Спаситель Живоглота (гет)

Сегодня солнце всех радовало и ласкало окрестности тёплыми лучами. Трава под ногами заметно подросла и налилась цветом, впитав в себя влагу прошлых дождливых дней и солнечный свет. Гарри с Гермионой и Роном устроились у озера, где было прохладнее, и принялись обсуждать школьные события, поднимать животрепещущие темы, вроде того, есть ли смысл идти на похороны профессора Снейпа, и как скоро великий Альбус Дамблдор настигнет Волан-де-Морта, после того как закончил своё нелепое представление о скорой кончине и легким движением руки помог кучке приспешников Тёмного Лорда неживыми свалиться с Астрономической башни. Несомненно, было о чём поговорить.

Рыжий кот Гермионы в стороне забавлялся тем, что прыгал за кузнечиками. Одного ему удалось поймать, прижать лапой к земле и отгрызть голову. Рон, увидевший это, презрительно скривился.

— Или твой Живоглот ненормальный, или ты его очень плохо кормишь, — заметил он вслух.

Гермиона косо глянула в сторону Живоглота, которому, несомненно, понравился деликатес, и из его пасти торчали тонкие ножки насекомого.

— Сам ты ненормальный, а Глотику не хватает витаминов, и он сам знает каких. Он, между прочим, и травку кушает, у него это в природе заложено, — сообщила Гермиона и уткнулась в книгу, которую прихватила с собой на природу.

Рон скривил губы и глянул на Гарри в поисках поддержки. У последнего в голове крутились проблемы посерьёзнее какого-то безвинно погибшего кузнечика, и он промолчал.

— Вот блин, — вдруг сказал Рон, толкнул Гарри к Гермионе и спрятался за ними.

— Ты чего это делаешь? — возмутилась Гермиона и потерла плечо, об которое стукнулся Гарри.

Где-то рядом послышались голоса, и они повернули головы на звук. Это по тропинке шли Лаванда Браун и её подружка Парвати Патил. Они что-то бурно обсуждали между собой и выразительно жестикулировали.

— А я думал, вы расстались, — заметил Гарри и внимательно посмотрел на Рона.

— Я тоже так думал, — неуверенно сообщил тот, вжав голову в плечи, и перевёл взгляд на подругу. — Гермиона, ты не хочешь мне помочь?

— Ну уж нет, — отрезала она, снова уткнувшись в книгу. — Я тебе уже один раз «помогла», хватит с меня.

Гарри не совсем понял, о чём они, и только нахмурился.

— Но, Гермиона…

— Я сказала, выкручивайся сам, — строго повторила подруга и, почувствовав на себе взгляд Гарри, подняла на него глаза. — Рон тут придумал, что нам с ним стоит начать «встречаться», чтобы Лаванда решила, будто я его у неё отбила, — пояснила она.

Гарри многое понимал, но вот зачем прикрываться одной девчонкой ради другой — нет. Неудивительно, что Гермиона сердилась, ему тоже стало обидно за неё, и он с укором глянул на Рона.

— А что тебе мешает просто сказать ей, что ты больше не хочешь с ней встречаться?

— Вот-вот, и я о том же, — согласилась Гермиона и перелистнула страницу. — Это называется «трусить».

— Да не трушу я! — краснея, запротестовал Рон. — Вы бы только слышали, что она мне говорила про!..

Чем же его так запугала Лаванда, друзья так и не узнали. Кто-то вдруг взвизгнул, кто-то пронзительно пискнул, кто-то хищно зарычал. Троица обернулась и увидела, как небольшой серый зверёк, больше похожий на бурундука, чем на белку, ловко увернулся от прыгнувшего на него Живоглота и припустил к дереву. Кот бросился за ним.

— Глотик, прекрати! Глотик, оставь бедняжку в покое! — велела Гермиона, но её питомец уже вовсю карабкался по стволу следом за добычей. — Живоглот!!! — прикрикнула она, поднявшись на ноги.

Зверёк едва успел задрать тонкий хвостик, который чуть не захватила когтистая лапа хищника, забрался на ветку, пробежав по которой, кинулся в небольшое дупло. Живоглот забрался на ту же ветку и под крик Гермионы сунулся следом. Морда его в дупло вошла с легкостью, а вот тело и лапы осталось снаружи. Не прошло и минуты, как кот истошно завопил, дёрнулся назад, но остался на том же месте. Определённо, застрял.

Тут уж всем стало не до разговоров. Гермиона забыла про книгу и поспешила к дереву, на ходу твердя своему питомцу, что ему нужно всего лишь попробовать повернуть голову, возможно, под другим углом она легко выйдет обратно. Живоглот, к сожалению, её не понимал, продолжал дёргаться и вопить. Гарри пытался решить, что делать, если кот так и останется на ветке — высоковато он, конечно, забрался — и схватился за волшебную палочку.

— Давайте его левитируем, — предложил Рон, вскинув свою.

Парвати и Лаванда, подоспевшие к ним, заговорили наперебой.

— Да ты что, нельзя! Не смей, Рон! Одно неловкое движение, и ты ему шею свернёшь! Бедненький котик!

— Может, с деревом тогда что-то сделать? Как-то его оживить? Осушить или?..

— А если ты промажешь или в кота попадёшь?

Пока наблюдатели спорили, Живоглот продолжал вопить и дёргаться, и ветка под ним стала бешено ходить вверх-вниз. Другие ученики, заинтересованные тем, что же такое происходит у дерева, подошли ближе и задрали головы к небу. Некоторым сделалось весело, и они засмеялись. Гермиона же в ужасе прикрыла ладошкой рот и, кажется, напрочь забыла, что можно сделать в такой ситуации.

По нестихающему воплю стало понятно, что Живоглот сам не справится, помогать ему никто не спешил, всем больше нравилось наблюдать, и Гарри взмахнул палочкой в сторону замка.

— Акцио «Молния»!

Живоглот в это же время сильнее забился, задёргался всем телом, желая высвободить голову из злополучного дупла. Ветка под ним захрустела и опасливо накренилась.

— Всё, кранты, походу, коту, — заключил кто-то из собравшихся, притом не скрывая удовольствия в голосе.

Гермиона уронила руку от лица и сделалась белой, как полотно. Рон открыл рот, но не нашёлся со словами. Гарри растерянно взглянул в сторону замка и понял, что кот повесится раньше, чем примчится призванная чарами метла. Ничего другого не оставалось, и парень засучил рукава, сжал в зубах волшебную палочку и полез на дерево.

— Давай, Гарри, быстрей! Гарри, ты сможешь! Хватай его за шкирку, Гарри! — кричали ребята внизу, но Гарри не обращал на них внимания.

Взбираться по стволу оказалось не так уж и трудно, главное — надёжно ставить ноги и крепко держаться. Впрочем, у Гарри благодаря «любящим и заботливым» родственникам имелся за спиной немалый опыт, о котором он обычно не распространялся. Подниматься на дерево оказалось не сложнее, чем шустро перелезать через высокий забор, пока беглеца не настигла шайка кузена Дадли.

Ветка устрашающе хрустнула под вскрики внизу и безвольно повисла вдоль ствола дерева. Живоглот отчаянно вцепился передними лапами в ствол и заработал задними. Когти впивались в древесину совсем ненадолго и снова выскальзывали. И это бы ничего, кот бы продержался, но передние его лапы тоже были не железными и заскользили по стволу.

Живоглот безуспешно дёрнулся в очередной раз, его уставшие лапы задрожали и перестали слушаться. Внизу дико закричали, предвидя чудовищную кончину животного, и в этот момент Гарри не придумал ничего умнее, как подставить свою руку. Когти животного с такой силой впились в его кожу, что он едва не вскрикнул, покрепче сжал палочку в зубах и вцепился пальцами в ствол.

— Тяни его, Гарри! Гарри, давай, ты сможешь! Гарри, мы в тебя верим! — доносились снизу голоса, количество которых явно возросло.

Гарри кое-как высвободил вторую руку и выхватил изо рта волшебную палочку.

— Редуцио! — крикнул он, направив её в сторону кота.

Тот уменьшился в размерах до котёнка и вылетел из дупла, как пробка из бутылки. Если бы не отменная реакция Гарри, Живоглот был прилично отскочил или свалился на другую ветку, а так оказался пойман и усажен на плечо. Оставалось только осторожно спуститься, но…

Случилось невероятное.

Серый зверёк жил в дупле не один. Его дружная семейка, натерпевшаяся ужаса за все эти напряжённые минуты, смекнула, что дело приняло совершенно иной оборот, и выскочила наружу, чтобы расквитаться с теперь уже мелким хищником за причинённый им моральный вред.

Всё смешалось. Живоглот жалобно запищал, чьи-то зубы впились Гарри в пальцы, внизу не прекращали кричать, чтобы он спускался, волшебную палочку разъярённые зверьки решили отнять и «подгрызть» до кучи. А потом что-то ударило Гарри со спины, его настрадавшиеся пальцы разжались, и он понял, что падает. Внизу опять закричали. Живоглот завопил, вцепившись Гарри в шею.

Чем-то, что подло стукнуло парня со спины, оказалась его же метла, теперь послушно летевшая сбоку от него. Гарри в ту же минуту схватил её и оседлал. Живоглот завопил ему в ухо, когда он принялся выруливать между веток, желая не упустить момента и взмыть от земли раньше, чем та радушно и жёстко их примет.

Внизу и вправду собралась толпа любопытных, и они тут же расступились, опасаясь столкновения. Однако Гарри летал, как дышал, с легкостью вышел из виража и, затормозив, завис в футе с небольшим над землей. Кровь стучала в его висках, ученики хлопали в ладоши и скандировали его имя. Живоглот сам собой обрёл прежнюю форму и свалился на землю, где его тут же вырвало.

Гарри слез с метлы и уставился на свою руку. Когти кота прошлись по ней так изрядно, что каждая глубокая алая полоса теперь саднила и кровоточила. Впрочем, то же можно было, не глядя, сказать и о шее.

— Вот ты даёшь! Гарри, ты супер! Сильно! Обалдеть! Какая реакция! Гарри, да ты крут! — наперебой твердили ученики, кто, похлопывая героя по плечу, кто, с восхищением поглядывая, как на идола.

Сквозь всех них пробилась Гермиона, лицо её оставалось бледным, губы подрагивали, а в глазах застыли слёзы.

— Гарри… — только и сказала она и бросилась к нему.

В то же мгновение Гарри чуть не задохнулся, потому что только руки Гермионы могли так крепко обвить его шею, словно он минуту назад мог насмерть разбиться.

— Гарри, ты… — опять повторила она, немного отстранившись, и слёзы побежали по её щекам.

Гарри хотел сказать, что ничего особенного он не сделал, но Гермиона в порыве чувств взяла его лицо в ладони и притянула к себе. Её губы коснулись одной его щеки, затем другой, а влажные глаза оказались совсем близко с его глазами.

— Гарри, ты такой молодец, — смогла наконец сказать Гермиона и отпустила его. — Я так испугалась, а ты… Ты… Спасибо! Ты мой самый настоящий друг!

Гарри жутко покраснел и промямлил «пожалуйста». Гермиона опустила глаза и охнула.

— Гарри, ты… Твои руки!..

Он даже опомниться не успел, как подруга схватила его за предплечье и потащила за собой, твердя на ходу, что его раны нужно немедленно обработать. Живоглот к этому времени оправился от потрясения и припустил к замку. Где-то позади кричал Рон, желая поспеть за друзьями, но им было совершенно не до него.

Гарри всё ещё ощущал влагу на своих щеках, невольно соприкоснувшихся с девичьими, и с беспокойством поглядывал на Гермиону. От волнения она едва успевала заглатывать воздух и повторялась: то ругала себя за то, что растерялась, как глупая девчонка, то хвалила его за смелость и вместе с этим сообщала, что жутко перепугалась, увидев, как он падает. Гарри невольно улыбнулся, сражённый тем, как высоко подруга его ценит, и взял её за руку.

В таких вот смешанных чувствах они и добрались до больничного крыла.

Профессор МакГонагалл, успевшая прослышать о том, что приключилось в окрестностях школы, прибежала в больничное крыло заметно взволнованная. Увидела, что Гарри практически цел, сидит на больничной койке, и его ранами занимается мадам Помфри, и снова приняла строгий вид.

— Какой безрассудный поступок! — заявила декан факультета Гриффиндор. — Мистер Поттер, вы могли серьёзно покалечиться. Вместо того, чтобы использовать магию и решить проблему разумно, а лучше позвать на помощь, вам вдруг пришло в голову, как последний маггл лезть на дерево и устраивать на глазах других учеников…

— Да будет тебе, Минерва, — не без теплоты в голосе прервала её мадам Помфри и смочила в чаше с раствором тряпицу, которую прикладывала к ранам подопечного. — По-моему, весьма благородный поступок, а смелость и безрассудство — это как раз-таки отличительные черты твоего факультета, если я не ошибаюсь.

Профессор МакГонагалл глянула на неё сурово, но не успела с ответом.

— У Гарри не было времени ни на что другое, — осторожно заметила Гермиона, сидящая на соседней койке. — Глотик мог в любой момент сорваться и свернуть себе шею, — прибавила она жалобно и шмыгнула носом.

Рон, сидящий рядом с ней, захотел то ли её погладить по колену, то ли взять за руку, но она стукнула его по ладони и одарила недовольным взглядом. Друг насупился и посмотрел на Гарри. Последнему эта нелепая попытка утешить подругу тоже не очень понравилась. Профессор МакГонагалл тем времени решила, что ей здесь больше делать нечего и ушла.

Мадам Помфри закончила с рукой подопечного, в очередной раз смочила тряпицу и приложила к его шее. Раны так защипало, что Гарри чуть не подпрыгнул, весь сморщился и столкнулся взглядом с Гермионой.

— Очень больно? — спросила она с таким несчастным видом, словно готова была вот-вот броситься ему в ноги и умолять простить её кота.

— Потерпит, — по-деловому сообщила мадам Помфри, но осталась неуслышанной.

— Н-нет, — соврал Гарри и покрепче стиснул зубы, когда тряпочка смочилась ещё раз и порадовала его новой порцией острых ощущений. — С-совсем… не… не больно.

— А я говорил, — вклинился Рон, — если бы не этот глупый кот…

— Глотик не глупый, — возразила Гермиона. — Он просто… он немного заигрался, а теперь и сам это осознает, вот увидишь, он больше так не будет.

— Как же, как же. Ты, помнится, что-то такое уже когда-то говорила…

— Перестань, — процедил Гарри, неспособный пока на большее, и шумно втянул носом воздух, готовясь ещё немного «потерпеть».

— А что «перестать»? — не унимался Рон и повернул к подруге голову. — Гермиона, тебе не кажется, что Гарри из-за твоего глупого кота сегодня чуть не расшибся? Тебе не хочется хотя бы, я не знаю, извиниться перед ним? Или ты нам собираешься по-умному сказать, что его никто ни о чём не просил? Почему у тебя всегда виноваты другие? То они у тебя трусливые, то несмышлёные какие-то, ты, видно, одна всегда поступаешь правильно и разумно.

Гермиона раскрыла губы, но потерялась. Гарри стало её безумно жалко — у неё кот чуть не погиб на глазах, а ещё и друг немного пострадал — он было дёрнулся к ней, но мадам Помфри схватила его за плечо и велела сидеть смирно.

— П-прости, Гарри, — едва сдерживая слёзы, сказала Гермиона, поднявшись на ноги. — Я… Это всё из-за моего глупого кота, — прибавила она дрогнувшим голосом и поспешила к двери.

Мадам Помфри, не привыкшая лезть не в своё дело, оставила тряпицу в чаше с раствором и укоризненно посмотрела на Рона.

— Кто вообще просил тебя встревать?! — воспользовавшись этой заминкой, возмутился Гарри и подскочил с койки. — Надо мне, и лезу я на дерево! Будет надо, и на Астрономическую башню залезу! А ты… ты… ты бы лучше разобрался со своей Лавандой, а не трогал мою Гермиону!

Гарри так разозлился, что даже не заметил, как вдруг присвоил себе их подругу. Мадам Помфри хотела усадить его обратно на койку и закончить обработку ран, но он заупрямился.

— Я не маленький, само заживёт! — бросил Гарри и зашагал к выходу.

Гермиона, вся такая растерянная, бледная, всё ещё стояла перед его глазами, тянула его к себе, чтобы поцеловать и сказать, что он её настоящий друг. Одно это громкое слово дорогого стоило. Ради Гермионы, которая его так высоко ценит, Гарри готов был хоть каждый день залезать на дерево, если только там, конечно, не живёт дружное семейство «безобидных» серых зверьков.

* * *

Гарри надеялся застать Гермиону в общей гостиной, но она там не появилась. Он ждал её и в Большом зале, но подруга не пришла на ужин. Рон уже вовсю работал вилкой и ножом, когда к нему почти что подлетела сестра и со всего маху дала по спине. Еда просто каким-то чудом не вывалилась из его рта.

— Как же мне за тебя стыдно, братик! — не дав ему вставить и слова, разгневалась Джинни. — Гермиона там столько проплакала, а ты… ты сидишь тут и трескаешь себе беззаботно!

На этом она схватила со стола большое блюдо, спихнула с него пирожки и поставила пару тарелок и кубков, глянула на Гарри и прибавила спокойней:

— Отнесу ей, может, она потом проголодается.

У Гарри и самого пропал аппетит. Все, кто сидел с ним рядом, теперь тоже подозрительно поглядывали на Рона, как на преступника, тот покраснел и серьёзно занервничал.

— Ты чего это такого Гермионе опять наговорил, что она заплакала? — заинтересовался Симус.

— Вы же столько лет дружите… — начал как-то недобро Дин.

— Ты что, сказал ей, что она не настолько красива, как некоторые? — предположила с улыбкой Лаванда.

— Это какие ещё «некоторые»?! — неожиданно для всех громко возмутился Гарри. — Гермиона, она… она…

Он очень хотел сказать, что она лучше всех, и глаза у неё невероятно тёплые и глубокие, и улыбка самая милая и светлая, но смутился и не заметил, как в его руке нагрелась и сама собой согнулась пополам вилка.

— …да что вы можете понимать! — швырнув железку на стол, сказал он и направился к выходу.

* * *

— Там это… Джинни мне передала, что вроде Гермиона хотела тебе передать … Ну, в общем, вот. Держи.

Невилл, способный настолько «ясно» объясняться, встретил Гарри в общей гостиной и отдал ему метлу. Стоило только последнему взглянуть на свою бесценную «Молнию», как до него дошло, чем Гермиона занималась столько времени в спальне. Метла выглядела так, словно часами назад её не коснулась ни одна ветка и только вчера прислали из магазина. Гарри не терпелось увидеть Гермиону и сказать, что ради него вовсе не нужно было так стараться и приводить пострадавшую «Молнию» в порядок.

Джинни, появившаяся на лестнице после очередного возгласа: «Гермиона! Гермиона, ты меня слышишь? Гермиона, нам нужно поговорить!», скрестила на груди руки и сообщила, что они, то есть все девочки, находящиеся в спальнях, готовятся ко сну.

— Если ты снова собрался геройствовать, то займись этим лучше завтра, — посоветовала она и скрылась за дверью.

Гарри ничего не осталось, как поплестись в спальню мальчиков. Его благородный поступок теперь казался ему сущей мелочью по сравнению с делами Гермионы: и раны залечивать его потащила, и метлу ему починила, и даже извинилась, хотя и не виновата. Гермиона у него лучше всех, опять заключил Гарри и демонстративно задёрнул полог, как только у соседней кровати появился Рон. Пусть хорошенько подумает над своим поведением, если не хочет остаться без друзей.

Сны у Гарри этой ночью были крайне… необычные и вместе с тем приятные. Ему виделось, как на том самом дереве, только на ветке покрепче и потолще, сидела Гермиона и звала на помощь, он изящно подлетал к ней на метле и пересаживал к себе. Она прижималась к его груди, он обнимал её одной рукой, и они вместе улетали в закат.

Ему виделась Астрономическая башня, охваченная огнём, и Гермиона, отчаянно зовущая на помощь. Он снова подлетал к ней и забирал её в критический момент. Она сидела за его спиной, крепко вцепившись ему в пояс, башня за ними с грохотом рушилась, а они уже летели к лесу. Оказавшись на земле, Гермиона заключала Гарри в объятия, не могла насмотреться на его лицо, принималась его хвалить и целовать то в макушку, то в щёку.

Гарри этой ночью поворачивался с боку на бок и вновь и вновь спасал свою подругу. В одном из видений она схватила его за футболку и притянула к себе. Их губы соприкоснулись, и Гарри вдруг почувствовал неприятный запах… и раскрыл глаза. Кто-то сидел рядом и облизывал его губы.

— Фу, брысь! — сообразив, кто это, сказал Гарри, недовольный тем, что его прервали в такой ответственный момент, и перевернулся на другой бок.

Живоглот и не подумал послушаться, взобрался на него и принялся топтаться передними лапами, словно бы массируя.

— Я сказал, уйди, — повторил Гарри и спихнул кота с себя.

Тот прошёлся по кровати, взобрался на подушку и наглым образом развалился на голове своего спасителя, свесив по обеим её сторонам лапы.

— Да чтоб тебя!..

Гарри схватил кота с себя, высунулся за полог и бросил. Со сна он, конечно же, не подумал, куда именно совершает «бросок», и в тот же миг спальню оглушил дикий крик.

— А-а-а-а-а-а-а-а-а! Пау-у-у-ук! Мохнатый паук!..

На кончиках сразу трёх палочек вспыхнули огоньки, и Гарри тихо выругался.

— Рон, ты что, сдурел? — сонно спросил Симус. — Это же вроде Живоглот.

— Чудовище! Чего тебе от меня надо?! Пошёл вон! Убирайся! — продолжал истерить Рон.

— Ты бы его лучше не трогал, — осторожно проговорил Невилл. — Какой-то он… сердитый вроде.

Живоглот и вправду грозно фырчал, а потом, судя по звукам, совершил жестокое нападение то ли на злую руку, то ли на злую ногу, то ли на всё сразу. Гарри слышал, как Рон закричал, вскакивая с кровати, а потом за ним хлопнула дверь. Кот опять взобрался к Гарри, вскинул свой, похожий на ёршик, хвост и с важным видом прошагал до его подушки. Гарри тяжко вздохнул, но не стал его прогонять, и Живоглот, поудобнее устроившись, свернулся клубком.

Через какие-то минуты в спальне мальчиков появилась и профессор Макгонагалл, желая видеть, где же этот самый «бешеный кот», не дающий людям спать. Гарри спихнул кота с подушки, повернулся на бок и накрыл того одеялом. Живоглот немного повозился, но не отказался от удовольствия растянуться во всю длину.

— Мистер Уизли, будьте так любезны, не поднимайте на уши половину башни из-за каждого вашего кошмара! — сурово попросила декан факультета и покинула спальню.

На этом снова стало темно и тихо, Гарри закрыл глаза и попробовал представить события прошедшего дня. Он ощутил и прохладу, исходящую от озера, услышал и шелест страниц, переворачиваемых Гермионой, увидел и её скромную улыбку, когда их взгляды пересеклись, и даже быстро слазил на дерево за её котом. Больше в этом «видении» никого не было. Он спустился к подруге с Живоглотом на руках и передал его, а она взяла своего питомца, погладила по голове и отпустила. А потом подошла к его спасителю настолько близко, что он смог разглядеть невероятное сияние в её глазах и потянулся за небольшой, но безумно желанной наградой.

Гарри засыпал с улыбкой на губах и невольно обнимал Живоглота, который совершенно не возражал против этого.

Гарри был полон сил и энергии после героического поступка, совершенного накануне, и проснулся раньше других. Живоглота с ним рядом к этому времени не было, зато на простыне осталось немало рыжих волосков, пришлось их убрать при помощи очищающих заклинаний. Застелив кровать и собравшись, Гарри поспешил в общую гостиную, надеясь застать там Гермиону и поговорить.

— А ты немного не успел, — зевая, сказала Джинни и пояснила раньше, чем он бы задал вопрос: — Гермиона ночью вспомнила про какую-то книгу и встала с утра пораньше, чтобы её забрать. Я, правда, не поняла, где эта книга осталась…

События прошлого дня мигом пронеслись перед глазами Гарри, и он тоже вспомнил, что Гермиона сидела с книгой у озера, а потом Живоглот застрял в дупле, Гарри чуть не упал, и его израненные руки стали важнее всего на свете.

— Точно! Зато я знаю, где эта книга, — возбуждённо подхватил Гарри. — Спасибо, Джинни! — бросил он и побежал к дверному проёму.

Можно было, конечно, отправиться за подругой пешком, но ему не захотелось с ней разминуться, и лишиться такой прекрасной возможности поговорить, потому Гарри забежал в чулан для мётел, схватил свою «Молнию» и, оказавшись на улице, с ветерком полетел.

Гермиона, как оказалось, далеко от озера не ушла, она сидела на берегу, листала потерянную книгу и хмурилась.

— Привет! Что-то не так? — подлетев к ней, спросил Гарри.

Гермиона вздрогнула и подняла на него глаза.

— Господи, ты меня напугал…

— Прости, пожалуйста, — неловко проговорил Гарри, слез с метлы и уселся рядом. — Я говорю, книга, с ней что-то не так?

— Отсырела немного, но с этим я справлюсь, могло быть и хуже.

Она взяла волшебную палочку и коснулась обложки, затем раскрыла книгу и прижала кончик к страницам. Гарри отметил, что они окрепли и сделались светлее, влага с них ушла. Гермиона не разомкнула губ, по всей видимости используя чары невербально, и он в очередной раз восхитился её умениями. Понаблюдал за ней, пока она работала. Выражение её лица было непроницаемым и сосредоточенным, а вот глаза оставались печальными, и Гарри, точно иголками, больно затревожило несколько разных чувств. Показалось, что это и есть тот самый отчаянный момент, когда он просто обязан спасти близкого ему человека, а иначе какой он вообще друг?

— Гермиона…

— Что?

Она ненадолго оторвалась от книги и посмотрела на него. У Гарри сильнее забилось сердце, захотелось тоже взять её лицо в ладони или хотя бы притянуть к себе за плечи, чтобы она не отводила от него своих необыкновенных глаз.

— То, что там вчера…

— А, не бери в голову, — отмахнулась подруга и вернулась к книге. — Рон вечно скажет, не подумав.

— Прости, он не должен был… то есть я не должен был, — поправился Гарри, — дать ему так говорить.

Гермиона подняла голову и удивлённо посмотрела на него.

— Гарри, ты чего? Я же… я в порядке. Не принимай это так близко к сердцу.

Гарри показалось, что если она сейчас опять взглянет на книгу, то он её потеряет, так и не сможет сказать ей чего-то важного и спасти. Он протянул руку и накрыл её ладонь, лежащую на страницах.

— Но это неправильно. Совсем неправильно. Ты… ты совершенно не заслуживаешь такого. И Живоглота спасать я вызвался сам. И ты… ты тоже мой самый лучший и настоящий друг, — закончил Гарри торопливо.

Гермиона просветлела в лице, и её губы растянулись в такой доброй улыбке, что, заглядевшись на неё, ему показалось, что даже в её глазах появилось невероятное сияние. Она поднялась на ноги, и он поднялся вместе с ней.

— Тогда это здорово, что мы есть друг у друга, — заключила Гермиона так тепло, что у Гарри прилила кровь к щекам.

Подруга двинулась в сторону замка, он схватил метлу и поспешил за ней.

— Может, тебя прокатить? — предложил ей с улыбкой.

— Ты же знаешь, что я не очень… люблю полёты на мётлах, — поморщившись, ответила она.

Гарри стало настолько хорошо и легко, что он без труда понял причину этой самой «нелюбви», и у него созрело сразу несколько идей.

— А я бы тебя ни за что не уронил, — заверил он с чувством, уселся на метлу боком и свесил ноги. — Тебя никогда. Рона ещё может быть…

Гермиона усмехнулась и продолжила неторопливо идти. «Молния» настолько хорошо чувствовала Гарри, что ему не нужно было её держать, чтобы едва на ней двигаться, и он мог продолжать глядеть на подругу.

— А что бы ты, например, ответила, если бы я предложил, м-м… позавтракать вдали от всех? На… На вон той башне, например?

Гермиона остановилась, задумчиво посмотрела в сторону башни, а потом взглянула ему в лицо, явно заинтересовавшись.

— И как бы ты это устроил?

Метла под Гарри тоже замерла, и он подался корпусом вперёд. Забавно сдвинул брови и хитро улыбнулся подруге.

— Хочешь проверить?

Гермиона тоже заулыбалась, и он понял, что практически добился своего, перебросил ногу через рукоятку метлы и протянул спутнице свою руку. Она глубоко вздохнула и окончательно сдалась. Гарри усадил её перед собой, как ему и виделось во множестве снов, Гермиона прижалась к его груди, он обхватил её одной рукой за талию, а другой взялся за рукоятку метлы. «Молния», хоть и была самой быстрой метлой в мире, а слушалась его беспрекословно, плавно поднялась и неторопливо двинулась в сторону башни. Волосы Гермионы щекотали Гарри шею, а она сама смотрела то вдаль, то снова на него. Через какие-то минуты они влетели на башню, и Гарри помог Гермионе слезть, после чего спрыгнул сам.

— Ну и? Как теперь будешь выкручиваться?

— Один момент. Кикимер! — Раздался характерный хлопок трансгрессии и следом за ним тихая ругань домового эльфа. — А ну-ка принеси нам сюда поесть и побыстрее давай, — распорядился Гарри.

— Ах ты!.. Обманщик! Эксплуататор!

Гермиона рассердилась на друга, конечно же, не всерьёз, хоть и легонько стукнула его ладошкой по плечу. Он только улыбнулся лишний раз и присел. Через мгновение Гермиона опустилась рядом и прижалась к нему плечом. Гарри почувствовал на себе её взгляд, повернул голову, и растерялся. Оказалось, что их лица разделяли какие-то дюймы.

— Ещё болит, да? — заботливо спросила Гермиона, подняла руку и осторожно отдернула воротник его куртки, чтобы лучше рассмотреть шрамы на шее. — Странно, я думала, раствор мадам Помфри с ними быстро управится…

У Гарри от её внимания пересохло в горле, и сказать о том, что он сбежал от целительницы, ему не хватало смелости.

— Н-нет, — хрипло он выдавил вместо этого и почувствовал, что уши начинают гореть. — Совсем… н-не болит, так… отметины просто.

Раздался ещё один хлопок, Кикимер поставил перед ними пару кубков, тарелку с бутербродами, проворчал себе что-то под нос и исчез. Завтракать на свежем воздухе оказалось необычно и хорошо — столько всяких впечатлений и положительных эмоций… К тому же за спиной никто не ходил, посреди стола газет не бросал, и, гремя столовыми приборами, жаловаться на жизнь не начинал. Можно было спокойно говорить на любую тему и не бояться, что тебя прервут. Гермиона совсем расслабилась и повеселела, а Гарри то и дело улыбался, поглядывая на неё.

Когда явился Кикимер, опять бухтя себе что-то под нос, и забрал пустую посуду, Гермиона вдруг сделалась совершенно серьёзной и посмотрела другу в лицо.

— Гарри, а почему ты так и не начал встречаться с Джинни? Я думала, ты только этого и хотел… в этом году.

Он мог бы соврать или уйти от ответа, будь то Рон или кто другой из сокурсников, но, глядя в её неповторимые глаза, находящиеся так близко, почувствовал, что ему жизненно необходимо, чтобы она знала. Она единственная, кто его верно поймёт.

— Хотел… но потом понял, что ошибался. Понимаешь… когда мы были с Дамблдором на том озере… я не рассказал вам всего… В общем, один из мертвецов схватил меня и потащил за собой… в воду.

Гермиона охнула и обеими руками вцепилась в его предплечье.

— Да, это было жутко, конечно, я мог захлебнуться, но в толще той тёмной воды, как бы тебе сказать… видел людей.

— Людей?

— Да, вроде фантомов… Тех, кто не хотел бы, чтобы я сдавался и погиб.

— Родителей и Сириуса, да?

— Не только их, там ещё кое-кто был… кое-кто живой. А Дамблдор потом, когда приводил меня в чувства, предположил, что перед смертью я не мог видеть никого другого, кроме тех, кто мне по-настоящему дорог. Так вот, Джинни я там не видел. Она мне, конечно, дорога, она сестра Рона, весёлая, смелая, сообразительная, всё такое… но она мне дорога не настолько, как кое-кто другой.

Гарри видел потрясение в лице своей подруги и готов был ей честно ответить, задай она ему вопрос. Но Гермиона никогда не была глупой, растерянной, напуганной, злой вполне может, но точно не глупой. Она не произнесла ни слова, только раскрыла губы и потянулась к нему. Гарри потянулся навстречу и обнял её, когда их губы наконец слились в неторопливом и нежном поцелуе. Стало совершенно легко и спокойно, какие-то заботы и события прошлых дней отошли на задний план, в эти минуты было важно только то, что они вместе, что Гермиона приникла к нему всем телом, и такая близость с ней будоражила не хуже любого приключения. Гарри было мало одного поцелуя. Он улыбнулся, когда тот завершился, ласково провёл пальцами по щеке девушки, желая насладиться этим ощущением, заправил прядку её волос за ухо, отметил, с какой нежностью за ним следят её глаза и снова потянулся к её губам. Гермиона охотно ответила и обвила его шею руками, и ему вдруг стало отчётливо ясно, что Рону со всеми его нелепыми попытками и разговорами, никогда с ней ничего не светило.

— А знаешь что? — сказала подруга минутами спустя, найдя занимательным легонько теребить его волосы, что было ему приятно. — Почему мы всё время встречаемся в «Норе»? Приезжай на это лето ко мне. Мы с мамой тебе такой тортик сделаем на день рождения, пальчики оближешь.

— Погоди, ты что, меня приглашаешь?

— Именно так.

— А как же твои родители?

— А что мои родители? Вот приедешь и познакомишься с ними поближе. Они тебе понравятся.

— Не сомневаюсь.

Гермиона широко улыбнулась, разглядев в его лице неуверенность.

— Подожди, ты что, трусишь?

Гарри тут же смутился и запротестовал.

— Я-я? Да никогда! Считай, твое предложение принято.

И раньше, чем ей бы пришло в голову опять его на чём-нибудь подловить, он перестал осторожно ласкать её спину и принялся щекотать. Гермиона засмеялась, притворно от него отбиваясь и требуя прекратить. Видеть её такой было радостно. Гарри казалось, что он сделался всесильным, раз смог её спасти.

— Это мы ещё посмотрим, кто кому понравится, — заявлял он с напускной самоуверенностью. — Может, это твои родители будут от меня без ума. Я ведь и без магии много чего умею…

— Конечно, по деревьям-то лазить… — начала было она с сарказмом, но он быстро добрался до её бока. — Гарри!..

От бессилия она, смеясь, упала к нему на колени. Башенные часы пробили полдень, и они поняли, что не заметили, как пролетело время, и продолжали смотреть друг на друга. Гарри молча улыбнулся. Гермиона приложила к его груди руку, сжала в пальцах футболку и потянула к себе. Он, конечно же, ответил на её призыв.

Впереди ещё оставалось дней десять до каникул, и Гарри нисколько не сомневался, что и эти беззаботные деньки, и это лето за ними пройдут лучше, чем все другие.