Большая любовь Персика (гет)

Перси сидел в приемной министра, плотно сжав губы. Ему предстояла непростая беседа по поводу места работы и зарплаты.

Первым в плане стоял съём собственного жилья. Перси потратил неделю, чтобы внимательно прочитать газеты магглов и понять, что там снимать жильё в несколько раз дешевле. А ещё в новом жилье его точно не будут поджидать ловушки близнецов, или скачущие спицы матери, или безумные изобретения отца. Перси уже так устал от вечного мельтешения магической жизни, что хотелось простой тишины. Порядка.

Впрочем, он договорился с миссис Дурсль о встрече в четверг, а значит, скоро в его жизни опять появится Тисовая улица.

— Вас ждут, — секретарь открыла дверь перед ним.

Министр долго выслушивал его, пожевывая губы. Перси невольно отмечал мешки под глазами, неряшливо застегнутую рубашку, обкусанные ногти — и поражался: неужели он раньше этого не замечал? Почему считал Корнелиуса образцом для подражания? Потому что тот смог заполучить кресло министра к неполным сорока? Да как человек, в котором совершенно отсутствует порядок, может следить за порядком в доверенном ему обществе?

— Вы уезжаете из своей семьи? — наконец уточнил Фадж.

— Да, сэр, — Перси кивнул. — Я посчитал невозможным развиваться, оставаясь на иждивении родителей. Мне пора самому двигаться дальше.

— Похвально-похвально, — Корнелиус побарабанил пальцами по столу. Перси с трудом удержался от нервной гримасы: обломки ногтей противно скребли по столешнице. — То есть, Дамблдор больше не является для вас авторитетом?

Перси удивлённо посмотрел на министра.

— Он и не был для меня авторитетом, сэр.

— Но вы из семьи его верных приспешников… — Корнелиус прищурился.

— Не могу судить за родителей, — Перси проглотил сухой тон, оставаясь предельно вежливым. — Возможно, они действительно очень преданны некоторым идеям директора Дамблдора... сэр.

— Тогда-тогда-тогда, — Фадж нервно одернул рубашку, отворачиваясь от Перси. — Знаете, Пирс, сейчас ведь очень трудная ситуация в стране…

Перси невольно поморщился на то, как его имя исковеркали.

— Все эти поиски беглого преступника и… дементоры… и… ну, вы понимаете, — Фадж снова повернулся к Перси. — Сейчас совершенно нет денег. Мы и вас-то устроили в отдел качества только потому, что представилась возможность. У вас, конечно, хорошие баллы по ЖАБА, но если бы мистер… э-э… мистер Олкост не ушёл, мы вряд ли могли бы вам предложить хоть какое-нибудь место.

Перси на мгновение опешил, а затем гнев краской затопил щеки. У него не было идеальных отношений с родными, да и дом отчий он уже таковым не считал. Но шпионить за собственной семьёй и Дамблдором ради небольших подъёмных и вероятного продвижения по карьерной лестнице… нет. Перси не был таким. Это было как минимум гадко. А вообще совершенно бесчестно и грязно.

— Я вас понял, сэр, — Перси поднялся. — Прошу прощения, что отнял ваше время. Всего доброго.

— Да-да, — Корнелиус уже снова повернулся к нему боком, потеряв всякий интерес. — Заходите ещё, Питер, мои двери всегда открыты.

Перси вышел, клокоча от гнева.

* * *

Он шел по министерству, отмахиваясь от самолётиков, так и норовивших влететь ему в голову. Проклятый высоченный рост.

Вот почему… почему просто не использовать протеевы чары? Зачем эта ужасная система с самолётиками?

Перси понимал, что злится вовсе не на них. Он злился на то, что все его труды ничего не стоили для человека, который имел власть. Что его рассматривали только как способ добраться до Дамблдора. Что… Мерлин великий, да почему?

Перси влетел в свой крошечный кабинетик, заваленный бумагами, и громко хлопнул дверью. Какая разница, он всё равно тут один. Вот, называется, отдел контроля качества — один сотрудник — и тот стажёр. Перси с силой сжал лицо ладонями, упав на стул. А потом принялся считать.

Раз — у него нет возможности сейчас уехать от родителей.

Подавив волну гнева и отчаяния, Перси продолжил.

Два — зато у него есть работа.

Три — у него есть план.

Четыре — у него есть Пенелопа.

Пять…

В дверь постучали.

Перси оторвал руки от лица, резко вытер глаза — не дай Мерлин, кто-нибудь увидит его слезы. Что за глупость. Ему уже семнадцать, а он всё ревёт как девчонка. Лёгким движением палочки привел себя в порядок и только тогда сказал:

— Проходите, пожалуйста.

На пороге стояла его Пенелопа. Золотые пряди в художественном беспорядке рассыпаны по плечам, на губах ярко-алая помада.

Эта помада и сбила Перси с толку. Пенелопа и раньше любила выглядеть эффектно, но сейчас было только два часа дня, а это время никак не подходило для вечернего макияжа. И эта помада никак не должна была появиться на губах его Пенни.

— Так вот он какой, твой кабинет, — Пенелопа игриво улыбнулась, закрывая за собой дверь. — А меня отправили в отдел Амелии Боунс.

Вспомнились слова Фаджа об отсутствии денег, но Перси промолчал, только улыбнулся. Пенелопа же не виновата, что на него смотрят только как на Уизли.

— Ну что… — она подошла совсем близко, присела на краешек стола, приоткрыв стройные коленки. — Как у тебя здесь дела?..

А в голове Перси билась мысль, что вот сейчас она смахнет со стола все бумаги, и ему опять придется раскладывать их. А он уже потратил на это уйму времени. И ещё уйму потратит.

— Прости, Пенни…

Договорить он не успел, Пенелопа резко наклонилась к нему и с силой впилась в губы. Одна её рука тянула его за галстук, другая уже скользила вниз.

На мгновение Перси растерялся. Раньше, какой бы страстной Пенни ни была, она не была настолько смелой.

— Я подумала, — промурлыкала девушка, ненадолго отрываясь от рта Перси, — что это отличное место для наших встреч… и, знаешь, это так заводит… все эти твои ненужные бумажки и серьезный вид…

Это стало последней каплей.

— Прости, Пенни, — Перси резко отодвинулся. Но далеко всё равно не вышло — спинка стула упёрлась в шкаф. — У меня ещё много дел с моими ненужными бумажками.

Он не хотел язвить, само вырвалось. На лице Пенелопы тут же появились растерянность и обида.

— Да я же!.. — начала она и умолкла. — Я же…

— Прости, прости! — Перси попытался её обнять, чтобы успокоить, но девушка его оттолкнула. — Просто у меня, правда, ещё много работы. Сейчас совсем не время.

— Для тебя работа всегда была важнее меня, — Пенни спрыгнула со стола. Звонко клацнули каблучки. — Прости, Перси, но я так не могу.

— Что? — Перси встал. Они были одного роста и теперь смотрели в глаза друг другу. — Что ты не можешь?

— Не могу продолжать с тобой встречаться! Мне ещё в школе надоели все эти правила. А мы больше не в школе!…

Перси прекрасно понимал, что сейчас происходит — безобразный скандал, в который он совершенно не хотел влезать, но Пенелопа его увлеченно втягивала. И был только один выход.

— Хорошо, — спокойно сказал Перси. — Я всё понимаю. Прости меня за всё, Пенни. Думаю, мы оба понимаем, что нам пора разойтись.

Последние слова вылетели случайно. На мгновение Перси испугался, а потом перед глазами встали ровные улочки Литтл-Уингинга, чистая зелень и прекрасные белые домики, и он понял — так было правильно. Правильно решить всё сейчас. Потому что Пенни, кажется, мечтала совсем о другом. И совершенно точно не о маггловском городке.

Пенни зло прищурилась.

— Ладно, — сказала она. — Разойдемся. Но ты ещё об этом пожалеешь.

И вылетела из его кабинета, на прощанье громко хлопнув дверью.

Перси вытирал с губ помаду и с тоской думал о том, что день выдался препаршивый.