Спаситель Живоглота (гет)

Гарри был полон сил и энергии после героического поступка, совершенного накануне, и проснулся раньше других. Живоглота с ним рядом к этому времени не было, зато на простыне осталось немало рыжих волосков, пришлось их убрать при помощи очищающих заклинаний. Застелив кровать и собравшись, Гарри поспешил в общую гостиную, надеясь застать там Гермиону и поговорить.

— А ты немного не успел, — зевая, сказала Джинни и пояснила раньше, чем он бы задал вопрос: — Гермиона ночью вспомнила про какую-то книгу и встала с утра пораньше, чтобы её забрать. Я, правда, не поняла, где эта книга осталась…

События прошлого дня мигом пронеслись перед глазами Гарри, и он тоже вспомнил, что Гермиона сидела с книгой у озера, а потом Живоглот застрял в дупле, Гарри чуть не упал, и его израненные руки стали важнее всего на свете.

— Точно! Зато я знаю, где эта книга, — возбуждённо подхватил Гарри. — Спасибо, Джинни! — бросил он и побежал к дверному проёму.

Можно было, конечно, отправиться за подругой пешком, но ему не захотелось с ней разминуться, и лишиться такой прекрасной возможности поговорить, потому Гарри забежал в чулан для мётел, схватил свою «Молнию» и, оказавшись на улице, с ветерком полетел.

Гермиона, как оказалось, далеко от озера не ушла, она сидела на берегу, листала потерянную книгу и хмурилась.

— Привет! Что-то не так? — подлетев к ней, спросил Гарри.

Гермиона вздрогнула и подняла на него глаза.

— Господи, ты меня напугал…

— Прости, пожалуйста, — неловко проговорил Гарри, слез с метлы и уселся рядом. — Я говорю, книга, с ней что-то не так?

— Отсырела немного, но с этим я справлюсь, могло быть и хуже.

Она взяла волшебную палочку и коснулась обложки, затем раскрыла книгу и прижала кончик к страницам. Гарри отметил, что они окрепли и сделались светлее, влага с них ушла. Гермиона не разомкнула губ, по всей видимости используя чары невербально, и он в очередной раз восхитился её умениями. Понаблюдал за ней, пока она работала. Выражение её лица было непроницаемым и сосредоточенным, а вот глаза оставались печальными, и Гарри, точно иголками, больно затревожило несколько разных чувств. Показалось, что это и есть тот самый отчаянный момент, когда он просто обязан спасти близкого ему человека, а иначе какой он вообще друг?

— Гермиона…

— Что?

Она ненадолго оторвалась от книги и посмотрела на него. У Гарри сильнее забилось сердце, захотелось тоже взять её лицо в ладони или хотя бы притянуть к себе за плечи, чтобы она не отводила от него своих необыкновенных глаз.

— То, что там вчера…

— А, не бери в голову, — отмахнулась подруга и вернулась к книге. — Рон вечно скажет, не подумав.

— Прости, он не должен был… то есть я не должен был, — поправился Гарри, — дать ему так говорить.

Гермиона подняла голову и удивлённо посмотрела на него.

— Гарри, ты чего? Я же… я в порядке. Не принимай это так близко к сердцу.

Гарри показалось, что если она сейчас опять взглянет на книгу, то он её потеряет, так и не сможет сказать ей чего-то важного и спасти. Он протянул руку и накрыл её ладонь, лежащую на страницах.

— Но это неправильно. Совсем неправильно. Ты… ты совершенно не заслуживаешь такого. И Живоглота спасать я вызвался сам. И ты… ты тоже мой самый лучший и настоящий друг, — закончил Гарри торопливо.

Гермиона просветлела в лице, и её губы растянулись в такой доброй улыбке, что, заглядевшись на неё, ему показалось, что даже в её глазах появилось невероятное сияние. Она поднялась на ноги, и он поднялся вместе с ней.

— Тогда это здорово, что мы есть друг у друга, — заключила Гермиона так тепло, что у Гарри прилила кровь к щекам.

Подруга двинулась в сторону замка, он схватил метлу и поспешил за ней.

— Может, тебя прокатить? — предложил ей с улыбкой.

— Ты же знаешь, что я не очень… люблю полёты на мётлах, — поморщившись, ответила она.

Гарри стало настолько хорошо и легко, что он без труда понял причину этой самой «нелюбви», и у него созрело сразу несколько идей.

— А я бы тебя ни за что не уронил, — заверил он с чувством, уселся на метлу боком и свесил ноги. — Тебя никогда. Рона ещё может быть…

Гермиона усмехнулась и продолжила неторопливо идти. «Молния» настолько хорошо чувствовала Гарри, что ему не нужно было её держать, чтобы едва на ней двигаться, и он мог продолжать глядеть на подругу.

— А что бы ты, например, ответила, если бы я предложил, м-м… позавтракать вдали от всех? На… На вон той башне, например?

Гермиона остановилась, задумчиво посмотрела в сторону башни, а потом взглянула ему в лицо, явно заинтересовавшись.

— И как бы ты это устроил?

Метла под Гарри тоже замерла, и он подался корпусом вперёд. Забавно сдвинул брови и хитро улыбнулся подруге.

— Хочешь проверить?

Гермиона тоже заулыбалась, и он понял, что практически добился своего, перебросил ногу через рукоятку метлы и протянул спутнице свою руку. Она глубоко вздохнула и окончательно сдалась. Гарри усадил её перед собой, как ему и виделось во множестве снов, Гермиона прижалась к его груди, он обхватил её одной рукой за талию, а другой взялся за рукоятку метлы. «Молния», хоть и была самой быстрой метлой в мире, а слушалась его беспрекословно, плавно поднялась и неторопливо двинулась в сторону башни. Волосы Гермионы щекотали Гарри шею, а она сама смотрела то вдаль, то снова на него. Через какие-то минуты они влетели на башню, и Гарри помог Гермионе слезть, после чего спрыгнул сам.

— Ну и? Как теперь будешь выкручиваться?

— Один момент. Кикимер! — Раздался характерный хлопок трансгрессии и следом за ним тихая ругань домового эльфа. — А ну-ка принеси нам сюда поесть и побыстрее давай, — распорядился Гарри.

— Ах ты!.. Обманщик! Эксплуататор!

Гермиона рассердилась на друга, конечно же, не всерьёз, хоть и легонько стукнула его ладошкой по плечу. Он только улыбнулся лишний раз и присел. Через мгновение Гермиона опустилась рядом и прижалась к нему плечом. Гарри почувствовал на себе её взгляд, повернул голову, и растерялся. Оказалось, что их лица разделяли какие-то дюймы.

— Ещё болит, да? — заботливо спросила Гермиона, подняла руку и осторожно отдернула воротник его куртки, чтобы лучше рассмотреть шрамы на шее. — Странно, я думала, раствор мадам Помфри с ними быстро управится…

У Гарри от её внимания пересохло в горле, и сказать о том, что он сбежал от целительницы, ему не хватало смелости.

— Н-нет, — хрипло он выдавил вместо этого и почувствовал, что уши начинают гореть. — Совсем… н-не болит, так… отметины просто.

Раздался ещё один хлопок, Кикимер поставил перед ними пару кубков, тарелку с бутербродами, проворчал себе что-то под нос и исчез. Завтракать на свежем воздухе оказалось необычно и хорошо — столько всяких впечатлений и положительных эмоций… К тому же за спиной никто не ходил, посреди стола газет не бросал, и, гремя столовыми приборами, жаловаться на жизнь не начинал. Можно было спокойно говорить на любую тему и не бояться, что тебя прервут. Гермиона совсем расслабилась и повеселела, а Гарри то и дело улыбался, поглядывая на неё.

Когда явился Кикимер, опять бухтя себе что-то под нос, и забрал пустую посуду, Гермиона вдруг сделалась совершенно серьёзной и посмотрела другу в лицо.

— Гарри, а почему ты так и не начал встречаться с Джинни? Я думала, ты только этого и хотел… в этом году.

Он мог бы соврать или уйти от ответа, будь то Рон или кто другой из сокурсников, но, глядя в её неповторимые глаза, находящиеся так близко, почувствовал, что ему жизненно необходимо, чтобы она знала. Она единственная, кто его верно поймёт.

— Хотел… но потом понял, что ошибался. Понимаешь… когда мы были с Дамблдором на том озере… я не рассказал вам всего… В общем, один из мертвецов схватил меня и потащил за собой… в воду.

Гермиона охнула и обеими руками вцепилась в его предплечье.

— Да, это было жутко, конечно, я мог захлебнуться, но в толще той тёмной воды, как бы тебе сказать… видел людей.

— Людей?

— Да, вроде фантомов… Тех, кто не хотел бы, чтобы я сдавался и погиб.

— Родителей и Сириуса, да?

— Не только их, там ещё кое-кто был… кое-кто живой. А Дамблдор потом, когда приводил меня в чувства, предположил, что перед смертью я не мог видеть никого другого, кроме тех, кто мне по-настоящему дорог. Так вот, Джинни я там не видел. Она мне, конечно, дорога, она сестра Рона, весёлая, смелая, сообразительная, всё такое… но она мне дорога не настолько, как кое-кто другой.

Гарри видел потрясение в лице своей подруги и готов был ей честно ответить, задай она ему вопрос. Но Гермиона никогда не была глупой, растерянной, напуганной, злой вполне может, но точно не глупой. Она не произнесла ни слова, только раскрыла губы и потянулась к нему. Гарри потянулся навстречу и обнял её, когда их губы наконец слились в неторопливом и нежном поцелуе. Стало совершенно легко и спокойно, какие-то заботы и события прошлых дней отошли на задний план, в эти минуты было важно только то, что они вместе, что Гермиона приникла к нему всем телом, и такая близость с ней будоражила не хуже любого приключения. Гарри было мало одного поцелуя. Он улыбнулся, когда тот завершился, ласково провёл пальцами по щеке девушки, желая насладиться этим ощущением, заправил прядку её волос за ухо, отметил, с какой нежностью за ним следят её глаза и снова потянулся к её губам. Гермиона охотно ответила и обвила его шею руками, и ему вдруг стало отчётливо ясно, что Рону со всеми его нелепыми попытками и разговорами, никогда с ней ничего не светило.

— А знаешь что? — сказала подруга минутами спустя, найдя занимательным легонько теребить его волосы, что было ему приятно. — Почему мы всё время встречаемся в «Норе»? Приезжай на это лето ко мне. Мы с мамой тебе такой тортик сделаем на день рождения, пальчики оближешь.

— Погоди, ты что, меня приглашаешь?

— Именно так.

— А как же твои родители?

— А что мои родители? Вот приедешь и познакомишься с ними поближе. Они тебе понравятся.

— Не сомневаюсь.

Гермиона широко улыбнулась, разглядев в его лице неуверенность.

— Подожди, ты что, трусишь?

Гарри тут же смутился и запротестовал.

— Я-я? Да никогда! Считай, твое предложение принято.

И раньше, чем ей бы пришло в голову опять его на чём-нибудь подловить, он перестал осторожно ласкать её спину и принялся щекотать. Гермиона засмеялась, притворно от него отбиваясь и требуя прекратить. Видеть её такой было радостно. Гарри казалось, что он сделался всесильным, раз смог её спасти.

— Это мы ещё посмотрим, кто кому понравится, — заявлял он с напускной самоуверенностью. — Может, это твои родители будут от меня без ума. Я ведь и без магии много чего умею…

— Конечно, по деревьям-то лазить… — начала было она с сарказмом, но он быстро добрался до её бока. — Гарри!..

От бессилия она, смеясь, упала к нему на колени. Башенные часы пробили полдень, и они поняли, что не заметили, как пролетело время, и продолжали смотреть друг на друга. Гарри молча улыбнулся. Гермиона приложила к его груди руку, сжала в пальцах футболку и потянула к себе. Он, конечно же, ответил на её призыв.

Впереди ещё оставалось дней десять до каникул, и Гарри нисколько не сомневался, что и эти беззаботные деньки, и это лето за ними пройдут лучше, чем все другие.