления волшебства, что из библиотеки были изъяты многие книги. Северус не понимал, почему — ведь помимо того, что с их помощью можно нанести непоправимый вред, от них немало пользы! Например, темномагические проклятия снимались также при помощи темной магии, и как же важно было бы знать их все! Одно время Северус даже вел специальные записи по проклятьям и способам их ликвидации. Первый столбец неизменно получался больше. Стоило найти контрзаклятие на одно из темномагических проклятий, как оказывалось, что у этого же проклятия есть более сложная вариация, на которую предыдущее контрзаклинание не действует. После целых дней, проведенных за заполнением подобных таблиц и рисованием блок-схем и диаграмм, Северус ложился спать, и ему снились темномагические заклинания, которые люди пытаются уничтожить, но которые раз за разом появляются вновь, еще ужаснее, чем прежде. Северус читал все, что удавалось найти по подобным наукам, и отчаянно мечтал попасть в библиотеку древнего волшебного рода. Или хотя бы в ту страну, где разрешены темные искусства. И вот, оказывается, Темному Лорду нужны люди, готовые этим заниматься.

— Если Темный Лорд так хорош, то почему Министерство магии объявило его вне закона? — послышался очередной вопрос.

Беллатриса презрительно фыркнула:

— Потому что он собирается навести порядок в том хаосе, который Министерство создавало веками! — объяснила она. — Эти дураки предпочитают закоснеть в своих предрассудках, лишь бы ничего не изменилось!

— Министр магии боится за свое место. Поэтому все плохое, что происходит в волшебном мире, приписывают Темному Лорду, — добавил Малфой.

Студенты оживились, включаясь в обсуждение внутренней политики Министерства. По всему выходило, что причины быть недовольными есть у всех. А раз так, то почему бы не поддержать того, кто может привнести что-то новое?

Этот разговор продолжался и вечером, во время праздничного пира. Наблюдая, как Лили в очередной раз отмахивается от Поттера, Северус вспоминал зло, причиненное ему этим «светлым» магом и в очередной раз удивлялся глупости Министерства. Темный Лорд явно понимает больше.

* * *

В начале декабря профессор Слизнорт провел собрание учеников, на котором составил список тех, кто остается в школе. Северус впервые решил ехать домой. Раньше он всегда оставался в школе, даже когда Лили уезжала, но теперь ему не хотелось оставаться в замке. Вообще, с его курса разъезжались почти все: после напряженной учебы во время семестра всем хотелось вырваться из школьных стен. «Хогвартс-Экспресс» был наполнен радостно галдящими учениками, предвкушающими встречу с родными, праздник и долгожданный отдых.

Когда поезд стал замедлять ход, Северус приник лицом к окну, высматривая на перроне мать. «Хогвартс-Экспресс» уже проехал вдоль всей платформы, остановился, ученики потянулись к выходу, а Снейп так и стоял возле окна в недоумении. Может быть, мама не получила его письмо, в котором он сообщал, что приедет? Или он просто не заметил ее в толпе? Северус повторял себе, что поводов для паники нет, но в сердце стала постепенно закрадываться тревога.

— Снейп, ты так и будешь здесь стоять все каникулы? — весело окликнул его Розье.

— Нет, нет, я уже иду, — пробормотал Северус, снимая с багажной полки свой чемодан.

— А если бы я не напомнил? — хохотнул Ивэн, выходя из вагона.

Северус выдавил из себя кривую улыбку, оглядываясь по сторонам. Народу было гораздо меньше, чем первого сентября или после окончания учебного года, но все равно довольно много. Снейп попрощался с друзьями и отошел в сторону, выглядывая мать в толпе. Школьники со своими родителями подходили к стене, разделяющей мир магглов и магов, и исчезали в ней. Толпа редела, но Эйлин так и не было видно. Спустя еще минут двадцать Северус был вынужден признать, что ее действительно нет на платформе девять и три четверти. Конечно, он и сам без проблем доберется до дома, но что могло случиться, что мама не приехала его встречать?

Когда Северус появился на пороге дома в Паучьем тупике, первой, кого он увидел, была мать с черным платком на голове. Увидев сына, она издала приглушенный крик и кинулась к нему, по ее лицу текли слезы. Сам же Северус даже покачнулся от облегчения, обнаружив мать в полном порядке, но черный платок...

— Мама, что случилось? — почему-то он знал ответ еще до того, как Эйлин подняла залитое слезами лицо.

— Сев... Твой отец...

Северус обнял мать за плечи и повел вглубь дома, одновременно приводя собственные мысли в порядок. Он никогда не любил отца, но остаться равнодушным к такой новости не мог. Но и больших сожалений Северус не испытывал.

Усадив мать на продавленный диван, Северус сел рядом на корточки и сжал ее руку в своей.

— Когда это случилось?

— Не знаю, — Эйлин постаралась взять себя в руки. — Мне сообщили об этом два часа назад, попросили приехать на опознание. Я только тебя дождалась. Одной мне этого не выдержать...

— На опознание? — Северус не сразу сообразил, что ехать надо будет в маггловскую больницу. — Так может... Может, это не он?

— Он, — вновь заплакала миссис Снейп. — Его кто-то из друзей в больницу притащил, мертвого уже. Он же и медсестру привел к нам, сообщить, ведь у нас нет этого... телефона... А мне надо там появиться и тело забрать. И подписать документ, что это действительно он.

— Ясно, — Северус вздохнул. — У тебя ведь есть маггловские деньги? Сейчас я переоденусь, и поедем в больницу.

Эйлин закивала. Северус зашел в свою комнату и открыл шкаф в поисках наиболее приличной маггловской одежды. Одевшись и пригладив волосы рукой, он спустился к матери. Так, вдвоем, они и отправились в морг.

— Последний раз, когда я встречала Рождество не одна, был шесть лет назад, — задумчиво произнесла Эйлин. Похороны прошли тихо, и теперь, спустя почти две недели, Эйлин понемногу возвращалась к жизни.

Северус ошеломленно посмотрел на мать:

— Тогда? А потом? Что здесь, черт возьми, творилось, пока я был в Хогвартсе?

— Ничего особенного, — казалось, что Эйлин говорит для себя, не для сына. — Тобиас уходил к друзьям, а я оставалась одна.

— Как вообще получилось, что вы поженились? — задал Северус интересующий его с детства вопрос.

Эйлин слабо улыбнулась:

— Я познакомилась с ним случайно, еще в детстве. Мы с родителями поехали отдыхать в Испанию, и пока взрослые располагались в отеле, я убежала в маггловский район. Там я и увидела Снейпов.

Эйлин вздохнула и чуть улыбнулась воспоминаниям. Северус молчал. Ему казалось, что мать давно хотела рассказать кому-нибудь историю своей жизни, ее рассказ шел так гладко, будто его неоднократно репетировали.

— Тебе, наверное, это покажется странным, но у них была очень хорошая семья. Родители Тобиаса были людьми небогатыми, но и не нищими, — Эйлин оглядела свой дом, как будто видела эту вылезающую отовсюду бедность в первый раз. — Они очень любили друг друга и сына. И он платил им тем же.

Северус хотел сказать, что ему тяжело представить отца, который кого-то любит, но сдержался.

— Мы познакомились, но мне надо было вернуться к родителям, пока они не заметили моего побега. Тем не менее, я узнала, что он тоже живет в Ланкашире, и мы пообещали писать друг другу, когда вернемся в Англию. Такие обещания очень редко сдерживаются, однако я писала, и носила письма на маггловскую почту, и добивалась встречи, и приезжала в гости. Пока я училась в Хогвартсе, мы виделись только летом. Я прекрасно понимала, что нельзя ему говорить, кто я такая, поэтому рассказывала обычную среди магглорожденных историю о частной школе, которая находится так далеко, что даже письмо оттуда невозможно отправить. В Хогвартсе и дома я скрывала свои отношения с Тобиасом — я знала, что ни друзья, ни, тем более, родители, не одобрят дружбы с магглом, — Эйлин грустно улыбнулась. — Не знаю, что Тобиас во мне нашел, я об этом и не задумывалась никогда, но когда я окончила школу и вернулась в Ланкашир, сообщив ему, что я больше не уеду, он сразу же пригласил меня пожить у него немного. Я согласилась без колебаний, при этом прекрасно осознавая, что мне грозит со стороны родителей. Была жуткая ссора, после которой мне действительно было негде жить, кроме как у Снейпов. Так «недолго» растянулось на «всегда». Мистер и миссис Снейп приняли меня очень хорошо, но мне приходилось не использовать магию при них, избегать разговоров о моей школе и будущей профессии и вообще быть очень осторожной. Пожалуй, это были самые счастливые месяцы моей жизни, — лицо женщины прояснилось, и сейчас Северус никак не мог согласиться с утверждением, что его мать не красавица.

Эйлин вздохнула и продолжила:

— Сейчас, вспоминая то счастье, я думаю, что все испортилось в пятьдесят девятом, когда я сообщила Тобиасу, что беременна.

В результате несложных подсчетов Северус пришел к выводу, что именно он виноват в оборвавшемся счастье матери.

— Тобиас был недоволен, но под давлением родителей согласился на мне жениться. Зато его родители были рады и нашей свадьбе, и грядущему прибавлению. Они подарили нам этот домик, — Эйлин вновь обвела взглядом свое обиталище. — После свадьбы я рассказала Тобиасу о том, что я колдунья. Он сначала не поверил, принял все за дурную шутку, но потом ему пришлось смириться с тем, что это правда. Это был второй клин, воткнувшийся в наши отношения.

Эйлин помолчала, погрузившись в воспоминания.

— Беременность протекала тяжело, то и дело случались неконтролируемые выбросы магии, вроде тех, что происходят у детей. Это означало, что внутри меня растет сильный волшебник, — Эйлин улыбнулась настолько открыто, что стало понятно, как она гордится сыном. — Несколько раз это случалось, когда мы гостили у родителей Тобиаса, и мне потом приходилось помучиться, чтобы объяснить произошедшее, не открывая тайны.

Улыбка Эйлин неожиданно угасла, и Северус понял, что сейчас услышит что-то неприятное.

— Тебе был месяц, когда мы в очередной раз поехали их навестить. Миссис Снейп готовила на кухне, мистер Снейп помогал ей, а мы с Тобиасом решали, куда поставить твою кроватку, когда услышали жуткий грохот. Взрыв газа. Несчастный случай, в результате которого твои дедушка и бабушка погибли.

Северус сидел, потрясенный. Как случилось, что за всю жизнь он ни разу не поинтересовался, что произошло с его родственниками? Он знал, что бабушка и дедушка мертвы, но никогда не спрашивал, когда и как это случилось. Эйлин вытерла глаза и продолжила:

— Тобиас был в ужасном состоянии. Едва мы похоронили его родителей и вернулись домой, он стал обвинять меня в произошедшем. Он не верил, что мои выбросы магии закончились одновременно с беременностью, и утверждал, что именно я во всем виновата. Мне было тяжело доказать ему правду, тем более что он неоднократно становился свидетелем, когда в моем присутствии что-нибудь ломалось или взрывалось. Это и был конец нашего недолгого семейного счастья...

— Почему же вы не развелись? — тихо спросил Северус.

Глаза матери гордо блеснули.

— Не забывай, что я из рода Принц! Чистокровные не разводятся.

— Чистокровные и за магглов замуж не выходят.

— Да, ты прав, — вздохнула Эйлин. — При чем здесь глупые чистокровные традиции? Просто я любила его. Такого, каким он был. Любила всю жизнь и сейчас еще продолжаю.

— Сейчас? Когда он уже умер?

— Да. Ты еще молод, Северус, тебе трудно это понять.

Северус думал, что если бы не эта любовь, то его детство могло бы быть гораздо счастливее. Никто не называл бы его уродом за то, что он волшебник. Ему бы не приходилось плакать, видя синяки на материнских руках и лице.

Детская обида «мама меня не любит» всколыхнулась с новой силой.

— Жаль, что я так и не увиделась со своими родителями, — внезапно сказала Эйлин. — Когда они кричали мне, что не хотят меня видеть, я верила, что так оно и есть. Ушла и не приходила больше, смирилась с мыслью, что у меня больше нет родителей. Но может быть, они приняли бы меня потом... Ужасно, когда не можешь ничего исправить.

* * *

В последний день каникул за час до отправления «Хогвартс-Экспресса» Северус стоял, готовый к выходу, в прихожей и в последний раз осматривал дом. Всего через неделю он станет совершеннолетним, но что это изменит, пока он в школе, было непонятно. Мать рассказывала, что в ее время совершеннолетние ученики могли покидать Хогвартс по выходным, но сейчас ситуация в стране была слишком напряженной. Придется матери пожить в одиночестве. Впрочем, возможно, без отца ей будет легче. В этот момент в прихожую вышла Эйлин в глухом черном платье и надела черную теплую мантию.

— Ты готов? — спросила она.

Северус кивнул, и, взяв чемодан, вышел из дома. Стоял морозный зимний день, снег в лучах солнца сверкал так, что болели глаза. Северус вдохнул полной грудью и улыбнулся матери, та неуверенно улыбнулась в ответ. С неизвестно откуда взявшимся чувством, что, чтобы ни случилось в ушедшем году, теперь-то все будет хорошо, юный Снейп зашагал по дороге.

Когда Северус с матерью прибыли на вокзал, ярко-красный поезд уже стоял на платформе девять и три четверти, выпуская клубы дыма. Прощание было недолгим, и уже через несколько минут Северус стоял в вагоне и махал рукой в окно. Улыбаясь, Эйлин помахала в ответ. Издав гудок, поезд тронулся. Эйлин пошла по платформе рядом с поездом, не отрывая от сына взгляда. Ей предстояло остаться абсолютно одной на несколько месяцев.

Когда поезд набрал ход, Северус пошел искать друзей. Приятели о чем-то перешептывались и, услышав звук открываемой двери, подскочили, а Эйвери и Розье даже выхватили палочки, но увидев Снейпа, успокоились.

— А, Снейп, заходи! — покровительственно махнул рукой Адам. — Мы тут дела Темного Лорда обсуждаем, — закрыв дверь, прибавил он.

В этот момент Северус вспомнил, что не спросил у матери ее мнение о Лорде. В глубине души он уже знал, что хочет вступить в ряды Пожирателей Смерти, но если бы Эйлин высказалась категорически против, он бы отказался от этой мысли. Досада, должно быть, отразилась на лице, потому что Ивэн удивленно посмотрел на него и повторил:

— Заходи, садись.

Северус сел на свободное место.

— Северус, ты уже решил, на чью сторону ты встаешь в войне? — спросил его Эйвери.

— В войне? — переспросил Снейп. — Я не вижу никакой войны.

Друзья громко расхохотались.

— Не видишь, но она уже давно идет, а скоро станет открытой. Скоро ни один волшебник не сможет остаться в стороне.

— В самом деле?

Ивэну в этом деле можно верить, он от отца получает самые достоверные сведения. Когда Северус планировал принять Метку, он рассчитывал на тихое противостояние, при котором темных и светлых магов не будет разделять непреодолимая пропасть. Он и сейчас не трусил, но Лили, Лили-то примет сторону Дамблдора! Если при других обстоятельствах Снейп еще верил в шансы помириться с Лили, то при открытой войне... Но стоило ему представить, как он сообщает онемевшим от изумления товарищам, что он принимает сторону Дамблдора и уходит из купе, а потом в компании гриффиндорцев строит планы по противостоянию Темному Лорду, как ему хотелось смеяться и плакать одновременно.

— Я принимаю сторону Темного Лорда, — оказывается, он молчал всего несколько секунд.

И, слушая разглагольствования Мальсибера по очищению волшебного мира от грязнокровок, думал, что именно на этой стороне сможет спасти Лили.

«А то кто ей поможет? Поттер? — думал Снейп перед сном, уже лежа в постели. — Этот выскочка попадет под первую же Аваду. Он ведь толком ни на что не способен! А я буду в курсе событий и планов Лорда. Я смогу предупредить ее, в случае чего. К тому же, — была очень приятная мысль, — я отыграюсь на Поттере. Он еще пожалеет, что враждовал со мной».

В жизни Северуса вновь потянулись серые дни, которые украшали лишь письма матери. Эйлин дала Северусу несколько советов, и он с новым пылом принялся за изобретение заклятий. Доработанная Сектумсемпра ждала своего часа. На второй неделе семестра Северус уже едва не сорвался, увидев в коридоре, как Поттер вполне мирно разговаривает с Лили. Сквозь туман в глазах Северус видел, как Лили что-то говорит Поттеру и уходит, а тот остается в коридоре, глядя ей вслед влюбленным взглядом. Один. Северус поднял волшебную палочку:

— Слагулус Эрукто! — прошептал он, направив палочку на Поттера. Громкий булькающий звук сообщил ему, что заклинание достигло цели. Удовлетворенно улыбаясь, Северус вернулся в общую гостиную.

Вечером Северус пытался делать домашнее задание, но работа стопорилась. В итоге, отложив эссе по заклинаниям в сторону, Северус решил написать ответ на последнее письмо матери. Он в письмах рассказывал ей обо всем: о занятиях, которые становились все более интересными по мере усложнения программы, об уроках аппарации, которые начнутся в феврале, о друзьях. В прошлом письме Северус иносказательно сообщил матери о своем решении примкнуть к Темному Лорду. К его немалому облегчению, Эйлин спокойно восприняла эту новость, лишь настоятельно просила сына не упоминать ее девичью фамилию. «Если узнают, чей ты сын, — писала она, — могут плохо отреагировать. В чистокровной среде быть полукровкой — это одно, а наследником предательницы крови — совсем иное. На самом деле я удивлена, что тебя туда пригласили, видно, что ты и впрямь стоишь многих чистокровных магов. Но все же будь осторожен».

Но даже несмотря на сложившиеся доверительные отношения, Северус не решался рассказать матери про Лили. А ведь чувства к ней по-прежнему мучили его. Северус уже готов был совершить глупость вроде подбрасывания чего-нибудь взрывающегося в котел на совместном уроке зельеварения, лишь бы она взглянула на него. Теперь он начинал понимать Поттера: действительно, на всё пойдешь, когда взгляд Лили проходит по тебе, как по пустому месту. Северус удерживал себя лишь тем, что гриффиндорскому выскочке все эти поступки помогли добиться лишь презрения Лили и восхищения других девчонок. Например, Алекто Кэрроу неизменно была в восторге от Поттера и Блэка, даже когда они для собственного развлечения превратили руки ее брата Амикуса в плавники.

В конце января Северус отправил Лили небольшой подарок ко дню рождения. К своей немалой досаде, он понимал, что Поттер наверняка ей преподнесет что-то куда более роскошное, чем коробка ее любимых сладостей, но на большее у него просто-напросто не было денег. Впрочем, Лили была прекрасно осведомлена о материальном положении его семьи и раньше всегда была довольна его скромными подарками, каждый раз повторяя, что дорог не подарок, а внимание. Сова вернулась вместе со свертком, что не удивило Северуса, но очень его расстроило. Как же добиться снисхождения?

Однажды Северус сумел перехватить Лили по дороге в подземелья. Только туда она ходила одна, без подружек. Лили, увидев бывшего друга, как всегда хотела проигнорировать его, но Северус был настроен решительно.

— Лили! — кинулся он к ней и попытался взять за руку. — Давай поговорим.

Лили взглянула ему в глаза. Увидев этот знакомый насмешливый взгляд, Северус вновь ощутил, как он скучал.

— Нам не о чем разговаривать.

— Лили… Я очень давно хочу поговорить о нас.

— О нас? — глаза Лили опасно сощурились. — Нет никакого «нас».

— Но было. Мы были.

— Да, курса до четвертого. А потом... Северус, ты не можешь отрицать, что потом наша дружба распалась.

— Распалась, — горько повторил Снейп. — Да, я виноват, я обидел тебя, но неужели тебе настолько безразлично мое раскаяние? Прошло столько месяцев… Неужели ты даже не скучаешь?!

— Скучаю, — тихо призналась Лили, глядя в сторону, — но скучаю не по тебе. Я скучаю по тому Севу, который рассказывал мне про Хогвартс и помогал адаптироваться в волшебном мире. Но никак не по Северусу, увлекающемуся темной магией и мечтающему поступить на службу к Сам-Знаешь-Кому.

— Почему ты думаешь, что мы не сможем дружить дальше?

— Потому что мы разные! Так получилось, что мы выросли слишком разными! У нас разные увлечения, интересы, факультеты...

— Факультеты, — зацепился Северус за последнее слово. — То есть ты не хочешь дружить со мной, потому что я слизеринец.

— Чушь! — быстро (пожалуй, даже слишком быстро) воскликнула Лили. — Но твои друзья издеваются над людьми просто ради развлечения...

— А твои однокашники? — Северус знал, что такая реакция ни к чему не приведет, но не смог сдержаться. — Что делают Поттер и Блэк?

— Их развлечения, по крайней мере, не грозят никому смертью или увечьем, — тихо сказала девушка.

— В самом деле?

Северус вспомнил Гремучую Иву и рычание оборотня.

— Знаешь, — дрожащим от гнева и отчаяния голосом проговорил Северус, — я больше не хочу перед тобой оправдываться. Я пытался избавить тебя от иллюзий...

— Меня? От иллюзий? — возмущенно перебила Лили, но Северус не слушал ее.

— Пытался, но ты не желаешь слушать. Ты помешана на Дамблдоре, на вашей как бы светлой стороне…

— Прекрати меня оскорблять!

Лили резко развернулась и пошла прочь.

— Лили, подожди… — Северус бессильно смотрел ей вслед.

К кабинету зельеварения Северус спускался в отчаянии. Он столько раз представлял себе этот разговор, и все пошло не так из-за того, что он не сумел держать себя в руках! В отвратительном расположении духа Северус вошел в кабинет, который Слизнорт открыл задолго до звонка. Там уже сидели Поттер и его друзья, что тоже не добавило слизеринцу хорошего настроения. Он мрачно сел на свое место и достал учебник по продвинутым зельям, значительно подкорректированный на каникулах им самим и Эйлин. Теперь он мог быть уверен, что зелье, если и не выйдет идеальным, то, по крайней мере, не взорвется, словно у какого-нибудь недоумка Петтигрю. Лили появилась в классе лишь перед самым началом урока, когда Слизнорт уже стоял у доски, готовый начать объяснения нового материала. Наскоро извинившись перед профессором, Лили села на свое место рядом с когтевранками. Северус, не отрываясь, смотрел на нее, и Лили, словно почувствовав его взгляд, посмотрела в ответ. Несколько секунд они обменивались взглядами, потом Лили решительно отвернулась и стала с преувеличенным вниманием слушать объяснения третьего закона Голпаготта. Северус продолжал смотреть на нее, невольно вспоминая, как только что он стоял в коридоре так близко к ней.

— Мистер Снейп, вы меня слушаете? — голос Слизнорта пробился словно сквозь вату.

— Да-да, конечно, — пробормотал Северус, стараясь не обращать внимания на хихиканье с гриффиндорской стороны и открывая учебник на теме «Противоядия». Раздражение росло, переливаясь через край.

— Чушь какая-то, — пробормотал Северус, глядя на длинный перечень противоядий. — Это давным-давно неактуально.

Схватив перо, Северус с силой провел поперек этого списка длинную черту, порой прорывая бумагу, подписав сбоку «Просто суй им в глотки безоар».

Слизнорт в это время закончил объяснения элементарной истины, что противоядие от комплексного яда не сводится к набору противоядий от каждого его компонента, и перешел к методам помешивания подобных зелий или времени нахождения зелья на огне. Закончив инструкции, Слизнорт раздал каждому по флакончику с ядом и велел приготовить антидот к нему. Северус уже принялся за работу, когда рядом раздался шепот Алекто Кэрроу:

— Снейп? Что с этим делать? Я ничего не поняла...

— Выливаешь яд в котел... — начал диктовать Северус последовательность действий.

Очень скоро Северус понял, что если он хочет спасти одногруппницу от неудовлетворительной оценки, то ему придется либо объяснять ей весь материал сегодняшнего урока заново либо варить антидот за нее. Ей не нужны были подсказки, она не знала ничего, начиная с пресловутого закона Голпаготта. Вздохнув, Северус принялся за свое противоядие, лишь в перерывах, когда зелье должно было стоять на огне, говоря Алекто, какие ингредиенты нарезать, в какой последовательности опускать их в котел и как помешивать. В результате у Алекто получилось вполне приличное зелье.

Их постоянное шушуканье не укрылось от профессора, который со снисходительной улыбкой сказал в конце урока:

— Учитесь готовить противоядия сами, мисс Кэрроу! Мистер Снейп не всегда будет рядом!

Раздражение Северуса вспыхнуло с новой силой. После звонка он быстро покидал вещи в сумку и вышел из класса, но невольно застрял в толпе учеников в коридоре, ведущем в большой зал. Рядом оказались другие слизеринцы, а немного в отдалении обнаружились и гриффиндорцы.

Блэк, глядя на Алекто рядом с Северусом, громко сказал:

— Что, Нюнчик, нашел пару себе под стать?

— Конечно, разве на него взглянет кто-нибудь поприличнее, — ухмыляясь, добавил Поттер и бросил взгляд на Лили, которая разговаривала с когтевранками, старательно не обращая внимания на парней.

Алекто вспыхнула и полезла за волшебной палочкой. Увидев это, Северус впервые испугался и постарался отодвинуться, что вызвало новый взрыв хохота у гриффиндорцев.

— Да ладно, Нюниус, не стесняйся, всем ведь понятно, что у таких, как ты, выбор ограничен, — веселился Сириус.

— Зато у тебя, Блэк, огромный выбор. Какие отбросы теперь считать семьей, — презрительно выплюнул Эйвери.

Настала очередь Поттера багроветь от ненависти, а его друзей — угрожающе целиться волшебными палочками.

Тем временем коридор опустел.

— Заткнись, — нахмурившись, негромко сказал Люпин.

— А ты, Поттер, — переключил свое внимание Эйвери. — Как ты можешь верить ему? Он предал свою семью, отрекся от отца, от матери, и тебя предаст так же легко.

В следующую секунду в его сторону уже летело два заклинания, которые Северус без труда парировал невербальным Протего. Розье тоже держал палочку наготове, а Эйвери, чувствуя поддержку товарищей, продолжал выказывать свое презрение к гриффиндорцам.

— Хотя сам-то ты чем лучше Блэка? Чистокровный волшебник, а якшаешься с отбросами, бегаешь за грязнокровкой! Даже Уизли имеют больше чувства собственного достоинства!

— Ступефай! — выкрикнул Поттер, но его заклятие было без труда отражено Ивэном.

Вспышка — и Поттер висел под потолком вверх ногами. Мантия свалилась ему наголову, обнажив длинные стройные ноги в джинсах.

— Еще и маггловскую одежду носишь, — фыркнула Алекто.

Похоже, она разочаровалась в своем кумире. Блэк одним взмахом палочки опустил друга на землю, но эта секунда промедления стоила ему пропущенного Экспеллиармуса от Розье. Еще пару мгновений спустя он лежал на полу, настигнутый Петрификусом Северуса. Люпин расколдовал друга и призвал его палочку, чем напомнил о себе. Кэрроу попыталась атаковать его, но, естественно, неудачно.

— Алекто, отойди в сторону, следи лучше, чтобы никто из учителей не появился, — прошипел ей Северус, которого едва не задело разоружающее заклинание.

Он наконец-то имел возможность отомстить ненавистным гриффиндорцам! В этот раз силы были равны, и Северус стал противником, а не жертвой. Он выпускал одно заклинание за другим, забыв, что в любой момент могут появиться учителя. Северусу было наплевать на возможность получить взыскание — он хотел отыграться за все пережитые унижения. Противники разбились на три пары: Эйвери дрался с Блэком, которого давно ненавидел за предательство семьи, Люпин с Розье (оба были настроены достаточно миролюбиво), а Северусу в соперники достался сам Поттер. С первых же мгновений стало ясно, что Поттер владеет хорошим запасом заклятий, но его несдержанность и вспыльчивость играли на руку Снейпу. Спустя несколько минут Поттер остался без волшебной палочки. Губы Северуса растянулись в усмешке.

Второй раз за перемену Поттер оказался вверх тормашками.

— Риктусемпра! — почти нежно добавил Северус.

Поттер стал дергаться и тихонько поскуливать от нестерпимой щекотки. Мимоходом пожалев, что Лили не видит, каким жалким может оказаться всеобщий любимец, Северус повернулся к друзьям. Люпин и Розье по-прежнему лениво сражались, не обращая внимания ни на что вокруг и воспринимая происходящее как тренировку по защите от темных искусств. Зато Блэк начинал теснить Эйвери, тот еле успевал защищаться, а о нападении не было и речи.

— Импедимента! — произнес Северус, направляя палочку на Блэка. Подумав, он перевел ее на Люпина и добавил: — Петрификус Тоталус.

— Уходим, живо, — скомандовал Ивэн, глядя на поверженных врагов, и все трое запетляли по подземельям, не забыв прихватить с собой Алекто.

— А можно их так оставлять? — на бегу спросила Кэрроу. — Сами они заклятия не снимут, а кроме слизеринцев здесь мало кто ходит.

Было очевидно, что ни один слизеринец не станет помогать студентам Гриффиндора.

— Импедимента действует недолго, — Северус это знал слишком хорошо. — Блэк быстро очухается и расколдует остальных.

Северус торжествовал. Вот только гриффиндорцев теперь надо остерегаться еще больше, чем раньше.

* * *

— Ну, Нюниус! — ругался Сириус, ползая по полу подземелья в поисках своей волшебной палочки под укоряющим взглядом неподвижного Ремуса и хныканьем висящего под потолком Джеймса. — Поймаю — прикончу...

Найдя, наконец, палочку, он по очереди расколдовал друзей и, призвав манящими чарами палочки, отдал их владельцам. Джеймс, приглаживая волосы, составил Сириусу компанию в изобретении самых страшных карательных мер для Нюнчика, в то время как Люпин, встав и отряхнув мантию, негромко спросил:

— Что, не нравится чувствовать себя беспомощными?

— Да при чем тут это! — излишне громко воскликнул Сириус. — Я просто не могу вынести мысль, что Нюниус нас обошел!

Ремус покачал головой. Он попытался сказать друзьям, что те, кого они атакуют, чувствуют себя именно так, в надежде, что пережитое унижение что-то изменит в поведении звездных гриффиндорцев, но ни Джеймс, ни Сириус не восприняли его слова.

— Интересно, а если бы Лили была здесь, она бы предприняла что-нибудь? — рассуждал Джеймс.

Сириус внимательно посмотрел на друга:

— Не знаю, но я считаю, тебе повезло, что Эванс не видела, как ты под потолком болтался.

— У меня хотя бы не грязные подштанники под мантией, — Джеймс скрипнул зубами, но нашел в себе силы улыбаться.

— Так ты не Нюниус, — рассудил Сириус. — Лунатик, ты скоро?

* * *

Северус сидел в гостиной Слизерина, глядя на огонь в камине и потягивая невесть откуда принесенное Эйвери сливочное пиво. Рядом сидели его друзья, обсуждающие сегодняшнюю стычку с гриффиндорцами. Воспоминание о Поттере под потолком вызывало у Северуса улыбку, но основные его мысли были о разговоре с Лили. Чем дольше он думал, тем больше убеждался в том, что она была права, когда говорила, что их дружба треснула задолго до происшествия у озера. Северус и раньше это чувствовал, но не хотел признавать. Действительно, они ведь совершенно не понимали друг друга, словно говорили на разных языках, Лили все больше принимала мнение Поттера. Произошедшее после экзамена по защите от темных искусств могло быть поводом для окончательного разрыва, но не причиной. Да и как дружба, длящаяся несколько лет, могла бы разрушиться навсегда от одного неосторожного слова? Северус вздохнул. Как ни горько, но надо было признать, что Лили симпатизирует Поттеру. Она сама, наверное, этого еще не поняла, но Северус видел, что сейчас она огрызается на его шутки просто по привычке, а не с подлинным раздражением, как раньше. А уж как она сегодня кинулась защищать его от обвинений Северуса!

Его мысли были прерваны голосом декана:

— Мистер Эйвери, мистер Розье, мистер Снейп! Будьте добры ко мне в кабинет. И немедленно!

Не сомневаясь, что его приказ будет выполнен, он развернулся и вышел из общей комнаты.

— Что старикану понадобилось от нас? — прошептал Эйвери, вылезая из кресла. — Неужели гриффиндорцы наябедничали?

— В таком случае интересно, чего они наговорили, — так же шепотом отозвался Северус. — Напали-то они первыми.

Когда трое парней зашли в кабинет своего декана, тот уже ждал их, сидя за своим столом. Увидев подопечных, он кивнул им:

— Присаживайтесь!

Дождавшись, пока ребята усядутся, Слизнорт заговорил:

— Мне стало известно, что сегодня вами была устроена драка с гриффиндорцами.

— Не нами! — возмущенно заговорил Эйвери.

— Адам, мой мальчик, я не говорю, что вы являлись инициаторами! — голос Слизнорта немедленно смягчился, когда он обратился к представителю такого древнего чистокровного рода, да к тому же старосте факультета. — Но тем не менее, драка была.

— Это была не драка, а дуэль! — перебил Розье.

— Ивэн, это не я сказал про драку. Это выражение профессора МакГонагалл, — было смешно слышать, как представительный пожилой мужчина почти оправдывается перед подростком. Казалось, ему самому неловко обвинять в чем-то таких порядочных, по его меркам, учеников. — Она же попросила меня принять меры, чтобы этого больше не повторилось.

— Пусть смотрит за своими гриффиндорцами! — возмущенно воскликнул Северус, и его приятели согласно закивали.

— Мистер Снейп, несмотря на то, что я с вами согласен, я не припомню, что бы разрешал вам перебивать меня! — несмотря на суровые слова, голос Слизнорта остался таким же благодушным. — Я продолжаю: сегодня вы участвовали в отвратительной дуэли с мистером Поттером, мистером Блэком и мистером Люпином. И хотя никто серьезно не пострадал, я должен напомнить, что такое поведение в стенах нашей школы недопустимо. Вас видела Серая Дама, привидение башни Когтевран, она же сообщила об этом мне, профессору МакГонагалл и директору Дамблдору.

Парни недоуменно переглянулись. Они не могли понять, зачем призраку докладывать о каких-то мелких нарушениях правил, да еще и директору. Все годы, что они учились, вопросы о наказаниях за нарушение дисциплины решались деканами факультетов. Словно понимая их недоумение, Слизнорт продолжил:

— Директор в последнее время очень пристально следит за противостояниями, происходящими в школе. И, несомненно, он сам попросил привидений присматривать за учениками. Поэтому я счел своим долгом вызвать вас всех к себе и предупредить: будьте осторожны. Не давайте поводов для нареканий. Напомню, что к нашему факультету и так отношение в школе несколько... предвзятое. Вы меня поняли?

Дождавшись кивков, Слизнорт открыто улыбнулся:

— А теперь, пользуясь случаем, поговорим о вещах более приятных. Адам, Ивэн, надеюсь, вы помните, что на следующей неделе состоится собрание моего клуба? Северус, вас я тоже хотел бы пригласить. Вы всегда были талантливым студентом, но то, какие зелья вы делаете в последнее время... Это просто великолепно! Я был бы рад вас видеть в кругу своих лучших учеников.

Сердце Северуса дрогнуло, а губы сами собой расползлись в улыбке. С трудом сохранив серьезное выражение лица, Северус сдержанно ответил:

— Благодарю вас, сэр. Я обязательно приду.

Выйдя из кабинета, трое провинившихся быстро зашагали по направлению к общей гостиной. Пока друзья обсуждали, насколько неблагоприятно для них повышенное внимание Дамблдора, Северус радовался приглашению в «Клуб Слизней». И не так уж важен ему был Слизнорт с его связями, ему всего лишь было приятно, что его способности наконец-то оценили. Кроме того, Лили тоже в этом клубе...

* * *

Лили Эванс сидела над домашним заданием по трансфигурации, тщетно пытаясь разобраться в особо сложной формуле для комплексной трансфигурации человека. Она без труда овладела заклинаниями для изменения каких-то отдельных параметров внешности, но изменить сразу несколько деталей ей никак не удавалось. Со стороны портрета Полной Дамы послышались громкие голоса, и Лили машинально повернулась на шум, но тут же вернулась к своей домашней работе: оказывается, в проем всего лишь вошли Поттер и Блэк. С ними был еще Ремус, но от него Лили ничего плохого не ожидала.

— Зачем вас МакГонагалл вызывала? — подскочил к ним с вопросом Питер Петтигрю.

Этот парень из всех Мародеров нравился Лили меньше всего. Было что-то неприятное в том, как он бегал за Поттером и Блэком. Неужели он только и может, что сиять отраженным светом? Те двое, хоть и задиры, по крайней мере, сами по себе чего-то стоят.

— Признавайтесь, скольких баллов из-за вас потерял Гриффиндор на этот раз? — мрачно спросила Джейн Брук, староста школы.

— Всего-то двадцать! — бодро отозвался Поттер, падая на сложенные у камина подушки.

Джейн вопросительно подняла бровь, и Поттер нехотя добавил:

— С каждого двадцать.

Лили раздраженно отбросила перо. И так ничего не получается, а тут еще эти разговоры над ухом! И подумать только, минус шестьдесят баллов! Видимо, Поттер считает, что раз он приносит факультету баллы игрой в квиддич, так ему и терять их можно в любых количествах.

— Что же вы такое натворили? — продолжала допрос Джейн.

— А, проучили немного слизеринцев, — небрежно ответил Блэк, присаживаясь на пол рядом с креслом строгой школьной старосты.

— Кто бы сомневался... — отозвалась она, порозовев под нежным взглядом Блэка.

— У нас была дуэль!

— Опять нападали на Снейпа? — громко спросила Лили, захлопнув книгу. Как же ее раздражали эти мальчишки, особенно Поттер! Поттер, с его спесью, нападками на Северуса, неприязнью к слизеринцам, любовью задирать тех, кто хоть в чем-то ему уступает, с его обаятельной улыбкой, открытым выражением лица, сияющим взглядом, когда он смотрит на нее. Такой, какой есть, Поттер раздражал Лили неимоверно.

— Нет, что ты! — ясный взгляд Блэка перекинулся с Джейн на Лили. Очень хотелось ему поверить, но Лили не дрогнула.

— Как вы можете, — сказала Лили, покачав головой. — Всегда вдвоем или втроем нападаете на одного, и при этом считаете себя правыми? Неважно, кто он, просто это... это... это мерзко!

— Эванс, послушай, все было вовсе не так, как ты думаешь! — Поттер поднялся с пола и подошел к ней. — У нас правда была дуэль, трое на трое! Можешь у Лунатика спросить!

Лили практически не слушала его. Она смотрела Джеймсу в глаза и думала, какую ошибку создала природа, наделив столь отвратительным характером такого красивого парня. Он постоянно унижает окружающих, пренебрегает школьными правилами, факультет постоянно теряет баллы по его вине, но его все любят! А если бы он обладал непривлекательной внешностью Северуса?

Лили внезапно смутилась и отвернулась к домашней работе.

— Отстань, Поттер, — глядя в сторону, сказала она. — Не до тебя.

Поттер потоптался немного рядом и, словно тоже смутившись, отошел. У наблюдавшего эту картину Люпина возникло четкое ощущение, что он здесь лишний.

Рассвет наступит не для всех.

Здесь темной магии свобода.

Возьми на душу тяжкий грех —

Убийство — вкус запретно-плода.

Середина февраля ознаменовалась первым крупным выступлением Темного Лорда. За завтраком в субботу совы принесли почту, и все ученики, получавшие «Ежедневный пророк», дружно ахнули. На первой полосе был заголовок, напечатанный большим шрифтом: «Нападение на мирных жителей. Кто скрывается за масками Пожирателей Смерти?». Далее шла длинная статья с описанием нападения на небольшой город южнее Лондона, где жили и маги, и магглы. Оказавшие сопротивление волшебники были убиты. Магглы были убиты все... Многие из них были найдены со следами пыток на теле.

Северус не получал «Пророк» и новости всегда узнавал от других. Погруженный в свои мысли, он поднял голову, лишь услышав лихорадочное перешептывание товарищей.

— В чем дело? — Северус оглядел зал. На первый взгляд все выглядело как обычно. Но вот он бросил взгляд на преподавательский стол — учителя были серьезны, сосредоточены и мрачно листали газеты. — Что произошло? — повторил он вопрос.

— Смотри! — возбужденно подсунул ему газету Мальсибер. — Читай!

Северус с ужасом прочел статью и вернул «Пророк» другу.

— Это что? — негромко спросил он.

— Это действия Темного Лорда! — радостно повторял Эйвери. — Все началось, как Ивэн и говорил! Война началась!

— Это не война, — так же тихо произнес Снейп. — Это истребление.

— Они сопротивлялись Темному Лорду! — возмущенно воскликнул Мальсибер. — За это их и уничтожили! И так будет со всяким, кто не признает его власть!

— Магглы сопротивлялись? Они же абсолютно беззащитны!

— Снейп, ты что! Неужто тебе жаль это отродье?

Северус ничего не ответил. Он всеми силами жаждал того, что Темный Лорд объявлял в самом начале своей «карьеры», когда сам Снейп учился еще на первом курсе: подъем волшебников. Почитание магической культуры. Реформы, которые приведут к отмене статута о секретности. Но не резню.

Северус чувствовал разочарование. Он был даже как будто обижен на Темного Лорда за то, что тот не предупредил его о своих планах.

Допив тыквенный сок, он встал и вышел из зала. У него сейчас был свободный час перед уроком аппарации, и этот час Северус хотел провести в тишине и спокойствии общей гостиной. По дороге его нагнал Ивэн Розье.

— Северус, я хотел поговорить с тобой, — негромко окликнул он.

Снейп посмотрел в ответ, но ничего не сказал.

— Я слышал твои слова за завтраком, — продолжал Ивэн. — Хочу кое-что объяснить.

Гостиная была забита учениками, и Северус прошел прямиком в спальню. Ивэн, которого задержал охотник слизеринской команды, вошел следом. Убедившись, что в спальне никого нет, Северус указал волшебной палочкой на дверь и прошептал: «Муффлиато».

— Что это было? — вопросительно поднял брови Ивэн.

— Заклинание против подслушивания.

— Ух ты… Никогда не встречал.

— Моего изобретения, — кратко пояснил Северус.

Северус доработал все заклинания, которые начал в прошлом семестре. Как-то так получилось, что черновиком для записывания заклинаний стал старый мамин учебник по зельеварению. Книга сильно истрепалась, почти каждая страница была исписана пояснениями к зельям и различными модификациями изобретенных заклинаний. Северус успел подумать, что раз уж так вышло, то надо бы вписать туда и более старые изобретения вроде Левикорпуса, когда Розье сел на соседнюю кровать, прочистил горло и начал разговор:

— Северус, я так понял, что ты разочарован в идеях Темного Лорда.

— Нет, — ответил Северус, — не в идеях. Просто сегодняшняя новость меня не порадовала.

— Как так? — несмотря на мягкие интонации, расспросы Ивэна больше напоминали допрос.

— Я решил примкнуть к Темному Лорду, когда услышал про его цели. Но никто мне не говорил, что одна из этих целей — массовые убийства. Они меня не привлекают.

— Это магглы, Северус. Всего лишь магглы.

— Да, всего лишь, — кивнул Снейп, вспоминая, как он сказал Лили про ее сестру, что та «всего лишь маггл», и девочка ужасно обиделась. — Так зачем тратить время и силы на их истребление? Я не понимаю...

Северус вспомнил, как впервые он услышал о Темном Лорде...

Он был тогда еще первокурсником, не знавшим в этом мире ничего, кроме ненавистного отца, измученной матери и Лили Эванс. Однажды он сидел в общей гостиной Слизерина и пытался писать эссе по заклинаниям, но у него никак не получалось сосредоточиться. Его внимание привлек разговор старшекурсников:

— Правильно, власть должна принадлежать чистокровным!

— Дело не во власти, но нельзя спокойно смотреть, как уничтожаются чистокровные традиции!

— Сколько можно прятаться от магглов?

Северус машинально повернулся к этим ребятам. Люциус Малфой заметил его, улыбнулся и, когда все разошлись, подошел и спросил:

— Тебя заинтересовал наш разговор? Да, это наболевшая тема. Ты слышал о Темном Лорде?

Северус покачал головой.

— Темный Лорд, — начал Люциус, — это великий маг, который способен вывести волшебников на верный путь. К сожалению, он сейчас находит мало поддержки — его взгляды слишком революционны. Скажи, Северус, ты бы хотел, чтобы волшебники перестали прятаться от магглов? Получили всеобщее признание? Чтобы магглы знали свое место?

Северус представил, как мать открыто пользуется волшебством, а отец не смеет ничего сказать в ответ, и восторженно выдохнул:

— Да...

— Это не бессмысленно, — отвлек его от воспоминаний Ивэн. — Это необходимая мера.

— Необходимая кому?

— Всем нам. Во-первых, Темный Лорд должен показать свою мощь, во-вторых, это первый шаг, чтобы узнать, кто готов к нему присоединиться. У Лорда сейчас очень мало сторонников.

— Интересно, почему? — съязвил Северус.

— Потому что люди не понимают блага, которое он несет нам. Неужели ты не согласен, что то, что волшебники прячутся от магглов — мерзко и подлежит уничтожению? Или… — Розье замешкался. — Ты переживаешь из-за того, что ты полукровка?

— Нет! — Северус остановился посередине комнаты и посмотрел на Ивэна.

— Не волнуйся. Темному Лорду нет дела до происхождения тех, кто верно ему служит. Если ты примешь его сторону, то не пожалеешь об этом. Никогда. За хорошую службу он тебя наградит так, что сторонники Дамблдора смогут только мечтать.

Розье говорил спокойным голосом, глядя Северусу прямо в глаза, так что тот невольно засомневался в своей правоте. Может быть, и правда все не так, как он подумал? Ивэн добавил, подумав:

— Это грандиозное дело. Ты незнаком с Лордом, поэтому не понимаешь.

О, как же после того разговора Северус мечтал познакомиться с Темным Лордом! Он представлялся мальчику едва ли не богом в человеческом обличье! Какие великие, достойные служения цели! По какому-то наитию Северус не делился с Лили своими планами, хотя обычно рассказывал ей все. Видимо, он понимал, что девочка не одобрит, ведь она очень трепетно относилась к этому вопросу. Северус никогда не понимал, почему мнение какой-то магглы (пусть это и ее сестра), она ставит выше его. К недоумению Северуса, Лили была прямо-таки помешана на этом. Пусть у нее родители магглы, ну и что? У него вот отец тоже не волшебник! В общем, Северус совершенно не понимал свою подругу, но старался скрывать это. И тут появляется возможность показать свое превосходство над магглами, доказать, что волшебники действительно лучше! «И тогда Лили поймет, — говорил себе Северус, — тогда она обязательно увидит, что я был прав».

А все они — Люциус, Рудольфус, Рабастан — были захвачены идеями Темного Лорда о власти чистокровных. К окончанию школы они уже были представлены Лорду и знали, что будут делать после Хогвартса. И двенадцатилетний Северус, глядя на них, стремился к тому же. Видимо, Темный Лорд и впрямь великий волшебник, если столько представителей знатных семей были так воодушевлены его идеями.

— А кто он вообще такой, ваш Темный Лорд? — неожиданно спросил Северус, подходя к зачарованному окну.

— Это не важно, — голос Розье был сух и подчеркнуто безразличен. — Значение имеют лишь его идеи.

— Идеи... — эхом отозвался Северус.

— Темный Лорд лучше всех понимает, в чем прогнил современный мир. Ведь права чистокровных магов ущемляются все больше. В фамильной библиотеке любого древнего рода есть свои особенные книги, связанные с семейными обрядами на крови и прочим. Теперь это причислено к темной магии и повсеместно запрещается. Почему? Да потому что грязнокровки, не имеющие таких корней, заполонили Министерство!

— Ивэн, не надо, я уже слышал все это в исполнении твоей родственницы.

— Точно, ты ведь был тогда! — Ивэн как будто удивился. — И задавал вопросы. Мне казалось, Люциус и Беллатриса все объяснили.

— Люциус говорил про знания и умения, которые готов дать Темный Лорд, — Северус покачал головой. — Я хочу работать на благо магического общества, но не убивать.

Розье помолчал.

— Знаешь, — после раздумий произнес он. — Если у тебя есть вопросы, напиши Люциусу. Он вращается в высших кругах и владеет самой разной информацией.

Всю неделю школа обсуждала ужасное происшествие, часть занятий в связи с этими жуткими событиями была отменена. В «Ежедневном пророке» появилось еще несколько статей о нападениях. Ученики, чьи родные пострадали в этих стычках, срочно уехали домой. Слизнорт объявил об отмене предстоящего в пятницу сбора «Клуба Слизней». Ни Розье, ни Эйвери было совершенно не любопытно посмотреть, как их декан кушает свой ужин, поэтому они не расстроились, но Северус был огорчен. Он ждал встречи с Лили в надежде, что смена обстановки поспособствует их примирению.

На последнее воскресенье февраля был назначен поход в Хогсмид. Северус отказался идти, глядя, как метель заносит снегом теплицы профессора Спраут. Он наконец-то закончил письмо Люциусу, над которым трудился две недели, стараясь четко задать все беспокоящие его вопросы и при этом не подвести приятеля в случае, если письмо попадет в чужие руки.

Не желая долго держать письмо у себя, Северус решил отправить сову, несмотря на непогоду. В конце концов, волшебные совы — не обычные птицы, они могут вынести даже очень сильную метель. Покинув совятню, Северус пожалел о своем решении остаться в замке. Как всегда в минуту безделья, в голову стали приходить воспоминания о Лили. «Пора прекращать это, если я не хочу спятить еще до окончания школы», — тоскливо подумал Северус.

Завернув за угол, он нос к носу столкнулся с Регулусом Блэком. Тот явно не видел, куда идет, лицо было бледно, губы тряслись.

— Регулус? Что случилось? — удивленно спросил Снейп.

Они часто проводили время в одной компании, но друзьями не были. Впрочем, Северус всегда симпатизировал младшему Блэку, и ему порой казалось, что они могли бы подружиться.

— Снейп? — потеряно отозвался Регулус, будто и не узнал знакомого.

Несколько секунд оба парня молчали.

— Я могу чем-нибудь помочь? — вежливо осведомился Северус, чтобы не молчать

Чем же, интересно, мог бы помочь полукровка Снейп с подержанными учебниками представителю древнего и богатого рода Блэков?

— Разве что уговоришь Сириуса поговорить со мной, — вырвалось у Регулуса.

— Ты надеешься вернуть его домой?

Странный это получался разговор, слишком откровенный.

— Да.

— Понятно.

Парни стояли напротив друг друга, и ни один не мог уйти. Они, за все время учебы едва ли перекинувшиеся парой слов наедине, теперь как будто были связаны нитью тоски. Наконец, Северус махнул рукой:

— Пойдем... Пройдемся...

Слизеринцы пошли по направлению к открытой галерее. Регулус первый вышел туда, где дул сильный ветер, снег залеплял глаза, и от холода не спасала форменная школьная мантия. Северус деликатно остался позади, чтобы дать Регулусу шанс притвориться, будто его лицо мокрое только от снега. Тот и впрямь вытер глаза, пару раз судорожно вздохнул и подошел к середине галереи, оперся на перила. После недолгого колебания Северус встал рядом.

— Ты знаешь, что Сириус сбежал из дома? — неожиданно спросил Регулус.

Северус кивнул.

— Прошлым летом это было. Вообще, Сириус всегда был не такой, как мы все, — торопливо говорил Блэк, как будто опасаясь, что Северус перебьет его и откажется слушать. — С детства он отличался строптивым характером, специально все делал не так, как ему говорили. Еще тогда мы были уверены, что он попадет на Гриффиндор просто из вредности. Я помню то первое сентября, когда он впервые уехал в Хогвартс. Мама весь день плакала, не зная, чего и ждать. Когда она получила письмо, где Сириус гордо сообщал, что он гриффиндорец, мама только и смогла сказать: «Лишь бы здоровым был».

Регулус прервался, судорожно вздохнул. Северус печально глядел на него, спрашивая себя, а был ли у этого холеного, любимого родителями мальчика хоть раз такой человек, которому можно было бы рассказать все, что наболело на душе? По-видимому, нет, иначе он не стал бы рассказывать о семейных неурядицах первому встречному.

— С каждым годом было только хуже, — продолжал Регулус. — Сириус общался с грязнокровками. Хотя я и сам не разделяю родительскую неприязнь к магглорожденным, но и Сириуса не понимаю. Эти его друзья... Из-за них он все дальше отдалялся от нас. Поттер ему внушил, что Слизерин — зло, и Сириус решил тоже ненавидеть Слизерин, чтобы не отставать от друга, — Регулус стиснул кулаки. — Может быть, если бы не Поттер, Сириус от семьи бы не откололся. Он сбежал из дома прошлым летом. Сказал, что не хочет иметь ничего общего с Пожирателями Смерти. А все началось с того, что мама упомянула справедливость идей Темного Лорда. Сириус собрал вещи и ушел жить к Поттерам, — Регулус вытер глаза, уже не скрываясь. — Это Поттер отобрал у меня брата.

— Как ваша мама? — против воли спросил Северус. Он не понимал, каким чудовищем надо быть, чтобы доставлять матери такие страдания.

— Плохо, — вздохнул Блэк. — Когда он ушел, она слегла. Потом выздоровела, осознала все и пришла в ярость. Написала Сириусу гневное письмо, что он ей больше не сын, с родового гобелена его выжгла. Потом пришла в себя, пожалела о содеянном. Но было уже поздно. Я надеялся, что в школе с ним поговорить смогу, но он либо сразу уходит, либо начинает смеяться надо мной. Иногда вместе с Поттером

— Сейчас ты от него шел?

— Да. Надеялся на какой-то результат, но ничего не получилось, как обычно. К тому же я подошел в тот момент, когда они какие-то планы строили. На девчонку эту, за которой Поттер бегает, Эванс, кажется.

Северус почувствовал, что сердце как будто проваливается куда-то.

— Что они планировали? Регулус, о чем они говорили?! — выкрикнул он, поворачиваясь к Блэку.

Регулус удивленно посмотрел на собеседника.

— Я не вслушивался. Но что-то про то, как Поттеру стоит себя вести, что она уже почти влюбилась... Не помню.

Северус шепотом выругался и отвернулся. Он отчаянно ненавидел Поттера, теперь, глядя на бледного печального Регулуса, еще больше, чем раньше.

— Теперь Сириус будет презирать меня еще сильнее за то, что я примкну к Темному Лорду, — печально закончил Регулус.

— Ты примкнешь? — спросил Снейп. Сам-то он до сих пор окончательно не решился.

— Да. Надо защищать чистокровные традиции, пока их окончательно не уничтожили, соблюдать чистоту крови, — голос Регулуса окреп по мере того, как парень воодушевился.

— Это так, — согласился Северус. — Но меня смущает то, что начал Темный Лорд в последнее время. Все эти массовые убийства и прочее…

— Я не думаю, что это Темный Лорд, — покачал головой Регулус. — Скорее, его пешки, желающие выслужиться. Вряд ли Лорд на это способен — это слишком мелочно для него. Я ведь уже много лет собираю всю информацию о нем, я видел его и общался с ним.

— И что? — жадно спросил Снейп. Его интересовало все, что связанно с Лордом.

Регулус покачал головой:

— Это великий человек! С мыслями великими, с талантами! Правда, он странно выглядит...

— Как? — заинтересовался Северус.

— Ну, у него глаза красные, — начал перечислять Регулус, — скулы сильно вперед выдаются, голова почти лысая. Мой дядя Сигнус знал его еще в школьные времена и говорит, что тогда Темный Лорд выглядел совсем иначе. Но хоть внешний вид и изменился, а идеи, сила — все осталось.

— Интересно, от чего изменилась внешность, — пробормотал Северус, но Блэк его уже не услышал. Он опять погрузился в свои невеселые раздумья о семье и брате.

* * *

Лили была безумно напугана. Не только она, все магглорожденные в Хогвартсе стали бояться за своих родных и друзей. Одна из одногруппниц Лили, Сандра Фишер, была вынуждена уехать домой на несколько дней — ее кузен ту злосчастную ночь решил провести у своей девушки, вследствие чего был убит, как и все магглы. Вернувшись, Сандра рассказывала, что удалось выяснить аврорам при сотрудничестве с маггловской полицией. На дом девушки, где кроме ее самой и Алекса Фишера никого не было, напало несколько мужчин — Пожирателей Смерти. Сначала они развлекались заклятием Круциатус, устав от которого, уже хотели уйти, оставив полубезумных от боли жертв в живых, но один из Пожирателей вдруг заметил, что девушка красива и решил изнасиловать ее. Остальные мужчины составили ему компанию, сопровождая весь процесс побоями и издевательствами. В итоге девушка умерла от боли и унижения, а ее парень сошел с ума от ужаса и невозможности что-либо сделать. Уже повторно решив уходить, Пожиратели, однако, вернулись, чтобы прикончить Фишера.

— Это было милосердно с их стороны, — горько сказала Сандра.

Подобная картина с некоторыми отличиями наблюдалась и в соседних домах. Полиция просмотрела записи нескольких видеокамер, равнодушно фиксировавших происходящее, но так и не смогла понять, каким образом люди в масках совершали все эти ужасные дела. В отличие от них, авроры сразу во всем разобрались, но немногие из них смогли бы работать с видеокамерой. Волшебники, которые были привлечены шумом от разгрома на соседних улицах и попытались вступиться за магглов, были безжалостно убиты.

— Это было ужасно, — всхлипывала Сандра. — Я видела на похоронах дядю с тетей и родителей этой девушки. Они ведь магглы, они даже не понимают, что произошло в этом районе. Мои родители что-то заподозрили, долго расспрашивали меня, что творится в нашем мире. Я не стала им рассказывать, притворилась, что ничего не знаю.

— Ты ведь и правда ничего не знаешь, — задумчиво произнесла Мэри Макдональд. — Кто это? Зачем им такие убийства?

— В «Ежедневном пророке» же написали, что это сторонники этого… Ну, в общем, сами знаете, кого! — возбужденно воскликнула Сандра, вытирая слезы. — Значит, нам следует их опасаться!

— Кого «их»? — возмутилась Мэри. — У них, по-твоему, на лбу написано «Пожиратель Смерти»? Как ты их узнаешь?

— А ты подумай! — парировала Фишер. — Кто у нас в Хогвартсе ненавидит магглорожденных? Кто называет нас с Лили грязнокровками? От чьих рук ты чуть не поплатилась за отца-маггла?

— Ты про слизеринцев? — напряженным голосом спросила Мэри. Что и говорить, подумала Лили, воспоминания не из приятных.

— Конечно! Я уверена, что Пожиратели Смерти — все слизеринцы! Настоящие или прошлые, но все они из этого змеиного логова!

— Сандра, мы в курсе, что тебе Блэк нравится, но это же не повод говорить его словами, — насмешливо сказала Лили.

Но Сандра была неугомонна:

— А кем еще они могут быть? Конечно, все из слизеринцев! Я в этом уверена, и Сириус с Джеймсом со мной согласны! — Сандра гордо обвела взглядом подруг, как будто мнение Блэка и Поттера было решающим фактором, но впечатления ее слова не произвели. Напротив, девушки, как по команде, ответили:

— А может, не надо делать выводы о человеке, исходя лишь из факультета?

— Мы ведь не знаем всех поголовно слизеринцев.

Сандра обиженно фыркнула:

— А от тех, кого вы знаете, вы что-нибудь хорошее видели?

Мэри покраснела и промолчала, зато Лили тихо произнесла, разглядывая стену:

— Северус Снейп был моим другом несколько лет.

— И что из этого? Ты помнишь, чем все закончилось! — возмутилась Сандра. — Он прилюдно обозвал тебя грязнокровкой!

— Пусть так, — не стала спорить Лили, — но до этого он действительно был моим другом. Он приходил на помощь, когда мне было плохо, рассказывал мне о магическом мире, потому что я боялась ехать в Хогвартс. Ты спросила, видела ли я что-нибудь хорошее от слизеринцев, и я говорю «да». Да, видела. И несмотря на то, что сейчас мы в ссоре, я не поверю, что Северус совершил что-нибудь ужасное, пока сама лично этого не увижу.

Лили застыла, словно ожидая в ответ удара. Он не замедлил себя ждать:

— То есть он тебя обозвал, а ты все равно его защищаешь? — недоверчиво спросила Сандра. — А если он тебе в лицо плюнет, ты также будешь считать его хорошим?

— Я не считаю его хорошим, — начала Лили, но ее перебила Мэри:

— Снейп так не сделает. В смысле он Лили ничего плохого не сделает. Особенно такого, что сделали те Пожиратели.

— Что? — удивленно спросила Эванс, а Сандра довольно отметила:

— Вот, значит ты думаешь, что Снейп способен на подобное!

— Откуда же мне знать? — покачала головой Мэри. — Но я уверена, что Лили от него ничего не грозит. Ведь именно я видела его тогда возле портрета Полной Дамы. Я видела его глаза в тот момент, когда он обещал просидеть там всю ночь. Тогда я поняла, что Лили его бояться нечего, и думаю, что так и будет впредь.

Лили смущенно молчала. Она не рассказывала подругам о своих догадках об истинном отношении к ней Северуса. Она не верила в это, но что, если Мэри и впрямь видит больше, чем они с Сандрой вместе взятые?

* * *

По просьбе Северуса Розье принес книгу о заклятиях из семейной библиотеки. Против обыкновения, чтение шло не слишком быстро — то ли домашних заданий стало много, то ли уроки аппарации отнимали много времени, то ли свободное время Северус проводил за пустыми размышлениями. У него из головы не выходили слова, сказанные тогда Регулусом, про то, что Лили, согласно размышлениям Мародеров, уже почти влюбилась в Поттера. Северус сходил с ума, когда представлял любимую девушку в чужих объятиях. Ему казалось, что нет ничего хуже этого. Даже долгожданная весна уже не могла обрадовать парня, наоборот, он каждый день ждал, что под воздействием тепла и общего весенне-романтического настроения ситуация, наконец, дойдет до своей финальной и критической точки. Однако Лили оказалась крепче, чем думал о ней Северус, и по-прежнему не давала поводов полагать, будто она встречается с Джеймсом Поттером.

Однажды вечером (шел уже апрель) Северус сидел в Общей гостиной, бездумно глядя в пустоту. От размышлений его отвлек робкий голос:

— Северус... Эээ, привет!

Снейп повернул голову и увидел рядом с собой Регулуса Блэка.

— Привет, — Северус улыбнулся. — Садись!

Северус подвинулся на диване, освобождая место приятелю. Тот, поколебавшись, сел, перед этим нервно обернувшись.

— Что случилось? Я могу чем-то помочь? — мельком подумав, что такая фраза становится обычной для их приветствия, Северус внимательно посмотрел на Регулуса. Тот был какой-то дерганный, то и дело оглядывался по сторонам, словно боялся, что его поймают за нехорошим занятием.

— Снейп, — почти шепотом спросил Блэк, — ты, случайно, не хочешь убить Поттера?

— Снейп, — почти шепотом спросил Блэк, — ты, случайно, не хочешь убить Поттера?

Северус подумал, что ослышался.

— Что? — глупо переспросил он.

— Ты. Случайно. Не хочешь. Убить Поттера? — медленно повторил Регулус.

Северус даже не знал, как на это реагировать. Конечно, он ненавидел спесивого гриффиндорца, и возможно, еще год назад он бы с интересом воспринял идею Регулуса. Но теперь он помнил рычание оборотня и сильные руки, тянущие его в безопасное место. Однажды Джеймс Поттер спас его жизнь — что бы ни случилось позже, какими бы мотивами он тогда не руководствовался, но Северус сейчас жив благодаря ему.

— Это предложение? — осторожно спросил Снейп.

— Если хочешь так думать, то да, — Регулус как-то странно затрясся, то ли смеясь, то ли пытаясь не заплакать.

— Эй, Блэк, — испугался Северус. — Да ты чего? Слушай, тебе сейчас к СОВам готовиться надо, а не убийства измышлять.

— Вот как? — Блэк криво усмехнулся. — А у меня одно другому не мешает.

Северус тяжело вздохнул:

— В чем дело?

Регулус как будто ждал этого вопроса:

— Я шел сейчас из библиотеки, и у меня вдруг шнурок развязался. Я отошел в нишу, чтобы людям не мешать, сел и стал завязывать. А там ниша такая, помнишь, может быть, на втором этаже, возле портрета Эдварда Странного? — Северус кивнул, но Регулус и не ждал реакции, а задав вопрос, сразу же затараторил дальше: — Там рядом еще одна ниша, со скамейкой, но слегка за углом, поэтому они меня не видели. Сириус говорил про то, что письмо от матери получил, она, дескать, все надеется, что он на каникулы приедет. Поттер ему сказал: «Зачем тебе это надо? Давай лучше ко мне, веселее будет». Сириус что-то добавил, а Поттер опять в том же духе: «Зачем? Не езди к матери, не надо тебе к родным». Вот, — Регулус перевел дыхание.

— Ну и что? — осторожно спросил Северус.

— Как что? — воскликнул Регулус. — По-твоему, Поттер имел право такие советы моему брату давать?

— Нет, конечно.

Северус не понял переживаний младшего Блэка, но решил соглашаться.

— Дальше хуже, — угрюмо продолжил Регулус. — Я от ужаса и возмущения часть разговора упустил, слышал только, когда Поттер прямо Сириусу сказал: «У твоей матери ведь сердца нет, зачем тебе в этот злобный дом возвращаться? У тебя ведь есть мы!»

Регулус даже задрожал от переизбытка эмоций.

— Я же давно говорил, что Сириус влиянию Поттера подвержен. Тут он еще сомневается, а Поттер его настраивает против семьи! Ну что, поможешь мне убить его? — Регулус с надеждой вытаращил ярко-синие глаза.

— Нам не надо в Азкабан, — осадил его Северус, хотя мысль была весьма заманчивой. — Убьешь потом, после школы. Ты же к Темному Лорду присоединиться собираешься? А он наверняка в этот глупый Орден Феникса вступит. У тебя будет полно шансов.

— Да ты просто трусишь! — опасно сощурился Регулус. — Послушай, — он придвинулся ближе и понизил голос, — тебе ведь он тоже мешает, разве нет? Я потому к тебе и обратился. Тебе ведь важно его устранить, причем именно до окончания школы, а то мало ли что он потом натворить успеет! На Эванс жениться, например!

Северус невольно дернулся, словно желая зажать рот собеседнику. Регулус лишь рассмеялся.

— Все знают, что Поттер за ней бегает. Но немногие заметили, как ты на нее смотришь. Наверное, во всем мире нет человека, который бы ненавидел Поттера также сильно, как ты. Мне повезло, что тогда я встретил именно тебя. Я, конечно, потом жалел, что разоткровенничался, но я понаблюдал за тобой и сделал выводы. Если кто мне и может помочь, то это ты.

— Ты предлагаешь прямо в школе Непростительными швыряться? — мрачно спросил Северус. Картина счастливых молодоженов Лили и Поттера, которую он невольно представил при словах Регулуса, стояла перед мысленным взором.

— Непростительными я бы и один справился, — серьезно отозвался Регулус. — Только они на палочке остаются. Если в Хогвартсе убьют ученика Авадой, представляешь, что начнется? Всех проверят! Так что хорошенько подумать надо. Может, яд какой. Ты же лучший специалист по зельям на всем Слизерине!

Северус был шокирован таким предложением. Он люто ненавидел Поттера и был бы не против испортить ему жизнь и здоровье, но мысль об убийстве никогда не приходила в голову. А может, это вообще ловушка?

— Регулус, — осторожно сказал Северус, — я подумаю об этом. Без меня ничего не предпринимай.

К его облегчению, Регулус кивнул и ушел в спальню.

А Северус вспомнил об одном не смертельном, но очень неприятном зелье.

* * *

— Джеймс, что мне делать? Вот что мне делать теперь?

— Я не знаю. Решать тебе, слишком сложно это все. Но если тебе интересно мое мнение, то лучше не езди. Ты ведь сам всегда говорил, что всю жизнь ненавидел свою семью.

— Да, — Сириус печально кивнул, — но... Это не так просто, как казалось… Она моя мать…

— Уже нет, — развел руками Джеймс, — она ведь выжгла тебя с гобелена, не забыл?

— Ну да, и еще письмо мне написала, что не сын я ей больше.

— Ну вот. Если съездишь, ничего ведь не изменится. У вас не будет примирения или извинений. Точно также она будет требовать, чтобы ты исправился. А у нас точно весело будет. И неправильно, — Джеймс вспомнил мотоцикл, который они с Сириусом собирали прошлым летом.

В коридоре ненадолго воцарилось молчание, нарушаемое лишь грустным сопением Блэка.

— Сириус, — Поттер положил руку другу на плечо, — ну вспомни, как ты всегда о них отзывался! Что у матери сердца как будто нет, весь дом пропитан злобой, а брат просто дурачок, слепо подчиняющийся родителям. Тебе же только хуже станет, если ты там вновь окажешься! Вспомни, как ты клялся никогда больше не приходить в дом на площади Гриммо!

Сириус сидел на скамейке, опустив голову и спрятав лицо в ладонях. Джеймс стоял напротив него, закрывая от проходивших в коридоре учеников, как будто защищая от остального мира.

— Бродяга, помни, — мягко произнес Поттер, наклонившись к другу, — у тебя есть дом в Годриковой Лощине, где тебе всегда будут рады. У тебя есть родители Чарльз и Дорея, которые тебя любят, и брат Джеймс, который никогда не подведет.

Сириус, не сдержавшись, всхлипнул и улыбнулся сквозь слезы:

— Спасибо, Сохатый!

Сириус поднялся со скамейки и крепко обнял друга. Потом постарался улыбнуться:

— Пойдем в гостиную, там, наверное, девушки уже заждались моего внимания.

— Вот теперь ты прежний Бродяга! — облегченно улыбнулся Джеймс. — С возвращением! И раз уж ты вернулся, я хотел с тобой по поводу Эванс обсудить кое-что.

— Ты решил, что пора бы называть ее по имени? — предположил Блэк, к которому стремительно возвращались его обычная бодрость духа и оптимизм.

— Я, конечно, думал об этом, но я не могу, — признался Джеймс. В ответ на удивленно поднятые брови друга он пояснил с несвойственной ему робостью: — Я пытался, но у меня не получается. Я стесняюсь...

— О, несите камеру, Сохатый стесняется! — расхохотался Сириус, и его искренний веселый смех привлек внимание проходивших мимо пятикурсниц с Когтеврана. Заметив их взгляды, Сириус подмигнул им и вновь повернулся к другу.

— Именно стесняюсь, — объяснял Джеймс. — Я просто не представляю, как я подойду к ней и скажу: Лили...

— А ты попробуй! — предложил Сириус. — По крайней мере, внимание привлечешь.

Джеймс в ответ издал неопределенное мычание. До гостиной парни дошли молча, занятые каждый своими раздумьями.

* * *

Та, которая занимала все мысли Джеймса, в это время сидела у себя в спальне, читая любовный роман. Уже давно миновало время ужина, в комнате было душно, но Лили не замечала ни голода, ни жажды. Недавно она открыла для себя жанр любовного романа в мире магии и увлеклась им. Нельзя было сказать, что эти любовные романы сильно отличались от маггловских, но подходы ко многим вещам были разными. Например, ни в одном маггловском романтическом произведении герою не приходилось мучиться, решая, можно ли использовать любовное зелье. Именно над этим размышлял сейчас главный герой романа, и Лили склонилась к самой книге от напряженного желания узнать, чем все закончится. Она не хотела себе признаваться, но этот персонаж очень напомнил ей Джеймса Поттера — красив, умен, избалован, до безумия влюблен в девушку, которая не обращает на него внимания. Лили казалось, что то, что написано в книге, обязательно случится и с ней. Позднее, дочитав книгу и оправившись от впечатления, Лили скажет себе, что это все чушь и незачем настраивать себя, если нет желания, чтобы все это действительно сбылось. Но сейчас, когда в спальне находилось лишь ее тело, а душа вся погрузилась в атмосферу любви, ревности и интриг, она не могла, да и не хотела, сбросить наваждение. Роман закончился неожиданно: главный герой не использовал ни приворотное зелье, ни какие-либо чары, героиня полюбила его сама. В конце они поженились и, разумеется, у них была целая толпа детей, но такие финалы Лили не интересовали. Ей было интересно именно изучать ситуацию и возможности ее разрешения. То, что девушка, на протяжении всего романа презиравшая героя, вдруг воспылает к нему чувствами, казалось Лили невероятным. «Ну да, а сама-то? — заговорил ехидный внутренний голос. — Сама же уже Поттеру симпатизируешь. Даже пару раз мысленно его Джеймсом назвала!». Лили потрясла головой, чтобы отделаться от лишних мыслей. Ей самой было странно от того, что она больше не к однокашнику прежней неприязни. Может, он все же начал исправляться?

Лили открыла окно в спальне и с наслаждением вдохнула прохладный вечерний воздух. Что-то она и впрямь засиделась в комнате с этой книгой! Ужин пропустила, что печальнее всего. А вот для Поттера это не проблема, он знает, как пробраться на кухню. Лили замерла, озаренная внезапной мыслью. Идея была не очень хорошая, но Лили чувствовала, что не хочет от нее отказываться. Заключалась она в том, чтобы подойти к Поттеру и попросить проводить ее на кухню. Лили было интересно посмотреть, как он отреагирует на такую просьбу. А еще это идеально сочеталось с маминым советом. Мама говорила ей устроить ситуацию, где они с Поттером остались бы вдвоем, чтобы узнать, как он поведет себя без многочисленных зрителей. «Ты ведь ему нравишься, — объясняла дочери миссис Эванс, — и он хочет привлечь твое внимание. А если вы с ним останетесь вдвоем, ему не понадобится прибегать к этим приемам, ведь тебе все равно больше смотреть некуда. Попробуй хотя бы просто по коридору с ним пройтись с одного урока на другой, и ты наверняка увидишь его с иной стороны». Лили привыкла прислушиваться к маминым советам, поэтому действительно допускала такую возможность.

В гостиной, как и всегда по вечерам, было людно, но Поттера Лили не увидела. Девушка еще раз оглядела комнату, хотя в этом не было необходимости — поведение Джеймса не оставляло шансов не заметить его в толпе. Несколько огорченная тем, что такой шикарный план провалился, Лили нашла свободное кресло в углу у самого портретного проема. Конечно, глупо было думать, будто Поттер сидит в гостиной и ждет, когда к нему спустится голодная Лили Эванс. Он вообще редко по вечерам в башне находится, Мародеры предпочитают вечерне-ночные прогулки. Хотя, Люпин и Петтигрю здесь... Блэк, возможно, с Сандрой ушел гулять, она что-то сегодня радостно трещала по этому поводу. Наверное, Поттер тоже на свидании с какой-нибудь девушкой, в самом деле, что ж ему, Лили всю жизнь ждать! Почему-то при этой мысли Лили охватило неприятное чувство, больше всего похожее на ревность. Она всегда была любимицей родителей, учителей и подружек и ни разу не влюблялась, так что ревновать ей не доводилось, но Лили была уверена, что ревность ощущается именно так. Она что, что-то испытывает к Поттеру? Нет, это всего лишь чувство собственничества, ведь он был влюблен в нее, а тут может оказаться влюбленным в другую... Просто задетое самолюбие.

Так Лили успокаивала себя, когда портретный проем в очередной раз открылся и в гостиную вошел Блэк. Именно вошел, тихо и спокойно, что сразу насторожило Лили. Если бы она не поворачивала голову каждый раз, когда слышала скрип двери, она бы даже не заметила его появление. И это Блэк, который так любит привлекать внимание к своей персоне! Не успела она подумать, что его свидание с Сандрой, похоже, не удалось, как откуда-то в гостиной появилась и сама Сандра. Она взволнованно посмотрела на Блэка, тот слабо ей улыбнулся и сделал движение, как будто хотел подойти к ней, но резко развернулся и подошел к друзьям. «По-видимому, у него что-то случилось, из-за чего свидание не состоялось», — сделала вывод Лили и опять повернулась к изнаночной стороне портрета Полной Дамы. Поттер не заставил долго себя ждать и появился почти сразу после друга, но зато с куда большим эффектом. Едва успев войти, Джеймс так громко поприветствовал гриффиндорцев и пожелал им приятного вечера, что все взгляды были устремлены только на него. Делая вид, будто он ничего не замечает, Поттер пробирался к друзьям, ловко лавируя между сидящими повсюду учениками и улыбаясь всем налево и направо. Лили же замерла в своем кресле. Ее идея неожиданно показалась ей очень и очень дурацкой, а подойти сейчас к нему и при всех попросить показать ей, где кухня, было совершенно невозможно! Более глупого поступка и представить себе нельзя. Тем временем объект ожидания уже прошел к своим друзьям и сел с ними. Лили видела, как он спросил что-то у Ремуса, потом у Петтигрю, но разговор не завязался. Четыре Мародера сидели молча вокруг стола. Поймав себя на мысли, что она наблюдает за Поттером, Лили разозлилась на себя и хотела пойти в спальню, но желудок жалобно сообщил, что все-таки лучше бы на кухню... Рассудив, что вряд ли Поттер единственный человек на всем факультете, знающий местонахождение кухни, Лили начала оглядываться по сторонам в поисках не менее просвещенного ученика. На глаза ей опять попались Мародеры («Неспроста, Лили, неспроста», — проговорил язвительный внутренний голос), которые вроде как собирались расходиться. Люпин и Петтигрю уже поднимались по лестнице, ведущей к спальням мальчиков, а Блэк, вставая с места, хлопнул Поттера по плечу и явно сказал что-то ободряющее. Поттер улыбнулся и кивнул, но и после ухода друзей остался сидеть на том же месте, что и до этого. Лили вновь поняла, что пялится на Поттера уже несколько минут и отвела взгляд. В очередной раз решив, что лучше бы пойти спать, она поднялась с кресла и, сделав несколько шагов по гостиной, столкнулась с Поттером, который именно в этот момент тоже решил сменить местоположение. Они взглянули друг на друга, рука парня взметнулась, чтобы растрепать волосы.

— Пот... Эээ, Джеймс! — деланно небрежным тоном начала Лили, чувствуя, что щеки наливаются румянцем.

— Да... Ммм... Ч… что? — Поттер, четверть часа назад громко выкрикивающий приветствия всем и каждому, внезапно лишился голоса.

— Ты ведь знаешь, где кухня? — вроде все шло по плану, но Лили казалось, что она говорит что-то не то.

— Что? — на этот раз парень сумел выговорить это простое слово без запинки. От неожиданности, наверное.

— Просто я пропустила ужин, — Лили чувствовала, как жар со щек расползается по всему лицу, — и проголодалась. А я не знаю, где кухня. Но я знаю, что ты знаешь. Ты можешь мне показать? — последние слова девушка почти прошептала.

— А, да... Конечно, — Поттер пытался собраться духом. — Пойдем.

Лили повернулась к портрету Полной Дамы. Ей казалось, что все идет хуже некуда, что она выставила себя полной дурой перед Поттером и остальными. Если бы ей сказали, что никто из гриффиндорцев не обратил внимания на этот разговор, а Поттер смущен ничуть не меньше, она бы не поверила.

Выйдя из гостиной, Поттер произнес:

— Отбой через двадцать минут. Не боишься попасться?

— Что, правда? — Лили растерялась окончательно.

— Ага. Послушай, подожди здесь, я мигом! Пожалуйста, дождись!

— Хорошо, — удивленно пожала плечами Лили.

Посмотрев вслед Поттеру, который скрылся на портретом Полной Дамы, она пожала плечами и приложила ладони к горящим щекам. Некстати она вспомнила, как на этом же самом месте разговаривала с Северусом, когда он пришел извиняться за инцидент у озера. Заодно и припомнилось поведение Поттера в тот день, но странно — теперь оно не казалось ей таким отвратительным. А еще мама, кажется, была права... Он на себя не похож сейчас. Возможно, он действительно не такой уж придурок?

В этот момент вернулся столь непохожий на себя Поттер.

— Ну что, идем? — уже бодрее предложил он.

Лили кивнула. Некоторое время шли молча, с преувеличенным интересом разглядывая то хорошо знакомые портреты на стенах, то виды из окон, то собственные ботинки. Лили не верила, что рядом с ней идет Джеймс Поттер. Он молчал, а вся его веселость куда-то испарилась. На четвертом этаже Лили, наконец, решилась спросить:

— Куда мы идем? Где вообще находится кухня?

— В подземелье, — казалось, Поттер был только рад нарушить молчание. — Мы нашли ее на втором курсе, случайно.

— Случайно? Вы ходили и открывали все двери? — предположила Лили.

— Нет, ее скрывает не дверь, — охотно пустился в объяснения Джеймс, взлохмачивая волосы. — Там картина такая, на ней фрукты и в центре груша, которую надо пощекотать, чтобы дверь открылась. Так вот мы шли однажды после отбоя, и услышали чьи-то шаги, кинулись прятаться, и Лунатик затылком об эту грушу приложился. Проход и открылся.

Лили, представив такую сцену, улыбнулась. Джеймс же едва выдавил из себя ответную улыбку. Он ведь умеет рассказывать эту историю так, что слушатели просто падают от хохота, так что же с ним сейчас? Еле-еле до конца договорил.

— До отбоя меньше десяти минут осталось, — обеспокоенно произнесла Лили, взглянув на часы. — Ох, и зачем я пошла новое открывать в такое время? Еще и тебя потащила.

— Ты что, думаешь, что я боюсь взысканий? — усмехнулся Джеймс. — Один я бы и внимания на время не обратил, но я ведь знаю, что ты расстроишься, если отработку получишь. Я только ради тебя мантию и взял.

— Что взял? — не поняла Лили.

Поттер улыбнулся с полным осознанием своего превосходства и жестом фокусника достал из кармана легкую, невесомую на вид материю.

— Мантия-невидимка! — гордо произнес он, развернул ее и продемонстрировал ее замечательное свойство.

Выражение лица Лили стало ему достойной наградой за раскрытый секрет. Девушка застыла на месте, глядя туда, где только что стоял Джеймс Поттер. Смех, послышавшийся с другого конца коридора, привлек ее внимание, Лили повернула голову в поисках источника звука, но никого там не увидела, поэтому опять посмотрела на то место, где последний раз видела Поттера. Смех стал громче.

— Поттер! — окликнула Лили, оглядываясь по сторонам. Раздался шорох, и нескольких метрах от нее возникло улыбающееся лицо Джеймса. — У тебя есть мантия-невидимка?

— Да, — парень снял мантию, но продолжал держать ее в руках.

— Но... как... Почему тогда тебя то и дело ловят после отбоя?

— Потому что мы с ребятами уже давно под ней не помещаемся. Максимум вдвоем, а вчетвером уже никак, — пояснил Джеймс.

— А сейчас ты ее взял, чтобы мы, если что, могли укрыться?

— Ну да. Кстати, отбой уже был, так что нам стоит накрыться этой мантией, — подмигнул Поттер.

Лили живо представила, как она идет с парнем, закутавшись в одну мантию на двоих, и опять покраснела.

— Нет уж! — слишком быстро сказала она.

— Ладно, — легко согласился Поттер. — Вместе и на отработке не скучно!

— Поттер! Я не хочу на отработку!

— А ты когда-нибудь на ней была? — с неподдельным интересом спросил Джеймс, сворачивая в очередной коридор.

— Нет, — призналась Лили под смех одноклассника.

— В жизни надо все попробовать, — поучительно произнес Джеймс и снова рассмеялся.

Лили улыбнулась. Ей было легко идти рядом с Поттером, который не выпендривался, не изображал из себя ни великого игрока в квиддич, ни крутого мачо, а был обычным шестикурсником.

— Свернем здесь, там короткий путь, — кивнул Джеймс на стену справа.

Лили было решила, что он ее разыгрывает, но Поттер подошел к стене, прошептал что-то, коснулся какого-то камня, и в стене появился арочный проход. Удивленная, Лили вошла в него и обнаружила себя в незнакомом ей коридоре. Она вопросительно взглянула на Джеймса, тот кивнул, и они пошли по коридору. Немного погодя Поттер негромко сказал:

— Почти на месте. Сейчас тихо, этот коридор неудобен тем, что не видно, что происходит за ним.

Джеймс замедлил шаги и махнул Лили рукой, чтобы она остановилась. Лили только сейчас заметила, что они подходили к чему-то, больше всего похожему на изнанку ковра. Очевидно, это был гобелен, скрывающий проход. Поттер на цыпочках подошел к нему, осторожно отодвинул его край в сторону, выглянул наружу и тут же дернулся обратно. Лили не успела еще рот открыть, чтобы спросить, что случилось, как Поттер уже был рядом с ней с мантией-невидимкой в руках.

— Залезай, быстро! — шепнул он, расправляя мантию.

Ребята спрятались под мантией, но Джеймс все равно беспокойно оглядывался, проверяя, хорошо ли они укрыты.

— Тихо ты, не шурши, — одернула его Лили, непроизвольно схватив за руку.

Тот послушно замер. Послышались шаги, гобелен отодвинулся, и замершие под мантией подростки увидели сначала фонарь, потом держащую его руку, а потом и голову школьного смотрителя Аргуса Филча. Тот повертел головой, зачем-то принюхался и сделал шаг вперед. Лили думала, что ее сердце скоро пробьет грудную клетку, настолько сильно оно колотилось, но Поттер крепче сжал ее руку и подмигнул ей под мантией. Лили с удивлением обнаружила, что он улыбается. А вот самой было не до улыбок. «Зачем я пошла куда-то на ночь глядя, — в отчаянии думала Лили. — Если все закончится благополучно, никогда не больше не стану нарушать правила!»

Смотритель потоптался у входа в коридор и ушел, бормоча что-то про факелы и игру теней. Лили шумно выдохнула, приходя в себя после пережитого испуга. Только сейчас она заметила, что стоит, тесно прижавшись к Поттеру, и отстранилась.

— Осталось совсем чуть-чуть, — хрипло произнес Поттер, — но лучше пройти этот участок под мантией-невидимкой. Филч неподалеку.

Лили молча кивнула. Ей уже не было страшно, напротив, ее охватило какое-то странное веселье. Она даже не заметила, как они прошли остаток пути и оказались перед картиной с изображением огромной вазы с фруктами. Поттер высунул руку из-под мантии и пощекотал указательным пальцем крупную зеленую грушу. Та дернулась, захихикала и неожиданно превратилась в большую дверь того же цвета. Поттер улыбнулся, увидев удивление на лице Лили.

— Представь, как удивился Лунатик, когда за его спиной вместо груши дверь появилась! — Джеймс уже собирался дернуть дверную ручку, когда неожиданно вспомнил кое о чем: — Лили, ты ведь знаешь, кто такие домовые эльфы?

— Примерно представляю. Слышала о них, но никогда не видела. А что?

— Тогда готовься, — и Поттер театральным жестом распахнул перед девушкой дверь.

Им навстречу выскочила целая орава домовых эльфов.

— Что вам угодно? — запищали маленькие создания. — У нас есть все для вас!

— Это они и есть? — спросила Лили, не отрывая взгляда от эльфов. — Забавные.

— Забавные, — согласился Поттер. — Так чем будем ужинать? А то я тоже уже проголодался.

— А что у них есть? — Лили вопросительно взглянула на ближайшего домовика, словно ожидая подсказки.

— Все, мисс! — с готовностью ответил тот.

Лили растерялась, оглянулась на Джеймса. Тот смотрел на нее и улыбался. Ничего удивительного в этом не было, Поттер вообще улыбался гораздо чаще, чем грустил, но сейчас его улыбка не была насмешливой или ехидной.

— Если ты не против, то мы можем попросить то же, что было сегодня на ужин. Жареная картошка с ростбифом.

При мысли о еде Лили почувствовала зверский голод.

— Пусть будет картошка с ростбифом, — согласилась она. — И салатик какой-нибудь. И еще пирожные к чаю.

Армия домовых эльфов радостно кинулась выполнять заказ. Джеймс провел Лили дальше в кухню, и она увидела четыре длинных стола, стоящих ровно под столами в Большом зале.

— Что, пойдем за наш стол или за слизеринским посидим? — пошутил Поттер.

— Пойдем за наш, привычнее, — улыбнулась Лили.

Они сели друг напротив друга за стол, находящийся под гриффиндорским. Не успела Лили задать давно интересующий ее вопрос, что означают прозвища Мародеров, как услужливые домовики принесли блюдо с салатом, блюдо с горячим и тарелки для каждого. Постепенно Джеймс пришел в себя, принялся разговаривать и шутить. Лили постепенно тоже втянулась в беседу. Им было необыкновенно хорошо сидеть поздним вечером на школьной кухне и пить с чай с пирожными, разговаривая обо всем на свете.

Наверное, если бы Северус вдруг оказался на кухне в это же время, он бы пересмотрел свои взгляды на использование Непростительных заклинаний в школе.

* * *

— Слушайте, что-то я ничего не понял, — громко заявил Сириус Блэк, глядя на дверь спальни, захлопнувшуюся за его лучшим другом. — Прибежал, схватил мантию-невидимку и умчался.

— А что ты ему сказал в гостиной? — полюбопытствовал Петтигрю, сосредоточенно искавший в тумбочке бритву.

— Сказал спросить у Эванс домашнее задание МакГонагалл. Но трансфигурация — это только предлог.

— А то мы не поняли, — хмыкнул Люпин.

— Главное, чтобы он впервые ее по имени назвал. А то все «Эванс» да «Эванс», — закончил Сириус.

— Интересно, зачем ему при этом мантия... — задумчиво произнес Ремус.

— Ну, может трансфигурация так ее возбудит, что они захотят уединиться, а так как уединиться негде, то они спрячутся под мантией? — предположил Сириус.

Люпин поморщился от грубоватой шутки, в то время как Питер залился хохотом.

— Я смотрю, ты уже пришел в себя от своих проблем? — спросил Ремус.

Лицо Сириуса на миг помрачнело.

— Нет, но что толку горевать? Пойду лучше Сохатого поищу, — Блэк поднялся с кровати и прошел к выходу.

Спустившись, он оглядел гостиную, но нигде не обнаружил ни малейших следов ни друга, ни Эванс. Озадаченный, он подошел к Фабиану Пруэтту с седьмого курса:

— Слушай, ты Джеймса не видел? Он говорил, что в гостиной будет, но что-то его нет.

— Он вышел, — пожал плечами Пруэтт.

— Куда? — удивился Сириус.

— А черт его знает. К нему девчонка подошла.

— Какая девчонка? — еще больше озадачился Сириус.

— Да из ваших, — вопрос показался Пруэтту странным, — рыжая такая. Подошла к нему, что-то сказала, и они вместе вышли. Он очень довольный был. Да ты ее знаешь, Поттер за ней бегает вечно, только теперь она сама к нему подошла и позвала.

Крик Сириуса «Что-о-о?!» был слышен во всей башне.

— Я ничего не могу понять! — Сириус кружил по комнате, как будто надеясь, что это ему поможет. — Зачем она к нему подошла? Куда увела? Где они сейчас?

— А какая разница? — безмятежно спросил Ремус. — Может, она, наконец, оценила его? Прозрела?

— Давно пора было! — добавил Петтигрю.

— Ох, да где они? — не слушал их Сириус. — Уже полчаса после отбоя прошло!

— Ты волнуешься, что его поймают и назначат взыскание? Трогательная забота. Вот только не мешало бы ее проявлять тогда, когда вам назначают наказание за то, что вы цепляетесь к кому-нибудь без причины.

— Причина есть всегда! — возмутился Сириус, отвлекаясь от насущного вопроса. — Если мы к кому-то цепляемся, значит, он нам не нравится.

— Логично, — вздохнул Ремус.

Собрав ванные принадлежности, он пошел в душ, оставив Сириуса рассуждать в одиночестве. Питер готов был принять любую его точку зрения.

Джеймс вернулся через час.

— Сохатый! — завопил Сириус, бросаясь к нему. — Где ты был? С Эванс? Мне сказали, что она тебя увела куда-то. Куда?

— На кухню, — честно ответил Джеймс.

Выражение лица Сириуса Блэка заслуживало быть запечатленным второй раз за вечер.

* * *

Лили вернулась в спальню в самом превосходном расположении духа. К ее удивлению, Мэри и Сандра еще не спали, беседуя о чем-то вполголоса. Увидев Лили, Мэри воскликнула:

— Где ты была? Мы уже начали беспокоиться!

— Да так... — неопределенно ответила Лили, подходя к своей кровати. На подушке по-прежнему лежал любовный роман — виновник всех событий сегодняшнего вечера. — А как вы сами? Сандра, у тебя ведь вроде что-то было запланировано на вечер?

— Было, — уныло подтвердила Сандра, — но не удалось. Сириус передал мне записку, что получил письмо из дома, и ему там написали что-то такое, отчего он не может пойти со мной гулять, как собирался.

— Наверное, у него что-то случилось, — рассеяно предположила Лили, расстилая постель. — Я видела его вечером, он был, кажется, чем-то расстроен.

— Да, похоже на это, — согласилась несостоявшаяся пассия Блэка.

— Так ты нам расскажешь, где была? — с лукавой улыбкой спросила Мэри.

Лили вздохнула. Было ясно, что скрыть от подруг не получится, так же как и Джеймс не скроет это от друзей. И уже завтра вся школа узнает, что Лили Эванс провела вечер в компании Джеймса Поттера!

— Я была на кухне. Пропустила ужин, проголодалась и решила поесть, — не покривила душой Лили.

Сандра и Мэри переглянулись. Они явно ожидали услышать что-то другое, не такое прозаическое.

— Откуда ты знаешь, где кухня? — спросила Мэри.

— Я попросила мне показать, — сдержанно ответила Лили.

— Понятно, — разочарованно протянула Мэри. — Мы-то думали, может, как-то поинтереснее вечер провела.

— Как, например?

— Ну, с парнем гулять пошла.

Лили невольно покраснела и отвернулась, с преувеличенным вниманием расправляя складки на простыни. Интересно, а это можно назвать прогулкой?

От подруг не укрылось ее молчание:

— Что, все-таки с парнем?

— Ну да, — деланно небрежным тоном отозвалась Лили, поправляя одеяло. — Поттера попросила показать мне, где кухня.

В комнате воцарилась тишина

— Ну что? — смущенно спросила Лили.

— Ты попросила... Поттера? Ты правда его попросила показать тебе, где кухня? — выражение лица Сандры было неописуемо.

— Ну да, а что? — попыталась притвориться равнодушной Лили. — Я хотела попросить кого-нибудь другого, но так и не придумала, кто в Гриффиндоре мог бы знать секреты Хогвартса.

— Я уверена, что Сириус знает, но его же ты не попросила! — ехидно улыбнулась Мэри, и они с Сандрой захихикали.

— И как, по-твоему, я бы попросила Блэка, если я знаю, что он с Сандрой на свидание ушел? — огрызнулась Лили.

— Так он не ушел, — заметила Сандра.

— Когда я об этом узнала, я видела, что он чем-то расстроен. Я что, должна была лезть к человеку в таком состоянии? Это первое. Второе: а ты бы сама обрадовалась, если бы я с Блэком под одной мантией-невидимкой от Филча пряталась?

— Ты с Поттером пряталась под мантией-невидимкой? — на лице Мэри проскользнула зависть. — Это, наверное, так романтично...

— Нисколько, — заверила ее Лили. — Надеюсь, ваше любопытство удовлетворено?

— Нет! — хором заявили подруги.

— Странно. Но мне до этого нет дела, — заключила Лили и, забравшись в постель, задернула полог. — Спокойной ночи!

Лето пришло, как всегда, незаметно. С момента памятного похода на кухню прошло без малого два месяца. За это время Лили нисколько не сблизилась с Джеймсом, к вящему разочарованию последнего. Они здоровались друг с другом, даже могли проводить время в одной в одной компании, но Лили так ни разу и не приняла приглашения Поттера в Хогсмид или на вечернюю прогулку по территории Хогвартса.

— Может, ее надо на ночную прогулку пригласить? — предложил однажды Сириус. — Тихони — они такие.

Джеймсу шутка не понравилась настолько, что Ремусу и Петтигрю чуть не пришлось разнимать драку лучших друзей. Сам Блэк, очевидно, про ночные прогулки знал не понаслышке — с подругой Лили, Сандрой, они часто не появлялись до утра. Остальные Мародеры гадали, где ночуют их друг и его девушка, до тех пор, пока не пришли однажды перед полнолунием в Визжащую Хижину и не обнаружили там пакет с мусором, в котором хорошо виднелась бутылка из-под вина и конфетная коробка.

— Ты за время, что вы вместе, раз семь в комнате не ночевал. Хочешь сказать, что этот мусор здесь столько и стоит? — скептически поинтересовался Джеймс, разглядывая пакет.

— Не говори глупостей, мы же здесь на прошлое полнолуние были, — напомнил Ремус. — И тогда все было чисто.

— Бродяга, тебе ее каждый раз заново соблазнять приходится? — в притворном ужасе схватился за голову Джеймс. — Или... тебе это не удалось еще ни разу?

— Осади, Сохатый, — нахмурился Сириус. — Все мне удалось, в первый же раз, когда мы сюда пришли. И это еще, кстати, вопрос, кто кого соблазнял. Просто я тогда принес вино и конфеты, а она засмеялась и сказала, что маггловском мире так же ухаживают, и ей приятно обнаружить такое сходство. С тех пор я каждый раз стараюсь приносить.

— Учти, — заметил Люпин, — очень плохо, что она знает об этом месте. Ты ведь помнишь, как все интересовались, откуда взялась Визжащая хижина и зачем посадили это дикое дерево? Она может догадаться, что раз ты знаешь, как обезвредить Иву, то и о причинах осведомлен.

— Ну, во-первых, вряд ли ей такое придет в голову, — возразил Сириус. — Во-вторых, даже если она так решит, то не догадается, что дело в тебе. А в-третьих, даже если догадается и начнет меня расспрашивать, я не скажу. Даже под пытками! — Блэк клятвенно прижал ладони к сердцу.

Люпин улыбнулся. За столько лет он так и не привык, что у него есть друзья, которые любят его и готовы защищать перед целым светом.

— Меня больше другое беспокоит, — повернулся к друзьям Джеймс, — она не решит сюда как-нибудь без тебя забрести? Подружкам, например, захочет показать такое интересное место. Во-первых, оно перестанет быть тайным, во-вторых, она может однажды на нас наткнуться. И хорошо еще, если на нас в человеческом облике.

— Да Бродяга что-то вообще этим секретом разбрасывается направо и налево! — возмутился Ремус. — То Снейпа сюда подослал, теперь девушку привел!

— Нюнчик тогда слишком испугался, он больше сюда никогда не зайдет, — презрительно фыркнул Сириус. — А Сандра не знает, как обезвредить Иву. У нас договор на эту тему — я ей завязываю глаза, чтобы провести сюда и отсюда, она ни о чем не спрашивает. Она даже не знает, что это Визжащая хижина, на которую она столько раз из Хогсмида смотрела.

— А он неплохо устроился, наш Бродяга, — воскликнул Питер, до этого молча с обожанием взиравший на друзей.

— Хвост, пора бы уже запомнить, что я всегда хорошо устраиваюсь, — свысока бросил Сириус, падая на старый диван. — Пока Лунатик еще Лунатик, можно и поваляться. Последний раз в этом учебном году мы здесь полнолуние проводим, между прочим.

— Ты на каникулах куда? К Джеймсу? — спросил Петтигрю, усаживаясь в ногах Сириуса.

— Сначала да. А вообще мне дядя Альфард дом оставил в наследство, буду начинать жить самостоятельно.

Сириус так и не ответил на последнее письмо матери. Он долго метался между тоской по ненавистному дому и доводами Джеймса и в итоге согласился с последними. Мать прислала ему еще несколько писем, которые он выбрасывал, не читая. Регулус пытался поговорить с ним, но младшего брата Сириус с детства презирал, считал идиотом, слепо подчиняющимся родителям, и подвергал жестоким насмешкам, едва завидев его в коридоре.

Сириус понимал, что даже если он вернется в родной дом, отношения с родителями будут еще хуже, чем раньше. Он с детства был в семье «белой вороной», не разделяя родительских убеждений. Сейчас казалось, что так было всегда, но на самом деле все изменил разговор шестилетнего Сириуса с дядей Альфардом, который сказал ему, что разделение на «чистокровных» и «грязнокровок» настолько же глупо, насколько глупо со стороны гриффиндорцев заведомо считать всех слизеринцев плохими. В голове ребенка эта сложная информация смешалась так сильно, что он решил, будто быть против грязнокровок так же плохо, как быть слизеринцем. Это заставило его стыдиться своей семьи, все в которой закончили Слизерин и кичились своей чистокровностью. В «Хогвартс-экспрессе» он познакомился с Джеймсом, с которым сразу нашел общий язык, и презрительная фраза Джеймса о факультете Слизерин сыграла решающую роль в конечном выборе.

Под смех и болтовню друзей Сириус задремал и не отличал уже сон от воспоминаний...

Январь 1964. Ему четыре года. Он впервые проявил детскую стихийную магию к большой радости всех родственников. Родители даже затеяли по этому поводу праздник, пригласив брата матери Сигнуса с семьей. Ничего не понимающий Сириус смотрит, как из камина выходит сначала Друэлла, за ней девочки, его кузины — Беллатриса, учащаяся уже на втором курсе Хогвартса, Андромеда, которая пойдет в школу в этом году, и восьмилетняя Нарцисса, отличающаяся от сестер светлыми волосами, голубыми глазами и ангельским личиком. Пока Сириус смотрел на сестер, из камина вышел Сигнус. Он подошел к племяннику и крепко пожал ему руку, как взрослому. «Молодец!» — почему-то сказал он. Сириус не понимал причины такого ажиотажа — просто Регулус разбил мамину любимую вазу, а он смог починить ее. Что в этом такого? Он много раз видел, как взрослые делают то же самое!

Август 1967. Он отчаянно спорит с братом, который не хочет признавать дядюшку Альфарда авторитетом.

— Мама говорит, что он всё врёт! И папа так считает!

— Почему ты родителям поддакиваешь? Имей свое мнение!

— А ты поддакиваешь дяде Альфарду!

Ноябрь 1970. Все родственники собрались по случаю того, что Сириусу исполнилось одиннадцать лет.

— Я верю, что Сириус станет одним из лучших учеников Хогвартса! — говорила Вальбурга, демонстрируя письмо из Хогвартса, сообщавшее, что Сириус Орион Блэк зачислен в школу чародейства и волшебства «Хогвартс» и что более подробная информация будет предоставлена позднее.

— И конечно же, будет учиться в Слизерине! — добавил Орион.

— Я не хочу в Слизерин! — выпалил Сириус, не подумав, что его окружают слизеринцы.

— Как? — изумлению Друэллы не было предела. — Твои родители закончили Слизерин. Твои дядя и тетя, — кивок в сторону Сигнуса, — закончили Слизерин. Твои кузины учатся в Слизерине.

— Мама, хочу напомнить, что я закончила Хогвартс год назад, — скучающим тоном произнесла Беллатриса, откинув за спину роскошные черные волосы и окидывая мать надменным взглядом из-под тяжелых век.

— Конечно, Белла, конечно, — нетерпеливо кивнула Друэлла. — А ты, Сириус, хочешь нарушить семейную традицию?

Сириус не успел ответить, потому что в разговор вмешался дядя Альфард. Вообще-то родители старались ограничить общение с ним, но не пустить его на день рождения племянника было даже им не под силу.

— Давайте не будем портить парню день рождения нотациями, — благодушно пробасил Альфард. — В конце концов, эти вопросы решает Распределяющая Шляпа.

Взрослые неохотно согласились с нелюбимым родственником и перешли на обсуждение политики, а младшее поколение Блэков оказалось предоставлено самим себе. Беллатриса, которой было скучно и с детьми, и со взрослыми, прошла в библиотеку, Нарцисса рассказывала Регулусу о Хогвартсе и убеждала, что ему тоже обязательно придет такое же письмо, как и его брату, а Сириус потянул Андромеду к выходу:

— Дромеда! Пойдем, я тебе кое-что покажу!

Со снисходительной улыбкой Андромеда пошла вслед за кузеном. Её, в её неполные восемнадцать, вряд ли мог удивить чем-нибудь одиннадцатилетний ребенок, но ей нравилось общаться с ним, слушать его рассказы и планы на будущее. Сириус привел ее в свою комнату и, тщательно заперев дверь, вытащил из ящика стола какой-то листок.

— Вот, посмотри! — он протянул бумагу Андромеде.

Та увидела хорошо прорисованного льва, который выглядел настолько натурально, что казалось, будто он вот-вот зарычит.

— Красивый рисунок, — одобрила девушка. — Сам рисовал?

Сириус с гордостью кивнул:

— Лев — это мое любимое животное! Храбрый, сильный и к тому же царь зверей! Но родители почему-то не одобряют. Я только тебе этот рисунок показал!

Андромеда улыбнулась:

— А к змеям ты как относишься?

— Фууу, — скривился Сириус. — Мерзкие они. Поэтому на Слизерин не хочу — мне ведь придется носить герб со змеей!

— Только из-за этого?

— Да нет... — ребенок вздохнул. — Просто я не хочу быть таким, как родители. Я хочу быть похожим на дядю Альфарда.

— Дядя Альфард тоже закончил Слизерин, — заметила Андромеда.

— Да... Но он другой... Он добрый. И он не считает Слизерин самым достойным факультетом. А ещё, — Сириус заколебался и понизил голос, — дядя говорит, что в грязнокровках нет ничего плохого!

Андромеда вздохнула.

— Тогда ты должен перестать называть их грязнокровками, — заметила она. — Это нехорошее слово. Называй их магглорожденными.

— Магглорожденные... — повторил Сириус. — Хорошо. Ты тоже считаешь, что они такие же, как мы?

— Иногда они даже лучше нас. Например, те магглорожденные, которых я знаю, не любят причинять боль, как Белла. Готова поспорить, что она сейчас в библиотеке отыскивает самые тёмные заклинания, которые потом будет упражнять на домовиках. А магглорожденные эту жестокость считают безумием.

Сириус смотрел на кузину во все глаза:

— У тебя есть знакомые магглорожденные? Откуда?

— Случайность. Меня ведь всегда учили, что магглорожденные — это грязь, на которую не стоит обращать внимания, да и на Слизерине большинство придерживается этого мнения. Но однажды, на третьем курсе, в библиотеке я не сразу смогла найти нужную книгу, и одна пятикурсница мне помогла. Мы разговорились, и Джесс сказала, что она из магглов. Я была поражена. В этот момент подошла девочка с Пуффендуя, которая учится со мной на одном курсе, и я узнала, что это родная сестра Джесс. Так мы и подружились. Позже она познакомила меня со своими друзьями, с разной степенью чистоты крови. Так у меня и появились магглорожденные друзья, — Андромеда заулыбалась своим воспоминаниям...

Сентябрь 1971. Джеймс Поттер, открыто высказывающий презрение к Слизерину. Распределяющая Шляпа, выкрикивающая «Гриффиндор!». Письмо домой: «Мама и папа, меня распределили в Гриффиндор, я очень этому рад!».

Осень 1972. Регулус, сняв Распределяющую Шляпу, идет к слизеринскому столу. Общается лишь с чистокровными, игнорируя остальных. Маменькин сынок, вечный пай-мальчик так и не научился думать сам.

— Сириус, давай поговорим!

— Мне не о чем разговаривать с вонючими слизеринцами!

Полные боли и обиды глаза младшего брата...

Лето 1974.

— Ну что, Сириус, как тебе учеба на Гриффиндоре? Не пожалел?

— Нет, тетя Друэлла, мне нравится. У меня есть друзья.

— И кто они? — спросила Друэлла у Вальбурги.

— Джеймс Поттер, — без особого удовольствия сообщила мать. — И какие-то грязнокровки.

— Поттер — еще куда ни шло. Но, Сириус, разве ты не знаешь, что общаться с грязнокровками унизительно для чистокровного волшебника?

Сириус невоспитанно махнул рукой и вышел из комнаты.

Лето 1976. Он сидит рядом с братом на семейном ужине. Вальбурга внимательно смотрит на старшего сына.

— Сириус, мы как-то упустили из виду, что тебе скоро семнадцать лет. Пора бы определиться с невестой.

— Что? — поперхнулся Сириус. — Мам, да у меня и девушки-то нет!

— Это неважно. Тебе необязательно жениться сейчас, но мне хочется быть уверенной в твоей судьбе. Надеюсь, не надо напоминать, что девушка должна быть чистокровной? Я думаю, хорошей партией для тебя будет Оливия Мальсибер. Ей пятнадцать лет, она очаровательна и, я уверена, будет хорошей женой.

— Это сестрица Мальсибера, что ли? Еще чего не хватало. Семейка Пожирателей Смерти.

— Ты говоришь так, будто это плохо, — строго заметила Друэлла. — А ведь Темный Лорд единственный, кто может дать волшебникам то, что они заслуживают! Я не собиралась говорить об этом сейчас, но... Я хочу, чтобы после школы ты присоединился к нему.

За столом воцарилось молчание. Сириус с окаменевшим лицом молча смотрел на мать. Потом резко откинул вилку в сторону.

— Вот как, — хрипло сказал он. — Мерлин, почему я до сих пор здесь... На что я еще надеялся в этом доме?

Сириус встал и вышел из столовой. Остальные Блэки переглядывались, не зная, чего ожидать от своенравного сына и брата. Вальбурга встала с места и подошла к двери. Орион внимательно смотрел на жену. Регулус сжался на своем месте.

Через несколько минут Сириус вновь появился на пороге столовой.

— Я зашел попрощаться, — спокойным голосом сказал он. — Я ухожу. Навсегда.

— Что?! — закричала Вальбурга. — Сириус, нет!

— Вы достали меня своими дурацкими идеями. Я давно думал уйти... А теперь вы хотите, чтобы я стал Пожирателем, — Сириус так смотрел на родителей, что было очевидно: он уверен, что видит их в последний раз.

— Сириус, не пущу! Даже не смей! — властно произнесла Вальбурга.

Но на старшего сына ее авторитет уже не действовал.

— Прощайте! — напоследок произнес Сириус.

Вальбурга попыталась удержать его, но не смогла. Сириус хлопнул дверью и ушел из дома на площади Гриммо. Он шел по улицам Лондона, и ему казалось, что он физически ощущает боль, поселившуюся в душе. У него больше нет семьи...

Июнь 1978. Через год он уже закончит школу. Он видел себя в праздничной мантии, с накинутым красно-золотым шарфом и значком со львом, а мама стоит рядом и ласково улыбается:

— Ты молодец... Как я горжусь тобой!

Что это? Это уже не воспоминание, это сон... Смех друзей сменился выкриками...

— Бродяга! Эй, Бродяга, проснись! — кричал ему кто-то. — Лунатик превращается!

Сириус, услышав эту фразу, заставил себя открыть глаза. Он вскочил и под грозный рык оборотня превратился в огромного, похожего на медведя, пса. Друзья рядом с ним исчезли, и на их месте появились олень и крыса. Полнолуние началось.

* * *

Регулус и Северус сидели на берегу озера. Смеркалось. На небе начинали появляться первые звезды, которые отражались в водной глади. Регулус сдал сегодня последний СОВ и наслаждался заслуженным ничегонеделанием, Северус, невидящим взглядом смотревший на темнеющий Запретный лес, вспоминал свой памятный на всю жизнь экзамен по защите от темных искусств. Прошел уже год с тех пор, как они с Лили чужие друг другу, но его чувства ничуть не утихли за это время.

— Интересно, куда это они направились на ночь глядя? — услышал он голос Регулуса.

Повернув голову, Северус увидел фигуры трех человек, направлявшихся к Гремучей Иве, в которых без труда узнал ненавистных Мародеров. Взглянул на небо — так и есть, сквозь облака начинал проглядывать диск полной луны.

— Куда они идут? — спросил Регулус, узнавший брата.

— В Визжащую Хижину, — равнодушно ответил Северус. — Люпин, наверное, уже там.

— Что? — не понял Регулус.

— Люпин оборотень, — также безэмоционально пояснил Снейп. — И на полнолуние уходит в Хижину через тоннель под Ивой. А что эти трое там делают, я не знаю. Надеюсь, когда-нибудь он их все-таки загрызет.

— И ты так спокойно об этом говоришь? — подскочил Рег.

— Почему нет? Мне нет и не должно быть дела до них.

Лили, наверное, порадовалась бы, услышав такое.

— Сириус простил Люпину, что он оборотень... Простил Поттеру, что он подонок. А простить семью за то, что его пытались наставить на путь истинный, он не хочет... — задумчиво произнес Регулус.

За прошедшие два месяца они не возвращались к теме убийства Поттера. Регулус признался себе, что говорил все это в состоянии аффекта и никого убивать не намерен, но по-прежнему думал, что это Поттер отнял у него брата. Все эти годы, что Сириус отказывался с ним общаться, Регулус тосковал по брату, но после его ухода из дома тоска стала совсем невыносимой. Из-за этого Регулус потянулся к мрачному нелюдимому Снейпу, который сначала просто оказался рядом в нужный момент, а потом стал единственным человеком, кому Регулус мог признаться в своих страданиях. Почему этим человеком стал именно Северус, а не кто-нибудь из многочисленных приятелей, Регулус предпочитал не задумываться. Возможно, это был единственный человек в его окружении, который готов был просто слушать и в ответ сочувственно молчать о своих бедах. Так они молчали и сегодня вечером.

— Когда ты планируешь принимать Темную метку? — неожиданно спросил Северус.

— После окончания школы, наверное, — ответил Блэк. — Хотя я бы и без этого обошелся. Но я не могу обмануть надежды родителей после того, как Сириус...

Северус вспомнил недавний разговор своих приятелей, когда они обсуждали сестер Блэк: Андромеда сбежала с магглорожденным, и Беллатриса теперь выходит замуж за нелюбимого человека, лишь бы стереть это пятно. Почему за поступки одних расплачиваются другие?

— Сев, как ты думаешь, Темный Лорд нормально относится к полукровкам?

От такого вопроса Северус опешил.

— Не знаю. Мне и самому это важно знать. А что? Ты ж чистокровный.

— Да так... — Регулус опять замолчал.

Северус с любопытством взглянул на друга, но не стал расспрашивать. А вот того, похоже, потянуло на откровенность.

— Скажи, Северус... Как ты живешь с этим?

— С чем? С тем, что я полукровка? Вполне нормально, — Северус не кривил душой, он и впрямь не комплексовал по поводу своего происхождения. Отца он ненавидел по совершенно иным причинам.

— Нет. С безнадежным чувством.

Северус удивился неожиданности вопроса и обреченности, прозвучавшей в голосе Регулуса. Затем ему в голову пришло еще кое-что:

— Значит, мое чувство действительно безнадежное? Со стороны такие вещи виднее.

Регулус кивнул.

— Я так и думал. Она Поттера любит.

Опять кивок.

— Только сама этого еще не поняла.

Собеседник кивнул в третий раз.

— Я часто смотрю в их сторону, — произнес, наконец, Регулус. — И не потому что ненавижу Поттера — мне наплевать на его амурные дела. Но я невольно замечаю, как и что он говорит Эванс, и частенько слышу, когда Эванс говорит о нем с подружками... С подружкой...

Северус начал что-то понимать.

— Кто из них? — прямо спросил он.

— Мэри Макдональд, — не стал отнекиваться Регулус.

Теперь настала очередь Северуса кивнуть. К Мэри он относился несколько лучше, чем к остальным гриффиндорцам за то, что тогда она согласилась позвать Лили, а не кинулась проклинать его лишь потому что он слизеринец. Хотя надо признать, что у нее, чуть ли не единственной на всем Гриффиндоре, были основания для предубеждения.

— Она хорошая, — признал он.

— Она лучшая, — во взгляде Регулуса было столько мечтательности, что Северус невольно улыбнулся. — Я ее заметил после того, как Эйвери ее проклясть пытался, помнишь?

Северус опять кивнул. Трудно было забыть то, что вызвало у Лили такую бурю негодования.

— Сначала я заметил только то, что она симпатичная. Потом стал наблюдать за ней. И со временем понял, что влюбился.

— Ты с ней хоть раз разговаривал? — все-таки Северус не был романтиком.

— Да, — удивил его Регулус. — Не знаю, что на меня нашло, вообще-то трезвый был. Но я вдруг подошел к ней и заговорил.

— Как отреагировали другие гриффиндорцы? — полюбопытствовал Северус.

— Рядом была только Эванс, а уж не ей судить. Она сначала настороженно на меня смотрела, потом поняла, что я не собираюсь ничего плохого делать, и отошла в сторону. Догадалась, что лишняя в этой ситуации.

— А что ты сказал-то?

— Ну, что-то в духе: «Меня зовут Регулус Арктурус Блэк, я давно наблюдал за тобой и вот решил познакомиться».

— Удивительно, что Макдональд спокойно отреагировала — у нее есть причины не доверять слизеринцам. Все-таки шутка Эйвери могла плохо закончиться.

— Это и впрямь невероятно. Еще странно, что она скрывает от подруг, что со мной общается.

— Она это сама сказала?

— Да. Я спросил, что по поводу наших с ней встреч думают ее подруги, а она сказала, что они не знают.

— Лили ведь тогда видела, как ты с ней разговаривал.

— Мэри сказала ей, что мы только один раз поболтали. Видимо, она боится, что ее будут также осуждать, как Эванс, когда она с тобой дружила.

— Лили осуждали? — Северус почувствовал, что у него кружится голова.

— Да, очень. Мне Мэри рассказывала однажды. Мало того, что еще на первом курсе почти каждый на факультете счел своим долгом подойти к ней и предупредить, что слизеринцы — подлецы, так и потом еще многие говорили. Одно время вроде поутихли, но то и дело эта тема всплывала. Она гордо отвечала, что это ее личное дело. Когда Эйвери с Мальсибером чуть Мэри не покалечили, — Регулус непроизвольно сжал кулаки, — так все повторяли ей: «А мы ведь тебе говорили!». Ну, не совсем все, конечно, — исправил он сам себя, — но весь их курс в полном составе и очень многие с шестого и седьмого. И даже с более младших курсов советчики находились. Хуже всего ей пришлось, когда даже после этого она отношения с тобой не разорвала. От нее практически все отвернулись, а она лишь сказала, что ты не должен отвечать за весь факультет. Неизвестно, чем бы все закончилось, но когда Мэри выписалась из Больничного крыла, то сказала Эванс, что она без претензий. Лили имеет право дружить, с кем ей захочется.

— Мэри хорошая, — повторил Северус.

— Ну а потом вы поссорились, и все друзья и доброжелатели Лили успокоились, — закончил рассказ Регулус.

Северус молчал. Так вот чем обошлась для Лили эта дружба! Она ни разу не сказала, что жертвует хорошими отношениями с одноклассниками ради него. Ему было проще, у него лишь на первом курсе поинтересовались, кто он по происхождению и почему дружит с грязнокровкой. Северус жестко ответил, что хоть он и полукровка, но оскорблять себя не позволит, а его дружба с кем бы то ни было — его личное дело. Соседи по комнате хмыкнули и оставили его в покое. Северусу казалось само собой разумеющимся, что и у Лили все также легко и просто. Оказывается, она лишь тет-а-тет сообщила, что думает о его друзьях, а так не побоялась защищать его перед всем своим факультетом. А он так «отблагодарил» ее...

— Поэтому мы с Мэри встречаемся тайно, — вновь свернул Регулус на интересующую его тему.

— А к чему был вопрос, как я живу? — спросил Северус, отвлекаясь от тяжелых мыслей. — Я так понял, что у тебя в этом деле все в порядке.

— В порядке, — разулыбался Регулус. — Я вот и думаю, а если бы было не в порядке? Как бы я сумел пережить эту боль? А ты так хорошо держишься, по тебе и не скажешь, что ты вообще что-то чувствуешь. Я бы не заметил, что ты на Эванс посматриваешь, если бы сам не смотрел постоянно в ту же сторону.

— Ты же не рыдаешь на каждом углу, что вы с братом чужие друг другу, — ответил Северус. — Хотя я вижу, что тебе плохо.

После этого всплеска откровенности вновь воцарилась тишина, опять прерванная Регулусом:

— В моей семье скоро радость, — совсем не радостным голосом сказал он. — Кузина замуж выходит.

— Которая? — машинально спросил Северус.

— Нарцисса. За Малфоя.

— Люциус женится? — приятно удивился Снейп. — А когда? Надо ему хоть написать летом, поздравить.

— В июле. Седьмого числа.

— Седьмого числа седьмого месяца седьмого года... — нараспев произнес Северус. — Легко запомнить.

— Нарцисса хотела Сириуса на торжестве видеть, — опять повернул Регулус на мучившую его тему. — Но он ей ответил, что не придет на свадьбу кузины и Пожирателя Смерти.

— Откуда он знает? — поднял бровь Северус.

— Не знаю, догадался, наверное, — пожал плечами Регулус. — Малфои известны своей нелюбовью к грязнокровкам, нетрудно понять, что они первые примкнут к Темному Лорду. Да и Сигнус с Друэллой гораздо серьезнее к чистоте крови относятся, чем мои родители.

— Но им это не очень помогло, — полувопросительно сказал Снейп. — Андромеда-то сбежала.

— Да, незадолго до Сириуса, — кивнул Регулус. — Я даже думаю, уж не ее ли пример так подействовал. У нее на свадьбе-то он наверняка был. А у Беллы не был...

— Беллы? — переспросил Северус.

— Беллатрисы, — пояснил Блэк. — Старшая из сестер Блэк. Она еще зимой вышла за Родольфуса Лестрейнджа. Интересно получилось — все три сестры в один год. И за этот же год семейное древо Блэков потеряло троих — выжгли Андромеду, Сириуса и дядю Альфарда, который Сириусу наследство оставил.

— Выжгли? — не поверил Северус. — Посмертно? Из-за завещания?

— Да. Он помог отщепенцу, предателю крови, — ровным голосом сказал Регулус. — Такое не прощают. Даже посмертно.

Северус не нашел, что ответить. Друзья снова погрузились в молчание.

Ваше благородие, госпожа разлука,

Мы с тобой родня давно, вот какая штука.

Письмецо в конверте погоди не рви...

Не везет мне в смерти — повезет в любви!

(к/ф «Белое солнце пустыни»)

«Хогвартс-Экспресс» вез учеников в Лондон. В каждом купе сидели студенты, предвкушающие встречу с родителями и в то же время заранее тоскующие по своим школьным друзьям. Даже Северусу в этом году было по кому скучать — впервые в жизни у него появился полноценный друг. Лили другом нельзя было назвать при всем желании, а скучать по ней тоже сильно не приходилось — раньше они виделись по несколько раз в неделю. Интересно, это лето окажется лучше прошлого? У Северуса больше не было желания слать Лили письма каждый день, он уже сам не знал, чего он ждет и зачем по-прежнему ищет возможности встретиться с ней. Он устал от того, что всякий раз, как он пытается с ней заговорить, Лили либо презрительно смотрит в его сторону, либо просто игнорирует его. Если рядом оказывался Поттер, то ситуация накалялась до предела — уже неоднократно их обоих отправляли в Больничное крыло после этих стычек, а уж попадаться в одиночестве Блэку и Поттеру было сродни самоубийству. Лили ни разу не вмешалась, не вступилась ни за одного из них. От обиды Северус пообещал товарищам поучаствовать в их следующей встрече будущих Пожирателей Смерти. Он мечтал, как позже сумеет отомстить Поттеру за все нынешние унижения.

— Снейп, — донесся до него голос Эйвери, — ты слышал?

— Что? — поднял голову Северус. Последние полчаса он невидяще смотрел на свои колени.

— Летом почту читать не забывай, говорю! — нетерпеливо закатил глаза Эйвери. — Мы-то между собой часто общаемся, у нас родители друг с другом знакомы, а до тебя так просто не доберешься. Твой камин даже к сети не подключен.

— Ты аппарировать умеешь, — напомнил Северус.

— Ты тоже! — парировал Адам. — Не будем, как говорится, считаться визитами. Если летом будет что-то интересное, кто-нибудь из нас тебе напишет, и ты аппарируешь в указанное место.

— Ладно, — согласился Снейп. — А что-то интересное — это что?

— Все, что угодно. Мы передали Люциусу твое согласие, возможно, он захочет с тобой отдельно поговорить. Это не от недоверия, просто ты ведь понимаешь, что Темного Лорда интересует все о своих сторонниках.

Поезд постепенно замедлял ход. За окном уже виднелась платформа девять и три четверти, ученики стали высовываться из окон и высматривать своих родных. Северус в коридоре последний раз пожал руку Регулусу и вернулся в купе. Простившись с одноклассниками, он взял чемодан и медленно пошел по коридору вагона к тамбуру. Перед ним уже скопилась небольшая очередь из таких же нетерпеливых учеников. Северус вышел на платформу и почти сразу же увидел Эйлин. Увидел — и огорчился: он надеялся, что теперь, когда дома нет тирана, она расцветет. Но Эйлин, наоборот, постарела, на лбу залегли глубокие морщины, черное платье подчеркивало нездоровую бледность кожи. Северус понял, как он заблуждался: если раньше он думал, что в матери просыпается интерес к жизни только при воспоминаниях о школьных годах, то теперь осознал, что раньше она была живой всегда. Сейчас взгляд у нее погас, блеск из глаз пропал, но сыну она, тем не менее, улыбнулась с искренней радостью.

— Северус! Наконец-то! Я уж думала, что ты решил остаться на лето в поезде!

— Вот еще! — фыркнул Северус, целуя мать в щеку. — Почему ты в черном, в такую жару?

— Траур по Тобиасу, — строго сказала Эйлин и так взглянула на сына, что у того сразу пропала охота возражать. — Пойдем на остановку? — уже веселее спросила мать.

— А может, аппарируем? — подмигнул ей Северус.

— А ты сдал экзамен и теперь будешь аппарировать при каждом удобном случае... — покачала головой Эйлин. — Что уж там, сама такой была. Ежедневно аппарировала с четвертого этажа на первый.

— Вот! — обвиняющим жестом ткнул пальцем Северус. — Поэтому аппарируем!

Эйлин рассмеялась, оглянулась по сторонам:

— Встретимся у реки, там, где ты с горки катался! — и с негромким хлопком аппарировала.

Поудобнее перехватив чемодан, Северус последовал за ней. Через мгновение он обнаружил себя на заросшем берегу, речка журчала, неся свои грязные воды. Эйлин нигде не было видно. Северус огляделся еще раз: вдалеке возвышалась громадная дымовая труба — гораздо дальше, чем помнилось Снейпу. Наверное, он промахнулся при аппарации. Вздохнув, Северус поставил чемодан на землю и потер лицо руками, воскрешая в памяти вид берега, где он часто гулял в детстве. Сосредоточившись, он взял чемодан, закрыл глаза и повернулся на месте. Даже не открывая глаз, он понял, что у него получилось: он узнал голос матери, что-то восклицавший.

— Ну что, мам? — улыбаясь, спросил Северус.

— Что? — возмущенно переспросила Эйлин. — Куда ты пропал? Я боялась, что ты расщепился, и часть тебя осталась в Лондоне, а вторая упала где-нибудь в Суррее!

Северус представил, как по небу пролетает половина его туловища и падает на мирного прохожего и рассмеялся. Его веселье невольно передалось матери, которая старательно хмурила брови, но губы ее дрогнули в улыбке.

— Так где ты задержался все-таки? — спросила Эйлин, заклинанием поднимая чемодан и пробираясь по склону.

— Промазал при аппарации, — неохотно признался Северус, идя рядом. — Чуть дальше на берегу оказался.

Эйлин неодобрительно покачала головой:

— И таким сейчас лицензию дают?

— Дают, — весело кивнул Северус. — Мы в оживленный район выходим, давай я понесу чемодан.

Они уже прошли по узким грязным улицам, между нежилых кирпичных домов, и подходили к переулку под названием Паучий тупик. Северус удивленно смотрел по сторонам — он несколько лет не заходил в эту часть городка и даже не знал, что половина домов уже опустела, люди уехали отсюда и старые здания рассыпаются, как будто чахнут от одиночества. Мать проследила за его взглядом.

— Люди уезжают, — негромко сказала она. — После того, как закрыли фабрику, больше половины жителей остались без работы. Не все смогли найти другое место, не у всех есть возможность ездить на работу в соседние города.

— А ты где работаешь? — с беспокойством спросил Северус.

— Там же, где и раньше, — с легкой улыбкой успокоила его Эйлин. — В баре посудомойкой. Благодаря волшебной палочке я могу справляться быстро и без усилий.

Северус вздохнул.

— Мам, может, ты поищешь работу в магическом мире? А то волшебница — и работает посудомойкой в маггловском кафе. Противно, правда.

— Я уже привыкла, — пожала плечами Эйлин. — К тому же в магическом мире мне не устроиться — у меня нет профессии, я никогда не работала. Да и поздно уже.

— Почему поздно? — удивился Северус. — Ты ведь не старая еще!

Эйлин вновь печально улыбнулась:

— Мне недолго осталось, я скоро уйду за Тобиасом. Вот только тебя вырастить сначала надо.

— Мам, — Северус даже остановился. — Ты что такое говоришь?

— Не обращай внимания.

Северус опять пошел рядом с матерью, внимательно поглядывая на нее. Эх, не следовало ему возвращаться в Хогвартс после Рождественских каникул!

Первая неделя каникул прошла быстро. Утром мать уходила на работу, а Северус читал книги по продвинутой магии, которые хранились у Эйлин много лет. Несколько раз он порывался написать Лили, но останавливал себя. Их больше ничего не связывает. Ничего. Но тогда почему же так больно?

Когда тоска переполняла, Северус выходил из дома и отправлялся гулять по тем местам, которые были связаны с Лили. Легче не становилось.

В один из таких дней Северус брел вдоль берега старого пруда, пиная попадающийся под ноги мусор. Возвращаться домой не хотелось, да и ничего не хотелось. Рука нащупала в кармане волшебную палочку. Не задумываясь, что он делает, Северус вытащил палочку и взмахнул ей. По руке растеклось привычное тепло. Выполнив сложный пасс, Северус направил палочку на растущую рядом плакучую березку и произнес:

— Сектумсемпра!

Деревце, жалобно хрустнув, переломилось пополам. Северус словно в замедленной съемке наблюдал, как крона березы опускается на землю, шурша зеленой листвой, как цветки опадают, словно дерево плачет желтоватыми слезами. Северус смотрел, как умирает еще недавно красивое дерево, и чувствовал неожиданное удовлетворение. Он вновь поднял палочку:

— Инсендио!

Поверженная березка немедленно занялась огнем. Северус смотрел, как она превращается в угольки и улыбался. Ему казалось, что этот огонь сжигает боль его души.

В полной мере насладившись зрелищем, Северус развернулся. Темная магия принесла успокоение. Задумавшись, Северус брел в сторону дома, прокручивая еще раз чувство силы и власти, которое, казалось, жило в самом заклятии. Ему хотелось испытать его снова, еще раз почувствовать, как это — быть сильным. Неожиданно Северус врезался в кого-то.

— Простите, — буркнул он, не поднимая головы, и хотел пройти мимо, но его внимание привлек знакомый голос:

— Северус?

Снейп замер. Не веря своим ушам, он медленно поднял голову. Он не обознался: перед ним стояла Лили Эванс.

— Здравствуй, — проговорил он.

Он думал, что еще можно ей сказать, но в голове внезапно стало пусто, и приятное чувство уверенности в себе исчезло. Северус молча смотрел на Лили, не двигаясь с места.

— Здравствуй, — ответила Лили, не пытаясь уйти.

В молчании прошло еще несколько секунд.

— Откуда ты здесь? — неожиданно спросил Северус. «В прошлом году ни разу не появлялась», — мысленно закончил он.

— Домой иду от друзей. Гуляю.

— Понятно.

В разговоре вновь повисла пауза. Северус не отводил взгляда от Лили, которая внимательно изучала что-то за плечом бывшего друга. Он думал, что прошлым летом при такой встрече он бы уже стоял на коленях и вымаливал прощение, он бы держал ее за руки и отказывался отпустить, он бы сделал все, что может сделать человек, чтобы вернуть расположение любимой девушки. А теперь он чувствовал лишь опустошенность...

— Может, тебя проводить? Поздно уже, — предложил Северус.

Лили покачала головой:

— Не надо, спасибо. Я дойду, недалеко.

— Я все равно провожу. Мне спокойней будет.

Лили неопределенно пожала плечами.

— Лучше не надо.

— Хорошо.

Спустя несколько секунд Лили произнесла:

— Я пойду.

— Иди, — Северус по-прежнему находился в состоянии какого-то оцепенения.

Лили обошла Северуса и уже удалилась на несколько шагов, когда тот вдруг окликнул ее:

— Лили!

Девушка обернулась:

— Что? — спросила она.

Северус быстро приблизился к ней:

— Помнишь, когда-то ты назвала меня братом?

— Помню, — едва слышно ответила девушка. — Ну и что?

— От брата ты бы тоже отказалась, если бы он совершил ошибку? Если бы он один раз, случайно, в запале обидел тебя?

Лили посмотрела в глаза Северусу и медленно произнесла:

— Мой брат, если бы у меня такой был, никогда не встал бы на сторону того, кто желает смерти всем магглорожденным.

— Это не так! — запротестовал Северус, но Лили уже не слушала. Она развернулась и быстро пошла по дорожке парка.

— Северус догнал ее. — Ты не понимаешь, всё совсем не так, никто не хочет уничтожения магглорожденных...

— Северус, отстань!

— Темный Лорд не такой...

— Снейп, отвяжись от меня!

— Лили! — Северус попытался взять девушку за руку. — Ты сама в этом убедишься, если примкнешь к нему!

— К нему? — голос девушки взвился до невероятной высоты. «Кажется, я впервые в жизни вывел ее из себя», — успел подумать Снейп до того, как на его щеку обрушился удар. — Как ты посмел?!

Северус услышал хлопок аппарации, и Лили исчезла.

Северус медленно шел в сторону Паучьего тупика. Опять, опять они с Лили не смогли нормально поговорить! Они слушают друг друга, но не слышат, смотрят — и не видят. Все, как на пятом курсе — только еще хуже! Почему Лили так слепа? Как она может судить о Темном Лорде, если она слышала о нем лишь от гриффиндорцев, которые сами ничего не знают? С чего она взяла, что магглорожденных будут массово уничтожать? Разве Розье не сказал, что Лорду нет дела до происхождения тех, кто верно ему служит, в конце концов, приглашают же его, полукровку! Конечно, нет сомнений, что если начнется серьезная война, то Лорд будет убивать тех, кто сопротивляется ему, но то же самое будет делать и Министерство. Почему Лили прислушивается к кому угодно, только не к нему, Северусу?

Когда Северус вернулся домой, было уже совсем темно. В прихожей его встретила перепуганная Эйлин:

— Сев, о Мерлин, ну где ты был? Я уже вся извелась!

— Прогуляться ходил, — лаконично ответил Снейп, проходя через гостиную.

— Сев!

— Что, мам? — устало спросил Северус, поворачиваясь к матери.

— Что-то случилось?

— Ничего, мам, пожалуйста, давай не сейчас! — Северус сам удивился, как жалко звучит его голос.

— Хорошо, не сейчас, — покладисто сказала Эйлин, подходя ближе к сыну и глядя ему в глаза.

Северус не переставал думать о Лили, но в этот момент ему особо отчетливо вспомнился ее гневный презрительный взгляд.

— Понятно, — Эйлин усмехнулась.

— Что тебе понятно? — больше всего на свете Северус сейчас хотел уйти к себе в комнату и остаться наедине со своими мыслями.

— Ты знаешь, что такое окклюменция? — вместо ответа спросила Эйлин. Северус покачал головой. — А легилименция?

— Тоже не знаю. А что?

— Я подумала, что раз уж ты решил принять сторону бунтовщиков, то не помешало бы тебе овладеть двумя этими науками, — произнесла Эйлин, словно и не слышала вопроса.

— Перестань говорить загадками! — взмолился Северус.

Эйлин улыбнулась:

— Легилименция — это способ извлечения чувств, образов и воспоминаний из чужого сознания. Окклюменция — это, соответственно, способ защититься. Именно при помощи легилименции я сейчас узнала, чем ты расстроен.

Северус был возмущен таким поступком матери.

— Это было личное! — краснея, воскликнул он.

— Зато я знаю, что происходит в жизни моего сына! — парировала Эйлин. — Так вот, я думаю, что тебе не лишним будет овладеть ментальной магией. Она мало распространена, но насколько я знаю, Дамблдор очень сильный легилимент. Не стоит давать ему возможность знать твои мысли.

Северус молчал, переваривая услышанное. Эйлин дала ему время подумать, после чего сказала:

— Завтра у меня выходной, я найду несколько книжек по ментальной магии, мне тоже не помешает вспомнить ее. Я в легилименции уже много лет не практиковалась… С тех пор, как ты конфеты из шкафа таскать перестал.

Эйлин позабавило возмущенное выражение лица сына.

Спустившись в гостиную следующим утром, Северус увидел мать, сидящую в старом кресле с книжкой на коленях. Она что-то читала настолько увлеченно, что даже не заметила появления в комнате сына.

— Что читаешь? — поинтересовался он, подходя ближе.

Эйлин вздрогнула от неожиданности, потом закрыла книгу, показывая обложку. «Прикладная ментальная магия», — прочитал Северус.

— И что там?

— Там описывается, как использовать легилименцию и окклюменцию. Нет ни исторической справки, ни теоретических обоснований, только практические советы. Я раньше это пособие едва ли не наизусть знала.

— Ты меня научишь? — с любопытством спросил Северус.

— Конечно! — с энтузиазмом ответила Эйлин. — Эти навыки лишними не будут.

Так началось обучение. Окклюменция давалась Северусу относительно легко, по крайней мере, прятать мысли, чтобы атака Эйлин не разбила его блок, он научился уже через несколько дней. Что касается легилименции, то ее освоить никак не удавалось. Северус злился, говорил, что мать держит мысленный блок, что она пытается схитрить, и никакие уверения Эйлин, что она изо всех сил облегчает ему задачу, не помогали. Эйлин повторяла, что главное — это тренировки, и каждый день, когда она возвращалась с работы, они принимались за обучение.

Северус не хотел в этом сознаваться, но занятия ментальной магией ощутимо разбередили раны, воскресив стертые временем воспоминания.

Лето после четвертого курса было жарким. Все, кто мог, уехали в отпуск на материк или хотя бы в другие части Великобритании. Снейпы такой возможности не имели, чему Северус был только рад: ему не придется разлучаться с Лили, сестра которой в этом году оканчивала школу, из-за чего все Эвансы оставались в городе. Несколько недель удушающего зноя — и тем более неожиданным было резкое похолодание в середине августа. Северус, рано встававший, с утра успел заметить мелкий накрапывающий дождик, но Лили по летней инерции прибежала на встречу в одном лишь легком платье.

— Не замерзнешь? — спросил Северус.

— Неа, — замотала головой Лили. — Температура-то двадцать градусов, конечно, не так жарко, как вчера было, но все равно тепло.

Северус не мог не согласиться: времени было около четырех часов вечера, воздух успел прогреться, и Северус, благоразумно взявший с собой ветровку, теперь нес ее в руках. Лили что-то спросила у него, он ответил. Кажется, они тогда обсуждали, почему аппарации учат только на шестом курсе — связано ли это с тем, что до определенного возраста у волшебника еще мало магических сил, или же это просто мера предосторожности, чтобы несовершеннолетние не пытались аппарировать. Северус редко помнил, о чем говорил с Лили. Его постоянно удивляло, что он, зная ее столько лет, как и раньше не может отвести от нее влюбленного взгляда и не мог понять, почему она этого не замечает. За разговорами они дошли до южной окраины города и спустились с дороги к пруду. Это место всегда было пустынно. Лили и Северус сели на старую скамейку. Солнце спряталось за деревьями, вечер вступал в свои права. Подул холодный ветер, Лили зябко поежилась. Заметив это, Северус с готовностью протянул ей свою ветровку. Лили пыталась отказаться, но еще один порыв ветра заставил ее передумать. Поплотнее закутавшись в куртку, Лили неожиданно прижалась к Северусу, тот опешил на мгновение, но приобнял ее за плечи.

— Хорошо так, — произнесла Лили, и Северус полностью поддержал ее. Ему действительно было хорошо сидеть рядом с ней, смотреть на воду и разговаривать о чем-то незначительном. Он видел ее лицо так близко, ему сильнее, чем когда-либо, хотелось поцеловать ее, но парень не решался.

— Мне тоже хорошо, — хрипло произнес он.

— Мне нравится, что ты меня обнимаешь, — от этих слов Северус было воспрянул духом, но вскоре поник. — Так спокойно, надежно. Как мама. Или как брат.

— Как брат? — Северус постарался скрыть в голосе нотку разочарования.

— Да, — Лили, казалось, ничего не заметила. — Я всегда о старшем брате мечтала. Кажется, я нашла его в тебе.

Северус подавил вздох — приступать к активным действиям еще рано.

— Ну уж, «старший», — произнес он вслух. — Всего-то на три недели.

— Все равно, — упрямо качнула головой Лили. — Поздно уже, Сев. Пойдем домой.

Ему девять лет, они с родителями идут в гости. Мимо проходит семья магглов: женщина со светлыми волосами держит под руку рыжеволосого мужчину, две девочки — светленькая и рыженькая идут чуть впереди. Люди выглядят настолько по-маггловски, что никому из Снейпов даже в голову не приходит заподозрить их в чем-то необычном. Внезапно младшая из девочек что-то весело кричит и высоко подпрыгивает. Северус не изучал науку физику, но даже он понимает, что девочка не может прыгать так высоко и опускаться так медленно. Ее силуэт кажется темным на фоне заходящего солнца, лишь ярко-рыжие косички разметались по плечам.

— Лили! — воскликнула старшая из девочек.

— Лили! — в унисон с ней произнесли подбежавшие родители.

Девочка тем временем уже опустилась на землю.

— Я не знаю, как это произошло, — лепетала она, — я просто вдруг захотела подпрыгнуть высоко-высоко...

— Считай, что у тебя получилось, — произнес мужчина, обнимая младшую дочь. — Но давай ты больше не будешь так прыгать. Мы испугались за тебя.

Северус не заметил, что он замер, завороженно глядя на незнакомую семью. Во-первых, у них было то, чего никогда не было в семье Снейпов: взаимная любовь и забота. Во-вторых, его заинтересовала младшая девочка — неужели она не маггла?

— Испугались они, — совсем рядом раздался презрительный голос Эйлин. — Магглы, что с них взять. Да, вот уж не ожидала, что в нашем захолустье будет ведьма, да еще и ровесница Северуса. Пойдем, Сев, нечего на них смотреть.

Северус послушно развернулся и пошел вслед за матерью, но ему еще долго мерещились всполохи рыжих волос на фоне заходящего солнца...

Конечно, мать оказалась в курсе отношений с Лили и войны с Мародерами, но деликатно молчала. Порой Северус ловил на себе ее сочувствующий задумчивый взгляд, как будто она хотела помочь, но не знала, как.

— А как тут поможешь, — проворчал однажды Северус, когда тоска по Лили прихватила сильнее обычного.

После той встречи, закончившейся ссорой, Северус написал Лили длинное письмо, объясняя, что ничего плохого он не имел ввиду. Разве искать свое призвание — это плохо? А убивать он никого не намерен.

Ответа от Лили не было, и настроение портилось все сильнее. И все чаще хотелось использовать Сектумсемпру.

Однажды утром, когда мать уже ушла на работу, Северус наткнулся на столе на пергамент с какими-то пометками. Когда он сообразил, что означают все эти буквы, то чуть не поперхнулся: это было залечивающее Сектумсемпру заклинание. В первые дни каникул Северус поделился с Эйлин своей проблемой; та, сказав, что у Северуса недостаточно понимания самой сути медицинской магии, пообещала помочь. И вот, видимо, за завтраком, она строила предположения. Этого Северусу было достаточно. Залпом допив горячий кофе и поморщившись от боли в обожженном горле, Снейп схватил волшебную палочку, пергамент и побежал к себе в комнату. Там, в чемодане, до сих пор лежала случайно разрезанная Сектумсемпрой мантия. Правда, вглядевшись в формулу заклинания, Северус признал, что вряд ли медицинское заклинание будет действовать на неодушевленные предметы, но ведь попробовав, он ничем не рискует. Найдя дыру, ставшую причиной изобретения новых заклинаний, Северус старательно выполнил описанный Эйлин пасс палочкой и произнес:

— Валнера Санентур!

Ничего не случилось. Северус еще раз ощупал мантию и разочарованно отбросил ее. В чем же причина: в неправильном заклинании или в объекте? Надо попробовать на живом существе, иначе толку никакого не будет. Северус подошел к окну, за которым весело щебетали птицы, открыл раму и вытянул руку с зажатой в ней палочкой:

— Акцио, сорока!

Сидевшая на ближайшей ветке сорока против своей воли подлетела к нему, растеряно щелкая клювом. Северус схватил ее одной рукой, второй, с зажатой в ней палочкой, закрыл окно. При этом он сделал неловкое движение, и сорока вывернулась из его руки. Чертыхнувшись, Северус направил волшебную палочку на летающую под потолком птицу:

— Петрификус Тоталус, — луч заклинания пролетел мимо сороки, люстра издала жалобное «Дзинь!» и упала на пол. — Петрификус Тоталус!

На второй раз Северус угодил прямо в цель — с глухим стуком поверженная птица рухнула на стол.

— Репаро, — указал Северус на разбитую люстру.

Подойдя к столу, Северус убрал с него все нужные и ненужные пергаменты. Подумав, он подстелил под обездвиженную сороку свою испорченную мантию. Ему еще не приходилось использовать Сектумсемпру на живом существе, но он догадывался, что дело предстоит не из чистых.

— Фините Инкантатем! — сорока задвигалась, но сразу же: — Сектумсемпра!

Результат превзошел все ожидания. Кровь во все стороны брызнула из несчастной сороки, Северус едва успел прикрыть глаза рукой. После он с любопытством стал изучать раненую птицу. На тельце сороки были отчетливо видны глубокие, насколько мог судить Снейп, порезы. Кровь сочилась из них, птица беззвучно открывала и закрывала клюв и дергала лапками. Северус придерживал ее, но ему было понятно, что она и без этого не улетит. Теперь настал другой, не менее важный момент:

— Валнера Санентур! — задыхающимся от волнения голосом выговорил Снейп. — Валнера Санентур!

Порезы на тельце сороки стали заживать, но она уже потеряла слишком много крови. Птицу нельзя было спасти, она умирала прямо на столе Северуса.

— Валнера Санентур! — уже раздраженно повторял Северус. — Валнера Санентур.

Сорока в последний раз дернула клювом и замерла, глаза ее помутнели. Северус тяжело сел на стул, ему было не по себе: все-таки он впервые убил живое существо. В расчеты где-то вкралась ошибка — надо, чтобы кровь не только останавливалась, но и вливалась обратно. После повторного изучения пометок Эйлин, Северус нашел недочет, который стоил жизни несчастной сороке. Сверившись со справочниками, Северус вывел верную, как ему казалось, словесную формулу. Приманив со двора следующее подопытное существо — большую серую крысу, Северус вновь произнес кровавое заклинание. Как и в прошлый раз, кровь окропила все вокруг, крыса билась, дергала лапками, будто желая выцарапать себе жизнь. На мгновение Северус представил, как также биться будет Поттер, и улыбнулся. Но не время для приятных мечтаний, надо продолжать эксперимент:

— Вулнера Санентур! — четко произнес Северус.

Кровь, вытекающая из ран, как будто стала течь медленнее. Северус повторил:

— Вулнера Санентур, — кровь остановилась. — Вулнера Санентур, — кровь медленно потекла обратно в вены крысы. — Вулнера Санентур. Вулнера Санентур.

Раны зарастали быстрей, чем кровь успела вернуться в тело. Крыса медленно, но верно подыхала. Выругавшись, Северус взмахом палочки избавился от трупиков на своем столе и достал справочник по заклинаниям. Понадобилась не одна минута, прежде чем Северус с радостным восклицанием подпрыгнул на месте:

— Заклинания, образованные латинскими словами, надо произносить плавно, нараспев, — с удовольствием зачитал он вслух.

Поймав еще одну крысу, Северус повторил процедуру использования Сектумсемпры, которая, впрочем, нравилась ему все больше. Вновь все повторилось: красные брызги на столе, глубокие раны на тельце, сочащаяся кровь.

— Вулнера Санентур, — протяжно начал Северус...

Через несколько минут живая и невредимая крыса сидела у него на залитом кровью столе.

— Получилось! — закричал Северус.

Радость исследователя в нем смешивалась с удовлетворением от использования темной магии.

В этот момент Северус был счастлив.

Вечером он рассказал матери о своем успехе. Эйлин была довольна и немедленно захотела посмотреть, как ее сын выводил это заклинание, без предупреждения воспользовавшись легилименцией. Северус охнул и после некоторого усилия непочтительно вытолкал мать из своей памяти.

— Неплохо, — смеясь, сказала Эйлин. — Постарайся держать ментальный блок всегда. Через какое-то время это войдет в привычку. А вообще… Сев, ты уже решил, чем займешься после окончания школы?

— Мы же обсуждали это, — удивился Северус. — Я встану на сторону Темного Лорда.

— Я не про твои политические взгляды, а про профессию. Чем ты хочешь заниматься? У тебя явный талант исследователя…

Северус был застигнут врасплох неожиданным комплиментом.

— Я думал, что буду работать на Темного Лорда. Варить зелья, совершенствовать заклятья… — Северус понял, что и впрямь не имеет четкой картины будущего.

— А жить ты на что будешь? И что, если Министерство Магии все-таки отправит этого Лорда в Азкабан? У него здравые идеи, но насколько я могу судить по газетам, довольно топорные методы.

— И что ты предлагаешь?

— Советую тебе найти нормальную работу. Чтобы был заработок, репутация. Ведь, как я понимаю, Пожиратели Смерти — нелегальная организация? Жизнь нужно строить так, чтобы не остаться ни с чем, запомни это, Северус.

Северус запомнил. Возможно, и впрямь удастся работать в каком-нибудь отделе тайн Министерства магии.

Первое сентября наступило как-то слишком быстро. Вновь вокзал Кингс-Кросс, вновь платформа девять и три четверти, вновь красный поезд... Прощание с матерью, обещания приехать на Рождество, поиск друзей по вагонам — это уже стало настолько привычным, что невозможно было поверить, что это все в последний раз.

Северус втащил чемодан в вагон и вышел попрощаться с матерью, когда встретил Регулуса Блэка. Он радостно улыбнулся и хотел поприветствовать друга, но тот едва взглянул на него.

— Потом, — шепнул Регулус, проходя мимо.

Северус не подал вида, что обижен, но настроение было изрядно подпорчено.

Когда поезд тронулся, Северус помахал матери рукой на прощание и пошел искать свободное место, когда вновь увидел Регулуса.

— Привет! Я тебя ищу! — уже гораздо сердечнее воскликнул тот. — Ты, наверное, обиделся, да? Просто так получилось… Да что мы стоим здесь, пойдем ко мне в купе, наши все равно уже разбежались.

— Куда? — удивился Северус, шагая за Регулусом.

— По тамбурам, с девчонками целоваться, — хмыкнул Блэк.

Правоту товарища Северус оценил всего через минуту, вот только целовался в очередном тамбуре никак не одноклассник Регулуса...

Сириус Блэк любезничал с незнакомой Северусу девушкой и даже не обратил внимания на появившихся, лишь окинув их презрительным взглядом. Регулус сильно побледнел, но и он прошел мимо, никак не показав, что только что видел родного брата. До друзей донесся голос девушки:

— Сириус, этот парень так похож на тебя! Ты же говорил, что у тебя нет ни братьев, ни сестер?

Регулус закусил губу и еще быстрей пошел вперед, Северус едва поспевал за ним со своим чемоданом. Дойдя, наконец, до нужного купе, Блэк с силой распахнул дверь, так, что стекло в ней чуть не разбилось.

— Мать теперь ненавидит магглорожденных, — негромко произнес Регулус, наблюдая, как Северус закидывает чемодан на багажную полку.

— Она же их и раньше не жаловала? — удивился тот, присаживаясь напротив.

— Вот именно, что не жаловала, но в целом относилась равнодушно. Не хотела видеть их, относилась презрительно, но и все. А теперь... Мечтает уничтожить их всех, того и гляди к Темному Лорду примкнет, чтобы на грязнокровок охотиться. Она считает, что это они отняли у нее сына.

Северус вздохнул. Идея истребления магглорожденных его пугала, он сразу думал о Лили, каково ей придется в такой ситуации.

— И не только грязнокровки… — с некоторым трудом продолжил Регулус. — Полукровок она тоже теперь не терпит…

Северус начал понимать:

— Ты из-за родителей, да? Ну, на платформе…

— Да, — кивнул Регулус. — Не хотел, чтобы мать начала громко выяснять, кто ты такой да из какого рода… Тем более что на собрание тебя летом не пригласили.

Северус почувствовал, как сердце ухнуло куда-то вниз. Он помнил, что перед каникулами Эйвери говорил про собрание будущих Пожирателей Смерти, но думал, что тот просто болтает. Оказывается, Эйвери говорил правду. Просто он, Северус Снейп, оказался недостоин доверия.

— Это из-за того, что за тебя некому поручиться, — извиняющимся голосом произнес Регулус. — Никто точно не знает, на чьей ты стороне. Да и чем ты можешь помочь Темному Лорду, тоже непонятно. Ты лучший на курсе в зельях и заклинаниях. Ну так и что? Мало ли хороших студентов.

Поймав взгляд Северуса, Регулус еще больше заволновался:

— Северус, ты пойми, я-то верю, что ты много чего можешь, просто не показываешь. Ты же не Поттер, в конце концов, который, наверное, даже душ принимает с помпой…

— Да, я понял, Регулус, — с трудом произнес Северус. — Не надо объяснять.

На душе было муторно. Он-то думал, что попал в круг избранных, а оказывается, он и тут никому не нужен.

Неужели кто-то думает, что Северус решит сражаться рядом с Поттером и Блэком?

— А что это Блэк, — Регулус поднял мрачный взгляд, и Снейп тут же исправился: — Сириус с девчонкой какой-то? Он же с подругой Лили встречался.

— Они с Фишер расстались перед каникулами, — бесцветным голосом отозвался Регулус. — Точнее, он ее бросил перед столь долгой разлукой. Это последнее, что мне Мэри рассказала.

— Последнее? — не понял Северус.

— Мэри предложила расстаться. Тоже перед каникулами. Дескать, все равно отношения не сложатся.

Северус сочувственно поглядел на друга. Регулус старался выглядеть равнодушным, но именно это выдавало его боль.

— Теперь точно в Пожиратели Смерти пойду, — заключил юный Блэк. — Теперь меня ничего не держит.

Регулус хотел сказать еще что-то, но дверь открылась. Северус, уверенный, что это пришли шестикурсники, продолжал смотреть в окно, но тут же обернулся, услышав сдавленный вздох Регулуса и знакомый голос с издевательскими интонациями:

— Так-так... Милая компания... И кажется, я слышал что-то про Пожирателей Смерти?

— А что про них слышать, вот они сидят!

Северус с ненавистью посмотрел на Поттера и полез за палочкой.

— А что ты хотел? — насмешливо спросил Сириус Блэк, пристально наблюдая за движениями Снейпа. — Встретились два убогих.

Второй вздох Регулуса больше походил на всхлип. Северус выхватил палочку, но в тот же момент был обезоружен Поттером.

— Ничему тебя жизнь не учит, Нюнчик, — притворно вздохнул он. — Пора бы запомнить, что с нами тебе не справиться, поэтому даже не пытайся.

Северус, оставшийся без волшебной палочки, презрительно усмехнулся, глядя на врагов.

— Прекратите, — неожиданно послышался в купе тихий, но твердый голос.

Это Регулус, до того молча сидевший в углу купе, теперь направлял на брата волшебную палочку. Северус напряженно наблюдал за ним.

— Кажется, кто-то что-то сказал? — старший из братьев Блэков даже не повернулся к младшему.

— Похоже, так, Бродяга, — весело кивнул Поттер, направляя палочку на Регулуса, когда Сириус внезапно сказал:

— Не надо, Сохатый. Займись лучше Нюниусом.

Северус чувствовал себя отвратительно, сидя без волшебной палочки перед вооруженным Поттером. По опыту он знал, что если попробовать броситься за палочкой или с кулаками на самого Поттера, то его обездвижат, едва он сделает первые движения, и его положение станет еще унизительнее.

— Протего, — негромко сказал Регулус. Не давая врагам опомниться, он добавил: — Экспеллиармус.

Палочка Поттера вылетела у него из руки, Северус ловко поймал ее и замер, не решаясь колдовать чужой палочкой и зная, что Поттер также не решится воспользоваться его. Тишина давила на уши.

Два Блэка стояли друг напротив друга с волшебными палочками наготове.

Наконец Сириус произнес:

— Рег, не делай глупостей.

— Тебя я об этом прошу не первый год, — голос Регулуса заметно дрожал.

— Я все сделал правильно, мне не в чем себя упрекнуть. А ты, значит, такой же дурак, как и наши родители.

— Может, и дурак, зато не предатель. Вернись домой, Сириус. Мы все тебя ждем.

— Для того чтобы упихать в Пожиратели Смерти? — презрительно бросил тот.

— Мать страдает.

— Она не умеет.

— Прекрати, — Регулус по-прежнему говорил тихо, но палочка в его руке задрожала.

— Я говорю тебе правду, но ты слишком слеп. Наша мать просто злобная старуха, а отец — идиот.

— Веспертилос! — выкрикнул Регулус.

Из его палочки вырвалось несколько крупных летучих мышей, они подлетели к Сириусу, закрыли ему обзор, садились на лицо, руки...

— Петрификус Тоталус! — немедленно отреагировал Поттер, забыв, чья палочка у него в руках.

Его самого немедленно откинуло назад, к стене. Маленькое купе трещало по швам.

Северус подскочил к Поттеру, выхватывая у него из рук свою волшебную палочку. Тот схватил его за ногу, из-за чего Северус упал, и попытался отобрать свое оружие. Два молодых волшебника принялись драться, как обычные магглы.

Регулус тем временем выпроводил старшего братца из купе и повернулся к клубку из двух тел. Северус уже забыл, что его цель — не отдать палочку, он просто наслаждался тем, что может избивать Поттера, чувствовать, как что-то хрустит под его кулаками, видеть, как от его ударов появляются синяки. Регулус колебался недолго:

— Импедимента! — заклинание попало в Поттера, которого Северус продолжал избивать, не заметив, что его соперник больше не может сопротивляться.

— Сев! Сев, успокойся! — окликнул его Регулус. — Северус, хватит.

Без особой, впрочем, убежденности в голосе.

Невербальный Петрификус ударил Северуса в спину. Рядом грохнулся Регулус, на чьем застывшем лице успели отразиться недоумение и обида.

— Фините Инкантатем, — послышался голос Сириуса. — Прости, Сохатый, что не подоспел раньше, был занят уничтожением этих милых тварей.

— О чем разговор, — проворчал Поттер, поднимаясь. — Где моя палочка? А, вот лежит. Пойдем поищем тележку со сладостями, что-то я проголодался.

Пнув на прощание Северуса, Поттер вышел из купе. И никто не видел, как Сириус оглянулся на брата, шепча заклинание.

Регулус очень медленно поднялся с пола, отряхиваясь от пыли. Расколдовал Северуса, сел на сиденье. Говорить не хотелось, думать тоже. Северус сел рядом, положил руку ему на плечо. Молчаливая поддержка друга много значила для Регулуса, но не могла утешить его.

— Когда мы станем Пожирателями, — заговорил Снейп, чтобы нарушить тишину, — мы сможем отыграться на Поттере.

— Да дементор с ним, с Поттером, — глухо отозвался Регулус, пряча лицо в ладонях. — Мне против родного брата сражаться придется.

Северус открыл рот что-то сказать, когда в купе вернулись два одноклассника Регулуса. Разговор завертелся вокруг результатов СОВ, выбора предметов для дальнейшего изучения, Снейп рассказывал о сложностях учебы на шестом курсе. Время пролетело незаметно, казалось, что прошло всего полчаса, когда «Хогвартс-Экспресс» замедлил ход и, наконец, остановился совсем. Школьники стали выходить из вагонов на перрон, залитый ярким, совсем не осенним закатным солнцем. Как всегда, над платформой разносился голос лесничего Хагрида, созывающего первокурсников, чтобы переплывать озеро на лодках.

Распределение и пир прошли для семикурсников с оттенком легкой грусти: им не хотелось верить, что они видят все это в последний раз. Конечно, ничто им не мешает устроиться преподавателями в Хогвартс или приезжать сюда в гости, но учениками они уже не будут... Северус, глядя на стол Гриффиндора, осознал, что это последние месяцы, когда он имеет возможность видеть Лили. Кто знает, увидятся ли они хоть раз после школы? От грустных мыслей Северуса отвлекла традиционная речь Дамблдора:

— Обращаю ваше внимание на очередную смену в преподавательском составе: наш новый учитель по защите от Темных искусств — Мэтью Рассел!

С места поднялся черноволосый мужчина лет тридцати, со смуглым цветом лица, усиками над верхней губой и широко улыбнулся своим ученикам. На него обрушился шквал аплодисментов, исходящий, насколько мог судить Северус, в основном от девчонок.

— Какой красавчик! — выдохнула Алекто, не отрывая взгляда от нового преподавателя.

Северус бросил взгляд на Лили: та выглядела не такой восторженной, как ее подруги, но и она явно оценила внешнюю привлекательность учителя. Раздраженный, Северус сразу невзлюбил этого Рассела, тем более что прической тот напоминал Поттера.

— Интересно, а почему Ричардсон больше не ведет? — задумчиво спросил Эйвери, тоже глядя на преподавателя без приязни.

— Потому же, почему и Слэйтер, Трумэн, Бишоп, Стивенс... Кто там еще был... А, Кларк, — перечислил Ивэн всех их учителей по защите от Темных искусств. — Уволилась, уехала в другую страну, родила ребенка, ушла на пенсию...

— На какую пенсию? — изумился Мальсибер. — Она же еще молодая?

Розье закатил глаза:

— Эдвин, я тебе перечисляю, по каким причинам преподаватель может не вернуться на свой пост. Мало ли что с Ричардсон случилось! А учителя по защите у нас каждый год меняются, я даже не удивлен.

Дамблдор тем временем закончил говорить про школьные правила и отбор в квиддичные команды и отправил учеников в спальни. Северус уже выходил из Большого Зала, когда к нему подошел Регулус.

— Северус, ты видел, кто новые старосты школы? — странным голосом спросил он.

— Нет, — удивился вопросу Северус. — А что?

— Тогда иди посмотри на доске.

Заинтригованный, Северус вышел в холл и подошел к доске объявлений под гигантскими часами факультетов, на которой вывешивались результаты квиддичных матчей, даты походов в Хогсмид, расписание занятий и другие объявления. Найдя список с фамилиями новых старост факультетов и школы, Северус пробежал его глазами, и пол поплыл из-под ног: на желтоватом листе пергамента значились имена Лили Эванс и Джеймса Поттера.

— И как тебе? — спросил оказавшийся рядом Регулус.

— Черт, — только и сумел произнести Снейп. — Как такое возможно?

— Строгих правил на этот счет нет. Видимо, Дамблдор, решил, что из Поттера получится хороший староста школы. Пойдем в гостиную, не стой столбом.

Северус развернулся и пошел за другом, слабо замечая, куда он идет. Перед глазами по-прежнему стояли имена: Лили Эванс и Джеймс Поттер.

— Что делают старосты школы? — механически спросил Северус.

Регулус сочувственно посмотрел на него:

— Если в общем, то руководят старостами факультетов. Решают какие-то организационные вопросы, следят за дисциплиной, помогают преподавателям в случае чрезвычайной ситуации.

— И проводят много времени вместе, — Северус не спрашивал, а утверждал.

Регулус кивнул.

— Все равно не понимаю, — зло проговорил Снейп, — как так получилось? Лили была старостой факультета, тут все понятно. Но Поттер-то, Поттер как вылез? Старостой факультета не был, постоянно нарушает правила. Да и с каких пор школьные старосты с одного факультета?

Несмотря на некоторую сумбурность речи, Регулус прекрасно все понял.

— Гриффиндор — факультет директорских любимчиков. Чего ты ждал?

— И Слизнорт с этим мирится... Если я когда-нибудь буду работать в Хогвартсе, я этого не допущу!

— Я в этом уверен, — усмехнулся Блэк, и Северус, несмотря на всю свою злость, тоже улыбнулся.

Перед глазами по-прежнему стоял пергамент, на котором равнодушными чернилами было написано: Лили Эванс, Джеймс Поттер.

* * *

Лили Эванс не могла прийти в себя от изумления. То, что ее назначили старостой школы, она знала из письма, где был значок, но то, что ей в напарники дадут Поттера, оказалось неожиданным. Он ведь даже старостой факультета не был! По-видимому, Дамблдор решил, что Джеймс не повзрослеет, пока не научится нести ответственность, а привыкнув отвечать за других, станет и за собой следить. Еще больше Лили удивляло, что она рада этому. Стоило ей представить, что у них с Джеймсом теперь будут общие дела, как по лицу сама собой расползалась улыбка. А уж когда она вспоминала счастливый взгляд самого Джеймса в тот момент, когда он сообщал ей эту новость в вагоне для старост... Лили не хотела себе признаваться, что с нетерпением ждет начала выполнения своих новых обязанностей — ей ведь предстоит еще рассказать и объяснить все Джеймсу, который ничего не знает. Лили часто вспоминала Поттера этим летом — чаще, чем ей самой бы хотелось и уж гораздо чаще, чем Снейпа. Размышления были прерваны голосами подруг:

— Лили, мы же тебя еще не поздравили!

— Наша новая строгая староста!

— Да ладно вам, — рассмеялась Лили. — Я ваша староста уже два года, и вроде не сильно строгая.

— А кто второй староста школы? — спросила Сандра. — Как в том году, когтевранец?

— Нет, — ответила Лили, стараясь казаться равнодушной. — Почему-то гриффиндорец.

— Гриффиндорец? — удивилась Мэри. — Ремус?

— Нет, Поттер.

— Это шутка? — после небольшой паузы спросила Мэри. — Лили, это же Ремус?

— Нет, — слегка улыбнулась та неверию подруг. — Это Джеймс Поттер. Если не верите, посмотрите в списках. В гостиной висят на доске объявлений.

Кивнув, девушки исчезли. Лили ждала их, улыбаясь. Когда Мэри и Сандра вернулись, на их лицах читалось потрясение.

— Как? — спрашивали они. — Кто в здравом уме мог сделать Джеймса старостой?

— Дамблдор? — предположила Лили.

— Я сказала, в здравом уме! — с укоризной воскликнула Сандра, и все трое расхохотались.

* * *

— Вот же черт, был у нас в комнате один староста, а теперь два! — восклицал Сириус, глядя на значок Джеймса. — Я не могу так, в моем окружении слишком много старост на один квадратный метр!

— Ты подожди, вот начнет Эванс с нами общаться, старост еще больше будет, — хихикнул Петтигрю, с обожанием глядя на своих талантливых друзей.

— Не-е-ет! — в ужасе схватился за голову Сириус. — Я не выдержу этого!

— Ты не дерзи, не то назначу взыскание, — с притворной строгостью нахмурился Джеймс и погрозил другу пальцем, сам едва удерживаясь от смеха.

— О Мерлин, нет, ты не допустишь этого! — завывал Блэк под дружный хохот друзей. — Сохатый, дружище! Мы тебя теряем...

— Прощайте, друзья! — начал подыгрывать ему Джеймс. — Я покидаю вас. Отныне я смиренный слуга дисциплины и порядка. Первым делом — учеба, а все развлечения будут после выпускных экзаменов!

Питер уже буквально повизгивал, а Ремус вытирал выступившие от смеха слезы.

— Я не хочу этому верить, — Сириус вскочил и подбежал с Поттеру, схватив его за голову, вгляделся ему глаза. — В этих глазах еще теплится жизнь, я знаю, мы спасем его!

— Нет, — качал головой Сохатый, — бесполезно... Уже все бесполезно... Я встал на иной путь...

— И Снейпа больше не будешь задевать? — поинтересовался Люпин.

Это был подлый прием. Напускное благочестие мигом слетело с лица Поттера.

— Нюнчика? Ха!

— Лунатик, ты великий целитель! — возопил Сириус, кидаясь обнимать друга. — Ты спас его!

— Теперь ты обязан мне, Поттер! — смеялся Ремус. — С тебя сливочное пиво!

— Хоть сейчас! — к изумлению друзей, Джеймс вытащил из чемодана несколько бутылок. — Надо ведь было отпраздновать начало учебного года, я и захватил. Подумать только, староста школы…

Не было печали, просто уходило лето.

Не было разлуки месяц по календарю.

Мы с тобой не знали сами, что же было между нами,

Просто я сказал, что я тебя люблю.

Не было печали, просто уходило лето.

Не было разлуки месяц по календарю.

Мы с тобой не знали сами, что же было между нами.

Просто я сказала: "Я тебя люблю."

(из известной песни)

Единственное, что радовало Северуса Снейпа второго сентября, — то, что это была пятница; таким образом, рабочая неделя заканчивалась, не успев начаться.

Получив за завтраком от Эйвери свое расписание, Северус едва не поперхнулся чаем: сегодня у них стояло три пары практических занятий — трансфигурации, защите от темных искусств и заклинаниям, причем заклинания у них теперь со всеми факультетами сразу. Пробежав глазами другие дни, Северус пришел к выводу, что практических занятий в этом семестре будет гораздо больше, чем лекционных. Что ж, неудивительно, ведь через несколько месяцев им сдавать ЖАБА.

По привычке посмотрев на гриффиндорский стол, Северус чуть не подавился во второй раз: прямо напротив него Лили сидела рядом с лохматым Поттером и мирно с ним разговаривала. А Поттер прямо-таки лучился самодовольством, то и дело поправляя значок старосты школы.

Хотя Северус уже заканчивал завтрак, он продолжал сидеть за столом, поглядывая на Лили. Вот она с увлечением рассказывает что-то Поттеру, отвечает на его вопросы. А Поттер изо всех сил петушится, ухаживает за девушкой: то ей кофе подольет, то блюдо передаст. Лили выглядит вполне довольной его обществом. Поев, новые старосты школы вместе вышли из Большого зала. Северус проводил их взглядом, после чего тяжело поднялся из-за стола и поплелся на занятия. Все было понятно.

Учебный день прошел без каких-то затруднений. Первые в этом году практические занятия были посвящены повторению программы шестого курса. Северус еще несколько раз видел Лили, но Поттера рядом не было. Впрочем, Эйвери упомянул, что на субботу назначено общее собрание старост, где старосты школы познакомятся со старостами всех факультетов и обсудят план на год.

Первый выходной день Северус провел в библиотеке. К его удивлению, в свободном доступе было всего две книги по легилименции, и те касались истории этого направления. Такая же ситуация сложилась с книгами по разработке заклинаний и составлению зелий. У Северуса сложилось впечатление, что кому-то очень сильно не хотелось давать волю творческим порывам учеников. Наверняка нужная литература есть в запретной секции, но тогда преподаватели немедленно будут в курсе научных интересов своих подопечных.

Северус шепотом выругался. Придется опять просить у товарищей по факультету, может быть, кто-нибудь даст что-нибудь почитать… Просить, вечно просить… Сидя в спальне, Северус мечтал, как примкнув к Темному Лорду, он будет оценен по достоинству и сможет себе позволить нормальный дом, большую библиотеку с теми книгами, какие ему интересны, современную удобную лабораторию… В мечтах Северус уже видел, как проводит вечера с Лили, которой с ним гораздо интереснее, чем с Поттером — не о квиддиче же ей разговаривать целыми днями — когда голос Эйвери резко вернул его на землю.

— Эванс представила нам Поттера, — рассказывал он о прошедшем собрании. — Как будто кто-то его не знает! Все, конечно, немного шокированы таким выбором.

— Слизерину туго придется, — заметил Розье. — Оба старосты школы с Гриффиндора. Начнут в два голоса баллы снимать.

— Да нет, Эванс принципиальная, — махнул рукой Эйвери. — А Поттер да, он может.

— Снимет баллы — получит заклятьем в глаз, — пробурчал Мальсибер, и Северус с ним от души согласился.

Северус вспомнил, как в прошлом году на заклинаниях Поттер ударил его в спину заклинанием. Северус немедленно потерял сознание, что со стороны выглядело, как будто он крепко заснул. Конечно, профессор Флитвик быстро разобрался, в чем дело, но найти виноватых он не смог: на практическом занятии заклинания слетали со всех палочек, и не все из них были удачными. Профессор счел случившееся несчастным случаем, но Северус был уверен в виновнике. Тем более, Поттер и Блэк после этого случая несколько недель при виде Северуса отпускали шутки про «здоровый детский сон». Северус отомстил им на следующий день — у Поттера появились фурункулы на всех частях тела, а Блэк внезапно начал петь романсы в разгар урока зельеварения. После этого Северус едва не угодил в Больничное крыло…

Вспомнив, как издевались над ним гриффиндорцы, Северус мучительно покраснел и закрыл лицо руками. Их всегда двое или больше. Он почти всегда один. Что ему поможет? Легилименция, чтобы знать о заклинании заранее. Невербальное волшебство, чтобы хоть на долю секунды опередить противника. Темная магия, чтобы быть сильнее. И окклюменция, чтобы никто его не заподозрил.

Школьные будни покатились своим чередом. Они перешли к изучению наиболее продвинутого курса магии. На травологии теперь были растения не просто полезные, но и опасные, при внезапной встрече с которыми приходилось обороняться. Практические занятия защиты от темных искусств посвящались преимущественно дуэлям. Зелья, которые они варили в классе Слизнорта, требовали максимальной сосредоточенности на протяжении долгого времени, поэтому по понедельникам у них стояло четыре урока зельеварения подряд. Комплексная трансфигурация также требовала внимания ко всем без исключения деталям.

При этом у Северуса появилась новая напасть: то и дело, когда он шел по лестнице, ступеньки под ним превращались в горку, и он кубарем скатывался вниз. Первый раз это случилось во второй учебный понедельник, когда Северус спускался на зельеварение. Едва он ступил на лестницу, как ступеньки исчезли и Северус, не удержав равновесие, упал и съехал прямо к ногам Джеймса Поттера, стоявшего у подножия.

— О, Нюниус! — рассмеялся тот и толкнул ногой оглушенного внезапным спуском Северуса. — Нашел-таки свое место!

Северус вскочил, запутался в подоле мантии и снова чуть не упал. Поттер рассмеялся еще громче. Северус выхватил палочку; Сектумсемпра рвалась с языка. Но не успел он произнести заклинание, как сверху послышалось: «Экспеллиармус» — и палочка Северуса покинула своего законного владельца.

Сириус Блэк спускался по лестнице, держа палочку Северуса в руках.

— Минус пять баллов со Слизерина за нападение на старосту школы, Снейп, — очень довольно произнес Поттер. — Твою волшебную палочку мы передадим декану факультета.

— Декану нашего факультета, — подсказал Блэк. — А пока тебе придется побыть без нее.

Северус метнулся к Блэку, но тот уже кинул палочку Поттеру. Квиддичные навыки не подвели — Поттер поймал ее. Северус повернулся обратно. Поттер показывал его палочку, словно приглашая подойти и взять, но Северус очень хорошо знал: если он приблизится, палочка вновь окажется у Блэка.

Почему этот коридор, в котором всегда полно слизеринцев, сейчас пустует?

— Сохатый, мне кажется, Нюниус сейчас заплачет, — Блэк подошел ближе. — Может, дадим ему шанс?

Поттер отталкивающими чарами отправил палочку Снейпа на каменный выступ под потолком.

— Ладно, обойдемся без деканов, я сегодня добрый, — милостиво согласился он. — Попрыгай, Нюниус!

Гриффиндорцы хохотали, глядя на беспомощного Северуса.

В коридоре послышались голоса — студенты начинали собираться на урок. Северус в отчаянии протянул руку в сторону своей волшебной палочки:

— Акцио!

Манящие чары сработали наполовину: палочка дернулась и упала на пол. Северус бросился к ней, вытаскивая из-под многочисленных ботинок.

— Все-таки я был прав: место Нюниуса у чьих-то ног, — громко прокомментировал Джеймс Поттер.

Северус вошел в класс, не глядя по сторонам. Рядом с Поттером, улыбаясь его словам, стояла Лили Эванс.

На следующий день история с лестницей повторилась. Северус спускался по главной лестнице, когда ступеньки сгладились. Не меньше десяти учеников съехали вниз, врезаясь друг в друга и падая. Девочки громко возмущались глупым шуткам, два первокурсника в восторге спрашивали, что это за заклинание. Северус вскочил, сжимая волшебную палочку, но не увидел поблизости ни одного недруга.

Неделю после этого Северус ходил, озираясь, стараясь не появляться вне подземелий в одиночку. Все было спокойно. Но когда в пятницу он поднимался в класс заклинаний, лестница исчезла. Вокруг не было ни души.

Через две недели такой жизни нервы Северуса были на пределе. Он не сомневался, что это Поттер превращает его жизнь в ад, но был не в силах с этим справиться. Все, что он мог — держаться ближе к другим слизеринцам. Они никогда не гнали его, хоть и не приглашали в компанию. Зато от них Северус мог узнать о Темном Лорде.

После прошлогодней встречи в «Кабаньей голове» собраний больше не было. Видимо, Темный Лорд решил, что слишком опасно набирать сторонников под носом у Дамблдора. Но никто не мог помешать делиться впечатлениями тем, кто был знаком с Темным Лордом лично.

— Это трудно выразить словами, — отвечал Розье на жадные расспросы Северуса. — От него просто исходит сила. Мой отец давно знает Темного Лорда, они учились в Хогвартсе в одно время. Темный Лорд уже тогда был лучшим из лучших: отличником, старостой школы. Было очевидно, что это великий маг.

— Недаром Министерство его так боится, — добавил Эйвери. — В «Пророке» почти каждый день выходят статьи, якобы Темный Лорд планирует что-то ужасное. Мне кажется, если на обед министру Багнольд попадется недосоленный суп, вину за это возложат на Темного Лорда.

Северус скупо улыбнулся.

— Да, к несчастью, в своих идеях он находит так мало поддержки, что ему приходится опасаться за свою жизнь, — согласился Розье.

— Ты же говорил, его сила безгранична?

— Гриндевальд тоже был неслабым магом, но оказался побежден, — бросил Розье. — Поэтому Темный Лорд пошел дальше. Он смог установить контакты с оборотнями и великанами. В случае войны — а она почти началась — они поддержат нашу сторону.

— Невероятно, — восхитился Северус.

Он хотел познакомиться с Темным Лордом и лично ощутить эту силу. Но не был уверен, что он нужен такому великому колдуну — ведь у него нет ни знатных родственников, ни связей, ни денег. Он всего лишь нищий полукровка из Паучьего Тупика, который не может справиться даже с Поттером.

* * *

В жизни Лили Эванс наступила новая полоса: впервые в жизни она была безудержно влюблена. И в кого? В Джеймса Поттера, которого ненавидела шесть лет!

Надо признать, Джеймс очень изменился в этом году. Он перестал привлекать к себе внимание каждым жестом, задирать других учеников, да и спеси в нем порядком поубавилось. Они часто разговаривали о школьных делах, и Джеймс показал себя интересным собеседником.

Лили с нетерпением ждала выход в Хогсмид, назначенный на последние выходные октября, и впервые в жизни боялась, что Джеймс Поттер ее не пригласит.

Но гораздо сильнее ее пугали статьи в «Ежедневном пророке». Теперь ни один выпуск не обходился без упоминания Того-Чье-Имя-Нельзя-Называть. Он и его сторонники были замешаны практически во всех темных делах — убийства, массовые несчастные случаи в маггловских районах, подлые аферы с применением заклятья Империус связывали с его деятельностью.

Перед отъездом Лили окружила дом своих родителей защитным полем. Но что может сделать заклинание семикурсницы против сильнейшего темного мага? Ее трясло при одном упоминании Пожирателей Смерти, и Лили старалась даже не смотреть в сторону слизеринцев — она знала, что все они собираются примкнуть к темной стороне.

Джеймс говорил ей, что Дамблдор создал организацию для борьбы с Тем-Кого-Нельзя-Называть. Он и его друзья собираются вступить в нее после окончания школы. Лили восхищалась храбростью этих ребят: сама она боялась даже представить настоящий бой с Пожирателями Смерти. Лили планировала стать целителем в госпитале святого Мунго. Надо будет спросить у Джеймса, можно ли совмещать работу в госпитале и в Ордене Феникса.

В пятницу утром, когда Лили собиралась на завтрак, когда к ней обратилась Сандра Фишер:

— Лили, ты же завтра с Поттером в Хогсмид идешь? Можешь узнать у него кое-что?

Лили немного опешила:

— Что? Нет, не с Поттером.

— Как? Ты что, опять ему отказала? — изумилась Мэри Макдональд, включаясь в разговор. — Вы же теперь нормально общаетесь.

— Он просто меня не пригласил, — пожала плечами Лили, изо всех сил притворяясь равнодушной.

Мэри и Сандра недоуменно переглянулись.

— Ничего не понимаю, — заявила Сандра. — Весь курс судачит, что Поттер наконец-то добился своего. А вы чего?

Лили покраснела. Ох уж эти слухи!

— А мы ничего, — с вызовом сказала она. — Наверное, Джеймс переключился на другую.

— Не думаю, — покачала головой Мэри.

Лили пожала плечами:

— Может, мы пойдем уже? Завтрак в разгаре.

В плохом настроении она вышла из комнаты: подруги разбередили ноющую рану. Может быть, пообщавшись с ней поближе, Джеймс разлюбил ее? При этой мысли слезы закипели в уголках глаз.

Пропустив Сандру вперед, Мэри подошла к Лили:

— Не переживай, — тихонько сказала она.

— Но ведь Хогсмид уже завтра, — возразила Лили, кусая губы, чтобы не расплакаться.

— Если Поттер и решил пригласить другую девушку, то только от глупости, — заверила Мэри, но Лили ей не поверила.

В Большом зале Лили первым делом нашла взглядом Джеймса. Он сидел в другом конце стола, обсуждая что-то с друзьями и не обратив на вошедших девушек никакого внимания.

— Нет так нет, — проворчала Лили.

Она больше не будет на него смотреть. И просто так разговаривать с ним тоже не будет. Только о делах.

Принятое решение Лили с успехом выполнила во время сдвоенного занятия по древним рунам, которые кроме нее из гриффиндорцев посещали только Мэри и Ремус. После занятия они так же втроем отправились в библиотеку, чтобы до обеда «по горячим следам» сделать домашнее задание. Словом, на какое-то время Лили и думать забыла о Хогсмиде и о Поттере.

После обеда в расписании стояли сдвоенные заклинания. Лили и Мэри входили в коридор, ведущий к кабинету Флитвика, когда их догнали Мародеры. Заклинания были одними из немногих занятий, куда они по-прежнему ходили вчетвером.

Среди общего гула Лили услышала совсем рядом голос Джеймса:

— Ты собираешься завтра в Хогсмид?

Лили повернулась, чтобы узнать, к кому он обращается. Джеймс серьезно смотрел прямо на нее. Ощутив жар в лице, Лили ответила:

— Не знаю. Может быть. А… а что?

— Давай пойдем вместе?

Лили, мечтавшая об этой минуте несколько недель, лишь кивнула головой и ровным голосом сказала:

— Хорошо.

Джеймс просиял:

— Тогда встретимся в гостиной перед выходом! А сегодня вечером можем обсудить, куда пойти.

Лили снова кивнула:

— Да, конечно.

Джеймс улыбнулся открыто и радостно, развернулся к друзьям и крикнул:

— Эй, подождите меня!

Счастливая и растерянная, Лили подошла к Мэри.

— Ну вот, — улыбнулась та. — А ты переживала, глупенькая.

Никто из них не обратил внимания на горящий ревностью взгляд худого черноволосого слизеринца, стоявшего у входа в класс.

На следующий день за завтраком Лили очень нервничала. Мэри с Сандрой хихикали над ней, что не помешало Сандре высказать просьбу:

— Попробуй узнать, у Сириуса сейчас есть девушка?

Сандра явно не смирилась с расставанием.

— Хорошо, — рассеяно кивнула Лили, пытаясь разглядеть свое отражение в ложке.

К девушкам подошел уже готовый к выходу Джеймс Поттер:

— Лили, ты готова?

Ложка со звоном упала в тарелку. Лили поморщилась от собственной неуклюжести:

— Да. Идем?

Лили вылезла из-за стола и начала надевать утепленную мантию. Собственные пальцы вдруг показались Лили неповоротливыми, застежка мантии никак не вставала на место. Лили казалось, что Джеймс от нетерпения сейчас начнет рыть ботинком землю. Справившись, наконец, с мантией и обмотав вокруг шеи шарф, Лили повернулась к парню:

— Я готова.

— Куда пойдем? — спросил Джеймс, когда они вышли за территорию школы.

— Ну, вообще мне надо пройтись по магазинам, — смущенно сказала Лили. — Но ты не волнуйся, это недолго.

— Мне без разницы, — уверил ее Джеймс.

Они неплохо провели время, гуляя по волшебной деревне. Оказалось, что бродить по магазинам с Джеймсом — это совсем не то же самое, что с Сандрой и Мэри. Джеймс шутил надо всем, что попадалось ему на глаза, Лили хохотала до слез, но все же сумела выбрать себе новое перо.

Когда наступило время обеда, Лили предложила:

— Пойдем в «Три метлы»?

— Предлагаю туда пойти вечером, — ответил Джеймс. — А сейчас я тебя приглашаю в кафе «Рандеву».

Лили никогда даже не слышала о таком. По всей видимости, Джеймс и его друзья знали лучше всех не только Хогвартс, но и окрестности.

Кафе оказалось небольшим и уютным, расположенным на втором этаже небольшого домика.

— Это тебе, конечно, не кухня Хогвартса, — сказал Джеймс, сделав заказ, — но тоже очень прилично.

Лили поняла, что он намекает на их единственную совместную прогулку по ночному замку.

— Да, и мантия-невидимка не нужна, — весело согласилась она. — Но та прогулка была хорошая.

— Тебе понравилось? — обрадовался Джеймс. — Так давай еще раз сходим, хоть сегодня!

— Нет, — Лили засмеялась. — Нарушать правила — не для меня.

За обедом они разговаривали обо всем на свете. Джеймс выбрал столик у окна и теперь комментировал жизнь Хогсмида.

— До сих пор не могу привыкнуть, — сказала Лили, когда мужчина, за которым они наблюдали, аппарировал. — Вот так хоп! — и всё.

— Привыкнешь, — уверенно сказал Джеймс. — Ты же в настоящем волшебном мире редко бываешь. Твои родители магглы, а Хогвартс очень обособлен. Вот и получается, что с настоящей магической жизнью ты сталкиваешься только в Косом переулке да в Хогсмиде.

— Ну да, — согласилась Лили.

После обеда Лили и Джеймс еще долго продолжали сидеть за столом и пить чай. Джеймс взял Лили за руку, чему та только улыбнулась.

— Пойдем? — наконец спросил Джеймс.

Лили кивнула, даже не уточнив, куда они собираются. Не все ли равно?

На улице Джеймс снова взял ее руку. Пройдя рядом несколько шагов, они вдруг повернулись друг к другу. Лили смотрела на Джеймса, прямо в глаза — самые красивые карие глаза на свете! — и видела, как он наклоняется к ее губам. Время замедлило ход. Лили подалась навстречу и окунулась в круговорот новых ощущений.

Вечером, отвечая на вопрос подруг «Как все прошло?», Лили не смогла вспомнить несколько часов от выхода из «Рандеву» до возвращения в Хогвартс. Кажется, они с Джеймсом гуляли, разговаривали о чем-то, то и дело целовались. Кажется, светило солнце. Ах нет, шел дождь с мокрым снегом. Просто им было так хорошо, что Лили не замечала непогоды. Невероятно: она девушка Джеймса Поттера. Он же раздражал ее столько лет! Еще год назад она его ненавидела.

— Кто бы мог подумать, — выдохнула Лили прямо в губы Джеймсу после очередного поцелуя.

— Я столько лет этого ждал, — отозвался Джеймс. В его глазах плескалось счастье.

В «Три метлы» они так и не пошли.

Их появление рука об руку в гриффиндорской гостиной вызвало реакцию однокурсников, хотя и не такую бурную, как опасалась Лили. Сириус Блэк поздравил друга с тем, что «неприступная крепость пала после нескольких лет осады». Мэри, Сандра и Ремус улыбаясь, переглядывались, как будто говоря друг другу: «Ну наконец-то. И стоило так долго упрямиться?». Лили, покраснев, повернулась к Джеймсу:

— До завтра, — прошептала она.

Они заранее условились, что не будут целоваться в общей гостиной — на этом настояла Лили, ей не хотелось давать повод для обсуждений. Джеймс, похоже, был огорчен, но все же уступил. Поэтому теперь они только быстро обнялись на прощание, прежде чем разойтись по спальням.

Ноябрь прошел для Лили в тумане невероятного счастья. Она едва замечала уроки, а домашние задания выполнялись как будто сами собой — настолько благотворно сказывалась эйфория от влюбленности. Лили попробовала сидеть с Джеймсом на занятиях, но быстро отказалась от этой идеи — сосредоточиться было трудно. По вечерам они гуляли; иногда, под видом патрулирования коридоров, — после отбоя. За шесть лет Лили не узнала замок так хорошо, как за первый месяц отношений с Джеймсом. В середине ноября состоялся квиддичный матч Гриффиндор — Слизерин, где Джеймс забил рекордное количество голов за одну игру за всю историю квиддича в Хогвартсе.

Однажды, уже в начале зимы, Джеймс подошел к Лили, когда она занималась в библиотеке.

— Джеймс Поттер в библиотеке? — изумилась Лили. — Тебе что, отработку здесь назначили?

— Да нет, — Джеймс был необычно серьезен. — Просто я с тобой посоветоваться хотел.

Лили была вконец озадачена.

— Что-то случилось?

— Может, да, а может, и нет, — загадочно ответил Джеймс. — Может быть, у меня просто фантазия разыгралась. Просто понимаешь, — пустился он в объяснения, — я же общаюсь с ребятами из Ордена Феникса. Они мне кое-что рассказывают про подготовку, советы дают, потому что мы с Сириусом через несколько месяцев к ним присоединимся. И одно из их основных правил, — Джеймс сделал зверское лицо и рявкнул: — Постоянная бдительность!

Лили подпрыгнула на стуле. Джеймс рассмеялся:

— Это наставник моих друзей, аврор Аластор Грюм, так говорит. Они его в лицах изображали. Ребята от него в восторге, хоть и считают параноиком. А по-моему, он прав, что требует обращать внимание на всё, что происходит…

— Про бдительность и Грюма поняла, — Лили решила вернуть разговор в прежнее русло, поглядывая то на часы, то на недописанное эссе по трансфигурации. — А случилось-то что?

— Так вот, — Джеймс замялся. — Я сейчас сидел в нашей гостиной, один. Бродяга на свидание убежал, остальные где-то здесь же, в библиотеке сидят…

Лили подавила желание треснуть своего возлюбленного по голове за излишние подробности.

— И ко мне подошла Илайн Маклагген с шестого курса, знаешь ее?

— Конечно, знаю, — фыркнула Лили. — Сколько лет она возле тебя увивалась, два года или больше? По-моему, ты с ней даже один раз в «Три метлы» сходил.

Джеймс обрадовался:

— Так ты все это видела? Ты же меня не замечала!

Лили покраснела:

— Отстань. Так что ей теперь надо?

— Поздравила меня с успешным матчем и подарила конфеты, — наконец, добрался до сути Джеймс.

— Ну и? — после такого вступления Лили ожидала чего-то более серьезного. — Мне, честно говоря, жаль девочку, она ж не виновата, что влюбилась так неудачно. Или ты похвастаться пришел?

Джеймс явно решил, что лимит времени, когда он не обнимает свою девушку, исчерпан, и придвинул стул ближе к Лили. Лили возмутилась:

— Джеймс, ты что, ну не в библиотеке же!

Оглянувшись, Лили быстро поцеловала Джеймса в губы:

— Ты за этим приходил?

— Да нет, — Джеймс почесал лоб. — Я просто подумал, эти конфеты… Это просто подарок или там может быть что-то?

Лили начала понимать:

— Ты думаешь, Маклагген подсунула тебе приворотное зелье? Да, Джеймс Поттер, от скромности ты не умрешь…

Джеймс совершенно не смутился:

— И в планах не было! — заверил он. — А насчет приворотки… Да кто вас, девушек, разберет! Ты вон сколько лет меня отшивала, а оказывается, следила, с кем я в «Три метлы» хожу. Короче, ты же в зельях разбираешься, посмотри, ладно? Если что, ты можешь у Слизнорта спросить, он тебя любит. Это я у него столько котлов перепортил, — Джеймс сокрушенно развел руками.

— Ты забыл добавить, что портил котлы намеренно, подбрасывая слизеринцам всякую гадость, — ответила Лили, аккуратно доставая конфету из упаковки. — Убери коробку, пока мадам Пинс не прибежала.

Лили осторожно разделила конфету на две части, при этом жидкая начинка стала вытекать на стол.

— Черт, Джеймс, прикрой меня, — прошептала Лили. — Если мадам Пинс увидит, она меня до самого окончания школы в библиотеку не пустит.

Из лежащего клочка пергамента Джеймс легко трансфигурировал широкую плоскую дощечку, которую поставил так, чтобы никто не видел, чем Лили занимается. Немного подумав, он наложил на дощечку чары иллюзии: теперь всем казалось, что Лили обложилась книгами и работает над эссе.

— Супер, — восхитилась Лили. — Тебе бы усидчивости, и будешь круче Дамблдора с МакГонагалл вместе взятых.

С этими словами Лили вернулась к конфете. Сначала она взяла кусочек шоколада и понюхала его:

— Пахнет шоколадом, — заключила она. — А для тебя?

Джеймс согласился с Лили, но предложил проверить на ком-нибудь еще.

— Бродягу бы попросить, он бы понюхал, — Лили не поняла, почему Джеймс вдруг осекся на этой фразе. — Можно Ремуса с Питером поискать, они где-то рядом.

— Не выйдет, — рассеяно ответила Лили, принимаясь за начинку. — Приворотное зелье пахнет тем, что человеку нравится. Ремус любит шоколад. Насчет Питера, правда, не знаю…

Осторожно обмакнув палец в начинку на столе, Лили поднесла его к носу:

— Хм… странный запах для конфеты…

— Дай мне! — Джеймс рванулся вперед. — Слушай, ну пахнет-то изумительно!

— Угу. Для меня, например, — Лили почувствовала, что краснеет, но договорила до конца: — пахнет твоим одеколоном.

Джеймс расцвел в улыбке. Лили шутливо толкнула его и продолжила:

— А еще машинным маслом, как в папином гараже. А еще мамой пахнет…

Несмотря на ситуацию, Лили почувствовала себя счастливой, окунувшись в любимые запахи.

— Мамой пахнет, — согласился Джеймс. — Когда она булочки с корицей печет. У нас все домашние дела эльф делает, но готовит мама сама. А еще… — Джеймс задумался, понюхал сначала палец, измазанный в конфетной начинке, потом поцеловал Лили в губы. — Точно. Я давно заметил, что у тебя помада какая-то съедобная.

— Персиковая, — подсказала Лили. — Это гигиеническая, они часто с отдушкой.

— Да неважно, — отмахнулся Джеймс. — Я тебя и без помады буду целовать…

Лили смутилась и отвернулась, чтобы Джеймс не заметил ее счастливой улыбки.

— В общем, ты не зря встревожился, — притворилась серьезной Лили. — В конфетах, скорее всего, приворотное зелье.

Лили посмотрела на часы:

— Закончить эссе я сегодня не успею. Пошли тогда, что ли.

Лили убрала при помощи Эванеско следы расследования, собрала вещи, и Джеймс закинул ее школьную сумку себе на плечо. На выходе из библиотеки они встретились с Ремусом и Питером, а у подножия Гриффиндорской башни увидели и Сириуса.

— Джеймс, — тихонько сказала Лили, — мне кажется, что надо предупредить ребят. Чтобы они тоже были внимательны, особенно если кто-то что-то попросит передать тебе. Да и сами пусть не расслабляются. Особенно, — Лили хмыкнула, — Сириус.

Она находила Сириуса очень красивым, но все же не понимала всеобщего девчачьего безумия. «Это потому что ты другого любишь!» — однажды объяснила ей Сандра.

В общей гостиной Лили почти сразу увидела Илайн Маклагген, с надеждой взглянувшей на Джеймса.

«Ну нет, милая, так просто я это не оставлю», — подумала Лили и демонстративно взяла своего парня под руку. Тот все понял и притянул Лили к себе для поцелуя. Лили краем глаза поймала озадаченный взгляд Ремуса: друзья Джеймса успели заметить, что Лили терпеть не может публичных проявлений чувств, а уж в общей гостиной и вовсе делает вид, что они просто друзья.

— Может, обсудим все у нас в спальне? — негромко предложил Джеймс.

Лили кивнула. Она никогда не была в спальне мальчиков, но сейчас даже не задумалась об этом. Под расстроенным взглядом шестикурсницы Лили Эванс гордо прошествовала с Джеймсом Поттером в его спальню. Остальная троица поднялась следом.

Лили с любопытством огляделась. В целом спальня выглядела точно так же, как у девочек, и беспорядка, вопреки распространенному мнению, у мальчишек было не больше. Общая тумбочка не была заставлена косметикой, зато там валялись другие вещи. Лили успела заметить разномастные носки, шарф, учебник по трансфигурации для шестого курса и старый пергамент, когда ее поманил Джеймс:

— Вот моя кровать.

Питер и Ремус сели, как предположила Лили, на свои кровати, а Сириус остался стоять в центре комнаты.

— В чем дело? — спросил Ремус.

Из всех Мародеров Лили больше всего полагалась именно на Ремуса. Она знала, что Джеймс всегда готов ее защитить, но у него, как и Сириуса, руки частенько срабатывали вперед мозга. Ремус же был человеком, способным остудить эти горячие головы.

— У нас тут конфеты с привороткой, — сообщил Джеймс, вытаскивая коробку с упомянутыми сладостями. — Решили вас предупредить, чтобы вы были осторожнее. Сами понимаете, не для гостиной тема.

— А-а-а… — понимающе произнес Сириус, глядя на Джеймса. — Кто додумался?

— Маклагген, — ответил Джеймс. — А та бы никогда.

У Лили возникло отчетливое ощущение, что она чего-то не знает.

— А почему вы думаете, что Фарлоу бы не стала? — спросил Питер.

— Хво-о-ост… — хором простонали Джеймс и Сириус.

Лили подняла брови:

— Значит, еще и Фарлоу?

Она помнила Джессику Фарлоу с Пуффендуя, которая училась на курс младше — в конце прошлого семестра Слизнорт попросил Лили помочь этой девочке подготовиться к СОВ. Но Лили и понятия не имела, что та знакома с Джеймсом.

— Давайте список всех поклонниц Джеймса, — потребовала Лили, пряча улыбку.

— Нет никакого списка! — Джеймс поспешно обнял Лили за плечи.

— А вы уверены, что в конфетах приворотное зелье? — серьезно спросил Ремус.

Лили кивнула:

— Пахнет для каждого по-своему, запахи приятные. Можете еще вы понюхать.

— Лучше дать съесть кому-нибудь, кого не жалко, — предложил Сириус.

— Хвосту, что ли? — «догадался» Джеймс.

Лили с опасением посмотрела на Питера, но тот весело засмеялся.

— А почему бы нет? — Сириус решил развить тему. — Хвост, ты съедаешь конфетку и начинаешь как ненормальный бегать за Маклагген. Она занята тобой, и не мешает Сохатому. Потом действие конфеты проходит, ты возвращаешься к нам, а обиженная Маклагген игнорирует тебя, а заодно и всех нас. Ну а так как вся школа знает, что ты безнадежно тупой, то никто ничему не удивится.

Лили поперхнулась воздухом, но Питер по-прежнему смеялся. Странные все-таки отношения у мальчишек. Если бы Лили услышала такое от Сандры или Мэри, они бы точно поссорились.

— Бродяга, — выдохнул вдруг Джеймс, — опробовать на том, кого не жалко, говоришь?

Сириус с Джеймсом смотрели друг другу в глаза, и на лицах расплывались совершенно одинаковые каверзные улыбки.

— Эй, — с опаской окликнула их Лили, — вы что задумали?

— Отдайте эти конфеты мне, — вмешался Ремус. — Амортенция вам не игрушка.

— Ну Лунатик? — Джеймс попытался состроить жалобное лицо, но в глазах скакали веселые искорки.

— Ничего не знаю, — Ремус сурово нахмурился. — Как староста факультета…

— Я, между прочим, староста школы! — возмутился Джеймс.

— Я, между прочим, тоже! — вмешалась Лили. — И я согласна со старостой факультета!

— Кстати, — вспомнил Ремус, уничтожив опасные конфеты, — МакГонагалл с Филчем бушуют. Кто-то покрасил миссис Норрис в зеленый цвет.

— Это не я! — быстро сказал Джеймс, поймав подозрительный взгляд своей девушки.

— А кто? — ничуть не поверила та.

— Ты? — предположил Джеймс. Та невольно рассмеялась.

Джеймс крепче обнял Лили и прижался лицом к ее волосам. Он жизнь готов был отдать за то, чтобы Лили смеялась. А уж наговорить для этого всяких глупостей было проще простого.

Этой осенью Лили и Джеймс были просто невероятно счастливы.

Чего нельзя было сказать о Северусе Снейпе.

Северус, в отличие от Лили, провел ноябрь не очень весело. Он ревновал. С начала семестра Северус поглядывал в сторону старост школы и видел, как отношения между ними теплеют. В конце октября он стал свидетелем, как Лили впервые согласилась пойти в Хогсмид с Поттером. Хуже того — она была невероятно рада этому приглашению. Северус клялся, что ни за что не пойдет в Хогсмид в этот день, — и пошел. Ненавидя себя, он наблюдал за их свиданием, за тем, как лицо Лили озаряется улыбкой, как восторженно смотрит на нее Поттер. Они гуляли по деревне — и Северус гулял вместе с ними, наблюдая с противоположной стороны улицы за их объятиями и поцелуями.

Самое трудное началось на следующий день. Глядя на совместных уроках на счастливую Лили, Северус пропускал мимо ушей объяснения учителей, а на зельеварении второй раз в жизни ухитрился расплавить котел. В любовном угаре Поттер даже не заметил этого (а ведь раньше не преминул бы высмеять), зато заметил Люпин, но, как-то очень понимающе ухмыляясь, промолчал. К счастью, Лили почему-то перестала проводить уроки рядом с Поттером. Несмотря на ослепляющую ревность, Северус не мог не признать, что Поттер любит Лили. И она его любит. Северус проиграл. Опять.

Приближалось Рождество, и замок становился все наряднее. Северус видел, что его сокурсники постепенно проникаются праздничным настроением, но сам по-прежнему был мрачен. Он скучал по Лили. Он мечтал о простом разговоре с ней. И готов был принять ее даже как девушку Поттера.

Нельзя сказать, будто последние месяцы Северус был занят только тем, что страдал. Он прочитал несколько старинных монографий по ментальной магии (спасибо Регулусу и его семейной библиотеке) и теперь развлекался, упражняясь в легилименции: иногда в Большом зале Северус пытался проникнуть в сознание какого-нибудь младшекурсника. Северуса совершенно не интересовали чужие секреты, но чувство власти и силы крепло в нем с каждой удачной попыткой. Со временем у Северуса выработался рефлекс применять легилименцию каждый раз, когда собеседник посмотрит ему в глаза. Опасная привычка, но Северус не мог удержаться от соблазна. Параллельно он тренировался и в окклюменции, но проверить свой прогресс пока не мог.

Однажды Северус сидел в библиотеке, готовясь к полугодовой контрольной по травологии. Ему было не очень интересно выращивать растения, но проигнорировать дисциплину, тесно связанную с зельеварением, он не имел права. Северус искал на стеллажах дополнительную литературу, когда увидел Лили. Дыхание перехватило, и разум сразу отключился.

Лили стояла у соседнего стеллажа в нескольких метрах от него, такая красивая, стройная. В руках она держала несколько фолиантов, одновременно пытаясь заклинанием достать с верхней полки еще один. Лили покачнулась, и книги посыпались у нее из рук.

Северус бросился к ней и поймал книги, не дав им упасть на пол.

— Спасибо, — машинально произнесла Лили, не сразу заметив, кто перед ней.

А заметив, замерла.

Северус глядел на нее, чувствуя, как сердце бьется где-то в горле. Он едва коснулся легилименцией края ее сознания, как на него хлынуло ощущение невероятного счастья и любви — естественно, не к нему. Северус поспешно прекратил контакт.

— Как дела? — спросил он.

— Все отлично, — отрезала Лили, поправляя в руках книги.

— Слышал, ты встречаешься с Поттером?

Безо всякой легилименции Северус увидел, как в зеленых глазах Лили вспыхнуло беспокойство напополам с гневом.

— Какая тебе разница?

— Я так и думал, — неукротимая ревность заставляла Северуса говорить все, что скопилось на душе. — Ты отвернулась от меня, чтобы начать отношения с ним за моей спиной…

— Снейп, ты в своем уме? — Лили невольно повысила голос. — Не хватало еще, чтобы я у тебя спросилась!

— А с ним ты будешь несчастна! — выкрикнул Северус. Глубоко вздохнув, он повторил: — С ним ты будешь несчастна…

— Буду я несчастна или нет — это уже мое дело! — отрезала Лили. Лицо ее полыхало от ярости. — Если ты пришел сюда поговорить о Джеймсе, то не трудись.

С этими словами Лили резко развернулась и ушла за стол, так и не достав книгу с верхней полки.

В растрепанных чувствах Северус вернулся к своей работе. Попытался читать, но не получилось. Махнув рукой, он собрал вещи и отправился бродить по школе.

Хотя было еще не поздно, людей в коридорах встречалось мало. Ну да, ученики либо в библиотеке готовятся к зачетам, либо наслаждаются праздничной иллюминацией во дворе. Некоторые смельчаки катаются на коньках по замерзшему Черному озеру. И только Северус, никому не нужный, бродил по темным лестницам и коридорам.

На пятом этаже Северус зашел в туалет, но сразу выходить не стал. Вместо этого он долго стоял у окна, глядя в темноту — с этой стороны замка не было украшений. Если бы на улице было светло, то Северус бы увидел теплицы и Гремучую иву.

Северус слышал, как открылась и закрылась дверь за его спиной, но повернулся только когда услышал знакомое:

— Нюниус.

Поттер перед ним, Блэк возле двери. Выхватывание волшебной палочки — Экспеллиармус — он безоружен перед ними двумя. О Мерлин, столько лет одно и то же.

Поттер выглядел необычно: в его глазах не было привычной надменности и презрительной насмешки, а только ярость и ненависть.

— Слушай меня, Нюниус. Дважды я повторять не буду, — Поттер подошел ближе, целясь палочкой Северусу в шею.

Тот тоскливо думал, что вчера на уроке защиты победил Эйвери, Мальсибера и Розье, атаковавших его одновременно. Наверное, пора изобрести заклинание, препятствующее Экспеллиармусу.

— Если я еще раз увижу тебя рядом с Лили, до выпускного ты не доживешь! Все понятно?

— Как будто ты это видел, — хрипло ответил Северус. В сознании Поттера немедленно появился пергамент с линиями и точками, две из которых выделялись особенно ярко и были подписаны «Северус Снейп» и «Лили Эванс».

— У меня свои источники, Нюниус Снейп, — яростно прошипел Поттер и надавил на палочку так, что она впилась в шею Северусу. — Не смей даже случайно оказываться рядом с ней. Не смей даже думать о Лили!

— А не многого ты хочешь? — Северус сам не знал, где нашел силы для каркающего смеха.

Палочка в руке Поттера шевельнулась. Давление на шею ослабло, но почти сразу лицо Северуса обожгло плеточным заклятием.

— Ты меня понял, — сказал Поттер. — Если что — я узнаю.

Поттер подошел к двери, и они с Блэком, на протяжении этой сцены не сказавшим ни слова, вышли за дверь. Перед самым выходом Блэк бросил на пол туалета волшебную палочку Северуса.

* * *

Рождественские каникулы Северус предпочел провести у матери. Не было сил смотреть на счастливую Лили в компании Мародеров, да и не хотелось оставаться единственным слизеринским семикурсником. Хотя выпускники с других факультетов оставались — как-никак, это последнее школьное Рождество.

Уже в поезде Эйвери негромко произнес:

— Ребята, после Рождества Темный Лорд собирает нас. Именно нас, кто еще учится в школе, но уже готов примкнуть к нему. Я позже напишу о точном времени и месте. Снейп, ты тоже приглашен.

Сердце Северуса радостно подпрыгнуло.

— Но так как ты единственный, кого Темный Лорд еще не знает, — продолжал Эйвери, — то подумай, что ты расскажешь о себе. Слабаков и дураков Темный Лорд не держит.

Наконец-то у него есть шанс проявить себя! Пожалуй, впервые с лета Северус почувствовал себя счастливым.

Радость Северуса была недолгой: на перроне его встретила мать, еще более постаревшая, чем прежде. С тех пор, как умер отец, мать состарилась на десяток лет. Но сына она поприветствовала горячо:

— Северус! Наконец-то! Я думала, этот день никогда не наступит!

Подумать только — матери понадобилась смерть мужа, чтобы полюбить сына.

В первый же вечер Северус попросил маму о тренировках окклюменции. Раз ему выпала честь быть приглашенным к Темному Лорду, он должен уметь прятать свои мысли. Мало ли кто решит влезть ему в голову. Дамблдор-то точно не побрезгует, если что-то заподозрит. При этом Северус старался перестать пользоваться легилименцией без необходимости — Темному Лорду наверняка не понравится излишнее любопытство своих подданных.

К удивлению и радости Северуса, Эйлин так и не смогла пробить его мысленный блок. Кроме того, спустя несколько дней она отметила, что закрывать сознание вошло у Северуса в привычку, — применяя легилименцию без предупреждения, она могла увидеть свежие впечатления, но была не в силах уловить ни переживаний, ни воспоминаний.

В Сочельник прилетела сова от Эйвери.

Снейп, — писал он, — двадцать восьмого декабря аппарируй в особняк Малфоев (Уилтшир) к трем часам дня. Сосредоточься на том, чтобы увидеть главные ворота. Там тебя встретит домовик и проведет в дом.

Форма одежды — парадная.

Счастливого Рождества,

Адам Эйвери.

Северус встречал Рождество с радостным чувством. Эйлин, которой он показал письмо, тоже обрадовалась:

— Хочется верить, что там тебя оценят! Вот только… Северус, я почитала «Пророк». Мне не нравятся методы этого Лорда…

— Я разговаривал с ребятами, которые в курсе дела. Они говорят, что все это чушь, — уверенно возразил Северус. — В Министерстве магии понимают, что их власть вот-вот пошатнется, поэтому нагнетают обстановку.

Эйлин пожала плечами:

— Да, мне тоже показалось, что тема раздута. И кое-где концы с концами не сходятся. Что ж, если ты уверен, в том, что ты делаешь… Я знаю, что ты способен сделать многое, но мне не хотелось бы, чтобы ты стал убийцей.

— Ты читала, что Крауч разрешил применять к Пожирателям Смерти непростительные заклинания? — вспомнил Северус. — Тот же Круциатус, та же Авада. Война неминуема, это очевидно. Но даже если я решу стать аврором, то все равно буду использовать те же заклинания.

— Ты слишком легко об этом говоришь, — заметила Эйлин. — По-моему, ты до конца не понимаешь, что такое убивать.

Северус вспомнил животных, на которых он разрабатывал излечивающее Сектумсемпру заклинание, и холодок пробежал по коже:

— Я уверен, что это нелегко, — уклончиво ответил он.

В конце концов, к людям он Сектумсемпру ни разу не применял. Даже к Поттеру в пылу схватки. Потому что ударить, причинить боль — это одно, а смерть — это совсем другое.

Двадцать восьмого декабря Северус аппарировал к назначенному времени в Уилтшир, надеясь не промахнуться. Хорошо Эйвери говорить: «К особняку Малфоев», он в этом особняке с детства бывал! А Северусу придется положиться на удачу.

Открыв глаза после аппарации, Северус обнаружил прямо перед собой красивую живую изгородь. Покрутившись на месте, он увидел высокие кованые ворота, возле которых стоял домовой эльф.

— Мистер Снейп, сэр, позвольте проводить вас! — немедленно запищал домовик.

Северус в легком замешательстве кивнул — он впервые видел домовика и не знал, как с ним обращаться. Эльф провел Северуса через ворота, и теперь они шагали по дорожке, обсаженной с двух сторон густыми тисами, к внушительному белому особняку. От одного вида великолепного фасада захватывало дух. Изящные колонны в неоклассическом стиле поддерживали крытую галерею, которую венчал выдержанный в классический пропорциях фронтон. По обеим сторонам основного здания два крыла как бы повторяли в миниатюре все его детали.

Поднявшись по высокому крыльцу, Северус вошел в парадные двери, которые при его приближении распахнулись. Домовик провел его через просторный холл, украшенный полудрагоценными камнями, и открыл дверь гостиной.

— Северус, — немедленно послышались знакомые голоса. — Вот и ты!

Северус был немного ослеплен всей этой роскошью. Его лучший наряд начал казаться ему слишком бедным и некрасивым, а сам он ощутил себя таким же жалким оборвышем, как много лет назад, когда он следил за девочками на детской площадке.

Но не надо воспоминаний! Северус позаботился, чтобы мысли о Лили были упрятаны в самые потаенные уголки памяти, и незачем их теперь ворошить. И выглядит он нормально — мама позаботилась об этом, зная, что сам Северус не придает значения внешнему виду. Просто он немного нервничает.

Северус едва успел поздороваться со всеми, когда жена Люциуса, Нарцисса, пригласила всех к столу. Таких мучений, как за этим шикарно сервированным обедом, Северус еще никогда не испытывал. Он не знал и половины блюд, а уж управляться с большим количеством разномастных ложечек и вилочек и подавно не умел. Северус поражался, как естественно используют все эти столовые приборы те, кто в Хогвартсе прекрасно обходился обычными ножом и вилкой. Северус старался обращать на себя как можно меньше внимания, оглядывая присутствующих. Вопреки словам Эйвери, здесь были не только школьники (преимущественно слизеринцы, хотя Северус узнал нескольких парней и девушек с других факультетов), но и те, кто школьниками давно не был: Беллатриса Лестрейндж разговаривала с Нарциссой и Регулусом, ее муж Родольфус что-то обсуждал с шестикурсниками — Макнейром и Уилкисом. Естественно, здесь был сам хозяин дома — Люциус Малфой. У Северуса в душе шевельнулись теплые чувства — Люциус был одним из первых, кто когда-то оценил усилия безродного полукровки.

Когда обед закончился, Нарцисса пригласила пройти в небольшую гостиную. Там домовики принесли всем желающим кофе. Северус наконец-то получил возможность пообщаться с Регулусом, но их беседа вскоре была прервана объявлением хозяйки дома:

— Прибыл Темный Лорд!

Гости вскочили со своих мест, когда в гостиную вошел высокий мужчина в черной мантии. Его лицо было немного странным, и в первый момент Северусу захотелось рассмеяться. Но Темный Лорд посмотрел на него, и глупое желание исчезло.

— Присаживайтесь, — предложил Темный Лорд и сам первым сел в ближайшее кресло.

Переглянувшись, остальные стали пододвигать свои кресла ближе к Темному Лорду и садиться. Северус внезапно осознал, что здесь остались только школьники. Взрослые Пожиратели Смерти вышли из гостиной.

— Вы, конечно, знаете, кто я, — неторопливо начал говорить Темный Лорд. — Я руковожу людьми, заинтересованными в построении нового мира. Но сюда я пришел не как руководитель, — Темный Лорд обвел собравшихся взглядом красных глаз. — Сейчас я ваш друг. Вы можете рассказать мне о своих страхах и проблемах, и мы вместе найдем выход. Если после этого вы не захотите присоединиться ко мне, я не стану удерживать. Но я уверен, что со многими из вас мы станем близки.

Северус завороженно слушал. В каждом слове он находил подтверждение своей правоты. Темный Лорд рассказывал о возможностях, которыми он обладает, о знаниях, которые получил за время своего длительного путешествия по разным странам. Темный Лорд продемонстрировал им свою мощь, создавая стихии огня, воды и воздуха и управляя ими одновременно — а ведь известно, что даже Дамблдор мог управлять только одной стихией за раз. Темный Лорд обещал дать каждому возможность прикоснуться к настоящей глубинной магии, а взамен просил лишь поддержки и помощи в его делах.

— Каждый из вас умеет делать что-то лучше остальных, — говорил он. — Вместе мы обнаружим и раскроем ваш талант. Со мной вы достигнете высот, о которых сейчас можете только мечтать!

После своей речи Темный Лорд замолчал, давая время школьникам осмыслить услышанное.

— Теперь мне хочется услышать вас, — мягко произнес Темный Лорд спустя несколько минут. — Мы проведем вместе целый вечер. Вы можете говорить во всеуслышание или лично со мной, подходить ко мне вместе или по одному — как вам комфортнее.

Регулус со всех ног бросился к Темному Лорду, но Уилкис успел раньше. Разочарованный, Регулус подошел к Снейпу:

— Сев, ну как? — шепотом спросил он.

— Ты был прав, — ответил Северус. — Зря я верил «Пророку».

Северус наблюдал за Темным Лордом весь вечер. Он никого не подзывал к себе — ребята и девушки сами подходили, задавали вопросы, рассказывали о чем-то. Иногда вокруг Темного Лорда собиралась группа ребят, иногда он давал понять, что хочет побеседовать с кем-то приватно. Северус быстро привык к странному лицу, похожему на восковую маску. Тем более после рассказа об изучении темных искусств Северус стал понимать, в чем дело — очевидно, какой-то эксперимент оказался неудачным.

Северус готовился к этой встрече, даже взял с собой склянку с зельем, которое они с матерью для развлечения изобрели этим летом. Но сейчас Северус вдруг оробел. В голове даже пронеслась мысль: а не дождаться ли в этом углу конца вечера, после чего спокойно попрощаться и аппарировать? Но тут его взгляд встретился со взглядом Темного Лорда, и Северус решился:

— Здравствуйте, милорд, — вежливо поздоровался он, подойдя ближе.

Темный Лорд склонил голову в знак приветствия:

— Если я не ошибаюсь, вы — тот самый Северус Снейп, о котором рассказывали Люциус и Регулус?

Северусу было приятно, что Темный Лорд знает его имя.

— Да, милорд.

— Присаживайся, — Темный Лорд указал на соседнее кресло. — И о чем же ты хочешь спросить?

Северусу показалось или голоса вокруг примолкли, как будто прислушиваясь к разговору?

— Милорд, — решительно начал Северус, — разрешите наложить вокруг нас заклинание, чтобы нас не слышали? Тогда я смогу свободнее говорить с вами.

Темный Лорд внимательно посмотрел на Северуса и кивнул. У Северуса возникло ощущение чужого присутствия в своей голове, но он молча наложил невербальное Муффлиато, после чего убрал палочку и приготовился к разговору.

— Любопытные чары, Северус, — произнес Темный Лорд.

— Я сам изобрел это заклинание, — коротко произнес Северус. — У тех, кто приблизится к нам ближе, чем на два метра, начнется гул в ушах. Словесная формула «Муффлиато».

— Да, Люциус упоминал, что ты силен в заклинаниях, — согласился Темный Лорд. — Но, кажется, Регулус говорил о зельях…

Северус немедленно полез во внутренний карман мантии и достал закупоренную бутылочку:

— Милорд, Регулус говорил о том, что я совершенствую рецепты зелий, делая их проще. Но мне хотелось бы показать вам это зелье. Оно заставляет человека думать о том, что ему больше всего хотелось бы скрыть, и, таким образом, делает его тайны доступными даже посредственному легилименту. Возможно, это зелье не найдет практического применения — ведь есть Веритасерум. Но пока это единственная моя разработка.

В красных глазах Темного Лорда зажегся неподдельный интерес. Он взял стеклянную емкость с зельем и начал внимательно рассматривать его.

— Я возьму его себе? — спросил он. Дождавшись кивка, Темный Лорд задал следующий вопрос: — Неужели ты сам в столь юном возрасте сумел разработать рецепт зелья?

— Не совсем, милорд, — смутился Северус. — Это зелье мы создавали вдвоем с мамой. Собственно, она начала корректировать известные рецепты, а я только продолжил ее начинание. А это зелье… его мы сварили просто для развлечения.

Темный Лорд снова посмотрел в глаза Северусу. На этот раз тот отчетливо ощутил давление легилименции, но не стал закрываться — ему нечего скрывать.

— Из какого рода твоя мать? — спросил Темный Лорд, не разрывая зрительного контакта.

— Из рода Принц, милорд.

— Волшебница из прекрасного древнего рода, влюбившаяся в маггла и сбежавшая с ним, — задумчиво произнес Темный Лорд. — Что ж, порой от таких союзов получаются сильные волшебники, — подбаривающе продолжил он. — Главное, чтобы такой талант был направлен в нужное русло.

— Да, милорд, безусловно! — Северус даже не заметил, что он полностью покорен Темным Лордом. — Если вы больше ничего не хотите узнать обо мне…

— Пожалуй, ничего, — качнул головой Темный Лорд, тем не менее, не отрывая взгляда от лица Северуса.

— Тогда разрешите задать вопрос? — Северусу было очень страшно говорить об этом, но он решился.

— Для этого я здесь, — мягко напомнил Темный Лорд. — Чтобы дать вам информацию, не дожидаясь, пока вы получите ее от других в искаженном виде.

— Да, — расхрабрился Северус. — Я читаю «Ежедневный пророк», и там иногда пишут о вас ужасные вещи…

— Да, — Темный Лорд тихо рассмеялся, — я знаю. Многие верят в это. Но скажи мне, Северус, неужели я похож на человека, который ночью, вместо того чтобы крепко спать, пойдет куда-то исключительно ради убийства? У меня есть цель. А достижение цели требует не только работы днем, но и отдыха ночью. Не скрою, если мне доведется участвовать в бою, я буду использовать убивающее заклинание, но то же самое будут делать мои враги. Я не стану тратить драгоценное время на истребление грязнокровок. Когда у меня все получится, грязнокровки исчезнут сами собой.

— Благодарю, милорд, — Северус склонил голову.

— Я вижу, Северус, что тебе претят убийства, — сказал Темный Лорд в завершение беседы. — Никто не заставит тебя убивать. Хотя я рекомендую тебе потренироваться быстро реагировать при неожиданном нападении — это всегда полезно.

Северус с досадой понял, что Темный Лорд знает об издевательствах гриффиндорцев, и был благодарен, что он не упомянул об этом вслух.

Домой Северус вернулся, совершенно очарованный Темным Лордом.

С каникул Северус возвращался одухотворенным. Он удостоился беседы с Темным Лордом, более того, на следующий день Люциус прислал письмо, что Темный Лорд очень доволен проведенным вечером и отдельно упоминал его, Северуса! Нищий полукровка из Паучьего Тупика, который даже для матери стоит на втором месте, вечная мишень гриффиндорцев, неудачник, оттолкнувший единственную девушку, которая была важна для него, но он добился похвалы Темного Лорда! И это сейчас, когда он всего лишь школьник! Подумать только, чего он сможет добиться, обладая настоящими знаниями!

Северус мечтал всю дорогу, почти не обращая внимания на одноклассников. Они говорили о вещах более приземленных: об экзаменах, о шансах Слизерина на кубок по квиддичу и победу в общем зачете. Северусу было неинтересно — до конца вечера он витал в облаках. Во сне он уже видел себя министром магии, у которого Дамблдор просит совета.

Однако занятия первого дня семестра грубо спустили Северуса с небес на землю. На заклинаниях Флитвик начал давать им основные принципы беспалочковой магии. Этот раздел в Хогвартсе изучался очень кратко; желающие могли после окончания школы посещать специальные курсы, но в целом данное направление магии не было востребовано — наложение заклинаний без помощи волшебной палочки отнимало слишком много сил. Пожалуй, единственным реально необходимым навыком были беспалочковые манящие чары для призывания утерянной в бою волшебной палочки. Но даже обычное Акцио изучалось только на четвертом курсе.

Профессор Флитвик рассказал историю появления беспалочковой магии, теоретические принципы, а в конце предложил всем попробовать поднять перо заклинанием левитации.

— У него это точно любимый способ издеваться над учениками, — проворчал Эйвери.

Северус согласился. Третий раз за годы в школе он учится применять это заклинание. Как и в первые два раза, он одним из первых справился с заданием. Минутой ранее оно получилось у Лили и — Северус скрипнул зубами — Блэка. Зато, как злорадно отметил Северус, Поттер выглядел ничуть не лучше недоумка Петтигрю. Поттер вообще не блистал на заклинаниях — очевидно, весь талант ушел в квиддич и трансфигурацию.

В конце занятия Флитвик показал, где стоят учебники по беспалочковой магии.

— Если у кого-то будет желание, вы можете взять дополнительную литературу, — пропищал Флитвик со своей стопки книг. — Домашнее задание: практиковаться. Можете пробовать любые заклинания, единственное условие — не использовать волшебную палочку.

На остальных уроках было ничуть не легче. На зельеварении Северус чуть не расплавил котел (третий за все время обучения), но вовремя заметил ошибку. Впрочем, он был бы не единственным таким — Слизнорт дал им необычайно трудное задание (как он сказал: «Кто сварит это зелье правильно, тому ЖАБА покажутся ерундой»). Лекцию по нумерологии Северус просто записывал, решив, что он вникнет в формулы позже. Зато послеобеденная лекция по травологии после напряженного утра стала подлинным отдыхом.

Несмотря на утренние трудности, Северус быстро справился с домашними заданиями. Вечером они с Эйвери развлекались, упражняясь в беспалочковой магии (ничего, сложнее Вингардиум Левиоса и Люмос, у них не получалось), после чего Северусу захотелось дополнительной информации.

— Может, сходим до класса заклинаний? — предложил он.

— Давай, — согласился он. — Можно Ивэна с собой захватить или Эдвина.

Однако Мальсибер отказался куда-либо идти, а Розье был на квиддичной тренировке. В холле первого этажа Северус и Адам встретили Регулуса Блэка, который с удовольствием согласился прогуляться.

По дороге на четвертый этаж ребята почти никого не видели. До отбоя оставалось недолго, и почти все уже разошлись по своим гостиным. В классе Северус взял нужную книгу (Эйвери отказался, аргументировав: «Если будет что интересное, ты ведь мне расскажешь?»).

Слизеринцы выходили на лестничный пролет, когда встретились с Джеймсом Поттером. Как ни странно, в этот раз он был один.

— Поттер, — выдохнул Регулус.

Северус был поражен, каким жестоким стало лицо его друга. Оказывается, Регулус при всей своей внешней мягкости способен на сильные чувства.

— Блэк, — в тон ему ответил Поттер, поморщившись.

— Надо же, кто здесь, — хмыкнул Северус.

Поттер дернулся за волшебной палочкой, но Северус быстро произнес:

— Экспеллиармус!

Поймав палочку Поттера, Северус перекинул ее через перила. Если она не упадет на какую-нибудь из движущихся лестниц, то полетит до самого холла на первом этаже.

Лицо Поттера дернулось, но он храбрился:

— Что, смелые, толпой нападать? Темную магию уже всю вспомнили?

— Зачем же сразу темную магию? — ласково спросил Эйвери и неожиданно произнес: — Вингардиум Левиоса!

Поттер взмыл в воздух. Эйвери повел палочкой, и Поттер переместился по другую сторону перил. Судя по искаженному лицу, он ощутил все пятьдесят футов пустоты под собой.

— Брось его вниз, Адам, — весело предложил Северус.

Регулус ухмыльнулся.

— Стойте! — раздался сверху отчаянный девичий крик. — Там же четыре этажа!!!

По лестнице к ним сбегала Лили Эванс:

— Петрификус Тоталус!

Эйвери успел увернуться, при этом разорвав заклинание, но Лили была наготове:

— Аресто Моментум!

Она успела спасти Поттера, при этом пропустив заклинание от Эйвери:

— Экспеллиармус!

Палочка Лили последовала за палочкой Поттера и им самим.

Эйвери нехорошо усмехался. Регулус стоял в замешательстве, глядя то на друзей, то на испуганную Лили, прижавшуюся к стене.

— Адам, пойдем, — вмешался Северус, выйдя, наконец, из ступора, который овладел им, как только он увидел Лили. — Оставь её.

Эйвери недобро посмотрел на него:

— А ты опять об этой грязнокровке печешься? Для Пожирателя Смерти ты слишком слаб.

Северус поежился и быстро оглянулся на Лили. Он надеялся, что девушка уже сбежала — ну, пусть даже за помощью, если просто удрать ей факультетская принадлежность не дозволяет — но Лили стояла на том же месте и, судя по лицу, прекрасно слышала разговор.

— Правда, Адам, пойдем, — заговорил и Регулус. — Чего с девчонкой-то драться?

— Да вы просто… — лицо Эйвери исказилось; он быстро сделал два шага вперед и выкрикнул: — Круцио!

Северус ошеломленно глядел, как в Лили летит луч непростительного. К счастью, она увернулась.

— Адам! — взмолился испуганный Регулус. — Не надо!

Эйвери в каком-то нечеловеческом возбуждении начал произносить следующее проклятие, но Северус уже пришел в себя и попросту толкнул его в плечо. Синий луч улетел в потолок.

В этот момент все услышали топот на лестнице, откуда ранее появилась Лили. К Гриффиндору явно спешила подмога. А уж крик «Сохатый!» Северус бы точно ни с чьим не перепутал.

— Уходим, живо! — скомандовал он.

К счастью, Эйвери послушался. Слизеринцы кинулись вниз по лестнице, но этажом ниже столкнулись с разъяренным Поттером, который держал в руках две волшебные палочки — свою и Лили.

— Подонки, — прошипел он. — Петрификус Тоталус!

Северус увернулся.

— Инсендио! — услышал он сзади, и его мантия загорелась.

Заливая подол водой из волшебной палочки, Северус понял, что они окружены.

— Что, не хотите, прыгнуть? — кивнул на перила Поттер.

— Импедимента! — рявкнул Эйвери, и все трое помчались вниз. Вслед летели заклинания, но слизеринцы свернули в коридор третьего этажа и спустились в подземелья по боковой лестнице. Преследовать их никто не стал.

В общей гостиной все трое повалились в кресла.

— Вот и сходили за учебником, — озвучил общие мысли Регулус.

Северус промолчал, а Эйвери прошипел сквозь зубы:

— Да уж, Снейп, не думал, что ты такой…

— Какой?

— Жалкий. Грязнокровок, оказывается, жалеешь.

Северус промолчал. Он знал, что его друзья не самые добрые люди, и не собирался читать мораль.

Неожиданно на помощь пришел Регулус:

— Да какая разница, грязнокровка или нет! — вступился он. — Это просто безоружная девчонка. Все равно, что гриффиндорцы бы на любую из наших девочек напали.

Эйвери фыркнул. Вскоре друзья разошлись и больше не возвращались к этому разговору.