Кровные узы (гет)

Чёрные двустворчатые двери с изумрудными витражными стёклами плавно распахнулись перед Сереной, открывая вид на огромную столовую, оформленную тёмным деревом и хрусталём.

— Благодарю, Винни, — обратилась она к домовику в черно-белом форменном костюмчике, который услужливо придерживал перед ней двери и умудрился поклониться:

— Завтрак подан, мисс Малфой.

Преодолев арку, девушка застучала каблуками по черному мрамору. За тёмным с витиеватым рисунком столом, сервированным на четыре персоны, в почтительной тишине сидели родители. Отец читал свежий «Ежедневный пророк», время от времени поднося ко рту чашку кофе. Миссис Малфой чинно попивала свой любимый жасминовый чай, пробегаясь глазами по лежащему на столе объёмному каталогу с дорогущей интерьерной утварью.

— Доброе утро, — негромко, дабы не нарушать устоявшуюся тишину, поздоровалась Серена и заняла место слева от матери.

Драко благосклонно кивнул и вновь устремил взгляд в газету, а Астория окинула оценивающим взглядом внешний вид дочери, но не нашла, к чему придраться: молочного цвета блузка с длинными рукавами-буфами была идеально выглажена, бежевая юбка-карандаш, как и подобает, прикрывала колено, а тёмные волосы были собраны в элегантный низкий пучок. Серена, как и положено леди из высшего общества, всегда выглядела безупречно.

— Доброе утро, — миссис Малфой улыбнулась уголками губ и продолжила своё занятие.

Девушка приступила к трапезе: на фарфоровой тарелке с серебряной нитью по кайме одиноко лежала хрустящая брускетта с ароматным томатом, сыром моцарелла и с листиками базилика, а также один большой круассан и несколько канноли с кусочками шоколада, рядом же стояла чашка с серебряным изображением именного герба Малфоев, наполненная зеленым чаем. Серена приободрилась, вспомнив, что уже вечером её ждёт грандиозный ужин в Большом зале Хогвартса, где будет всё, чего ей так не хватало этим летом: поджаренное на огне мясо, румяный картофель с овощами, яблочные и тыквенные пироги, стаканы сливочного пива, — всё такое жирное и вредное, что миссис Малфой, узнав, что её дочь ест подобное, слегла бы с мигренью. Она не разрешала Серене даже чашечку кофе по утрам, руководствуясь тем, что от него желтеют зубы; своему мужу она, естественно, ничего запретить не могла.

Этим летом после путешествия по Европе матушка так прониклась духом Франции и Италии, что даже наняла на службу домовиков из иностранных агентств, которые специализировались исключительно на итальянской и французской кухне. Что уж говорить о том, что теперь миссис Малфой целыми днями шерстила каталоги и салоны с винтажной мебелью и антикварными безделушками в духе Франции девятнадцатого века, которые стоили целое состояние. Новый бзик, который позже перерос в навязчивую идею, распространился на всё в этом доме: теперь Астория задалась целью переделать мрачный Малфой-Мэнор в светлые залы в стиле современного шика рококо. Ограничилось всё её будуарной комнатой, потому как отец наотрез отказался жить в «замке принцессы», но матушка продолжала с небывалым для неё усердием скупать все понравившиеся вещицы, которые теперь захламляли одну из гостевых комнат.

Тишину столовой прерывали только шуршание переворачиваемых страниц газеты и периодическое столкновение чашек со стеклянной столешницей. Допив кофе, Драко отложил газету в сторону и вперил взгляд в часы, держащиеся на его руке платиновым ремешком.

— Где Скорпиус? — его громкий ледяной голос разрезал пространство огромной комнаты, вызвав тихое эхо. — Винни, я велел тебе проследить, чтобы он поднялся! — прикрикнул он на домовика.

— Хозяин… сэр… — затараторил испуганный эльф. — Мистер Малфой, он проснулся. Я сам…

— Я заходила к нему перед тем, как спуститься, — пришла к нему на выручку Серена и ободряюще улыбнулась благодарному Винни. — Он сказал, что спустится через пять минут.

— Прошло уже пятнадцать, — заключил мистер Малфой, вновь сверившись с часами. — Машина придёт через полчаса, о чем он думает?

Дверь резко распахнулась, створками ударившись по обеим сторонам стены и едва не прихлопнув сжавшегося возле неё домовика. Огромная хрустальная люстра задрожала, опасно покачиваясь над столом, а на каминной полке упала рама с семейным портретом. Скорпиус с широкой улыбкой прошёл в столовую, шаркая по мрамору своими белыми кедами.

— Ох, прости, Винни, — он потрепал дрожавшего эльфа по голове и большим ушам, прошёл к столу и плюхнулся на мягкую подушку стула, как ни в чём не бывало жизнерадостно провозгласив:

— Доброе утро!

— Ты опять опоздал на завтрак, — обдал его потоком холода Драко. — Уинстон скоро будет здесь, чтобы отвезти вас на Кингс-Кросс.

— А почему не ты? — Скорпиус приподнял брови и вгрызся в брускетту.

— Следи за манерами, — одёрнула его мать, недовольно следя за крошками, которые сын оставлял после себя на столе.

— Акхм, профу профения, — с набитым ртом прошамкал юноша. — Приятного аппетита всем!

Серена спрятала улыбку за чашкой и легонько пнула его мыском туфли. Скорпиус закашлялся и возмущенно уставился на сестру с другой стороны стола.

— Что это на тебе? — вновь заговорил мистер Малфой, оглядывая белую футболку с каким-то ярким рисунком и рваные джинсы сына.

— Это «Рик и Морти», пап, — снисходительно кивнул тот. — Такой магловский мультик. Но вряд ли тебе с твоими шовинистскими взглядами это о чём-то говорит.

Его ехидство прямо-таки лезло из всех щелей, но Драко сохранил непроницаемое лицо. Лишь встал из-за стола и молча вышел из столовой, оставив эхо от его шагов ещё несколько секунд гулять по комнате.

— Фто я такофа фкафал? — с полным ртом, из которого едва не выпал уже пережёванный кусочек трубочки канноли, удивился Скорпиус.

Миссис Малфой тяжело вздохнула и принялась массировать виски, а Серена выразительно взглянула на брата, взглядом моля заканчивать спектакль. Скорпиус безмятежно улыбнулся и хотел было продолжить завтрак, но тарелка уже оказалась пуста. Он мучительно застонал и откинулся на спинку стула. По столовой пронеслось отчётливое урчание его живота, и теперь уже Астория не выдержала: попросив Винни принести в её комнату Умиротворяющий бальзам, со вздохами последовала примеру мужа.

— Ты этого добивался? — едва дверь за ней захлопнулась, подала голос Серена.

— А то, — ухмыльнулся тот и жестом приказал Винни подать ему ещё одну порцию.

Домовик, уже спешащий за микстурой для миссис Малфой, споткнулся на ровном месте и совсем растерялся, не зная, какое распоряжение выполнять в первую очередь. В итоге, он аппарировал в кухню, спустя минуту вернулся в столовую с полной тарелкой (он уже знал аппетит хозяина и соответствующие ему размеры порции) и вновь скрылся.

От души наевшись, Скорпиус вытер рот белоснежной салфеткой, что лежала под тарелкой, и довольный поднялся из-за стола. Серена, только закончив аскетичный завтрак, последовала за братом. В огромном холле их уже ждал Уинстон. Высокий мужчина, в ширину превосходящий Скорпиуса в два раза, служил у Малфоев личным водителем.

— Миссис Малфой сообщила, что неважно чувствует себя, а мистер Малфой уже отправился в Министерство, — отрапортовал он. — Можете пройти в машину, я перенесу ваши чемоданы.

Он взмахнул палочкой, чемоданы и клетка с большим филином последовали за ним, как и юные Малфои. Погода стояла прекрасная, и, выйдя в сад, Серена с наслаждением вдохнула запах своих любимых пионов, волшебный сорт которых цвёл до самого октября. Раскидистый парк, что тянулся вдоль подъездной дорожки прямо до чёрных резных ворот, был устлан ровным зелёным газоном и усеян кустами роскошных роз, пионов и гортензий. В дальней части сада располагался большой пруд, декорированный камнем; с высокой альпийской горки водопадом стекала вода, а в прозрачной воде плавали яркие карпы кои. Серена и Скорпиус сели на заднее сидение лимузина, который внутри казался ещё больше, чем выглядел снаружи, и медленно двинулись вдоль высоких вечнозелёных кипарисов, что росли по периметру подъездной каменной дорожки.

Едва машина покинула пределы Малфой-Мэнора, Скорпиус расслабленно расплылся на сидении и потянулся.

— Наконец-то лето закончилось, я уже устал от этих расистско-снобских замашек…

Серена понимающе кивнула, но всё же возразила:

— Не будь к ним так строг, они росли в другие времена, когда разделение по классу крови ещё имело место быть. Взгляды, привитые с рождения, не так то просто изменить.

— Ой, давай без занудств, — сморщился её брат. — В любом случае, их аристократическая шиза переходит все границы. Они не понимают: всем плевать, что ты аристократ. Ну, кроме, конечно же, других аристократов.

Серена бы возразила, но разумно заключила, что это бессмысленное занятие. Переспорить Скорпиуса было практически невозможно, ведь он был мастером полемики, зачастую примеряя на себя роль адвоката дьявола. Наверное, поэтому многие и не любили его: он никогда не думал о чувствах других, толкая правду-матку, даже когда она никому не нужна. Серена так не умела — она была слишком воспитана и не позволяла себе встревать в дискуссии, которые могли перерасти в скандал. Даже когда ущемляли её интересы, и всё нутро кричало об установлении справедливости, она лишь вежливо отходила в сторону. «Ибо так должна поступать настоящая леди», — каждый раз твердила миссис Малфой.

Скорпиус достал из кармана джинсов магловский телефон и наушники, которые откопал где-то этим летом и использовал вне Малфой-Мэнора (и только потому, что чары поместья гасили немагическую технику), вставил их в уши и максимально удобно устроился на широком сиденье.

— Разбуди, как будем в Лондоне, — последнее, что он сказал, прежде чем закрыть глаза.

* * *

Фордик дяди Рона с горем пополам припарковался между разделительным столбиком и другой машиной, при этом наехав на бордюр и чуть не снеся себе бампер.

— Вот и приехали, — заключил Хьюго, и по машине прошёлся нервный смешок всех пассажиров.

— Главное, что доехали, — мрачно добавила Лили уже тише, чтобы Рон не услышал. — Я думала, мы въедем в столб ещё на том светофоре.

— Да это всё коробка передач, барахлить чего-то стала… — принялся оправдываться мистер Уизли, который и права-то получил с превеликим трудом. Каждая его поездка заканчивал либо разбитыми фарами, либо снесёнными боковыми зеркалами.

Все предусмотрительно замолчали, пока он не стал доказывать свою правоту: это грозило опозданием на поезд и нервным срывом Лили, которая уже пожалела, что согласилась ехать на вокзал с дядей. Но отца срочно вызвали на работу, а мама не умела водить машину, и тогда Рон предложил свою посильную помощь. Хотя лучше бы они поймали такси, подумала девушка.

Юные Поттеры и Уизли высыпались из машины, Хьюго даже попрыгал на асфальте, видимо, убеждаясь, что под ногами находится твердая земля. Дядя Рон вылез следом и принялся озабоченно разглядывать бампер на предмет вмятин, пока Джеймс и Альбус вытаскивали из безразмерного багажника чемоданы.

— Па, ты пойдёшь с нами? — окликнул его Хьюго, когда все вещи были извлечены и ребята уже собирались зайти в вокзал.

Отец хмуро покачал головой и поджал губы:

— Надо заехать в сервис… — видимо, он всё-таки задел машину. — А открытие магазина уже через час… Так что…

Дети лишь пожали плечами, они привыкли к самостоятельности. Попрощавшись с мистером Уизли и выслушав привычные наставления, ограничившиеся: «Ведите себя хорошо и следите за сестрами» (Лили выказала своё откровенное «фи» на последний пункт), они двинулись к входу в вокзал Кингс-Кросс. Он, как и всегда, был полон спешащих по своим делам маглов, что сновали туда-сюда со своими чемоданчиками и кидали удивлённые взгляды на группу подростков, переносящих в клетках как минимум двух сов: сычика Джеймса и словно посыпанную драгоценными камнями золотистую сипуху Розы по кличке Ириска.

— Вот зачем каждый раз говорить одно и то же? — причитал старший сын Поттеров. — Бла-бла, учитесь хорошо, бла-бла, не хулиганьте, бла-бла, следите за Лили…

— Эй, не надо за мной следить! — возмутилась младшая Поттер. — Если только попробуете засунуть свой нос в мою личную жизнь, я вам его сломаю!

— А с каких это пор у тебя вообще есть личная жизнь, мелочь? — усмехнулся Джеймс, щёлкнув её по носу.

— Отвали! — обиженно протянула Лили. — Мне уже пятнадцать!

— Пятнадцать, не двадцать. Вот закончишь школу, я ещё подумаю, стоит ли подпускать к тебе каких-нибудь субъектов!

Лили фыркнула, но дискуссию не продолжила — себе дороже. Того и гляди, наденет на неё паранджу и отправит в башню в глухом лесу, за ним станется. Альбус, в общем и целом, был полностью солидарен с братом в вопросах присмотра за сестрой, но решил не подливать масла в огонь, лишь заметив:

— Посмотрел бы я на тебя, когда ты станешь отцом. С твоей-то педантичностью к деталям…

Джеймс фыркнул, но от ответной речи его отвлек голос Фреда, а через мгновение тот накинулся ему на плечи, заставив пошатнуться.

— Последний год, ты представляешь, дружище?! — пропел он ему в ухо и спрыгнул на перрон, радостно потирая руки. — В этом году надо оторваться как следует! Напоследок, так сказать.

— Мы обязаны выиграть кубок в этом году! — напомнил Джеймс и обратился к Хьюго:

— Надеюсь, летом ты не сидел без дела, а тренировался? Я, как капитан, не посмотрю на то, что ты мой кузен, когда буду устраивать отборочные.

— Как же… — буркнул Хью. — Финниган с меня три шкуры спустила во время тренировок. Она ненормальная, серьёзно! Если она продолжит в таком духе, я точно кони двину ещё до начала сезона…

Ребята принялись обсуждать предстоящие отборочные, составы команд и даже планировать какие-то непонятные Розе стратегии игры, и она осталась не у дел. Она с тоской оглядела платформу, но вокруг были только сплошь незнакомые ей маглы. Проснувшись утром, девушка явственно почувствовала, что сегодня непременно произойдёт что-то значительное, невероятное, то, что перевернёт всю её жизнь. Но всё шло своим чередом: кузены галдели по соседству, обсуждая что-то своё и не обращая на Розу внимания. И она уже знала, что дальше всё пойдёт точно так же: все будут просто проходить мимо, потому что Доминик была права, и, даже накрашенная и хорошо одетая, она так и осталась серой мышкой, способной говорить только о книгах.

— Вы про учёбу не забывайте, — обреченно напомнила она кузенам, даже не надеясь быть услышанной.

— Не начинай, Рози… — простонал Хьюго. — СОВ будет только в конце года, а квиддич — целый год! Видишь разницу?

— К тому же, если всё время быть занятым учебой, год пройдёт так же, как и всегда, — вставил своё слово Джеймс. — А этот год должен быть иным. Он должен быть запоминающимся, хотя бы потому, что он единственный в своём роде и больше не повторится. Почему-то мы всегда забываем об этом.

Роза хмыкнула, но возражать не стала. Она и сама мечтала, чтобы всё изменилось. Чтобы каким-то чудесным образом её серая жизнь преобразилась и, как в магловском фильме, она стала самой популярной девушкой школы, а самый классный парень обратил на неё внимание. Но она понимала, что сама мешала этому осуществиться. Единственное, что оставалось — выбраться из скорлупы, что надёжно защищала её уже не один год, и расправить крылья, которые девушка всегда скрывала от всех. Взлететь.

— А где Рокси? — спросила Лили, когда тема квиддича и экзаменов была закрыта.

— Убежала на поиски своего ненаглядного Скамандера, — хмыкнул Фред и уточнил:

— Они летом замутили, встретились в Косом переулке — и всё закрутилось…

Но Роза уже не слышала его слов. Под ногами словно разверзлась пропасть из безнадёги и разочарования, а ревность глухо отозвалась эхом внутри.

— … которым?

— С Лисом. А он скользким типом оказался, вроде весь такой правильный, а как подвернулась возможность, так захомутал мою сестру.

— Что? — очнувшись, тупо переспросила Роза.

— Наша Рокси замутила с Лисандером Скамандером. Ты что, не слушала? — повторила для неё Лили и, увидев, как медленно светлеет лицо кузины, издала вздох понимания. — Мерлин… всё ясно…

С Лисандером. Не с Лорканом. Роза почувствовала, как тоска мало-помалу отступила. Но реальность снова кирпичом свалилась на голову — это ничего не меняло.

— И что за дела? — голос Лили вывел её из мыслей. — Куда это вы собрались?

Роза оглянулась на кузину, проследила за её взглядом и заметила, что мальчики отстали от них.

— Вы идите, мы потом найдём вас в поезде! — махнув рукой, крикнул Джеймс.

Лили недоверчиво покосилась на них и, фыркнув, взяла Розу под руку и повела в сторону платформы 9 и ¾. Пройдя через барьер, девушки оказались среди толпы прощающихся с родителями школьников, ухающих сов и фыркающих котов, что бегали по перрону прямо под ногами. Алый Хогвартс-Экспресс извергал из трубы тёмно-серые клубы дыма и посвистывал, предупреждая, что отправление будет уже через десять минут.

— Лили! — на Поттер набросилась Роксана.

Чуть позади неё Роза заметила до боли знакомое лицо, но узкие очки и опрятный внешний вид отметали всякую вероятность, что это был Лоркан (не смотря на внешнее сходство, близнецы были совершенно разные). Лисандер вежливо поприветствовал девушек и приобнял Роксану, которая, хоть и не с таким восторгом, с каким накинулась на Лили, но обняла Розу. В компании кузины и её парня была ещё одна парочка, о которой уже год судачили все сплетницы Хогвартса: Валери Вуд и Мэтт Джордан, которые так хорошо смотрелись вместе, что даже Лили расплывалась в умилительной улыбке при виде них.

— Я всё лето тренировалась! Просто каждый день, каждый день! Лис не даст солгать, — рассказывала Роксана, на что её парень согласно кивнул.

— А мне, сколько не тренируйся, в основной состав всё равно не попасть. По крайней мере, в этом году, — уныло заметила Валери. — Охотники в полном составе, а Алисия не позволит мне выйти на поле, даже если будет при смерти. Стерва…

— В следующем году появится место охотника. Поверь, если я буду капитаном, ты будешь принята без отборочных, — заверила её Лили.

— Только не опозорьте Гриффиндор! — хмыкнул только подошедший Эридан Маклагген и подмигнул девчонкам, наверняка рассчитывая завладеть их вниманием. Он был в компании своего друга с Хаффлпаффа, который тоже играл за свою сборную. — Конечно, в этом году Кубок будет наш, никто спорить не станет, но гриффиндорцы и дальше не должны опускать планку.

— Да-да, конечно, — промычала Лили, пропуская его слова мимо ушей: она никогда не любила этого напыщенного павлина, который только и умел, что строить из себя самого умного.

— Эй! В этом сезоне у Равенкло изменения в составе. Так что мы ещё повоюем! — вступил в словесную перепалку Мэтт.

— Мэтт, ты мой парень, и я, конечно, люблю тебя, но с Гриффиндором вам не сравниться, — приобняв парня, засмеялась Валери.

— Вы про Хаффлпафф не забывайте! — встрял Колин Рамси, дружок Маклаггена.

— Ты бы лучше вообще молчал, — фыркнула Лили. Она недолюбливала хаффлпаффца просто заодно с его другом.

Роза уже было почувствовала себя лишней в очередном обсуждении квиддича, как Валери с восторженной улыбкой обратилась к ней:

— О, Роза, ты отлично выглядишь! Где такие туфли оторвала?

Девушка зарделась и нервным движением поправила короткую кожаную юбку цвета сухого вина и стряхнула с белой водолазки непонятно откуда взявшиеся ворсинки. Она переступила с ноги на ногу, позволяя однокурснице получше рассмотреть черные замшевые туфли на устойчивом каблуке, и смущённо улыбнулась:

— Они французские. Mathilde Granier*.

— Жаль, — простонала Валери и ещё раз посмотрела на туфельки, с завистью заметив:

— Такие, наверное, только в единственном экземпляре…

— Ну ничего, крошка, мы пойдём в Хогсмид в ближайшие выходные, и купим тебе туфли, — попытался успокоить похныкивающую девушку Мэтт.

— Да с тобой бесполезно ходить, тебе нравится даже полная безвкусица, — Валери надула губки. — По магазинам надо ходить с девчонками.

Но Роза знала — несмотря на то, что Валери была общительной, красивой и умной девушкой, у неё не было подруг. Скорее всего, дело было в зависти, ведь Вуд была обладательницей длинных стройных ног, шикарных тёмных волос, и даже в джинсах и футболке выглядела, как модель с обложки. К тому же, встречалась с милашкой Мэттом Джорданом. Словом, у неё было всё то, что так хотели получить их однокурсницы, но не могли себе позволить. Это даже забавляло Розу: по шкале популярности среди их курса она, будучи некрасивой и помешанной на учебе, была наравне с той, которой просто не повезло быть слишком классной. Возможно, они бы даже стали подругами, если бы на третьем курсе Роза не оттолкнула Валери, когда та попыталась поддержать её после того, как однокурсницы Бэт и Аманда при всех высмеяли её внешний вид. А теперь Уизли вдруг захотела сходить с ней по магазинам и помочь выбрать эти несчастные туфли, но воспоминания трёхгодовалой давности останавливали её, твердя, как не к месту будет это предложение.

Ребята уже во всю обсуждали кого-то из слизеринцев, кажется, Дотемрию Нотт, когда Роза вернулась в реальность. И тут же наткнулась на Маклаггена, который с интересом разглядывал её. Под взглядом его внимательных серых глаз девушке стало не по себе. Однокурсник никогда не нравился Розе, поскольку был слишком поверхностным и вообще бегал за каждой юбкой. Эридану Маклаггену не надоедало дарить девушкам сладкие комплименты и другие знаки внимания, отсюда его и прозвали гриффиндорским Казановой — он перевстречался как минимум с половиной девушек Хогвартса, начиная с гриффиндорок и заканчивая даже разборчивыми слизеринками. При этом после расставания ни одна не могла отозваться о нём плохо, так он был галантен и учтив с дамами. И даже расставание он превращал в величайшую для себя трагедию. Само собой, это была всего лишь игра, но актёром Эридан был неплохим, и все глупенькие девчонки велись на его спектакли.

Но Роза никогда не причисляла себя к категории девушек, которыми он бы мог заинтересоваться. И она вовсе не была глупой. И она не понимала, что сподвигло его уже несколько минут, пока однокурсники смеялись и шутили, в открытую пялиться на неё. Она уже хотела прямо сказать ему об этом, но Колин Рамси опередил её:

— Давай уже займём место в поезде, — обратился он к Маклаггену и с обидой покосился на гриффиндорцев, которые не обращали внимания на его глупые шутки.

Тот кивнул и, только они отошли от компании на приличное расстояние, спросил:

— И давно Роза Уизли стала такой красоткой?

— А? Что? Кто? — неуверенно спросил Рамси, но по выражению лица было ясно, что он вообще не понял, о ком идёт речь.

— Роза. Уизли, — он повернулся и кивнул в сторону девушки.

— А не была? — неуверенно спросил Колин, пытаясь вспомнить её.

— Ну либо я был настолько слеп, либо за это лето она волшебным образом превратилась из гадкого утёнка в прекрасного лебедя, — с ухмылкой заметил Эридан и вновь обернулся, выхватив в толпе её рыжие локоны. — И, похоже, я нашёл себе цель на этот год.

* * *

Джеймс был крайне озабочен вопросом личной жизни своей сестры. Раньше он и не задумывался, что Лили уже исполнилось пятнадцать, для него она всегда была и останется маленькой девочкой, однако её изменения за это лето он не мог не заметить: она выросла, отрастила волосы и уже походила на девушку. И если в том году она и не смотрела в сторону мальчишек, сейчас Джеймс был уверен, что Лили обязательно свяжется с каким-нибудь отсталым парнем, у которого элементарно разыгрались гормоны. И, конечно же, после расставания будет страдать, а братьям придётся разбираться с её обидчиками. Потому, дабы избавить всех от лишних проблем, он решил пресечь любые отношения сестры на корню. А единственным, что могло этому поспособствовать, был неусыпный контроль за ней.

— Да чего ты так переживаешь? Лили не такая девушка, которая будет вешаться на шею первому встречному, — пытался вразумить его Альбус. — Очнись!

— Да, не такая. Зато парни — такие. И в голове у них в этом возрасте только одно!

— Брось, Джим, всё равно рано или поздно она найдёт себе кого-нибудь, — встрял Фред.

— Лучше поздно, — сверкнул он глазами. — И не называй меня Джимом!

— Хорошо, что Розе только книжки и нужны, — усмехнулся Хьюго.

— Вот, а Лили — квиддич! — вновь заговорил Альбус.

— Роксана тоже только квиддичем и жила, а потом — бац! — и замутила со Скамандером! — собственно, известие об отношениях кузины и подтолкнули Джеймса к переживаниям по поводу родной сестры.

— Но Скамандер-то нормальный!

— Ага, а парни Лили — нет!

— Да у неё и парней-то не было ещё, о чём ты? — у Фреда уже голова дымилась от аргументов кузена.

— Да был тут один, крутился возле неё в прошлом году. А потом мы с Алом выяснили, что он через Лили хотел подружиться со мной, чтобы, если я стану капитаном, взял его в команду на место вратаря, — рассказал Джеймс.

— Это кто у нас такой бесстрашный? — сощурил глаза Хьюго, который ревностно охранял обещанное ему место в команде.

— Стэн Уильямс.

— Капец ему, — заключил Хью.

— А Лили что? — нахмурился Фред.

— Мы не стали ей говорить, — озабоченно ответил за Джеймса Альбус. — Подумали, что пусть уж лучше немного побесится, что мы отпугнули его, чем вообще разочаруется в парнях…

— Ну, пока я не выпущусь из магистратуры, у неё всё равно ещё не появится возможности разочароваться в них — уж я прослежу!

Ал лишь фыркнул, совершенно не согласный с точкой зрения Джеймса. Нет, конечно, и он переживал за Лили, но считал, что она далеко не глупа, чтобы развесить уши перед очередным балаболом. Она скорее нашлёт на него фурункулёзное, чем позволит разбить себе сердце. Ну или разнесёт всё к Мерлину, как не раз делала в детстве, когда злилась или была расстроена. А ведь ещё есть летучемышиный сглаз. И просто кулаки. Да мало ли…

— Ал, Мерлиновы штаны, ты ли это?

Знакомый голос вывел его из мыслей. Альбус устремил взгляд вперёд, и увидел приближающихся к ним Скорпиуса и Серену. Он не смог сдержать счастливой улыбки, но невнятное шипение брата отрезвило его. Старший Поттер волком смотрел на своего злейшего врага. Серена же, как старшая сестра Скорпиуса, была презираема Джеймсом просто за компанию и по определению должна была быть злом во плоти.

— Сколько лет! — весело прокричал Малфой и с размаху ударил своей ладонью по ладони друга. — Надеюсь, ты придумал, как мы будем пытать Розье и его дружков?

Альбус застонал:

— Нет, давай без этого…

— Ну уж нет. Когда его назначили старостой, он каждый день снимал с нас по десять очков ни за что, а выставляя всё так, что мы в чем-то накосячили! — возмутился Скорпиус. — Он заслуживает мести!

Альбус лишь покачал головой и поздоровался с Сереной.

— Как ваша поездка по Европе? — спросил он у неё.

— Не по Европе, а по Франции, Италии, Испании… — Ал отчётливо услышал, как где-то позади Фред цокает языком. — И Голландии. Я осталась под впечатлением. Мы посетили множество удивительных мест. Правда, Скорпиус наше мнение не разделил.

— Это было безумно скучно! — утробно простонал её брат. — Я бы лучше несколько раз сдал СОВ у Слизнорта, чем ещё раз посетил все эти музеи и выставки. А вот Голландия — то что надо, вот туда бы я вернулся…

— Там и надо было оставаться… — пробубнил Джеймс, нарочно глядя куда-то в сторону. — Альбус, ты что, разговариваешь сам с собой? Или ты тоже слышишь этот назойливый писк?

— Веселишься, Поттер? — усмехнулся Скорпиус. — Тебе не будет так смешно, когда команда Слизерина сделает вас!

— Только в мечтах, Малфой! — раздражённо прорычал Джеймс.

Он продолжал с презрением смотреть на Малфоев, Скорпиус нахально улыбался ему в ответ, Серена сдержанно опустила глаза, а Альбус обречённо стоял рядом, будучи не в силах остановить их.

— Может, хватит уже? — мрачно осведомился он, хотя вопрос, конечно, был риторический.

— Мы опоздаем на поезд, — напомнила Серена, посмотрев на мальчиков, но всячески избегая пронзительного взгляда старшего Поттера.

— Точно! — Ал схватился за спасательную соломинку. — Там и увидимся, Джеймс. До встречи!

Он моментально схватил Скорпиуса и Серену под руки, и почти насильно увёл подальше от воинственно настроенного брата. На платформе 9 и ¾ поубавилось народу: подавляющая часть школьников уже заняла места в купе, и на перроне в большей степени остались взрослые волшебники. Добравшись до слизеринского вагона, Скорпиус заскочил в него и подхватил чемоданы, которые протягивал ему Альбус. Следуя за другом, Поттер заметил, как в соседний вагон заходят Джеймс и его кузены. Раздался сигнал, оповещающий о том, что Хогвартс-Экспресс отправляется, и Альбус подал руку Серене и помог ей подняться в вагон за несколько мгновений до того, как двери с грохотом закрылись и поезд начал движение.

Вагон-ресторан Хогвартс-Экспресса уже лет семь занимали исключительно слизеринцы. Однако не все из них могли похвастаться тем, что им позволено сидеть именно здесь: ученики до четвёртого курса, полукровки, изгои и просто никому не известные личности размещались в обычных купе, здесь же находились сливки сливок. Это были негласные правила, придуманные верхушкой Слизерина, как, собственно, и придумана сама традиция располагаться именно в этом вагоне. Поначалу они даже считали это своей привилегией и важно задирали носы, занимая здесь места, но со временем это начало восприниматься как должное.

За многочисленными столиками расположились компании по четыре-шесть человек, которые бурно обсуждали друг с другом последние новости и сплетни, но стоило Скорпиусу, Серене и Альбусу зайти в вагон, голоса затихли. Несколько десятков глаз уставились на них со смесью восхищения и ненависти: как-никак Скорпиус был одним из самых известных представителей их факультета, пусть многие его и не любили, но его расположение было жизненно важно; а Поттер — новым старостой. Как и предполагал Альбус, его назначение понравилось далеко не всем — это можно было прочесть в презрительных и негодующих взглядах десятка его сокурсников. Он обреченно прикрыл глаза, заметив как медленно, но неотвратимо на лице Джофри Розье проявляется ехидство, и приготовился к очередному спектаклю.

— Всем привет, — Скорпиус рассудил, что лучшая защита — это нападение, и вальяжно зашагал по проходу, оглядывая однокурсников. — Ой, Рэнди, смотрю, ты поправился за лето, где так отменно кормят? О, Шэрри, — он расплылся в наигранной улыбке, — у тебя наконец-то сошли подростковые прыщи? Поздравляю! Джеральд, тебя случайно не тошнит? — обратился он к приятелю Розье, который на последней вечеринке прошлого учебного года перепил и всю ночь обнимался с унитазом. — Джофри, какие люди! Тебя можно поздравить с отстранением от должности старосты?

— Заткнись, — прошипел Розье и направил взгляд на Альбуса. — Ты готов к самому ужасному году в твоей и без того жалкой жизни, Поттер?

Он даже слегка приподнялся на месте, чтобы казаться выше, ведь на самом деле был даже ниже миниатюрной Серены. Компания, в которую входили его прихвостни и подружки Деметрии — Камилла Делоне и Хелена Причард, вторая староста Слизерина, — загоготала и принялась подкалывать Альбуса. Он выхватил в толпе напряжённый взгляд своей девушки, которая сегодня заняла место не со своей свитой, а со старшим братом и Доминик, и уже знал, что позже девочкам достанется за их вольность: Деметрия была протеже самой Королевы, и все шестикурсницы и пятикурсницы были в её подчинении.

— Это тебя ждёт отстойный год, Розье. Так что готовься, — со зловещей ухмылкой предупредил его Скорпиус и двинулся подальше от стола неприятеля.

— А как насчёт проставы, Поттер? — прилетело им в спину, и Альбус чертыхнулся. Он совсем забыл об этой традиции.

На Слизерине было множество своих правил, невыполнение которых грозило проблемами или статусом отверженного. У девочек были свои заморочки со статусами Королевы и фрейлин, а мальчики с момента поступления на факультет, дабы не остаться за бортом, должны были правильно поставить себя, своими силами или силами денег родителей — кто на что горазд. Скорпиус с самого начала показал, что с ним лучше не связываться, тем самым приструнив всех, кто хотел его достать. Розье пошёл по другому пути: угощал всех гостинцами из дома, дарил подарки и поддакивал уже имеющимся лидерам со старших курсов. Альбус не знал этих аспектов и просто жил и учился, не пытаясь поправить своё положение «Поттера» и груши для битья, пока Малфой не заступился за него и не взял под своё крыло. Покровительство одного над другим на Слизерине, где любили испытывать друг друга на прочность, для многих (например, таких как Доминик и Альбус) было жизненно необходимо и являлось нормой. Ещё одной традицией была общая вечеринка в первый и последний день, которая спонсировалась либо всем факультетом, либо кем-то конкретным, например, новым старостой. И в этом году это была его, Альбуса, обязанность.

— А как на счёт пинка под зад, Розье? — вновь вступился Малфой. — Хрена лысого тебе, а не простава!

Альбус положил руку на плечо друга и, заглянув в глаза, покачал головой.

— Сегодня вечером все гуляем в гостиной Слизерина! — пытаясь звучать уверенно и даже радостно, объявил он.

По вагону пронеслась волна оваций, улюлюканья и свиста. И только недовольное лицо Розье выделялось на фоне улыбок и смеха. Малфой обречённо вздохнул, но спорить с другом не стал. Они подошли к местам, которые заняли Забини, и Деметрия тут же вскочила с места, кинувшись к Алу с объятиями.

— Я помогу тебе с вечеринкой! Составлю концепцию, украшу зал…

— Ma Chérie**, давай лучше я, — сладко пропела Доминик, которая использовала французский только на публике, чтобы лишний раз подчеркнуть свои корни и статус. — У тебя ещё не достаточно опыта в этом.

— Когда я стану Королевой, мне уже нужно будет иметь этот опыт! — она резко обернулась к Уизли. Её недовольный взгляд красноречивее всех слов говорил о том, что она ждёт не дождётся, когда сменит её на этом месте.

— Вот если станешь — будешь делать, что хочешь, — спокойно, но твёрдо сказала Доминик, и Деметрия словно уменьшилась в размерах и осторожно, боясь вызвать гнев своей Королевы, села обратно на своё место.

Альбус забрался к своей девушке, Скорпиус уселся рядом с ним, а Серена — напротив брата. На плечах Доминик безынициативно лежала рука Маркуса Забини, её парня, а сам он словно был не здесь.

— Я могу вызвать Винни, и он перенесёт из запасов родителей алкоголь, — предложил Скорпиус. — А еду закажем у хогвартских домовиков. Надо только забежать к ним перед банкетом, чтобы они начали готовить заранее.

— Да, точно! — вновь оживилась Деметрия. — Мы с Маркусом тоже можем вызвать нашего домовика, чтобы он доставил вино, шампанское... О, а ещё можно заказать у него что-то из высокой кухни! Школьные такое точно не приготовят…

— Я помогу с украшением гостиной, — добавила Серена. — Трансфигуратор вам не помешает.

— Отлично, — кивнула Доминик. — Маркус, а ты что скажешь?

Молодой человек оторвал взгляд от проплывающего за окном пейзажа и сфокусировал пронзительные серые глаза на своей девушке. На секунду на его лице отразилось замешательство при виде пяти пар глаз, уставившихся на него в ожидании чего-то. Прокашлявшись, он предположил:

— Организую музыкальное сопровождение?

— Супер! — Деметрия с восторгом захлопала в ладоши, от чего её тёмные кудри забавно подпрыгнули и рассыпались по лиловой шёлковой блузке.

Все кроме Альбуса и Маркуса принялись с энтузиазмом обсуждать вечеринку. Поттеру было всё равно, что придумают друзья, важен был сам факт, что он выполнит свои обязательства. Маркус же никогда не отличался любовью к праздной болтовне.

Перед их столиком из ниоткуда возникли смуглая брюнетка и миловидная блондинка — Бефана Нотт и Оливия Гамп — девушки из свиты Доминик. Первая бросила на Скорпиуса красноречивый взгляд и обратилась к своей Королеве:

— Доминик, мы узнали, кто распустил слух о том… — она осеклась под внимательными взглядами всех собравшихся. — В общем, ты поняла. Это Гвен Робертс и Лив Кёртис с Хаффлпаффа. Они сидят в соседнем…

— Что ж, отлично, — перебила её девушка и поднялась со своего места. Серена выпустила её, и та, властно окидывая взглядом всех в вагоне, двинулась на выход со своей свитой.

— Бефф хочет тебя, — хмыкнул Забини, обращаясь к Скорпиусу, и тот скривился в гримасе отвращения.

— Фу, сдалась она мне.

— Кстати, Серена, я слышала, что вы с Карлом расстались, — спохватилась Деметрия. — Мне так жаль.

— Это было наше общее решение, — пожала плечами девушка. — Он не стал поступать в магистратуру — его отец организовал ему стажировку в МАКУСА. А так как наши отношения уже были… — Серена задумалась, — сходили на нет, так скажем, мы приняли решение расстаться.

— Ну и правильно, мне никогда не нравился этот самовлюблённый павлин, — хмыкнул Скорпиус.

— Должно быть, ты теперь начнёшь встречаться с Томом? — Деметрия лукаво улыбнулась и, поставив локти на столешницу, положила подбородок на переплетённые пальцы с ярким маникюром под цвет блузки.

Серена удивлённо вскинула брови от такого предположения и неосознанно посмотрела в конец вагона, где ещё при входе заметила Пьюси и его компанию, в которую входили Бернард Причард, Вильгельм Шаффик со своей младшей сестрой и, конечно же, Нерисса Лестрейндж — она всегда крутилась рядом с Томом. Заметив взгляд Серены, Пьюси коротко улыбнулся ей и продолжил слушать рассказ кого-то из приятелей.

— Мы с Томом просто друзья, — пожала плечами девушка.

— К тому же, Лестрейндж три шкуры с неё спустит, если даже заподозрит что-то неладное, — как бы невзначай добавил Маркус, и его сестра захихикала.

— Но тебе обязательно нужно кого-то найти, — настаивала Деми.

— Кого? — вскинулся Скорпиус. — У нас в школе учатся одни придурки и дегенераты. Святая мисс Серена и не посмотрит в их сторону.

— Себя ты тоже к ним причисляешь? — усмехнулся Маркус.

— Тебя, — сверкнул тот глазами.

— Прекратите! — закатила глаза Деметрия. — На Слизерине много достойных парней, тот же Бернард или Вильгельм.

— Так уж и быть, я могу стать парнем Серены, — вызвался Маркус, подняв руку вверх.

— Ага, разбежался, — сверкнул глазами Скорпиус.

— Может, вы перестанете обсуждать мою личную жизнь, пока я тут?

— Действительно, — поддержал девушку Ал, но их и слушать никто не стал.

Скорпиус и Маркус продолжали пререкаться и поддевать друг друга, а Деметрия пыталась перекричать их и подкидывала всё новые варианты парней. Ал махнул на них рукой, и Серене оставалось, собрав всё терпение в кулак, слушать их милую беседу. Однако, выдержка заканчивалась по мере диалога, и, когда те стали переходить границы дозволенного, она не выдержала и резко поднялась со своего места.

— Серена, ты куда? — брат поднялся следом и успел схватить её за локоть, когда та проходила мимо него.

— Пройдусь. Всё равно вы обсуждаете мою личную жизнь так, словно меня тут нет.

Она выдернула руку из его хватки и двинулась в направлении, противоположном от того, где скрылась Доминик. По пути её окликнул Том, но Серена отделалась от него лишь ничего не объясняющими фразами и вышла в тамбур, аккуратно закрыв за собой дверь. Но когда обернулась, увидела, что Скорпиус, продолжая пререкаться с ребятами, двинулся следом. Девушка мученически вздохнула и поспешила перебежать в другой вагон в надежде укрыться в ближайшем купе и наложить на себя Дезиллюминационное заклинание.

Она устала от выкрутасов брата ещё утром, и теперь ей всё сложнее давалось вежливое молчание. Миссис Малфой всегда учила её быть сдержанной и терпеливой, не поддерживать и тем более не затевать споров, но иногда держать марку воспитанной леди было очень непросто. В такие моменты девушка предпочитала покидать неприятную компанию, гуляла в одиночестве, постепенно успокаивалась и уверяла сама себя, что выдержит ещё несколько часов светской беседы. И сейчас ей нужно было именно это.

Резко захлопнув за собой двери следующего вагона, Серена залетела в первое попавшееся купе и уже выхватила палочку, намереваясь наложить на себя заклинание, но поняла, что была здесь не одна. Джеймс Поттер оторвался от своего коричневого портфеля, где внимательно искал что-то, и вскинул голову, тут же меняясь в лице. Он презрительно фыркнул:

— Ну и что ты тут забыла?

— Я просто… — начала оправдываться девушка, но, услышав грохот открывающихся в вагон дверей, издала тихий писк и таки взмахнула палочкой.

От головы по телу прошёл неприятный холодок, и Серена слилась с пространством купе. Джеймс непонимающе покачал головой и уставился на то место, где секунду назад стояла Малфой.

— Какого?

В этот момент к двери в купе подоспел Скорпиус, но, увидев внутри лишь Поттера, скривился, что-то прошипел под нос и прошёл дальше. Серена проследила за взглядом Джеймса, который провожал её брата в дальний путь, и облегчённо вздохнула. Она сняла с себя чары и неловко поджала губы, увидев негодующий взгляд Джеймса.

— Ну и что это было? — скрестив руки на груди, требовательно поинтересовался Поттер.

— Прошу прощения за этот спектакль. Я прячусь от своего брата и забежала в первое…

Поттер издал резкий смешок.

— Меня не волнуют твои проблемы. Какого чёрта ты зашла именно сюда?

— …попавшееся купе…

Серена замолчала. Какое-то время смотрела в его глаза, выражающие лишь презрение, но не выдержала и опустила взгляд в пол. Она искренне не понимала, чем заслужила такое отношение к себе, и, как ни старалась разобраться в его мотивах, каждый раз понимала, что терпела фиаско. И каждый раз становилось до слёз обидно. Ей казалось, что она как никто понимает его. Но как она могла сказать ему всё, что видит в нём? Это было бы слишком претенциозно. Более того, Джеймс посчитал бы это вольностью. А выставлять себя в таком свете — лезущей не в своё дело девчонкой — она не хотела.

— Веришь или нет, это произошло случайно, — нашлась-таки с ответом Серена, стараясь говорить максимально хладнокровно. Но вышло плохо, и в итоге обида взяла верх, и вылилась в слова, которые девушка уже не смогла сдержать:

— И не думай, что я зашла сюда с каким-то злым умыслом! Или только из-за того, что здесь находится сам Джеймс Поттер! Или по какой-то другой причине, которая может придти тебе в голову! Слу-чай-но!

Проговорив последнее слово по слогам, Серена резко выдохнула, приводя дыхание в норму после своей сбивчивой речи. Она не могла поверить, что так сорвалась. Она никогда не позволяла себе разговаривать на повышенных тонах, даже когда отчитывала брата за проступки. И именно перед Джеймсом Поттером позволила себе вспылить, за что мгновенно почувствовала укор совести. Но, опасливо взглянув на него, Малфой увидела лишь его каменное лицо, ни на долю не изменившееся после её слов.

Они молча смотрели друг на друга, пока Джеймс не заговорил, вложив в свои слова максимум недовольства:

— Ну и долго ты ещё будешь здесь торчать?

Это не просто задело девушку — это шло вразрез со всякими приличиями, поэтому Серена не смогла промолчать:

— Ты меня что, выгоняешь?

— А ты только поняла?

— Я тебе мешаю?

Она и сама не понимала, что на неё нашло. Возможно, в голове всплыла давняя обида на парня. Возможно, её вывел из себя разговор с друзьями, и это заставило её сорваться уже на Поттере. Возможно, это презрительный взгляд Джеймса подействовал на неё как красная тряпка. А возможно — всё сразу. Но молчать сил не осталось.

— Представь себе, ты мешаешь!

Это стало последней каплей. И этого человека она оправдывала? Этого человека считала образцом выдержки и высоких моральных принципов? Она не могла поверить, что вообще могла думать о нём в таком ключе. Это Джеймс Поттер, и он всегда был таким: гордецом, что не признавал своих ошибок и судил о людях по их фамилии и принадлежности к факультету. А то, что случилось в июне и позволило ей засомневаться в этом — лишь недоразумение.

Едва ли не на грани, она собрала все силы в кулак и выпалила:

— Конечно! Ведь я из Слизерина! И вдобавок ко всему Малфой! Это ведь преступление, не так ли? Но знаешь что, Джеймс Поттер, преступление — это без разбора навешивать на людей ярлыки, что ты так любишь делать! Тебя послушать, так все слизеринцы априори приспешники Волан-де-Морта, Пожиратели, убийцы или просто враги народа, наделённые самыми плохими качествами. Но что плохого в амбициях и лидерстве? Тебе не кажется, что они присущи и тебе, а значит, Распределяющая шляпа могла отправить и тебя на Слизерин? Но нет, ты продолжаешь абсолютно необоснованно презирать нас. Вот только откуда ты можешь знать хотя бы меня? О, знаю! Это твои принципы, которые твердят тебе быть идеальным Поттером-гриффиндорцем, который просто обязан ненавидеть всех, кто якобы этого заслуживает. Знаешь, тебе бы следовало пересмотреть свои приоритеты и выбраться из той скорлупы, в которую ты же себя и загнал! А ещё снять эти очки негатива… — она запнулась, — которые заставляют тебя видеть плохое… там… где его нет… — дыхание сбилось, смелость пропала и последние слова она проговорила едва ли не шёпотом, делая паузы на каждом слове.

В купе повисло молчание. Серена смотрела перед собой расфокусированным взглядом и пыталась осознать всё, что произошло. Нет, она не жалела, что поделилась своим негодованием, лишь искренне надеялась, что, возможно, он услышал её и постарался понять. Но рассчитывать на это не приходилось. Она слишком хорошо изучила его за эти годы, чтобы понять, что Джеймс Поттер слишком упрям и категоричен, чтобы послушать кого-то. Тем более слизеринку. Тем более Малфой. Она снова сжала кулачки от своих собственных мыслей.

Девушка уже была готова покинуть купе, потому что стоять перед ним вот так было просто невыносимо, но, мельком взглянув на Поттера, остановилась. Казалось, слова Серены совершенно не тронули его, потому как на лице застыла привычная кривая усмешка, и всё же глаза выдавали всю его подноготную: он был растерян. Словно не знал, как реагировать на этот выпад со стороны Серены, Джеймс стоял не шелохнувшись, и лишь бегающим взглядом смотрел на неё. Он даже ничего не сказал, хотя в таких случаях обычно не оставался в долгу, подбирая ответ поязвительнее. Но он не знал, что ей ответить. Не сейчас. Просто смотрел на девушку, стоящую перед ним, и не мог взять в толк, кто она такая. Нет, конечно, он знал её с первого курса, и с тех же пор недолюбливал по понятным для него одного причинам, но сегодня она открылась ему совершенно с другой стороны. И Джеймс просто не знал, как реагировать на это.

— Что здесь происходит?

Поттер отвлёкся от созерцания облика Серены и взглянул ей за спину: в проходе застыл Альбус, на лице которого читалась тревога. Девушка тут же спохватилась, натянуто улыбнувшись:

— Ничего. Всё в порядке.

— Скорпиус тебя обыскался, — произнёс Ал, наблюдая, как девушка покидает купе. — Просил меня привести тебя!

— Отлично. Скажи, что не нашёл! — ответила она, и дверь за ней захлопнулась.

Альбус укоризненно посмотрел на своего брата, но тот лишь дёрнул плечом и качнул головой в сторону, избегая его негодующего взгляда. Напряжённое молчание, повисшее в купе, прерывал лишь стук колёс.

— Серена не такая, как все они, — наконец-то произнёс младший Поттер.

— Мне плевать, какая она! Достаточно того, что она учится на Слизерине и носит фамилию моего врага! — категорично ответил Джеймс и снова отвернулся — ему не хотелось видеть осуждающий взгляд брата.

— Я учусь на Слизерине! Меня ты тоже ненавидишь?!

Джеймс чертыхнулся про себя. Он постоянно забывал об этом. И каждый раз, когда разговор заходил в подобное русло, ему становилось стыдно.

— Ты мой брат, Ал… — выдохнул он, больше не зная, что сказать.

— А она…

Альбус не успел договорить — дверь купе с грохотом отворилась, и он не стал продолжать свою мысль. Обернувшись, он увидел Алисию Лонгботтом, девушку Джеймса.

— Привет, Ал, — поприветствовала она парня и подошла к Джеймсу, обвив руки вокруг его шеи.

— Да, привет, — рассеянно отозвался младший Поттер.

— Я тебя уже заждался, — Джеймс облегчённо вздохнул, радуясь, что можно было закончить эту бессмысленную дискуссию, и предупредительно посмотрел на брата.

Тот понял, что разговор закончен и вряд ли когда-либо будет возобновлён, и поспешил на выход из купе.

— Через двадцать минут собрание старост! — крикнул ему вдогонку Джеймс, но брат уже захлопнул за собой дверь.

Джеймс сел на мягкое сиденье, увлекая за собой Алисию. Она оказалась у него на коленях, заключённая в крепкие объятия, а он зарылся носом в её светлые волосы и тяжело вздохнул. Ей показалось, что он вдыхает аромат ванили, исходивший от них. На самом же деле Джеймс просто старался как можно быстрее забыть о разговоре с Алом и, тем более, о словах, сказанных Сереной Малфой. Но, как бы он ни старался, этот момент вновь и вновь проникал в его сознание. И от этого не спасала даже близость его девушки.

— Почему ты сидел здесь один? — спросила Алисия, когда он немного ослабил объятия и она смогла заглянуть ему в лицо.

— Я был с Алом, — напомнил Джеймс.

— Это не считается, — Алисия закатила глаза и засмеялась. — Я имела в виду нашу компанию, Фреда или Лоркана.

— Фред как раз ушёл на поиски Скамандера. Хьюго — к Лили и Розе. А больше я ещё никого не видел. Мы поздно приехали: отца вызвали на работу, и мы поехали с дядей Роном, а ты же знаешь, что водитель из него так себе, — Алисия понимающе улыбнулась. — В общем, мы кое-как припарковались, а потом вообще наткнулись на Малфоя…

Упоминание этого слизеринского хорька живо напомнило недавнюю встречу с его сестрой, и Джеймс вновь потряс головой, прогоняя её из своих мыслей.

— Сочувствую… — Лонгботтом сжала его плечо в поддерживающем жесте. — Но, думаю, ему недолго осталось ехидничать — в этом году их точно ждёт поражение, ты ведь теперь капитан.

— Это и не обсуждается.

Джеймс напряжённо вздохнул и тяжело закрыл глаза. Ему не хотелось обсуждать ни квиддич, ни учёбу, ни обязанности старосты — по правде говоря, вообще ничего. Хотелось хотя бы ещё один день прожить спокойно, не ощущая на своих плечах весь груз ответственности, свалившийся на него с этим учебным годом. Но все только и делали, что говорили, обсуждали, твердили... И он устал. Хотел побыть в одиночестве перед собранием старост, где в очередной раз придётся слушать длиннющий список многочисленных обязанностей и требований. Но и этой возможности не получил.

— Кстати, по поводу состава. Джон просил узнать, выбрал ли ты уже вратаря? Он уже давно метит в команду…

— Почему тогда он ни разу не был на отборочных? — чересчур резко перебил её Джеймс.

— Ну так последние четыре года эту позицию занимал Вуд, как и место капитана. Было бы странно, если бы он взял Джона вместо себя, — нахмурилась Алисия.

— Вот Хьюго это не остановило. Он пришёл на отборочные в том году и получил место запасного вратаря. А в последнем матче с Равенкло, когда Коул уехал на сборы, прекрасно справился с его работой, что и обеспечило нам Кубок, — напомнил ей Поттер.

— Ясно! — Алисия резко встала с колен Джеймса и раздражённым жестом откинула назад волосы. — Я и не сомневалась, что ты отдашь это место своему кузену.

— Я же не говорю о том, что ты хотела пропихнуть своего друга на эту позицию.

Напряжение повисло в купе тяжёлым грузом из невысказанных фраз, вечных недомолвок и непривычного для них отрешения. Джеймс смотрел на девушку с примесью раздражения и горечи, а Алисия лишь надменно приподняла брови, всем видом показывая, что он не прав. Она привыкла быть лидером, но в случае с Поттером теряла своё первенство: последнее слово всегда было за ним. Это всегда вызывало кучу проблем в их отношениях, но именно сейчас Джеймс особенно ясно почувствовал, как сильно они на него давили. Словно эти двое балансировали на грани пропасти, но хотели оказаться по разные стороны от неё. И что-то подсказывало Джеймсу, что именно он свалился бы вниз.

Их отношения уже давно были не такими, как прежде. Джеймс и Алисия встречались четыре года, поначалу дружба перерастала в первую подростковую влюблённость, но потом всё стало возвращаться обратно подобно бумерангу: чувства медленно гасли, постепенно перетекая в банальную привязанность и уважение, а споры и ссоры возникали всё чаще. Они были слишком похожи, но в их случае это сыграло злую шутку: они напоминали пару гиппогрифов, которые не собирались кланяться друг другу первыми и до конца гнули свою линию. Это и убивало их отношения. Но расстаться они не могли, привычка была сильнее, и они попросту боялись перемен. Алисия уже давно спланировала их дальнейшую жизнь, вплоть до того, какие должности они займут после окончания магистратуры, какой концепции будет придерживаться их свадьба, сколько у них будет детей (обязательно двое: мальчик Фрэнсис и девочка Амели) и как она обставит их будущий дом. А Джеймс давно пустил всё на самотёк, принимая их отношения, как должное.

Раздвижная дверь отъехала в сторону, впустив в купе поток голосов. В помещение ввалилась группа их однокурсников, и Джеймс едва ли не взвыл от негодования. Это была компания Алисии, которая никогда ему не нравилась: Саманта Досан и Самара Торн были жуткими сплетницами и любили поносить всех вокруг, Шон Уивинг был слишком глуп, а тот самый Джон Ирвин просто бесил из-за недавнего разговора с Лонгботтом.

— Мы еле вас нашли! — капризно заявила Самара, усаживаясь на сидение и скрестив руки на груди. — Спрятались, чтобы никто вас не нашёл?

— Просто ребята захотели уединиться, — глупо захихикала Саманта.

— А я думал, что они всё ещё не спят вместе, — выпалил Шон и осёкся под убийственным взглядом Алисии.

Джеймс красноречиво посмотрел на неё, но получил в ответ лишь прямой взгляд, не выказывающий никаких сожалений.

— Я пойду, пожалуй. Скоро собрание, — он понимал, что это было глупой отмазкой, ведь Алисия как вторая староста Гриффиндора должна была и сама присутствовать там, и логичнее было пойти вместе. Но ему было необходимо как можно быстрее убраться из купе — терпеть гнетущую компанию её приятелей дольше он не мог.

Не удостоив девушку и взглядом, он схватил свой портфель, при этом задел им макушку Ирвина и вышел из купе, демонстративно громко хлопнув дверью. Едва оказавшись в узком коридоре, он позволил себе обессилено опустить плечи и опереться локтями о поручень. Склонив голову вниз, Поттер пытался переварить все события, случившиеся за этот день, но лишь сильнее загнался, прокручивая в голове ссору с Алисией, разговор с Алом и слова Серены Малфой, которые всё не шли из его головы. Он вскинул голову и вперил взгляд в окно: в отражении стекла он вдруг увидел образ слизеринки, которая вновь и вновь повторяла, что Джеймсу Поттеру уже пора вылезать из своей скорлупы.

_________________________________________________

* Mathilde Granier (фр) — известный волшебный дизайнер одежды и обуви.

** Ma Chérie (фр) — моя дорогая, или "душенька".