Геройские баечки (джен)

Скьялди потянулся за новой кружкой эля и, ухмыльнувшись, сказал:

— Эх, хорошо... но лучший эль варили гоблинские бабоньки в моём родном Крюлоде!

— Крюлоде? — ожидаемо изумился сидевший рядом молоденький рейнджер. — Но это ведь...

— Да, малой, это была великая держава варваров! — гордо ответил Скьялди — и, помрачнев, добавил: — Великая, но обречённая, как я теперь понимаю. Совсем как мы, берсерки. Закусить грибов, рвануться в бой, не видя ничего, кроме кровавого тумана, и сдохнуть под горой вражеских трупов — вот и вся жизнь, да... разве этому учат нас предки?

— А чему они учат?

— Терпению, малой. Терпению.

* * *

Когда-то сам Скьялди был берсерком.

Везучим, надо сказать: сколько раз оставался один-единственный в живых после славного боя! Вот и в тот раз остался.

Сидел такой у костра в окружении кентавров и гарпий, жарил на палке змею от медузы, слушал, как храпит невдалеке циклоп и беседуют король Вэржак и приёмный отец короля, великий вождь Тарнум.

— Этот город, — говорил Тарнум, — слишком удобно расположен.

— Да, отец, я и сам это вижу. Если наши враги успели захватить пещеру циклопов, они и город захватить попытаются. Но я не могу оставаться здесь бесконечно! Чтобы объединить племена, надо идти вперёд, а не сидеть на месте!

— Тише, сын, тише. Я не спорю с тобой и не требую от тебя трусливо ждать врага за городской стеной. Нет. Но и бросать город на произвол судьбы тебе тоже нельзя.

— Со стен портал не будет видно, — мрачно вздохнул король Вэржак. — Даже если оставить какой-нибудь гарнизон... враг подойдёт незаметно. А поставить шпиона у самого портала — так откуда взять того шпиона? Ни один из моих людей не умеет как следует прятаться. Заметят и убьют, и я об этом даже не узнаю.

— А где шпиона никто не заметит, а если и заметит, то не сможет достать? — подсказал Тарнум.

Король Вэржак задумался, а вот Скьялди сразу всё понял.

Медузы-то проход к своему лагерю зачаровали: после их смерти отсюда можно будет только выйти, а войти — уже никак. А портал — вон он, напротив светится. И пещера циклопов рядом. Только смотри. Но кто решится остаться здесь, на отравленной земле у ядовитой реки, только чтобы следить, не появится ли враг?

И ему бы промолчать — но не такова натура берсерка. В речи, как и в бою, они удержу не знают. Вот он и выболтал это всё радостно.

— А ты неглуп, — сказал Тарнум. — Знаешь что, Скьялди? — Великий вождь всех солдат знал по именам. — Ты здесь и останешься.

Как гром-птицей по кумполу.

— От одного берсерка в бою проку не будет, — согласился Вэржак. — А ты человек, как видно, мудрый и зоркий. Оставим тебе корзину голубей, оповестишь, если что.

* * *

— Терпению, — повторил Скьялди. — И верности.

— Верность... громкое слово, — качнул головой рейнджер.

— Э, малой. Не слово это, а дело. Сидишь такой месяцами, воду пьёшь только кипячёную, смотришь, как мимо тебя голодные звери ходят по колдовской границе, щерятся. Голубей кормишь. Посылаешь их иногда и молишься Предкам, чтобы врага прихлопнули раньше, чем голуби закончатся — новых-то взять неоткуда в зачарованном месте. И главное — черту не переступаешь ни под каким видом.

Молодой рейнджер задумался, а Скьялди продолжал:

— Смотришь. Слушаешь. Запоминаешь. И думаешь, думаешь... вот и вся верность. А слова — это не по-нашему. Это для эльфов. Ну, храни вас предки! — поднялся он со скамьи.

И как не было его.

Скрылся в тенях и исчез — великий мастер разведки, наставник самого короля Вэржака в этом деле, бывший берсерк Скьялди.

Пошёл докладывать, что нашёл известную крюлодскую колдунью Орис среди лесного народа.