Вынужденные перемены (джен)

Публичные люди обречены на публичность — это Логан понял в детстве. Причём если те сознательно делали выбор образа жизни, то члены их семей ставились перед фактом. Сын голливудской кинозвезды первой величины не мог и мечтать о приватности. Когда Логан был маленьким, он стеснялся камер, став постарше, принялся их избегать, ну а в подростковом возрасте уже не церемонился и гнал всех репортёров без разбора.

В прошлом году, выйдя под залог, он не был готов к тому, что его ожидало за стенами тюрьмы — гневу, отвращению, осуждению, оскорблениям, подсовываемым под нос микрофонам, — зато сейчас уже имел неприятный опыт и знал, что делать и как реагировать. Благодаря адвокату Логан был избавлен от общения с шерифом и прокурором, а гостеприимство Дика позволило избежать встреч с жаждущими его поймать журналистами и другими желающими ткнуть в него пальцем. Сейчас ситуация была ещё хуже, чем год назад, в конце концов сейчас он был виновен, но справлялся Логан в разы лучше.

Жизнь затворника — повара-извращенца, как его окрестил Дик — неожиданно оказалась куда приятнее, чем можно было предположить. Лишившись собственного дома и переехав в отель, Логан не обращал внимания на то, как много лишнего общения день за днём приходится терпеть, лицемерно улыбаясь неприятным людям, вежливо отвечая тем, кого хотелось бросить к акулам, но теперь, проводя по полдня в одиночестве, осознал, что соскучился по тишине и по самому себе.

Наедине с собой не нужно было притворяться, держать лицо, следить за словами. Можно было наконец расслабиться и улыбаться при виде купающейся в натёкшей с него после бассейна луже птицы, напевать в унисон радио, пританцовывать, готовя ужин, громко ойкать, попав по пальцу ножом… Он не столько забыл, сколько никогда не знал такой свободы. И при Дике хоть и не получалось сохранить ту же непосредственность, но и стесняться не было нужды. Дик был своим, родным, с ним было легко и просто…

— Вероника спрашивала про тебя, — вместо приветствия сообщил вернувшийся после встречи с кем-то из бывших одноклассников Дик, входя в кухню.

Логан резко повернулся, неловким движением смахивая доску с нарезанными помидорами со стола, и растерянно уставился на красные пятна на полу.

— Чёрт! — воскликнул он, сам не зная, к чему в большей степени относится недовольство.

Дик хмыкнул, но не стал комментировать произошедшее. Когда десять минут спустя беспорядок был устранён, он толкнул Логана в плечо, заставляя сесть, и лишь после этого предпринял вторую попытку рассказать о том, о чём и собирался.

— Вероника тебя искала. О том, что ты живёшь у меня, все уже знают. Правда, мне никто вопросов не задавал. Все ведут себя так, будто ничего не было. Максимум — спрашивают, как я. А мне и сказать-то нечего. После похорон при мне никто ни разу не назвал Бива по имени, да и тебя не упоминают… Ты Тот-Кого-Нельзя-Называть. Да, Вероника. В общем, позвони ей.

— И что сказать? — зло прищурился Логан и мотнул головой в сторону, где на краю стола лежал его телефон. — Телефон — вон он, лежит включённый, никаких пропущенных вызовов. Хотела бы поговорить — позвонила бы, а не прощупывала почву через тебя.

— Ну, она единственная, кто вообще посмел заговорить о тебе со мной, — пожал плечами Дик. — Серьёзно, Логан, позвони ей. Думаешь, я не вижу, как ты себя изводишь?

— Это в прошлом, — качнул головой тот.

Причём сказал правду. В первые дни было невыносимо смотреть на молчащий телефон, Логан едва сдерживался, чтобы не набрать её номер. Но чем больше проходило времени, чем дольше Вероника не звонила, тем спокойнее он становился. Да, он знал, что ей нужно время, но… В конце концов, почему в их отношения именно он был тем, кто должен был всё понимать? Что, у него было меньше проблем? Это ведь его обвиняли в убийстве! Так какого дьявола Вероника Марс вела себя так, как будто только её проблемы имеют значение?!

В итоге Логан сумел убедить себя, что так даже лучше. Пусть они не выяснили отношения и не поговорили, поставить чёртову точку пойдёт ему на пользу.

— И именно поэтому ты в одночасье утратил хорошее настроение и смотришь на меня, как на врага, стоило только упомянуть её, да? — беззлобно поддел Дик и настойчиво повторил: — Тебе это нужно. Позвони ей.

Но Логан заупрямился и покачал головой:

— Нет. Я достаточно бегал за этой девушкой. Если она хочет поговорить со мной, пусть сама делает первый шаг. И кстати, о шагах. Послезавтра слушание по моему делу, адвокат считает, что твоё присутствие настроит судью и присяжных на нужный лад: ну, ты же понимаешь, брат жертвы на стороне его убийцы… Но ты не обязан…

— Брось, — не дослушивая, решительно перебил Дик. — Конечно я пойду с тобой!

Скрывать радость Логан не счёл нужным, улыбнулся и положил руку на плечо Дика.

— Спасибо.

— А как же иначе, — просто ответил тот, кажется, вправду не понимая, что может поступить по-другому и не поддерживать убийцу родного брата.

— Можно и иначе, — вздохнул Логан, — потому и спасибо.

— Вы всё равно встретитесь на слушание, — помолчав, вновь вернулся к той же теме Дик. — Но в суде разговаривать будет не очень-то удобно… Позвони ей.

— Дик, я не буду ей звонить. — Логан не повысил голос, но тон похолодел сразу на десяток градусов, недвусмысленно указывая, что он считает вопрос решённым и менять своё мнение не намерен. — Уверен, Вероника и сама прекрасно понимает, что наша встреча неизбежна, это вопрос времени, когда мы будем вынуждены столкнуться, так что если она считает нужным что-либо обсудить со мной, она сама должна сделать этот шаг. Скорее всего, она хотела поговорить как раз про слушание. Может быть, договориться о показаниях, чтобы наши версии не расходились. Сам понимаешь, правду можно подать по-разному, опять же всей правды шерифу мы оба не сказали… И я до сих пор не знаю, что именно рассказала она. Но в любом случае…

— Логан, от её показаний зависит твоя свобода, — перебил Дик. — Давай ты станешь упрямиться в каком-нибудь менее значимом вопросе? Гордость — это прекрасно, но на кону твоё будущее.

Покачав головой, Логан улыбнулся и возразил:

— Если бы она хотела засадить меня, сразу бы сказала Лэмбу не то, что было. Я знаю её, Дик. Вероника не станет специально вредить мне. Тем более если не уверена, что я этого заслуживаю. А теперь давай сменим тему, я правда не хочу сейчас говорить о Веронике Марс.

Дик вздохнул, но больше не пытался переубедить Логана и покорно заговорил о другом.

Сэмюэль Коган, отрабатывая свой заоблачный гонорар, сделал всё возможное и невозможное, чтобы избавить клиента от любых неприятностей, и нежелание Логана встречаться в Вероникой горячо одобрил:

— Ни в коем случае! — всплеснул руками он, внимательно выслушав Дика. — Только обвинений в сговоре нам и не хватало! Извините, Логан, я всё понимаю, но эта девушка — ходячая катастрофа.

Логан хохотнул, но спорить и не подумал. Да, он любил Веронику, но не был ни слепцом, ни дураком.

В итоге он вовсе отключил телефон и отдал его адвокату — во избежание, так сказать. Сэм знал, как с ним связаться, а все остальные… Кроме Дика у Логана не было никого, с кем он хотел бы общаться, а адвокат был единственным, в чьём обществе он нуждался.

Он храбрился, да и Дик старательно улыбался и пытался шутить, но волнение перед судом росло в геометрической прогрессии, и утром, надевая костюм, Логан поймал себя на том, что у него дрожат руки. Да, всё это уже было с ним, и арест, и камера, и всеобщее осуждение, и страх перед решением суда, но тогда он не был один. На его стороне был не один только Дик, была поддержка пусть и ненавидимого, но отца, который — и Логан это точно знал — ни за что не допустил бы, чтобы единственный сын оказался за решёткой, рядом была Вероника, не дающая скатиться в жалость к себе и убеждающая, что всё обязательно наладится… А ещё в прошлый раз он был невиновен.

Зло усмехнувшись, Логан посмотрел на своё отражение и усилием воли заставил мышцы лица расслабиться. Что бы ни ожидало его в зале суда, он не позволит своим страхам выступить на стороне обвинения. Он не считал себя хорошим актёром, особенно с учётом того, кем были его родители — Логан был очень далеко откатившимся яблоком, однако годами играл роли то послушного сына, то избалованного богача, и никто ни разу не усомнился в достоверности преподносимого образа. Сейчас от его игры зависело всё, и Логан был намерен идеально отыграть роль невиновного парня, попавшего в затруднительную ситуацию.

Однако вся подготовка, всё самовнушение едва не пошло прахом — на ступеньках суда он увидел её. Вероника Марс в простом брючном костюме стояла и смотрела будто бы прямо ему в глаза, хотя это, разумеется, просто не могло быть правдой — затемнённые окна лимузина Когана не позволяли увидеть пассажиров. Логана будто заморозили. В голове в одночасье возник миллион мыслей, все сомнения одновременно атаковали разум, хотелось то ли спрятаться, то ли, наоборот, броситься к ней… На язык просились слова о подъезде к заднему входу — он струсил, знал, что не готов встретиться с Вероникой лицом к лицу, — но сумел себя перебороть.

— Логан? Вы как? — заметил неладное адвокат.

— Я в порядке, — медленно выдохнув, уверенно произнёс он через минуту. Повезло, что эмоциональная буря застала его в машине, было время взять себя в руки и хоть немного успокоиться. Вероника или нет, он не может себе позволить ничего лишнего. Коган написал сценарий заседания, и его нужно придерживаться. Любой ценой. — Верю, что вы меня вытащите.

— Польщён. Главное, не мешайте мне это делать, — Коган на секунду сжал его плечо в ободряющем жесте, а затем первым покинул салон автомобиля. — Встретимся внутри.

— Удачи, — тихо сказал Дик, нервничающий сильнее самого обвиняемого. — Я заказал на вечер шесть бутылок текилы. Отметим твою невиновность.

— Шесть?! — поперхнулся Логан. — Чёрт, Дик, я лучше срок отсижу, чем сегодня вечером упьюсь до смерти.

Дик ощутимо ткнул кулаком ему в плечо и обиженно насупился.

— Не смей так шутить! — срывающимся голосом приказал он и тоже вышел из машины.

Через стекло Логан видел журналистов и просто зевак, и понимал, что его ждёт, но пока ещё контролировал страх, не позволяя тому заполнить сознание. В прошлом году ему помогало справиться присутствие Вероники, но теперь она была лишь дополнительным источником волнения и неуверенности.

Сделав глубокий вдох, он медленно выдохнул через нос и взялся за ручку двери. Как ни оттягивай, отсидеться в комфортном салоне лимузина не выйдет.

Ступив под яркое солнце Калифорнии, Логан привычно отрешился от всего, что не угрожало его жизни. От воплей репортёров, пытающихся сунуть ему под нос микрофоны на длинных ручках, от папарацци, безостановочно щёлкающих затворами камер, от приставов, едва сдерживающих толпу, и даже от внимания Вероники, дёрнувшейся было к нему, но застывшей под его равнодушным взглядом.

Логан Экхолз, обвиняемый в убийстве Кэссиди Касабланкас, с невозмутимым видом поднялся по ступеням здания суда и скрылся за дверью.

Коган не жалел ни себя, ни денег клиента, так что прокурор почти сразу отказался от убийства первой степени, на которое напирал после ареста, но вот дальше дело не двигалось. Так как вменить Логану, при желании, можно было немало, так называемые поглощённые преступления грозили затянуть суд. Как Коган ни бился, за тяжкое убийства прокурор держался обеими руками, хотя и понимал, что не сумеет убедить присяжных, но это уже был вопрос принципа.

С одной стороны, Логан понимал, что у него неплохие шансы: рядовой прокурор против зубра частной практики — можно было не сомневаться, что Коган порвёт оппонента, как пёс Вероники рвал резиновые мячики. Но с другой стороны — среди присяжных не нашлось бы человека, который не был бы в курсе прошлогодних обвинений, а заодно и не считающего, что избалованного мажора нечего жалеть. И потому, хотя адвокат и намеревался играть на опережение и давить как раз на это предвзятое отношение к обвиняемому, уверенности в благоприятном исходе дела у Логана не было, а спокойствие Когана казалось жестоким равнодушием.

— Нехорошо, — одними губами произнёс Коган, когда они заняли свои места в зале суда.

Оборачиваться не хотелось, или, напротив, хотелось слишком сильно, так что Логан сделал вид, что ничего не услышал. Ничего уже нельзя было изменить, ни на что повлиять, никого подкупить, теперь всё зависело от профессионализма адвоката, выдержки самого Логана и настроений присяжных и судьи.

«Веронику посадили на половине обвинения».

Смс-ка от Дика причинила боль. Логан прикрыл глаза, не желая, чтобы кто-то видел его слабость, но сумел сохранить нейтральное выражение на лице.

Может, он ошибся? Может, стоило всё же позвонить ей? Возможно, после разговора Вероника бы… Что? Солгала под присягой? Отказалась от своих показаний? Он слишком хорошо знал её, чтобы предполагать подобное. У Вероники было много недостатков, но она всегда выбирала правду, даже если та причиняла боль её близким.

Через минуту он всё же не выдержал, обернулся и столкнулся с ней взглядами.

Что ожидал увидеть, он не знал. Вряд ли сожаления, точно не вину, но лёгкая улыбка, точно приклеенная застывшая на её губах, была последним, на что он рассчитывал. Хуже всего было то, что он не мог понять, что та означала и была ли вообще искренней. Да, он хорошо знал Веронику Марс, но сейчас этого оказалось недостаточно. Она тоже умела притворяться, умела изображать чувства, которых не испытывала, умела скрывать истинные эмоции. Что она чувствовала? Что собиралась сказать с трибуны? Кем считала Логана — спасителем или убийцей? Ответов не было.

— Сэм…

— Спокойно, — едва слышно перебил тот и до боли сжал руку Логана. — Держите себя в руках! Всё, что от вас нужно, это спокойствие. Остальное предоставьте мне.

— Я…

— Логан, слишком поздно, — вновь не стал тот слушать. — Вы ничего не можете изменить к лучшему, зато к худшему — хватит одной неосторожной гримасы. Держите себя в руках, я не собираюсь проигрывать этому мальчишке!

Логан бросил взгляд на прокурора, чей возраст подбирался к сорока годам, и непроизвольно улыбнулся.

— Я верю в вас, Сэм. И сделаю всё, как вы скажете.

— Рад это слышать. Вот, — он полез в портфель из крокодиловой кожи и через секунду положил перед Логаном скрепленные скобкой листы. — Не слушайте то, что будет говориться. Когда будет нужно ваше участие, я подам сигнал, как мы договаривались, а в остальное время сосредоточьтесь на этом. Чем меньше вы проявите эмоций, тем лучше, а вы, уж простите, мальчик очень эмоциональный.

Подняв ошарашенный взгляд от распечатки, Логан молча смотрел на своего адвоката. Коган по-отечески улыбнулся и подтверждающе кивнул:

— Поверьте мне, Логан, вам это не повредит.

— Всем встать! — раздался звучный голос пристава, и в зале началось активное шевеление. — Его честь судья Бэкнс!

— Садитесь, — милостиво кивнул судья, и Коган подмигнул своему клиенту, давая понять, что всё складывается неплохо.

Когда вступительная часть закончилась, Логан последовал совету адвоката и заставил себя перестать следить за ходом суда. Он действительно был эмоциональным, и сейчас несдержанность была не просто неуместна, но и опасна для его будущего. И потому он взял ручку и сосредоточился на распечатке, что дал ему Сэм.

Экзаменационных вопросах для поступления в колледж Хёрста.

Ну а что? Если его признают невиновным, колледж — как раз именно то, о чём ему стоило подумать.